Эта тюрьма была совсем не похожа на остальные тюрьмы империи. Заключенные свободно передвигались по ее территории, имели свои коморки для проживания. Пища подавалась в общих помещениях и была обильной, но без излишеств. Надзирающий персонал жил отдельно в шикарных особняках и не особенно утруждал себя обязанностями. Все надзиратели были вооружены самым современным оружием и средствами дистанционного наблюдения. Кроме того, они обладали довольно необычными способами воздействия. Поэтому у заключенных уже выработался инстинкт обходить весь персонал по кривой, избегая ненужных столкновений. Для них это были дикие и жестокие звери, встреч с которыми лучше избегать.
Всему этому было очень простое объяснение - тюрьма находилась на необитаемом острове, удаленном от основной империи на много миль. Остров был окружен неприступными скалами, океан был суров, а ужасающие ветры, кружившие вокруг, и странности изменчивого магнитного поля делали абсолютно невозможным любой контакт с большой землей. Обитатели имели пожизненный срок заключения, новые поступали по мере естественного убывания аборигенов. Их, так же как и все необходимое сбрасывали с вертолетов в особых контейнерах. Это был затерянный мир. И как в любом затерянном мире здесь жили по своим законам.
Откуда здесь появилась эта старушка, никто не знал, ее долго не замечали. Она обжила свободную каморку, ходила медленно, ела мало, почти ни с кем не разговаривала, и никому до нее не было дела. Замечали только ее острый взгляд, от которого было трудно укрыться и становилось как-то не по себе. Но она молчала и люди, приученные не возникать, тихо отходили в сторону.
Так прошло несколько лет. И вот как-то к обитателям этого странного мира прибавился незапланированный узник. Никто не умер, но им прислали еще одного заключенного, причем с соблюдением всех секретных уловок. Никто не знал кто он, откуда попал сюда и за какие грехи угодил в такой переплет. Основные обитатели отбывали свое наказание за убийства, что каралось именно пожизненным заключением. Смертной казни в империи не было. Но этот заключенный не был похож на убийцу. Над его челом смутно сиял нимб и всякий, кто сталкивался с ним, ощущал теплое дуновение, и невольно лицо его расплывалось в блаженной улыбке, а на сердце становилось легко и радостно. Этого не могли избежать даже охранники. А это было уже непростительно, смахивало на служебное несоответствие. Охрана его избегала, а остальные обитатели старались случайно прикоснуться к его одежде или хотя бы пройти мимо.
Среди охранников был один в прошлом довольно известный журналист. Он впал в немилость за то, что оказался свидетелем того, что не положено видеть. Он старался смягчить гнев владыки, сдал всех, кто был неугоден властям, но все равно не избежал изоляции. Ему разрешили взять с собой на остров жену, и это была единственная награда за предательство. Жена очень его любила и согласилась разделить с ним изгнание, но она не предполагала, что это навсегда. Да и сам журналист этого не знал. Жене за любовь он также воздал предательством. У них не было детей и вдруг, на этом острове, она забеременела, а он завел маленький романчик с одной из надзирательниц. Прошло несколько месяцев и его жена
потеряла ребенка. Он же не нашел ничего лучше, как перебраться жить к своей любовнице, печальные глаза когда то любимой женщины действовали ему на нервы.
Его жена, Ада, скандала не учинила, она тихо отошла в сторону и уединилась в своем крошечном садике, где уже давно занималась выращиванием роз. Та самая старуха часто навещала печальную женщину, а когда появился таинственный узник, эту плантацию роз уже посещали трое. Печаль в глазах женщины постепенно таяла, и лицо слегка покрылось румянцем. А розы стали такими красивыми и пышными, что вряд ли где-нибудь в мире можно было найти еще такие. Мечта любого садовника - голубая роза иногда проглядывала в глазах женщины, и она преображалась, становясь пленительной и недоступной небожительницей. Когда в крошечном садике собирались эти трое, ветер утихал, а солнце светило ровно и ясно.
Наш журналист приметил неожиданную перемену в облике жены, и страсть снова заиграла в его сердце. Нисколько не сомневаясь в своей неотразимости, он стал настаивать на своих правах. Ада не могла его видеть, она бледнела и теряла сознание, как только он касался ее. Но его это не смущало, ведь она все еще числилась его женой. Один раз ее спасло от насилия присутствие старухи, а другой раз таинственный узник мягко выдворил его из сада. Глаза Ады сияли от благодарности, и она поцеловала своего спасителя. Журналист видел эту сцену и решил, что у него появился соперник. Теперь он знал, что нужно делать - донести начальству. Ада не узница и ей ничего не будет, а вот он... Быстро семеня, журналист помчался искать начальство. Старуха тоже все видела и неожиданно возникла на пути несчастного ревнивца. Обычно молчаливая наблюдательница остановила журналиста и спокойным, властным голосом заявила, " вы сейчас повернете в другую сторону и тихо пойдете домой. Вы никому ничего не скажете, вы попросите прощения у бывшей жены и оставите надзирательницу. Вы больше никогда и никому не причините горя. И это последний ваш шанс". Старуха, не взглянув на него, пошла прочь. Журналист остолбенел, он никак не мог придти в себя. Он понимал, что не может ослушаться этого приказа, но что-то не давало ему покоя. Он не пошел домой, он пошел к надзирательнице. Выслушав его, та побелела. Кто может приказывать ему кроме нее, да как он смел даже взглянуть на бывшую жену? Отвесив ему звучную пощечину, и саданув коленом в пах так, что он согнулся пополам, она пошла восстанавливать справедливость. Первая, кого она встретила, была старуха. Грубо схватив за плечо, толкнула в каморку. Расставив ноги, потерла запястья и собиралась уже двинуть старуху в глаз, как та неожиданно схватила ее за волосы и каким-то неуловимым движением развернула так, что голова надзирательницы оказалась у старухи между ног. Слегка надавив коленом на ее горло, старуха тихо спросила " ты решила, что легко справишься со старой женщиной? Готова бить в лицо?" Надзирательница сдавленным голосом прошипела " если ты такая крутая, морду себе поправишь". Старуха ответила " мне это не нужно, а вот на себя можешь посмотреть" и она раскрыла свою ладонь прямо перед лицом надзирательницы. А там как в зеркале клубились тени и внезапно застывали яркими картинками. То, что увидела надзирательница, заставило зашевелиться волосы на голове. Старуха отпустила ее, и она мешком грохнулась на пол.
" Запомни, прощения тебе нет, у других здесь есть еще шансы, но не у тебя. Ты все потеряла в тот час, когда била кованым сапогом в живот беременной Ады. Этого тебе не замолить. "
" Кто ты, что делаешь здесь, зачем..." в испуге шептала надзирательница, озираясь по сторонам, словно никак не могла понять, где находится. Да она и действительно была уже неизвестно где. Ей хотелось спрятаться и забыть то, что ей показала старуха, она прижалась к полу, стараясь проникнуть сквозь него и раствориться в шероховатой земле выстилающей остров. Раз уж небо ей недоступно, то может хоть земля ее не отвергнет и примет в свое лоно. Она закрыла глаза, и багровые тени заполнили ее мозг, сжимая его кольцом непереносимой боли. Вопль ужаса пронесся над островом, скалы ответили эхом, а земля содрогнулась, не желая принимать такой подарок. Дойдя до двери, старуха обернулась и неожиданно тихо добавила " а знаешь, попробуй, чудеса то иногда случаются, вот Ада простила тебя."