Ященко Даниил Викторович : другие произведения.

Двенадцатый

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

Летописи миров том I

Двенадцатый.

Часть I: Найтари

1.

   Городок, вернее, большая деревня, стоял в нескольких лигах от тракта, соединяющего Великую империю на востоке и разрозненные княжества на западе. Сколько горожане себя помнили, в местном трактире (а деревня была такой большой, что могла похвастаться наличием своего трактира) отродясь не появлялось ни одного нового лица. И когда в общую залу вошел человек в заляпанной грязью некогда черной накидке и высоких сапогах, до голенища измазанных глиной, к нему были прикованы все взгляды. Однако странник всех разочаровал: бросил заплечный мешок с нехитрыми пожитками на дальний стол и жестом заказал эль. Любые попытки начать разговор наталкивались на глухую стену, не пробиваемую, кажется, даже огненными шарами, делаемыми в Великой империи.
   -Вот ща выпьет и начнет говорить, - предположил староста, - Гори, а ты не видел, он откуда пришел?
   -Со стороны тракта пешком еще до захода солнца. Потом исчез, - ответил привратник.
   Никто не обратил внимания, что двое сравнительно недавно поселившихся в деревне южан, при этих словах многозначительно переглянулись и начали буравить пришельца еще более пристальными, чем остальные, взглядами.
   Странник, между тем, молча допил пиво, расплатился и вышел. Пара южан последовала за ним через несколько секунд. Они нагнали молчуна на углу таверны. Один схватил его сзади за конец накидки и дернул, чтоб остановить, но встретился с четырнадцатью дюймами стали около собственного горла. Его товарищ схватился за рукоять большого охотничьего ножа, но передумал, встретившись взглядом с блеснувшими под капюшоном изумрудно-зелеными глазами чужака.
   -Э, э, э, ты! Это что еще за новости, а?! - это Гори вовремя вышел из таверны, чтоб вернуться на свой пост. Признаться, ему сейчас стало просто до невозможности досадно за оставленный в привратницкой видавший виды бердыш.
   Путник отрицательно покачал головой, словно говоря: "все в порядке, я не причем", и убрал кинжал в скрытые за плащом ножны. Потом развернулся и зашагал, куда шел - по каким-то одному ему известным делам. Гори же приблизился к южанам со словами: "Да что ж вы с бродягой-то схлестнулись, так мать и разэдак?" и упал, выплевывая кровь. Это нож все-таки вонзился в тело. Правда, не в то, которое предполагалось.
   -Седлай коней, а я уберу труп. Если это ОН, мы должны его поймать. Дай знать остальным нашим в округе.
   -Думаешь, ОНА тоже здесь?
   -Это не наша проблема. Принцессой займутся другие, а нам нужна ЕГО кровь.
   А загадочный путник уже выходил из городка. Одинокая фигура пересекла главную улицу, выбралась за ворота и вот-вот свернула бы на торную дорогу, и ничего бы не произошло: неизвестный человек так и остался бы свободным скитальцем, перебивающимся случайными заработками, уже через пару-тройку лиг забывшим о недоразумении в одном из многочисленных и похожих, ровно капли утренней росы, городишек. Но судьба никогда не дает человеку самому выбирать и следовать своей дорогой. Каждого она толкает на что-либо переворачивающее уютный индивидуальный мирок с ног на голову. Так произошло и с этим бродягой. Едва поравнявшись с местом, где защищавший город частокол образовывал своеобразный альков, встречаясь с рощей, он заприметил какое-то шевеление, словно шайка романтиков большой дороги потрошила добычу.
   Странник, еще не поздно. Отверни взор, предоставь случаю самому решить дело, не бросайся туда, не выскакивай на освещенный масляным светильником пятачок перед альковом...
   Но фортуне было угодно, чтоб человек поступил в точности, да наоборот. Там, в относительной темноте три темные фигуры методично и деловито пинали скорчившуюся на земле четвертую. Заметив чужого, один из трех поднял свою дубину и бросился на незваного гостя. Хлопнула плотная ткань, лязгнул освобождаемый из плена кожаных ножен металл, что-то два раза чиркнуло и разбойник грудой осел на покрытую палой листвой землю. Вновь мелькнула тень, кинжал блеснул под попавшим лучом лампы, кто-то коротко всхлипнул. И вот все. Три грабителя лежали на земле. Двое мертвые, а третий готовился с минуты на минуту предстать перед судом Творца.
   -Ррогвардри трону, Салкандо, - просипел умирающий и отошел.
   Бродяга же просто развернулся и пошел к дороге, запачкав сапоги еще и кровью, даже не посмотрев, кого он спас. Но он вскоре совершил главнейшую ошибку в жизни - оглянулся, когда несостоявшаяся жертва ночных грабителей догнала спасителя. На свету выяснилось, что это была совсем еще юная девушка, едва перешагнувшая порог отрочества, миниатюрная, но уже красивая, даже не смотря на запачканное миловидное лицо и покрытые коркой из крови и глины локоны волос.
   -Спасибо тебе, воин, - поблагодарила она и склонилась в изящном поклоне, - Позволь мне следовать за тобой и отплатить долг.
   -Я не воин, и мне не нужны попутчики, - произнес бродяга. Это были его первые слова за несколько недель.
   Он вновь зашагал по тропинке, не оглядываясь назад. Упорная девчушка шла за ним, отстав на несколько шагов. К полуночи они вышли на тракт, и странник стал устраиваться на ночлег прямо на обочине. Бросил мешок на кучу относительно сухих листьев под высоким деревом и наломал немного веток на костер, который разжигал с помощью огнива и трута тогда, когда подоспела его спутница.
   -Снова ты. Я же сказал, мне не нужны попутчики.
   -Пожалуйста, позволь мне остаться с тобой. Умоляю, воин.
   Может, сработала красота девушки, которую не скрывали даже надетые на нее лохмотья, а может сердце одинокого скитальца смягчилось само по себе, никто не знает, но он бросил ей кусок солонины и флягу с водой.
   -Кто ты и куда идешь?
   -Называй меня...Тари. Иду, куда глаза глядят: хоть на восток, хоть на запад.
   -Тари, это же эльфийское имя. Ты эльфка?
   -Нет, то есть только наполовину. Моя мать была эльфийкой-рабыней, предназначавшейся в дар знатному дворянину, а отец простой солдат, сопровождавший рабов ко двору этого дворянина, - она замолкла, откусывая мясо и запивая его водой, а потом спросила спутника, - А ты кто?
   -Меня зовут Канн-странник и это все, что тебе положено знать, - ответил бродяга и завалился на кучу листьев, положив под голову мешок. Девушка-полукровка же осталась сидеть перед догорающим костром, озираясь по сторонам и прислушиваясь к ночным шорохам, словно хороший солдат на часах.
  
   Интермеццо 1. Ночь плача
   По устланному мрамором коридору замка быстро идет, почти бежит, его хозяин в покрытых кровью и местами порванных доспехах, сжимая в руках испещренный багровыми пятнами отравленный меч Ночных эльфов. Его войска проигрывают битву с неизвестным им врагом, внезапно появившимся прошлой ночью на границах. Навстречу ему по коридорам бегут отряды воинов, лязгая металлом доспехов и оружия и выкрикивая несоответствующие истине заверения в победе. На лице каждого пробежавшего мимо воина Ун'Шаллах, признанный всеми кланами правитель народа Ночных эльфов, читает безысходность и обреченность. Вот он достиг цели - уютной горницы в глубине цитадели, охраняемую отрядом стражников, не эльфов, но людей-наемников с дальнего северо-запада.
   -Милорд, - приветствует правителя старшина, но Ун'Шаллах отталкивает его с дороги и влетает в комнату. В стоящей посреди светлицы кроватке под шелковым балдахином спит маленькая девочка. Судя по всему, ей не больше двух лет от роду.
   Стражники смыкают копья, но, признав в ворвавшемся в покои эльфе отца ребенка пропускают того к колыбели. Правитель бросает на пол меч и подхватывает на руки спящую дочь, прижимая ее к окровавленному нагруднику.
   -Найтари, - шепчет он, гладя заплакавшую девочку по волосам, - Найтари.
   Второй рукой он срывает с шеи тонкую золотую цепочку, на которой висит медальон, сделанный из переливающегося всеми цветами радуги камня, и жестом подзывает к себе старшину человеческого отряда.
   -Хэмпши, сохрани ее, заклинаю, сохрани. Возьми всех своих людей и уходи из замка через потайной ход. Я не могу пообещать тебе и другим воинам награду, ибо, что может дать король, чье королевство вот-вот будет разрушено, но я прошу, нет, умоляю тебя, не дай моему роду и моему народу исчезнуть.
   В коридоре слышится звон металла о металл и предсмертные проклятья умирающих защитников замка. Старшина, по покрытому морщинами и шрамами лицу которого текут сентиментальные слезы, принимает ребенка и медальон из рук старого товарища.
   -Я сохраню ее, Ун'Шаллах, во имя нашей долгой дружбы, - говорит он и объявляет своим подчиненным выход, - Да спасет тебя Творец, эльфийский царь.
   Ун'Шаллах поднимает меч и бежит туда, где идет схватка. Он врубается в толпу врагов, сдерживаемую горсткой эльфов, и рубит их направо и налево. Во второй руке его появляется кастет, оканчивающийся длинными, словно кинжалы, когтями. Бой во дворце быстро заканчивается, благодаря вмешательству правителя, но сражение еще далеко от завершения. Уцелевшие выбегают на крепостной двор, где неприятель приканчивает выживших защитников крепости. Вокруг эльфийского царя растет груда трупов, кажется, что он один может перебить всю вражескую армию, но в его плечо впивается арбалетный болт, по боку чиркает чей-то меч, пробив и без того порванную кирасу. На него летит всадник с опущенным для удара копьем. Зазубренный наконечник входит в тело Ун'Шаллаха чуть пониже груди. Он обрубает древко и выдергивает ранившего его всадника из седла, и приканчивает, снеся мечом голову, закрытую шлемом. Силы оставляют короля-воина и он падает на колени, вонзая меч в землю и опираясь на него. Вкруг собирается едва ли не вся оставшаяся неприятельская армия, но окровавленные губы гордого эльфа не просят пощады, они произносят проклятья, серые глаза смотрят решительно и твердо. В тесный круг протискиваются два всадника. Один рослый и облаченный в доспехи, но без шлема, а другой - низкорослый горбун в черной тунике и с закрытым маской лицом. Однако они оба рыжеволосы и преисполнены страшной силы, непонятной эльфу. Собравшись с силами, Ун'Шаллах поднимается с колен и произносит вызов на поединок. Горбун поднимает руку с переливающимся перстнем, но его брат удерживает его и сам спешивается, обнажая меч. Клинки сталкиваются раз, другой, но силы не равны. Эльф бросает свой меч в горбуна, когтями парируя удар второго брата, от чего они ломаются. Клинок, однако, не долетает до цели и сгорает в воздухе. К ногам лошади падает бесполезный обломок. И тут страшный зубчатый меч-бастард настигает Ун'Шаллаха, и он падает. Горбун вновь поднимает руку и что-то кричит на незнакомом никому из присутствующих языке. Сложенный из гранитных плит замок рушится и погребает под собой своего хозяина, воздвигая ему поистине царское надгробье. То, что при этом придавило еще многих воинов, в том числе атакующих, ничуть не беспокоит ни горбуна, ни его брата. И далеко-далеко в ночи разносится их леденящий хохот, смешанный с плачем покоренного народа Ночных эльфов.

2.

   Едва восток окрасился алым, Канн пробудился. Наскоро позавтракав, бродяги продолжили путь в том же порядке, что и вчера ночью: Канн впереди, Тари на некотором расстоянии. Лишь во время привала на обед, она осмелилась нарушить тишину, так любимую ее спутником.
   -Куда мы идем?
   -На восток.
   -Зачем?
   -Я хочу кое-кого повидать.
   Продолжая так же клещами вытаскивать информацию, Тари узнала, что идти им еще два дня до деревушки, где обосновалась одна из бессчетных разбойничьих шаек, терроризировавших тракт, с которой Канн одно время грабил купеческие караваны.
   По тракту они шли в полном одиночестве. Лишь раз за весь день вдали послышался перестук копыт, а через некоторое время их нагнал всадник. Он придержал лошадь, словно пытаясь как можно лучше разглядеть путников, потом вновь заторопился на восток. Канн заметил, что Тари сильно нервничала, пока всадник был рядом: она прятала лицо и жалась за спину мужчине. Позже девушка объяснила, что разбойники вчера напали на нее не в первый раз, и она очень боится незнакомцев, тем более таких подозрительных, как давешний конник. У ее спутника не было никаких причин не верить ей, и он предложил Тари просто сходить с дороги, как только они кого-либо услышат. Кем бы ни оказался так испугавший полуэльфку всадник, день и ночь прошли спокойно. Ближе к рассвету Канн проснулся и, увидев, что девушка так и не сомкнула глаз, предложил постоять на часах, пока та будет спать.
   На следующий день, когда тени вновь начали удлиняться, они подошли к деревеньке, точно такой же, как та, из которой они вышли не так давно. Различие заключалось только в том, что над частоколом этой не полоскалось знамя барона или графа, которому местные жители платили дань. Привратник пропустил их без всяких вопросов, видимо, узнав Канна, хоть и долго смотрел вслед.
   Город этот сразу же решительно не понравился Тари. Часто попадались люди, у которых на лице было написано, что держаться от них нужно подальше. Именно они здоровались с Канном, который отвечал им молчаливым кивком или взмахом руки. Часто прямо на улицах вспыхивали драки и совершалось насилие, но ее спутник просто обходил такие места, поэтому Тари не особо боялась. Лишь раз бродяге пришлось вытащить кинжал, чтоб пригрозить в стельку пьяному детине, вознамерившемуся завести Тари в ближайшие кусты. Так они дошли до вполне мирно смотревшегося двухэтажного просторного дома. Канн постучался, и двери открылись. На пороге возник абсолютно лысый здоровяк, покрытый татуировками.
   -Никак молчун Канн пожаловал, - осклабился он, - Ну проходи, проходи, - И попытался пнуть постоянно молчащего путешественника под зад, когда они прошли в дом, на что Канн двинул лысому в глаз с такой силой, что свалил его на месте.
   Тари и Канн вошли в залу, заставленную столами, за которыми пировала разбойничья шайка почти в полном составе. Мужчина средних лет с повязкой на глазу поднялся с кресла, продавленного его массивным задом, и проорал, размахивая кружкой с элем:
   -Оба на, никак Канн зашел. Чего забыл ты в этом месте?
   -Ты знаешь, Рага, зачем я здесь.
   -Ага. Ну, ребятушки, понеслись.
   Пировавшие разбойники повскакивали со своих мест и обступили девушку со спутником. Показались ножи и дубины, у двух-трех разбойников даже оказались при себе мечи. На лестнице послышались шаги, сопровождающиеся скрипом старых половиц, и в залу вошел давешний конник, нагнавший путников на тракте. Тари вскрикнула и спряталась за мускулистую спину Канна.
   -Это те, господин хороший? - спросил Рага, который был главарем шайки.
   -Да, это те самые, - ответил всадник и бросил на стол увесистый мешочек, в котором звякнуло золото, - Вяжите их.
   Рага осклабился, продемонстрировав кривые желтые зубы.
   -Э, не. Давай еще столько же и получишь девку. А ты, Канн, уйди с дороги.
   Вместо того, чтобы швырнуть на стол еще мешочек с деньгами, богато одетый всадник (который, правда, всадником уже не являлся) выхватил висящую у бедра тонкую шпагу и ткнул ей точно в зрячий глаз предводителю разбойничьей шайки. Жало клинка выглянуло из бритого затылка. Остальные застыли ненадолго, но как только тело Раги хлопнуло по деревянному полу, набросились на всех троих. Оказавшийся хорошим фехтовальщиком, всадник сходу уложил троих, еще двух заколол кинжалом Канн, дав тем самым Тари время заползти под стол и там спрятаться. В зале началась настоящая свалка. Разбойников было намного больше, но явно знатный человек со шпагой сражался просто отлично, да и подобравший вдобавок к своему кинжалу меч бродяга немногим ему уступал. В конце концов, последний разбойник был пронзен кончиком тонкого клинка, и Канну пришлось сражаться уже со своим недавним союзником, внезапно напавшим на него.
   Нанося и отражая удары, противники кружили по зале. Даже не искушенной в фехтовании Тари было видно, что в этой схватке Канну навряд ли победить, даже не смотря на то, что он сражался двумя клинками и устал меньше во время драки с разбойниками. Дворянин владел своим оружием просто мастерски. Накидка бродяги уже окрасилась кровью в нескольких местах, в то время, как черный щегольской костюм неизвестного бойца оставался незапятнанным. От серьезных ран Канна пока спасало то, что он беспрерывно отступал, практически не нанося контрударов. Противник свободного странника быстро разгадал траекторию движения и постепенно загонял спутника полуэльфийки к стене, где пригвоздил бы его словно бабочку своей тонкой, но смертельно опасной шпагой. Однако Канн не пытался сдаться или пойти на сделку - он храбро сражался, хоть и понимал тщетность усилий.
   -Уходи, - бросил он одними губами, на миг открываясь, чем и воспользовался дворянин. Клинок шпаги блеснул в молниеносном выпаде и вошел в бедро Канна чуть ли ни на четверть дюйма.
   Тари поняла, что обязана предпринять хоть что-то, но что? Фехтовать она не умела, но все-таки подняла с пола длинный кинжал. Тут в нее словно вселился демон, жаждущий крови: лицо девушки прорезала хищная ухмылка, ясные глаза затуманились и как будто стали темнее. Она взвилась в воздух и, перекувыркнувшись через стол, атаковала противника уже приготовившегося к смерти Канна. Тот парировал удар и отскочил на длину шпаги, но недостаточно быстро - кинжал прочертил на его камзоле длинную алую борозду.
   -Трону, Салкандо, - вскричал он и рубанул шпагой, но заточенный клинок встретил только воздух. Кинжал девушки зацепился за эфес, момент, и оружие врага взмыло вверх и оказалось в левой руке Тари. Два стальных вихря проблестели перед глазами Канна, и незнакомый дворянин оказался на коленях - эльфка перерубила сухожилия на обеих ногах. Вновь короткий взблеск, и оба клинка торчат в основании шеи незнакомца, перерезав, по пути, важные жилы. С секунду Тари подержала его в таком положении, а потом, толкнув труп сапогом, высвободила оружие.
   Опытный в подобных делах Канн просто не поверил своим глазам: как смогла девчушка, которую еще пару дней назад измочалили грабители с большой дороги, так лихо расправиться с поистине превосходным бойцом, с мастером фехтования (дворянин действительно обучал королевскую стражу бою на мечах)? Еще больше он опешил, когда облик Тари стал прежним и она, выронив клинки, опустилась на пол и заплакала. Канн просто не знал, что сказать (он становился свидетелем женских слез, да и слез вообще, если быть точным, в первый раз за всю жизнь), поэтому он просто подобрал себе второй меч, придирчиво выбирая из двух возможных вариантов и, как мерзко бы это не звучало, занимался мародерством.
   Всхлипы прекратились. Канн повернулся к девушке и с самой дружелюбной улыбкой, на которую только был способен, произнес:
   -Лихо ты его порубала. Почему не сказала, что умеешь так биться?
   -Клянусь кровью рода, - Канн насторожился, услышав самую страшную клятву народа Ночных эльфов, - Я даже не знала...и не знаю с какой стороны за меч браться. На меня что-то нашло...
   "-А ты, подруга, не так-то и проста, - подумал бродяга. - Я тебя выведу на чистую воду", - а вслух сказал, - Верю. Пойди, поищи себе какой-либо приличной одежонки, а я поесть сготовлю, коль не побрезгуешь рядом с мертвяками обедать.
   Тари скрылась на верхнем этаже дома, а Канн пока наскоро стаскал трупы в соседнюю комнату, обыскал тело загадочного бойца и сготовил, как и обещал, обед. Как раз тогда, когда он управился, спустилась Тари. Теперь вместо нищенских лохмотьев на ней был темно-зеленый охотничий костюм, правда, без драгоценностей, а то бы она была вылитая аристократка, выехавшая поохотиться, волосы вымыты и причесаны. Канн сглотнул подступившую слюну и поспешил отвернуться, слишком уж плотно обтягивал костюм ладную фигурку девушки.
   -Плащом прикройся, - буркнул он, - и шпагу прицепи вот сюда, на пояс, где петелька. Поучу тебя ею пользоваться, коль и вправду не умеешь.
   За скромным обедом из остатков разбойничьей трапезы, Канн, преодолев свою природную молчаливость и замкнутость, выспрашивал Тари о ее родственниках и прошлом. Кроме уже имеющейся информации узнать удалось не много. Мать свою она не знала и воспитывалась одним отцом - престарелым солдатом - как-то раз староста деревни почти у рубежей Великой империи, где обитало семейство сообщил, что надвигается отряд неизвестных всадников и попросил на всякий случай потренировать деревенских мужиков. В тот день отец передал Тари небольшой сверточек, запечатанный сургучом, и приказал показать его барону Гарроту, если с ним что-либо случится. Через неделю деревню сожгли, и семнадцатилетняя Тари отправилась искать неизвестно где замок барона Гаррота. Бессчетное количество раз она сбивалась с дороги и попадала в различные переделки, из которых выходила либо по счастливой случайности, либо благодаря чьему-либо вмешательству. Так за почти три года она добралась до городка, где и встретилась с Канном.
   Заинтригованный путешественник предложил девчушке пойти к барону сейчас, благо, что владения его начинались в нескольких днях пути на юг отсюда. Сказано - сделано, и маленький отряд вышел по южной дороге и углубился в лесок, чтоб срезать крюк. Как стало известно потом, этот маневр спас им жизни, ибо почти сразу за ними по южной дороге выехало полтора десятка всадников при оружии, но без доспехов, и в богатой одежде.

3

   К концу недели изрядно потрепанные и зверски усталые Тари и Канн вышли на тщательно ухоженную лужайку, на которой возвышался четырехэтажный особняк, защищаемый только глубоким, но узким ручьем и стенами, доходящими до второго этажа. Подобная небрежность в обороне вызвала негодование Канна, успевшего, в свое время, еще и послужить в королевской армии простым копейщиком.
   На стук молоточка в гонг у широких, окованных железными полосами, ворот выглянул заспанный гвардеец и, отравляя воздух ароматом прогорклого эля, буркнул:
   -Убирайся, милостыню не подаем, - на него произвела впечатление изорванная накидки Канна, но, увидев не менее потрепанный, однако явно дорогой костюм Тари вкупе с пристегнутой к бедру шпагой, с которой она ежедневно упражнялась под руководством молчаливого спутника, приосанился и соизволил пропустить незваных гостей в дом.
   Их провели в роскошную гостиную и попросили обождать. Канн плюхнулся на диван, не обращая внимания на то, что пачкает обивку, и потянулся к непочатой бутылке вина из Южного предела.
   -Кислятина, - вынес он вердикт, отведав дорогущего напитка, предварительно отбив кулаком горлышко бутылки.
   Тари же, будто изваяние мифической красавицы, застыла у окна, изучая голубой горизонт.
   Вскоре появился и сам хозяин дома - пожилой аристократ барон Гаррот. С первого взгляда на него любому становилось ясно - в жилах этого старца течет поистине голубая кровь. Даже с возрастом черты лица его не стали глаже, тело не потеряло былой силы и сноровки. А вот внук, на руку которого опирался барон, производил совсем другое впечатление: ровесник Тари, утонченный щеголь, чья рука привыкла к изящным хрустальным ножкам бокалов и страшится грубости меча.
   -Молодой человек, - начал старый барон, но заметил Тари, высвободился от опеки внука и пересек комнату, словно двадцатилетний юноша, - Найтари, elfallen regna, weirdrunn, - и склонился перед полуэльфкой в почтительном поклоне, ровно перед особой королевской крови. Молодой барон, в это время, беззастенчиво пялился на девушку. Канн хотел разбить о его голову бутылку за это, хотя и сам не понимал, почему, но баронет вовремя обернулся на бродягу.
   -Фу, дед, что ЭТО делает здесь.
   -Ellora se trenfarso joi Garret, regna, torkchensi myuth.
   По-прежнему ничего не понимая, Канн решил взять ситуацию в свои руки:
   -Меня зовут Канн, я спас ее...
   -Тогда честь тебе, хвала и неисчислимые сокровища в награду, - прервал его барон.
   -Дед, что происходит, - вмешался молодой.
   -Помнишь, я рассказывал тебе про величайшего воина и могущественного короля Ночных эльфов Ун'Шаллаха? Это его дочь.
   Совсем очумевший Канн ляпнул, что Ун'Шаллах никакой не герой и не король, а простой солдат, погибший в маленькой деревушке, на что барон рассмеялся:
   -Здесь нет полукровок. Перед тобой чистокровная эльфийка Найтари Эльфарран.
   Все трое сели, причем при последних словах старика глаза молодого алчно блеснули. Барон налил себе вина и завел рассказ...
  
   Интермеццо 2. Кровавый рассвет
   По пыльной дороге скачет армия. Пыль всюду: она забивается под забрала рыцарей, покрывает сверкающую броню, опутывает копыта боевых коней. Люди спешат на юг. Бьет последний час, еще чуть-чуть, и они опоздали. Предводитель с султаном алых перьев на шлеме, поверх которого одета баронская корона, торопит коня. Бока благородного животного кровоточат, но человека это не останавливает. Он смотрит на лениво встающее солнце и кричит своим воинам:
   -Кровавый рассвет. Спешим, спешим, иначе они пропали.
   Сотни коней хрипят под ударами шпор, но все тщетно. Перед бароном открывается выжженная дотла равнина. Кое-где уцелели хижины, порой по обочинам дороги видны высокие, прекрасные силуэты, застывшие в плаче над павшими близкими. Что бы здесь не случилось, барон знает - он опоздал, он частично виновен в том, что жители некогда дивной страны в одну ночь лишились крова, множество мужчин погибло, а другие полонены. Лишь немногие приветствуют теперь сорокалетнего барона Гаррота, спешащего на бой, но попадающего на похороны.
   Вот видны знакомые места. Сотни раз Гаррот охотился в этом лесу, тысячи раз прогуливался в компании старого друга по этим полям....Но где, же замок? Белоснежные башни не попирают небосвод.
   Барон останавливает коня. С пригорка, на котором стоит войско, видна долина, кромка леса, скала, но вместо белоснежных башен там груда камня. Жестом правитель приказывает войнам скакать вглубь страны, а сам вместе с сыном спускается вниз.
   Перед самыми развалинами смирно стоит каурый конь, а всадник, низкорослый горбун, воздел руки на вершине кучи камня и что-то шепчет. Гаррот натягивает поводья и берется за меч.
   -Кто повинен в этом? Где наш давний друг и союзник король Ун'Шаллах Эльфарран?
   Ответом ему служит смех горбуна.
   -Эльфы мертвы, - скрежещет он, и с пальцев его срывается ослепительный зигзаг молнии.
   Барон теряет способность видеть, а его сын падает с развороченными на груди доспехами. Когда Гаррот обретает вновь способность видеть, горбуна уже нет, только лошадь щиплет чудом уцелевшую траву на клумбе.
   Правитель вскакивает в седло и спешит вдогонку за своими войсками. И гонит коня он не зря - баронские тяжеловооруженные конники настигли в большинстве своем пешую армию, спалившую Дракмор, страну Ночных эльфов и сейчас рубятся с ними, мстя за добрых соседей и давних друзей. Отряд за отрядом стелется под сияющими на утреннем солнце пиками латников, полк за полком попадают в окружение и выпускают из рук мечи.
   Барон поспевает к самой кульминации боя, когда его войны сходятся с личной охраной вражеского генерала.
   -Брать живым, - кричит Гаррот и опускает на лицо забрало.
   Избранная полусотня ничего не может противопоставить воинам барона и друг за другом вражеские бойцы погибают. Остается один генерал, но сдаваться он не собирается. Статный мужчина в плаще, отороченном совиными перьями, спрыгивает с коня и вынимает привешенный к седлу двуручный меч.
   -Человек, я вызываю тебя, - кричит он барону, заметно присвистывая.
   Гаррот спешивается, обнажает клинок. Звенит сталь. Долго длится поединок, храбро сражаются воины, но никто не может одержать верх. Тени укорачиваются, солнце подходит к полудню. И вот генерал лежит на земле, его меч сломан, а барон из последних сил ставит ногу на грудь поверженного противника и приставляет кинжал к прорези шлема.
   -Сдаюсь, - свистит побежденный, - Выкупаю жизнь
   -Чем? - спрашивает барон.
   Тот отвечает, и Гаррот, как ни смертельно устал он, приказывает построение и поход...
   -Что ответил генерал? - полюбопытствовал Канн.
   -Дочь короля, принцесса Найтари, избежала смерти и исчезла вместе со своей охраной. Я долго искал девочку. Мои люди изъездили земли от Западного моря до диких островов восточнее Великой империи. Но на след напасть мы смогли только лет через 15. Такой опытный и осторожный был Хэмпши, старшина гвардии Найтари. К сожалению, сторонники горбуна тоже нашли их, причем, раньше нас. Остальное Тари расскажет тебе сама, если уже не рассказала.
   -Эти люди, которые преследуют Тари, кто они и что им надо?
   -Сторонники горбуна. Точнее сказать не могу. Слишком мало мы о них смогли узнать.
  -- Ррогвардри трону, Салкандо, трону, Салкандо, - произнес Канн, стараясь как можно точнее скопировать говор. Не брось он при этом случайный взгляд на юного барона, то не заметил бы, как тот сошел с лица, но быстро справился с чувствами. О недавнем волнении напоминали только чересчур сильно сжимающие ножку бокала пальцы.
  -- Да, - подтвердил Гаррот-старший, - Горбуна зовут Салкандо. И это все, что о нем известно, кроме того, что он чародей и притом сильный.

***

   Канн и Тари жили в доме барона Гаррота с его согласия и любезного приглашения. Девушку понять можно: не каждый день юные сироты узнают, что они дети могущественных королей-героев, убитых злым магом. Она подолгу говорила со старым бароном наедине, не рассказывая даже Канну, к которому вполне искренне привязалась, ничего из этих бесед. Так же она училась фехтованию под руководством лучших бойцов баронства и делала определенные успехи, правда, довольно скромные, по мнению Канна и поразительные, по словам ее учителей.
   Сам он тоже не терял времени даром, а тренировался вместе с телохранителями барона. Почему он до сих пор не покинул гостеприимный дом, было загадкой даже для него.
   Крупные бриллианты звезд сверкали над головой одинокого воина в ночном небе, не омрачаемом ни единым облачком. Легкий ветер трепал накидку и доносил запах реки.
   Почему ты остался, Канн? Ты ценишь свободу более всего, тебе милы бескрайние просторы, леса и поля, так зачем тебе задыхаться в душной роскоши дворянского поместья. Ты чего-то ждешь? Да, ждешь, пока Тари достаточно подготовится, но зачем? Кто она тебе, странник? Приблудная девчушка, вдруг оказавшаяся эльфийской царевной. Что-то колет, словно нанесенная тончайшим клинком рана, прямо в сердце. Такого еще не было. Но зачем тебе это?
   Звездочка на небосводе мигнула раз-другой и сорвалась со своего места.
   "-Желаю разобраться, понять и...и добиться, - мысленно загадал Канн. - Принцесса Найтари вскоре совершит поход в свои земли, и я буду сопровождать ее. Я сам это выбрал. Но не совершил ли я ошибки, не придется ли мне расплачиваться за свою несдержанность. Да и мое ли это дело? Я проводил девчонку Тари, спас ей жизнь, но и она спасла меня. Тогда не пора ли мне в путь? - спрашивал он, и сам же отвечал, - Нет, будь то, что будет, но я не отступлю, пойду до конца".
   Послышались легкие шаги, на верхнюю террасу выбрался внук барона Гаррота.
   "-Щенок что-то замышляет. И явно что-то относительно Тари, в смысле, принцессы Найтари. Он заволновался, когда я произнес это непонятное Ррогвардри трону, Салкандо, трону, Салкандо. Стало быть, он как-то замешан в деле. Он, а не старый барон. И еще, почему у меня было желание придушить его, когда он едва не раздевал глазами принцессу?"
   -Мне сказали, ты здесь. Нам надо переговорить, - бросил юноша.
   -Молодой барон не нуждается в разрешении в своем доме.
   Тот подошел ближе и словно случайно положил руку на рукоять клинка, не положенного дворянам по придворному этикету украшенного драгоценностями тупого кинжала, но превосходной боевой даги, способной потягаться с мечом.
   -Хочу предложить тебе сделку, - проворковал он, - Тебе, бродяга, все равно плевать на дворцовые интрижки. Ты знать не знаешь никакого Дракмора, и тебя никоим образом не волнует, кто в сей стране правит: марионетка какого-то там колдуна или дочка Эльфаррана. Не говори ничего, я и без этого знаю, что не ошибся. Так вот, я предлагаю тебе вот это, - в руках скользкого, будто уж, юноши появился весьма увесистый мешочек, - Здесь золото и камни на такую сумму, что все твои знакомые бродяги умрут обеспеченными людьми. За это тебе надо сделать самую малость, то, о чем ты и так задумываешься - уйти прочь и забыть про дочурку эльфийского царька, о котором ты слыхом не слыхивал. Подумай, что тебе светит? Ничего. Да, дивчина красивая, но ты что, не найдешь другую деваху, чтоб ей под юбку залезть...
   Договорить он не успел. Канн одной рукой выбил из ладони молодого Гаррота мешочек, а второй от души съездил ему по физиономии. Тот не растерялся и выхватил кинжал-дагу, бродяга откинул накидку и положил ладони на рукояти парных сабель, висевших у него за спиной в дополнение верному ножу и вместо разбойничьих мечей. Барон враз оценил, что ему однозначно не выстоять против хорошего обоиручного фехтовальщика и отскочил подальше.
   -Ты заплатишь за каждую каплю моей крови, что окропила землю, бродяга, заплатишь кувшином своей. Не сейчас, но это будет, - прошипел трус и поспешил ретироваться, уворачиваясь от доброго пинка.
   Канн вернулся к разглядыванию звездного неба, даже не подозревая, что секунду назад Судьба предоставила ему еще один шанс остаться на привычном жизненном пути. Берегись, неведомый воин, именующий себя Канном, ибо никому из смертных или живущих в твоем мире бессмертных не ведомо, куда может завести тебя дорога, которую ты только что избрал. Ты станешь вельможей, блистательным полководцем сияющего в звездном свете государства, или погибнешь в безвестности в недостойной песен миннезингеров битве посреди выжженных равнин. Берегись, Канн, берегись.

4

   Примечательно то, что молчаливый странник Канн и девчонка, до недавнего времени не подозревавшая, что она дочь правителя эльфийского царства смотрели в одно и то же время на одну и ту же падающую звезду. Правда, мужчина делал это на открытой террасе, а Найтари - из окна отведенных ей роскошных покоев. Она, однако, никаких желаний не загадывала, поскольку ее занимала беседа с устроившимся в глубоком кресле хозяином поместья.
   -Мои войны регулярно тревожат рубежи Дракмора и совершают набеги вглубь страны. Естественно аккуратно и целенаправленно, я ведь не собираюсь рушить, начавшее восстанавливаться, хозяйство. На троне там сидит марионетка, только и могущая, что собирать подати с народа. Войск у него мало. С каждым днем мои всадники все ближе и ближе подходят к противоположным границам. Но вот столица, точнее, то, что от нее осталось, охраняется так, что будь здоров. Я предлагаю, как только ты будешь готова выступать, я дам тебе крыло тяжелой конницы и, скажем, полусотню копейщиков и столько же лучников, на всякий случай. С таким войском ты безо всякого труда отвоюешь Дракмор и подойдешь к столице. Как только это будет сделано, я закончу осаду города вместо тебя.
   -Спасибо, барон Гаррот. Я даже не знаю, как благодарить вас. Вы так много делаете для меня...
   -В том то и дело, Найтари, - перебил нобиль, - Я много делаю. А тебе, похоже, царский венец совсем не нужен. Я, конечно, понимаю, непросто прожить два десятка лет простой полукровкой, а потом узнать, что ты родная дочь эльфийского короля-героя и его законной жены и наследница разоренной страны. Но ты принцесса уже почти месяц. Прости, я неудачно выразил свою мысль...Хотя, забудь об этих фразах, я просто...забыл с кем говорю. Что ты действительно пришла сюда простой девчушкой и превратилась в королеву.
   -Все ваши наставления не пропадают зря, барон, - заверила старика Найтари.
   -Надеюсь. Я хотел поговорить еще об одном. О твоем спутнике, Канне. Лично я в нем уверен, он кажется хорошим человеком, хоть и скрытным сверх всякой меры. Но я не понимаю мотивы его поступков. Любой другой на его месте взял бы земли, должности, деньги, женщин на худой конец. А этот попросил хорошую кольчугу да пару сабель, вкупе с твоим разрешением сопровождать тебя и дальше.
   -Если он кажется вам верным, то ни все ли равно, что движет Канном. Может, он действительно жаждет земли, деньги и титулы. Только не в том объеме, что ему может дать богатый нобиль, а от королевы. Мне, раз уж мы о нем заговорили, кажется порою, что он сам не просто человек. Эльфы ведь могут чувствовать такие вещи.
   -Ты имеешь в виду его будущее?
   -Нет, настоящее. Как будто Канн не тот за кого себя выдает. Не свободный бродяга, а кто-то еще. Причем прекрасно об этом знает.
   -Тебе это кажется, - рассмеялся барон и налил себе родниковой воды в кубок, - Тогда прости, Найтари, я больший эльф, чем ты. Я хоть точно знаю, что наш, вернее, твой, суровый и молчаливый друг, чуть что хватающийся за саблю, не человек, а полукровка. В его жилах как минимум половина крови эльфийская. Правда, я не знаю, из Ночных он или Лесных, мэллорианнор, да и вспыльчивость у него чуть ли не орочья. Даже твои гордые сородичи, каждую улыбку принимающие за кровное оскорбление, не норовят перерезать горло солдату, задевшему их в столовой.
   -Простите, ваше превосходительство, но откуда вы знаете? - удивилась эльфийка.
   -Ты что, не видела его без капюшона? Тогда посмотри. Ушки у него хоть и не такие остренькие, как у тебя, но достаточно заметные. Да и где ты видала человека с агатово-черными волосами? Таких у нас в природе не бывает... Ладно, пойду я. Доброй ночи, принцесса. А насчет Канна, хотите - берите его в начальники личной охраны, или назначьте его наш'хаером, когда у вас снова появятся войска.
   После ухода барона, эльфийка еще долго простояла у раскрытого окна, вдыхая свежие ночные запахи. Из окна как раз открывался вид на террасу, с которой любовался звездами Канн. И, если приглядеться повнимательнее, можно было различить высокую фигуру, закутанную в черную накидку с капюшоном, задравшую голову к небесной сфере.
   Царевна резко развернулась, едва не загасив свечи, и скорым шагом вышла из покоев. Как тихо она не старалась ступать по террасе, Канн услышал ее.
   -Ваше величество, - приветствовал он, чуть наклонив голову. - Что привело вас сюда ночью?
   -Не спится, Канн. Ответь на вопрос, и я сразу же уйду. Я не хочу и не могу приказать, так что прошу твоего согласия, - знаком согласия послужил кивок, - Почему ты вызвался пойти со мной?
   Глаза воина закрылись - он не знал, что сказать.
   -Моя королева...Найтари, - исправился он, - Я решил последовать за вами и разделить с ва...тобой все опасности предприятия потому, что я...
   Фразу прервала свистнувшая в воздухе стрела, пущенная явно с внешней стороны защитных сооружений. Длинное древко злобно задрожало в руке воина, хотя принцессу и Канна разделяло несколько шагов, а стрела летела прямо в нее. Следом за первой в воздух взвилось еще с полдесятка. Бывший бродяга оттолкнул эльфийку с линии огня, но не рассчитал силы, и Найтари упала на террасу, что и спасло ей жизнь, поскольку одна из стрел впилась в бортик как раз там, где должна была стоять будущая королева. Остальные стрелы встретили яркие взблески стали в свете одинокого и далекого факела. Одна, другая, третья разрубались взмахом сабель на две-три части. Но четвертая стрела оказалась коварной, вместо того, чтоб лететь туда же, куда и ее товарки, резко повернула в воздухе и устремилась к распростертой на полу девушке. Все ближе и ближе хищный стальной оголовок подбирается к ее сердцу. Еще секунда, и он вонзится в плоть...Лязг, грохот падающего железа, приглушенное ругательство. Найтари открыла глаза: четвертая стрела досталась Канну. Он перелетел отделяющие их шаги и принял последний снаряд себе на защищенную спрятанной под одеждой кольчугой, полученной, как и сабли, в дар от барона Гаррота.
   -Принцесса, бежим, - поднявшись крикнул он, и вздернул девушку, словно куклу, за руку, - Вперед, - и подтолкнул в указанном направлении. Сам воин держался позади, прикрывая Найтари собственным телом. Однако залпов больше не последовало. Внизу замелькали факелы, заржали кони, послышался удаляющийся стук копыт - это стража запоздало среагировала и бросилась ловить убийцу.
   По просьбе царевны, Канн всю ночь просидел в ее покоях не смыкая глаз. В баронских часовых она разуверилась.
   Утром старший Гаррот, будто ураган ворвался в девичью спальню, держа в руке холщовый мешок.
   -Мы поймали убийцу! А это что, кровь, откуда? Стража, Канн, почему половина ковра и одежда принцессы запачканы кровью? Это...
   -Это моя кровь, - спокойно ответил полукровка и откинул капюшон. На лице его и правда были кровавые дорожки от выступившей из мельчайших сосудов алой влаги. С правой руки война даже сейчас капало, - Это от напряжения. Мне вчера пришлось саблей рубать стрелы в полете, иначе царевны бы сейчас не было, - сказал и рухнул без чувств от потери крови.

5

   Канна выхаживали лучшие лекари со всего баронства. Наверное, первый раз за всю историю мироздания простой бродяга удостоился помощи целителей, которые не по карману многим даже богатым простолюдинам. Их усилия, правда, были не так уж и нужны. Воин отлежался и спокойно встал с кровати, которая, по предсказаниям пользовавших его медикусов, вскоре должна превратиться в смертный одр. Барон же ничуть этому явлению не удивился, только многозначительно глянул на Найтари, мол "я же говорил, что он не простой смертный".
   После дни потекли по старому распорядку - упражнения с оружием, обучение Найтари родному эльфийскому языку, занявшее всего неделю, тогда как многим людям не хватает на это десятилетий.
   Так закончилась осень с ее дождями, наступила зима, принесшая умеренные морозы и совсем не характерную для юга вещь - снег. Он, правда, таял еще в аэре, падая оземь обычным дождем, да и прошел всего раза три-четыре.
   Ближе к середине северного месяца вьюг, Найтари объявила, что она готова предстать перед своим народом и вернуть королевство Дракмор законным владыкам.
   Гаррот-старший, как и обещал, дал войско, но прежде, чем небольшая армия смогла выступить, Гаррот-младший показал истинное лицо.
   Барон, Найтари и Канн заперлись в комнате для совещаний - гостеприимный хозяин какой уже раз давал наставления относительно ведения кампании. Вдруг за дверью послышалась какая-то возня, вроде как раздался приглушенный стон, будто кого-то ударили ножом в живот, но при этом не слишком плотно зажали жертве рот. Дубовые створки сотряс удар-другой, и засовы просто вылетели. Не успели заседавшие даже подняться из-за стола, внутрь ввалился весь закованный в железо Гаррот-младший, да не один, а в сопровождении странных людей, закутанных по самые глаза и пары знатных нобилей, приехавших накануне в гости к юному барону.
   -Что за черт, - рявкнул его дед, - Потрудись объяснить, что все это значит?
   Вместо желаемых объяснений, один из спутников молодого крысеныша метнул короткий пилум. Канн потянулся за саблями, но слегка опоздал, еще не до конца оправившись после болезни. Но барон справился сам - поймал дрот на лету и запустил обратно, правда, тоже безрезультатно.
   -Ассасины Ордена Крови. Хороший выбор, внук, но ты недооценил дедушку.
   Зазвенели обнажаемые клинки, причем юноша и аристократы не шелохнулись. Убийцы бросились в атаку, красивыми пируэтами преодолевая футы расстояния и перелетая через стоящий посреди комнаты стол. Одного Канн встретил железным вихрем своих кривых сабель прямо в воздухе. Брызнула кровь. Приземлившемуся на столешницу и собравшемуся сбоку перерезать горло воину перерубил ноги старый барон, еще одного заколола точным выпадом Найтари. Однако адепты Ордена Крови давили числом, и предполагаемым жертвам приходилось отступать, отступать медленно и, приканчивая нападавших, но отходить. На их счастье, убийц было не так уж и много. Последнего ассасина Канн оставил без головы, когда до стены оставалось шагов пять. Из-за опущенного забрала не было видно лица молодого барона, но оно явно выражало сильнейшее удивление - считалось, что если за дело взялись люди из Ордена Крови, то нужно было заказывать гроб. Жертву не могло спасти ничто. Его спутники взялись за руки, словно дети. Один из них метнул огненный шар, с пальцев второго сорвались кривые зигзаги молний. Канн одной рукой перевернул стол, второй потянул эльфийку за собой, ныряя в укрытие. Стол разлетелся в щепки, и его остатки загорелись от удара молнии, но люди остались целы. Барону повезло меньше - сгусток пламени ударил его в грудь. Будь на нем доспех, старик, быть может, выжил бы, но доспеха не было, и он пылающей грудой влетел в стену. Не дав колдунам опомниться и сотворить новое заклятье, Канн взвился вверх и оказался прямо перед чародеями. Скрещенные на груди кривые сабли разлетелись в стороны - одна чиркнула по камзолу колдуна, вторая отделила голову его товарища от тела, но воин пропустил коварный выпад сбоку от Гаррота-младшего. На боку выступила кровь - меч смог пробить кольчугу, но как следует вогнать клинок в тело у изнеженного наследника баронства не хватило сил. Недавний бродяга взмахнул саблей, и со шлема его противника слетел роскошный султан из перьев редкой птицы. Юный щеголь не пренебрег украшениями, даже идя убивать. Два человека схватились в поединке на мечах. Раненый колдун попытался встать, но подоспевшая Найтари прикончила его шпагой, прихваченной в разбойничьем логове.
   В схватке тяжеловооруженного латника и не закованного в броню воина при прочих равных зачастую побеждает латник. Но в поединке Гаррота-младшего и Канна прочих равных не было. Бродяга однозначно владел клинками лучше, чем соперник. Поняв это после того, как сабли раза три-четыре чиркнули по кирасе и звякнули о глухой шлем-хауберк, дедоубийца ничуть не стесняясь, показал врагу спину. Правда, далеко уйти он не смог, Канн вонзил сабли в метущий пол роскошный плащ, расшитый драгоценным мехом и жемчугом, пригвоздив его к полу. Грохоча железом лат, барон растянулся на паркете. Держа верный кинжал острием вниз, предприимчивый спутник эльфийской царевны не торопясь подошел к распростертому и безуспешно пытающемуся освободить плащ (сбросить его с плеч барон так и не догадался) врагу.
   -Выкупаю жизнь, - заголосил он, когда острие кинжала коснулось кожи там, где бахтерец переходит в шлем.
   -Имя того, кому ты служишь, я и так знаю, - усмехнулся Канн, - Его величать Салкандо. Вчерашнее покушение - дело рук ныне покойных ассасинов Ордена Крови. Остальное мне не интересно, - он замахнулся кинжалом.
   -Стой!!!!! Медальон, что одет на эльфке - сильный магический артефакт!!
   Смертоносная сталь замерла на полпути.
   -Повелитель сказал снять его с трупа и передать ему. Еще ему нужна твоя кровь, бро...странник, и кровь истинной наследницы рода Эльфарран.
   -Зачем?
   -Не знаю, видимо, для каких-то магических обрядов. Он обещал даровать мне талант, если я выполню его приказ.
   Канн и Найтари переглянулись. Девушка убрала шпагу в ножны и жестом велела освободить пленника.
   -Выдвигаемся сегодня же, - сказала она, едва стих лязг шагов убегающего из собственного дома барона.
   Построение небольшого войска заняло считанные минуты, и кавалькада всадников, сопровождаемая телегами с обозом и пешими воинами, потянулась на юг, к границам Дракмора.
  

Интермеццо 3.Пророчество.

   Полутемный зал, где на стеллажах стоят пыльные от времени пергаментные свитки, освещается факелом, да лампадкой, горящей на столе, заваленном бумагами. Над листами, покрытыми неразборчивыми символами корпит человек. Его рыжая шевелюра едва не касается трепещущего пламенного языка. Когтистый палец со скрипом движется по строчкам, сухие тонкие губы шепчут странные слова на неведомом языке. Чуть вдали мечется туда-сюда еще один человек, периодически бросая тень на рукописи.
   -Нашел, - сообщает сидящий, - Брат, это большая удача. Слушай: "в эпоху войн Первых, пришедших в мир создано было существо, неуязвимое ни для зачарованного оружия, ни для могущественнейших заклятий. Сие существо создано было силой четырех Великих Темных, ибо тогда Великие небожители стояли за спинами армий смертных. Силы Тьмы первозданной побеждали с его помощью битву за битвой. Но раз, в сражении на Лысых холмах в стане Света нашелся герой, убивший тело дракона и сам павший вместе с ним. Дух Дракона Великий Светлый разделил и заточил в созданные им камни, ибо даже он не мог совладать с сущностью, сотворенной четырьмя Повелителями стихий. Каждый из этих камней наделял своего обладателя невиданными магическими способностями и продлевал жизнь на сотни лет. Закон Весов провозгласил, что если соединить все четыре камня, окропить их кровью наследника рода павшего героя, то возродиться дракон и сокрушит мир. Власть над ним можно будет взять лишь напоив Дракона зельем из подгорной травы и крови сына, Перворожденных и Последовавших, чье сердце свободно от Тьмы и не подчиняется Свету, рожденного в час, когда звезды Небесного Краба собираются вместе и рисуют в небе сие животное..."
   -И что? кольцо с одним камнем тебе дал Мастер, а где искать остальные?
   -Читаем дальше, в другом свитке. "...Три же других камня оставлены были в нашем мире. Один из них сияет в медальоне владыки страны Ночного народа, чей отец убил Дракона. Второй отдан на сохранение мэллорианорам, третий схоронен в пещерах, куда даже гномы не прорывают свои шахты у самых корней земли". Овладеть камнем Эльфарранов можно просто поведя армию наших последователей на Дракмор. Ун'Шаллах бессмертен, в смысле, не может умереть от старости, но уязвим для оружия и магии.
   -А эти самые мэллорианоры? - спрашивает второй, - Кто они?
   -Видимо, это исковерканное название Лесных эльфов - maelloreiannor.
   -Но как заполучить их камень, Салкандо? Ведь в Вековечные леса нет ходу злу. Множество людей, чьи сердца были "запятнаны Тьмой", как говорит легенда, сгинули там.
   -Хитрость, брат, хитрость. Если мы не можем прийти к эльфам, пусть они придут к нам.
   Оба брата заливаются злым смехом, от которого у спрятавшегося за стеллажами гвардейца Великой империи холодеет кровь. Бледный, будто вампир, солдат бесшумно выбирается из библиотеки и бежит во дворец Императора. Перед ним смыкаются копья, но соглядатай все же пробирается в святая святых Империи и падает ниц перед встречающим его седобородым старцем.
   -Император вознаградит тебя за ценные сведения, - говорит старик, выслушав сбивчивый рассказ солдата.
   Наградой соглядатаю оказывается отравленный нож под ребро, направленный рукой ассасина Ордена Крови, содержавшегося при Императоре для решения деликатных проблем.
   Братья, между тем, беспрепятственно покидают пределы Восточной Империи, унося с собой роковое для всего мира знание. Пройдет несколько лет, и весь этот мир омоется потоками крови из-за нескольких дней, проведенных Салкандо и его спутником в библиотеке.

6

   Тончайший слой грязного талого снега хрустел под лошадиными копытами. В морозном воздухе слышно было фырканье да звонкий перестук, да редкие команды.
   Найтари и Канн ехали впереди своего маленького войска. Оба верхами, оба пренебрегши доспехами. Он, по обыкновению, молчал, ограничиваясь лишь короткой односложной фразой в час по чайной ложке. Какие мысли одолевали молодого воина, эльфийская царевна не знала. Догадывалась лишь, что думы его были не из приятных, поскольку тонкие губы полукровки были плотно сжаты, смарагдово-зеленые глаза с затаенной тоской глядели на разворачивающуюся дорогу.
   -О чем ты думаешь, Канн? - не выдержала девушка.
   Ее глаза встретили изумрудное пламя в его глазах, которое, однако, тут же смягчилось, на лице возникло что-то навроде улыбки, искренней и довольной, но от неумения выглядевшей едкой и злой.
   -Думаю, как это все быстро и неожиданно. Все то, что сейчас происходит с нами. Мало мне было просто принцессы, которую надо защищать ценой собственной крови, так она еще и оказалась носительницей магического амулета. Волшбе ни я, ни мне подобные не шибко доверяют, да и боятся, чего таить.
   -Я не просила меня защищать, вольный странник, - возразила Найтари, - Тебе был дан выбор: хочешь, возвращайся к милым тебе лесам и полям, к бессчетным лигам трактов и тропок, а хочешь - останься со мной.
   -Знаю, ваше высочество. Думаешь, не думал я, не размышлял, а бухнул наобум, что на ум пришло, - из груди воина вырвался горький невольный вздох, взор снова обратился на дорогу. Продолжил Канн уже едва-едва различимым даже для эльфийского уха шепотом, - Не смог я отпустить тебя, Найтари Эльфарран...Тари. Учили тебя шпагой махать эти, ха, да с ними только разминаешься. Ох, вру, вру, вру, вру. Не в стали дело, а в тебе самой.
   -Что?
   -Разведчиков надо выслать, величество твое, впереди место для засады превосходное. Вот жду, пока сама сообразишь.
   Тотчас с тем же известием подъехал дружинный старшина - изрезанный клинками ветеран, выигравший не одну сотню кампаний и служащий уже второму поколению Гарротов. Найтари покосилась на хладнокровно скачущего Канна:
   "-Он не перестанет удивлять. Все знает, все может. Нет, не все...любить не может. Статуя, а не человек".
   Вскоре лесок, по которому ехал отряд, неожиданно оборвался, и воинам открылся вид на расположенную, словно в чаше долину. Линия снегового покрова осталась позади, и землю ничто не прятало от взора. Видно было все, что есть в долине. Здесь протекала речка, травы на лугах стояли едва не по пояс взрослому человеку, мелкое зверье галдело в лесу. Аккуратные домишки лепились друг к другу, образуя деревушки. Чуть дальше раскинулся город. Сверху видны были крыши и башни. Если напрячь глаза, то можно было даже увидеть занимающихся своими делами поселян.
   -Дракмор, - известил подъехавший старшина Оргон.
   -Странно, я думал, эльфы живут в лесах, лазают по деревьям, а на землю ступают только в исключительных случаях, - проговорил Канн. Найтари усмехнулась - знаем, знаем, сам наполовину такой, а придуриваешься.
   -Это заблуждение, - Ответил Оргон, - Мэллорианоры и впрямь строят свои дома на гигантских ясенях, говорят, в глубине Вековечных лесов есть такие деревья, где помещаются целые города, но их я не видел. Ночные же эльфы тем от родственников и отличаются, что их образ жизни такой же, как у людей.
   -Где дворец моего отца? - спросила царевна. Сейчас она действительно выглядела как особа королевской крови, словно близость подданных придала ей сил и уверенности.
   -Дворец отсюда не было видно, даже пока он еще стоял.
   -Ладно, хватит трепаться, спускаемся в долину, - оборвал Канн и первый двинулся по плохо проезженной тропочке, то вновь ныряющей в лес, то вплотную подходящей к обрыву. Чуть поплутав, тропа сворачивала в природой образованную арку из двух, будто сросшихся крутых скал.
   -Khann, - на правильном наречье Ночных эльфов произнес старшина, - Эльфы дали этой скале имя, которое на нашенский переводится, как "опасный клинок", скалы-то и впрямь на меч похожи.
   За скалой-мечом тропка ныряла круто вниз и кольцом обвивалась вокруг образовавших чашу гор. Здесь пришлось бросить телеги и двигаться, разбив строй, в колонну по одному, поскольку на тропе хватало места только для одного пешца или одного всадника. В конце тропы отряд ждало ущелье, перегороженное двумя сторожевыми башнями. Оргон сказал, что еще совсем недавно они стояли покинутыми. Все набольшие миниатюрной армии надеялись, что это и по сей день так, ибо, благодаря капризам природы, даже небольшой гарнизон мог сдержать, если не разбить, многотысячную армию.
   На их счастье, башни выглядели покинутыми - из бойниц не торчали самострелы, никто не скидывал на головы подступающим воинам камни со скал. Однако Канн хмурился и озирался по сторонам, держа руки на эфесах сабель. Но его опасения не оправдались. Последний лучник миновал опасное место безо всяких происшествий. Десятники и сотники небольшого войска построили своих подчиненных.
   -Движемся к развалинам королевского дворца, - объявил Оргон, - Затем берем в кольцо столицу.
   Конники дали шпоры лошадям, пешие воины перешли на легкий бег - не стоило экономить силы, пока местные старшие еще не знают о вторжении.

