Аннотация: ...снова пишу рассказ по мотивам. И снова не знаю, как его назвать...
Она сидела напротив, пила чай и читала книгу. Страницу за страницей, строку за строкой, она словно безмолвно проговаривала весь текст вслух... А тем временем полиция обыскивала её квартиру. И, надо сказать - тщетно.
Когда он узнал о том, что произошло, он сразу мог догадаться, кто она и зачем его к ней пригласили. Но всё оказалось куда хуже - никаких следов. И кругом - одни свидетели. Полиция уже допрашивала её, и ему не хотелось повторять все вопросы заново, но он мягко взглянул на неё, совершенно не обращающую на него никакого внимания, и сказал:
- Прошу, повторите своё имя.
- Милен де Лавиерсон. - Механически отозвалась она.
- Так... Были ли вы в Новом Орлеане в ночь с пятого на шестое июля?
Она вздохнула. Ей не хотелось врать, чтобы её забрали, но... Надо же было связаться с каким-то типом!
- Нет. Я говорила это тысячу раз. - Она перевернула страницу и продолжила чтение.
- Тогда каким образом жители вашего же дома, могу заметить, узнали вас, каким образом вы оказались там, если у вас не найдено даже билета в Новый Орлеан?.. И данных о вас в компьютере нет.
Она сама удивилась - кто это мог быть? Она была здесь. И точка. И нет у неё никаких двойников. Может быть, соседи просто-напросто ошиблись? Она невинно лгала самой себе.
- Они ошиблись. - Сказала она спокойно. - Но кто мог занять дом в моё отсутствие - это тоже загадка для меня.
- Даже так... - протянул он. - Кстати, я не представился. Меня зовут Джозеф Роллинг, я...
- Я прекрасно знаю, что вы из... клана "Таламаски". - Её голос хотел звучать ровно, но отчего-то дрогнул при произнесении названия общества. Она ненавидела это общество. И радовалась, что может обвести их вокруг пальца - она просто не замечали (или не хотели замечать, не веря в её существование) того, кто она есть на самом деле.
- Откуда? - поинтересовался Джозеф. Она пожала плечами.
- Полицейские сказали.
- Я же просил их... - шёпотом произнёс он, но она спокойно перебила его слова:
- Значит, они проговорились. - И улыбнулась.
Она прошла несколько кварталов вперёд... Уладив это дело, как банальную ошибку соседей, она могла спать спокойно и вернуться в любимый город. Её там не было тогда, и точка - на этом разговор закончен. Пусть думают, что она обманула, пусть думают, что она злостно лжёт, но все видели её в Новом Орлеане, никто, правда, не видел, как она совершила убийство (не первое в своей жизни), все слышали её голос. И все промолчали про то, что они видели именно её и не стали разубеждать себя в том, что они ошиблись.
Милен была там. В качестве жертвы у неё был молодой юноша, которого она убила быстро и беспощадно - без малейшей толики жалости, что почти всегда светилась в её глазах, когда акт посвящения жертвы смерти был завершён. Просто она была очень голодна и неосторожна, и её заметили. И раструбили эту новость повсюду, но она не оставила никаких следов и поспешно скрылась с их глаз, в ту же ночь вернувшись в Париж. Иногда просто прекрасно иметь такие способности, о которых простые вампиры могут только мечтать.
Но сейчас... Она снова в Новом Орлеане. И подумывала о том, не заставить ли её соседей замолчать, проверенным и старым, как мир, способом?.. Она вообразила себе, что скажет на это её сожитель... Но разум тотчас вернулся к ней и подсказал, что это вызовет слишком много вопросов в полиции и слишком много шума по поводу её поимки в "Таламаске".
Она вернулась... Она не знала, почему отдала этот дом на хранение такому неизвестному для неё вампиру, вампиру с нераскрытой душой - Луи де Понт Дю Лаку. Наверное, он слишком любил этот город, чтобы исчезнуть из него навсегда, и по этому любезно согласился присматривать за поместьем, причём с превеликой радостью.
Но жить с ним под одной крышей - это не самое страшное. Он был спокоен и миролюбив... Просто через него "Таламаска" могла выйти на её след, хотя она сомневалась, что Луи её выдаст. А ещё в поместье мог объявиться Лестат - а этого лучше было бы избежать, чтобы не вызывать истерики у Луи и ледяного спокойствия у Лестата.
Но, чем больше она узнавала о нём, тем больше чувствовала, что характер у них один и тот же. Она просто умела великолепно скрывать его, но, когда не сдерживалась, Луи морщился и отворачивался, не желая больше видеть никакого напоминания об его "друге", а она была до боли на него похожа. Хоть у неё были зелёные глаза и тёмно-рыжие волосы, она походила на Лестата, в её внешности было что-то такое, что объединяло её с ним... Ещё Милен могла так же заразительно смеяться, и усмешка у них была одинакова и, наверное, всё это вкупе с самодовольствием и некоторой степенью эгоизма причиняло Луи невыносимую боль, но он жил с ней - наверное, выносить её присутствие было всё же легче, чем даже видеть Лестата.
Она вошла в дом. Луи сидел в гостиной и что-то читал. Она безмолвно сняла плащ, стряхнула с волос мелкие капли дождя и тихо прошла мимо него, снова не ожидая приветствий, поскольку Луи никогда не здоровался с ней. Было ли это делом принципа или причиной тому являлось что-то ещё - она не могла сказать с уверенностью. Милен просто констатировала про себя факт: он молчит.
