Поздний летний вечер. Звёзды уже украсили своим блеском бездонную глубину неба. Где-то за вершинами сосен прячется луна, и её отражение рассыпается блестящей дорожкой, дрожащей на поверхности лесного озера. Птицы умолкли с последними лучами солнца, и тишину нарушает только плеск воды и потрескивание одинокого костра на берегу.
Пламя вырывает из сгущающейся темноты круг света, на границе которого поверх поваленного дерева одиноко сидит мужчина...
Он снова вырвался из городских джунглей с их ежедневной городской суетой и автомобильным шумом. Он неторопливо курит, из-за чего около лица периодически вспыхивает малиновый уголёк, освещая спокойное лицо. Он сидит, задумавшись, взгляд направлен на пламя, и его языки отражаются в его грустных глазах. Но он смотрит не на игру огня, не на взлетающие в чернеющую высоту искры от потрескивающих поленьев, он смотрит в прошлое. В то время, когда он был окружён друзьями, когда тут у костра сидел не только он. Прошлое окружило его своей недостижимой беспечностью, и он опять с горечью вспомнил, что многие уже никогда не появятся в свете ночных костров и виной этому будут отнюдь не дела и заботы...
Сигарета кончилась, и её уголёк обжёг пальцы, заставив вернуться в действительность. Он бросил её в костёр и опустил взгляд на струйку пара, вырывающуюся из пристроенного на углях чайника. Снял его с углей и налил себе чая. Ах, что это был за чай! В нём кроме обычной заварки был ещё десяток лесных трав и листьев, это был напиток богов, дарящий спокойствие и умиротворение.
Вдруг в лесу, со стороны спины, хрустнула ветка. В тот же миг кружка с дымящимся в ней чаем уже стояла на земле, а он заученным приёмом откатился за зону освещённости, а в руке поблёскивал холодным светом острый нож. В памяти всплыло прошлое, но не то безоблачное, а прошлое, наполненное запахом гари, пороха и крови. Годы тренировок и работы не прошли даром, он был готов встретить незваных гостей или гостя. Он стоял лицом в направлении раздавшегося звука, стараясь разглядеть среди чёрных стволов его причину. Костёр был левее, и глаза начали привыкать к темноте, и он заметил двигающуюся человеческую фигуру. Насколько можно было судить по движениям, это не был мужчина.
И вот ночная гостья вошла в круг света. Она была похожа на маленького напуганного ангела. Пламя костра осветило её прекрасное лицо, со следами недавних слёз, заставив засверкать золотистые волосы водопадом спадающие на плечи. Она вся сжималась и дрожала, подобно маленькой напуганной пташке во время грозы. Он вернул нож в ножны и так же вошел в круг света.
От неожиданности она вздрогнула, но, увидев его невозмутимое лицо, успокоилась. Он был старше неё, но на сколько, это было трудно определить.
- Я заблудилась, когда ещё было светло, и не знаю, сколько я блуждала по лесу, пока в темноте не увидела отблески Вашего костра... А вы тут один?- голос её дрожал, не то от страха не то от холода, потому, что одета она была слишком легко для достаточно прохладной ночи. Да и со стороны озера ветерок приносил прохладу.
Для него её голос был подобием лесного ручейка, что звенит, искрясь в лучах солнца перепрыгивая с камушка на камушек.
- Один... Есть хочешь?
В ответ она скромно кивнула. Он подтащил поближе к костру поваленное дерево, что бы она могла сев на него согреться у огня. Потом отошёл в темноту, туда, где стояла невидимая для неё его палатка, и принёс одеяло. Аккуратно накинув его на её плечи, он налил ей в миску свежей, ещё тёплой ухи из закопчённого котелка, который стоял возле костра.
- Вот только хлеба, к сожалению, нет. Случайно забыл купить. Кушай, а я пока ещё рыбки пожарю.
Она снова кивнула и начала есть уху. После блужданий по лесу это незамысловатое блюдо казалось ей самым вкусным мире. Он сходил на берег и принёс уже очищенную и выпотрошенную рыбу.
- Вот видишь, какая тут водится - сказал он, показывая ей рыбу и улыбаясь - Даже чистить не надо.
Она опять кивнула увлечённая ухой. Присев у костра, он, со знанием дела, обжаривал рыбу, добавив нарезанного лука. Запах ухи, свежей жареной рыбы всё это было для неё так чудесно после скитаний по такому неприветливому лесу.
Она доела уху и протянула ему пустую тарелку, в которую он тут же положил пожаренную рыбу. Пристроив чайник на углях, он повернулся к ней и аккуратно снял с её чёлки прилипшую паутину. Она смутилась, вжав голову в плечи, словно улитка, прячущаяся в свою раковинку.
- Кушай, кушай. Она очень вкусная пока горячая.
После этих слов он снова растворился в темноте в направлении палатки. Вернувшись через некоторое время так же тихо, как и исчез, он взял свою кружку, что так и стояла там, где он её оставил. Несколькими большими глотками он выпил уже остывший чай. Полупустой чайник уже начал пульсировать струйками пара через носик, подавая сигналы закипания.
