- 'Вылезай! Я тебя видел! Имей совесть. Я пол-Нави пешком прошел'
Влад ходил по краю и пытался вызвать змея на разговор. Наверное, стоило бы добавить в тон почтительности, но на это не осталось ни страха, ни сил. После того как он узнал, во что Змей превращает несчастных девушек, то потерял к нему всякое уважение. Он даже не был против быть за это съеденным. В желудке, по крайней мере, будет тепло.
Каждые несколько хромых скачков он останавливался, чтобы поджать какую-нибудь из замерзших лап.
Вообще-то, он искал спуск к воде, но в итоге поднимался все выше. Стена и пещеры становились меньше, а дорожка шире, пока все не слилось в сплошной плоский выступ, достаточно огромный чтобы можно было посадить кукурузник. Дальше пути не было - слева обрыв, впереди и справа - отвесные стены, увешанные сосульками.
На открытом месте ледяной ветер почти сносил волчка, цепляясь за чешуйку. Чувствуя, что от холода скоро перестанет вообще что-то чувствовать, он впал в отчаянную решимость во что бы то ни стало докопаться до Змея.
Он подошел к краю и посмотрел вниз.
- 'Курьер прибыл! Забирай свою... Чешуйку всевластия! Я знаю, ты там, и ты всё слышишь. Уж кто-кто, а ты.... Ты у меня уже... Показал бы - где, будь у волков руки! Я... Я тебя не боюсь, понял?!'
В запале он даже случайно тявкнул, мелко и пискляво, как будто ему лапу отдавили. Эхо понеслось в пропасть, отскакивая от гранитных скал и ледяных глыб, постепенно затихая.
Шли секунды. Влад всматривался и вслушивался, но ничего кроме пересмешников не слышал.
Поверхность залива вдруг потемнела и просела, будто кто-то открыл сливное отверстие, а затем вода вспучилась и выплюнула нечто невообразимо огромное.
Проскребя по льду, как по паркету, Влад рванул прочь от края. А когда оглянулся, то потрясенно замер, задрав голову и раскрыв пасть.
Змей неземных размеров вытягивался во весь рост, пока голова и шея возвысились над тенью гор. Белая чешуя блестела в вышине под лучами солнца, как фаянсовая.
'Здоровенный язь!' - пораженно и с беспричинным истеричным весельем подумал Влад.
У 'язя', учитывая, что он был змеем, имелись лапы, больше похожие на тюленьи ласты с когтями. На вид бесполезные, короткие конечности удивительно крепко ухватились за край уступа. Скала содрогнулась под его весом, и со стены посыпался снег, мелкие камушки и попадали, разбиваясь, сосульки. Влад припал к земле, готовясь получить чем-то из этого по голове. Но в этот раз повезло. А вот ледяного душа он не смог избежать. Вода слетала с гладкой чешуи Змея и хлесткими брызгами обрушивалась на скалы и на съежившегося от холода волчка.
Змей по-лебединому изогнул шею и медленно опустил к нему плосконосую шипастую морду размером с вагон.
Влад хоть и съежился, прячась от летящей воды, но каждой клеточкой ощутил нависшую над ним громаду. В нос ударил запах морской воды и рыбы. Когда он поднял глаза, то чуть душу не испустил. Сердце забилось в груди быстро-быстро, будто кроличье.
Гигантская пасть над ним чуть открылась, показывая ряд острых, загнутых назад зубов.
На кого он с такими зубами охотится, если пересмешники кормят его как рыбку в аквариуме? - подумал Влад единственной бесстрашной извилиной.
- 'Это. Твой. Вопрос?' - проговорил Змей медленно, волоча каждое слово. Его оглушительный шепот, исходил отовсюду, будто горы превратились в одну большую колонку.
Когда в ушах перестало звенеть, Влад собрал дрожащие тонкие лапы под собой и отряхнулся.
- 'Я х-хочу вернуть тв... в-ваш дар', - просьба прозвучала жалко, как робкое замечание на ушко. Он ничего не мог поделать с хвостом, который вопреки его воле поджался к брюху.
- 'Вернуть?' - с почти незаметной холодной иронией подметил Змей. - 'Не жалко? Твой отец. Был здесь. Отдал. За мой дар. Свой. Голос.'
- 'Да. И жизнь'.
- 'Жизни в этой. Чешуйке. Хватит. На всех. И ты так просто. Откажешься?'
