Аннотация: История Тани Савеловой начиналась на удивление буднично...
ЯРОШ Иван сын Александра
(Рысёнок Таркириан)
ДОМ ХОЛОДНЫХ КУРГАНОВ
(Книга о Тане Савеловой)
'For this is the Ring of Fire, and with it you may rekindle hearts in a world that grows chill'.
Глава I. ТАТЬЯНИН ДЕНЬ
"Мир вам и вашим кошкам!"
01
Лучше всего Наталья Михайловна Савелова готовила конечно же сырники. Вот и сейчас, ясным январским утром такого далёкого уже 1960 года, на сковородке у неё жарились семь румяных аппетитных сырников, которые так любила Таня, дочка Натальи Михайловны.
Таня проснулась оттого, что чья-то мягкая пушистая шерсть попала ей в ноздри и заставила чихнуть. Потом ещё раз. Таня нехотя открыла глаза. Первой, кого увидела Таня, была Машенька, Марьяна - кошка Тани Савеловой, для друзей и хозяйки - просто Машка - белая, с шоколадными пятнами на спине пухмяная красавица из кошечного племени.
Она сладко спала, уютно устроившись на Таниной груди - и, казалось, не обращала внимания ни на ясный розовый лучик раннего солнышка, первым ласково заглянувший в окно Таниной комнаты сквозь двойные ещё зимние оконные рамы, ни на доносящиеся с кухни звуки, производимые Таниной мамой Натальей Михайловной всякий раз, когда она готовила что-нибудь вкусное. Марьяна знала за тётей Наташей эту привычку - но вставать не спешила, зная, что разбудит этим Таню, а этого ей делать не хотелось. Слишком сладко спала хозяйка, чтобы безпокоить её из-за кружки молока, которое всё равно рано или поздно попадёт к Марьяне на розовый шершавый язычок.
Больше всего на свете Таня Савелова любила кошек. У неё по двору бегали три полосатых пушистых красавицы, да и чужие кошки не раз приветливо мурлыкали, завидев высокую девушку с длинной золотой косой - отличницу и фантазёрку, любительницу мороженого и кошек.
Неожиданно послышались знакомые шаги, скрипнула дверь - и Наталья Михайловна Савелова, Танина мама, открыла дверь и заглянула в дочкину комнату. Но первой проснулась всё-таки не Татьяна, а пушистая кошка Машенька. Марьяна спрыгнула - и подбежала к старшей хозяйке, чтобы вежливо потереться ей о ноги. "Ах, подлиза!" - ласково упрекнула Наталья Михайловна кошку.
А уж самой последней сладко потянулась Татьяна Владимировна Савелова; обнаружила, что тёплая кошачья шерсть уже не согревает ей грудь - и... "Таня, вставай! Танюша, просыпайся, ладно тебе нежиться! Доброе утро, соня!" - поприветствовала дочку Наталья Михайловна - и поставила на стол большую кружку тёплого, парного молока. "Мур-р", - вторила ей Марьяна. Солнышко уже пронизало всю комнату ясными утренними лучами - а рядом улыбалась мама - и журчала свои кошачьи песенки Марьяна.
Понедельник 25 января 1960 года начинался для Татьяны Владимировны Савеловой так же серо и скучно, как и любой иной день этой зимы 1959/60 годов. До школы оставалось ещё около часа.
А радио продолжало нудно бубнить о чём-то своём, женском. Сталевары Череповца выплавили сколько-то тонн стали сверх плана, в хозяйствах Снежинщины введён новый подряд, позволивший поднять надои лосих чуть ли ни вдвое. Бундестаг Народной Республики Германия и Верховный Совет Германской ССР вырабатывали условия воссоединения своей многострадальной родины под могучим крылом Союза Советских Коммунистических и Социалистических Республик. Партизаны жгли помещичьи латифундии в окрестностях Рима, в то время как народ Итальянской Народно-Демократической Республики добивался всё новых успехов в мирном созидательном труде. Фашистские прихвостни в Испании всё ещё держались, окопавшись на своём порабощённом полуострове - и угнетая испанских пролетариев.
Южно-индийские феодалы и эксплоататоры угнетали раздробленные на тысячи каст дравидские народы, в то время как свободные жители Северной Индии мирно трудились над приумножением богатств своей социалистической родины. Наёмники британского премьер-министра лорда Рассела Тайгерстона, среди которых чуть ли не каждый второй - бывший солдат вермахта, а 90 процентов участвовали в войне 1945-54 в Индокитае, теперь безчинствовали в Народной Республике Саравак, не давая миролюбивым малайцам и даякам спокойно строить справедливое социалистическое общество. Сейчас бои разгорались уже на окраинах Кучинга - и серьёзно рассматривался вопрос о посылке нескольких миллионов китайских добровольцев для справедливого разрешения этой колониальной проблемы. Президент Америки Джон Лейкленд опять грозился развязать ядерную войну, недовольный недавней победой народной власти в Турции, а в это время Ку-клукс-клан устраивал массовые негритянские погромы чуть ли не в каждом городке Южных Штатов.
В общем, мир жил неспокойно и интересно, как тому и положено быть за 40 всего-то лет до наступления нового XXI века - века победившего коммунизма. Но Тане Савеловой всего этого было всё равно мало. Ей очень хотелось полететь на Марс.
На книжной полке в Таниной комнатке лежали недочитанные тома "Тайны Двух Океанов" и "Аргонавтов Вселенной", отважная разведчица Галина Рыжко стала Таниной героиней. На дворе стоял героический 1960 год, и Вселенная звала своих героев.
02
Но чтобы понять дальнейшее - нам придётся вернуться всего на несколько часов в прошлое - и заглянуть в Танину комнату чуть раньше.
С первыми лучами бледного Марьянского рассвета Таня услышала тихий, родной и знакомый голос: "Татiана, ты слышишь меня? Тебе грустно? Приходи к нам!" Звала её Аранвела, царевна высокого королевства Тиглора, старшая дочь рыжей королевы Ирины. Таня вытерла слёзы краешком простыни, оделась - и встала в незримый круг. "Я слышу тебя, царевна Аранвела. Я иду к тебе!" Мир вокруг Тани колыхнулся, словно поднятая сквозняком занавеска - и она вновь открыла глаза уже на верхней террасе Лебяжьего Дворца в Граде Святой Ирины, который на амальском языке давно уже называется просто Ксантрина.
~~~~~
Таня Савелова - не чужая в Доме Холодных Курганов; она была знакома с царевной Аранвелой всю сознательную жизнь. А первый раз Таня узнала о Тиглоре давно уже, в 1957 или 58 году, когда ей было лет 13 или 14...
Старинные настенные часы прокуковали одиннадцать раз - и кукушка скрылась в глубинах таинственного механизма. Таня Савелова с облегчением отшвырнула подальше надоевший до смерти учебник английского языка - и до завтра забыла о существовании вредной англичанки Генриэтты Генриховны, доводившей Таню до слёз мелочными придирками к её произношению.
"Культурный человек", - любила повторять она, ставя Таню к доске на позор всему классу, - "не может произносить английские слова по-русски. Ну повтори: the, weather, forever, that! Как ты говоришь, идиотка? Нет, Татьяна, ты - некультурный человек - и никогда не научишься языку Шекспира!"
"Ну какая в общем-то разница", - думала сама себе Татьяна Владимировна, - "произносить ли слово "вэ" или "зе" перед каждым английским существительным? Разве от этого зависит ум человека, его счастье и удача, доброта и красота? Вот станет она, Таня, прекрасной принцессой в сказочном королевстве - и никто, даже проклятая Генриэтта, уже не сможет её мучить этим своим мерзостным языком!"
Таня достала из верхнего ящика стола цветные карандаши - и стала рисовать роскошное разноцветное платье - из тех, в которых по её мнению должны ходить настоящие сказочные принцессы. Всех-то сказок у неё были любимые зачитанные до дыр "Конёк - горбунок" да "Караван", зато воображение верно дорисовывало ей те цветные картины, что только и бывают в хороших сказках.
Наконец принцесса была уже нарисована - и только тут Таня увидела, что она похожа на неё саму - как две капли воды. Тут же Татьяна вспомнила мамины рассказы о маленькой сестре-близняшке Оле, умершей в два годика. "Нехорошо, если увидит мама", - подумала Татьяна, - "ей уже давно жалуются и Нина Яковлевна, и завуч - что я только в окно смотрю на уроках - да принцесс в тетради рисую..."
