Jill K.
Государственные интересы. Завершено (правится)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
Оценка: 6.71*13  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Все спокойно было в Княжестве. Светлая княжна, помолвленная по портретам, спокойно собиралась замуж, и собралась бы, если бы не судьбоносное купание в безымянной речушке. Мало того, что похитили, это, если вдуматься, ерунда - не в первый же раз! Но то, что безымянный некто решительно взялся свести княжну Ярославу в погребальный костер - это уже ни в какие рамки. Да и на сердце у княжны не спокойно: не столько волнуют игры со смертью, сколько разноцветные глаза некоего Короля-Колдуна. Интриги, заговоры, опасности, государственные перевороты - что еще ждет княжну на тернистом пути её судьбы?
    Обновлено 5 июля
    Обновлено 6 июля
    Обновила 7 июля. Много
    Обновлено 8 июля
    Обновлено 9 июля
    Обновлено 10 июля
    Обновлено 11 июля
    Обновлено 12 июля
    Обновлено 13 июля
    Обновлено 14 июля
    Обновлено 15 июля
    Обновлено 16 июля. Мало, но День Рождения же )
    Обновлено 21 июля. Конец уже не за горами!
    Обновлено 22 июля.
    23 июля сего года ЗАВЕРШЕНО!!! Проходит процесс правки
  Государственные интересы
  
  Глава 1
  
  Это было самое нелепое похищение за всю мою жизнь. И самое, надо признать, унизительное. Захотелось мне, княжеской дочке в речке искупаться. Жара, середина лета-с. Не сказать, чтобы что-то из ряда вон выходящее, но когда отпрыск Светлого князя выходит за ворота терема - это всегда достойный повод устроить грандиозное столпотворение. Долго решали - как же быть с охраной. Их должно быть много, и они обязаны бдительным оком высматривать опасность, коя непременно собирается покуситься на мою титулованную голову. Это с одной стороны. А с другой - это ж позор моей девичьей чести, когда два десятка здоровых гридней меня купающуюся увидят. И да, я буду купаться в рубашке, но она-то намокнет! Вдвойне неприлично выходит.
  Наконец, один умник выдвинул предложение: дескать, пускай Светлая княжна со свитой спокойно купается, и охрана вокруг них непременно будет. Только спинами повернется. Честно сказать, предложение было весьма и весьма сомнительное. Ну где вы видели два десятка молодцов, могущих старательно отворачиваться от плещущихся девиц? Впрочем, иного выбора не предвиделось. А за моральный облик свиты и охраны я не ответственна.
  Так как сие пожелание, вызвавшее головную боль у многих обитателей терема, я высказала рано утром, к речке мы выдвинулись лишь после полудня. Почему так поздно? А как же: побегать с очень умным и ответственным видом? Организовать мне достойное сопровождение? Тщательно проверить их? Отобрать гридней? Покричать на них? Еще раз отобрать и еще раз покричать? Организовать еду (много, очень много еды)? Очень уж утомительно. Когда мы наконец-то собрались, всякое желание куда бы то ни было уходить у меня уже пропало. Но высказывать его я как-то не решилась.
  Собственно, начиналось все очень даже неплохо. Мы довольно быстро добрались до небольшого леска, что был за стенами города. Там охрана, настороженно зыркая по сторонам, довела нас до заранее намеченной цели - маленького кристально-чистого озерца. Что и говорить, вода немного прохладная, но зато бодрила. Добрый десяток мамок-нянек и служек-подружек буквально грудью встали на мою защиту. В том смысле, что старательно демонстрировали вышеупомянутое красным от смущения, жары и подглядывания гридням. Я же, где-то в середине всего этого столпотворения спокойно купалась. Как-то не было мне особого дела до сих доблестных молодцев. Да и правду сказать: не по чести и не по чину мне перед простыми охранниками телесами вертеть. Да и жених у меня уже наметился к этому времени. И не княжич, что был бы ниже меня по происхождению, и никаких политических выгод не нес, а принц соседнего королевства, что резко делало его очень привлекательным в глазах моего батюшки. Да и в моих тоже.
  Нет, я его еще ни разу не видела (маленький портретик не в счет), однако, как наследная княжна, я понимала все выгоды, которые нес этот союз. Экономические, в первую очередь - наладим более тесную торговлю, снизим ввозные пошлины, и цены на заграничные товары упадут, и продаваться оные будут активнее. Опять же, потомок от такого брака будет иметь одинаковые права и на наши Княжества, и на соседнее королевство. Таким образом, он вполне сможет их объединить, а лишние территории... такого слова не бывает. Ну и наконец, военная поддержка - очень весомое достоинство, особенно когда то одно, то другое княжество норовит поднять мятеж. Очень уж вспыльчивые у нас люди, а усмирять их всегда трудно.
  Вот и не протестовала я никоим образом против этого брака, а даже всесторонне поддержала идею батюшки. Чему он несказанно обрадовался. Мачеха лишь перекосилась, пытаясь выдать оскал за добрую радостную улыбку. И то сказать, я её понимала. У неё у самой две дочери от батюшки, однако, старшая и наследная - я. И все привилегии тоже мне. А у моих сводных сестер была лишь одна вероятная судьба - выйти замуж за местных княжичей. Но согласитесь, быть тещей принца - совсем одно. А быть тещей двух княжичей, которые и так присягнули на верность - совсем другое. Понимать-то я мачеху понимала, однако же тщательно запирала дверь своей светелки на ночь, охрану подбирала лично, и требовала, чтобы они пробовали все, что я ем и пью. Я искренне считала, что не стоит подвергать кого бы то ни было соблазну меня убить.
  Впрочем, ну их к Короеду, все эти мысли. Светило солнце, пели птицы. Я прикрыла глаза, наслаждаясь теплом солнца и прохладой воды. Неподалеку взвизгивали и плескались девицы из моего окружения. Со стороны молодцов из охраны слышалось активное шебуршание и перешептывание. Подобное умиротворение не могло продлиться долго. Оно и не продлилось. Откуда-то сверху донеслось истеричное конское ржание, налетел ветер, меня, как морковку из грядки, выдернули из речки, прижали к чему-то, и я имела сомнительное удовольствие наблюдать перекошенные лица охраны, которые с каждым рывком оставались все ниже.
  "Похитили"- тоскливо подумала я. И ладно бы еще в первый раз... Впрочем, я по натуре не была склонна предаваться абстрактным страданиям, когда имелись проблемы насущные. А одна из них встала, можно сказать, в полный рост. Выдергивали меня-то из речки, которая и сама не сказать, чтобы была очень горячая, а уж в воздухе, да на высокой скорости... Да лежа животом на отчаянно перебирающей копытами летящей лошади... Разглядывая проносящиеся с бешенной скоростью пейзажи... Так плохо мне не было даже тогда, когда я в розовом и несмышленом детстве съела красные незнакомые ягодки с куста. Меня одновременно знобило, колотило, тошнило и подбрасывало. Да еще дико кружилась голова. Я попробовала лягнуться. Меня незамедлительно шлепнули по наиболее выступающей части тела.
  - Это оскорбительно, - прохрипела я. - Ты хоть посади нормально-то...
  - Зачем? - подозрительно осведомились сверху.
  - Меня сейчас стошнит... - всхлипнула я. Без лишних разговоров меня крепко обхватили за талию, дернули, и я оказалась сидящей в седле по-женски, и крепко прижатой к кому-то. Впрочем, я и не противилась. Сверзиться вниз, как я подозревала, было бы очень больно. - Холодно, - решила обнаглеть я. Полы широкого черного плаща запахнулись, я благодарно придержала их рукой, и хоть немного согрелась. А потом и вовсе заснула.
   Проснулась я внезапно. Вроде бы вот еще я сплю, и снится мне что-то такое... а потом р-раз! и я открываю глаза. На оценку моего положения ушли считанные секунды, поскольку неожиданное похищение не могло выветриться из памяти быстро. Я села на кровати, и с любопытством осмотрелась по сторонам. Так, окошко зарешеченное, но прыгать в него я все равно не собиралась. Во-первых, неизвестно какая там высота, а во-вторых, опыт предыдущих похищений говорил мне, что пытаться сбегать - верх глупости. Я продолжила осмотр. Стены каменные, значит, я в каком-то из соседних королевств, потому как у нас каменных теремов днем с огнем не сыщешь. Кроме меня и кровати в комнате был камин (еще одна деталь в пользу моей версии о заграничном проживании похитителя), небольшой деревянный шкаф и, в чем я убедилась, спустив ноги на пол, большая медвежья шкура на полу.
   Я задумчиво шмыгнула носом. Здравствуй, простуда! Катание на бешенных лошадках девиц в мокрых исподних рубахах последних до добра не доводило. Заглянула в шкаф - хорошо хоть паутины там не было. А так, оный радовал девственной чистотой. Великий Дух-Хранитель, отвернись и не смотри, как выглядит Светлая княжна в эту минуту. Потому что я представляю себе это достаточно четко. Волосы, наверняка, сбились в колтун. Надвигающаяся простуда тоже не способствовала моей красоте. Пытаясь хоть как-то соблюсти приличия, я сдернула с кровати покрывало, и завернулась в него. Интересу ради толкнула массивную дубовую дверь. Заперто. Хотя, если бы было иначе, я бы посчитала, что нахожусь у невероятного глупого похитителя.
   Решила вежливо постучать в дверь. Сработало! Дверь открылась, и в мою светелку зашел высокий, мрачный мужчина в длинном черном плаще.
  - Здравствуйте, - поелику возможно вежливо поздоровалась я.
  - И тебе не хворать, княжна, - отозвался мужчина.
  - Запоздали, - говорю. - С пожеланием. Уже.
  - Что это значит? - и смотрит на меня так странно: будто бы насквозь просвечивает.
  - Небольшая простуда, - повожу плечами, как будто это незначительно. - Но это сейчас не важно. Меня больше интересует другое: зачем я понадобилась Королю-Колдуну?
  - Как вы догадались кто я? - вроде и вопрос, а удивленным никак не выглядит.
  - Бросьте, - улыбаюсь я. - Из всех ближайших соседей Княжества только вы еще меня не похищали.
  - И что, - вот интересно: голос Короля интерес передает, а выражение лица - ничуточки. - Много ли похищали?
  - Вы - третий.
  - А до этого кто был?
  - До этого было, надо сказать, куда менее удобно. Первый раз меня похитил какой-то степной султан. В гарем хотел, шестой любимой женой. Но это по его уверениям, на самом же деле все благополучно ограничилось золотом по моему весу. Так что, как видите, любовь любовью, а золото всегда нужней. Второй раз и вовсе был смешной. Через два дня после похищения меня с извинениями вернули обратно. На Севере, как понимаете, королевство маленькое, денег и еды у них мало... А я, по их словам, слишком много ела. Так что, в тот раз обошлось даже без выкупа. Это, конечно, все интересно, но... не могла бы я поговорить с настоящим Королем-Колдуном?
  - Что вы имеете в виду? - в глаза подозрение, а на лице опять ни эмоции.
  - Только то, что ваш замысел, Ваше Величество, с подсадной куклой очень хорош. Но есть небольшие промахи. Например, он абсолютно холодный. Я это заметила, когда он меня к себе в седле прижимал. Конечно, шпионы и главы иностранных государств этого не заметят. Но раз узнала я - может узнать и другой. И... мимика, Ваше Величество. Умение скрывать свои чувства - несомненное благо для правителя, но когда лицо похоже на посмертную маску - это уже слишком. Так я могу просить аудиенции с настоящим, - я особо выделила это слово. - Королем?
  - Да, - был мне короткий ответ.
  - Благодарю, - наклонила голову я. - Не сочтите за бестактность, но с моей стороны было бы невежливо предстать перед правящей особой в подобном одеянии, - я кивнула на кое-как намотанное покрывало.
  - Несомненно, это будет учтено, - марионетка Короля-Колдуна быстрым шагом вышел из комнаты. Спрашивать еще и об ужине я не решилась.
   В ожидании высочайшего приема, я решила, что неплохо было бы набраться сил, а потому решила прилечь. Похоже, я немного задремала, потому что стук в дверь прямо-таки подбросил меня над кроватью.
  - Светлая княжна? - раздался девичий голос за дверью.
  - Входите, - отозвалась я, принимая более приличествующее положение. В комнату вошла молоденькая совсем еще девица, в руках у неё было нечто пышное и ярко-алое.
  - Меня приставил к вам в услужение Его Величество. Имя моё - Айя, и я принесла ваше платье, княжна, - сказала девушка с поклоном.
  - Я думала, это будет что-то более скромное, - нерешительно отозвалась я.
  - О, не волнуйтесь, за вычетом цвета это платье - верх скромности.
  Когда меня, наконец, упаковали в него, я не смогла не согласиться со служанкой. Закрытая спина, очень скромное декольте, юбка длиной до пола - самые ярые поборники морали не нашли бы в нем ничего предосудительного. За исключением цвета. Хотя мне, чего уж греха таить, понравилось. Дальше наступил черед волос, и вот это было действительно очень больно. Как я и подозревала, от воды они начали завиваться и сбились в большой неопрятный колтун. Однако полчаса мучений, и умелые руки Айи сделали свое дело. Теперь мне было не стыдно показаться в приличном обществе.
  - Ну вот, княжна, теперь мне следует удалиться. Его Величество пришлет за вами стражу.
  - Разве мне опасно передвигаться в пределах дворца? - удивилась я. Хотя и фальшиво.
  - Что вы! Конечно же нет. Просто Его Величество соблюдает церемониал. А появление за ужином столь знатной особы, как вы, просто невозможно без должного сопровождения.
  - Значит, ужин... - проговорила я тихо.
  - Мне пора уходить, Светлая княжна, - заторопилась Айя. Я не стала её удерживать. Однако, вскоре после её ухода я обнаружила весьма интересную вещь. А именно: дверь оказалась не заперта. Выглянув наружу, я убедилась, что охраны в пределах видимости тоже не наблюдается. Наивная дурочка на моем месте сразу же кинулась бежать. Я предпочла подумать. Допустим, Айя действительно забыла запереть дверь. Да не поверю! Король-Колдун не первую меня похищает, и уж слуги строго-настрого должны быть проинструктированы по поводу содержания пленников. И к тому же: куда делась охрана? Вряд ли их всех разом пробрала желудочная хворь, и они выстроились в очередь у сортира. Отсюда вывод - им просто приказали уйти с поста. Зачем? Вероятно, чтобы посмотреть на мою реакцию. Я еще раз окинула взглядом пустой коридор, хмыкнула, и захлопнула дверь. Оставшись, естественно, в комнате.
  