***

   Как и предполагал покойный барон Гаррот, войско Найтари долго не встречало сопротивления, продвигаясь все дальше и дальше в глубь Дракмора. Неприятель встретился им, когда до столицы осталось полтора дневных перехода. Оргон только усмехался себе в усы - тутошние военачальники, кто бы они ни были, до неприличия глупы: закованная в глухую броню конница при поддержке стрелков и прикрытии копейщиков (на случай "неожиданного" удара вражьей кавалерии) легко сомнут в поле любую заступившую путь армию.
   Но еще больше старшина смеялся, воочию узрев тех, с кем придется сразиться - рота наемников в разномастных доспехах и вооруженных, кто во что горазд, конная полусотня, да не тяжелая кавалерия, а даже не защищенные доспехами всадники пяти летучих эскадронов, хороших для разведки, но не для сшибки с закованными по самые глаза конниками Гаррота.
   Две кавалерийские сотни, которыми командовал племянник Оргона, выстроились ударным клином и замерли в двух полетах стрелы от неприятельского войска. Полусотня стрелков осыпала ряды противников стрелами, копейщики же стояли вперемешку с лучниками, прикрывая тех своими щитами.
   -Долго они так не простоят, - сказал Оргон, оставшийся вместе с Найтари и Канном за полем боя, - Эти субчики совершенно не умеют сражаться в одном строю с стоять под стрелами, зато они мастера в дуэльных схватках. Сейчас стрелки порастревожат господ насупротив и дадут дорогу коннице. Тут-то супостат и обречен - ни холмика, ни овражка, чтоб затормозить разбег коней.
   -А если их конница ударит? - поинтересовалась Найтари.
   -Я надеюсь, что она ударит. Наши сметут их, даже не потеряв разбег.
   -Что будет, если не ударит?
   -Тогда она обязательно атакует пеших воинов, и мы потеряем больше людей, чем рассчитывали, - ответил вместо старшины Канн
   -Вы не совсем правы. Потери буду, это да. Но не намного больше ожидаемых. Это летучие отряды, вооруженные только кавалерийскими палашами, да еще и без брони. Половину сметут стрелки еще на подходе к линии копейщиков. Если они пойдут клином, то пробьют нашу линию, но после попадут в кольцо. Если пойдут линией - будут болтаться на наших копьях.
   На ратном поле, тем временем, рога и трубы сыграли атаку. Пешие воины расступились, и из-за их спин выехала гордость баронства Гаррот - тяжелая конница. Сейчас всадники ехали неспешной рысью, выстраиваясь в линию, несмотря на вражеские стрелы, отскакивающие от брони людей и коней. Племянник Оргона махнул обнаженным мечом - стальная лавина понеслась с места в карьер, сверкая на зимнем солнце до блеска начищенными латами и остро заточенными копьями. Стоявшие против них наемники кое-как сомкнули строй и ощетинились разномастным оружием. Но выдержать зрелище неумолимо надвигающейся лавины железной смерти смогли не все. Многие защитники Дракмора побросали вооружение и побежали прочь, таким лучники вдогонку посылали стрелу-другую не с тем, чтоб убить, но подстегнуть. Кто-то падал на колени и ждал, пока конница ударит, тогда, быть может, их заметят и помилуют. Но нашлось и несколько таких горячих голов, что не устояли в строю, а бросились навстречу атакующим с поистине берсеркерским криком. Этих рубили сплеча недлинными широкими мечами, специально притороченными у лошадиного седла...
   Словно раскаленный добела нож в теплое масло, словно распаленными воткнутыми дротами быки вонзились конники в неаккуратный строй наемников. Их первые ряды тотчас смело. С наблюдательного пункта, где расположились Канн, Найтари и Оргон видна была только кровавая каша да взлетающие порой на копьях тела. Те воины, чьи копья застревали в телах убитых рубились привычными им полуторными мечами. Внезапно, но вполне ожидаемо из ближайших зарослей вынырнула летучая кавалерия обороняющихся, но она не бросилась на рыцарей Гаррота, поглощенных мясорубкой в пехотных полках, пронеслись эскадроны мимо застывших в недоумении копейщиков, ощетинившихся пиками, и устремились прямо к ставке вождей атакующих. Этот маневр был неожиданным даже для прошедшего множество кампаний Оргона. Лучники не растерялись и, на бегу посылая стрелы, развернулись к уже кажущему им спину врагу. Беспорядочная стрельба свалила десятка полтора из полуторасотен, еще пара организованных залпов сократили число всадников из благородных сторонников Салкандо и их вассалов менее чем до полусотни. Рыцари покончили со своею кровавой работой и погнали коней наперерез, благо племянник Оргона, Маронис, соображал в военном деле почти так же хорошо, как и дядя. Они успели. Атаковали с фланга, сходу опрокинув незащищенных дворян разных государств, собравшихся по воле колдуна. Однако несколько человек успели и вырвались из-под разящего клина. Именно эти смельчаки, презревшие кровь товарищей и не пожелавшие мстить за соратников окружили эльфийскую царевну, ее телохранителя и генерала. Трое попавших в кольцо обнажили клинки. Канн даже сумел зарубить одного, неосторожно приблизившего слишком близко.
   Однако окруживших было слишком много, войска не успевали прийти на помощь, сражаться втроем было бессмысленно. Бывший бродяга и наш'хаер (военачальник, ведущий в бой) в будущем (согласно замыслу принцессы) бросил на Найтари взгляд, исполненный скорби, жалости и чего-то еще, чего-то позволяющего свернуть горы ради той одной, чего-то сжигающего всю человеческую сущность. Он откинул извечный капюшон, чтоб не мешался, и крутанул саблями, описав правильную восьмерку, готовясь продать свою жизнь подороже и, поелику то будет возможным, спасти жизнь наследнице Дракмора.
  

Интермеццо 4. Встреча на Волчьей горе.

   Два путника - совсем молодые, чуть-чуть не дошедшие до второго десятка - пешком всходят на пологую гору, называемую Волчьей, хотя волки на ее склонах не обитали уже столетие. Видно, что еле бредущие люди явились сюда не по доброй воле. Они - беглецы, их одежды изорваны, горбун ранен, правда, не сильно. Его спутник идет, опираясь на обломок двуручного меча и приволакивая сломанную ногу. Воина одолевает боль, перед глазами пляшут разноцветные круги, в жилах, готовых порваться от напряжения, глухо стучит кровь.
   -Салкандо, я не могу, - человек в пробитых во многих местах латах с вычеканенным на груди грифоном падает оземь.
   Горбатый Салкандо снимает с пояса флягу и вливает упавшему в рот ее содержимое. Пересохшее горло воина смачивают жалкие капли влаги.
   -Я тебя не брошу, брат Вишванта, - горбун поднимает обломок меча и оборачивается туда, откуда они пришли.
   -Тебе...не выстоять. Беги...они...задержатся со мной.
   Но брат не слышит. Он не умеет сражаться мечом, но упрямо стоит, дожидаясь преследующего врага.
   Вдруг веет холодом. Откуда в южном пределе, почти на самом берегу Горячего моря, взялся холод? У торчащих на поверхности корней тысячелетнего дерева, раскинувшегося на много футов, закружилась масса острых белых и немилосердно холодных бусинок самой разнообразной формы. Салкандо знает, что это снег. Он видел это на Севере пока паддишбека, их отца, не лишили головы, а их с братом, наследников Курум-бахра не выгнали из собственной страны. Голубая вспышка, и на толстых корнях сидит в небрежной позе некий человек, облаченный в балахон чернее ночи, поверх которого ниспадает такая же накидка. Лица мага (а так делать могут только маги) не видно из-за низко надвинутого капюшона. У бедра незнакомца висит полуторный меч в простых черных ножнах, украшенных небогатой серебряной инструктацией, из-под балахона видны латные перчатки и такие же сапоги.
   -Тебе не выстоять, человече, - говорит он Салкандо. Голос пробирает того до костей, вернее, не сам голос, а тот мороз, что в нем в придачу к зимней вьюге.
   На гору уже вбегают воины в клепанных кожаных доспехах с ятаганами и щитами из сыромятной кожи - восставший народ Курум-бахра, его армия.
   -Предлагаю договор, - вновь говорит пришелец, - Я спасаю вас обоих, даю силу отомстить, а вы исполняете одну небольшую службу.
   -Согласен, - кричит Салкандо. Ему неважно ничто, лишь бы выжить самому, спасти брата и отомстить.
   -Да будет Тьма свидетелем, - и над плечом мага вспыхивает и вертится темный сгусток, будто дыра в ничто.
   Незнакомец не делает никакие пассы руками, не говорит ни слова, даже не встает с корня, лениво покачивая ногой в высоком черном латном сапоге. Но, тем не менее, взбирающиеся на гору войны разом падают, будто невидимые вампиры одновременно выпивают у всех кровь. При этом павшие похожи на утопленников, пролежавших в ледяной купели с годик.
   Салкандо видит, что у упавшего рядом с ним воина, который умудрился где-то пораниться, из раны не течет кровь, а виден алый лед в теле.
   -Теперь слушайте меня, принцы Курум-бахра Вишванта и Салкандо, - начинает неизвестный чародей. Слушать его голос невмоготу, и гордый принц склоняется на колени, его брат боится даже застонать от одолевающей его боли, - Я предлагаю вам службу, исполнив которую вы станете владыками этого захолустного мирка, - меж пальцами появляется кольцо из черного металла с ярко переливающимся камнем, которое медленно плывет к Салкандо, - Эта вещь дает магическую силу. Очень мощную...Правда, куда меньше чем у...да это вам знать нет необходимости. Вам надо найти братьев этого камня - Камни Дракона и провести необходимый ритуал.
   -Мастер, - вырывается обращение у горбуна, - Почему ты сам не можешь сделать это?
   Тут его горло словно сдавливает невидимая рука, он хрипит, скребет кадык ногтями, но тщетно. Внутри все холодеет. Еще чуть-чуть и ледяная волна, медленно и мучительно распространяющаяся по телу, дойдет до сердца и скует его. И вдруг все проходит.
   -А я возьму и отвечу, - смеется маг, - Смертные, догадались, кто перед вами? Нет?! Варвары в облике патрициев! Демону моего порядка не пристало творить нечто столь малого масштаба своими руками согласно Правилам Надмировых Весов. Ясно.
   -Да, мастер, - хором откликаются братья, а Вишванта добавляет, - Повелитель, а как же я? - и тут же ногу пронизывают миллионы острых ледяных игл. Первое время это больно, потом просто неприятно, затем приносит облегчение. Принц встает, спокойно опираясь на сломанную ногу.
   Демон издает что-то вроде довольного "ухм" и таким же образом как и появился исчезает.
   Салкандо вертит кольцо в руке, словно не решаясь что-то с ним сделать, а потом надевает его на палец. Алая молния срывается с небес и пронзает тело горбуна, вторая молния вылетает из земных недр и бьет туда же, куда и первая. Вишванта видит что-то у корня, на котором сидел демон, подходит, даже не прихрамывая, и уже размахивает, примеряясь, новым мечом - двуручным бастардом с зубчатым лезвием.
   -Вишванта, я понял, кто это был. Владыка стихии. Могучий Темный небожитель. Один из четырех Изначальных, принявших Тьму.
   Братья переглядываются, их мысли сейчас совпадают - оба думают об одном и том же: Хозяин может потерпеть, пока мы не предадим огню проклятое Курум-бахра, и заодно наберем там себе верных прислужников.

7

   -Сдавайтесь! - приказал предводитель отряда, - Хорошо. Убить девчонку и изрезанного, того, с двумя саблями, взять живым.
   -Рискни, - Оргон набросил на лицо забрало шлема.
   Окружившие их всадники подались вперед, обнажив клинки и направив их в грудь окруженным. Канн махнул саблей, разрубив полетевшие в него арканы, и только хотел пронзить ближайшего врага, как вокруг встала сплошная стена яростно рокочущего пламени. Воин зашипел от боль, потому что, наткнувшись на огненную преграду, клинок моментально раскалился докрасна.
   -Что это? - проворчал он
   -Стена пламени, - прогудел из-под шлема Оргон
   -Сам вижу. Я имею ввиду, откуда она здесь?
   -Не могу знать. Но работа точно не моя, я волшбе не обучен.
   -Я тоже ничего не делала, - вставила Найтари.
   -Какая разница, откуда это тут взялось. Теперь мы сможем дождаться помощи.
   -Оргон прав, Канн.
   -Прав, принцесса. Только я вот думаю, что это твоя работа. Не удивляйся. Вспомни, что молодой крысеныш Гаррот говорил в замке про твой медальон. Вспомнила? Так теперь повспоминай, что ты делала, до того, как поднялась стена. И думай быстрее, а то здесь немного жарковато.
   Царевна убрала шпагу в ножны и присела на траву. Жарко, конечно, Канн прав, и надо попытаться убрать стену, все равно, кавалерия уже подоспела и разбила врага. Хорошо хоть кольцо огня не сжимается.
   Едва она это подумала, как грохочущее пламя придвинулось ближе к трем запертым в пламенной ловушке людям. Канн и Оргон дружно вскрикнули, а огонь, словно пришпоренный конь, набрал скорость.
   -Найтари, принцесса,- в один голос закричали мужчины.
   А Найтари сосредоточилась
   "-Исчезни, - мысленно приказала она."
   Ревущее пламя, которое вот-вот должно было коснуться своих пленников, опало, оставив после себя обугленную землю.
   Бой был выигран почти без потерь. Один Канн не был рад блестящему началу кампании по завоеванию Дракмора. Он доскакал до берега реки и сел на выступающий из воды камень, покрытый водорослями.
   Найтари владеет магией, а волшебство - штука опасная и коварная. Взять хотя бы пресловутую огненную стену, чуть не превратившую всех троих в хорошо прожаренный бифштекс. Но дело даже не в том, что она теперь может по неосторожности погубить себя, а в том, что чем ближе завоевание престола царства ночных эльфов, тем дальше возможность мне, простому телохранителю, бывшему разбойнику и бродяге завоевать холодную принцессу. Вряд ли, став царицей, она даже посмотрит на него. Любому ясно, что царственные особы не спешат связать себя с простолюдинами. Но я-то не простолюдин, а потомок древнего рода, отрекшегося от Дракмора и добровольно ушедшего в изгнание для постижения тайн боевых искусств. Не важно, что мать моя была простой человеческой крестьянкой, важно то, что отца звали Унмиэль Тин-Лаэрдинн...
   Опущенного в воду сапога Канна коснулась разлившаяся по реке волна мертвящего холода. Он отдернул ногу и посмотрел на противоположный берег: прямо по водной глади к нему шел человек, закутанный во все черное. Полы балахона и кончик ниспадавшей с плеч мантии волочились над волнами, едва не намокая.
   -Боги и демоны, - вскричал Канн, выхватывая из-за плеч верные сабли. Хотя, что он сможет сделать честной сталью против существа, разгуливающего по воде словно посуху, воин не знал.
   -Убери оружие, оно тебе все равно не поможет, - произнес незнакомец, - Я пришел просто поговорить.
   Поежившись от голоса человека (человека ли?) словно от порыва промозглого ветра, телохранитель царевны опустил клинки, но в ножны их не спрятал.
   Визави Канна замер посреди реки, словно ощущая потаенный страх собеседника.
   -Я случайно услышал, что ты отчаялся заполучить прекрасную наследницу Ун'Шаллаха. Могу подсказать способ добиться расположения принцессы.
   -Кто ты?
   -Мое имя тебе ничего не даст, смертный. Просто знай, что я могу тебе помочь. Да и от тебя ничего не надо. Только снять с нее кое-что, я имею ввиду, одно украшение, и пожертвовать пару капель своей крови на благое дело. Царевной Дракмора она тогда стать не сможет, и ты легко станешь любовником Найтари Эльфарран. По дружбе скажу, что ты ей и так нравишься, Канн Тин-Лаэрдинн.
   -Ты меня не соблазнишь, демон. Уходи. СГИНЬ, ИСЧАДЬЕ ТЬМЫ!
   -Ха-Ха-Ха, думаешь, меня прогонят фразки ваших священников вкупе с изгоняющими зло жестами? Подумай, человече, как следует. Я читаю твои мысли, и знаю, что больше всего на свете тебе нужна эльфийская принцесса, и предлагаю тебе ее. Я же хочу ее медальон. Ни царства, ни души мне не надо, только бесполезный для этого мирка амулет.
   Канн на секунду замер, словно в раздумьях, а шагающий по реке искуситель продолжил:
   -Тебе ведь наплевать на битву Света и Тьмы, тебе нет дела до интрижек вышних сил. Только сейчас у тебя появилось заветное желание, и я предлагаю его осуществить. Только представь, смертный: ты и девушка, Найтари, живете вместе где-нибудь на берегу озера или моря, вдали от войн и несправедливостей. А может ты хочешь оставить этот мир вместе с ней? Тогда я могу перенести вас в какой-либо отдаленный уголок Пирамиды, или даже создать вам ваш собственный мирок, это, правда, трудно и не единовременно, но...
   Увлекшись монологом, искуситель подошел слишком близко к собеседнику, и Канн полоснул его наискосок по груди саблями. Демону (а это, судя по водохождению, мог быть только демон) от этого не случилось ровным счетом ничего, а вот клинки задымились, но выкованная и закаленная в кузнях Гаррота сталь выдержала и не расплавилась. Ответ был страшен - полуэльфа отшвырнуло к деревьям и приморозило к верхним веткам за руки и ноги, в живот словно медленно ввинчивали замороженное сверло. Он не сумел сдержать крика боли.
   -Это тебе урок, грязный полукровка, - голос демона теперь звучал в полную силу, тысячей барабанов отдавая в голове несчастного влюбленного, - Смертный поднял руку на Владыку стихии! Нонсенс, как говорят в одном мирке, заброшенном далеко от всех магических потоков.
   Затем неведомая сила, едва не вывернув конечности, оторвала Канна от дерева и швырнула в реку. Вода в том месте, куда он упал, сразу же стала покрываться коркой льда, движущейся не только вширь, но и вглубь.
   -Что ж, смертный, ты меня разочаровал. Мы еще увидимся когда-нибудь, если, конечно, не уйдешь под лед. Ха-ха-ха
   Канн сдерживал дыхание из всех сил, но легкие уже разрывались от недостатка воздуха. Он пытался отплыть, но ледяная корка, стремительно покрывавшая всю речку, неумолимо настигала молодого воина. Смерть вот-вот должна была раскрыть ему свои объятья. Глаза его сами собой закрылись, тело перестало биться за жизнь, разум смирился с неизбежностью. Но какая-то теплая, мягкая и будто бы родная сила вытащила его из воды и мягко опустила на берег.
   Медленно-медленно сознание возвращалось к Канну. Легкие сделали долгожданный вдох, наполнились живительным кислородом. Глаза словно нехотя раскрылись навстречу нестерпимо болезненному после глубинного полумрака свету. Возле его тела стояла Найтари, держась тонкими пальчиками за отцовский медальон.
   -Ты очнулся? Я видела, как ты прискакал сюда, и приехала следом, чтоб поговорить, но нашла только твоего коня. А тебя случайно увидела под почему-то заледеневшей водой.
   -А такого странного в черном и с капюшоном не видела?
   -Нет, а что?
   -Он охотится за тобой. Вернее, за твоим медальоном. Он предлагал мне...предлагал исполнить мое величайшее желание, если я принесу ему медальон и дам немного своей крови. Я рубанул черного саблями, но он даже не заметил этого и засунул меня в заледевающую реку.
   -Ты хочешь сказать, что это существо бессмертно?
   -Может, его и можно убить, но только не простой сталью. Ты, кстати, о чем-то хотела поговорить?
   -Да. Только думаю, после таких известий то, что я скажу, покажется неважным. Давай уйдем отсюда побыстрее, а то вдруг твой черный вернется.

8

   На отвоевание Дракмора у воинов почившего барона Гаррота ушла почти неделя. Набранная из наемников и дворян, переметнувшихся невесть как и почему к Салкандо армия защитников страны больше на поле не выходила, предпочитая вести партизанскую войну. Но после нескольких успешных засад, ударов в спину и ночных нападений на лагерь, удача им изменила. Вернее, люди Оргона научились устраивать сюрприз в сюрпризе и перерезали большую часть ассасинов Ордена Крови, нанятых специально для устраивания соленой жизни нападающим. К концу недели столица Дракмора, носившая тоже название, была взята в кольцо. Долго в осаде просидеть обороняющиеся не смогли, и к началу следующей недели открыли ворота города и подняли белый флаг.
   Оргон был доволен - потеряв всего шестерых убитыми и с десяток ранеными, он завоевал целую, некогда могущественную страну. Триумфатором вошла в королевский дворец. Не то величественное сооружение, что стало могилой для ее отца, а новый, поражающей аляповатостью и пошлой пышностью. Нынешний наместник Дракмора, правящий от имени "могущественного принца Салкандо" добровольно склонил голову и передал девушке символические ключи от столицы и Венец Дракмора - корону государей Ночных эльфов.
   Не откладывая в долгий ящик, назначили церемонию коронации законной царевны из рода Эльфарран, тем более, что, едва весть о том, кто ведет войско закованных в броню людей, достигла ушей местных жителей, понеслись изъявления преданности и отряды возрождающейся эльфийской армии. С одобрения Оргона, Найтари приказывала присоединяющимся отрядам возвращаться по домам и восстанавливать то, что не желали восстанавливать для "колдуньего приспешника".
   И весной Дракмор расцвел. Вместо опустевших и покрытых многолетней гарью деревень теперь стояли вполне обустроенные хутора, города стали неотличимы от людских - та же толкотня и суета, не стало грязи на просторах царства. В общем, все стало как прежде. Старшины некоторых родов даже предложили отстроить заново замок Ун'Шаллаха, но Найтари отказалась, ограничившись лишь переделкой дворца в столице.
   И вот настал день, когда с коронацией тянуть уже стало нельзя. До этого наследница страны отговаривалась, мол, из разрухи не вытянули, казны почти нет, армия не собралась.
   Праздничная процессия въезжала в столицу через широко распахнутые северные ворота. Впереди на белоснежной лошади ехала Найтари, в длинной белой же тунике, без шпаги, но со спрятанным, по настоянию Канна, в рукаве стилетом, следом старшины крупных и влиятельных родов, составляющие цвет дракморского нобилитета, за ними Оргон и его конники, по глаза закованные в железо, с опущенными забралами и обнаженными мечами, еще дальше легко вышагивала новорожденная эльфийская армия, избранные ее полки, все при боевом оружии и без украшений. Канн же затесался в ряды знати, полагая, что будет там незаметен, но на фоне ярких нарядов из дорогих тканей резко выделялся своим простым черным плащом, правда уже без наброшенного на голову капюшона.
   Кое-кто из более старых его соседей признал некоторое фамильное сходство непонятно откуда взявшегося телохранителя с мятежным Бравуэссом Тин-Лаэрдинном, дедом Канна, и начались перешептывания.
   -Сами отступники прислали родственника на коронацию царевны.
   -Говорят, он сопровождал ее еще из людских земель.
   -А я слышал, будто они любовники, и род отступников, сразу после коронации, будет особо приближен к трону.
   Все раздававшиеся за его спиной шепотки Канн прекрасно слышал, но не подавал виду, в конце концов, он теперь в свите королевы, а придворные все одинаковы, будь то в человеческий двор, эльфийский, гномий, или какой другой расы. Однако после последней фразы он все же обернулся с таким взглядом, словно собирался тотчас бросить вызов, но сдержал гнев и пообещал себе позвенеть сталью с неосторожно высказавшимся эльфом сразу после коронации.
   Торжественный поезд, тем временем, уже двигался по улице, ведущий к главной святыне Ночных эльфов - исполинскому монументу, изображающей Всемирную пирамиду. Копыта лошадей ступали по лепесткам полевых цветов, бросаемых толпой над головой новой правительницы. Невдалеке засвистели флейты, ударил серебряный колокол. Кортеж остановился у монумента. Найтари спешилась с помощью двух старых эльфов (старость их скорее угадывалась по белесым глазам и уставшим лицам, ибо над эльфами не властно время), Канн тоже соскочил с коня, остальные же остались в седлах. Самый старый из трех служителей культа протянул девушке символический клинок с широким фигурным лезвием и простенькой рукоятью - меч ее недалекого предка, основавшего Дракмор - и тонкий адамантовый обруч с золотой чеканкой.
   -Служить и править, - сказал он.
   -В мире и войне, во тьме и свете, - преклонив колени ответила королева.
   Служитель, можно даже сказать священник, возложил диадему ей на голову и поцеловал в макушку. Найтари выпрямилась.
   Вооруженные эльфы и немногочисленные люди забряцали своим оружием, остальные захлопали в ладони.
   -Вечного царствования королеве, - грянул дружный хор тысяч голосов.
   Один за другим старшины родов и командиры воинских соединений подходили к дочери Ун'Шаллаха и присягали на вечную верность. Последним перед ней склонился Канн.
   -От имени древнего рода Тин-Лаэрдинн, помнящего времена Эльфаррана Славного, - по толпе прошелся шепоток - не забылось за долгие века имя отступников, - Выражаю моей королеве искреннюю свою преданность и покорность пред ее волей.
   Изучившая за время пребывания у барона Гаррота историю своей страны, Найтари знала о роде Тин-Лаэрдинн, но не выказала ни малейшего смущения тем, что принимает от ренегата королевскую присягу. Она даже предполагала, что ее скрытный спутник-полуэльф вполне может оказаться последним из этого мятежного рода.
   -Я принимаю твою присягу, Канн Тин-Лаэрдинн, несмотря на то, что кровь твоя разбавлена человеческой, - шепоты в толпе усилились - еще никогда полукровка не приносил эльфийским владыкам клятву верности от имени старейшего рода, - Встань, мой верный нойонер (телохранитель, первый придворный).
   Старшины прямо остолбенели. Не успела эта девчонка взойти на престол отца, а уже дала такую пощечину их чести. Многие смирились, приученные за века правления Ун'Шаллаха, что королю виднее, но нашлись и те, кто тихо возроптал, правда открыто никто не возмутился, равно как и в ответное оскорбление в виде громкого ухода с церемонии не совершил никто...
   Так в древнем королевстве воцарился законный правитель. На некоторое время установились порядок и спокойствие, как для дракморского народа, так и персонально для его правительницы. Лишь Канн ходил по перестроенному дворцу ровно тень в своем черном плаще, стреляя во всех встречных-пеперечных острым взглядом пытливых и холодных глаз, в глубине которых все же пылала тщательно скрываемая и подавляемая искорка.
   Оба, королева и ее охранник, знали, что где-то там, неизвестно где, за укрывавшими Дракмор горами страстно жаждущие камень и жизнь Найтари маг Салкандо и приснопамятный черный, и что они не дремлют, а не спеша, продумывая и взвешивая идут к своей цели. Второму-то явно некуда торопиться - в его распоряжении Вечность, а Салкандо готов терпеть ради заведомого успеха хоть десятилетия.

9

   Загадочный южный предел. Горячее море, вполне оправдывающее свое название, плещет исходящие паром волны на более холодный песок берега. У самой кромки воды, чье прикосновение обжигает, переступает с ноги на ногу смирный гнедой жеребец. Его седок расположился чуть поодаль, разлегшись на теплом песке и нежа, будто ящерица, старые кости в лучах немилосердно палящего солнца. Человек этот привык к жару своей страны и чувствовал себя вполне комфортно в бессчетных локтях материи и плаще, наполовину состоящем из ткани, наполовину из перьев экзотических здесь совы, грифа и серого голубя. Глаза его медленно закрывались, Морфей медленно завоевывал сознание. Все-таки годы берут свое. Лет 10-15 назад он бы и не заметил пятичасовой скачки по родным пескам. А тут на тебе, грудой сполз с коня и запыхался, ровно именно он, а не поименованное благородное животное с юго-востока, нес ношу на собственной спине.
   Едва не провалившись за границу сна, он ощутил знакомый холодок. Два раза в жизни пришлось ему испытывать это странное для южанина чувство. Первый раз - семнадцатилетним принцем, убегающим вместе со своим двадцатидвухлетним братом от восставших подданных, второй - двадцать лет назад будучи уже королем, вернее паддишбеком небольшой страны Курум-бахра.
   -Салкандо, - резанул прямо по барабанным перепонкам промерзлый и раскатистый голос долгожданного гостя, - Ты прощен.
   Лежавший горбун со всей возможной для своего старого и пораженного уродством тела вскочил и бухнулся на колени.
   -Ты прощен за то, что твои лазутчики на севере не смогли выполнить мое задание.
   -Мастер, это...разрешите спросить, почему, ведь я подвел вас. Я уже наказал своих людей и приготовился к каре...
   -Напрасной, - невидимое под капюшоном лицо явно скривилось в улыбке, - Я не разбрасываюсь ценными орудиями, а ты орудие пока что еще пригодное, да и вложено в тебя...чуток, конечно, но большее тебе и не потянуть. Так вот. На вопрос я отвечу, почему бы и нет...Я встречался с этим самым бродягой. Его, кстати, зовут Канн Тин-Лардэнн и он последний из какого-то там эльфийского рода. Ну, это не важно. Я, признаться, Перворожденных вообще не терплю. Так вот, этот самый смертный червяк может, при неудачных обстоятельствах, иметь Силу, может даже превосходящую мою.
   Глаза горбуна распахнулись едва ли не на половину вытянувшегося лица, напоминающего сейчас ритуальную маску. Жалкий (для своего собеседника, разумеется) человечишка с затерянного где-то в глубине Пирамиды мирка просто не мог осознать, что это - могущество, большее чем у Мастера. Салкандо даже сейчас, через почти полвека помнил, как тот уничтожил полроты преследовавших его и брата Вишванту солдат, даже не посмотрев на них.
   -Ч...что от меня требуется, Мастер?
   -От тебя? Ты можешь силой мысли разрушать миры, рвать границы хаоса? Или мановением руки истреблять народы? Ну хоть сровнять с землей большой город ты можешь? Нет?! Так чем ты поможешь МНЕ?
   -Всем, чем владею по вашей воле, мастер.
   -Хм. Да. Ты мне можешь даже и пригодиться. Ха, как я не подумал, ведь даже Одиннадцать не могут почуять его из своей обители. И только Одиннадцать могут инициировать его. Да. Надо, следовательно, сделать так, чтобы им и в голову не пришло подойти поближе к этому захолустному мирку. А ты, смертный, собери войско. Бери всех, кто может клинок удержать, они все равно идут на убой, и займи работой мечи этого, как его, Дракмора. Покоришь, не покоришь - значение не имеет. Своих соседей и немного от севера ты отхватишь в любом случае. Так, - Он пристально глянул на песок рядом с Салкандо, и там зажглось голубоватое сияние, внутри которого вертелись какие-то вихри, что-то мелькало. Миг, и из этой воронки вышло существо на три-четыре головы выше нормального человека или эльфа, о четырех руках, в коих монстр держал боевой молот, топор и щит. Мощное человеческое тело пришельца венчала бычья голова с продетым в нос толстенным золотым кольцом. Одеждой этому красавчику служили мягкие гетры, спускающаяся до половины ляжек набедренная повязка из шкуры явно крупной рептилии да пояс, на котором болтались метательные ножи, три широченнейших ятагана и палица.
   -Урэаргркх, - проревело существо, - Аэррррррркх.
   -С ним довольно трудно общаться, но он все понимает, - словно оправдался Мастер, - Это Грруух, один из лучших моих мясников. Ни грана магии, но способен порвать виверу голыми когтями. Отныне и до моего приказа он в твоем распоряжении. Можешь не держать кубаргахха для последнего боя - его собраться трудно убиваются.
   Салкандо склонился, едва не коснувшись лбом песка. Мастер исчез в снежном вихре, и горбун остался один на один с Грруухом.
   -Ты, - он для верности сопровождал речь жестами и говорил медленно, - Иди...со мной...бежать можешь?
   Бежал кубаргахх, отрытый Мастером в каком-то неведомо далеком мире, даже быстрее лошади.
   Быстрее ветра (что вообще проблематично для пожилого горбуна), Салкандо влетел в кабинет и бросил своему брату:
   -Мастер приказал готовить поход на север.
   И по стране пролетел приказ, зачитываемый глашатаями на всех площадях и перекрестках, всем, способным удержать в руке меч, явиться в столицу в течении недели. Избранная гвардия проверяла каждый двор, каждый сарай, не утаился ли там кто, "способный удержать меч". И ежели такие отыскивались, их в кандалах доставляли на сборный пункт. Еще немного поживи в мире и радости, Дракмор, чествуя новую справедливую королеву, но потом тебе придется принять удар, который ты навряд ли выдержишь...
   ***
   А в самом эльфийском королевстве никто и не подозревал, что на юго-западе куется острый клинок, который чуть позже вонзится в страну, будто нож в масло.
   Недавно коронованная правительница принимала в тронном зале посла народа своих собратьев - мэллориан - лесных эльфов.
   Перед троном, в окружении телохранителей непреклонно, будто скала, стоял тонкий и бесспорно красивый эльф в зеленом камзоле, богато украшенном золотыми побрякушками. Тонкое запястье посла охватывал простой серебряный обруч с крупным изумрудом, отбрасывающим зеленоватые блики в свете тысячи свечей.
   Канн, по своему обыкновению, стоял сразу за высеченным из драгоценного дерева с адамантовой инструктацией трона, готовясь в любой момент выхватить сабли и располосовать посланного Унголом Великим - царем лесных эльфов - наследника тамошнего престола.
   -Наше великое царство признает вас, королева Найтари Эльфарран, законной владычицей Дракмора и предлагает союзный договор, - говорил между тем Линдрас, посол мэллориан
   -От имени Дракмора, я принимаю договор и приглашаю вас остаться нашим гостем на любой срок.
   -Принимаю приглашение, королева, - отвечал галантный эльф и приложил губы к руке Найтари, чем просто взбесил невидимого из-за трона ее телохранителя.
   Официальный прием на том закончился. Молодая королева и ее высокий гость переместились в трапезный зал, а Канн отправился на арену. С недавних пор это стало его любимым времяпрепровождением - сражения с лучшими бойцами. Схватка боевым оружием помогала отвлечься, концентрировала на текущем моменте и заставляла забыть о будущем, весьма безрадостном, с точки зрения молодого воина. Сейчас он ступил на песок огороженной площадки, где его уже ждали двое фехтовальщиков, только что сражавшиеся между собой. Но начать свои упражнения полуэльф не успел. Едва мягкий сапог коснулся песчаной арены, в глазах у королевского телохранителя потемнело, голова закружилась. Чтобы не упасть, он был вынужден схватиться за бортик. Ожидавшие командира эльфы из избранной роты подбежали к новоиспеченному нойонеру и бережно опустили его на землю.
   -Не дышит, - один из них поднес начищенный до зеркального блеска наручень к губам своего командира, - Беги за лекарем, а я попробую что-нибудь сделать.
   Второй эльф опрометью бросился во дворец, а первый прощупал пульс, осмотрел зрачок, потрогал голову.
   -Нет, это не просто обморок. Это...транс, что за ерунда, ведь командир не обладает магическим даром.
   А сознание Канна словно бы раздвоилось. Одна часть пребывала в беспамятстве, а другая устремилась куда-то ввысь, вырвалась за пределы зелено-голубой глобулы мира и повисла где-то в Междумирье.
   -Ты убедился в моей правоте, смертный, - громыхнуло в его второй половине, - Убедился? Этот надменный гордец и выскочка, эльфий царевич, будет добиваться руки твоей Найтари. Его отец велел сыну присмотреться к новой королеве Дракмора и, возможно, заключить династический брак, который объединит обе ветви одной расы.
   -Демон, - мысленно закричал Канн, - Сгинь и отпусти меня.
   -Последний раз предлагаю тебе встать на мою сторону, смертный.
   Черная фигура, напоминающая нечетко прочерченное облако нависла над крохотной сверкающей искрой во тьме Междумирья - над сознанием Канна Тин-Лаэрдинна, потомка мятежного рода. Еще немного и она должна была окутать слабый огонек, задавить своей мощью и темнотой, но окружающий кромешный мрак прорезали одиннадцать сполохов, будто прямых молний. Темное облако отшвырнуло далеко за пределы зрения части сознания смертного воина. Что происходило дальше, он не знал - искорка его сознания стремительно упала обратно в мир. Лежащее на песке тело дернулось, словно в судороге, глаза открылись.
   -Нойонер, мы думали, с вами что-то случилось.
   -Со мной действительно случилось, Иррис. Найди королеву.
   -Нет необходимости, нойонер, королева гуляет где-то в саду с послом Линдрасом.
   Канн поднялся и порысил к саду, в надежде встретить парочку. И, как назло, на первой же дорожке нарвался на Найтари под руку с надменным эльфом.
   -Королева, нам надо поговорить наедине, рявкнул бывший бродяга.
   -Фи, Найтари, ты позволяешь своим подданным столь фамильярное обращение? Если бы кто-то из моих слуг так обратился ко мне, я бы отправил его в подземелье на недельку-другую.
   Канн хотел было сказать, что царевичу неплохо было убираться в свой разлюбезный лес, подальше от Дракмора и от его королевы, но увидев просящие глаза Найтари, ограничился лишь сжигающим взглядом. Он собрался высказать то, зачем пришел, но не успел - задыхаясь мимо пронесся эльф с граничного дозора на взмыленной лошади. Сначала он проскакал мимо стоящей на садовой дорожке троицы, но потом, видимо узнав нойонера или королеву, повернул коня, спешился, едва не упав, и бухнулся на одно колено без всякой чисто эльфийской грациозности.
   -Моя королева, мой нойонер, тревога! - выпалил гонец, - К юго-западным границам подходит большое войско. Через три-четыре дня оно достигнет перевала и сможет угрожать Дракмору. Человеческие земли разорены, в горах много беженцев. Некоторые из них направляются к перевалу и достигнут его через сутки.
   -Беженцев пропускать беспрепятственно, пограничные дозоры в полную готовность. Снять половину войск с других направлений и перебросить на юго-запад. Канн, через час быть в совещательном зале вместе со всеми командирами. Пошлите кто-нибудь гонца к Оргону, он затеял учения где-то на востоке страны.

10

   Совещательный зал представлял собой средних размеров комнату, все пространство которой занимал гигантский стол, за которым и разместились все воинские чины Дракмора и царевич Линдрас в качестве посла союзной державы. Докладывал Иррис, тот самый, который на арене пытался привести Канна в себя:
   -...Сейчас мы можем выставить не более пятнадцати сотен воинов. Причем ни человеческой тяжелой конницы, ни латников в данный момент под рукой нет. Не факт, что нуернас Оргон успеет привести своих вовремя, ведь мы даже не знаем точное место, где он сейчас находится. Еще двадцать-двадцать с половиной сотен рассредоточены по стране и заняты на восстановлении крупнейших городов и поселков. Есть, правда, надежда на то, что наберется достаточное количество беженцев, которые захотят и смогут сражаться под знаменем Дракмора, но я бы не слишком надеялся на это.
   Повисло молчание. Все, собравшиеся в этом зале понимали, что полторы-две тысячи легковооруженных эльфов без поддержки тяжелой конницы и латников Оргона ничто против армии, легко разорившей окрестные земли.
   -Общее положение понятно, - взял слово Канн, - Теперь стоит решить, что же делать. Я предлагаю отправить гонцов к нашим ближайшим северным соседям, чтоб они помогли кто чем может, ведь не факт, что разорив Дракмор, захватчики не пойдут дальше. Потом, царевич Линдрас, мы, вроде, заключили с вами союз, так? - царевич нервно дернул бровью, уже, видать, сам не радовался папиному решению, - Нам бы очень пригодилось расчетов 5-6 ваших лучников, которые, судя по молве, за пол-лиги в глаз орку бьют.
   -Ну не за пол-лиги и не в глаз...До Великих Лесов еще добраться надо. Пока туда, пока со стрелками пехом обратно, лучники-то могут уже и не потребоваться.
   Что по этому поводу захотел высказать нойонер Найтари, эльфийскому царевичу лучше было не знать.
   Военный совет закончился тем, с чего и начался - нехорошим положением обороняющейся армии. Но гонцов все-таки отправили и начали укреплять единственный подход к стране: на окружающие дорогу скалы натащили каменных валунов, чтоб сбрасывать на головы врагам, посадили в башни усиленный гарнизон и пристреляли имеющиеся требушеты. Канна, ставшего в отсутствие Оргона единственным военачальником, не оставляла мысль, что Салкандо в паре с могущественным Темным придумают что-либо поэффективнее, а не будут гнать войска, и так потрепанные в битвах, прямо в ловушку, о которой они, безусловно, догадывались.
   И вот наступил день, когда разведчики доложили о подходе столь ожидаемого последнее время противника. А вот отряды лесных эльфов и конница Оргона не поспели.
   ...Передовые всадники салкандовской армады пересекли условный порог - из башен полетели стрелы, чуть спустя первый залп дали требушеты. Каменные ядра, облитые маслом и подожженные вызвали смятение в рядах войска и нанесли серьезные потери, много серьезнее, чем бесцельно отскакивающие от кольчуг стрелы.
   -Тяжелых конников и пешцев, считай, не осталось, - доложил Иррис своему командиру. Тот и сам прекрасно все видел, но сделал вид, что временно ослеп, чтоб угодить ценному подчиненному.
   -Сейчас у них начнется паника, все соберутся в кучу, тогда можно будет скидывать камни. Вот еще чуть-чуть...Толкай!
   Небольшой отряд заработал ломами, разбивая установленные накануне подпорки, и огромные валуны, увлекая за собой более мелкие камни, обрушились вниз. Ущелье разом превратилось в кроваво-стально-каменную кашу. То там, то тут из-под каменных надгробий торчали раздавленные руки, ноги, целые туловища, земля была залита кровью, но зато весь головной отряд был уничтожен. В живых осталась лишь жалкая горстка людей, отчаянно пытающаяся изловить опять таки чудом уцелевших лошадей и спастись бегством.
   -Буксинщик, махни в башни, чтоб прекратили тратить ядра. Остальные - вниз, - скомандовал Канн и первый сиганул со скалы.
   Десяток прирожденных убийц с отравленными клинками наголо свалились будто снег на голову удирающим солдатам. Бездоспешные, затянутые во все черное и с закрытыми лицами они устроили настоящую резню. Прежде чем кто-нибудь из отступающих успел не то что развернуться и защититься, а даже просто сообразить, что происходит, львиная доля их уже лежала мертвыми и умирающими в поистине нечеловеческих муках от действия покрывающего клинки яда, противоядия от которого не существовало. Остальные приняли единственное правильное решение - верховые дали шпоры, пешие бегом бросились под защиту своих змеей растянувшихся сил, на бегу сбрасывая тяжелые доспехи и побросав бесполезное вооружение.
   -Арканы, - тонкие, но прочные веревки опрокинули десяток человек. Их тут же оглушили кого рукоятью по голове, а кого и ударом ладони в горло, обвязали веревками. Эльфийские воины спрятали клинки и полезли по отвесной скале вверх при помощи укрепленных на внутренней стороне ладони кошек, таща за собой на привязи пленных.
   И тут словно пламенный ураган промчался по ущелью, выжигая все, что встречалось на пути и даже плавя камень - это был слегка запоздалый ответ Салкандо, применившего свои магические способности, дарованные перстнем Темного. Один воин не удержался и сорвался прямо в клокочущую огнем бездну. Послышался одинокий вскрик, и чего-то родича или мужа не стало. Остальные девять убийц благополучно достигли верха.
   -Пока размен в нашу пользу, - бросил Канн Иррису пока они отвязывали пленников, - Этих в повозки, сами по коням и ноги отсюда, сейчас они начнут стрелять из своих катапульт. Надо успеть уйти, пока они не начали попадать в цель.
   Отчаянные головорезы скрылись, а вот во много раз большая армия атакующих устроила привал и долго не решалась пройти еще хотя бы полшага вперед. Офицерам Салкандо пришлось изрядно надорвать глотки и натрудить руки, усмиряя нарастающий бунт...
   -Мы выиграли первое сражение, моя королева, - Канн даже склонил голову, что делал только на официальных мероприятиях, - Но я боюсь, что в другой раз нам не дадут так просто перебить столько народа и приостановить продвижение армии. - Он вплотную подошел к юной правительнице и прошептал на ухо, - Надо использовать магию твоего медальона, иначе наши войска просто сожгут, если увидят.
   Найтари, которую никто из придворных не смог уговорить остаться в столице, согласно кивнула, мол, информация принята, и пошла продолжать самолично проверять посты на ночь вокруг лагеря. Телохранитель сопровождал госпожу, ожидая ответа относительно магической атаки. Наконец она, не поворачивая головы, сказала:
   -Я могу попробовать, но медальон еще не до конца мне подчиняется и может выкинуть какой-либо фокус, поэтому я должна быть одна.
   -Но, Найтари, это безумие. Вдруг магия не сработает и ты окажешься одна против многочисленной толпы.
   -Тогда придется взять с собой охрану. Тебя, например. Ты еще помнишь, что ты мой телохранитель?
   -Да, моя госпожа. Я подберу еще людей. Самых лучших. Но перед вашей атакой мы преподнесем еще один сюрприз горбуну. Этой ночью.

11

   Перед ущельем, на расстоянии трех полетов стрелы, расположилось лагерем на ночлег войско Салкандо. Горели сотни костров, равнину усеивали палатки, словно город раскинулся здесь в одночасье. Фляги шли по кругу, на вертелах жарилось целое стадо баранов - воины поминали павших товарищей. Только те, кому не повезло идти в караул этой ночью не принимали участие в общевойсковой попойке, коснувшейся даже самых ярых ревнителей дисциплины. Командующий войском Вишванта, брат горбуна Салкандо, пробовал навести порядок, но плюнул на эту затею и исчез в своем шатре. Не хватало только еще одного волнения в рядах, пусть уж лучше помянут товарищей.
   Если бы часовые, отвечающие за подходы к лагерю со стороны ущелья не прикладывались к флягам и обращали внимания на местность, а не на разговоры меж собой, то заметили бы, быть может (хотя вряд ли), десятка три бесшумно скользящих по траве теней. Секунда и горе-сторож получил в глаз короткий дротик, шею второго захлестнула цепочка. Часовой захрипел и инстинктивно попытался разжать захват, но тот, кто держал это оружие рванул его на себя, и человек упал со сломанной шеей. Начальник караула вышел из кустов, куда отходил по нужде, и обнаружил два трупа своих подчиненных.
   -Что за..., - начал он, но договорить не успел - чья-то рука, затянутая в черную перчатку, закрыла ему рот, а в сердце, со стороны спины, вошел отравленный нож.
   Канн мягко уложил тело начальника караула и подал знак своим продвигаться дальше. Тридцать призраков еле слышно прошебуршали по траве и вышли к лагерю, где три четверти людей уже спали мертвецким сном прямо перед кострами, а оставшаяся четверть пьяной походкой продвигалась к своим палаткам, шатаясь и спотыкаясь о товарищей. Иррис не смог сдержать возмущенного вздоха - ему, как бессменному тысячнику, видеть подобный разброд было невмоготу.
   Крадучись, лазутчики миновали еще один пост караульщиков, уложив мертвые тела в сторонке. Канн подал сигнал условными знаками вырезать всех без разбора, а сам исчез в ночи, продвигаясь к самому большому шатру, где, по его справедливым рассуждениям, жили начальники войска. Умело растворяясь в тени, полуэльф миновал стражу и подвыпивших гуляк, шатающихся по лагерю и добрался до генеральской ставки. Аккуратно проделал дырочку в ткани шатра и осмотрелся - все было спокойно. Тогда он кинжалом пропорол достаточное отверстие и протиснулся вовнутрь.
   Ноги воина утопали в мягком ковре, скрывая и без того неразличимые шаги. Но вот из-за тонкой матерчатой стены донесся звук, похожий на завывание вьюги зимней ночью, и сразу за ним послышались голоса. Канн приник к перегородке, предварительно погасив единственную свечу, скупо освещающую помещение, и положив поперек согнутых в приседе колен обнаженные сабли - на всякий случай.
   -Мы потеряли очень много людей, Мастер, - это говорил, скорее всего, горбун, ибо с ним у притаившегося нойонера ассоциировался старчески дребезжащий баритон.
   -Это не оправдание. Ты и твой брат имеете преимущество. В магии и в кубаргаххе, - Канн признал загадочного черного, едва не утопившего его. - завтра вы должны войти в страну и захватить ближайшие поселения.
   -Мастер, - вступил третий - брат горбуна, - Позвольте узнать, добились ли вы успеха в вашем предприятии, о котором говорили Салкандо? Насчет этого полуэльфа, который, якобы, может стать сильнее вас.
   Следом послышался крик, который явно слышал весь лагерь.
   -Никогда, смертный, не смей осведомляться о моих делах. Я сам все скажу, если посчитаю, что это тебе нужно знать. Однако, давайте не будем о Канне Тин-Лаэрдинне, ибо он сейчас стоит за стеной и слушает наш разговор.
   Канн аж похолодел и бросился к своей дырочке, но не успел - чья-то могучая рука захлестнула ему шею и сдавила так, что затрещали позвонки. Еще одна сдавила ладонь, дернувшуюся к оружию, две другие деловито отходили по боку. Какое-то явно очень сильное существо закинуло воина за спину и подняло на несколько футов. Комната сразу ярко осветилась магическим огнем, а потом кто-то зажег факелы и свечи.
   -Опусти его, Груух, и разверни к нам лицом, - Груух подчинился.
   Все трое: Салкандо, неизвестный тип в доспехах и с обнаженным мечом, явно брат горбуна, и черный стояли перед Канном в ряд. Он обернулся: его держало здоровое четырехрукое существо, обвешанное оружием.
   -Смело, воин, смело, но безрассудно прийти сюда, - сказал черный из-под капюшона, - Я сомневаюсь, что ты прислушался к моим словам и встал на нашу сторону. А ведь ты, ты, а не эти два жалких червя, не могущих распорядиться своими силами, стал бы владыкой этой глухомани, которую вы зовете вашим миром.
   -Мне это не интересно, нечисть.
   Черный рассмеялся.
   -Позволь представиться, а то не приятно получать от всяких клички. Я Владыка стихии Льда и Холода, служитель Первозданного Мрака и Предначальный. А зовут меня Лорд Элозар, - церемонно расшаркался он, а потом продолжил без всякого перехода, - Даю тебе последний шанс. И запомни, сейчас эльфийка не вытащит тебя из-подо льда. Я опасался, что за тебя вступятся могущественные силы, силы, с которыми даже я не рискую сходиться в открытом бою. Но они начхали на твой затерянный в Пирамиде мирок и занялись ключевыми мирами, где сейчас идут нешуточные бои.
   -Ответь только на один вопрос, лорд Элозар. Что со мной? Я имею ввиду, почему я важен для тебя, что вы с Салкандо даже обсуждали меня?
   -Щенок, - завопил горбун, но Владыка стихии жестом человека, отгоняющего назойливое насекомое, отбросил его к противоположной стене довольно большой комнаты.
   -Не отвечу. Теперь ты. Давай, отвечай, смерть или владычество.
   Незаметно Канн сумел достать нож, пока разговаривал с лордом, и теперь полоснул им по держащей его лапище и атаковал Элозара со всей доступной ему скоростью. Человек увидел бы только легкий взблеск и резкую тень и пал бы, пронзенный ножом. Но человеком владыка Льда и Холода никогда не был, поэтому легко остановил атаку, приморозив ноги полуэльфа к ковру.
   -Хороший ножичек, - сказал он подойдя, - Вот только мне он никак не повредит. Вишванта или как там тебя, руби меня своим мечом. Руби, говорю.
   Огромный двуручник мог бы рассечь быка пополам, но лорду он не причинил ни малейшего неудобства, словно пройдя сквозь тень, лишь порвав черный балахон.
   -Итак, - произнес черный лорд, и в руке его возник испускающий смертельный холод шарик.
   -Нет! - крикнул Канн.
   Шарик в ту же секунду устремился к непокорному полуэльфу. Он мог бы увернуться, но ледяная корка крепко держала ноги, а на то, чтобы освободиться пришлось бы потратить столь драгоценное время. Нойонер, безнадежно любящий свою повелительницу закрыл глаза и прошептал имя, готовясь к смерти.
   Минула секунда-другая, но он оставался жив. Простой смертный, за которым охотились поистине могучие силы, рискнул открыть глаза: ледяной мячик завис в полуфуте от его лица, сдерживаемый призрачной тенью, держащей сложенные вместе пальцы в виде рожек. Еще десять таких же полупризрачных фигур стояли рядом, поддерживая товарища.
   -Паладины, - рявкнул Элозар, - Я должен был догадаться, что Они не оставят этот мирок без охраны, но вы мне не помеха.
   Может, Канну и показалось, но он увидел вместо закутанного в балахон лорда статного воина в латах, но без шлема с длинными серебряными от седины волосами, перехваченными тонким серебряным обручем, крючковатым носом, похожим на орлиный клюв и пустыми, но в то же время хищными глазами. Тени же, пришедшие на помощь в самый нужный момент, виделись ему одиннадцатью витязями, чьи доспехи золотила эмблема крылатого льва, продублированная на плащах цвета лазури.
   -Беги, Лаэрдинн! - крикнул тот, что сдерживал снаряд.
   Канн не заставил повторять дважды, хоть и стремился помочь неожиданным союзникам, однако он понимал, что такой противник, как Черный лорд, ему не по силам. Он проскользнул мимо словно оцепеневшего четырехрукого монстра и выскочил в ночную мглу, где его подчиненные устраивали форменную резню, не оставляя в живых никого из попавшихся воинов вражеской армии. Нойонер тихо присвистнул, командуя отход, и три десятка теней скользнули к конюшне, откуда вскоре вылетели верхом на сведенных лошадях. Только что избежавший гибели предводитель отряда оглянулся в последний раз на сотрясающуюся от мощнейших, в его понимании, заклятий палатку Салкандо и дал шпоры коню.
   А если бы он мог видеть сквозь стены, то увидел бы, как мрачная фигура в балахоне играючи расшвыряла оппонентов и выхватила черный полуторный меч, увидел бы бой одного против одиннадцати на честной стали и отступление тех, кого назвали Паладинами.
  

Интермеццо 5. Тьма сгущается

   Где-то в пространстве, именуемом Пирамидой, где сосредоточены все миры Вселенной, есть небольшой островок, скрытый в самом мрачном и опасном углу междумирья. Там так же светит солнце, но его живительные лучи едва пробиваются сквозь кроваво-алый небосвод. Если кто-то рискнет расположиться на этом островке на привал, то будет немедленно убит травой, острой, как гномий клинок и такой же беспощадной ко всему живому, покрывающей мертвую землю. На островерхих скалах, с которых низвергается поток ядовитой кипящей воды стоит крепость. Ее башни смотрят ввысь с какой-то ненавистью и явной угрозой. Когда-то здесь хозяйничал целый сонм Предначальных Темных, воплощений чистого зла, но теперь в покоях крепости можно было встретить лишь троих. Один, завернувшийся в собственные крылья цвета ночи, как в плащ, стоял, прислонившись к камину, в котором весело полыхал огонь и смотрел, как его два товарища, внешне не отличающиеся от обычных людей, играли в игру, похожую на земные шахматы, живыми фигурками.
   -Элозар готов к завершающей части плана, - вымолвил крылатый, не отрывая взора от огня, - Однако возникло непредвиденное осложнение.
   -Паладины спасли этого, эээ, Лаэрдинна. Я знаю, Азраил. Главное, чтобы Инквизиторы не смогли добраться до него.
   -И ради этого мы кладем войска на совершенно чуждых мирах, которые ничего не решают, вместо того, чтобы бросить их в это захолустье, где родился полукровка, которому суждено стать последним Инквизитором? - вмешался в разговор третий.
   -Ты глуп, равно как и наш ангел смерти Азраил. Только крылатый это не демонстрирует. Мы в любом случае в выигрыше. Не забудь, кто владеет ключевыми мирами, тот владеет всей Пирамидой. Нам, правда, придется делиться с моим братишкой и его приспешниками, Падшими Предначальными, но пространство почти безгранично и в обиде мы не будем. Пусть Элозар разберется с будущим Двенадцатым, пусть мой братец воюет со всем Светом, - говорящий хохотнул от осознания нелепого каламбура, - Мы, как всегда, будем в сторонке и вмешаемся только в последний момент. Пойти войной на родину полуэльфа Лаэрдинна мы не в состоянии, потому что этот мир не выдержит никого из наших ратников, даже самый последний наш воин проломит ткань этого мирка, как слон ореховую скорлупу. Не зря ведь даже шайка Ириодала не появляется там в истинном обличие.
   Двое игравших вернулись к прерванному занятию, крылатый Азраил вновь уставился на трещащие языки пламени, когда установившуюся тишину нарушил грохот разбиваемой вдрызг монолитной чернокаменной двери, отделяющей этот покой от остальной крепости.
   -Вы задержались, - не отрываясь от фигурок бросил тот, кто упрекал двоих сотоварищей в глупости, - Я ждал вас чуточку раньше. Все таки наимогущественнейшие дети Творца и его избранные гвардейцы могли бы и поскорее найти этот остров.
   Сжимающий трехпалой рукой меч Азраил удивленно уставил кроваво-красные буркалы на говорившего, а другой играющий не решил: остаться на месте или послать все имеющиеся в запасе атакующие заклинания. Одиннадцать Великих Инквизиторов - пять женщин и шесть мужчин, все представители четырех разных рас, наиболее широко распространенных по Пирамиде, вошли в зал.
   -Миттео, Азраил и непокорный Бальтазар - вся троица в сборе. Хотя, куда ж вам деться - ваш остров - ваша тюрьма, - бросил человек-мужчина, возглавлявший группу, - прежде всего, хочу попросить прощения у Бальтазара за смерть его брата. Поверь, демон, я не стал бы убивать его, если бы он подчинился и отдал фиал Темного Света добровольно.
   Тот, кого назвали Бальтазаром кивнул головой, мол, я тебя понял.
   -Теперь к делу. Миттео, предлагаю тебе сделку: ты усмиряешь своего брата и его ретивых воинов, которые вот-вот снесут Весы с их оси. В обмен на это...в обмен ты получишь то, что Брабраз три тысячи лет назад выкрал из катакомб под Горой Судьбы.
   Инквизиторы молчали, видимо страх повредить Весы был сильнее страха перед тем, чтобы отдать поистине страшное оружие в столь алкавшие его руки. Бальтазар не смог сдержать кривой, но радостной усмешки, Азраил хмыкнул, будто полководец, завоевавший половину мира без единого взмаха клинка. Миттео же что-то обдумывал: он взвешивал слова и пытался понять подвох, ибо ныне враждебные ему стражи равновесия явно имели свой умысел и не упустили бы выгоду.
   -Ариэль, - подозвал дух, воплощавший квинтэссенцию чистого зла - из середины группы вышел русоволосый хуманс, как сказали бы эльфы, держащий пальцы на эфесе меча с сердцеобразным эфесом, - Скажи, Ариэль, вы рассчитываете, что Весы не дадут нам использовать фиал Темного Света, в том случае, если действия моего непутевого младшенького, Лорда Ириодала, и его дикой банды не сорвут их с осей? Не смотри на него! Не смотри на своего набольшого! Я спрашиваю тебя, поскольку ты еще почти ребенок, живешь всего-то четыре с небольшим эона, а ваш Первый крайне искушен в интригах и борьбе что со Светлыми, что с Темными. И это не мудрено в его-то годы.
   Первый Инквизитор жестом показал, что "юноша" может отвечать и демонстративно отвернулся.
   -Да, - ответил Ариэль, вызвав хохот Миттео, - Весы сами покарают вас, как только Темный свет вырвется из удерживающего его фиала. Они же загонят его обратно. И не читай мои мысли, демон, я сказал правду.
   -Мне надо подумать. Друг Азраил, не мог бы ты развлечь чем-нибудь наших гостей, пока я мыслю. А ты, Бальтазар, попробуй отыскать недоумка Ириодала, возомнившего себя самым могущественным Темным. Он мне нужен для беседы независимо от решения, - распорядился главный мыслитель троицы и взял кубок с вином.
   -Кстати, зря ты недооцениваешь своего сводного брата. Он почти не уступает тебе в силе и имеет ясную голову, иначе бы не привлек на свою сторону четырех Владык Стихий, о чем мы до сих пор сожалеем, - ответом был такой фырк, что капли вина из кубка пролились на доску, - Он воспользовался честолюбием Элозара, вспыльчивостью Лорда Огня Пируса, глупостью повелителя Камня и победил Айрану, Владычицу Вод. Лишь Радагаса, Владыку Ветров, Ириодалу не удалось привлечь на свою сторону. Да это ему и ни к чему - Радагас живет где-то в изгнании, в глубинах Пирамиды.
   -Глупости, Инквизитор. Будь он умен, он не растрачивал бы таланты, разгуливая по одному из ключевых миров, а сидел бы сейчас перед тобой вместо меня. Да и надменный и своенравный Элозар всадит ему нож в спину. Не сейчас - через много эпох, но это случится.

