Аннотация: 3-е место в Заповеднике сказок в 103-ем заходе - День сказок и картинок. Вышел в соавторском сборнике "Рунные витражи" в издательстве "Рипол-классик".
ДОСТУП К ПОЛНОЙ ВЕРСИИ ТЕКСТА ОГРАНИЧЕН В СВЯЗИ С ПУБЛИКАЦИЕЙ
Когда среди деревьев показался просвет, Сарейя легко спешилась, привязала лошадь к стволу лиственницы, а после ласково потрепала её по загривку, пытаясь справиться с подступающим чувством вины.
- Прости, моя хорошая, - шепнула она на ухо изящной кобылке. - Так надо.
Глубоко вдохнула, решаясь, подняла переднюю ногу лошади и резким движением с силой вогнала острый камень прямо в сердцевину копыта. Кобылка истошно заржала и взвилась на дыбы. Девушка предусмотрительно отпрянула в сторону, а когда лошадка успокоилась, взяла её под уздцы и повела к маячившему среди деревьев просвету. Кобылка заметно припадала на переднюю ногу.
- Пойдём, Малли, пойдём, красавица. Тут недалеко, - приговаривала она. - Потерпи совсем немного.
Когда деверья расступились, перед Сарейей открылась серовато-зелёная марь, из которой тут и там торчали скрюченные деревца, а в самой сердцевине заболоченного поля расположился приземистый замок с двумя кряжистыми башнями. К нему вела едва заметная тропинка, петляя среди выступающих из топкой мари кочек и холмиков, поросших вереском, багульником, кассандрой и пушицей. Осторожно ступая по ней, девушка медленно углублялась в болото, и с каждым шагом сердце билось всё сильнее. Она почти у цели.
В воротах замка Сарейю уже поджидал слуга - высокий загорелый мужчина в вытертой чёрной ливрее, такой худой, что он казался засушенным, словно заморский сухофрукт.
- Лорд Россер не принимает, - сообщил он прежде, чем девушка успела вымолвить хоть слово.
- У меня охромела лошадь, - сообщила Сарейя с той высокомерной нетерпимостью в голосе, которая достигается не упорной практикой, а лишь благородным рождением. - Я не могу добраться до дома. Уверена, ваш лорд будет рад оказать мне помощь.
Слуга некоторое время разглядывал молодую девушку, а затем нехотя посторонился, пропуская её во двор, перепоручил охромевшую лошадку конюху и провёл незваную гостью в замок.
Оказавшись внутри, Сарейя даже немного растерялась. Совсем не такого она ожидала от замка благородного лорда Россера, изучавшего, по слухам, veneficium, называемый в простонародье чернокнижием. Стены замка венефиция-чернокнижника должны быть увешаны старинными картами и заставлены полками с древними рукописями и манускриптами; возле камина должен стоять массивный стол с толстыми тиглями и пузатыми ретортами, с хрустальными шарами и выбеленными костями животных. Зал чернокнижника не должен быть таким... таким обыденным - пара штандартов на холодных каменных стенах, кресло для лорда в одной стороне и грубый камин в другой.
- Чем обязан? - раздался за спиной Сарейи сильный, с отзвуком серебра, голос.
- Лорд Россер, - девушка обернулась и присела перед человеком, которого молва почитала за чернокнижника. - Я - леди Сарейя из Гариарда. Вынуждена просить вас о вашем гостеприимстве. Моя лошадь сбросила меня в лесу, повредила ногу и охромела. Я не могу добраться до дома... Лошадью сейчас занимается ваш конюх, - добавила она на случай, если хозяин замка ей не поверил.
Пытливые тёмные глаза хозяина замка быстро ощупали девушку, отметили взволнованный румянец на лице и настороженность в голубых глазах.
Сарейя в ответ рассматривала лорда Россера. Воображение рисовало ей чернокнижника человеком или пожилым и седым, много старше её отца, или же щуплым и тщедушным, с бледным, не знающим солнца лицом. Лорд Россер не был ни тем, ни другим. Квадратным подбородком и разворотом плеч он скорее походил на воина, а в широких ладонях было куда легче представить меч, чем хрупкие колдовские реторты.
- Вы не пострадали? - спросил хозяин замка.
- Не пострадала, - заверила девушка.
