Что такое страх? Когда-то было страшно принести двойку из школы, ввязаться в драку с самым наглым и сильным парнем во дворе, признаться однокласснице в любви. С возрастом начинаешь бояться чего-то иного, но по сути все те же мелочные переживания. Говорят, что возраст человека измеряется не только прожитыми годами, но и событиями, которые произошли в его жизни. Если это так, то я сегодня накинул к своим двадцати годам еще лет сто.
Судья Паркинсон не испытывал ни чего кроме скуки. Это только в сериалах и фильмах в судебных процессах есть какая-то интрига. Из картины в картину кочуют сюжеты, умнейшими адвокатами, бравыми государственными обвинителями. Там судья в сложнейших ситуациях принимают исключительно верные и справедливые решения. В жизни все не так. Еще до суда почти всегда известен результат. Не редко адвокаты договариваются друг с другом, что бы затянуться процесс и стрясти с клиентов больше денег. Обвинители за малое подношения всегда готовы слить процесс. Судью подкупают все кому не лень и адвокаты и обвинители, если последнему нужно сделать карьерный рывок.
Паркинсон терпеливо ждал, пока государственный обвинитель закончит свою речь. Судью уже стало раздражать то старание и та тщательность, с которой обвинитель проходился по каждому пункту уголовного дела. Что же, Паркинсону оставалось только вздохнуть и продолжать слушать. Ни какой интриги сегодня не было и быть не могло, результат известен заранее. А как же иначе, когда за месяц до этого, из администрации наместника спустили "ценное указание" по поводу дела.
В клетке на скамье сидел щуплый парнишка, который, не отрываясь, смотрел куда-то в зал. Меньше всего он походил на тех уголовников, которые, обычно представали перед судьей. Наверное, еще лет пять назад Паркинсон испытал бы чувства жалости, к этому неудачливому парнишке. Но сейчас, все мысли судьи были заняты его будущим. После правильного решения суда, Паркинсон должен войти в команду наместника и заняться курированием всех судов региона. Адвокат, по слухам, должен получить крупный контракт с одной из государственных корпораций. Обвинитель, тоже получит ускорение в карьере, правда Паркинсону так и не удалось выяснить какое. Вообще сегодня выиграли все, кроме парнишки, но, по мнению судью парнишка сам виноват. Вот другие смогли найти друзей-знакомых, смогли найти денег, что бы спасти своих детишек. А если ты не смог, ну значит, будешь отдуваться в тюрьме за всех.
Наконец обвинитель закончил речь, адвокат воздержался. Судья, по традиции, встав с кресла, зачитал решение суда. Вместе с ударом молотка, мысли Паркинсона сразу перенеслись к будущей пресс-конференции. Где судья пообещает так же строго и справедливо рассмотреть дела всех участников волнения, хотя всех остальных участников родные уже откупили. Но обывателям об этом знать совсем не надо.
***
Я так и не смог себя заставить слушать монотонную речь судьи. В углу зала сгорбилась моя мама. Что такое страх? Теперь я знаю ответ. Страх, это когда на твоих глазах умирает мать, сердце которой не выдержало тех испытаний, которые доставил ей сын. Страх, это когда ты не можешь даже пошевелиться и издать хоть звук, что бы позвать на помощь. Страх, это когда вместо теплого и родного, но наполненного горечью взгляда, ты видишь остекленевшие глаза. Страх, это четыре слова: я убил свою маму. Страх, это вопрос, который ты задаешь себе сам. Почему я это сделал?
- Алло?
-Хей, Энджей! Ты куда пропал? Тут митинг вечером собирается, какие-то очередные умники с чем-то не согласные два часа на площади горланить будут. Эндж, за участие платят триста кредитов. Но я договорился, будем с тобой растяжку таскать, за это две тысячи каждому дадут. Ты в деле?
- Две тысячи, круто, денег на сессию подкоплю!
- Во-во, заодно узнай цены, а то в прошлую сессию мне от отца влетело. Я тогда почти все предметы оплатил. Эх, хорошо бы в этот раз поменьше денег закинуть.
