Это котенок игрался клубком и распутал нитку, а нитка шерстяная легла тропинкой сквозь заросли терновника тенистым путем, и темно-синие ягоды на кустах так похожи терпким вкусом на недоспелую сентябрьскую осень. А ночью, когда падшие звезды запутаются в цепких ветвях, ты совьешь из них венки, где по три звезды в каждом - как три камня в короне, а ягоды так похожи на чернильные точки, поставленные стилом Небесного Писаря. А потом по воде уйдем, по колючим созвездиям, отраженным в реке, не оглядываясь назад мимо перевозчика в лодке, который на все монеты купил дешевое вино "Кадарка" и разбавляет им вечность.
Это я игрался запутанными чувствами, пытаясь выразить невыразимое, и чувства легли ниточкой неровного подчерка, а потом отбились нервной дробью по клавиатуре. Это как Дао, выраженное словами на суржике вавилонском, одном из многих; как запах увядающей астры нарисованный кистью из ложных воспоминаний на последней тающей корочке льда; это словно четыре такта из песни соловья, сыгранные на ксилофоне мальчиком, который музицируя, смотрит сквозь воду на желтые нарциссы, и это похоже на запах чая с бергамотом показанный на пальцах и вышитый на пяльцах. Но разлущивая черную шелуху букв и звуков можно отыскать зерна чувств.
По реке отражающей звезды, в терновых венцах, по воде, аки по травам купальским идя, мы оглянемся все же налево через плечо и возвратимся к старику в лодке, нам его станет жалко.
- Пойдем с нами, что сидишь на веслах, в ногах правды нет, ведь у тебя есть вино и в нем истина, а у нас имеются специи, костер и немного светлой грусти, и много - много легкой, словно отраженный луч от паутинки - радости.
Старик поднимется, поправит балахон и напевая слова песни:
Пусть исчезнет роса поутру,
И завянут цветы на окне,
Но я никуда не умру,
Есть бессмертное семя во мне.
И так от Страшного Сюда,
Из ниоткуда в никуда,
Прям до Страшного Туда -
"Все для всего всегда"* ... -
пойдет с нами варить глинтвейн**. Но перед этим мы расплетем венки и отдадим ветки терновнику, запутавшиеся звезды вернем небу, и, может, мы разойдемся кто - куда по воде, по ветру, по словам и памяти и ничто не останется прежним, но прежде давай пить глинтвейн, передавая его по кругу: ты - я - Харон. И пусть вместо глинтвейна будет кофе, чай или хотя бы обязательный наш компонент - прозрачная невесомая, как сентябрьский воздух - искренность,*** и все время - время будет ходить по кругу и будем мы. Просто будем.
*Cлова Будды.
**Вино довести до кипения, предварительно бросив корицу, гвоздику, имбирь. Положить мед поэзии и кусочки молодильных яблок (за неимением таковых можно положить обычные ингредиенты, и вместо яблок добавить другие фрукты по желанию).
***Рецепт искренности: два близких человеческих существа, вербальный мост между ними или общее молчание о чем-то, пронзительная открытость сердец и располагающая обстановка.