Jill K. : другие произведения.

Ашгарра

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Это Ашгарра. Капризная ветреная красотка, страстно любящая власть, деньги... и кровь. Расчетливая шлюха, охотно ложащаяся под сильных, и презирающая слабых. Это Ашгарра. Город, где всегда стоит ночь. Город, где пороки стали добродетелью. Город, где на каждом шагу вы можете столкнуться с самыми страшными порождениями ваших ночных кошмаров. Это Ашгарра, господа. Знакомьтесь, и молитесь, чтобы эта ночь не стала для вас последней. Обновлено 27.12.12
  История 1
  Незнакомка в красном
  
   Она появилась за моим столиком внезапно. Стоило мне отвернуться, чтобы знаком попросить бармена повторить виски с содовой, как она будто бы соткалась из воздуха. Вытащила из пачки сигарету, закурила, пуская кольца дыма, и рассматривая сквозь них меня. Странно, но я не мог запомнить её цельный образ. Внимание заострялось на деталях. Вызывающе-алое платье на смуглой коже - такое открытое, что, кажется, вот-вот спадет с плеч. Силуэт, острый, словно нарисованный пером в полумраке дешевого прокуренного бара. Тонкие нервные пальцы с длинными черными ногтями, зажимающие черную сигарету. Невероятные, синие, цвета индиго, глаза. Длинные черные волосы в замысловатой прическе.
  - Фабиана, - шевельнулись идеально очерченные коралловые губы. - Фабиана Фаталь.
  - Эрик, - представился я в ответ. - Эрик Вега.
   Я откинулся на стул, прячась в полумраке, и прикрывая глаза. А сам все пытался свести воедино её портрет. Но это было невозможно. Губы, пускающие кольца сизого дыма. Тонкие пальцы. Черный завиток у самого уха. Она, словно калейдоскоп, состояла из тысяч мелких деталей, тасующихся в произвольной последовательности.
  - Вас не беспокоит молчание? - поинтересовался я, отчаявшись воссоздать её образ. Сквозь полуприкрытые глаза я наслаждался деталями.
  - О нет, - её смех тоже был похож на мозаику. Разбитыми осколками он осыпался на пол. Каждый из этих звуков был уникален, но вместе они создавали неповторимую мелодию, которую мне было не дано уловить. - Я уверена, что пятиминутное молчание в хорошей компании гораздо полезнее часового трепа о всякой бессмыслице.
  - Итак, Фабиана, - я произнес её имя медленно, пробуя его на вкус. Оно отзывалось прикосновениями шелка и бархата. Тягучими каплями горного меда. Горчинкой чьей-то потерянной жизни. И холодом стали у горла. - О чем вы бы предпочли помолчать со мной?
  - Хм, - она затянулась, и не спеша выпустила дым через ноздри. Эта женщина была хороша, я бы сказал, чертовски хороша. Фатально. - Эрик, - она произнесла мое имя так же, как я её. Мне оставалось только гадать, что она услышала в нем. - Мы могли бы помолчать о смерти. Вы не находите это событие слишком значительным, чтобы осквернять его словами? - она тоже отодвинулась, скрывая своё лицо в сумраке. Теперь я видел только то, как двигаются коралловые губы. Взгляд из темноты жег холодом ледника. - А ведь буквально час назад я убила человека. Впрочем, я сомневаюсь, что вас это шокирует, - она сделала паузу. Недосказанность повисла в воздухе знаком вопроса, сотканным из сигаретного дыма. - Ведь в этом городе постоянно кто-то кого-то убивает.
   Женщина, сидящая напротив, улыбнулась. Слегка, так, чтобы только на мгновение показать белые зубы, выгодно оттенынные алой помадой. Это было очень выверено. Выверено и профессионально.
  - Вы правы, - кивнул я, и тоже позволил себе легкую полуулыбку. - В этом городе не ценится жизнь. А смерть... О, смерть здесь давно превратилась в поэзию. Особенно, если убийца столь очарователен.
  - Прекрасные слова, - она слегка повела плечами, отчего шелк платья заиграл тысячами оттенков красного. Режущее глаза пятно в мире, который нарисован всеми тонами серого. - Но за них стоило бы выпить. Закажете мне ром?
  - Непременно, - я кивнул бармену, чей силуэт угадывался в полумраке зала. - Но выбор неожиданен. Обычно женщины вашего типа предпочитают вино.