- И не говори, ладно до вечера, я позвоню.
За что люблю своих друзей, так за то, что всегда подкидывают что-то интересное. Через месяц начинаются экзамены, и я уже начал активно крутить башкой в поисках денег. Как минимум, нужно проплатить прогулянные лабы, пару зачетов точно придется за деньги. Что с остальным, пока не известно. Хотя особых иллюзий я не питал, когда учишься весело от сессии до сессии, в саму сессию приходиться платить. Родители конечно денег дадут, но как-то стыдно, да и нотаций слушаться не хочется.
Тему с митингами, подкинул в свое время один из прошаренных друзей. Платили за массовку неплохо, на пиво хватало. Однажды потопали всей группой, когда было выступление правительственной партии. В целом, посещение митингов, была старой доброй традицией студентов. На политику всем конечно наплевать, но деньги то платили сразу, а учитывая, что делать ни чего не надо...
- Па-аберегись.
- Да отберите у этих идиотов растяжку
- Сам идиот, тебя кричали, нечего было ждать пока в лоб прилетит.
- Так, я ща кому-то рожу подкрашу.
- Эй народ, спокойнее. Так Вы двое, сколько раз повторять? Ваше место в передних рядах, маячьте перед камерами!
Уже через пятнадцать минут, после начала митинга, мы с другом активно обсуждали, как бы получить дополнительно пару тыщенок. Растяжка оказалась слишком громоздкой и из-за сильного ветра мы регулярно ее роняли на митингующих. У нас банально не хватало массы тел, что бы удержать эту бандурину вертикально. Впрочем, из-за ветра страдали и другие двойки. Так что, сегодня был первый митинг на моей памяти, на котором стража стояла в оцеплении и откровенно ржала, над потугами демонстрантов.
В отличие от оцепления, организаторы ни чего смешного в этом броунском движении не видели. Митинг явно скатывался в клоунаду, которая обязательно будет показана про-правительственными каналами в вечерних новостях. В ход была брошена тяжелая артиллерия любого митинга - алкоголь и провокаторы.
- О смотри, наконец-то бухло подтащили!
- Так, стоим ровно, пусть этот надсмотрщик свалит к другим, а то нам ни чего не достанется.
- Да стою я, попробуй эту дуру удержать, когда ветер постоянно с разных сторон дует.
- Мне-то не рассказывай, я второй конец держу. Напрягись, улитка, пива лишимся!
Наконец-то в другом конце ряда, в очередной раз, аналогичная двойка опять завалила растяжку на передние ряды. Представитель партии с матом унесся к ним, улаживать конфликты. Ну, а мы потихоньку начали сдавать назад, где уже началась бойкая раздача бухла для согрева. Я глянул на часы, оказывается уже час отстояли.
- Это как пива нет?
- Раньше тебя разобрали, могу стопку налить, будешь?
- Не, знаем мы Вашу водку, спирт левый разбодяжите, мне еще здоровье дорого.
- Так ты либо бери, либо отваливай, гурман нашелся.
Разочарование вышло знатное, мы уже откровенно умаялись, а тут еще и пива не дают. Так и стояли около машины с раздачей и решали, что делать дальше. Лезть с растяжкой в первые ряды не хотелось, надсмотрщиков не видать. Так мы и дождались следующую машину.
- Эй, а что нового привезли, пиво есть?
- Слышь гурман, ты достал, хватай свою бандуру и вали отсюда!
- Нет, ну тебя жалко, что ли.
- О господи, так пива нет, медовуху горячую привезли, будешь?
- Во-от, это мы за всегда пожалуйста!
Вот так мы с другом и стали обладателями, двух бутылок горячей медовухи. Вечер заиграл новыми красками, подскочивший партиец предложил постоять еще два часа пообещав заплатить в два раза больше. Мы само собой согласились и придавшись ускорению, от нагоняя партийца, устремились в первые ряды.
