Язев-Кондулуков Сергей : другие произведения.

Шампунь цвета крови

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  
  
   Николай голодал.
  Нельзя сказать, чтобы голод был ему незнаком, за несколько месяцев своего, как он сам его называл, чёрно-белого бизнеса он несколько раз испытывал это малоприятное, тонкое, сосущее чувство, начинавшееся, где то под ложечкой и неприятно отдающееся в мозгу и успел притерпеться к нему, к тому же довольно часто его подкармливали сердобольные родители, благо его офис был расположен неподалёку от родительского дома, но в этот раз дела их шли не блестяще, и голод был особенно сильным.
   Офисом помещение, которое занимал Николай,
   было назвать трудно, даже при большом желании: всю его обстановку составлял небольшой колченогий стол с тремя ножками, вместо четвёртой Николай
  приспособил какую-то доску, с великим трудом выпрошенную у институтского плотника и такой же стул, у стула, правда, были все четыре ножки, но он страдал другим существенным недостатком, то, что раньше было спинкой едва, едва держалось даже на честном слове и приходилось принимать поистине героические усилия, чтобы удержаться на нём.
   Безрадостную картину дополняла старая, рассохшаяся оконная рама, она была настолько старой, что даже немногие оставшиеся после перестройки институтские работники с трудом вспоминали, кто и когда её устанавливал.
   Она с трудом закрывалась и между верхней частью рамы и оконным проемом оставалась щель в палец толщиной.
   Начиналась осень и северный, порывистый ветер срывал первые, начинавшие желтеть листья с институтских деревьев.
   Несколько их, жалких и мокрых, валялись на полу в офисе Николая
  
  Где-то далеко слышались весёлые, разухабистые слова.
  
   Музыка на- с связала
   Ча-а-сть-ю на-с стала
  
   Николай поморщился.
  Как- то само собой, против его воли, перед глазами всплыла вкусная, аппетитная котлета. Котлета была горячая, и от неё пахло жиром и чесноком.
   Ветер дунул особенно резко и зло и листок на полу затрепетал.
  "Вот и ты, Колька, - подумал Николай
  , -жалкий листок, жалкий и мокрый, гонит тебя ветер перестройки, а куда ты летишь, зачем...." !?
   Хлопнула входная дверь его небольшого офиса и вошёл, вернее, вкатился Павел.
   Павел, в отличии от Николая, промышлявшего торговлей скобяными товарами и всякой хозяйственной мелочью, имел связи, торговал автомобилями и на ногах держался крепко.
   На нём был малиново-красный пиджак -свидетельство о принадлежности к касте новых русских, так раздражавший Николая, его, уже почти круглая, физиономия так и лоснилась, воротник белоснежной рубашки от Carden оттягивал мощный, тщательно выбритый загривок, а ноги украшали нелепые чёрные ботинки с загнутыми носками.
  -Вафли дают, Колёк, - сытым сочным баритоном сказал он, -шоколадные, я уже и очередь занял. Пойдешь?
  -Не-а.
  -Ну, как знаешь.
   "И чего он не послал свою секретаршу Галину, -подумал Николай
  , -вот обжора. Говорят, что у них не только деловые отношения, а, впрочем, какое мне дело до их отношений", -и он углубился в биржевые сводки, силясь прогнать назойливое видение.
   Но сосредоточиться ему не дали.
  Громко и настойчиво зазвонил телефон.
  - Николай, и он услышал голос знакомого брокера, -ты не знаешь кому нужен самолёт?
  -Самолёт? -и Николай удивлённо вскинул брови.
  -Ну да, самолёт, боёвой самолёт со всем вооружением и просят совсем недорого, всего 100 000$.
   Легенды о быстром обогащении, к тому же усердно подогреваемые газетами так и носились среди знакомых Николая
  Всех, всех сорвал с места ветер перестройки.
  Закружил, понёс.
  И вот уже вчерашний учитель математики становится удачным биржевым дельцом, а газеты наперебой кричат о брокере, который только за одни торги на нефтяной бирже заработал миллион рублей.
   Но ведь нефть-то государственная, нефть не принадлежит брокеру, значит и прибыль не должна принадлежать ему.
   Эта простая мысль, которую отлично понимали многие, никак не укладывалась, не вмещалась в голове Николая.
   Звонивший брокер накануне рассказал ему прямо таки фантастическую историю об одной фирме, которая в одночасье сказочно разбогатела.
   "Понимаешь, -захлёбываясь от восторга, говорил он Николаю, -у них не было ничего, совсем ничего и сидели они в каком то полутёмном подвале с одной лампочкой, а продали вертолёт и разбогатели.
   О тех, кто предложил вертолёт и кому его продали расторопные ребята из этой фирмы он почему то умолчал.
   "Самолёт? -переспросил Николай, -нет не знаю.
   "Вот бы продать его кому-нибудь размечтался он, -тогда бы купил жене шубу, а себе новую машину, мерседес, пожалуй, бы меня устроил.
   Он пошевелил озябшими пальцами в лёгких ботинках, порывы ветра стали особенно резкими и холодными, а ботинки были старые и изношенные, чтобы скрыть их изношенность Николай тщательно натирал их кремом.
   "Николай Иванович, можно вас на минутку", -и в двери показалась фигура Изольды Павловны.
   Когда та она была секретаршей у директора научно исследовательского института, одно из многочисленных помещений, которого сейчас занимал Николай вместе с такими же искателями лёгкой наживы, которых в таком множестве породила советская перестройка.
   Институт доживал последние дни, его продукция, некогда гремевшая по всему Союзу, теперь была никому не нужна, уже готовые шаровые мельницы во множестве валялись на складе и теперь покрывались пылью и ржавчиной.
   О последних днях института более чем красноречиво говорил порванный во многих местах линолеум на институтском полу, отсутствие очередей в институтской столовой, в столовой нечего было есть, и нестерпимо зловонный запах доносившийся из неисправного институтского туалета полностью забитого нечистотами, на его двери было крупно вырезано ножом: "Здесь был Вася", в отличии от прежних обитателей института, новые его обитатели были не особенно щепетильны в некоторых вопросах.
   Изольда Павловна стойко боролась за своё существование, но борьба ей давалась нелегко.
   Об этом говорил тщательно выглаженный бывший в весьма отдалённое время новым, её костюм, да дешёвые серёжки, вдетые в её большие красные уши.
   - Николай Иванович, можно вас на минутку повторила она и её рыхлая фигура ещё больше втиснулась в дверной проём.
   -Слушаю Вас, Изольда Павловна, -и Николай грустно поднял голову от стола, заваленного различными газетами и биржевыми сводками.
   - Николай Иванович, -начала она и её сёрёжки из дутого золота вызывающе блеснули, -я вынуждена напомнить Вам, что вы не платили за аренду помещения уже второй месяц, если вы не заплатите в течение недели, то институт расторгнет с Вами договор. Можете и не перечислением, -добавила она не так громко, -можете и наличными, -и глаза Изольды Павловны уставились в пол, она ещё не привыкла брать взятки.
  -Да где же их взять деньги то, -вздохнул Николай.
  -Заработайте, - громко начала Изольда Павловна и осеклась.
  Весь вид Николая вызывал у неё жалость.
  Так он был не похож своими манерами на развязных мелких бизнесменов: вчерашних грузчиков и инженеров, военных и учителей ловивших золотую рыбку удачи в мутных волнах рыночной экономики, вернее, экономики, только носившей это громкое название.
  -У моих знакомых, -немного мягче проговорила она, -есть сын, хороший интеллигентный парень, работает в приличной солидной фирме, хотите познакомлю.
  -Хочу! И стекла очков Николая радостно блеснули.
  Через несколько минут он уже звонил по телефону.
  Фирма оказалась недалеко и через полчаса в обшарпанный офис Николая, вошёл небольшого роста спортивно сложенный парень.
  "Здравствуйте! -и Николай радостно поднялся ему навстречу.
  Поднялся и чуть не угодил ногой в небольшое отверстие в полу, которое сам же заботливо прикрыл картонкой.
   Отверстие, видимо, осталось от прежнего ремонта института, на новый у него не было денег и теперь из него иногда с противным писком выбегали мыши.
   -Олег! Негромко сказал парень и почему то покосился на обшарпанный зелёный сейф, ещё одну достопримечательность офиса.
  -Да вы садитесь, садитесь Олег, -засуетился Николай, -правда, у меня всего один стул, но ничего это дело поправимо и чтобы скрыть своё смущение Николай
   громко засмеялся.
   Олег, однако, присаживаться не стал.
  Руками он разгладил складки своего адидасовского костюма и смерил Николая
   оценивающим взглядом.
  -Чем торгуем? - развязно спросил Николай, подражая манерам этих мелких торгашей, которых он втайне презирал и ненавидел.
  -Машинами, коротко сказал Олег, тряхнув своей короткой чёлкой.
  Хороший, интеллигентный парень неожиданно вспомнил он слова Изольды Павловны и тёмная волна злости неожиданно поднялась в нём: "И эти хорошие интеллигентные парни словно пена ...."
  Но он вовремя справился со своим чувством.
  -Машины это не ко мне, проговорил он со вздохом, -машинами занимаются в другой фирме, вторая дверь направо.
  -И ещё шампунем, безразлично произнёс Олег глядя не на Николая, а куда то в пространство.
  -Шампунем оживился Николай и глаза его радостно заблестели. Шампунем, -повторил он и достав из кармана платок протёр абсолютно чистые стёкла очков.
  В те, не слишком далеко от нас отстоящие годы, страна только отходила от горбачёвской перестройки и гайдаровских реформ и шампунь в небольшом городе, где проживал Николай был большой роскошью.
  -Шампунем подтвердил Олег безразлично глядя сквозь Николая
  .-Ну, тогда идём, - радостно сказал Николай.
  .-Тогда едем, -сказал Олег и на его плотно сомкнутых губах появилось что-то напоминающее улыбку.
   У дверей института их ожидала новенькая восьмёрка.
  Машины как и шампунь в те времена были в городе большой редкостью, завод, выпускающий их работал с большими перебоями и неоднократно повышал на них цены.
  -За сколько взял? - этот невольный вопрос вырвался у Николая сам собой.
  -Отдали, - коротко бросил Олег.
  -Как отдали, - удивлённо спросил Николай.
  -За долги отдали, - опять так же коротко бросил он и замолчал, не желая вдаваться в эту щекотливую тему.
   Фирма Тритон, куда попал Николай занимала целый этаж.
  Когда то этот этаж, равно как и остальные тринадцать, занимало большое строительное управление, которое гремело на всю страну.
   Но после перестройки строить стало нечего, заказов больше не было и строительное управление зарабатывало себе на жизнь тем, что сдавало в аренду свои этажи и комнаты расположенные на этих этажах.
   Холодов Валерий Михайлович прочитал Николай на табличке-генеральный директор.
   Прочитал и очень удивился. Точно такую же фамилию носил один из больших начальников, очень больших, занимавший крупный пост на заводе, где работал Николай, пока мутные волны рыночной стихии не захлестнули его и он не ощутил желания окунуться в неё с головой.
   "Вот, покупателя на шампунь привёл, - проговорил Олег и неопределённо хмыкнул.
   Валерий Михайлович-молодой тонкий мужчина оценивающе посмотрел на Николая.
   В этот момент большой палец Николая упёрся в донельзя изношенный ботинок, и он с ужасом почувствовал, что тонкая кожа начинает рваться.
   "Этого мне только не хватало, - с ужасом подумал Николай, -только не сейчас, ой, что будет", -и он поджал палец.
   "Вы слышите меня, Николай", - голос Валерия Михайловича доносился до него словно из тумана.
   Лощёный, в дорогом полушерстяном пиджаке, он стоял на толстом ворсистом ковру и покачивался с носка на пятку
   -Шампунь в литровой упаковке, производства Беларуссии, машина туда уже выехала, через неделю будет в городе. Мне нужен покупатель на всю партию, 10000 флаконов.
  -А по частям нельзя, -упавшим голосом спросил Николай, чувствуя как птица удачи, помахав прямо у него под носом золотыми крыльями, вновь выскользнула у него из рук.
  -По частям нельзя - строго ответил Валерий Михайлович, мне нужен покупатель на всю партию сразу и он опять оценивающе посмотрел на Николая.
   Попрощавшись с Валерием Михайловичем и взяв образец, Николай грустно поплёлся к себе в офис.
   Ветер ещё больше усилился, к тому же пошёл нудный мелкий осенний дождь и теперь листья плавали маленькими жёлтыми корабликами в небольших лужах.
   Попробую раскидать партию по частям. Эх, была, не была.
  И грустно улыбнувшись своему отражению в одной из луж, надев лёгкую парусиновую куртку, Николай вышел.
   Однако же первый потенциальный покупатель огорошил его.
  "Не возьмут, шампунь большой - литровая упаковка, да и цена высокая авторитетно заявил он Николаю, который честно набросил на него всего лишь десяточку ( десять рублей).
   Покупателем была Ольга Семёновна- директор небольшого хлебного магазина, который она почти уже приватизировала в этой сумятице законов и постановлений, но, видимо, финал этого непростого процесса был уже близок,
  в углу стояла вывеска с большими аляповатыми буквами "Ольга".
   "А буква О вылезла вверх", - почему-то машинально заметил Николай.
  "Нет не возьмут, -повторила Ольга Семёновна и встала, давая понять Николаю
  , что разговор закончен.
   Другой покупатель, директор хозяйственного магазина, была более благосклонна к Николаю.
   "Я, пожалуй, приобрету 100-150 флаконов сказала она и улыбнулась ему.
  "100-150 флаконов подумал Николай, но это же капля в море, Холодов хочет реализовать всю партию.
  -Что мало!? -заметив огорчение на его лице участливо спросила она.
  -Мало, -честно признался Николай, мне нужно продать 10000 флаконов.
  -Ну, такое количество я взять не смогу, -после некоторого раздумья сказала директор, -магазин у меня небольшой, но есть у меня один знакомый и она потянулась к трубке телефона.
   "Игорь !? -через некоторое время услышал Николай, -тебе нужен шампунь.
  Нужен !? Но тогда к тебе приедет молодой человек приятной наружности",- и она продиктовала Николаю адрес Игоря.
   Рабочий день незадачливого бизнесмена подходил к концу, и он решил отложить свой визит к Игорю на завтра.
  