Таня уже хотела закрыть тетрадку - и спрятать её подальше от чужих любопытных глаз - как услышала тихий, но отчётливый голос, доносящийся как будто не из нашего мира - но в то же время молодой и сильный - как горный поток, только что родившийся у снеговых вершин - и пробивающий себе дорогу среди поросших соснами скал: "Ты слышишь меня, Татьяна Савелова? Ты слышишь меня?"
Это был сон. Или не сон - потом Таня всякий раз затруднялась сказать, в каком именно состоянии находилась её душа, когда она услышала Зов. Сначала Таня не поверила своим ушам - и даже хотела было достать с полки "Волшебника Изумрудного города" - видимо переутомилась она с этим английским (книга Тане никогда не надоедала, и она даже хотела назвать свою кошку Гудвином, пока та не подросла и не оказалась девочкой). Но голос не исчезал.
"Ты слышишь меня?" - снова слышала Татьяна голос точь-в-точь похожий на её собственный. Слабый, почти на границе сознания, он в несколько секунд усилился, заполнил всё Татьянино внимание - и наконец обрёл форму слов, сказанных красивым мягким голосом высокой девушки, обрисовавшейся в глазах Тани на фоне ночного неба с ярко-оранжевой, неимоверно огромной - и очень-очень старой Луной.
"Таня, я - не сон и не галлюцинация. Я - такая же девушка, как и ты - только живу очень далеко от тебя - и в пространстве, и во времени. Я - царевна грифонового трона Ксантрины в королевстве Тиглора. Меня зовут Аранвела (Таня готова была поклясться, что звук "в" в имени царевны был - тот самый ненавистный английский звук, что ей никак не давался). А по-христиански моё имя - Анастасия. Аранвелою же меня назвали на древнем языке южного народа предков моей матушки".
Голос незнакомой девушки выдавал древнее и суровое происхождение, такой выговор был бы возможен в русском языке, если бы затея императора Павла с прививкой мальтийского рыцарства на русскую почву вдруг - да и неожиданно удалась. Но, как думала Таня Савелова, в реальности такой стиль разговора у нас никогда не существовал - и жил лишь на страницах переводных рыцарских романов. Она ошибалась конечно, но это как всегда несколько иная история, и ей место где-нибудь позже.
Таня, заворожённая рассказом неведомой царевны, и сама не заметила, как маленькая настольная лампа погасла, а в воздухе, в центре её маленькой комнатки, проявилась принцесса (а Таня почему-то сразу же поняла, что её собеседница - непременно царевна) - точь-в-точь в таком же жёлто-оранжевом платье, как нарисовала её Таня. Но удивительнее всего было другое - и лицом она тоже походила на Таню словно сестра-близняшка. Те же прямые светлые волосы до плеч, такие же широко расставленные серые глаза, те же тонкие губы и прямой нос, что и у Тани. Казалось, вернулась Танина погибшая сестра Оленька, та самая, на которую не хватило маминого молока в роковом 1946 году.
"Тебя зовут не Ольга", - растерянно спросила Таня, во все глаза глядя на таинственную незнакомку. "Ольга? Мне не знакомо это имя. У тебя есть родители, сёстры, братья?" - "Только мама и бабушка. Отец и брат погибли на великой войне, а сестра-близняшка Оля умерла от голода". - "Нет, Танечка, я родилась совсем в другой стране и в другом году. Таня, не бойся поверить своей мечте! Тиглора - не игра, а я - не сон! Мы есть, мы существуем так же, как и ты - хотя и очень неблизко от тебя - но теперь я говорю с тобой... Не предай своей мечты!"
"Я иду к тебе, Аранвела!"
"Тогда становись в меловой круг", - Таня увидела, что стоит рядом с царевной на той же самой террасе (значит, это всё-таки сон, ошибочно решила про себя Татьяна) - и готова вступить в обережный круг. Она почувствовала тепло ладони царевны - и шагнула.
~~~~~
Всегда, когда Татьяна внимательно разглядывала физическую карту Атлантического океана в школьном географическом атласе, мечта уносила её в неведомую страну, расположенную правда, на нашей же Земле - но чуть восточнее Бразилии и Аргентины, где по сведениям серьёзной науки географии, которую в школе вёл вечно пьяный и хмурый географ Витя, находился только Атлантический Океан.
Но по версии Тани Савеловой там, где ныне плещутся только волны, существовал то ли в далёком прошлом, то ли в неведомом будущем мир, в котором вместо морского дна простиралась от экваториальных широт - и почти до воющих 50-х - удивительная и прекрасная страна: королевство Тиглора.
В дни тоски и печали, Татьяна издавна уносилась в своих мечтах в счастливую страну, в которую любила прятаться всякий раз, когда действительность оставляла желать лучшего (а так бывало слишком часто). Особенно охотно она проводила свои дни в Тиглоре, самом северном из трёх княжеств - Тиглоры, Эльвензиры и Леденвиры, объединённых под ксантринской короной; где её ждали королева Ирина Галинг и её дочка Аранвела. Там она стала лучшей подругой тиглорской принцессы Аранвелы, и порою совершала подвиги, спасавшие Тиглору от различных внутренних и внешних врагов. Все огорчения от Генриэтты забывались там. Но Таня конечно и представить себе не могла, как тесно эта "придуманная" (как ласково сказала бы Тане мама, Наталья Михайловна) история связана с её собственной жизнью и потерявшимся в 1948 году над Чёрным морем самолётом её отца.
Раньше это была мирная спокойная страна, которой мудро и по справедливости управлял король Ианн, отец Аранвелы. Правда, он сражался где-то далеко на востоке с чёрным чародеем и императором На'Пальяншем и его правой рукой Вал-Де-Маром Винзавелом - и Таня его никогда не видела. Но некоторое время назад начались - и всё ускоряясь, поспешили события совсем иного плана.
~~~~~
Однажды Аранвела предстала перед Таней осунувшаяся и унылая.
"Таня, ты православная?" - спросила царевна Аранвела.
"А что?"
"Отче Наш" знаешь?"
"Иже еси на небеси..."
"Ой, это же священный текст на древнерифейском! Откуда ты знаешь?"
"Меня так бабушка учила".
"Извини, что я так устала, Таня", - тихо промолвила Аранвела, - "я была с мамой - она весь день накануне сражалась с королевским синклитом. Они хотели зарезать военный бюджет Короны - и пойти на мировую с бонгольскими плантаторами. Их ничто не убедит в маминой правоте, пока бонгольские тумены не разобьют своих уродливых шатров под самыми стенами Ксантрины!"
Слова синклит, стратиги, навархи - наследие Старой Ромайи. Таня до поры до времени и не предполагала, что это и есть та самая "Византия", про которую она учила в школе. Ведь в советской школе не учат, что само название "Византия" придумал умный немец Крумбахер в середине XIX века.
03
"Здравствуй, Таня!" - сказала ей стоящая рядом девушка в белом платье и серебристой короне на таких же золотых как у Татьяны волосах. - "Ты чем-то опечалена?"
"Так, Аранвела, учёба... Не стоит переживать!"
"Учёба - это серьёзно, Таня. Мне тоже недавно задали выучить географию и историю христианских стран, расположенных вне Подсолнечной - и вот уже половину весны я учу хроники Сирвайских князей, торговые маршруты купцов Пунгувии - да древние рассказы о морской славе каренских шевалье... Сначала я смотрела на всё это как на наказание, потом - как на послушание, а теперь и сама увлеклась древними летописями юго-восточных княжеств! Это Карена, Сирвай, Пунгувия и Халанхалай. Правда, ко всем им у богословов и князей церкви есть некоторые вопросы - и только удалённость этих стран не даёт возможности эти вопросы удовлетворительно и окончательно разрешить. Карена например, хотя и принимает на себя основную тяжесть войн с агарянами, верна гнусной латинской ереси, Сирвай наполовину языческий, Халанхалайцы веруют в Христа наравне с Лао-цзы и Кун-цзы, а про Пунгувию и вообще известно, что хотя её жители и называют себя христианами, опытнейшие богословы Амариньи и Кун-Халу так и не смогли определить их к какому-нибудь христианскому толку. Так и болтаются они себе безпризорные, "неклассифицированные христиане", как сыронизировал бы ваш Фомин".