Они никогда не были в близком контакте, никогда не разговаривали и жили, словно чужие. Она отправлялась на охоту в одно время, иногда она замечала, что Луи зачарованно смотрит, как она убивает... Но потом он исчезал - и она не знала, будет ли сегодня он охотится, или он твёрдо решил изморить себя голодом. Он возвращался поздно - перед самым рассветом, и также молча укладывался спать. Печаль. Печаль таилась в его изумрудных глазах, и она не могла найти причину этой печали и излечить его. Клодия? Вряд ли это может быть она. Скорее, причиной всему является их общий знакомый под именем Лестат - как многие годы назад.
Она прошла вдоль библиотеки и, выхватив одну книгу из неё, села рядом с Луи. Он взглянул на название и немного отстранился.
- Не пугайся. - Улыбнулась она. - Укорять тебя за твою ненависть было бы глупо. Я просто люблю перечитывать страницы из твоего "Интервью", просто мне нравится эта книга.
- Даже за мою ненависть я не стал бы извиняться, просто любое напоминание об этом вселяет в меня неприятные воспоминания, от которых я, впоследствии, не могу отделаться. - Объяснил он и вновь погрузился в чтение. Она захлопнула книгу так, что он невольно вздрогнул.
- Так, Луи. Мне, честно говоря, надоело играть с тобой в "вечное молчание", так что... - Милен заметила реакцию на лице Луи. Он смотрел на неё так, будто перед ним стояло живое воплощение самого Дьявола. - Хорошо, хорошо, я постараюсь - по возможности - говорить спокойно, чтобы не травмировать тебя. Я действительно не хочу играть с тобой, Луи, мне это не доставляет никакого удовольствия. Я три года безуспешно пытаюсь понять твою душу. Три года ты молчишь. Почему?.. - её голос стал мягче, спокойней, но всё равно что-то было в ней, что заставляло Луи отворачиваться. - Луи... - она вздохнула и опустилась в кресло напротив него. - Хорошо. Будем молчать. Я устану повторять тебе то же самое, что некогда повторял Лестат. Так что лучше - вспомни его слова.
- Они не заслуживают внимания. - Резко ответил он. - Ни малейшего.
- Ну, если вдуматься... - начала она. Но промолчала. Встала и собралась уйти... Но голос окликнул её.
- Ты действительно думаешь, что он стоит моего внимания?.. - Милен спустилась вновь. И, встав перед ним, кивнула.
- Знаешь, наверное, он заслуживает его. Он действительно много знал тогда, когда сделал тебя вампиром. Ты - не первое его создание, но, наверное, самое слабое и самое неискушённое из всех. Хотя ты сам всё прекрасно знаешь.
- Да. - Согласился он не без раздражения в голосе. - Но почему тогда он не хотел ничего рассказывать?
- Знаешь, какова явная причина твоего превращения? - Луи покачал головой. - Он не хотел оставаться одиноким. И он... действительно любил тебя. И любит.
Она посмотрела в окно и глубоко вздохнула.
- Ты не думаешь, что пора на охоту? Я так голодна, что, наверное, не оставила бы в живых троих, а то и четверых человек...
Он покачал головой, медленно взял книгу, которую оставила Милен, и раскрыл её. Его накрыла волна смешанных чувств - любви и ненависти, причём оба этих чувства были обращены всего к одному существу в этом мире и были одинаковыми по силе. Они боролись внутри него, но зло всегда побеждает добро - и ненависть неизбежно взяла бы верх. И она взяла.
- Ты такая же жестокая и холодная, как и он. - С презрением прошипел он. - Такая же.
- Я - вампир. - Она пожала плечами. - И кровь - единственное утешение в моей жизни. Единственное удовольствие. Наверное, мы - единственные существа на свете, кто может убивать с наслаждением.
- Чудовище. - Услышала она. И улыбнулась.
- Никогда не думала, что окажусь на месте Лестата. Знаешь, во мне всё же есть что-то человеческое. Ты не видел себя, когда смотрел, как я убиваю. Ты смотрел восторженно - будто присутствовал на премьере спектакля, который тебя поразил и восхитил. Но это было всего лишь убийство, Луи. Понимаешь, всё-таки жизнь не сделала тебя умнее. И это печально.
- Молчи!
Но Милен будто не слышала его слов. Наверное, она слишком вжилась в образ покровительницы Луи.
- Я скажу, что человеческое есть во мне. Жалость. - Она резко повернулась к собеседнику. - Именно жалость роднит меня с тобой. Я убиваю, но жалею, что они отдали свою жизнь за поддержание моего существования. Мне - изредка - становится даже больно. Но я знаю, что я - хищница, что я - вампир, и что моё призвание - убивать, чтобы остаться в живых. Я живу за счёт смерти других. Жаль, что ты этого не понял, Луи... И не поймёшь. В тебе нет ни капли жалости. В тебе нет ни капли сострадания. Ты говоришь: "Я не буду убивать, не буду рушить чужие семьи, мне больно за них!", но сам ты не чувствуешь жалости к тем людям, которых убивал Лестат на твоих глазах. Луи, признайся в этом, ты говорил: "Мне было жаль их", но сам при этом не чувствовал ничего, кроме вины.
- Это ложь! - с раздражением воскликнул Луи.
- Нет. - Спокойно возразила она, не срываясь на крик. - Нет, и ты сам это понимаешь. Ты просто не можешь свыкнуться с тем, что являешься причиной смерти, только и всего. Из-за этого все твои несчастья - ты боялся убивать, ты не хотел становиться причиной смерти. Ты иногда бывал очень глуп. - Милен вздохнула. - Лестату не удалось вдолбить тебе это в голову. Ты - вампир. Понимаешь? Ты создан убивать - ради себя. Пойми, все вампиры вынуждены быть эгоистами. Мне жаль, что ты так и не понял истинного нашего предназначения.