   А ! Колёк ! Проходи !
  Так ты говоришь у тебя шампунь!? Сейчас посмотрим.
   Тебе что, чай, кофе а может водочки, коньяк !? Пять звёздочек и он заговорщески подмигнул Николаю.
  "Лиза ! Организуй нам что-нибудь, -громко крикнул он.
   Пришла Лиза, молодая разбитная девушка с тугими, нагло выпирающими грудями, едва прикрытыми гипюровой кофточкой, поставила поднос на стол и удалилась.
   "Ну я поехал", - и Игорь залпом опрокинул рюмку водки.
  -Наливай, чего стесняешься. Хороша, - и он вилкой подцепил солёный огурец.
  -Не-а я не пью.
  -Спортсмен, здоровьё бережёшь. Молодец.", -и он вяло похлопал Николая
   по плечу, а я не могу без неё проклятой, не могу. Девки, баня да вот она, вот всё что у меня осталось, и он залпом опрокинул ещё рюмку.
  По телевизору, который включил начинающий хмелеть Игорь, показывали Санта-Барбару.
  "Вот они подлинные хозяева жизни, - пьяным голосом воскликнул Игорь и ткнул вилкой с огурцом в сторону телевизора, -а мы кто рабы. Рабы, вылезшие из душных и жалких подземелий заводов, бледные чахоточные. Со своей рабьей моралью равенства, моралью рабов. А равенства нет даже в природе, равенства нет даже у муравьёв, - и он ударил вилкой с огурцом по столу, огурец раскололся на мелкие части и разлетелся по полу. Даже у муравьёв есть царица, которую обслуживают десятки, сотни, тысячи рабов. И мы идём на смену этому бледному, хилому и вымирающему племени- племени рабов.
  Мы: молодые, сильные, здоровые, мы благородные белокурые хищные бестии, берущие себе власть по праву сильного, а не как жалкую подачку.
   На мгновение Игорь умолк, с удивлением посмотрел на пустую вилку, подцепил на неё огурец и продолжал свои разглагольствования дальше.
   Николай совсем не удивился бы высказываниям Игоря, с учением Ницше, которое сейчас проповедовал пьяный Игорь, он был немного знаком и охотно бы поддержал дискуссию на эту тему, если бы не одно маленькое обстоятельство.
   В совсем недалёком прошлом Игорь занимал пост заместителя секретаря комсомольской организации по идеологии в институте, в котором учился Николай.
   И сейчас, насмешливо глядя на Игоря, Николай вспомнил совсем другие его слова.
   "И это в то время, - звенел тогда металлическими нотками в голосе Игорь и ветер далеко разносил его слова, усиленные микрофоном, - когда вся наша страна взяла великий курс на перестройку, когда мы должны посмотреть внутрь себя, когда мы должны начать с самих себя, чтобы очиститься от всей той скверны, которая как балласт прилипла к нашим душам за время гнилой эпохи застоя и бюрократизма, чтобы смелее и увереннее идти к новым победам коммунизма, отдельные несознательные личности позволяют себе проявление мещанства и космополитизма, с которыми наша партия и мы её верные сыны комсомол беспощадно боремся ...."
   А Генка, лучший друг Кольки, притихший, жалкий Генка, виновник всей этой пышной тирады Игоря, одиноко стоял перед всем институтом и вся толпа осуждающе и строго смотрела на него.
   Вся вина его состояла в том, что он привёз из Москвы джинсы, начинавшие входить тогда в моду, а чтобы оправдать расходы он привёз из Москвы ещё пару. И вот за продажей их, или "фарцовкой" как презрительно называли её тогда, его и застукали бдительные ребята из "Комсомольского Прожектора".
   Николай понимал Генку и жалел его.
  Отца у Генки не было, он ушёл, когда Генке стукнуло три года и семью из трёх орущих, сопливых, постоянно дерущихся пацанов тянула мать на своих отнюдь не богатырских плечах.
   Она работала на большом заводе, оставалась и сверхурочно, и денег на скромное житьё Генки вполне хватало. Но вот совсем недавно прессом, на котором она работала, ей изувечило кисть.
   Пресс был неисправным, но мастер сумел выкрутиться.
  Во всём обвинили Генкину мать, влепили ей выговор и чуть было не уволили за халатность с завода.
   И вот теперь, чтобы как то жить Генка и вынужден был заниматься "фарцовкой".
   Николай бы и сам купил у него джинсы, но на скромную студенческую стипендию не особенно разгуляешься.
   И вот теперь Игорь сидел перед ним.
  На нём были джинсы, те самые джинсы, с наклейкой Vrangler, за которые Игорь когда-то гневно клеймил бедного Генку.
   Более того, на нём был джинсовый костюм, входивший в моду и стоивший большие деньги, Николай это знал.
   "Нет, не похож ты на благородную, белокурую хищную бестию, -думал Николай, улыбаясь смотря на Игоря и ему вспомнились другие слова из Ницше.
   "В то время как благородный человек полон доверия и открытости по отношению к себе "благородный" подчёркивает nuance "откровенный" и даже "наивный"), человек ressentiment ( негодующий пер. с англ ) лишён всякой откровенности, наивности, честности и прямоты к самому себе. Его душа косит; ум его любит укрытия, лазейки и задние двери; всё скрытое привлекает его как его мир, его безопасность, его услада; он знает толк в молчании, злопамятстве, ожидании, в сиюминутном самоумалении и самоуничижении. Раса таких негодующих людей в конце концов неизбежно окажется умнее, нежели какая-либо знатная раса; она и ум то будет почитать в совершенно иной мере, именно, как условие существования".
   "Нет, не благородная ты хищная бестия, - всё так же улыбаясь, думал Николай
  , -душа твоя косит, и неизвестно, когда ты говорил правду тогда, или сейчас.
  Время романтиков и искателей безвозвратно ушло. Наступила эпоха подлецов. Эпохе сейчас не нужны Ситко Чарли, Диего Риверо, Овод, сейчас нужны Урии Хиппы и Чичиковы. Листок на ветру, листок на ветру, куда тебя гонит", -и он печально улыбнулся.
   Между тем Игорь всё больше хмелел, раз или два рукав его роскошной рубашки попадал в тарелку с огуречным рассолом.
   "Ничего, наше время ещё придёт", - угрожающим тоном сказал он и, уронив голову на стол, громко захрапел.
   Но через несколько секунд он проснулся. С трудом оторвал голову от стола и посмотрел на Николая трезвыми глазами.
   "Извини, Колёк, -и он виновато развёл руками, -шампунь мы ещё посмотрим".
  "Лиза, пьяным голосом громко крикнул он, -проводи гостя", -и опять уткнулся головой в стол.
  -Я ещё приду, - стоя на пороге, пообещал Николай.
  -Приходите, - и она открыто и откровенно посмотрела на него.
  