  Наконец, меня со всевозможным почетом, сопроводили в обеденный зал. Стол поражал изысканностью и великолепием. Во главе стола сидел Король-Колдун, оказавшийся точной копией своей марионетки. Хотя, наверное, правильно было бы сказать наоборот. Мой учитель речи снова был бы мною недоволен...
  - Княжна Ярослава, - Король встал со своего кресла, приветствуя меня.
  - Ваше Величество, - я кивнула головой - лишь легкий намек на поклон, мы как-никак равные. Глядя на Колдуна, я не могла не задуматься: а каков будет мой нареченный? Мужчина, стоявший сейчас передо мной не был красив. Худощавое слегка бледноватое лицо, черные волосы. Левую бровь и левую же скулу рассекали два тонких шрама. И, я постаралась не выказать своего удивления: у него оказались разноцветные глаза. Один - коричневый, цвета коры старого дерева, а второй - светло-голубой, цвета воды в том озере, где я сегодня столь неосмотрительно решила искупаться.
  - Я хотел бы предложить вам выбор, княжна, - слегка улыбнулся Король. - Либо мы ужинаем в присутствии всей этой охраны, - он повел рукой. Я проследила за ней взглядом - стражи было много. Навскидку - примерно дюжина человек. - Либо же, наедине. Что вы предпочитаете?
  - Ах, Ваше Величество, зачем столько воинов? Какой вред может причинить вам слабая женщина? - с улыбкой произнесла я.
  - Светлая княжна, я прожил достаточно, чтобы понимать: самый большой вред может причинить как раз слабая женщина.
  - В таком случае, каковы же условия ужина наедине?
  - То есть, вы выбираете этот вариант? - это было похоже на игру в шахматы. Ход за ходом мы пытались обыграть друг друга. Однако, мне затягивать партию не стоило - хозяин здешних мест явно не из тех людей, кто любит проигрывать.
  - О, я всего лишь интересуюсь условиями. Право, выбор очень сложен.
  - Меня радует ваше благоразумие, княжна. Хорошо же, условие следующее: вы будете привязаны к вашему креслу. Видите ли, здесь слишком много острых предметов, а я для этой страны - незаменим, - он не упивался триумфом над заведомо слабым противником, он просто сообщал текущее положение дел. Поразмыслив, я пришла к выводу, что поступила бы так же.
  - Что ж, я принимаю это условие, - к тому же, в таком случае мне не придется есть. А это не так уж и плохо. По выработанной еще дома привычке, я очень осторожно относилась к своей еде.
  Выполнив все необходимые манипуляции, стража удалилась. Я для проверки попыталась подвигать руками. Привязали меня к подлокотникам кресла умело - не больно, но и свободы движений тоже нет.
  - Честно говоря, Ваше Величество, впервые ужинаю так... необычно, - я постаралась поддержать непринужденный тон.
  - Вы же понимаете, Светлая княжна, что это - вопросы безопасности. В них нельзя быть небрежным, - Колдун наполнил два кубка вином.
  - О, несомненно. Однако последнее, что я стала бы делать - покушаться на вас в вашем же доме. Если бы моей задачей было вас убить, я бы действовала иначе, - я украдкой посмотрела на вино. Интересно, как мне предлагается его пить?
  - Интересно, как бы вы поступили, если бы хотели меня убить? - с полуулыбкой спросил у меня высокородный собеседник.
  - Способов масса, - я ответила ему чуть более широкой улыбкой. - Например, втереться к вам в доверие. А дальше действовать по обстоятельствам: отравить вас, вывести вас из замка без охраны, и нанять наемного убийцу...
  - Вы рассуждаете, как прирожденная злодейка, - Король позволил себе еще одну улыбку. - Осторожнее, княжна.
  - То, что я высказала эти способы вслух, подразумевает то, что я ими не стану пользоваться, не так ли? Так что, увы, если я захочу покуситься на вашу жизнь - мне придется выдумывать что-то новое... - я в притворном сожалении пожала плечами. - Однако, с вашими мерами безопасности, не думаю, чтобы хоть какой-то способ оказался действенным.
  - Вы так высоко оцениваете мои скромные попытки защитить себя? - он иронично приподнял бровь.
  - Я высоко оцениваю ваш ум, Ваше Величество. Никогда нельзя недооценивать тех, с кем имеешь дело.
  - Прекрасная позиция. Давайте выпьем за это, княжна? - его тонкие бледные пальцы обхватили кубок.
  - Я бы с радостью, но думаю, что в этот вечер мне понадобиться трезвый рассудок, - я покачала головой.
  - Но я настаиваю, княжна, - вкрадчиво проговорил Колдун. Я хотела было поинтересоваться, как можно пить вино со связанными руками, но не успела. В этот момент мое кресло, повинуясь небрежному движению руки Короля, лихо подъехало к нему. От неожиданности, я даже позабыла про хорошие манеры. Да, было понятно, что прозвище он получил не просто так, но чтобы все было настолько впечатляюще? Это нужно было осознать. - Я не напугал вас? - тут же поинтересовался объект моих размышлений.
  - Что вы, - стараюсь придать голосу бесстрастность. - Это было несколько неожиданно. И только.
  - У вас хорошее самообладание, - вежливо улыбается мне Колдун. - В таком случае, выпьем же! - я ожидала чего угодно. Вплоть до того, что кубок подлетит к моему рту. Но не того, что Колдун собственноручно возьмет его, и поднесет к моим губам.
  - Вы знаете, - я начинаю волноваться. - Даже в своем доме я не решалась принимать пищу прежде, чем она не будет проверена. Вы высоко цените свою безопасность. Я тоже.
  - Что ж, - Король внимательно посмотрел на меня. Я внутренне сжалась, ожидая бури. Однако, ему снова удалось меня удивить. Он улыбнулся. Но на этот раз как-то задорно, словно бросая мне вызов. - В таком случае, сделаем иначе, - Колдун поднес кубок к своим губам, и сделал большой глоток, - посмотрел на меня. Поднес вино к моим губам. - Теперь вы уверены - яда нет. Пейте, Ярослава.
  Все еще колеблясь, я посмотрела в разноцветные глаза. Отказать - значило нанести хозяину дома несмываемое оскорбление. Но и пить из его рук - было нарушением всех и всяческих приличий. А их мне вколачивали накрепко. Такой жест могли позволить себе только очень близкие люди. Я сомневалась, что мой похититель принадлежит к таковым. Итак, оскорбление человеку, в замке которого я нахожусь по принуждению, или нарушение приличий? Иллюзорные весы в моей голове хрупнули и рассыпались песком в тот момент, когда я губами коснулась краев наполовину полного кубка. Король не отнял руки до тех пор, пока я не выпила все до капли. Я глубоко вздохнула:
  - Благодарю...
  - Не стоит, - усмехнулся он, тонкой льняной салфеткой промокая край моих губ. Я порадовалась, что не умею краснеть. - Вы говорили про трезвый рассудок, - Король взял в руки небольшой ножичек для фруктов, поднес его к глазам, словно пытаясь рассмотреть насколько остро лезвие. Отблеск камина упал на него, преломился, пуская блик по комнате. Король взял в руки крупную, иссиня-черную сливу, и разрезал её напополам. Вынул косточку. Все это время я, завороженная, наблюдала за ним. Было в его действиях что-то такое, чему я не могла придумать названия. Но и страх тоже присутствовал. Одним движением пальцев этот человек мог сделать со мной все, что угодно. Я пообещала себе быть еще осторожнее с ним. Он, нарочито медленно, положил половинку сливы себе в рот. - Видите, княжна. Я тоже ем эту сливу. Она не отравлена.
  Прежде, чем я успела сказать что бы то ни было, он поднес вторую половину к моим губам. Великий Дух... Было стыдно. Очень. В этом было что-то настолько личное, что просто не могло происходить между двумя людьми, познакомившимися полчаса назад! К тому же, при таких обстоятельствах. И нельзя сказать, чтобы я была в восторге от происходящего. Я все же была Светлой Княжной, равной ему по происхождению, и его действия оскорбляли меня. Но я была не в том положении, чтобы противиться. Приоткрыв губы, я постаралась как можно осторожнее, чтобы не коснуться его пальцев, взять сливу. Однако, Колдун, словно бы нечаянно, провел указательным пальцем по моей нижней губе. Я вздрогнула и отшатнулась, пытаясь успокоить бушующие в голове мысли и взять себя в руки.
  - Так для чего же, Ваше Величество, вы пригласили меня в гости? - когда слова слетели с моих губ, я поняла, насколько это была неудачная попытка сгладить неловкость ситуации. Дух-Хранитель, сколько же можно напоминать себе: "Не говори, что думаешь, а думай - что говоришь", а потом противоречить этой золотой истине и набивать себе шишки?
  - Вы считаете, что вы у меня в гостях, княжна? - он очень странно посмотрел на меня. От этого взгляда захотелось поежиться, и уползти вглубь кресла. Но я не имела права вести себя, как простолюдинка. Вместо этого я лишь попыталась непринужденно пожать плечами:
  - Отнюдь. Я прекрасно сознаю, где, у кого, и в каком положении я нахожусь. Однако, слово "плен" звучит несколько грубо, не находите?
  - Но зато оно куда лучше отражает текущее положение дел, - если бы взгляд мог замораживать... Хотя нет, не так. Если бы он добавил в свой взгляд хотя бы немного тех жутковатых способностей, которыми обладает, то я бы уже давно превратилась в ледяную статую. Я не уставала напоминать себе, насколько этот человек был опасен. Но, как известно, самый опасный противник - непредсказуемый. Король-Колдун был именно таким. И сейчас он открыто давал мне понять мое место. Я опустила глаза, пытаясь справиться со все нарастающими страхом и раздражением. От глаз моего похитителя это не укрылось:
  - О, я, похоже, сказал вам ту правду, которую вы не хотели слышать, княжна? Но от этого она не перестает быть правдой.
  Я старалась сдерживать свои эмоции. Последнее, что я могла бы сделать - начать кричать или оскорблять Колдуна. А именно этого он и добивался.
  - Несомненно, правда всегда останется правдой. Другое дело, что для всех она разная.
  - И какова же она для вас, Ярослава? - Король большим зазубренным ножом отрезал от большого куска мяса совсем маленький, изящно подхватил его двузубой вилкой, и поднес к моему рту.
  - Вы первый, - слегка кривя губы в улыбке, напомнила ему я. Пока он, не никак не выразив своих эмоций по поводу моего замечания, жевал мясо, я продолжила - Не слишком ли философские вопросы вы задаете простой женщине, Ваше Величество? Моя правда, независимо от того озвучу я её, или нет, останется моей. И... не могли бы вы угостить меня этим очаровательным вином? У него очень необычный букет.
  - Предлагаете выпить за правду, княжна? - его оказалось не так-то легко сбить с нити разговора. Но я и не ожидала легкой победы.
  - Я предлагаю просто выпить. Тост же оставляю за вами, как за хозяином замка, - я постаралась улыбнуться просто, пытаясь сделать вид, что не замечаю его подвохов. Колдун испытующе посмотрел на меня.
  - Что ж, тогда я предлагаю выпить за вас, Ярослава. Необычный букет вина достоин необычной женщины, что его пьет, - двусмысленный тост... Интересно, может ли он хоть одно слово произнести без подводных камней?
  - Благодарю, - я слегка наклонила голову. И снова он сначала отпил сам, а потом держал кубок до тех пор, пока я не выпью оставшееся. Многовато вина для начала вечера, подумалось мне. В голове начинало немного шуметь. Король принялся кормить меня тающим во рту мясом, и на несколько мгновений я потеряла нить разговора. Но мой собеседник не забывал ни о чем.
  - Говоря о необычности... Княжна, почему вы не воспользовались шансом сбежать? - наконец-то он задал хоть один вопрос в лоб!
  - А он у меня был? - я изобразила удивление. Прямо посмотрела в разноцветные глаза. В голубом зрачок расширился настолько, что от собственно голубизны оставалась лишь узкая каемка. Карий глаз был непроницаем. - Послушайте, вы что же действительно хотите сказать, что предоставили мне такой превосходный шанс на побег, и позволили бы мне его осуществить? После столь эффектного похищения? Право, я в смятении.
  - А если бы я сказал вам, что да, такой шанс у вас был? - он с интересом посмотрел на меня, ожидая моей дальнейшей реакции.
  - Что ж, тогда я была бы вынуждена ответить, что далеко не так умна и необычна, как вы говорили. И, говоря мою, - я выделила это слово голосом. - Правду, я бы крайне в вас разочаровалась. Вы не похожи на человека, развлекающегося подобным образом. Я уверена, что понадобилась вам для каких-то определенных целей, а потому... не в вашем стиле было бы дать мне убежать.
  - И когда же вы успели так хорошо меня изучить, Ярослава? - от его улыбки мурашки побежали у меня по коже. Особенно, когда в этот момент он поднес ко мне на острие ножа дольку яблока. От страха стало душно. И яблоком едва не подавилась. Но продолжила мужественно жевать.
  - Моя правда основывается лишь на моем впечатлении о вас. К тому же, вы - южный сосед Княжества. Я обязана много о вас знать.
  - Интересуетесь политикой и экономикой, а княжна?
  - Когда я рождалась наследницей, меня не спрашивали - интересно ли мне это.
  - А если бы спросили? - игра в шахматы, игра в шахматы. Он отыгрывает нападение, я - защиту.
  - Я бы ответила, что Древу Жизни виднее, каким из своих листков меня сделать.
  - Нет, княжна, я не об этом. То, что говорите вы - всего лишь пустые и красивые слова. А чего бы хотели лично вы, не как Светлая княжна и наследница, а как человек и, как вы любите говорить, "простая женщина"?
  - Ваше Величество, вы же понимаете, что я та, кем родилась, и кем меня воспитали. Я не могу думать иначе.
  - То есть, Княжество всегда останется для вас на первом месте? - задумчиво спросил он.
  - Его интересы, - подтвердила я.
  - Достойно. Знаете, Ярослава, вы повели себя довольно нетипично для пленницы, - он вырезал ножом грудку у запеченной птицы, и поднес её к моим губам.
  - Возможно потому, что у меня уже есть опыт, - прожевав, ответила я.
  - Вы не стали закатывать истерику, не били предметы. Согласились на ужин со своим похитителем, и, как я понимаю, совершенно не собираетесь бежать? - он, словно не слыша меня, продолжил свою мысль.
  - Понимаете совершенно верно. Для начала: истерики - не способ добиться желаемого. Это я четко уяснила еще в детстве. Да и какая из меня княжна, без должного самообладания? А что касается побега, - я чуть повернула голову. Колдун осторожно промокнул уголок моих губ салфеткой. - Вы ничуть не хуже меня понимаете, что эта затея обречена на провал с самого начала. Допустим, у стражи, что охраняет мои двери, вновь случится приступ медвежьей болезни. Я смогу выйти из комнаты. Но, как я полагаю, стражи довольно много и во внутреннем дворе, и у выхода из дворца. Теперь у меня есть два варианта: искать тайный ход, что заранее обречено на провал, потому как какой же он тайный, если даже я смогу его найти? И второй: у стражи на всей территории дворца случится желудочное недомогание, и двор будет пуст. В этом случае я даже смогу выйти из дворца. Но что же тогда делать с уличной стражей? Я буду одна в незнакомом городе, без денег и верительных грамот. Меня тут же арестуют. Но даже если мне каким-то образом повезет, хотя без помощи Духа-Хранителя тут явно не обойтись, то как мне вести себя, когда я выйду за стены города? Во-первых, я не знаю, в какую сторону идти, хотя и учила географию. А во-вторых, не думаю, что в вашем королевстве истребили хищников и татей. Послушайте, Ваше Величество, я не самоубийца, и предпочитаю спокойно дождаться светлого момента своего спасения, сидя в теплых стенах вашего дворца. Увы, геройство - не мой стиль.
  - Прекрасно, - откинувшись на спинку кресла, Колдун пару раз хлопнул в ладоши. - Какой вдохновенный монолог. А главное, логичный. И вы предпочитаете неделю или даже чуть больше провести в одном замке со мной? Находиться взаперти, ужинать со связанными руками?
  - Ваше Величество, уверена, я прекрасно проведу время. Хотя бы отдохну немного от наших княжичей. Но вот если бы вы распорядились принести мне в комнату полотно, нитки с иголкой, и размышления об экономике Виталуса Золотоносного, я была бы вам очень благодарна.
  - Намереваетесь провести время с пользой, Светлая княжна? - насмешливо спросил Колдун, вновь наполняя кубок.
  - Жизнь слишком коротка, чтобы проводить время в безделье.
  - Отличные слова. Выпьем за них? - не дожидаясь моего ответа, он снова все решил сам. Мы выпили.
  - Однако, если бы вы намекнули мне зачем я вам понадобилась... - после вина сохранять трезвый рассудок было куда сложнее. Почти все мои мысли оказались сосредоточены на том, чтобы контролировать свои слова и движения.
  - Вы уже демонстрировали свой ум, Ярослава. Попробуйте снова, - Колдун сложил руки на груди, пристально меня разглядывая.
  - Я не знаю, что творится у вас в голове. Но я знаю, для чего я сама, будь я на вашем месте, похитила бы себя. Мало того, что мое похищение принесет немало золота вашей казне, поскольку расплачиваться за меня будет не только батюшка, но и мой жених, так еще войска и Княжества и Западного Королевства подойдут к вашему замку. В итоге страны останутся ослаблены, и это хорошая возможность пощипать приграничные территории. К тому же, я не сомневаюсь, что мой жених прискачет сюда, дабы спасти меня, как того требуют традиции. В ваших руках окажутся два наследника благородных кровей. И наши отцы пойдут на многое, чтобы мы вернулись домой целыми. Я права?
   Вместо ответа Король-Колдун резко наклонился к столу, и вновь взял в руки нож для фруктов и крупную спелую иссиня-черную сливу.
  - Уже поздно, княжна, - тихо сказал он, снова проводя пальцем по моей губе. - Доброй вам ночи, - поднявшись, он быстро вышел из зала. Сок сливы внезапно показался мне горьким.
  Утро застало меня в смятенных чувствах. После того, как охрана со всевозможным почетом развязала меня и препроводила в комнату, я смогла самостоятельно раздеться, и даже ненадолго заснула. Но даже во сне я продолжала вести разговор с Королем-Колдуном. Когда мне приснилось, что он подносит ко мне дольку яблока на острие ножа, дожидается пока я её возьму, а потом медленно проводит острием по моей губе, и внимательно смотрит на струйку крови, я вздрогнула и проснулась. И почему именно он меня похитил? В прошлые разы было куда проще и легче.
  Я посмотрела в окно. Судя по цвету неба, до рассвета оставалось немало времени. Мои мысли, против воли, вернулись к Королю-Колдуну. Отчего он ушел так быстро? Какие из моих слов так его задели? До чего же странный человек... Опасный, непредсказуемый. И умеет узнавать то, что хочет. Припоминая наш разговор - он не рассказал практически ничего, лишь задавал вопросы.
  И как он кормил меня... брр! Я вспомнила прикосновение его пальцев к своим губам - и свои впечатления от этого. Великий Дух, как сложно. Главенствовал в эмоциях страх, за ним следом шло оскорбленное достоинство, и где-то в глубине души притаилось что-то такое, что не знай я себя, подумала бы, что мне понравилось. Но вот этого точно не может быть. Не может высокородной девице нравиться такое поведение. И точка. Мне еще наставник что-то подобное говорил.
  Да еще сон этот... Недавно пригрезившееся встало перед моим внутренним взором во всей красе: странный взгляд Короля-Колдуна, холод лезвия, прикасающегося к моей губе, теплая струйка крови, и совсем никакой боли. Приснится же такое.
  Я еще раз посмотрела в окно на маленькие колючие звезды, и сама не заметила, как снова уснула.
  Во второй раз я проснулась от вежливого стука в дверь.
  - Светлая княжна уже проснулась? - послышался приглушенный вежливый голос Айи.
  - Да, - отозвалась я, хотя вставать не было никакого желания. Все мышцы болели, а голова представлялась одним большим валуном - тяжелым и начисто лишенным мыслей.
  Дверь открылась, и девушка вошла в комнату.
  - Светлая княжна, позвольте привести вас в порядок? - спросила она. Я обреченно кивнула.
  Служанка принесла с собой льняное домашнее платье, куда более простое и удобное, чем то, что было на мне вчера. Когда я оделась, она начала расчесывать мои волосы. Мне пришлось прикусить губу, потому что даже самое легкое прикосновение к голове вызывало неприятные ощущения.
  - Айя, не заплетай косу, пожалуйста. Просто перевяжи волосы лентой.
  - Конечно, Светлая княжна, как вам будет угодно.
  Внезапно мне в голову пришла одна мысль, о которой в волнениях вчерашнего дня я просто забыла.
  - Знаешь, Айя, вчера мне казалось, что я простужена...- стараясь казаться беззаботной, проговорила я.
  - Несомненно, Светлая княжна, так и было, - кивнула девушка, заканчивая работу с моими волосами.
  - Но сегодня я не чувствую, что больна, - с нажимом продолжила я.
  - Это ведь очень хорошо, Светлая княжна, - девушка продолжала держать оборону.
  - Скажи мне, Айя, в вашем замке никогда не болеют, так ведь? - я, наконец, решила задать прямой вопрос.
  - Светлая княжна мудра и сама знает ответы на свои вопросы, - наклонила голову девушка.
  - И все же, мне хотелось бы получить эти ответы от тебя, - спокойно произнесла я.
  - В вашем вине была укрепляющая настойка, которую создал Его Величество. Он заботиться о своих людях и... гостях. А теперь, Светлая княжна, вам непременно нужно позавтракать! - девушка ловко ушла от неприятной темы. И я догадывалась о том, почему она была столь неприятной. В этом дворце безопасность, что и говорить, была на высоком уровне. Южное Королевство же считалось самым таинственным как раз из-за недостатка сведений о нем. Так что, как я полагаю, Король-Колдун очень хорошо заботился о том, чтобы ни одна тайна не вырвалась за пределы его дворца. И болтливых служанок я тут тоже вряд ли смогу найти.
  - Светлая княжна, - дождавшись, пока я позавтракаю, Айя собрала посуду, и составила её на поднос. - Его Величество предлагает вам провести время в его оранжерее.
  - Где? - удивилась я. - Интересное словечко царапнуло мой слух. И не только оно. Памятуя о поведении Колдуна прошлым вечером, я ожидала от него чего угодно. Даже того, что так называется его лаборатория для опытов, или спальня.
  - Место, где собрано очень много разных цветов, растений... - попыталась объяснить служанка.
  - В Княжествах это называется зимним садом, - улыбнулась я.
  - Слово заморское, - ответила на мою улыбку Айя. - Когда тамошние купцы к нам приезжали, они были в восторге, и назвали зимний сад оранжереей. Его Величеству слово понравилось... - однако, на слове "заморские купцы" я уже перестала вслушиваться в болтовню служанки. Нет, то, что Южное Королевство торговало с Зеленым Материком - а у нас именно он именовался "заморским", потому как омывался Облачным морем - это мы знали давно. Но вот что какие-то купцы делали во дворце правителя? Вряд ли Король-Колдун, каким увидела его я, будет самолично выбирать редкие ткани или специи. Для этого у него есть специальные люди. Не могут не быть. Даже у нас есть. Визит же этот мог значить только одно: среди них были послы, и они привозили какие-то грамоты. Скорее всего, о взаимном ненападении, хотя, может быть и о военной поддержке. Впрочем, это лишь мои догадки, о Зеленом Материке мы знали еще меньше, чем о Южном Королевстве. Последнее, по крайней мере, наш сосед. А значит, об этих "заморских купцах" делаем зарубочку в памяти. Глядишь, пригодится.
  - Светлая княжна, - донесся до меня голос Айи. - Так вы согласны пройти в оранжерею? Дело в том, что мне предписано убраться в вашей комнате. А в оранжерее вас ждет полотно с иголкой и нитками, и какие-то свитки. Его Величество сказал, там все, что вы просили.
  - Да, конечно, я согласна пройти в оранжерею, - как-будто бы действительно кого-то интересует мое мнение по этому поводу.
  Трое молчаливых стражников с почетом отконвоировали меня в оранжерею. Что и говорить, там было очень красиво. Самые разнообразные растения: цветущие и с колючками, одуряющее пахнущие и источающие такой запах, что страшно подходить к ним, высокие и кустистые - все это было устроено так, что хотелось рассматривать их, изучать. В дальней части оранжереи был уголок для отдыха. Стоял небольшой столик, явно заморский, сделанный из переплетенных веток незнакомого мне растения, и два таких же кресла. На столике я заметила все, что просила у Колдуна. Возле стены располагался небольшой топчан, на котором было множество подушек.
  - Светлая княжна может свободно передвигаться в пределах оранжереи, - наконец подал голос один из стражников. - Его Величество приказал вам не мешать, и доставить сюда все, что вам потребуется. В разумных, естественно, пределах.
  - Передайте Его Величеству мою благодарность, - вежливо сказала я. - В таком случае, не могли бы мне принести сюда квасу или киселя? Здесь несколько душно.
  Один из стражников вышел, и довольно быстро вернулся назад, неся в руках запотевший кувшин и небольшую берестяную кружечку.
  - Благодарю, - как-то часто приходится здесь использовать это слово. С другой же стороны, в чужое капище со своими ритуальными песнопениями не приходят. А мое положение здесь и так весьма шаткое. - Поставьте его на стол. Очень...быстро.
  - В замке много слуг, - невозмутимо отозвался тот, что заговорил со мной первым.
  - Пока что я видела только стражу и Айю, - я пожала плечами.
  - Вы - особая гостья. И находитесь на особом положении.
  Да, видно у них на мой счет весьма четкие распоряжения.
  - Что ж, мне пока больше ничего не нужно.
  Стражник понятливо кивнул, и все трое мужчин растворились среди растений. Так и знала, что одну меня не оставят.
  - А вам скучно не будет? - не выдержав, я задала вопрос в пустоту.
  - Мы на службе, - последовал спокойный ответ. - Если вам что-то понадобится, моё имя - Рейналд.
  Я не ответила, да этого никто и не ждал.
   Впрочем, наблюдение за мной - последнее, о чем я сейчас думала. Вышивать не хотелось совершенно. Я взяла свитки, и сделала вид, что углубилась в чтение. В голове у меня бушевали совершенно другие мысли, далекие от содержания текста.
  Интересно, что будет со мной дальше? Нет, в том, что я вернусь в Княжества, сомнений у меня не было. По слухам, Король-Колдун всегда возвращал похищенных девиц обратно. Хотя, слухи - вещь недостоверная, пусть даже и добытые нашей разведкой. И то правда, какому правителю захочется рассказывать на каждом углу о том, как его дочь похищал вполне себе молодой и здоровый мужчина. Это ж сразу всякие слухи пойдут, шепотки нехорошие. Да и ценность невесты на брачном рынке резко снизится. А конкуренция у нас там - ого-го. Как правило, высокородных дочек всегда оказывается на порядок больше, чем таких же - сыновей.
  Ну а если в дело вмешивается еще и политика... Вот и приходится всем нам, обличенным властью, быть скрытными, что темные погреба. Кстати, когда меня похищали в первый раз, официально было объявлено, что я поехала с дипломатической миссией в степь. А второй раз и вовсе был таким незначительным, что о нем никто не узнал.
   Сейчас же так не получится. Похитили меня вчера, во второй половине дня. Значит, собираться меня спасать начнут только сегодня. Быстрее - никак. Жениха моего известить надо. Отряд собрать, им в дорогу припасы нужны. Золото опять же взять, потому как ради чего же еще похищать, как не ради него? А золото - под расписку из казны берут. А для этого нужна бумага от батюшки, заверенная печатью, да печать волхва о том, что бумага - подлинная. После того, как её отдадут казначею, тот скупо отмерит золота, напишет следующую бумагу о том, сколько и кому он отдал, и кто за это ответственен. Ответственный снова пойдет к батюшке и волхву, и те засвидетельствуют документ. Бюрократия? Может быть, однако же без этого - какой порядок в государстве? Итак, скорее всего, отряд выедет сегодня во второй половине дня. Путь сюда, в столицу, в зависимости от их скорости, займет дней пять-шесть. Где-то дне на третьем-четвертом к ним должен присоединиться отряд моего жениха. Но не факт, что они счастливо столкнуться прямо на главном тракте. Скорее всего, кто-то будет ждать кого-то в условленном заранее трактире. Итого: спасти меня смогут в лучшем случае через неделю, а то и позже.
   Все бы ничего, обращаются тут со мной неплохо, но этот ужин... А что если и сегодня такой же будет? Какой ужас, я даже не могу точно сказать, боюсь ли я этого, или же мне интересно. Как говорил наш волхв: "Испытания нужно принимать со смирением. Как дерево спокойно принимает все бури и грозы, как клинок принимает огонь, и становятся они от того лишь крепче". Вот уж не скажу насчет смирения - как мне кажется, так не княжеское это качество, но по поводу испытаний - согласна целиком и полностью.
   В оранжерее и вправду было душно. Холодный кувшин с квасом манил. Я потянулась было к нему, но затверженная годами привычка заставила меня отдернуть руку.
  - Рейналд, - негромко позвала я.
  - Да, - бесшумно, так, что не дрогнула и веточка, из зарослей появился страж. "Опытный", - уважительно подумала я. Хотя, от дворца Короля-Колдуна иного ожидать и не следовало.
  - Пожалуйста, не могли бы вы, кто-то из ваших людей, или слуг сначала попробовать квас?
  - Зачем? - настороженно спросил он. "Занимает довольно высокое положение", - отметила я. Простой страж не позволил бы себе перечить знатной особе. Хоть она и пленница.
  - Это моя просьба, - настойчиво сказала я. - Его Величество сказал, что я могу просить то, что мне потребуется, в пределах разумного. Ничего неразумного в моем пожелании нет.
  - Поверьте, Светлая княжна, здесь вам ничего не угрожает.
  - Послушай, Рейналд, я даже в своем тереме ничего не ем и не пью прежде, чем пищу не попробует кто-то другой. Я не привыкла пренебрегать мерами безопасности, и Его Величество понимает меня, как никто другой. А теперь, пожалуйста, распорядись, чтобы этот квас кто-то попробовал.
  - Как будет угодно Светлой княжне, - воин склонил голову. Повинуясь его жесту, из кустов появился другой мой охранник. Тот самый, что и принес злополучный квас. Честно говоря, мне уже и пить не хотелось. - Попробуй, - Рейналд коротко кивнул на кувшин. Лицо охранника нисколько не изменилось, однако же какое-то новое выражение появилось в глазах. Опаски что ли? Или даже страха? Иногда я жалею, что прожила еще так мало лет. Говорят, с возрастом начинаешь лучше разбираться в людях. Правда, так говорил батюшкин палач, и, кажется, имел ввиду что-то другое.
  Охранник тем временем наливал в кружку квас, и рука его чуть дрогнула. Совсем чуть-чуть, даже на столе не оказалось ни капли, но все же. Под моим и Рейналда пристальными взглядами, на висках у стража выступили мелкие бисеринки пота. Странно, та же Айя, к примеру, совершенно спокойно попробовала все, что приносила мне на завтрак. Охранник как-то очень уж осторожно поставил кувшин на стол, протянул руку, взял кружку и сделал неуверенный глоток. Мы подождали какое-то время.
  - Теперь Светлая Княжна видит, что все в порядке? - поинтересовался Рейналд. Я предпочла сделать вид, что не слышала насмешки в его голосе.
  - Светлая княжна устала, и хотела бы пройти в свою комнату, - я легко улыбнулась.
  - А пить вы, разве, больше не хотите?
  - Расхотелось, - как-будто я не знаю, сколько существует ядов замедленного действия. И да, я действительно не знаю, чем же так не угодил этот кувшин с квасом. Вчерашний ужин, сегодняшний завтрак я ела вполне спокойно. А тут... Да еще и реакция этого охранника. Хотя, может статься, что у меня слишком разыгралось воображение. Что после таких волнений неудивительно. - Так я могу вернуться к себе в комнату? - сухо спросила я.
  - Разумеется, Светлая княжна, - что думал обо мне Рейналд, прекрасно читалось в его глазах. Но что мне за дело до мыслей стражника?
  - Прекрасно, в таком случае, захватите с собой полотно и свитки.
  
  В комнату я вернулась в куда более мрачном настроении, чем с утра. И что на меня нашло? Ясно же понимаю, что следует мне гонор-то поумерить. Впрочем, сделанного не воротишь. Я рассеянно посмотрела на небольшую комнатку. И что же нужно было Айе здесь убирать? Постель застелила, ночной горшок опорожнила. Подмела, возможно. Я распахнула дверцу шкафа. Там висело несколько платьев. Одно из них, глубокого темно-синего цвета, похоже, мне предстояло надеть на ужин.
  Мысль об ужине окончательно лишила меня сил.
  Я легла на кровать, и сама не заметила, как провалилась в тревожный сон.
  
   Разбудила меня снова Айя, на этот раз, придя с обедом. Я снова попросила её все попробовать.
  - Конечно, Светлая княжна, - сказала девушка, отщипывая по кусочку от каждого из блюд, и делая небольшой глоток компота. - Мне выйти, пока вы трапезничаете?
  - Да, пожалуй, - кивнула я. Не люблю, когда кто-то стоит надо мной. Впрочем, есть особенно не хотелась, и вскоре я насытилась.
  - Айя! - позвала я. Служанка немедленно вошла в комнату. Составляя посуду на поднос, она как бы между прочим сообщила мне:
  - Его Величество сегодня желает ужинать с вами.
  - Я приму это к сведению, - ответила я без удивления. Я и так была готова к этому.
  - Кстати, - девушка как-то неестественно хихикнула. - Его Величество до вас не ужинал ни с одной пленницей.
  Я была удивлена. Раньше Айя была очень тактична, и не позволяла себе подобных вольностей. Мы не подружки, сидящие на завалинке и лузгающие семечки. Каким бы ни было мое положение во дворце, я выше неё по происхождению, и ей невместны такие реплики. Никогда не поощряла панибратства со слугами.
  - Зачем мне нужно это знать, Айя? - сухо спросила я.
  - Я думала, вам будет интересно, - все так же, улыбаясь, сказала девушка.
  - Зря. Мне это неинтересно. Ты закончила? Будь добра, оставь меня, - холодно произнесла я, отворачиваясь.
  
  Остаток времени до ужина я провела за вышивкой и чтением. Хотя странное поведение служанки тревожило меня. Но я решила, что у каждого человека свои странности.
  Вечером ко мне в комнату вновь постучалась Айя.
  - Светлая княжна, к вам можно?
  - Заходи, - отозвалась я, откладывая в сторону свитки. Я всегда знала, что экономика - предмет сложный. Но исходя из рассуждений Виталуса, выходило, что еще и совершенно моему разуму неподвластный. По ходу всего трактата автор постоянно ругал какую-то Инфляцию, оставившую его без золота. Из чего я сделала вывод, что она, скорее всего, была его женой. Впрочем, странный какой-то этот Виталус. Может, не в моем разуме дело, а в авторе трактата?
  - Его Величество ждет вас к ужину, - произнесла Айя.
  - Прекрасно, - отозвалась я. - Помоги мне одеться.
   Что-то не то было с Айей. Она постоянно промахивалась мимо петель, была бледной, и один раз просто застыла с гребнем в моих волосах.
  - Айя, ты больна? - наконец, не выдержала я.
  - Не знаю, - девушка помотала головой.
  - Думаю, тебе следует выпить укрепляющий отвар Его Величества.
  - Д-да, вы правы, Светлая княжна.
  - В таком случае иди, сегодня ты мне больше не понадобишься, - раздеться я, вроде как и сама смогу. А служанка похоже, и в самом деле больна. Зато, если сегодня она отдохнет и подлечится чудодейственным снадобьем Колдуна, завтра уже будет как новенькая.
  - Благодарю вас, Светлая княжна, - опустив голову, Айя быстро вышла за дверь. Почти сразу же в комнату зашел мой почетный конвой с Рейналдом во главе.
  - Светлая княжна готова? - поинтересовался он равнодушно.
  - Вполне, - кивнула я.
   Сегодня ужин развивался по другому сценарию. Когда я вошла в залу, Король-Колдун встал, приветствуя меня.
  - Княжна Ярослава, - улыбнулся он, обозначив поклон.
  - Ваше Величество, - я повторила его действия, ожидая, что меня сейчас опять начнут привязывать к креслу.
  - Я решил, - сказал Колдун, садясь. - Что вы, должно быть, совершенно заскучали. А потому сегодня за ужином нас будет развлекать прославленный, как он сам утверждает, менестрель.
  - Благодарю за заботу, Ваше Величество, - вежливо отозвалась я, гадая, что же это за "менестрель" такой. Слово было новое, и интересное. Однако же выказывать свою необразованность перед Колдуном было стыдно.
  - Как вы понимаете, охрану из зала я сегодня удалять не буду, - как бы невзначай заметил он. За высоким креслом моего похитителя стояло двое охранников. За моим тоже. Еще несколько замерли на равном расстоянии друг от друга вдоль стен зала. Я почувствовала облегчение и что-то похожее на... разочарование? Нет, ну это уже явно слишком! Я же радоваться должна, что сегодня мне предоставляется свобода действий, и меня не будут пугающе кормить с рук. Я и радуюсь. С одной стороны. А с другой - почему-то не очень. Где мой здравый смысл? Девица моего происхождения не должна желать таких непотребностей от почти незнакомого мужчины. И точка. Как всегда, воспоминания о наставниках прояснили мои мысли.
  - Ваша воля здесь закон, - кивнула я спокойно. Я определенно умница - ни одна из хаотичных эмоций не отразилась на лице.
  - Я рад, что вы это понимаете, - Король пристально посмотрел мне в глаза. Я ответила тем же, но не долго.
  - Вы знаете, я нашла вашу оранжерею просто очаровательной, - ловко переводя тему, я опустила взгляд на свои, благонравно сложенные на коленях, руки.
  - Вы знаете, Ярослава, то же самое сказали мне ваши послы, когда я категорично ответил, что не собираюсь снижать ввозную пошлину.
  Ну вот, оказывается не слишком-то и ловко. Стало жарко. Неужели я думала, что могу тягаться с ним в словесных игрищах? Этот человек своей откровенностью, граничащей с наглостью, может в два счета поставить любого на место. И, что самое ужасное, я пока еще не могла определиться: пугает меня это, или же заинтересовывает?
  - Должно быть, вам решительно надоело слушать подобные глупости. Однако же я сказала действительно то, что хотела сказать.
  - Вам не нужно оправдываться, княжна.
  - Это не оправдание, - заявила я чуть более резко, чем следовало. Так, нужно успокоиться. Подобные вспышки меня до добра не доведут. Вздохнув, я сказала уже спокойнее. - Раз уж вы сами столь откровенны, Ваше Величество, я отвечу тем же. Я нашла оранжерею прекрасной, но несколько душной. Когда я спускалась, увидела через бойницу небольшой очаровательный сад во дворе. Будет ли мне позволено проводить время там? Естественно, в сопровождении охраны.
  - Вы такая интересная пленница, княжна, что я просто не могу вам отказать, - улыбнулся Король.
  - Вы тоже не слишком-то обычный похититель, - я постаралась сделать свой тон легкомысленным. - Ходят слухи, что вы держите своих пленниц в подземелье, скованных цепями.
  - Держу, - буднично ответил Колдун. - Обычно. Несмотря на высокое происхождение, среди них попадаются ужасные истерички, то и дело пытающиеся организовать побег, а то и покушение на меня. Зачастую цепи - способ уберечь их от самих себя. Если хотите знать, от участи проживать в моем подземелье вас спасло лишь благоразумие.
  Я почувствовала, как у меня перехватило дыхание. Однако... Оказывается, я еще и сильно наглею, когда выпрашиваю все больше вольностей. Но жить в подземелье... Это, Короед побери, унизительно!
  - И да, - спокойно заметил собеседник, словно читая мои мысли. - Подобные вольности, вроде прогулок, разрешаются вам потому, что вы сумели понять и доказать мне, что бежать не собираетесь. Я ведь не ошибся в вас, а Ярослава?
  - Вам виднее, Ваше Величество.
  - Да, Рейналд рассказал мне о вашей внезапно прорезавшейся нелюбви к квасу, - внезапно серьезно сказал Король. В воздухе повисло напряжение. Я пыталась придумать достойный ответ.
  - Но Рейналд сам передал мне ваши слова о том, что я могу просить необходимое в пределах разумного, - я неопределенно повела рукой и чуть виновато улыбнулась. - Я посчитала, что в моей просьбе нет ничего предосудительного.
  - Все так же никому не доверяете, княжна? - неожиданно усмехнулся мой похититель, откидываясь на спинку кресла.
  - Точно так же, как и вы, Ваше Величество. Я верю, что Дух-Хранитель меня бережет. Однако перекладывать все на его плечи - непростительная наглость.
  - Выпьем за осторожность, Ярослава? - спросил Король, салютуя мне кубком. Я ответила тем же.
  - Не пора ли нам послушать менестреля, как вы считаете? - учтиво осведомился Колдун. Выходит, что менестрелем здесь называют кого-то вроде бродячего сказителя. Хорошо, хоть спрашивать не стала. Только насмешила бы всех своей необразованностью.
  - В этом дворце хозяин вы - Ваше Величество.
  - Хороший ответ, - криво улыбнулся он. - Вы станете хорошим политиком, княжна.
   От ответа меня избавила открывшаяся дверь, в которую протиснулся упомянутый менестрель. Одет он был пестро и аляповато, что соответствовало его роду занятий. На голове была шляпа с большими полями, куцая бороденка клинышком закрывала подбородок мужчины. Ни сколько ему лет, ни даже как он в точности выглядит, я сказать не смогла бы, потому как все внимание приковывали буйство цветов его наряда и огромный головной убор. Менестрель откашлялся, вытащил из-за спины довольно-таки потрепанное банджо, и извлек из него первый звук. Довольно, надо сказать, мерзкий. Примерно такой издавала моя мачеха, когда приходила в батюшкины покои и заставала там меня. Впрочем, ответ на сомнительно творчество не замедлил последовать. Что-то тонко свистнуло, блеснуло, и возле самой головы "прославленного" дарования вонзился столовый нож, войдя точно в зазор между двумя камнями в стене. Менестрель недоверчиво повернул голову, тщательно осмотрел нож и побледнел так стремительно, что, казалось, вот-вот станет прозрачным. Даже краски на костюме как-будто выцвели.
  - Когда мы приглашаем в этот дворец прославленного менестреля, - тихим и до ужаса спокойным голосом сказал Колдун. - Мы ждем, что он сможет доказать это звание. А с самозванцами у нас разговор короток.
   Не знаю, как там горе-сказитель, а я впечатлилась. Впрочем, тот тоже не долго радовал нас переменой красок в лице, а даже попытался защититься.
  - Прошу прощения, Ваше Величество, - отвесил он учтивый поклон. - Одна струна провисла.
   Видя, что оправдания не возымели должного эффекта, мужчина попытался исправить положение. Хотя на этот раз банджо издавало вполне приличные звуки, даже складывающиеся во вполне понятную мелодию, содержание баллады оставляло желать лучшего. В двадцати трех куплетах сказитель повествовал о тяжкой судьбе молодого, но шибко сильного мужа, с чистой и непорочной душой. Что, впрочем, не мешало вышеупомянутому крошить чудищ направо и налево. Примерно после каждого третьего куплета особо упоминалось, что муж чист душой. Видимо, кровь и прочие ошметки чудищ такой высокой материи, как душа, не касались. Детство и отрочество героя протекали так ужасно, что захотелось добить уже после шестого куплета - чтоб не мучился. В пору зрелости стенания и страдания мужа развернулись аж на восемь строф. Девять куплетов были посвящены описанию боя героя с драконом, и последующему съедению последним первого. Бросив взгляд на наши лица, и, видимо, что-то в них прочитав, сказитель резко смутился, сбился с мелодии, и невнятно пробормотал что-то про "и жили они долго и счастливо". Видимо, подразумевалось, что герой был очень питательным, и ничуть не бурчал у дракона в желудке.
  Однако менестрель был все же не глуп, и рискнул осторожно поинтересоваться:
  - Что бы благородные господа желали услышать?
  - Если изобразишь мелодию, похожую на танец - награжу, - после краткого раздумья ответил Колдун. - Без слов, - добавил он веско, так посмотрев на дарование, что то всей своей позой изобразило готовность приступать.
   Как ни странно, тихая и лиричная мелодия, что полилась из банджо, вполне смогла сгладить впечатление от героя, употребленного в пищу. Я даже сама смогла немного поесть. Немного, потому что была ошарашена следующей репликой Короля:
  - Потанцуем, княжна?
   Я медленно подняла взгляд от тарелки. Колдун смотрел на меня серьезно и внимательно. Стало откровенно душно. Я искренне надеялась, что смогла сохранить лицо в должной степени непроницаемым.
  - Как того желает Ваше Величество, - по возможности ровным голосом ответила я. Король стремительно встал с кресла и подошел ко мне, предлагая руку. Появилось детское желание вытереть ладони о подол. Мысленно отвесив себе подзатыльник, я приняла его руку и встала.
   Что я сразу заметила, так это то, что у него были железные руки. Как-будто попала в капкан, честное слово. Ни шагу в сторону, только туда, куда вел он. И прижимал к себе слишком крепко. Почему он всегда ведет себя на грани приличий? Как-будто знает, что это абсолютно сбивает меня с толку. Я путаюсь, стесняюсь, не знаю как себя вести, а ему, похоже, все это доставляет удовольствие. И держит Колдун меня так крепко, как будто бы желает показать свою силу, власть надо мной. Но зачем ему это? Он ведь и так прекрасно сознает, что, будучи запертой в его дворце, - я и так полностью в его власти. Что еще нужно?
   Впрочем, во время танца полагается поддерживать непринужденную светскую беседу. Чем мой похититель и занялся. Правда, в своей обычной манере:
  - Вы слишком напряжены, княжна, - негромко сказал он мне. Краем глаза я заметила, что стражники сузили свое кольцо, и стоят как можно ближе к нам. Вероятно, надеются успеть, если я предприму покушение на их драгоценное Величество. Тот же, видя, что я не собираюсь отвечать на его реплику (что в корне противоречило этикету), резко закружился вместе со мной, а затем почти что опрокинул назад. Перед моими глазами все закружилось, и я невольно вцепилась в плечо Колдуна. И только тут я заметила, что ронять меня никто не собирается, его рука все так же железно держит меня за талию. Король наклонился ко мне, и жарко прошептал на ухо:
  - Доверяй мне.
  - Я не доверяю никому, - ответила я, почти теряя сознание от собственной наглости. В тот же миг все снова закружилось, и я опять оказалась на ногах. Которые, впрочем, заметно дрожали и подгибались. Одна радость - под длинным подолом платья этого не было видно. Да и вообще, со стороны никто ничего не заметил. Мне казалось, что я вообще могу поджать ноги, а Король отлично справится сам.
  - Вы всегда не любите, когда вам прекословят, так? - заметила я с улыбкой. И что только на меня нашло? Я же никогда не вела себя так! Приличные девицы вообще себя так не ведут...
  - А может быть, я реагирую так только на вас? - с какой-то мрачной улыбкой спросил Колдун. Великий Дух, какое уж тут "жарко" или "душно". Мне показалось, что я сгорю прямо на месте. Так, Светлая княжна, нужно успокоиться и взять себя в руки. Раз-два-три... три шага - и я уже могу похвастаться холодным рассудком. Ну, почти холодным.
  - Ваше Величество несомненно знает, что сказать, чтобы сделать приятное девушке, - улыбаюсь я, стараясь, чтобы в голосе не было никаких лишних эмоций.
  - Намекаете на то, что я так говорю многим? - хмыкнул Колдун.
  - Всего лишь стараюсь сказать вам ответную любезность, - фальшиво скалюсь я. Вообще, похоже, по части фальшивых улыбок сегодняшний ужин побьет все лубочные картинки, что продают на торжищах.
  - По-моему, я не говорил вам ничего любезного, - отвечает мой похититель. Непревзойденная наглость. Мне до такой еще долго расти.
  - Я просто стараюсь быть хорошей гостьей. Или пленницей, если вам так больше нравится, - сама едва борюсь с желанием пнуть его куда-нибудь, чтоб побольнее было. Но нельзя-с. Светлые княжны не ведут себя подобно базарным торговкам. И вообще, что-то слишком много мыслей у меня о нем. Ненужно так. Он мне - никто. Равно как и я ему. Вдох-выдох, и я вновь холодна и спокойна. Похоже, это не укрылось от Колдуна.
   Он вновь резко закружил меня, опрокинул назад, поднял, крепко взял меня за талию, поднял в воздух, и покружил так. Когда опустил, и вновь прижал к себе, я с такой силой ударилась о его грудь, что дыхание вырвалось со всхлипом.
  - Запомните, княжна, я всегда беру любые твердыни, - шепнул он мне прежде, чем окончить танец, вежливо поцеловать руку, и провести на место.
  Вот теперь я просто кипела от возмущения. Да как он смеет так со мной обращаться? Я - наследная княжна, почти замужняя... ладно, пока только помолвленная, но не суть важно. Так вот, как смеет он обращаться со мной, как с непотребной девицей? Все, больше ни за что не выйду к нему на ужин. В конце-концов, я - пленница. Вот и запрусь в своей камере, то есть комнате, и буду там сидеть в заточении и предаваться скорбным мыслям по поводу своего настоящего. Только вот если Колдун очень захочет видеть меня на следующем ужине - ничто не помешает ему послать в комнату стражников. И что я смогу сделать против трех здоровых мужиков? Да даже против одного - не слишком-то много. А уж приличия - явно последнее, о чем думает мой похититель. Так что, будь я даже в исподнем - если он захочет меня видеть - увидит. Сложно выражать протест, будучи пленницей.
  Однако, я действительно хотела бы видеть Колдуна как можно реже. И это не пустое кокетство. Просто он умел будить во мне какие-то сложные, многосоставные эмоции, которых я раньше не испытывала. И сочла бы за счастье - не испытывать впредь. Моя жизнь, несмотря на предыдущие два похищения, была тиха, спокойна и понятна. Никаких сильных чувств, или потрясений. И это (я искренне верила) было правильно. У правителя вообще, и даже у просто политика в частности, должны быть стальные нервы, холодный рассудок и острый разум. И никаких других эмоций. Да что там, я даже мачеху свою не ненавидела. Я даже простой нелюбви к ней не испытывала. Простое равнодушие. И всегда проявляла разумную осторожность. И все.
  Сейчас же, я чувствовала, что привычная накатанная дорожка несется куда-то в пропасть. И мне это очень не нравилось.
  Благо, ужин закончился довольно быстро, и я смогла уйти в свою комнату. Там у меня едва хватило сил раздеться, и совершенно вымотанная, я уснула почти сразу же, как закрыла глаза.
  