Сарейя ожидала, что теперь её спросят, что она делала в лесу так далеко от города и приготовилась вдохновенно врать, что засмотрелась на голубые бутоны колокольчиков и на жёлтые глазки лютиков, заслушалась щебетом птиц и сбилась с дороги... Но лорд Россер ничего не спросил.
- Что ж, оставайтесь на ночь. Утром можете взять одну из моих лошадей. Ужин принесут вам в комнату, - коротко сообщил он - и вышел, оставив её одну посреди холодного, пустого зала.
* * *
Пробираться ночью тайком по чужому, незнакомому замку - не самое разумное занятие. По замку же человека, которого молва почитала за чернокнижника - особенно. И тем не менее, прикрывая ладонью трепещущий язычок свечи, Сарейя пустилась в путь по узким, тёмным коридорам.
Лорд Россер издавна сторонился общества, а то отвечало ему взаимностью, считая лорда человеком мрачным, опасным и нелюдимым. А уж когда пошла молва, что тот изучает венефициум, иначе говоря - чернокнижие, то он и вовсе сделался изгоем.
Лорд Россер не бывал на балах, турнирах и приёмах; местные лорды, в том числе и отец Сарейи, никогда не заглядывали к нему в гости, чтобы вместе повеселиться или поохотиться. Значит, и шанса побывать в замке лорда Россера с благопристойным визитом и, воспользовавшись оказией, обыскать его библиотеку у Сарейи не было.
Пришлось придумывать, как бы оказаться у него в гостях, да так, чтобы нелюдимый лорд не дал ей от ворот поворот. Перебрав несколько вариантов, один другого невыполнимее, Сарейя в итоге остановилась на самом простом. На конной прогулке по окрестностям девушка упадёт с лошади. Лошадь охромеет, до дома далеко, пешком не добраться, а замок лорда Россера - поблизости. Нелюдимый или нет, он всё равно остаётся рыцарем и наверняка не оставит девушку благородного происхождения без ночлега.
До сей поры всё шло гладко, но сейчас, беспомощно петляя по узким коридорам замка, Сарейя всё больше отчаивалась найти заветную библиотеку. По слухам, лорд Россер являлся обладателем ценнейших гримуаров - 'Гептамерона', 'Магии Арбателя', 'Теургии Гоетия' и даже редчайшей копии арамейского 'Angelus Magnus Secreti Creatoris'. Наверняка среди них найдутся ответы на её вопросы.
Заметив слабые отблести света на лестнице, ведущей в башню, девушка решительно начала подниматься по ступеням. Добравшись до верха, осторожно заглянула внутрь. В очаге небольшой полупустой комнаты тлело догорающее поленце, на каменном полу валялась истоптанная шкура, в углу стоял стол и кресло подле него, а столе... Сердце Сарейи трепыхнулось и замерло. На нём лежали свитки, рукописи и фолианты.
Примостив свечу на угол стола, девушка потянулась за ближайшей книгой. 'Grimorium Verum', - прочитала она название, вытесненное на тёмной коже, и благоговейно вздохнула. 'Истинный гримуар' - книга воистину легендарная. Значит, не врали слухи о лорде Россере - он и впрямь чернокнижник.
Усевшись в неудобное деревянное кресло, девушка принялась перелистывать страницы гримуара и вскоре так углубилась в чтение, что негромкий голос, раздавшийся от двери, заставил её в испуге вскочить со стула.
- Чернокнижием интересуетесь, леди Сарейя?
Лорд Россер стоял в дверях, небрежно скрестив руки на груди; слабый свет догорающего очага и одинокой свечи отбрасывал на непроницаемое лицо глубокие тени.
Девушка перебрала несколько вариантов ответа, но так и не нашла такого, который мог быть дать вразумительное объяснение тому, что она делает глубокой ночью в библиотеке чужого замка за колдовскими гримуарами. И, махнув рукой - всё равно ей больше ничего не остаётся! - решила рассказать правду.
- Не чернокнижием, а взаимодействием мистики и алхимии.
Даже в полутьме тесной библиотеки девушка увидела, как удивлённо поползли вверх брови хозяина.
- Поясните, - требовательно сказал лорд.
- Я изучаю mysteria alchimia, - ответа Сарейя и напустила на себя гордое безразличие и холодную надменность; она всегда так встречала следующие за этим признанием снисходительные насмешки над 'алхимичкой'.
Лорд Россер не засмеялся, не скривился и не фыркнул презрительно. Подошёл в освободившемуся стулу, уселся и небрежно спросил:
- И золочёная виселица вас не страшит?