- Ты невыносима! - гнул своё Луи.
- Да, но чем я отличаюсь от тебя? Чем ты отличаешься от всех нас? Ты - тоже вампир. Так будь достоин этого звания. - С этими словами она собралась подняться к себе в комнату, но снова Луи остановил её.
- Жестокость. - Сказал он. - Жестокость отличает вас от меня. Я - не жесток.
Она усмехнулась.
- Ты заблуждаешься, Луи. Не жестокость - всего лишь желание жить отличает нас от тебя. Мы просто хотим жить, а не существовать, по этому мы ценим миг убийства. Разве ты не получал наслаждения от человеческой крови, Луи? Не лги самому себе, разберись и стань одним из нас. Уверена, что в мире вампиров тебя ждут с распростёртыми объятиями. Особенно - Лестат.
- Не упоминая при мне этого имени. - Поморщился Луи.
- Знаешь, во многом он был прав. Лишь в одном он ошибался...
- В чём же? Милен внимательно оглядела Луи:
- В том, что создал тебя. - И дверь её спальни захлопнулась перед его носом.
- Если бы всё это слышал Лестат, он бы умирал от хохота. - Заметила Милен вслух. - И почему я не могу ужиться с ним? Почему мы все пытаемся его исправить? В конце концов, это его жизнь и он вправе решать, что ему делать. - Она уронила голову на руки. - Боже, как я устала. Как я устала жить вечно...
На следующий день её поджидал новый сюрприз. Соседка Джил решила проверить, как поживает Милен, и почему она так скоро вернулась. Это была девушка семнадцати лет, живущая одна, поскольку её родители были в постоянных разъездах. Она была глупой, как дерево, но простодушной.
- Понимаете, от неотложных дел нужно отдыхать, а отдыхаю я только здесь. - Сказал Милен ледяным тоном. Сегодня она была не в настроении быть любезной - этим она отличалась от всех. Вампиры её времени были чертовски галантны и ужасно любезны.
- О... - Джил понимающе кивнула. - Это такой огромный дом... И, к тому же, Новый Орлеан такой прекрасный город, и наш район такой тихий... Только никак не могу понять, почему позавчера здесь была полиция? Они допрашивали меня, узнавали, видела ли я тебя позавчера ночью...
Милен вздохнула. Неужели ей придётся её убить?
- И? - она разливала по чашкам горячий кофе, сделала вид, что отпила глоток.
- Конечно, я сказала, что никого не видела, так как я действительно не видела тебя ночью - я не страдаю бессонницей. Но, тем не менее, у твоего дома нашли труп какого-то юноши, и это всполошило всю улицу. Знаешь, тебя кто-то видел... Кажется, мисс Норис видела тебя. Она в последнее время очень жалуется на бессонницу, и ночами ей нечего делать, так что она практически постоянно смотрит в окно. Она сказала, что это была ты, поскольку кроме тебя в дом некому было попасть, хотя ни она, ни я, ни остальные соседи и даже полиция не уверены в этом. Все знали, что ты в Париже. - Джил пожала плечами. - Но все почему-то слышали твой голос, который отчётливо произнёс: "Чёрт!", когда полиция собиралась осматривать дом. Они обыскали весь дом и окрестности, но ничего не нашли. Твой Луи был очень мил... Ну, я думаю, ты в курсе.
- Да. - Милен снова "отпила" кофе. После рассказа Джил у неё словно отлегло на сердце. - Угощайся.
- Спасибо. - Джил благодарно приняла чашку. - Но вчера днём приходил один странный мужчина. - Милен насторожилась. - Он спрашивал всех нас в округе, не замечали ли мы что-то странное, что творится в твоём доме? Ну, например, какой-нибудь шёпот, шорох, голоса, или крики вблизи твоего дома. Знаешь, я никогда ничего подобного не слышала, кроме того - все знают, что ты живёшь вместе с Луи, своим... - Джил кашлянула. - Сожителем. И у вас - мы слышали - случались мелкие перепалки, но они быстро утихали, и всё было как раньше. Он расспрашивал, не пропадают ли здесь животные. Знаешь, у миссис Лоренсон недавно пропала собака, но затем выяснилось, что она просто сбежала - добрые люди вернули её по указанному на ошейнике адресу. Знаешь, он постучал в твой дом... Луи не открыл...
- Он был на работе. - Быстро соврала Милен. - Он вообще очень много работает. Что поделаешь - учёный. - Она улыбнулась.
- О, ну, тогда всё встало на свои места, но вот только этот человек... Он представился неким Джозефом Роллингом из общества "Таламаска". Я навела справки, и, знаешь, что? Тебя ищет общество паранормальных явлений. - Джил засмеялась. - Надо же, привидений, что ли, здесь ищут?
Милен невесело улыбнулась. Так он может до неё добраться... Например, прийти сегодня.
- Что он сказал? Он вернётся? - спросила она излишне тревожным голосом.
Джил пожала плечами.
- Понятия не имею. Он просто исчез. И здесь более не появлялся.
- Надеюсь, что и не появится в скором будущем. - Пробормотала Милен.
- Что? - не расслышала девушка.
- Ничего. Мысли вслух. Что ж, Джил, спасибо за информацию.
- Не за что. - Пожала она плечами. - Если что случится - буду тебе сообщать, а то ты тоже очень много работаешь. - И дверь за соседкой захлопнулась.