  Глава 2
  
  Не знаю, как долго я спала, но пробуждение мое было, мягко говоря, необычным. Я не знаю, отчего проснулась. Сон у меня обычно довольно крепкий, а тут... Я открыла глаза, не поверила увиденному, моргнула, и едва успела отдернуть голову от летящего прямо в глаз лезвия ножа. Вместо моего немедленного убийства, нож "всего лишь" рассек мне скулу, проехавшись по кости. Боль была дикая. Она просто ослепляла. Однако, я сумела придти в себя. О своем лице я тогда думала в последнюю очередь. Насущной проблемой сейчас было одно: отделить Айю от ножа, и самой при этом не умереть.
  Служанка же времени терять не желала, и поэтому решила по-простому перерезать мне горло. Лезвие снова неслось ко мне, рассекая воздух с едва слышным свистом. Я опять успела откатиться, и получила порез на шее. Насколько глубокий - не знаю, да меня это и не интересовало. Боль я уже перестала чувствовать. Я словно поставила забор между ней и собой. Главное сейчас было: обезвредить Айю, чей нож вместо моего горла пропорол пуховую перину. Впрочем, девушка явно не огорчалась, и считала, что третий раз - он точно удачный, и замахивалась снова. У меня тоже было свое мнение на этот счет. Я поджала ноги, а потом выпрямила их, со всей ударяя девушку в живот. Она задохнулась, отступив лишь на шаг, но мне и этого было достаточно. Схватив довольно большое и толстое одеяло, я вместе с ним прыгнула на Айю. Естественно, мы обе упали, и, сцепившись, покатились по полу. Я пыталась душить, или хотя бы просто обездвижить соперницу, та, не потеряв нож, пыталась достать меня им. Из-за того, что мы находились в постоянном движении, в должной мере не получалось ни у меня, ни у неё. В итоге, Айя все же немного придушилась, да и в одеяле, надо думать, было жарко, а мои руки украсились сетью порезов и разводами крови. В общем, положение у нас было примерно равное.
  В очередной раз нащупав что-то, что было принято мной за горло, я начала со всей силы давить на него, попутно пытаясь если не усесться сверху на убийце, то хотя бы отпинать её как следует. После нескольких мгновений ожесточенной борьбы Айя затихла. Я не торопилась отпускать её. Вместо этого, я взобралась-таки сверху на туловище девушки, завернутое в одеяло, обхватила её руками и ногами, и уже было открыла рот, чтобы позвать на помощь, как вдруг одеяло подо мной пришло в движение. Резкий рывок, - и я слишком поздно понимаю, что нож из рук служанка так и не выпустила. И тот сейчас оказался где-то у меня в боку. Боль вернулась снова. Из открытого рта не вырвалось ни звука, я просто пыталась вдохнуть. Но времени опять не было. Я слишком быстро теряла силы, а убийца начала извиваться подо мной. Я постаралась как можно крепче обхватить её ногами, выпрямилась, и изо всех сил ударила кулаком туда, где под одеялом выделялись очертания головы Аий. А потом еще раз. И еще. На пятом ударе она перестала сопротивляться, и я наконец-то сумела позвать на помощь.
  Конечно, можно удивиться: как это так, стража не услышала шум борьбы? Во-первых, дверь в мою камеру-комнату довольно толстая, помнится, чтобы дозваться Айю или охрану, мне приходилось сильно повышать голос. А во-вторых, дело все в том, что шума и не было. За время драки ни Айя, ни я не издали ни единого звука. Айя, полагаю, из боязни быть разоблаченной. Я - просто потому, что в моменты ужаса мои связки будто парализует. Как ни силюсь - я не могу издать даже шепота, поэтому все, что остается - бороться молча.
  На мой призыв о помощи никто не отреагировал. Похоже, звала слишком тихо.
  - Да помогите же! - на этот раз получилось громче. Дверь заскрипела, и в комнату почти что влетел неизменный Рейналд. Я даже как-то вяло удивилась: он что, вообще не спит?
   Опытный воин, впрочем, мгновенно оценил ситуацию. Послал одного напарника за Колдуном, второму приказал связать лежащую на полу Айю, а сам бережно взял меня на руки, и отнес на кровать.
  - Кто это был, княжна? - непривычно тихо спросил Рейналд. Но тут его напарник откинул одеяло, и вопрос стал излишним. Мне же, если честно, было вообще не до него. Боль вернулась, и вернулась с процентами. На какое-то время я, похоже, просто потеряла сознание. В себя меня заставил придти громкий голос:
  - Яра!
  "Каков нахал", - подумалось мне. - "Кто ему позволял сокращать моё имя?"
  Однако, почти сразу же все мои мысли вытеснила боль, и какой-то всепоглощающий ужас. Я почувствовала, как меня начала колотить крупная дрожь. Колдун удивительно нежно взял меня за плечи. От его рук исходило тепло и умиротворение.
  - Держись, Яра, - его голос был глухим и тихим, словно бы я слышала его через подушку.
  Держусь, подумала я. С тобой мне нужно быть сильной вдвойне.
  С его руками на моих плечах было хорошо. Его тепло изгоняло отголоски боли из моего тела. Страшно хотелось спать. Нечеловеческим усилием воли я открыла глаза. И тут же увидела сосредоточенный и мрачный взгляд Колдуна. Зрачок в его голубом глазу занимал почти всю радужку, отчего тот казался черным. Карий глаз оставался для меня загадкой. Похоже, я начинала бредить.
  - Хочу в камеру. С цепями, - еле слышно прохрипела я. Тепло было похоже на мягкие, убаюкивающие волны. Хотелось летать. Или стать рыбой - и плавать. Ну, или по-крайней мере, не думать, что сейчас я лежу на кровати, в одном исподнем, окровавленная, перед мужчиной, который меня похитил. И, кажется, даже желал. Фу, я точно брежу. Лучше я буду птицей, и буду плавать в этих теплых волнах. Или рыбой - и летать в небе. Или я просто буду ничем...
  Я почувствовала, что снова проваливаюсь в вязкую темноту.
  
  Я шла по темному коридору. Я не видела совершенно ничего, поднеся руки как можно ближе к глазам, я коснулась пальцами носа, но так ничего и не разглядела. Хотя, может быть, я просто ослепла. То, что вокруг меня коридор - я узнала, вытянув в резные стороны руки, и почувствовав кончиками пальцев каменную кладку. Поизучав некоторое время трещинки, я двинулась вперед. Через несколько шагов остановилась. Сзади послышался шорох. Потом спереди. Только не бояться, не бояться, не бояться... Моей ноги коснулось что-то теплое и с шерстью. От неожиданности, попыталась взвизгнуть, но горло словно пережало, и я не издала ни звука. Не бояться уже не получалось. Сколько я так стояла в этой темноте - не знаю. Шорохи раздавались уже со всех сторон. Наконец, я решилась сделать первый шаг. Шорохи настороженно притихли. Я осмелела и сделала второй шаг, третий, четвертый... Я снова вытянула руки в разные стороны, касаясь пальцами холодных камней. Лучше бы я вытянула их вперед, потому что уже через пару шагов пребольно ударилась обо что-то твердое. По привычке подняла голову, хотя все равно ничего не ожидала увидеть... Но мельком увидела ярко-голубое пятнышко, похожее на чью-то радужку, а потом меня резко развернули за плечи, я почувствовала прикосновение к шее острого лезвия... А потом мне просто перерезали горло.
  
  Я резко открыла глаза, пытаясь закричать. Надо мной нависал мрачный Король. К моей многострадальной шее он действительно прикладывал что-то холодное, но никак не острое. Скорее, это был какой-то компресс. Мне, наконец, удалось выдохнуть.
  - Доброго утра, княжна, - поздоровался со мной Колдун. А почему так сухо? Ой, не о том я что-то думаю. Надо радоваться, что живой осталось.
  - И вам того же, Ваше Величество, - очень интересно было узнать, почему это меня не называют Ярой? Однако, этот порыв, по некотором размышлении, был сочтен недостойным.
  Вспоминать о вчерашних событиях мне даже и не понадобилось, они сами с готовностью предстали перед внутренним взором. Вот теперь пришел страх. Хотя и запоздалый. Стараясь не расплакаться и не трястись, я сжала зубы. Не надо, чтобы он видел, как мне плохо. Как бы его выставить из комнаты в его же дворце?
   Однако, Колдун неправильно истолковал мое выражение лица.
  - Больно? - тихо осведомился он. Я сильная, я сильная, я не буду кричать, и пытаться огреть его подушкой...
  - Нет, - я даже попыталась улыбнуться. И в доказательство своих слов попробовала сесть. Ни то, ни другое успехом не увенчалось. Кривоватая улыбка переросла в болезненную гримасу, а от резкого движения бок заболел так, будто нож все еще оставался там, а теперь еще и со вкусом проворачивался в ране. В глазах потемнело, и я, с тихим вздохом сквозь стиснутые зубы, откинулась на перину.
  - Светлая княжна, я просил лишь ответить, а не демонстрировать, - Колдун, который сначала дернулся от моего движения, теперь даже не пытался скрыть иронии в голосе. Не отвечая на его реплику, и приподняла край одеяла, ожидая увидеть не то что один, а целых три ножа в боку. Вместо этого я увидела лишь глухую ночную рубаху до пят. И с длинными рукавами. То, что на ней не расплывалось кровавых пятен, вселило в меня некоторую надежду.
  - Хотелось бы выразить благодарность вашему лекарю, - вежливо произнесла я. Колдун странно на меня посмотрел.
  - Я сам лечил вас, княжна.
   Хм, надо решить, как отреагировать на это заявление. Закатывать истерики на предмет: "О Великий Дух, он видел меня голой!" явно неуместно. Видел и видел, что я - особенная какая, что ли? Это я лишь зовусь Светлой княжной, а на деле - обычная женщина. Можно возмутиться в другом ключе: "Как так, он видел меня в таком состоянии! Я же ему теперь не нравлюсь!" Но и не факт, что нравилась. А вообще, меня это тем более волновать не должно.
  - Благодарю вас, Ваше Величество, - спокойно сказала я. - Однако, ущерб мне был нанесен вашей служанкой, и на территории вашего замка.
   В комнате ощутимо запахло грозой.
  - Я, несомненно, осведомлен об этом, княжна, - Колдун превосходно умеет держать себя в руках.
  - В таком случае, - сухо заявляю я. - Я очень, - выделяю это слово. - Хотела бы знать: по чьему приказу она действовала? Вы говорили мне давеча о доверии...
  - На что вы мне ответили, что не доверяете никому, - с насмешкой продолжил собеседник.
  - Предлагаете мне доверять хозяину дворца, в котором меня чуть не убила служанка?
  - Ярослава, - очень тихо и предельно спокойно произносит Колдун. - Я начинаю сомневаться в вашем, как мне казалось, здравом уме. Мне объяснить вам причины, по которым Южному Королевству не выгодна ваша смерть?
  - На вас пойдут войной Княжества, Западное Королевство и их союзники, которых очень легко будет втянуть в кампанию. Благое дело - месть за невинноубиенную наследницу. А там, под шумиху, и кусочек земель можно будет прикарманить. Потому как то, что ваше королевство не выстоит против союзнических сил - и ребенку ясно.
  - Браво, - Колдун покровительственно похлопал меня по ноге. Я сначала опешила от подобной фамильярности, а потом решила, строить из себя обиженную барыню бесполезно.
  - Хорошо, давайте подойдем с другой стороны, - примирительно сказала я. - Почему Айя кинулась на меня с ножом?
  - Не с того начинаете, княжна, - откликнулся Король. - До рассвета умер стражник, который пробовал тот квас в оранжерее.
  - Все-таки яд замедленного действия, - с каким-то удовлетворением сказала я, философски разглядывая потолок.
  - Почему вы не захотели пить? Ведь стражник попробовал квас, - мой похититель внимательно на меня смотрел. Отвечать ему тем же было неловко, смотреть и дальше в потолок - неприлично. Я выбрала золотую середину, и начала разглядывать замысловатый рисунок на фамильном медальоне Колдуна.
  - Понимаете, Ваше Величество... это было словно какое-то чутье, - неопределенно отозвалась я.
  - А кроме него что-то еще было? Ведь было же, княжна, - это откуда он так хорошо меня знает, чтобы утверждать наверняка?
  - Было, - покорно соглашаюсь я. - Тот стражник... прежде, чем выпить, он - боялся. У него слегка тряслись руки, расширились зрачки, и вспотели виски. Я не думаю, что яд подсыпал он сам, однако он мог что-то видеть. Что-то, что обеспокоило его. А мои подозрения как раз и вызвали страх.
  - Почему вы не сказали мне об этом, Ярослава? - резко спросил Колдун.
  - Не было подтверждений моим выводам. А подобные утверждения не звучат, если в одном предложении с ними находятся слова: "мне кажется, показалось, возможно" и им подобные.
  - Хорошо, допустим. В поведении Айи тоже было что-то странное? - это прямо допрос какой-то. Отвечать я, конечно, не обязана, вот только мне, как наиболее заинтересованной стороне, правда жизненно необходима.
  - Да. Она пыталась изобразить со мной "разговор по душам", но я этого начинания не поддержала. Когда же она готовила меня к ужину - была слабая, вялая, и плохо соображала, - слушая мои слова, Король кивнул каким-то своим мыслям, словно получив им подтверждение. - Так почему она пыталась меня убить? - чуть громче, чем следовало, спросила я. - И как она смогла появиться в моей комнате, не потревожив охрану? - эта мысль давно вертелась в моей голове, но оформилась только сейчас.
  - Это все очень сложно, княжна, - ровно сказал Колдун.
  - Я попытаюсь понять, - настойчиво сказала я.
  - Видите ли, попытка вашего убийства была хорошо спланирована. Причем, заранее. Что в ваших Княжествах знают о колдовстве?
  - Не в почете. У нас волхвы главные, - его вопрос меня удивил. Я бы, скорее, грешила на тайный ход, которым служанка пробралась в мою комнату.
  - Тайных ходов в вашу комнату нет, - словно читая мои мысли, сказал Колдун. - Собственно, поэтому вас туда и поселили. Однако, существуют некие предметы, которые помогают мгновенно перемещаться из одной точки в другую. Они, как правило, парные и незаметные. Но создать их могут очень и очень немногие. Более того, это - фамильное мастерство, знания передаются из поколения в поколение. Купить такие предметы можно, но очень дорого. У простой служанки денег бы точно не хватило.
  - Но такие предметы могли бы быть у вас.
  - Айя - прислуживала только гостям и пленницам. Ей не было хода в мою часть дворца.
  - Но она могла попросить кого-то, - не унималась я.
  - Не могла, - решительно отрубил Король. - Своих слуг я подбирал очень тщательно.
  - Хорошо. Выходит, что эти предметы ей дал кто-то достаточно богатый для того, чтобы их приобрести.
  - И влиятельный, княжна. Такие вещи на торжищах не продаются.
  - Кстати, что это было? Уж посторонний-то предмет в комнате я бы живо заметила - там не так-то много вещей.
  - Иголки, - просто сказал Колдун. - Одна лежала в вашей комнате, а вторую в назначенный срок разломала Айя, и оказалась с ножом у вас в комнате. Кому выгодна ваша смерть, княжна?
  - Нет, - спокойно сказала я. - Не так. Моя смерть выгодна как моим врагам, так и вашим.
  - Айю не подкупили. Ей просто сделали некое внушение... По сути, она даже не сознавала, что делает.
  - Предлагаете мне её пожалеть? - холодно спросила я.
  - Отнюдь, хотя вы и наградили её сотрясением. Айю казнили.
  - Мне вот что не дает покоя... - начала я. - Когда во дворце появился тот менестрель? Просто какое-то странное получается совпадение: появляется это дарование, и на меня происходит сразу два покушения.
  - Я тоже так подумал, - кивнул Колдун, явно довольный ходом моих мыслей. - Он появился с утра, крутился на кухне. А сегодняшней ночью просто исчез.
  - А так как из вашего дворца невозможно выбраться без вашей воли, значит, у него тоже были эти "особенные" предметы, так? - подхватила я.
  - Возможно, - ответил Колдун. - Хотя фактов все же мало. Я вот чего дождаться никак не могу, Ярослава: когда же вы вспомните, что у вас распорота скула, и порезаны шея и руки?
  - Бросьте, Ваше Величество, - слабо махнула упомянутой рукой я. - Длинные рукава и высокий воротник скроют шрамы. Вот сейчас я их не вижу, и мне от этого хорошо. А скула... Вот знаете, в том году правитель Приморского Королевства взял в жены первую дочь степного султана. Если верить слухам, она была крива и горбата. Монарх же получился чудо, как хорош собой - видела его на одном из приемов. Так вот, торговый путь через степь стоил всех этих недоразумений.
  - Намекаете, что вас с вашим приданым все равно возьмут? - внезапно развеселился Колдун.
  - Более того, я уже помолвлена. А из-за нескольких шрамов союзы такого уровня не расторгаются, - криво улыбнулась я.
  - Но неужели вам самой не интересно? - стал вдруг серьезным Колдун.
  - Не знаю, - прислушавшись к себе, сказала я. - Я тут внезапно поняла, что быть живой гораздо интереснее.
   Король резко поднялся и пошел к двери. Уже оттуда он оглянулся на меня.
  - Я приложил все усилия, чтобы залечить распоротую скулу. Шрама не будет. Равно, как и от остальных ран. Они затянутся через пару дней.
   И вышел, негромко хлопнув дверью.
   А я застыла в кровати, пораженная странным выражением лица Колдуна, и горечью, прозвучавшей в его словах. А я так его и не поблагодарила...
  
   Но предаваться бесплодным самобичеваниям было не в моей натуре. В конце-концов, будет у меня еще шанс сказать свое веское "спасибо"! И зачем, спрашивается, было так быстро уходить? Мои внутренние терзания самым наглым образом перебило урчание желудка. В самом деле, время завтрака уже прошло, а меня еще даже не покормили! Разве что разговорами, но они - не в счет.
   Словно бы в ответ на мои мысли, дверь открылась, и в комнату вошла опрятная пожилая женщина. Её волосы прикрывал чепец, отделанный кружевами, а сверху платья был надет передник. Женщина имела вид настороженный и одновременно неприступный. Даже как-то неловко показалось у неё спрашивать по поводу завтрака. Желудок выразил свое несогласие.
  - Здравствуйте, - я изобразила на лице кривенькую улыбку.
  - Вам нельзя разговаривать, Светлая княжна! - неподкупным голосом заявила... моя новая служанка? А она не попытается зарезать меня за то, что я не следую её рекомендациям? - Вам, наверное, нужно облегчиться? - прямо спросила она меня. Мне захотелось натянуть одеяло до макушки, чтобы не было видно моего смущения. Служанка, похоже, это поняла: - И чего тут смущаться? - рассудительно сказала она. - Это дело обыкновенное, и все люди тут равны. Так что, давайте-ка я вам помогу, а потом и поесть принесу - вам сил набираться надо.
  
   И действительно - и помогла, постаравшись вести себя как можно более тактично, и принесла - большой поднос с едой. Когда она, положив подушки так, чтобы мне было удобно сидеть, и, поставив мне на колени поднос, уже собиралась уходить, я, неожиданно для себя, сказала:
  - Вы можете остаться.
  - Спасибо, Светлая княжна, - с достоинством произнесла служанка, оправляя юбки, и осторожно присаживаясь на краешек кровати. Я подумала, что если сумею найти с ней общий язык - то в дипломатии мне не будет равных.
  - Вы так и не назвали мне свое имя, - мягко заметила я.
  - Иоланда. Но, поскольку долго служу во дворце, все привыкли называть меня матушка Ио.
  - Спасибо вам за помощь, матушка Ио, - сказала я, и принялась за еду. Похоже, сил на выздоровление ушло немало - сколько ни было еды на подносе, а мне казалось, что еще бы что-нибудь в меня влезло. - Вы, верно, очень давно в замке работаете? - да, я не поощряю панибратства между слугами и благородными, однако во-первых, мне интересно узнать о Южном Королевстве и его правителе как можно больше, а во-вторых, общаясь только с этим самым правителем, и то не слишком часто, мне было откровенно скучно.
  - Давно, - вот чего-чего, а достоинства у матушки Ио хватило бы и на двоих благородных. - Начала работать еще при отце нынешнего Его Величества.
  - А потом? - поинтересовалась я, доедая пирожки с яблоками.
  - А потом кормилицей была у принца... короля-то теперешнего.
  - То есть, вы очень много о нем знаете? - я изобразила заинтересованность, мысленно отметив тот факт, что имени Колдуна я никогда не слышала. Похоже, его и не знает-то никто.
  - А вам, княжна, это зачем нужно знать? - прищурилась матушка Ио. - Если затем, чтобы тайны какие-то у меня выведывать, так вы это бросьте - никто вам тут о Его Величестве ничего не расскажет. А если интересуетесь, насколько вы Его Величеству дороги - так он свою бывшую кормилицу к вам приставил. А это что-то значит. И да, с ножом бросаться я на вас не буду.
  - Не угадали, - как можно более спокойно сказала я. Конечно, за такие слова можно было бы попросить её уйти из комнаты, однако было похоже, что этой женщине здесь многое позволено. - Я не думаю, я уверена, что дорога его Величеству исключительно в прямом смысле - как ценная пленница. А то, что о Его Величестве мне здесь никто ничего не скажет - я прекрасно поняла сама.
  - Хорошая ты девочка, княжна. Умная вроде, как говорил Его Величество, а кое в чем - еще такая глупая... - неожиданно сказала матушка Ио, покачала головой, взяла с моих колен поднос, и вышла.
   Мне оставалось лишь остолбенело моргать глазами. Да что она себе позволяет?! Да кто она тут такая?! А что она имела ввиду?
  