- 'Ну прям Змей-искуситель', - нервно ляпнул в мыслях Влад, забыв, что его слышат. Но нельзя же подумать до того, как подумать. Повезло, что хоть собеседник попался терпеливый и не подумал плохого. - 'Да! Отказываюсь!'.
- 'А как же. Люди. Они теперь. Обречены на голод. Болезни. И страх. Ты отнял у них спасение.'
- 'От этого спасения никому нет спасения. У них с жиру крыша поехала. Они не готовы к таким дорогим игрушкам.'
- 'Думаешь. Можешь за них. Решать', - в холодном голосе послышался насмешливый интерес.
- 'Я попал в жерло их решений. Так что да.'
- 'Так. Это. Месть?' - довольно прошипел Змей.
- 'Если в-вам так угодно', - охотно подтвердил Влад, лишь бы уже поскорее перейти к делу, и еще раз четко повторил просьбу. - 'Заберите, пожалуйста, ваш дар обратно.'
- 'Давай', - подозрительно легко согласился Змей, опустил голову еще ниже и чуть больше разинул пасть.
'Мне самому надо положить дар в дароприемник?' - озадачился про себя Влад и уже хотел пожаловаться, что не может обратиться из-за больной ноги, но вдруг понял, что спокойно на ней стоит.
Он прошелся, все еще хромая из осторожности. Лапа двигалась как новая. Он и не заметил, в какой момент она исцелилась. Даже когда отряхивался от брызг - думал, что просто привык к тупой боли. Он встал по-человечески, вытащил чешуйку из кармана жилетки и протянул к огромной пасти.
От легкого касания с хозяином пластина вдруг поблекла и стала легче бумаги. Ветер выхватил ее из лап оборотня, точно сухой лепесток, и разбил в труху о первый попавшийся камень.
Влад почувствовал сожаление за испорченную волшебную вещь. Какая сила пропала зря! Но потом мысленно дал себе по морде. Радоваться надо, что так легко отделался, а ещё валить пока не предложили приобрести чего-нибудь взамен.
Влад содрал с себя жилетку, набитую камнями, и швырнул в сторону. Затем совершенно по-песьи отряхнулся, расправляя смятую ремнями шерсть и расслабляя затекшие плечи. Без сумки было холодно и непривычно, но такого облегчения он не ощущал еще ни разу в жизни.
Змей тоже помотал головой и потряс шеей, будто прогоняя по телу мурашки от возвращенной силы.
- 'Спасибо за всё', - сказал Влад, встав на четыре лапы. - 'Я пойду?'
- 'Неужели. Проделав такой путь. Ты не хочешь ни о чем попросить. Я могу. Исполнить. Любое желание.'
'Какая предсказуемая уловка', - подумал про себя Влад и сказал:
- 'Вообще-то есть одна мелочь.'
- 'Говори', - с удовольствием протянул Змей.
- 'Освободи девушек, которых принесли тебе в жертву, и преврати их обратно в людей'.
- 'Они. Свободны.'
- 'Они таскают вам еду как рабы! Это свобода?'
- 'Их принесли. В жертву. Я принял их. Дал им крылья. Но если кто-нибудь. Узнает их. И назовет по имени. Они станут людьми.'
- 'Так не честно! Кто же их узнает в таком виде? Они же полностью звереют!'
Змей не ответил, только равнодушно моргнул прозрачным веком и отпрянул, сползая с уступа.
У Влада внутри все оборвалось. Он хотел спасти всех, хотел вернуть людям их потерянных родных. Не мог же он уйти отсюда ни с чем.
- 'Стой!.. Те' - Влад побежал за Змеем, пока тот не уполз. - 'Можете отдать хотя бы одну?'
Змей задержался.
- 'Которую?', - хитро поинтересовался Змей.
- 'Ту, что вы забрали последней. Марийку. Я видел ее. И знаю в какой она пещере.'
- 'Она может идти с тобой. Но останется пересмешником.'
- 'Ладно. А если ее узнает другой?'
- 'Без. Подсказки.'
- 'Хорошо.' - согласился Влад, а про себя подумал. - 'Интересно, все змеи такие душнилы?'
- 'Что. Взамен.'
Влад судорожно перебрал все, что у него было при себе. Хвост? Эту чудную жилетку по последнему писку моды?
- 'Мне не нужно то. Что тебе. Не жалко.'
- 'Тогда... Меня. Забери мою жизнь.'
- 'Я же. Сказал...' - со скучным упреком протянул Змей.
- 'Тогда что?'
- 'То. Что тебе. По-настоящему. Дорого.'