   Но прошло ещё два дня, а от Игоря так никто и не позвонил. Обегав ещё несколько магазинов, грустный и понурый сидел Николай в своём офисе.
   Щель он заклеил липкой лентой и теперь дуло не так сильно, но зато досаждали осенние дожди.
   Кожа на ботинках совсем разлезлась, и не помогал даже крем.
  В один прекрасный день большой палец Николая упёрся в ботинок и произошло то, что должно было произойти, кожа на ботинке бесшумно разошлась и большой палец, в дырявом носке вылез наружу.
   "Ничего, -сам себя успокоил Николай, -как-нибудь доковыляю, если поджать палец, и идти не слишком быстро, то могут и не заметить".
   Он приладил к ботинку отставший кусок кожи и собрался уходить.
  Пронзительный звонок остановил его.
  -Ты чё Колёк совсем не звонишь, - голос Игоря был бодр и свёж, -старых друзей забываешь.
  -Ну вот ты позвонил, - безразлично ответил Николай.
  -Чего такой невеселый, с бабой своей поругался что ли. Брось её, все бабы стервы. Лучше приходи ко мне коньячку с чаем попьём.
  -Спасибо, - в другой раз- дипломатично ответил Николай.
  -Приходи, приходи, - настойчиво проговорил Игорь, -да и договор с собой захвати.
  -Что берёшь, -не веря своему счастью, спросил Николай.
  -Дороговато, -вздохнул Игорь.
  -Ну, я же только десятку накинул, -честно признался Николай.
  -Сбавь ещё три, - посоветовал Игорь, сам он накинул на каждый флакон 15 рублей.
  Николай на некоторое время умолк, производя в уме несложные арифметические подсчёты.
  "7Х 10 000, -лихорадочно соображал он, -получится 70 000, совсем недурно.
   Хватит, чтобы прокормиться и дачу в Приморском, о которой он давно мечтал, купить.
  -По рукам, радостно заключил он.
  -Так придёшь, - заканючил Игорь.
  "Приду, приду, - хотел радостно сказать Николай, но вспомнив о разорванном ботинке осёкся, -завтра, приду, Игорь, -совсем неожиданно для себя важным и холодным тоном сказал Николай, -сейчас не могу дела.
  -Высоко взлетаешь, Колёк, смотри крылышки себе не обожги, -обидным голосом заметил Игорь. Ну, так, когда тебя ждать!?
  -В двенадцать, пожалуй, подойду, - немного подумав, сказал Николай.
  
   -Где деньги!? - Этим злым пронзительным возгласом встретила его жена у порога, точно также как встречала его каждый день.
  -Потерпи немного, Полюшка, -и Николай ласково обнял её за плечи, -будет тебе и белка и новая каракулевая шуба.
  -Где деньги, - и жена зло выскользнула из его объятий, -ты мне их обещал ещё пару месяцев назад: дети не кормлены, за квартиру не плачено, того и гляди скоро окажемся на улице. Шёл бы ты лучше работать, бизнесмен х...... в и она добавила обидное слово.
   "Деньги, деньги, - с неожиданной злостью и раздражением подумал Николай,
  -а где их взять!? Завод, с которого он так опрометчиво уволился, сейчас стоит и зарплату не платят даже кадровым рабочим, а о нём, простом инженере, даже и думать нечего, в отделе кадров от него просто отвернутся, как от назойливой мухи.
   Можно было устроиться в институт, по своей специальности он весьма неплохо соображал, и у него было три рацпредложения, так что его будущее там было вполне определено, но зарплата, как не было тяжело его положение Николай невольно улыбнулся.
  "Николай! ты не знаешь кому можно продать мешок сахара ?, и этим вопросом его огорошил доцент кафедры, куда он совсем недавно приходил, чтобы осторожно прозондировать почву насчёт устройства.
  Доцент кафедры и мешок сахара, эти два понятия упрямо не хотели укладываться в голове Николая.
   Раздражённый он включил телевизор.
  "Однако, профессор Хопкинс считает совсем не так", - донёсся до него голос диктора.
   На экране он увидел бодрого, розовощёкого профессора в шортах и рубашке с короткими рукавами, в окружении бодрой розовощёкой жены и такой же бодрой розовощёкой дочери. В руках он держал большую жёлтую кость, очевидно доказательство своей правоты.
   "Надо же, - удивился Николай, - всю жизнь они проводят в поисках какой-нибудь кости, а найдя её строят различные гипотезы как жил человек в древности. И наверное неплохо живут"!?
  Словно, в подтверждение своих мыслей Николай услышал голос диктора: "За найденную, несомненно, ценную находку профессору присуждена премия Чикагского университета в размере 20000$.
   Поужинав, Николай лёг спать.
   За окном светила одинокая луна, а сон все не приходил.
   "Интересно, а есть ли Большая Настоящая Любовь, - размышлял Николай, повернувшись спиной к жене, которая давно уже спала, - или она существует только в книжках". Совсем недавно он прочитал рассказ О. Генри "Дары волхвов" и теперь он крепко засел у него в голове.
   "Пожалуй, у моей Поли волосы будут получше, чем у этой Деллы Диленгем",- подумал Николай и повернулся, чтобы получше разглядеть её волосы.
   В призрачном свете луны они были прекрасны.
  "Ну да, конечно, получше", - обрадовался он.
  -Поля, Полюшка! -Да всё у нас будет хорошо", -и он потянулся к ней, чтобы погладить её плечо.
  -Отстань! - Грубо спросонья ответила жена и больно пихнула Николая в бок.
  
