Аннотация: аннотация: апокалипсис, завершившийся новым ледниковым периодом, создает мир, напоминающий времена самураев, когда честь и долг были превыше всего, а владение мечом счаталось высшим из искусств.
Мое имя Лекс Дамиан. Мне уже тридцать два года, и в моей жизни не происходит ничего примечательного. Вернее не происходило, ибо один снежный день, первый день нового 3085 года многое изменил в моей жизни, однородной, как белая снежная равнина. Я считаю этот день настолько поворотным, что решил записать все события, последовавшие за ним.
Итак, я возвращался из клиники домой, предварительно заглянув к заключенному Ледяной тюрьмы Сэйе Чан-Оуэну. Крепкий парень. Холод никак не влияет на его самочувствие! Остается только восхищаться. Он всегда поднимает мне настроение своим спокойствием, своим легким юмором. Погода начала портиться к концу моего долгого пути из одного района поселения в другой. "Портиться" - общепринятое понятие в отношение начинающейся пурги. Но я его не люблю использовать. Мне нравятся любые погодные проявления. Снег валил крупными хлопьями, напоминая мне оброненные перья ангелов. Я шел по дороге вдоль Ледяной стены и остановился на перекрестке. Обычно я сворачиваю и через пару минут оказываюсь дома. А в этот раз задержался, наблюдая, как кружат снежинки на фоне темнеющего неба. Мягко, нежно, они касались моего лица, застревая в бороде, тая от дыхания. Я испытывал детскую радость и хотел, чтобы это длилось как можно дольше.
Вдруг я увидел что-то темное, летящее сквозь мглу. Я не сразу осознал, что это, но рефлекторно понял, что нельзя дать этому упасть, необходимо поймать...
Остальное было лишь мгновением. Я лежал на снегу, мой живот и руки ощущали тяжесть человеческого тела. Я не спрашивал себя, откуда оно взялось, кто это и т.п. Единственный вопрос, мучавший меня - жив ли этот человек?.
Да, он, вернее она была жива. Слава Творцу!, дом рядом! Слава Творцу, из-за позднего вечера не объявились ненужные свидетели...
Через пару часов я сидел на шкурах возле очага, прислонившись спиной к кровати, на которой лежала Упавшая с небес. Мысли не хотели приходить в порядок. В голове мелькали обрывистые картины. Главным героем в них был я, но никак внутренний "я", а как третье лицо, кто-то другой... Вот я срезаю одежду цвета вечернего неба из какой-то необычной ткани, испачканную кровью. В это время кипит вода, краем глаза вижу пар на кухне через дверной проем... Вот я омываю бледное истерзанное тело. Мое внимание привлекает страшный шрам, проходящий через весь живот девушки. Но думать о причинах его возникновения нет времени. Надо выяснить повреждения... Голова... травма не серьезна, на первый взгляд... возможно небольшое сотрясение...Вывих правой руки... ничего страшного... Смотрим глубже...Я пытаюсь сосредоточиться, водя ладонями над телом девушки... Желудок, сердце... глубже... Позвоночник... ничего хорошего... перебит в поясничном отделе... 90% - полная парализация ... все выяснится, когда она очнется... Когда она очнется...
Прогнав эти картины раз пятнадцать, я резко встал, оделся и вышел на улицу. Я решил осмотреть место падения. Зачем мне это понадобилось? Что я хотел там найти? я до сих пор не могу ответить на эти вопросы. Снег прекратился, на небе сияла большая полная луна, ярко освещавшая окрестности. Памятное место было сплошь занесено, не осталось никаких следов. Я просто бродил по сугробам, углубившись в свои мысли. Если бы Ледяная стена была абсолютно гладкой, падение этой девушки закончилось бы менее трагично...
Я свернул по направлению к дому. Девушку нельзя оставлять одну на долгое время в таком состоянии...
