Аннотация: ...от прочитанного недавно "Интервью с вампиром"......
- Извини... - я вошёл. Я решился. И ты сидишь, будто не замечая меня, склонившись над письменным столом, что-то записывая. Свет, по старой привычке или просто из-за более мягкого свечения, от многочисленных свечей падал на твои золотые локоны. Ты кивнул. Я стоял у двери и не мог выговорить ни слова.
- Ну же... - сказал мне ты. Твоя нетерпеливость меня никогда не трогала - я старался не обращать особенного внимания на неё. Я решился? Я молчал. - Говори. - Это уже твой обычный приказной тон, который заставляет меня действовать решительно. Ты всегда знал, как обращаться со мной. Наверное, в силу всего того, что произошло много лет назад, я смог говорить о тебе в более холодной форме тогда.
- Я бы хотел поговорить о нас. - Сказал я, мой голос звучал тихо. - Ты был сегодня у Талбота, верно? - ты киваешь. Так небрежно, не придавая моим словам никакого значения. Но я понимаю, тебе интересно, что будет дальше. - Ты не хотел, чтобы моя жизнь попала в его архив? - о, это был резкий и прямой вопрос. Не знаю, что заставило меня повысить тон - наверное, твоё обычное пренебрежение. Ты вскидываешь брови. И улыбаешься - ядовитой улыбкой.
- Да. - Говоришь ты, и улыбка не сходит с твоего белого лица. - И?
- Почему? - я недоумевал. Понемногу моя злость прошла, и голос снова зазвучал размеренно и тихо.
- Хм, и ты пришёл, чтобы поговорить именно об этом? - спрашиваешь ты, отвечая вопросом на вопрос. Ведь ты знаешь лучше даже, чем я, что не о своей жизни я буду вести разговор. Я хочу всё тебе высказать. Не хватает смелости? Может быть. Но, тем не менее, так или иначе, я выскажу тебе всё. Я расскажу тебе, что я о тебе думаю. И ты мне, естественно не помешаешь - твой обычный равнодушно-холодный взгляд будет скользить по мне, пока я буду ходить по комнате, волнуясь и делая порой такие ненужные жесты, словно взволнованный смертный. Ты понимаешь - никогда я не буду более так нетерпелив, так взволнован, каким буду сейчас.
- Нет. - Ответил я. - Ты прочёл мои мысли? - снова улыбаешься. Зачем?.. Зачем добавлять этой атмосфере ещё более трогательную ноту? Знаешь, всё как в те старые времена. Лишь обстановка немного изменилась. - Я бы хотел поговорить о тебе.
Ты надменно и презрительно отворачиваешь от меня своё лицо и откидываешь со лба непослушные пряди золотых волос. Ты качаешь головой, снова смотришь на меня - и ледяной взгляд пронзает меня насквозь. Как ты рассержен на меня. Как ты не любишь о себе моей правды. Хм, как же я тебя ненавижу! Но как ты прекрасен в свете этих свечей...
- Вторую исповедь за день я не выдержу. - Говоришь ты - мягко, но настойчиво. - Извини.
И это всё, что ты можешь сказать?.. Мне кажется, что ты просто не хочешь меня выслушать... Но я нуждаюсь в этом. Мне интересно взглянуть на выражение твоего лица, когда я буду говорить тебе всё. Буду говорить о тебе, поскольку о себе я рассказал всё. Мне интересно, что ты скажешь.
- Начинай. - Говоришь ты, и твой взгляд наигранно внимательно впивается в меня. О, как ты жесток, разве хотя бы раз в жизни ради меня ты не мог бы хотя бы сделать вид, что интересуешься тем, что я тебе скажу?.. - Ну же, Луи, я тебя внимательно слушаю. Ты же хотел всё высказать, или ты всё же передумал? - снова холодный издевательский тон твоего голоса.
- Наверное, ехидство своё ты унаследовал от отца? - жестокий удар, но не настолько, чтобы сбить тебя. Ты резко встаёшь и подходишь к окну. Твой силуэт в свете ночных фонарей выглядит очень впечатляюще.
- Хм, может, мне и следовало бы сразу же выставить тебя вон, мой бесцеремонный юноша, но, проявив уважение к тебе и к твоей решимости, я не стану этого делать. Я не могу сказать, что во время твоего короткого повествования я буду молчать. Но я тебя выслушаю.