Становилось все веселее, народ потихоньку принимал на грудь, ветер усиливался, транспаранты падали. Само собой по старой доброй традиции, когда разрешенное время митинга закончилось, организаторы и не подумали распускать людей. Стража стала выстраиваться, что бы оттеснить митингующих. Тут же активизировались представители партии, которые заголосили в вещатели о произволе властей, в целом все как всегда.
Мы за это время успели еще разок сбегать за медовухой и конкретно опьянеть. Народ рядом с нами, то же уже хорошенько набрался. Стража к тому времени уже полностью изготовилась и потратив пол часа на попытки убедить всех мирно разойтись, двинула стену щитов на первые ряды. Все как всегда, сейчас нас потеснят, особым ретивым дадут дубинкой по ляжкам и на этом все разойдутся.
- А давайте просто стоять, ха-ха, пусть они попробуют нас сдвинуть!
- Точно, они нас трогать не имеют права. Давайте, держитесь за руки, пусть попробуют!
- Па-аберегись!
- О, молодежь, молодцы . Завалите растяжку еще раз на них.
- А здорово ему в каску прилетело, это тебе не бомжей по подворотням гонять.
- Граждане расходитесь!
- Ха-ха, народ стоим, они меня сдвинуть не могут, ей сзади подтолкни!
- Па-аберегись!
- Ха-ха, у вас дубинки, а у нас молодежь с растяжкой, стража Вы в опасности!
- Надави, ха-ха, сейчас мы их подвинем!
- Граждане расходитесь!
Народ сзади напирал, видимо тоже хотел поучаствовать в веселье, толкучка была страшная. В первый раз испытывал чувство единства со всеми, кто был сегодня на площади. Вместе со всеми я давил на щиты стражи, адреналин бушевал в крови, хотелось сделать что такое...
Неожиданно, впереди стоящий стражник поскользнулся, толпа хлынула в образовавшуюся брешь, сзади стоящие ряды стражников оказались к такому не готовы.
***
Когда в камеру заезжает новый пассажир, это всегда событие. Уж больно скучна и однообразна жизнь страдальцев. Тоскливый сидел за дубком и всем своим видом оправдывал свое погоняло. А как тут не удариться в тоску, в камере из бродяг больше ни кого не было, поговорить за жизнь нескем. Работяги сбились вокруг Тифона. Этот здоровый лоб, заваливший своего бригадира, мужиком был серьезным. Тифон юмора не понимал и приколоться над ним было опасно, с другой стороны на рожон не лез и вековые порядки порушить не пытался. Так что в камере установилась мертвецкая тишь и благодать. Тоскливый не наезжал, а Тифон не пытался захватить власть. Остальные страдальцы, почувствовав куда ветер дует, кучковались возле Тифона. Справедливо полагая, что последний себя в обиду не даст и других защитит, все же мужик с понятием за справедливость. Так что до последнего времени Тоскливый скучал и терпеливо ждал, когда либо Тифон на зону поедет, либо ему самому придется на этап вставать. Заскрипевшие "тормоза" всколыхнули унылое болото камеры. Новый пассажир, это всегда событие.
- Ты бы представился честному народу, а то мы тут в непонятках. Кого это нам лихой волной занесло.
- Эй, тебя мама в детстве разговаривать не учила, чего молчишь. Может статья у тебя залетная, так ты сразу скажи, все равно люди узнают.
- Тоскливый, не видишь, пассажир еще не приехал. Дай ему с дороги передохнуть.
- Ты, Тифон, работяга конечно уважаемый, но не лез бы ты не в свои дела. Порядок, чай, не мной придуманный и не вчера родившийся.
- Энджей, меня зовут Энджей. Статью не помню, я не слушал судью.
- Так может ты сразу у "дючки" себе постелешь и нам меньше заботы.
- Та погоди Тоскливый, ты парень вон сверху пока приляг, отоспись. Вечером поговорим.