Влад задумался. Что было ему дорого? Его новая сущность? Сила? Поселок, где его приняли? Его жители? Север... Перебирая всё, что любил, он дошёл до дома, до квартиры в славных упырях, где тепло, горит свет, пахнет едой и старыми обоями, где скрипит выщербленный паркет и не замолкает в зале телевизор, который смотрят мама с Павликом. Больше всего Влад захотел сейчас оказаться с ними, дома, в родном бардаке, пить чай вместе и спорить о всякой ерунде.
- 'Подойдет', - хищно прошелестел голос, в котором послышалась улыбка.
- 'Нет! Не трогайте их!'
- 'Не трону. И ты тоже. Не тронешь. Не подойдешь. Не увидишь. И не услышишь.'
Влад в ужасе уставился перед собой, но не смел возразить.
Всё это время, пока он был в Нави, сердце согревала мысль, что технически он мог в любой момент вернуться домой. Готов ли он был перечеркнуть эту возможность и спалить самый главный мост в своей жизни? Нет, не готов. Но он и его родные по крайней мере будут жить. А Марийка могла навсегда остаться во льдах и умереть от голода или стать чудовищем, которое потом случайно пристрелят.
Влад сглотнул, исподлобья посмотрел на Змея, стиснул зубы, и как можно увереннее подумал:
- 'Д-да.'
- 'Прикоснись. И скажи. Это. Вслух.'
Влад поднялся на ноги и подступил ближе к морде Змея. Зажмурившись, прикоснулся лапой к холодной чешуе между огромных щёлочек-ноздрей.
- Я со..., - он всхлипнул и сдавленно произнес. - Я согласен!
В голове словно взорвалась вселенная. Все пришло в беспорядок. Вот перед ним явились мама и Павлик. Но не успел он обрадоваться тем, по кому истосковался, как, не сходя с места, они стали удаляться во тьму, за горизонт, на другой край мира, пока не сделались точками звезд в безымянном разноцветном туманности, которая тоже свернулась в маленький далекий огонек и исчезла в огромной зубастой пасти.
Снова горы, холод и тишина.
Змей молча сполз с уступа и исчез в заливе.
Пересмешники метались среди скал, как будто ничего не было.
Оборотень сел на корточки, обхватил лапами голову и навзрыд провыл:
- Простите!
Глава 59. Выше.
Влад так спешил назад, что чуть не промахнулся мимо пещеры. Залетев внутрь, он затормозил о стену и, нахохлившись, посмотрел на Марийку.
Та сбросила шубу, накинула на него и обняла.
- Я боялась, что ты не вернешься.
- 'Я-э... Тоже', - рассеянно выдохнул Влад, про себя радуясь, что волки не умеют краснеть.
Это для Марийки он - милая, мокрая, взъерошенная, черная собачка. А ему все еще было неловко. Однако он прижался в ответ.
- 'Я, в общем-то, сделал, что хотел и мы можем пойти домой', - буднично доложил он.
Марика тихо усмехнулась, но потом отпрянула и вздохнула, опустив глаза.
- Не можем. Я же говорила.
- 'А вот и можем!', - с детским торжеством возразил Влад. - 'Змей тебя отпустил'.
Марийка недоверчиво нахмурилась.
- Отпустил? Просто так?
- 'Да-э... За то... Что я вернул ему чешуйку!', - смутно отбрехался Влад и огорченно добавил. - 'Только остальных не удалось освободить'.
Марийка с радостным всхлипом снова стиснула его в объятиях, на этот раз еще крепче, и заплакала.
Через ее слезы и ласковое поглаживание по загривку Владу передалась ее радость и облегчение. Все закончилось. Все получилось. Он все сделал как надо. Сам. Да, он принес большую жертву. Но, чувствуя, как напротив его сердца колотится чужое, не жалел о своем решении ни капли. А та дыра в душе, которую он добровольно вырезал несколько минут назад, больше не казалась такой страшной и всепоглощающей. В Нави обязательно найдутся те, кто сможет ее заполнить.
***
Это был второй раз, когда Марийка покидала свою ледяную пещеру. Второй и последний. Счастье от этого события не помещалось даже в большой птичьей груди.
Едва выйдя на свет, она вдруг превратилась в пересмешника и запаниковала. Как и Влад, решивший, что Змей обманул его. А потом Марийка поняла, что в этот раз она не просто зритель в теле чудовища, а полностью владеет собой и ощущает каждое перышко, трепещущее на ветру.