"Царевна, моя печаль так просто не исчезнет. Со мной опять разбирается Генриэтта". - Аранвела уже неоднократно слышала про мучения подруги - и сначала даже не могла понять, в чём смысл существования какого-то там английского языка, когда по всей Вселенной всем понятен и мил амальский. Но чем дальше объясняла Таня ситуацию в своём мире, тем меньше хотелось Аранвеле оказаться там - хотя бы и временно.
"Это серьёзно. Таня. Но забудь об этой твари хотя бы здесь, у нас в гостях. Лучше дослушай Сказание о Хальвинге - песнь, которую знает в Карене каждый - от грудного младенца до глубокого старика!" И Аранвела запела высоким чистым голосом сложенную много столетий тому назад легенду о смелом моряке и мудром господаре Хальвинге, чьи потомки и создали морскую славу Карены в те годы, когда мир ещё был покрыт Океаном, а Карена возвышалась посередине его гористым островом, населённым храбрыми мореходами и лихими пиратами.
Слушая древнюю поэму, Татьяна постепенно забывала обо всех своих печалях, проникаясь той толщей времени, которая отделяла её от юной тиглорской царевны и всего этого мира, слишком прекрасного, чтобы оставаться в нём долго.
А потом они пили какао у королевы Ирины. Высокая рыжая красавица рассказывала подругам о своём детстве, проведённом в прекрасной южной Эльвензире, о горах и безкрайних равнинах Эльвистана, о мужественных кочевниках края её детства. Аранвела смотрела на маму удивлённо, что же касается Тани - то она совсем не знала, насколько в Тиглоре не поощрили бы таких разговоров. Эльвистан был совсем другим миром, о котором королеве Тиглоры полагалось забыть. И она строго держалась все те двадцать лет, что была за Ианном Галингом.
А после, когда за царевной Аранвелой опять пришёл волшебник Палиссар, чтобы усадить её на сей раз за таблицы звёздного неба, королева отозвала Татьяну на маленький балкон, висящий над пропастью, и всматриваясь в плавающие внизу облака, тихо сказала Тане: "Татьяна! хотя ты и пришла из иного времени и слоя, сердцем чувствую, что ты не чужая в нашем мире - и ещё исполнишь в нём какое-то важное послушание. Ветераны войны 948 года говорят мне, что ты чем-то похожа на деву-воительницу, что привела их к победе над Саравонгой. Не знаю - тогда у меня были совсем иные заботы, а военными вопросами занимался мой бедный муж. Но сердце говорит мне, что ты у нас - не случайная пришелица, а таинственная союзница. Может быть ты - тоже принцесса, только не узнанная до поры, потомок одной из ветвей нашего рода, затерянной во времена великих бурь и потрясений. Я же тебя прошу только об одном. Помоги моей бедной дочке, когда гроза разразится над Тиглорой. В мире много сил, которым не терпится уничтожить последнее королевство нашего Дома. И боюсь, ты с ними ещё встретишься в битвах нашей эпохи. Что бы ни случилось, помни пожалуйста, что и здесь - твой дом, и сбереги его, если призовёт тебя судьба!"
"Королева Ирина", - начала успокаивать её Таня, - "вы ещё молоды - и всё у вас впереди; разве можно так печально смотреть в будущее? Я клянусь, что если что-либо подобное случится, сделаю всё от меня зависящее - но надеюсь, что не понадоблюсь Тиглоре в час бури".
Королева улыбнулась Тане долгой загадочной улыбкой - и проводила её до аранвелиной комнаты, на полу которой был выведен меловой круг. Миг - и Таня уже стояла в нём. Вдруг королева Ирина, стоявшая снаружи, показалась ей всеми покинутой маленькой девочкой, которую надо было срочно спасти, взять с собой. Лицо её словно сбросило с себя мудрость 37 прожитых лет и груз ответственности за воюющее королевство. Таня присмотрелась пристальнее - и поняла, что просто слеза стояла в её глазах. "Айестана, реина", - сказала она, - "до свидания королева Ирина!" Но она ещё не знала, что видит королеву в последний раз.
04
Рано утром как ни в чём ни бывало Таня проснулась дома, в собственной постели, а в окно к ней заглядывало ясное утреннее солнышко. Те несколько дней, что она провела в Ксантрине, словно пронеслись мигом. До сих пор Тане не верилось, что она снова в Марьянске - и, стало быть, её ждут английский и Генриэтта. Острая тоска наполнила Татьяну. В такие минуты хочется заболеть или убежать на край света - только бы не идти в ненавистную школу.
В распоряжении у Тани было несколько способов пропустить занятия - но только она начала их продумывать - аккуратно и по порядку, один за другим - как вошла мама, Наталья Михайловна. В порыве нежданной откровенности Таня тихо сказала ей: "Мама, а я несколько дней не была в Марьянске..." Наталья Михайловна удивилась: "Таня, но ты же никуда не уезжала с самого лета, когда жила у бабушки". - "И тем не менее час назад я стояла на белой башне Лебединого дворца в Ксантрине, столице прекрасного королевства Тиглора. И королева Тиглоры, рыжая Ирина, рассказывала мне, что сенешали и навархи Меланьяны, Западного Наместничества, до сих пор помнят, как их вела к победе девушка точь-в-точь похожая на её дочку, принцессу Аранвелу!"
Таня больше часа рассказывала маме о Тиглорском королевстве. О его прекрасных дворцах, быстрых реках, многолюдных городах и белоснежных вершинах, о его прекрасных людях и чудесных говорящих зверях, о древней магии и славе и легендах Королевства. Наталья Михайловна слушала дочку, забыв обо всём на свете.
Таня закончила и всмотрелась в глаза мамы, надеясь прочесть там не только сочувствие и интерес, но и Понимание. Наталья Михайловна пристально посмотрела на дочку. Но то, что Таня приняла за понимание, было лишь тревогой: "Подумать только, Генриэтта уже ставит вопрос о переводе в школу для дефективных, а Танюша всё ещё не может отказаться от своих детских выдумок о каких-то прекрасных принцессах и могучих королях! Что же будет дальше, когда они станут учить Краткий курс истории КПСС?" Так что никакого понимания со стороны Натальи Михайловны не было - и судьба Тиглоры волновала её минимально.
"Всё это очень красиво и хорошо, Танечка", - Наталья Михайловна тяжело вздохнула - и ласково ответила дочке. - "Но это только сказка. Все свои великие королевства, прекрасных принцесс и лебяжьи дворцы придумала ты сама, Танюша. Никому кроме тебя твои фантазии не интересны. А вокруг тебя есть реальная жизнь, в которой тебе всё-таки придётся в совершенстве овладеть английским языком, чтобы читать в оригинале твоих любимых англичан. У тебя две двойки в четверти по английскому языку - а ты всё ещё сочиняешь сказки о дальних королевствах, принцах и принцессах... Пора бы уж повзрослеть! Вот и Генриэтта Генриховна в пятницу жаловалась, что ты не хочешь учить английский. Она обещала, что если так и дальше пойдёт, ей придётся заниматься с тобою всё лето - и никаких каникул у тебя не будет. Ты с этим согласна? Вместо того, чтобы придумывать без конца всякие небылицы, лучше бы ты прочитала наконец 'Преступление и наказание', Таня!"
Татьяна моргнула - и заплакала. Такой одинокой и брошенной, как сейчас, она не чувствовала себя никогда в жизни. Самый близкий человек, мама, так и не поняла, о чём Татьяна хотела ей рассказать. Что уж говорить обо всех остальных!
"Вот остались бы живы мои брат и сестра!" - подумала она сквозь слёзы, - "они поняли бы, о чём я хочу рассказать, они защитили бы меня!" Всё это было прекрасно - но как всегда оставалось только мечтой. Вкусные сырники мамы немного успокоили Таню - но впереди у неё была школа...
05
Татьяна всегда любила эту пятнадцатиминутную прогулку из дома в школу. В конце концов, на изучение этого недлинного маршрута у неё ушло восемь лет жизни. Сначала она должна была пройти по двору, мимо сараюшки и огорода, на котором они с мамой выращивали картошку на зиму и весну, морковь, свёклу, редиску, капусту и укроп.