Золочёную виселицу в Гариарде установили в прошлом году. В богатый город приезжало немало алхимиков, утверждавших, что владеют философским камнем, и обещавших превратить металл в золото. Все они оказывались жуликами, а опыты по трансмутации - обманом. Устав от их вранья - и в назидание будущим пройдохам - градоправитель велел установить на главной площади рядом с обычной виселицей и костром для сжигания ведьм ещё одну и выкрасить её в золоченый цвет. На ней вздёргивали исключительно вралей-алхимиков.
- Не страшит, - твёрдо ответила девушка. - Я дочь барона. Но самое главное - я занимаюсь наукой, а не шулерством.
Лорд Россер кивнул, принимая ответ, и заметил:
- Мои книги - не про mysteria alchemia.
- Я знаю, - ответила Сарейя. - Я и не ищу в них ничего про загадки алхимии. Я ищу про магию.
Молчание лорда Россера заполняло небольшую комнату, а его требовательный взгляд и хозяйская поза, которую он принял, сидя на неудобном стуле, заставляли нервничать. И Сарейя, волнуясь, продолжила:
- Видите ли, алхимия достигла заметных успехов в изучении свойств первоэлементов и в трансмутации, но главных своих задач так и не решила. Я прочитала в одном древнем александрийском трактате, что алхимия состоит из двух компонентов - естественного и мистического. Я считаю, наши алхимики совершенно забыли о втором. А те немногие из них, которые и признают этот компонент, действуют неумело, ведь они ничего о магии не знают. Потому ничего у них и не выходит...
Голос Сарейи стих.
- И какие же задачи алхимии надеетесь решить вы? - поинтересовался лорд Россер, всё так же глядя на неё снизу вверх со стула, на котором расположился в хозяйской позе, - Желаете создать гомонкулуса? Интересуетесь палигинезом? Ищете, как выделить пятую сущность вещества? Или же и вовсе на философский камень замахиваетесь?
В словах скрывающего в полутьме лорда Россера девушке послышалась насмешка, и она гордо вздёрнула подбородок.
- Мне важна не столько цель, сколько сам принцип, - надменно заявила она. - Я хочу проверить, действительно ли магия может помочь алхимическим процессам.
Когда лорд Россер заговорил, в его словах слышалось заметное удивление.
- Я, конечно, давно не был в обществе, но с каких это пор, леди Сарейя, благородные девицы стали интересоваться науками вместо того, чтобы...
Хозяин замка замялся, пытаясь вспомнить, чем же положено заниматься благородным девицам, и Сарейя продолжила за него, даже не пытаясь скрыть издевки:
- Вместо того, чтобы вышивать, расчёсывать волосы или скучать, сидя у окна?
И тут лорд Россер неожиданно захохотал.
- И что же вы хотите узнать про магию, леди Сарейя? - спросил он, отсмеявшись.
Никак не ожидавшая ни смеха, ни, тем более, такого вопроса, девушка на миг растерялась, а потом выпалила:
- Что наделяет магию жизнью? Что даёт ей настоящую силу?
Она верила, что то же самое, что заставляет работать магические заклинания, сможет заставить работать и алхимические процессы, и ей не терпелось узнать, что это такое.
- Чувство, - немедленно ответил лорд Россер. - Сильное человеческое чувство. Если вложить его в заклятия, заговоры и обереги, они будут действовать куда сильнее.
- И что это за чувство? - подалась вперёд Сарейя.
- Например, любовь, - ухмыльнулся хозяин замка и, перехватив недоверчивый взгляд девушки, продолжил: - Да, да, та самая романтическая ерунда, о которой слагают вирши бездельники придворные и распевают странствующие мейстерзингеры - это самое мощное чувство, которое может придать обычному магическому заклинанию небывалую силу.
Сарейя нахмурилась. Она полагала, всё дело в секретных ритуалах, загадочных рунах и нужных словах, которые известны только чернокнижникам.
- А кроме любви ещё что-то действует? - несколько разочарованно спросила она.
- Смерть, - всё так же охотно ответил лорд Россер.
Девушка непроизвольно вздрогнула и, прижав задрожавшие пальцы к губам, выдохнула:
- Некромагия...
- Да, - подтвердил хозяин замка. - Не зря заговоры на крови считаются самыми надёжными... А некромаги - самыми сильными из всех чернокнижников.