Тоскливый, был в бешенстве, хоть внешне это ни как не проявлялось. Что себе позволяет этот мужик? Как он посмел нарушить традицию, чего он вообще лезет? Какое ему дело до чужих проблем, своих что ли мало? Конечно, тоскливый не был ярым поборником традиций. Но если грева с воли нет, то приходиться играть по правилам. Иначе зоне голодать будешь. Когда Тоскливый заезжал в камеру, он внутренне ликовал. Бродяг нет, работяги спокойные прибитые мужички. И это значит, что старшему в камере быть ему. Решать и судить ему. За традиции держать разговор ему, а это власть. Пусть локальная, маленькая и временная, но власть безграничная. Тоскливый уже представлял, как приедет на зону. Там у него деловые люди спросят, кто он и что он? И как во времянке в камере за традиции выступил? А он, значит, все как есть расскажет, как по уму и справедливости рулил, как работяги место знали и как укорот ретивым давал. А теперь получается, не будет уважения, ведь сходу деловые спросят: "Как так, работяга, бродягой командовал?". Что значит быть ни кем, да еще и без грева, Тоскливый уже знал. И со страхом вспоминал, как от голода проигрался в карты и как его чуть не заставили собой расплачиваться. Хорошо тогда деловой дал ему месяц, что бы долг отдать. А что если теперь не повезет.
Впрочем выход был. Надо Тихона ставить на место, тогда деловые на зоне это зачтут. А там глядишь и на барак поставят, это сытая жизнь на весь срок. Но как именно поставить работягу на место? Тоскливый реально оценивал свои силы, в драке ему точно ни чего не светило, да еще и мужички могут вписаться. Опустить Тихона тоже силенок не хватит. Оставалось только валить. Тоскливый мокрушником не был, хоть в данной ситуации убийство его не пугало, но вот как завалить эту гору мышц сразу? Вряд ли Тихон будет стоят и ждать, пока Тоскливый заковыряет его заточкой. А ведь еще надо скинуть ищеек с хвоста, что бы не повесили убийство. Постепенно гнев сменился унынием, ведь все так неплохо начиналось. Тоскливый с ненавистью посмотрел на новенького, считая его виновным во всех своих бедах.
Внезапно, пришла идея, даже не просто идея, а конкретный выход из сложившейся ситуации. Тоскливый всеми силами старался сдержать нахлынувшее его возбуждение. Что бы ни кто не догадался. Что бы ни кто не заметил и не заподозрил. А ведь это действительно выход и решение всех проблем. Выждав некоторое время, Тоскливый подошел к тормозам. Заначку конечно жалко, он смог протащить ее с воли и рассчитывал протянуть на ней месяца три. Но раз богу угодно, придется ее всю пустить в дело. Тем более, что дело верняк, не может не выгореть!
***
Что-то пошло не так. Веселье резко улетучивалось. Переднии ряды стражи вдруг оказались под ногами митингующих. Задние ряды как будто с цепи сорвались, набросились на нас. Полилась кровь, под ноги падали уже демонстранты с разбитыми головами. От былой мягкости стражи не осталось ни следа. Народ вместо того, что бы разбежаться, с ярость набросился на обидчиков.
- Энджей, валим отсюда, тут сейчас песец начнется.
- Да уже начался, не я на такое не подписывался. Надо деньги стрясти свои, а то потом не дадут.
- Верняк, тащим растяжку назад, быстрее давай!
- Блин, смотри грузовики со стражей подъезжают, сейчас тут ваще ад начнется. Слушай ну нахер деньги, тут самому бы слинять успеть.
- Черт, срубили денег на халяву.
Ни куда слинять мы не успели. Толпа уже начала хаотично метаться. Стража как приклеенная следовала за толпой и с яростью гасила всех дубинками. Выхватит очередного демонстранта из толпы, служивые по пять-шесть человек набрасывались на него и забивали дубинками, пока демонстрант не переставал шевелиться. Толпа превратилась в гигантского напуганного зверя, который метался по площади с выпеченными глазами в поисках выхода. Но каждый раз, наталкиваясь на яростное сопротивление стражи, мы откатывались назад.
- Народ, к подземке, давайте к подземке. Там цивилы с работы. Стража не сможет цивилов гасить. Народ к подземке!