Дом N17, по улице Сосновой, в котором жила Таня, стоял над самой Кией - и летними вечерами хорошо было сидеть над самой водой и грызть подсолнечные семечки, любуясь, как за рекой собирают сено, пасут коров и лошадей, время от времени прислушаться к далёкому гудку проносящегося на запад курьерского поезда - или просто вдыхать сладкий дым костров, на которых готовили нехитрые угощения отдыхающие труженики нескольких заводов, построенных в городе после войны. Но сейчас была только середина зимы - и Таня не стала огородами спускаться к реке, а печально вздохнув, пошла по улице, останавливаясь ненадолго, чтобы поздороваться с теми из своих соседей, что уже встали - и хозяйничали во дворах.
Улица Сосновая представлявшая собою яркий пример архитектуры конца XIX-го - начала XX-го века, была застроена исключительно одноэтажными домиками, причём с улицы можно было увидеть только ограды огородов да некоторые хозяйственные постройки - бани, сараи, и лишь где-то в глубине виднелись дома, чаще всего прикрытые деревьями от слишком наблюдательного глаза.
~~~~~
Марьянск и в наше время совсем небольшой городок - хотя и носит гордое имя интеллектуальной и духовной столицы России, и именно там находится всемирно известный МарГУнт и прочие прославленные вузы Новой Империи. Смею вас заверить, Уважаемый Читатель, что в 1960 году он был ещё меньше - и практически весь состоял из одноэтажных деревянных домов, окружённых огородами и палисадниками, летом утопающими в пышной зелени, а зимой - в пушистом снегу. Разве что горком партии, Дом пионеров да несколько заводов - как обычных, так и номерных - выбивались из общей патриархальной картины так любимых Фомой пятидесятых годов.
В одном из этих маленьких деревянных домов и жила наша героиня, Татьяна Владимировна Савелова, рождённая в судьбоносном для России 1944 году, в те его славные дни, когда победоносная Красная Армия форсировала ледяной Днепр, окружала немецких оккупантов под славной Корсунью - и на марше, походя, освобождала всякие Херсоны, Николаевы и Никополи.
Этому поколению русских людей выпала интересная и пока до конца не осмысленная судьба - прожить лучшие годы жизни под мирным небом, в могучей Империи. Их участие в великих битвах Эпохи как правило ограничивалось производством новейшего оружия для тех, кто действительно воевал - вьетнамцев, латиноамериканцев - и многих иных. Надо кстати сказать, что безпримерная в истории нашей бедной страны полувековая мирная передышка была использована на редкость бездарно. Правда, и в этом поколении находились свои герои, до поры до времени неизвестные миру. Их имена уже потихонечку выплывают из тумана забвения и удостаиваются - в зависимости от заслуг или грехов - должной оценки у неблагодарных потомков.
Но далеко не все герои Эпохи станут нам известны, если мы вовремя не обратимся к Архивам Профессора Фомина, хранящимся в Институте Исторических Исследований в Алмарне, столице Вечной Империи. К числу этих обречённых на неминуемое забвение имён относится и милое имя Тани Савеловой. И тому много причин. Ну, во-первых, Татьяна приняла участие в событиях, разворачивавшихся тогда под кураторством Фомы, необычайно рано для представителей этого поколения - в 1960 году. С официальной точки зрения, она должна была в этом возрасте тихо и спокойно учиться в девятом классе средней школы, усваивая её сложную и многообразную программу - и уж ни в коем случае не претендуя на большее - например на участие в межпланетной экспедиции звездолёта "Заря-7", что взлетал 26 января 1960 года с космодрома близ Марьянска.
Ну а потом - ну не любит Фома засвечивать тех, кто достойно помог ему решить серьёзные проблемы, в официозных "Историях ССКиСР" - пусть лучше уж лежит себе да мирно пылится на полочке в Алмарне серенькое "Д?ло" под ничего не говорящим постороннему глазу незамысловатым номером. Так что, именно Вы, Уважаемый Читатель впервые знакомитесь с историей, которая до Вас была знакома во всех деталях разве что самому Профессору - и одному - двум его ближайшим помощникам и советникам, вроде например Сашки Сушкина, Арсендила - да и вашего покорного слуги - Иана Мирослава Мурысина...
~~~~~
Школа N12 с английским уклоном была расположена в большом двухэтажном доме, когда-то построенном купцом Галимовым для своей большой семьи. Купца давно выгнали из России, торговля пенькой стала государственной, исчезли резные наличники и узорное парадное крыльцо, украденные кем-то из окрестных обитателей в голодные годы перемен. Остался пустой холодный дом, расположенный слишком далеко от центра, чтобы стать горкомом партии или горисполкомом, на худой конец общежитием для среднего партзвена. Поэтому где-то в середине 1920-х годов деревянные хоромы отдали местному РОНО. Сколько себя помнила Таня, здесь всегда учились в две смены, а в войну, когда в городе было полным полно эвакуированных, рассказывали, что и по три. Классы были переполнены, а когда начиналась перемена, в коридорах наступало столпотворение. Естественно, были крупные недостатки и в архитектуре, но с ними удалось справиться, поделив огромный холл фанерными перегородками. В нашем мире, в более поздние годы из него наверное сделали бы торжественный актовый зал, но в то время, в которое выпало учиться Тане Савеловой, детей в стране ещё было много, а торжественных мероприятий - сравнительно мало.
06
Таня вошла в здание, сняла пальто в гардеробной, отряхнула валенки - и поспешила на второй этаж, в кабинет русского языка и литературы, которые вела молодая, но хорошая учительница - Ольга Ивановна.
Когда Таня вошла, все уже сидели, а учительница торжественно посматривала на детей - и готовилась сказать видимо что-то очень приятное. Наконец она собралась с духом - и начала:
"Дети, завтра у нас будет большой праздник. Снова наши советские космонавты отправляются в далёкие космические просторы".
Строительство ракетодрома под Марьянськом и подготовка экспедиции ни для кого уже не были секретом - местные мальчишки давно облазали каждый уголок стройплощадки. Ракеты с очертаниями Fau-2 одной из первых советских межпланетных экспедиций уже стали излюбленным местом игр для малышни, ребята постарше с таинственным видом рассказывали и о более опасных приключениях. Сколько было правды в их словах - Татьяна сказать не могла.
"На этот раз седьмая межпланетная экспедиция отправляется на Марс. Наши, советские астрофизики - Евгений Калманович и Валентин Притыкин - первыми услышали сигналы с Марса: тамошние коммунисты начали восстание марсианского пролетариата против марсианских эксплоататоров. Марс - очень важная планета. Сейчас там происходит революция!"
Так как на Земле делать в ближайшие годы было всё равно нечего, поднарастившие за семь (1953-1960) мирных лет жирок советские генералы и адмиралы (из тех, что так и не стали 2-ми секретарями КП всяких там Тибетов и Трансильваний) рвались на помощь марсианским рабочим и крестьянам. Именно для разведки и установления связи с революционными марсианами отправилась на Марс советская космическая экспедиция "Заря-7".
"Поэтому на помощь к пролетариям летят лучшие из лучших - лётчик испанской войны командор Михаил Лычагин, лингвист с мировым именем Панкрат Селиванов - и другие герои. Посмотреть на старт седьмой межпланетной космической экспедиции приедет сам товарищ Сталин".
Ольга Ивановна замолчала, и дети стали перешёптываться. Товарищ Сталин редко выезжал из Москвы - и никогда раньше не посещал захолустного ещё в начале пятидесятых Мариинска. Старт межпланетной экспедиции и приезд любимого вождя обещали стать всенародным праздником для населения близлежащих районов Кемеровской, Томской и Новосибирской областей.
Впоследствии молоденькая учительница Ольга Ивановна Извекина вышла замуж за очень незаурядного молодого человека - но это совсем другая история и мы расскажем её как-нибудь в другой раз.
~~~~~
Но были в этой школе и совсем другие учительницы. Последним уроком шёл ненавистный английский.
"Так, Савелова", - грозно сказала Генриэтта Генриховна, - "вот тебе двойка в дневник - и завтра же чтоб я видела на собрании твоих родителей! Ясно?" - Вредная англичанка прекрасно знала, что отец Тани погиб на задании 12 лет назад - но каждый раз, ставя Тане двойку в дневник, считала нужным вызывать и его, чтобы (в педагогических целях, конечно, кто бы сомневался?) лишний раз унизить Татьяну.
