Картина была прекрасна. Творение настоящего мастера. Гения от бога. Только вот от местного бога Ито. Кумира здешних аборигенов.
Прекрасный кроваво-алый цветок, казалось, жил на полотне своей жизнью. Перламутровые изгибы, бордово-красные лепестки дышали при взгляде на них. Кое-где рассеченные тоненькими пурпурными прожилками, они словно дрожали на неощущаемом ветру. Капли росы ловили отблески невидимого солнца, давая зацепится взгляду за таинственный, даже чуточку мрачноватый алый блеск. Кровавые слезы печали...
Да, художник был велик. Наверняка один из них. И даже не надо было думать о том, чем вдохновлялся неизвестный автор. Все и так было понятно. Цветок Муамбе нельзя было спутать ни с чем другим.
Из всех висящих вдоль светлого коридора изображений, эта картина однозначно была самой прекрасной. Вообще в том, что здесь так беспечно развешена эта галерея, была изрядная доля сарказма, злого человеческого юмора.
Изель даже на мгновенье улыбнулась неудачной шутке. Потом ей стало гадко от мысли, что кто-то еще может шутить с такими вещами и такими людьми, как они.
Местные называли их муар'ито. Идущие к богу. Девушка не сильно разбиралась в тонкостях здешних верований, да и не больно-то пыталась. Раньше ей это было просто не нужно.
Странная религия коренных жителей планеты, казалось, вообще не волновала никого из землян. О ней никогда не говорили, вопросы о той всегда пытались перевести в шутку. Пустые искусственные улыбки, деланно равнодушные лица - все выглядело так, как будто всем было все равно. Сейчас, вспоминая свою жизнь на базе, она понимала, насколько все это было наигранным, пустым и бездушным.
Ей не хватило времени понять. Да и смогла бы она?
Ее шаги по толстому мягкому паласу не давали звука. Молочно-бежевые разливы на том практически сливались с мягкими светлыми стенами коридора. С правой стороны мимо нее проходили глубокие пустые арки, заканчивавшиеся дверями одиночных келий. Слева, сквозь практически сплошной стеклопласт, на нее смотрел прекрасный мир Эры. Сливаясь с потолком, прозрачный, почти невидимый пластик куполом уходил вверх. Образованная таким образом сфера венчала верхушку одной из гор гребня Надежды.
Каких же сумасшедших денег стоило создание этого невероятного жилища, на далекой загадочной планете, постройка небольшой базы на которой могла разорить ни одно земное государство. При этом жители местных поселений землян ютились в маленьких тесных комнатушках жилых блоков, зажатых на пятачках резерваций. Им же, по меркам этого мирка, были предоставлены просто шикарные по своей роскоши апартаменты. Даже руководство колонии жило здесь в более скромных условиях.
Светлый коридор закончился пузырем просторного зала. Все пространство помещения, также отгороженного от внешнего мира только тонкой перегородкой стеклопластика, было заполнено мягкой уютной мебелью, явно привезенной с Земли. Бронзового цвета кожа, казалось, скрипела, стоило только на нее взглянуть.
На первый взгляд здесь было пусто. Только пройдя почти половину комнаты, она заметила повернутое к ней спинкой массивное кресло с практически утонувшим в нем человеком. Чье-то присутствие в том выдавал короткий ежик темных волос на фоне светлого рассветного неба.
Кресло было повернуто к прозрачной стене, за которой раскинулся невероятный пейзаж. С багровых великанов гор стеклянной россыпью срывался водопад, разливаясь безвольной рекой по изумрудно-зеленой низине. Ниам'ито - туземцы называли долину "Ступней Бога".
--
Доброе утро! - поздоровалась она.
--
Доброе утро, муар'ито, - ответил ей крепки мужской голос.
--
Почему муар'ито?! - удивилась девушка.
--
Все мы здесь "идущие к богу", - ответили ей вновь. - Других тут нет.
--
И правда, - согласилась Изель. - Глупый вопрос.
--
Новенькая? - спросил тот. И сразу добавил, - Я слышал, ночью прилетал флаер.
--
Да, - в ее голосе появилась извиняющаяся нотка. Как будто девушка по своей воли приобщилась к местному культу Ито, и это заставило ее среди ночи нагрянуть в Обитель, - это я.
--
Не терзайте себя, - собеседник сразу же почувствовал изменения в ее голосе, - в кельях, все равно ничего не слышно, а я здесь не сплю. Ночью был восход Аро. Такое зрелище просто нельзя пропускать.
--
Никогда не видела местную луну! Она действительно так хороша, как говорят?
--
Ничего удивительно! С базы ее можно видеть всего пару дней в году. Аро восходит над плато Гостей в сезон дождей, когда практически не видно неба. И это печально. Я прожил на Эре почти пять лет, но первый раз увидел ее звездного брата всего пару дней назад, уже попав сюда, - ее собеседник говорил взволновано и воодушевленно, жадно хватая воздух для каждого вдоха. Разговор о единственном спутнике планеты явно зацепил его за живое. - А на счет его красоты - то у меня просто не хватит слов, чтобы описать Аро, - мужчина на минуту запнулся, подбирая слова. - Вы когда-нибудь видели, как горит целая планета?