   К вечеру я уже просто не знала, куда девать себя от безделья. Я спала, ела, считала камни в стене, снова проваливалась в какое-то полудремотное состояние, смотрела в окошко, но там ничего, кроме неба видно не было. Когда же начались сумерки, я готова была взвыть от тоски. Или чтобы на меня обратили внимание.
   Я, конечно, хотела развеять свою скуку. Но чтобы так радикально...
  Когда за окном окончательно стемнело, я хотела уже было громогласно возмущаться, что про мой ужин забыли. В этот момент дверь тихо скрипнула, и на пороге возникло... видение, не иначе. Я даже моргнула, и тихонько ущипнула себя за ногу под одеялом. Видение не исчезло. На пороге моей комнаты стоял Колдун с большим подносом в руках. Одет мужчина был в свободную домашнюю рубаху и бриджи. Я осторожно посмотрела на лицо Короля и поразилась выражению мрачной решимости на нем. Было похоже, что если я вдруг захочу поголодать и откажусь от ужина - оный в меня будут запихивать насильно и с особой жестокостью.
  - Здравствуйте, Светлая княжна, - по коже забегали мурашки.
  Я прокашлялась, чтобы не испортить момент, и мягко сказала:
  - Проходите, Ваше Величество.
   Колдун сделал первый шаг. За его спиной в комнату проскользнула матушка Ио, зажгла факелы, висящие на стенах, и так же быстро испарилась. Колдун, похоже, подумывал о том, чтобы плюнуть на приличия, и сбежать из комнаты. Ладно бы сам, но вот уносить ужин - не позволю!
  - Скажите, что там, на подносе, запеченный цыпленок! Я просто умираю с голоду, - добавила воодушевления в голос.
  - Не только, - неожиданно улыбнулся Колдун. Он осторожно присел на краешек кровати. Я с готовностью подвинулась. Между нами оказался поднос с изысками дворцовой кухни. Неожиданно в дверь тихо поскреблись, и в комнату просочился Рейналд. Он деликатно кашлянул, и поставил на пол возле Короля оплетенную бутыль с вином. Еще раз издав какой-то многозначительный звук, стражник вышел из комнаты.
   Ужин однозначно не клеился. Мы сидели в напряженном молчании, не притрагиваясь к еде.
  - Ваше Величество, поухаживайте за раненной героиней, - в меру кокетливо произнесла я. Колдун, похоже, еле удержался от того, чтобы не вздрогнуть. Видимо, с кокетством я переборщила. - Вы откройте вино, а я пока наполню наши тарелки, - улыбнувшись, я начала раскладывать еду. По-прежнему молчавший Колдун разливал вино по кубкам. Один он протянул мне, второй - взял сам. И только приняв вино из рук Его Величества, я поняла, что сижу перед ним в одной ночной рубахе, нечесаная, опухшая от безделья и долгого сна... Может, он просто увидел меня, испугался, и теперь страстно желает сбежать как можно дальше? Так. А мне-то что за дело? Через неделю, а может быть и меньше, я навсегда покину стены этого дворца. И забуду, да, совершенно забуду, о его хозяине.
  - Давайте выпьем за вас, княжна, - произнес, наконец, Колдун. - За ваше мужество.
  - Да, пить за красоту в моем нынешнем виде - просто смешно, - с улыбкой заявила я. Да что на меня нашло? Я попыталась загладить иронию следующей фразой: - Но я хотела бы выпить за ваш потрясающий талант, Ваше Величество. И поблагодарить за все, что вы для меня сделали. В смысле лечения, конечно же.
   Похоже, я опять что-то не то сказала. Иначе почему он смотрит на меня так, как будто желает вылить все вино мне на голову?
  - По этикету, - тихим голосом сказал Колдун. - Первым делом - пьют за дам.
  - Бросьте, мы же не на балу. Мы сидим с вами в небольшой комнате. Вдвоем. Пытаемся быть вежливыми друг с другом, хотя вам, судя по всему, хочется довершить начатое Айей, а я - выгляжу не лучше трупа недельной свежести. И веду себя соответствующе.
  - Так что будем делать? - внезапно развеселился Колдун.
  - Предлагаю делать вид, что все идет так, как нужно, - улыбнулась я. Только почему-то на этот раз не потому, что было надо, а потому что в самом деле хотелось улыбаться.
  - Хорошие слова, княжна. Но я не хочу, чтобы вы делали вид. По-крайней мере, в моем присутствии.
  - Вернемся к вчерашней теме о доверии?
  - Почему бы и нет? - мы забыли про вино и остывающий ужин. Поэтому, дернув рукой, что означало высшее проявление скептицизма по отношению к реплике собеседника, я пролила вино частью на одеяло, частью на свою рубашку, чуть ниже левой ключицы.
  - Прошу прощения, - неловко пробормотала я, хотя почему-то хотелось засмеяться в голос. Коварное вино незамедлительно впиталось в одеяло. Для тонкой же ткани рубашки его было слишком много, поэтому я чувствовала, как ползут по коже капельки, ужасно щекоча, и мешая сосредоточиться на собеседнике. Великий Дух, какой конфуз... А ведь я еще даже не пила.
  Колдун же, едва сдерживая улыбку, поднял с подноса льняную салфетку, и промокнул пятна на одеяле. Протянув руку к моей груди, он хотел, видимо, сделать тоже, но испугался моей реакции.
  - Что же вы, Ваше Величество, - больше в шутку подначивала его я. - Ночью вы видели меня в куда более компрометирующем виде.
   Колдун как-то странно посмотрел на меня. Я тут же пожалела о своих словах. Вот что он подумал, а? Сейчас встанет и уйдет... Однако, Король опять повел себя совершенно не так, как я ожидала. Он положил салфетку на поднос, уперся на руки и медленно приблизился ко мне. Губами коснулся красного винного пятна, и втянул в себя воздух. Вряд ли на рубашке оставалась какая-то жидкость, потому что капельки, по ощущениям, утекли куда-то в район живота, закрытого одеялом, но, похоже, Король получал удовольствие от самого процесса. Чего нельзя было сказать обо мне. Я сидела, замерев, не решаясь даже пошелохнуться. В голове не было ни одной мысли.
   Колдун, видимо, закончив, чуть отстранился и жарко прошептал в оставшееся на рубашке красное пятно:
  - У тебя так быстро колотится сердце...
  Я не знала, что ответить, а потому, видимо, сердце заколотилось еще быстрее. В голове боролись два противоречивых желания: "когда он, наконец, сядет по нормальному?" и "а что, в этом есть свой шарм...".
  Я чуть слышно прерывисто вздохнула.
  - Ты так напряжена... - продолжал он. И добавил: - Яра.
  Как он это произнес... Раскатывая в рычании "р", растягивая во вздох "а". Наверное, я могла называться счастливой женщиной. Потому что счастлива всякая, кого хоть раз называли так по имени. Я не знаю, что было бы дальше. Возможно, я бы так и сидела, словно завороженная статуя. Возможно, я бы ответила на все, что могло бы быть дальше. А возможно, вспомнила бы о чести, и оттолкнула его.
   Я так никогда этого и не узнаю, потому что в дверь громко постучали. Мы тут же отпрянули друг от друга, и я натянула одеяло повыше, чтобы никто не сомневался, что я больна, и вообще при смерти.
  В комнату заглянул Рейналд:
  - Ваше Величество, вы нужны, - кивнув, Король быстрым шагом вышел.
  Я осталась в комнате одна, с недопитым вином, недоеденным ужином и полным разбродом в мыслях.
  - Возвращайся, - лишь успела прошептать я закрывающейся двери. А потом наконец-то поужинала.
  
   Утром я проснулась с тяжелой головой и полным разбродом в мыслях. Особенно после снов пикантного содержания, что снились мне всю ночь после несостоявшегося ужина с Колдуном.
   "Ну ничего" - мрачно думала я, ворочаясь в постели, и проверяя заживают ли раны. - "Мне уже недолго осталось. В смысле жить. Тут".
  И вообще, надо так и сказать Колдуну, чтобы прекращал свои эти штучки. Нечего. Зачем намекать на что-то, чего не может быть?
   Не зря говорят: вспомнишь про неприятность - она на порог. В мою комнату, без стука, энергичным шагом вошел Колдун. Я натянула одеяло до подмышек, хотя хотелось спрятаться в нем, как в домике, я злобно посмотрела на вошедшего. Тот ответил мне совершенно невозмутимым взглядом.
  - Ваше Величество? - как можно более спокойно спросила я.
  - Яра? - удивился Колдун, явно не понимая причин моей мрачности.
  - Вы что-то хотели мне сказать? - подчеркнуто сухо осведомилась я.
  - Вероятно, пожелать вам доброго утра, княжна, - Колдун снова начала называть меня на "вы" и по титулу. Мне бы радоваться, а желания нет.
  - Бросьте, - махнула рукой я. - Я так подозреваю, что что-то произошло. Вчера вечером, так?
  - И почему же вы считаете, что я могу прийти к вам только по делу? - холодно осведомился Король.
  - Потому что у нас с вами могут быть только дела, касающиеся ваших или моих врагов. Которые, замечу, неоднократно пытались меня убить. Впрочем, если вы пришли сказать, что отпускаете меня - я буду лишь рада.
  - Вы так хотите уйти отсюда? - тихо поинтересовался Колдун.
  - Если бы это было возможным - да, - нет! Но я об этом никому не скажу. Даже себе. - Однако я прекрасно отдаю себе отчет, что пока вы не добьетесь желаемого - это невозможно.
  - Итак, княжна, вы хотите говорить со мной только о делах? - вот так. И словно забор вырос. Я - это я. Он - это он. Но что за странная привязанность? Похитителя к жертве, жертвы к похитителю. Так не должно быть, это просто неправильно.
  - Полагаю, иных общих тем у нас нет, - копируя его манеру, ответила я. Лучше решить все сейчас, раз и навсегда. К чему несбыточные надежды?
  - Я понял вас, княжна. Что ж, извольте говорить по делу. Как вы знаете, недалеко за городом есть лес. Я периодически посылаю туда конные разъезды - проверить на предмет разбойников. И вот вчера разъезд привел странного полураздетого оборванца, утверждающего, что именно он - прославленный менестрель, собирающийся выступать в моем дворце. Однако по пути в город его оглушили, связали, и бросили в лесу, надеясь, что хищники сотрут все следы. Понимаете, что это значит?
  - То дарование было липовым, - кивнула я. - Потому он не смог исполнить приличные песни. Благородных учат игре на музыкальных инструментах, и стихосложению, но эти знания очень общие... Вот почему он сумел изобразить неплохую мелодию без слов, а вот со стихосложением, видимо, не сложилось. Итак, теория подтверждается. У нас высокопоставленный враг, Ваше Величество.
  - У нас? - удивился Колдун, приподнимая брови.
  - Пока я в вашем замке - да. И вам выгодно, чтобы я уехала отсюда живая и невредимая. Это мы уже проходили.
  - Я уже говорил вам, здесь вы будете в безопасности, - стиснув зубы, видимо, чтобы не наговорить мне всякого и очень разного, Колдун быстрым шагом вышел из моей комнаты.
   И он опять видел меня заспанную и непричесанную.
  
   Чтобы не предаваться бесплодной хандре, я позвала матушку Ио, но не потому что возжаждала общения, а потому что знала: вместе с ней придет завтрак. Поев же, переодевшись и причесавшись, я изъявила желание посетить упомянутый ранее сад. Матушка Ио было засомневалась, но переговорив с Рейналдом сменила гнев на милость.
   А погода была хороша. Да и сад, чего греха таить, тоже. Каких только деревьев и цветов в нем не было! Но в восторг меня привели лилии - темно-бордовые, с широкими лепестками - они благоухали так, что, казалось, привлекали пчел со всего сада. Так что, свой восторг я благоразумно выражала с некоторого отдаления. Мало ли, вдруг эти насекомые меня за конкурентку примут?
  Охрана мне нисколько не мешала, и даже не попадалась на глаза, чему я была бесконечно рада. Мне хватило тревог и волнений за эти несколько дней, я просто хотела покоя. И не хотела думать ни о Колдуне, ни о покушениях, ни о возвращении домой. К тому же, окружающая обстановка к этому весьма располагала. Устроившись на ажурной лавочке, стоящей в тени большой яблони, я наконец-то принялась за вышивку, маленькую корзинку с которой дала мне матушка Ио перед выходом. В качестве объекта, достойного быть запечатленном на моем великом творении, был выбран все тот же сад. Занятие умиротворяло и настраивало на благодушный лад. Оторваться от него меня заставили лишь слезящиеся глаза и порядком затекшая спина.
  Справедливо рассудив, что коли я не вижу стражников, так значит их тут и нет, я легла на лавочку, положив все то же недовышитое полотно под голову. Свежий воздух и теплое солнышко располагали к отдыху, и я, похоже, задремала.
  Резко проснуться меня заставила нависшая надо мною тень. К тому времени уже перевалило за полдень, и солнце светило мне прямо в закрытые глаза. А тут внезапно потемнело. Открыв еще немного сонные вежды, и собираясь поинтересоваться, какого Короеда мне тут заслоняют небесное светило, я так и замерла с открытым ртом. Потому что фигура в черном плаще с низко надвинутым капюшоном никак не вписывалась в окружающий пейзаж. А медлить она, кстати, не собиралась. Схватила меня за руку, бросила что-то на землю, топнула ногой... и мы исчезли. Краем глаза я успела заметить бегущих ко мне стражников, однако неожиданность была на стороне незнакомого похитителя. Правда, что меня весьма порадовало, брошенный Рейналдом метательный нож все же попал куда-то в черный плащ. Но мне этого все равно не помогло. Несколько мгновений забытья, и мы оказываемся в каком-то помещении подвального типа. И, похоже, даже с цепями. Больше рассматривать я ничего не захотела, потому что и так ужасно разнервничалась.
  Вырвав свою руку, у не ожидающего такой активности с моей стороны очередного похитителя, я изо всех сил наступила ему на ногу, и добавила кулаком куда-то в живот (благо какой-никакой опыт с Айей у меня имелся). Там, правда, оказались мышцы. Так что особого вреда, кроме морального я не причинила, а вот руке даже больного стало. Надо было бить в лицо, подумала я. Или глаза выковырять.
  Пока я предавалась мрачным размышлениям, человек, схватив меня за руки, потащил к цепям. Кричать и обзываться было все-таки ниже моего достоинства, потому я, молча и с донельзя гордым видом, изо всех сил упиралась ногами, и оными же пыталась достать похитителя. Один удар, кажется по лодыжке, оказался достаточно метким, и я удостоилась пары ругательных слов. Воодушевившись успехом, я продолжила. Похитителю же, похоже, надоело терпеть мои потуги на сопротивление, а потому он освободил одну руку, и со всего маху огрел меня по лицу. Перед глазами все вспыхнуло, отзываясь на боль.
   По лицу меня еще не били. Да меня вообще никогда не били, кроме как служанка ножом. Но это хотя бы было как-то благородно: раненая, но победившая в неравной схватке, героиня... А тут, словно нашкодившего котенка.
  Пользуясь моим невменяемым состоянием, похититель доделывал свое черное дело. Когда гул в голове более-менее утих, я обнаружила себя прикованной к стене. Цепи были недлинные, и позволяли отходить шага на три в любом направлении (кроме, естественно, самой стены). На запястьях - широкие металлические обручи, запирающиеся на ключ, коий похититель глумливо спрятал в карман, здорово натирали и мешали поднимать руки.
  - Ну вот, а еще княжна, - сказала фигура насмешливо. - А сопротивлялась, как обычная девка, - отвечать на эти высказывания я не собиралась. Только вот голос человека меня насторожил. Вроде бы и низкий, а похож на женский. Да не может быть: вон плечи какие широкие, и живот опять же - как-будто по камню ударила. Но, если уж похитили, то надо быть вежливой и постараться узнать планы противника.
  - Позвольте поинтересоваться, - спокойно начала я. - Для каких целей я вам понадобилась.
  - Ух, какая вежливая сразу стала, - восхитилась... ладно, пока не доказано обратное, буду считать её условной женщиной. - Как приковали, так сразу по-другому запела, а...
  - Да вы, похоже, просто ничего не знаете, - разочаровано перебила её излияния я.
  - Это почему? - живо заинтересовалась похитительница.
  - Потому что любой нормальный злодей не преминет поделиться своими злодейскими планами. Они, злодеи, очень любят хороших слушателей.
  - Прекращай говорить ерунду, княжна, - презрительно бросила мужеподобная женщина. - На такие уловки ты меня не поймаешь. Впрочем, тебя за что-то считают довольно умной. Подумай, на досуге, кому и зачем ты могла понадобиться.
   Сказав это, похитительница развернулась и ушла. Никакой культуры! Нет бы подробно изложить весь план, чтобы я поразилась его тонкости и просчитанности, и мучилась бы от осознания собственной глупости. Так меня оставили наедине с собственными умозаключениями. Которые выходили уж больно нерадостными.
   Опять эта магия, будь она неладна! Но кто может с такой легкостью разбрасываться этими "переместительными" предметами? Так, это мы уже проходили. Особа богатая и наделенная властью. Тогда другой вопрос: к чему приведет мое похищение из владений Короля-Колдуна? Допустим, он бросается меня выручать (довольно глупый с его стороны поступок), попадает в тщательно спланированную засаду, умирает, и Южное Королевство - большой кусок богатых плодородных земель - остается без короля и наследников. Тут уж все соседи налетят, хоть понемногу, да растащат себе. А меня... либо требуют выкуп и возвращают батюшке, либо же, как свидетеля, убивают. Если все сложится удачно для противника, дело вообще можно выставить так, как-будто Король-Колдун меня убил, а уж этот неизвестный, плетущий свою интригу вокруг нас, благородно за меня отомстил. Ему - почет и слава, мне - могильный курганчик, Колдуну - публичное глумление и сожжение, как поступают с теми, кто осмелился поднять руку на особу благородной крови. И если уж мое убийство вешать на Короля, значит, нахожусь я где-то на территории его земель. Может быть, даже недалеко от столицы.
   Но это все оптимистичный для врага вариант. Пообщавшись же немного с Колдуном, я могу судить, что он не станет бросаться за мной, очертя голову. Он слишком ценит свою значимость для королевства. Скорее всего, мне на выручку будут посланы его войны. Может быть, даже с куклой-двойником Короля. Сам он будет в безопасности. Или нет? А что, если я - это лишь отвлекающий маневр, и покушение на Колдуна произойдет в его дворце? Кто знает, сколько еще этих "перемещалок" находится там? И кстати, это наводит на определенные мысли. Может быть, не одна Айя переметнулась на сторону врага? Во дворце традиционно много людей, а кто-то из них может быть посвящен в некоторые тайны своего Короля.
   Как-то нехорошо все выходит... Я почувствовала настойчивое желание побиться головой о что-нибудь твердое. К тому же, роль куклы-переходящего приза мне начала резко надоедать. Не зря говорил мой наставник: "Неизвестность - худший из врагов".
  
   Не знаю, сколько прошло времени с момента моего пленения, кажется, уже довольно много, и время ужина, по моим представлениям, давно наступило. Обо мне, похоже, предпочли забыть. И ладно бы уже еда, но вот пить хотелось все сильнее и сильнее. Я настойчиво гнала от себя мысли о воде и ужине. Но вместо них приходили не менее безрадостные мысли о моей дальнейшей судьбе. Выходило, что будет она недолгая и несчастливая. И через сотню лет найдут мой унылый скелет в этом подвале. Ах да, иногда прорывались мысли о Колдуне, но от них делалось совсем уж тошно, и я предпочитала думать о еде.
   Время в этом подвале подчинялось каким-то своим законам. Иногда мне казалось, что я сижу здесь целую вечность. Благо, хоть подо мной был старый, рваный соломенный тюфяк. От стен явственно тянуло сыростью и холодом. В другой момент мне казалось, что я нахожусь здесь совсем мало времени, однако уже вполне успешно схожу с ума. Мне начинали мерещиться шорохи, тени, тихие голоса. От удара и нервов разболелась голова. Тем не менее, я периодически заставляла себя вставать и ходить, насколько позволяли цепи. В конце концов, я задремала.
  Не знаю через сколько времени я проснулась - скрюченная, замерзшая. Голова болела еще больше. Есть и пить хотелось с такой силой, что я уже была готова жевать солому, лезущую из тюфяка. Пересохшее горло царапал такой же сухой, и, по ощущениям, распухший, язык. Только я собралась подняться и снова немного походить, как в моей темнице раскрылась дверь. Все та же мужеподобная женщина молча поставила деревянную кружку на пол, и вышла. Сразу же бросаться к воде было ниже моего достоинства. Да, меня никто не видел, но я выдала бы себя звоном цепей. Не знаю, на какой силе воли я держалась, однако смогла выждать некоторое время. Наконец, я встала и подошла к кружке. Цепи, тяжелым грузом висевшие на руках, натянулись и кончились. До воды оставался примерно шаг. В горле было сухо, как в Юго-Восточных Пустынях.
   И вот тогда меня охватили настоящие паника и безнадежность. В глазах потемнело, и я заплакала, но без слез. Сухие рыдания с хрипом вырывались из меня, царапая горло тщательно загоняемым внутрь криком. Сейчас я была чем-то сродни обезумевшему от ужаса животному. Но даже в такой ситуации кровь давала о себе знать. Я не издала ни звука, хотя больше всего хотелось по-бабьи завыть в голос, жалея несчастную себя. Нельзя. И точка. Что-то, затверженное на уровне спинного мозга.
   Сколько я простояла так - плача перед недостижимой кружкой - не знаю. Знаю только, что в этот момент во мне проснулась какая-то новая "я". Прежняя "я" хотя и была неглупа, однако растрачивала весь ум на бесплодные рассуждения. Прежняя я отрицала действие, находила самые разные причины, лишь бы оправдать свою бездеятельность. Прежняя я ждала, пока меня спасут, и все наладится само собой.
  Новая я первым делом отвесила себе мысленную пощечину. Помогло, не хуже настоящего удара. Оборвав рыдания, я обдумала план действий. Сначала скинула башмаки, поежившись от того, насколько холоден был пол. Потом пошла вперед, насколько позволяли цепи, в том месте, где они натянулись, не пуская дальше, села на пол. Теперь холодно было не только ногам. Так проползла еще немного вперед. Руки сильно оттянулись назад. Уперевшись на них, и приняв наиболее устойчивое положение, я протянула босые ноги, и предельно осторожно коснулась ими кружки. Та падать не собиралась. Уже увереннее, я сжала ступни по обеим сторонам кружки, и потянула её вперед. Не рассчитала рывок, и немного воды выплеснулось на пол. Стиснув зубы, я продолжила. Не думала, что это будет так тяжело. От напряжения болели мышцы ног и живота, тряслась каждая жилка. Тем не менее, мне удалось подтащить кружку довольно близко. Тогда я перенесла вес тела на руки, отползла назад, и снова ухватилась ногами за кружку. Теперь уже я знала, как правильно нужно её двигать, и справилась довольно быстро.
  Цепи ослабли, и я, наконец, смогла руками взять злосчастную посудину. Сил не оставалось даже на то, чтобы отойти к тюфяку. Но нужно было. Очень не хотелось бы заработать какое-нибудь воспаление, я и так на полпути к нему. Поэтому я, как драгоценность, держа кружку в руках, встала, надела башмаки и отошла к тюфяку. Предельно осторожно наклонилась - живот и мышцы ног мгновенно отозвались болью - поставила кружку на пол. И только потом позволила себе обессилено рухнуть на соломенный тюфяк.
  Первые несколько мгновений, от испытанного мною напряжения, даже жажда не давала о себе знать. Как ни странно, я наслаждалась тем, что смогла что-то сделать сама. Не дожидалась, когда поможет кто-то, а именно сама. Но триумф длился недолго. По сути: что такого необычного я сделала? Смогла добыть себе воду? Велика заслуга. Значит, сдохну чуть позже, и не от жажды.
  Однако игнорировать с таким трудом добытую воду было бы верхом глупости с моей стороны. Я уже поднесла было к губам кружку... и едва не выронила её. А вдруг там яд? Многолетняя затверженная привычка снова дала о себе знать. Жаль, что тут не водятся крысы, усмехнувшись, подумала я. Хоть бы на них попробовала. Тщательно обнюхав воду, я не нашла никаких посторонних запахов. Потом задумалась. Понравилось. Попробовала еще раз. Если бы меня хотели убить, то вряд ли приносили бы мне яд в воде. Скорее, про меня бы просто "забыли" - я бы прекрасно умерла сама без посторонней помощи. Значит, наоборот, воду мне принесли как раз для того, чтобы я не отбыла в Древесную Крону (или Древесные Корни - тут уж как повезет) раньше положенного срока. Выходит, им от меня что-то нужно. Что? Скорее всего - сведения о Колдуне. Все-таки, я прожила в замке несколько дней, и довольно много общалась с его хозяином. А если, как я подозреваю, не все в обители Короля безоговорочно ему верны, факт нашего близкого с ним знакомства мог дойти и до похитителей.
  Слишком много предположений. Возможно, я просто застопорилась на своей единственной версии, и не вижу чего-то еще. Возможно, я права. Если так, то скоро надо ждать допроса. На котором, скорее всего, будет присутствовать и палач. Я невольно передернула плечами. Видела я таки "задушевные" разговоры в батюшкиных темницах. После них допрашиваемые сами, взахлеб, выкладывали все, что знали, о чем догадывались, и чего даже не подозревали.
  Мрачно посмотрев на воду, я подумала, что это не самое худшее, что может меня ожидать. Надеюсь, смерть от яда гуманнее, чем от рук палача. Впрочем, я скоро смогу это проверить на себе. Я выпила ровно половину, как бы ни хотелось осушить кружку до дна. Кто знает, когда меня вновь побалуют питьем? Надо оставлять запас. Отставив кружку подальше, я снова, съежившись, легла на тюфяк, решив поберечь силы.
  