Её школьный дневник был на протяжении десяти страниц исчёркан написанными ядовитым красным карандашом следующими фразами: "Савелова не приготовила домашнего задания. Срочно явиться родителям!", "Немедленно явиться на родительское собрание по поводу поведения Савеловой!", "Савелова не желает учить неправильные глаголы!!!" - и коронной "Савелова неспособна изучить английский язык. Поставлен вопрос о переводе её в интернат для дефективных".
Автором этих изречений была Генриэтта Генриховна Гурвинг, одна из тех женщин, которых сразу же после рождения следовало бы окрестить - и отправить на мясокомбинат - на консервы для голодающей Африки, но никак не направлять в учителя.
Впрочем, она никогда особенно и не мечтала о педагогической карьере. Одно время её муж, Питер Гурвинг, был даже вторым секретарём коммунистической партии Великобритании; и в те годы Генриэтта Генриховна даже примеряла в мечтах наряды, приличествующие первой леди Британской ССР - но тут в руководстве партии вышли какие-то непонятки, Питера срочно вызвали в первопрестольную Москву - и там он исчез в подвалах МГБ - возможно потому что неэтично метить на роль 'нашего человека в Лондоне' - и одновременно подрабатывать в CIA, а может быть - просто в рамках плановой ротации партийного пантеона.
Генриэтта же Генриховна, приехавшая в Россию вместе с ним, к сожалению для учеников средней школы N12 города Марьянска, не была даже арестована - а просто сослана в провинциальный тогда Мариинск - и занялась благородным делом обучения дебильных славянских детей языку Шекспира и Байрона.
Её педагогическая карьера оказалась изрыта неудачами, словно лёссовое плато Ордос - каньонами; и Таня Савелова пролегла сквозь педагогическую биографию Генриэтты Генриховны ущельем жёлтой реки Хуанхэ.
Более тупого ребёнка англичанка в жизни своей не встречала! И ладно бы у этой девчонки просто что-то не ладилось с произношением - в конце-то концов, эти тупые русские никогда не избавятся от своего противного акцента - но Таня Савелова ещё и упорно не понимала простой и изящной британской грамматики, доступной даже дикарю с Соломоновых островов. Сколько не ставила Генриэтта Генриховна двоек, сколько ни ругала Таню перед классом - сколько ни ставила в пример Риточку Корытину - отличницу и любимицу Генриэтты - всё было даром. Эта Татьяна была решительно неспособной - и подлежала удалению из тщательно воспитываемого стада юных русских, которым выпала счастливая возможность приобщиться к высокой британской культуре.
И Таня, почти плача, выбежала из школы. Именины были испорчены непоправимо. Вообще, в этом году 25 января выдалось для Тани очень несчастливым и печальным.
...Лариса Лихолецкая, учительница музыки по классу флейты, очень не любила опозданий. Поэтому когда заплаканная Татьяна пришла к ней, та устремила на Таню недовольный взгляд из-за толстых стёкол больших круглых очков: "Татьяна, вы постоянно опаздываете. Как это понимать? Уходите - и больше не показывайтесь мне на глаза!" Наверное, она хотела только попугать Таню - но не учла её состояния. Татьяна заплакала - и убежала с порога музыкалки. Жизнь явно не удавалась ей.
07
Ранние зимние сумерки уже нависали над Марьянском, когда Татьяна постучала в дверь своей лучшей подруги - Маргариты Александровны Корытиной, которую для краткости мы впредь будем называть просто Ритой.
Рита Корытина была лучшей Таниной подругой несмотря на то, что обладала множеством совершенств, у самой Тани никогда не наблюдавшихся. В частности, она умела бегло говорить на английском языке и никогда не служила предметом насмешек и издевательств для Генриэтты Генриховны.
Открыл младший братишка. Когда Таня входила к подруге в сени, она услышала: "Мама, никогда, слышишь, никогда не называй меня "Марго", ну сколько раз я тебе говорила! Если уж ты назвала меня таким именем, то зови только Ритой!"
Такого удивлённого лица Татьяна у своей подруги ещё не видела... Риточка, принесла Татьяне лучевой меч и сказала: "Мне отдала его сказочная принцесса - ну как настоящая! - и она очень просила передать тебе: "Таня, найди мне пожалуйста профессора ксенологии Фомина. Тиглора в опасности - передайте Фоме. Только Фомин может помочь мне советом - и послать защитника! Помоги мне, если можешь!"
Таня не раздеваясь, рванула на улицу - и со всех ног побежала к известному всему Марьянску неоклассическому зданию Марьянского Университета. Она хотела найти профессора на кафедре ксенологии, но её не пустила вахтёрша: "Ты куда, девочка? Здесь нет никаких Фоминых!"
~~~~~
Возвращалась Татьяна через полгорода по уже запорошённым свежим снежком улицам. Но дома её ждало самое страшное.
"Эй ты, шалава!" - донеслось из-за забора. Кричала Тамара Анатольевна, Танина соседка, продавщица в центральном универмаге, коммунист, мать двоих сыновей, учившихся сейчас в Ленинграде. - "Поди-ка сюда!" Таня старалась не обращать внимания на соседкины оскорбления, но сейчас что-то в её голосе заставило Таню подойти. Через колючую изгородь перелетело - и шлёпнулось на грядки что-то белое и пушистое. "И если ты когда-нибудь опять заведёшь такую же тварь, с ней будет то же самое!"
08
Вечером в Марьянск к старшей сестре Наталье Михайловне приехал её брат, капитан космического корабля и командор Михаил Лычагин (кроме него, у Натальи была и старшая сестра, тётя Рая). Поговаривают, что своё звание Командора он сначала получил не у товарища Сталина в Кремле, а на борту флагмана 58-го космофлота. Впрочем, это всего лишь слухи...
Когда Таня вернулась домой, дядя Михаил уже давно рассказывал сестре о проекте экспедиции на Марс.
"Кто такой Фома?" - спросила его вошедшая Татьяна. - "Может быть Лев Харитоныч?" - предположил дядя. - "Он директор Отдела Внешних сношений при ЦК КПСС".
"А меня вы возьмёте в экспедицию?"
"Конечно нет, Танюша!" - улыбнулся Михаил Михайлович.
"Дядя Миша", - обиженно сказала Татьяна, - "я уже не маленькая, и смогу работать даже в такой дальней экспедиции, как ваша. Я даже выучила марсианский язык по учебнику Сидорова и Лямкина, отредактированному самим Сталиным!"
Командор Михаил Лычагин, не знал, что ответить. Он конечно, не мог взять на себя такую ответственность - брать на борт "Зари-7" маленькую племянницу, но с другой стороны - убивать в корне такую горячую веру тоже не каждому понравится.
"Таня", - проникновенно сказал он, - "наш полёт - только первый. Марсианские товарищи изнемогают под тяжким гнётом своих эксплоататоров - и просят нас об интернациональной помощи. Может быть, нам придётся воевать, может быть, мы даже погибнем в борьбе за торжество коммунизма на Марсе... Я не имею права подвергать тебя, свою родную кровиночку, такой опасности - перед памятью твоих отца и брата, отстоявших мир в суровый час фашистского нашествия. Нет, Таня, на Марс я тебя не возьму, а неприятности в школе - сущие пустяки в сравнении с моими северными приключениями".
"Ну, тогда я убегу в воюющую Испанию. Или в Индию", - насупила брови Татьяна.
"Ну ладно, сестрёнка, пора спать. Спокойной ночи!" Командор взглянул на неё с улыбкой - и вышел из комнаты. Ему надо было ещё о многом переговорить с сестрой Наташей, а оставался ему на Земле только один единственный день. Отлёт корабля был назначен на вторник 26 января 1960 года.
09
Таня проплакала всю ночь, только под утро немного успокоилась - и сквозь непросохшие ещё слёзы услышала тихий, родной и знакомый голос: "Татиана, ты слышишь меня?"
Но сейчас Аранвела была совсем другая. Не белое или оранжевое платье было на ней - серебристые латы. Не цветок в руке - а холодный клинок, судя по пятнам, только что выпивший чьей-то грязной крови. Одновременно и суровая, гордая, воинственная - и словно поражённая в самое сердце - только огромная, воспитанная всей жизнью выдержка не давала ей расплакаться:
"Таня, почему ты не сказала Фомину? ведь он живёт в одном с тобой городе!"