Изель махнула отрицательно головой, но собеседник, похоже, этого даже не заметил, увлекшись собственным монологом.
--
Я думаю, нет! Такого зрелища еще не видел человек. Это не обычный, знакомый нам до боли огонь, гревший нас в пещерах тысячи лет назад, сжигавший наши дома еще дольше того. Это... это как новогодняя игрушка, только галактических размеров, на новогоднем древе вселенной. Мириады огней, зажигаются на Аро с восходом, заставляя меркнуть местные звезды. И заметьте, здешние небеса не чета земным. Мы здесь намного ближе к ядру галактики, а звездное небо в разы ярче нашего, такого родного, и такого невзрачного в сравнении с этим. Да! - поставил тот окончательную точку. - Такого не увидишь больше нигде!
Девушка вежливо помолчала минуту, давая рассказчику прийти в себя.
--
Наверное, надо будет, как-нибудь присоединится к Вам в этом импровизированном кинотеатре. Думаю зрелище того стоит.
--
Несомненно. Буду только рад компании, - обрадовался он.
--
Не очень. Большинство замыкается в себе и не больно-то ищет компании.
--
Может и я ... - начала было Изель, но собеседник тут же перебил ее, словно угадав мысли.
--
Нет-нет! Ну что вы. На самом деле я очень даже соскучился по общению, - он взял ее за руку, словно страшился потерять.
"Странно", - подумалось ей, - "я не хочу, чтобы он меня отпускал".
Следующей ночью перед невидимой перегородкой, отделявшей их от окружающего мира, стояло уже два кресла.
Питер молча сидел, вглядываясь в потемневшую небесную гладь, частенько бросая на нее жадные взгляды, более подходившие влюбленному мальчишке, чем взрослому, повидавшему жизнь мужчине.
Она сидела в кресле, забравшись в него с ногами, и также жадно ловила каждое движенье его глаз. Ей нравилось внимание ее нового друга. "Словно дети", - пришло в голову нелепое сравнение.
Их кинозал давно опустел, оставив за их спинами тишину и запустение. Больше никто не желал разделить с ними их воодушевление перед ожидаемым зрелищем. С минуты на минуты из-за горизонта должен был появиться Аро.
Спустя мгновенье ей показалось, что начало светать. Бело-голубой спектр ярких лучей оказался все-таки бледнее местного светила, но и открывшийся вид был бесподобен. Аро был совсем не похож на земную Луну. Ее желтое тоскливое око, словно затянутое бельмом, казалось унылым и безжизненным в сравнении со спутником Эры.
Тот действительно больше всего был похож на яркую елочную игрушку, играющую мириадами огней. Ловя манящие блики, Изель внимала невиданному великолепию. В эти секунды она забыла обо всем: о Земле и дороге на Эру, о друге, сидящем в соседнем кресле, о местных туземцах и их боге Ито, приведшем ее сюда. Это были, наверное, самые лучшие мгновенья ее жизни.
Аро взошел еще выше, и Питер увлек ее за собой.
Недра ее нового дома скрывали в себе еще много сюрпризов. Большое круглое помещение имело прозрачный потолок и, судя по его конусовидной форме, венчало это загадочное строение. Практически все пространство комнаты было заполнено окружностью бассейна. Вода, заполнявшая его, в теплых сумерках казалась серой и неопрятной. Большая грязная лужа.
--
Подожди, сейчас все изменится, - отозвался ее спутник.
И он был прав. Яркой волной вода начала вспыхивать потоком огней от дальнего края помещения. Зерна света не спеша плыли на ней, заполняя все пространство бассейна, ослепляя своим чистым блеском. Спустя всего несколько минут мутная лужа превратилась в россыпь драгоценных огней, манящих и зовущих к себе. Грех было не воспользоваться моментом.
Вода была теплой и уютной...
--
Тридцать три дня - это много или мало? - спросила Она.
--
Смотря для чего, - ответил Он.
--
Хотя, ты знаешь, скорее и много и мало одновременно. Мне хватило, - продолжил Питер. - За тридцать три года своей жизни я не успел ничего. У меня не было ни семьи, ни детей, не было дела, ради которого стоило и хотелось бы жить, не было людей достойных дружбы и любви. Я потерялся в этом мире. Я сбежал на другую планету и снова потерялся здесь, увидев жизнь лишь в этой скорбной обители. Знаешь, я готов поверить в Ито, кем бы там ни был этот безобразник. За последние дни я получил столько, сколько не смог за все предыдущие годы.
--
И что же ты нашел? - их взгляды вновь встретились на мгновенье, казавшееся этой ночью целой вечностью.
--
Во-первых, я нашел себя. Ты представляешь, за всю жизнь мне не хватило времени прислушаться к самому себе. Я притворялся совершенно другим человеком. Нелепая маска бездарного актера. Слепец, рассказывающий другим, как выглядит мир.