Вдруг я сам чуть не упал, споткнувшись о какую-то палку. Я поднял ее с мыслями "Может пригодиться". Но это оказалась необычная палка. Это было нечто красивое, ровное, с небольшим изгибом, около метра длиной и около двух килограммов веса. Я плохо в этом разбираюсь, но я явно держал в руках меч, причем не работы кузнеца Фила и его товарищей. Их мечи массивнее, грубее, подстать тем детинам, что служат в нашей армии.
Дома при свете очага я рассмотрел мечь подробнее. Искуссно выполнены узоры на ножнах какими-то необычными красками. Синий переходил в коричневый, коричневый в красный. Эти же цвета присутствовали в обмотке на рукояти. Я аккуратно вытащим меч. Клинок абсолютно гладкий, но как-то неправильно заточен. Не на той стороне. Вкладывая меч обратно, я повнимательнее присмотрелся к рукояти. Там ближе к клинку выгравированы какие-то письмена. Когда-то мои предки, жившие на этой земле владели тем языком и писали рисунками. Но после образования Лиги Мира все перешли на латиницу и всеобщий язык. Многое утрачено...
Я надежно спрятал меч. Укрыл Упавшую с небес дополнительно своей шубой. Сам взял пару шуб моего отца. Погасил очаг во избежание пожара. И отправился спать, дав себе наказ спать чутко, вполглаза.
Заснул я лишь под утро, которое принесло мне новые неожиданности...
Я проснулся от стука в дверь. На пороге стояла моя сестра и с мужем, а рядом с ними мой маленький племянник, как обычно, дарящий мне солнечную улыбку.
- Похоже, мы тебя разбудили, братик - прозвучал резкий голос Марты - Ты нас впустишь?
Я открыл дверь пошире, и дружное семейство зашло внутрь.
- У тебя еще не топлено! Ты же не хочешь заморозить Кэвина?! Или ты забыл, что мы договорились...
Действительно забыл! В этот выходной я обещал посидеть с Кэвином, пока его родители съездят за покупками в соседнее селение. Я зажег очаг на кухне. Шурин молча подавал мне дрова. Он редко вмешивался в наши с сестрой разговоры. Только глаза его хитро улыбались. Его забавляли наши глупые ссоры, ее полное разочарование во мне (я ведь "езжу в опасные экспедиции, где могу погибнуть, как родители", а еще "до сих пор не женился", и, кроме того, "обхаживаю чужую жену"), его смешило мое полное бессилие переубедить.
- Дамиан! - так сестра всегда называла меня, когда злилась. - Ты в этом доме устроил лазарет!!
Я вздохнул и зашел в комнату. Сестра бесцеремонно одернула занавес, за котором до сих пор без сознания лежала Упавшая с небес. Марта пребывала в гневе, в глазах сверкали молнии, лицо раскраснелось, она стала совсем Некрасовой. Ее поведение вызвало во мне ответный гнев, но только не такой бурный, как у сестры. Я молча отстранил ее. Подошел к очагу возле кровати, не произнося ни слова, развел огонь. Затем послушал ровное дыхание девушки и пощупал пульс. При этом я не спускал глаз с сестры. Она не может кричать, когда я смотрю на нее серьезно и строго, запрещая взглядом произносить хоть слово. Мы вышли в сени-кухню. Кэвин остался в комнате.
- Что она здесь делает? - грозным шепотом спросила сестра.
Я не мог лгать в присутствии Ингви. Он читает мысли и сам всегда честен. Я рассказал обо всех вчерашних происшествиях. Марта буквально хватала ртом воздух. Еще бы! - привел в дом неизвестно кого, скорее всего родом из вражеской страны, укрываю ее в фамильном доме... Вот, что она могла бы наговорить, если бы Ингви не остановил ее жестом.
- Сара, - шурину почему-то нравилось называть сестру именно Сарой, вторым производным именем от Марты-Сары. - Подожди, здесь надо все спокойно обсудить. Ты лучше жди меня возле каравана. Я скоро.
