Денис лежал рядом с дедом на его кровати и слушал чтение своей самой любимой книжки - "Русские сказки в пересказе Афанасьевой". Это не было традицией, но повторялось каждый вечер с такой же неукоснительностью, как и заход солнца. А к установленному распорядку жизни общение деда с внуком нельзя было отнести, так как совместное времяпровождение с книжками повторялось в течение дня спонтанно, без точного режима., вечерами же перед сном ничем другим заняться было и невозможно, да обоим "мужикам", как их называла бабушка Аня, и не хотелось этого "другого". На самом деле, Денис заставлял читать свои любимые книги не только деда - каждый из членов семьи, будь-то дедушка с бабушкой или малолетние тетка с дядькой, оказавшись в досягаемости маленького "почемучки", тут же оказывался им оккупирован и нещадно эксплуатирован. Обнаружив, что практически дома находится стало небезопасно - у всех разваливались любые запланированные дела, на семейном совете решили в срочном порядке обучить прилипчивого Дениса чтению. "Пусть сам читает свои дурацкие сказки" - выразил мнение среднего звена домашнего коллектива дядя Леша.
Почетную обязанность по просвещению малыша взяли на себя Дед Коля и баба Аня. Скорость обучения его грамоте была столь велика, а время, потраченное на то, что бы Денис начал складывать буковки в слоги, мало, что учителя испытали некоторое чувство разочарования. Их учительский раж не успел распалиться и педагогическое мастерство раскрыться во всем своем предполагаемом великолепии. Утром третьего дня с момента начала обучения, ушастая "почемучка" начала уверенно читать по складам. С этого момента выгнать Дениску на улицу можно было только силой - он постоянно сидел в обнимку с книгой.
Это продолжалось до конца лета, в конце которого дедушке Коле - главному собирателю книг и их архивариусу, было заявлено - "Про животных мало книг. Почему?" Действительно, основу библиотеки составляли многотомные издания мировых классиков и Большая советская энциклопедия, а из детской литературы пару дореволюционных сборников сказок и рассказов и не большое количество изданий советских детских писателей - Чуковского, Маршака, Барто, Кассиля... Пришлось идти в магазин и ближайшую библиотеку. "Белый клык" и "Борьба за огонь", которые появились перед самым отъездом и были увезены в Москву, Дениса не удовлетворили. "Это авторские книги, а я хочу научные..." Теперь уже мама Катя схватилась за голову! Однако Москва - это вам не захолустный украинский городок, пусть и прославленный скифскими курганами и металлургическим комбинатом, здесь, в столице, есть палеонтологический, зоологический, биологический музеи и, для самых обычных детей - зоопарк!
Выбор, естественно пал на динозавровый музей. Слава богу, в этом заведении, самим своим существованием опровергающим наличие Всевышнего, был книжный киоск, в котором Катя купила Денису толстенную книгу под названием "Юр". Книга была дорогущая и Катя, совершенно справедливо, сомневалась, что Денис осилит этот талмуд, не то, что по содержанию, но даже и по весу. Напрасные опасения, за три месяца книга была осилена. Во многом благодаря терпению Денисовой мамы! Катя каждый день получала от сына столько вопросов, сколько ей не задавали ни в одном из двух оконченных институтов. Пришлось задействовать всех знакомых, завести дружбу в нескольких библиотеках - со стороны все это было очень похоже на подготовку к конкурсу юных эрудитов.
С наступлением настоящей зимы наметилось некоторое полегчание строгого интеллектуального режима, Денис каждый вечер после сада часа на два пропадал на катке. "Юр" не был отложен, но теперь, перечитывая эту сложнейшую книгу, мальчишка занялся перерисовыванием иллюстраций. Они были плохо пропечатанные, черно-белые и довольно мелкие. Денис же решил делать "копии" на ватмане размера А3. Рисовал пером, используя тушь. Покончив со всем безбрежным океаном доисторических пресмыкающихся, он начал рисовать сюжеты из их жизни. Теперь ему понадобились краски - в доме появилась акварель "Ленинград" о 24 цветов и двенадцатицветная гуашь. Чего только не было на этих листах. Извержения вулканов, кометы, врезающиеся в землю, битвы тиранозавров, бесконечные тропические леса, вереницы стегозавров и многое, многое другое... Но самым поразительным было, конечно же, многочисленные скелеты пресмыкающихся, покоящиеся в толще земли, на поверхности которой происходили все эти чудеса! Позже, к вполне реальным персонажам доисторической эпохи, присоединились мифические драконы и монстры. И это была дань уважения и интереса к китайской мифологии и сказкам...
Следующим летом Денис повез десяток своих лучших рисунков и бесконечное количество историй из юрского периода на юг, на суд деду. Николай Борисович от творчества внука пришел в восторг. Одел в рамки пять наиболее понравившихся листов и развесил по всей квартире. Особенно сильно Денисово творчество смотрелось в дедовой спальне в соседстве с шишкинским полем. Рассказы в истовом исполнении экзальтированного мальчишки тоже были приняты благосклонно - его эрудиция поразила всю южную родню. Однако настоящим фурором они пользовались у новой приятельницы Дениса из соседнего дома, красивой чернокудрой Вики. Та смотрела на него, буквально раскрыв рот.
В домашней библиотеке Денис нашел "Робинзона Крузо" Даниэля Дефо и все лето было посвящено чтению этой книги. Правда, в этот раз, он позволял себе заниматься и другими делами - лазанию на деревья, дворовым традиционным играм типа "лапты", "казаков-разбойников", "пряток", "штандера" и других. Однако не менее часа, каждый день, Денис просиживал на диване у окна, в обществе путешественника-мытаря и рыбок, неспешно плавающих в шарообразном аквариуме. А ведь ему было тогда всего лишь шесть лет. Николая Борисовича это очень поражало, и он неоднократно расспрашивал внука, интересуясь, что же могло его увлечь в этой довольно сухо написанной книге, переполненной моральными назиданиями.