Милен села в кресло и стала лихорадочно соображать - что делать? Что ж, если он появится, то можно каким-нибудь образом отговорить его от обыска дома, но агенты "Таламаски" не такие дураки. Но она просто принципиально не желала иметь с ними дела, тем более что Луи здесь, а он её прекрасно знает. Они давно охотились за девушкой-вампиром с зелёными глазами, рыжими волосами и сверхъестественными способностями: о ней говорит уже весь Новый Орлеан из-за убийства, и все подозрения - неминуемо - падают на неё, поскольку она ведёт самый уединённый образ жизни. Глупо! Как глупо было втянуть себя в подобную историю!
Во второй половине дня раздался звонок в дверь. Милен совсем уже успокоилась, она не ждала никакого подвоха, но что-то подсказывало ей: "Не открывай, если не хочешь услышать утомительных вопросов". Но она открыла. И глубоко пожалела об этом.
- Джозеф Роллинг, "Таламаска", думаю, вы меня помните. - Он широко улыбнулся. - А вы - та самая Милосердная смерть?
Милен ничего не оставалось, как кивнуть. И она села в кресло. "Убить? - пронеслась в голове разумная идея. - Только не в доме!" Она брезгливо поморщилась.
- Как сказать - Милосердная. - Улыбнулась она. - С одной стороны - жалость, с другой - убийство. Зачем вы искали меня? Неужели затем, чтобы выведать у меня "историю целой, моей, жизни"? - она с пугающей точностью воспроизвела интонацию Луи.
- Именно так. - Он оказался беспристрастен.
- Но, насколько я знаю, вы ведь занимаетесь расследованием появления привидений, другой чепухи... При чём здесь я? - она искренне недоумевала.
- Хм, наверное, потому, что ваша биография бесценна. - С достоинством ответил Роллинг. - Вы - единственный в своём роде вампир, который умеет охотиться днём и ночью, и при этом оставаться в живых. Вы можете недели проживать без крови...
- Но тогда я буду очень слабой. - Машинально продолжила за него Милен. - Но какое это имеет значение? Я ничего вам не скажу. И не пытайтесь из меня что-то выведать. На меня не действует ничего. Я повторяю: НИЧЕГО.
Роллинг замолчал.
- А если обыскать ваш дом? - предположил он.
- Полагаю, что гроб Луи не представляет для вас интереса. - Усмехнулась она. - А рассказывать о себе - слишком длинно и утомительно, кроме того, вы не стоите этого повествования. Я не люблю говорить о себе, а с кем-то - тем более. - Она улыбнулась и оскалила клыки. - И ещё: я опасна. Не буду объяснять вам, почему, я думаю - и так видно. - Джозеф кивнул. - Так вот, мистер Роллинг, я думаю, что вам лучше унести отсюда ноги как можно скорее, иначе в "Таламаске" недосчитаются одного сотрудника, потому что я терпеть не могу назойливых журналистов, которым очень хочется достать чью-то биографию! Я - не Лестат и не Луи, но, мне кажется, что вы и сами догадались об этом. - Грубость не была наигранной, она действительно не любила назойливых людей, особенно если эта назойливость касалась её лично. Она не хотела что-то рассказывать. И нечего было за ней следить. - Оставьте меня в покое. Все. - Она снова оскалила смертоносные клыки. - Для вашего же блага. Моего аппетита вполне хватит, чтобы стереть вашу компанию с лица Земли, а затем закусить вашими штаб-квартирами. - Мягким, ядовитым голосом произнесла она. - Так что для вас важнее: ваша жизнь или борьба за историю моей жизни? Представляю, что будет с полицией, когда на какое-нибудь светлое, чистое утро она найдёт гору трупов, некогда бывших сотрудниками "Таламаски" - замечательного, но, увы, мёртвого агентства. - Она снова улыбнулась. Ненавязчиво, даже нежно, но в глазах её горел гнев. Она не любила, когда какие-то смертные крысы возятся у неё под ногами и пытаются что-то выведать. Она сама не понимала, чем они вызывали такое раздражение, но факт оставался фактом - её нервы сдавали при одном лишь взгляде на название или при одном лишь упоминании глубоко ненавистного агентства.
- Хорошо, я уйду. - Дрогнувшим голосом произнёс Джозеф после длинной тирады, которую произнесла Милен. И он понимал: она не шутит. - Только... Только... Хм, напишите письменно всё, что вы мне сейчас сказали.
Тонкие губы девушки скривились в усмешке:
- Нет, юноша, всё это ты передашь своему начальнику в устной форме. А теперь - за дверь! И мне не важно, поверят тебе или нет, в то, что ты виделся со мной, главное, предупреди их, что я не шучу. Я никогда не шучу, если дело касается массовой смерти. Для меня - это пир. А для вас - прямой путь в преисподнюю. - Она заметила, что юноша задрожал всем телом и полностью потерял самообладание. - Ступай. - Улыбнулась она. - И не забудь о том, что я тебе говорила только что. - И Милен выпроводила его за дверь.
Оглядев комнату, она вздохнула. А затем рассмеялась.
- Да, не было смысла скрываться. Они нашли меня - и что? Ничего они от меня не добьются. Я слишком ленива, чтобы что-то делать конкретно для них. Я умру с мыслью о том, что никто не будет знать тайны моего происхождения, а в том, что Лестат будет держать язык за зубами, я не сомневаюсь. - Но в глазах её появилась искра сомнения. - Но вдруг всё окажется не так?.. - но она успокоилась. Почему-то в нём она была полностью уверена.