  В себя я пришла от болезненного пинка куда-то в район желудка. Сначала задохнулась и сжалась как улитка, подобрав руки и ноги, и только потом смогла открыть глаза. Действенный способ побудки, ничего не скажешь. Надо мной возвышалась давешняя похитительница.
  - Поднимайся, княжна.
  - Зачем? - неэстетично прохрипела я. - Мне и тут неплохо.
  - По почкам добавлю, - последовал короткий ответ, после которого я резко почувствовала прилив сил, и желание оказаться где-нибудь на потолке. Однако, выждав немного, с достоинством поднялась, и приняла сидячее положение.
   В мою камеру зашло новое действующее лицо. В таком же глухом черном плаще, с низко надвинутым капюшоном. Умный нынче враг пошел - даже рассмотреть себя не дает. Однако ростом новопришедший был выше, и шире в плечах, чем моя похитительница. Похоже, все-таки мужчина. Следом за ним зашел дюжий полуголый мужик, одетый лишь в кожаные брюки. Лицо его закрывала маска. Как-то неуютно мне сразу стало при виде него. Род занятий буквально просматривался во всей его фигуре. Пока что никаких нехороших намерений кат в мою сторону не выказывал. Он лишь притащил своему господину большое, удобное даже на вид кресло, куда тот и опустился. Ого, похоже, меня почтила своим присутствием знатная персона.
   Я же удостоилась кривенькой и неустойчивой трехногой табуретки. Хоть что-то. Палач стал в правом углу, угрожающе поигрывая мышцами. В левом углу устроилась мужеподобная женщина. Прямо передо мной сидел кто-то, кто играл явно не последнюю роль во всех приключившихся со мной событиях. Я ожидала обычного начала подобных разговоров - запугиваний, угроз, предложений. Однако ошибалась.
  - Здравствуйте, княжна, - довольно вежливо произнес сидящий. Он нарочно искажал голос: говорил хриплым шепотом, чтобы я не могла его запомнить и узнать когда-либо в будущем (при условии, что оное у меня вообще когда-то будет). Я молчала в лучших традициях о пленных героинях. - Послушайте, княжна, я лишь хочу с вами поговорить, - предпринял вторую попытку враг. Так я ему и поверила.
  - В таком случае, - неподкупным ледяным голосом произнесла я. - Я хотела бы знать, почему нахожусь здесь против своей воли?
  - Это легко исправить, княжна, - вкрадчиво произнес мужчина. - Сейчас мы с вами дружески побеседуем, а потом я верну вас к вашему батюшке. Он, должно быть, очень о вас переживает.
   Ну, наверное переживает. Только скорее не обо мне, как о дочери Ярославе, а как о наследнице. Да и золота на выкуп меня у Колдуна отсыпать явно не хочет.
  - Поверьте, для дружеских бесед совсем необязательно приковывать людей к стене. И сажать в темницы.
  - Вынужденная мера, княжна, вынужденная мера, - слегка качнул капюшоном враг. И замолчал. Я тоже не горела желанием продолжать разговор, давая право следующего хода собеседнику. - Итак, давайте мы с вами побеседуем для начала о вашем похитителе, - наконец заговорил мужчина.
  - Вы хотите поговорить со мной о вас? - насколько возможно вежливо поинтересовалась я.
  - Бросьте, княжна. Я не любитель словесных игрищ. Вы понимаете о ком я.
  - Не люблю строить догадки на пустом месте, - криво ухмыльнулась я. Полноценно улыбнуться не удавалось из-за опухшей половины лица, куда пришелся самый первый удар.
  - Итак, вы хотите, чтобы я произнес вслух? Хорошо. Мы поговорим с вами о правителе Южного Королевства, иначе именуемом как Король-Колдун.
   Я была готова к такому повороту, а потому осталась совершенно равнодушной к его словам. Раз он так хочет - пусть сам и говорит.
  - Ну же, княжна, - не дождавшись моей реакции, снова проговорил враг. - Что вы можете о нем сказать?
   Ага. Так и брошусь я выдавать тайны Колдуна. И ничего не скажу я не потому, что Король хорошо со мной обращался, и даже испытывал определенную симпатию, не потому, что я испытывала к нему хоть сколь-нибудь дружеские чувства, а потому, что когда я выдам все, что знаю - скорее всего, умру. Интересен лишь человек, владеющий знаниями. Рассказавший же все - больше не нужен. Вот только о том, как настойчиво будут добывать эти самые знания, я старалась не думать.
  - Только то, что народная молва права, - стараясь тщательно подбирать слова, ответила я. - Он очень скрытен, не доверяет чужакам, и действует лишь в своих интересах.
  - Княжна, - собеседник явно мне не поверил. - Вы же понимаете, что я не это хотел бы от вас услышать?
  - А что? - заинтересовалась я, пытаясь выглядеть как можно более наивной.
  - Та же молва говорит о вас, как о весьма умной для своего возраста особе. Подумайте, что по-настоящему интересное, - он выделил голосом это слово. - Вы могли бы мне сообщить.
  - Видно, молва, как это ей свойственно, преувеличила мои способности. Я теряюсь в догадках, - сохраняя на лице все то же наивное выражение, ответила я.
  - Вы разочаровываете меня, княжна, - почти прошипел враг.
  - Мне жаль, - опустила взгляд я.
  - Извольте, я задам короткий и ясный вопрос: что происходило за стенами обеденного зала, когда вы с Колдуном оставались там наедине? - короткий и ясный, ага.
  - Мы ужинали, - я тоже отвечала коротко.
  - И все? - похоже, я начинала раздражать собеседника. Я кивнула. - И вы даже ни о чем не говорили?
  - Позвольте, - возмутилась я. - О чем я могла с ним говорить? Меня похитили, привязали к креслу, мне было страшно!
  - А сам Король говорил вам что-нибудь?
  - Как я уже говорила: он скрытен и осторожен.
  - Нам известно, княжна, что вы не выказывали ровно никакого страха, пока были во дворце Колдуна, - отчеканил нынешний похититель. Ага, посмотрим, какие еще козыри у него в рукаве.
  - Я - княжеская дочь, наследница. Мне не пристало выказывать подобные чувства, - гордо вскинула голову я. - Но это не значит, что я не могла их испытывать.
  - А что вы ответите на следующий вопрос: что делал Колдун в вашей спальне?
  - Его служанка пыталась убить меня. Так как вы верно заметили, что он Колдун - Его Величество лечил меня.
  - Прекрасно, - в фальшивом восхищении протянул враг. - Он приставил к вам свою кормилицу. Значит, вы дороги ему.
  - Не имею ни малейших оснований это утверждать, - поджала губы я.
  - То есть, вы хотите сказать, что между вами ничего не было?
  - У меня есть жених, - вскинулась я. - Вы оскорбляете мою честь, - чопорно произнесла я. Эх, лучше бы между нами действительно "что-то было". Хоть вспоминала бы.
  - Что ж, княжна, я действительно давал вам шанс, - притворно вздохнул мужчина. - Но вы лжете, - это было сказано как приговор. В другой ситуации я, возможно, даже посмеялась бы. Но теперешнее мое положение веселью не способствовало.
  - Я не давала повода... - начала было я, но меня не слушали. Тип в капюшоне кивнул. Мужеподобная женщина подошла ко мне сзади, пинком ноги вышибла из-под меня табуретку, и схватила за волосы у самого затылка, не давая мне вырываться.
  - Я лишь хочу от вас откровенности, княжна, - прошипел мужчина.
  - Мне больше нечего добавить к сказанному, - просто ответила я.
   Наблюдая за приближением палача, я поняла, что сейчас будет больно. Даже очень. Начал кат с того, что, размахнувшись, ударил меня в скулу - ровно по тому месту, где и так уже был синяк. Мою голову мотнуло бы, не будь она надежно удерживаема женщиной. А так я просто на какое-то время оглохла и ослепла от боли.
  - Ну же, княжна, давайте поговорим начистоту, - предпринял еще одну попытку враг, когда я смогла осмысленно на него посмотреть. Я молчала. - Жаль, видно вы начитались глупых баллад о честных, молчащих до последнего героях. Глупо, княжна. По лицу не бей, - равнодушно произнес мужчина. Вот спасибо.
  Просто поразительно, сколько, оказывается, органов не чувствует в себе человек, пока они не болят. Благодаря кату я очень хорошо почувствовала и печень, и селезенку, и почки, и желудок, и вообще все. Когда меня вырвало желчью пополам с кровью, меня облили холодной водой. Когда я потеряла сознание - бросили на пол, облили водой, и продолжили бить уже ногами. Когда я уже совсем не реагировала ни на удары, ни на воду, мужчина встал.
  - Надеюсь, через пару дней вы будете более разговорчивы, княжна, - и вышел из камеры.
  Вслед за ним вышли и все остальные. А я осталась наедине с избитым телом, и кошмарной болью. Я надеюсь, что никто и никогда не узнает, как я слизывала с каменного пола воду, пополам со своей кровью, потому что ужасно хотелось пить. Надеюсь, никто и никогда не узнает, как это страшно - лежать в темноте, в холоде, в насквозь мокрой одежде, ощущая боль даже не от каждого движения, а просто от вздоха. Надеюсь, что останется неизвестным - как тяжело сдерживать подступающие рыдания, потому что от них будет только хуже и больнее. В этот момент в существе, которое лежало на грязном, мокром тюфяке, съежившись, было очень мало от той, уверенной в своей неприкосновенности, княжны. Истина, грязная, неприглядная, с которой мне довелось столкнуться, заставляла на многое смотреть иначе.
  Больше всего на свете, мне хотелось закрыть глаза и уснуть. Но тогда я совершенно точно замерзла бы насмерть. Поэтому, приказывая себе думать о чем угодно, но не поддаваться забытью, я, в попытке согреться, поочередно старалась напрягать мышцы рук и ног, так как они меньше всего пострадали. Но даже эти движения приносили вслед за собой вспышки ослепляющей боли. С другой стороны, именно эта боль позволяла мне оставаться в сознании.
  Странно, но даже после того, как меня чуть не убила Айя, я не понимала, как сильно хочу жить. Возможно потому, что совершенно не запомнила той боли, благодаря Колдуну. А сейчас, вот так вдруг, я поняла, что помощь никогда не приходит вовремя. Что, привыкнув полагаться на других, я палец о палец не ударяла ради своей жизни. В мире, который я знала раньше, все подчинялось строгим правилам: если уж похитили благородную девицу, то её и пальцем никто не смел тронуть, если и пытались вызнать информацию, то путем тонких словесных интриг, если и пытались убить - то, как правило, ядом. В новом же мире никто этих правил не соблюдал. Мне казалось, я знаю, что испытывают грешники в Древесных Корнях - вечную темноту, холод, и непрекращающуюся боль.
  Ничто новое не рождается без неё. И та я, которая появлялась сейчас уже мало чем отличалась от той, что пошла купаться на озеро. Новая я уже сейчас твердо знала, что сделает, если выживет.
  Глава 3
  
  И снова я потеряла счет времени. Периодически выныривая из наполненного болью забытья, я пыталась хоть немного двигаться. Движение порождало еще большую боль, и я снова оказывалась без сознания. Замкнутый круг. Все внутренности болели, если мне их и не окончательно отбили, то какое-нибудь воспаление я уже точно заработала.
  Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем я смогла более-менее долго оставаться в сознании, и даже понемногу разминать руки-ноги. Как ни странно, я даже нашла свою плюс в побоях - не хотелось есть. Желудок, просто не переставая болел, на любые мысли о еде отзываясь вспышкой тошноты. А вот пить хотелось - это факт. Во рту стоял гадостный привкус крови и желчи, горло было сухое. Полкняжества за кружку воды, пусть даже мне и не светит занять батюшкин трон. Да, я оставляла немного воды в той, с таким трудом добытой, кружке, однако её унесли вместе с креслом и табуреткой.
  Наверное, я опять потеряла сознание. Потому, что когда пришла в себя в следующий раз - заметила на том же самом месте, где и стояла первая, новую кружку с водой. Казалось бы: как добывать воду я уже знаю, опыт есть. Однако, я не учла своего нового состояния здоровья. Мне было сложно даже встать, не говоря уже о том, чтобы ловко и тонко действовать ногами.
  "Сложно встать - ползи" - вывела я для себя новое жизненное правило. Ползти, правда, тоже было очень больно и сложно. Несколько раз я теряла сознание, а, очнувшись, упрямо продолжала путь. Потом долго лежала на полу, отдыхая, пытаясь отстраниться от своего тела, и собираясь с силами на новый рывок. Не знаю, собралась я с ними, или нет, но сухой спазм в горле заставил меня сесть. Правда, первый раз не получилось - руки подогнулись, и едва не оказалась снова на полу. Однако ужасная мысль о том, что надо будет начинать сначала, заставила меня совершить какой-то немыслимый рывок, и удержаться в сидячем положении. На что тело тут же отозвалось волной такой боли, что в глазах потемнело.
  Как я смогла добыть злосчастную кружку - не помню. Видно, без разума тело решило действовать самостоятельно. На этот раз я не стала делать никаких запасов на "будущее". По моим прикидкам - у меня его просто не было. Поэтому, выпив почти все, что было, кружку я швырнула на пол, а сама поползла обратно к тюфяку.
  Ложиться на этот раз не стала. Просто села, оперевшись спиной о стену. Правда, было очень холодно. С другой стороны, холод немного успокаивал боль. Какая я молодец - умудряюсь везде находить хорошее.
  Когда в замке заскрипел ключ, и дверь начала открываться, я спешно закрыла глаза, низко опустила голову, коснувшись подбородком груди. Руки безвольно лежали вдоль тела.
  - Эй, княжна, - по голосу я опознала мужеподобную женщину. - Сдохла, что ли?
   Естественно, отзываться я не собиралась. И вообще, старалась почти не дышать, что было очень сложно - сердце билось так, словно хотело выпрыгнуть из груди, и убежать куда-нибудь подальше отсюда. Но такой вариант меня не устраивал. Убегать я собиралась с полным набором органов.
   Похитительница подошла поближе. Я не двигалась.
  - Нежная какая, - зло произнесла женщина. - За два дня не оклемалась, - отвечать было ниже моего достоинства. Женщине ничего не оставалось, кроме как приблизиться ко мне. Попинала ногой в бок, на что печень отреагировала очень уж бурно, и мне стоило огромных трудов не дернуться и не завопить. Тогда похитительница присела рядом, коснулась рукой моей шеи, проверяя пульс. Я не стала ждать, когда она убедится в его наличии. Изо всех сил, какие еще во мне оставались, я ударила её по голове тяжелым металлическим обручем на правой руке. Попала в висок, и женщина на несколько мгновений потеряла сознание. Я сознавала, что сил во мне было немного, а потому быстро перехлестнула крест накрест цепями её горло, и развела руки в стороны, получившейся петлей стараясь придушить похитительницу. Та пришла в сознание и захрипела.
  - Ключ! - не менее драматично прокаркала я, сама едва не лопаясь от усилий. Руки женщины потянулись к поясу. Хотя я точно помнила, что ключ от оков был во внутреннем кармане её плаща, где-то в районе груди. Я зло рванула руки в разные стороны. - Ключ! - прорычала я снова, едва не срываясь на стон. Мне казалось, что она делает все невыносимо медленно - тянется к плащу, роется в кармане, вытаскивает ключ, заводит руку за голову, почти вкладывая ключ мне в ладонь. Крепко сжимая его, расцарапывая запястья железными кандалами в кровь, я все тянула руки в разные стороны, пытаясь придушить противницу до такого состояния, чтобы она не могла сопротивляться. Когда женщина перестала дергаться, я еще раз ударила её в висок, потом осторожно, но быстро открыла замок на правой руке, и защелкнула его на левой конечности противницы. То же самое повторила и с другой рукой - теперь, если бы она захотела изменить положение, то начала бы душить саму себя.
   Свободна? Только сейчас, выбравшись из-под противницы, я поняла, что освободилась. Сама. От осознания этого, едва не лишилась чувств. Но быстро поняла, что все, что было сейчас - лишь разминка. Ведь впереди было самое трудное - выбраться отсюда. Первым делом я стащила с женщины плащ. Вот уж действительно - богатырка. Широкие плечи, узкие бедра, почти никакой груди. Зато лицо удивительно миловидное.
   Однако, времени рассуждать не было. Не знаю, то ли освобождение придало мне сил, то ли я наконец-то сумела как-то отстраниться от боли, но я её почти не ощущала. Точнее ощущала, но как что-то вне моего разума.
   На поясе у женщины в ножнах висел средней длины кинжал. Вытащив его, я аккуратно срезала с богатырки мужскую рубашку. Потом стянула брюки. Навязав все это на плечи и руки, получила хотя бы примерное подобие широких плеч своей похитительницы. Накинув же сверху плащ, надеюсь, и вовсе стала от неё неотличима. Подумав, я помянула Короеда, и отрезала кусок ткани, шириной с ладонь, от своего платья, завязав им рот женщины. Та зло сверкала на меня глазами. Посмотрев на кинжал в своей руке и на богатырку, я задумалась. Да, стоило бы добить её, врагов вообще не стоит оставлять за спиной, но... это же человек. Со своими мечтами, надеждами, разочарованиями. Да, лично мне она делала лишь зло, но вот отбирать за это жизнь - я считала цену непомерно высокой. Может быть, когда-нибудь я смогу перешагнуть через это, и убить кого-то, но сейчас - нет.
   Поэтому, я неловко отстегнула с её пояса перевязь с ножнами для кинжала, закрепила на себе, еще раз поправила плащ, повернула ключ в двери, и смело вышла навстречу неизвестности.
   За дверью оказалась стража. Целые две боевые единицы мужского пола. Признаться, под их подозревающими взглядами, мне малодушно захотелось забежать обратно, запереться изнутри, и снова приковаться к стене. Подавив недостойные порывы, я, хотя и с трудом, выпрямилась, тщательно закрыла дверь на ключ, и уверенно пошла вперед, пытаясь шагать, как моя похитительница.
   Только когда коридор повернул налево, и охранники не могли уже меня видеть, я позволила себе прислониться к стене, и дрожащей рукой вытереть со лба пот. Больше всего сейчас хотелось распластаться под той же стеной, и спокойно сдохнуть. Я и так сегодня сделала больше, чем когда бы то ни было - впервые сама сбежала из плена. Случай, достойный занесения в летописи.
   Правда, в оных далеко не все оказывается правдой. Например, герои, по примеру которых я храбро бежала из темницы, никогда не плутали в коридорах вражеского замка/крепости/дома/или хотя бы подвала. Герои никогда не натыкаются на стены, потому что от побоев болит все тело. Герои не хотят есть и пить. И почему я не герой?
  Я же совершила первое в своей самостоятельной жизни достижение - сумела заблудиться. Чувствуя себя тем самым героическим мужем, проходящем по пищеводу дракона, я преодолевала коридор за коридором. Когда мне начало казаться, что я нахожусь в одном из запутаннейших лабиринтов Каменного Архипелага, до моего сознания, отупевшего от непрерывной боли и неизбывности каменных стен, дошла мысль, что все подвалы всех домов или замков строятся одинаково. Просто из соображений удобства. Я мысленно прикинула, что если в восточном крыле здания находятся камеры для пленников (что в обычных домах успешно заменены на комнаты для хранения всякой рухляди), значит, в западном крыле - хранятся продукты. Именно так, потому что восточное крыло традиционно было удалено от выхода. Западное же, наоборот, имело по два-три входа или выхода - один шел на кухню, второй - в основной коридор дома, а третий - выходил на задний двор, для того, чтобы без проблем заносить тяжелые коровьи туши и прочую громоздкую и не слишком эстетичную снедь в холодный подвал. Вот он-то мне и нужен. Хотя, впрочем, сойдет любой.
  Я вышла из восточного крыла, соответственно, оно осталось сзади. Теперь должен быть небольшой коридор - оный имелся в наличии. Как и стражники, мимо которых я проходила уже третий раз. И которые, надо сказать, уже смотрели на меня с неким подозрением. Правильно. На их месте я бы тоже себя подозревала. Проклятая голова гудела, перед глазами стоял сплошной туман, а мозг не подкидывал ни одной идеи. И в самом деле: как же тут доказывать пытливым стражникам, что я - это та мужеподобная женщина, если я ею на самом деле не являюсь? Паники я не испытывала - на неё уже просто не оставалось сил. Ну вправду: поймают меня. Снова водворят в темницу. Ноги переломают, чтоб не сбежала - живая я им в любом случае нужна недолго. На этой мысли тело взбунтовалось. Оно совершенно не хотело, чтобы ему еще что-то там ломали. А потому, я изобразила крайнюю степень раздражения, нервно дернув плечом, зыркнув в сторону стражников, и со всей дури саданув кулаком об стену. Мысль, пришедшая ко мне, была проста - та женщина, под чьим плащом я скрываюсь, явно подвержена частым приступам гнева. Значит, и стража и прислуга должны были часто наблюдать её ярость. Вот нечто подобное я и постаралась изобразить. Уж не знаю, как получилось, но охранники едва заметно вздрогнули, и отвели глаза. А мне только того и надо было. И еще, чтобы рука так не болела. Едва кости не сломала об эту стену.
  Таким же пружинистым шагом, пытаясь в каждом движении передать, как же сильно я раздражена, пошла дальше. Придирчивых критиков тут не было, а потому маскировка срабатывала неплохо. Я прошла коридор, оказавшись в западном крыле. Здесь действительно было гораздо холоднее, пахло кровью, мясом, не всегда свежими продуктами. Но все это было мелко и незначительно.
  Из-за постоянной боли, у меня уже отказывало боковое зрение. Я видела лишь то, что было прямо передо мной. А передо мной была вожделенная лестница наверх. Она оказалась не слишком-то чистой, многие ступени были выщерблены и заляпаны кровью. По моим расчетам я должна была выйти именно на задний двор. Слуги тоже не дураки и любят полениться. А потому лестницу, по которой ходят господа - вряд ли довели бы до такого состояния. Сейчас здесь не было не души, а значит на улице либо ночь, либо перевалило за полдень - плотно отобедавшие слуги и хозяева предаются заслуженному отдыху.
  В летописях герои никогда не задумываются над такой прозаической и совсем не героической вещью, как еда. Нет, летописи пестрят упоминанием различных пиров и яств, которыми на оных угощался герой, а вот в долгом и трудном походе славные мужи как-то обходились без провизии. Не иначе, по примеру своих верных скакунов - питались подножным кормом. То, что затеяла я сейчас, было безумством. Наверное, меня ненароком все же приложили чем-то тяжелым по голове. Однако, рассудив, что раз никого живого тут нет, значит, не появится и еще чуть-чуть, я принялась обшаривать кладовки на предмет еды. Многие двери были закрыты, однако кое-где мне повезло. Например, случайно наткнулась на кладовку с фруктами и ягодами - щедрый дар судьбы! Потому что после голодовки ничего более существенного мне и нельзя. Не оставив времени на сомнения, оторвала широкую, в две ладони, полосу от платья (под плащом все одно - не видно), сложила туда по горсти найденные сливы, черешню, пару груш - связала все в узелок, и привязала к поясу. Запах еды мешал думать. Не выдержала, и там же, в кладовке, сгрызла большое наливное яблоко. Разохотившись, в несколько укусов, справилась со вторым фруктом. А чтобы скрыть следы преступления, спрятала огрызки в бочку с квашенной капустой. И желание напакостить даже было почти не главным. Просто волхв наш, в порыве несвойственной ему разговорчивости, поведал мне как-то, что любой мало-мальски сведущий маг запросто может найти человека, имея под рукой его волосы, ногти, слюну, кровь "али любую иную часть тела искомого". Так что, соображение мое было в большей степени практическим - что может лучше уничтожить слюну на огрызках, как не кислота? Нет, я конечно же вполне понимаю, что во время "серьезного разговора" из меня можно было нащипать сколько угодно волос, и выцедить хоть кружку крови (я бы сама так и поступила), но обидно будет попасться из-за двух яблочных огрызков. Почувствовав пусть небольшой, но прилив сил, я вышла, и поспешила к лестнице. Пора было выбираться из этого ненавистного дома.
  После полутемного подвала свет, резанувший меня по глазам, показался мне не иначе как лучами Вечного солнца, что светит в Древесной Кроне. Впрочем, когда ликование мое немного поутихло, я пришла к выводу, что солнце никакое не вечное, а самое обыкновенное - земное. Да и задний двор мало чем походил на Древесную Крону. Возможно, в силу свое застроенности и неубранности. Хозяйственных построек было много. Даже очень. Но в данный момент мне была нужна одна вполне определенная. Я решила, по обычаю степняков, украсть лошадь. Надо сказать, что на ниве скотокрадства прежде я не подвизалась, а потому затея представлялась мне весьма смутной. И в самом деле, меня учили изящной словесности, дипломатии, танцам, игре на музыкальных инструментах, экономике, в конце концов, а вот навыки, необходимые в сугубо практических целях, привить никто не догадался. Если выберусь из этой передряги живой - непременно посещу городскую тюрьму на предмет изучения всех противозаконных премудростей. Как показывает жизнь - они пригождаются куда как лучше.
  Однако, времени на бесплодные размышления не было, а потому, приходилось работать с тем, что есть. Радовало то, что во дворе никого не было, значит, я угадала, и имеет место быть послеобеденный отдых.
  Окинув взглядом хозяйственные постройки, выделила две, которые, по моему мнению, могли оказаться как денником с лошадями, так и казармой со стражей. По-крайней мере, ржание из них доносилось одинаковое. Вот только лошади не используют выражений, не предназначенных для ушей благородной девицы, чем и нравятся мне гораздо больше стражников. По крайней мере, конкретно этих стражников конкретно в этом доме. Поскольку опыта конокрадства у меня не было, я решила действовать уверенно и с нахрапом, надеясь, что вопреки известной поговорке, наглость станет не вторым, а первым моим счастьем.
  Я решительно распахнула дверь в денник, не успела порадоваться его пустоте, как из пустующего стойла навстречу мне выпрыгнул некий лохматый мужичок, опознанный мною как конюх.
  - За лошадушкой своей пришли, госпожа? - спросил он, согнувшись в поклоне. Я, проклиная его в душе, позволила себе отрывистый кивок головой. Голова этого не одобрила, отчего мир передо мной взорвался разноцветными искрами. Спустя несколько мгновений, я пришла в себя и услышала, как конюх продолжает разливаться соловьем: - Не извольте сомневаться, лошадка вся выглажена, вычесана и накормлена...
   Я не была настроена слушать его болтовню. Единственное, чего мне сейчас хотелось - это придушить словоохотливого мерзавца, и убраться отсюда хотя бы даже и пешком. Никогда не думала, что кража коней столь утомительна. Однако мечты на то и прозываются мечтами, что, по сути своей, неосуществимы. Совершив некий однозначно неодобрительный и резкий жест рукой, я дала понять, что настроена уехать весьма решительно. И именно на краденном коне, что стало уже прямо каким-то делом чести. Болтливый мужик расценил мое настроение весьма правильно, а потому довольно быстро оседлал "мою" лошадь, и испарился с глаз долой.
  Хорошо быть злодеем. Все уважают. Все требования выполняются немедленно. Зайдя в стойло к "лошадушке", я быстро сняла с плеч штаны, снятые с богатырки, и надела их, как подобает, завязав платье узлом где-то на поясе. Конечно, хотя плечи мои и существенно уменьшились в размерах, однако верхом ездить лучше всего именно в мужской одежде, а никак не в неудобном длинном платье. Конечно, есть вариант сесть в седло по-женски, однако, боюсь, это вызовет среди здешнего населения небывалое удивление: богатырка, нагоняющая на всех страх, едет по-бабьи. Боюсь, вот тогда меня точно за ворота не выпустят.
  Вскарабкаться в седло - казалось, чего уж проще, особенно, если верховой ездой обязаны с детства заниматься все благородные? Однако это стало для меня еще одним испытанием. Какое тут "вдеть одну ногу в стремя, подпрыгнуть, унаседиться в седле, вдеть вторую ногу в стремя"? Тут хожу едва-едва, а уж прыжки в высоту совершенно недосягаемы. Пришлось ставить несколько корыт одно на другое, и по ним забираться на лошадь. Которая, конечно же, почуяв слабость наездницы, решила проявить норов, и встала на дыбы. Я была не в том состоянии, чтобы, молодецки гикнув, сжать бока лошади и та бы встала, как вкопанная. На стенах денника, конечно, висели плети, но до них надо было еще добраться. Не выдержав, я достала из ножен кинжал, и чувствительно несколько раз уколола приплясывающую животину в шею.
  - Разделаю, - пообещала я. То ли устыдившись, то ли испугавшись уколов и моего заверения, лошадь мигом успокоилась. Повелительно чмокнув губами, я послала её на выход из постройки, не забыв, впрочем, прихватить с собой и плеть со стены. Вообще, это похищение как-то вредно на меня повлияло, приобщив к преступному миру.
   Возле ворот дежурила тройка стражников. Увидев их, я совсем по-разбойничьи свистнула, и охранники мгновенно вынули тяжелый брус из пазов, открывая ворота.
   Вот теперь это была настоящая свобода.
  Однако, некая мысль постучалась в мою голову, и я обернулась, пытаясь как можно лучше запомнить место своего заточения. Сделать это было несложно, ибо подобное я видела впервые. Это место больше всего напоминало деревню для богатых. Одна, но очень широкая и длинная улица, вдоль которой стояли огражденные высоченными заборами особняки. Если в городе, как я знала, действовали определенные законы, регулирующие строительство домов, то здесь ничего подобного не наблюдалось - каждый ставил такой особняк, какой душа желала. Тот, из которого выехала я, просто поражал своей монументальностью и мрачностью. Со скидкой на все же не слишком большие размеры, его можно было назвать замком. Обилие на его карнизах лепнины, охранных монстров, а на крыше - острых шпилей, просто поражало.
  Впрочем, на рассматривание я не стала тратить много времени. Отчасти потому, что мне было уж слишком плохо, отчасти потому, что хотелось отсюда побыстрее уехать, но больше всего потому, что одиноко застывший столбом посреди единственной улицы всадник, смотрелся по меньше мере подозрительно. Я пощекотала пятками бока коня, и животина покорно довезла меня до конца улицы. В коем обнаружились весьма внушительные ворота, и не менее внушительная крепостная стена. Все правильно, поселок для богатеев, небось, лакомый кусочек для преступников всех мастей. Даже я не удержалась.
  Ту бабищу, в облике которой я до сих пор, хорошо знали и эти стражники. Поэтому, завидев меня, они тут же начали поднимать толстенный брус на воротах. Надо сказать, что с некоторых пор всякие ворота, стены и запирающие устройства несколько меня нервировали, а потому, я послала коня в галоп.
  Однако, своей удачливости радоваться было рано. Ибо за спиной оставались весьма недружелюбно настроенные обитатели дома, а впереди - густой и высокий лес, видневшийся на горизонте. И дружелюбность вышеуказанного леса тоже казалась мне весьма и весьма сомнительной.
  