   Заняв у знакомых бизнесменов денег под большие проценты, Николай купил себе новые ботинки на настоящей каучуковой подошве.
   "А чего мелочиться, - весело думал он, слушая как поскрипывают они скрип-скрип, - птица удачи сама летит к нему в руки и было бы большим грехом не выдрать несколько золотых пёрышек из её роскошного хвоста".
   Секретарша Валерия Михайловича была удивлена столь ранним приходом знакомого визитёра.
  -Покупаю всю партию шампуня, - небрежно сказал Николай с таким видом, будто в кармане его потёртой куртки лежала карточка American Express с круглым счётом в банке, а у подъезда рычал мотором Мерседес последней марки.
  -Всю, - переспросила секретарша.
  -Всю, всю нетерпеливо сказал Николай и не забудьте приготовить шампанского, море шампанского.
  -К сожалению, Валерий Михайлович не привык так рано появляться на работе и секретарша улыбнулась Николаю очаровательной улыбкой, -но если вы подойдёте попозже, то я ему обязательно сообщу.
  -Да, да сообщите, - сказал Николай и отправился восвояси с улыбкой Ганнибала одержавшего победу над Карфагеном.
   "Это даже и к лучшему, - после некоторого размышления решил он, -ведь договор с Игорем ещё не подписан".
   Договор с Игорем был подписан на удивление быстро, в этот раз он не предлагал Николаю ни кофе, ни коньяка и был трезв, деловит и сух.
   Сделав попытку скинуть ещё два рубля и убедившись, что больше на уступки Николай не пойдёт, он с размаху поставил печать и расписался.
   Николай решил не рисковать. "Холодов сказал, - размышлял он, - что машина с шампунем придёт через неделю, прошло 5 дней, значит со дня на день машина будет в городе. Неделя на дорогу, день или два на неожиданности в дороге, день на оформление таможенных документов".
   Поэтому в договоре чёрным по белому было записано, что деньги Игорь перечисляет на счёт Николая через день после вывоза товара со складов Николая.
   Складов у Николая, конечно, никаких не было, но он заранее договорился с ребятами из бывшего РАЙПо.
   "За тысячу рублей они чёрта поставят на день в пустующие ангары, -думал Николай, -а не то что фуру с шампунем.
   Договор действовал в течении двух недель с момента его подписания. После прошествия этого срока договор считался недействительным и стороны не имели друг к другу никаких претензий.
   Холодов его уже ждал. Весь он как-то сделался ниже и предупредительней называл Николая Николаем Ивановичем и даже пытался заглянуть ему в глаза.
   "Вот что делают с человеком деньги, - философски подумал Николай, -а если бы они у меня действительно были!?"
   Съездив с Холодовым на его новенькой Тойоте на свои склады, ребята из РАЙПо были Николаем заранее предупреждены, Николай сел подписывать договор.
   Как и в случае с Игорем Николай решил не рисковать, с Холодовым он договорился, что оплату произвёдёт в течении трёх дней, после того как фура с шампунем въедёт в ангары РАЙПО.
   Он, было, попытался установить срок договора, но Холодов его заверил, что через три дня машина будет в городе.
  Николай, конечно, сильно рисковал, банки тогда работали плохо и сумма на его счету могла оказаться гораздо позже указанного срока, но большая шоколадка, преподнесённая знакомой работнице из банка, которая к тому же симпатизировала Николаю, обещала ускорить прохождение денег, да и Холодов не соглашался на перенос сроков.
   Немного подумав, Николай подписал договор.
   Получилась всем известная схема оплаты по факту, ничего противозаконного в ней не было и с помощью этой простенькой схемы многие фирмы быстро поднимались в гору, Николай это хорошо знал.
   После заключения обоих договоров делать было больше решительно нечего и оставалось только ждать, когда птица счастья сама прилетит в руки Николая и подставит свой хвост.
   Первые дни Николай проводил дома, но бесконечные попрёки жены вынудили его хотя бы для виду ходить на работу.
   Но и в офисе тоже делать было нечего и тогда Николай, чтобы убить оставшееся время лениво бродил по дорогим магазинам, в которые прежде он даже боялся заходить.
   "Девушка, покажите мне пожалуйста вот это колечко, а вот это. Вам нравится!?"
   Молоденькие продавщицы скоро привыкли к Николаю и весело улыбались и шушукались, когда он в потрёпанной куртке важно переступал порог магазина.
   Но дни текли, а обещанный шампунь в город так и не приходил.
   Николай начал нервничать, улыбка человека всем довольного спала с его лица.
  Теперь он уже не бродил лениво по дорогим магазинам, а подолгу сидел в своём офисе, напряжённо уставившись в одну точку. Когда становилось уж совсем невмоготу, он уходил в лес, расположенный неподалёку и жадно вдыхал влажный терпкий лесной воздух.
   Раз ему как-то позвонил Игорь.
   "Ну и гдё твой шампунь, Колька, -грубо спросил он, -или это всё воздух? Учти, у тебя могут быть большие неприятности, очень большие.
   Николай пропустил последние слова Игоря между ушей, он был не робкого десятка, да и в букву договора он верил, но чтобы убить маленького чёрного червячка сомнения, копошащегося в его душе, решил встретиться с Холодовым.
   Договорившись о встрече, он отправился к нему.
  Холодов его встретил холодно и настороженно.
  -Валерий Михайлович, - начал Николай ...., но Холодов его опередил.
  -Знаю, знаю, - перебил он, -но машина в пути, возможны неполадки, -и он вымученно улыбнулся.
  -Валерий Михайлович, - громко произнесла вошедшая секретарша, извините, но вас Минск вызывает!
   -Вы сидите, -и Холодов вскочил с кресла, сделав знак Николаю, чтобы он подождал.
  Вернулся он крайне усталым и озабоченным.
  -Таможня не пропускает, - тихо сказал он.
  -А чёрт, -и Николай скрипнул зубами, дело принимало плохой оборот.
  Всё же в душе надеясь на чудо, он поехал к Игорю.
  "Где шампунь? - громко кричал Игорь, запуская свои маленькие пухлые руки в карманы брюк, - где шампунь, клиент ждать не будет"!
  Как мог Николай объяснил ему ситуацию и Игорь немного успокоился.
  Прощаясь, он сунул в руки Николая визитную карточку.
  "Звони, Колёк, в любое время дня и ночи, -проговорил он, -звони", -пальцы его при этом мелко дрожали.
   Машина с шампунем приехала, когда её уже и не ждали.
  Николай, плюнув на всю эту авантюру, в душе послал Холодова подальше и занимался совсем другими делами, когда на пороге его офиса возник Олег.
  "Шампунь приехал, - коротко сказал он.
  Николай тут же принялся звонить Игорю.
  И даже сейчас, когда шампунь был уже в городе Николай решил не рисковать, он не стал его забирать со складов Холодова.
   Договорившись с Олегом и прихватив с собой Игоря, он поехал смотреть фуру.
   Рабочий день уже заканчивался, и надо было торопиться
  Это со мной кивнув на Игоря сказал Николай в ответ на вопросительный взгляд Олега.
   Больше вопросов Олег не задавал.
   Шампунь был здесь, шампунь был в городе, но вместо радости Николай
   испытал лишь усталость и разочарование.
   "Завтра, пожалуй, надо будет забрать его на свой склад", - как то безразлично подумал он.
   Игорь же, напротив, весь затрясся от радости, не обращая внимания на проливной дождь, он отогнул мокрый тент фуры и полез внутрь.
   Он долго копошился там внутри и Олег уже начал беспокоиться.
  -Кто это? - недоумённо спросил Олег.
  -Так, знакомый брокер и Николай неопределённо пожал плечами.
  -Может он пьёт его, - грубовато пошутил Олег, он сейчас находился в приподнятом настроении.
  -Может и пьёт, - безразлично сказал Николай.
  Усталость вдруг как-то сразу навалилась на него, и он как-то особенно остро почувствовал холодные струи дождя, стекавшие по его потрепанной куртке.
   Неожиданно в водяном тумане он увидел девушку, одетую в лёгкий серебристый плащ, девушка нисколько не походила на его сварливую, ворчащую жену и тем более она не походила на многочисленных подруг Николая, окружавших его в этой беспутной и безалаберной жизни.
   Точёные, тонкие черты её лица дышали страстью, и вместе с тем в них было что-то одухотворённое.
   Николай даже вздрогнул от изумления.
  Хороший шампунь. Грубый хлопок по плечу вернул его к действительности.
   -Ты видел, - и Николай протянул руку в том направлении, где увидел девушку.
   -Что видел? - с удивлением спросил Игорь.
  -Ну девушку, девушку! - в отчаянии проговорил Николай, - в серебристом плаще.
  Несколько секунд Игорь напряжённо вглядывался во влажную темноту.
  -Померещилось тебе всё это, - сказал он и громко зевнул.
  "И впрямь, наверное, померещилось, - подумал Николай, - дело сделано и пора спать, спать. Листок на ветру, листок на ветру и куда тебя только несёт".
  