"Аранвела, я нигде не нашла Фомина! Меня не пустили в университет, хотя окно профессора ещё горело - а потом... а потом соседка убила мою кошку!"
Аранвела заплакала, узнав об этом. За спиной царевны лежал какой-то тёмный свёрток. Таня старалась не всматриваться в него, не без оснований подозревая, что это распластался вражеский труп.
"Таня, мне очень надо было в Марьянск. Мне так посоветовал мой звёздочёт Палиссар! Когда... Когда не стало королевы... Я должна была попросить помощи у профессора. Но я не смогла приподнять завесу миров - и оказаться у вас - только нашла твою подругу... Теперь мне может помочь только Фомин - а он живёт у вас в Марьянске, Таня!"
"Фомин? А почему именно он? Обычный профессор ксенологии..." - "Наши еретики говорят, что когда Бог умер, он оставил вместо себя профессора Фомина, чтобы страшный Враг, покровитель маргонских чародеев, не покорил нашего мира. Только Фомин может подсказать мне, как спасти мою бедную родину от Маргоны!" - "Маргона? Где это?!" - "На самом восточном краю Подсолнечной, там, где горные уступы ромборского княжества огромными каменными ступенями уходят в заоблачные выси, к морозным продуваемым всеми ветрами Космоса нагорным плато. Там, в укромной долинке, защищённой от холодных ветров цокольного плато, высятся чёрные башни и минареты древней столицы ромборцев и бонгольцев. Там плетутся сети зла, что липкою паутиною опутали всю Подсолнечную - от крайнего севера, Ансалайи и Карминдо - до тиглорского юга, Эльвензиры и Леденвиры. Там живёт - или во всяком случае присутствует - потому что вряд ли он относится к миру живых - чёрный колдун На'Пальянш, и только Лев Фомин, добрый волшебник и профессор ксенологии, знает как победить этого врага, не дать ему укрыть чёрной тенью нашу прекрасную Тиглору!
Заговорщики отравили мою маму! У мамы было очень красивое имя - Ирина, королева Ирина. Береги свою маму, Таня!"
Аранвела перевела дух.
"Отца и старшего брата убили на войне. Моего младшего брата украли люди герцога! Я ранена. Но я должна отомстить им всем - и герцогу Схелверну и всем остальным изменникам!"
"Но что может сделать слабая девушка там, где погибли сильные и смелые?" - раздумчиво переспросила Татьяна, - "Теперь Тиглора погибла, если никто не поведёт королевских воинов на Глорензиру.
"Сейчас только ты сможешь мне помочь!"
"Чем?"
"Тайна", - тихо повторила царевна Аранвела, - "Тайна Савелова!" - Именно так Таня Савелова всегда подписывала свои письма царевне Аранвеле. - "Никакой возможности посетить кафедру ксенологии у меня уже нет. Я должна спасать брата! Пока я буду его искать - ты станешь моей наместницей в Ксантрине. А если я не вернусь - королевой. Не скрою, быть тиглорской царевной сейчас очень опасно. Но и почётно. Я награжу тебя по-царски... если доживу до помощи. Ты слышишь меня, Татьяна? Ты согласна? Таня, посмотри, как тебе корона святой Ирины!" И Аранвела вручила подруге холодный серебряный обруч. "Надо быть королевой Ириной, чтобы различить нас!" - восхищённо воскликнула она - и качнулась. Колдовство Маргонских колдунов рвало связь между мирами. "Если я не успею до завтра - тебя найдут мои слуги - и перенесут в Лебяжий дворец. Таня, держи корону", - крикнула Аранвела - и в то же мгновение Аранвела исчезла в кружении миров, будто выскользнула из Таниной руки - только ветер словно донёс до её ушей прощальный голос царевны: "Я вернусь, Таня, я вернусь!"
Так чёрные вихри небытия затянули победительницу - Аранвелу, только что сразившую врага и изменника. То маги Маргоны колдовали против неё. А на замену оставили Тиглоре разочаровавшуюся во всём Таню, которая не была взята в путешествие на Марс. Из этого и проистекла наша история.
10
А наутро следующего дня, 26 января 1960 года, многотысячные массы народу толпились поодаль от стартовой площадки звездолёта - посмотреть на торжественный старт седьмой советской межпланетной экспедиции на Марс "Заря-7" с марьянского ракетодрома. С высокой трибуны на строителей коммунизма смотрел сам вождь-император Союза Советских Коммунистических и Социалистических Республик - товарищ И.В.Сталин. В короткой напутственной речи, благословляя отважных покорителей космоса, он произнёс в частности:
"Героический труд советских учёных позволил нам услышать и понять послание марсианских товарищей, изнемогающих в борьбе с тамошними помещиками и капиталистами. Наши люди всегда помогали в беде братьям по классу. И теперь седьмая советская межпланетная экспедиция направляется на помощь марсианским пролетариям. Пожелаем же удачи посланцам миролюбивого советского народа в их трудной и ответственной миссии!"
Последние слова вождя утонули в аплодисментах, а мама Тани Савеловой, прослезилась. Ей вспомнился далёкий уже 1948 год - и муж, лётчик Владимир Савелов, тоже отправившийся в неизвестность по заданию Родины. Она не стала ждать старта - и тихонько выскользнув из толпы, плача побрела домой.
Но две случайности сорвали в итоге мудрый план вождя всех народов Императора Джо и его советников - референдариев: слесарю Иринину, злостному прогульщику и вредителю, изменила жена (и он напимшись, выточил ту самую злополучную гайку, что лопнула при следовании корабля сквозь петлю обратного времени). И царевна Аранвела на своём стареньком дирижабле так и не смогла догнать похитителей её брата... Так что Император ССКиСР и доморощенные ЧеГеварычи остались на сей раз с носом. Правда, "Заря-8" впоследствии долетела до Марса и спасла революцию - но это уже совсем другая история.
~~~~~
Татьяна решила проникнуть в корабль тайком. Для неё это не представляло особенной трудности - благо в Тиглоре она поднабралась опыта в преодолении непреодолимых преград с помощью паяльника и отмычки. Но описывать её подвиги пошагово автор не станет - на просторах Конфедерации найдётся немало юных охотников повторить их, пробравшись зайцами в межпланетные корабли Имперского Космофлота. Татьяна Савелова, хотя и была комсомолкой больше года, тем не менее хранила свой пионерский галстук - и надела его, отправляясь в полёт на Марс. Оказавшись в трюме, Таня Савелова для смелости напевала то танго "Над заливом", то донауровский романс: "Где ты, где ты, где ты,/Друг любимый мой?/Буду до рассвета/Встречи ждать с тобой!" А в это же время Директор Фомин в далёкой Алмарне, скрипя зубами, рычал: "Уж мы-то тебя не забудем! - после всего, что ты натворила в Текущей Реальности".
~~~~~
Но в том-то и радость, что именно в тот момент, когда наконец происходит обмен, и Татьяна, стремясь полететь с дядей, уже забралась в трюм взлетающего звездолёта "Заря-7" - и находится в грузовом отсеке, её выудили сквозь созданные магами Маргоны помехи адмирал Тронг и волшебник Палиссар из Джамаурры. Они принесли Тане Савеловой серую стрелу - Тиглора в опасности! Палиссар призвал Таню Савелову на царство в Ксантрину - спасти королевство.
"Завтра праздник Урожая! Царевна Аранвела должна была руководить праздником - но исчезла в неизвестном направлении. Если на завтрашнем приёме царевну Аранвелу не увидят люди Тиглоры - королевству погибель! - и тысячелетняя монархия Галингов рассыплется как карточный домик. Танюша, заступи Аранвелино место! Ты похожа на царевну Аранвелу как сестра-близняшка, ты посвящена во все тайны Ксантринского двора, ты никогда не предашь Аранвелу - и не отдашь на поругание врагу последнее королевство Галингов! Именно поэтому только ты в этом мире, где живёт Фома, ещё можешь исполнить роль царевны Ксантринской, заменить Аранвелу на Грифоновом троне - и спасти королевство. Мы очень просим тебя помочь на те две недели поисков, что мы проведём в стане врага в поисках Аранвелы, вероятно выкраденной людьми герцога. В этом единственный шанс для православных жителей Тиглоры. Я умоляю тебя", - тихо сказал Палиссар. - "Хоть ты и говоришь, что не от Фомина, я всё равно верю: тебя послал профессор Фомин. Судьба Дома Галингов в твоих руках, Татьяна".