И как по волшебству утихшая и присмиревшая Марта поспешила выполнить просьбу мужа. Надела большую шапку на свою пышную прическу из светлых волос, одарила меня на прощание ледяным взглядом серо-голубых глаз и вышла.
- Что ты собираешься делать? - пробасил Ингви. Я всегда восхищался его глубоким, проникающим в душу низким голосом.
- Пока не знаю. Сначала я буду бороться за ее жизнь. По моим подсчетам она должна скоро очнуться. Хотя при сегодняшнем осмотре я начал склоняться к мнению... в общем, я ошибся. Я не знаю, когда она очнется и очнется ли. Поднимается температура, может начаться лихорадка. Не бойся, это из-за травм, у нет инфекций. Кэвину ничего не угрожает.
- А если она очнется? Если ты выиграешь эту битву? - Ингви посмотрел на меня своими слегка прищуренными глазами. Что за дурацкая привычка читать мысли, когда я и сам могу все рассказать без утайки!
- Прекрати! - остановил я его.
- Извини... привычка... допросы...
- 90%, что она останется парализованной.... - Мне было тяжело говорить эти слова. На душе появилась такая тяжесть!
- Почему? Ты уверен? - в голосе Ингви промелькнуло беспокойство.
Я кивнул.
- Там в стене много выступов ... и... - Мне не хотелось продолжать. И шурин это понял
- Ясно. Решим, когда все станет более определенно. Ты знаешь закон. Женщина и мужчина не должны жить вместе, если они не муж и жена и не являются родственниками. Подумай над этим. Вспомни также об укрывательстве преступников... Я пока ничего не сообщу Совету, но если ее заметят в твоем доме, я не смогу молчать. Я не угрожаю, просто обязан тебя предупредить. По возвращении я поговорю с Мартой-Сарой и мы принесем необходимую одежду.
Меня переполняло чувство благодарности. Я едва не бросился на шею шурину. Вместо этого крепко пожал ему руку и сказал простое "Спасибо".
Ингви ушел, а я вернулся в комнату. Кэвин сидел спиной к очагу и разглядывал мою пациентку. Я тоже решил получше к ней присмотреться при свете дня. Раздвинул все шторы. Ее бледность создавала неприятное впечатление. Но мне это было привычно, а вот Кэвин был слегка потрясен. Волосы стрижены как-то неаккуратно, будто их рубили, отсекая лишнее, что мешает. Где-то длинные, где-то совсем короткие. Назвать ее милашкой было бы сложно. Лицо угловатое, черты резкие, нос неправильной формы, скорее всего когда-то его ломали. Сама крохотная. Наверно, одного роста с девятилетним Кэвином. И это один из легендарных Летающих воинов, от рук которых терпят поражение наши войска вот уже... тринадцать, нет. Четырнадцать раз. А может там уже настолько все плохо, что в бой идут женщины и дети?..
- Дядя Лекс, кто она? - спросил племянник и подошел ближе к кровати.
- Я не знаю.
- Она живая? - Кэвин осторожно коснулся ее руки.
- Да, несомненно.
- Дядя Лекс, а что говорил папа о законах? Тебя накажут из-за нее?
- Да, могут - ответил я. За укрывательство сажают в Ледяную тюрьму, а за сожительство - выгоняют из деревни инициатора. Я не стал говорить этого мальчику, чтобы не заставлять его беспокоиться. - Ты можешь уточнить у папы, как именно, если хочешь. Но меня не накажут, если Упавшая с небес станет нашей тайной. Я хочу вылечить ее и отправить домой.
Кэвин жестом как бы запер рот на замок.
- Я никому не скажу. - Мы пожали руки.
- Иди сюда. Я сейчас буду готовить лекарство, ты тихонько посидишь, посмотришь. А потом я тебе расскажу о дальнем замерзшем городе.
И мы отправились на просторную кухню, где кипела вода, а за входной дверью слышалась песня ветра.