   Прошёл день, прошёл второй, а деньги на счёт Николая так и не поступили.
  Встревоженный он поехал к Игорю.
   "Да я же и сам их переводил, Колёк, - глаза Игоря бегали и жестикулировал руками он слишком оживлённо, - но банк вернул платёжку, говорят, что какой то ИНН неправильно поставили.
  -Можно её посмотреть, - и Николай протянул руку.
  -Пожалуйста. "Лиза"! Где у нас платёжка", - громко крикнул Игорь.
  Глядя почему то на Игоря злыми, большими, как чернослив, глазами, Лиза молча протянула Николаю платёжку.
   И хотя сумма в ней была написана гораздо меньшая, чем стояло в договоре, это бы вполне устроило его.
   Денег у новоявленных бизнесменов было не так уж и много и, иногда, платёж проводился частями в несколько раз, Николай это хорошо знал.
   Не обратил он внимания только на одну мелкую, но существенную деталь, ни на одном экземпляре платёжки не было подписи, а без подписи главного бухгалтера платёжный документ считался недействительным.
   Уверенный, что уж завтра-то они точно поступят, Николай поехал к себе в офис.
  Но деньги не пришли и завтра, а послезавтра, когда до истечения срока договора оставался один день, Игорь сам позвонил ему и в самой наглой форме отказался от договора.
  "И нечего было огород городить, - как- то устало и спокойно подумал Николай,
   выслушав тираду Игоря, сдобренную обильной дозой мата, -в конце концов, он играет по правилам. Платёж должен был производиться после поступления товара на его склад, а товар на его склад не поступил, он вообще лежал у Холодова, так что Игорь всё сделал по правилам".
   Птица удачи, подлетев так близко, опять выскользнула из его рук.
  "Делать нечего, придётся всё начинать сначала", -и Николай тяжело поднялся со стула, на котором он просидел более двух часов, придавленный этим известием, - пойду к Холодову давать отбой".
   По простоте своей, он считал, что в мире, куда его занёс ветер перестройки, есть вещи поважнее денег.
   Но Холодов так не считал.
  В этом Николай мгновенно убедился, как только рассказал ему о печальных событиях последних часов.
   Так! - зловеще произнёс Валерий Михайлович, -Так, -и его взгляд, бывший всего несколько минут назад понимающим и предупредительным, словно маленькая холодная игла пронзил Николая
  "Олег! - громко крикнул он на весь кабинет, -подойди-ка сюда!"
  На крик прибежали: Олег, какой-то громила в коричневом пиджаке под два метра ростом, какой-то рыжий коротышка точно в таком же пиджаке и испуганная секретарша Валерия Михайловича.
   -Он говорит что у него нет денег - произнёс Валерий Михайлович, - и тонко неприятно засмеялся, -может быть поможем ему найти их, Олег?
  -Это мы быстро, -и Олег шагнул к Николаю.
  .Но, поймав ненавидящий взгляд Николая, остановился.
  "Ладно, - тяжело дыша сказал он, остановившись всего в метре от него, -с тобой мы ещё посчитаемся".
  "Посчитаемся", - насмешливо подумал Николай, сам он тоже владел некоторыми приёмами и не особенно боялся Олега.
  -Но ты понимаешь, - и Олег добавил нецензурное слово, - что в это дело вложены мои бабки, -и я глотку перерву тому, кто захочет их у меня отнять.
  -Ребята, - попытался урезонить их Николай, -но я же играю по правилам, сроки договора хотя и устные давно истекли, товар преспокойно лежит у вас на складе так что и денег никаких вам я, согласно условиям договора не должен платить.
  Тщетно, они вроде сошли с ума, их больше не волновало, что они играют не по правилам, весь мир для них сжался, съёжился до небольшой кучки маленьких зеленоватых листиков- символов перестройки, символов надвигающейся эпохи.
   Их возбуждённые, горящие глаза видели только эти мятые листики, на которые можно было купить вино, женщин, любовь, как они полагали, на которые можно было купить дешёвые, разлагающие душу и тела развлечения, которые лишь только на миг выводили их из тяжёлой и грязной колеи, в которую они же и сами забрели, в погоне за призраком счастья.
   И вот это счастье, фальшивое, призрачное счастье, которое мерилось не счастливой улыбкой матери, ни нежным поцелуем любимой, ни радостным и звонким смехом малыша, а лишь только количеством мятых зелёных бумажек с чужим горбоносым профилем мешал получить, как в помешательстве своём считали они, он, с насмешливой улыбкой восседающий на их мягком стуле и по, видимому, нисколько их не боящийся.
  Особенно старался один - коротышка в мятом коричневом пиджаке.
  Глядя на Николая сквозь толстые стёкла очков, брызгая слюной от возбуждения и обнажая в фальшивой улыбке гнилые зубы сифилитика, он с притворной нежностью шептал: "Ты не знаешь, где достать деньги!? Хорошо, мы тебе поможем, но только для этого тебе, мой милый, придёться распрощаться с квартирой".
  "Хватит, - остановил их Холодов, -покричали и хватит. Деньги ты всё таки нам вернёшь и проценты заплатишь. Сроку тебе неделя. А не вернёшь, пригласим на прогулку".
  -Холодновато, пожалуй, для прогулок, -проговорил Николай с кривой улыбкой на лице, он всё ещё не терял надежды выкарабкаться как-то из этой ситуации.
  -А тебе и не надо будет одеваться, -со сладенькой улыбкой на лице проговорил коротышка, -и знаешь куда мы с тобой поедем!? На Волгу.
  -На Волгу!? - переспросил удивлённо Николай.
  -На Волгу, на Волгу, - подтвердил коротышка, -на лодке поедем кататься, -и все, кроме секретарши, засмеялись.
  -А с собой мы возьмём мешочек цемента и поставим твои ноги в небольшую ванночку, чтобы теплее было, сострил громила.
  Все опять засмеялись, но Николаю было не до смеха.
  Страх холодными тисками сжал его сердце.
  Он понял, что эти ребята нисколько не шутят.
  Несколько месяцев назад, при загадочных обстоятельствах, утонул его друг- председатель жилищного кооператива, в этом бы не было ничего удивительного, в летнее время на Волге тонуло много людей, но он был мастером спорта по плаванию.
   И не вздумай заявлять в милицию, - это произнёс сам Холодов, -у нас всё повязано.
   Всё смешалось в голове Николая и перед ним развёрзлась бездна.
  Он понял, что честь, мораль, совесть были для этих людей всего лишь пустыми звуками, прикрывающими их звериную сущность, что в жизни они играют только по одним правилам, по их правилам, казалось, сама алчность смотрела на него их глазами.
   Как всегда, в минуты опасности, его мысль работала особенно ясно и чётко.
  Ничего за душой у Николая не было, что он мог бы предложить этим зверям в облике человеческом, ничего.
   Кроме одного - машины.
   В те далёкие теперь от нас годы банки только начинали своё существование и слово банк звучало для советского вкладчика, привыкшего к огромным очередям в сберкассах и полным тётенькам, восседавших за заветным окошечком, словно полководцы, так же оскорбительно, как и слово "стриптиз".
   Банков, как и секса у нас в стране тогда не было.
   Но банкам нужно было как-то начинать своё существование и вот самые богатые из них, чтобы привлечь осторожного вкладчика начали разыгрывать различные призы.
   Вот такой приз, в виде машины, и достался Николаю, вернее, его жене.
   Сам он не верил подобным заявлениям банков и считал всё это пропагандисткой затеей.
   Его жена верила, и с трудом собрав тысячу рублей, первоначальный взнос, пошла в банк.
   В банк она шла медленно потому, что была на седьмом месяце беременности, и пришла в него, когда до закрытия оставалось не больше 15 минут.
   Служащая банка хотела было её выпроводить, но, видно, её сердце ещё не покрылось золотой коростой и посмотрев на большой живот жены Николая
  , она не только приняла у неё все документы, но и сама их оформила и даже сбегала, чтобы поставить все необходимые подписи.
   "Вот увидите, этот вклад принёсёт вам счастье", - сказала она с радостной улыбкой и подала ей маленькую книжечку.
   Николай к подобному высказыванию девушки, переданному ему женой, отнёсся скептически, но всё же, на всякий случай, стал сверять номер беленькой книжечки с выигрышными номерами, которые аккуратно публиковались в городской газете, выходившей через день.
   Это случилось накануне гайдаровской реформы, и Николай хорошо запомнил тот день.
   Тогда он, как всегда, поужинал овсянкой сваренной на воде, пищей начинающего бизнесмена, и с животом, урчащим от голода, стал просматривать городскую газету.
   Номер, который он увидел в газете, показался ему знакомым и он полез в деревянную шкатулку, где хранилась книжечка.
   Сверил и книжечка выпала у него из рук, а цифры и буквы номера вдруг стали большими и ожили, казалось, что они сейчас выпрыгнут из газеты.
   Выигрышный номер и номер беленькой книжечки совпадали абсолютно.
   На всякий случай Николай дёрнул себе за нос, за ухо, за волосы, желая убедиться, что это не сон и всё это происходит с ним наяву.
   Но номер в газете как был, так и остался и при этом он абсолютно совпадал с номером беленькой книжечки.
   После этого Николай повёл себя, мягко выражаясь, не совсем адекватно, вместо того, чтобы бурно радоваться: целовать жену, обнимать детей, бить посуду, наконец, он стал хмурым и сосредоточенным и стал укладывать дочь спать.
   Зарёванная и ничего не понимающая дочь побежала к матери, было всего 8 часов вечера и ей совсем не хотелось спать, жена тоже ничего не понимала, Николай ей о выигрыше ничего не сказал.
   Кое-как уложив дочь, они принялись обсуждать, что сделают с возможным выигрышем, на этой почве у них разгорелся спор, чуть было не перешедший в лёгкую потасовку.
   Раз или два Николай среди ночи вставал, тщательно проверял все запоры на окнах и двери.
   Окончательно доведя до истерики жену и дочь, он ранним-ранним утром поехал к тестю, который жил неподалёку от банка.
   Тесть принял его хмуро. Было 5 часов утра, и он сильно удивился, что заставило притащиться зятя так рано и в такой лютый мороз.
   Но, узнав причину столь раннего визита, зятя он сразу подобрел.
  Провёл его на кухню и предложил чаю.
   Кое как дождавшись 9-и часов утра, Николай позвонил в банк и нарочито безразличным голосом спросил, не ошибся ли он и действительно ли этот номер выигрышный.
   На том конце трубки мужской баритон ответил ему, что нет, не ошибся.
  Тогда Николай, всё ещё не веря своему счастью, робко спросил: "А нужно ли доплачивать за машину?", как раз тогда произошло очередное повышение, цены на машины резко взмыли вверх, а в кармане Николая кроме большой чёрной пуговицы ничего на тот момент не было.
   Баритон на том конце трубки ответил, что, нет, доплачивать ничего не нужно, и положил трубку.
   Несколько минут Николай стоял, пришибленный таким счастьем, а затем, неловко помявшись, сказал: "Ну я пошёл".
  -Куда? - спросил тесть.
  -К папе, - тихо ответил Николай, отец Николая тоже жил неподалёку от банка.
  Отец понял его с полуслова, и они вместе пошли к знакомому механику и в милицию.
  В те годы наша экономика только вступала на путь рыночных реформ и многие личности, не особенно затрудняя себе моральными переживаниями, моральные переживания при этом, как правило, только мешают, сколачивали себе первоначальный капитал простым и нехитрым способом.
   Они стояли на дороге и выслеживали машину без номеров.
  Выследив машину, они догоняли её и прижимали к обочине дороги.
   После этого к, обалдевшему от страха, владельцу новой машины подходили один или два бритых верзилы.
   Они просили всего ничего, тысячу рублей, или "кусок" как они именовались на их языке и это тогда, когда буханка хлеба стояла максимум 10 рублей.
   Если таких денег у автовладельца не оказывалось, а очень часто бывало, что и не оказывалось, они не спорили, не вступали в драку.
   Они открывали багажник и доставали оттуда заранее припасённую железную цепь, или толстую деревянную палку и широко размахнувшись разбивали лобовое стекло новенькой машины.
   После этого, лицемерно вздохнув, личности удалялись в неизвестном направлении.
   Многих из них Николай видел чуть позже в солидных офисах, но уже при галстуках.
   Так что визит в милицию совсем не был лишним.
  Но всё обошлось.
  И солнце светило по весеннему ярко, хотя на дворе был ещё только январь и снег под ногами поскрипывал как-то по особенному вкусно, когда усталые, но счастливые, заперев машину в гараже отца, они пошли обедать.
   Машина Николаю служила хоть какой-то надёжной опорой в этом круговерчении цен, министров, законов, от которого Николай совсем потерял голову.
   Она была для него тем утлым островком надежды, на который можно было выброситься, если его корабль потерпит крушение в плавании по бурным волнам становящегося российского бизнеса.
   Машина была постоянной, всё остальное было временным, недолговечным, ненадёжным и Николай совсем не собирался её отдавать.
   Чтобы как-то выиграть время, он решил отдать пока только ключи от неё.
  "А там, что-нибудь и придумаем", - с неистребимой надеждой на русский авось решил он.
   Он тяжело оторвался от стула и с ненавистью поглядел на Холодова.
  -Так что, - проговорил он, и холодные иголочки его глаз грозно блеснули.
  -Ключи от машины, - медленно проговорил Николай.
  -А машина! - проговорил верзила, сейчас он потерял весь свой грозный вид и был похож на ребёнка, ожидающего сладкую конфету.
  -У отца в гараже, - коротко ответил Николай.
  Видно Николай совсем не умел врать потому, что Холодов ему сразу поверил, и ледяные иголочки в его глазах исчезли.
  -Когда?- спросил Холодов.
  -Через час.
  Домой ехал Николай в самом чёрном настроении. Солнце померкло у него над головой.
   Придя домой, и, не глядя на притихшую жену, он прошёл к шкатулке, где лежали ключи от машины.
   Ключей в ней не было.
  -Где?! - грозно спросил Николай и повернулся к жене.
  -Что, где? - не поняла она.
  -Ключи от машины, - громко сказал Николай и хотел выругаться, но сдержался.
  -Зачем? - кротко спросила она, и её глаза стали медленно наполняться слезами.
  Она по своему любила Николая и даже пыталась относиться к нему с нежностью, но его многочисленные коммерческие начинания очень часто заканчивались неудачей, семья голодала и любовь медленно уходила из её сердца.
   Оставалась только машина - её машина и вот теперь её хотят отнять.
  -Не отдам, - кротко сказала она и тихо всхлипнула.
  Николай вообще терпеть не мог женских слёз, а слёзы жены действовали на него в особенности.
   Его прорвало: "А если меня сбросят с крыши, - быстро и зло проговорил он, -ты этого хочешь, этого?!"
   Проговорил и сам испугался своих слов. Он понял, что эти ребята, ослеплённые жаждой наживы, играющие только по своим правилам, правилам которые отличаются от правил всего цивилизованного мира также как дикарь отличается от цивилизованного человека, способны на всё даже на это.
   Сейчас ему стало по настоящему страшно и несколько мгновений он остолбенело стоял.
   Жена молча протянула ему ключи.
  Николай так же молча взял их и вышел.
   При виде ключей Холодов растаял.
  "Пойми, Колёк, почти заискивающим тоном проговорил он, - деньги не наши и вернуть их нужно важным людям, очень важным.
  "Подонки вы ребята, подонки, - с бессильной злобой глядя на них думал Николай, - товар у вас на складе, он не пропал, .... меня же подставили. Ну ладно, мы ещё посмотрим кто -кого, -волна холодной злости поднялась в нём,
  -ключи от машины я вам отдал, а саму машину вы не получите. Во всяком случае неделя у меня есть.
  Глаза Холодова снова стали холодными.
  -Сроку тебе неделя, -проговорил он уже обычным своим тоном, -и не забудь про машину.
  -Ладно, - проговорил Колька и быстро-быстро сбежал с лестницы.
  