Ночью она буквально потащила Луи на охоту. Она не хотела переломить его, заставить убивать - ей просто было интересно наблюдать его реакцию вблизи.
Она убила... Впрочем, это не новость. Вампиры всегда убивают... Но она стояла и несколько минут смотрела на умирающего человека, в глазах её - отчётливо - плескалась жалость.
- О, милосердная смерть! - произнёс Луи с ухмылкой.
- О, прости, я, наверное, украла у тебя твоё прозвище... - с присущим ей сарказмом произнесла Милен.
Луи опустил голову. Любое напоминание о восемнадцатом веке в её устах - и он был готов стереть её в порошок, чтобы заставить замолчать. Она колола - больно, как роза шипами, но, как роза, была прекрасна, и не любить её - даже с её крайне неуживчивым характером - было невозможно. Он смотрел на неё - на тёмно-рыжие локоны, заглядывал в тёмно-зелёные, пронзительные, глаза, любовался её изяществом и грацией. Что-то кошачье присутствовало в её движениях, что-то очень знакомое, что до боли сжимало сердце. Он видел, как она смотрит на покоившегося на мостовой человека и ему становилось не по себе. К жалости примешивалось чувство удовлетворения, и он понял, что она мысленно благодарила человека за то, что он доставил ей такое наслаждение. Это вызывало в Луи презрение и неуважение к Милен, он вообще не любил в ней напоминания вампира, отголосок хищницы, убийцы - пусть даже милосердной, поскольку она убивала так, что жертва не успевала ничего почувствовать, хоть кровь Милен пила не быстро, а была склонна растягивать своё удовольствие. Он не любил самой мысли о том, что она - вампир. Причём, холодный и жестокий, как Лестат, но умеющий чувствовать. И это умение он ценил в ней, хотя ему казалось, что этого было недостаточно. Для него она была недостаточно человечной. И зачем только она вытянула его на эту охоту?
Он убил... Как убивал всегда - не дав себе расслабляться, но не сопротивляясь нахлынувшему удовольствию. Он убивал - но без тени какого-то животного удовлетворения, с наслаждением он пил только кровь, а затем мечтал поскорее убраться от места убийства. Так произошло и в этот раз - исключением был только единственный раз, но он никогда не любил вспоминать об этом.
- Что ж, Луи, ты поистине безнадёжен. - Сказала Милен, когда они были уже в двух кварталах от того места. - И я искренне недоумеваю, почему ты всё ещё живёшь со мной. Тебе же не нужна компания, или я жестоко ошибаюсь?
Луи не ответил. Он сам не понимал, почему он с ней, когда в Новом Орлеане у него имеется собственное жильё.
- Наверное, я ошибаюсь. - Вздохнула Милен. - Тебе неприятно моё присутствие, я вижу, но почему-то ты - со мной. Был ли ты когда-нибудь один? О, да, был... Но этот период продолжался недолго. Луи, ты всегда искал себе спутников. Или они искали тебя... Знаешь, все, кто был с тобой рядом, думали, что так будет всегда. За исключением меня. Ты уйдёшь, а для меня будет всё как прежде - тот же дом, та же суета днём и те же прогулки вечером. Просто к тебе привыкаешь - как к наркотику - и уже не можешь без тебя. Я же могу тебя отпустить, но ты сам не хочешь идти, намеренно заставляя себя страдать. Ты странный, Луи. Я не могу понять тебя. И не могу объяснить - то ли ты ко мне привязан, то ли я ничем не отличаюсь от тех вампиров, кто был рядом с тобой. Хотя последнее - я говорила - это вряд ли. Луи, я всегда была одинока. Настолько, что ты не можешь себе представить. Я не держу тебя, если тебе моё присутствие доставляет неприятные воспоминания, то ты можешь идти. - Она говорила спокойно и тихо. Она словно констатировала негласный, скрытый за всей мишурой её слов, факт: "Мы не нужны друг другу, ты не пропадёшь без меня, я не пропаду без тебя, так зачем ты мучаешь себя? Разве ты любишь меня?" И в последнем предложении явно слышалось удивление, но оно тотчас сменялось пониманием - если Луи смог полюбить своего создателя, то полюбить Милен ему уже ничего не стоило. Его тревожило другое: почему Милен всегда говорит об этом? Разве она хочет избавиться от его присутствия? Она всё время подчёркивала, что он мучает себя. И была права. Но почему это должно касаться её?..
Он пришёл домой, к ней домой, - рано. Он уже довольно много гулял по улицам Нового Орлеана, и тяжесть нахлынувших воспоминаний угнетала его. Он возвращался в дом, и каждый раз ему казалось, что сейчас он увидит Лестата, который после своего кровавого, ужасного пиршества примется говорить с ним - понимающе и серьёзно. А потом произойдёт то, за что он ненавидел Лестата более всего...
На часах было всего одиннадцать - даже не полночь. Милен не было нигде, сколько бы он не звал её. Он подумал, что она отправилась на охоту, она всегда убивала исключительно ночью - по старой привычке или по необходимости. Тревожное чувство не покидало его, и он ждал - сам не зная чего, он сидел с книгой в руках, и ждал, ждал её возвращения. И невольно вспомнил, что сегодня - день перерождения Клодии.
Она вернулась. Спокойно сняла пальто, тряхнула рыжими локонами. И кому-то тихо сказала:
- Проходи.