  - Моего типа? - Фабиана слегка подалась вперед. Теперь мое внимание приковывали её обжигающие глаза. Женщина-калейдоскоп, где каждая грань уникальна, и никогда не приедается, поскольку всякий раз узнается заново.
  - Опасные женщины. Женщины, похожие на отравленный мед: внешне тягучие и притягательные, но смертельные внутри, - принесли ром для моей собеседницы. Чья-то рука просто вынырнула из черно-серого пространства и поставила на стол стакан. Впрочем, вполне возможно, что яркость сидящей напротив женщины делала все остальное блеклым и невыразительным.
  - Да вы поэт, Эрик, - она протянула руку, и тонкие пальцы обхватили широкий стакан. Напиток едва заметно колыхнулся.
  - Конечно, - я кивнул, ведь это было и так понятно. - Ведь я убийца.
  - Значит, выпьем за поэзию самого невероятного и самого обычного, что есть на свете? Выпьем за четкую форму и идеальный ритм смерти? - каждое движение этой женщины было похоже на сменяющиеся картины неизвестного художника, всю свою жизнь писавшего только одно: жизнь Фабианы Фаталь. Поворот головы - так, чтобы был четко виден профиль, но глаза оставались в тени. Быстрый взгляд украдкой из-под пушистых ресниц. Полуулыбка, сменяющаяся абсолютной серьезностью. Движение плеч, жесты, мерцающий шелк платья. Вы не сможете вспомнить эту женщину после того, как она уйдет. Вы не сможете запомнить её лицо и нарисовать портрет. Но вы не сможете и забыть её. Всякий раз будете мучительно пытаться вспомнить, будучи не в силах сделать это, и маяться. Маяться оттого, что невозможно забыть то, что воспоминанию не поддается.
  - Выпьем, - кивнул я. - А так же выпьем за прекрасную убийцу, сидящую напротив меня.
   Она позволила себе легкий хриплый смешок. Протянула руку со стаканом, удерживая его так, что ром внутри даже не колыхнулся. Сквозь смуглую кожу на руке проступали две голубые ниточки вен. Мы чокнулись, затем одновременно отпили немного. На её губе задрожала маленькая янтарная капелька. Фабиана улыбнулась, сочетая в одной это улыбке эмоции, совершенно, казалось, друг с другом не вяжущиеся: стыдливую вину нашкодившей девочки и замаскированный вызов уверенной в себе соблазнительницы. От этого движения капля рома блеснула особенно ярко, попав под луч света одной из ламп.
  Женщина вытерла губы тыльной стороной ладони, и этот жест, не укладывающийся ни в одно из правил приличия, тоже выглядел так, будто нес в себе некий тайный смысл. Картинка снова сместилась, и в поле моего зрения попали её невероятные глаза.
  - Вы смотрите на меня так, будто хотите что-то спросить, - она нарушила молчание первой.
  - Знаете, Фабиана... Есть такие вопросы, для которых должно настать время. Время этого вопроса еще не пришло.
  - О, - похоже, она улыбнулась, потому что прикрыла глаза, и из-под ресниц бросила на меня тщательно просчитанный кокетливый взгляд. - Но есть и такие вопросы, время которых может безвозвратно пройти. Вы уверены, что он не из этой категории? - теперь я смотрел на то, как она пальцем неспешно обводит края стакана. По часовой стрелке, против. Снова по часовой. Снова - против.
  - Вполне, - я тоже позволил себе улыбку.
  Мимо нашего столика прошла, покачивая бедрами, блондинка. Она была в черном платье, и это делало светлые волосы еще ярче. Блики её крупных золотых серег сверкнули необычайно ярко и упали на лицо Фабианы, осветив его неповторимым румянцем. Всего лишь миг, но врезающийся в память сильнее, чем все, что было прожито раньше. Блондинка села за дальний столик. Подсела к мужчине, не снимающему капюшон даже в баре. Однако у её собеседника была и более интересная особенность - механическая рука.
  - Понравилась? - с непонятным для меня интересом спросила моя собеседница. - Джентльмены все же предпочитают блондинок?
   Я прикрыл глаза, не пытаясь больше её рассматривать, потому что вряд ли бы увидел что-то прекраснее того румянца, что так врезался мне в память. Но я наслаждался обертонами её голоса. Это было почти наслаждением: совмещать застывшую перед внутренним взором картинку с голосом реальной Фабианы Фаталь.