12

   На безымянный мир, в котором разгорелись страсть и жажда власти, сошел солнечный диск, ознаменовав начало нового дня. Все живое восстало от ночного небытия. Пробуждение человеческих существ ознаменовалось оглушительным ревом труб и сигнальных рогов. Недосчитавшиеся многих товарищей, люди, стоявшие лагерем у единственного прохода на Дракмор, были полны жажды мщения и требовали эльфийской крови. Не понадобилось даже приказа, чтобы каждый воин занял свое место в строю и двинулся вперед, туда, где был враг.
   Наученный бойней в ущелье, Салкандо предпочел прежде пустить огненный смерч по вершинам скал, а уж потом выводить людей. Колонна, сопровождаемая грохотом тысяч пар ног и хриплыми окриками команд двинулась по ущелью в Дракмор, где их уже ждали...
   -Жаль, что не удалось нанести удар магией, - сожалела королева Ночных эльфов, забираясь, с помощью грума на боевого коня, способного выдержать вес закованной в железо эльфийки, - Но ничего, в бою еще будет шанс исправить это.
   Канн подскочил и ухватил свою госпожу за голень.
   -Найтари, я не позволю тебе идти туда.
   Грум аж разинул рот от того, что кто-то осмелился перечить персоне, чье слово во веки веков было законом для всех подданных, но признав в непокорном Тин-Лаэрдинна, оставил удивление.
   -Почему это, нойнер, вы запрещаете МНЕ сражаться за свой народ?
   -Сейчас не время разыгрывать капризную правительницу. Или ты слазишь с коня и отправляешься в укрытие, или я прикажу Иррису силой увести тебя и держать до конца боя.
   -Канн Тин-Лаэрдинн, ты не посмеешь...ты забываешься, - однако взор нойонера говорил, что кто-кто, а он-то как раз посмеет.
   -Тари, - он наклонился к самому ее уху, едва не касаясь губами шлема, - Я сделаю все, чтобы ты только выжила, - и в предрассветную мглу, - Иррис, ко мне. Выдели двух воинов увести королеву в тыл и охранять ее там. Предупреди, если госпожа окажется на передовой, я самолично снесу горе-сторожам головы.
   Явились два ратника, аккуратно сняли ее с лошади и повели повелительницу к лесу, несмотря на угрозы и проклятья девушки. Жестом Канн остановил их и велел отойти. Когда его приказ был выполнен, он отстегнул шлем от бахтерца и стянул его с головы Найтари. Изумрудно-зеленые глаза впервые посмотрели прямо в ее глаза, губы шевельнулись, будто в порыве что-то сказать, но голос подвел своего хозяина, и молодой нойонер лишь едва-едва слышно прошептал: "Я люблю тебя". И поспешно отошел, исчезнув, ровно призрак под первым солнечным лучиком. Напрасно Найтари Эльфарран выкрикивала в пустоту его имя, напрасно звала - он не вернулся, лишь там, где строились воины, дабы идти на смертный бой и сложить там жизни, блеснула огненная искорка. Это тот самый первый луч светила отразился от воздетых в быть может последнем салюте сабель последнего из рода Лаэрдинн.
   -Да хранят тебя все боги, Канн. Пусть они отвратят от тебя коварную стрелу, уберегут от меча и спрячут от предательской магии. Возвращайся, Лаэрдинн, возвращайся невредимым. Неважно, победителем иль побежденным, только возвращайся, - твердила враз изменившаяся королева, молитвенно сложив руки и сжав в них свой медальон. Она даже не сопротивлялась, когда два воина исполнили приказ начальника...
   А Канн, тем временем, вскочил в седло и затянул поданный кем-то шлем.
   -Магии не будет, - буркнул он из-под опущенного забрала, - И никакой помощи - смертоносные расчеты мэллориан только на полпути сюда, а убийственная мощь конницы нуернаса Оргона гуляет где-то на просторах заливных лугов или в прохладе лесных чащ. Рассчитывать нам не на кого, кроме нас самих, - голос его набирал звук и силу, - Так не сдадимся же, славные эльфы, умрем за Отечество и за тех, кого любим. Вперед!!!
   И с криками эльфийская рать понеслась навстречу разворачивающему полки врагу.
  

Интермеццо 6. Тьма сгущается (продолжение)

   Миттео молча пил вино, выслушивая рассказ астральной проекции своего нелюбимого и презираемого сводного брата, вызванной в крепость Бальтазаром и вещающей его устами.
   -...и теперь они, должно быть, сражаются. Лаэрдинн, если и выживет в сражении, то только благодаря тому, что перепишет судьбу, отринув предначертание стать одним из Вышних. Элозар завладеет всеми амулетами и призовет Дракона Времени, с помощью которого я осуществлю замысел. Ты, братец, как обычно получишь все, что хочешь, не замарав рук. Только задержи Инквизиторов у себя, чтоб они не усмотрели сражение и гибель полуэльфа.
   -Ты забыл про паладинов, тупица.
   -А вот и нет. Все четверо Владык Стихий готовы в любой момент перенестись в межпространство и перехватить паладинов на подступах к миру.
   -Мм, что ж, похоже, ты все сделал как надо. Не похоже это на тебя, Ириодал. Сколько веков ты планировал это?
   -Да чтоб ты провалился в Хаос, - заорал Бальтазар-Ириодал и тут же демон вытолкнул из своего сознания постороннего.
   -Ириодал надеется, что Канн Лаэрдинн погибнет. Я лично в этом сомневаюсь, - поделился Бальтазар, отойдя от состояния транса и отпив из своего кубка, - Я считаю, неблагоразумным отказываться от фиала.
   -Я тоже. Вот что я придумал. Сворачиваемся на всех мирах, кроме этой дыры, где сражается полукровка. Ириодал сдерживает Светлых, а мы занимаем Инквизиторов, чтоб никто не мог повлиять на бой. Все это создаст видимость Равновесия. Получаем фиал и выпускаем Темный Свет, одновременно атакуя все ключевые миры абсолютно всеми имеющимися силами, а сами идем туда, где до нас никто не был - в обитель Богов. Наша задача не уничтожить их, мы для этого слишком слабы, а лишь ударить самыми мощными заклятьями. Теми, что прорывают ткань межпространства и черпают силу в Хаосе. Весы склоняются на нашу сторону, но это вынуждает Богов соответственно ответить. Тоже самое делают Светлые и весы переходят на их сторону...
   -Так ведь это плохо, - перебил Бальтазар.
   -Ничуть. Мы получаем определенную помощь от того, что наши противники все разом ответят. Ну а дальше дело техники. В любом случае, Пирамида обречена и вновь царит Хаос, наш родитель и повелитель. Самое смешное, что братец со своей шайкой оказывается в полных Дираках и не получает ровно ничего. Правда, его роль в моем плане минимальна.
   -А что если не выйдет.
   -Мы ничем не рискуем, демон, проиграем - все вернется в то же положение, что и чуть раньше. А что в нашем положении пара-тройка тысячелетий? Пшик. Зови Апостолов. Я готов дать ответ и вы с Азраилом меня, думаю, поддерживаете, - Миттео не спрашивал, он вещал истину.
   Вновь в залу вошли одиннадцать Инквизиторов. Старший вперил взор в Миттео.
   -Ты готов ответить, демон.
   -Да. Мы принимаем сделку. Давай фиал, - но волшебная склянка так и не коснулась протянутой ладони демона, - Ты мне не веришь, Исмен?
   -Извини, не верю. Где гарантии?
   -Ладно, клянусь Тьмой изначальной и силой Хаоса, что сдержу свою половину уговора, - в подтверждении его слов, на плече полыхнул черный огонь.
   -Я доволен, - проговорил Исмен и передал склянку, - Мы уходим. Скоро встретимся вновь, но уже на смертном поле.

13.

   ...Первая волна конных эльфов налетела на строй копейщиков Салкандо, ощетинившийся остриями пик. Те, кому не повезло и их лошади попали на копья, прыгали с коней и вступали врукопашную схватку. А поскольку Ночные эльфы - непревзойденные мастера обоиручного фехтования, то первая атака была удачной для защитников Дракмора.
   -Конница приближается, - крикнул еще сидящий в седле, но яростно отбивающийся от пытающихся стащить его с лошади латников Иррис.
   Канн, который в это время как раз пехом сражался сразу с четырьмя копейщиками, на секунду повернулся к новой опасности.
   -Подавай сигнал, - приказал он, снеся голову в шлеме очередному противнику.
   Иррис поднес рог к губам и протрубил, но он в это время отвлекся от схватки и его удалось стащить с коня. Если бы Канн не метнул кинжал в глаз воину, Ирриса бы пригвоздили копьем к земле, ровно бабочку булавкой, а его начальник уже вновь дрался и убивал.
   Конница Салкандо так и не смогла прийти на помощь пехоте: когда кавалерия проезжала мимо двух росших рядом деревьев, на всадников обрушился целый ураган отравленных стрел. Конники ускорились, но лучше им от этого не стало - копыта передних лошадей зацепились за невесть почему выпрыгнувшую из травы почти невидимую тонкую цепь. Ломая ноги, бедные животные, вместе с устроившимися на их спинах людьми, попадали оземь. Задние ряды налетели на упавших, топча живых и мертвых. Те немногие, кто успел осадить разгоряченных коней, топтались перед преградой, кавалеристскими щитами прикрываясь от непрекращающегося смертоносного дождя, вскоре присоединились к товарищам - с крон деревьев посыпались, ровно перезревшие яблоки в ветреную погоду, эльфы со страшными для врагов клинками наголо. Чик-чик, лязг, крик, и от крыла конницы не осталось и следа, кроме трупов и крови на зеленой траве.
   Канн наблюдал все это, но лишь краем глаза, отбиваясь от насевших на него противников и защищая не до конца пришедшего в себя от падения Ирриса. Внезапно окружившая воина группа как-то заметно поредела. Он поглядел в просвет и обомлел - разбрасывая всех, и своих, и чужих, к нему со скоростью бешеного жеребца, несся четырехрукий великан, с которым Лаэрдинн имел неприятную встречу накануне в палатке Салкандо. Какой-то неразумный солдат Найтари рискнул заступить монстру дорогу, а тот, даже не обратив внимания, разрубил эльфа надвое, снесши голову, и растоптал тело. Нойонер едва сдержал рвущийся наружу крик. Он-то точно знал о возможностях гиганта и знал, что тот жаждет именно его, Канна Тин-Лаэрдинна, крови.
   Мимо его головы просвистело копье, способное, на такой скорости, пробить буйвола насквозь. И сразу же в ушах раздался зловещий шепот Темного Лорда:
   -Вчера тебе удалось уйти, но сейчас Грруух убьет тебя, а я посмотрю на это сверху. Твоя кровь станет моей, а потом и медальон царевны Дракмора.
   Канн принял стойку, несмотря на заверения Владыки Стихии, он точно знал, что непобедимых людей ( или нелюдей) не бывает и всегда предпочитал сражаться до последнего, пока еще есть шанс, да к тому же он сказал самое главное своей повелительнице, что придало ему уверенность...
   Удар - парирование, от которого едва не вывихнулась рука с саблей, контрудар вторым клинком, с легкостью отбитым. Вслед понеслись два выпада, едва не стоившие роковыми для молодого воина, но он, на счастье, сумел увернуться, ровно уж на раскаленной сковородке. Сражаться с четырехруким было невыносимо сложно, нойонер ушел в глухую оборону, чего, собственно, и надо было великану. Шаг-другой-третий, и Лаэрдинн споткнулся о чье-то мертвое тело. Грруух зарычал и вскинул одноручный боевой топор, чтобы одним молодецким ударом обезглавить поверженного врага. Но тут в воздухе прожужжал дротик, это Иррис отплатил начальнику недавний долг, который выбил секиру из лапищи монстра. Канн улучил момент и ткнул саблей, но закаленный клинок бесполезно царапнул по толстой, как у носорога, коже, оставив там лишь крохотную царапину. Однако, четырехрукому это, видимо, не понравилось - свободной рукой он метнул один из висящих на поясе ножей в Ирриса и попал бедняге прямо в лицо, незащищенное забралом, а тремя, в которых он держал по ятагану, атаковал все еще лежащего Канна. Два клинка лязгнули о подставленные сабли, но третий пробил доспех и окрасился кровью...
   ***
   Найтари наблюдала сражение, стоя далеко в тылу под раскидистым деревом. Она видела поражение салкандовской конницы и свалку, в которой все - люди и эльфы - убивали друг друга. Но не могла видеть, что ее верный телохранитель упал и из последних сил борется с довольно опасной раной, сражаясь с неизвестным чудовищем. И вдруг она словно вознеслась над землей. Теперь свалка, в которой люди и эльфы казались каплями чернил, слетевшими с чьего-то неумелого пера, зато ясно, словно бойцы сражались рядом, можно было наблюдать поединок Канна и Гррууха, ранение полуэльфа и то, как он продолжил биться, невзирая на страшную рану подле самого сердца и на то, что с каждым ударом этого самого сердца из его тела стремительно уходят силы. Вот один клинок падает - Лаэрдинн уже не может удержать в руке саблю. Он перехватывает вторую обеими руками и просто размахивает, стараясь держать противника подальше. Скоро, очень скоро непокорный смертный станет законной добычей Смерти, и исполнится воля повелителя, вот что билось под прочным черепом четырехрукого иномирянина.
   -Нееееет! - королева и сама удивилась, что может так визжать, на грани болезненности для ушей.
   Медальон, наследство великого отца - вот что могло помочь, это Найтари откуда-то знала, но чем и как - это для нее было загадкой, а ведь магии надо приказать, чтобы она начала работать. Однако сейчас не пришлось делать совершенно ничего - чистое небо вспорол огненный болид, разорвавшийся в вышине и закрывший пылающими языками полнебосвода. Постепенно, но очень быстро тем не менее, в вышине появилось что-то похожее на огненное копье, или, скорее, таран, учитывая исполинские размеры, который рухнул вниз, как раз на смертное поле. Взрыв не сотряс округу - дьявольский снаряд пролетел над головами людей и эльфов и ударил точнехонько в спину кубаргахху, уже занесшему ятаган для последнего удара. Дальнейшее эльфийка не помнила - какая-то сила сорвала ее с места, заставила раскидать эскорт, пригрозив шпагой, влететь в седло и помчаться на поле битвы.
   Все воины, которые видели ее в ту минуту, когда она прокладывала себе дорогу к умирающему телохранителю, говорили, что их королева была похожа на древнюю валькирию. Горящие ненавистью глаза, полыхающая магическим огнем простая шпага, которую она подобрала в логове разбойников, разящая врагов направо и налево.
   Тем временем общая битва как-то стала затихать. Но это было не затишье перед грозой - мощным ударом, какой опытные командиры готовят на потом, - а окончание боя. Остатки брошенной в бой армии сумели закрепиться на земле Дракмора и растянуться относительно широким, в пол-лиги, фронтом. Но не более того. Вскоре следовало ожидать еще одной битвы, но Найтари искренне надеялась, что свершится чудо и поспеет тяжелая конница Оргона.

14

   В то время я еще не был заключен в холодном храме Магии и не писал свои летописи мироздания. Я был ученым, если можно так сказать. Я экспериментировал с магией, создавал новые заклинания и совершенствовал существующие, прослеживал потоки Силы и исследовал феномены, периодически возникающие в самых разных мирах, на первый взгляд, безо всякой закономерности.
   Тогда, когда происходили те события, о которых пишу в первой книге своих летописей, я находился в отдаленном мире, испытывая возможности магии крови, применительно к разрушению внутримировых связей. Если кто-то из жалких смертных прочтет это, непременно спросит, кто я такой, чтоб ради собственного удовольствия (а мои изыскания действительно доставляли мне удовольствие) разрушать миры? Кто дал мне право на это?
   Отвечу, я делаю это по праву сильнейшего. Даже Двенадцать Инквизиторов (теперь двенадцать) не могут мне противостоять в открытом бою. Их счастье, что я прохладно отношусь к так называемой власти и не принимаю в борьбе за нее никакого участия. Кто же я такой? Я не человек, не эльф и не гном, даже не демон. Я - воплощение чистой магии, ее прямое порождение. Сейчас я пленник, но тогда был так же свободен, как и породившие меня магические потоки.
   Но я отошел от темы. Итак, я экспериментировал в одном из удаленных миров. Заклятье было готово и даже начало действовать, а я следил за концентрировавшимися энергетическими потоками и размышлял, стоит ли делать эти чары более быстродействующими, и если да, то как. И тут я почувствовал присутствие второго. Скорее всего, Серого, но тяготеющего к Свету.
   -Кто ты и чего забыл здесь, - мысленно крикнул я, распространив свое сообщение по всему миру, и вскоре получил ответ:
   -Ариэль. Надо поговорить.
   Встретились мы на берегу почти бескрайнего океана. Молодой Инквизитор остановился в нескольких шагах от меня и заговорил:
   -Я понимаю, что мы не можем тебе приказать и просьбе ты не внимешь. Но от тебя сейчас зависит очень многое. Можно сказать, все дальнейшее противостояние Света и Тьмы. Звучит пафосно, но верно. Сейчас в одном из удаленных миров идет бой, в котором погибает наш Двенадцатый. В твоей власть спасти его. Мы не в состоянии туда спуститься, Исмен дал слово демону Миттео.
   -А ваши верные псы Паладины?
   -Вокруг мира стоят все четверо Владык Стихий. Они не дают паладинам пройти.
   Для меня четверо Темных лордов - проблема крайне смехотворная, почти забавная, хоть они и достаточно сильны, но ссориться со всеми Темными не хотелось. Хоть я и превосхожу их всех силой, но они могут задавить меня числом, что слуги Мрака и проделали, но несколько недель спустя, в отместку за то, что я сделал для Ариэля. Именно по их вине я теперь вынужден корпеть над летописями. Но тогда я этого не знал, ибо даже мне не дано приподнимать завесу Времени.
   -Исмен сказал, что если ты нам поможешь, он даст тебе карт-бланш на испытание заклятья Апокалипсиса, - вытащил козырь Ариэль, почувствовав мои сомнения.
   Ах, заклятье Апокалипсиса. Моя давнишняя мечта, осуществить которую мне не давали Инквизиторы и сам Творец, ибо эти чары, по идее, разрушают связи в упорядоченной Пирамиде и открывают калитку Двору Хаоса - антиподу всего сущего. Искушение было слишком велико, и я согласился.
   Пронзая ткани реальности летел я по просторам междумирья. Там где простой путник (в смысле, маг, обладающий достаточной силой, чтобы выйти в междумирье) затратил бы неделю, я уложился менее чем в час. Едва приблизившись к искомому миру, я почувствовал их. Всех четверых. Судя по пляшущим сполохам, отряд паладинов сейчас получал по первое число. Но это их война, а не моя. Я же огненным болидом протаранил заслон из четырех стен: ледяной, огненной, каменной и водяной, и оказался как раз над поверхностью мира. Сплести заклятье поиска и привязать его к "копью" было делом мгновения. Мой снаряд попал точно в цель, но чуть-чуть запоздал - Канн Лаэрдинн уже потерял слишком много сил и крови. Тогда я подтолкнул его возлюбленную к нему и вселил ужас в противников Ночных эльфов. Девушка, Найтари Эльфарран, делала все, что было в ее силах, местные колдуны беспрерывно тратили уйму Силы, но зря. Лаэрдинна спасти смог бы только я, да и то с боем вырвав его у Азраила, ангела смерти.
   И вот настало время для решения - в небесах открылся проход, видимый только мне или равным мне. Словно спускаясь по призрачной лестнице появился Темный ангел, владыка Меча Смерти, прекращающего существование смертных и бессмертных.
   -Стой, Азраил, - закричал я, решившись на действие, - Он еще не принадлежит тебе.
   -Убирайся, - демон атаковал. Это было так, словно исполин влепил мне пощечину. Но я устоял. И ответил тем же. Голая сила против голой силы. В мире под нами начала собираться гроза, вызванная нашим противоборство, но так и не разразилась - Азраил сдался раньше, кубарем влетев обратно в портал. В этой битве я победил, но я сражался с аватаром демона, лишенным части его сил. Мой ум ученого заставил меня запомнить всю битву и заняться поисками средства против Азраила, что приведет меня к ключу к полному бессмертию. Скажу, что именно это у меня и получилось - я создал так называемый Философский камень. Но прежде, чем заняться изысканиями, я сделал еще кое-что: моя юная эльфийка- ученица была в этом мире. Я вызвал ее и поручил приглядеть за Лаэрдинном. Больше я сделать ничего не мог. Исцелять полукровок не в моих правилах. На это у него есть живительная сила влюбленной возлюбленной.

15

   -Очнись, воин. Вставай. Тебя ждет не одна битва, - голос звучал словно во сне. Женщина, правая сторона лица которой была скрыта капюшоном, приказывала, просила и умоляла очнуться. И он очнулся. Пробуждение оказалось болезненным - солнечный свет, пробивающийся через неплотно задернутые занавески на высоком, от пола до потолка, окне резал глаза, в груди немилосердно жгло и кололо.
   Канн лежал на широкой постели, застланной изящным бельем. Он откинул шелковый полог и встал, ощутив босыми ногами холод пола. На кресле, около кровати, была сложена одежда. Чья-то заботливая рука привела кафтан и штаны в идеальное состояние. Под стулом сверкали только начищенные сапоги. Выздоравливающий натянул одежду. Вместо боевых, сверкающих, как луч солнца, сабель под кафтаном лежал иззубренный клинок и обломок, сломанный почти у самой рукояти. Но нашелся верный кинжал, с которым Канн провел всю свою бродячую жизнь. Он привычно скользнул в ножны на поясе.
   -Как я понимаю, бой мы выиграли, - сказал сам себе воин, - Но где же все?
   Он направился к широким двустворчатым дверям чуть пошатываясь и останавливаясь через несколько шагов, чтобы передохнуть. Все-таки раны его были серьезны. Эльфийские целители даже отказывались пользовать раненого, боясь, как бы он не отошел у них на руках.
   Не успел Канн дойти до двери, она сама распахнулась ему навстречу.
   -Очнулся. Прекрасно. Садись, нам надо поговорить, - в спальню вошла та самая женщина, явившаяся в полубредовом-полусонном видении раненого. Она старательно прикрывала правую половину лица, но, судя по левой, ее можно было бы назвать миловидной. Если бы не переваливший за полвека возраст, оставляющий свою печать в виде морщин, грубой кожи и усталых глаз.
   Лаэрдинн сел на стул, с которого недавно взял одежду. Женщина, за неимением другого сидения, устроилась на кровати, старательно запахнув накидку и спрятав руки в просторные рукава робы какого-то ордена. Канну показалось, что в чуть распахнувшейся одежде прячется не человеческая кожа, а что-то навроде шкуры ящерицы.
   -Кто ты?
   -Имя мое тебе ничего не скажет. Здесь и во многих мирах я известна, как Болотная ведьма. Мне нужно передать тебе сообщение от Безымянного...
   -Я не знаю никакого Безымянного, - прервал ее полуэльф, - Ты пришла не к тому, Болотная ведьма.
   -Молодая Найтари в этом не уверена. У меня была с ней беседа один на один несколько дней назад. Она даже согласилась, правда, скрепя сердце, сделать то, что нужно, чтобы ты смог выполнить свое задание.
   -Какое задание, причем здесь Найтари, кто такой Безымянный, чего тебе тут надо?
   -Вопросы так и сыпятся из тебя, Лаэрдинн. Эх, молодость. Как ей свойственна нетерпеливость и порывистость. Правда, у тебя нет в распоряжении столько у меня, даже учитывая, что я уже прожила на свете четыре сотни лет, я все равно переживу еще как минимум шестерых-семерых твоих потомков.
   -Демоны преисподней, - взорвался Канн и положил ладонь на рукоять кинжала, недвусмысленно показывая, что теряет терпение и готов пустить оружие в ход.
   -Не стоит глупить. Лучше послушай, полуэльф. Безымянный - великий маг, с которым даже Апостолам приходится считаться. Ради тебя ему пришлось схватиться в магическом поединке с самим Азраилом Темным, повелителем меча Смерти. Только благодаря моему учителю Безымянному ты еще жив. Ты вообще понимаешь, о чем я толкую? Понимаешь. Хорошо, значит краем уха слышал начала образования. Так вот, мой учитель вступил в бой с самим Азраилом по просьбе Инквизиторов, ибо тебе суждено стать последним из них. Тем, кто окончательно восстановит равновесие Весов и завершит эту эпоху. Но ты еще не готов к перерождению, ты многого не сделал. Да и опасно тебе сейчас перерождаться, ведь ни кто-нибудь, а сам Лорд Ириодал зарится на украшение, что болтается на шее у твоей царевны. Да и его первый вассал Лорд Элозар имеет на тебя свои виды.
   -Ближе к делу, пожалуйста. Или ты собираешься рассказывать все дела демиургов?
   -Да нет, не все. Только те, что тебя касаются. Так вот. Колдун Салкандо рано или поздно заполучит все Камни и призвать дракона. Не тех тварей, что встречаются во многих мирах, но Истинного Дракона, брата тех, что стерегут само Время. Тем более, что твоя кровь у него уже есть. Тогда, много-много лет назад, Эльфарран Великий, предводитель изгнанников, презревших мудрость эльфов и первый владыка народа Ночных эльфов, получившегося из этой шайки, получил из рук самого Исмена оружие, способное поразить тело дракона. И сам пал вместе со своим противником. Это оружие, сабли-близнецы Шер-АН-Кан и Дор-АН-Кан до сих пор находятся в этом мире. Ты должен их найти. Найти и приручить, ибо эти клинки не каждому дадутся в руки. Только найдя эти сабли ты спасешь свой мирок, дашь ему отсрочку перед неминуемой гибелью, предначертанной самим Творцом. Однако торопись. Первый камень Элозар отдал горбуну и тот носит его на пальце уже очень давно. Алчное сердце гнома Орира стало добычей коварного Салкандо. Он уже бежит по подгорным лабиринтам, сжимая в горсти второй камень дракона. Эльфийский принц Линдрас, приведший вам на выручку расчеты смертоносных стрелков, торопится к отцу. Совсем чуть-чуть осталось до лесных чертогов. Но ему не суждено добраться живым. На своей длани он носит третий камень, который с него снимут убийцы. Еще через время Тьма завладеет и последним, четвертым камнем, что на шее Найтари Эльфарран. И придет в этот мир Дракон.
   -Тогда мне надо выходить.
   -Да. И скрытно. Никто не должен тебя видеть. Вот, выпей это. Вкус отвратительный, но исцелит тебя окончательно. А, молчи. Я знаю, что ты спросишь об эльфийке. За нее не бойся, паладины охранят ее и Дракмор.
   -Но я не знаю, куда идти.
   -Пока идти на запад. В княжество Тонгордирим. Там ты найдешь Синюю деву. Она укажет путь. Опасайся лорда Льда и его приспешников. Его я не смогу задержать надолго. Вполне возможно, он убьет меня, если только сам Исмен не удержит его руку. А он удержит, я думаю. Не думай, кстати, что тебя обрекают на одиночество. У тебя найдутся спутники. И каждый из них сыграет свою роль в Истории.
   С этими словами Болотная ведьма поднялась с кровати и растворилась в воздухе, оставив воина наедине со своими мыслями. Канн знал: то, что велит сделать неведомый Безымянный нужно исполнить.
   Единственное, что его останавливало - Найтари. Точнее, его чувства к юной властительнице. Он не знал, расслышала ли девушка его чуть слышный шепот там, на смертном поле. Если да, то не стоит попадаться царевне на глаза. Если нет, то тем более, ибо признание в безответной любви заставляет избегать любимого человека.
   Все же Лаэрдинн решил уйти. Уйти тихо, не прощаясь, ровно тень. И больше никогда не возвращаться.

16

   Долог путь от окраин Дракмора до вотчины эльфов-мэллоринов, Лесного чертога - раскинувшегося на сотни лиг густого и вечно молодого леса, в котором растут огромные деревья и никогда не увядают цветы.
   Дорог туда не проложено. Все немногочисленные путники, направляющиеся в эльфийское поселение, вынуждены пробираться по змеящейся между оврагами и зарослями тропке, такой узкой, что два всадника не смогут на ней разъехаться.
   В то же время, когда Болотная ведьма донесла до Канна Тин-Лаэрдинна волю высших сил, по этой тропке двигался кортеж царевича Линдраса. Сын могущественного Тингола возвращался домой с немногочисленной свитой. Эльф восседал на белоснежном жеребце, держа поводья левой рукой, на которой всеми цветами радуги переливался камень, вставленный в простую серебряную оправу.
   -...и я считаю, что ваш отец вправе гордиться вами, царевич Линдрас. Если все пойдет, как мы задумали, вы станете королем Дракмора и основателем новой династии. Века назад расколовшийся народ воссоединится благодаря мудрости вашего отца и вашей удачливости.
   -Ты забыл упомянуть о прекрасном советнике, который и придумал поистине прекрасный план.
   Ехавший на шаг позади Линдраса советник чуть склонился к холке коня, изображая поклон. Это его и спасло. Стрела, пронзившая бы шею эльфа пролетела мимо и попала в одного из телохранителей принца.
   -Что за... - встрепенулся надменный эльф, но тут же все понял, когда над кортежем взвился целый рой жалящих насмерть стрел.
   В отряде началась суматоха. Потерявшие седоков кони заметались в страхе. Воины не могли понять, откуда исходит угроза: стрелы летели, казалось, отовсюду. Один из слуг догадался сдернуть наследника правителя с лошади и прикрыть его легким щитом павшего воина. Правда, и сам он упал сверху, сраженный сразу тремя стрелами. Командир стражи отдавал какие-то приказания, но они выполнялись с большим опозданием, что стоило жизни еще троим эльфам. Наконец, уцелевшие выстроились вокруг царевича, прикрываясь щитами. Кто-то открыл ответную стрельбу. В овраге затрубил рог, ему ответил сигнал чуть дальше в лесу. Тогда на тропу выскочили люди и с места в карьер ринулись врукопашную.
   В короткой, но яростной схватке гибли и люди, и эльфы. Несмотря на численный перевес, атакующие дрогнули и отступили. Еще раз взревел рог. Ответа на сей раз не было. Но из леса вылетел эскадрон летучей кавалерии, который вел полностью закованный в броню человек с зубчатым мечом-бастардом в руках. Эльфы защищались до последнего, и многие враги не вернулись потом домой. Но налет конницы решил исход боя. Последним умер тот самый советник, что сумел избежать первой стрелы. Он выхватил из рук умирающего защитника Линдраса меч и скрестил его с огромным бастардом предводителя нападающих. Легкий эльфийский клинок не выдержал удара и сломался, а мужественного советника разрубило едва не пополам ответным ударом.
   Линдрас отбросил свое так и не запятнанное кровью оружие и преклонил колено.
   Главарь снял шлем, обнажив коротко подстриженные рыжие волосы и сказал:
   -Мы пленных не берем.
   Кто-то из стоявших сзади воинов воткнул кинжал в шею эльфу-царевичу...
   Браслет долго не могли расстегнуть. А время поджимало. Они и так опоздали на час. Салкандо не любил опозданий. Даже со стороны родного брата. Наконец, в воздухе свистнул зубчатый бастард. Браслет с отрубленной руки можно снять и по дороге.
   Час спустя на тропе остались только трупы.

***

   Темны гномьи шахты. Никогда не заглядывает солнце. Да и не нужно оно здесь. Тускло мерцают в неверном факельном свете драгоценные камни - любимые игрушки подземных старателей. Где-то выше звенит металл. Там куются известные на весь мир мечи и кольчуги, идущие на вес золота. Но в этом подземном коридоре нет ни факелов, ни камней. Да и звук кузен сюда не проникает - слишком глубоко.
   Вот в туннеле показалась искорка, потом она постепенно стала ярче и ярче. И вот уже превратилась в факел, который держала чья-то мускулистая рука.
   -Где-то здесь, - повторял про себя невидимый в темноте держатель факела, - Ага! Нет, дальше. Вот, нашел.
   Через час из лаза, выходящего на используемые ярусы показалась бородатая голова гнома. Он осмотрелся, а потом вылез и сам. Бегом добежал до подъемника и подал сигнал поднять платформу вверх. То время, пока деревянный настил со скрежетом полз ввысь, он не отрывал руку от кармана. Вот и самый верх шахты. Гном выбрался на свежий воздух и припустил к зарослям дрока.
   -Наконец-то, - сказал вместо приветствия человек, чье лицо скрывала черная полумаска, - Это у тебя.
   -Да. Я достал это.
   -Давай сюда.
   -Нет. Я спрятал украшение. Сначала золото. Гони кошель, или я разворачиваюсь и ищи меня потом по всей горе.
   -Ты, гноме, видимо не понимаешь, что твоего мнения никто не спрашивает, - вмешался второй человек, сидевший прямо на земле рядом со стреноженным конем.
   Гном отскочил и достал из-за спины скрытый под засаленным, некогда желтым плащом, обильно покрытым пятнами, секиру - излюбленное оружие гномов.
   -Я в тебе не ошибся, Орир Фротарон. А вот ты недооценил меня, - второй щелкнул пальцами. Из кустов материализовался третий человек, тоже в маске, как и первый, и в простой серой робе, не стесняющей движений. В его руке блеснул кинжал, вошедший гному под последнее ребро.
   -Ну что, борода, не решил еще добровольно вернуть вещичку ее хозяевам? Нет? Тогда я тебе сочувствую.
   Убийца достал второй кинжал. Рана от этого клинка уже была смертельна. Истекающий кровью гном упал.
   -Тебе осталось недолго, гноме. Скажи, где оно и умрешь легко. А иначе...Короче, лучше тебе не знать.
   Из последних сил умирающий достал из кармана брошь с радужным камнем посредине и бросил ее говорившему. Тот поднял украшение с земли и достал меч. Как предводитель наемных убийц и обещал, смерть Орира Фротарона была быстрой. Отрубленная голова гнома подскочила на камешке и замерла.
   -По коням, - скомандовал главарь.
   Вмиг троица скрылась, а гнома Орира еще долго не могли найти на его месте в забойнике алмазной шахты

17.

   Оранжево-красный закат проникал в коморку под северной башней нового королевского дворца в Дракморе сквозь узкую бойницу. Лучик, толщиной с копейное древко, бежал по дощатому настилу на каменном полу, приближаясь к стене, просачиваясь в каждую щелку между неплотно пригнанными друг к другу досками. Вот он пробежал по выброшенным из сундука тряпкам, вызолотил тонкое лезвие даги, разлетелся сотней осколков, коснувшись железного набалдашника кинжала, коснулся сапога.
   В комнату влетела птица. Простой серый воробей. Он сел на спинку простого, как в сотнях таверн, стула и склонил голову, внимательно наблюдая за метавшимся по комнате человеком. Птице были непонятны его действия - подойдет к сундуку, достанет какую-нибудь тряпку, выбросит на пол, подумает, поднимет и переложит в легкий заплечный мешок. Но любой человек бы понял - хозяин комнаты собирается в путь. Он знает - надолго, но хочет уйти налегке, не обременяя себя поклажей.
   Это Канн готовился к своему походу и последующей бродячей жизни.
   -Был, ты, друг, и гладиатором, и королевским солдатом, и вольным наемником, и разбойником был, и бродягой, - говорил Канн сам себе, - А вот тут ненадолго стал дворянином, особо приближенной к царствующему дому особой по праву рождения, будь оно неладно. И в козни небожителей сумел залезть. Теперь скитайся по всему свету, ищи мечи какие-то, которые мир спасут. Оставался бы лучше бродягой.
   Наконец, он собрал походный мешок, надел свой заношенный серый полукафтан, сапоги поверх штанов, накинул сверху черный плащ с капюшоном, к поясу прицепил плотный кошель с деньгами - единственным в чем полуэльф скупиться не стал - засунул в ножны под плащом старый верный кинжал, короткий кривой нож за голенище сапога. Взял дагу, повертел в руках, словно раздумывая, куда бы прицепить, и отложил - клинок слишком не вязался с бродячим обликом, слишком много, по мнению Канна, драгоценностей было на рукояти. Дага была отброшена, заплечный мешок спрятан под широким плащом, и Лаэрдинн выступил в поход.
   Дворец он покинул в сумерках, чтобы посреди ночи добраться до лагеря все еще осаждающей Дракмор армии. Стража бдительных эльфов не заметила, (или сделала вид, что не заметила?) выбирающейся серой тени. Лишь один солдат из отборного отряда гвардии телохранителей заметил напарнику:
   -Вест'о, иллюнис наш'хаер тас. (Жалко, хороший командир был).
   Как Канн и рассчитывал, к лагерю осаждающих он подошел в самый глухой ночной час, когда сморенные бездельем караульные дремали, несмотря на крутые меры командования. Ему повезло - ночь была безлунная. Без особых хлопот и никого не потревожив, беглец пробрался в длинный дощатый сруб, служивший армии Салкандо конюшней. Воспользовавшись отсутствием часового на месте (отошел по нужде), осмотрелся. Конюшня была единственным местом, где еще не спали. Сурового вида конюх, при мече и арбалете, заканчивал чистить великолепного каурого скакуна, явно принадлежавшего не последнему командиру.
   Сзади что-то зашуршало - это часовой вернулся на пост. Мысленно укорив себя за нерадивость, Канн поспешил отпрянуть от ярко освещенного входа и укрыться в тени стен. И успел до появления солдата. Но тот все же что-то почувствовал каким-то шестым чувством. На счастье, тревогу горе-сторож поднимать не стал, а то мечи так и остались бы там, где они есть, ибо не отбился бы Лаэрдинн от всей армии. Часовой взял копье наизготовку и пошел вдоль стены. Канн полностью завернулся в плащ и словно бы слился с дощатым сооружением. Хрустя ветками, мимо него прошел солдат, но, на его горе, у него оказалось чуткое обоняние. Тот успел только повернуться в нужную сторону. Полуэльф одной рукой схватился за копье, а второй воткнул в глаз человеку кинжал по самую рукоять. Тело прятать он не стал - смысла не было. Затем прокрался в конюшню, схватил сзади конюха и, закрыв ему рот ладонью, перерезал горло. Каурый жеребец повел черным глазом, фыркнул, но протестовать не стал, когда Канн вешал на него сбрую.
   -Так, коник, ты только пока не шуми. Вот закончу открывать стойла, тогда и пошумим.
   Наконец, все стойла были открыты. Лаэрдинн запрыгнул на коня и пронзительно свистнул. Задремавшие часовые враз пробудились. Поднялись даже некоторые из тех, кому выпало спать в эту ночь. Правда, встрепенулись сторожа только затем, чтобы разбежаться в разные стороны от летящего на них табуна лошадей. Одному стражнику не повезло, он разглядел среди коней одного, несшего всадника, несмотря на то, что Канн низко пригнулся к лошадиной холке. Грудь наблюдательному часовому пронзило брошенное бывшим телохранителем правительницы Дракмора копье. Сзади кто-то выстрелил из лука. Скорее чисто рефлекторно спросонья по тревоге, чем реально метя в кого-нибудь. На всякий случай, чтобы не повредить ни в чем не виноватой лошади, Канн отбил ее позаимствованным у конюха мечом.
   Проскакав с милю с табуном, Канн повернул своего жеребца к ближайшей области, которую не затронула война. И уже к утру он пересек границы баронства Гаррот, где теперь, после смерти старого барона, правил один из дальних родственников покойного, унаследовавший земли после того, как младшего Гаррота нашли заживо сгоревшим в собственной спальне. Это наказание Салкандо не заставило себя долго ждать, что, впрочем, сыграло добрую службу всем, кроме горбуна.

18.

   Рассвет принес переполох в лагерь войск небольшого государства Курум-бахра. Выяснилось, что ночью не только сбежали почти все лошадей кавалерии, но и погибло трое человек.
   -Мы считаем, мой повелитель, что это была сознательно продуманная операция противника, - докладывал горбуну старшина караула. - Найдены тела конюха, часового, охранявшего конюшню, и одного из тех, кто стерег северную границу лагеря. Первые два убиты ножом или кинжалом. Третий - копьем.
   -Это не диверсия, старшина, - ответил вместо брата Вишванта, тоже присутствовавший при докладе. - Эльфы Дракмора бы перерезали всех спящих, а не свели бы коней. Немедленно следует выслать людей на оставшихся лошадях и вернуть наших или достать новых. Наш ночной разбойник - скорее всего гонец, отправленный в ближайшие земли. Хотя сейчас им нет смысла посылать гонцов, ведь стране мы не угрожаем, просто для видимости перегораживаем подступы к ущелью, ведущему в Дракмор. Пусть несколько человек поспешат в баронство Гаррот. Нашего визитера вы легко опознаете по моему коню. Да и эльф в человеческом поселении явно бросается в глаза.
   -Что сделаем с караулом? - спросил горбатый колдун.
   -А у тебя есть сомнения, брат? Кара ему - смерть. Думаешь, стоит сказать мастеру? Он ведь приказал докладывать обо всем подозрительном.
   -Нет. Не стоит. После той битвы, когда его монстр не смог убить этого полукровку, мастер очень зол. И не сносить нам головы, если мы огорчим его еще раз.
   -Но ведь его порадовало то, что мы добыли три украшения.
   -Но не четвертое. Когда у нас будут все камни, тогда он точно порадуется. Если этот демон еще умеет радоваться.

***

   А в нескольких милях оттуда, в новом дворце правителей Дракмора караульный мчался в личные покои царевны. Путь ему преградил один из телохранителей.
   -Куда, ее величество спит.
   -Срочная весть. Нойонер Канн Тин-Лаэрдинн исчез. Ночью один из его отряда видел, как кто-то выходит из дворца.
   На шум перебранки вышла сама Найтари. Полностью одетая, со следами слез и бессонной ночи на лице.
   -Он покинул нас. И больше никогда не вернется. Прекратите об этом. У нас много дел. Где нуернас Оргон? Нужно подготовить удар по вражескому лагерю, чтобы выбить их за наши пределы и вести торговлю с человеческими областями.
  

Часть II. Странная компания и дальняя дорога.

1.

   Алые лучи кроваво-красного восходящего солнца зардели шпиль самой высокой в Планарре, столице небольшого самостоятельного княжества Эо, что на северо-западе от Дракмора, тереме местного тана. За плетнями заголосили петухи, приветствуя новый день.
   Поход Салкандо практически не затронул Эо. Солдаты горбуна лишь разграбили пару пограничных деревень, но тан Яром, правитель княжества, все равно приказал нести усиленную службу и запирать на ночь ворота. Из-за этого приказа ему в то утро так и не удалось выспаться. С первыми петухами в горницу перед опочивальней тана ворвался сержант городской стражи со срочным сообщением для правителя.
   -Мой тан, неизвестный всадник подъезжает к вратам. Его конь устал и идет шагом, сам всадник едва не валится из седла от усталости. Но мы опасаемся, мой тан, приближаться к всаднику. Он, вроде, ростом с человека, но слишком тонок в кости, как эльф, но плечи широкие. Лишь чуть уже моих или ваших. Сбруя на коне богатая, но пришлец похож на бродягу одеждой.
   -Ну посмотрим, кто таков. Пошли.
   Когда тан и сержант стражи подошли к воротам, всадник как раз проезжал через открывающиеся дубовые створки. К нему подошел страж и стребовал подорожный сбор. Чужак не пререкаясь заплатил серебряную монету.
   -По указу тана Ярома всякий чужак должен быть обыскан, его кладь должна подвергнуться переписи.
   Всадник так и не проронив ни слова спешился и положил наземь котомку, которую прятал под темным плащом. Писец, быстро водя стилом по навощенной табличке составил перепись поклажи и протянул ее тану.
   -Конь, южных кровей с украшенной серебром сбруей, в котомке две перемены белья и кусок горного хрусталя.
   -Оружие есть? - спросил тан у чужака.
   Тот распахнул плащ. Чиновник бросил взгляд на одежду и добавил в свой список пару строк.
   -Из оружия при нем выявлено кинжал с прямым клинком и простой рукояткой, кроме того меч пехотный прямой без украшений, а так же нож-засапожник с кривым лезвием.
   -По закону, всякое оружие, длиннее локтя должно быть прикручено к ножнам проволокой, дабы избежать смертоубийств.
   Человек дал прикрепить эфес к ножнам, сел на коня и шагом поехал к таверне, которую ему указал солдат у ворот.
   Так Канн Лаэрдинн въехал в Планнар, что в Эо на третий день после своего бегства из дворца в Дракморе. Несколько часов спустя, по той же дороге в город въехала кавалькада всадников на свежих конях и при оружии. Они подверглись стандартной процедуре переписи и въехали в город.
   Тем временем, Канн добрался до таверны еле держась в седле. Но даже несмотря на усталость, он проследил, чтобы скакуна завели в стойло, где уже стояла белая в рыжих пятнах лошадь, и засыпали ему в ясли овса. Лишь после этого он вошел в негусто заполненный зал харчевни и сел за боковой стол. Появление нового лица вызвало поворот голов всех присутствующих, но, поняв, что чужак не собирается пьянствовать с завсегдатаями и ничего интересного не расскажет, все отвернулись. Кроме одного человека. Этот тип еще долго не сводил с Лаэрдинна глаз. Расправившись с яичницей, бифштексом, хлебом с сыром и кружкой эля, Канн обратил на глядуна внимание. Это был невысокий человек. Еще молодой по людским меркам, но уже явно занимающий хорошее положение в обществе. Его зеленые сапоги были обшиты золотыми украшениями, лазоревый плащ не скрывал золотых перевязей, крест накрест перехватывающих грудь человека поверх кафтана алого бархата. Голову его покрывал серый капюшон, по которому струились нити жемчуга. Пальцы были унизаны кольцами с самоцветами, на шее висел амулет в виде золотого солнца, по которому были рассыпаны рубины, складываясь в руническое Ш. Рядом с юношей (человеку на вид было не больше двадцати лет) стоял вычурный резной посох, украшенный игриво переливающимся камнем в навершии и с оббитым железом, на манер копья, низом, на поясе висел длинный одноручный меч с горящим в оголовье сапфиром.
   Никто не шевелился. Канн и незнакомец просто смотрели друг на друга. Наконец, парень решился. Встал и опираясь на посох, как старик, прошел через весь зал, прихватив свою тарелку с изысканным мясом и кубок, полный иностранного вина.
   -Я вот, простите, смотрю и думаю, что в этой глуши понадобилось полуэльфу. Я, может, не в свое дело лезу. Я, кстати, Шакур. Шакур Ором младший из Арведайо. Следую ко двору тонгордиримского князя Улафа Олсонна. Будем знакомы? А вы не разговорчивы. Это плохо. Вот, помню, у нас в Арведайо, вы бывали в тех краях? Просто изумительная природа. Море рядом, всегда свежая деликатесная рыба. Ну так вот, у нас в Арведайо как-то...
   Что произошло когда-то в Арведайо Канн услышать не успел. В таверну вошли пятеро тех, кто въехал в город за Лаэрдинном. Один из них осмотрел зал и указал спутникам на Канна. Вся группа пошла к нему, переворачивая по пути столы и расталкивая выпивающую публику. Канн напрягся, незаметно вытащил из ножен кинжал и приготовился к броску. Новоприбывшие сорвали проволоки с мечей и обнажили клинки.
   -Эй, ты, стой, пойдешь с нами, или, - начальник пятерки провел обнаженным мечом перед горлом.
   -Так, господа хорошие, - вмешался юноша, - проваливайте отсюда, пока я не разозлился.
   Пятеро воинов разразились смехом, затем один из них плеснул в лицо богатому юнцу содержимое кружки со стола рядом. Как выяснилось, это было сделано зря. Парень подхватил свой посох и крикнул:
   -Flashlight, - с оголовья посоха сорвалась молния и ударила в грудь вожаку. Тот отлетел на другой конец залы. Тут же остальные набросились на юношу с мечами.
   Канн прыгнул, порезав одного в полете кинжалом и вступил в сватку, отражая удары, направленные на себя и на пришедшего на помощь парня. Тот же орудовал зачехленным мечом и посохом, но действовал неумело.
   -Эй, дай мне время, я не могу так сражаться, - крикнул он, удачно ударив одного из нападавших посохом в живот.
   И Канн дал ему времени. Плотные кожаные доспехи делали нападавших воинов практически неуязвимыми для кинжала, но Лаэрдинн наловчился действуя кинжалом и ножом-засапожником одновременно наносить им существенные повреждения - ранить в лицо, втыкать клинки в туловище. К тому времени, как молодой аристократ выбрался из драки, уже трое нападавших лежали на полу. Один мертвый, второй при смерти и третий просто сильно раненый. А пол в таверне весь был залит кровью. При этом бывшие внутри люди не разбежались. Но и на помощь кому-то из сражавшихся приходить не собирались. Лишь когда с улицы прибыло подкрепление нападавшим и задело местных, те схватились за ножи и дубины. Тем временем, Шакур быстро сорвал проволоку со своего меча и довольно ловко отбив клинок бросившегося за ним воина проткнул того насквозь.
   -От это да! Ну Рубила дает! Эй! Дерьмо конское, смотри сюда. Freeze!
   Словно волна нестерпимого холода прошла по залу. Атакующие застыли, словно Лорд Холода коснулся их своим ледяным дыханием, а Канн сразу припомнил купание в обледеневшей реке. Но это был не тот смертельный холод, что веет замогильной стужей. Полуэльф словно окунулся в прохладный горный ручей и взбодрился.
   Тем временем, подоспела городская стража во главе с самим таном. Однако, только увидев молодого мага, Яром словно сник и отдал приказ не чинить пришельцам преград. Завсегдатаи вернулись к своим кружкам и тарелкам, за которые было уплачено золотом юноши. Он же подсел к Канну.
   -Как я понимаю, это привет из Дракмора, не так ли? Тсс, не хватайся за кинжал, я не враг тебе. Напротив, я могу помочь. Кто ты?
   Как ни странно, но Лаэрдинн почувствовал расположение к болтливому собеседнику. И не увидел фальши в его речи.
   -Я Канн Тин-Лаэрдинн, изгнанник. Еду в Тонгордирим.
   -Тогда нам по пути. Отдыхай, ешь, а потом поедем. Путь не близкий, а вдвоем как-то побезопаснее, да и веселее.

2

   Выехали они только на следующее утро, дождавшись попутного купеческого каравана, охраняемого от многочисленных придорожных разбойничьих шаек отрядом пешцев и десятком конных арбалетчиков. По подсчетам Канна, до Тонгордирима он смог бы добраться за пятнадцать дневных переходов. Но ни его новый спутник, маг Шакур, ни, тем более, груженый товарами обоз не могли ехать так долго и быстро без привалов, поэтому планы пришлось изменить. Вместо пятнадцати у полуэльфа получилось двадцать пять или чуть меньше.
   Правда, в дороге они времени не теряли. Канн обучал мага искусству боя на мечах, которым тот владел из рук вон плохо и надежд на какое-либо сильно заметное улучшение не подавал, а взамен Шакур развлекал Лаэрдинна тысячами имевшихся у него в запасе историй. Лишь о цели своего путешествия Канн рассказывал неохотно, максимум, что спутнику удалось у него вытянуть - "еду по своим личным делам, но не знаю, куда точно. Тонгордирим - промежуточная цель". Кроме того, Канн упорно штудировал наваленные в седельные сумки юного Шакура книги. Многие из них он просто пролистывал без всякого интереса - они были написаны или на незнакомом бывшему бродяге языке, или же были посвящены таким материям, о которых полуэльф не имел ни малейшего понятия. Зато другие книги подвергались доскональнейшему прочтению. Например томик, озаглавленный "Артефакты иномирового происхождения: слухи, легенды, реалии" он, с разрешения молодого человека, даже оставил у себя.
   Время тянулось медленно. Ничего не происходило. Разбойники словно вымерли - лишь однажды на обоз попытались напасть лихие люди. Но хватило одного залпа арбалетчиков и блеска обнаженной стали, чтобы вооруженные дрекольем и топорами вчерашние землепашцы показали свои спины.
   Ночевали чаще всего на постоялых дворах. Благо недостатка в них не было, но иногда приходилось располагаться и под открытым небом. В одну из таких ночей Канн проснулся, словно его встряхнули. Но все было тихо. Лишь трещал костер и тихо болтали часовые. По правую руку мирно сопел Шакур, иногда что-то приговаривая на родном языке. Однако тревожное чувство не покидало полукровку. Прикрепив ножны с мечом к поясу, он подошел к костру, погрел руки, сосредоточился. Что-то было в негустом подлеске за спиной. Прихватив факел, он пошел туда.
   Шаг за шагом продирался он сквозь цепляющиеся за одежду корявыми пальцами кустарники. Спереди что-то лязгнуло. Как будто мечи скрестились в схватке. Замелькали огни факелов, послышалась брань на непонятном языке. Канн стремглав бросился на звуки, выдергивая на ходу трофейный меч из ножен. Чуть позади и правее что-то захрустело. Не зверь, но человек бежал следом. Не замедляя бега, полуэльф развернулся на пятках с занесенным для хитрого удара клинком, но вовремя остановился. Иначе снес бы голову молодому Шакуру, продирающегося следом с магическим огнем, горящим внутри камня в навершии и обнаженным мечом.
   На опушку они выбежали вместе. Никого в поле зрения не было. Даже привыкший полагаться на все чувства Лаэрдинн заключил, что поляна пуста.
   -Можешь сделать свет поярче, надо осмотреться.
   -Да без проблем. Не вопрос, вообще. Illuminie panoramirium.
   Тут же на опушке лесочка стало светло, словно луна пробилась сквозь затянувшие небо тучи и бросила путникам под ноги свой яркий луч.
   -Я ничего тут не замечаю, друг Канн, - постановил Шакур, осмотрев окрест, - Мистика тут творится, - он зевнул, Пойдем лучше спать.
   -Нет, Шакур. Тут что-то произошло. Я погляжу следы. Ты можешь подождать меня?
   -Давай, только поскорее, а то чертовски тяжело свет держать. Массу сил отдаю.
   Шакур расселся на траве, подложив под себя плащ Канна, а последний буквально ужом ползал по траве. Наконец, он поднялся, держа в руке стрелу с серым оперением и короткий кинжал в ножнах.
   -Итак, тут был бой. Человек семь-восемь людей дрались с эльфами. Видимо, Перворожденные двигались куда-то и устроили тут лагерь. Ночью на них напали разбойники. Они были вооружены арбалетами, - он продемонстрировал арбалетный болт, застрявший в коре молодой осинки, - А так же мечами или кинжалами. Не знаю точно. Эльфов застали врасплох, но нескольких они успели уложить, я думаю, судя по кровавым пятнам на той стороне поляны. Завязалась рукопашная. Людей было больше и они победили. Разбойники взяли пленных и ушли. Я думаю, мы с ними еще встретимся.

