Тим умел ходить бесшумно и по траве, и по камням - а как бы иначе он таскал из хозяйской кладовой лакомые кусочки? И как подглядывал бы за девицами, притаившись во дворе под окошком? Ни трава, ни камни не выдали бы шустрого потомка бесшабашного эльфа. А вот дерево... Тоже ведь порождение природы, и, если верить преданиям, самое что ни на дружественное эльфам. А поди ж ты... Предательница лестница скрипела под невеликим весом Тима, как если бы по ней взбирался не тщедушный поваренок, а настроенный самым что ни на есть решительным образом толстенный гном-кредитор. Не ровен час шеф-повар услышит. Он, конечно не злой, просто нудный, да и Тиму выкручиваться не привыкать. Если, к примеру, чашку разбил, достаточно потупиться, изображая стыд. Хорошо бы еще и покраснеть, но это уж как получится. Если по ошибке сыпанул в варево дорогущей эльфийской пряности, название которой не под силу выговорить даже внебрачному потомку остроухого проходимца, а на вид она - точь-в-точь молотый перец, придется еще и поканючить: "Ну ше-е-еф!" Повар разве что не повизгивает от восторга, когда его называют просто шефом. Не только простит, еще и сладостей полную пригоршню отсыплет. А Тим к сладостям ох как неравнодушен. Ну прямо как эльфийские подростки. Человеческие-то в эту пору куда охотнее тянутся к кружке пива и вобле, о гномьих так и вовсе говорить нечего!
А вот самовольное ночное шатание наверняка будет вознаграждено иным образом, Тим не сомневался. Рука у шефа тяжелая, а уж если скалку ухватит...
Поваренок медлил, старательно прислушиваясь к внутреннему голосу: что лучше - быстро и шумно проскочить по коридору или красться долго и осторожно, как можно тише. Внутренний голос, не желая разделить с хозяином ответственность за столь судьбоносное решение, молчал и прикидывался, что его нет, старательней, чем должник того самого гнома-кредитора.
Оставалось положиться на судьбу - и Тим извлек из кармана мелкую монетку, подбросил... а поймать уже не успел. Потому что его самого ухватила за шиворот маленькая цепкая рука - и увлекла вдоль по коридору. Глухо щелкнула задвижка. Мальчишка испуганно огляделся.
Крохотная аккуратно прибранная бело-розовая спаленка с большой кроватью и зеркалом во всю стену.
Тима бесцеремонно толкнули на кровать, но он не обиделся - кровать оказалась мягкой-премягкой.
- Ну-у? - выжидающе протянула хозяйка спаленки.
И повторила требовательно:
- Ну?
"Ну и ну!" - озадаченно подумал Тим.
Перед ним стояла, покачиваясь с пятки на носок, красавица Хлоя, прозванная Безупречной. Нет, конечно же, в глазах замужних женщин, считающих себя приличными, и девиц с вечно кислыми лицами она была да-алеко не безупречна. Тим понятия не имел, появилось ли ее прозванье в результате, как выражалась госпожа Леонлири, "хитрого рекламного хода" или было получено в придачу к толстому кошельку от какого-то господина, очарованного миниатюрной светлоокой блондинкой, умевшей с одинаковой непринужденностью петь, и танцевать, и шпарить по памяти стихи древних поэтов эльфийских лесов и самые свежие анекдоты Побережья.
От одной мысли, что он оказался в спальне у самой Хлои Безупречной, у Тима закружилась голова.
- Рассказывай.
- Что рассказывать-то?
- Куда это с утра пораньше поскакал наш Динь?
- Откуда мне знать?
Хлоя подошла поближе, наклонилась так низко, что завитые кончики платиновых локонов защекотали ухо Тима.
- Говори, что знаешь.
- Да ничего я не знаю! - растерялся до испуга поваренок. - Пойди у госпожи спроси.
- Вряд ли я когда-нибудь достигну в кабацком диалекте такой виртуозности, как наша хозяйка, - Хлоя ласково улыбнулась, - но и того, что я знаю, мне вполне достаточно, уверяю тебя. Так что брать очередной урок у госпожи мне ни к чему. Ну, не упрямься же. Все равно расскажешь.
- Я это... кричать буду, - Тим, сам не зная зачем, забрался в кровать с ногами.
- Да ну? - Хлоя рассмеялась. - Я знаю, перед чем ты точно не устоишь...
Ее изящная ручка с ноготками, выкрашенными розовым лаком и расписанными белыми птичками, скользнула в глубины декольте и извлекла маленький мешочек розового бархата. На бело-розовое покрывало выкатились две дюжины золотистых эльфийских карамелек, изысканного лакомства, дарующего солнечные грезы. Тим знал об этом только понаслышке. Одна такая карамелька стоила дороже, чем целая лодка самой замечательной трески.
- Ну-у?
Тим сглотнул слюну.
- Госпожа Леонлири дала ему карту... то есть это я думаю - карту, а что там на самом деле... Они говорили о какой-то легенде, которая может оказаться правдой. А потом Динь уехал.
- Это все?
- Да.