Комната наполнилась запахом смертной и теплотой... Луи вскочил с места и взглянул - укоризненно - на Милен, но та лишь усмехнулась в ответ. Взгляд Луи задержался на маленькой девочке, что держалась за платье Милен, словно боясь, что она исчезнет навсегда. Девочка смотрела на него испуганными карими глазами, и отвернулась от него. Каштановые вьющиеся волосы малышки были разбросаны по плечам, на которые был накинут тёплый шарф Милен - в него была укутана вся девочка. Милен взяла её на руки и поспешно унесла с собой.
Луи безмолвно опустился в кресло. Такого от Милен он не ожидал. Ему хотелось вскочить с места, побежать в спальню к девушке и растерзать её, как можно быстрее расправиться с ней и отпустить несчастного ребёнка, но он не мог. Он сидел, он не хотел даже шевелиться, хотя в душе его кипела злоба, кипела жгучая ненависть, которая ждала выхода, и он знал, что произойдёт, когда Милен спустится вниз. Он убьёт её. Непременно убьёт, если он почувствует, что жизнь этой девочки угасла так же, как жизнь Клодии. Он непременно её уничтожит - он клянётся в этом самому себе. И ему всё равно, что скажет на это следящий за ними клан Армана. Пусть он сгинет вслед за ней, но он уничтожит её - так же, как когда-то хотела уничтожить Лестата Клодия. И Милен будет просить о пощаде так же, как о ней просил его создатель. Но пощады не будет. Она будет гореть в огне...
Милен спустилась вниз, вместе с девочкой. Она была одета, причёсана и умыта - синее платьице, носочки, ботиночки... И он заметил - она смертна. Она не мертва. Она всё та же... И это пугало его. Что же задумала Милен?..
Девушка, тем временем, накручивала на палец тёмно-каштановый локон малышки, шептала ей, какая она красивая, и что вскоре ей пора будет спать - уже достаточно поздно, но что она разрешает ей осмотреть гостиную, так как верхние этажи они уже осмотрели. Луи словно ударило молнией. Он сидел, как вкопанный, и удивлению его не было пределов. А девочка, тем временем, спрыгнула с дивана и побежала осматривать первый этаж, предварительно нежно поцеловав в щёку Милен.
- Что ты задумала? - ледяным тоном осведомился Луи. - Что?
- Ничего. - Она пожала плечами, наблюдая, как маленькие детские ручки с интересом ощупывают каждый предмет, стоящий на нижних полках. - Это просто... материнское чувство. Оно бывает всегда. Раньше я боролась с ним, но, когда увидела её, сразу сдалась.
- Ты убьёшь её? - с придыханием спросил Луи.
- Нет, по крайней мере, не сейчас. - Улыбнулась Милен. - Я хочу посмотреть, как она будет расти, хочу понаблюдать за ней, научить её всей той мудрости, которой набралась я. Я хочу её воспитать.
- А потом - убить?
- Я дам ей выбор. - Сказала Милен, и последнее слово неприятно резануло слух Луи. - Выбор есть всегда, и я не имею права лишить её этой привилегии. Меня - лишили, а я лишать не собираюсь.
Луи вздохнул. Он заметил, что все вампиры, которых лишали выбора, пытались дать его другим. Но он был, зачастую, очень зажат в рамки: либо - жизнь или жизнь вампира; либо - смерть или жизнь вампира. Третьего не было дано никогда. У Клодии же выбора вообще не было - она могла только умереть, но спасти её могла только кровь Лестата.
- Как её зовут? - спросил он.
- Никак. - Ответила Милен. - Она мне не говорила.
- Не утруждай себя долгим выбором. - Сказал Луи тихо. - Клодией. - Он вздохнул. - Назови её Клодией.
Милен никогда не слушала чужих советов. И дала девочке совсем иное имя - Габриель. Слишком взрослое, по мнению Луи, но кто собирался выслушивать его мнение? Лично Габриель это имя очень нравилось, поскольку другого у неё, похоже, не было. Она росла, и Луи безмолвно наблюдал за этим три месяца. Он ломал голову: почему она сделала это? Зачем она ей? Если он, Луи, так любил Клодию, то... Хотя почему он думал, что Милен не способна на любовь к маленькой девочке?.. Милен отвечала ему на все его вопросы, одним ненавистным словосочетанием: "Материнское чувство, Луи". Он никогда не забудет первый вечер, когда она села за стол вместе с ними. Луи старательно делал вид, что ел.
- А кто это? - шёпотом спросила Габриель у Милен, смотря на Луи. Луи про себя заметил, что уже на второй день она начала звать её "мамой". И как Милен удалось завоевать сердце девочки?
- Это? - Милен покосилась на Луи. - Луи. - Она пожала плечами. Но девочка всё так же пристально смотрела на неё. - Это просто мой друг. - Пустилась в объяснения девушка. - Он живёт с нами - просто ему пока негде жить... Впрочем, жильё у него есть, но уходить он не хочет. - Это было сказано таким ироничным тоном, что Габриель улыбнулась.
- Что ж, тогда пусть живёт с нами. - Девочка пожала плечами и принялась уплетать отбивную. Милен засмеялась.
- Ты ему разрешаешь? - и погладила девочку по каштановым волосам.
Луи было не слишком приятно это соседство, но он его вынес. Девочка так напоминала ему о Клодии, что временами кровавые слёзы катились у него из глаз. Кто знал, что Милен выкинет такую злую и жестокую шутку? Она поступила явно грубо с ним. Но она и сама не раз об этом думала.
Милен видела, как он страдает, смотря на Габриель. Она понимала, когда шла на этот шаг, что он может расстроить Луи, но, всё же, не до такой степени! Она была на грани истерики: Луи в депрессии, а сюда соблаговолит через неделю явиться Лестат. И зачем?..