Твои слова вызывают на моих губах улыбку - ехидную улыбку. О, великий Лестат проявил ко мне снисходительность. Какая неслыханная милость с его стороны, Боже, и что же заставило его пойти на такие уступки никчёмному, слабому вампиру, который до сих пор ненавидит убивать ради поддержания своего бренного существования?
- Меня заставляет пойти на такие уступки лишь уважение к тебе. - Говоришь ты и оборачиваешься. Твои глаза сверкают в темноте. - И ничего больше.
Но я знаю - ты лжёшь. Откровенно лжёшь. Ты не можешь пойти на что-то лишь ради уважения. Я-то знаю, за что ты отдашь жизнь.
- Я никогда не любил в тебе твоё холодное презрение. - Начал я. - Ты для меня стал всем в одно время, но всю свою вечность ты оставил в моей душе неизгладимый след самого безжалостного и жестокого вампира на земле. - Улыбаешься, склоняешь голову на бок, рассматриваешь меня. О, как я ненавижу эту снисходительную в высшей степени улыбку. - Я никогда не любил того, как ты относишься к Клодии. Я никогда не восхищался тобой. - Тихо смеёшься. - И не думай, что это ложь.
- Не всё. - Ты качаешь головой. - Но предпоследняя фраза заставила меня усомниться в её правдивости. Не восхищался? Луи, не смеши меня. - Я молчал. Я не знал, что сказать тебе на это весьма веское замечание. Но ты, как всегда, сам возвращаешь меня к жизни. - Продолжай. - Пожимаешь плечами, прислонившись к холодному, как и твои глаза, оконному стеклу.
- Я ненавижу тебя, Лестат. - Шепчу я. - Ненавижу за себя, за Клодию, за Дэвида - за всех, кого ты сделал такими. - Твои губы снова расходятся в улыбке. Нет, только не произноси этих слов!
- Какими - такими? - спрашиваешь ты. Ты нарочно захотел причинить мне боль этой фразой?..
- Вампирами. - Говорю я, стойко выстояв удар. - Я ненавижу тебя за это.
- Кажется, в тот роковой вечер кто-то просил меня о смерти? - нет, только не приближайся ко мне! Конечно же, ты не выполняешь моей просьбы, ты подходишь ближе. Ты никогда не внимал моим просьбам, за исключением того вечера, хотя ты так и не убил меня. А жаль. Если бы я оказался убит так же хладнокровно и безжалостно, как все твои предыдущие до меня жертвы, я бы сейчас не увидел тебя. Я бы не испытывал боли за тех людей, которых убивал. Я бы никогда более не встретился с тобой и с тобой не остался!
- Да. - Я киваю. - Я просил о смерти. Но ты, как всегда, не прислушался к моим словам. - Ты вскидываешь брови. - Я остался на земле. - Объясняю я. Улыбаешься...
- Хм, а ты сразу хотел попасть в рай? - издевательский тон, приближение на несколько шагов - и вот я чувствую твоё дыхание. - Перспектива была радужная, но невыполнимая.
- Я презираю тебя за свою смерть. - Слова разрезают воздух, но тебя они не колеблют. Ты воистину непоколебим, и синие глаза напоминают океан, в который хочешь упасть, но боишься замёрзнуть от холода. - Презираю за то, что ты даже меня не утешил. Ты не способен на любовь. - О, жестокие слова. Ведь именно из-за неё - из-за любви к кому-то, ты готов отдать всё. Наверное, меня ты никогда не любил, поскольку я был для тебя не более чем средством для получения средств к существованию. И за это я тебя тоже ненавижу.
- А ты хотел утешения? - спрашиваешь ты, и голос твой сейчас звучит так, как тогда, в день, когда в нашей жизни появилась Клодия, я безмолвно киваю. Чувств мои к тебе так противоречивы, что я полностью путаюсь в них, они походят на огромный клубок, который мне не размотать никогда. - Тогда прости, я был тогда действительно занят. - Да, не могу с тобой не согласиться - занят. Перелистыванием моих документов! - Луи, - говоришь ты, стараясь говорить успокаивающе, - мне кажется, тебе следует меньше оборачиваться назад. Это устаревшая привычка смертных - вечно сравнивать своё прошлое с будущим. Учись жить настоящим.