--
Во-вторых, я отдал себя любимому делу, - продолжил Питер. - Когда-то давно я неплохо рисовал, но потом забросил это. Ничего особенного, но сейчас я понимаю, что это было единственным, во что я вкладывал душу. А тут, оказавшись в толпе, но при этом совсем один, я не знал, куда себя деть и чем занять. Жаль, что только в такие минуты начинаешь понимать себя. Здесь нашелся мольберт и краски, пришло вдохновение и я начал рисовать. Цветок Муамбе. Главная тайна цивилизации Эры. Символ жизни и рождения бога. Никогда не думал раньше, что смогу создать что-то подобное по силе и энергии.
--
Подожди, - Изель поняла, о чем говорил мужчина, - эта картина возле моей двери?.. Так это ты?..
--
Да, я! - Питер утвердительно кивнул. - Понравилось?
--
Еще как! Бесподобное произведение. Только знаешь, - она не хотела ему врать, человеку, который за неполные сутки стал для нее в одночасье самым близким и родным, - я, когда увидела ее в первый раз... во мне смешались два чувства: восхищение - никогда прежде не видела такой талантливой работы, и ненависть - я думала, как же жестоко с твоей стороны выставлять ее на обозрение здесь, среди нас.
--
Это нормально, - ее признание ни капли не смутило любимого человека, - это просто был страх. Мы - люди, нам свойственно бояться.
Заведя такой разговор, она больше не могла держать в себе вопрос, уже долго мучивший ее. В этом месте не принято было спрашивать о таком, но она должна была знать.
--
Сколько дней ты здесь?
--
Тридцать два.
--
Уже начался тридцать третий, - уточнил он, как будто, это и так не было понятно.
Зачем она вообще спросила об этом?! Зачем ей было знать, портить эту незабываемую ночь правдой?! Зачем?!
--
Почему ты ничего не сказал?! Почему?! - из глаз соленым ручьем уже лились слезы. Изель начала хлюпать носом и, всхлипывая, уткнулась лицом в подушку.
На обнаженное плечо легла теплая уверенная ладонь. Самое ласковое прикосновение в ее жизни.
--
Я не сказал тебе самое главное, - его голос успокаивал и придавал сил, - то с чего должен был начать. Я нашел здесь лучшее, что было в моей жизни - я нашел тебя.
Они держались за руки и молчали. Заняв полюбившиеся им кресла, они ждали рассвета. Второго для Нее и последнего для Него. Никогда раньше она не могла бы подумать, что молчание может сказать так много. Его сухая крепкая рука сжимала ее, тонкую, хрупкую, нежную. Он все также бросал на нее жадные мальчишеские взгляды, стараясь запомнить как можно больше. Зачем? Этого не знал ни он, ни она. Так было надо.
Над долиной тонкой иглой взлетел первый луч восходящего светила, больно уколов ее слабую душу. Час ее самой тяжелой утраты настал.
Легонько дернулась его рука, и Изель испугано повернулась к тому, кого сейчас теряла.
Глаза Питера уже были закрыты, дыханья не было. На усталом заострившемся лице бледнела радостная улыбка. Он был счастлив в свой последний миг.
Яркой зеленой лианой осевшее в кресле тело обвивал толстый мясистый стебель. Вдоль побега, оббегая мелкие темные листья, вились прожилки сосудов. По ним, словно по капиллярам, бежала густая бурая жидкость. Его кровь! Сетка появившихся сосудов стремилась к крупному, не меньше головы размером, крепкому бутону.
Кровь подобралась к наивысшей точке, и бутон лопнул с глухим натужным треском, словно распоротая ткань. Знакомый, кроваво-алый цветок ожил своей истинной жизнью. Бордово-красные лепестки с перламутром на гранях изгибов, казалось, дышали. Дышали вместо него. Прожилки крови, просвечивая через алые листья, отдавали пурпуром, пульсируя и заставляя цветок дрожать.
"Вот ты какой," - подумалось ей, - "цветок жизни, дарящий смерть!"
"Ты был прав, Питер! Все именно так, как ты нарисовал",- жаль только, что от этого не становилось легче.
Сегодня был тридцать третий ее рассвет в Обители. Последний, и такой долгожданный.
Уже несколько дней ее нещадно тошнило и постоянно рвало. Изель не думала, что будет настолько боятся смерти.
Она уже попрощалась с Аро и ждала первых солнечных лучей. Печальная участь - умирать с рассветом.
Чужое небо начало понемногу светлеть. Закрыв глаза, девушка судорожно вцепилась в подлокотники, ожидая неминуемой участи. Прошла минута... две... Что-то было не так. Все уже давно должно было закончиться для нее. Но что-то было не так!..
Она открыла глаза и удивленно взглянула на краешек восходящей звезды. Она все еще была жива.
Ей снова стало дурно. "Черт, да что со мной такое?" - Изель ругнулась про себя. Положив на живот руку, девушка пыталась отогнать противную тошноту.
Что-то все-таки было не так. С ней, с миром, с цветами...