Она понимала - Лестат непременно явится только за Луи. И ни за кем больше. Ему больше здесь нечего делать, но что же будет с Луи?.. Он вряд ли захочет проводить вечера в компании со своим создателем.
Пока Милен лихорадочно соображала, что делать, Луи грустил, скучал и подобрался к мысли о суициде. Кое-как Милен удалось уговорить его не пить мёртвой крови. Ей удалось поймать его на кладбище.
- Луи! - крикнула она, когда он уже склонился над только что похороненным телом. - Луи, не делай этого! Людовик! Людовик! - но он, казалось, не обращал внимания. Только тогда, когда она догнала его и оттащила от тела, она поняла, насколько велики его страдания.
Она смотрела в окно, сидя на кресле и обняв руками колени. Габриель мирно спала в своей комнате... Луи не было. Завтра должен был приехать Лестат - она ничего не сказала ему, просто попросила остаться дома до одиннадцати. Она знала - он послушает её.
Но что было делать с глубоким страданием Луи?.. Она думала. Она понимала, что вернуть Клодию будет так же сложно, как...
- Как - что? - услышала она знакомый голос. Знакомая трость показалась в поле зрения, затем появился её хозяин, одетый во всё чёрное.
- А, это ты. - Как-то скучно произнесла она. - Привет. Только тебя мне в нагрузку и не хватало.
- Ты такая бледная... - посетитель провёл длинными белыми пальцами по её ледяной щеке. - Почему ты не идёшь на охоту? Всё ещё хочешь облегчить страдания нашего скромного нытика? - он улыбнулся.
- А что, если так? - спросила Милен с вызовом. - Что если мне самой становится больно на него смотреть?
- Неудивительно - он потерял дитя. И тут по дому бегает... дитя, но только не его. Как бы ты чувствовала себя на его месте? - в его словах явно проскальзывал смысл. - Мне самому жаль его. И, знаешь, я придумал, что я сделаю...
- Что? - в голосе Милен прозвучал страх.
- Я верну её ему. Навсегда. - Сказал он, пожав плечами. - Пусть это будет мой им подарок. Они и так прокляты, так какая разница, где - на Земле или в аду. Я верну ему Клодию. Пусть наслаждается жизнью вместе с ней.
У Милен от изумления расширились глаза. Он? Вернёт? Клодию?! Ему?!! Что-то с ним творилось явно не то...
- А... - начала она, но замолчала.
- Конечно, ты права - я сделаю так, что они... втроём... смогут разгуливать как днём, так и ночью. Ты дашь им по бокалу крови, которую я тебе дам. - С этими словами он щёлкнул пальцами и в воздухе появился графин, наполненный кровью.
- Какой дешёвый трюк. - Поморщилась Милен.
- Но зато простой. - Сказал посетитель. - Как тебе мой план?
- Превосходно! - одобрила она и обняла его.
- Не за что... Пусти, задушишь. - Мягко сказал он. - Завтра, в половину одиннадцатого, она будет у тебя, здесь, в спальне. Так что приходи в спальню только к этому времени.
- Хорошо. - Пожала плечами Милен. - Нет проблем. Только... У Лестата есть дочь.
- Прекрасно. - Сказал он. - Буду жить все вместе. У неё такой же характер, как и у него?
Милен вздохнула.
- Она - точная его копия. Ну, почти.
- Уживутся. - Махнул он рукой. - Ну, что ж, мне пора в преисподнюю. Дела, дела, дела не ждут... - Пропел он и исчез.
Она была счастлива. Уже счастлива. За Луи, Лестата и себя.
Наступил вечер. Неугомонная весь день, Милен носилась по дому, не заглядывая в свою спальню. Она то укладывала Габриель спать, то просила Луи достать с полки нужные ей книги, то садилась читать, то гасила свечи, то мыла посуду, то вытирала быль, то стояла и подолгу смотрела в окно... Она услышала, как сквозь створки балкона что-то мягко опустилось на землю, и понеслась туда.
- Арман! - прикрикнула она. - Сегодня такой важный день, а ты, как всегда, прилетаешь не вовремя. Ты не мог прилететь позже?
- Я слышал, у тебя живёт маленькая девочка.
Милен раздражённо фыркнула. Его следопыты ей порядком надоели.
- Да! И что? Ты меня расстреляешь? Сожжёшь? Заставишь испить мертвеца? - она поморщилась, вспомнив, как только недавно оттаскивала Луи от тела.
- Ничего я не буду с тобой делать... Просто хотел на неё взглянуть.
Милен ничего не сказала, просто бесшумно провела его в детскую. Там, на кровати, разметав волосы по подушке, мирно спала Габриель.
- Как её имя? - шёпотом спросил он.
- Габриель. - Ответила Милен.
- Красивое имя... - Арман присел у кровати. - Прелестная девочка. Но почему ты до сих пор не убила её?
Резонный вопрос.
- Я хочу посмотреть, как она будет расти. Я хочу воспитать её. - Сказала она. - А сейчас мне пора. Иди, спустись к Луи, ты давно его не видел.
Арман спустился вниз по лестнице, снизу донёсся оживлённый разговор. А Милен, взглянув на время, прокралась в свою спальню.
На стуле, перед зеркалом, мирно расчёсывала густые локоны Клодия. Она ничуть не изменилась с тех пор, как Милен видела её, только была современно одета. Всё та же маленькая девочка с взрослым взглядом опытной женщины. Она повернула голову и улыбнулась.