- Не могу. - Сказал я резко. - И не хочу. Знаешь, прошлое - это всё, что от меня осталось. - Я смотрю на тебя, ищу хоть каплю сожаления к тонущему в безбрежной синей пучине твоих глаз, но ты остаёшься всё таким же - невозмутимым. - Всю жизнь, что я с тобой прожил, Лестат, мне казалось, что ты не умеешь чувствовать. - Слова мои звучат печально. - И, как выяснилось, я был прав.
К моему удивлению я не слышу навстречу моим словам ни укоров, ни упрёков - лишь слабый твой вздох нарушает тишину, и шелест твоей рубашки о мою руку возвещает о том, что ты садишься рядом. Может, я чего-то не уловил в тебе, но я решил высказать тебе всё, и я это делаю. Ты миришься с тем, что я о тебе думаю. Наверное, мнение моё о тебе мне всё же стоит поменять.
- Луи, - тихим твой голос я почти никогда не слышал, - не говори так. - И всё же на счёт тебя я не ошибся - ты остался таким же, как и в том далёком 18 веке. Только ты решил не повышать тона. - Хм, мои первые опыты с превращениями были более чем неудачны. - Ты встаёшь и презрительно смотришь на меня - я кожей чувствую этот взгляд, будто на меня вылили ведро ледяной воды. - Я разочарован собственной неопытностью. Скорее всего и тебя, и Клодию следовало бы убить, а не оставлять в живых. - Стремительно выходишь из комнаты, оставляя меня одного. Ты так жесток... Ты просто невыносим в своей жестокости, и таким я знал тебя всегда... Лестат... Как ты прекрасен, мой создатель. И неумолимо безжалостен. Я тебя ненавижу. Никого в своей жизни я ещё ненавидел так, как тебя. И ты это знаешь.
Я слышу твои шаги в коридоре - беспокойные, гулкие, взволнованные. Я знаю, что ты хочешь войти, но не решаешься пока. И всё же ты набираешься смелости - ты быстро распахиваешь дверь и снова заходишь в комнату. И делаешь вид, что ходил за свечами. Треск зажжённого фитиля, запах воска наполняет комнату. Я осматриваю её - безукоризненно чистое помещение, с мягким диваном у стены, письменным столом, шкафом, тумбочками, ящиками и гробом у окна. Ужасающее зрелище. Я знаю - ты чувствуешь мою ненависть. И она необоснованна. А тебе и не нужно оснований, ты понимаешь меня, во всяком случае, я надеюсь, что ты можешь меня понять. Я надеюсь на то, что в тебе осталось что-то человеческое.
Резко оборачиваешься, несколько свечей потухают.
- Луи, да, представь себе, во мне есть что-то человеческое. И мне жаль, что ты не смог понять, что именно. - Подходишь ко мне, касаешься ледяными пальцами моего лица, стараешься заглянуть мне в глаза, но это бесполезно, я старательно отворачиваюсь от тебя. - А ведь ты можешь почувствовать... - разочарованно шепчешь. - Мог бы почувствовать это.
- Что? - мой пристальный взгляд заставляет тебя отойти. Снова улыбаешься мне, но уже как-то намного мягче, я не знаю, можно ли отнести это слово к тебе, но скажу: добрее...
- Ведь я люблю тебя, дурачок. - Ласково говоришь мне и взъерошиваешь мои волосы, и садишься на стул передо мной. - Ты мне дорог. Иначе бы я тебя не выбрал. - Улыбаешься. Я смотрю на тебя - просто ангел. Ты снова можешь околдовать меня, так, как когда я был смертным. Снова твои мягкие золотые локоны, небрежно покоившиеся на твоих плечах, кажутся мне обворожительными, и ослепительный блеск твоих глаз сводит меня с ума. Нет, это всего лишь иллюзия. Ты не можешь так измениться за одну всего минуту. Хорошо, времени прошло больше, но это ровным счётом ничего не меняет.
- Меняет. - Возражаешь ты. - За несколько минут люди узнают о том, о чём не могли знать. Жизнь многих может измениться всего за несколько минут. Вспомни себя, Луи.