  Глава 4
  
  Итак, лес. Любой лекарь, какого не спросите, скажет вам, что конные прогулки на свежем воздухе весьма благотворно влияют на здоровье и пользительны для всего организма в целом. Лекарь это наверняка скажет и даже, возможно, будет прав. Однако, в данный момент я была готова убить любого, кто осмелился бы высказать при мне подобную крамолу. Потому как бешенный галоп взмыленной лошади подействовал на мои обитые внутренности далеко не столь благотворно, как мне желалось бы. Напротив, мне казалось, что еще один рывок краденного коня заставит меня испытать краткие, а впоследствии и очень болезненные ощущения полета и падения. Ощущений же мне хватало и без того. Особенно, в районе печени. Так что, миновав опушку, и углубившись в густой и даже немного дремучий лес, я почти обрадовалась тому факту, что лошадку придется опустить на волю. Мало того, что в переплетении корней и ям конь запросто переломает ноги, так то же самое вполне может случиться и со мной, если ворованная скотина меня сбросит, или покатится кубарем. А себя мне было определенно жаль.
  Поэтому, отбросив все сомнения, я сползла-съехала по боку лошади, и осмотрелась, прикидывая, куда нужно будет пойти. Утоптанная тропинка буквально манила своей нахоженностью, однако, я прекрасно знала, куда приводят простые пути. В моем случае - обратно в руки похитителей. И то правда, куда еще может пойти полуголодная, избитая и, в воображении врагов, испуганная девица, как не по тропинке, обещающей вывести её хоть к каким-то людям? Я глупость не жаловала как чужую, так и свою собственную.
  Конь, с помощью которого я приобщилась к преступному миру, и отношения с которым у меня не задались с самого начала, облегченно выдохнул, и резво ускакал в неизвестном направлении. Мне бы тоже стоило последовать его примеру, поскольку от опушки я отошла не так уж недалеко, и погоне, которую, несомненно, за мной отправят, даже не пришлось бы долго меня искать. Такого удовольствия врагу я доставлять не собиралась. Если уж им суждено меня догнать, то пусть вначале хорошенько помучаются!
  Хотя пока что мучалась я сама. Избитое тело болело, ныло, и категорически отказывалось идти дальше. Мало того, что на этом короедовом коне меня немилосердно растрясло, так и теперь предстояло проделать немалый путь пешком по лесу. И, увы, к моему величайшему сожалению, силой Короля-Колдуна, способной убрать с моей дороги ямы, и заставить расступиться переплетения корней, я не обладала. Что очень жаль и почти смертельно.
   Но и унывать тоже не стоило, потому как если я начну себя жалеть, то остается только скоренько вырыть себе ямку, торжественно самозакопаться и воткнуть сверху какую-нибудь унылую и корявую сухую ветку, символизирующую общую никчемность моей жизни. Представив себе это душераздирающее зрелище, я внутренне содрогнулась, и даже ощутила прилив желания двигаться дальше. Который, увы, продлился недолго. Ровно до того момента, когда я в первый раз споткнулась и упала. Зато после того, как я с проклятиями выпуталась из плаща, нещадно меня спеленавшего, и, кряхтя, с третьего раза сумела подняться, дальнейшее мое передвижение носило более разумный характер - я решила искать воду. Во-первых, совсем неплохо было бы напиться, во-вторых, вода помогла бы сбить со следа собак, буде оных пустят за мной в погоню, в-третьих, у истоков разнообразных водоемов издавна предпочитают селиться люди. Не самую маленькую роль сыграло и то, что однажды в разговоре со мной Король упомянул о том, что недалеко от города находится лес, который время от времени прочесывают отряды стражи, во избежание образования там разнообразных преступных группировок. Пока что здесь образовалась лишь я, не сказать, чтобы совсем уж далекая от преступного мира.
  Самоуверенность, однако, позволяла мне утверждать, что нынче стража прочесывает лес с особым усердием, чай, не каждый день из казалось бы неприступного дворца похищаются столь ценные пленницы.
   Не знаю, сколько я шла по лесу дальше. Я спотыкалась, падала, обдирала руки, царапала ветвями лицо, но упорно продолжала идти. Небольшой, весело журчащий ручеек, на который я наткнулась совершенно случайно, показался мне избавлением от всех страданий. Однако, когда я вволю напилась, умылась и помыла руки, боль не то что не отступила, она вернулась с утроенной силой. И принялась остервенело грызть даже то, что болеть, по законам природы, как-будто вообще и не могло. Похоже, что я на какое-то время потеряла сознание, потому что пришла в себя все там же, на берегу ручейка, а ко мне с интересом принюхивалась небольшая рыжая белка. Мой испуганный вопль, похоже, сообщил ей, что до состояния падали хоть и недалеко, но я еще не дошла, а потому принюхиваться ко мне пусть даже и с самыми благими намерениями - не стоило. Кое-как сумев сесть, я вспомнила, что украла не только коня, но и немного еды. За время моего вынужденного путешествия по лесу, и тем более вынужденных падений, сливы и ягоды в узелке давно превратились в кашу, однако я была рада и ей. Остановилась я только на второй груше, решив, что хотя бы что-нибудь нужно оставить про запас. На эту мысль, как ни странно, навело меня воспоминание о белке.
   Теперь, немного отдохнув и подкрепившись, я смогла оглядеться по сторонам. Что-то, мелькнувшее в просвете между деревьями, привлекло мое внимание. Стараясь быть как можно более осторожной, я подобралась поближе. Спрятавшись за здоровенной сосной в полтора обхвата, я выглянула, и увидела немного скособоченный домик, более всего напоминавший охотничью сторожку. Наличие вокруг сохнувших шкур диких животных, воткнутого в полено топора и прислоненной к стене рогатины давало ясно понять, что хозяин оного инвентаря при моем появлении скоропостижно не вымер, и обретается либо в самой избушке, либо недалеко от неё.
   Теперь передо мной встал вопрос: можно ли надеяться на помощь некоего сторожа в условно вражеском лесу? Ответ получался уж очень грустным. Еще более грустно мне стало тогда, когда я почувствовала на плече чью-то руку...
   Что делают нормальные девицы в моменты опасности? Визжат, падают в обмороки, и вообще надеются создать как можно больше суеты вокруг бесчувственных себя. Я пошла другим путем. Издав вопль, коий в равной степени мог принадлежать вороне, у которой садистски-медленно отрывают лапу, и кошке, у которой аналогичное действие производят с хвостом, я резко развернулась. После столь впечатляющего крика, горло у меня, как обычно, перемкнуло от страха, и теперь я не могла издать ни звука. Зато конечностями могла размахивать как и прежде. А потому первым делом неизвестный мужик получил кулаком в солнечное сплетение и коленом в весьма обидное место. Рыча что-то нечленораздельное и однозначно неодобрительное, он горестно скрючился. Даже если до этого он собирался меня убить, то теперь мне было ужасно стыдно.
  - С кем имею честь? - холодно поинтересовалась я. Стыд стыдом, но если уж начала общение в подобном ключе, то и продолжать его стоит соответствующе.
  - Лесник я, - прохрипел мужик, разгибаясь, и буравя меня злобным взглядом. Я с интересом посмотрела на свежепредставившегося. Невысокий, плотно сбитый, возраст успешно скрывается за густой бородой клинышком. - Сама-то кто?
  - Да так, мимо проходила... - попыталась увильнуть от ответа я.
  - Мимо... - хмыкнул мужик. - С такой-то рожей.
  Да, знаю, что до красавицы, коей меня изображали на портретах (это еще при том, что художники склонны приукрашивать своих клиентов) мне было примерно так же далеко, как до Княжеств пешком, но зачем же об этом так бесцеремонно напоминать?
  - Может, сделаем вид, что мы друг друга не видели, и разойдемся по своим делам? - предложила я наиболее устраивавший меня вариант, впрочем, особо не надеясь на успех.
  Мужик покачал головой, и как-то странно на меня посмотрел. Это заставило меня начать нервничать, и примеряться, во что бы еще такое хорошее его ударить, чтобы сразу стало не до меня.
  - Долго стоять будешь? - все еще хрипло спросил лесник, одарив меня кривой ухмылкой.
  - А что вы предлагаете? - заинтересовалась я.
  - В хату пошли, - буркнул мужик, похоже, уже искренне сожалея, что рискнул завязать беседу с такой подозрительной девицей. Его предложение не было лишено логики. Когда мы подошли к избушке, лесник поднатужился, и с молодецким хеканьем вытащил топор из колоды.
  - А что это вы? - спросила я, намекая на орудие труда.
  - Дрова рубить, печь топить буду, - немногословно ответили мне. - А ты бы шла пока в дом, - и опять руку на плечо положил.
   Помнится, когда я читала летописи, то была здорово возмущена глупостью некоего Тупа Колыновича - мужа храброго и вообще героя достоинств немыслимых, коего "отвратные на вид супостаты" в гости заманили. Герой, полностью оправдывая свое имя, погостить радостно согласился, зашел в подозрительный дом, где и был впоследствии благополучно съеден все теми же супостатами. А после своей неприглядной, и, на мой взгляд, совершенно бессмысленной гибели, Туп был объявлен угодным Древу, и внезапно стал покровителем всех поваров и кухарок. То ли у волхвов прошлого было столь своеобразное чувство юмора, то ли иные области, требующие покровительства были уже заняты.
   Однако сейчас я была вынуждена признаться в некоторой поспешности своих суждений. А именно: когда зазывают в гости с таким зверским лицом - не сопротивляются. Особенно если сам радушный хозяин весьма крепко удерживает вас за плечо, а во второй руке недвусмысленно сжимает топор. Вот и мне пришлось, растягивая губы в на редкость фальшивом оскале "чтоб ты сдох, сволочь, что ж я тебя не добила", принять настойчивое предложение хозяина.
   Избушка внутри оказалась ничуть не лучше, чем снаружи. Нет, доказательств человекоедения я так и не обнаружила, хотя очень старалась, однако, в остальном положение дел был удручающим. Большую часть единственной комнаты занимала обшарпанная печь, вдоль стен лежали выделанные и готовые к продаже шкуры. Посреди комнаты - стол и две широкие лавки, на коих лесник, похоже, и спал.
  - Заходи, садись, ешь, - нелюбезно пробормотал лесник, бесцеремонно подпихивая меня в спину. От светлой идеи рубки дров он почему-то отказался. Видно, не хотел оставлять столь подозрительную девицу без присмотра. Или же решил, что рубить оную - занятие куда более интересное.
   За прошедшие дни я сильно одичала. Здраво рассудив, что изящные манеры уместны в княжеском тереме, но никак не в лесу, борясь за свое выживание, я решила временно считать себя особой не такого уж и благородного происхождения. Если раньше в ответ на подобное предположение я бы гневно фыркнула, разразилась бы отповедью на тему уважительного отношения к особам княжеской крови, и села бы на самый край лавки, чопорно сложив руки на коленях, то теперь я, безо всякого сомнения, забралась на лавку, и попыталась уснуть на столе. В этот момент мне было абсолютно все равно, я не пошевелилась бы даже если меня прямо здесь начали бы разделывать и есть, по примеру того самого Тупа. Однако, Древу, похоже, без надобности была новая покровительница чего-либо, или же просто мест свободных не было, но, так или иначе, разбудило меня бесцеремонное потряхивание за плечо.
  - Плащ-то сними, - мрачно посоветовал мужик. - Чай, за столом-то сидишь, - надо сказать, такое развитие событий меня нисколько не радовало. Под плащом были ножны с кинжалом, а лишаться единственного оружия в моей ситуации смерти подобно. С другой стороны, покажите мне такого хозяина, который позволил бы пришлой девице с побитостями на лице, расхаживать по своему дому в плаще и с оружием? И ведь точно кинжал-то отберет, я бы сама на его месте так поступила.
  - Хорошо, - покладисто соглашаюсь, потому что уж очень хочется кушать и спать. К тому же, врага надо держать в поле зрения. Кем мне является конкретно этот лесник - другом или врагом - я еще не определилась, но уж точно не собиралась уходить из его избушки, отказавшись снимать плащ и отдавать оружие. Потому что просто загнусь в незнакомом лесу без еды, ночуя, к тому же, на холодной земле.
  - Хороший кинжал, - усмехается мужик, кивая на мое оружие.
  - Он же в ножнах, - отозвалась я, стараясь не выдать своего напряжения, и аккуратно вешая плащ на крючок возле двери.
  - А я и без того вижу, - туманно сказал собеседник. - Но ты бы сняла его. Негоже в доме с оружием расхаживать. Разбойница?
  - Нет, - опешила я от такого поворота. И, тем не менее, именно эта фраза заставила меня снять ножны, и отдать оружие хозяину избушки. Было что-то оскорбительное в том, что меня, Светлую княжну, приняли за разбойницу. Хотя какое там "что-то". Мне вдруг стало откровенно жаль себя, докатившуюся до подобной жизни.
  - Ешь, - немногословно сказал лесник и уселся напротив, тем самым, прекратив мои моральные терзания. Повернувшись, я разглядела на столе глиняную тарелку с творогом, плошку со сметаной, и кружку с молоком. Теперь я положительно была готова простить леснику любое будущее злодеяние по отношению ко мне. Тем более, что пока он не выказывал в мою сторону никаких кровожадных намерений.
  - А вы? - с трудом прожевав, я кивком указала я на еду, предлагая хозяину присоединиться. Тот отрицательно покачал головой, наблюдая за мной. Странно, никогда бы раньше не подумала, что еда приведет меня в такой восторг. Но последние дни заставили меня резко пересмотреть свое отношение ко многим вещам.
   Сытая сверх всякой меры, я отодвинулась от стола, чувствуя, как со страшной силой слипаются глаза, и, понимая, что еще чуть-чуть, и свалюсь с лавки, уснув прямо на полу. Некняжеское поведение меня нисколько не волновало. Засыпая, я почувствовала, как меня аккуратно укладывают на лавку, и укрывают чем-то теплым. Хор-рошо... А все проблемы буду решать завтра.
  
   Утро наступило внезапно. Причем, судя по ощущениям, на мою многострадальную голову. Ах, если бы, если бы одна ночь полноценного сна на сытый желудок могла меня исцелить! Но все надежды на это были бесплодны. Чувствовала я себя примерно так же, как скелет, который не так давно нашли в княжеском тереме в каком-то старом сундуке. То есть, предпринимала попытки рассыпаться на отдельные составляющие.
  Но, хочешь - не хочешь, а нужно было вставать и идти дальше. На помощь этого странного лесника я не надеялась, потому как мудрые наставники всегда говорили, что просто так никто ничего не делает. Я, едва слышно постанывая, поднялась с лавки. Судя по всему, какое-то воспаление подхватить я успела, и теперь напоминала столетнюю бабку-ключницу, коя с незапамятных времен обитала в батюшкином тереме. По-крайней мере, она скрючена она была точно так же.
  Видно, услышав в избушке подозрительное копошение, лесник пришел к выводу, что источником его могу быть только я. А оставлять такую странную девицу в доме без присмотра он не хотел. Не говоря ни слова, мужик терпеливо дождался, пока я стыдливо сбегаю в кустики и к ручью. Потом, так же молча, ухватом пошуровал в печке, и брякнул передо мной горшок, в котором обнаружилось тушенное с капустой мясо. Вот уж никогда бы не подумала, что есть сытно и вволю - такое счастье. Воистину, жизнь полна неожиданностей, как говорил батюшка наутро после приема заморских послов, озадаченно разглядывая свое отражение в блестящей серебряной пластине.
  - Что ж, спасибо за еду и ночлег, - поблагодарила я, и встала, собиралась уже было уходить, как... - Может, вернете мой кинжал?
  - Уходить собралась, княжна? - с кривой ухмылкой поинтересовался лесник. Сначала я восхитилась его проницательности. Потом, его тон мне определенно не понравился, улыбка - и того меньше. В итоге, сразу же захотелось сделать что-то настолько хорошее, чтоб мужику сразу стало плохо. Однако, чуть позже до меня дошел смысл его слов, и плохо стало уже мне...
  - Вы с самого начала знали, - я предпочла проигнорировать вопрос. И очень старалась, чтобы голос не выдал охватившего меня напряжения.
  - Конечно, - кивнул он. - И вот, что я тебе скажу: не тех врагов ты себе выбрала. Они уж точно тебе не по зубам. Ты думаешь, ты здесь первая такая? Были и до тебя другие. Иным позволяли сбежать, иные и вправду ловкие оказывались. Да только это развлечение тут такое - охота на людей. Вот ты вчера сбежала, сегодня с утра за тобой уже ловчий отряд отправят. И не сбежишь - лес, он как никто следы прятать умеет.
  - Вы работаете на них, - заметила я спокойно. Какой смысл биться в истерике и умолять о пощаде, если до меня это наверняка пробовали другие? И если Король ничего не знает о том, что творится в его собственном лесе, значит, все просьбы тех, кто был до меня - остались безответны. К тому же, горячая кровь предков была явно против подобных унижений. Вот еще - доставлять врагу удовольствие. Все поколения князей в моем роду если уж и умирали, то с достоинством. И сейчас я искренне жалела, что не отбила вчера леснику ничего важного. Все не так обидно бы было.
  - Работаю, - согласился мужик. - Отчего же не поработать, кода платят хорошо. Да и с девицами молодыми дело иметь приятно. Они так не хотят умирать... - он мечтательно улыбнулся. - И готовы ради, пусть и небольшой, помощи на все.
   Благородная кровь во мне возмущенно кипела, и требовала немедленно отчекрыжить мерзавцу все, что делало его общение с девицами приятным.
   Но идти на поводу у ярости было глупо. Мужик слишком много знал. И не грех ему было бы этими знаниями поделиться со страждущими. Со мной, то есть. Усилием воли загнав ярость поглубже, я изобразила на лице растерянность. Они думают, что поймали наивную княжескую девицу, ничего не смыслящую в жизни? Пусть будет так, я умею играть по чужим правилам. Меня и не такому учили.
  - Кто они? - проникновенно спросила я, снова садясь за стол. Я изображала жертву, какой меня хотели видеть. Непонимание, растерянность, немного надежды во взгляде - мне нужно было, чтобы мерзавец раскололся. - Кто мои враги? Послушайте, вы же говорите, что я все равно умру...- я издала трепещущий вздох. - Считайте это последней просьбой смертницы. Я хочу знать имена своих убийц, - от высокопарности слога меня тошнило. От нужды унижаться - почти трясло. Однако, все это сейчас играло мне на руку. Мне жизненно необходимы были сведения.
  - Ты что же, думаешь, я тебе просто так все скажу? - удивился мужик. - Да и никак не скажу, ни просто, ни сложно. На моем месте болтливый бы так долго не продержался. А я тут уже давно работаю... - с затаенной гордостью сообщил он.
  - Пожалуйста, - преодолевая отвращение, я взяла его за руку. - Кому я могу проболтаться? Вы же сами сказали, что лес прячет все следы, а значит, и меня... тоже...
   Больше всего мне хотелось по одному сломать ему все пальцы. Но, здраво рассудив, я решила, что узнать хоть что-то о своих врагах мне важнее.
  - Ты, княжна, считала, что знаешь о жизни и о людях все. Считала, что самая умная, что тебя невозможно достать... - я не перебивала, стараясь глубоко дышать и удерживать злость под контролем. Люди больше всего любят сообщать другим их ошибки. И радоваться своему уму, искренне считая, что уж они-то таких глупостей никогда не совершат. - Но ты никогда не задумывалась о том, - продолжал лесник. - Что уже одним своим существованием отравляешь некоторым людям жизнь? Я не лезу в политику, княжна, у вас все там слишком сложно. И вот лучше бы и тебе было туда не лезть.
  - То есть, вы ничего мне не скажете? - использую последний шанс, добавляю испуга в глаза, чуть сильнее сжимаю его руку. Вижу, что он колеблется, но долг или страх перед хозяевами одерживает верх. Он ничего мне не скажет.
  - Нет, - подтверждает он.
  - Я поняла, - сказала я, поднимаясь. - Вы же позволите мне уйти? - сейчас уже нет нужды изображать из себя жертву, однако, резкая смена манеры поведения будет слишком уж подозрительна. Потому я пытаюсь придать себе вид обреченной, и со всем смирившейся жертвы.
  - Позволить-то, конечно, позволю, - протянул мужик. Я повернулась, чтобы покинуть это гнусное место, но, как оказалось, мерзавец еще не закончил. - Но как только ты переступишь порог, я сразу же подам сигнал. Тебя поймают быстро, очень быстро...
   Надо же, вчера, когда я только заходила в эту избушку, то думала, что в мире и вправду еще есть добрые люди. Прав был наш волхв, когда говорил, что не бывает доброты, а бывает лишь временное совпадение интересов и выгод. И самую большую помощь всегда окажет человек, на которого у тебя есть компромат.
  - Вы же не просто так мне это говорите? - я уже не надеялась ни на что хорошее, и, как оказалось, совершенно правильно.
  - Умная княжна, - пробормотал мужик. Он встал и подходил ко мне, я слышала это по скрипу половиц. - Я могу дать тебе фору, - он приблизился ко мне вплотную. - Небольшую, но, возможно, тебе хватит, и ты успеешь выйти на опушку со стороны столицы. Там разъезды стражи, тебя заметят... - он лгал. Я слышала это по голосу. Он точно знал, что как только получит от меня все, что хочет - сразу же подаст сигнал, и пройти я успею не много. И опушки мне уж точно не достичь. В княжеском тереме, на высоких приемах, в гостях у других правителей, кажется, что сам воздух пропитан враньем. И залогом выживания является то, как быстро ты учишься эту ложь распознавать.
  - Естественно, вы поможете мне не просто так, - тихим голосом произнесла я. Однако, от едва сдерживаемой ярости глаза застилала красная пелена.
  - Ты уж прости, княжна, - бормотал мужик, поглаживая мои плечи. Меня замутило. - Но в жизни так: каждый норовит урвать кусок побольше. А княжон у меня еще не было... У тебя такая нежная кожа...
   Я продолжала стоять к нему спиной, не выказывая никаких намерений, и он осмелел. Прикосновения стали более грубыми и властными. Он считал, что его уговоры подействовали, и я ему поверила. Ярость, бушевавшая во мне, внезапно исчезла, уступив место отстраненному отвращению и холодному расчету. Это была новая грань Светлой княжны Ярославы, о которой она сама даже не подозревала.
  - Ты уж прости, княжна, но заради жизни и потерпеть можно, - бормотал мужик, тиская меня. Я выжидала. Я чувствовала себя лисой, которая прикидывается дохлой, чтобы подманить глупого воробья. - Повернись-ка... - велел лесник.
  Я послушно повернулась, пряча руки в складках плаща. Он распахнул полы, и глаза его удивленно округлились. Потому что в этот момент произошло сразу два знаменательных события. Головой я боднула его точно в переносицу, а коленом добавила в самое неприятное для мужчины место. И не испытывала по данному поводу ни малейшего стыда. Горестно взвыв, мужик не удержал равновесия, и упал на пол. Мстительно пнув его пару раз по почкам, я сочла за лучшее кинуться вон из избушки. Нет, убегать я не собиралась, ибо была уверена, что оклемается он очень быстро, а потом кинется в погоню. И не только он сам, но мерзавец еще и точно укажет мой путь врагам. А я еще хотела пожить.
   Потому, оказавшись на улице, я подхватила топор, сиротливо валяющийся у поленницы, и забежала за угол хатки. И сделала это очень вовремя, потому что на пороге появился отчаянно сквернословящий и проклинающий как меня, так и всю мою родню до пятого колена, лесник. Он был далеко не дурак, и беглого взгляда на мои следы ему хватило, чтобы понять, куда я побежала. Дух-Хранитель, ну пошли мне хотя бы одного глупого врага, а?
   Покуда лесник ковылял ко мне, я спрятала руки с топором в полах плаща. Я не хотела убивать, и надеялась, что дело все же удастся решить миром.
  - Тварь! - конструктивно высказался мужик, увидев меня.
  - Мерзавец! - охотно поддержала я беседу.
  - Своими руками придушу! - наступая на меня, шипел мужик не хуже рассерженной гадюки.
  - Я им живая нужна, - тактически отступая, кивнула я в неизвестном направлении.
  - Это ненадолго! - заверил меня лесник. В глазах мужика горело явное желание изнасиловать и убить. Причем, не поручусь, что именно в такой последовательности.
  - Послушайте, давайте все же договоримся миром. Вы меня отпускаете, а я не сообщаю Королю, чем вы здесь занимаетесь? - я все же попыталась подать голос разума. Жаль, что к нему никогда не прислушиваются.
  - Поздно, княжна, - хрипел мужик. - Ты теперь отсюда никуда не денешься... - извернувшись, этот подлец схватил меня за горло, и принялся с неподдельным энтузиазмом душить.
  Как говорят, утопающий хватается за последнюю соломинку. В моих руках было нечто потяжелее. Я точно не скажу, в какой момент моего удушения я поняла, что очень хочу жить, и дорожу своей жизнью гораздо больше, чем существованием этого мерзавца, который отправил на тот свет не одну девицу. Поэтому в первый раз я ударила коротко, почти без замаха. Попала куда-то по ноге, или в район бедра, не могу сказать точнее, потому как задыхалась, и перед глазами стояло черное зыбкое марево. Завопив, мужик отпустил меня и повалился на землю, хватаясь за ногу, и пытаясь пережать края раны, чтобы остановить кровь.
  Я могла бы в тот момент уйти. Он был слишком занят собой, ему было больно и не до меня, однако... Я, кашляя, мало что понимая, ударила во второй раз, в грудь. Мужик сдавленно засипел, поднял на меня стекленеющие глаза, пытался что-то пробулькать, но подавился кровью, обильно пошедшей у него изо рта. Так продолжалось еще пару минут, после чего он затих уже навсегда. В его глазах застыло недоверие и какое-то почти детское удивление. Впоследствии, мне часто будет сниться именно этот момент.
  Боевая ярость понемногу отступала, и меня начинало трясти. Я не убила ту мужеподобную женщину в темнице, потому, что некий внутренний запрет не давал мне этого сделать. Но я лишь отсрочила неизбежное. Вот он - мой первый труп. Точнее, не мой, а получившийся при моем активном споспешествовании. Лежит, уставившись стеклянными глазами в просвечивающее сквозь кроны деревьев голубое небо... И я - все еще кашляющая, тяжело дышащая, стою, склонившись над трупом, все еще не в силах поверить, что это - моих рук дело.
  И убивать, оказывается, просто. Я была в ступоре, меня мутило, и я никак не могула отвести глаза от трупа. Вопроса: "как я могла?" передо мной не стояло. Потому что в какое-то решающее, почти судьбоносное, мгновение поняла, что своя жизнь гораздо дороже.
   Меня с детства готовили к тому, что у политика не может быть чистых рук и кристальной совести. А потому и понятия о жизни и справедливости у меня несколько отличались от общепринятых. Однако, в политике убирать врага предписывалось тонко, и с далеко идущими последствиями. Все та же игра в шахматы, когда каждый следующий ход должен быть просчитан. Неугодных травили, заказывали наемным убийцам, подставляли, но почти никогда не опускались до вульгарного топора во все доступные части тела. Учителя были бы мною недовольны...
  Дух-Хранитель, о чем я думаю? Я же убийца...
  Видно, организм не выдержал моральных терзаний, и меня стошнило. Как ни странно, после этого я смогла мыслить более четко и ясно. К тому же, пришло некое сожаление о так некстати покинувшем меня завтраке. Я так радовалась, что наконец-то поела вдосталь... Вообще, я старалась думать о чем угодно, кроме трупа злополучного мужика. Кажется, это называется боевым шоком. Насколько я знала, в батюшкиных войсках давал молодому бойцу оплеуху, а после поил до скотского состояния. Оплеух мне и так за последнее время хватило, а голову следовало держать в трезвости. Значит, оставалось лишь смириться со свершившимся фактом: я - убийца.
  И прочь все терзания, мне предстоит еще долгая борьба за свою жизнь и свободу!
  
  Место преступления я покидала хоть и в спешке, однако не в такой, чтобы забыть о воде и провизии. В итоге, буквально чувствуя, как преступный мир затягивает меня все глубже, ниже падать уже некуда, и здраво понимая, что терять тоже нечего, я вернулась в избушку и нашла там небольшую котомку, в которую и уложила кусок вяленого мяса, пяток яиц, пару огурцов, баклажку с водой, веревку, трут и огниво. Естественно, нашла и забрала почти уже свои ножны с кинжалом. Стараясь не представлять вольготно расположившийся позади избушки труп, я подумала, и прихватила с собой грубое одеяло, которым меня укрывали прошлым вечером. Здраво рассуждая, хозяину оно уже не понадобится, а я, если не хочу стать вторым таким же веселым мертвецом, должна хоть немного побеспокоиться о своем здоровье. Ночевки под открытым небом на холодной земле оное явно не укрепляли.
  Надо сказать, что, выскочив из избушки, я испытала натуральное облегчение. А то все казалось, что злосчастный труп с явным неодобрением следит за моим самоуправством, и видит, что я делаю, даже сквозь стены. Нескоро, ой как нескоро забуду я этот день. Но сейчас все мысли были вытеснены другими и куда более насущными: куда идти и как выжить?
  