- Спасибо. - Сказала она. - Если бы не ты, я...
- Это ради Луи. И тебя. Ради вас. - Перебила её Милен. - И ради Лестата. Хотя он вряд ли скучал по тебе.
- Да. - Кивнула Клодия, и глаза её наполнились гневом.
- Ты не так поняла меня. - Улыбнулась Милен. - Просто у Лестата есть своя дочь... Анжелика.
- Даже так? - брови Клодии взлетели вверх. - Тем лучше для меня и Луи. Мы не будем мешать друг другу.
Милен ничего не ответила, лишь услышала звонок внизу.
- Я приду за тобой. - Сказала она и спустилась вниз - открывать. Она оказалась внизу раньше, чем Луи успел взяться за ручку.
Она открыла. Осенний ветер растрепал её волосы, на пороге стоял Лестат.
- Пригласишь? - спросил он. Милен отошла в сторону.
Брови Луи сошлись к переносице, Арман нахмурился, Милен оглядела их, объявила:
- Лестат де Лионкур собственной персоной. - И поспешно исчезла с их глаз.
Со второго этажа она смотрела на них, слышала, как они сначала ругаются, потом мирятся, потом спокойно и тихо разговаривают. Луи с криком, шумом и протестами всё же согласился ехать со своим создателем. Грустный и подавленный, он исчез в своей комнате. Ей стало жаль его, но он не знал, какая радость вдруг обрушится на его несчастную голову, забитую книжными моралями.
Она молча стояла, облокотившись на перила, и думала о том, как будет счастлив Луи. И как будет "счастлив" Лестат...
Наконец, он вышел из своей комнаты с совсем немногими вещами, и, чуть помедлив, сказал, что ещё надо вынести гроб... Лестат ответил, что всё будет сделано. А Милен, тем временем, бесшумно вывела Клодию на площадку. "Луи!" - хотела крикнуть Клодия, но не успела: Милен предупредительно пригрозила ей пальцем.
Они спустились... Ни Лестат, ни Луи, ни Арман не повернулись в её сторону.
- Луи... Лестат... - в руках Милен держала три бокала с кровью. - Я хотела вам преподнести подарок... Я вижу, вы голодны. - Она подала им бокалы. - Это кровь. Свежая кровь... Моя кровь. - Она пошла на лукавство. - С помощью неё вы не будете бояться света. Это мой подарок... Вам от меня.
- Спасибо... - Лестат был несколько поражён. - Ты что-то очень добра сегодня.
- А кому предназначается третий бокал? - поинтересовался Арман.
- Третий бокал? - улыбнулась Милен. - Ей... - и указала на Клодию, что стояла за её спиной.
Луи остолбенел. Губы его растянулись в улыбке, в глазах плескалось счастье... Лестат неподвижно стоял на месте, словно статуя, и смотрел на неё немигающим взглядом.
- Клодия? - первым ожил Лестат. - Ты?
- Да. - Спокойно сказала девочка и отпила крови.
- Клодия! - Луи кинулся к ней, поднял на руки, принялся целовать. - Клодия!!
Милен смотрела на них с радостью. Лестат взглянул на неё, он стоял рядом.
- Может, они пока поживут у тебя? - робко предложил он.
- Ну уж нет, - иронично сказала Милен, - у меня - смертная дочь, и Клодия вмиг разрушит её смертность. Анжелика бессмертна, так что ей ничего не грозит.
Лестат вздохнул. Радости Луи и Клодии не было предела, Милен и Лестат ещё никогда не видели его таким счастливым.
- Скажи, ты навсегда со мной? - спросил Луи. - Навсегда?
- Да, да! - ответила девочка. - Я навсегда с тобой!.. - они остановились.
- Ещё миг - и у меня закружилась бы голова. - В тишине раздался ледяной голос Лестата. - Хватит нежностей - скоро рассвет, а я ещё не охотился.
- Ладно, ладно. - Улыбнулся Луи Лестату. - Как хочешь.
Брови создателя взлетели вверх, но он промолчал.
- Спасибо. - Клодия ещё раз преданно взглянула в глаза Милен. - Большое спасибо.
- Не за что. - Пожала плечами Милен.
- Это ты? - Лестат одним махом допил кровь. - Ты сделала так, чтобы она появилась? - Милен кивнула. - Ну, спасибо, - саркастически протянул он, - большое спасибо!
- Зачем? - спросил Луи, обнимая свою драгоценную Клодию.
- Ради тебя. Я больше не могла видеть тебя в таком состоянии. - Она улыбнулась. - Честно говоря, смотря на тебя, мне самой хотелось побежать на кладбище и покончить с жизнью как можно быстрее, правда, я знала, что этот способ на меня не подействует. Я хотела, чтобы ты был счастлив. И чтобы она была счастлива... Я ведь знала, что жизнь вампира без неё тебя угнетает...
- Милен! - Луи подбежал к ней и поцеловал в губы... Она отчётливо ощутила вкус его губ. - Спасибо...
- Хватит, - отрезала она, - слишком много благодарностей на сегодня. Вам ещё не поздно начать всё сначала, так что дерзайте. Удачи! - она махнула им рукой на прощание. Арман тихо исчез из дома, пока они разговаривали.
Она была счастлива за них... И, наверное, впервые Луи был ей так благодарен... Благодарен жестокой, холодной девушке-вампиру, которая так напоминала ему своего создателя.
"...чего только не сделаешь ради него..." - подумала она и вошла в дом.
И на горизонте стало видно побледневшее сизое небо...