   Оставшуюся неделю он работал в каком -то злом, холодном, исступлённом азарте.
   Он созванивался с Москвой, Ленинградом, Ярославлем, он ездил в Ульяновск, Самару.
   В конце этой исступлённой недели появились первые плоды.
  Николаю удалось договориться с одним самарским бизнесменом о покупке большой партии шампуня, оставалось утрясти кое-какие детали.
   Об этом он собирался сказать Холодову, но телефон Холодова не отвечал, а свирепая охрана не пустила его в офис.
   "Ну и ладно", - подумал Николай, -в понедельник всё ему расскажу.
  Уже подходя к своему подъезду, он заметил двух незнакомых парней, парни были одеты в светлые плащи, на головах у них были чёрные шляпы, в руках одного из них Николай заметил свёрнутую газету.
   Еще не зная, откуда исходит опасность, Николай инстинктивно насторожился.
  Парни явно кого-то поджидали.
  Обычно бандиты действуют сразу, но, видимо, они плохо знали Николая в лицо.
  -Николай Иванович !? - услышал он вежливую вопросительную фразу уже у самого подьезда.
  -Нет, - ответил Николай, -Павел Кузьмич,-и его мышцы напряглись.
  Один из бандитов разглядел лицо Николая.
  Вмиг показная вежливость как шелуха слетела с них.
  "Стой, сука, - услышал он, и чья то рука грубо схватила его за воротник куртки.
  Николай быстро обернулся.
  Короткий, резкий удар носком ботинка чуть ниже колени и один из бандитов, охнув, согнулся от боли.
   Не раздумывая, Николай бросился бежать.
  "От нас не уйдёшь", - услышал он позади себя.
   Щучкой, как его когда-то учили, Николай, сиганул через мокрые кусты.
  Он уже почти добежал до подворотни, когда резко обожгло правую ногу.
  "Пистолет с глушителем, - понял он и сразу же острая боль пронзила всё его тело, и он почувствовал, как в ботинке захлюпало что-то жидкое и противное.
   Всё- таки ему повезло.
   Белая девятка остановилась сразу, как только Николай поднял руку с зажатой в ней последними 100 рублями.
  -Куда, шеф?- спросил парень, открывая дверцу.
   -На Ленинградскую, - ответил Николай, -и, сдерживая стон, упал в кресло.
  