Сарейя с трудом кивнула. Нет, смерть ей не подходит.
- И как это работает? Как вложить в заклинания любовь? - продолжила расспросы она. - Думать о любви, когда их готовишь?
Лорд Россер усмехнулся.
- Если это было так легко, магией занимался бы каждый. Да и с любовью не всё так просто. Например, братская или материнская любовь для этого не сгодится. Влюблённость тоже. Нужна настоящая любовь к женщине. Или, в вашем случае - к мужчине. Кусочек этой любви маг особым образом направляет в заклинание...
- То есть сама я это проделать не смогу? - перебила девушка.
Несколько мгновений лорд Россер задумчиво рассматривал её, а потом резко поднялся из кресла и заявил:
- Со временем, после надлежащего обучения - сможете. А сейчас - нет. Но, думаю, я смогу вам помочь.
- Вы хотите мне помочь? Но почему? - недоверчиво нахмурилась девушка.
- Вы меня заинтересовали... - многозначительно произнёс хозяин замка. Сарейя от неожиданности тихо охнула, а лорд Россер, выдержав паузу, продолжил: - И теперь мне тоже любопытно узнать, какое влияние мистический компонент окажет на алхимические процессы. А для начала скажите мне, леди Сарейя, есть ли у вас возлюбленный?
* * *
Возвращаясь в город на роскошном скакуне из конюшни лорда Россера, Сарейя то и дело прикасалась рукой к груди. С шеи на крепкой бечёвке свисал кожаный мешочек, а в нём лежал небольшой лазоревый яхонт, огранённый в форме слезы.
Именно в эту лазоревую слезу и была заключена любовь Сарейи.
- Без надлежащего умения и подготовки вы не сможете самостоятельно добавить любовь прямо в ваши колбы и реторты, - сказал лорд Россер. - Потому я заключу частичку вашей любви в камень, а уже его вы положите в свои смеси и растворы во время опытов.
'Но что случится, если я буду добавлять понемногу любви в каждый свой опыт? - встревожилась тут Сарейя. - Не растрачу ли я её всю?'
Девушке не хотелось растерять любовь к своему тайному возлюбленному -настолько тайному, что о её любви не знал даже сам предмет её обожания.
Мэтр Майлон, элегантный и стройный мужчина с лёгким серебром на висках и загадкой в глазах, серьёзно занимался наукой и потому никогда не обещал правителю города ни философского камня, ни эликсира бессмертия. Взамен несбыточных чудес он создал в своей лаборатории прочное покрытие для рыцарских лат и новый сплав, из которого было очень легко ковать изящные украшения, и за это градоправитель относился к нему с уважением.
Спроси Сарейю, чем она больше восхищалась, самим мэтром Майлоном или же его знаниями и опытом, вряд ли она смогла бы ответить. Девушка знала только то, что когда он иногда пускал её в числе прочих любопытствующих к себе в лабораторию наблюдать за опытами, она не могла отвести глаз от чудес, которые тот творил. И мечтала о том, чтобы, самой постигнув алхимию, добиться в ней какого-нибудь свершения и тем заслужить его одобрение, а может даже и восхищение. А после этого талантливый алхимик и она, его возлюбленная, стали бы жить вместе долго и счастливо. И они бы не умерли в один день; они бы вообще не умерли - ведь вдвоём они наверняка разгадали бы одну из главных загадок алхимии - рецепт эликсира вечной жизни.
Да, любовь к мэтру Майлону она терять не хотела.
- Не вычерпаю ли я свою любовь до дна, если буду тратить её на каждый опыт? - задала девушка тревожащий её вопрос лорду Россеру.
- Настоящая любовь безгранична и бесконечна, леди Сарейя, - ответил хозяин замка, не сводя взгляда с капли лазоревого яхонта, которую он крутил в пальцах, - И потому её не вычерпать до дна.
Девушка растерялась - она не ожидала таких слов нелюдимого, хмурого лорда Россера. А тот, тем временем, протянул камень девушке и предупредил:
- Его хватит только на один опыт.
- То есть если я захочу снова воспользоваться мистическим элементом, мне опять придётся ехать к вам? - нахмурилась девушка.
- Да, - кивнул чернокнижник, а потом на его лице вспыхнула и почти тут же погасла яркая, неожиданная улыбка: - И, леди Сарейя, следующий раз вам не обязательно калечить свою лошадь.