"Ну... вообще-то я собиралась лететь на Марс..." - неуверенно протянула Татьяна.
"Таня, Таня, Марс подождёт - ты нужна в Тиглоре! Сейчас мы поможем тебе покинуть корабль - а ночью ты покинешь это время - а надолго ли - зависит только от воли Судеб..." - волшебник Палиссар торопил. И гордая Савелова согласилась.
Татьяна ещё не знала, что колдовство маргонских колдунов спасло ей жизнь - грузовой отсек "Зари-7" ну совсем не приспособлен для выживания в условиях экстренного взлёта.
~~~~~
Таня понурясь стояла среди зрителей - и ещё долго провожала взором летящую ракету, пока та не растворилась полностью в ясном утреннем небе. Только тогда она уныло поплелась домой, твёрдо зная, что упустила свой единственный в жизни шанс войти в историю. Как покажет время, она жестоко ошибалась, но читатель и об этом узнает во благовремении. Теперь же мы перенесёмся в совсем иной мир, где в большом красивом королевстве Тиглора назревали серьёзные проблемы.
Из главы IV. СТАРЫЙ ТИГЛОРСКИЙ МАЯК
Когда заканчивается первая осенняя пыльная буря, в Южном Менхедае настают тихие ясные дни, когда неяркое солнце ещё пригревает безкрайние пустыни этой страны - но уже не в силах подарить им настоящего тёплого дня. Даже в полдень скитальцы-тирины кутаются в тёплые бурки - и стараются не останавливать своих хальмадеров, яков и шерстистых носорогов в холодных ложбинах между сопками и барханами. Лучше всего для привала подходит северная сторона пологого холма, желательно с небольшими скальными выходами, в которых удобнее прятаться от возможных разбойников или - не дай боже - приблудных варваров с Отверженных Земель. Из собранной в пути пустынной колючки или - если повезёт - саксаула, разводят маленький костерок в укромном месте - и пока кипит вода (а кипеть она будет долго, особенно на гребнях горных поднятий, которыми так богата менхедайская земля), путники пьют всегда тепловатый - и очень вкусный носорожий кумыс. На ночь нужно обязательно поставить юрту - ибо ночи в южном Менхедае даже в середине января иногда бывают морозными. Сидя у тёплого огня, попивая молоко - и заедая его жареной бараниной и рисом, тигры пустынных дорог рассказывают друг другу истории. Эти легенды родились наверное тогда, когда благодатная менхедайская земля ещё не вышла из толщи вод Мирового Океана, а предки нынешних её обитателей ещё жили на Цокольных Плато - там, где теперь холодные безжизненные пустыни - или ослепительной красоты ледники. Странники пустынных дорог, гробокопатели и старатели, разбойники и варвары создали свой самобытный эпос, нисколько не похожий на утончённые литературные школы империй Сарилона или Халанша. Здесь мало ценится умение слагать сонеты - или составлять головоломки. Но с другой стороны, и в полном варварстве упрекать скитальцев пустыни нелепо. Ни один горожанин, даже дипломированный звездочёт, не сравнится с пустынником в знании Книги Звёзд, которая одна часто и выводит пустынника на верный путь среди одинаковых как капли воды в море барханов. Редко кто из горожан разбирается в письменах давних цивилизаций, что густо испещряют давно покинутые руины забытых городов и развилки оставленных дорог. А вот старатели не единожды находили старые копи, пользуясь древними надписями. И уж никто и никогда не сравнится с пустынником в искусстве выживать за сотни лиг пути от ближайшего города, в почти полном отсутствии пищи и воды, в холоде здешних ночей...
Святынь у пустынников немного, хотя это вовсе не говорит об их безбожии, как это порою кажется рафинированным горожанам. Да, в условиях пустыни трудно построить храм, пригласить священника, выложить полы узорными мозаиками - и расписать стены цветными фресками. Но зато у пустынников есть собственные места, к которым они приближаются в священном трепете - или ужасе - в зависимости от того, добрые или злые духи тяготеют над этим местом. Каждый более-менее заметный перевал, источник, мост через ущелье - отмечен маленькой часовенкой, в которой остаются нехитрые подношения пустынников - цветные камушки, вышитые ленточки и платочки, кушанье для лихостаев - маленьких пустынных зверьков, чем-то неуловимо напоминающих одновременно кошку, лису и белку. Горе тому, кто вздумает неосторожно ограбить такую часовенку. Духи пустыни неумолимы. Рассказы о погибших нечестивцах тоже переходят из поколения в поколение, обрастая с течением времени всё новыми ужасающими подробностями. Посмелее прочих будут грабители могил - но и эти стараются не тревожить Великих зря. Ведь одно дело - раскопать последнее пристанище презренного человечка, набитое драгоценностями, которые ему всё равно уже не пригодятся там, куда он ушёл, а совсем другое - рассердить ангела или демона, под покровительство которого отдаёт себя всякий, ступивший хотя бы шаг за порог родной долины - на безкрайние просторы Подсолнечной.
Но особым, ни с чем не сравнимым почитанием пользуются у скитальцев и моряков священные горы, по древним легендам бывшие когда-то островами в Мировом Океане - а теперь одиноко и грозно высящиеся на горизонте, посверкивая белоснежными ледниками и вселяя священный трепет в храброе сердце караванщика или шкипера. На вершинах многих из этих гор до сих пор высятся замки могучих бояр и лордов легендарного древнего Менхедая - и хотя большинство боярских Домов давно уже без остатка кануло в вечность, они и по сей день внушают почтение 'пыли под ногами богов', безродным странникам песков - и плавателям горьких солёных вод. Некоторые древние Дома, правда, существуют ещё и по сей день - и лучшие их сыны служили при дворе менхедайского короля, пока жестокая междоусобица не порвала королевство надвое. Другие давно вымерли в войнах и катаклизмах минувшего - и только хранительные статуи зверей и химер на родовых склепах ещё помнят своих хозяев, давно уже удостоившихся - смотря по роду их заслуг - видеть Господа Иисуса Христа, сидящего по правую руку Отца - или мучиться в тёмном царстве, где огонь жжёт, не согревая - и ни на миг не смолкает обещанный в Книге Книг зубовный скрежет. В тех редких случаях, когда среди сынов этого Дома когда-либо рождался знаменитый святой, тонкая струйка паломников неостановимо сочится к святому месту, особенно ранней осенью, когда пыльных бурь практически не бывает, а солнце всё ещё немного согревает холодные пустыни. Ну а если обитатели этого замка в тёмных глубинах ушедших дней подарили миру великого злодея - барона-убийцу или чёрного мага - то ноги пустынников всегда аккуратно огибают такой форпост зла десятой дорогой.
Рассказывают ещё - но это только по секрету, чтобы не попасть на весело горящий костёр святейшей инквизиции! - что в ночи зимних новолуний на самых высоких вершинах собираются погостить на земле старые забытые боги - те самые, от которых жители Подсолнечной отреклись в незапамятные времена ради Спасителя Христа. Говорят правда, что в них ещё верят идолопоклоннические народы на северо-востоке Подлунной - но чего о тех землях только не рассказывают! Для кочевников же Подсолнечной, убеждённых прихожан римской православной матери-церкви - и даже для диких кочевников, впрочем, всё-таки верующих во Христа ариан - эти визиты богов были ничем не лучше ведьминских сходок.
В последние десятилетия горы получили и ещё одно назначение, сугубо практическое, утилитарное - хотя и не менее увлекательное: на их вершинах были оборудованы стоянки для боевых дирижаблей - тех самых железных птиц Подсолнечной, благодаря которым человек смог наконец покорить самоё небо. Места их стоянок - высокие горы с руинами древних крепостей и башнями разрушенных маяков, когда-то светивших в ночи могучим линкорам, корветам и фрегатам, плававшим по тогда ещё единому и могучему Океану, защищавшему нежную кожу Земли от палящих лучей Солнца, ударов метеоритов - и жёстких космических излучений.