  - Джентльмены - возможно, - ответил я, наощупь беря свой стакан и делая глоток. - Беда лишь в том, что я не отношусь к этой категории.
  - А к какой же относитесь? - её дыхание, смешанное с запахом рома и сигарет, коснулось моего лица. Аромат парфюма навевал воспоминания о красоте ядовитого цветка, что сводящим с ума запахом подманивает глупых насекомых... и съедает их. Похоже, она перегнулась через столик, и теперь пытается прочесть что-то на моем лице.
  - С этого, помнится, и началась наша беседа. С того, что мы оба - убийцы, - не раскрывая глаз, я протянул руку, и нащупал её. Тонкие пальцы, выступающие костяшки, горячая, пожалуй, даже чересчур, кожа - весь спектр ощущений.
  - А так же поэты и романтики, - засмеялась Фабиана. Её рука неожиданно извернулась, и острый ноготок провел по моей ладони - точно очертив ложбинку между большим и указательным пальцами. Намек на грани боли и наслаждения.
  - Именно, - я, наконец-то, открыл глаза. Как оказалось, только для того, чтобы утонуть в её. - А потому я представил, насколько хорошо она была бы мертвой. Не знаю, заметили ли вы, но смерть делает некоторых людей гораздо красивее. Словно бы очерчивая все самое прекрасное, что в них было. О, разумеется, я говорю лишь о приятной смерти.
  - О смерти-наслаждении, - в тон мне отозвалась женщина. Её глаза словно бы осветились изнутри, горя потусторонним лихорадочным блеском.
   - О смерти, которая приходит в тот момент, когда и умирать - не жаль, - продолжил я. - Помечтаем, Фабиана? - теперь я перевернул её ставшую безвольной ладонь, и провел по ней пальцем, точно так же, как она. Точно по линии жизни. - Представьте эту женщину в номере дорогого отеля. Она недавно пила вино, и недопитый бокал стоит почти на краю прикроватной тумбочки. В номере нет электрического света - он делает людей неживыми. Это такая большая разница - быть неживым и мертвым.
  - Но зато горят свечи, - голос Фабианы стал глубже. Он словно бы шел из самой её груди. Губы были приоткрыты.
  - Они добавляют ей, лежащей на кровати, таинственности и шарма, - согласился я, любуясь венами на её руке. Это делало сидящую передо мной хищницу странно хрупкой и уязвимой. - Она ждет кого-то. Вероятно, своего любовника. Он ушел в ванную, а она осталась лежать, разметавшись, на кровати, застеленной черным шелковым бельем, которое так выгодно оттеняет её кожу и волосы. Она едва прикрыта тонкой простыней. Прядь волос прикрывает обнаженную грудь. На шее, под кожей, бьется голубая жилка. Женщине хорошо. Она тянется за бокалом, почти уже берет его, но слышит шаги. Это возвращается её любовник. Она улыбается, довольная тем, что он пришел, надеется на продолжение, но не открывает глаза. Вся обстановка, вся атмосфера в комнате располагает к неге. Любовник наклоняется к ней, она чувствует его тело. Он целует её в губы, легко, почти без страсти, но нежно. Она с радостью отвечает взаимностью, - огонь в ледяных глазах Фабианы разгорался все ярче с каждым моим словом. Её дыхание стало частым и прерывистым. - Она тянется к нему, открывает глаза, и чувствует холод пистолетного дула. Прямо напротив сердца. Она не успевает ничего понять. Её руки безвольно падают на кровать. Одна неловко задевает бокал, и он падает на пол, расплескивая остатки вина. А сама она застывает навечно с нежной и радостной улыбкой на губах. Шикарный номер дорого отеля. Горящие свечи. И прекрасная мертвая женщина на кровати.
  Когда я закончил, её дыхание словно бы остановилось. Она прикрыла глаза, выдохнула, взамен так сжав мне руку, что её ногти едва не пропарывали мне кожу. Прошло томительное мгновение, когда женщина в алом платье казалась застывшим надгробным памятником самой себе. Это мгновение, казалось, длилось вечно, но закончилось спустя пару секунд. Фабиана снова сделала вдох, идеальная грудь приподнялась, резче обозначились под кожей выступающие ключицы. А потом она резко открыла глаза, поразив меня новым их выражением, подалась вперед, и впилась мне в губы обжигающим поцелуем - яростным, страстным, словно пытаясь выпить моё дыхание и сжечь дотла душу.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"