* * *
Масла арсеника и серебра, напоенные маслом Тартара, распустились в густую жидкость. Добавив туда немного соли Луны, Сарейя держала полученную смесь до тех пор, пока она не превратилась в красного льва. Девушка дождалась, когда кимврийские тени покрыли реторту своим тёмным покрывалом, и через несколько минут под ним появился дракон, пожирающий свой хвост.
Пора!
Сарейя глубоко вздохнула и решительно опустила в реторту слезу лазоревого яхонта, переставила её на песчаную баню и довела до кипения, отчего смесь загорелась великолепным лимонным цветом и обернулась в зелёного льва. Девушка осторожно сняла реторту и разделила две полученные жидкости. Прозрачная тинктура хорошо помогала при золотухе и почечуе. Голубоватая же тинктура, смешанная с тёплыми ароматными маслами, по замыслу Сарейи, должна была стать чудодейственным лечебным средством для кожи. До сей поры ни один опыт по её созданию ей не удавался. Вышло ли сейчас, когда она добавила мистический компонент?
Раздумывая, на ком бы испробовать полученный бальзам, девушка задержала взгляд на запястье левой руки, где у неё до сих пор не исчез след от ожога. Она получила во время небольшой неудачи в лаборатории, случившейся несколько месяцев назад. Не такой уж, впрочем, и небольшой, если вспомнить, что дым заволок всё северное крыло замка и перепугал с полдюжины служанок. А отец в тот день прознал, что его дочь, оказывается, занимается алхимией, а вовсе не травничеством, как она всегда его уверяла. Барона и травничество не особенно радовало, он предпочёл бы, чтобы дочь вышивала или играла на лютне, но он всё-таки смотрел на её возню в травами сквозь пальцы. Однако алхимия - это совсем другое дело, алхимию он категорически запретил, посетовав напоследок, что всё это наверняка потому, что дочь растёт без матери. Запрет отца, впрочем, не помешал Сарейе в тайне продолжать свои опыты, тем более, сделать это было довольно просто - ведь отец частенько отсутствовал, разъезжая с важными поручениями по соседним городам.
'Вот на ожоге бальзам и испробую', - решила девушка. Если след побледнеет, значит, ей удалось не только создать чудодейственное средство, но и доказать, что для успеха алхимических процессов действительно необходим мистический компонент.
...На утро следа от ожога на запястье пропал.
* * *
На этот раз в воротах болотного замка стоял не сухофруктовый слуга, а сам хозяин. Дождался, когда девушка подъедет, и, словно ощущая её нетерпение, вместо приветствия спросил:
Радость буквально распирала девушку изнутри, и от невозможности ею ни с кем поделиться становилось лихо. Поистине удивительно, как прихотливо распорядилась судьба, что человеком, которому она могла с радостью открыться, оказался нелюдимый лорд Россер!
А тот в ответ улыбнулся - искренне и широко, отчего замкнутое мрачное лицо преобразилось замечательным образом, и коротко осведомился:
- Ещё?
- Ещё! - весело ответила девушка и задорно тряхнула янтарными волосами.
Пока лорд Россер расчерчивал на полу кабинета сложные септаграммы и устанавливал по углам испещрённые рунами толстые свечи, Сарейя восторженно рассказывала о ходе своего опыта и строила планы на будущее.
- Прежде всего, хочу повторить опыт и убедиться, что всё работает. Затем попробую создать разноцветный взрывающийся огонь.
- Зачем? - не отрываясь от своего занятия, спросил чернокнижник.
- Чтобы показать его мэтру Майлону. Не могу же я прийти к уважаемому алхимику с каким-то глупым женским бальзамом. Он надо мной только посмеётся...
- И будет глупцом, - неожиданно перебил лорд Россер. - Яхонт, - потребовал он, оборачиваясь.
...Уже стоя в воротах замка и прижимая к груди мешочек с лазоревой каплей яхонта, вновь заключавшей в себе частичку её любви к мэтру Майлону, Сарейя с надеждой заглянула в непроницаемые тёмные глаза чернокнижника и спросила:
- Я вас не сильно обременю, если снова приеду?
- Ничуть, - заверил хозяин замка.
Всё ещё дивясь про себя его согласию ей помогать, Сарейя отправилась домой.