Денис отвечал просто - быть одному среди дикой красивой природы, быть свободным и независимым, проявлять сноровку и смекалку в борьбе с враждебными силами - это ли не счастье? Конечно, он высказывал эти мысли более наивно и детским языком, но говорил именно об этом. Но особенно Николая Борисовича поразил ответ Дениса на вопрос, а что же ему не нравится в этой книге? Бесконечные нравоучения и жалобы на одиночество!..
А в Москве Катю ожидала новая порция библиотекарских трудов - следом за "Юром" настал черед "Мела" и т.д. Освоение этой литературы стало проходить гораздо быстрее, и Денис все большее внимание уделял московской домашней библиотеке. А она, при своей относительной малости, была подобрана из брильянтов и изумрудов мировой словесности. Первое место было отдано немцам. Правда в их рядах зияли ощутимые пустоты - не хватало имен авторов "Волшебной горы" и "Игры в бисер". Но зато послевоенные авторы были представлены вполне полноценно. И главное место здесь занимал Генрих Белль. Потом шли японцы, французы, американцы и англичане. До этих книг дело дойдет, когда Денису исполниться 13-14 лет. А пока прочтению подлежал Жюль Верн - все его двенадцатитомное собрание. И везде мальчишку привлекали образы сильных людей, умевших добиваться своего...
Так что книги, книги и еще раз книги!..
А параллельно все более филигранное рисование животных триасового периода, и бесчисленных образцов давней флоры Урании. И катание на коньках и лыжах, а летом футбол, бадминтон и пинг-понг. Как вы заметили, наверное, все виды спорта, созданные для одиночек. Разве что, футбол исключение, но тут Денису нравилось быть создателем изощренных комбинаций.
В двенадцать лет, когда Денис влюбился в Еву, так, что день, прожитый без ее общества, становился обесцвеченным, при этом лишенным ауры и красоты черно-белого кино, его увлечение рисованием доисторических обитателей земли было дополнено всеми традиционными жанрами изобразительного искусства - натюрмортом, пейзажем и портретом. Жанровые сцены Дениса не интересовали совсем, рисовать истории, связанные с человеческой жизнью, ему было не интересно, образный ряд не выстраивался, так что все задания по композиции он практически превращал в тематические иллюстрации. В этих рисунках побеждала литература. Это напоминало школьные сочинения, которые Денис писал не по произведениям авторов, а по рецензиям из хрестоматии. А вот портреты ему нравилось рисовать более всего! Они были немного жестковаты, бескопрмиссны по отношению к моделям, но в них была очевидна психологичность образа, внимательность к малейшим движениям души...
Тогда же и по той же причине (любовь к Еве), Денис поступил в музыкальную школу.
Вообще, мечта любой мамы - дать своему чаду широкое образование, отправив его в как можно большее количество учебных заведений и, тем самым, решив побочную важную задачу по отвлечению ребенка от влияния улицы, в случае с Денисом полностью исключало элемент насилия. Он шел от одного предмета к другому, влекомый только своими желаниями, подстегиваемый вызовами жизни.
Было, конечно, странно, что Денис не бросил ни одного своего начинания. Наверно это была, присущая ему черта характера, но даже тогда, когда причина, побудившая его заняться тем или иным делом, рассасывалась или отмирала, он все равно продолжал двигаться по выбранному пути. Так было с рисованием и музыкой. Ева внезапно уехала в Израиль, их взаимное признание в любви превратилось в трагедию, но художественная студия и музыкальная школа брошены не были. Но и там, и там выявились нешуточные проблемы.
В Третьяковской галерее, в которой Денис бывал не однократно, ему нравился лишь только один зал - Врубелевский. Еще в возрасте восьми лет, когда Катя впервые привела его на Лаврушинский переулок, он просто остолбенел перед "Демоном". Весь остальной музей его не заинтересовал нисколько. На вопрос матери - "Что тебе понравилось больше всего?", последовал ответ - Врубель и пейзажи. И потом, всю оставшуюся жизнь Денис ходил сюда общаться со скорбным, одиноким "Демоном" - как в образе картины, так и в его натуральном мистическом естестве.
Что ж тут удивляться - в художественной студии, требования которой строго ограничивались московской реалистической школой и самым большим допущением принимавшей творчество Кончаловского и Машкова, Денис постепенно, но неуклонно выказывал себя индивидуалистом, своими учителями почитавшим Врубеля и Кандинского. Второго - за его отчаянную смелость, позволившую породить совершенно новое направление в искусстве.
В музыкальной школе открылась иная особенность личности Дениса. Разобрав очередное произведение какого-нибудь именитого автора и, освоив его вполне сносное исполнение, он никогда не доводил его до блеска, предпочитая хвататься за новое, более сложное сочинение, а в "старое" вставляя целые куски своей импровизации.
В пятнадцать лет в жизнь Дениса ворвался "Доктор Фаустус" Томаса Манна. Здесь все, абсолютно все легло на душу. И одиночество, и гений, и страдание из-за невозможности любить, и многое другое...
А потом Денис увидел маленькое сердечко, неистово бившееся в развороченной грудке воробышка, в которого какой-то уличный сорванец попал камнем из рогатки. Он взял пичужку на ладонь и внимательно рассматривал, как из нее потихонечку уходила жизнь.
После этого случая Денис принял решение стать врачом-паталогоанатомом.