Да, ты прав... За несколько мгновений может произойти гораздо больше, чем я думаю. Но ты... Так измениться... Может, я просто видел тебя с высоты своего презрения к тебе - ведь я ненавидел тебя с первой минуты после своего превращения. Но никаких извинений за мои слова ты не дождёшься.
- Отлично, Луи, - твой обычный тон, твой обычный противный голос, - ты пришёл в себя, а сейчас заканчивай раздумья о высоком, пора заняться делами. - Быстро встаёшь и выходишь из комнаты. Я смеюсь. Смеюсь своей собственной глупости - как я мог так повестись на твои ласкающие слух слова?! Ну и глупец, просто не хватает эпитетов, чтобы описать мою глупость. Я выхожу за тобой. И вижу тебя, как всегда, нетерпеливо ожидающего меня.
- Нет, ты неисправим. - Говорю я.
Звонко смеёшься мне в ответ...
После вчерашней жертвы, убитой, как всегда, с невероятным мучением, я просыпаюсь. Я открываю глаза навстречу тьме, навстречу ночи. И я знаю, что ты встал - ты всегда встаёшь тогда, когда солнце только успевает закатиться за горизонт. Я открываю крышку, потягиваюсь и проклинаю тебя за то, что ты вчера буквально заставил меня выпить её кровь. Но я лелею мысль о том, что я не такой, как ты.
Я вижу тебя - ты стоишь в моей комнате, с интересом вглядываясь в каждую деталь моего лица. Ты улыбаешься... Ненавистный мне Лестат. Ни разу я не видел тебя здесь. Но вдруг ты встречаешь меня после моего сна - что бы это значило?
- Ничего, Луи. - Отвечаешь мне ты. Я вижу, что кожа твоя уже порозовела, что губы приобрели алый оттенок. Ты уже успел добраться до жертвы, ты не стал меня ждать. Но я и не собирался убивать сегодня.
- Но всё же - что ты тут делаешь? - спрашиваю я.
Ты молчишь... Молчишь, и твоё молчание устрашает меня. Я встаю.
- Хм, твоё поведение более чем странно, Лестат. - Замечаю я спокойно и босиком шагаю в твою спальню, чтобы взять с полки какой-нибудь том знаменитого классика тех времён. Замечая среди пёстрых и тусклых обложек том Гюго, не раздумывая, хватаю его и снова иду к себе, но тебя уже там нет. Из другой комнаты слышатся печальные звуки "К Элизе" Бетховена, исполняемые тобой на обновлённом фортепиано. Ты всегда играл в тех случаях, когда был либо чем-то очень расстроен, либо чему-то чрезвычайно рад. Хм, но особенно радостным ты сегодня не выглядишь. Я прохожу в гостиную.
- Лестат... - ты не останавливаешься и даже не смотришь на меня. Кажется, что ты буквально поглощён музыкой. Но это не так, я знаю - ты всегда чувствуешь моё присутствие. - Лестат... - зову я. Нет ответа. Я медленно разворачиваюсь. Никаких эмоций с твоей стороны. - Лестат, перестань, и скажи мне, что с тобой случилось? - требую я в нетерпении. Ты улыбаешься. Тебе и в голову не приходило, что я могу о тебе побеспокоиться.
- Ничего. - Останавливаешься, смотришь на меня, пожимаешь изящными плечами, и от этого твои белокурые локоны падают на спину. - Просто немного странно ощущать себя так - ты отдаёшь всё, но взамен тебе идёт ненависть.
Обида? Я улыбаюсь. Я впервые слышу в твоём голосе, спокойном и ровном, тень обиды. Я всё же смог задеть тебя вчера.
- Я и не думал, Луи, что ты будешь так неблагодарен. - Разочарованно протягиваешь ты.
- Хм, наверное, на это есть свои причины. Я тебе вчера их все перечислил. - Сказал я и сел на стул. - Ты слышал. Ты знаешь. - Ты киваешь. Молча. - Так что пеняй лишь на себя, Лестат.
- Да, да, и даже ты не смог догадаться, что скрывается под маской у этого жестокого, беспощадного... хм, как ты меня ещё называл?..