3

   Медленно потянулись дни пути. Обоз часто останавливался в деревнях и городках, попадавшихся по дороге, где купцы продавали свои товары или выменивали его на изделия местных умельцев. Но вскоре поселения стали попадаться все реже и реже; чем дольше они шли, тем холоднее становились ночевки. Вокруг тракта, превратившегося в широкую протоптанную тропу, вместо осин и лиственных лесов и перелесков все чаще стали появляться ели. Когда до Тонгордирима оставалась неделя пути, обоз въехал в большое селение Дейл. Но, проезжая по привратным улицам, обозники совсем не встречали людей, кроме вооруженного рогатиной привратника, впустившего их в деревню. Купеческим старшиной решено было устроить дневку, потому что в Дейле, как стало известно от того же привратника, вчера открылась крупная, на весь околоток, ярмарка. Канн же со спутником на торжище не поехали, а решили обосноваться в таверне, тем более, что, по рассказам Шакура, как-то побывавшего в Дейле, эль тут был не в пример лучше того, что они пивали на привалах с обозной охраной.
   Таверну решили искать наугад, руководствуясь чистой логикой. И вконец заблудились в большой деревне. Благо, откуда-то выбежал селянин. Канн соскочил с лошади и преградил несущемуся со всех ног старику.
   -Прощенья просим, старче, где тут найти таверну?
   -Какая таверна, вы что не слыхали про орка? - на бегу бросил селянин и скрылся в переулке.
   -Про орка? - переспросил Шакур, - Это многое объясняет. Может, последуем за ними, вдруг нечто хорошее увидим.
   Лаэрдинн запрыгнул на коня и они галопом помчались за дедом, попавшимся на дороге. Двум конным нагнать пешего ничего не стоило и, следуя за селянином, они попали на битком забитую людьми площадь. Посреди нее, на возвышении стоял столб, окруженный вязанками хвороста. Туда через толпу пробирался небольшой отряд бородатых мужиков, вооруженных дрекольем. Один, их предводитель, держал в руках орочий широкий ятаган, еще на одном из конвойных Канн приметил нахлобученный островерхий шлем с полумаской - излюбленный боевой головной убор подгорных орков. Где-то среди толпы виднелся и сам виновник. Рослый, косоглазый с бычьей шеей и игольчатыми клыками, выдававшимися из-под нижней губы. В одних кожаных штанах и башмаках на холоде, спутанный цепями. Орк словно покорился неминуемой участи - не делал никаких попыток освободиться, даже не смотрел в сторону того, кто где-то глубоко-глубоко в рядах селян метнул рассекший покатый лоб камень. Под оскорбления и радостное улюлюканье толпы, перемежающееся с комьями стылой грязи и камней - вот бы на смертном поле были так смелы, сплюнул Канн - орка подвели к столбу. Не скрывающий своего злорадства, палач - местный бородач, коему выпало счастье поднести факел к хворосту - на всякий случай облил сушняк маслом. Толпа загудела.
   -Какая гадость. Я не понимаю. Зачем люди так жестоки? Что сделал им этот орк? Ежели он с ватагой сорвиголов напал на деревню - убей его честной сталью, не лишай война посмертия в Земле Обетованной. Пусть пирует в своих Чертогах Колдуньи Железного леса с сородичами: пьет хмельное пиво и ест свежее мясо. А если он просто попал под горячую руку, так тем более не понятно...Да что бы он ни сделал, нельзя смерть превращать в потеху. И я еще должен, по замыслу Великий, будь они неладны, спасать этот сброд. Нет. Уж если я ради НИХ должен сделать...что должен, то я лучше брошусь на собственный меч или сдамся темному владыке. Хуже-то все равно не станет...Нет, не могу я так. Шакур, проберись с конями поближе к тому краю помоста. И найди по дороге третью лошадь, нам придется драпать быстро, не прощаясь с обозниками. И если будет туго, можешь дыму что ль напустить, не знаю? Короче, я пошел.
   Полуэльф, работая локтями, пробивался к помосту. Шакур покачал головой и направился к ближайшей коновязи. Ему, как потомку аристократической фамилии, претила мысль о конокрадстве, тем более ради орка, одного из тех, кого его отец держал для черной работы в поместье. Но с другой стороны, хотелось попробовать чего-то нового, неизведанного в жизни. Да такого, чтоб чопорный нобиль Шакур Ором старший просто побелел, узнав о подвигах единственного сын.
   Орка, тем временем, привязали прочными канатами к столбу. Палач не спеша разжигал костерок, в котором потом запалит смолистую ветку и подожжет ею щедро умащенный хворост. Приговоренный к смерти видел все эти приготовления. И понимал, что тянутся последние минуты его жизни. Что хорошего и что плохого было в этой судьбе, все всплыло перед глазами орка - набег летучей конницы, в котором погибли сыновья и сестры. Бесчисленные битвы с гномами. Тяжелая работа на золотоносных рудниках в рабском ошейнике. Бегство. Тяжкие годы кочевья, когда люди всерьез решили осваивать север, в один из которых насмерть замерзла любимая. Страшный голод, мор среди детишек...Из горла орка вырвался протяжный и долгий вопль. Так кричать мог дикий зверь, загнанный в угол и видящий перед глазами нацеленную в горло рогатину. Толпа притихла, но кто-то закричал:
   -Жги давай, а то околели уже.
   Палач поднес факел к хворосту. Сдобренный маслом сушняк чуть занялся. Человек обошел столб, чтобы поджечь еще и с другой стороны, но факел наткнулся на меч. Вторым клинком Канн угрожал загудевшей от негодования толпе. Если бы они все, рассвирепев, накинулись на него, воин бы не устоял. Но селяне смелы были исключительно тогда, когда противник был связан цепями и не мог забрать с собой десяток-другой жизней.
   Мечом Канн разрубил горящую ветку и отбросил занявшийся хворост. Смирившийся орк почуял надежду и снова завыл. Полуэльф легко запрыгнул на помост и одним взмахом даго перерубил спутывающие руки веревки. Этого люди уже не стерпели. Те, кто конвоировали орка окружили помост, а их предводитель, бывший, видимо, главным воеводой околотка, по грудам сушняка поднялся следом.
   -Ты что ж так тебя и раз эдак делаешь? Ты почто нелюдь-то поганую пускаешь?
   -Ты, что ли главный? Так я с тобой поговорю. Давай честный поединок. Я выиграю - забираю орка. Ты победишь - сожжете обоих. Идет?
   Воевода призадумался. Ятаган у него был хороший, у того же орка отобранный, но у незнакомца меч подлиннее будет, да и даго. Но нет кольчуги, а на нем куртка с нашитыми на груди железными пластинами - какая-никакая, но защита. Да и ребята с луками за спиной. Подмогнут, ежели что не так.
   -Давай. До крови. Только кинжал-то убери.
   Противники зазвенели клинками. Канн еще после первого выпада мог не то что кровь воеводе пустить, а вообще убить раз десять. Но не сделал ни того, ни, тем более, другого. Предпочел поиграть. Притвориться, что бой равный. Но воевода деревенский почуял неладное - незнакомец с легкостью отбивал все его, как он думал, несокрушимые выпады, а сам нападал - дай Бог выдержать. Он отскочил, выиграв полсекунды паузы, за которые успел махнуть подмоге. Те начали взбираться на помост. И в это время Канн ударил. Не по телу, но по клинку. Ятаган сломался почти у рукояти. Еще одно неуловимое глазом движение меча, и из рассеченной щеки воеводы засочилась алая кровь. Пинок под зад скинул неудачливого дуэлянта с помоста.
   -Что ждете, собаки, стрелы! - заорал тот едва поднявшись на ноги.
   Пяток лунников спустил тетивы. Три стрелы полетели сразу мимо, еще две Канн разрубил в полете дагой, одновременно обрубая мечом наконечник самодельного копья ближе всего подобравшегося бородача. Толпа загудела, полетели камни и черепки посуды, но никто на побежал домой за топором, чтоб броситься на подмогу. Палач, про которого все тем временем забыли, захотел довести свое черное дело до конца. Вытащил откуда-то топор (не боевой, а тот которым дрова рубил) и замахнулся на вновь завывшего орка. Но топор не опустился ему на голову, задержавшись на плашмя подставленном под топорище мече. И тонкое даго проткнуло палачу мясистую ляжку. Второй взмах кинжала полностью освободил пленного.
   -Когда я скажу, прыгай и беги к тому человеку. Шакур, дыму.
   -Smokke onu!
   Помост затянуло черным вонючим облаком. Благодаря ему, Канн и орк незамеченными спрыгнули с другого края помоста и вскочили в седла. Три коня галопом пронеслись через все селение и, сбив закрывающиеся по случаю тревоги ворота с петель вырвались в чистое поле, где их пешими было уже не догнать, а конными озлобленные и трусоватые селяне в погоню не бросятся - еще нагонят чего доброго.

4

   Отъехав довольно далеко от окружающего негостеприимный поселок тына, Канн скомандовал привал. Орк тут же соскочил с и так не особо обрадованного коня и распростерся ниц перед сапогами Лаэрдинна, упав прямо харей в подмерзающую лужу.
   -Твоя спасти мой жизь. Моя вера говорить, я твой раб до смерть. - Сообщил орк на плохом Общем языке.
   Для начала, встань. И скажи, как тебя зовут и за что тебя хотели сжечь.
   -Моя Удрук. Моя хотеть еда и прийти к люди. А они взять моя и говорить нелюдь-нелюдь и жечь плохой огонь.
   -А ятаган тебе зачем? И шлем? - полюбопытствовал Шакур.
   -Без клинок нельзя. Моя родич засмеять если без клинок. А шлем - красиво. Моя его на еда менять хотела. Шлема красивая. Стальная. Много еда для родич менять. Все ням-ням малые, ням-ням старые много луна. Людь плохой. Не дать еда. Жечь Удрук shahraggkha огонь. Шлема забрать, клинок забрать, побить камень, дерево. Хозяина хороший. Спасти Удрук от смерть. Да. Удрук раба на весь хозяин жизь. И его друг тоже друг.
   -Понятно. Тебе надо найти одежду, а то замерзнешь. Да и оружие не помешает. В дороге мало ли что произойдет.
   Канн подошел к лошади, на которой ехал Удрук. К ее седлу были приторочены не распакованные сумки. В одной из них нашлась безрукавка из овчины мехом наружу, которую орк принял с выражением глубочайшей признательности с таким видом, будто принимал из рук короля богатый кафтан. Во второй сумке был плотницкий инструмент. Видимо, Шакур свел коня у остановившегося поглазеть на казнь мастерового. Пока молодой маг разводил костер и готовил еду (а это у него получалось не в пример лучше, чем у Канна), Удрук отыскал где-то увесистую дубину и обухом плотницкого топорика навбивал в нее гвоздей. Получилась настоящая шипастая палица. Топорик тоже забрал себе орк, естественно с разрешения Хозяина, как он именовал Лаэрдинна.
   После краткого привала путники продолжили скачку на север. Причем орк отказался от лошади и бежал, держась за стремя Канна, нисколько при этом не отставая. С каждым днем становилось все холоднее и холоднее, несмотря на то, что по календарю выходил конец весны или начало лета. Когда до границ Тонгордирима оставалось четыре дневных перехода, отряд застигла самая настоящая метель. Враз под ногами коней образовались сугробы, непривычный к морозам Канн начал мерзнуть и, вопреки всем героическим балладам и сказаниям, начал хлюпать носом. Магу тоже приходилось не очень хорошо, но он, по его словам, уже бывал в этих краях, так что привык. Лучше всех холод переносил орк - он по-прежнему бежал одесную Лаэрдинна и нисколько не жаловался. Хуже всего пришлось на ночевке. Из запасных одеял соорудили палатку, но ее нещадно продувал жестокий северный ветер. Снег внутри растопил Шакур, вызвав из своего посоха язык пламени длиною с хороший двуручный меч, но вот от сырости путников никто не избавил. Они отогревались у огня, жарили немудреный ужин, как вдруг Удрук повел носом и протяжно завыл.
   -Хозяина, там сила большой. За лес. Большой, черный. Плохо, хозяина, - и отважный орк с головой закрылся одеялом, мелко-мелко задрожав.
   -Он прав, Канн. Я тоже почуял что-то неладное. Пойдем, проверим, а орк пусть сторожит лагерь, раз так боится.
   Тем временем сугробы намело почти что по колено. Преодолеть полмили, которые, по словам молодого мага, разделяли их и источник неведомой черной силы, оказалось ох как не просто. Причем последние футы им пришлось проползти на животе, опасаясь, как бы их не заметили. Впереди послышались голоса. Едва заслышав один из них, Канн замер на месте и потянулся за мечом и даго. Шакур, по примеру спутника, приготовил посох. На меч он, даже не смотря на уроки полуэльфа, не сильно надеялся. Еще метр ползком по снегу, и сдружившиеся человек и полуэльф увидели то, что хотели.
   На небольшой прогалине ярко горели костры, прежде невидимые из-за деревьев. У костров расположилась группа, мечей в двадцать как минимум, людей в вороненых кольчугах. Рядом с каждым воином лежал длинный мощный лук с полным колчаном черноперых стрел, пика, удобная как для конного боя, так и для пешего строя, высокий и широкий щит, с похожими, только еще поболее, гномы встают в свой знаменитый хирд. Меч каждый воин так и не снял. В лагере не слышно было ни разговоров, ни, тем более, песен и шуток. Люди просто грелись у огня. Кто-то просто сидел у костра, кто-то предпочел лишний раз провести точильным камнем по длинному клинку. Но сила исходила не от них. Чуть поодаль от воинов стояли еще двое. Один в такой же кольчуге, что и прочие люди и в плаще из волчьей шкуры. В руках он держал обнаженный меч, судя по положению клинка, только что принятый из рук второго - того, кого Канн услышал еще на подступах - закутанного в черный балахон и в развевающемся черном же плаще Черного Лорда Владыку Холода и Льда.
   -Ты мой самый верный сподвижник, Волк. И я хочу тебя наградить этим клинком. Он знаком тебе, не так ли?
   -Да, мастер. Я уже видел его прежде. Это Волчий Зуб. Древний меч, сработанный подгорным племенем во времена, когда они и мое племя вместе воевали с орками за горы Эред-Минос (это название прежде не слышал ни Канн, ни его спутник). Зуб был подарен в знак дружбы гномьим старейшиной нашему вожаку. Моему прадеду. Но, мастер, как к вам попал этот клинок? Ведь весь мой род был вырезан проклятыми паладинами.
   -О путях меча не спрашивай, верный Волк. Скажу лишь, что один из голубоплащных, участвовавших в этом побоище, оставил меч себе. И недавно, лет сто назад, был убит моей рукой. И сейчас я даю тебе его, чтоб ты исполнил мою волю. Горбатый смертный не справился с моим заданием. Тебе предстоит добыть для меня последний камень. И кровь эльфийской царевны. Проберись во дворец и сделай свое дело.
   С этими словами Темный Лорд исчез в снежном вихре. Тот, кого он именовал Волком выбросил висевший у его пояса клинок и вложил новый в освободившиеся ножны, пришедшиеся как раз впору. Шакур и Канн отползли на безопасное расстояние.
   -Что это было? Ты, похоже, знаешь больше, чем рассказываешь, - спросил маг.
   -Не сейчас. Нужно как можно быстрее добраться до стен Тонгордирима. По пути все расскажу.
   Едва вернувшись в лагерь, они собрали пожитки и двинулись в путь. Как полуэльф и обещал, он рассказал своим спутникам всю историю, не умолчав ни о цели путешествия, ни о тех силах, с которыми ему уже довелось и еще предстояло столкнуться. Повисла тишина, нарушаемая только хрупаньем конских копыт по снегу (его, кстати, стало меньше, чем у лагеря посланцев Черного) и дыханием бегущего орка.
   -Так полагаю, наша встреча в том трактире была не случайной, - нарушил молчание маг, - да и освобождение нашего неутомимого Удрука тоже. Выходит, наша судьба - быть твоими спутниками и помогать тебе. Что ж, я согласен. Вот только...Ах, что это.
   Всадники остановились. Канн подбежал к распростертому на снегу телу, перевернул его на спину. И судорога пробежала по лицу воина. Прекрасная, как весна и такая же неживая, как прекрасная скульптура на снегу лежала эльфийка. Одежды на теле не было совсем. И ясно виделся, даже в ночной беззвездной темени, след страшного удара меча, оборвавшего бессмертную жизнь эльфки.
   -Наши старые знакомцы, - сказал бывший полководец Дракмора, - Разбойники, напавшие на лагерь эльфов.
   -Сдается мне, это тоже не случайность. Эльфы - давние противники Тьмы. Быть может, твои неведомые покровители подсказывают нам еще одного товарища? Плененного эльфа? Думаю, стоит разыскать их. Все равно этот Волк не доберется до Дракмора за сутки.
   -Я тоже так думаю. Удрук, твое слово. Тут не неволят, каждый поступает по велению сердца.
   -Моя за хозяин, - отозвался орк, поглаживая палицу, - Куда хозяина, туда Удрук. Бить разбой, так бить. Спасай эльф, так спасай.

5

   Отряд разбойников расположился на ночлег под сенью разросшихся сосен. Из повозки, в которой держали эльфов, выпрягли коней, разбили шатры, развели пару костров - им не от кого было прятаться в этом лесу.
   -Слушай, может, пока мы в дозоре, с эльфкой развлечемся?
   -Да иди ты. У меня до сих пор морда болит после тогдашнего развлечения. Да и Хельдвинг сказал, что из доли вычтет за то, что подрезали эту сволочь.
   -Ну ладно. Хоть пивка-то ты прихватил с общего бочонка? А то нам тут еще три часа загорать.
   -Держи, - один разбойник передал напарнику жбан с темным пивом. Тот протянул руку, принял сосуд. И обратил внимание на странно раскрытые глаза товарища, смотрящие на него невидящим взором. Не успел любитель пива и "развлечений" с эльфийками ни крикнуть, поднимая три с половиной десятка спящих товарищей, ни выдернуть меч из ножен, как из-за спины напарника ему в глаз вонзился изогнутый нож-засапожник.
   Темная фигура, вышедшая из-за спины второго разбойника, вытерла окровавленную дагу и вернула в ножны за голенищем кожаного сапога нож. Тут же рядом на снегу оказался орк и, чуть погодя, молодой человек в некогда красивой и богатой одежде, сейчас же чуть грязноватой от ползанья по снегам, держащий в одной руке меч, в другой - длинный посох. Первый, тот, что убил часовых, собрал их оружие - пригодится, когда пленных выпустят и, умело скрываясь в тени, двинулся к еще горящим кострам. По пути ему пришлось снять еще одного дружинника, не вовремя решившего прогуляться до ветру. Так никем не замеченный, он добрался до большой крытой повозки, в которых держали пленных. На створках телеги висел замок, но не было времени искать у кого ключи и вырезать весь лагерь - втроем они бы не справились со всеми разбойниками даже с помощью магии Шакура. Но Канн не зря в свое время водился с романтиками торговых трактов. Вскрывал замки он конечно не очень виртуозно, но при помощи даго с этим справился. Но не очень чисто - скрежет и металлическое клацанье привлекли внимание то ли еще не заснувшего, то ли очень чутко спавшего разбойника. Тот высунул голову из палатки, но геройствовать не стал. Тихо разбудил товарищей и, как только клетка была открыта, закричал:
   -Тревога, напали!!!
   Канн чертыхнулся, всучил сверток с трофейным оружием эльфам и приготовился отправить в посмертье всякого, кто дерзнет напасть. Одновременно началась возня на другом конце лагеря. Это Удрук и Шакур схватились с разбуженными охотниками за рабами. Залязгала сталь, ударяющаяся о сталь, засверкали бьющие с неба белоснежные зигзаги молний, один из шатров загорелся от попадания огненного шара. На его крыле сражение пока было слабее - всего пяток мечников схватилось с полуэльфом и освобожденными им Перворожденными. Естественно, все пятеро были мертвы. Троих подрезал Лаэрдинн, еще один пал от меча главного эльфа и последнего кинжалом прикончила одна из трех женщин. По счастью, у двоих из убитых оказались луки с полными колчанами, так что небольшая армия обзавелась бьющими без промаха стрелками. Но успех был временный. Разбойники, точнее, их набольший, дураком отнюдь не был. Потеряв восьмерых в схватке с магом и орком (на самом деле погибло только трое, остальных кого подранило, кого контузило) и пятерых на крыле эльфов и Канна, он смекнул, что к чему и отдал приказ отступить. Оставшиеся в живых, не показав многократно уступающему по численности врагу спину, отошли к шатрам и выстроились в почти правильный воинский строй. Это дало возможность отряду путников встретиться.
   -Они сейчас возьмутся за луки, - сказал Канн, - Надо придумать, как отойти, все стрелы я не отобью.
   И тут же в ночной мгле промелькнул видимый только глазу Лаэрдинна первый арбалетный болт, ударившийся о подставленное лезвие его меча. Обычный клинок мертвого воина армии горбуна дал щербину, но не сломался. Еще несколько человек растягивало луки. Разбойники ждали команды.
   -Я придумал, - сказал Шакур спутникам, - вспомнил заклятье к случаю. Только надо время. Оно сложное и потребует сил. Мне придется пустить еще и дым, а тогда, когда мы спасали орка мне это далось нелегко.
   Тем временем перед шеренгой натянувших луки и приготовивших арбалеты разбойников вышел высокого роста мужчина в вороненой кольчуге и шлеме, оставляющем лицо открытым. За спиной его, над правым плечом, торчала рукоять меча. Казалось, ему нет совершено никакого дела до незваных гостей. Настолько ленивы и расслаблены были все его движения. Но это впечатление было обманчиво. В нем чувствовалась такая сила, что даже у не сомневающегося в своем искусстве Канна возникли сомнения относительно осуществимости его замыслов. Но, тем не менее, он вышел вперед и прокричал, чтоб все противостоящие воины слышали:
   -Ты захватил в плен моих сородичей, напав на них в темноте. Сейчас нас только трое, а вас три десятка. Мало чести победить при таком раскладе. Предлагаю тебе честный поединок, если ты не трус, ты выйдешь против меня. Если я проиграю, мы все в твоей власти. Если нет - мы вольны уйти своей дорогой.
   -Даю слово, - проговорил разбойничий вожак слишком хриплым голосом, - Даю тебе слово Хельдвинга и клянусь снегами Нифельгарской равнины, что ты уйдешь невозбранно.
   Хельдвинг все тем же ленивым движением вытащил двуручный меч из-за спины и скинул на землю теплый плащ. Противники сошлись. Выпад, защита, контрудар. И вновь выпад, и вновь защита. Бойцы пробовали друг друга на крепость. И опасения Канна подтвердились. Он имел дело не с простым бойцом и даже не с мастером мечного боя. С кем-то, кто был даже не равен, но, возможно, и превосходил его во владении сталью. Даже двумя клинками он не мог пробраться через мастерскую защиту Хельдвинга. Тот ловко отбивал ложный выпад и тут же молниеносно парировал настоящий удар. Даже во время замаха тяжелого меча, Канн не мог достать его клинком. Длинная рукоять, оканчивающаяся острым шипом отбивала удар за ударом. И даже самые смертоносные финты разбивались о широкое лезвие двуручника. Но и северный разбойник не мог задеть сталью своего противника, постоянно встречая на пути меча или вражий меч или сотни раз прокаленное в гномьих кузнях и поэтому выдерживающее такие удары даго. Для зрителей же их схватка была подобна какому-то потоку ожившей стали. Движущиеся быстрее молнии клинки сливались в причудливые фигуры. И не успевал глаз зафиксировать очередной мудреный узор стали, как мечи уже рисовали в воздухе новый. И вдруг встретившаяся сталь особо зло зазвенела раз, другой, прочертивший в воздухе замысловатый зигзаг клинок не встретил преграды, затем еще один. Зло зашипел в темноте полуэльф. Хельдвинг отпрыгнул, выставив перед собой длинный меч. Канн стоял на снегу, зажимая ключицу. У ног его лежал обломок меча салкандовского пехотинца. Но и его даго попило вражьей крови. Медленно-медленно алая жидкость стекала по опущенному лезвию и капала на снег. Прошла секунда. Потом еще одна и еще. Непоколебимый, точно тысячелетний утес, Хельдвинг пошатнулся, вонзил свой страшный меч в землю и оперся на него, чтобы не упасть. Но не удержался и свалился на одно колено. По левой прижатой к боку руке полилась обильным потоком кровь. Вожак разбойников поднес руку к боку. Прямо под сердцем выкованное гномами лезвие порвало кольчугу и глубоко вошло в тело, на груди звенья были чуть прогнуты. След шел до того места, где заканчивается воротник кольчуги, оставив неглубокий порез на обнаженной коже.
   -Ты хорошо сражался... - прохрипел с явным усилием Хельдвинг, - Мало кому такое удавалось...Почитай никому...У нас ничья, защитник эльфов...Я не признаю себя побежденным...Но ты можешь уходить...И ничья стрела под страхом смерти не сорвется за тобой... - видно было, что тот нарочно разглагольствует, скрывая боль и все усиливающуюся слабость от потери крови. - Мы еще встретимся...Когда у тебя будет хороший меч...Этот подвел тебя...Идите же!
   Канн молча поклонился и отошел к своим. Лишь почти добравшись до лагеря он рухнул на руки эльфам - непревзойденным целителям.
  

Интермеццо 1. Кромаленское поле.

   Солнечный диск стоял в зените, заливая просторную равнину теплыми ласковыми лучами. Но ни одно живое существо не нежилось в щедро изливаемом тепле. Ибо здесь, на Кромаленском поле, испокон веков не было ни дерева, ни человека, ни зверя. Безжизненная равнина тянулась и тянулась на тысячи лиг. И лишь где-то там, за беспредельно далеким горизонтом, через камни пробивалась мягкая, точно ворс дорогого ковра, трава. Так повелось, что с самого сотворения миров Кромаленское поле было порубежьем двух изначально противоборствующих сил - Света и, само собой, Тьмы. Едва какое-либо из непримиримых начал брало верх, как тут же стремилось положить конец второму. И вновь война. И первое сражение - всегда самое страшное и ожесточенное - происходило здесь. Поэтому-то поле было сглажено чуть ли не как стекло бессчетными полыхавшими здесь пожарами как колдовского так и нет происхождения. Крывшаяся под расплавленными камнями земля щедро удобрялась телами павших. Но стоило ей дать плоды, как они тут же безжалостно или по неведению вытаптывались миллионами марширующих ног. Даже сам воздух тут пах смертью и болью. Словно пропитавшись предсмертными стонами раненых и подсердечными проклятьями более удачливым противникам. А если бы кто-то, как я, решился бы взглянуть на Кромаленское поле вторым зрением, доступным лишь истинным магам, то увидел бы не миллионы, но миллиарды не нашедших покоя в посмертье душ, целые океаны высвобожденных чужим колдовством сил, которых хватило бы на то, чтобы уничтожить и вновь возродить добрую сотню миров.
   И сегодня, в такой поистине чудный полдень, когда хорошо передохнуть в тени раскидистого дерева после работы, пережидая самую жару, на Кромаленском поле вновь выстраивались рати. От шагов неисчислимых ног в латных сапогах дрожала сама земля. Летучие твари всех мастей, от более-менее привычных грифонов и драконов до неизвестно из какой преисподней призванных чудовищ, что способны одним своим видом внушить в сердце любого храбреца панический ужас. Даже я никогда бы не смог сотворить ничего подобного, несмотря на то, что меня частенько приравнивали к Темным (после особо разрушительных экспериментов). Лично я не знаю, как еще не трещали сами кости мира, выдерживая на себе тяжесть всех, без исключения, Великих. Тут я видел всех одиннадцатерых Инквизиторов, хранителей равновесия и любимых детей самого Творца, которые, в какой уже раз, вели за собой рати Света. Верхом на кошмарных порождениях мрака парило воплощенное зло - Миттео, Бальтазар и крылатых Азраил, видимо, не хотевший тратить столь драгоценные силы на махание вороньими крылами. Верхом на бешеном вороном гарцевал перед строем панцирников Элозар. Обходил полки, тщательно выискивая недочеты, могучий Ириодал с обнаженным чуть изогнутым клинком - Катаной Тьмы - от которого волнами разливалась недобрая и какая-то чуждая всему живому Сила. Признаюсь, меня его меч занимал более всего, что сейчас творилось на бесплодной равнине Кромаленского поля. Более чем выстраивающиеся армии, плетущиеся атакующие и защитные заклинания. Даже больше этого меня занимал матово поблескивающий на вид обычный меч, лишенный любых украшений. Я слышал, что это оружие ковал в горниле миров сам Творец, под пару такому же Светлому мечу. Признаться, тех сил, что таились в нем, в большинстве не понимал даже я. Куда уж там выскочке, возомнившему себя Темным Владыкой - младшему брату демона Миттео. Он едва ли использовал и сотую часть вложенного в меч. Интересно, как он попал к нынешнему владельцу? Кто был столь не осторожен, что дал ему это оружие? Ведь это все равно, что вложить боевой клинок в пальчики новорожденного.
   И самый настоящий шок, словно по мне ударили сотни молний разом, я ощутил, когда перевел взгляд на сияющие броней в полуденных лучах ряды армии света. Там, у простого тысячника что-то говорящего своим бойцам, на боку я увидел брата столь заинтересовавшего меня меча. Близнеца внешне, но полного антипода. Второй меч, что сам Творец держал в деснице. Я представил, что может случиться, если эти клинки сойдутся сегодня. Ведь даже случайное их касание могло привести к немедленному уничтожению этого мира и появлению на его месте абсолютного Ничто - дыры в реальности, не заполненной ни Хаосом, ни Порядком... Битву этого оружия мог выдержать на себе только какой-то из ключевых миров. Да и то не всякий. А тот мир, где выстраивались рати ключевым отнюдь не был. Порубежным - да, но не ключевым.
   Но я успокоился. Словно сам Творец, не иначе, шепнул мне в ухо, что сойдутся его мечи не сейчас и не здесь. Так и случилось. Много веков спустя в совершено другом мире, где противоборствующие силы были куда как незначительнее и Ириодал и этот самый неизвестный мне тысячник подняли каждый свою сторону на борьбу друг с другом. В обычной незначительной стычке, по меркам Великой Пирамиды по неизвестной иронии судьбы сойдутся мечи, достойные богов...Но это уже совсем другая история.
   Сейчас же я отвлекся от дела за рассуждениями о столь бесподобных мечах. Армии построились. И Светлые, и Темные ждали какого-то им одним известного сигнала к атаке. Пока же простым бойцам, не важно людям, эльфам, гномам или иным созданиям, оставалось лишь смотреть в глаза противостоящим бойцам и собирать силы в кулак для первого удара, от которого зависело погибнешь ты, твой товарищ рядом или столь ненавистный противник. В обеих армадах нашлись те, кто стоял словно отдельно от общего строя - мастера одиночных схваток. Опытнейшие бойцы, не имеющие себе равных ни в одном мире. Среди таких, что выдвинулись поодиночке из строя Света я заприметил воина в красных доспехах. В небрежно опущенной руке он держал огромный двуручный боевой молот. Сам боец не вызвал у меня ничего такого, что я задержал взор на нем. Просто сильный воин. Сильный просто как мастерски владеющий своим оружием воин. Правда, Сила в нем тоже была, но или незначительно мало, или же наоборот, столь много, что он прятал ее даже от меня. Меня заинтересовал его глухой рогатый шлем, не имеющий даже забрала, только с сетчатыми прорезями для глаз, скрывающий все лицо, как маска. Такие шлемы я видел в последний раз четыре с половиной эпохи назад во время последней войны с Двором Хаоса. Да и молот, как я выяснил при углубленном рассмотрении, был той же поры.
   Не успел я еще внимательнее присмотреться к этому воину. Кто-то подал столь долгожданный сигнал, и обе рати одновременно двинулись друг другу навстречу. Первые линии сшиблись, потрясши сами небеса, такой стоял грохот от ломаемых о щиты копий...

6

   К счастью, рана Канна оказалась не серьезной. Лезвие страшного двуручника прошло от ключицы до ребер, но не перерубило кость, так что полуэльф мог владеть двумя руками. Но пока что он ехал с подвязанной на косынке рукой. Потеря крови на нем никак не сказалась - спасибо эльфам. А вот к отряду присоединился новый спутник, как и предполагал Шакур. Это была эльфийка, которую на родине ничего не ждало: отец и братья погибли еще несколько веков назад во время какой-то небольшой войны, а мать уплыла за моря. Туда, куда всегда стремились бессмертные обитатели земли. Каким-то чудом, когда Канн зарубил нескольких разбойников, у которых были луки, у одного из них оказался ее собственный лук, отобранный во время нападения. Сейчас же она ехала на третьем коне отряда и беседовала с Шакуром об эльфийских исцеляющих заклятьях, в которых понимала толк. Молодой маг оказался благодарным слушателем - строчил что-то стилом по навощенной табличке и старательно вычерчивал непонятные Лаэрдинну диаграммы. Звали новую спутницу Тириэль, и стрелы она посылала точно в цель и оказалась просто незаменима, когда однажды к лагерю путников подобрались обезумевшие от бескормицы волки.
   В таком составе они и вступили в Тонгордирим - столицу одноименного богатого княжества северных земель. Таких высоких стен, что окружали город, не видел еще даже нимало потоптавший дорог Канн. Ни одно войско, по его мысли, не могло пробить вдвое против обычного толстый камень или взобраться на семидесятифутовую высоту. При условии достатка людей, любое войско, даже объединенная рать всех княжеств и танств Севера, поломало бы себе зубы об эту крепость. Да и магия, как говорил Шакур, атакующим бы не помогла - не зря же Улаф IV из рода Олсоннов, давних князей Тонгордирима, предлагал немалые деньги выпускникам Арведайской Академии, лишь бы только те пришли ему на службу. Тот же Шакур сообщил, что, случись война, под знаменами Тонгордирима уже выступило бы около тридцати по-настоящему сильных колдунов и еще около сотни "бездарей, даже файербол не могущих вызвать невербальное".
   И похоже, что его слова действительно были правдой по крайней мере в большей части. Стоило Шакуру назвать свое имя охраняющему ворота караульщику, как всех четверых без вопросов и досмотров провели за городские стены вперед даже самых богатых купеческих обозов и богато одетых людей с дворянскими гербами.
   Эскорт проводил гостей города до лучшей, по словам солдат, гостиницы в столице, в которой сразу же нашлись две свободные смежные комнаты. Размер и убранство их порадовали сурового Канна - комнаты чем-то напомнили ему покои дракморского дворца. А вот накрытый стол, ломящийся от почти что изысканных яств не оставил равнодушным Удрука.
   -Хозяина, - закричал орк, - Наша род это ням-ням целая год до пуза!
   Проорав это, доказавший свою смелость орк сел на пол и завыл. Только непонятно от чего: то ли от радости, то ли от тоски по родному племени.
   -Не переживай, орк, я распоряжусь отправить твоим целый воз еды. Ты только скажи, как туда добраться, - пообещал Шакур - единственный из всех, кого поистине царская встреча не шокировала.
   -Я предлагаю план действий на сегодня. Сейчас поедим, отдохнем. Затем мы с Канном пойдем на прием к Улафу. Ему, думаю, кроме мага не помешает еще и тот, кто мечом махать горазд. Вы пока, Удрук и Тириэль, разузнайте, где тут лавки приличного бронника и оружейника. Как-никак, дельце нам предстоит не из простых и абы как вооруженными нам на него идти не стоит. Кроме того, постарайтесь узнать что-нибудь насчет Синей девы или как там ее. И какие-нибудь вести из Дракмора.
   План был принят безоговорочно и друзья принялись за еду, наслаждаясь ею в полной мере, ведь за все платил князь.

***

   После сытного обеда и отдыха, переодевшиеся в самые лучшие из имеющихся одежды, Шакур и Канн отправились в крепость в крепости - резиденцию князя. Все двери раскрывались перед ними сапоги стучали по наполированным до блеска полам из какого-то камня, похожего на мрамор в черную и белую клетку, просители и младшая дворцовая челядь провожали их завистливыми взглядами. Наконец, они попали в высокий зал, посреди которого стояло массивное кресло. За спинкой шумной шушукающейся толпой стояли многочисленные советники и писцы, вдоль стен на лавках расселись представители благороднейших фамилий княжества - все как один седобородые, сгорбленные годами и при мечах, лишенных украшений. Перед креслом же восседали на таких же лавках и войсковые командиры. Это легко угадывалось по ратным доспехам, с которыми никто из них не пожелал расстаться даже перед лицом правителя.
   Почти одновременно с приходом Канна и Шакура без всяких церемоний в зал вошел и сам Улаф Олсенн. При этом никто не потрудился встать и поклониться, только отсалютовали обнаженными мечами - этикет тут был не в чести. И вскоре путники поняли почему. Князь Улаф оказался больше похож не на правителя богатого государства, а на предводителя шайки пиратов - грубый, прямолинейный, кристально честный и не скрывающий своих мыслей.
   -А, маг из славной Академии в Арведайо. Можно твои бумажки? Так, для порядку, мне-то они ваще без надобности, - ни для кого из подданных не было секретом, что князь не в ладах с грамотой, ему куда как привычнее управляться с мечом и копьем, раз он даже на торжественных приемах появлялся в видавших виды доспехах, - Ага. Так. Ну, это, обязанности свои ты знаешь. На жалование я не скуплюсь. Отпуск по желанию, главное, чтоб ты был в пределах досягаемости на случай войны. Завтра поступаешь в распоряжения сотника магии Дуккрана. Вон он сидит.
   -Князь, позвольте обратиться. Меня сопровождает превосходный боец, достойный носить пояс твоего телохранителя или же шлем водителя твоего войска. Прошу, князь, испытай его.
   -М-да? Что ж, искусные мечи нам не в помеху. Акал, вперед. Вы, там внизу, расчистите место бойцам.
   Дважды Улафу повторять не приходилось никогда. Место было расчищено - большой круг, чтоб можно было маневрировать в бою. Светловолосый, как и большинство в этой северной стране, воин скинул прямо на пол подбитый мехом плащ и, с помощью подоспевшего слуги, освободился от пластинчатого доспеха, не гномьей работы, но, тем не менее, добротного. В круг он вышел с одноручной секирой. Голубой блеск стали говорил, что за этот топор гномы получили немало золота. Канн же вышел с оставшейся у него дагой. Акал размахнулся. Его удар мог бы обезглавить быка, но топор напрасно вспорол воздух. Вместо того, чтобы раскроить череп полуэльфа, секира высекла искры из покрывавшего пол камня. Быстрый Лаэрдинн уже был сбоку. Его тонкий кинжал свистнул, преодолевая сопротивление жаркого воздуха в зале...но в плоть не вонзился. Акал сумел не то что увидеть, но даже и уйти из-под удара одним перекатом через плечо. Топор и даго еще не раз взлетали, не достигая цели. У Канна уже начало болеть раненое плечо. Но и Акал стал сдавать. Открылся он лишь один раз и всего на долю мгновения. Но и этого хватило полуэльфу. Лезвие даги прорвало сорочку и проткнуло кожу. Выступила кровь. Улаф криком остановил бой и признал победу Канна.
   -Я, пожалуй, знаю, куда тебя отправить. На северо-западных границах Тонгордирима есть лес, издревле пользующийся дурной славой. Говорят, там творится какое-то непонятное колдовство. Но на это мне плевать. У кромки леса стали появляться тролли. Где-то там их логово. Я отправляю туда команду добровольцев при поддержке мага и полусотни моих воинов. Если хочешь, там можно поработать мечом и найти славу и богатство по возвращении.
   -И много доброхотов?
   -Да нет, - не покривил душой князь, - Люди боятся Синей девы, облюбовавшей этот лес. Поэтому туда никто идти не рвется. Не хотят, видишь, попасть на обед к духу или на ужин к колдунье, или кто она там.
   -Мой князь, - встрял Шакур, - тогда мы готовы это сделать. Я, мой друг и с нами еще двое. Но нам понадобится оружие, броня, еда и все такое. И еще, один наш товарищ, орк по рождению, просил бы, ежели предстал перед вами, отправить воз пищи его племени.
   Согласие конечно было получено, как и заверение, что все счета мастеровых оплатит казна. Весьма довольные, маг и полуэльф-воин вернулись в гостиницу, поджидать орка и эльфийку-целительницу.

7

   Пока Канн и спутники отдыхают в гостинице, сделаю запись о недавно выступившем на сцену персонаже. Вожак разбойников Хельдвинг, тот самый, с которым дрался Лаэрдинн в ночь, когда освободил пленных эльфов. У него под рукой не было умелой целительницы, но для его крепчайшего тела хватила и тех немудреных забот, на какие были способны лихие головорубы. Телесному здоровью Хельдвинга ничто не угрожало, но вот душевное было подорвано. Он считал себя ( и весьма правдиво) лучшим мечником севера. И какой-то бродяга едва не убил его. В своей походной палатке он метался в жару, бредя какой-то схваткой - будущим боем с неведомым бойцом, первая встреча с которым едва не стоила ему жизни. Я наблюдал за этим человеком только потому, что знал - сейчас с ним случится самое важное в его жизни. Ему будет дан выбор. И если Хельдвинг выберет одно, то будет вечно терзаться сознанием того, что его превзошли. Да, они еще раз переведаются с Канном, но победа останется не за разбойником. Но вот если выберет иное...Если выберет иное, станет бичом этого мира. И горбун Салкандо будет чистить сапоги этому могучему воину.
   Но как ему предложат выбрать, ведь все Темные, ровно как и все Светлые и присоединившиеся к ним Серые сейчас бьются на Кромаленском поле, трещащем от заклятий, отзвуки которых доходят даже в этот мир, мешая более-менее сильным колдунам творить свою волшбу?
   Я ощутил возмущение магических потоков совсем рядом от разбойничьего лагеря. Из серо-голубого тела мерцающего портала на снег вышли двое. Один в простой одежде пилигрима, которых во многих мирах сотни, если не тысячи, но с посохом, в навершии которого пульсировал остроконечный зеленый кристалл, не имеющий в своей структуре ни грана материи. Маг. Темный. Не из сильных. Так, мелкая пешка на подхвате Ириодала и его братии Владык стихий. А рядом с ним верный соратник Элозара и его телохранитель Волк, кутающийся в плащ из волчьей шкуры. Сам он принадлежит к расе, владеющей лишь одним магическим даром - перекидываться в серых хищников, поэтому ему и понадобился маг, снабженный нужными амулетами, чтобы открыть портал. Миг, и по снегу к лагерю несется, мягко касаясь лапами белого покрова, огромный серебристый волчара. Эта порода водится только в одном мире - на родине Волка. В то же время маг ненавязчиво потянулся к сознанию выздоравливающего Хельдвинга, сжав в кулаке крошечное зеркальце.
   Раненый разбойник чарам сопротивлялся недолго - накинул плащ и вышел из палатки. Несшие вахту разбойники не посмели окликнуть предводителя - мало ли, пошел человек до ветру, так зачем на брань нарываться. Прошел Хельдвинг всего несколько шагов. И из леса на него выпрыгнул тот самый волк. Человек успел достать кинжал - единственное оружие, которым он пока еще мог более-менее владеть - и полоснул им перед мордой зверя, но зацепить не успел. Волк навалился на него всей тушей и прижал к земле. Миг, и на груди разбойника уже сидит воин в кольчуге, одним коленом прижимая руку с кинжалом.
   -Не дергайся, человече, меня послали сказать тебе. Мой хозяин видел твой бой. Ну ты понял какой. Так уж получилось, что ты бился с заклятым врагом моего господина. И он предлагает тебе средство для мести. Ты согласен?
   -Да, - не раздумывая выпалил Хельдвинг. Да и что тут раздумывать? Отомстим, а уж потом задумаемся о цене.
   Волк оскалился в усмешке, больше похожей на тот самый оскал разозленного хищника:
   -Повторяй за мной. Вечной Тьмой клянусь служить силе Предначальной и да не будет мне человеческого посмертия ежели даже мука Хеля отвратит меня от дела служения Мраку и владыкам Его, и да будет мне Тьма в том свидетелем и порукой.
   - Вечной Тьмой клянусь служить силе Предначальной и да не будет мне человеческого посмертия ежели даже мука Хеля отвратит меня от дела служения Мраку и владыкам Его, и да будет мне Тьма в том свидетелем и порукой, - повторил Хельдвинг даже не вникая в произносимые им слова. Над плечом воина сгустился клубок мрака, словно кусочек тучи оторвался и спустился вниз. Увидев это, Волк достал выточенный из единого монолита черного камня нож и неуловимо быстро чиркнул им через всю грудь Хельдвинга от правого уха до левого бедра.
   -Тьма слышала, кровь видела. Тело гибнет, дух свободен, - проговорил Волк на уродливо звучащем языке, придуманном первыми Темными - Миттео и компанией. Черный нож покраснел, раскаляясь, мелко-мелко задрожал в руке воина, а потом сам собой вырвался из его руки и вонзился напротив макушки Хельдвинга. Снег в этом месте обильно пропитался кровью, хотя неоткуда было ей взяться. Кровь на глазах темнела, пока не обрела идеально черный цвет. Тогда ее ручейки потекли к надрезу, обволакивая тело, но не оставляя следов. Когда последние капли или крохи этой черной субстанции исчезли внутри разбойника, рана сама собой затянулась, и он открыл глаза.
   Все участники этой сцены вернулись кто куда. Волк шагнул в портал, вновь открытый магом, а Хельдвинг приказал сняться с бивуака и без посторонней помощи (несмотря на рану, оставленную Канном), лихо запрыгнул в седло.

***

   Тиха зимняя ночь в Дракморе. Звуки скрадываются под летящим хлопьями с чистых небес снегом. Луна освещает равнину и играет на копьях прохаживающихся по стенам часовых, серебрит кирасы и прыгает по обнаженным клинкам десятников. Где-то вдалеке потрепанное, но упорно не сдающееся войско Салкандо - марионетки, выполняющего чужую волю, но принимающего ее за свою - жжет костры из великолепных пород дерева - единственное, чем они могут досадить неизменно побеждающим в боях эльфам. Если бы стоящая на верхней террасе дворца Найтари напрягла зрение, то увидела бы отблески этих костров, похожих больше на настоящие пожары. Наступающее войско превратилось в отступающее. То место, где войска горбуна на бивуаке - последний рубеж, дальше которого сам Черным приказано не отступать до лета. Вишванта, формально командующий войсками, мрачно кусал отросший ус - мастеру-то легко говорить. Не его солдаты гибнут один за другим и дезертируют пяток за пятком, присоединяясь к шастающим по границе человеческих княжеств разбойничьим шайкам. А тут еще явились непонятно откуда в серо-голубом трепещущем мареве какие-то неведомые личности, до глаз закованные в броню, а с ними не то монахи, не то странствующие нищеброды при длинных посохах, в навершиях которых камни в целое состояние стоимостью. И ко всему этот тип в волчьей шкуре, без разговоров зарубивший целое отделение телохранителей за то, что они не расступились при его приближении к Салкандо и его брату.
   А войско Дракмора тем временем не дремало. Под покровом ночи и плащей, превращающих воинов в невидимок, рати двигались к лагерю напавших, чтобы одним ударом покончить с ними. Гвардия не позволила царице лично вести армию, но Найтари, наплевав на мнение охраны, выскользнула из дворца и в простых доспехах присоединилась к войску. Утром обман раскроется, но будет уже поздно.
   Забрезжил рассвет. Сначала несмело восток окрасился чуть пробивающимися лучиками зари, потом все смелее и смелее солнце начало входить в свои права. Эльфы сбросили маскировочные покровы - теперь в них не было нужды, от первого кольца охраны их разделяло расстояния меньше полета стрелы. У сидящих в секрете дозорных просто волосы зашевелились под шлемами, когда они увидали прямо перед носом горящие в утренней заре наконечники гладких сарисс. Стрелки взяли прицел мгновенно. Навесом упали белооперенные эльфийские стрелы непревзойденных лучников maelloreiannor - лесных эльфов, все-таки пришедших на помощь родичам. Трупы дозорных потоптали копыта разворачивающей крылья тяжелой конницы под командованием доверенного человека покойного лорда Гаррота Оргона. Легкая кавалерия Дракмора заходила слева. Передовой отряд мастеров-ассасинов зашел в глубь лагеря, бесшумно вырезая дозоры. Выждав условленное время, командир эльфийского войска поднял руку. Сигнальщики флагами передали сигнал дальше. Вся армия сорвалась с места в карьер и ворвалась в еще мирно спавший лагерь. Там, впереди, захрипела труба, объявляя побудку, но враз затрубила тревогу, едва сигнальщик заметил врага. Бойцы горбуна не успевали не то что сколотить правильный строй, даже толком облачиться в броню. Они так и выскакивали из шатров полуодетые, но с мечами, с которыми устав гласил не расставаться. Выскакивали и гибли. Полусотню успевших ощетиниться копьями пешцев расстреляли лучники, десяток кавалеристов успевл вскочить на-конь, но едва-едва ушли от налета оргоновских сотен. Сражение, так и не успев толком начаться, обернулось бойней. Хорошо сражалось, сколотив стену щитов, на манер гномьего хирда, не более полутора сотен, но их давили числом и умением. Ночные эльфы арканами вытаскивали одного бойца за другим и приканчивали отравленными клинками. В образовавшуюся брешь разом заскакивало два-три бойца, успевавшие вырезать до десятка, пока их не вытесняли. Настоящая свалка кипела у шатра горбуна. Там бились уже не столько люди - что могли сделать два десятка мечников охраны против множества мастеров одиночных схваток на любом оружии. Здесь в ход шла магия. Тут же была и Найтари, силой своего амулета отражающая колдовство. На атаку умения уже не хватало - против нее бились чародеи, пришедшие с Волком. Сам телохранитель Черного лорда не стоял в стороне. Сначала они в два меча с Вишвантой отбили нападение особо горячих ассасинов, пробившихся к ним через магическую завесу, старательно поддерживаемую одним из колдунов, потом Волк сумел пробиться к своим воинам - бездушным созданиям черной магии, с которыми пошел в контратаку и даже сумел немного ослабить стягивающееся вокруг шатра кольцо. Однако эльфы быстро научились справляться с сильным противником. Воинов в черных доспехах валили пятерками: один жертвует собой, блокируя оружие противника, а остальные четверо рубят, тем временем, врага в мелкую капусту.
   Салкандо готовил какое-то большое чародейство. Камень в его перстне источал такой жар, что, казалось, рука горбуна сейчас вспыхнет.
   -Вишванта, бери остальные амулеты, нам не выстоять, - крикнул он.
   Рыжий великан ударом бастарда разбил ковчежец и сгреб побрякушки. В это время он попался на глаза Волку
   -Измена, - проревел тот, мгновенно оборачиваясь в зверя. Однако атаковать серый хищник не успел - маги дико заверещали, несколько из них упало замертво. Это Найтари сумела в сплошном потоке нехитрых боевых заклятий (чем проще форма, тем меньше сил отбирает магия) улучить секунду и атаковать самой. В шатер ворвалось полтора десятка эльфов во главе с царицей, высоко держащей залитую огнем шпагу. Волк вновь перекинулся в человека, зарубил одного, второго, пробился к сражающемуся Вишванте:
   -Давай амулеты, трус!
   Тот не ответил. Пробежала волна нестерпимого жара - Салкандо привел в действии свою волшбу, но кулон на шее молодой эльфийской правительницы справился даже без вмешательства воли хозяйки. Самого горбуна сразила ее пылающая шпага.
   -Брат! - заорал рыжий великан.
   Гибель брата словно превратила его в берсерка. Он не замечал пробиваемых то тут то там доспехов, крутил огромный меч-бастард точно тростинку, заставляя пятиться даже мастеров-мечников. Волку удалось сорвать с его пояса мешочек, куда Вишванта скидал амулеты. Теперь перевертыш прорубал себе дорогу к Найтари, замершей посреди шатра с опущенным оружием. Взлетел его древний и могучий меч, скрестившись с простой человеческой сталью шпаги. Тонкий клинок выдержал. По нему вновь заплясали языки пламени. Вновь клинки сшиблись. Огонь перекинулся на руку Волка, но тот все же успел сорвать с шеи эльфийки кулон с последним камнем и перекинуться в волка. Свистнули стрелы. Одна две задели серебряную шкуру зверя, но не смертельно. Оставляя за собой кровавые отметены, он проскользнул под пологом шатра, проскочил под ногами окруживших шатер воинов и скрылся.
   Бой, тем временем, закончился. Победители гнали шеренги попавших в плен солдат, несколько эльфов жгли штандарт Салкандо. Тело самого горбуна выволокли на улицу и за шею повесили на тот самый столб, откуда сняли знамя. Сариссу с насаженным не нее трупом брата горбуна воткнули рядышком. Кто-то деловито сновал по лагерю с факелом, поджигая все, что могло гореть. Тела пришедших с Волком воинов сволокли в одну кучу и, сдобрив гномьим горючим порошком, подожгли. Просто на всякий случай. Убитых магов прибивали к земле деревянными кольями. Тех же, кто оказался жив, насаживали на пику и волокли на улицу, где их привязывали к собственным посохам на вершине хворостяного холма, вскоре тоже обратившегося в большой костер. Для верности сожженные трупы магиков вколачивали в грязь кольями.
   Волку же удалось спастись. В образе зверя он добрался до ближайшего спокойного места, перекинулся в человека, быстро перевязал кровоточащие раны. Теперь можно было уходить домой - в замок Теней. Открыть портал для лишенного магических способностей Волка было делом нереальным, но его хозяин все предусмотрел. Мечом перевертыш вычертил на земле относительно правильную гексаграмму, разложил по углам цветные камешки, сам встал в центре и произнес слова, приводившие в действия таящиеся в камнях силы. Миг, и перед ним раскрыл свой зев портал, откуда сыпались колючие снежинки и веяло холодом, еще более сильным, чем на севере этого мира. Не колеблясь, Волк шагнул в тело портала и оказался в полумиле от замка Теней на безжизненной ледяной равнине. Поплотнее закутавшись в плащ из волчьей шкуры, воин побрел вперед по грудь в снегу. Он знал - с башен замка заметили портал и вскоре его должен был встретить эскорт.

8

   До срока начала похода, который назначил князь Улаф, оставалось около недели. К гостинице, где разместилась странная компания из человека, полуэльфа, орка и эльфийки стали прибывать люди. Один, в ливрее княжеских гонцов, прискакал и вручил тугой кошель с золотом и краткую записку: "если не хватит, обратитесь прямо к казначею двора". Стянулись наемники, позарившиеся на щедрую оплату (эти брали еще и аванс, так что ничем не рисковали). Хозяин гостиницы просто нарадоваться не мог, что поселил у себя этих четверых странников - весь лихой люд стал обходить заведение стороной, (да и как тут не обходить, если внутри толкутся почти полсотни отчаянных рубак и маг в придачу), регулярные драки в нижней зале, где была устроена харчевня пополам с пивнушкой, совсем прекратились. Любые поползновения подвыпивших гуляк тотчас прекращались одним движением пальцев кого-нибудь из воинов отряда. Кроме всадников, прибывавших поодиночке или небольшими группками, подходили телеги, груженые провиантом, дровами и всем, что так необходимо в дальнем походе. Окрестные оружейники и бронники нажили себе состояния на приезжих наемниках - каждому требовалось подправить оружие, подлатать броню, а то и купить новую.
   Жизнь путников была почти что беззаботной. Каждый занимался каким-нибудь делом. Шакур пропадал или в княжеском дворце, или в библиотеке анклава Магической сотни, как назвали приблудные магики построенное для них здание. Орк Удрук повел караван с провизией на свою родину и вернулся оттуда весь в слезах, повалился в ноги Канну.
   -Моя тама героя. Старшие говорить, моя спасать весь племя от смерть, - сквозь рыдания поведал отъевшийся орк, - Тамма говорить, моя теперь звать Удрук-спасителя. Удрук благодарить хозяина. И идти вулкан и ледяной пещера за хозяина.
   Четвертый член отряда - целительница Тириэль - набрела в городе на квартал, где селились эльфы, вынужденные по каким-то своим причинам перебраться в Тонгордирим. Подчас она даже не возвращалась в гостиницу ночевать, хотя и очень привязалась к своим спутникам, особенно к раскрыв рот внимавшему ей молодому Шакуру. В эльфийском квартале сородичи, узнав о предстоящем Тириэли походе, даром ее экипировали. Теперь она щеголяла по городу в светло-сером камзоле с эльфийским луком и колчаном стрел к нему за спиной, недлинным кинжалом на поясе и белоснежным стеком, заменявшим иногда магический жезл, в руках
   Канн же проводил время, в основном, в гостинице. На заднем дворе он обучал желающих искусству боя, которым владели Ночные эльфы Дракмора. Желающих было немало. Почти все наемники, кроме самых самоуверенных и гордых, не допускающих, что они могут и чего-то не уметь. Когда же он не звенел клинками на заднем дворе, то гулял по рыночной площади, заходил в храмовые библиотеки, по крупицам собирая правдивую историю своего мира. (Позднее, много позднее, Лаэрдинн подарил свои конспекты мне, и я нашел их весьма любопытными и даже решил сравнить с теми историческими сочинениями, что писались в мире моего заточения. Вышло, что миры-то, в сущности, проходят почти идентичные периоды в своем развитии, но на ступени, которую земные историки называли Раннее Средневековье расходились, видимо под влиянием наличия или отсутствия магических потоков поблизости.) Кроме того, Канн позаботился еще и об экипировке: заказал для себя легкую кольчугу у гнома-бронника и кирасу для Удрука. Так же орку были приобретены в лавке хорошие парные чеканы, которыми тот, как выяснилось, мог заткнуть за пояс достаточно хорошего мечника и орочий широкий с вертикально загнутым кончиком ятаган. Шакур от экипировки оказался, мол, что нужно есть, а сверх того мне не надо. Себе же Канн меча присмотреть пока не мог.
   На исходе второй седмицы жизни в Тонгордириме Канн, как обычно, прогуливался по городу, безуспешно пытаясь найти подходящий меч (меч - не кобыла, абы какой не возьмешь) и свернул в совершено незнакомые ему кварталы. Заблудиться в большом городе - проблема не из трудных. Тем более, когда ноги сами ведут непонятно куда, а улицы и переулки сменяются сами собой, будто по волшебству. Это, кстати, и было волшебство. Лаэрдинна вели. Кому-то из одинадцатерых, что бились на Кромаленском поле (потоки времени везде разные, так что не стоит думать, будто один бой продолжался целую неделю) срочно понадобилось, чтобы он оказался перед неказистым с виду, но добротно выстроенным каменным домиком.
   Канн постучал, ведь зачем-то его принесло сюда, и он хотел выяснить, зачем. Из-за двери рыкнули низким басом и чуть раскатывая р., что характерно для гномьего выговора, : "кого принесло?". Не дожидаясь ответа, дверь распахнули. На пороге действительно стоял гном. Классический такой гном - широкоплечий крепыш с бородой до пояса, заплетенной в две косы. Этот представитель подгорного племени был облачен в глухую шипастую броню, которую пробить можно было разве что отыскав слабое сочленение (а такое, как правило, отыскивалось, хотя за это и платили в бою многими жизнями), но шлемом гном пренебрег. Секиру он держал опущенной, но Канн не сомневался, был готов в любой миг взмахнуть ею и раскроить пришельцу череп напополам. Полуэльф уже хотел что-то ответить, но из глубины дома донесся второй голос, тоже бас, но более слабый, видно, от возраста.
   -Дромар, пусть он пройдет. Это тот, кого я жду, - говоривший произносил слова на Общем языке, наверное, чтобы гость понял, что ему зла не причинят.
   Застывший в проходе Дромар посторонился, но неотступно следовал за вошедшим Канном, как верный пес, с секирой наготове. Второй обитатель дома действительно был очень стар. Он полулежал на широкой постели (единственная вещь в доме, никак не связанная с кузнечным ремеслом или ратным делом). Броня, даже парадная, легкая, была ему уже не по плечу. Гном кутался в какой-то овчинный полушубок, потерявший свой цвет от долгой носки. Борода его, совершено белая, свешивалась с кровати и свивалась в пару колец на полу.
   -Это ты. Наконец-то. Теперь можно и умереть спокойно. Дромар, принеси гостю пива. И убери свой дурацкий топор. Он тебе все равно не поможет, если что.
   Канн проводил взглядом привешиваемую за спину секиру, отливающую голубым светом - верный признак первосортнейшей гномьей стали и прикинул, что, не приведи Творец, "если что" наступит, то он мало что сделает против такого топора.
   -Прости, гноме, но ты уверен, что не ошибся? Я ведь просто проходил мимо.
   -Не. Все верно. Приметы сходятся. Знаменья, ведомые только силе нашей, гномьей, тайной магии, прошли. Ты - Лаэрдинн. Последний из Инквизиторов, что стоят вокруг трона Творца и блюдут Равновесие между Тьмой и Светом. Увы, сам я сильно стар, чтобы сопровождать тебя. Но я подготовил себе хорошую замену. Дромар пойдет с тобой и будет, надеюсь, не бесполезен.
   -Но гноме, откуда ты знаешь про поход и...все прочее?
   -Думаешь, гномы ни шиша не делают, а только ковыряются в подземных штреках? Отнюдь. Сам Аррин Громовой Молот (легендарный первый властитель гномов, действительно воевавший бок о бок с Апостолами во время одного из вторжений Двора Хаоса) предсказал моему предку, что его род отличится перед самими и будет греметь во многих мирах. (Действительно, забегая вперед, скажу, что потомки Дромара появятся еще не раз в рассказах о важнейших событиях Пирамиды. А побочная ветвь его рода даже будет Королями-под-Горой много поколений в одном из ключевых миров и засветится в истории, едва не развалившей тот мир). Я вижу, у тебя нет меча. Мы с Дромаром сделаем тебе оружие.
   На другой день к гостинице, ставшей сборным пунктом отправляющегося в путь отряда верхом на мышастом пони подъехал гном. В руках он держал сверток, замотанный в тряпицу. Уже извещенные о новом спутнике компаньоны Канна высыпали во двор. Дромар, опустившись на одно колено, вручил полуэльфу сверток. Тряпица отлетела - блеснули лезвия парных сабель - любимое оружие Лаэрдинна.
   -Дед добавил в сталь какие-то свои камни и ворожил над мечами всю ночь, - сказал гном, - Теперь, он говорит, что они могут противостоять любому оружию, кроме, только Великих клинков, которыми сражаются владыки Тьмы. Вот только ножны к ним не успели сработать. Придется тебе заказать их у оружейника.
  