   То, что я совершенно не умею ориентироваться в незнакомой местности, я поняла тогда, когда попала на уже знакомую полянку с обильно цветущим малинником с одной стороны, и трухлявым пнем - с другой, в третий раз. Уж не знаю, как я умудрялась, стараясь идти строго по прямой, делать большой круг и каждый раз возвращаться на одно и то же место, однако факт оставался фактом. Стараясь не поддаваться недостойному порыву шумно и сквернословно выразить свое неодобрение ситуацией в целом, я предприняла еще одну попытку самостоятельно выбраться из порядком надоевшего мне леса.
   Иллюзий, что меня не будут преследовать, я не питала, поскольку прекрасно понимала, что подал лесник сигнал, или нет, а сбежавшую пленницу, коей я сейчас являлось, ловить все равно надо. Так что, помимо хищников, которые неизъяснимой милостью Древа мне еще не повстречались, по лесу наверняка бродит злющая ловчая бригада. А я все никак не могу выбраться с этой почти что заколдованной полянки. Впрочем, чего зря на колдовство пенять, если сама виновата? Чувствуя, что если еще пару раз попаду на это злополучное место, то начну сама активно призывать своих врагов (лишь бы пришли, и вытащили меня отсюда!), я старалась идти по прямой, надеясь если на найти тропу, то хотя бы выйти из леса.
  Видно, Дух-Хранитель, или же Короед (тут пока непонятно), все же сжалились надо мной. Как ни странно, но с четвертой попытки мне действительно удалось выйти в какую-то часть леса, где я еще не была, или мне так казалось. После непродолжительных раздумий, я высокопарно нарекла это 'путем к свободе', и принялась его исследовать. Надо сказать, что отсутствие хищников, преследователей и иже с ними изрядно меня нервировало. Не сказать, чтобы я так уж мечтала быть загрызенной, пойманной или убитой, однако отсутствие явной угрозы расхолаживает и заставляет забыть об опасности. Которая, увы, я в этом совершенно уверена, не забывает обо мне.
   Спустя еще какое-то время я решила остановиться и немного перекусить. Как говорят в северных землях: 'война-войной, а кушать хочется всегда'. У них там вообще сложные отношения с продуктами. В том плане, что у северных жителей к ним односторонняя любовь. Помнится, меня даже вернули батюшке раньше запланированного как раз потому, что еды на мою кормежку у них категорически не хватало. Впрочем, у меня до недавнего времени с едой дела обстояли не лучше.
   Отыскав небольшой овражек, буйно поросший травой и кустами, я решила устроиться там. Облегчать врагам жизнь и располагаться на поляне, я не собиралась. Овражек же давал мне шанс заметить преследователей первой и остаться незамеченной самой. Отобедав, я решила немного отдохнуть, поскольку избитое тело немилосердно болело, а непривычные к долгой ходьбе ноги уже просто не ощущались. Кажется, я даже немного задремала. Потому что раздавшийся невдалеке звук заставил меня испуганно подпрыгнуть. Замерев, я настороженно прислушалась. Как-то выбивалось то, что заставило меня проснуться, из обычного лесного шума. Вскоре, однако, я была вознаграждена повторением: громкий волчий вой и жизнерадостное тявканье ясно дали мне понять, кто тут скоро будет главным блюдом.
   Как, оказывается, мало знает о себе человек! Еще недавно я едва переставляла ноги, и искренне верила, что не смогу пройти и нескольких шагов. Это у меня просто правильной цели не было. Одно дело: идти по довольно спокойному лесу и знать, что опасность вроде бы есть, но не сталкиваясь с ней нос к носу. И совсем другое: бодро удирать от далеко не теоретических волков, кои явно настроились на плотную трапезу. Откуда только силы взялись? Вообще, если вдуматься, какой смысл убегать от волков на их же территории, если бегают они куда быстрее человека?
   Ладно бы еще на моем месте был могучий летописный богатырь Карп Тынович - могучий воин всевозможных и невозможных добродетелей, - который в свое время оказался в похожей ситуации. Некие злокозненные враги заманили его в темный и дремучий Чудинов бор (огромный лес, начинающийся от западной границы княжества, и доходящий почти до столицы) - главное место обиталища разнообразной нечисти, откуда оная зачастую лезет к людям. Впрочем, неизвестно, что там было на самом деле, может и сам Карп завел тех безымянных супостатов в бор, ибо в свободное от подвигов время подрабатывал проводником. Как бы то ни было, а неизвестные враги сыграли свою единственную роль в этой истории: помогли герою оказаться в лесу. Больше о них ни слова не упоминалось, потому как для сюжета они несущественны. Оказавшись в бору, и даже поняв, в каком именно, Карп, по обычаю всех богатырей, сел на камень и принялся кручиниться. Делал он это самозабвенно и со всей полнотой души. Вообще, мне иногда кажется, что в базовых знаниях для подготовки богатырей и героев есть и такой курс, как: 'Грусть, тоска, кручина. Место, время и способы применения'. В общем, когда герой вдруг понял, что что-то тут не так, и кто-то гнусно мешает ему предаваться любимому занятию со всей прилежностью, он увидел, что полукругом вокруг него расположилась волчья стая, чутко внимающая прочувствованным завываниям. Что по логике должен быть сделать герой? Вытащить меч, и вести заранее неравный бой, коий покрыл бы его неувядающей, но, увы, посмертной славой? Как бы ни так! Вожак лишь успел коротко рыкнуть в знак приветствия, как герой устроил потрясающую по художественной силе истерику. Завелся он сразу же, и в течении долгого (в летописи так и было сказано) времени терзал несчастную стаю, уже давно раскаявшуюся в том, что вообще наткнулась на этого героя, рифмованными куплетами собственного сочинения. О, здесь было все: трагическое заламывание рук, рыдающие завывания и трепещущие всхлипы, описание будущих мук в лапах и клыках монстров, и даже бурчание в желудках оных. Все плакальщицы княжества должны были посыпать голову пеплом собственноручно сожженных волос, и дружным строем пойти топиться в Слезе-реке. Само художественное выступление героя занимало больше половины аршинного свитка. Однако, описания красочной победы я так и не дождалась. Дословно приводилось следующее: 'И победил сей муж, достоинств неописуемых, поганых волков всех до единого. По возвращении же, отомстив супостатам, зажил он, как и прежде: в веселье и радости'. Столь скромная концовка всегда наводила меня на нехорошие подозрения о том, что достославный Карп Тынович настолько надоел несчастным волкам, что они просто решили не связываться с ним, побоявшись заразиться...
   Мне, однако, такой способ спасения решительно не подходил. И в самом деле: тосковать, подобно летописным богатырям, меня никто не учил, нечего и позориться. Реши я попробовать: и волки съедят меня с удвоенным желанием, лишь бы скорее замолчала. Но и убегать я уже тоже не могла: в боку кололо, дыхание вырывалось со свистом, а стая, не особенно напрягаясь, в темпе легкой пробежки, меня догоняла. Обернувшись, и заметив злорадно-предвкушающие морды волков, я начала соображать быстрее. Бежать дальше - глупо. Сдаться в плен - так не возьмут! Точнее, возьмут, но сразу съедят. Оставалось лишь по пути присматривать подходящее дерево, достойное того, чтобы на нем спасалась сама Светлая княжна.
  Тем временем, волки и не подозревали о моих мыслях, с азартом продолжая погоню. Какая-то прямо донельзя обидная смерть вырисовывается! Причина же, по которой я тянула влезать на дерево, была проста до отвращения: я просто не умела. Наставники вот как-то не озаботились научить, сама я тоже не могла представить ситуацию, в которой мне понадобился бы данный навык. Что вообще могло понадобиться Светлой княжне на дереве?! Да, что и говорить, благородные совершенно не приспособлены для выживания в непривычных условиях! Я еще раз мельком оглянулась, оценила длину и остроту клыков своих преследователей, и поняла, что прямо ужасно хочу выжить, и буквально сию минуту готова залезть на самое высокое дерево, которое вообще есть в этом лесу! Однако, здраво оценив свои возможности и высоту веток, я поняла, что самое высокое мне не светит. Единственное, на что я могу надеяться: какое-нибудь корявенькое и разлапистое деревцо, с расчетом 'лишь бы выдержало'. Таковое вскоре представилось моему вниманию. Полувысохший вяз как нельзя лучше соответствовал моим требованиям.
  Жизнерадостно оскаленные пасти заметно прибавили мне прыти. Видно, проснулась кровь какого-то древнего предка, потому что на дерево я вскарабкалась так, как-будто всю жизнь там жила. Волки, не слишком расстраиваясь, расположились внизу, алчно на меня поглядывая. Правильно, я тоже понимаю, что рано или поздно слезу отсюда. Или свалюсь, что более вероятно. Надо смотреть на вещи здраво, еды у меня в обрез, воды тоже. Остается лишь надеяться, что волкам быстро надоест ожидание того, что я, как переспевшая груша, упаду с ветки. А пока что надо обезопаситься... Я достала из котомки веревку, всем своим видом показывая, что без боя не сдамся, и привязалась к ветке, на которой сидела. Волки разразились на редкость обидным кашляющим подтявкиванием. Похоже, они откровенно веселились. Я достала огурец, и мрачно им захрустела. Знаю, что своим поведением и мыслями сейчас мало напоминаю ту княжну, что попала в плен к Колдуну, однако же в жизни порой бывают такие обстоятельства... В общем, помирать - так сытой!
  Помнится, я так же искренне веселилась над историей, которую рассказал мне наш волхв, про некоего Ивко, имеющего не слишком лестное прозвище - Дурак. Так вот, он, наслушавшись героических песен и кощун, решил, что будет ничуть не хуже доблестных мужей прошлого. Оные же редко опускались до самостоятельных подвигов, предпочитая сваливать все проблемы на плечи своих волшебных помощников. Больше все, как водится, доставалось волкам. Ивко же и решил вырастить себе такого помощника. Купив волчонка у живущего по соседству охотника, он принялся воспитывать будущее решение всех своих тщеславных желаний. Несчастный зверек категорически не хотел понимать, чего от него хочет этот странный человек. Волчонок наотрез отказался говорить, исполнять желания хозяина и таскать оному принцесс. Не соглашался он на княжон, боярынь и даже купеческих дочек. Единственное, что он делал с великой охотой - это ел. Все, всегда и в любых количествах. Хозяин, однако, не терял надежды. Зато терял еду и терпение. Единственное волшебство, что присутствовало в волке, выражалось в поистине невероятной скорости его роста. Ибо уже через месяц зверюга достигла весьма впечатляющих размеров. История закончилась печально. В один прекрасный день Ивко учил своего будущего помощника разговаривать. Волк совершенно не желал осваивать новые звуки, ограничиваясь привычным, однако совершенно непонятным, рычанием. Ивко такие намеки решительно не понимал. В порыве горьких чувств, он пнул нерадивого ученика. Хищник же, полностью оправдывая это название, изрядно проголодавшись, решил закусить надоедливым хозяином. После чего пошел погулять по деревне, задрал пару коров, тройку овец, и скромно скрылся в лесу. Мораль была проста: сколько волка не учи - кушать не отучишь. А дурака даже смерть не исправит.
  Последнее вполне можно было применить и ко мне. Огурец заканчивался, сидеть было неудобно, волки самоотверженно ждали, мне было откровенно скучно. Не будь последние дни столь насыщенными, я вряд ли стала бы делать то, что сделала. А тогда, подобно вороне, сидя на ветке, мне показалось вполне нормальным поговорить с хищниками.
  - А, между прочим, уважаемые господа, серый волк издревле помогал всяким княжичам и царевичам, - наставительно сказала я. Волки озадаченно прислушались. Я решила закрепить успех. - Я, как это ни смешно звучит, тоже княжеского рода. Наследница даже. Вам вообще как, вера не запрещает есть титулованных особ?
  То ли мне показалось, то ли и вправду, вожак - матерая черная зверюга локтей четырех в холке, - серьезно покачал лобастой головой.
  - Нет? А жаль... - опечалилась я. - Значит, съедите?
  Стая изобразила полную готовность хоть сейчас приступить к этому вкусному и полезному делу.
  - Господа, хочу заметить, что в этом деле нужно рассматривать интересы обеих сторон. Так вот, я не хочу!
  Отсутствующий вид волчьих морд ясно дал понять, что мои проблемы их не касаются. А мои дипломатические способности и вовсе оставляют желать лучшего. И, видимо, в другой жизни.
  - Может, договоримся? - решила сделать еще одну попытку я. В чем будет состоять предмет собственно договора, я представляла весьма смутно. Разве что самой решить, кому достанется рука, кому нога, а кому и малопитательная голова? Впрочем, с какой стати я вообще решила о чем-то договариваться с хищниками, мне было решительно непонятно. Утешало только одно: звери представлялись вполне разумными, да и выхода у меня не было. Разве что сверзиться головой вниз и сломать шею, чтобы долго не мучаться.
  Волки отреагировали на мое предложение по-своему. Видно, решили провести голосование. Они сбились в кучку, и, почти по-человечески, начали тихонько перерыкиваться, время от времени на меня поглядывая. Хотя куда я могла деться с вяза? Взлететь разве что. Но живьем в Древесную Крону меня никто не возьмет.
  Я, как самая заинтересованная сторона, вежливо попросила сообщить мне результаты совещания. Чтобы не слишком мучаться от ожидания, вытащила второй и последний огурец, и принялась за него. Погода стояла отменная, я нежилась в лучах солнца, что попадали на ветку; огурец был вкусный; внизу сидела что-то сосредоточенно обдумывающая стая волков. Наконец, оттуда вышел вожак, подошел поближе, и сел, выжидательно задрав морду. Я изобразила умеренное любопытство, лениво дожевывая овощ.
  - Мы согласны поговорить, - вполне себе человеческим голосом молвил вожак.
  Собственно, на этом моя история могла и закончиться. Во-первых, если бы заранее не обезопасила себя, как есть, сверзилась бы с ветки. Благо, веревка помешала. А во-вторых, коварный последний кусочек огурца напрочь застрял в горле. Дождавшись, пока я откашляюсь, и выплюну злокозненный кусочек, волк невозмутимо продолжил: - Расскажи нам, как ты здесь оказалась.
  Все еще кашляя, и обливаясь слезами, я с мукой посмотрела на них. Стая посмотрела на меня. Поняв, что во второй раз могут и не предложить, я, хрипя и задыхаясь на самых душещипательных местах, принялась живописать свои приключения. Надо отдать им должное: стая слушала меня, не перебив ни разу.
  - Вот так все и было, - завершила рассказ я. - Теперь я сижу на ветке перед вами, господа, и ближайшее будущее меня отнюдь не радует.
  - Ты не врешь, княжна, - переглянувшись с товарищами, заключил вожак. - Что ж, тогда мы тоже расскажем тебе нашу историю.
  Честно говоря, сейчас мне меньше всего в жизни хотелось слушать чьи бы то ни было истории. Но выбора у меня не было.
  - Когда-то мы были обычными людьми и волками, - начал волк. - Мы не знали друг друга, вели свою жизнь, и были весьма далеки от волшебства. Сразу хочу заметить, что, тем не менее, мы были довольно влиятельными людьми. Пока однажды все ввосьмером не оказались связанные и совершенно беспомощные в сторожке лесника, с которым ты уже имела несчастье познакомиться, - на этом месте стая прервала вожака, для того, чтобы выразить свое крайнее неодобрение воинственным рыком. - Естественно, мы принялись требовать, чтобы нас развязали и отпустили. Однако, на нас не обращали ровно никакого внимания. Мы были словно... вещи. Люди ходили в широких плащах, лица их скрывали капюшоны, и опознать мы их не могли. То, что готовится какой-то страшный обряд, мы поняли почти сразу: на полу кровью чертились знаки, зажигались свечи. Потом начали по одному заводить в комнату волков. Когда первому перерезали горло, мы испытали постыдное облегчение, ибо были уверены, что в жертву принесут нас. Однако, мы ошибались в своих врагах. Потому что тут же горло перерезали мне. Знаешь, каково это: захлебываться своей кровью? Видеть, уже почти достичь Древесной Кроны, однако быть жестоко выдернутым обратно и противоестественно вселенным в тело волка? А потом, когда это было проделано со всеми, новые хозяева объяснили нам нашу задачу. Отныне мы лишь покорное оружие в их руках. Мы должны настигать тех врагов, кому удалось укрыться от рук хозяев. Мы, хотя и оставались наделенными даром речи, не могли первыми заговаривать с людьми, пока те сами не обращались к нам. Мы хуже призраков, княжна. У тех хотя бы остается свое сознание. А мы ощущаем, как постепенно волк вытесняет в нас человека. Мы словно застыли между мирами. Души наши тянутся в Древесную Крону, однако жестокое заклинание привязывает их к волчьим телам. Нам больно, нам постоянно мучительно больно. И мы убиваем, мы постоянно убиваем, потому что не можем иначе. В самом начале один из нас попытался отказаться от убийства. Видела бы ты, что с ним происходило! Такое мучение души и тела даже мы не могли представить. В итоге его просто разорвало на куски, а дух хозяева вселили в нового волка. Вот так мы и живем...
  Сказать откровенно, я была потрясена этим рассказом.
  - Но кто они - эти хозяева? - задала я самый насущный свой вопрос.
  - Этого никто из нас не знает, - ответил вожак. - Они не открывают лиц, и не называют друг друга по именам.
  - Почему Король-Колдун ничего не знает о творящемся здесь?
  - Эта зона закрыта от магического поиска. Само присутствие магии здесь таково, что просто не имеет пределов. Потому и получаются здесь такие сложные ритуалы.
  - Можно ли как-то вам помочь? - спросила я, и едва не рассмеялась от своего же вопроса. Я сижу на ветке, веду задушевную беседу с магически измененными волками, дожидаюсь, пока меня не найдут преследователи, сама едва избежала гибели, принимаю близко к сердцу судьбу полулюдей-полузверей, и интересуюсь, как можно им помочь! Древо, ничего более нелепого в жизни не видела и не слышала.
  - Можно, - волку, однако, мой вопрос смешным не показался. - Как ты знаешь, каждое заклятие можно снять. Это непреложный закон. Если есть действие, есть и противодействие. В момент перехода мы узнали и то, как сможем освободиться. Кто-то добровольно, от чистого сердца, должен принести в жертву то, что ему очень дорого, искренне желая нам свободы.
  - Но как, если вы не можете первыми заговаривать с людьми? - изумилась я.
  - Княжна, условие не обязательно должно быть выполнимым, оно просто должно быть. Ты могла бы помочь нам, - ошарашил он меня заявлением. Я вторично едва не сверзилась с ветки. - Принеси в жертву добровольно что угодно: руку, ногу, да хоть палец! Эта боль ничтожна по сравнению с нашей. Отпусти нас, княжна. Ибо скоро сюда придут хозяева.
  Честно говоря, первым моим порывом было послать их к Короеду в дупло. Однако, слова о хозяевах заставили сдержать неуместный для княжны порыв. Тогда я красочно представила себе, как полусумасшедшая грязная растрепанная девица, сидя на корявом вязе увлеченно отпиливает кинжалом свою ногу. Зрелище выходило... впечатляющим. Но, отдать какую-либо часть тела, которые все мне еще были почему-то дороги, пусть даже и ради спасения душ совершенно незнакомых мне людей-волков, я была совершенно не готова. Не готова я была и сдаваться врагам. Ситуация выходила, мягко говоря, безрадостная. Хотя...
  - В Княжествах главным украшением девушки является коса, - медленно произнесла я. - Коса означает чистоту, непорочность, честь девушки. Я готова пожертвовать косой. Это подходит?
  - Она правда тебе так дорога? - дотошно уточнил волк.
  - А как ты думаешь посмотрят на моей родине на ту, что явится перед людьми с остриженными волосами? - возмутилась я. Правда, от косы там, конечно, мало что осталось - за время моего пленения и бегства волосы растрепались, посбивались в колтуны, и вид, имели совершенно неприглядный.
  - Достойная жертва, - кивнул вожак. Я, пока они не передумали, и самой жалко не стало, поспешно вытащила кинжал, и отчекрыжила волосы почти под самым затылком.
  - Великое Древо, Дух-Хранитель, приношу в жертву искренне и добровольно то, что мне очень дорого. Даруй этим душам свободу, - текст импровизированного воззвания, конечно, получился так себе, зато от души. Я пустила волосы по ветру, и там, где они касались волчьей шкуры, пробивался какой-то невероятный серебристый свет.
  - Жертва принята! - прокричал вожак. - Княжна, слазь, домчим до границы!
  Такими предложениями не манкируют. Тем более, я совершенно не подозреваю, где эта самая граница находится. И вообще, надо пользоваться, пока они добрые и счастливые - а то вдруг прямо в воздухе растают? Вот бы еще слезть оттуда, куда так быстро забралась... Слезть, или упасть мне удалось довольно быстро. Правда, одежда от этого украсилась еще несколькими интригующими дырками, а сама я здорово оцарапала ладони, однако это было не главное. Я забралась на спину вожаку, и тот довольно быстро домчал меня до края леса. Дальше начиналась опушка - а там уже и шпили дворца виднеются.
  - Ты помогла нам, княжна, - церемонно склонился вожак, а за ним и остальная стая. Все они уже светились изнутри этим ослепительным серебром. - Мы отныне свободны, однако, в долгу у тебя. Если когда-нибудь тебе понадобиться от нас одна услуга - только позови меня, где бы ни были - обязательно придем. Имя моё - Ральф...
  Стая снова сорвалась с места, и на третьем их прыжке сияние стало просто ослепительным. Последнее, что я успела увидеть, прежде чем зажмуриться, было то, как восемь волчьих силуэтов растаяли в воздухе...
  Наконец-то! До опушки идти - всего ничего, до города - немножко дальше, но это такая ерунда по сравнению с тем, что было! Многие считают, что у королей, царей, князей и прочих, властью облеченных, не бывает человеческих чувств. Утверждение, верное лишь наполовину. Мы все живые люди, так что, кто может запретить нам чувства? Другое дело, что управление страной требует холодного, точного, острого, спокойного рассудка. Меня воспитали с этим убеждением, и по сей день я искренне верю, что в управлении страной чувства - лишь помеха. Но сейчас, когда я грязная, оборванная, остриженная, избитая и усталая плелась прочь из опостылевшего леса, мною безраздельно завладело одно-единственное чувство - усталость... Да я за всю свою жизнь вместе взятую не испытывала столько! И, честно говоря, рада была бы не испытывать впредь. Верните мне мою спокойную и понятную жизнь!
  Дальше мысли понеслись и вовсе по кривой дорожке - я вспомнила о Короле. Причем, мне бы злиться на него: за то, что похитил, за то, что лишил покоя, за то, что не уследил и не смог защитить... А я вспоминаю только выражение разноцветных глаз, силу рук, которые уверенно вели меня в танце, раскатистое и такое теплое 'Яра', сказанное им однажды. Что это? Как это понимать? Я никогда не грезила и не читала о любви, предпочитая этому бессмысленному занятию изучение трактатов по основам управления государством и экономике. А теперь, внезапно, мне стало жаль, что я никогда не витала в розовых мечтаниях, что я всегда твердо знала, что ждет меня впереди, и что нужно делать... Нет, это не любовь, это просто не может быть ею! Усталость, одиночество, напряжение, страх - все это вылилось в то, что я, сама того не желая, начала вспоминать последнего человека, с которым общалась перед похищением.
  Впрочем, мечты до хорошего не доводят. Подтверждение этому я получила прямо сейчас. Казалось бы: я почти выбралась из леса, преодолела столько опасностей, однако... Расслабляться было еще очень рано.
  - Далеко собралась, княжна? - раздался резкий и печально-знакомый голос. Дух-Хранитель, за что?! За то, что не убила эту тетку еще в темнице? А я так надеялась, что все закончилось... И жутко устала...
  Пока я, в лучших традициях богатырей, предавалась стенаниям, противница времени не теряла. Она скинула плащ, вытащила кинжал, брата-близнеца того, что висел у меня на поясе, и принялась обходить меня по кругу.
  - По-моему, я ясно дала понять, что ваше гостеприимство мне не по вкусу, - холодно произнесла я, повторяя её маневры. Почему-то при виде блестящего и, несомненно, острого лезвия, я быстро поняла, что вовсе даже не устала, и вообще во мне еще ого-го сколько сил и возможностей!
  - А мы больше тебе его и не предлагаем, - усмехнулась мерзкая баба. - Нам вполне хватит твоего трупа - с ним куда меньше хлопот... - и что ж я её не добила?
  Надо сказать, в её слова я вслушивалась лишь краем уха. Все моё внимание сосредоточилось на наблюдении за противницей, и на том, чтобы вспомнить азы фехтования, которым меня учили. Зазеваться и получить кинжалом в какую-нибудь дорогую мне часть тела - было бы самой большой и, увы, последней глупостью, которую я успела бы совершить в своей короткой жизни.
  Однако, не поддержать беседу тоже было бы невежливо.
  - Кто же это так жаждет моей смерти? - спросила я, осторожно пятясь.
  - А какая будущему трупу разница? - женщина сделала неожиданный выпад в мою сторону. Вот она еще говорит, а вот, в следующее мгновение, лезвие кинжала серебристой пчелой летит в мою сторону. Я поняла её намерение по выражению глаз, и успела уклониться, не принимая бой. Мы снова пошли по кругу. В её словах, конечно, был резон. Я вряд ли смогу долго выстоять против тренированной противницы. Собственно, в этом представлении роль моя была незавидна - потрепыхаться для вида, и покорно умереть, чтобы уже в посмертии сказать: 'Я сделала все, что смогла'. Впрочем, что за упаднические мысли? Я еще жива!
  - А, может, хочу умереть, осчастливленная этим знанием? - я тактично не принимала бой. Противница настаивала.
  - Поверь, твое счастье - последнее, что нас интересует! - еще выпад. Я вежливо отказываюсь от навязчивого предложения. В конце-концов, быть такой приставучей просто неприлично!
  - Как невежливо, - кривлюсь я, уклоняясь в третий раз. - А еще и подло! - в последний момент я успеваю отпрыгнуть от размахавшейся ногами противницы.
  - Хватит бегать! - злится та. - Прими, наконец, бой!
  - Не хочу, - почти искренне улыбаюсь я. - Ваше удобство - последнее, что меня интересует.
  Противница моей иронии не оценила. Она вообще почему-то нервничала и торопилась. У меня вообще складывалось ощущение, что мое предполагаемое убийство было спланировано четко по времени, а она этот план нарушает. И сейчас ей, похоже, надоело со мной расшаркиваться. Молча, женщина кинулась на меня. Кинжал в её руке кровожадно поблескивал. Больше всего мен захотелось развернуться и с воплем 'мама!' кинуться наутек, потому как, похоже, меня всерьез собирались убивать. Останавливало лишь понимание откровенной глупости ситуации. Что может быть глупее, чем открывать врагу спину?
  Помнится, еще мой учитель истории говаривал: 'Итак, юная княжна, история на наглядных примерах учит нас тому, что открывая врагу спину вы не только даете ему пространство для любого маневра, но и ставите себя в заведомо проигрышное положение. Почему? Потому что совершать тактическое отступление и бросаться в паническое бегство - суть разные вещи...'
  Мысли вихрем пронеслись в моей голове, и потому, с трудом удержавшись от того, чтобы не зажмуриться, я осталась на месте. Противница, похоже, посчитала, что меня просто парализовало от страха. Однако, она оказалась неприятно разочарована, когда я ушла в бок от прямого удара клинком, и подставила ей подножку. Женщина, не удержавшись на ногах, отчаянно сквернословя, рухнула, увлекая меня за собой. Падая, я наугад пнула куда-то в тетку коленом, и весьма удачно выбили из её руки кинжал. Правда, и свой тоже потеряла, но не все коту сметана.
  Противница явно обиделась, и, оказавшись сверху, попыталась выцарапать мне глаза. Я в долгу не осталась, и принялась драть ей волосы.
  - Дрянь! - возмутилась она.
  - Корова! - отвечала я, пыхтя под немалым весом мужиковатой тетки.
  - Что-о?!
  В общем, началась самая обычная, самая грязная из всех возможных - женская драка. Мы обзывались, кусались, царапались, пинались и вообще пытались подстроить друг другу массу пакостей. Понимаю, поведение некняжеское, самой противно. Сцепились, как две дворовые девки за пригожего молодца. Но только благодаря этому я была еще жива. Противница куда сильнее меня, более тренированная, и, единственное, что меня спасало, так это то, что она об этом пока не вспоминала. Извечная женская суть брала верх: несмотря на все боевые тренировки - соперницам выдирают волосы! И все это с визгом, с руганью, всем весело, всем интересно...
  Я прекрасно понимала, что женщина сильнее, да к тому же, меня еще сдерживал с детства вбитый запрет на некняжеское поведение. Мы же благородные, мы не должны опускаться, и вести себя неподобно...
  Однако, в этом случае, мое положение оказывалось заведомо проигрышным. Оный проигрыш ознаменовал бы и мою смерть. Умирать же было обидно, и категорически не хотелось.
  Я вспомнила, как дрались девки на заднем дворе терема, зажмурилась, и, что было сил, вцепилась противнице в волосы, попутно кусая её за нос. Та громко и неприлично оценила ситуацию, пытаясь меня придушить и пнуть в печень.
  Я больше не была сдержанной и воспитанной княжной - такие хороши лишь для закрытых, хорошо охраняемых теремов, а в настоящей жизни, увы, не выживают. Сдавленно зарычав, я вцепилась ногтями в лицо женщины. Мы еще раз перекатились, на этот раз мне повезло: я оказалась сверху. Огласив окрестности переливчатым торжествующим воплем (примерно таким мой далекий-далекий предок сообщал о победе над врагом), я уселась на противнице, и принялась наносить ей хоть и неумелые, но сильные удары кулаком по лицу.
  Это была какая-то веселая, затмевающая все, злость. Мне нужна была победа и только она.
  Сидя в своем тереме, я никогда бы и подумать не могла, что способна на такое. Это было так низко, грязно, но в то же время так... живо! Веди я обычную, приторно-сладкую жизнь благородных девиц, я никогда бы и не могла подозревать, что существует еще и такая сторона монеты. Нет, это отнюдь не значит, что я начинаю резко огрублять манеры и подамся куда-нибудь воевать, бестолково размахивая мечом и крича патриотические лозунги. Вовсе нет! Я так и останусь хорошо воспитанной, благородной, сдержанной особой. Другое дело, что теперь я знаю, как бывает и по-другому...
  Все крики звучат всегда в самый неподходящий момент. Эту простую жизненную истину как-то рассказал мне наш волхв. Когда я попыталась оспорить это заявление, он привел мне на редкость убедительный пример. 'Вот представь,' - говорил он мне. - 'Стоишь ты над раненым, стрелу пытаешься из него вытащить. А тут к тебе без стука врывается посыльный и дурным голосом вопит, что Светлый князь возжелал немедленно тебя лицезреть. Что будет? Правильно, рука сама дергается, и либо загоняет стрелу еще глубже, либо же, наоборот, просто вырывает её с мясом. Какое уж тут, к Короеду, лечение...'. Представив себе все вышеописанное, я полностью прониклась точкой зрения волхва.
  Итак, все крики звучат всегда в самый неподходящий момент. Причем, они всегда отвлекают вас от чего-то важного. А если вы знаете кричащего, и еще не можете разобраться в своих эмоциях на его счет... В общем, крик 'Яра!' прозвучал удивительно не вовремя.
  Я знала, что нельзя оглядываться, что если оглянусь - потеряю и время и боевой запал. Но не обернуться, услышав этот голос, я не смогла. Поймала встревоженный взгляд разноцветных глаз, и тут же небо с землей поменялись местами. И вовсе не романтические чувства были тому причиной.
  Противница была гораздо опытнее, а потому мою заминку использовала как нельзя лучше для себя.
  Миг, и я обнаружила себя, стоящей неестественно прямо и даже боящейся дышать. Причина тому была проста: одной рукой мерзкая тетка бросала меня за короткие волосы, натянув их до предела, а кинжал во второй её руке щекотал моё горло. Надо же, а я даже не додумалась до того, что где-то на земле валяются целых два кинжала. Обидно, право слово. Впрочем, вокруг меня разворачивалось весьма занятное действие. Я ж исполняла в оном роль наблюдателя.
  - Надо же, сам Король почтил нас своим присутствием, - гнусаво и оттого еще более ядовито произнесли над моим ухом. Я пожалела, что всего лишь разбила гнусной тетке нос, а не выбила, скажем, зубы. Попробовала бы она тогда хоть что-нибудь прошепелявить!
  - Разве у нас есть общие темы для разговора? - удивленно выгнул бровь Колдун. - Княжна, право, я поражен выбором вашей компании.
  - Увы, эта компания выбрала меня сама, - я пожала плечами, делая вид, что нахожусь на светском приеме, а не на волоске от гибели.
  - Ну, так сообщите, что не желаете её больше видеть, - Колдун сложил руки на груди, намеренно игнорируя противную тетку. Ту такое обращение явно покоробила.
  - А что, Колдун, тебе разве не дорога твоя подстилка? - меня показательно тряхнули. Я пожалела, что не могу повернуться, и плюнуть на неё.
  - Ярослава, я вам настоятельно рекомендую покинуть столь сомнительное общество, - браво! Я ожидала от Колдуна всего, чего угодно, но то, что он так намеренно не будет обращать внимания на женщину... Да у бедняжки же скоро истерика случится.
  - Видите ли, Ваше Величество... Некоторые обстоятельства сложились таким образом, что в данный момент ваши рекомендации не вполне осуществимы... - туманно отозвалась я, чувствуя, как лезвие сильнее надавливает на горло.
  - А если я ей сейчас горло перережу, а? - от переживаний тетка гнусавила еще сильнее.
  - Как вы думаете, княжна, если эти обстоятельства сложатся таким образом, что с вами все же случится некая неприятность... Что остановит меня в таком случае? - я заметила, как напрягся Колдун, и почувствовала, как капелька крови поползла по шее вниз. Да что же это такое! Что им всем, медом намазано что ли? Сколько можно тыкать в меня всякими острыми предметами?!
  В общем, все мы находились в патовой ситуации. Колдун не может действовать, пока у моего горло кинжал. Тетка тоже не может меня прирезать, потому что я - её живой щит. Не станет меня, и за её жизнь никто не даст и медной монетки. Я же так вообще могу только мысленно возмущаться. Хотя...
  - Думаю, Ваше Величество, что ничего, - дипломатично отозвалась я. Никогда нельзя сомневаться в силе или героизме мужчины. Чревато, знаете ли. - Но один мой недавний знакомый, Ральф, обещал отдать мне долг жизни...
  Тонкие ноздри Короля-Колдуна дернулись, и по его глазам я увидела, что каким-то непостижимым образом он все понял. Вот только противница моя столь тонким складом душевной организации явно не обладала.
  Дальше события развивались настолько быстро, что остались в моей памяти лишь цепью картинок. Вот женщина напряглась, видимо, интуитивно что-то почувствовав. Вот тонкая серебристая струйка обвивает её запястье. Струйка превращается в полноценного призрачного волка. Призрачного-то, призрачного, однако челюсти он сомкнул с такой силой, что кровь брызнула в разные стороны. Под весом хищника рука с кинжалом пошла вниз, порезав мне шею, и скользнув по кости ключицы. Ну а потом уже и вся стая набросилась на женщину. Всего лишь за несколько мгновения волки разорвали её на такие клочки, что узнать их уже никто не сможет. Почти в тот же момент, как звери повалили тетку, я оказалась в крепких руках Колдуна. Стоять и вправду стало значительно легче, да и некая уверенность сразу появилась.
  Вожак хищников повернул ко мне испачканную кровью морду.
  - Долг уплачен, Ральф, - церемонно кивнула я.
  - Брось, княжна, - оскалился он. - Она была среди тех, кто подверг нас этому ужасу. Нам было приятно. Так что, если еще когда-нибудь будешь между жизнью и смертью - зови. Волки своих не бросают.
  Дружески кивнув мне на прощанье, он коротко взвыл, и на третьем прыжке, как и в прошлый раз, стая растворилась в воздухе.
  Мне не хотелось оборачиваться. Потому что там, сзади, стальными руками меня поддерживал самый непостижимый из всех мужчин, кого я знала. Однако, закаленная всеми прошедшими событиями, я нашла в себе мужество повернуться.
  - Вы все же нашли меня, - улыбнулась я.
  - А ты сомневалась?
  Я смотрела в разноцветные глаза, и понимала, что не должна видеть в них то, что видела. Понимала, что сейчас сама скажу что-нибудь такое, о чем впоследствии буду очень и очень жалеть, потому что зачем нам надо это знать?..
  Так и не придумав ничего лучшего, я просто свалилась в обморок. Видно, силы оставили меня окончательно.
  