'Вероятно, ему просто скучно', - нашла она объяснение мотивам лорда Россера - ведь он живёт в полном уединении, и вся округа, почитая его за венефициума, боится его обходит его замок за версту.
* * *
Повторный опыт по созданию чудодейственного бальзама для кожи прошёл успешно. После его применения младшая сестра Сарейи, легко согласившись испробовать новый бальзам, распростилась с прыщами на лице, подозрительно принюхавшаяся к склянке повариха рассталась со шрамом на лбу, и даже проплешина на боку дряхлой псины, побиравшейся на заднем дворе, пропала.
Исполненная самых радужных и честолюбивых надежд, Сарейя снова и снова возвращалась в замок на болотах. Она не уставала благодарить про себя судьбу, по причуде которой нелюдимость лорда Россера обернулась для неё таким подарком - ведь живи он, как и другие, в городе, визиты в дом одинокого лорда для благородной девушки были бы невозможны.
Многократно опробовав рецепт чудодейственного бальзама, Сарейя убедилась в его надёжности - и задумалась, как же быть с разноцветным взрывающимся огнём. Она боялась проводить опыты дома, потому что в случае удачи они ознаменовались бы громкими взрывами. От отца их утаить бы ни за что не вышло, даже несмотря на то, что тот нечасто бывал дома - слуги бы наверняка донесли.
Посетовав как-то на эту проблему лорду Россеру, Сарейя услышала в ответ неожиданное предложение:
- Проводите опыты у меня в замке. Меня взрывами не испугаешь, да и не услышит их никто.
Девушка согласилась, немедленно преисполнившись благодарности к мрачному и опасному хозяину замка. Впрочем, и мрачным он ей больше не казался. Немногословный, сдержанный - это да. Что до опасного... Девушка только пожимала плечами. Люди всегда боялись неизвестного и непонятного, и всё потому, что им не хватало знаний. Да, их пугал венефициум, называемый ими чернокнижием - но ведь и алхимия их тоже пугала, а это всего лишь наука.
* * *
Первые опыты взрывающегося огня прошли безуспешно.
- Леди Сарейя, не утихла ли ваша любовь к великолепному мэтру Майлону? - поддразнивал её лорд Россер, когда девушка в раздражении смахивала со стола тигли и реторты. - Если мистический компонент слаб, то успеха ждать не приходится.
- С мистическим компонентом всё в порядке, - недовольно огрызалась рассерженная девушка.
Нет, её любовь к мэтру Майлону не могла утихнуть - несмотря даже на то, что алхимик её не замечал, а на балах и приёмах его обступали самые яркие городские красавицы. Но Сарейя не винила в этом своего тайного возлюбленного. Что поделать, если окружающий алхимика флёр загадочности и чего-то запретного вместе с его природной привлекательностью так и манили к себе всех женщин? Ревниво наблюдая за тем, как мэтру Майлон склоняется над рукой очередной дамы и дарит ей красочный комплимент, Сарейя утешалась лишь мыслью о том, что когда она преуспеет в своих опытах и покажет их алхимику, соперниц у неё не останется. Мэтр Майлон восхитится её достижениями - и другие женщины для него просто перестанут существовать. Да, именно так оно всё и будет.
- Да, с мистическим компонентом всё в порядке, - повторяла Сарейя. - Это с естественным у меня недоработки.
И над ним она и трудилась, бесконечно и без устали меняя вещества и порядок их обработки и раз за разом бесполезно тратя в неудачных опытах частицы любви, которые лорд Россер снова и снова заключал в яхонт.
- Скажите, - набравшись храбрости, задала она ему однажды давно волновавший её вопрос, - А откуда вы берёте любовь?
Лорд Россер вопросительно вскинул брови, а Сарейя покраснела. Но не отступилась.
- Вы же сами говорите - чтобы сделать заклятие сильнее, нужна или любовь, или смерть. Некромагией вы не занимаетесь. Значит, тоже пользуетесь любовью...
В тёмных глазах чернокнижника вспыхнуло что-то, похожее на затаённый смех.
- Чувство нужно только для самых мощных заклятий, леди Сарейя. Например, многие алхимические процессы из тех, что попроще, вы можете провести без мистического компонента. Так и я справляюсь с обычными заклятиями без помощи чувств.
Услышав его ответ, Сарейя согласно кивнула.
Но в глубине души испытала разочарование. На самом деле ей почему-то очень хотелось узнать, любит ли кого мрачный лорд Россер.