Интермеццо 2. Кромаленское поле (продолжение)

   Бой кипит. Волны ратей накатывают друг на друга и вновь отступают, подобно морским волнам, что испокон века сражаются с берегом. О щиты ломаются копья, мечи скрежещут по доспехам, ржут кони, грудью прущие на ощетинившийся пиками строй, свистят вспарывающие аэр стрелы, кости земли трещат от раздирающих плоть мира заклятий и контр заклятий. Воины поскальзываются на крови, обильно смочившей почву, маги падают один за другим, не выдерживая колоссального перенапряжения сил. Гибнут целые полки, но на смену им подходят свежие тысячи, коим тоже суждено пасть. Кто берет верх непонятно - ни одна армия не дрогнула, несмотря на то, что передовые сотни сражаются, утопая в человеческих (и нечеловеческих) телах, как в болоте.
   Вот окружили тысячу Элозара. Воины погибли, но сам он вырвался из кольца целым и невредимым, положив в одиночку всех оставшихся бойцов. Пирус и мрачный Ириодал вдвоем держали левый фланг и притом весьма успешно. А из тыла подходили все новые и новые шеренги бойцов.
   Привлекший мое внимание воин Хаоса все еще держался, хотя почти все, кто стоял с ним перед строем уже или погибли, или находились в тылу под опекой целителей. Его броня была залита кровью, молот покрывали ошметки чего-то красно-белого вперемешку с кусками железа. Он остановил свою уже механическую деятельность - поднять молот, опустить его на голову врага - заметил в рядах супротивного войска того, кого искал. Я проследил его взгляд. Он смотрел на истинного хозяина замка Теней Лорда Ириодала. Тот тоже заметил странного воина. Направил только что поданного коня к нему. Все четверо Владык ринулись за своим мастером - их работу завершат смертные. Откровенно скажу, что стоять одному против всей этой четверки разом я бы не хотел. Но боец Хаоса продолжал поджидать их, стоя как вкопанный. Ириодал, явно опасаясь схватки, придержал вороного. Четверо его приспешников схлестнулись с одиноким воином. Лихо разогнавшиеся для молодецкого кавалеристского удара кони будто наткнулись на невидимую бечевку, натянутую по земле. Благородные животные переломали ноги. Но их седоки уже были около противника. Вкруговую махнул молот, отражая четыре удара разом. Над сражающимися образовалась черная воронка смерча, спускавшаяся с каждой секундой все ниже и ниже. Лично я не знал, что это такое. Видел лишь, что этот смерч не обычные ветряные вихри, но пробиться заклятьями познания к его истиной природе мне не удалось. А вот Ириодал, похоже, уже встречался с этим. Он всеми силами не давал опуститься воронке на головы своим. Делал он это не из альтруизма, а понимая, что без своих подручных он почти ничто.
   Сражение, тем временем, начало понемногу стихать. Ведь не бессчетные рати привели сюда полководцы. Уже кое-где начало доходить до рукопашных между самими Великими.
   А смерч, не могущий спуститься, начал расти. Расти вширь и в высоту. Постепенно он накрыл все поле. Ириодал не смог больше держать его, несмотря на мощь Меча Тьмы в руке. Наплевав на смерч он ринулся на стоявшего, как утес, воина Хаоса. Я же понял, что из себя представляет этот чудовищный хобот, из которого уже начали бить молнии. Одна такая молния прилетела прямиком в парящего над полем Азраила. Крылатый демон камнем спикировал вниз. До Миттео, видно, после падения третьего столпа Тьмы, тоже дошла угроза, исходящая от смерча. Он схватил за шкирку оглушенного и обгоревшего Азраила и исчез вместе с Бальтазаром.
   Тут на поле появился я. Время - категория никому не подвластная. Но в редких случаях очень и очень сильному магу доступно нарушить бег реки Времени, создав покойную заводь в одной точке ее русла. Я знал, что цена за подобное действие неимоверна высока, и кроме меня, ее заплатить могут только единицы. Но я все же остановил течение реки не в одной точке, а по всей ее длине, сковав воды ледяным покрывалом. Конечно, магия моя была на много порядков сложнее, но эффект произвела тот же. И пока драконы Времени - мало изученные существа - разбивали мою корку, я творил порталы, в которые толкал сражающихся. Ириодала и его компанию я отправил поближе к основанию Пирамиды, выбрав место, где магические потоки крайне незначительные. Пусть-ка помучаются, добираясь оттуда до замка Теней. Неизвестного воина Хаоса я прихватил с собой, опутав, для верности, еще и целой кучей заклятий как цепями.
   Едва я унес ноги оттуда, Время восстановило свой ход. Смерч коснулся земли. Ничего не произошло. Вернее, ничего видимого. Ни вспышек, ни взрывов - ничего. Просто на месте Кромаленского поля образовалась дыра в ткани Пирамиды. Крошечное, по масштабам пандемониума вселенных, пятно абсолютного ничто. Даже не Хаоса или какого-то провала, а именно ничто. О, Творец, если это сделал тот самый воин Хаоса, что еще не пришел в сознание после моих чар, то лучше ему было остаться на Кромаленском поле. Хотя, неизвестно, случилось ли что-нибудь с ним или нет. Я сотворил клинок...Нет. Не мне убивать его. По крайней мере, не сейчас. Подождем, пока он очнется.

9

   Замок Теней - одно из самых неприглядных мест во всей Пирамиде, исключая, разумеется, тот остров, на котором стоит твердыня Великой Темной троицы. Ледяная безжизненная равнина тянется на многие дни пути. Холод такой, что спасает только хороший костер. Да и то не надолго. Ближние подступы окружены сторожевыми башнями, на которых несет вахту неусыпная стража. Не люди - они бы долго не продержались. У хозяев замка Теней и без того хватает прислужников.
   Сам же замок, если не брать во внимание сильнейшую ауру чистого Зла с большой буквы, которая даст фору даже приснопамятной крепости троицы, ничем не отличается от любого замка состоятельного барона в любом мире. Остроконечные башни попирают низкое серо-стальное небо, по толстым стенам, что не всякий таран пробьет, бродят часовые. Внутри тоже все обычно: темные коридоры, освещаемые факелами или масляными светильниками, а иногда и магическими лампами, просторные залы, в которых чувствуешь себя если не насекомым, то тварью не намного большего размера.
   В одном из таких залов и стоял сейчас коленопреклоненный Волк, в окружении стражи гомункулусов, или, как сами Темные называли их, аватаров. Из его рук принимал кулон, сорванный с царицы Найтари самолично мастер и повелитель Волка - лорд Элозар во всегдашнем балахоне, но без меча. Он сдавил украшение в кулаке. Драгоценные безделушки, обрамляющие Камень, распались в его руке прахом.
   -Отлично, мой слуга. Я доволен тобой.
   Действительно, отчего же не радоваться? Камни дадут возможность не преступая уже порядком утомившего Закона Равновесия заполучить целый мир и использовать его как плацдарм для атаки на другие вселенные. И при этом в тайне не только от Ириодала, остро негодующего по поводу случившегося на Кромаленском поле, но и от еще более могучих сил, как Темных, так равно и Светлых и даже хранителей Равновесия Серых. Теперь дело за малым: разбудить Дракона, что скован магией всех камней. Но сделать это надо в мире, а не в замке Теней. Но слуг там не осталось. Колдун Салкандо, даже несмотря на мощь Камня и подаренную Элозаром лично Силу дал себя убить эльфийской выскочке. Брат его (который, кстати, нравился лорду больше горбуна) тоже погиб в бою.
   -Хм, кто бы мог это сделать?...Нужен кто-то...кто-то, кто прельстится на наши посулы.
   -Позвольте, мастер, я сумел обратить того человека, на которого вы указали. Хельдвинга.
   -Волк, ты не перестаешь меня радовать. Это просто великолепно. Человечек разделается с Двенадцатым...нет, сначала он выпустит дракона, а потом кто-то из них двоих прикончит Лаэрдинна. Чем он, кстати, занят? - вопрос был адресован магу, склонившемуся над хрустальным шаром. Ему было вменено в обязанность поддерживать заклятие далековидения и следить за Канном.
   -Его отряд выступил, владыка, - отозвался тот, - Они держат путь к Синей деве. Видимо, Лаэрдинн хочет заполучить Шер-ан-Кан и Дор-ан-Кан, сабли-близнецы.
   -Так будет даже лучше. В моей коллекции этим славным клинкам найдется подходящее место. Не мешать ему. Пусть добудет мечи. Тогда будет еще интереснее.
   -Не думаешь ли ты, Элозар, - встряла женщина в таком же черном балахоне капюшоном - Владыка Вод Айрана, стоявшая до того безмолвно за спиной Волка, - что Лаэрдинну удастся с помощью мечей одолеть дракона, ведь они были сделаны для этого.
   -Но тогда его прикончит мой новый слуга.
   -А если нет? Ведь он не раз оставлял с носом тебя, при всем том, что я ничуть не умаляю твою силу. Я считаю, что стоит помешать ему. А твои планы тихого покорения миров несколько...обескровить. Дракону ведь совершенно необязательно вырезать всех сопротивляющихся. Можно просто пугать им людей.
   -Айрана, ты невозможна. А если дракона опять заточат по Камням? Хотя насчет Лаэрдинна ты права. Волк, отдай приказ этому варвару Хельдвингу, или как там его, перехватить нашего знакомца.
   Он лично открыл портал для своего слуги и продержал до его возвращения.

***

   А отряд Канна в пятьдесят мечей, тем временем, уже покинул пределы Тонгордирима. Дорога пока что была легкой - тянулись земли княжества - постоянно попадались одиноко стоящие трактиры, небольшие хутора и деревни. Пару раз тракт заводил их даже в городки, через которые отряд наемников следовал без задержек. Воины расслабились, как всегда наслаждаясь минутами до смертельных опасностей боя. Опорожнялись жбаны с пивом и некрепким вином, слышались песни, шутки и полуправдивые байки. Правда, дозоры исправно выезжали вперед, а воины не расставались с доспехами и не убирали далеко оружие.
   Прошло три дня скорого марша. Каждый шел одвуконь, поэтому в трехдневный срок получилось дойти почти что до рубежей княжества. Селения стали не в пример беднее, реже стали попадаться постоялые дворы и, как следствие, все чаще приходилось ночевать под деревьями, а то и вовсе в чистом поле.
   На четвертые сутки дозорные наткнулись на порубежную стражу, охранявшую колдовской лес. Десятник сообщил последние новости. Мол, всего в паре лиг к востоку замечены тролли. Естественно, не преминувшие попробовать крепость человеческих мечей. Бой был недолгим, но кровопролитным. Тролли отступили, но люди меняли трех за одного и долго бы не продержались.
   -Еще не разу такого не видел, - оправдывался десятник, - Двадцать лет уже границу топчу, но не разу не встречал такого. Такое впечатление, что тролли разом поумнели. И сражаются они ныне не дубинами, а металлическими палицами. И броня появилась. Вот.
   Десятник продемонстрировал что-то вроде конской сбруи с нашитыми костяными бляхами.
   Отряд Канн покинул заставу и отмахал лиги до указанного гнездовья троллей. Местом они не ошиблись. Все вокруг изгажено, мелкие деревья выкорчеваны, а крупные надрублены, словно топором. Полусотня конников Улафа выстроилась в линию, остальные добровольцы, тоже около пятидесяти мечей, не считая мага Шакура, сбились в плотный строй, наподобие гномьего хирда. Им ничего не стоило вновь рассыпаться и вести одиночные схватки.
   Шакур пустил пал. Поначалу огненные змейки шипели на снегу, но потом разгорелись и в пищу им пошло все, что было на земле. Тролли не появлялись. Пока огонь не добрался до здоровой ямы. Тогда только они и высыпали, окружив отряд со всех сторон. Старый десятник был прав, эти тролли выглядели еще здоровее своих собратьев. Кто-то из них держал обтесанный ствол дерева, кто-то грубые каменные топоры, а пара даже боевые косы.
   Сигнальщик затрубил атаку. Конница сорвалась и взяла на копье правый фланг с пятеркой тварей. Места для разгона им не нашлось, поэтому всадники не смогли прорвать казалось бы хрупкую линию кольца и завязли в схватке. Пешие рассыпались, беря каждого тролля впятером, благо, численность позволяла. Краткая резня кончилась, едва успев начаться. Погибло только трое человек и еще два были ранены.
   Предчувствие подсказало Канну сохранить строй. Так они и выбрались на просеку. И тут сверху полетели стрелы. Опытные мечники перерубали их в воздухе, остальные подставили щиты. Шакур воздел посох и крикнул:
   -Shield.
   Тяжелые стрелы и арбалетные болты вспыхивали, не долетая до людей, но маг платил страшной болью за каждую сожженную стрелку. Лицо его покрылось потом и исказилось судорогами, руки задрожали. Если бы обстрел не прекратился, маг бы потерял сознание. Из-под магического щита, тем временем, тоже отвечали. Особенно отличилась эльфийка Тириэль, уложившая пятью стрелами пятерых же засевших на деревьях стрелков.
   Подобные засады встречались еще не раз, но искусство Шакура всегда выручало. Уже почти под ночь отряду посчастливилось найти поляну для отдыха и ночевки. Но не успели воины сомкнуть глаз, как сзади донеслось хрупанье многих конских копыт по затвердевшему снегу.
   Отряд Канна построился. И как раз вовремя. На поляну вылетали один за другим всадники, вооруженные и одетые кто во что горазд - разбойники. Но для обычной шайки их было слишком много, больше полутора сотен. Да и то, что они построились перед боем говорило о многом. Странная компания мигом узнала их предводителя - того самого разбойника, с которым сражался их предводитель, когда спасал пленных эльфов. На сей раз он не стал предлагать поединка, а взмахнул мечом, давая сигнал к атаке. Княжеская конница бросилась наперехват разбойникам, а наемники повскакивали в седла, чтобы навалиться с боков примитивного квадрата, в центре которого посылали стрелы лучники.
   Канн первый лишился коня. Животное пало, получив стрелу прямо в глаз. Но мечи остались при воине, и они добрались-таки до боя. Он с ходу спешил одного разбойника, перерубив ноги его лошади, добил всадника, прорвался в центр, туда, где расположились осыпающие отряд стрелами лучники и устроил там форменное избиение. Никто не мог ничего противопоставить гномьим саблям, в которые было добавлено изрядно магии. Боковым зрением он видел, что Удрук ни на шаг не отстает от него, ловко орудуя двумя чеканами с длинными серповидными концами. Он перерубал ими древки копий, отбивал клинки и...убивал. Одного за другим. Гном Дромар бился бок о бок с всадниками. Он вертел над головой свою страшную секиру и горка трупов (не только человеческих, но и конских) вокруг него увеличивалась с каждым, кто решал затоптать ретивого полурослика. Через головы своих била меткими стрелами Тириэль, не давая никому приблизиться к плетущему какое-то чародейство Шакуру. Отряд наемников, выстроившись клином, прорвал строй разбойников. Теперь на их правом фланге царила свалка из сражающихся друг с другом людей. Чаще всего мелькал странный клинок, похожий на орлиный коготь из металла, прикрепленный к длинной цепи. Среди наемников нашелся один мастер этого использующегося только далеко на востоке оружия.
   Казалось, бой выигран. Но Хельдвинг и его ближайшие соратники не зря остались в стороне. Предводитель разбойников двинул коня вперед. Взявшая его на прицел Тириэль внезапно (для нее, но не для меня) промахнулась, и стрела попала в голову коню. Животное взбрыкнуло и завалилось мордой вперед. Но Хельдвинг, нечеловечески изогнувшись, спрыгнул и, пролетев с сажень приземлился прямо на одного из наемников, вонзив ему в грудь свой страшный меч.
   Неосознанно два предводителя сражающихся отрядов пробивались друг к другу. Я же ясно видел за этим волю Владыки Холода. Это он отклонил стрелу эльфийки, это он мешал молодому (но сильному даже по общим меркам) магу сплести свое заклятье.
   Разбойники, тем временем, отступали, теряя и теряя товарищей. Но, к чести их, никто не показал спины. Только оказавшись в окружении они сложили оружие.
   Когда уже бой, в общем-то стал затихать, они прорвались друг к другу. Кривые ноэры столкнулись с прямым клинком. Посыпались искры. И тут вмешалась сама Судьба, всемогущий судья империй и богов. Земля затряслась под ногами бойцов. Остальные попадали, не смогли удержаться на ногах. Кое-где появились даже небольшие трещинки, сочащиеся, как рана кровью, горячим гноем, исходившим паром на холодном воздухе. Одна из таких трещин пролегла как раз между Канном и Хельдвингом. Однако они не прекратили сражение даже балансируя на краю растущей вширь и в длину пропасти. Двуручник летал словно тростинка, отбивая удары сабель то лезвием, то стальным массивным противовесом на рукояти. Разлом плюнул еще одной порцией горячей жижи, попавшей прямо на сшибшиеся клинки. Канну задело паром ладонь. Он перекатился через плечо (добротно сделанная кольчуга совершено не сковывала), разорвав дистанцию. Хельдвинг перепрыгнул через облако пара, но его меч попал в захват двух сабель, сложенных на манер ножниц. Не долго думая, полуэльф пнул сапогом в защищенную латами грудь противника, тот чуть отшатнулся и тут же пропустил удар второй ногой в висок, от чего покатился прямо к разлому. Самое время было добить полуоглушенного врага, стоящего окарач и трясущего головой, но так и не выпустившего рукояти меча. Но под Канном разверзлась новая трещина, намного шире всех предыдущих. Он, не успев подняться или откатиться, свалился прямо в нее, но успел вонзить в расходящиеся края земной плоти клинки. Миг, и он уже на противоположном краю убирает оружие в ножны за плечами.
   -Мы еще свидимся, - крикнул с другой стороны оправившийся Хельдвинг. - Чуть позже, когда нам не помешает дурацкое землетрясение.
   Нечеловечески острым зрением, доставшимся от предков по эльфийской линии, Канн увидел на шее недавнего супротивника кулон, выбившийся из-под одежды. Это был кулон, с которым никогда не расставалась Найтари. Лаэрдинн зарычал, точно волк, бросающийся на добычу, но перепрыгнуть разлом не удалось бы даже ему.
   -Канн, в седло! - крикнул прогарцевавший на бесящемся от близости природного катаклизма, но еще подчиняющемся воле хозяина коне Шакур. Он бросал одно заклятье за другим, творив их со скоростью пулемета (есть в мире, где я сейчас заточен, такое оружие, метающее смерть едва ли намного медленнее мысли), стараясь сдержать разрастающиеся трещины. Весь отряд тоже был уже в седле, ища спасение в скорости скакунов, вынесших всех в безопасное место.

10

   Оставшиеся в живых и сбежавшие во время землетрясения разбойники скучковались под раскидистой сосной. Их вожак был недоволен. Все уцелевшие предводители мелких шаек, из которых было сбито это войско, лишились головы от руки неистового в гневе Хельдвинга.
   -Ладно, черви, здесь вы повоевали средненько, - сообщил он перед общим костром. - Но проверку выдержали. Сейчас нам предстоит настоящая война. Нам нужно добраться до древнего могильника, на котором построено святилище в Миддлендбурге. Это в неделе пути на юго-запад отсюда.
   Естественно, никто не возразил, ведь всем была обещана великолепная добыча, Миддлендбург был богатым торговым городом-государством. Хельдвингу же было не жаль проститься со всей будущей добычей в пользу своих бойцов. Зачем ему золото? Его интересовал тот самый могильник. Древняя крипта, неизвестно в какие стародавние времена и кем возведенная.

***

   Война, хоть и победоносная, оказалась испытанием для возрождающейся страны ночных эльфов. Приграничные области в районе ущелья, которое было единственным способом попасть в Дракмор, были выжжены - привет от Салкандо. Лесные эльфы, правда, оказали поддержку. Сразу за военными отрядами потянулись караваны. Правитель мэлориан, несмотря на гибель сына, не оставлял попыток примириться с потомками мятежного Эльфаррана. Но свое-то хозяйство поднимать надо. Вот и пришлось вчерашним воинам отложить клинки и взяться за плуги. Тем более, что климат позволял. В эти места уже пришла ранняя весна, несмотря на то, что на севере вовсю бушевали холода. Пленных эксплуатировали на полях и стройках. Зазвенели в Храмах Мечей кузнечные молоты и полились строчки магических стихов-заклятий. На продажу ковали легендарные отравленные мечи-каны, парные сабли-ноэры и двухлопастные глефы. Впервые за всю историю Дракмора его правительница решилась продавать изделия оружейников, (ценившихся едва ли не выше гномьих) чтобы пополнить показывающую дно казну. Сариссу с наколотым на нее трупом мага Салкандо выставили на площади перед королевским дворцом в столице, а тело его брата покачивалось над резными ажурными воротами. Поговаривали о сооружении памятника наш-хаеру Тин-Лаэрдинну, но аристократия категорически воспротивилась.
   Все бы, вроде, хорошо - враг истреблен, месть свершилась, страна медленно, но верно встает на ноги...Но неспокойно царевне Найтари. И амулета нет, а ведь она знает, что этот камень может натворить дел. И все прочие ингредиенты у проклятого в черном есть. И от Канна только одно скупое письмо...А коли сейчас прямо этот самый дракон появится? Что делать тогда? Не на шпагу же, превратившуюся в простой грубый человеческий клинок надеяться.
   Нынешний командир ее охраны Арлас, родич Ириса, своей жизнью спасшего Лаэрдинна, видел метания госпожи уже не одну неделю.
   -Госпожа, - наконец осмелился он, - Позвольте мне отправиться с отрядом лучших воинов на подмогу наш-хаеру. (после Канна эту должность так никто и не занял) Я подозреваю, что вы из-за Тин-Лаэрдинна беспокоитесь.
   Найтари вспыхнула, но успокоилась. Не стоило самой бросаться словами любви при посторонних, если хочешь держать образ бесстрастной правительницы.
   -Хорошо, Арлас. Судя по письму, он поступил на службу княжеству Тонгордирим. Это где-то на севере. Разыщите его и окажите посильную помощь.
   -Да, повелительница. - воин преклонил колени и, звякая латными сапогами о пол ушел строить своих.

***

   Отряд Канна, весьма поредевший, шел и шел. Они основательно заплутали в Колдовском лесу, перебили тучу разнообразной нечисти, среди которой попадались даже и такие твари, которым еще не придумали названия даже на эльфийском языке. Кроме нечисти попадалась еще и нежить, и тогда в дело вступал Шакур. Ожившие костяки, с клочками гниющей плоти, совершенно отвратительные монстры, словно собранные из частей плоти нескольких умерших. Окажись в лесу толковый, ну или хоть какой-нибудь, некромант, он бы нашел тут огромное поле для приложения своих талантов. Пару раз встретились даже вампиры. Одного удалось уничтожить, но второй оказался сильнее: уложил четверых и раненый удрал. После этого кровососущая братия больше не появлялась. Шли дни, шли ночи. А о Синей деве не было ни слуху, ни духу. Разве что иногда встречались уютные полянки, про которые Шакур говорил, что здесь, мол, творилась волшба. Но какая именно, и когда он сказать не мог. Как и проследить творившего ее - силенки были не те. Несколько раз отряд наткнулся на хижины, похожие на жилище лесных эльфов. Канн и спутники заключили, что это стоянки той самой Синей девы, которую Странная компания безуспешно искала. Подумывали даже о том, чтобы ждать ее у такой стоянки, но никто не отважился ждать черт ведает кого посреди колдовского леса. Вот и продолжали ехать наугад.
   Шакур подъехал к едущему впереди Канну, возле которого тенью следовал орк.
   -Я чувствую свежие следы магии. Вон там. Надеюсь, смогу взять след.
   Там, куда указал маг действительно была поляна, как сестра похожая на уже виденные Канном и его отрядом. Почти до темноты молодой волшебник возился с каким-то расчетами, вычерчивал сложные фигуры и совершено измотал солдат, отправленных искать какие-то требуемые травы. Возле Шакура находилась Тириэль, пытавшаяся своими познаниями в эльфийской магии дополнить чары Шакура. Уже в темноте он приступил непосредственно к заклятью. Долго-долго говорил что-то на никому, кроме магов, неведомом языке. Вокруг ярко светящихся фигур плясали тени, ветер стонал в древесных кронах, огненно полыхал камень в навершии посоха, и мертвенно мерцал меч мага - Рубила - воткнутый в угол одной из фигур.
   Монотонно тянулась одна и та же строчка:
   -Sho'm, sho, somme, somme. Kamo!! In'hnome lithio duomo...
   Наконец, полностью обессиленный Шакур рухнул на руки эльфийки. Кто-то из воинов прыснул со смеху - негоже мужчине так делать. Но хохотуну кто-то быстро хлопнул по шлему. Сияние погасло, теперь к фигурам можно было подойти, не опасаясь, что тебя засосет невесть куда, или не превратит, скажем, в комара около полного жаб пруда.
   -Я...нашел ее... - расслышал склонившийся к пересохшим губам чародея Канн, - Теперь смогу иди...по астральному следу...на запах...магии. Только не сейчас...отдохнуть.
   Эльфийка дала ему какое-то снадобье из бутылочки, Канн объявил привал. Но ночью он, во время своей вахты, явственно слышал, что Шакур вовсю поправляется и сейчас активно благодарит Тириэль за помощь.

***

   А в замке Теней было неспокойно. День и ночь (особенно ночью) лились целые реки крови. Орда некромантов творила солдат-аватаров, втягивая мертвую душу в заранее заготовленное тело. Такое же мертвое. Если один солдат-человек или представитель какой иной расы погибал, его тело использовалось много-много раз. Темные Лорды экономили на подручных. Кроме умелых бойцов аватаров, некроманты замка Теней тысячами поднимали покойников с кладбищ по всему миру. Серые беспощадные потоки словно в океан стекались к мрачным воротам замка, сметая все на своем пути. А в отдельных залах, расположенных глубоко-глубоко под землей в просторном подвале чародеи творили и вовсе неведомых тварей, словно состязаясь, у кого существо получится ужасней и смертоносней. Порталы на заднем дворе гасли и зажигались один за одним, словно целый миллион светлячков разом решил поиграть. Из каких-то порталов выходили монстры-одиночки, рядом с которыми приснопамятный кубаргахх казался просто миленьким котенком, а из некоторых - целые армии. В кузнях не затухали горны. Кузнецы работали в три смены, ни на секунду не прекращая превращать металл в броню и мечи. На некоторые железки маги накладывали заклинания, выписывали руны смерти и разрушения. Но самые мощные зачарованные "игрушки", как кто-то выразился, хранились в арсенале Лорда Элозара, который в эти дни стоял просто нараспашку. Зачарованные мечи и мощные артефакты шли как плата наемникам. Хозяева замка Теней готовились к своей войне. Ведь как только дракон приготовит плацдарм, надо будет перебрасывать туда армии, приводить мир к покорности, а потом наступать на следующий.
   От Ириодала эти приготовления естественно не укрылись. И он сделал правильные выводы, хоть его брат и считал своего младшего недалеким. Но ничего не предпринял. Если самый сильный из его...не слуг, нет, компаньонов, могущий поспорить даже с ним (естественно без Меча Тьмы), то зачем ему мешать? Ведь плодами его победы можно воспользоваться и самому. А в случае неудачи - усилить влияние на своевольного Элозара. Да и зачем связываться сейчас с ним? Есть дела и поважнее. Например, отправиться на затерянный где-то на дне Пирамиды остров и выторговать там у братца привилегии и приятные вещи.
  

Интермеццо 3. Рождение Разрушителя

   Я перенес себя и незнакомого воина, который так и не очнулся, в один из мириада безымянных миров. Этот мне особенно нравился. На нем обитали только животные да растения. Суша - островок, который обойти можно за пару дней. И восхитительные закаты. Когда тебе около четырехсот тысяч лет, можно позволить себе быть немного сентиментальным.
   Я положил бесчувственного адепта Хаоса у линии прибоя. Попытался снять шлем, но он сидел как влитой, словно сросшись с воротником сетчатого подпанцирника. Я влил в человека (человека ли?) немного Силы, обращенной в жизненное пламя, что горит у каждого внутри астрального двойника. Тот вздохнул. Пришел в себя. Приподнял голову и уставился на безбрежное, в прямом смысле, море, омывающее своими пенными барашками его сапоги.
   -Это не похоже на мир Посмертия, - пробормотал он, - Где я, интересно.
   -Где-то в этой реальности, - отозвался я, - А скажи-ка мне, откуда ты знаешь, как выглядит преисподняя?
   О том, что миров множество знает любой более-менее сильный чародей. О том же, что РЕАЛЬНОСТЕЙ, в которых эти миры существуют, тоже несколько догадываются лишь единицы. Я, понятно, в их числе. Но даже мои заклятья познания, что сейчас, когда я пишу эти летописи, пронзают, словно стрелы, пространство и время, проникая в прошлое и раскрывая мне причины, следствия и подробности каких-нибудь событий, смогли сообщить мне только о двух реальностях. Одна, понятно, наша привычная, где борется Свет и Тьма, периодически поднимает голову Двор Хаоса, из которого и получился по воле Творца порядок (и сам Творец), где текут реки Силы, в которых мы, маги, черпаем свою мощь. Вторая - преисподняя, загробный мир, мир Посмертия. Что же происходит там, знает только тот, кто сам туда отправился. Ну и страж пределов Посмертия - мрачный Азраил, вооруженный исторгающим души мечом.
   Адепт Хаоса потянул шлем. Воротник разошелся, вокруг него заклубился какой-то дымок. Я чуть отошел, незаметно взводя боевые заклинания, которые у меня, как и у любого мага, есть под рукой. Походу дела признаюсь, кстати, что боевые заклятья - не мой конек. Я же исследователь. Теоретик, а не боевой маг. Вот заклятья познания - лучше моих только у Творца, если он ими пользуется.
   Я ожидал увидеть какую-нибудь кошмарную морду, что если приснится, так топором не отмашешься. Но вместо этого под шлемом было вполне обычное человеческое лицо. Даже симпатичное и молодое. Еще детские черты сочетались в неизвестном воине с крепким, даже по доспехам видно, телом и пробивающимся юношеским пушком. Наверху, на черепе, топорщился ежик светлых волос, а не какой-нибудь пучок ядовитых гадов.
   Между нами лежал его страшный молот. Юноша метнул на него взгляд и бросился к оружию, но я оказался быстрее, притянув боевой молот к себе. Коснулся рукой и меня просто, в буквальном смысле, обожгло той ненавистью и яростной силой, что была в этом не изощренном орудии убийства. Я скривился и зашвырнул молот подальше в море. Там взлетел целый фонтан, наверное, с пол лиги высотой, а берег захлестнула волна, коснувшаяся моих ног. Молодой воин явно растерялся. Он не ждал от благообразного старца, при котором ничего совсем не было, подобного хода, но быстро взял себя в руки. Неизвестно откуда появился тонкий, как рапира, стилет. Эту железку я отбирать не стал. Пусть потешится. Тем более, что кинжал был самым обыкновенным. Даже не гномьей работы. Едва коснувшись меня, клинок разлетелся тысячью мелких капель жидкого, но холодного метала. Этого-то слуга Хаоса ну никак не ждал. Тупо переводил глаза с пустой рукояти на меня и обратно.
   -Похоже, - сказал я, - нам придется поговорить. И убери нож из рукава. Я не враг тебе.
   Молодой человек действительно извлек из рукава панциря нож и вонзил его в землю. Затем зачем-то освободился и от доспехов, бросив их грудой железного хлама на самую линию прибоя.
   -Да, я действительно слишком долго их носил, - пробормотал он, - слишком. И поступил правильно сейчас. Какой сейчас год? Хотя, я же не знаю вашего летоисчисления. Хотя бы какая эпоха?
   -От Творения по календарю Междумирья седьмая. А год...на Кромаленском поле был 1523. Скажи лучше, что это ты сотворил там, когда бился с Владыками стихий. Я еле сдерживал это пока открывал порталы.
   -Безымянный! - парень вдруг бухнулся на колени прямо в липкий от воды песок.
   -Да. - подтвердил я, - так меня называют. А ты кто такой и откуда взялся?
   Юноша немного помедлил. Я не хотел ворошить его память. Просто чуть прикоснулся. И увидел, что он пытается вспомнить такую простую вещь, как собственное имя. И еще я увидел некоторые воспоминания, вытесненные как можно дальше. Они были ему неприятны...
   -Ратмир, - ответил он наконец.
   -И как же ты, Ратмир, сотворил эдакое колдовство?
   -Я...я не знаю. Я просто сражался...с врагом...а это...само как-то.
   -Так, сделаем вот что. Сейчас сядем, - я сотворил удобные кресла, - И ты мне все-все расскажешь. Проголодаешься - сотворю еды.
   Ратмир присел на краешек кресла и завел рассказ. Я слушал его, в некоторых местах даже подскакивая. В этой летописи я приводить его не стану, хотя он и важен вообще для моих летописей с связан с ныне описываемыми событиями. Этой повести, я, пожалуй, отведу отдельную главу в "Летописях". Вкратце же его история сводилась к следующему: Родился и вырос Ратмир в мире, который на его родном языке называется Aeden. Особенность его была в том, что, мир, во-первых, был закрытым, но это встречается не так уж редко, а, во-вторых, люди и эльфы там вели истребительную войну с переменным успехом. Когда жил Ратмир, побеждали эльфы, изобретя какое-то заклинание, отгораживающее захваченные земли непроницаемым и гибельным для людей туманом. Короче, в свое время Ратмир погиб. И, как водится, попал в Посмертие, но получил там от неведомой силы особые способности. Из преисподней молодому человеку удалось бежать, но попал он в область Двора Хаоса. А через несколько лет - на Кромаленское поле. С Ириодалом он успел поссориться еще раньше. В Aeden'е. И увидев его на поле боя поспешил отомстить, ибо вражда их стала кровной.
   Меня очень заинтересовало все, что касалось второго мира, и Ратмир разрешил мне исследовать его память заклятьями познания, но взамен пообещать обучить магии.
   Ратмир схватывал буквально на лету. У него были врожденные таланты к чародейству. Но Хаос и миры иной реальности не прошли для него даром. Он словно комбинировал (может, даже не осознано) правила построения заклятий, которые ему преподавал я с техникой, принятой адептами Двора Хаоса и вплетал связки, в которых мне было с первого взгляда не разобраться. Я все гадал, что станет позже с этим молодым человеком. На что он употребит природный дар, помноженный на мои уроки...

11

   Каменный город горел. Полыхало все, словно даже камень домов и щебень улиц стал пригоден в пищу огню. Отряды вооруженных кто во что горазд воинов в считанные часы смели сопротивление ополченцев и заперлись за стенами, неуязвимые для ответных ударов баронских соединений, из которых состояла армейка местного тана. Под солнечным и лунным светом, целые сутки, творились бесчинства. Шайки победивших воинов, отнюдь не бывших солдатами, бродили по улицам, вламываясь в дома, вынося оттуда все, что хозяева не успели прибрать и закопать. Потом дом поджигался. Зачастую вместе с его обитателями. Солоно пришлось тем, кто не успел сбежать через еще открытые ворота. Мужчинам вгоняли в живот клинок, а потом рыскали по карманам убитого. Женщинам и девушкам заворачивали подолы на голову и пускали через весь отряд. А потом нож под сердце. Вольные разбойнички праздновали победу, благословляя Хельдвинга, которому пришла в голову столь замечательная идея сколотить из неорганизованных ватаг одно войско и напасть на более-менее зажиточный город.
   Лишь одно строение осталось нетронутым. К нему атаман запретил приближаться всякому под страхом смерти. Святилище, что было достопримечательностью Миддлендбурга, взирало на полыхавшие районы с высоты холма. Внутри храма, посвященного неведомо каким богам или духам укрылись все, кому посчастливилось добраться сюда. Внутри ни на секунду не смолкали молитвы. Люди молили всех известных богов защитить себя и нажитое имущество, отвратить мерзкие руки захватчиков от добра.
   Запертые на толстый засов двустворчатые двери, в которые спокойно мог пройти всадник на коне, сотряс удар. Потом еще и еще. Настоятель храма выдал из тщательно запрятанного арсенала арбалеты и гизармы служителям. Те из горожан, кто посмелее тоже получили оружие. Сам настоятель прятаться не стал. Вынес из своей кельи много лет хранимый под матрасом меч.
   Одна из створок, в которую ломились те, кто был снаружи, начала сыпать щепками. В щель протиснулся кончик меча и ловко поддел засов. Двери распахнулись. Столпившихся в храмовом зале ослепил бьющий в глаза свет факелов (уже спустилась ночь). Арбалетчики рассудили, что выстрел даже на удачу может проредить толпу, вломившуюся в храм, и спустили тетивы. Никому, даже настоятелю, не могло прийти в голову, что никакой толпы нет и в помине. В храм проник только один воин. Мягко шурша, болты опустились к его ногам, разрубленные огромным двуручным мечом. Ни одна арбалетная стрелка не задела червленого доспеха, не пробила развевающийся на ветру поношенный плащ.
   Пока арбалетчики перезаряжали оружие, в атаку бросились прочие. Одинокий воитель, крутясь волчком, срубал наконечники гизарм, отрубал держащие топоры руки, обламывал клинки. И убивал. Никому не потребовалось второго удара.
   Последним на путь воителя заступил тот самый настоятель. Умелый выпад отразило легкое движение страшного меча. Контрудар священник отбил уже с трудом. Металлическая шишка противовеса ударила в защищенную кольчугой грудь, но он устоял.
   -Ты не пройдешь, - крикнул настоятель храма, и с его меча, в принципе ничем не выдающегося, сорвалась тонкая алая молния, рассыпавшаяся сотней безвредных огненных капель от встречи с клинком противника.
   -Человече, не стоит стоять на моей дороге. Уйди, и твоя паства останется жива.
   -Человече? - дерзко переспросил настоятель, разрывая дистанцию, - А, понимаю, - он подобрал отброшенный в начале сражения жезл - символ чародея низших уровней, - Demasqurade! Veritas diabolum!
   Тело неподвижно замершего пришельца скорчило нечеловеческой судорогой. Меч вонзился в паркет храмового зала, человек (а человек ли?) оперся на него стремительно меняющейся рукой. Броня наручей рассыпалась, словно стекло, не выдерживая давления утолщающейся плоти, на спине бахтерец пробил костяной гребень, словно у какого-то древнего ящера, лицевая часть шлема, прикрывающая нижнюю челюсть, отлетела, явив рога, словно у барана только много толще, растущие из скул. Из исказившегося рта, нет, не рта, скорее, пасти, вырвался хриплый рев, заставивший вылететь оконные витражи.
   Люди попрятались кто под скамьи, кто заполз под алтарь, кто схоронился в темных нишах. Лишь колдун-священик не двинулся с места. Лишь бегало по полу острие меча, спешно вычерчивая классическую пентаграмму. Начертить фигуру несложно, но требуется кое-что побольше правильной комбинации фокусов, углов и симметрии линий. Нужна сила. А волшебнику низшего уровня, даже не заслужившего полноразмерный посох, ее катастрофически не хватало.
   Ничтоже сумняшеся, он позаимствовал ее у умирающих сподвижников, хотя знал, что этим ускоряет их гибель и сам берет на душу неискупимый грех. Лишь адепты Черной магии (да и то не все) - ужасные некроманты, воюющие на тончайшей грани жизни и смерти могут черпать силу из этого источника. Но выбора не оставалось.
   Пентаграмма засветилась. Сначала тускло, неуверенно с перебоями, но постепенно сияние ее крепчало. Существо, тем временем оправилось от чудовищной боли трансформации, пришло в себя. Когтистая трехпалая лапа стиснула эфес меча, пришедшийся как раз по руке. Нижние лапы, заменившие ноги, сначала неуверенно, потом вполне нормально сделали шаг, вгрызаясь четырьмя опорными копытцами в паркет. А звезда все еще не собрала достаточно силы. Еще шаг, еще. Человек не успевает. Не успевает катастрофически. И идет на риск - бьет недостаточно заряженным заклятьем. Рука резко выбрасывает в передний фокус раскалившийся жезл. Огненная стрелка вращается в луче, нацеленном прямо на демона. Колдун преклоняет колени, появляется тупой ритуальный нож, которым режутся жилы на руке. Струи крови, неестественно быстро покидающей тело, заполняют контуры фигуры.
   -Exzortsio, - кричит священник, - Exoriolightspirses!
   Из фокуса тянутся к повисшему в воздухе жезлу ослепительно-белые молнии. А демон уже почти дошел. Еще миг, и когтистая лапа прорвет контур. Тогда все усилия напрасны. Но человек успел. Из звезды вылетает нестерпимо режущий глаза, словно сияние сотни солнц, луч, в центре которого серебряным пламенем полыхает жезл, доживающий последние терции. Тот, кто сработал его мог по праву гордиться своим творением. Луч ударил в тварь, но то, что раньше было разбойничьим атаманом Хельдвингом успело чуть уклониться, и заклятье пробило бок, вместо того, чтобы вонзиться под сердце (там, где оно должно быть у нормальных людей). Но и этого ему хватает. Секунду кажется, что рвущийся сквозь плоть демона свет разорвет его, что кожа, покрытая еще и толстой чешуей, как драконья, не выдержит. Но тело справляется. Пронизывающие молочно-белые копья втягиваются обратно в нутро твари. Все, справилась. Пентаграмма потухла, отдав все, что смогла собрать. И между вычерченными мечом линиями на коленях стоял священник, подметая полами ризы, высовывающимися из-под кольчуги, побуревший от текущей из его рук крови.
   -Вот так, человече, - прорычала тварь, не замечая сочащейся из правого бока ядовито-черной жижи пополам с гноем. Меч порхнул, и обезглавленное тело настоятеля распласталось посреди полу стершихся линий. Голова его осталась во второй лапе, глядя на мир застывшими глазами, в которых отражалась лишь досада. Досада и обида на самого себя.
   Шумно втягивая в себя воздух, будто принюхиваясь, демон, так и держа голову в лапе, подошел к одной из ниш, что была сразу за алтарем. Пинком проломил каменную кладку, зашибив при этом неудачно скрючившегося на полу горожанина. В образовавшемся проеме открылась лестница. Демон протиснулся сквозь брешь, доламывая кирпичи невлазящей спиной и затопал вниз.
   А внизу, на вымощенном человеческими костями полу стоял огромный камень, похожий на алхимический стол и на жертвенник одновременно. Не спеша (а куда ему теперь торопиться) тварь разложила на этом камне кулон, кольцо, брошь и браслет, пропитанную кровью тряпицу и полученный у специально прибывшего ради этого через портал Волка свиток. Аккуратно разжал оправы драгоценных камней в украшениях, разложил их вокруг тряпицы и поджег ее. Закурился дурно пахнущий дымок. Демон уткнул башку в свиток и стал читать вытравленные на пергаменте руны давно-давно забытого языка.

***

   А далеко на северо-востоке от полыхающего града, к которому уже стягивались полки, чтоб покарать дерзких, в походном лагере проснулся Канн. Сердце ломила тупая боль, словно по нему водили иззубренным ножом. Он огляделся. Все спят, трещит огонь, съедая последние остатки своей пищи, где-то невдалеке чувствуется присутствие дозорных. И ни следа чужих. И почему это чувствует он один? Может, показалось? Но нет, стучит кровь в висках все яростнее. Невидимые молотобойцы бьют по голове своими пудовыми молотами, в глазах пляшут цветные пятна. Во рту отдает железом. Что-то происходит. Но что и где? Где-то далеко и что-то нехорошее. Сама твердь неспокойна, будто ворочающийся с боку на бок гигант. Кто-то рвется из ее недр на свободу. Неужто у них получилось? Почему, Творец, дозволил ты, чтоб Темным удалось? А раз им удалось...Найтари...
   Иззубренный нож никто не убирал, просто вторая рука проткнула это же сердце раскаленным до красна копьем. Погибла. Умерла. Ее больше нет. Нет эльфийской царевны, той девочки-бродяжки, что почти год назад пристала к нему у ворот ничем не выделяющейся деревни. Нет грозной воительницы, что на горячем коне с пылающей шпагой наголо мчалась по смертному полю. Слышала ли она тогда его признание? Нет. И он его уже не повторит. Ибо нет уже той, к кому оно адресовано.
   Из глаз покатились горькие капли, оставляя оттаявшие дорожки на замерзшем лице. Слезы недостойны воина. Но от них не уйти. В пору броситься на собственный меч от безысходности. Зачем преследовать лесную колдунью? Зачем искать волшебные мечи? Зачем спасать мир от пробудившегося лиха? Ведь ЕЕ все равно уже нет. А без нее, зачем ему этот мир, провались он во все мыслимые преисподние.
   Он потянулся к лежащим рядом ножнам. Рукоять недлинного ноэра удобно устроилась в ладони. С легким шелестом клинок вышел из ножен. Гномья сталь матово отливала в скудном свете умирающего костра и висящих над головой созвездий. Словно нехотя клинок уперся острием под храброе, но разбитое сердце воина. Одно усилие. Нажатие на рукоять. И сталь пройдет по хрустнувшим ребрам, медленно возится в сердце. Еще усилие, и кончик меча покажется из спины. И все будет кончено. Уж там-то, в Посмертии, существование которого не отрицает ни одна из известных в мире религий они точно встретятся, возьмутся за руки и вместе пойдут по лугам. А над головой будет светиться ласково греющее солнце, не будет убийств и битв. Будут только они. Вдвоем.
   Ладонь поползла выше, пальцы стиснули оголовье... Кто-то черный и невидимый, простерший руку над магическим шаром, недобро усмехался...Дух Азраила сорвался вниз, спускаясь в мир, чтобы своим мечом оборвать нити, приковывающие тело к душе...
   -Freeze! - скомандовал пробудившийся Шакур.
   Мышцы словно окаменели, рука не хотела совершать своего последнего движения, как бы не старалась воля Канна.
   -Тириэль, помоги.
   Теплые, несмотря на студеную северную ночь, ладошки эльфийки легли на виски получеловека-полуэльфа. Черная безысходность и тоска не пропали, но стали не столь всепожирающи. Теперь мир уже не заслоняло одно только горе утраты.
   -Ему плохо, Шакур. Боль потери чувствую. И...и кто-то словно внушает...да, я вижу...соедини свой взор с моим, маг, смотри.
   -Да, да, Тириэль, молодец. Это как раз то. Ого, какие крепкие. Он держится. Немалую силу кто-то потратил, чтобы донести до разума Канна черные вести, какие бы они не были. Таак, а если нам вот эдак. Ага! Есть!
   В заклинательном покое замка Теней лорд Элозар с шипением отдернул руку от покрытого изморозью бледного шара. Ожог был не смертелен ( к сожалению для многих), но ощутимый даже сквозь латную перчатку.
   -Не вышло? - Владыка Воды, бесшумно проникшая в покой, больше утверждала, чем спрашивала.
   Повелитель Льда не ответил. Обжигающе-морозное дыхание его коснулось шара, вновь появилась картинка. Скрюченная ладонь Лорда Стихии, источающая голубое сияние, легла поверх сферы.
   Владычица Айрана вышла так стремительно, что с головы упал капюшон, прикрывающий длинные серебряные локоны, которым позавидовала бы любая эльфийка. Элозар не заметил, но она все же возводила на пути его чар барьеры. Слишком слабые, чтобы повелитель Холода заметил, но тем не менее ослабляющие смертельный удар. Да, заклятье скует сердце полуэльфа ледяной броней, медленно-медленно замораживая его. Но теперь соратник будущего Апостола Лаэрдинна сможет сам растопить этот лед и спасти друга.

12

   Лорд Элозар восседал в глубоком кресле. За стенами облюбованной им башни вовсю ярилась вьюга. Колючие иглы снега бились, словно бешеный зверь. У его повелителя было плохое настроение. Рядом с креслом, на столике, лежали перчатки и посеребренные ножны, что хранили в себе один из Великих стихийных мечей - Меч Льда. У стены на специальной распорке висела броня. Агатово-черный панцирь, неуязвимый, по легенде, для любого оружия, за исключением, может, только мечей богов. Капюшон черного балахона был откинут, седые волосы рассыпались по плечам. Крючковатый ястребиный нос Темного едва не уткнулся в обожженную ладонь. Конечно, он мог исцелить руку, даже не говоря для этого ни слова. Но предпочел пока оставить след своей самонадеянности.
   За внутренней стеной кто-то хрустел сапогами по обледеневшему полу башни. Кто-то пришел с донесением. Легким движением пальца, не поднимаясь с кресла, Элозар приотворил дверь, словно говоря, что посыльный может войти. В комнатку протиснулся сам Волк, значит, известие было важным и срочным. Но хозяин кабинета даже не скосил на него бесцветных глаз, в которых навечно застыла стужа. Верный телохранитель чуть покоробился от вида безжизненного, словно у мраморной статуи, профиля господина.
   -Слушаю. - казалось, что даже тонкие бледные губы лорда не шевелятся.
   -Милорд, новости из Сарда. Хельдвинг пробудил дракона. Но он был сильно ранен в бою с хранителями святилища. У него может не хватить сил покорить дракона.
   -Тогда пусть наши растяпы с длинными палками составят круг и подпитают Хельдвинга. Стоило беспокоить меня. Ты и сам знаешь, что делать в таких случаях.
   Волк поклонился и собрался выйти, но голос хозяина остановил его.
   -Нет, не стоит. Я сам перемещусь туда. Дракон должен повиноваться мне и только мне. Где Ириодал?
   -Милорд отправился в Черную крепость. Он винит своего брата за неудачу Темного войска на Кромаленском поле.
   -Ерунда. Миттео здесь совсем не причем. Когда появились те смерчи, вмешался Безымянный. Ладно, Тьма с ним, с Ириодалом. Пусть делает, что хочет.
   -Мастер, позволено ли мне будет спросить. Зачем Безымянному понадобилось вмешиваться. Вы же сами говорили, что его интересуют только его эксперименты?
   -Сейчас все смешалось. Адепт Хаоса бьется против Темного лорда, Безымянный спасает будущего двенадцатого...Видимо, он заинтересовался тем поединщиком, с которым мы сражались тогда. Кстати, отправь гончих по его следу. Он, похоже, кровник Ириодала, и союз с ним мне не повредит, когда я выступлю против Хозяина Тени.
   Фигура Элозара пошевелилась. Волк отвел глаза, чтобы не пялиться на лицо повелителя, которое доселе всегда скрывалось под капюшоном или маской шлема.
   -Можешь идти.
   Преданный телохранитель стремглав выскочил вон. И только в коридоре судорожно сглотнул и сжал пальцы, чтобы успокоить их предательскую дрожь, настолько страшен был поистине ледяной взгляд его хозяина.

***

   Спешит, торопится по зимним дорогам отряд конников в черных накидках. Меняются деревни вокруг, словно стекла в калейдоскопе, проносятся города. Словно заколдованные, кони летят вперед без устали. И всадники словно приросли к конским спинам - ни разу отряд не остановился на привал. Этой ночью Арлас, предводитель отряда Ночных эльфов и лучший асассин царевны Найтари, почувствовал смертельную опасность, угрожающую его бывшему командиру. И он гнал добровольцев вперед, не жалея ни коней, ни бойцов. Разделяющие лиги расстояния оставались позади одна за другой. Эльфы привыкли доверять своим чувствам. И раз Арлас чувствовал неладное, значит Лаэрдинну действительно грозит опасность. Значит надо торопиться. Летите вперед, кони. Летите. И да не проломится наст под копытом, да не дрогнет рука у война, когда настанет час спасать жизнь любимому командиру.

***

   Тот же замок Теней. Тот же заклинательный покой, где днем раньше Элозару ожег руку простой маг из ничем не примечательного мирка. Даже на огромном столе тот же матовый шар. Вот только вместо заблудившегося во Тьме зловещего лорда над шаром простерла руку Айрана. Сейчас никто бы не сказал, что она одна из Падших Владык Стихий. Не было черного балахона, капюшон не скрывал лица. Даже Меч Вод лежал далеко на верху в хрустальном саркофаге. Она не прятала лицо. И любой, кто вошел бы в заклинательный покой увидел бы, что взгляд ее таких же бесцветных, как у Элозара, глаз не мертв. Что-то было там. Какая-то искорка жизни и сияние Света.
   Айрана была единственная, кто приняла Тьму не полностью. Не стала ее преданным служителем и не посвятила ее целям всю вечность. То, что сделал вчера лорд Элозар было ей противно. Она и сама любила. И, как и Канн, бросилась бы на меч, если бы ей внушили мысль о смерти любимого. Хотя, тот, кому принадлежало ее сердце был бессмертен. И мало кто смог бы одолеть его в бою.
   Сейчас она живительной силой своей стихии врачевала горе Лаэрдинна. И подгоняла коней спешащего ему на помощь отряду. Зачем она помогала врагам? Для достижения мечты. Скрываемой за тысячью барьеров, чтобы, не приведи Тьма, кто-нибудь не подсмотрел. Много лет назад, так много, что даже океаны успели пересохнуть, когда она еще не была искушена Тьмой, один Серый провидец изрек:
   -Тот, кого ты полюбишь, рухнет в пропасть. Черная бездна поглотит его. Но двенадцатый протянет ему руку и вернет к солнцу.
   За века и эпохи, минувшие с тех пор, смысл строчек стал ей ясен. И теперь она помогала еще не родившемуся двенадцатому Инквизитору, чтобы потом он помог ей. Когда настанет это потом было не важно. У нее и ее возлюбленного вечность в запасе.

13

   Отряд Канна уже почти четыре дня блуждал по лесу в поисках колдуньи. В многочисленных схватках с лесными тварями погибло несколько человек, но остальные упорно продолжали идти. Ворчал только один гном Дромар. Но даже он не собирался поворачивать назад, чтобы не опозорить род, что для гномов дороже всего.
   На пятый день отряд вышел к добротному терему, сложенному из толстых бревен. Тут же торчали пеньки выломанных деревьев.
   -Вроде, сюда, - сказал маг, поравнявшись с ехавшими во главе Канном и следовавшим за ним орком.
   Решено было, что в терем войдет Странная компания, а люди останутся внизу стеречь лошадей и охранять дом от лесных обитателей. Но не успели друзья войти внутрь, словно из под земли возникли могучие тролли, несколько горных огров, неизвестно как выживших в лесу, и с ними тьма каких-то гигантских жуков, снабженных жвалами, которые, казалось, могли перекусить человека в латах напополам. Нелюдь и насекомые-переростки окружили отряд, из-за каждого дерева смотрела небольшая костяная стрела древесных карликов. Люди сбились в круг спина к спине. Но нападать на них никто не спешил. В доме скрипнул ставень, словно кто-то распахнул окно, впуская в жилище морозный воздух раннего утра.
   -Полуэльф, человека, орк, гном и эльфийка. Странная компания забрела ко мне в гости, - говорила женщина, но из-под прикрытия стен терема не показывалась.
   -Ты Синий колдуний? - крикнул в ответ Удрук, безостановочно вращая своими чеканами, - Ты выходить, моя хозяина говорить с ты.
   -И зеленокожий действительно думает, что мне это надо? Вы пришли с оружием в мой лес. Поубивали моих троллей, зверей, и хотите, чтобы я говорила с твоим хозяином? Да скорее мои слуги разорвут вас на части.
   Воинство жуков и нелюди медленно двинулось вперед. Из-за деревьев полетели стрелы, бессильно отскакивающие даже от самой плохонькой кольчуги. Человеческий отряд ощетинился лесом копий и прикрылся стеной щитов.
   -Стойте, - крикнул Шакур, - Это морок!
   Он протиснулся в центр круга, вбросил Рубилу в ножны и на скорую руку накидал магическую фигуру - сила в иллюзию была вброшена немалая, она даже придала фантомам подобие реального воплощения, сделав иллюзорные существа осязаемыми. Засветился шар в навершии воткнутого в центр фигуры посоха. Из уст молодого мага полились непонятные никому слова на неведомо древнем языке. Наступающая армада, кажущаяся бесконечным океаном, истончалась. Жуки стали полупрозрачными, будто призраки. Затем уподобились легким облачкам дыхпния на морозном воздухе. Маг поднял меч, клинок которого засветился, как и посох, и словно разрубил что-то в воздухе. Затаившаяся в тереме колдунья вскрикнула, словно наткнулась на острый гвоздь.
   -Wind kamo, - крикнул маг. Налетевший порыв теплого ветра, принесшегося по велению Силы с далекого юга, подхватил призраков и отнес на своих крыльях. Однако тролли и огры иллюзиями отнюдь не были и продолжали наступать, хоть и менее уверено. Шакур вновь закинул посох за спину и обнажил меч - здесь магия была бессильна - огры и тролли обладали врожденным иммунитетом к магии, кроме, конечно, волшбы высочайших порядков, но на такую сил у Шакура уже не хватало.
   Канн бросился вперед, полоснул саблей по брюху одного тролля, увернулся от палицы второго, проскочил между ног огра, вонзив, по пути, тому в пах второй меч, и побежал к дому. Удрук чуть отстал, но быстро сориентировался. Тоже рванул на прорыв, воткнув в глаз согнувшемуся от раны в причинное место огру чекан в глаз, поравнялся с хозяином.
   -А я что, за орком не поспею, - рявкнул Дромар, - Khas, suupir shaasst! - и, вертя секиру над головой, ринулся вдогон. Топор встречал палицы и тяжелые мечи троллей (откуда же они такие умные взялись, что мечами владеют?), рубанул даже и по телу, но на пробился сквозь толстую броню и крепкую шкуру огра. Над головой гнома пропела стрела - занесшаяся для предательского удара в спину упала, вторая стрела прикончила тролля на месте. Тириэль наложила на тетиву третью и вскинула лук к плечу.
   Маг схватил эльфку за руку:
   -Прикрывай! Firezirkulum.
   Окруженные следовавшими за ними кругом пылающего, но не жаркого огня они пошли вперед. Эльфийка пускала стрелу за стрелой, поражая засевших в подлеску и на деревьях карликов, чьи стрелы могли повредить пренебрегшими кольчугами ей и Шакуру. Маг же Рубилой отбивал проходящие сквозь пламя дубинки и булавы. Зачарованный меч выдерживал сшибку с толстенными бревнами, а вот грубое оружие противников рассыпалось в щепки.
   Достигнув дома, маг погасил заклятье и так отнявшее много сил, Тириэль осталась с ним, а остальные ворвались вовнутрь. Охрана в доме была, но разящие с ювелирной точностью ноэры Канна упокоили их сразу. Рассекающие воздух клинки словно и не задевали врага, проходя лишь на волос ближе к горлу, чем безвредное движение, но этот самый волосок решал вопросы жизни и смерти, причем не в пользу заступивших Лаэрдинну дорогу.
   Странная компания прорвалась на второй этаж, причем на лестнице орк Удрук даже обогнал своего хозяина, взбежав по ступенькам первым. Когда Дромар и Канн поднялись, он уже выдергивал клевцы из головы и груди тролля, вооруженного валявшейся рядом гизармой. Этот был самым опытным бойцом, раз его поставили там, где хороший воин может в одиночку сдержать сотню врагов. Гном с разбегу снес топором дверь в комнату с раскрытым окном, но секира застряла в слишком низком проеме. Пока Дромар, ругаясь на чем свет стоит, выдергивал оружие, Синяя дева что-то наколдовала, и загородивший массивным телом весь проход гном пробкой вылетел из него с лизавшим доспех пламенем, которое потом погасло словно само собой (это постарался Шакур, приведший в действие заклинание видения). Канн влетел в горницу следом, увернулся от розовой молнии, обратившей в руины всю стену, и приставил меч к горлу колдуньи.
   -Теперь мы поговорим.
   -Не сейчас, - лезвие ноэра покраснело, рукоятку стало трудно держать от распространявшегося жара, но тут подоспел орк и, не думая, свалил женщину на пол, придавив своей тушей.
   -Хозяина, скорее, моя держать, но не долго.
   -Оглуши ее! - крикнул полуэльф, тряся обожженной рукой.
   Орк тупым концом чекана ударил по голове колдуньи. Та затихла. Вдвоем они связали ее, накинули на шею скользящую ременную петлю, а поднявшиеся Шакур и Тириэль трудились над каким-то мощным заклинанием.
   -Негатор нам не по силам, да и сломает она его,- объяснил молодой маг, - мы сооружаем Сферу Отрицания. Мало кто из нынешних магов может построить ее правильно, но вдвоем с эльфкой мы справимся.
   К тому времени, как Синяя Дева (получившая это прозвище из-за ярко-синих волос) очнулась, все было готово.
   -Итак?
   -Итак, ты победил, полукровка. Теперь мы поговорим. Тебя ко мне ведь направила эта болотная шлюха? Якобы, по поручению Безымянного? Так вот, Безымянный тут не причем. Он никогда ни во что не вмешивается. Она говорила с тобой от имени Апостолов...
   -Тогда тем более непонятно, почему ты сопротивлялась.
   -Я не подчиняюсь Свету. Я - Серая и дорожу независимостью и ни к кому не присоединяюсь в этих глупых войнах. Тебе нужны сабли-близнецы Шер-ан-Кан и Дор-ан-Кан. Я знаю, где их найти. И даже могу сказать тебе. Но путь туда не близок. Ох, как не близок. А дракон-то проснулся. И ты знаешь это. Но взамен я кое-что хочу. Чтобы люди не лезли в мой лес.
   -Мой вестник передаст твои слова Улафу.
   Колдунье этого, похоже, хватило.
   -За страной Курум-Бахра есть долина Смерти. Это выжженная дотла пустыня, в которой не растет и не живет ничто и никто. Сами боги не терпят жизни там. И раскаленных посреди песчаных дюн этой пустыни есть гора. Вулкан, дышащий жаром, по сравнению с которым кузницы гномов - детские шалости. Там, в жерле горы есть пещера, в которой тебя ждет Хранитель, пропускающий только избранного. Там, победив Хранителя, ты получишь оружие.
   -Надо добраться до Курум-Бахра. Но это месяцы пути. Мы не успеем.
   -На корабле управимся за неделю, - сказал Шакур, - попутный ветер я обещаю, хоть и не силен в магии Воздуха.
   -Тогда Странной компании надо двигать в ближайший порт.
  