- Не густо. Но и не пусто, - Хлоя задумалась, а потом, словно очнувшись, бросила Тиму розовый мешочек. - Собирай свои карамельки и ступай восвояси.
И снова задумалась. Настолько крепко, что не заметила, как Тим, отодвинув засов и выразительно шмякнув дверью, юркнул за ширму, будто бы нарочно поставленную так близко к выходу.
Хлоя думала-думала - и вдруг принялась метаться по комнате, как мечется по двору кошка, если поджечь привязанный к ее хвосту трут... Ой, каких затрещин надавала ему, Тиму, госпожа Леонлири, когда застукала за этим занятием, до сих пор в голове гудит, как вспомнишь!
Хлоя суетилась, запихивала в большущую сумку какое-то тряпье, доставала, снова запихивала. Потом зарылась в глубины шкафа, чем-то шуршала и бряцала. Потом долго пыталась застегнуть сумку, сначала просто прижав ее коленом, а потом и вовсе сидя на ней верхом.
А потом вдруг скинула халатик и ночную сорочку... Тим зажмурился, о чем почти тотчас же пожалел - когда он, спустя мгновение-другое, открыл глаза, Хлоя уже была облачена в плотную белую рубашку и узкие кожаные штанишки.
Поваренок решил, что пришла пора объявиться - и не придумал ничего лучше, как деликатно покашлять. Хлоя аж подскочила.
- Ты что здесь делаешь, несчастье своей матери?!
- А ты за Динем решила увязаться? Точно я угадал?
- А ну-ка проваливай! И помалкивай, понял?!
- Не-а, - широко улыбнулся Тим. - А вообще-то... если хорошо попросишь... Хорошо - то есть вежливо. Ты же умеешь вежливо, я знаю, - он подбросил на ладони розовый мешочек. - Короче, буду молчать, если выполнишь одно мое условие.
- Какие еще условия, недоразумение ты остроухое?!
- Недогадливая ты. А еще Безупречная! Ты берешь меня с собой, и я, понятное дело, никому ничего не рассказываю. Потому что к вечеру мы уже будем далеко-предалеко отсюда, вот.
Хлоя ничуточки не приврала: и без дополнительных уроков госпожи она вполне могла бы вогнать собеседника не то что в краску - в пот, даже если бы перед ней стоял капитан контрабандистов, а не мальчишка-поваренок с нахальным выражением на веснушчатой физиономии. Впрочем, нахальным оно было всего-то пару мгновений. Потом - еще на пару мгновений - стало озадаченным. А потом - неописуемо восторженным, да таким и осталось до конца тирады.
- Пять минут, - заключила Хлоя. - Пять минут тебе на сборы.
- А потом чего? - судорожно сглотнув, сумел довольно-таки вызывающим тоном поинтересоваться Тим. - Здесь оставишь? Так третьи петухи проорать еще не успеют, как вся Гавань знать будет, что ты...
- Не-ет, - прошипела Хлоя с нежностью змеи, обвивающей ноги утратившего бдительность путника. - Всего лишь сделаю так, что ты никогда. Никому. Ничего. Не сможешь рассказать. У тебя осталось три минуты.
Ехали быстро. Хлоя - на статной вороной кобылке. Тим даже прикинуть не мог, какую гору монет может стоить эта малышка... ну, та, которая лошадь; на его вопрос Хлоя коротко ответила: "Подарок!" Ха! Кто бы сомневался! Ну а ему, Тиму, достался мул цвета остывшей золы.
- Такой же длинноухий, как ты, - заметила Хлоя. - Гармония, однако.
Торопились нагнать Диня. И все-таки Хлоя непостижимым образом ухитрялась безостановочно ворчать на увязавшегося за ней Тима.
Наконец, он не выдержал:
- Ну а ты-то сама? Разве ты не собираешься увязаться за Динем? Ты - за ним, я - за тобой, как в сказке про толпу дураков, что пытались свернуть гору...
- Но ведь свернули же!
- Ага. Только вот под горой никаких сокровищ не оказалось. Зато обнаружилось логово троллей. И как они славно дуракам наваляли! - Тим хихикнул - и тут же получил затрещину. Да-а, госпожа Леонлири любит повторять, что даже малое зло с утроенной силой обрушивается на голову того, кто его совершил... но не так быстро же! И какое зло-то? Так, злорадство обыкновенное.
Хлоя продолжала ворчать. И с каждой минутой поваренку становилось все тоскливее.
- Слушай, давай лучше песню, а? - предложил Тим.
- Какую пес... - начала было возмущаться Хлоя.
- Как пошла я в лес, лес, - завопил Тим так, что кобылка Хлои шарахнулась в сторону; флегматичный мул даже ухом не повел, - а мне навстречу бес, бес! Был бесстыжий бес, бес без штанов и без, без... без рубахи и носков, распугал он грибников, а меня, красотку...
- Променял на водку! - мрачно промолвила Хлоя.
- Ну там же совсем не так! - с досадой воскликнул Тим.
- Тебе ж намекают: заткнись, а? И так башка трещит!