   "Ах, Генка! Милый друг далёкого детства",- которое сейчас, покрытое дымкой прошедших лет, казалось Николаю ослепительно солнечным, - помнишь ли ты меня !? Помнишь ли ты наши весёлые зимние походы по снежной, необъятной волжской целине, когда мы ещё были пацанами, влюблялись в девчонок, первый раз неловко и неуклюже объяснялись им в любви, когда жизнь казалась нам простой и ясной, когда мы ещё могли мечтать, сидя у тихо потрескивающего костра, ловя в свои ладони маленькие разлетающиеся искорки, а не лихорадочно считать деньги, баксы, тугрики, проводя дни и ночи в погоне за ускользающим призраком счастья"
   Так думал Николай, скрючившись от боли, на переднем сидении машины.
   С Генкой он несколько раз перезванивался и знал, что он тоже, как и Николай
   занимается бизнесом, дела его шли неплохо и на заработанные деньги он смог купить квартиру.
   Да и помог когда-то Николай крупно Генке.
   Но сейчас-то случай был особый!
   Водитель оказался вежливым и даже дал сдачу пятьдесят рублей, но разве могли сейчас эти деньги выручить Николая.
   Морщась от боли, и чувствуя, как деревенеет раненая нога, Николай стал подниматься на третий этаж.
   На его длинный, и громкий звонок дверь открыла Лариса, красивая высокая блондинка, жена Генки.
  -Геннадий дома? спросил Николай, чувствуя, что ещё минута, и он потеряет сознание от боли.
  -Дома, - ответила Лариса и подозрительно покосилась на него.
  -Позови его, - и Николай прислонился к дверному косяку.
  -Кто там? - услышал он громкий Генкин голос.
  -Это я, - разлепляя вдруг ставшими непослушными губы, тихо сказал Николай. - Колька !? -Удивился Генка, -ну проходи, проходи.
  -Да я на минутку, не зная с чего начать, ответил Николай.
  -Проходи, проходи, - и Генка дружески похлопал его плечу. Что с тобой! И он поглядел на побледневшее лицо Кольки.
  -Зацепили сволочи, - ответил Николай и уже, не сдерживая себя, громко застонал.
  -Пусть убирается отсюда, - прошипела Лариса, а то бандитов за собой приведёт.
  -Ты что!? Не видишь, что он ранен, - и Генка зло посмотрел на Ларису.
  Стоять сил у Николая больше не было, и он осторожно присел на краешек стула.
  "Да, царапнуло тебя здорово, - сказал Генка, рассматривая раненую ногу, Николая, нужно везти в больницу.
   Звонок не работал, Генка изо всех сил стучал кулаками в ветхую деревянную дверь, покрытую старой, выцветшей клеёнкой.
   Наконец, она приоткрылась, и грубый мужской голос спросил, что нужно столь поздним посетителям!?
  -Пострадавшего привезли, - громко ответил Генка.
  -Пострадавших не принимаем, - и с той стороны сделали попытку закрыть дверь.
  -Я заплачу, - громко и отчаянно крикнул Генка.
  И видно в его крике было столько мольбы и боли, а ещё больше участия в судьбе друга далёкого детства, что дверь открылась и на Генку исподлобья посмотрел пожилой человек в помятом врачебном халате.
  -Где пострадавший, - строго спросил он.
  -Вот, - и Генка кивнул на Кольку.
  -Пусть пройдёт, - и врач зашагал по коридору.
  За ним, опираясь на плечо Генки, похромал Колька.
  -И где это вас так угораздило, молодой человек? - врач вопросительно посмотрел на Кольку.
  -Собака покусала, - равнодушно ответил Колька и отвёл взгляд в сторону.
  -Шёл, упал, поскользнулся, очнулся гипс, -передразнил его врач, -эти сказки можете рассказывать другим, но не мне, я в этом деле стреляный воробей.
   Зубов, то собачки нет. Пулевое ранение у вас, молодой человек, слава богу, что пуля прошла по касательной, а то не избежать бы вам операции. В милицию что ли позвонить и он вопросительно посмотрел на Кольку.
  "Пожалуй, это было бы лучшим, что можно сейчас сделать в моём положении",- подумал Николай.
  "Зашивать придётся, - сказал врач, - рана не опасная, но обширная. Ирина! громко крикнул он, - приготовь всё для операции.
  Ирина, молодая медсестра, начала быстро и проворно доставать из шкафчика нитки, ножницы и другие хирургические инструменты.
   Наркоз оказался местным и слабым, чёрный ветер перестройки прошёлся и по больницам.
  -Может, выпьешь, больно ведь будет, -и врач протянул Кольке мензурку со спиртом.
  -Не а, - ответил Колька, -не пью.
  Вцепившись, побелевшими от напряжения пальцами в стол и закусив губу, чтобы не застонать, он смотрел на белый потолок операционной.
   Раз или два, когда боль была особенно нестерпимой, Колька вскрикнул.
  "Потерпи, милый, потерпи", - сказала медсестра и на грудь Кольки упала непрошеная слеза, затем он всё же забылся в тяжёлом наркотическом сне.
   Оставлять Кольку в больнице было опасно, бандиты могли нагрянуть и сюда и начавшего отходить от наркоза Кольку, едва ворочающего языком, несмотря на сопротивление Ларисы, Генка увёз к себе домой.
   Рана, действительно, оказалась не опасной и уже на четвёртый день после операции Николай начал ходить, правда, с костылями, которые ему привёз Генка, а на пятый костыли были заброшены в угол.
  -И куда ты теперь? - спросил Генка.
  -Скорее всего, поеду в Казань, ответил Николай, в городе оставаться мне опасно.
   -А с Холодовым разбираться не будешь!?
   -Там видно будет, - и Николай пожал плечами.
   -Смотри, - сказал Генка, а то я могу шепнуть ему на ушко два слова.
  Николай улыбнулся Генке, ему вдруг вспомнился стишок Бориса Заходера, который он старательно учил в далёком детстве.
  