Интермеццо 4. Месть Ратмира

   Успехи Ратмира меня просто потрясали. Наконец, я открыл ему секрет быстрого передвижения между мирами. Мы распрощались на том же пляже, где и начали наши уроки. Я отбыл, а юноша задержался в том мире. И едва я скрылся, как почувствовал гончих Элозара. Вмешиваться я не стал, зная, что с этими тварями, похожими на ожившие скелеты псов, обтянутые броней, Ратмир справится сам. И действительно. Раз-два...два отзвука его специфической волшбы. Я спустился. Юноши уже не было. Под прибоем лежали трупы гончих. Я сотворил заклятье далековидения и привязал его к до мелочей знакомой ауре Ратмира.
   Он разрезал ткань междумирья, не экономя силы. Несомненно, он знал, кто послал гончих и где он находится. Молодой человек спустился в мир посреди ледяной пустыни неподалеку от зловещей твердыни. Досель я ни разу не видел замок Теней, но безошибочно догадался, что это он.
   Совершено не таясь, юноша зашагал к башням. Его заметили дозорные. На стенах запели рога, ворота отворились, пропуская конный отряд. Вдруг позади Ратмира вздулся снег. Замок охранялся не только людьми, но и разнообразными чудовищами. Толстое синеватое щупальце хлестнуло над головой мага только для того, чтобы обратиться в сноп пламени. Затаившийся под ледяной толщей гигантский кракен дернулся от боли. По земле прошла судорога, как от землетрясения, на поверхность вырвалась еще сотня щупалец. Одно из них захлестнуло моего ученика поперек торса, второе оплело руки, третье - ноги, и еще одно сдавило шею, норовя задушить. Подоспели конники. К могучим щупальцам кракена добавились обычные сети и арканы. Один из всадников спешился, вынул из сумы какой-то кристалл на тонкой цепочке и одел его на шею Ратмира. Камень засиял ярко-розовым светом. Второй всадник воздел посох к небу и что-то прокричал. Кракен отступился от добычи повинуясь заклятью. Парализованного магией кристалла Ратмира закинули поперек лошадиного крупа, и кавалькада двинулась назад, к замку.
   Его тащили по залам и переходам аж шестеро вивернов - низших драконов, лишенных способности летать и гораздо меньших размеров. Ратмира впихнули в залу с весело искрящимся камином, в котором горело тело целой сосны, в которой еще стояло и два кресла. Виверны аккуратно (несмотря на лапищи, сравнимые по нежности с трольими) опустили юношу в свободное кресло черной кожи. Двое встали около него с широкими, почти в руку, и длинными мечами, в которых было не менее восьми футов, наголо. Остальные ящеры замерли перед дверями. Один приблизился ко второму креслу, скрытому в тени, и поклонился сидящему в нем человеку, закутанному в черный балахон. Стоящий за спинкой Волк подошел к Ратмиру и дал ему понюхать скляницу с резко пахнущей жидкостью. Ратмир очнулся, дернулся вперед, виверны зашипели и преградили путь магу мечами. Тот уселся в кресло.
   -Не пытайся творить заклятья, молодой человек, - сказал сидящий во втором кресле, - кристалл скажет мне, если ты примешься колдовать. И тогда, боюсь, этим ящерам придется тебя разрезать надвое.
   -Ты кто?
   -Лорд Элозар. Тот, с кем ты бился на Кромаленском поле. Я послал гончих, чтобы ты пришел ко мне, так что не обижайся за этот ход.
   -Зачем тебе надо, чтоб я пришел к тебе?
   -Хочу помочь. Тебе нужен Ириодал, так. Я могу указать, где он. Но взамен ты кое-что для меня сделаешь. Нужно всего лишь опуститься в один маленькой мирок и найти там кое-какое оружие. Простой ножик за твоего кровника, думаю, цена подходящая.
   Никто не сомневался, что Ратмир согласится. А зря. То, что потребовал Черный лорд я знал. Этот простой с виду нож мог, по слухам, забрать жизнь даже Творца. К счастью, Элозар пустит его в ход только один раз много веков спустя против...но об этом не сейчас. Ратмир, конечно же, пустился за оружием, как гончая бросается за зайцем. То, как он добыл этот предмет - история отдельная и здесь ее приводить совершено ни к чему.
   В итоге, неделю спустя (по времени мира, где был я) мой ученик вновь предстал перед очами Владыки Льда и Холода. На сей раз боевые виверны не стерегли его. Элозар довольствовался одним Волком, замершим с обнаженным Клыком за спиной Ратмира и держащим у его горла дагу. Юноша изменился. Если тогда, когда я нашел его, он представлялся мне не законченным душегубцем (смерчи на Кромаленском поле - случайность), то сейчас его руки буквально сочились кровью убитых. При этом Ратмир не испытывал совершено никакого дискомфорта от этого. Элозар знал, что делает. Он толкал моего ученика во Тьму, медленно, но верно выковывая из него одно из страшнейших оружий мрака. На черной бархатной подушечке между двумя Силами лежал нож, выкованный из мертвой серой стали, словно покрытой тысячелетним слоем могильного праха. Рукоять из простой древесины, обмотанная чешуйчатой кожей (я опознал ее как шкуру василиска), была основательно погрызена чьими-то зубами. Чьими - лучше не знать, чтобы не испортить сон. Кроме матового камешка, каких тысячи на любом речном берегу, выточенного в форме драконьего черепа, вставленного в то место, где лезвие переходит в рукоять, на ноже не было никаких других украшений. Ратмир не знал, что это, почитая простой безделкой. Его сил, многократно умноженных Посмертием и Хаосом, все же не хватало, чтобы пробиться заклятьями познания в глубь этого клинка и увидеть его суть. Да и едва ли он удосуживался сделать это. Нож же, затребованный Лордом, прозывался Темный Губитель. Как он действовал - никто не знал. Просто никто не выжил, чтобы рассказать. Второго удара Губителем не требовалось уже никому.
   Элозар не отрывал взгляда от подушечки. И я, и Ратмир видели, как горят его глаза, даже несмотря на то, что Владыка стихии был в капюшоне. Он держал руку над оружием, но не решался коснуться, опасаясь не ожога даже, а полного сгорания руки. Ладонь Ратмира уже испытала силу ножа. Обгорелая кожа доходила чуть ли не до локтя, несмотря на кожу василиска на рукояти. Лорда натянул поверх латной перчатки еще и двойную рукавицу из чешуи дракона и только после этого смог взять нож.
   -Ну что ж, ты свое дело сделал. Теперь моя часть.

***

   Спор в твердыне, где Предначальные Темные ни на миг не оставляют созидание планов всеобщего перестроения Сущего, играя в живые шахматы, не утихал ни на миг. С тех пор, как Ириодал своим мечом сокрушил некоторые барьеры - достаточно, чтобы проникнуть самому, но слишком мало, чтобы выпустить брата и компанию - он не переставал с пеной у рта доказывать свою правоту. Миттео, Азраилу и Бальтазару на него было, мягко говоря, наплевать. Пусть ничтожество ярится. Ничего он не сделает. Даже с оставленными им силами они прихлопнут в секунду тысячу таких ириодалов. И то, что у него Меч Тьмы даже лучше. Такое оружие в пору носить тому же Миттео, но никак не дураком получившему его младшенькому.
   -Что это? - Бальтазар напрягся.
   -Кто-то рушит барьеры Света, - отозвался Миттео.
   О мечущем молнии Ириодале забыли - тот, кто сейчас снаружи гораздо опаснее, ведь тут сработает далеко не всякая магия.
   -Что делать будем, - крылатый взялся за меч, Бальтазар поддержал, силой мысли призвав из арсенала свое копье (тогда оно еще не сломалось в битве на Проклятой долине, которая состоится ровно три года спустя).
   -Как что? - Миттео невозмутимо нацедил себе еще вина, - Зачем нам что-то предпринимать, ведь тот громит барьеры, мешающие нам. Так пусть занимается этим и дальше. Хотя, признаться, мне хотелось бы на него взглянуть. - сотворить заклятье далековидения для него ничего не стоило, и через миг все увидели юношу в броне, принятой Двором Хаоса, но без шлема, который где заклятьем, где боевым молотом крушил те самые барьеры. Ириодал не без трепета узнал в нем того, с кем так неудачно переведался в поле.
   -Кажись, это за тобой, братец. Узнаю доспех. Не хочешь встретить его снаружи, а то его старания приведут к тому, что мы освободимся и тебе точно не достанется ничего. Кроме как быть моим оруженосцем.
   Тот прикинул возможности старшего брата и, вскинув в атакующую позицию меч, вылетел из бойницы крепости, воспользовавшись левитацией.
   Молот Хаоса и Меч Тьмы сошлись в бою в глубинах междумирья. Ни Миттео, ни, тем более, сам Ириодал не знали, что каждый удар молота пробуждает дремлющее в душе моего ученика Зло. Именно Зло, а даже не Тьму. Быть может, сложись все по-иному, он стал бы четвертым среди Предначальных демонов, переплюнув бы всех их. Теперь-то, наблюдая за беззвучным поединком (ибо там, где они бились нет привычного воздуха, что передавал бы звуки и тверди, бойцы левитировали в серой субстанции, окружавшей остров), я понял всю гениальность плана Элозара, будь он проклят сугубо и трегубо. Воистину, до такой комбинации не догадался бы слывущий мастером интриг Миттео. Он стремился не только заполучить Губителя руками моего ученика (самому-то ему это не по силенкам), но и привести его на сторону Тьмы, стравив с Повелителем Тени. Победит Ратмир - Элозар становится хозяином всего Сущего, со временем, конечно, потому, что барьеры, сдерживающие Азраила, Бальтазара и Миттео продержатся вечность. Конечно, от гнева этой троицы он не застрахован, но кто мешает откупиться от них тем же Ратмиром, превратившимся к тому времени в настоящего Разрушителя, отправляющего в небытие мир за миром. А если Разрушитель повернется против своего создателя - тут-то и вступит Губитель. Он ведь даже и не предполагал, что Ратмир может повредить барьеры...
   Бой длился и длился. Без меча Ириодал не устоял бы уже давно. Но ведь не зря его оружие делал сам Творец. А Миттео, тем временем, достал заветно хранимый фиал Темного света, полученный от Серых Слуг Равновесия - Инквизиторов - в обмен на жизнь Лаэрдинна.
   -Вот и пригодился, - сказал он и метнул скляницу в расшатанные нити невидимой сети, над которыми Светлые трудились ни одно тысячелетие. Медленно, очень медленно, Темный свет проедал решетки их темницы. Но куда им торопиться - у них вечность в запасе. И рано или поздно они вновь вернутся. И тогда...
   (последующие события будут описаны далее)

14

   Элозар любовался Губителем, однако, не прикасаясь к нему. В его личную оружейную, где хранилась собранная Владыкой Льда коллекция могущественный артефактов (преимущественно, конечно, в виде мечей, кинжалов и прочего холодного оружия) вошла Айрана.
   -Я все поняла.
   -Умница.
   -А если Ириодал все же вернется? Губитель под ребро?
   -Нет. Я еще не подчинил его себе. Слишком, слишком мощное оружие. Я окружу его направленными негаторами, - вокруг подушечки он действительно положил череп, принадлежащий ребенку, хрустальную сферу и прочие предметы, - Ириодал даже не догадается.
   -А что с двенадцатым? Или ты уже не собираешься...
   -Собираюсь. Его уничтожит дракон и Хельдвинг. Сабли-то он взять не успеет.
   -Я бы посоветовала тебе заручиться поддержкой Радагаса. Владыка Ветра не преклонил слух перед ложью Ириодала, но все равно был низвергнут. Подумай, Элозар, вдвоем вы бы освободили нас. И твоя заветная мечта - власть - была бы более легко осуществимой.
   -Зачем мне Радагас? Он не поддержит меня. Хотя...
   Через мгновение лорда уже не было на месте. Айрана прошептала краткую молитву, чтобы пятый Владыка Стихий сумел отвлечь Элозара от Лаэрдинна, или даже отлучить его от Тьмы.
   -Пирус, Владыка Огня, беспрестанно ведет одни ему понятные и нужный войны просто ради войны. Он интригами не занимается. Владыка Камня слишком глуп...Остается только Радагас. Только бы два сильнейших среди нас столковались. Иначе мне придется, - она простерла обнаженную руку над Губителем, - самой воткнуть это Ириодалу. Чтоб освободить Элозара...и быть с ним. Только бы этот полуэльф из далекого мирка успел и выжил.

***

   Хельдвинг, вновь вернувшийся в человеческое обличие, стоял на выжженной поляне посреди горок пепла, в которые обратились вековые деревья. Здесь постарался драконий огонь - даже магии такое было не под силу. Сапоги воина хлюпали по лужам, образовавшимся оттого, что насквозь промерзшая земля оттаяла. Огромный дракон - диковинка для этого мира, но вполне обычное явление для некоторых других - только что улетел. Тот черный, что обещал месть, приказал наводить страх на всю ближайшую округу, тогда, мол, обидчик сам явится. Но терпение Хельдвинга уже было на исходе. Если бы вдали не послышалось хрупанье копыт, он, наверное, перекинулся бы в демона - свою истинную ипостась, и на широких крыльях последовал бы за Канном по четко ощущаемому следу.
   Воитель ждал, держа меч на плече. Уголок его губ пополз вверх, когда на поляну вылетел отряд Ночных эльфов. Всадники на скаку разрядили легкие самострелы особо не целясь, рассчитывая больше на кучность стрел, чем на меткость. Несколько болтов расщепились о подставленный двуручник, остальные же пролетели мимо. Отряд разделился. Кто-то спрыгнул с коня, выдергивая клинки из ножен, остальные же с короткими пиками сбились клином и налетели на противника. Меч окутал своего хозяина непроницаемой стеной свистящего от напряжения воздуха, от которой отлетали навершия копий.
   Теперь уже все эльфы спешились и неспешно подступали к Хельдвингу широким полукругом. Вперед вышел предводитель - единственный, кто не прятал лицо под маской. Он махнул зубчатой двухлопастной глефой - плечи и шею Хельдвинга что-то укололо. Он повел мышцами и с тела посыпались короткие дроты, выпущенные из духовых трубок. Стрелки несомненно были смазаны ядом, потому что эльфы замерли, словно ожидая когда жертва упадет парализованная особой смесью. Но демоническая сущность так легко не поддавалась. Однако человеческая личина воспринимала отраву очень даже хорошо. Чтобы не погибнуть, демон прорвался наружу, вновь началась трансформа, уже знакомая Хельдвингу по святилищу в Миддлендбурге.
   Пока еще трансформация не закончилась, предводитель метнул свою глефу словно копье. Обычное оружие не причинило бы никакого вреда демону, даже если бы воткнулось в самое сердце. Но, к удивлению даже самого Арласа, оружие летело, оставляя за собой шлейф светящихся золотых искорок. Закончивший трансформу демон сумел увернуться. Глефа закачалась, воткнувшись в толстую лапищу, тотчас же повисшей бессильной плетью.
   -Что за чародейство? - спросил сам себя Арлас и вынул из-за пояса два кривых коротких кинжала. На них, словно блестки, мерцали те же искорки. По недоуменным ахам (кто это там не сдержался?) он понял, что аналогичное постигло не только его оружие. Но это было не важно. Арлас подал сигнал. Четверо эльфов двинулись на истекающего черной кровью, смешанной с гноем, демона. Тот отмахнулся двуручником - неудачно, эльф лишь чуть сместился в сторону и ударил сам. Монстр неведомым усилием успел парировать, но открылся третьему эльфу. Его клинок прочертил на боку твари глубокую борозду. Монстр взвыл. Арлас взвился вверх и наискось резанул обоими кинжалами по горлу демона. Огромная туша повалилась и вспыхнула синим пламенем.
   Искры с мечей и кинжалов эльфов тотчас исчезли. Один из них успел заметить мелькнувшую за деревьями фигуру. Отряд перехватил беглеца. Тот остановился. Порыв ветра всколыхнул синий плащ, показывая сияющие белоснежные доспехи с вычеканенным золотом крылатым львом на груди.
   -Кто ты? - то, что Арлас заговорил, свидетельствовало о том, что ночные эльфы - мастера-ассасины не намерены убивать.
   -Паладин Бейомир, - ответил тот, - Рыцарь солнечного пламени и служитель Света. Не гонитесь за вашим бывшим командиром. Он справится сам. Встречайте его на берегу Сволле. Там вы ему очень понадобитесь. - Рыцарь сказал и исчез, словно растворился в воздухе.
   Отряд замер, ожидая приказа Арласа.
   -Карту.
   Реку Сволле он нашел быстро. Синяя лента пересекала почти все земли, закрашенные в цвета Двенадцати городов - федерации свободных горожан, живущих в относительном мире между собой, но постоянно грызущихся с граничащими княжествами и Великой империей востока.
   -На-конь. Направление - юго-восток. Идем на Сволле.
  

Часть III: Мечи

1

   Странная компания стояла на верхушке какого-то пригорка. За спиной остались граничные крепости - а на самом деле обнесенные частоколом срубы - бывшей вотчины колдуна Салкандо. Некогда враждебную страну они прошли можно сказать тихо. К власти успела прийти другая династия, но без нескольких стычек не обошлось. Но если позади остались обжитые земли, где к услугам путников всегда были трактиры, харчевни и прочие едально-спальные заведения, то впереди, прямо под пригорком, начиналась пустыня. Словно некий титан провел огромным клинком полосу, разделив раскаленную землю и благоприятную почву тонким перешейком абсолютно обнаженного черного камня кости тверди. А за ним - многие мили дребезжащих от исходящего жара барханов и дюн.
   Каждый шел одвуконь и еще четыре лошади несли на себе запасы воды, но шансов выжить, как говорили местные, было немного. Разве что маг сумеет погасить убийственное здесь солнце. Но, как бы то ни было, надо было идти вперед. Или прощаться с родным миром, ибо дракон, как сообщали странствующие по всей ойкумене купцы, выжигает одно селение за другим.
   Канн тронул поводья коня. Животное, словно неохотно, двинуло туда, где со временем даже кровь вскипала в жилах. Не отстал и верный орк. Маг и эльфийская целительница шагнули в горячие пески рука об руку. Замешкался лишь гном, и то потому что поправлял стремя.
   ...Идти было тяжело. Очень тяжело. Солнце палило нещадно, словно норовя обратить потревоживших пески путников в горстки пепла. Песок проваливался под копытами лошадей. И этот же песок был всюду: скрипел на седлах, хрустел с едой на зубах, залезал под одежду (доспехи не рискнул надеть никто), бил по лицу, налетая с горячим ветром. Ну и жар. Жара донимала больше всего. Сколько Шакур не пытался обращаться к стихийной магии Воды или Холода, он лишь напрасно тратил силы. Немногим лучше держалось заклятье Отрицания, но оно отбирало слишком много сил молодого чародея, поэтому от магии отказались.
   Здесь, в пустыне, Канн со товарищи имели одно преимущество - они могли не опасаться нападения. Мало кому придет в голову преследовать их в губительных пеках. Любая погоня, даже гонимая скорым на расправу Черным лордом, непременно отстала бы, полагая, что пятеро безумцев и так погибнут.
   Но они шли. На пределе возможностей, но шли. Ночи приносили некоторое облегчение: солнце не грозило выжечь глаза, и утихали злые ветры, хлестающие песком в лицо.
   Прошел тяжелый день, наступил второй, еще более тяжелый, за ним третий и четвертый. И все это время - одна и та же пустыня вокруг. И ни следа человека или какого другого существа. А искомый вулкан все не показывался. Может, потому что шли путники больше наудачу, ориентируясь не на карты и схемы, а на собственную интуицию. На пятый день пали кони, не выдержавшие жары. Людям (нелюдям и человеку точнее) стало еще тяжелее. К изматывающей погоде добавилась еще и тяжесть покажи на измученных солнцем спинах. К концу недели иссякли запасы воды, которой, как они рассчитывали ранее, хватило бы на месяц. Оставалось только лечь на раскаленный песок и, сдавшись судьбе, умереть.
   Но фортуна посла Странной компании шанс. Пройдя полсуток без капли воды, к ночи странники увидели дребезжавший на жару город. Сооружения, похожие на срезанные пирамиды, арки, скрывающие подземные катакомбы. Но ни одного человека.
   У Канна и товарищей не хватило сил даже исследовать город или, что было бы вернее, некрополь - тот же город, но для мертвых. Они забрались в ближайшую пирамиду, где оказалось прохладнее, чем снаружи, и забылись мертвым сном.

2

   Это утро выдалось немногим лучше, чем остальные. Хотя бы тем, что не ощущался высушивающий кости жар. Хороший сон принес плоды - мучительная жажда, когда готов вскрыть горло другу, лишь бы напиться, отпустила. Но проснулись они не одни. Спавшая спина к спине Странная компания оказалась окружена. Несомненно, это были люди, просто замотанные по самые глаза в какие-то тряпки, источающие зловоние. Было и оружие -сухие палки, оканчивающиеся железным плохо прокованным острием, напоминающим шип, в три фута длиной и фут шириной. Куда им до зеркально-гладких сарисс Ночных эльфов, в которых можно увидеть свое отражение, или длинным копиям, с какими гномы стоят в своем неподражаемом хирде. Однако плохое оружие оказалось не признаком отсталости незнакомцев - у некоторых на поясах висели ножи, зачастую богато украшенные (а иногда и работы тех же гномов), один - вожак - помимо палки держал меч с длиной рукоятью, на три ладони, но коротким и широким, как у гладиуса, лезвием.
   Окруженные схватились за оружие. Но сил не хватало - сказалось изматывающее скитание по пустыне. Лишь Канн сом неуклюже махнуть своим ноэром - без присущей легкости и недоступной глазу скорости, так мечом мог действовать крестьянин, впервые взявшийся за клинок. Вожак подставил свой меч и с легкостью выбил оружие из ослабевших пальцев полуэльфа. Шакур безостановочно выкрикивал заклятья, явно самые убойные из своего арсенала:
   -Flammable! Kadavarru! Ashshedeth! Skuluzo! - но они так и оставались только звуками, не сработало даже много раз проверенное "Fierebal", обычно творимое магом даже невербально.
   А напавшие - но не сделавшие ни одного агрессивного движения - что-то защебетали. Языки их был похож на странную смесь звукоподражаний и нещадно исковерканных слов Общего языка. Путешественникам же оставалось только покориться, раз сопротивляться не получалось.
   Странные существа не стали ни связывать их, ни обездвиживать каким-либо заклятьем. Просто несколько воинов подтолкнули Странную компанию древками своих копий в спину, указывая направление.
   Вели их по еще вчера казавшемуся пустым и безжизненным, каким и положено быть подобному, некрополю. Сейчас же по "улицам" - проходам между пирамидами и кавернами - сновали такие же создания. Всегда группами и всегда при оружии.
   Друзей ввели в одну из крайних пирамид и оставили в прохладном зале. Один из воинов принес еды и воды. Пока странники ели и пили, вожак отряда не спускал с них глаз.
   -Хозяина, моя не любить этот. Можно моя его горло кусать? - орк Удрук, как всегда, заботился о своем хозяине Канне больше, чем о собственной жизни.
   -Зеленый прав, Лаэрдинн. Выбираться надо. Только эти гады же все отобрали. - поддержал Дромар
   -Не все, я чувствую, как возвращается магия...
   -Здесь нельзя колдовать! - вдруг крикнула Тириэль
   Все, не исключая закутанного в тряпье вожака, посмотрели на эльфийку, так не притронувшуюся ни к еде, ни к воде. Набольший сделал знак подручным и сказал что-то на своем непонятном языке. Двое бойцов вытащили целительницу из кучки Страной компании. Шакур бросился на одного, но едва не получил пику в живот. Канн усадил мага обратно на пол, шепнув что-то на ухо.
   -Не бойся, с твоей женщиной ничего не случится, - произнес вожак на Общем языке с небольшим акцентом, - с ней поговорит наш...как это...магик.
   -Кто вы, и почему напали на нас?
   -И где наше оружие? - это уже встрял гном, слопавший целый окорок.
   -Мы издревле живем в пустыне. С самого первого восхода. И воюем. Думаете, в песках воевать не с кем? Рискните спуститься в гробницы. Ваша спутница почувствовала что-то. И я распорядился отправить ее к нашим Видящим. Что вы делаете в нашей пустыне?
   -Ищем, - пространно ответил Канн
   -Такую, знаете ли, - встрял Дромар, - Горку, из которой жарко.
   -Вулкан? Мы знаем его. Какое у вас там дело? - вожак уже говорил далеко не нейтральным голосом. Дромар (не первый раз в жизни) укорил себя за длинный язык. - Оттуда наши беды. Что вам там надо? Молчите. Тогда вечером ляжете на жертвенники. Я все сказал.
   Он ушел. Через час вернулась Тириэль. Бледная, но невредимая. Естественно у нее поинтересовались, что же такое она обнаружила в некрополе.
   -Это не некрополь, - сообщила эльфийка, - Вернее, тут в могильниках есть и ТО, что далеко не мертво. Оно питается магией. Я рада, что у Шакура не получилось творить заклятья. Иначе это бы проснулось и поставило бы на уши всю пустыню.
   -Как бы то ни было, отсюда надо выбираться.
   -Спасибо бородатый, наша вечер - каюка.
   Однако несмотря на то, что их оставили одних, выбраться из зала было невозможно. Пустынники завалили вход огромным валуном, сдвинуть который без запретной магии было невозможно.

3

   Огромный зал с высокими сводчатыми потолками, словно в соборе. На полу горят черные свечи, расставленные в строгом порядке по углам гигантской, на весь зал, многолучевой звезды. Не привычной пентаграммы, и даже не оксограммы. Двадцатилучевая звезда покрывала мраморные полы замка Аффтенор, одного из форпостов сил Тьмы неподалеку от ныне разрушенного Кромаленского поля. По стенам зала горели и обычные свечи, но их свет не мог прогнать темноту, засевшую, казалось, в каждом кирпичике твердыни. Вокруг фигуры выстроились люди в черных сутанах и таких же капюшонах. Каждый из них держал посох - одинаковый для всех - ясеневая палка с вставленным в навершии необработанным агатом. Плавно текли слова заклятья, от которого темнота еще сильнее теснила робкие светлые круги от свечей.
   -Umenare imterravinu doriu dorime do. Lattafare dimire, khummenare timor me. - слова древнейшего из языков - языка истиной магии звучали легко, словно незримо для глаза, даже для глаза мага, сплетаясь в воздушную паутину. И лишь некоторые пассажи рушились тяжеловесно, заставляя плиты пола мелко дрожать.
   В центре фигуры неподвижно стоял получеловек - полузмея, тело похожее на человеческое, но покрытое чешуёй, змеиная морда с мечущимся туда-сюда тонким раздвоенным языком. Этот недлинным жезлом выводил в воздухе перед собой горящие долю мгновения символы. Вовсю шла подготовка какой-то страшной волшбы, направленной на обрушение воздвигнутых Светлыми барьеров, хотя сила такого заклятья могла просто уничтожить мирок-другой. А если сдобрить жертвенной кровью, что, я не сомневался, они и так сделают, то и целый десяток. Я действительно подивился силе орудий главных темных - пока еще заточенной в своей крепости троицы. Ведь на этом форпосте стояли просто разменные гроши, смазка для мечей.
   На нижнем этаже забегали, раздались команды. Еще один змеелюд ворвался в заклинательный покой и шепнул что-то неподвижно стоящему у дверей магу с посохом, увенчанным, помимо камня, еще и сильно уменьшенной (магией) козлиной головой. Этот согласно кивнул и они вдвоем покинули покой.
   Суматоха была вызвана атакой Паладинов - давних служителей Света и его надежнейших рыцарей. Такое заклятье, даже на стадии подготовки, не прошло мимо скорчившихся над хрустальными шарами и кристально чистыми источниками светлых магов, денно и нощно ищущих место атаки Тьмы.
   Но к замку приближались не только Паладины. Свет тоже не пренебрегал использованием в боях неодаренных магией смертных. Времени на осаду крепости, а вернее просто трехэтажной башни, окруженной наспех сотворенной стеной, не было. Атакующие всем многолюдством валили на штурм. У бойниц заняли места арбалетчики и лучники. Засвистели стрелы, летящие с обеих сторон. Магия пока в дело не вступала, хотя кто-то из Светлых и попытался сбить кого-то из вражеских лучников молнией.
   Змеелюд бросился за обсидиановым жертвенным ножом - эта раса признавала только магию крови, два воина, в которых Канн легко бы признал бойцов армии лорда Льда приволокли из загона для рабов жертву - седого орка с морщинистой от старости кожей и сточенными клыками. Обладатель посоха с козлиной головой просто стоял у бойницы, прикрытый щитоносцем, и складывал ударные чары пользуясь своим мозгом.
   Штурмующие применили колдовство первыми. Взрыв пробил брешь в стене, камни разметало на добрый пяток футов. Одновременно по башне застучали примитивные молнии и огнешары, отскакивающие от заранее поставленного Щита Тьмы. Светлые маги притихли, очевидно составляя кольцо и готовя что-нибудь гораздо мощнее. Пешцы тем временем преодолели стену через брешь и бежали по небольшому дворику, погибая под стрелами. Путь им заступил небольшой отряд пикинеров, завязалась схватка. Закованные в сияющую броню Паладины с развевающимися синими плащами за спиной в драку не ввязались - вместе с оставшимися бойцами стали ломать вход. Люди ломали стальные створки дверей, а Паладины - их магический двойник.
   И в это время змеелюд закончил. Из бойниц башни полетели кровяные капли, в полете обращаясь в подобия арбалетных болтов и вспыхивающие зеленым пламенем. Стрелки разили всех, кто был вне стен. Досталось и Паладинам. Тем, чей щит (естественно магический) оказывался недостаточно силен. Простых же воинов выкосило едва ли не половину - магия крови тоже имеет свои пределы. Удар не остался без ответа. Над шпилем башни вознесся сияющий клинок. И рухнул.
   Но второй колдун не зря спустился вниз. Поведя посохом, он крикнул формулу:
   -Mirroron! - сотворенный магами Света клинок продолжил падение, но развернулся и его страшный удар пришелся по самим создателям.
   -Магию отставить! - рявкнул отчетливый голос снизу, оттуда, где скорлупу башни взламывали паладины и немногочисленные остатки ратников, - Эти bhatta поставили Зеркало! Вот ведь сильный, гадюка. И как только сумел?
   Считалось, что Зеркало без подготовки один маг, даже очень сильный, сотворить не может.
   Мало-помалу двери поддавались, и в один прекрасный момент слетели с петель. Атакующие бросились внутрь, но налетели на частокол копий. Заработали мечи паладинов. А змеелюд уже тащил в круг следующую жертву. Маг с козлоголовым посохом пошатываясь спустился с лестницы. Сил на магию не хватало, и он подобрал оброненный кем-то клинок.
   Схватка на первом этаже была недолгая, но все бойцы, сопровождавшие рыцарей Света пали. Случайная стрела досталась так же и змеелюду, так и не успевшему зарезать жертву.
   -Ба, кого я вижу, - один из паладинов поднял забрало, уставившись на стоящего с мечом наголо единственного выжившего мага, того, что сотворил Зеркало. - Твоя работа? Конечно, кого же еще. Защищайся.
   Меч мага неуклюже взлетел, стараясь отразить удар, но умения катастрофически не хватало. Рука вместе с зажатым в ней клинком упала, отделенная от туловища.
   -Идите наверх, я тут со старым знакомцем потолкую.
   Паладины вышибли дверь заклинательного покоя, занимавшего весь третий этаж. Никто не шелохнулся - творимые чары были из тех, что нельзя прерывать ни на миг. Однако колдовство уже подходило к концу. Еще секунда-другая и все, заклинание начнет работать...
   -Бей их!
   Не успели.

***

   Отряд паладинов исследовал башню.
   -Интересно, сколько еще таких же башен разбросано по вселенной?
   -Думаю, много, Мег. Но мне интереснее, откуда у, в принципе, рядовых колдунов силы, чтобы пытаться создать Копье Тьмы. Их же всех убило бы еще на начальных тактах. И этот, которого зарубил Азарат. Как он один смог поставить зеркало такой мощи, что сдержал Солнечное лезвие?
   -Мне кажется, - снова заговорила единственная женщина-воин, смотревшаяся ничуть не лишней среди мужчин, - Тьму что-то поддерживает. И что-то очень могущественное. Подумай сам, Бейомир, шестеро паладинов погибли и три серьезно ранены в битве с такими червями. А что было бы, если б мы переведались с Владыками стихий? Да ладно, Тьма с ними, даже с одним Элозаром?
   К беседующей группе подошел один из магов-мастеров аналитической магии, занимавшийся исследованием и проговорил:
   -Господа паладины, точно установлено, готовилось Копье Тьмы. Мощь достойная Высших демонов. Причем жертвоприношения и использование магии крови эту силу дали лишь примерно на треть.
   -То есть силы служителей Тьмы выросли в три раза? - спросил третий паладин - тот, кого назвали Азаратом.
   -Да, милорд. И процесс еще не закончен. Растет нестабильность магических потоков в целом секторе, в этих мирах, - на полу зажглась примерная карта известного междумирья - появляются один за другим всевозможные Темные мессии. Причем это не спровоцировано прямым влиянием Тьмы, как Силы.
   -Почему это происходит?
   -Точно не известно, милорд Бейомир, но вероятнее всего, кто-то, причем кто-то Темный и очень-очень сильный, освободил Темный Свет из фиала. Ликвидировать последствия не в силах даже Инквизиторы. Если в ближайшее время не появится последний из них, та чаша весов, на которой Тьма, просто настолько перевесит нашу, что нас не станет. И на Равновесии это не отразиться никоим образом. Подозреваю, что Инквизиторы, раз выступили на стороне Света, так же исчезнут.
   -Значит, нужно помочь полуэльфу поскорее добраться до сабель-близнецов и стать тем, кем он должен быть. - заявил Азарат.
   -Но это пошатнет Весы. Лаэрдинн должен обрести силу и мечи сам. И сам справиться с драконом. Так сказали Инквизиторы, и Безымянный подтвердил.
   -Я согласен с Азаратом, Мег, пусть мы чуть нарушим Правило, но убережем намного более важное.
   -Но Инквизиторы нас накажут И ты знаешь, как страшны их наказания.
   -Да, Мег. Поэтому пойду один.
   -Я с тобой, командир.
   -И я, Бейомир, если не побоишься связываться с женщиной.
   Все трое исчезли, мгновенно перенесясь в межпространство.
  

Интермеццо 1: Тактика и решения

   Бой Ириодала и моего ученика Ратмира закончился ничьей. Темный Лорд совершенно вымотался и сбежал с поля боя обратно в Замок Теней. А Ратмир...Ему тоже пришлось несладко. Даже еще хуже, чем Ириодалу, потому что Остров нещадно пил силы мага. Он просто упал. Так стремительно и внезапно, что я не успел даже этого заметить. Очевидно, на один из миров в скором времени упадет метеорит. И появится новый обитатель, полностью не помнящий себя...
   -Великолепно, - сказал Миттео, отворачиваясь от окна, - Все просто великолепно. Темный Свет делает свое дело, и скоро мы будем свободны. И подвергнем Пирамиду трансформе. В своем стиле.
   -Если нам не помешают Инквизиторы.
   -Неужели ты не чувствуешь, Бальтазар, что им не до нас. Темный свет умножает силы наших слуг. И она атакуют. Пока только отдельными рапирными уколами, но скоро, очень скоро, соберутся и ударят единым молотом по всему фронту. А без Двенадцатого они не справятся.
   -Надо подстраховаться. - сказал Азраил, наливая вино, - Вдруг, Элозар не сможет убить его. Как думаешь, Миттео?
   -Да, согласен. Но сделать это надо исподтишка. Чтобы никто ничего не заподозрил. Человек Элозара не справился, спасибо паладинам, а сам он занят войной.
   -Предлагаю нанять кого-нибудь. Из местных. Сколько помню, там есть, как и во многих мирах, какой-то орден ассасинов.
   -Бальтазар хорошо мыслит, бери с него пример, Азраил. Хотя и тебя иногда посещают ценные мысли.

***

   Совершенно противоположная сторона. Цитадель Инквизиции. Хотя, в их случае даже и не цитадель вовсе. Поляна в нетронутом руками людей лесу (естественно сотворенная, как и сам лес, при помощи магии), окруженная прозрачными источниками. С возвышающейся неподалеку горы ярясь падает водопад. Вокруг братского костра прямо на траве сидят Инквизиторы. Доспехов нет ни на ком, все одиннадцать одеты в простые одежды, мужчины, правда, при мечах. Одна из женщин стоит, словно оратор в имперском сенате, и говорит:
   -Миттео и присные выпустили Темный Свет. Теперь, ради сохранения Равновесия мы должны повести рати Света на бой. Не считаясь с потерями и призрев всяческое нарушение Равновесия. Белый совет уже собирает войска. Исмен, несомненно, совершил ошибку, променяв фиал на Лаэрдинна.
   -Нет. Я спас нашего брата. Все вы знаете, что без него нам не восстановить Весы. Мне кажется, бою действительно быть. Но не всеобщей резне. Мы, Инквизиторы, сойдемся в бою с Темной троицей. Пора бы нам самим взяться за мечи. Хоть раз за эту эпоху.
   -И за все предыдущие, - буркнул Ариэль, самый молодой из Инквизиторов, но знающий историю прошлых эпох.
   -Я предлагаю так же, помимо поединка, еще один план. Интригу в духе Темных. Я знаю, как никогда больше не колебать Весы. Не надо больше делить всех так радикально на Свет и Тьму. Пусть они борются за власть, но в других составах. Как Темные. Ириодал спорит со своим братом, Элозар плетет козни. И, я знаю, отыскал Губителя. Очевидно, он рано или поздно воткнется в спину Владыки Теней. Есть уже три лидера партий. Такую же ситуацию можно искусственно создать среди Светлых. От мелких свар и локальных войн Весы не будут шататься. И здесь сейчас присутствует один демон, который согласился с моим планом и готов оказать любую поддержку.
   Из глубины тени выступил доселе скрывающийся человек в таком же балахоне, кокой предпочитали Владыки Стихий, но с откинутым капюшоном. Он во многом походил на Элозара: та же седая грива, аккуратно ложащаяся на плечи, острый нос, цепкий взгляд, тонкие, почти бесцветные губы, иногда кривящиеся в усмешке, но глаза его имели нормальный цвет и жили. Узнав его, многие Инквизиторы зароптали, но Владыка Стихии Ветра лорд Радагас молча прошествовал к костру.
   -Я готов выступить против Тьмы. Защитить вашего двенадцатого. Даже сойтись в поединке со своим братом Элозаром. Но при условии прощения для нас всех.
   -Решайте, Инквизиция, - продолжил Исмен, - Решайте быстрее, потому что как раз в эту минуту Лаэрдинну грозит опасность. Вы знаете, погибнет он - нам никогда не восстановить Равновесие.
   Ропот усилился. Наконец, десять рук поднялись в знак согласия. Радагас улыбнулся своей кривой ухмылкой и исчез, прорезая за мгновения целые пласты междумирья.

4

   А Канну и его отряду действительно грозили неприятности. Выбраться из каменного мешка было невозможно. Сопротивляться, не имея оружия, тоже бесполезно. Даже магия была бесполезна. Точнее, она была опасна, иначе бы НЕЧТО, спящее глубже даже самых глубоких каверн некрополя проснулось бы. Тириэль так и не смогла узнать, что за чудище там обитает, но это было и неважно.
   Валун начал отдвигаться, Странная компания поднялась. Хоть у них и были только руки и ноги (пустынники отобрали даже посох Шакура), они решили умереть сражаясь (а маг и эльфийка даже и держась за руки). Появился отряд пустынников под предводительством уже знакомого вожака. А рядом с ним несколько слуг несли оружие путников (доспехи то ли где-то потерялись, то ли их просто оставили себе местные жители).
   -По нашим законам, жертва должна умереть от своего оружия. Не вздумайте совершить глупость и напасть. - в подтверждение слов вожака конвой поднял костяные луки.
   И тут сам воздух в келье пришел в движение. Ощутимо задул ветер, под самым потолком, где было отверстие для доступа воздуха и света (долезть до него было невозможно) закрутился смерч из пыли пополам с песком. Миг спустя там появилась удобно свесившая ноги человеческая фигура, закутанная в черный балахон с низко надвинутым капюшоном. Канн вздрогнул всем телом, несмотря на легендарную выдержку (и выучку) Ночных эльфов - расы прирожденных ассасинов, выронил посох Шакур, Тириэль крепче, до белизны пальцев, сжала руку возлюбленного. Песчаники бросили стрелы, но все длинные древки с обструганным наконечником впились в стены на сажень от оконца. Некто спланировал вниз. Именно спланировал, а не упал. Даже мантия не колыхнулась. Из ниоткуда появился длинный полутораручный меч вороненой стали. Лучники успели еще раз метнуть стрелы, но все они упали к ногам неведомого заступника аккуратно перерубленными палочками. Стража схватилась за свои копья. Короткие стоны рассекаемого клинком воздуха, и все, кто дерзнул выступить супротив незнакомца без шума опустились наземь, щедро сдабривая камень алой влагой. Предводитель песчаников атаковал двумя клинками: мечом и гномьим кинжалом, но поднялся ураган (мановением пальца защитника несостоявшихся жертв) и он проломил голову об стену кельи.
   А черный стряхнул с меча кровь и вложил его в возникшие на поясе (вместе с оным поясом) ножны.
   -Не стоит атаковать меня. Я не Лорд Элозар, и я на вашей стороне. Да и вреда ты мне не причинишь, при всем желании.
   Он хотел сказать что-то еще, но тут как снег на голову упали из неведомых слоев межпространства трое рыцарей в броне и с опущенными забралами шлемов, похожих на перевернутые ведра с отросшими рогами. Один, вооруженный двуручным мечом, ринулся вперед, но наткнулся на непреодолимую преграду.
   -Спокойно. Меня послали Серые. Вы опоздали, паладины. Азарат, убери меч.
   -Выходит, мы зря сюда неслись? - голос из-за шлема звучал глухо, но Канну показалось, что говорила женщина.
   -Ну если вам так хочется помахать клинками, то здесь покоится одно неприятное существо, и вам неплохо было бы с ним разобраться. Боюсь, что ваши заклятья телепортации как раз таки разбудили его.
   В подтверждении слов черного, пол под ногами Страной компании и нежданных помощников затрясся, будто от землетрясения; где-то неподалеку послышались крики.
   -Молодцы. Разбудили кракена. Делайте теперь, что хотите, а я буду выводить этих. Эй, вы, давайте за мной. Разбирайте свои игрушки и бегом марш. А ты, орчара, не скалься, хотел бы, так давно прирезал твоего хозяина.
   Разбираться что к чему на месте было не резон, поэтому Канн и компания последовали совету-приказу кого-то там. Следом за ним они выскочили на улицу. И вовремя. Пирамида, где они только что были начала медленно оседать. Из песка повылетали, поднимая фонтаны, гибкие щупальца, смахивающие на добротные колоны. Те из суетящихся песчаников, что имели несчастье оказаться на их пути заплатили жизнью за нерасторопность. Нескольких утянуло под песчаный покров пустыни. Остальные забрались на нижние ярусы пирамид. Заходить внутрь и оставаться на земле никто не рискнул.
   -Надо бы и нам очутиться подальше от этого места, - сказал спутник Странной компании, глядя, как с десяток обитателей пустыни сделало ноги. - Ты, маг, знаешь заклятье левитации?
   -Шакур отрицательно покачал головой:
   -Даже если б знал, не смог бы держать его так долго, чтобы перенести нас всех отсюда.
   -Не проблема. Махни своим поленом вот так и скажи Levitio terra mas. Не бойся, я накачаю тебя силой так, что до вулкана долетим.
   Маг махнул посохом, как показал Владыка Стихии, но его согнуло пополам. Тириэль подхватила Шакура, но он оправился и сам:
   -Там ТАКАЯ волшба творится...
   -Согласен. Это паладины с кракеном рубятся. В местных потоках Силы еще неделю возмущения будут. Ты давай, заклинай. Я обо всем позабочусь.
   -Levitio terra mas! - посох описал круг вокруг спутников мага и стрелой указал в небо.
   Канн тут же ощутил, как ноги отрываются от земли. Орк взвизгнул, гном тупо вытаращился на повисшие в воздухе сапоги.
   -Теперь делай посохом, как будто идешь по земле, опираясь на палку. И двигай вон туда.
   Вися футах в шести от песка, Радагас объяснил, что так кракен (кто же это?) их не достанет, буде ему это придет в голову, Странная компания двинулась в указанном направлении. Когда некрополь вместе с не успевшими убежать песчаниками остался позади, заклятье перестало действовать. Все шестеро опустились на гребень какой-то неотличимой от прочих дюны.
   -Дальше пойдем пешком. Тем более, что идти-то совсем немного. Но сначала привал и разговор, которого вы все хотите. Вначале позвольте представиться, Владыка стихии Воздуха лорд Радагас. Обратите внимание на отсутствие слова Темный. Некие личности - Лаэрдинн догадывается, о ком я? - попросили меня помочь вам. Идти нам совсем чуть-чуть. А теперь вперед.
   Имея в спутниках Владыку стихии, идти оказалось не трудно. Даже легко. Жара не донимала, благодаря свежему горному ветру, невесть откуда взявшемуся посреди раскаленной пустыни. Солнце лишь слепило в глаза, но и это было поправимо - облака закрыли светило. Отряд шел кучно, но чуть позади Радагаса. Лишь Шакур рискнул подойти поближе и бомбардировать Владыку вопросами:
   -Зачем понадобилось, чтобы заклятье левитации произнес он, а не сам Радагас?
   -Закон Равновесия!? А что такое закон Равновесия?
   -А что будет, если его нарушить?
   -Тогда почему лорд Элозар, или как там его, творит все, что захочет?
   -Как это не все? Это не предел для него? А на что вообще он способен?
   -Уничтожать целые миры!? Почему тогда Канна не уничтожил?
   -А каковы законы магии в других мирах? Во всех?
   -А как туда попасть?
   -Кто может научить...
   Ближе к полуночи Радагас сам был не рад, что заговорил с магом. Зато Шакур уснул сном младенца, переваривая много интересной информации и заучивая несколько высших заклятий стихии Воздуха. Обычно каждый маг специализируется на чем-то своем: кто на некромантии, кто мастерски повелевает огнем, кто играючи заставляет разъяться твердь...А вот Шакур, хоть и заканчивал Академию по профилю чар Огненной стихии, мог сплести заклятье из любой области известной в этом мире магии, кроме некромантии, которая, как повелось, тут отчего-то не прижилась.
   Настало время Канн подсесть к поддерживающему костер (и это в пустыне-то, где на камне, буде таковой найдется, можно пожарить яичницу) Радагасу.
   -Почему Инквизиторы послали тебя? Безымянный намекал, что я должен достичь всего сам.
   -Он не лгал. Просто обстоятельства изменились. Здесь беспределит дракон, там - элозаровы войска пришли в движение, силы Темных растут не по дням, а по часам. Но не сомневайся, мечи свои ты возьмешь сам. И Проклятье Эльфаррана убьешь тоже сам. Мой брат будет тебе мешать. Но он еще...нет, уже знает, что я тут...Короче, он будет иметь дело со мной. Айрана не допустит смертоубийства в наших рядах, так что не бойся за меня. К счастью, Пирус сейчас занят. Мои собственные полки держат его крепость в осаде. И с ним Владыку Камня.
   -Радагас. У меня есть просьба...
   -Знаю. Быть почти что богом хорошо хотя бы тем, что можно избавить других от произнесения тяжелых слов. Я конечно же могу показать тебе твою Найтари. Ветер нашепчет мне. Сейчас, погоди.
   Ветер действительно задул с удвоенной силой. Его потоки словно обрели твердость, из тонких нитей воздуха стали сплетаться картинки. Пока не ясные и нечеткие, но они менялись с каждым тактом сердца. И вот уже можно рассмотреть даже мельчайшие детали...

5

   Клубок ветряных нитей показал страну с высоты птичьего полета, но так, что видны были даже мельчайшие детали лиц. Здания были опутаны строительными лесами, на оживающих полях трудились пахари из вчерашних солдат, к границам тянулись купеческие обозы. Конная полусотня топтала луга на учебных маневрах, затеянных неугомонным Оргоном. Во дворце суетилась прислуга. Недалеко от столицы, в раскинувшемся лесочке на берегу полноводного ручья сидели двое: закутанная в плащ Найтари с царской диадемой в рыжеватых волосах и одна из ее колдуний. Чародейка ворожила над водой в омуте, применяя ее для далековидения - единственная технология доступная слабым магам.
   -Магия Медленной Воды не дает ответа, повелительница, - колдунья сделала последние пассы и сдалась. - Его или нет сейчас там, до куда вода может дотянуться, или мне кто-то мешает. Единственное, что говорит Медленная Вода - он жив. Жив и делает все, чтобы остановить дракона.
   Найтари кивком поблагодарила колдунью и отпустила. Сама же осталась на берегу, погрузившись в свои мысли. Канн и Радагас заметили приближающуюся прямо по воде фигуру в черном. Полуэльф закусил губу и сжал кулаки, но видя, что второй отрицательно покачал головой, успокоился.
   -Это Айрана, Владычица Вод.
   Наконец и эльфийка увидела незваную гостью. Одним движением вытащила из ножен шпагу, найденную еще тогда, когда она вместе с Лаэрдинном пробирались к барону Гарроту.
   -Успокойся, эльфийская царевна, я не убивать тебя пришла. Убери шпагу, она все равно вреда мне не причинит. Твой любимый сейчас наиболее защищен. С ним мой друг. А вот тебе и твоим бойцам придется повоевать. Уже знакомый тебе Владыка Холода переправляет сюда свой авангард. Советую собрать войско и обратиться к другим. Ко ВСЕМ. Иначе даже авангард выжжет этот мир до тла. - демоница сказала и исчезла.
   Найтари поднялась. Слишком много на нее свалилось за прошедший год, чтобы так просто отмахнуться от слов некой ЖЕНЩИНЫ?, явно принадлежащей к Высшим. Эльфийка поймала себя на мысли, что скучает по тем временам, когда была просто бродяжкой, скитавшейся по Западному Лоскуту - как эту область иногда называли за то, что карта этой местности была похожа на лоскутное одеяло.
   Неподалеку ожидал отряд гвардии.
   -Во дворец. Коней не щадить. Двоих вперед, пусть срочно соберут всех набольших, начиная от сотников, - распорядилась царевна, - И всех послов людских государств, гнома и Лесного эльфа...
   Картинка исказилась, клубок снова распался на отдельные нити.
   -Прости, Лаэрдинн, даже мы не всесильны. - словно оправдался Радагас, вполне могущий поднять всю эту пустыню вверх дном.
   -Эта Айрана, она правду сказала?
   -Думаю, да. Не просто же так Элозар поднял дракона и заставляет его терроризировать только определенные области. Он готовит плацдарм. А не дает он выжечь все к Тьме, потому что лишние слуги ему не помешают.
   -Нам нужно оказаться быстрее.
   -Впятером против авангарда его армии вы все равно ничего не сделаете. Поверь, я знаю своего брата. И представляю, СКОЛЬКО смазки для клинков он может просто послать на убой, чтобы разведать мощь врага. Но поторопиться стоит, ты прав. Ветры говорят, что идти нам такими темпами, как сейчас еще три дня.
   -А ускорить это?
   -Ты имеешь ввиду магию? Я мог бы вас вообще перенести к самому жерлу...но нельзя. Хотя, добавить вам прыти я бы смог, не такое уж это и нарушение, по сравнению с тем, что паладины творили с кракеном. Паладины - это те бравые рубаки, которые прибыли после меня. А кракен - то чудо-юдо, которое я так неудачно разбудил своим появлением. Хотя мог бы и догадаться, они всегда такие места выбирают. Прокаленные пустыни, океанское дно. Только Элозару удалось затащить кракена под толщу льда. Вот же бедняга. Ха-ха. Ладно, давай спать. Завтра вам еще забег предстоит.
   Естественно, Радагасу никакой сон не нужен был, поэтому он добровольно вызвался быть часовым на всю ночь - хотя от кого тут было беречься, кроме оставшихся далеко позади песчаников.

6

   Трое паладинов замерли посреди рушащейся пирамиды. Пробудившийся от векового сна кракен бушевал вовсю, разнося щупальцами колоны и обрушивая схроны, в которых укрывались песчаники.
   -По-моему стоит заняться этой тварью, раз уж этого послали действительно Инквизиторы. - сказал старший - Бейомир, - Мег, будь добра, открой нам дорогу.
   -Не нужды. Кракен сам вылезает.
   И действительно, там, где была своеобразная площадь, окруженная какими-то древними изваяниями, песок словно вскипел, бурля и взлетая до самых облаков. Из-под земли стал появляться какой-то бурый осклизлый холм. Голова кракена представляла собой прекрасную мишень для троих воинов Света. Однако магия результатов не дала, заклятья лишь еще больше взбесили подземное чудище. Его щупальца целенаправленно охотились за дерзкой троицей. Азарат срубил одно щупальце, вылетевшее прямо перед его носом, но тут же второе оплело его ноги, и паладин оказался лежащим лицом в песке. Глубинная тварь утащила бы его к себе, если бы подоспевший Бейомир не перерубил щупальце.
   -Он слишком здоровый. Нужно что-то из реального боевого арсенала магии. Мегана плетет чары, а нам нужно заняться щупальцами и отвлечь кракена.
   Голова чудища, тем временем, почти поднялась на поверхность. Стали видны оранжевые буркалы, вылупившиеся по сторонам. Женщина-воин не смогла удержаться от того, чтобы не послать в одну из гляделок, размером с добрый витраж в кафедральном соборе Святого града арбалетный болт. Стрелка особого вреда не причинила, но разозлила монстра, и Мегане пришлось основательно помахать мечом, чтобы срубить все бросившиеся на нее щупальца.
   -Займись чарами, - крикнул Бейомир, - Азарат, давай, вперед.
   И они дали. Прорвались к башке гигантского осьминога и принялись рубить ее мечами. Однако это было все равно, что рубить каменный дом. Азарат поднял где-то копье, оброненное кем-то из песчаников, и примотал к нему веревку, сделанную из собственного порванного на полосы плаща.
   -Ты что задумал?
   Но паладин не ответил, а метнул свое приспособление. Острие впилось в башку твари, причинив ей кое-какие неудобства, поскольку она хрипло зарычала. Закинув меч за спину, Азарат поднялся по веревке, упираясь ногами в череп монстра. Оказавшись на вершине холма-головы он перебросил веревку на ту сторону, где у кракена было "лицо" и с криком спикировал на ней, полоснув в полете мечом по вытаращившемуся буркалу. Глаз взорвался брызгами зеленой слизи. Кракен взревел от боли, щупальца его принялись с утроенной силой крушит все вокруг.
   -Ребята, отходите, - крикнула Мегана, - Я начинаю.
   Она сделала какие-то пассы, и по оставшемуся глазу твари хлестнул огненный кнут, еще серия жестов - уже обрушенные обломки еще раз поднялись, а потом вдруг свалились, погребя под собой башку кракена. Некоторые щупальца еще шевелились, но из-под груды камней текла зеленая слизь, заменяющая кракену кровь. Чудовище было мертво. Правда, ценой разрушения некрополя.
   -Что теперь?
   -А теперь, господа паладины, придется ответить за свои поступки, - паладины обернулись и преклонили одно колено перед Инквизитором Исменом, - Какие молодцы, а? Ладно, раз уж вы здесь, поможете местным сдержать авангард Элозара. Разрешаю телепортироваться в Дракмор, но потом не больше, чем доступно средним местным. Ясно? И не вздумайте применять свою истинную силу. Ни к чему нам, чтобы Темный лорд знал, что мы знаем о его планах.