Среди них особо выделяется гора Святой Элены, где за менхедайские земли жестоко сражаются воины Тиглорской царевны Аранвелы и чёрные дикари Бонголы. На белоснежной вершине горы посреди песчаных пустынь испокон веков стояла высокая белая башня. Легенды гласят, что давным-давно, когда на Земле ещё были Океаны, на её вершине горел маяк, озарявший путь кораблям на много ночёвок вокруг. Но старые караванщики вечерами в харчевнях за кружкой пива поговаривают, что и в наши серые дни перед самыми сильными пыльными бурями на башне загорается мертвенно-бледный призрачный свет - его зажигают неприкаянные души погибших в пучинах песков без надежды на надлежащее погребение путников.
Боевые дирижабли - единственное воздушное средство передвижения в Доме Холодных Курганов. Боевые дирижабли имели кроме скорости, манёвренности, грузоподъёмности, удобства при бомбометании и прочего, множество других замечательных свойств. Только с их появлением вновь открылась прямая торговля между Амариньей и Ярилином в Подлунной, оборванная ещё три века назад очередным "потрясателем Вселенной" Керим-шахом. Дирижабли также позволили обстоятельно исследовать таинственные полярные области планеты и пустоши цокольных нагорий, гигантские котловины бывших внутренних морей и даже океанов. Кругозор человечества неизмеримо расширился благодаря им.
Конечно, первыми начали строить дирижабли халанцы. Они всегда больше тяготели к техническим новшествам, чем к уединённой молитве и созерцанию - и, надо признать, техника всегда отвечала им взаимностью. Но не менее мудрыми оказались и амаринцы, тогда ещё не павшие в пучину гражданских войн. А вслед за ними собственные воздушные флоты появились и у владетельных государей Тиглоры, Кхислайи - и даже проклятой Бонголы. Когда Амаринская Империя распалась, её воздушный флот - точнее ту его часть, что не была захвачена бунтовщиками - поделили между собой наместники Меланьяны и Анорны.
Вообще-то, дирижабли - крайне неудобный вид средства передвижения: их носит то туда, то сюда - а иногда и разбивает об острые скалы по краям цокольных нагорий; и гражданское население, а тем более коронованные особы, пользуются наземным транспортом. У боевых дирижаблей был только один единственный недостаток - им было свойственно временами гореть и падать, а иногда и с весёлым грохотом взрываться, причём не только в боевой обстановке, во время пыльной бури или грозы - но часто даже ясным утром в полном безветрии.
Вот и сегодня, яркая вспышка внезапно озарила склоны горы Ксантлэна, заставив всех находившихся неподалёку пустынников призадуматься, а что это собственно взорвалось там, почти под самой вершиной, у разбитого причала, уже лет десять - со времён битвы при Харандолине - не использовавшегося ни имперскими, ни бонглойскими дирижаблями?
Из главы V. ЦАРЕВНА ПО ИМЕНИ ТАЙНА
"Татьяна", - тихо сказал чародей. - "Враги прорвали нашу оборону у Салойо - и растекаются по тиглорской равнине. Армия героически сражается - но несёт неоправданные потери. Амаринские коммунисты уничтожают мирных жителей, все ведущие на юг дороги затоплены толпами беженцев. Если мы не применим Силу сегодня, завтра может быть уже слишком поздно", - маг выговорился - и замолчал, предоставив Татьяне принимать решение самостоятельно. - "Ты не понимаешь, о чём говоришь, Кайвель", - тихо проговорила она. - "Ты не видел развалин Хиросимы и Нагасаки, сотни тысяч опалённых радиацией человеческих тел, закопчённые страшным жаром камни когда-то весёлых и оживлённых улиц... Если мы применим это оружие, часть нашей родины навсегда останется безжизненной пустыней - и никогда на памяти живущих ныне поколений там не заколосятся вновь поля и не вырастут леса. Только ради спасения родины можно сделать это - но я не могу взять на себя такую ответственность. На такое имела право только настоящая царевна Аранвела!" - "Я понимаю, о чём говорю. Я видел кипящие океаны Джамаурры много тысяч лет назад, Татьяна Владимировна. Мне хватило. Для миллионов подданных только вы, Таня и есть - 'настоящая царевна Аранвела'!" - возразил Кайвель. - "Другой принцессы у них теперь нет. И вы не можете отдать её дом в поругание агрессорам из Амариньи. Кроме того", - маг ненадолго задумался и произнёс неспешно, - "вам уже случалось принимать не менее сложное решение в схожей критической ситуации - там, далеко на севере, в далёком уже 948 году..." - "Это какая-то ошибка, мастер", - привычно ответила Таня Савелова. - "Меня не было при взятии Саравонги". - "'Книги наместников' не ошибаются, принцесса. Значит, эта давно отгремевшая битва для вас ещё впереди". Словно поняв, что слова больше не нужны, волшебник Палиссар вышел из покоев царевны Аранвелы. Савелова осталась одна - и медленно подошла к стене, на которой висела прекрасно исполненная разноцветная карта Подсолнечной, за чью судьбу она была теперь в ответе. На юго-западе её глаза сразу нашли привычную уже салатного цвета территорию Тиглорского королевства, протянувшуюся от самого экватора почти до холодных южных льдов. Столица королевства Ксантрина была обозначена миниатюрным рисунком Лебяжьего Дворца, окружённого красивыми маленькими домами. На северо-запад от королевства оранжевым и тёмно-зелёным пятнами выделялись Меланьянское Наместничество и королевство Кхислайя, а на востоке от Тиглоры простирались за морем вассальные Каумурки и территория погибшего королевства Менхедай, ныне разорванного между враждующими герцогскими кланами, одни из которых признавали своим сюзереном короля Тиглоры, а другие - диктатора Маргоны. А на востоке были враги. Центральные области Подсолнечной, окрашенные тревожным алым пламенем, были заняты подпавшими под власть безбожников и святотатцев королевством Оксилон и Амаринской державой. На дальнем севере раскинулась сатанинская империя Хат-Халанш, однажды укрощённая - но теперь вновь набирающая силу и мощь. Тревожной точкой малинового цвета пульсировала на берегу глубокого чистого озера вражеская твердыня Саравонга, поразительно быстро отстроенная после победы меланьянцев. Восточнее Амаринской тирании последней светлой областью светилась Анорна - восточное наместничество амаринцев, оплот христиан против чёрных колдунов Бонголы. На восточной границе Наместничества словно белая звёздочка сияла Тластлойя - последняя крепость христиан на востоке. Но уже за рекой от неё, на другом чёрном берегу возвышались неприступные бастионы Морвензиры, сторожащей вход в страну врагов; а ещё восточнее, под сенью заоблачных гор на крутом уступе над туманными равнинами Ромборы высилась многоярусная чёрная твердыня - мощная, холодная и страшная как тень всеобщей гибели. 'Маргона' было ей имя, и чёрной тенью угрозы висела она над жизнью всех православных Подсолнечной. Это её агенты влияния подстроили гибель короля Ианна в войне, это они отравили королеву Ирину, это они похитили принца Василия. Их руками пала на холодную землю - и покатилась в пыли корона императора Аркадия в 917 году, их рабы взрывали Божьи церкви в святом Оксилоне и Амаринском Имперском Домене. Слуги Маргоны обезглавили низложенного императора - и надругались над телами павших в битве принца Геннадия и старого патриарха Евлампия. Наёмники чёрных колдунов организовали процесс над адмиралом Вольфенбергом - и закололи кинжалом старого кхислайского короля.
Таня не была злопамятной - и в конце концов, это был для неё совершенно чужой мир - но она помнила, какой видела Аранвелу в первый раз, когда живы были её отец и мать, сестра и братья, как она приглашала Таню на праздник Тысячи Лун - и поила вкусным какао, когда учительница английского Генриэтта Генриховна - и музыки Лариса Аркадьевна терроризировали Таню. Таня много раз пила сладкое какао с королевой Ириной и царевной Аранвелой на террасах дворца Ксантрины, забывая надолго о противной Генриэтте Генриховне - и прочих гадостях, которые охотно преподносила ей жизнь в Марьянске. И как сейчас вставала перед Татьяной царевна Аранвела такой, какой она увидела её в последний раз - с развевающимися по ветру волосами, повязкой на плече и измазанным кровью лицом.
В этом тоже была виновата Маргона. И вот теперь ей предстояло спасти ту страну, где ей было лучше, чем дома.