- Безжалостного. - Подсказал я. Ты кивнул.
- Вот, вампира. И это могли понять немногие. Ты считаешь, что я ничего не чувствую. Нет, чувствую. Просто слишком хорошо скрываю свои чувства. - Лакированная крышка инструмента падает на место с гулким грохотом.
- Зачем? - спрашиваю я.
- Потому что иногда надоедает быть послушным впечатлительным мальчиком. - Говоришь ты, презрительно фыркнув в адрес своему прошлому. - Надо уметь выживать. А выживать без актёрских талантов вампиру невозможно. Потому что надо уметь притворяться, обводить вокруг пальца смертных - они легковерны, сделать это нетрудно. Но главное в жизни вампира - высокий коэффициент выживаемости. Надо примириться с тем, что ты уже не человек, ты - хищник, и пища твоя - человеческая кровь. Надо уметь мириться с реальностью. Надо уметь выживать в тех условиях, которые тебе предоставлены. - Глаза твои грустны. Ты облокотился на крышку пианино и внимательно меня изучаешь, будто видишь в первый раз.
- Я уже жил без тебя, и, как видишь, ещё жив. Знаешь, я бы хотел, чтобы в тебе крепла уверенность, что ты не так уж и необходим мне, как тебе кажется. - Резко говорю я. Ты встаёшь, но снова застываешь на месте. Твоё лицо озаряет улыбка, снова - снисходительная.
- О, так вот что я получаю взамен. Хорошо. Раз уж разговор зашёл в такие дебри... - ты молча берёшь свой плащ, неизвестно откуда взявшийся здесь, снова мельком кидаешь на меня взгляд, одеваясь. - Понимаешь, я не люблю афишировать свои чувства и переживания, я научился их скрывать, поскольку очень эмоционален. Ты сам мог это наблюдать. - Я кивнул. Да уж, мог... Ты быстро уходишь из комнаты и на пороге останавливаешься. Глаза мои уставились на твою ровную спину в чёрном плаще и на золотые локоны, свободно по ней рассыпавшиеся. Ты не оборачиваешься... "Нет, нет, - думаю я, - нет, только не это. Только не так! Пусть хоть скажет пару слов на прощание! Хотя бы взглянет на меня!" Но ты, как всегда, впрочем, остаёшься таким же холодным, как мраморная статуя. Ты уходишь, и стук захлопывающейся двери возвещает о том, что ноги твоей здесь больше не будет, что я свободен. Я мог бы радоваться сейчас этому событию - наконец, я избавился от ненавистной мне персоны. Но я нахожусь в шоке - ты ушёл. Просто, не сказав ни слова. И тот факт, что ты никогда более не вернёшься, начинает доходить до меня. Тебя больше не будет в моей жизни. Но ты не можешь просто так взять и уйти, ничего не объяснив!
Через несколько часов, так и не вставая, я услышал скрип двери...
- Ну и холод, кошмар, зима в этом году просто ужасная. - Раздаётся голос в прихожей. - Боже, ты сидишь здесь уже четыре часа?
Я медленно поднимаю голову и вижу тебя - всего укутанного мелкими снежинками, которые быстро тают в тепле квартиры, на бровях твоих и ресницах блестит серебристый иней, и волосы твои буквально усыпаны блёстками снега. Ты улыбаешься.
- Неужели ты мог подумать, что я уйду навсегда? - спрашиваешь ты наглым, издевательским тоном. - Нет, ты поистине безнадёжен, Луи. А ты ещё смеешь что-то отрицать. Вышел пройтись по улицам Нового Орлеана - уже не вернусь, значит? Зря надеешься. - Ядовито улыбаешься. - Я ещё долго тебя не покину.
- Лестат... - облегчённо вздыхаю я. Ты оборачиваешься, и, держа в руках плащ, смотришь на меня.
- Ну, я же безжалостен, жесток, коварен, хитёр, глуп... О, да мало ли у меня достоинств. - Говоришь ты, ослепительно улыбаясь мне. - Главное, что тебе они не по нутру. Я столько тебя всему учил, что иногда просто выбивался из сил. И вот благодарность - твоя благодарность. Луи, Луи... - ты вздыхаешь. - Я разочарован.