- Не надо всякую эльфийскую бурду пить! Лучше уж нашей сливяночки, после нее в голове ясно-ясно, как на море в штиль. А ты все аристократку из себя корчишь!
Хлоя позеленела, как никогда оправдывая свое имя.
А Тим снова запел:
- Ах, русалка-водяница, на тебе хочу жениться, да смущает рыбий хвост... Положуся на авось!
Одним словом, ехали весело. А чего грустить, коли едешь по тракту? Вот на малых дорогах не то что взгрустнешь - наплачешься. Но Хлоя была уверена: не поедет Динь по плохой дороге, коня пожалеет. Эльф!
Нагнали эльфа около полудня. И перегнали бы, а после долго бы удивлялись: как это так? отставали на пару часов, а оказались впереди, в двух днях пути? Хлоя была вынуждена признать: Тим - полезный спутник. Именно он по каким-то неведомым приметам нашел Диня, обедающего на маленькой полянке за придорожными кустами. На траве была аккуратно, без единой морщинки, расстелена пестренькая, в тон окружающему пейзажу, скатерточка, на ней покоились тонко нарезанный хлеб, лунно-желтый сыр, утиная полутушка и деревянная бутыль, в каких обычно эльфы держат свои вина, не предназначенные на экспорт. Чуть в сторонке дисциплинированно хрумкал травкой заботливо расседланный Рябый, тот, который Пегас. Динь всегда и во всем проявлял истинно эльфийскую основательность и неторопливость - такую, подумалось Тиму, как будто бы в запасе у него была бесконечная жизнь.
Если Динь и удивился незваным гостям, то виду не подал.
- Привет, Хлоя, - промолвил он как ни в чем не бывало. - Привет, Тим.
Несмотря на то, что Динь был куда ближе к госпоже, нежели к слугам (немногочисленные злые языки поворачивались, чтобы сказать: Диня-де можно смело приравнивать к девочкам из оазиса), его отличал, по выражению Алента, редкостный демократизм. Лунному ничего не стоило просто так, ради новых впечатлений, уйти с рыбаками в море или целый час о чем-то беседовать со стеснительной Джиной, самой юной из девочек. И Тим, и Хлоя смело могли считать Диня своим приятелем, равно как и прочие триста семьдесят восемь постоянных жителей поселения при Северо-Восточной Гавани, за исключением двоих, у которых были особенно злые языки, а именно - старосты и его жены - эти любили, пожалуй, только сундучок под своим супружеским ложем, наполненный, по мнению одних, серебром, а по мнению других - чистым золотом.
- Привет, Динь! - радостно отозвался Тим - и покосился на Хлою.
Хлоя молчала. Ну вот всегда с ними, с женщинами, так! - досадливо подумал Тим. Когда надо молчать - болтают без умолку, а когда надо говорить... И Тим взял инициативу в свои руки:
- Хороших спутников на дороге не встретишь, правда, Динь? А вот всяких лихих людей - ну, разбойников там, вербовщиков и скучающих рыцарей - запросто. Возьми нас в спутники, а? Мы постараемся быть хорошими, - и скорчил самую трогательную рожицу, какую только умел (когда-то долго тренировался, глядясь в начищенное до зеркального блеска большое блюдо).
Динь растерянно поглядел на Тима - и подвинул к нему утиную полутушку. Поваренок считал, что кривляться и отнекиваться может только гнилая аристократия, а здоровый организм простолюдина, пусть даже и полуэльфа, нуждается в сытной пище... ну да, и в хорошем вине. И он, не заставляя себя упрашивать, потянулся к бутыли.
- Знаешь, Тим, - осторожно, но уверенно начал лунный, - спутники мне, пожалуй, не нужны. Ну, то есть точно не нужны, извини.
- Мы неприхотливые, - протолкнув добрым глотком вина большой кусок утки, заверил Тим. - И выносливые. Я песен много знаю, а вот она... - на мгновение задумался, решая, какое бы такое полезное для спутника качество придумать Хлое. - А она любого вурдалака заболтает вусмерть!
После этой фразы Хлоя наконец отмерла, недобро зыркнула на Тима и обратилась к лунному... да еще как официально обратилась!
- Динилиэль, мне нужно сказать тебе кое-что... - запнулась, поглядела на эльфа из-под длиннющих ресниц. - Нет, не кое-что, а кое-что важное.
И многозначительно добавила:
- Наедине.
И увлекла лунного в рощицу.
Тим хмыкнул. И пробормотав "ну, это надолго", положил на ломоть хлеба изрядный кусок сыра, прикрыл вторым ломтем, довольно улыбнулся и снова отхлебнул из бутыли.
Но эльф и Хлоя вернулись очень скоро, причем не с той стороны, в какую уходили; Тим чуть бутербродом не подавился, когда они неожиданно возникли у него за спиной. Выражение лиц у обоих загадочное-презагадочное, у Диня - еще и озадаченное, а у Хлои - довольное. Эх, надо было все-таки подслушать!.. Ну, хотя бы попытаться - поправил себя поваренок, взглянув на лунного. Тяжело вздохнул - и одним глотком допил вино.