- Ну, кипятить по десять раз не будем - с этими словами он ополоснул кружку от остатков чаинок и трав, водой из фляжки и налил дымящегося чая. Поставив у её ноги кружку, он сделал шаг назад и сел на землю, сложив ноги по-турецки, и стал молча ждать, когда она доест. Съев рыбу, она поставила миску на землю и взяла кружку с чаем, сделав первый глоток, она была удивлена такому чаю.
- Рассказывай, как ты заблудилась...
Сделав глоток, она подняла на него глаза, и голос ночной фей зазвучал сказочной песней в лесной тишине:
- Мы с девчонками и парнями пошли в поход, я раньше в походах не была и что делать не знаю... Вот... Потом один парень меня обидел, я разозлилась и ушла от них... Потом, когда злость прошла, я не смогла найти обратный путь... Кричать ?ау? сначала постеснялась, что я буду орать, как маленькая... А потом, когда начала звать на помощь ответов не было... А потом я увидела Ваш костёр...
- Ну, что же, допивай чай и спать, намаялась за день... За посуду не беспокойся, я приберу...
Чувство покоя и тепла, которое появилось от мягкого одеяла на плечах, вкусной пищи, вдруг исчезло, после слова "спать". Что он имел ввиду? Конечно, она была достаточно взрослая и понимала о чём это может говорить... Конечно он не был грубым уродом, но вот так сразу... И идти не куда, кругом лес и ночь... Мысли огромной стаей перепуганных пчёл роились у неё в голове. Как поступить, что делать? Наконец она решила, что пусть будет, так как будет. Он был с ней добр, и она ответит ему добром. Она допила чай, поставила кружку рядом с тарелкой и поднялась, одной рукой придерживая на плечах одеяло, а другую, протягивая ему.
- Пойдём - как можно ласковей сказала она.
Он поднял на неё удивлённый взгляд, и уже вставая, спросил: - Куда?
Он был выше неё на голову, и она смущённая его взглядом, опустив глаза, ответила:
- Спать...
- Пойдём... Но сначала тебе надо умыться, а то ты похожа на царевну "Несмеяну".
Голос его был спокойным и добрым, дарящим спокойствие.
- Подставь руки, я полью воды...
Она послушно протянула свои маленькие ладошки, он встал с боку и одной рукой наливал ей воду из фляжки, а второй придерживал одеяло от падения с плеч, ухватив за уголки, которые скрещивались на уровне её пояса.
- Вытирать лицо не надо, просто аккуратно стряхни лишние капельки с лица.
Он взял её нежную мокрую ручку, и она утонула в его крепкой, но полной ласки ладони. Они вышли из светлого круга, он вёл её осторожно, что бы она ни споткнулась и не упала.
- Осторожно... Пригни голову, тут палатка.
Им пришлось опуститься на четвереньки и забраться внутрь. Под сводом палатки он включил фонарик.
- Понимаешь, гостей я не ждал и поэтому у меня одноместный люкс... Вот спальный мешок, но прежде, чем в него забираться, разденься иначе вся одежда утром будет мятая.
Она поняла его слова как многозначительный намёк и решила, что раз уж так, то надо раздеваться. И начала расстёгивать кофточку...
- Я понимаю, что ты очень устала и хочешь спать, но подожди пока я хоть из палатки выйду...
С этими словами он выбрался из палатки. Для неё такой поворот событий стал немного неожиданным, т.к. она готовилась к другому, но её удивлённых глаз он уже не видел. Его еле слышные шаги удалялись... Она сняла кроссовки, кофточку и брюки, которые решила утром отчистить от всякого приставшего мусора, и осталась в белом белье. Аккуратно сложив вещи, она погасила фонарик и забралась в спальник, прислушиваясь к происходящему снаружи. Но от туда ничего кроме потрескивания костра и далёкого плеска воды не доносилось. Ещё некоторое время она старалась, что-нибудь услышать, но усталость одержала победу и она уснула.
Проснулась она от весёлого щебета птиц, осмотревшись, она обнаружила себя укрытой одеялом, а вещи сложенные вчера лежали иначе и были чистыми. Она выглянула из палатки и увидела его сидящего у костра с кружкой в руках. При свете солнца он уже казался не намного старше её, как показалось вчера при освещении костра. Одевшись, она выбралась из своего убежища и подошла к нему.
- Доброе утро. Как спалось?
- Доброе... спасибо, хорошо. А Вам?
- Ты так храпела, что я даже вздремнуть не смог... - сказал он и засмеялся. Она поняла, что он шутит, но всё же сделала обиженный вид.
- Ладно, не дуйся, вот картошка, поешь, пока ещё совсем не остыла.- Он протянул ей миску с жареным картофелем. Она принялась за еду, сев на ствол дерева, а он, глядя в костёр своими грустными глазами, стал пить чай о чём-то думая. Он оторвался от размышлений, посмотрел на неё и сказал:
- Завтра, ближе к вечеру я снимаюсь, если хочешь, оставайся со мной, если нет, то я могу вывести тебя до дороги и объяснить, как вернуться в город.
От него веяло спокойствием и надежностью, и она решила остаться с ним. Провести два дня и ночь в лесу вдвоём с ним.