* * *
Как обычно, Сарейя перегнала в алембике Меркурий философов, смешанный с селитрой и белой глиной, поглотила духи водой и накалила оставшуюся смесь. Уже множество раз она проделывала этот опыт, но ещё ни разу он у неё не получался. Но сегодня в результате накаливания в алембике наконец-то появился красный лев!
Сдержав радостный возглас, Сарейя добавила в него Луну, кальцинированный тартар - и, как обычно, лазоревую каплю яхонта с заключённой в ней любовью. Смесь раскалила в реверберирном огне добела, а после конгелировала в золе, и тогда у неё родился белый дракон. Взволнованно дыша от предвкушения, девушка растёрла полученного дракона камнем, ссыпала в толстостенный котелок, а после осторожно прикоснулась к нему раскалённым углём. Порошок занялся и через несколько мгновений громко взорвался разноцветным огнём.
Когда перед глазами перестали вспыхивать яркие круги, Сарейя счастливо засмеялась и закружилась по комнате - и сама не заметила, как в радостном порыве бросилась на шею наблюдавшего за опытами лорда Россера.
- Спасибо! - счастливо воскликнула она.
Что-то вспыхнуло в тёмных глазах чернокнижника, но Сарейя, так и не успев ни толком разглядеть, ни понять, уже выпалила:
- Теперь мне наконец-то есть что показать мэтру Майлону!
Что бы ни было в глазах лорда Россера, оно немедленно исчезло.
- Удачи, леди Сарейя, - только и сказал он.
* * *
Мэтр Майлон терпеливо слушал рассказ Сарейи, и всё это время на лице у него играла лёгкая, немного снисходительная улыбка. Девушка догадывалась, что он думал - скучающая девица, смешав пару масел и порошков, возомнила себя алхимиком! И она была готова доказать ему обратное - оборвав свой рассказ на середине, Сарейя достала пакетик с порошком цветного огня и спросила:
- Позволите продемонстрировать?
- Прошу! - поклонился мэтр Майлон так любезно, что это походило на насмешку.
Сарейя выбрала котелок покрепче, высыпала немного порошка, прикоснулась с нему горячим угольком и отпрянула. Несколько секунд спустя над котелком взорвались снопы разноцветных огней.
Девушка ожидала увидеть на лице алхимика восхищение или изумление. Она никак не ожидала, что тот посмурнеет, нахмурится, а потом крепко схватит за руку и процедит сквозь зубы:
- Кто тебе это дал?
- Никто! - возмущённо воскликнула девушка и вырвала руку. - Говорю же вам, я сама проводила алхимические опыты, и вот что у меня получилось!
- Сама? - переспросил Майлон и покачал головой. Он уже взял себя в руки и снова превратился в элегантного алхимика, окружённого флёром тайны и чего-то запретного. - Ну, раз сама, тогда, может, повторите опыт в моём присутствии?
- И повторю! - заявила Сарейя, задетая недоверием своего тайного возлюбленного.
Когда свежеприготовленный порошок вспыхнул снопами разноцветных огней, он приподнял тонкую бровь и оборонил:
- А для чего вы добавили яхонт?
- Я прочитала в александрийских рукописях о том, что кроме естественного компонента алхимии нужен и мистический, - пояснила она. - Я провела несколько опытов с добавлением его и убедилась, что это правда. А в яхонте как раз заключён мистический компонент.
- Позвольте полюбопытствовать - как вы его туда заключили?
- Я...
Сарейя замялась. Она не хотела упоминать лорда Россера.
Но мэтр Майлон сам обо всём догадался.
- Вам несомненно помогал чернокнижник, - проницательно заключил он.
- Да, - не стала отпираться Сарейя.
Она настороженно следила за алхимиком, ожидая его реакции на признание, но тот её удивил.
- Что ж, поздравляю, вы добились успеха.
Сарейе почудилось, что слова отдавали лёгким душком фальши и зависти, но она тут же отогнала эти мысли как совершенно нелепые. Вовсе нет, мэтр Майлон только что её похвалил. И совсем скоро её волшебная сказка о талантливом алхимике и его возлюбленной вот-вот воплотится в жизнь.
ДОСТУП К ПОЛНОЙ ВЕРСИИ ТЕКСТА ОГРАНИЧЕН В СВЯЗИ С ПУБЛИКАЦИЕЙ