7

   Последующие три дня скитаний по пустыни были похожи, ровно близнецы. Еды у отряда не было, но зато стараниями Радагаса жара не так донимала. На третий день, ближе к вечеру, аккурат когда кончилась вода во фляжках, показался вулкан - гора, вершина которой извергала едкие клубы дыма. Песок у ее подножья был покрыт серым пеплом, склоны гладкие, отшлифованы застывшей лавой.
   -Пора тебе, маг, еще раз продемонстрировать заклятье левитации.
   Путники оказались на небольшой площадке перед самым жерлом вулкана, откуда тянуло таким жаром, что даже подземный кователь гном отшатнулся.
   -Мы сгорим заживо там.
   -Не сгорите, гноме, - на той же площадке материализовался давний знакомец в компании десятка своих слуг, с которыми Канну и компании уже довелось как-то раз переведаться.
   -Элозар! - крикнул его брат.
   -Он самый. И сейчас мы с тобой закончим давний спор.
   С ладони Темного лорда сорвалось голубоватое облако, но ударило не в Радагаса, а куда-то вглубь жерла. Туда же спрыгнул и сам Владыка Льда. Его противник последовал за ним.
   Они оказались на ледяной платформе, под которой бушевала раскаленная магма, подтачивая корку льда снизу, требуя свободы. Взлетели поднятые в салюте мечи.
   Но Канну и его товарищам было не до наблюдения за схваткой титанов. Безмолвные воины в доспехах (и это при такой-то жаре) окружили их и ощетинились копьями. Одного нашла меткая стрела Тириэли, попавшая прямо смотровую щель шлема. Но кольцо сжималось все теснее и теснее. Канн срубил копье слишком близко подобравшегося пешца, Дромар, молодецки ухнув, рубанул секирой обезоруженного противника. Гномий топор пробил доспех и добрался до тела воина. Однако за срубленного гном поплатился ударом копья в спину, от которого не погиб лишь потому, что клевец орка отвел копейное жало в сторону. Задние отошли, снимая со спин легкие арбалеты. Одновременно с залпом Шакур крикнул "Fireshield". Большинство болтов сгорело, но один попал в руку гнома. Тот выронил топор, но не сдался: вытащил из-за голенища сапога нож и послал его в незащищенное горло одного из ратников Элозара. Десятник, видя неудачу стрелков, снова стал сжимать кольцо копейщиков. Тириэль как могла отстреливалась, но ее стрелы все, как одна, лишь щелкали по вражьим шлемам.
   -Шакур, нам бы твое чародейство пригодилось!
   -Не бузи, гноме, я пытаюсь. Здесь что-то мешает магии.
   Копейщики подошли уже практически вплотную. Немыслимо извернувшись, Канн срубил два навершия и достал одного саблей по горлу, орк, держа клевцы ножницами, блокировал еще один удар, Дромар подобрал меч зарубленного им латника и помог орку, перерубив древко его противника. Как только пешец остался безоружен, Удрук с воем воткнул оба клевца в смотровую щель обезоруженного врага. Кольцо распалось, теперь против каждого из Странной компании осталось по одному противнику; последней стрелой эльфийка все же сняла десятника.
   Первым своего прикончил Дромар. Его противник метнул копье, но промахнулся. Пока латник вытаскивал меч из ножен, гном проскользнул у него между ног и всадил свой клинок снизу. Шакур посохом отражал копейные выпады, пытаясь мечом достать врага, но лезвие Рубилы, несмотря на свою остроту (созданную магией) только высекало искры из черного бахтерца. Удрук лишился одного клевца, второй затупил о шлем иномирового бойца, но бросился на него с голыми руками. Ему удалось стянуть покореженный шлем и орк со смаком впился клыками в лицо и шею противника. Канн фехтовал на мечах сразу с двумя, поскольку Тириэль с кинжалом наголо подкрадывалась к противнику Шакура. Ей удалось подойти к нему, но она, почему-то, вонзила кинжал не в шею бойцу, а под колено. Тот упал, и тогда уже Рубила нашла свою цель. Лаэрдинн тоже покончил с обоими и обтирал свои сабли тряпочкой.
   -Размен в нашу пользу, - сообщил молодой маг, - Десять против раны гнома. Ты как, Дромар?
   -Я перевяжу его и наш гном снова сможет махать топором, - сказала Тириэль, - Но меня беспокоит Радагас.
   Путники заглянули в кратер. Радагас и Элозар все еще бились, но ледяная корка уже кое-где не выдержала напора лавы и покрылась проплавинами, как изъеденное червями яблоко.
   -Смотреть, хозяина, тама, за черными. Дыра.
   -Орк прав, там пещера.
   -Предлагаю спуститься вниз и идти в эту пещеру. Против соперника Радагаса мы ничего не сможем сделать.
   Все пятеро спустились по веревке на ледяной наст, предательски захрустевший. Распластавшись на животах они, кроме эльфийки, ступавшей так легко, что под ее туфлями лед не трещал, поползли на другой край жерла, уда, где виднелась пасть пещеры. Ползти приходилось осторожно - то тут то там раскаленная жижа пробивала лед и фонтанировала вверх. Однако пару раз едва не оказавшись под таким фонтаном странники научились по шипению определять опасность. Когда они были уже на пол пути, Элозар их заметил. Он мечом парировал выпад Радагаса, разорвал дистанцию и, пока Владыка Ветров ему не угрожал послал на Канна и товарищей сноп ледышек, на лету превратившихся в рой острых копий. Радагас шевельнул ладонью - поднялся ветер, сбив прицел ледяных копий, и они повтыкались вокруг прижавшихся ко льду. Лишь одно копье пригвоздило плащ Канна к насту. Правда, сам Радагас жестоко поплатился за это. Элозар воткнул ему в бок свой меч.
   -Альтруизм до добра не доводит, братец. - прошипел он оседающему родичу, из-под пальцев которого на лед щедро лилась кровь.
   Вороненый меч Темного лорда покрылся инеем - его хозяин готовил что-то убийственное, что смело бы пятерых смельчаков, вставших на пути могущественной сущности одним махом.
   -Бегом! - крикнул Канн, первым вскакивая и устремляясь к спасительной, как ему казалось, пещере. Остальные последовали его примеру, не обращая внимания на то, что лед покрывается трещинами и вот-вот обрушится. Двадцать шагов до такого милого и гостеприимного зева, десять, пять. Удара все нет. Дромар, бежавший последним, заскочил в черный тоннель невредимым. И тут ледяной наст обрушился. Сгрудившихся в нескольких шагах от пещеры друзей едва не обожгли потоки обретшей свободу лавы, устремившейся вверх.
   -Надеюсь, этому гаду в балахоне такой фонтанчик не понравился. - буркнул Дромар. - От нечистая, накаркал!
   Столб жидкой магмы словно расступился, пропуская фигуру в черном. Меч, который она держала перед собой окутывало серебряное сияние. Ближе и ближе этот некто подходил к пещере, куда лава не проникала. И с каждым шагом ему было все труднее и труднее, это было видно даже на расстоянии. Наконец, Владыка Стихии решился на последний бросок, и влетел в тоннель, оставляя за собой шлейф дыма от многочисленных подпалин.
   -Это я, Радагас. - только и сумел прошептать он и потерял сознание.
   Шакур засветил магический огонек, и при его свете друзья смогли разглядеть спасшегося. Серебряные волосы выгорели полностью, лицо и лысый череп превратились в сплошной ожог, балахон шаял, испуская жирный дым. Там, где черная ткань выгорела открывалась закопченная броня, пробитая на боку. Из раны все еще текла кровь, шипя на нагревшемся бахтерце. Искалеченная рука, на которой выгорело все, включая кожу и мясо, все еще сжимала меч, покрытый толстым слоем сажи и зазубринами.
   -Хозяина, что наша делать дальше? - не к месту спросил Удрук.
   -Отдохнем здесь, я чувствую, дальше будет опасно. Тириэль, будь добра, займись раной Дромара. Радагасу мы помочь не в силах.

8

   Помогать Владыке Ветров не пришлось. Через час, когда отряд, приведший себя в порядок при свете шарика, горящего на верхушке посоха Шакура, собрался сниматься с привала и идти вглубь тоннеля, Радагас пришел в себя. Медленно поднялся, опираясь на меч и тяжко со свистом вздохнул, тут же закашлявшись едким дымком. Короткий пасс рукой, и облик его вновь изменился: появилась серебряная грива, зажили ожоги, на кости правой руки появилось мясо и кожа. Но не пропала рана на боку, не появилась сгоревшая латная перчатка и балахон так и остался тлеющей тряпкой.
   -Ох, - Радагас привалился спиной к стене туннеля и опустился на пол. - Все-таки тяжело пришлось. Уфф, очень. Лаэрдинн, дальше ты должен идти один. Там, внизу, ох, мечи. Нам придется остаться здесь и ждать тебя.
   -Разве, отсюда нет другого выхода? - спросил Дромар
   -Конечно нет, гноме. Тому, кто охраняет Шер-ан-Кан и Дор-ан-Кан потайные отнорки ни к чему. Не бойтесь, как только я восстановлю силы, я смогу вас вытащить отсюда.
   -А ваш брат? - полюбопытствовал Шакур - Он погиб?
   -К сожалению нет. Но к счастью его сильно потрепало, и он нам пока не угрожает. Когда он ранил меня, он переключился на вас. Хотел сотворить что-то сильно действующее. Это была его ошибка. Я рубанул мечом ему по ногам. Тот упал, и тогда я просто сцепился с ним. Мы боролись, как два мальчишки. Тем временем, лава прорвала лед, и мы рухнули вниз. Туда, где по настоящему горячо. И мы продолжали бороться. Не знаю почему, но никто из нас не использовал Силу. Когда до нас обоих дошло, что мы сейчас погибнем вместе, Элозар сумел телепортироваться прямо оттуда. Во истину, силы тех, кто служит Тьме выросли. Я же не смог повторить его маневр. Мне просто не хватало сил, ведь я должен был еще и поддерживать свою жизнь. Меня хватило только на щит такой силы, что я еще никогда не делал, и на подъем сюда, к вам. Сейчас нам надо дождаться, пока гнев вулкана утихнет. Тогда магма застынет и мне будет легче вас вытащить. Пока Лаэрдинн добывает себе оружие, я приду в форму. Пока, думаю, отсюда лучше не уходить.

***

   Владыка Льда без сил рухнул в любимое кресло в своих апартаментах, куда перенеся из кратера извергающегося вулкана. Выглядел он ничуть не лучше своего брата. К хозяину тут же бросился Волк, опередивший случившуюся тут же Айрану. Владычица Вод подошла к креслу, но Волк рыкнул на нее и оскалил нечеловеческие клыки.
   -Ну-ка, блохастый, в сторону, или так искупаю. - пригрозила она, но Волк только набычился и выразительно положил руку на эфес Клыка.
   Хмыкнув, женщина вышла, столкнувшись в дверях с лордом Ириодалом.
   -Он жив?
   -Элозар жив, но ослаблен и ранен...
   -Да я про этого полуэльфа, Тьма его забери.
   Айрана не ответила и вышла, задев демона полой чёрной мантии. Она прошла мимо всех застывающих, ровно каменные, патрулей, часовых и заперлась в своих апартаментах. Женщина, даже несмотря на огромную Силу она оставалась женщиной, вся дрожала, искусанные губы кровоточили. Как бы она хотела сейчас быть там, в кабинете Элозара, вместе с Волком и целителями ухаживать за раненым. Но нельзя. Надо сохранять хладнокровие.
   С Темным лордом ей удалось встретиться через несколько часов в арсенале, где он с помощью нескольких прислужников облачался в новую броню. Неподалеку в ножнах лежал Великий меч Льда - оружие Владыки.
   -Что там произошло? - спросила она, помогая слугам.
   -Встретился с родственником. Он помогал проклятому полукровке. Но ничего, скоро все они у меня кровью умоются. Найди остальных, Айрана, мы начинаем вторжение.

***

   Сумерки окутали ледяную пустошь, окружавшую Замок Теней. Мрачная постройка засияла бесчисленными огнями: во всех покоях зажгли факелы и свечи, во дворе развели костры, патрули ходили, освещая себе путь. Но свет этот был не из тех, на который торопится уставший и заплутавший путник. Мельтешение огней означало перемещение воинских отрядов, голубоватое мерцание - открывающиеся порталы.
   Пятеро Падших наблюдали за тем, как колонна за колонной скрываются в голубоватом теле порталов из окна заклинательного покоя.
   -Скоро авангарды сделают свое дело и мы начнем масштабное наступление в десяти мирах сразу.
   -Предлагаю выпить за это. И за то, чтобы твой братец поскорее попался нам, если он выжил.
   Пять бокалов с кроваво-красным напитком столкнулись с хрустальным звоном. Пусть его, даже если последний Инквизитор обретет свои несчастные мечи, пока он вступит в полную силу несколько миров уже падет. А благодаря Темному свету придется ой как потрудиться Светлым и их союзникам Инквизиторам.

***

   Не щадя коней, из дворца в одноименной столице Дракмора во все стороны спешили гонцы. Каждый из них в пристегнутой к поясу тубе нес лист пергамента с просьбами царевны Найтари Эльфарран ко всем людским и нелюдским правителям внять ее предупреждениям и собраться как можно скорее "людно конно и оружно", чтобы защитить родной мир от посягательств неведомого Темного лорда, планы которого были далеки от альтруистических. Правители близлежащих княжеств и танств уже получили депешу, и теперь в каждой резиденции лидер своего государства советовался с окружением или нобилитетом, кое-где звучал набат, призывающий чернь на решение государственных вопросов...
   А гонцы спешили дальше и дальше...
   Подошли первые полки - отделение непревзойденных лучников - Лесных эльфов, которые в ночной темноте попадали стрелой мухе в глаз, с топаньем, гиканьем и залихватским пением стянулась гомонящая толпа низкорослых бородачей-гномов, которая на смертном поле сомкнется плечо к плечу, ощетинится десятифутовыми стальными пиками, закроется непробиваемой стеной щитов - выстроят неповторимый и непобедимый хирд. Прискакали конные сотни баронства Гаррот, охотно присоединившиеся к отряду Оргона.
   Медленно потянулись змеи пехоты ближайших соседей. Жители этого края не забыли похода некоего мага Салкандо, захватившего власть в далекой южной стране и подавшегося на север. Помнили и о славе и могуществе эльфов - исконных обитателей мира. И предпочли прислушаться к словам молодой, но уже одержавшей блестящую военную победу правительнице Дракмора. Но таких было мало. Значительно больше было тех, кто поднял "остроухую девчонку" на смех и военной помощи не прислал. Хорошо еще, что некоторые в постскриптуме приписали, коли дело так обернется, тогда выступим. И никого не волновало, что дракон подчистую разорил область, по размерам не уступавшему любому и этих государств. Дракон, мол, их проблема...
   А если бы в разоренной земле остались еще жители, не сбежавшие или не погибшие в драконьем пламени, то они смогли бы донести до твердолобых князьков, что повсюду там открываются странные провалы, в которых видна заснеженная долина. И из этих провалов маршируют шеренги закованных в броню пешцев, выходят эскадроны конницы, выходят, порой, и такие твари, что привидься они в кошмаре, медвежья болезнь была бы обеспечена. И над лагерями этих войск кружит крылатый змей, победно изрыгающий огонь в мутно-серое небо.
   Порталы не закрывались ни днем ни ночью. Наконец, последний пехотинец прошел сквозь голубоватое сияние. Провалы закрылись, а армия устроила перегруппировку. В полной тишине, не нарушаемом даже птичьим копошением люди и чудовища построились в правильные баталии и размерено зашагали вперед. Им торопиться некуда. Тридцатитысячное войско - всего лишь разведывательный отряд, которым можно пожертвовать без угрозы для основных сил. И руководит им полководец, способный ждать хоть тысячи лет, но достичь своей цели. Ведь бессмертные неподвластны времени.

9

   Канн поплотнее закутался в плащ - из туннеля веяло прохладой, непривычной после жара пустыни и огненного горнила вулкана. Поправил рукояти сабель за плечами. И шагнул в темноту. Запастись факелами никто не догадался, но он хорошо видел даже и без всякого света.
   Стены тоннеля сужались с каждым шагом, но полуэльфа это мало волновало. Главное ведь то, что в конце этого тоннеля. И от этого зависит судьба родного мира. Да что там мира. Любимой женщины. И ради нее он готов был пройти сотню подобных тоннелей, рубя на куски самых отвратительнейших монстров, что только способно представить чье-то больное воображение. Пока же путь ему никто не преградил, сабли не покидали ножен.
   Тоннель пошел вниз. Дохнуло холодом и затхлостью. По истертым ступенькам, словно по ним веками топтались тысячи ног спускаясь и поднимаясь, Канн спустился вниз. И оказался в пещере с низким потолком, едва позволяющим стоять в полный рост. От стены до стены можно было достать рукам. И посреди этой пещерки - темный монолит. Непроглядно-черный обелиск, внутри которого ЧТО-ТО. То, Канн чувствовал это всем своим существом, зачем, собственно, он и обошел полмира. Но как он не пытался подойти к пилону, верхушка которого уходила куда-то выше потолка, ему никак это не удавалось. Пространство словно играло с его восприятием, то расширяясь, то сжимаясь.
   Где-то вокруг рокотнул хохот, шедший из ниоткуда, просто возникший в воздухе вокруг.
   -Смертные, вы никак не можете смотреть не глазами. Ха-ха. Еще один охотник пожаловал. Хочешь взять то, что сокрыто под этим обелиском?
   -Да. Хочу. Я должен взять это.
   -Хах, должен. Тогда подойди и попробуй.
   Смотреть не глазами. Тогда чем? Природа и Творец не предусмотрели иных органов зрения. Но эти мечи нужны, чтобы спасти тысячи безликих, абстрактную сущность, называемую обитателями этого мира. И одну вполне конкретную эльфийку.
   Канн закрыл глаза. Расслабил постоянно напряженные мышцы. В голове носились сотни мыслей. Они мешали сосредоточиться. Закрывали...закрывали что? Картинку, как будто он все еще смотрел глазами, блуждал взором вокруг. Не думать. Не думать ни о чем. Сколько бы не прошло времени - секунда, год, эпоха. Самое главное - сосредоточиться.
   Его тело само развернулось, он шагнул обратно в проем и...шагнул в стену. Открыл глаза. Все осталось таким же, как и раньше: узкая каверна, матово-черный пилон посреди. Глаза вновь закрылись. Нет стен, точнее, они есть, но очень далеко. Шагов пятьдесят, не меньше. Низкий потолок больше не нависает над головой, не давит своей тяжестью. Он вознесся футов на пятнадцать ввысь. И виден пилон. Полностью, начиная от основания и заканчивая острым жалом верхушки.
   Канн уверено шагнул к этому обелиску. И еще, и еще. Подошел вплотную, коснулся холодного камня рукой. И тогда открыл глаза.
   Неведомый обладатель голоса вновь усмехнулся. Но уже без доли веселья. Теперь он смеялся как человек, который потерпел незначительное поражение, но имеет в запасе еще ни один прием, чтобы выиграть всю войну, а не отдельное сражение:
   -Хах! Ну ладно, смотреть мы научились. Вот только мечи тебе все равно не взять.
   На миг стена обелиска стала прозрачной. В глубине пирамиды в ковчеге лежали они, источая золотое сияние, две сабли. Нет, скорее даже два чуть изогнутых недлинных меча-ноэра, которые некоторые принимают за сабли.
   -Видел? А теперь возьми, - и говорящий снова рассмеялся.
   -На юмор потянуло после стольких веков одиночества, а, хранитель?
   -Не дерзи, смертный.
   -Меня послали сюда, чтобы я взял эти мечи, обрел силу. Спас свой мир и остальные от зла.
   -Мне на это глубоко наплевать. Даже если весь этот мир разлетится на куски я уцелею. То, что у тебя, червяк, какая-то своя миссия - это исключительно твоя проблема. И те, кто тебя сюда послал, полагаю, их принято называть Инквизиция, для меня лишь пустой звук.
   Лаэрдинн рубанул по камню своими саблями. На матовой поверхности не осталось ни следа, а клинки едва не обломились. По ним поползла ржавчина, словно они не пили несколько часов назад вражью кровь, а десяток лет пылились в сундуке ленивого скупердяя. Лезвие покрылось зазубринами, как после жестокой сечи.
   -И? Не выходит, полуэльф, - посочувствовал хранитель, - А не будь ты таким торопливым, услышал бы, что эти мечи надо ЗАСЛУЖИТЬ. И не испортил бы свое оружие, неплохо, кстати, сделанное, для смертного, конечно. Пойди мои испытания, и получишь награду.
   В глазах Канна помутилось, затанцевали разноцветные круги, голова закружилась, будто он, перепив крепкого вина, заглянул в тысячефутовую пропасть. В ушах звучал раскатистый смех хранителя

***

   Стены пещеры исчезли. Точнее, отодвинулись так далеко, что взгляд их не улавливал. Шершавый каменный пол сменился черными гладкими плитами, потолок взлетел на недосягаемую высоту. Канн был уже не в пещере, а в огромном зале. Он стоял на слабо освещенном пятачке, а все остальное огромное пространство скрывала тень. Раздались звонкие шаги латных сапогов по полу, эхом разносившиеся по всему залу. Из тени вышел Темный лорд, держа в руках обнаженный меч. Канн потянулся к саблям, но на привычном месте их не было. А мрачная фигура все надвигалась и надвигалась. За спиной под плащом был спрятан кинжал. Однако рука нащупала только пустые ножны. Исчез так же и спрятанный за голенище сапога нож-засапожник. Темный лорд заме в двадцати шагах, поднял меч в салюте и вновь двинулся вперед. За спиной что-то звякнуло. Это был грубый солдатский меч, который мог сделать любой разбитной кузнец. Не самое лучшее оружие против полутораручного клинка, но другого ничего не было. Канн понял железку и приготовился к бою.
   Клинки со звоном скрестились. Удар-парирование-контрудар-финт-парирование-парирование-контрудар. Грубый клинок на удивление долго держался. Снова страшный вороненый меч пролетел в дюйме от тела...Темный лорд был просто отменным фехтовальщиком. Он отражал самые замысловатые и убийственные атаки Канна, тогда как сам полуэльф едва успевал увернуться от черного лезвия или подставить собственный меч. И медленно, шаг за шагом, отступал, ожидая, когда же его противник совершит роковую для себя ошибку. И наконец дождался. Ему удалось воткнуть свой меч в грудь Владыке Льда, рискуя головой. Тот выпустил меч, упал на колени. Капюшон слетел с головы. И Канн с ужасом узнал в Темном лорде самого себя. Несколько секунд он словно смотрелся в зеркало, затем лицо напротив словно разом истаяло, и теперь уже на Канна смотрел голый череп.
   Вновь закружилась голова, сознание помутилось.

***

   Вокруг кипела битва. Полки сталкивались грудь на грудь, звенели мечи, трещали ломающиеся о щиты копья, над головой жужжали стрелы. Кто и против кого бился? Неизвестно. При этом никто из воинов даже не смотрел в сторону Лаэрдинна, хотя он стоял как раз там, где сталкивались рати. На нем не было доспехов, не было никакого оружия. Он лишь чувствовал внутри какой-то огонь.
   -Стоп! - крикнул он.
   Сражающиеся замерли. Опустились мечи, перестали стонать раненые, смолкли яростные кличи. Стрелки отложили луки и арбалеты... Кажется, даже то, что заставило этих людей сражаться и убивать друг друга перестало занозой свербить в их сердцах.
   Снова головокружение.

***

   Вновь пещера с обелиском, внутри которого покоятся Великие мечи.
   -Браво, смертный, - проговорил хранитель, - Возьми Шер-ан-Кан и Дор-ан-Кан, Лаэрдинн.
   Канн подошел к обелиску, дотронулся до него рукой. Гладкий камень начал таять, показался хрустальный ковчег, внутри которого на бархате лежали лучащиеся золотом мечи. Он опустился перед схроном на колени, достал из-за спины дагу, но как только острие кинжала прикоснулось к замку, сталь рассыпалась мелкой пылью.
   -Не все уроки ты усвоил, - сокрушено буркнул хранитель. - Силой своей действуй. Силой, хоть она еще не до конца пробудилась.
   Силой? Да, Силой. Тот ласково греющий огонь внутри - то, что делает человека, эльфа, гнома или кого еще магом. Лаэрдинн опустился на колени и простер руки над ковчежцем. Стекло задребезжало и рассыпалось. Прямо в воздухе, на уровне его груди, повисли два золотистых клинка, чуть изогнутых, без гарды и с крупными адамантами на эфесах вместо противовесов. На золотых клинках проступили выжженные незнакомые руны, складывающиеся в слова неведомого языка, языка самой Вселенной. Проступили, и тут же пропали. Как величайшую драгоценность Канн принял мечи в руки и вложил в идеально (не без магии самих мечей) подошедшие ножны из-под старых, гномом сработанных сабель.
   -Иди, Лаэрдинн. Тебя ждут дела.
   Медленно поднявшись с колен тот, кто еще утром был Канном Тин-Лаэрдинном, полуэльфом-получеловеком, потомком древнего, но мятежного, даже по меркам отринувших старших братьев Ночных эльфов, рода, ступил на открывшиеся в каменной толще ступени. Он поднимался туда, где его ждали друзья, добровольно вверившие ему свои жизни, туда, где предстояла нелегкая работа. Наверх. К свету.

10

   Трое паладинов оказались перед заново отстроенными дозорными башнями, перекрывавшими единственный путь в страну Ночных эльфов. Сейчас к ним добавилась стена и ворота, перед которыми толпились купеческие караваны. Их хозяева зыркали на хладнокровных стражников, пропускавших конных гонцов без очереди.
   -Может, тоже попробуем пройти так?
   Идея Азарата пришлась предводителю паладинов по душе. Гораздо проще было отвести страже глаза, чем выстаивать очередь. Тем более, что двигалась она с черепашьей скоростью. Эльфы-стражи дотошно проверяли груженые телеги, не понятно что рассчитывая найти. Расталкивая купеческих приказчиков и слуг, толпящихся в очереди, тогда как сами негоцианты почивали в своих возах, паладины протискивались к воротам. Люди роптали, но выступить в открытую против трех вооруженных латников не дерзнул никто. Однако пройти незаметно не удалось. Из ворот как раз выезжала сама правительница с конвоем телохранителей. Может, память амулета настолько впиталась в сущность девушки, может помогла интуиция, однако как бы то ни было, она осадила белого жеребца и указала скипетром на тройку паладинов. Кто-то из сопровождающих царевну магов эльфийской расы понял и отразил заклятье отвода. На воинов Света тут же бросились телохранители Найтари и стоящие в воротах караульные. Азарат схватился за торчащую за плечами рукоять фламберга, но предводитель паладинов жестом остановил его.
   -Царевна Найтари, мы не враги вам. Нас послали помочь отразить нашествие.
   -Доказательства, - проговорила правительница, тем не менее останавливая своих воинов, готовых нанести троице пришельцев смертельные удары. На самом деле затребованные доказательства не были ей так уж нужны. Эльфы от природы обладают даром чувствовать Свет и Тьму, добро и зло. И глядя на троих облаченных в доспехи эльфийская правительница чувствовала в них фанатичную преданность делу Света. Аура этих воителей слепила девственно белым, какого не бывает в природе.
   -Ты сканируешь наши ауры дарованной эльфам Творцом магией, - сказала единственная женщина среди паладинов, - Ты видишь, мы говорим правду. Нас послали на помощь этому миру.
   Спустя час вся кавалькада двигалась к дракморскому дворцу. Рядом с правительницей в окружении ее мрачных и молчаливых телохранителей ехали и трое паладинов. По дороге Бейомир рассказывал о том, чего стоит ожидать от вторгшейся армии. И чес больше Найтари слушала, тем сильнее убеждалась, что ее родной мир обречен. Но это ее мало трогало. Ведь Мегана, женщина-воительница, сообщила, что они столкнулись с Канном в пустыне и оставили его на попечение лорда Радагаса (это имя эльфийке ни о чем не сказало):
   -А уж с этим-то они смогут отбиться, даже если сам Владыка Льда спустится в мир.

***

   Паладины шли по внутренней галерее дракморского дворца. Попадавшиеся через каждые два-три десятка шагов стражники салютовали пришлецам, но сдержано, без усердия, лишь выполняя требования этикета. Болезненная гордость, свойственная всей без исключения расе эльфов, мешала проявить истинно достойное уважение к посланцам надмировых сил. Однако троих паладинов (только во дворце расставшихся с доспехами, но не с оружием) это не смущало. Они привыкли ко всякому обращению.
   -Что думаете, братья и сестра? - вопросил Бейомир, словно они были на совете в орденской крепости при полном составе Рыцарей Света.
   -Я вместе с их магами смогла прорвать магическую оборону и взглянуть на лагерь. Большего их магия Медленной воды не позволила. Судя по тому, что я увидела, этот мир обречен. Вся надежда только на то, что Лаэрдинн успеет вовремя. А Темная троица тоже не спит. Нам стало известно о том, что они подкупили некий Орден крови - лигу ассасинов этого мира, которые устроят Лаэрдинну засаду на речке Сволле, на единственном пути из пустыни, если не обходить пешком полмира.
   -Но ведь это-то решено, - отозвался Азарат, - Наш командор Бейомир лично отправил туда всадников. Ну этих, Ночных эльфов, которые, с нашей помощью завалили демона.
   -То есть вся надежда на то, что двенадцатый Инквизитор успеет вовремя. И выживет. - Подытожил командор. - Чтож, бывали у нас передряги, когда и таких шансов не было, верно, Азарат?
   -Это еще не все, братья. Магия Медленной воды, оказывается, очень хорошая вещь когда дело касается знаний и анализа. Я немного поучилась ей, пока работала со здешними чародеями. Затем соединила их с заклятьями Познания...
   -Пожалуйста, Мег, избавь нас от подробностей, - попросил Азарат, известный своей ненавистью ко всему, что не касалось боя, оружия и доспехов.
   -Короче, этот мир изменится. Даже если мы отобьем вторжение. Старые порядки уйдут, появится нечто новое. Сама плоть этого мира уже начала постепенно разрушаться. Бесчисленные порталы, спрятанные могущественные артефакты, это я про мечи-близнецы. Рождение Лаэрдинна окончательно добьет его.
   -Невесело.
   -Весьма. Правда, неизвестно, погибнут ли при этом населяющие мир, или трансформа их не коснется.
   -В любом случае, Темных надо остановить. Азарат, ты все время трешься с войсками, как там?
   -Люди и нелюди умелы, хорошие бойцы. Есть и такие, которые в учебных боях меня заставляли уходить в глухую оборону. Но их мало. Без магии нам не выстоять.
   -А это нарушит Равновесие и так далее.
   -Я считаю, наплевать. Главное, что в других местах Темные не поперли.
   -А вот это как раз не очень-то хорошо. Раз почуяв силу не пошли вперед, значит, готовятся. А когда приготовятся, то тут просто держись.

11

   В пещерке, где от буйства вулкана укрылась Странная компания и сопровождающий их Радагас тянулись часы ожидания. Внешний свет отсутствовал - его заменял созданный Шакуром "светлячок". Буйство жидкого огня утихло, магма потихоньку застывала, щедро делясь жаром. Но хуже всего для путников было безделье. Радагас строго-настрого запретил ходить вглубь туннеля. Оставалось сидеть на месте и отчаянно скучать. Сам Владыка Ветров правил меч при помощи Дромара, поминутно восхищавшегося мечом и славившего выковавшего его кузнеца. Шакур и Тириэль, лежа рядышком и держась за руки о чем-то тихо шептались на эльфийском языке. Наверное, строили планы на будущее, решали, как назовут будущих детишек и их количество. Удрук дремал, беспощадно ругаясь во сне. Никто не услышал, как из подземелья вышел Канн.
   Первым его почуял верный орк, враз очнувшийся ото сна и с криком "хозяина вернулася!" бросившийся навстречу. Все отвлеклись от своих дел. Радагас отсалютовал Канну мечом и произнес:
   -Что ж, теперь моя очередь называть тебя великим, Инквизитор. Если мне случится встать на вашей дороге, припомни, что без меня ты не стал бы тем, кто ты есть.
   -Без тебя я бы погиб, - сказал Канн и протянул Владыке руку, которую тот тотчас пожал.
   -Я еще раз помогу вам. Потом уж, не обессудьте, мне придется вас покинуть. Спасти свою родину вы должны сами. Хотя, вас уже ждут трое помощников не отсюда.
   Радагас поднял меч так, что его острие было на уровне глаз, и неподвижно застыл на мгновение.
   -Смотри, Инквизитор, ты тоже сможешь так. Чуть позже, правда, - произнес он и резко взмахнул мечом. Откуда ни возьмись налетел страшный ураган, едва не сбивший с ног даже приземистого гнома и могучего орка. Там, где струящийся воздух соприкасался с камнем, в который превратилась застывшая лава, виднелись короткие росчерки, словно умелый боец разил кинжалом. Слышался режущий уши визг, как будто этот же булыжник пилили разом тысяча пил. От глыбы отлетали мелкие крошки, тут же подхватываемые ветром и разносимые им по всей пещере. Скоро от каменной крошки стало тяжело дышать. Шакур создал Сферу Отрицания вокруг друзей, но долго она не продержалась, хотя молодой маг и подпитывал свое заклятье остатками мощи от чар Радагаса. А последний, видимо потеряв терпение, добавил к урагану еще и молнии, срывающиеся с его пальцев и дробящие тело камня в пыль.
   -Он использовал заклинание Razzorbladewindumus, - пояснил для спутников Шакур. - Чары высшего порядка исключительно для адептов Воздушной стихии. Как минимум уровня мастера. Магами этого мира оно выполнялось считанное количество раз, потому что отнимает очень много сил. Ну и естественно его никто не держал так долго. И при этом не швырялся молниями.
   Наконец, перегораживающий проход язык застывшей лавы был полностью уничтожен.
   -Я мог бы его и сразу срыть, но на это сил пока не хватает. Я слишком устал тогда. Когда сначала бился со своим братцем, а потом прорывался через сердце земли, - оправдался Радагас. - Шакур, сможешь выплавить в жерле ступеньки. Ветром оно, конечно, лучше, но мне еще портал вам открывать и себя телепортировать домой.
   К ночи (из подземелья Хранителя Канн вышел рано утром) отряд смог выбраться на поверхность. На песке тут же появилось голубоватое сияние портала.
   -Ну вот и все. Я выполнил то, что обещал Инквизиции. Прощайте. Вернее, прощай гном Дромар. Ты будешь правителем гномьего народа, но не под этим солнцем. Да не заржавеет твой топор и не укоротится борода, гноме. Удрук, орк, не оставляй своего хозяина. Твоя помощь ему ой как пригодится. Несмотря на силу Инквизиторов. Шакур, Тириэль, человек и эльфийка. Вы единственные, кто останется в этом мире. Школа, где учат в этом мире магов, будет гордиться тобой, маг. И ты будешь ее хозяином, ну а твоя жена - деканом. И еще вам предстоит важное для этого мира дело. Не сейчас. И об этом вам скажу не я. Ну а тебе, Лаэрдинн, двенадцатый Инквизитор, я говорю не прощай, но до встречи.
   Закончив, Радагас растворился в вихре смерча, взметнувшего песок футов на шесть. Путники вступили в сияние портала...
   ...И оказались посреди рыночной площади какого-то захудалого, ничем не примечательного городка в Курум-бахра. В том, куда они приплыли на корабле с севера. Обитателей тихого городишки не баловали зрелищами, навроде того, как из раскрывшейся синей воронки выходят пятеро людей и нелюдей рука об руку. Неизвестно, что подумали местные, но торжище сразу угомонилось. Покупатели перестали ором сбивать цену, продавцы - так же ором расхваливать свой товар и спорить с покупателями. Кто-то завопил на местном языке, тыкая в Странную компанию пальцем. Даже не зная языка, все пятеро поняли, что их посчитали какими-нибудь демонами или колдунами. Это было недалеко от истины. Горожане, случившиеся на торжище, разом разбежались, позабыв о деньгах и товарах.
   -Неплохо бы и нам деру дать, - вымолвил гном, поправляя сползшую повязку, - Я море даже отсюда чую, ладно что на корабле чуть до смерти не изблевался. Вон в той стороне оно.
   -Тогда предлагаю не мешкать и идти в порт и нанять посудину, чтоб дотащила до Сволле. А там кони справятся. Донесут куда надо.
   Последовав совету Шакура, все отправились в порт. Там они уже не произвели такого фурора, как на рыночной площади. Мало ли кто по делам в плавание пускается.
   Странникам повезло. Как раз на следующий день должен был отправиться корабль, везущий пряности. Издревле повелось, что в области, где река Сволле впадает в море корабли из южных далеких стран разгружались, так что транспорт устраивал путников во всех отношениях. Разве что гном сетовал на то, что перила на палубе чересчур низкие.
   -Вот наберешься пивом, голова потяжелеет, от качки проклятой блевать потянет, так и отправишься на глубину, рыб кормить, - аргументировал он.
   Однако за все время пути гном так и не отправился за борт. Хотя пивом - любимейшим напитком гномов - отнюдь не пренебрегал. Всю дорогу Канн нервничал: то ветер подует не тот, что надо, то пиратский фрегат покажется и капитан решит переждать...как бы не опоздать. Ветер взял на себя Шакур. Почти каждый день он стоял под мачтой, нацелив в тугой парус посох, вызывая нужный ветер. От пиратов, правда, таланты мага не защитили. Заклятье невидимости было для него чересчур сложным. Раза три пришлось рубиться с вольными головорезами. В этих схватках полегла почти половина команды, но капитан радовался несказанно. Обычно купец выдерживал не более двух абордажей, а тут и люди есть, и товар не пострадал, а даже увеличился благодаря трофеям с пиратских судов. Благодарный капитан даже сделал небольшую скидку пятерым бойцам, благодаря которым его посудина пришвартовалась в крупном торговом городе Брайт-на-Сволле, а не отправилась на морское дно.

12

   Брайт-на-Сволле - крупный портовый город, через который издревле шла морская вся торговля с югом. Постройки тут были сплошь из белого камня, хранящего тепло зимой и прохладу летом. Люди сыты, довольны и не задавленные тяжелыми поборами короля, непосредственно правящего в городе графа и церкви. Действительно, зачем притеснять людей, если достаточно чуть повысить пошлины на товары. Правда, и такое благополучие имело оборотную сторону - армия всего Брайтского королевства разленилась от отсутствия внешнего врага. Пикинеры ходили в нечищеных кольчугах, вместо патрульных обходов ночами пропадали в тавернах и питейных. Набольшие сами были не лучше, начиная с командующего войском графа Уллса и заканчивая десятниками. Самая популярная забава командиров - пьяные дуэли из-за того, кто платит за всю компанию.
   Въехавшие в город за пару дней до Канна войны Арласа косились на городовое ополчение с нескрываемым презрением. Они-то, дисциплинированные и хладнокровные Ночные эльфы - раса прирожденных ассасинов, мастеров изящного обоиручного фехтования, скорее бросились бы на собственные мечи, чем служить такой пародией на воина.
   Эльфы разместились в уютной гостинице с поэтичным названием "Танцующий бриг" в общей зале, и сразу же нанесли хозяину материальный ущерб, выкинув из трактира, помещавшегося на первом этаже, квартальную стражу, схватившуюся с мастеровыми из северо-восточных земель, отказавшихся признать их самыми умелыми солдатами под этим солнцем. Правда, причиненные неудобства были сведены на нет тем, что это заведение простыло самым тихим в Брайте-на-Сволле, что увеличило приток клиентов. Стоило кому-то из эльфов, не расстававшихся с оружием, мастерское владение коим они успели несколько раз продемонстрировать, лишь неодобрительно посмотреть на зачинщиков свары, как те враз успокаивались. Мало кому охота было вылетать из питейной через окна или двери. Или, того паче, получать полтора локтя первосортной стали под ребра, дойди дело до махания железом.
   Сам Арлас и командиры десятков в очищении района от скверны нерадивых сторожей и преступников участия не принимали. Их заинтересовал прибывший в город тем же вечером отряд неприметных личностей, закутанных в простые серые плащи, которые носили простолюдины. Новоприбывшие не носили оружия на виду, но опытный Арлас враз признал в них людей, прекрасно знающих, с какого конца за меч браться. Кто-кто, а он бы не удивился, если бы под серыми плащами скрывался арсенал оружия ассасинов: метательные ножи, короткие дроты, выпускаемые из духовой трубки, пара кривых кинжалов, которыми удобно перерезать горло. Эти разместились в припортовых кварталах, вначале разделившись, а затем вновь встретившихся перед крыльцом обшарпанной таверны, в которой собирались отбросы портового района - мошенники, воры, проститутки и шулеры. Единственная прелесть этой гостиницы заключалась в том, что из окон второго этажа (которые как раз и заняли так заинтересовавшие Арласа люди) видны были все пришвартовывающиеся корабли. А если вооружиться подзорной трубой, то видны были и пассажиры этих судов.
   Арлас за свою жизнь был не только дракморским воином. Пришлось, в свое время, повыполнять разные щекотливые поручения правящих домов от северной до южной оконечностей континента и от Великой империи на востоке до Арведайо на западе. Ночные эльфы ценились в качестве ассасинов всегда. Кто-то, правда, скупился и прибегал к услугам профессиональной гильдии убийц - Ордена крови. Но работа таких, как Арлас всегда была виртуозной, тогда как Орден крови - "топорники", по взаимному согласию наемников-эльфов и тех, на кого они работали. В бытность свою таким солдатом удачи Арласу довелось переведаться с адептами Ордена крови. И, он мог руку дать на отсечение, сейчас в Брайте-на-Сволле объявились они же. Не сказать, что это пугало эльфийского командира - такие, как он не знают страха. Просто наводило беспокойство. И дело не в том, что Орден крови силен - нет, из поединка победителем неизменно выходил бы Ночной эльф. Просто они прославились тем, что всегда знали сколько и чего потребно для выполнения работы. И, Арлас не сомневался, его подчиненных заметили. Значит, стоит ждать еще группы адептов ордена в самое ближайшее время.
   Вопрос, зачем они здесь эльфа не тревожил. Ответ он прекрасно знал - убить Канна Тин-Лаэрдинна, едва тот живым ступит на Брайтский берег. Он выслал дозорных ко всем воротам, но за ночь никто похожий на ассасинов Ордена крови так и не появился. Хотя, накручивал командир сам себя, это вовсе не значит, что они не прибыли.
   Как бы то ни было рано утром, едва отдохнув с дороги, отряд Ночных эльфов занял портовый район. Обычные обыватели ничего не заметили. Подумаешь, прибавилось просящих подаяния нищих, лавочников, торгующих всяким барахлом, подметальщиков. На подобную публику здесь давно уже никто не обращает внимания. Но профессионалы - адепты Ордена крови - получили явное и недвусмысленное предупреждение. Впрочем, ассасины от своих противников не отставали, тоже наводняли пирсы своими людьми. К вечеру назрел вопрос о противостоянии.
   Шел тот час, когда солнце уже зашло за горизонт, но последними лучами цепляется за небосклон, не желая уступать права спускающимся на оживленный город сумеркам. В это время Арлас и его приближенные обедали в трактире, помещавшемся на нижнем этаже их гостиницы. Входная дверь чуть скрипнула, легко прошуршал воздух, рассекаемый серыми плащами. Мальчишка-прислужник безмолвно удалился, сжимая в ладошке золотую крону - его недельный заработок. В "Танцующий бриг" нагрянули адепты Ордена крови. Но нагрянули для переговоров, иначе бы гостиницу просто нашпиговали бы зажигательными стрелами, расставили арбалетчиков по периметру и завалили бы двери и под окнами поставили умелых бойцов.
   Арлас поднял взгляд со стола и жестом пригласил прибывших сесть. Внутрь вошло человек десять, эльфов же было пятеро. Остальные торчали на пирсах. Один из пятерых опустился на лавку и взял с соседнего стола чью-то недопитую кружку с элем.
   -Ты не изменился за десять лет, Арлас, - начал он, - Над эльфами же не властно время. В отличие от нас, людей...
   -Ты пришел, чтобы сообщить эту прописную истину?
   -Нет. Я пришел напомнить тебе, что на твоих руках - кровь адептов Ордена. Помнишь, десять лет назад...
   -Помню. Не стоит напоминать. Если тебя интересует месть, я готов, - рука эльфа выразительно коснулась рукояти меча.
   -Месть тоже будет иметь место, - посулил ассасин, - Только сперва решим дело. Не буду скрывать, нас наняли для устранения одного полуэльфа, который, кстати, уже успел отправить в Посмертие нескольких наших братьев. Поэтому-то Старший и принял работу. Ну, конечно, еще кое-что, но об этом знать тебе не стоит. Вы же здесь, как я понимаю, чтобы охранить его. Я прав?
   -Да. Зачем скрывать то, что и так очевидно.
   -Тогда я предлагаю вам уйти, и дать нам сделать работу. В качестве платы за это тебе, Арлас, и твоим дружинникам будет открыто кое-что интересное.
   -Не интересует ни в малейшей степени.
   -Подумай, эльф, - адепт ордена начал терять терпение, - сколько вас здесь? Мои люди насчитали неполные пять десятков. Я же распоряжаюсь двумя полными сотнями. Если дело дойдет до мечей, четверо против одного. Мы знаем, с какими силами против кого выходить.
   -Откуда у Ордена крови столько бойцов? Сюда согнали всех, кто еще способен держать оружие?
   -Не важно. Подумай, стоит ли класть своих. Тем более, что мое знание спасет не только тебя, но всю твою страну. Думай, Арлас. Думай.
   -А что тут думать. Нет, и все.
   Говоривший ассасин встал из-за стола с таким выражением лица, словно говорил, ну я же пытался. Тотчас заскрежетали выдергиваемые из ножен мечи. Миг спустя "Танцующий бриг" покинули последние посетители. А из "самого спокойного заведения района" далеко окрест разносились, звон сталкивающейся стали и предсмертные крики, вкупе с подсердечными проклятьями.
   В портовом квартале тоже началась резня. Стражи, где успевали, сделать ничего не могли. Годы шатания по кабакам вместо муштры на плацу сделали свое дело. Солдаты подворачивались разгоряченным схваткой бойцам под горячую руку и несли потери едва ли не больше, чем сами сражающиеся.
   Граф Уллс объявил в городе комендантский час и самолично облачился в доспехи и взял копье.
   А корабль с Канном на борту уже был недалеко. Ночной переход, и он ступит на твердую землю...

13

   -Что-то не нравится мне тут, - произнес Дромар, едва путники сошли с палубы корабля на дощатый настил пирса.
   Словно в доказательство его слов, сверху, с крыши какого-то портового сооружения, свистнула стрела. Канн и раньше мог срубить стрелу в полете, причем не одну, а с силой мечей у него это вышло просто играючи. Воздух перед ним прочертила золотая полоса, и к ногам упали две аккуратные половинки.
   Где-то за углом, в нескольких шагах, зазвенел металл. Кто-то бился на мечах. Послышались стоны раненых и убитых.
   -А где, интересно, носит городовую стражу? - поинтересовался Шакур, наполовину вытаскивая свой зачарованный меч из ножен, - У них тут смертоубийство под носом творится.
   Ему никто не ответил. Все с оружием наизготовку бросились за угол, откуда доносился звук сражения. Там несколько человек бились со вставшими спина к спине остроухими эльфами, в которых Канн в раз признал своих бывших подчиненных. Естественно, что Странная компания вступила в схватку на стороне обороняющихся эльфов. Противники им попались достойные и умелые, но это их не спасло. Не сбежал никто, люди в серых плащах бились до последнего. Однако вскоре бой закончился. Оставшиеся на ногах двое эльфов (двое были убиты, еще один серьезно ранен) встали на одно колено прямо в кровь.
   -Командир, - из уважения к спутникам Канна эльф говорил на Общем языке, - Мы рады, что вы живы. Все оставшиеся наши и командир Арлас в гостинице "Танцующий бриг".
   -Погоди, воин, скажи, что здесь происходит, и где, во имя Тьмы и Света, стража?
   -Стражники охраняют богатые кварталы, командир, из бедных жители сбежали и оставили кварталы нам как поле боя.
   -С кем боя-то?
   -С ассасинами Ордена крови, командир.
   -Выдвигаемся в этот ваш "Танцующий бриг".
   Гостиница оказалась окружена кольцом уже знакомых сероплащных воинов. Правда, они не торчали на виду, а прятались за укрытиями. А на крыльце заведения шла настоящая дуэль. Арлас с излюбленным мечом Ночных эльфов - Khann'ом, обычно покрываемым смертельным ядом - бился против одного из облаченных в серые плащи. Два небольших ухватистых топорика в руках ассасина крутили стремительные мельницы, едва различимые человеческим глазом. Командир эльфов тоже демонстрировал чудеса фехтовального мастерства, но все же ассасин теснил его не давая атаковать и заставляя все больше защищаться. Серому удалось топориками захватить меч Ночного эльфа, как ножницами. Но не зря же эта раса считалась прирожденными убийцами и мастерами изящного обоиручного фехтования. Левая рука Арласа скользнула по бедру и стремительной змеей рванула к незащищенному (под плащом ассасина угадывалась кольчуга) горлу противника. На руке уже был кастет, оканчивающийся шестидюймовыми стальными когтями. Едва ассасин упал, его товарищи, досель прятавшиеся, разрядили легкие арбалеты. Щит, поставленный Шакуром, запоздал самую малость. Большая часть болтов сломалась о незримую не для кого, кроме владеющих магическим даром, преграду, но пяток арбалетных стрелок все же попал в цель. Арласа отбросило и пригвоздило к стене гостиницы, словно бабочку булавка. Из окон свистнул ответный залп, но большинство ассасинов уже успело спрятаться.
   Один из них, видно, способный к магии, обернулся. Цель он узнал сразу же. Одновременно с его предупреждающим криком обрушилось заклятье, принятое на себя еще одним щитом, на сей раз не запоздавшим.
   -Ах так! - крикнул Шакур, - Тогда получай...devito!
   Мысль соединилась со словом, им помог жест - движение посоха.... Это заклинание относилось к некромантии. Причем некромантии высокого порядка - Магии смерти. Откуда его знал адепт Огненной стихии, неизвестно. Маг пошатнулся и свалился на колени, раскалившийся добела посох упал на мостовую, ожегши ладони хозяина. Из носа и ушей Шакура брызнул целый фонтан крови, и если бы Тириэль не применила свою магию, молодой волшебник истек бы кровью за считанные секунды. Но, тем не менее, его заклятье работало. Оно, как и многие чары высшего круга (а особенно заклятья некромагического арсенала), было лишено внешних эффектов. Не было ни огненных сполохов, ни разящих молний, ни раскрывающей пасть земли. Просто души в страшных муках покидали свои вместилища. Не исключено, что жителям Брайта-на-Сволле в ночную пору станут досаждать призраки.
   Заклинание поразило всех адептов Ордена крови в пределах видимости. Но эльф-провожатый настойчиво потянул путников под защиту стен гостиницы и верных мечей запершихся там воинов. Едва дверь за ними закрылась, вдали показался еще один отряд воинов в сером, много больше предыдущего. Эти шли не таясь, словно демонстрируя свою численность и силу. Осажденные приготовили луки и арбалеты, кто-то выкатил поближе кадушки с водой - на случай если в ход пойдут зажигательные стрелы.
   -Не, ну маг-то каков, - орал Дромар, заряжая данный эльфами арбалет, - скольких он положил-то? Одно слово, маг! Вот ей-же-ей, как очнется - бочонок пива ему выкачу.
   -Сначала выжить надо, - крикнул один из эльфов, - А уж потом о пиве думать, гноме.
   Пока осажденные занимали позиции у окон, отряд успел подойти на полет стрелы. Тириэль спустила тетиву, но ассасин отмахнулся от нее мечом. Вперед вышел один из серых, ничем не отличающийся от остальных и крикнул:
   -Канн Тин-Лаэрдинн, сдавайся. У вас нет шансов. Мы подожжем дом.
   В доказательство его слов, шеренга убийц ощетинилась луками с наложенными стрелами, к которым привязывали мешочки с горючим порошком. Один из ассасинов приготовил факел, чтоб поджечь оголовки.
   -Он прав, - сказал Канн неизвестно кому, - Их собралось почти сотня. Нас же полтора десятка способных биться. - и переговорщику, - Я выхожу.
   Полуэльф пренебрег кольчугой, лишь поудобнее поправил ножны с мечами, и шагнул за дверь. Взметнулось облако колючей смерти. Отбить сотню нацеленных стрел Канн, несмотря на свои таланты, много превосходящие человеческие возможности, был не в состоянии. Но для него время словно остановилось. Ливень стрел приближался медленнее ползущей по солнцепеку улитки, тогда как золотые мечи ткали вокруг хозяина непроницаемую стену. Одна за другой стрелы сталкивались с золотистой стеной и падали к ногам Инквизитора безвредными палочками. Второй залп последовал, едва первые стрелы сорвались с туго натянутых тетив. Но приближались они, для Лаэрдинна, также медленно. Теперь мечи не разрубали древки. Они ударяли плашмя по оголовкам, разворачивая стрелы и отправляя их назад. В строю ассасинов попадали убитые и раненые. Не все смогли отбить или увернуться от посланных назад их же стрел.
   Адепты ордена крови бросились врукопашную, не обращая внимания на сыплющиеся из окон гостиницы болты, временами находившие дорожку сквозь поднятые для защиты клинки и надетые под плащи легкие кольчуги. А Канн неподвижно стоял на крыльце "Танцующего брига" с золотыми мечами наголо. Адаманты-противовесы налились ярко алым светом, словно волшебные клинки чувствовали предстоящий бой и ждали его, как гурман ждет изысканного яства. Они знали, что скоро допьяна напьются теплой человеческой крови, насытятся ужасом жертв своей силы и искусства хозяина, приумноженного магией мечей-близнецов...
   Плечо к плечу с другом встал Дромар, крутящий над головой страшную секиру, выправленную за время плавания. Неслышной тенью подошла Тириэль, не переставая пускать в валящую толпу ассасинов стрелу за стрелой, а когда колчан опустел, она приготовила пару длинных кинжалов. Левое плечо прикрыл верный Удрук. Орк лишился своих клевцов еще около вулкана, но в схватках с пиратами раздобыл себе широкий ятаган и трехзубый кинжал - оружие Восточной империи. Позади собрались все живые эльфы. Даже раненые поднялись. Здесь врага готовились встретить боевые кастеты-когти, парные сабли, отравленные мечи и глефа. Сквозь баталию Ночных эльфов протиснулся недавно пришедший в себя Шакур. Он был без посоха, с одной Рубилой, слабо мерцавшей голубоватым светом.
   -С магией сейчас не получится, слишком много сил отдал, - объяснил он, - А вот мечом мы еще помашем. Посмотрим, хорошо ли я учился у тебя.

14

   Армия медленным маршем двигалась вперед на запад. Туда, где лежали богатые области человеческих государств. Хотя лорду Элозару было совершенно все равно, куда двинуть войска. Это многочисленное войско для него было всего лишь фигуркой живых шахмат, которые так любили Миттео и его присные. Четко печатали шаг закованные в броню латники, неспешной рысью трусили по флангам тяжелые конные турмы, эскадроны летучих всадников вышли вперед - для разведки. Разномастной рычащей, воющей и ревущей толпой двигались чудища, собранные словно по всем ночным кошмарам. Огромные волки рвали кожаные ремни псарей, чуя совсем неподалеку теплую человеческую кровь. В обозе расположились маги, лишний раз проверяя и корректируя свои убийственные заклинания. Над головами воинов сновали летучие твари и огромные летучие мыши - вампиры, принявшие образ крылатых бестий. Позади оставались вытоптанные лиги дорог, спаленные деревни, поголовно вырезанные жители. После себя армия Тьмы оставляла только смерть и разрушение. И по пятам их преследовал жирный черный дым пожарищ.
   Командир армии гарцевал на горячем вороном коне. Откинутое забрало хауберка не скрывало блуждающей на губах довольной ухмылки. А отчего ему не улыбаться? Серьезного сопротивления войско пока еще не встретило. Те жалкие отряды барончиков и ополченцев годились умелым войнам лишь на смазку мечам, чтобы не забыли вкус крови, стекающей по клинку. Так они без проблем покорят этот несчастный мирок. И он, генерал Гунд, будет здесь единоличным и полноправным хозяином. Сам повелитель сказал так. И так будет. Скоро, очень скоро весь небосклон, от горизонта до горизонта, будет полыхать заревом пожаров. Ему воздвигнут трон из черепов выше самой высокой башни. И он будет править. Не беда, что девять десятых населения вырежут его войны. Люди плодятся быстро, а Гунд получит бессмертие...
   Надо всего лишь идти. Просо идти. Естественно, убивая всех, кто заступит дорогу. И оставляя за собой безжизненную, сдобренную золой и кровью пустыню. Что ж, это завсегда пожалуйста. А как хочется погнать колоны войска быстрее...но нельзя. А вдруг армия встретит серьезное сопротивление. Нельзя, чтобы войны шли в бой вымотанными скорым маршем.

***

   Дракмор все еще отправлял послов во все концы мира. Раньше посланники возвращались с дерзкими ответами, лишь немногие соглашались вывести свои рати. Однако сейчас, когда стало известно о том, что черная змея движется, дотла выжигая все на своем пути, всем стало понятно, что с этими не договориться (некоторые пробовали), не пересидеть по крепостям, не отдать кое-какие земли, сохранив остальное.
   Когда это стало понятно, все больше и больше полков стекалось к назначенному Найтари месту, аккурат на пути армии вторжения. На время забылись старые распри между непрерывно грызущимися княжествами и танствами, ведь сейчас стояло дело поважнее какой-то пограничной грызни. Даже надменные Лесные эльфы преклоняли слух перед словами "ограниченных хумансовских" военачальников, по полвека водивших полки на смертное поле. Паладины, ставшие враз главными советниками, не сомневались, что непосредственно армию вторжения разбить объеденными силами удастся. Однако они признавались, что дракон, проклятье Эльфаррана, может преломить ход сражения.
   Радостные новости принесла Мегана. Она увидела надежду этого мира, стоящего на палубе купеческого баркаса с золотыми мечами за спиной. Оставался лишь вопрос, успеет ли последний Инквизитор вовремя, или же нет.
   Пока же оставалось просто ждать. Ждать и принимать все новые и новые подкрепления, стягивающиеся в один кулак.