   "Жил был носорог тонкокожий
   Удивительно на всех носорогов не похожий"
  
  "Наверное, у тебя слишком тонкая кожа Колька, подумал он и печально улыбнулся, листок на ветру, листок на ветру и куда тебя только несёт".
  Прощаясь, они крепко пожали друг другу руки.
   Билет на Казань был уже куплен, до поезда оставалось всего два часа, и Колька решил забежать к родителям попрощаться, а заодно прихватить и свитер.
   Но отёц Кольки уже многое знал, видимо, позвонила жена Кольки и всё время, пока он с аппетитом наворачивал густой, наваристый борщ, не сводил с него тяжёлого, пронизывающего взгляда.
  -Ну я пошёл,- и Николай легко поднялся из-за стола.
  -Подожди, - и тяжёлая отцовская рука легла ему на плечо.
  -А теперь рассказывай, - и отец посмотрел ему прямо в глаза.
  Делать ничего не оставалось и Колька начал рассказывать всё по порядку и без утайки.
  "Да она же б...ь, она самая настоящая б...ь, -с возмущением произнёс отец Кольки, когда он начал рассказывать о Лизе, секретарше Игоря, -представляешь, Марина, обратился он к маленькой сухонькой женщине, матери Кольки, стоящей неподалёку и в волнении протиравшей кухонным полотенцем совсем уже сухой стакан, -она на одном комсомольском мероприятии что отчудила, разделась и совершенно голая залезла на стол и начала танцевать.
  "Ну ей было, что показать", - совсем некстати подумал Колька.
  -И что ты теперь собираешься делать!?
  -Поеду в Казань, - и Колька пожал плечами, -ребята там, вроде, собираются купить большую партию шампуня, -о ранении, которое его уже почти не беспокоило, Колька благоразумно умолчал.
  -Никуда ты не поедешь, - произнёс отец, -словно отрезая каждое слово и тяжело глядя на Кольку, -сейчас мы поедем к одному известному бизнесмену.
  "Может быть, всё ещё и обойдётся", - тихо вздохнула мать, она ещё не знала о Колькином ранении.
  По правде говоря, Кольке совсем не хотелось уезжать из родного города и за предложение отца он ухватился как за спасательную соломинку.
  "Держи меня соломинка держи", - тихонько пропел он.
  Через двадцать минут они входили в кабинет известного и всеми уважаемого в городе человека.
   Вид его поразил Кольку. Его большая круглая голова была аккуратно выбрита, словно биллиардный шар.
  "Как у Котовского"! - ахнул Колька.
  Бритые головы тогда, как и джинсовые костюмы, только входили в моду и считались последним писком у солидных бизнесменов, или бизнесменов почитающих себя за таковых.
  -Я слушаю вас, - и бизнесмен посмотрел на Кольку усталыми, задумчивыми глазами.
  -Да вот Раис Мансурович, -засуетился отец Кольки, -сына привёл. У", -и он чуть не залепил Кольке здоровенный подзатыльник.
  -Рассказывайте, - и Раис Мансурович перевёл усталые глаза на отца Кольки.
  Путаясь и запинаясь, отец начал рассказывать.
  Раис Мансурович слушал его не перебивая.
  Выслушав, он задумчиво посмотрел на свои дорогие ботинки.
  "Свои обязательства надо выполнять, молодой человек, и он повернулся к Кольке.
  "Да не виноват, я не виноват, - так и рвалось из Кольки, - согласно условиям договора, платёж за товар я должен был производить, когда товар будет на моём складе, а я его не забирал, не забирал, они звери, они подонки".
  "Оставьте образец, - сказал Раис Мансурович, - я ничего не обещаю, но ... Подойдите через день", - и он встал, давая понять, что разговор закончен.
   Но через день молоденькая секретарша Раиса Мансуровича сообщила Кольке, что шеф улетел в Москву.
   Помощь к Кольке пришла с той стороны, откуда Колька её вовсе и не ждал.
  Самарский бизнесмен, видимо поверив в честность и добропорядочность Кольки, перевёл деньги на его расчётный счёт, теперь оставалось только перевести их на счёт Холодова, забрать шампунь.
   "И эта одиссея будет закончена", -облегченно вздохнул Колька, узнав об этом известии.
   Солнце снова засветило у него над головой и полный самых радужных надежд он отправился к тестю обедать.
   Но Колька ещё не знал всю глубину человеческой подлости, не знал, как низко могут пасть люди в погоне за призраком счастья.
   "Он не отдаст тебе шампунь, не отдаст! - взволнованно ответил ему Олег, когда Колька позвонил ему сразу после обеда, - даже если ты переведёшь деньги.
   "Шампунь, машина? - у Кольки вдруг сразу подкосились ноги, и он без сил сел на диван.
  "Пойдём в милицию", - сказал тесть, тоже слышавший весь этот разговор.
   "У нас всё повязано", - вспомнил Колька холодные глаза Холодова.
   "Пойдём, пойдём", - и тесть настойчиво потянул его за рукав.
  Механически переставляя ноги, Колька поплёлся с тестем в милицию.
   Молодой лейтенант слушал Кольку не перебивая, лишь изредко посматривая на него коричневыми живыми глазами.
  -А не врешь!? - спросил он у Кольки, когда он закончил свой короткий рассказ.
   -Готов всё изложить в письменной форме и подписаться под каждым словом, товарищ лейтенант, - взволнованно ответил Колька.
   Видимо Колька совсем не умел врать.
  -Какой у них номер? - спросил он у него.
   Колька ответил.
  "Вот что, ребята, начал лейтенант, дозвонившись до фирмы Холодова, -у меня сейчас находится Николай Коростылёв, вы что-то расшалились ребятки, закон не уважаете, он мне всё рассказал. Ключи от машины вы ему отдадите сегодня, произнеся последнее слово, лейтенант сделал на нём такое ударение, что Колька понял, если ему не отдадут ключи сегодня, то ребятам из фирмы Тритон придётся совсем не сладко. Шампунь, как только деньги упадут на ваш счёт.
   Вы поняли меня?! - на том конце трубки пробормотали что-то невнятное.
  А чтобы впредь вам неповадно было заниматься такими делишками, я выпишу вам повестку.
   "У нас всё повязано", - вспомнил Колька слова Холодова и улыбнулся.
  -Рано радуетесь, Николай, по-своему, истолковав его улыбку, сказал лейтенант,- шампунь то пока у них.
  -Ничего, скоро будет у меня, - и Колька вновь улыбнулся.
  
   Вот и всё.
  Но точку в этой короткой истории про Кольку ставить рано.
   Прошла неделя.
  Выручил Кольку всё тот же друг Генка. Будучи на одном заводе, он привёз оттуда Кольке большую партию рубанков.
  Генка долго не хотел брать их, он занимался кабельной продукцией, но, вспомнив про матырства Кольки, переменил своё решение.
  И вот добрая, русская душа он отдал их Кольке по себестоимости, не накрутив на них ни рубля, ни копейки.
   Рубанки тогда были дефицитом, а что тогда не было дефицитом, разве только воздух, которым мы могли свободно дышать, но и он был изрядно подпорчен химическими заводами, стоявшими в том же городе, где жил Колька.
   Колька быстренько развёз их по магазинам и получил солидный куш.
  А на следующий день ему позвонил Игорь.
   И как ни в чём не бывало, спросил Кольку: "Кофе, растворимый в банках есть?"
   Кофе тогда тоже было дефицитом.
  Другой бы после всего случившегося немедленно бы поехал бить Игорю морду, или на худой конец обложил бы его трёхэтажным матом.
   Другой бы, но не Колька.
  Обладая на редкость жизнерадостной и цельной натурой, он абсолютно не был способен таить на людей зло, а тем более вынашивать планы коварной мести.
   Поэтому, выслушав Игоря, и почесав уже не беспокоившую его рану, он пообещал Игорю, что займётся его вопросом.
  "В конце концов, - он же играл по правилам", - подумал он.
  Поиски кофе привели его в офис одного почтенного джентльмена.
  Он, так же как и Игорь предложил Кольке кофе, но водки предлагать не стал, а завёл с ним разговор об искусстве, встречаются и такие джентльмены.
   Позвонив из его офиса, Колька сказал Игорю, что вагон с кофе должен прибыть в город завтра, или послезавтра, когда он прибудет, он позвонит Игорю дополнительно и, оставив номер этого джентльмена Игорю, ему Колька доверял, сел с ним продолжать разговор.
   На следующий день он вновь пришёл в офис к этому джентльмену, узнать прибыл ли кофе, а заодно продолжить разговор.
   Вечерело, в кабинете почтенного джентльмена горел мягкий свет, Колька сидел на мягком кресле и не торопясь, смакуя каждый глоток, пил настоящий чёрный кофе.
  -Но какой же Малевич художник, - сказал он джентльмену, когда кофе был выпит и прерванный разговор возобновился, - его Черный квадрат это просто абстракция, голый плод, ни дающий, ни уму, а тем более сердцу пищи. Вот Коровин, Серов, Брюллов, они заставляют человека сопереживать увиденному на картине, заставляют чувствовать.
  -Искусство, Николай, условно, - и джентльмен мягко посмотрел на него, - но до этого, видимо, вам придётся ещё дорасти.
  "Николай Иванович! Вас к телефону, - и секретарша ему очаровательно улыбнулась.
  "Но и где же твой кофе, Колька!? - услышал Колька голос Игоря едва он взял трубку, - меня в Самаре брокеры чуть не разорвали!"
   "А надо бы было", - почему-то неожиданно подумал Колька и улыбнулся.
  Он встал, подошёл к окну, отдёрнул штору.
   В последних лучах заходящего солнца, в придорожной пыли, весело и беззаботно купались воробьи.
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"