Тогда они с Владом подумали, и Марийка решила, что лучше и быстрее будет полететь. Влад настаивал, что пешком надёжней. Марийка не могла его переспорить как пересмешник и поступила как женщина - просто встала на месте и упрямо смотрела вдаль.
Влад чувствовал нутром, что это провальная затея, причем буквально. При мысли о полете сводило желудок и подкашивались лапы. Раньше он даже не знал, что боится высоты. Путешествие по Нави открыло ему глаза на многие фобии.
Но пришлось сдаться. Без чешуйки через болото не пройти.
Влад вышел из пещеры в полуволчьем обличие, сгорбившись так, чтобы девушка не увидела ничего лишнего. Марийка усмехнулась про себя и снова уставилась вдаль.
- Прости. Ты сама это предложила, - смущенно прокашлял оборотень прежде, чем взобраться ей на спину.
Оказалось, что пересмешники ужасно костлявые. Удержаться на его спине, не чувствуя под ногами опору, было еще сложнее чем на лошади. О том что это не лошадь, а девушка, лучше было не думать вообще. Чтобы не задевать крылья, пришлось буквально сесть пересмешнику на шею. За это он снова извинился. А потом еще раз, когда взялся неуклюжими пальцами за перья.
Марийка хотела бы его утешить и сказать, что ей тоже страшно и неловко, но не могла сладить с птичьим клювом, поэтому получилось подбадривающее крокотание.
Поток ветра толкнулся в крылья, заставив ее пошатнуться.
- Стой-подожди! - запаниковал Влад, решив, что Марийка уже собралась прыгнуть. - Я не готов!
Марийка тоже была не готова. Ей предстояло совершить настоящий прыжок веры. Но у нее был вдохновляющий пример - Влад. Слабый, маленький и неопытный он смог зайти так далеко. Ей, навьей дочери, трусить перед ним просто непозволительно. К тому же, она ведь уже летала, пусть и не сама. Тело должно было помнить, как это делается.
Она подалась вперед, легла крыльями на усилившийся ветер и отпустила край.
Влад непроизвольно вцепился в перья.
- Ох, твою Навь! Стой! Я передумал! Давай ты полетишь, а я пойду пешко-о-О-О! - вой оборотня вместе с испуганным раскатистым клекотом ухнул в пропасть.
Захлебываясь ветром, они быстро полетели вперед, правда, больше вниз. В общем, падали с размахом и подвыподвертом.
- Вверх! Вверх! - орал Влад, как будто Марийка просто перепутала направление.
Но голосовые команды на пересмешнике не работали, и из пасти оборотня посыпались ругательства, часть которых была адресована девушке, а остальные описывали его негодование.
Впрочем, из-за свиста ветра в ушах и крика ни он, ни Марийка ничего не услышали.
Вопящий тандем по кривой летел прямо на острый клык горы. Всё что в этой ситуации мог сделать Влад это спрятать морду в перьях между лопаток пересмешника и ждать столкновения.
Марийке оставалось лишь суматошно махать крыльями и верещать во всю пересмешью глотку. Тело не то, что не помнило, как летать, оно словно только что вылупилось. А птичье поле зрения во весь горизонт напрочь сбивало с толку.
Тогда она попробовала другую тактику и, вытянув крылья в стороны, наклоняла их под разным углом и напрягала с разной силой.
И вот наконец угадала с положением. Воздушный поток наполнил крылья точно паруса и подкинул её ввысь.
От радости, что всё получается, она засмеялась. Прозвучало это как восторженный клекот. Влад почувствовал перемену в ее настроении, а главное, в резкости их полета, и поднял голову.
Они не падали, а плыли, как в невесомости. Между гор выглянуло солнце, выхватив их словно прожектор и перекрасив пересмешника в яркий пшеничный цвет.
Влад посмотрел вниз. Километры свободного падения уходили в бездонную тьму. А здесь, под самым небом, с ветром в ушах, казалось, что они просто зависли в воздухе и вот-вот начнут снова падать. Только горы, проплывающие мимо, развеивали эту жуткую иллюзию. Страх высоты постепенно уступал место восторгу. Влад увидел, как по белоснежному хребту скользнула синяя с ярким контуром крылатая тень, и у него перехватило дух. Это был самый реалистичный из его фантастических снов, и самый прекрасное из всего страшного, что с ним случалось в жизни.
Они летели около десяти минут, а впереди уже показалось болото, очертившее горы кривой бурой извилиной, как на контурной карте.