***

   -Гунд прислал донесение, повелитель. Они движутся на запад без промедления, не встречая преград. Все в страхе бегут перед его армией.
   -И идиот Гунд решил, что так парадным маршем и дойдет от океана до океана? Его ждет засада. В которую он и ведет свои тысячи. А там и Инквизитор, все таки заполучивший мечи, и трое паладинов. А может и мой братец Радагас... Ну ничего. Я сам выйду против Инквизитора.
   -Но милорд, даже вы...можете не справиться.
   -Не переживай, Волк. Силы Тьмы растут с каждым часом. А Лаэрдинн еще не вступил в полную силу. Скажи лучше, есть ли новости от Темной тройки?
   -Да, мессир, наблюдатели докладывают, что силы Тьмы идут наступлением по всему фронту. Светлые, вкупе с Серыми и Инквизиторами могут только чуть сдержать этот прилив.
   -Это не надолго. Свет всегда слаб. Но, тем не менее, мы еще не владеем всем Сущим. Миттео, Азраила и Бальтазара опрокинут опять на старые позиции. Ну может немного потеснятся. А на меня вышние не обращают внимания, потому что я не штурмую междумирья, а всего лишь ставлю под свою руку мир за миром. Кстати, тот первый мирочек, на котором мы устроили тренировку, как там дела?
   -Риппах справляется, милорд.
   -Хорошо, пока Гунд очищает нам еще один плацдарм, распорядись открыть порталы. Я хочу перебросить кое-какие силы на помощь Пирусу. Полки Радагаса отбросили его к самой Пылающей твердыни - его оплоту. Что-то не везет ему в этой войнушке.
   -Осмелюсь заметить, повелитель, Радагас собрал почти всех вольных странников. За него сражаются одни наемники. Сами рати лорда Радагаса лорд Пирус истребил еще когда ваш брат вторгся в пределы Зеннда - ленного мира Владыки Огня.
   -Даже так? Интересно, чем Радагас собирается расплачиваться? У него же нет такой коллекции артефактов. Или за него расплатятся Светлые, к которым он переметнулся. Хотя это не важно. Чем занята леди Айрана, Волк?
   -Заперлась в заклинательном покое, милорд. Змеелюды не выпускают ее из поля зрения, как вы и приказали.
   -Прекрасно.
   -Осмелюсь спросить, милорд, значит ли это, что вы не доверяете ей?
   -Отнюдь. Просто она всегда была излишне...доброй. А сейчас, когда мой план вот-вот удастся доброты не должно быть.
   В двустворчатые двери апартаментов лорда Элозара кто-то робко постучал. Владыку Холода боялись пуще, даже, чем настоящего хозяина Замка Теней, пропадающего на Красном острове. Волк приоткрыл дверь, чья-то рука передала ему свиток и исчезла.
   -Милорд, лорд Ириодал только что прибыл. Эскорт выехал из замка, чтобы встретить его.
   -Что ж, пойдем и мы. Поприветствуем его.

***

   В открытые ворота Замка Теней въехала кавалькада всадников. Едва они прошли через мощную арку, четверо дюжих огров навалились на массивный ворот, запирая ворота и поднимая мост.
   Случившиеся во дворе замка (сам замок от крепости отделяла еще одна стена, не такая высокая и толстая, но тоже способная пообломать зубы врагу) солдаты поспешно выстроились в правильные баталии. На снег двора выступил Владыка Льда, за спиной которого незримой тенью маячил Волк. Телохранитель увидел задержавшегося воина, не успевшего встать на свое место, и метнул ему в спину свой меч - Волчий зуб. Любое нарушение здесь каралось одинаково - немедленной смертью. Всадники въехали под самые стены замка. Впереди на вороном жеребце ехал сам Ириодал. От взора Элозара не укрылось, что он еле-еле нормально держится в седле. Что-то очень сильно измотало Повелителя Тени. Может, даже сильнее, чем приснопамятный бой с Радагасом в жерле вулкана вымотал самого Владыку Холода.
   -Ратмир, - бормотнул Темный лорд, - Основательно его потрепало, как я и рассчитывал. Отлеживаться будет долго. Мне времени хватит.
   Его слово потонуло в лязганье железа о железо - солдаты отдали честь, грохнув рукоятями мечей о нагрудники. Маги припали на одно колено. Элозар же дождался, пока Ириодал не поравняется с ним и чуть склонил голову, приветствуя его, как равного.
   -Готовь рати, Элозар. Вытащим Владыку Камня и Пируса и присоединимся к моему брату и его присным. Урвем себе кусочек с их стола.
   -Целое лучше куска, лорд Ириодал.
   -Я понимаю, на что ты намекаешь. Но придется подождать и удовольствоваться малым. Иначе придется схватиться с ними.
   -В чем же дело?
   -Ты же знаешь, нам не одолеть в поединке этих трех.
   "-Тебе не одолеть, - подумал Элозар, - У меня припасено кое-что, что даст возможность поторговаться и, если не получится, достойно устоять почти на равных. Да и Губитель будет не бесполезен на крайний случай, хоть и приготовлен для тебя. Ириодал, Ириодал. Прав Миттео, тысячу тысяч раз прав. Без неведомо как доставшегося тебе Меча ты - ничто. Ах, если бы Он мог выбирать... Ну ничего, ничего, подожди, представится удобный случай, Меч Тьмы будет висеть в моем арсенале".

15

   Ассасины Ордена крови больше не бежали. Они шли медленно, но неотвратимо беря немногочисленный отряд Канна и эльфов в полукольцо. Они шли, давая разглядеть себя во всей красе, узреть их силу, давая страху поселиться в души врагов. Им торопиться некуда - цель - вот она, стоит и ждет. А с ним те, кто убивал братьев (и сестер). Те, кому надо отомстить. А месть - блюдо, которое стоит подавать остывшим. Обреченным бы сейчас вскочить на коней и дать шпоры, и молиться, что стрела или дротик в спину (адепты ордена не гнушались ничем) окажутся медленнее скакуна. Но они стоят, приготовив железа. Что ж, пусть стоят. Кто это там воет, словно заждавшийся любовник, ждущий подругу? А, это орк воет от нетерпения. Подожди, зеленокожий, и ты получишь, что причитается. Почему из-за спины вылетела стрела? Кто не сдержался, будет наказан. Пущенную почти что наудачу стрелу встречает гномий топор и крошит ее в щепы. И ты, борода, получишь свое, только потерпите. Эльфы-то стоят, им-то что. А вот человек нервничает. Кончик меча - ах, какой меч - так и танцует. Эльфка-лучница кладет ему ладонь на плечо, что-то шепчет, и руки человека перестают дрожать. Жаль. Испуганный враг - почти мертвый враг. Так гласит Мудрость Ордена.
   Один из трех командоров Ордена поворачивает коня. Неужто боится? Смерть тебя побери, что ты думаешь себе? Конечно же командор не боится. Он владеет магией и отходит, чтобы прикрыть своих птенцов, если что-то пойдет не так. Мудрость Ордена...
   Ах, если б можно было идти чуть быстрей. Но нельзя, братья надвигаются сплошной стеной. Нельзя вырываться вперед. В Ордене это не признак геройства, а пренебрежение пресловутой Мудростью. Два коротких клинка на длинных, по локоть, чтобы прикрывать руку, рукоятях просто звенят от нетерпения. Скорее бы, скорее. Да. Вот они.
   Правая рука привычно взмахивает странным оружием (таким пользуются только кое-где в Восточной империи), левая поднимается к груди для защиты. Справа один из братьев раскручивает свой цеп с усеянным шипами шаром, слева брат готовит трезубец...
   ...Одним мечом Канн рассекает цепь, крепящую шипованое ядро к рукояти цепа, тут же орк проныривает вперед и втыкает все три зубья своего кинжала в живот ассасину, следующим движением отбивая меч его сотоварища. Второй клинок Канна разрубает лезвие странного оружия, которое держит совсем еще молодой, почти мальчик, боец. Тот даже не успевает понять, как могло случиться, что он умирает, а сразивший его полуэльф уже рубится со следующим. Эльфы вступают в драку. Их оружие звенит, сталкиваясь с оружием посланных неведомо кем убийц. Один падает, ему в правый бок впивается трезубец, но и сам удачливый адепт Ордена погибает. Гном одним разворотом топора обрубает трезубец, оставляя в руках лишь бесполезную палку, а на втором развороте слетает голова. Шакур рубится сразу с двумя. Длина Рубилы не позволяет его противникам, вооруженным серпами, дотянуться до мага, но они умело обходят его. Если бы Тириэль не ткнула одного в шею с боку своим кинжалом, Шакур бы не устоял. Несколько Ночных эльфов сразу падает, сраженные рукой одного и того же мастера обоиручного фехтования. С ним схватывается Канн, сам едва не пропуская удар, отбитый верным Удруком.
   Все смешалось. Люди и нелюди режут друг друга, льется кровь, обрываются жизни, взлетают и опускаются окровавленные клинки для того, чтобы прервать чье-то существование или не дать прервать собственное. В толпе мелькает золотой вихрь. Против сабель Канна не может устоять никто. Вопит на своем грубом для слуха языке гном, не переставая вертеть над головой топор, разрубающий врагов едва ли не пополам. Тенью за хозяином следует Удрук. Его ятаган и кинжал довершают дело, начатое Канном. Спокойно и расчетливо бьется Шакур, словно он не на смертном поле, а в фехтовальном зале и из ран его не течет настоящая кровь. Тириэль как может защищает своего мужчину, но не всегда успевает. А вокруг падают тела. Люди и эльфы скользят на крови. Не прекращается звон клинков. Сражающимся кажется, что они бьются уже многие года, что прошли эпохи, что уже сама вечность успела поседеть и сгорбиться от старости, хотя резня длится не больше получаса.
   Наконец последний ассасин Ордена крови падает, сраженный мечом Канна. Полуэльф замирает со смотрящими в землю клинками. Вокруг собираются уцелевшие. Около десятка эльфов, кто еще может держать оружие и стоять на ногах, тяжко опирающийся на топор Дромар, Шакур в прилипшем от крови кафтане, Тириэль, держась за кровоточащую царапину на животе, Подползает дважды серьезно раненый Удрук. Орк пытается подняться, но не выходит и он вновь падает наземь, воя от стыда.
   До того остававшийся за схваткой всадник тронул коня. Гнедой жеребец пустился вскачь, замерев, ровно вкопанный, на расстоянии полета стрелы от победивших. Командор Ордена крови привстал в седле. Шакур рыкнул сквозь сжатые зубы от накатившей волны чужого заклинания. Сверху на сгрудившихся эльфов и Странную компанию быстро опускалась огненная сеть, шипя и разбрызгивая колючие искры.
   -Shield! - крикнул молодой маг и завалился на руки стоящих рядом. Из последних сил поставленную защиту смело, как будто ее и не было. Огненная смерть приближалась.
   Золотой меч прочертил небо, словно рассекая огненные нити сети,...и она распалась. Второй клинок, смотревший в грудь командора, вдруг удлинился и вошел в тело последнего ассасина. Тот покачнулся и медленно сполз с коня. Грудь его была разворочена, словно от прямого попадания файербола.
   Канн вскочил на коня и крикнул:
   -Позаботьтесь о раненых и двигайтесь в сторону Дракмора. Я не могу ждать.
   И дал шпоры животному. Гнедой жеребец заржал и галопом припустил по улицам Брайта-на-Сволле.
   Он ехал в одиночку сражаться с Проклятьем Эльфаррана - ожившим после многих веков спячки драконом. Чтобы лишить нападающую армию Тьмы козыря, чтобы дать шанс в битве защитникам мира. Странная компания присоединится к ним. Не может не присоединиться. И он тоже встанет под эти знамена, но только после победы над драконом.

16

   День сменяла ночь, потом снова солнечный свет входил в свои права, и вновь уступал место на небосклоне луне. Одинокий всадник рысил по брошенной всеми живыми земле. Порой на его пути попадались сожженные деревни, вытоптанные поля, однажды даже встретился небольшой город с разбитым плетнем и вырезанными жителями, чьи трупы никто не потрудился убрать, оставив на поживу вовсю хозяйничающим воронам. Начались земли, где бал правил дракон. Земля здесь была прожжена до самого основания, постройки обращены в прах.
   Канн заночевал под чудом уцелевшим деревом, раскинувшим нагие ветви над безжизненной равниной. Конь страдал от бескормицы. Запасенный в обитаемых областях овес подходил к концу. Сам Канн голода не чувствовал, хотя ел еще меньше своего скакуна. И сейчас он сидел перед разожженным костерком, закутавшись в плащ. И ждал. Ветки прогорели, опали слабо мерцающими угольками.
   Где-то вверху зашумел ветер, создаваемый взмахами могучих крыльев. Конь рвался с привязи, рыл копытом землю и отчаянно дергался, тщась порвать узду. Его хозяин посмотрел в ночное небо. Там, распластавшись в аэре, плыл огромный крылатый ящер. Медно-красная чешуя отражала мертвенный свет убывающей луны. Несмотря на высоту, дракона можно было разглядеть во всей красе, вплоть до хищно топорщащихся усов-вибриссов. Зверь заложил крутой вираж и спикировал вниз, на лету изрыгая из глотки пламя.
   Канн был готов. Золотые мечи скрестились в защитном жесте и поток жидкого огня разбился о казалось бы столь незначительную преграду. В лицо Лаэрдинну дыхнуло жаром, плащ за спиной занялся. Дракон же вновь попытался набрать высоту.
   -Ну нет, теперь моя очередь.
   Мечи-близнецы вновь скрестились, прочерчивая небо, и резко разошлись в стороны. Небо перед носом дракона окутало золотистое марево, из которого ударили молнии. Простые ветвящиеся росчерки белого, доступные любому магу Воздуха. Большинство молний бессильно скользнуло по чешуе, упав вниз ручейками жидкого пламени, однако некоторые пробили кожистые крылья, больше похожие на галерные паруса. Дракон заревел и, тяжко взмахивая покалеченными крыльями, зашел на посадку.
   Когтистые лапы взрыли и без того настрадавшуюся землю. Хвост, увенчанный шипастой булавой, пролетел над головой полуэльфа. Его мечи звякнули о чешуйчатую броню на лапе. Дракон заревел еще сильнее, почти оглушая одинокого воина ревом. От смрадного дыхания ящера заслезились глаза. Подраненная лапа взлетела, отбрасывая дерзкого. Следом устремился сноп огня из вонючей пасти. Столб текучего пламени врезался в дерево, превратив его в огромный факел.
   Магическое оружие словно подсказало своему хозяину что нужно делать. Как тогда, в пещере хранителя, Канн закрыл глаза, стараясь сосредоточиться. Время для него остановилось, очередной огненный плевок застыл на полпути. Он видел за своей спиной стремительно кующееся копье снежно-белого пламени. И представил, что превращается в его жало, разящее без промаха и без жалости. Существовавшее только в воображении Канна копье прошло сквозь тело дракона. Ящер выгнулся дугой, высоко запрокинув голову и изрыгая в небо снопы пламени.
   Канн открыл глаза. Время вернуло свой нормальный ход. И в лицо полуэльфу ударил драконий огонь. Золотые мечи секли жидкое пламя, словно обычный клинок молодое деревце, спасая своего хозяина. Но сильный жар опалил Канна. Глаза чуть не вытекли, лицо покрылось ожогами, волосы на голове задымились. И резко вынырнула с дальнего конце реальности драконья лапа, припечатавшая его к неистово пылающему стволу. Оттуда, где когти порвали кожу, по телу стремительно расползалось недоброе жжение, из ран сочилась кровь. Перед лицом Канна клацнула страшная пасть, в три ряда усеянная желтоватыми кинжалами зубов. Он успел увернуться, и драконья башка влетела в дерево, оставив на еще держащемся стволе уродливый шрам. В ответ Лаэрдинн рубанул обоими клинками по открывшейся шее дракона с той стороны, где броня была более мягкой. Его облило черной неприятно и резко пахнущей кровью. Следующим движением он вонзил мечи в все еще давившую на него лапищу. Та разжалась, выпуская Канна на волю. Он перекатился, норовя очутиться под брюхом ящера, но забыл о хвосте. Бронированная плеть с булавой хлестнуло с громоподобным звуком и скоростью атакующей змеи. Левый меч парировал удар, хотя сам Канн едва-едва заметил угрозу, правый врезался в шиповатый шарик булавы. Слева драконья башка. Зубы угодили мимо, но лобный гребень сильно ударил Канна, отшвырнув того на несколько шагов. Под голову попал камень. На затылке потекло что-то теплое и липкое.
   Дракон приближался, готовясь в любой момент плюнуть своим пламенем. Дерзкий человечишка, посмевший ранить древнего ящера, погубившего за свою жизнь не одну сотню таких же букашек, неподвижно лежал, не выпуская из рук проклятые железки, причиняющие драконьей плоти боль. Из пасти чудовища вырвался торжествующий рев - он уже предчувствовал, как отправит противника в пасть и подзакусит им. Неожиданно оба меча словно удлинились. Золотые росчерки вонзились прямо в небо дракона, а Канн был уже на ногах. Втыкая мечи, как скалолазные кошки в броню, он уселся верхом на шею дракона и принялся рубить. Обезумевшая от боли тварь плевалась огнем, попадая на собственную спину, пыталась сбить устроившегося человека лапами, достать пастью, но тщетно. Золотой меч прошелся по глазу. Оранжевая буркалка, похожая на кошачий глаз, лопнула и вытекла вместе с охряной слизью. Ящер повалился на спину, тщась придавить Канна массой, но полуэльф оказался ловчее. Мечи воткнулись в мягкое подбрюшье, распарывая живот. Покалеченный хвост свистнул, но не попал в цель. Вместо этого он отвесил собственному хозяину звонкую оглушающую оплеуху.
   Канн перебежал по брюху дракона ближе к голове. Взмах меча, еще, третий, четвертый, и драконья башка, ошалело вращая единственным уцелевшим глазом отделилась от туловища. Из разрубленной шеи фонтаном вытекала черная кровь, впитываясь в землю. Неожиданно обезглавленное тело задергалось, ногам Канна даже через сапоги стало очень жарко. Едва он спрыгнул с поверженного ящера и отбежал подальше, исполинская туша полыхнула ярко-оранжевым пламенем.
   -Дракона нет, - сказал полуэльф сам себе, - время заняться ранами и двигать на войну.
   Остаток ночи ушел на то чтобы обработать кровящие раны целебной мазью - работа Тириэль, - перевязать их и поймать в испуге сбежавшего коня. Рассветные лучи застали Канна уже скачущим туда, где через несколько дней разразится битва за мир. В трех днях пути на восток от границ Дракмора.

17

   Волк спешил по коридорам и переходам Замка Теней с новостью. Он не замечал отдающих честь воинов, не замечал, что кого-то толкает и не обращал на проклятья сначала и извинения, когда телохранителя Темного лорда узнавали. В апартаментах Владыки Холода не было, в его заклинательных покоях тоже. Он сам вышел навстречу слуге. Они столкнулись в одном из залов. Причем Волк не сразу заметил хозяина и налетел на него. Лишь едва не сбив лорда Элозара с ног, Волк заметил свою ошибку и рухнул на колени.
   -Плохие новости, мой повелитель. Дракон убит, армия Гунда через четыре дня по местному счету столкнется с объединенными силами сопротивления. Магическая разведка не дала узнать точное число и местоположение этой армии. Известно только, что там все, кого можно было собрать, есть маги, причем много.
   -И поэтому ты паникуешь, Волк?
   -Но мессир, лишенная поддержки дракона наша армия...
   -Это всего лишь разведка боем, Волк, не стоит принимать ее неизбежное уничтожение так близко. Сопротивленцы еще умоются кровью в бою. Да и кто победит - неизвестно. То, что дракон погиб, конечно, плохо. Но терпимо. Лаэрдинном придется заняться мне. Как дела у лорда Пируса?
   -Наши полки почти сняли осаду его крепости, милорд. Сейчас объединенные силы Владыки Огня и наши вырезают поголовно всех, кто принимал участие в осаде. Мы несем потери, но они терпимы и восполняемы.
   -Значит можно рассчитывать, что к началу боя оба Владыки будут там?
   -Да, милорд.
   -Против четверых Владык Стихий им не устоять. Вчетвером мы разберемся с новым Инквизитором.
   -Но милорд, не будет ли это действие нарушением Равновесия?
   -Не думаю. Мы не будем вмешиваться в саму битву. Пусть смертные сами разбираются между собой. Наша цель - двенадцатый Инквизитор и три паладина.
   -Прошу прощения?
   -В армии, противостоящей нашей, будут биться трое паладинов. Естественно, на них наложены определенные ограничения, но в запале боя они могут их откинуть. Тем более, что благодаря Темному Свету баланс и так нарушен в нашу пользу. Их вмешательство будет для весов столь незначительным, что даже суровый Трибунал - суд Инквизиторов - их оправдает. А, совсем забыл. Передай мой приказ Гунду. Двигаться в боевых порядках, опасаясь засад. С бронями не расставаться, магам штурмовать защиту вражеской армии. Пусть знают, что мы знаем о них и готовы к бою.
   -Будет сделано, мой повелитель, - Волк поклонился и отбыл.

***

   Генерал Гунд еще раз перечитал принесенный магом, отвечающим за связь с Замком Теней, свиток. Наконец-то бой. Достойное дело, в котором он, Гунд, покажет себя. Подтвердит, что не зря Тесный лорд облек его доверием, дав под начало армию вторжения, что не зря выделил простого смертного воина - даже не аватара - среди своих бесчисленных слуг. И докажет, что не безосновательно претендует название наместника в этом мирке.
   -Конные дозоры на три лиги вперед, - распорядился он, - перейти на шаг, к бою готовсь. Перестроиться, чудищ вперед. На разорение не отвлекаться.

***

   -Они идут, - доложил старшина магов на совете военачальников Объединенного войска, который проходил в походном шатре Найтари, - Через четыре-три дня будут здесь. Магическая активность высока, они штурмуют нашу защиту, стремятся увидеть войско и как-либо навредить, но мы можем их сдерживать, хотя некоторые принципы построения заклятий нам не понятны.
   -Предлагаю усилить передовые секреты. Пусть тревожат их засадами. Потом, в бою, мы сможем иметь некоторые силы в тылу врага.
   -Согласен
   -Предлагаю моих эльфов. Они непревзойденные лучники. Нескольких поданных Найтари Эльфарран и добровольцев людей. Из числа лучших
   -Нет, просто добровольцев. И эльфов, ни ваших, ни Ночных, мы всех не отправим.
   -Думаю, его величество Тингол не имел в виду всех.
   -Да.
   -Тогда решено.
   -Еще предлагаю нескольких магов. Скажем, по два на секрет.
   -Дукран, потянете?
   -Вполне, мессир.
   -Вперед.
   Полог откинулся, адъютант прошептал что-то часовому, тот передал самой эльфийке-царевне:
   -Ваше высочество, прибыли остатки отряда Арласа. Почти все раненые. И с ними эльфийка из Лесных, человек-маг, гном и орк. Человек требует встречи с вами. Говорит, дело касается командира Тин-Лаэрдинна.
   -Скажи, чтоб обождали. Я сама выйду к ним, - а потом собравшимся, - Итак, мы решили. Собрание закончено?
   -Да, госпожа.
   Минуту спустя, когда начальники объеденного войска покинули шатер Найтари и разошлись по бивуакам свих полков, двое эльфов-телохранителей ввели просителя. Перед молодой правительницей Дракмора предстал почти юноша с посохом в руке и мечом на поясе. Некогда щегольской наряд его теперь был изодран, испачкан кровью и грязью.
   -Ты хотел мне сообщить вести, - начала правительница, упустив церемониальные приветствия.
   Юноша выпрямился и заговорил:
   -Прежде всего, я и мои спутники хотели бы защищать свою родину вместе с вашими полками. Думаю, для нас найдется место?
   -И даже прочный доспех. Ты говорил, что твои вести касаются некоего Канна Тин-Лаэрдинна.
   -Да, моя госпожа. Нам посчастливилось путешествовать вместе с ним и даже оказаться во многом полезными. Перед тем как покинуть нас ради боя с драконом он просил меня кое-что передать вам. Он просил сказать, что всегда будет любить вас, госпожа, что бы ни случилось с ним или с вами.
   Слышавшие эти слова телохранители Найтари притворились глухими. Не в правилах Ночных эльфов было лезть в чьи-то сердечные дела, а, тем более, в сердечные дела законной правительницы (хотя знатные семейства еще со дня коронации шептались о возможной связи новой царицы и сына ренегата).
   Сама же эльфийка вспыхнула, как факел, и вынуждена была отвернуться к стене с висящим на ней гобеленом. Шакур склонил голову, чтобы не видеть смущение правительницы и пятясь покинул шатер.
   Услышав слова молодого мага, Найтари, несмотря на заалевшие щеки и сбившееся дыхание, успокоилась. Ничто не делает влюбленную женщину спокойнее, чем известие о том, что она любима и вскоре увидит своего возлюбленного. Разумеется, о том, что Канн может пасть в битве с драконом, мысли не допускалось.

***

   Два дня спустя, под вечер, на измученном коне прискакал всадник. Большинство обитателей лагеря уже знали, кто он и с чем пожаловал, поэтому, едва дозорные прискакали в лагерь с вестью, встречать Канна вышли все, кто не нес караульную службу в тот день. Полки людей и нелюди стояли правильными квадратами, алея на последних закатных лучах стальными боками панцирей. Особняком стояла Странная компания в новеньких бронях (доспехом пренебрег только Шакур, определенный под начало Старшего мага Дукрана, некогда встреченного при дворе Улафа Олсенна).
   Воображение большинства собравшихся рисовало гордого витязя в богато украшенной броне на могучем коне под затейливо украшенной сбруей, везущего на жале копья голову ящера. Появление еле плетущейся шагом клячи с каким-то нищим, кутающимся в ношеный рваный-перерванный темный плащ, на спине, который едва держался в седле, вызвало целую серию переглядов.
   Когда конь поравнялся с квадратом военачальников (танов, князей, двух королей, одной царевны, генералов и высших нобилей), всадник бросил им под ноги притороченную к седлу сумку, спешился сам и припал на колено, оказавшись (может и случайно) перед Найтари.
   -Вы многое сделали, Канн Тин-Лаэрдинн, - сказала она за всех, - Никто из здесь присутствующих не забудет вас, если останется хоть кто-то. Вам нужен уход лекарей и покой, пока это еще возможно.
   Странная компания приветствовала своего друга более тепло. Здесь были объятия, хлопки по спине и громовой рык гнома "да мы всем миром его так напоим, что неделю не проснется". Чуть позже орк на руках донес обессилевшего хозяина до палатки, где организовали лазарет, ныне пустующий. Страже пришлось насильно вывести Удрука вон, но тот свернулся на пороге, облачившись в недавно выданный доспех и приготовив свое оружие.
   А ночью бдительная стража (орк в том числе) могли наблюдать, как в лазарет прошмыгнула стройная фигурка молодой эльфийки. Вопросов не возникло, все знали, что это царица дракморская. Король Лесных эльфов Тингол (когда соглядатаи старого интригана донесли) только криво усмехнулся - он-то некогда рассчитывал женить ее на своем, ныне покойном, сыне.

***

   А еще день спустя уже из лагеря можно было увидеть бивуаки войска противника. Чуть раньше вернулись те, кто уходил в секреты. Выполнить первоначальный замысел - оставить войска в тылу армии Тьмы - оказалось не реально. Засевшие по дороге группы делали все возможное, но ощутимых потерь врагу так и не нанесли - слишком много было брошено на убой лордом Элозаром. Руководители Объеденной армии последний раз проверили троившиеся линии укреплений: рвы и палисады, простые солдаты предпочли уделить внимание и так идеальному состоянию оружия и брони.
   Благодаря магии Тириэли Канн уже оправился от ран. Теперь он на гнедом жеребце и в кирасе гарцевал возле своей повелительницы в полном соответствии с должностью наш'хаера.
   Немного в стороне собрались трое паладинов. Они исподлобья поглядывали на черные шатры и молча готовились драться за совершено чужой им мир.

***

   Гунд лично объезжал построившиеся для смотра полки. Его, в принципе, не особо интересовало вооружение и обмундирование подчиненных - он и так знал, что годы опыта предохранят его людей от небрежности. Гунд делал это просто потому, что так было принято. Во время объезда баталий он не выпускал из рук поданный адъютантом свиток.
   -Это точно? - в сотый раз переспросил он у присутствовавшего здесь же автора свитка.
   -Да, генерал, - так же в сотый раз отвечал тот, - Мои подчиненные засекли его ауру и силу Мечей.
   -Надо известить Владыку Холода, - это уже было ново.
   -Генерал Гунд, не считайте меня глупцом. Разумеется, милорд уже получил это донесение даже раньше вас.
   Гунд хрустнул зубами, дав себе зарок разобраться с этим типом, генералом от магии. Он дико не любил, когда в ЕГО войске что-то случалось через его голову. Ну ничего, после победы он поставит этого червя с посохом на место. Ведь именно его, а не кого-то еще, осыплет милостями Владыка Холода и Льда.

***

   -Час пришел. Уже завтра мы сможем самолично разделаться с последним Инквизитором, а месяцем-другим позднее - будем править, как боги. Пора взяться за мечи. Вы со мной?
   Вороненый клинок - Великий меч Холода и Льда взлетел в руке Элозара.
   -Да, - тоже черный Великий меч Пламени, которым владел лорд Пирус, скрестился с оружием Владыки Льда
   -Да, - добавил Великий меч Камня Владыка Камня
   -Да, - словно нехотя Айрана присоединила Великий меч Вод к остальным.
   В тот же миг четверо в черных мантиях и капюшонах оказались в лагере противостоящего Объеденной армии войска. Чем, кстати, вызвали тихое неудовольствие Гунда и крушение всех его столь радостно лелеемых планов.
   Ночь. Все замерло, чтобы наутро противостоящие армии сшиблись, теряя мертвыми и ранеными чьих-то друзей, отцов, братьев и сыновей.

18

   Наступило утро. Противостоящие войска выстроились каждое на своей стороне. Ни с той, ни с другой стороны не выехали переговорщики - этим врагам не о чем было договариваться. В полной тишине армада Тьмы двинулась в атаку. Вперед пропустили чудищ. Те бегом преодолевали разделявшие армии футы. Эльфы уже давно начали осыпать их стрелами, а когда монстры подобрались поближе, огонь открыли и люди. Стрелы и арбалетные болты застревали в толстых шкурах, но то и дело одна из тварей погибала. Вот они уже уперлись в палисад. Начали разметывать его по бревнам. Тогда в дело вступила тяжелая конница. Три кавалеристских крыла вылетели из засады и взяли тварей в кольцо. Но даже окруженные они сражались, не имея достаточно мозгов, чтобы понять бессмысленность сопротивления.
   Всадников стаскивало с коней щупальцами, рвало напополам когтистыми лапами, зубастые пасти наносили страшные раны. И тогда взревели рога. Остальное войско Темных пошло в атаку. Затихшие лучники снова пускали ливни стрел. Большая часть их застревала в сомкнутых щитах, но некоторые находили дорожку в едва заметном просвете между щитами, в сочленениях доспехов. Падали раненые, реже - убитые, но их тут же затаптывали свои же колонны. Никто даже не думал, что раненым товарищам нужно помочь, вынести их с поля боя. Это в войске лорда Элозара было не принято.
   Полетели ответные стрелы с черными древками и такими же перьями. На сей раз закрываться щитами пришлось уже стоящим за палисадом. Забегали лекари с белыми повязками на руках.
   В ход пошла магия. Пока что простейшие огнешары, молнии и щиты. А вокруг гибли люди. Кто от стрел, кто от шального заклинания, кто от лап все еще не добитых чудовищ. Вдруг перед палисадом что-то сверкнуло молочно-белым, запылал белоснежный огонь. Немногие уцелевшие коники, в том числе и трое паладинов, вернулись за ограждение.
   -Потери огромны, - доложил Бейомир, сняв помятый шлем. - Мегана легко ранена.
   И тут чудовищный грохот взрыва на секунду оглушил всех. Тщательно выстраиваемый из ошкуренных и заточенных бревен палисад разнесло на горящие щепки. До того неспешно шагавшая под ливнем стрел вражеская пехота припустила бегом. В дело вступили уже тяжелые бронебойные арбалеты, пробивавшие конного латника вместе с конем. Мертвые и умирающие западали чаще. Более хорошо обученные полки метнули специально утяжеленные пилумы. Но, естественно, черную лавину это не остановило.
   С жутким лязгом, треском и хрустом первые ряды переломили копья о противные щиты. Они же - щиты - столкнулись мигом позже.
   -К мечу! - скомандовали разом все сотники обоих армий.
   Тактика Темных была понятна - они были сильнее в одиночных схватках, поэтому старались навязать дуэли. Защитники же пытались держать строй, огрызаясь взблесками пик.
   -Конница Оргона вошла в бой, - сообщил кто-то, хотя и без этих слов с холмика, на котором помещалась ставка командования защищающегося воинства, видна была туча пыли, поднятая копытами конного эскадрона.
   -О, нет, - простонала Мегана, - Смотрите!
   Между рядами стремительно марширующих вперед, на подмогу бьющимся товарищам, колонн в одну линию на вороных конях скакали четыре человека, вернее, сущностей, лишь внешне похожих на людей.
   -Нам придется попытаться справиться с ними.
   -В чем же дело? - Азарат набросил налицо забрало шлема и воинственно крутанул меч.
   -Они неизмеримо сильнее. Лаэрдинн еще не вошел в силу Инквизитора.
   -Выбора нет, - сказал Канн.
   Он и трое паладинов сели на коней и поскакали навстречу неумолимо приближающейся темной четверке. Им давали дорогу, воины приободрялись и встречали врага с большей силой. Они не понимали, что те четверо, что решили бросить вызов Великим - смертники. Сами обреченные это понимали. Но НАДЕЯЛИСЬ, ибо за ними МИР.
   Всадники на вороных конях и четверо встречающих их замерли в пятнадцати футах друг от друга. Вокруг них сразу расчистилось место. Бой кипел везде, кроме небольшого пятачка.
   -Вот мы и встретились еще раз, Лаэрдинн. Не забыл еще меня?
   -Нет, не забыл, лорд Элозар.
   -Прекрасно. Сейчас вы умрете. Ты - от моей руки, а эти жалкие ничтожества станут развлечением для моих товарищей.
   В руках Владыки Огня появился сгусток пламени, он медленно отвел руку для броска...огненный шар полетел быстрее арбалетного болта. Откуда-то Канн знал, что даже четверо паладинов вместе не смогут защититься. Он инстинктивно схватился за мечи, но вместо того, чтобы защищать соратников, они отбили ледяное копье, пущенное Элозаром.
   Тем временем, огнешар летел к трем паладинам. Внутренним зрением, открывшимся в пещере хранителя, Канн увидел возводимый на его пути барьер, тут же не выдержавшей чересчур сильной атаки. И вдруг сгусток пламени пропал. Просто исчез, словно его и не было.
   -В другой раз, Элозар, - сказал кто-то за спиной и сверху, - у смертных своя битва, у нас своя.
   -Ариэль! - вскричал темный лорд.
   -И не один, - с этими словами зависший в нескольких футах от земли Инквизитор повел рукой. За спиной Канна и трех паладинов открылся портал, из которого вышли соратники Бейомира. Их было никак не меньше сотни. Все в сверкающей броне, с вычеканенным против сердца золотым крылатым львом, в синих развевающихся плащах, с клинками наголо.
   -Ну ладно. Господа, - обратился Владыка Льда к остальным, - Убейте эту шушеру, а я займусь Инквизитором. Пирус, сумеешь разобраться с этим выскочкой, метящим в Инквизиторы?
   -Да без проблем, - и потом Канну, - Защищайся!

***

   Прямой полуторный меч сверкнул в волоске от лица полуэльфа. Быстрее, чем мысль взлетел золотой ноэр, отражая удар. Второй меч ринулся вперед, намереваясь в выпаде пробить черный плащ и попить вражьей крови. Но Владыка пламени сумел увернуться и ловко сбить Канна с седла. Тот перекувыркнулся на земле и скрещенными мечами встретил падающий с высоты лошадиного роста клинок. У самого смертного (относительно, конечно же) Канна Тин-Лаэрдинна шансов даже просто дожить до этого мига не было. Его защищали волшебные мечи, живущие собственной жизнью и оберегающие того, кого они признали в праве владеть собой. Черный клинок упал на скрещенные недлинные ноэры, едва не вырвав рукояти из рук хозяина мечей. Пока Великий меч Огня поднимался, чтобы еще раз опуститься, Канн откатился под брюхо бешено переступающего вороного коня и крест-накрест полоснул по брюху животного. Конь взъярился, пролетел бешеным галопом полтора шага и повалился на бок. Его седок не успел выбраться из стремян или взлететь вверх, как это неоднократно демонстрировали другие Владыки Стихий. Лорд Пирус с железным лязгом (не иначе под балахоном у него скрывались доспехи) опрокинулся наземь, но меча не выпустил. Пока он сжигал своим пламенем ремень стремени, опутавший ногу, Канн кошачьей походкой Ночных эльфов пробежал разделявшие их ярды. Махнул мечом, но тот, вместо плоти, встретил железо меча. Второй меч сам взлетел к груди, закрывая тело от ударившего столба огня. Канна отшвырнуло в пыль чуть ли не под ноги ринувшемуся в атаку полку паладинов. Чтобы не быть затоптанным, он еще раз катнулся по земле, и краем глаза успел увидеть целый ярящийся огненный вихрь. Владыка Огня не скупясь тратил Силу. Когда жар, исходящий от гигантского зарева, затопившего полнеба и все пространство, на котором бились лорд Пирус и новоиспеченный Инквизитор, что-то мягкое, прохладное коснулось дважды - драконом и Пирусом - обожженного лица Канна. С востока повеяло легким бризом, хотя откуда здесь взяться соленому ветерку, пахнущему морем, было непонятно.
   -Радагас, - прошептал все еще лежащий навзничь Канн.
   Вторым зрением он увидал - или же ему пригрезилась - высокая фигура в развевающейся черной мантии, вставшая на пути огненного неистовства.
   -Вставай, Лаэрдинн, - коснулся мозга шелестящий, как ласковый весенний ветерок в листве, голос, - Вставай, это твой бой.
   Опираясь на золотые мечи, Канн поднялся. И ринулся прямо в жаркое нутро пухнущего зарева. Мечи почуяли преграду прежде, чем опаленные жаром глаза что-то увидели, кроме ярко-оранжевого пятна, застившего взор. Ни то руки, ни то сами клинки направили удар. Преграда поддалась. Огненная купель исчезла вместе с померещившимся лордом Радагасом; Пирус стоял чуть в стороне, держа ладонь, из под которой лениво сочилась багровая кровь, на животе.
   -Шутки кончились, червь!
   Снова замелькали клинки. Даже орудуя двумя мечами, Канн крайне редко когда успевал атаковать, с такой скоростью порхал полутораручный меч в руке Владыки Огня. Кажется, его несколько раз задело черное лезвие. Невесомые, как воздух, золотые ноэры стали вдруг тяжелыми, их рукояти скользили в скользких, от неизвестно откуда взявшейся крови, ладонях. В голове стучали пудовые молоты, и без того обожженные и едва не вытекшие глаза словно кто-то завязал красной тряпкой, через которую только и видно было золотое с черным сверкание мечей и смутную тень напротив. Внезапно ватную тишину прорезал истошный вопль непонятно откуда взявшегося здесь Удрука (орка Канн оставил в лагере). Пирус зашипел, словно уголь от попавшей капли воды, и наотмашь полоснул мечом за спину. Воспользовавшись мгновенной передышкой, Лаэдинн - или его мечи? - ударил. Золотые клинки пробили доспех, Пирус закричал от боли и исчез в столбе пламени, спасая бегством свою бесконечную жизнь. Алая мгла пала вместе с сакраментальными последними силами. Канн упал на колени, уставившись на потускневшие Шер-ан-Кан и Дор-ан-Кан, а потом и вовсе повалился навзничь. Короткий шорох долетел до его слуха, но тело отказалось реагировать, как и на касание тяжелого теплого орочьего тела, накрывшего его собственное. Потом провал, как долгий полет в бездонный темный колодец...
   -Великое оружие - вещь хорошая, - вещал незнакомый голос словно прямо под ухом, - Но если не умеешь еще им пользоваться, ВЛАДЕТЬ, то оно превращается в страшную вещь. Тем более такие мечи, как Шер-ан-Кан и Дор-ан-Кан. Оно пьет Силу из того, кто рискнул взять его и использовать. Кто-то умирает сразу, кто-то просто теряет силу. А для некоторых это еще хуже, чем стать трупом. Ведь мертвяка может поднять любой мало-мальски толковый некромант.
   Голос говорил, словно читал лекцию. И одновременно внутри Канна мерцала та самая искорка, так хорошо знакомая всем, имеющим Силу. Сейчас она была тусклой и маленькой, едва ли больше песчинки, но с каждым мигом словно оживала, разгораясь ярче и ярче.
   -Безымянный? - прошептал чуть ли не мертвый Канн.
   В ответ второй, женский, голос серебристо рассмеялся, третий, тоже мужской, буркнул:
   -Безымянный. Ишь, чего захотел. Ему до нас дела нет. Такая удача, как тебе, разок воспользоваться помощью этой сущности, выпадает...да почитай, что и никому.
   Канн открыл глаза. Вокруг было темно, но, тем не менее, все видно. Вдалеке сиял шарик его родного мира. Даже ему было понятно, что мир рушится, трещит по швам. Вокруг очнувшегося Канна стояло десять человек. Мужчины и женщины. Трое склонились к нему, именно благодаря их стараниями он выжил и очнулся, остальные были чем-то заняты - "держали" его мир. Чуть поодаль стояли несколько белоснежных крылатых существ, похожих на людей, но с неразличимыми от молочно-белого сияния чертами. Эти только держали в руках горящие опять же белым пламенем клинки.
   -Удрук, - простонал Лаэрдинн, припомнив отчаянный вопль орка, пластающий взмах меча Пируса, позволивший ему достать Владыку Огня и касание преданнейшего друга, считающего себя слугой по "долгу жизни".
   -Этот-то в порядке. Его Светлые, - кивок на крылатых, - подлатали. Нормально с ним все. И кто только надоумил? Ведь не простой железкой-то ударил. От этого Пирус бы и не чихнул, ДУШУ не пожалел.
   -Айрана надоумила, - ответил первый, - А ты, Лаэрдинн, спи. Отдыхай. Все закончилось. Почти.

***

   -Защищайся! - крикнул лорд Пирус Канну.
   Это стало сигналом и остальным. Элозар провел перед собой мечом, словно рассекая пространство. Синяя волна убийственного холода разбилась о подставленный меч Инквизитора Ариэля.
   -На мечах, сударь Темный. А чтоб нам не помешали, я Сферу отрицания поставлю вокруг этого пятачка.
   Элозар не ответил. Поудобнее перехватил меч и взлетел с конской спины ввысь, туда, где его ждал противник.
   "-Жаль, Губитель в замке остался, - подумал Темный лорд, - Он бы и против этой выскочки сгодился"
   Инквизитор встретил его еще на подлете вихрем золотых искр. Часть из них прожгла ледяной щит, несколько разрубил меч, и пара попала-таки в цель. Темный лорд дернулся, но не отступил и не закричал, хотя балахон его покрылся пропалинами в тех местах, где его коснулось оружие Инквизитора. Владыка Льда налетел на молодого Ариэля, как коршун на добычу. Но, в отличие от беззащитной птахи, Инквизитор был вооружен мечом. Если бы кто-то внизу смог поднять голову вверх, то увидел бы огромную молнию, прочертившую небосвод в том месте, где эти двое столкнулись. Несколько секунд помелькали клинки. Элозар изловчился и метнул в своего противника обычный замораживающий шарик. Ариэль попытался парировать мечом, но промахнулся, и сгусток холода попал ему в правую руку, в которой меч, около локтя. Короткий меч с сердцеобразным эфесом полетел вниз, кувыркаясь в полете, и воткнулся в землю смертного поля, задрожав от досады.
   -Конец тебе, Инквизитор, - Владыка Льда не торопился прикончить противника, ему доставляло удовольствие помучить жертву, поиграть с ней.
   -Это не честно, Элозар! - крикнул в ответ Ариэль.
   -Ну конечно, я же Темный, - и метнул ледяную стрелу, разлетевшуюся при встрече с поставленным магическим щитом, - Рука-то мерзнет? Отнимается? Ты ее уже не чувствуешь? И вся твоя сила уходит на то, чтобы не дать холоду пройти дальше по телу. Ты ведь знаешь, что если он дойдет до сердца, ты погиб.
   Инквизитор действительно держал правую другой рукой около предплечья, словно пережимая сосуды. Лорду Элозару, видимо, надоело издеваться над соперником, или он вспомнил, что внизу его ждет еще один лакомый кусочек добычи. Так или иначе, он вскинул меч в издевательском салюте.
   -Молись, Инквизитор.
   -Обойдешься! - меч просвистел над его головой, срезав несколько волос из длиной прически, а сам Ариэль уже камнем летел вниз за оружием, изо всех сил держа щит позади себя - с Темного станется в спину ударить. И тот ударил. Целой волной острейших, острее арбалетного болта, коротких ледяных игл. Незримый магический щит радугой взорвался, не выдержав напора. Сам Инквизитор рухнул оземь неподалеку от своего меча весь в крови из многочисленных, но не очень серьезных ран. Следом мягко опустился Элозар. Наступил латным сапогом на тянущуюся к мечу руку Ариэля.
   -Тебе конец, Инквизитор, - холодно - как, впрочем, и всегда - констатировал он, занеся меч, чтобы добить.
   И Ариэль выпустил прямо в скрытое под капюшоном лицо толстый, в кулак, солнечный луч. Темный лорд не успел среагировать, схватился за лицо обеими руками и разъярено зашипел. Инквизитор с трудом поднялся, вытащил завязший в почве меч. Однако его выпад пропал впустую. На том месте, где мгновение назад был Владыка Льда, сейчас порхал только снежный вихрь.
   Не успел Ариэль осознать происходящее, как получил сильнейший удар сзади рукоятью меча. Полуоглушеный, он вновь упал. А над ним уже возвышался лорд Элозар, без балахона, скрывавшего черную броню, и без капюшона. Он держал меч обеими руками острием вниз, прямо между лопаток. Лицо его обезображивал свежий, еще пузырящийся кровью пополам с чем-то гнилостно-черным, ожог, грозящий оставить после себя шрам на все оставшиеся эпохи.
   С поистине дьявольским смехом, Элозар резко опустил острие меча. За долю мгновения до того, как клинок вошел в тело, ему в спину ударила немудреная молния. Это один из паладинов пришел на помощь союзнику Инквизитору. Ровно секунда потребовалась Владыке Льда, чтобы обратить Рыцаря Света в безжизненную ледяную статую, но за эту секунду Ариэль успел прийти в себя и ткнуть наугад мечом, который так и не выпустил из рук. Удар пришелся в защищенное бедро Элозара. Тот отскочил. Инквизитор поднялся, израненный, окровавленный, обессилевший.
   -Мы продолжим наш спор в другом месте, лорд Элозар. Сейчас не время и не место. Один наш поединок может разрушить этот мир. Который и так расшатан, - он сказал, и исчез.
   Следом пропал и Владыка Льда и Холода, решивший догнать врага (а они были врагами с тех самых пор, что Инквизиторы присоединились к Свету в его войне с Тьмой) где-нибудь на просторах междумирья. Но не догнал. И перенесся в Замок Теней, где присоединился к уже зализывавшему раны и крушащему апартаменты в приступе гнева лорду Пирусу.

***

   Отряд паладинов пошел в атаку. Под их ногами разворачивались земные пласты, и рыцари падали вниз, их смывало в пропасти водными струями, давило падающими сверху камнями. Неся потери они, тем не менее, продвигались и продвигались, словно не замечая выпавших из строя мертвых товарищей.
   -Объединение и Hollyhammerr, - скомандовал Бейомир.
   Передние линии продолжили шаг за шагом идти вперед, отражая встречающую их магию магическими и простыми щитами, а задние взялись за руки. Мегана произнесла заклинание:
   - Hollyhammerr!
   Даже вобрав в себя силы полусотни паладинов, обрушившийся на Владыку Камня и Владычицу Вод, сотканный из тысяч белоснежных лучей, молот не сумел причинить им видимого вреда, хотя и потрепал защиту и слегка оглушил Айрану. Однако, те секунды, которые они потратили на то, чтобы оправиться от атаки дали паладинам возможность добежать и вступить в рукопашную схватку. Теперь же перевес оказался на стороне Рыцарей Света. Двух мечников, гарцевавших на великолепно выученных боевых конях, давили числом. Если бы не надетые под балахоны доспехи, оба Владыки бы уже простились со своими бесконечными жизнями. Вот кто-то, поднырнув под меч Айраны метнул палицу практически в упор. Воительница соскользнула с коня и попала под завал навалившихся паладинов. Владыка Камня раскидал насевших на него воинов и тронул коня. Великолепное животное проложило себе дорогу, но Азарат перерубил лошади ноги. Второй Темный тоже оказался задавлен превосходящим числом противником. В дело пошли сети и ременные петли, и через минуту-другую оба оказались опутаны, обезоружены и избиты.
   Тем временем, бой Ариэля и Элозара закончился, поставленная Инквизитором сфера отрицания пала, и на паладинов набросился свежий полк аватар - слуг Темных лордов. Рыцари света словно позабыли о пленниках, развернулись и вступили в сечу с навалившимися с тыла.
   -Не пора ли и нам присоединиться к Пирусу и Элозару? Бой-то все равно проигран.
   -Согласна.
   Через миг их путы бесполезно повалились, ибо тех, кого они держали, уже не было.

***

   Владыка Льда был в ярости. Если бы не вмешался Инквизитор и паладины, победа была бы полной и окончательной. Конечно, его войско не проиграло бой. Но что значит какой-то там мир, если не удалось достичь главной цели. Хорошо хоть, Ириодал заперся в башне и носу оттуда не высовывал. Значит, не знал о том, как опростоволосились его союзники. Итак, итоги. Орден паладинов понес тяжкие потери, эти пару веков неопасны. Ариэль ранен, правда, не смертельно, но он устал. Значит, тоже не представляет опасности некоторое время. Самому в бою пока что тоже делать нечего, Пирусу так же. Остается только одно.
   -Волк, распорядись всем некромантам работать в три смены. Бестиарам в две. Чудища себя не оправдали. Порталы держать открытыми для переброски войск из других миров.

***

   Не нужно было быть гениальным полководцем, чтобы понять - дела плохи. Черные полки окружали одно соединение за другим. Пленных они не брали. Бесполезно было бросать оружие, равно как и спасаться бегством. Этих не пересидеть, партизанские укусы их не ранят. Атаковавших можно было разбить только на поле битвы. А разбить-то и не получалось. К кургану, на котором помещалась ставка командования объеденной армией, только что подъехал Оргон в измятых доспехах, на заморенной лошади, тут же околевшей, едва он слез с седла. Колонны гордых Лесных эльфов, изрядно потрепанных в рукопашной, перестраивались неподалеку. При этом половина отряда шмыгнула в ближайший лесок. Северяне Улафа еще держались где-то посреди океана чернобронных полков, окруженные и отрезанные, обреченные на верную смерть. Оба гномьих хирда тоже держались. Противник неоднократно сшибался с ними и неизменно откатывал назад, оставляя множество тел. К сожалению, бородатые воители тоже гибли, и теперь два хирда лишились чуть ли не половины бойцов. Они маневрировали, стремясь соединиться друг с другом, но атаковавшая с флангов летучая конница не давала двигаться. Маги Дукрана, точнее, уже не Дукрана, а Шакура, еще пытались что-то сделать, хотя две трети их уже лежали без чувств или вовсе мертвыми. Прочие же...а прочие или перегруппировывались, составляя из трех рот одну, или уже кормили налетевших еще до конца битвы стервятников.
   Стоящая на холме Найтари, единственная из командиров, еще не ходившая в бой и потому уцелевшая (прочие были или на попечении лекарей или не вернулись с поля боя), поморщилась, словно от боли. Там гномов - последнюю надежду - обошли с тыла и взяли в плотное кольцо.
   Плотная сфера, торчавшая посреди поля, распалась. Видны были только трупы в синих плащах и некогда белоснежных доспехах. Эльфийка заставила себя не думать о Канне. Что с ним, жив ли?
   -Ваше величество, - обратился старший телохранитель, - вам лучше укрыться. Скоро здесь будет неприятель.
   Найтари присмотрелась. Действительно, оставив всех, кто еще сопротивлялся в окружении, к кургану неспешно двигалось два крыла кавалерии во главе с неким субъектом, чей шлем был увенчан лихим алым чупруном.
   -Готовьтесь к бою.
   Курган был надежно укреплен и неодолим для конницы. Но неведомого командира это не остановило. По его команде вражеские маги разметали все укрепления, и конные продолжили победное шествие.
   Рядом с Найтари встал Шакур с Рубилой наголо.
   -Госпожа, мы не могли им помешать. Большинство наших уже не в состоянии колдовать. Я распорядился, кто в состоянии держать оружие встали рядом с вашими телохранителями.
   У подножья кургана уже разгорелась схватка. Два с половиной десятка Ночных эльфов, при поддержке умеющих биться железом магов схватились с тремя сотнями коников. Командир же напавшей армии не остановился и сейчас. Он в одиночку, даже без телохранителей, погнал коня на вершину.
   -Эх, сейчас бы огнешар ему зарядить. Но не могу.
   Генерал Гунд, а всадником с алым чупруном на шлеме был именно он, налетел на Шакура и Найтари. Маг отбил его удар мечом, но повалился наземь, - сил не хватало - но сумел подранить коня. Особыми наездническими талантами Гунд не обладал, поэтому, когда раненый жеребец взбесился, предпочел не сражаться с животным, а соскользнуть с его спины. Правда, сделал он это не удачно - шпага заскрежетала по доспеху, но не пробила. Один его выпад, и тонкий клинок сломается, тогда добыча и победа моя, думал Гунд. Однако он просчитался. Шпага не только не сломалась, но и запылала непонятно откуда взявшимся огнем, перекинувшимся на его собственный меч. Сзади налетел этот задохлик, которого он опрокинул в самом начале. Пришлось отбиваться от него. Но Гунда ждало еще одно разочарование - меч его нового противника пробивал доспехи намного легче, чем любой другой клинок. Три раза раненый Гунд смог воткнуть ему в бок кинжал и развернуться к неподвижно ждавшей девушке. Но зря. Тонкий кончик шпаги проник в смотровую щель шлема, и успешный, как он полагал, генерал умер, не успев упасть.
   И тут словно огненная коса прошла по смертному полю, страшной метлой, несущей погибель, выметая черные полки, задевая обороняющихся. Смотреть для Найтари стало больно - глаза словно опалило, зрение ее померкло, пришла боль в опустевших глазницах. Шакур что-то кричал, но его крик утонул в рокоте разразившейся бури.

Часть IV. Вместо эпилога

1

   Мирные волны, покрытые пенными барашками, натыкались на стену волнорезов, покачивали заходящие, или, наоборот, покидающие порт корабли. Суетились грузчики, таможенники переругивались с капитанами купеческих каравелл.
   У окна на третьем - самом высоком - этаже главного корпуса арведайской Академии магии, откуда открывался вид на припортовые районы и зеленоватое море, стоял седой ректор Академии, тяжко опираясь на старый, многое повидавший посох. Чуть скрипнула дверь его кабинета, ковер скрыл легкие шаги вошедшей эльфийки, преподававшей здесь основы целительной магии.
   -Мои сородичи ушли, - проговорила она. - Эльфов больше нет. Только я и подданные Найтари дракморской.
   -Этого следовало ожидать. Ночные эльфы отгородились от мира. Они не уйдут. Просто доживут свой срок и сгинут.
   -Что это, Шакур? Что происходит с миром. Все меняется, вплоть до очертания материков.
   Маг обнял эльфийку и прошептал:
   -Мир изменяется. С того самого дня, сто пятьдесят лет назад, когда отгремела Великая битва и Канн Тин-Лаэрдинн стал последним, двенадцатым Инквизитором. Возможно, пройдет время, и вся магия, до последней капли, уйдет отсюда. Но я уже этого не увижу. Мне осталось столетья полтора, не больше.
   -Но почему?
   -Почему я умру? Потому что я смертен, хотя магия и поддерживает мою жизнь. Или почему мир меняется? Наверное, это плата за спасение.
   -Но ведь оракул говорил, что ты найдешь того, кто спасет наш мир...
   -Прошло восемьдесят лет, а я не нашел. Да и что значит СПАСЕТ? - милорд Шакур заговорил так, словно вещал с кафедры, - Мы сами спасли себя, при помощи, правда, существ иного порядка, ровно сто пятьдесят лет назад. Сейчас мир меняется. И от нас зависит, как и куда он повернется. Он может скатиться в пропасть, а может и не скатиться. Известно ли тебе, милая Тириэль, что вокруг нашего мира появилась непроницаемая оболочка, не дающая даже достаточно сильным магам выйти в межпространство к другим мирам.
   -Но эльфы-то смогли.
   -Их магия принципиально отличается от нашей. Тебе ли не знать. Признаться, вопрос о спасителе мира, который ты сейчас подняла, мне не дает покоя, - продолжил он помолчав и словно невпопад, - Каждый мальчик и каждая девочка, которых я встречаю в Академии, могут быть им или ею. А может, он еще и не родился. А может, он сам ищет нас. Я не знаю. Ох, ладно, мне сейчас надо принимать семестровые экзамены у третьекурсников. Да и у тебя есть дела. Увидимся позже.

***

   Поздним вечером этого же дня милорд ректор сидел в своем любимом кресле перед весело скворчащим в камине огнем и готовил конспекты лекций для факультатива боевых магов (у этих все заключалось в том, что они изучали каждый раздел магии до уровня третьего-четвертого курса, плюс учились владеть холодным оружием) к следующему дню. Перо скользило по рукописным строчкам, отыскивая ошибки и исправляя их. Играющий на сосновых поленьях огонь приятно горячил протянутые к камину ноги. Под рукой стоял, издавая приятный аромат, бокал хорошего вина.
   А в это же самое время где-то в неимоверной глуши в полуразвалившейся хижине, сквозь худую крышу которой просачивались дождевые капли, на грязной жесткой лежанке, похожей на тюремную шконку, некрасивая женщина в грубом домотканом платьице разрешалась от бремени. Вокруг не было ни души: ни отца ребенка, ни повивальной бабки, ни, тем более, лекаря, не говоря уж о чародее-целителе.
   Сон сморил ректора. Перо выпало из пальцев, конспект, шурша бумажными страницами, свалился к самой каминной решетке. Сон его был странный. Какая-то изможденная крестьянка, рожающая в немыслимой развалюхе в полнейшем одиночестве. Для аристократа от рождения мага Шакура Орома из Арведайо сцена эта выглядела просто дико. Но от чего воображение показало ему во сне эту картину? Есть ли какой-то смысл в увиденном? Или это плоды его досады на то, что у него и Тириэль своих детей не будет?
   Тем временем, крестьянка благополучно родила здорового, орущего младенца.
   Вот он! Чуть не закричал ректор Ором (Шакуром его звала только его женщина и пара-тройка близких). Это тот самый спаситель мира!

***

   По проселочной, забытой и людьми и богами, дороге идет путник, грудью в протертом сером плаще встречая ветер. Полы плаща вьются за спиной как крылья. Ветер бросает в лицо противную морось, орошающую длинную седую бороду. В руке странника посох с ярким камнем, как оборванный путник еще не продал его, удивительно. Вопрос, почему не отобрали, отпадает сразу: едва порыв ветра колыхнет ветхий плащ, любой увидит висящий на бедре длинный меч.
   Он идет уже почти год. Он ищет. Странствуя по Творцом забытым уголкам, ищет, и по пути помогает нуждающимся. Чтоб его будущему воспитаннику потом пришлось меньше утруждаться.
   А маленький мальчик, названый Ардалиссом, покойно агукает себе в грубо сколоченной колыбели и знать не знает, что его ищет не последний в этом мире человек - сам ректор Академии магии в Арведайо милорд Ором.
   Но это совсем другая история.

THE END

  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"