Но сейчас мне всё равно. Сейчас я даже немного рад тебя видеть и слышать твой голос. И я чувствую, что могу терпеть тебя ещё долгое время, мой ненавистный создатель, мой непоколебимый и холодный дьявол, моя судьба - воистину жестокая и мучившая меня, ниспослав мне тебя - совершив ужасную ошибку или просто решив наказать меня за то, что я хотел смерти... О, Лестат, я ведь действительно тебя ненавижу. И мне хотелось сказать тебе, крикнуть из этой комнаты, что ты никогда обо мне особенно не заботился, упускал многое... И твои промахи были мне очень заметны. Я хочу тебе это сказать. И я говорю.
- Луи, - вновь твоя ехидная улыбка, - Луи, ты невозможен. Какой молодой вампир не может допустить ошибок? - проходишь вокруг моего кресла. - Эх, - горестно вздыхаешь ты, - я ненамного старше тебя. Был. - Твой многозначительный взгляд кажется мне невыносимым. - А теперь я другой.
- Нет, - я упрямо качаю головой, - ты не изменился. В самом деле, не изменился.
- Ты не видишь этой перемены. Но я-то её ощущаю. - Ты смотришь в окно. - Ты многого не видишь.
Я постарался съязвить:
- А ты просто созерцатель!
Но твоего лица не касается улыбка.
- Нет. - Отвечаешь ты. - Но ты не умеешь заглядывать в самую суть, в душу людям. Твоё, а не моё, существование поверхностно.
Такого оскорбления я от тебя не ожидал. Я поднялся, чтобы дать тебе хорошую пощёчину, но ты остановил меня своими словами:
- Ведь это правда. Ты не смог отличить меня от жестокого и коварного вампира, Луи. Ты даже не знаешь, каков я в душе.
- И знать не хочу! - говорю я и набрасываюсь на тебя. Ты легко меня скидываешь и приставляешь шпагу, взятую со стены, к моему горлу.
- И в вопросах фехтования тебе надо подучиться. - Улыбаешься. Издеваешься. - Что ж, пора. - Смотришь на небо в окно. - До завтра.
- До завтра. - Киваю я.
И только свет луны освещает мою комнату, когда ты гасишь свет, проводив меня, и только ночь и тишина знает, что я прошептал в ту ночь в твой адрес, укладываясь спать... "Я всё равно тебя ненавижу" - вот что снова слетело с моих губ.
На следующий вечер я снова, как всегда, встал с мыслью о том, что ненавижу своё существование. Наверное, я слишком мало ненавидел в своей менее беспечной, чем твоя, ничтожной вечности - всего я не любил две вещи: тебя и свою жизнь.
И знаешь, как мне было ужасно снова встретить тебя в своей комнате. Но теперь ты не был голоден, у тебя не было необходимости убивать каждый день. И ты редко этим пользовался.
Ну почему ты ничего не понимаешь?!!
- Это ты так считаешь. - Холодный тон твоего голоса. Знакомо.
- И всё же?.. Ну, скажи, задумывался ли ты о чём-либо когда-либо? Скажи, объясни!
Ты молчишь... Но всего лишь мгновение.
- Да. - Отвечаешь ты. - И, наверное, даже больше, чем ты, мой драгоценный Луи. - Драгоценный, как же, ещё бы, как я говорил?.. Ах да, бесплатный финансовый агент.
- Хм, и о чём же ты думал?
- О многом. - Уклончивый ответ, тотчас подкрепленный твоими разъяснениями. - О жизни и смерти, о том, как на самом деле хрупок и безнадёжен наш мир. Знаешь, в нём намного меньше красок, чем кажется.
Такое рассуждение было мне по нраву. Наверное, что-то ты обо мне знал, поскольку прекрасно понимал сейчас, о чём я часто думал.
- Мне пора. - Отрывисто говоришь ты и поворачиваешься ко мне спиной.
- Куда? - вопрошаю я.
Ты останавливаешься, и я слышу твой голос:
- Тебе этого знать не следует.
И дверь печально и чрезвычайно громко хлопнула о косяк.
Ты отсутствовал всю ночь. Не было тебя и на следующий день, и на следующий, и на следующий... Я потерял счёт неделям без тебя. И тебя до сих пор нет...