  Глава 5
  
  И снова я шла по лесу. Как, почему, зачем - не знаю. Вообще не имею ни малейшего понятия, однако твердо могу сказать, что лес мне надоел! Видно, я настолько надоела Колдуну, что он решил сбежать, пока я без сознания. Решение, с которым я пусть и не согласна, зато вполне могу понять. Только это не отменяет вопрос: что мне теперь делать? Не иначе как для разнообразия у моих ног начиналась тонкая извилистая тропинка. Решив, что бояться после всего, что было - глупо, я смело пошла вперед. Надо сказать, приятная прогулка длилась недолго, и закончилась тогда, когда я набрела на небольшую полянку. Открывшаяся картина заставила меня в ужасе застыть на месте. Первое, что я увидела - стая огромных серебристых волков, которые по очереди, по кусочку отрывали куски плоти от мужеподобной женщины. Она не вырывалась и не кричала, только в глазах её была обреченность. Там же, только чуть в стороне, стоял лесник с топором, засевшим в груди. С хрустом выдернув его, мужчина медленно пошел ко мне:
  - Руби, княжна, бей еще...
  Я, наконец, заставила себя двигаться. Единственное, на что меня хватало - это пятиться, жадно хватая ртом воздух. Хотя больше всего на свете хотелось сесть, закрыть глаза и бессильно разрыдаться. Да, оба они были мерзавцами, но умерли они при моем участии, а лесник - тот и вовсе от моей руки... Ощущать себя убийцей, и понимать, что наказание заслужено было поистине ужасно.
  Но потом, вдруг, откуда-то сверху голосом Колдуна полилась песня. Больше всего она напоминала колыбельную.
  Я приду бестелесым образом,
  Темной ночью к тебе приду,
  Позову еле слышным голосом,
  Темных снов отгоню череду.
  
  Я приду безответным призраком,
  У кровати твоей постою.
  Я когда-то ведь был знаком
  С Той, стоящею на краю.
  
  Я приду к тебе, милая, нежная,
  Мне запоры, поверь, по плечу.
  Ты - река моя, ты - безбрежная,
  Я сквозь стены к тебе прилечу.
  
  Я приду к тебе, верь, моя милая,
  В сладкой неге июльской тиши,
  Я приду к тебе грозами, ливнями,
  Ты окно закрывать не спеши!
  
  Я приду к тебе, длинной дорогою,
  Ты глаза побыстрей закрывай.
  Ты не будешь такою строгою,
  Коль найдем наш потерянный рай.
  
  А пока бестелесым образом
  Темной ночью к тебе приду,
  Позову еле слышным голосом,
  Темных снов отгоню череду...
  
  Я закрыла глаза, не желая видеть окружающее. Колыбельная словно бы смывала с меня весь испытанный ранее ужас. Я шла вслед за голосом, ставшим для меня путеводным маяком.
  Странный шум заставил меня открыть глаза; голос стих. Я застыла на песчаном берегу, едва сдерживая восторженный визг. Я впервые видела море! Оно было глубокого сине-зеленого цвета, и ленивыми волнами ласкало песок. Небо, всех оттенков голубого и черничного, освещал багровый закат, и казалось, что уставшее раскаленное солнце с наслаждением опускается в море, чтобы следующим утром выйти оттуда молодым, обновленным...
  Задыхаясь от восторга, я пробежала по шелковистому песку. Вокруг не было никого и ничего, кроме меня, песка, неба и моря. Да почему бы и нет? Если это - единственные мгновения свободы в моей жизни, то почему я не могу использовать их так, как хочу?
  Отбросив все сомнения, я скинула платье, и бросилась в море. Это было потрясающее ощущение! Полная свобода, полное одиночество, где я - одновременно и капля, среди сотен таких же, и центр мироздания. Я не задумывалась о том, где нахожусь: во сне или наяву. Это было бы слишком приземлено, такие мысли сразу бы вернули меня к действительности. А мне хотелось впитать эти упоительные мгновения, оставить их в закрытом уголке сердца, куда я могла бы возвращаться в будущем. Что-то, что будет только моим, куда посторонним не будет хода.
  Море исцеляло и тело и душу. Оно дарило радость, покой, надежду. Раскинув руки, я медленно дрейфовала по водной глади. Солнце уже полностью скрылось, и небо понемногу темнело. Один раз мне показалось, что я вижу на берегу темную мужскую фигуру. Однако, приглядевшись, я поняла, что это просто игра теней. На мгновение мне даже стало жаль: так хотелось разделить свой восторг с кем-то. Но море не разрешало грустить в его присутствии, и вот я, уже совершенно освоившись, со счастливым визгом ныряю на небольшую глубину.
  Вдоволь наплескавшись, я выбралась на берег, прихватив на память небольшую ракушку. На небе безраздельно властвовала полная луна - таинственная и загадочная - она весь мир вокруг делала таким же. Крупные южные звезды, похожие на виноградные гроздья, весело перемигивались друг с другом. Сам воздух, казалось, дышал волшебством. И в этот момент еще одна безумная мысль постучалась мне в голову. Не давая себе времени на раздумья, я не замедлила её осуществить. Сегодня мне так хотелось сказки, что я решила сама стать её частью. Вряд ли кто из живущих ныне женщин может с затаенной гордостью вспоминать, как лежала обнаженная на серебристом песке и загорала при свете луны. Теперь у меня будет и такое воспоминание. Это было волшебство только для меня, моя личная сказка, которая теперь навсегда останется со мной.
  Едва я успела это подумать, как почувствовала в своей руке сильную мужскую ладонь. - Пора просыпаться, княжна, - тихо сказал мне Колдун. Я встала, не забыв взять ракушку. Я не стыдилась своей наготы, потому что ведь это сон, а чего можно стыдиться в своих грезах? Я не испытывала сильного сожаления, что чудо кончается, потому что теперь он будет всегда со мной. И я очень хотела посмотреть в разноцветные глаза Короля, чтобы сказать ему самое искреннее, самое сердечное спасибо из всех, что я когда-либо произносила в своей жизни. Потому что он сделал мне самый лучший подарок, о каком только можно было мечтать...
  А потом я пошла сквозь время и миры, с интересом разглядывая самые разные ветки Древа, мелькавшие передо мной. Мне не было страшно, потому что я чувствовала крепкую теплую руку Короля. Он ни за что не дал бы мне упасть или потеряться. Я наконец-то ему доверилась...
  Наконец, путешествие мое закончилось, в глаза ударил свет, и все еще сонно жмурясь, я открыла глаза, чтобы встретиться с удивительно теплым взглядом Его Величества.
  - Доброе утро, княжна, - произнес он.
  - Доброе утро, княжна, - произнес он.
  - Доброе утро, - отзываюсь, призывая себя вспомнить о приличиях, кои ясно говорили о том, что так долго смотреть в глаза постороннему мужчине просто невместно!
  Впрочем, о каких приличиях могла идти речь, если голова моя удобно устроилась на коленях мужчины, а ладонь он держал в своих руках? О ужас, какой позор... И вдвойне позор от того, что мне это нравится! Все, теперь я могу считать себя падшей женщиной. И вообще, уместно ли благодарить его за этот чудесный сон?
  Когда я боролась за свою жизнь там, в лесу, все было просто и понятно: вокруг враги. А здесь? Чего он добивается? Каковы его цели? Ничего, совершенно ничего не понятно. Все зыбко, все странно, ни одного слова напрямую, сплошные домыслы...
  - Как вы себя чувствуете? - поинтересовался Колдун, вторгаясь в сумбур моих мыслей. И, не отпуская, кстати сказать, руку. Вот и как мне с ним себя вести?
  - Благодарю вас, прекрасно, - улыбнулась я, и поняла, что не вру. Ничего не болело и даже не ныло, во всем теле была потрясающая легкость, настраивающая на несколько игривый лад. - Вы просто волшебник, Ваше Величество.
  - Колдун, - поправил он меня. - Кстати, как вам понравилось ваше маленькое путешествие? - со свойственной ему прямотой поинтересовался мужчина. - Закатное море в это время года весьма приятно.
  - О... - я даже не сразу нашлась, что сказать. Умеет же этот человек вогнать в ступор одной фразой!
  - Но поистине чудесны были вы, Ярослава, загорающая под лунным светом, - он улыбнулся, наслаждаясь произведенным эффектом и моим замешательством.
  Мне же захотелось провалиться сквозь кровать и пол. Дух-Хранитель, как же стыдно! А ведь я искренне думала, что это мой сон, и я одна там! С другой стороны, именно сном это и было... и с какой радости я должна его стыдиться? Это было не наяву, а сновидения - вещь зыбкая и ненадежная. В общем, когда я отвечала Королю, на моем лице не было и следа того сумбура, что был в мыслях. К тому же, я не раз восхищалась манерой Колдуна вести беседу, так почему бы мне у него не поучится? В будущем очень даже может пригодиться... Так что, я была спокойна и безмятежна.
  - Если мы забудем о том, что подглядывать все же нехорошо... Ваше Величество, примите мою самую горячую благодарность. Море было просто потрясающе! Но сколько же я проспала?
  - Не беспокойтесь, княжна, всего лишь сутки, - он слегка изменил положение, устроившись поудобнее.
  - И все это время вы... - я не смогла удержаться от того, чтобы не спросить, но, только произнеся вслух, поняла, насколько мой вопрос неуместен и компрометирующ.
  - Что я? - с лукавой улыбкой спросил Колдун, прекрасно понимая причину моего замешательства. Я упорно отводила взгляд, стараясь не смотреть на мужчину. Получалось плохо. В моем положении самоконтроль вообще как-то плохо срабатывает.
  - Вы... Лечили меня! - я попыталась выкрутиться из щекотливой ситуации, однако сделала это так по-детски и неизящно, что просто смешно. Вот и Колдуну весело. А мне что, прямым текстом спрашивать его о том, провели ли мы это время вместе в одной кровати? Нет, конечно же, ничего такого не было, но сам факт!
  - Вы не то имели ввиду, - замечает он. Меня так и подмывает спросить: какого Короеда он издевается, если и так понимает о чем я? Однако я молчу, чувствуя себя летописным Дубом Лещевичем на допросе.
  История эта в равной степени грустна и поучительна. Происходила она уже в наши дни, а потому коварные летописцы еще не успели ничего исказить. Жил в нашем княжестве юноша, как он сам считал, достоинств немыслимых. Был он не то, чтобы героем, уж точно не чета древним, однако, пару подвигов совершить все же умудрился. В первый раз он вывел из лесу заплутавшего батюшку со свитой. Все бы было хорошо, если бы не сам герой сперва завел их в непролазное болото, и только потом, ценой неимоверных умственных усилий, не сумел вывести. Я тогда во всем этом не участвовала, потому как находилась во вполне привычном для себя состоянии - то есть в плену. Второй подвиг юного героя тоже был впечатляющим. Он умудрился сорвать покушение на боярина Посвистова. Сделал Дуб это в своей неповторимой манере. В праздник Цветения герой несколько перебрал с наливкой, а потому очень напоминал перебравших нектара пчел. По-крайней мере, шел (точнее, нес себя) он так же криво, да и еще и жужжал весьма похоже. Вот это жужжание и повлияло на исход дела. Ибо той ночью к боярину подослали наемного убийцу. Причем, не кто-нибудь, а его драгоценная молодая жена, которая хотела стать единоличной хозяйкой всего боярского добра. Наемный убийца был самым дешевеньким и завалящим (ибо будущая вдова была скупа до неприличия), а потому страдал очень редкой в наших краях боязнью. Пчел. Родом он был откуда-то из Красной Пустыни, и вот там, еще в розовом детстве, его покусали тамошние пчелы, которые, надо сказать, не чета нашим. Ибо крупнее раза в четыре, а яд их хоть и не убивает, зато заставляет место укуса ужасно напухать и чесаться. Так вот, не знаю каким алкогольным ветром в голову героя надуло решение пожужжать, но желание он свое осуществил. Услышав его, несостоявшийся убийца впал просто в неконтролируемую истерику. После чего был препровожден даже не в пыточные застенки, а в дом скорби, ибо настолько повредился умом, что сам возомнил себя пчелой...
  Но это так, факты жизнеописания. А вот сам Дуб после этого возомнил себя самым что ни есть настоящим героем. То есть начал вести жизнь на редкость праздную и разгульную. Вот и попал однажды не в самую хорошую компанию в одной корчме. А там наш Тайный Приказ всех и повязал. Ибо была то группа заговорщиков, обвиняемых в измене родине. Сведения секретные да тайные повадились негодяи продавать Восточным султанатам. Из-за них, кстати, меня тогда и похитили, так что жалости никакой я к ним не питаю. Так вот, с самим заговорщиками особых проблем не было, раскололись они быстро, уже при виде пыточных инструментов. А вот Дуб молчал. Как с ним наш штатный палач не бился - молчит и все. Правда, происходило это отнюдь не из героизма, а по причине простой и в чем-то грустной. Дело в том, что Дуб умер. Как показало вскрытие - перепил настолько, что сердце не выдержало. Такая вот печальная история...
  История эта промелькнула в моей голове за считанные мгновения, а Король-Колдун тем временем ждал ответа.
  - Вообще, вы правы. Я хотела поинтересоваться о другом. Неужели все это время я проспала на ваших коленях? Должно быть, это утомительно... - да! У меня получилось! Я смогла сказать это даже не смущаясь.
  - Нет, - Колдун покачал головой. Голубой глаз его искрился весельем, карий оставался для меня загадкой. - Вам, по всей видимости, начал сниться какой-то кошмар. Вот тогда я и решил организовать вам небольшое путешествие.
  - Очень мило с вашей стороны, - улыбнулась я. - Вот скажите честно, - не делая паузы, продолжила я. - Почему вы меня похитили? Деньги? Право, это смешно. Я не думаю, что вы настолько бедны. Возможность развязать войну? Но зачем? Ваши земли богаты и плодородны, у вас большие территории. К тому же, война вам совершенно невыгодна: против союзнической армии вы не выстоите. А моя жизнь, увы, не настолько ценна, чтобы я могла послужить вам живым щитом. Незаменимых нет. Тогда что?
  - Я думал, что вы поинтересуетесь этим раньше, - неожиданно улыбнулся Колдун. - Однако, в прошлый раз, когда мы говорили об этом, вы вполне удовлетворились денежной причиной. Почему же теперь вы считаете, что это не так?
  - Право, Ваше величество, я чувствую себя на допросе, - в ответ улыбнулась я. - Может, потому, что я узнала вас лучше, и поняла, что подобные методы добычи денег для вас слишком... грубы? А может потому, что слишком много внимания уделяется моей скромной особе? В любом случае, сейчас отговорка деньгами меня не удовлетворяет. Мне интересна настоящая причина.
  - Наследниц и дочек правящих особ вообще похищают постоянно. Кто этим не занимался? - начал Король. - Это и действенный способ добавить золота в казну, и возможность заключить некоторые соглашения на своих условиях, и даже своеобразное развлечение. В общем, это вполне нормально в нашем мире. Поверьте, за время своего правления я повидал немало самых разных благородных девиц в стенах своего замка. Да и золота, тут вы правы, поднакопил достаточно. В моем случае, княжна, причина проста до безобразия. Любопытство. Да-да, не удивляйтесь. Слава о вас, как о девице умной, рассудительной и весьма политически-активной давно вышла за пределы Княжества. Надо сказать, такой смеси я ни разу не видел. Если девица была умной - значит, она все время посвящала чтению, и совершенно не интересовалась окружающим миром. Если девица была рассудительной - она всех вокруг мучила своими поучениями о том, как жить правильно. Но большинство из них были в равной степени глупы, высокомерны и истеричны. И уж точно никто из них не интересовался политикой просто потому, что все они интересовались только одним - как бы выгодно выйти замуж. Вы не поверите, жертвой скольких домогательств я стал за это время!
  Услышав последнюю фразу, я начала тихонько подхихикивать, красочно представив себе, как толпа девиц в неглиже активно ломится в спальню Короля.
  - Поверьте, Ярослава, ничего смешного. Иногда мне всерьез приходилось опасаться за свою жизнь и достоинство, - Колдун уже и сам улыбался - искренне и открыто, так, как я никогда не видела. Я даже замерла, боясь спугнуть это мгновение.
  Однако, Король, он и есть Король, и никогда не забудет о делах насущных. Улыбка его погасла, и он посмотрел на меня серьезно и строго, разрушив всю идиллию.
  - А теперь, княжна, расскажите мне все в мельчайших деталях: что с вами произошло с момент похищения из моего дворца?
  - Но вы же Колдун, - засопротивлялась я. - Что вам стоит прочесть мои воспоминания?
  - Воспоминания - вещь обрывочная и ненадежная. Они перемешаны, хаотичны и не всегда понятны. Общую картину я понял, однако сознание человека - далеко не книга, и читать его невозможно. Так что, не пропуская ничего, рассказывайте, Ярослава.
  Я вздохнула. Говорить отчаянно не хотелось. Море, оно словно бы действительно лечило душу. Однако, я понимала, что должна говорить. Потому что только так мы сможем понять кто наш противник. Да и, сказать по правде, мне было очень тяжело возвращаться к прошедшим событиям. Я словно загнала их в маленький, запертый на замок, чуланчик на задворках памяти, а теперь должна добровольно к ним вернуться. Я заставила себя подняться, и, поплотнее закутавшись в одеяло, начала говорить.
  Большого труда стоило описывать произошедшее ровным и спокойным голосом, но у меня получилось. Даже несколько суховато вышло. Естественно, настроение мое испортилось, и больше всего на свете я хотела остаться в одиночестве. То, что случилось со мной за последние дни, глупо было прятать на дне памяти, я поняла это только сейчас, проговаривая, избавляясь от тяжелого груза. Теперь это стало опытом, довольно ценным, надо признать. И требовало тщательного осмысления. Нужно было понять: что во мне изменилось, что я о себе не знала, и как теперь со всем этим жить? Но все это было осуществимо только тогда, когда я окажусь в блаженном одиночестве.
  А сейчас, пересиливая себя, я говорила, не глядя на Колдуна. Я не хотела его жалости, более того, боялась её. И он, словно бы понимая это, молчал, давая мне беспрепятственно выговориться. Наконец, я закончила рассказ, замолчала и только тогда решилась бросить взгляд на мужчину. И замерла, сраженная выражением его глаз. Там не было жалости, которой я так боялась. Скорее там было... восхищение? Да, именно восхищение и еще понимание. И я была благодарна ему за это. За то, что не пытался неуклюжими словами лезть мне в душу. За то, что сумел выразить поддержку без слов. За это восхищение, в конце-концов, ведь каждой женщине хочется, чтобы восхищались не только её внешностью (а какая она у меня сейчас и представить страшно), но и поступками... Мы посидели в тишине еще какое-то время. Каждый из нас полностью ушел в свои мысли. И у обоих они были не самые радостные.
  - Ярослава, - наконец подал голос, напряженно размышляющий Король. - А когда точно появился Рейналд в момент вашего похищения?
  - Уже в тот момент, когда мы исчезли, - припомнила я. - Но все происходило очень быстро. Однако Рейналд даже успел метнуть нож.
  - А когда вы оказались на месте, похитительница казалась раненой? - задал другой вопрос мой собеседник.
  - Нет, - подумав, ответила я. - Тогда я не придала этому значения, но сейчас точно скажу - нет. Она очень быстро меня спеленала. Хотя я и сопротивлялась. Но если подумать, то Рейналд вполне мог и промахнуться.
  - На том месте его ножа мы не нашли, - заметил Колдун.
  - Ну тогда нож просто мог застрять в смещающемся пространстве, и не успел долететь.
  - Промахнулся, застрял... - пробормотал Король. - Но, княжна, вы меня поражаете. Откуда выводы о пространстве?
  - Видите ли... - замялась я. Очень уж не хотелось мне выглядеть в его глазах глупой, рассуждая о вещах в которых мало смыслю. - Об этих перемещающих предметах я узнала только о вас, и невольно задумалась о принципе их действия, хотя и почти ничего не понимаю в магии. Однако, я видела перемещение своими глазами, и даже поучаствовала в нем, пусть и принудительно. И вот, совместив то, что узнала о вас, и то, что сама видела, я пришла к выводу, что такое перемещение возможно лишь в том случае, если один пласт пространства замещается на другой... - я опустила глаза, боясь, что меня сейчас высмеют за глупые предположения, не имеющие связи с действительностью.
  - Примите мое восхищение, княжна, - наклонил голову Колдун. Я недоверчиво взглянула на него, но он был абсолютно серьезен.
  - Бросьте, - улыбнулась я, хотя было очень приятно, чего уж греха таить. - Но вы ведь не просто так интересовались появлением Рейналда?
  - Пока это лишь мои догадки, - ответил Колдун. И я поняла - больше не скажет ни слова, пока сам не разберется во всем. - Ярослава, поймите, еще очень рано делать выводы. Я послал отряды стражников - прочесать лес и проверить дом, который увидел в ваших воспоминаниях, но, боюсь, что там мы уже никого не найдем. Сами понимаете, оставлять следы - не в интересах нашего загадочного противника.
  - Хорошо было бы иметь дело с глупым врагом, да? - грустно улыбнулась я.
  - Княжна, смотрите не вещи проще. Умный враг говорит о том, что вы тоже не глупы, - ободряюще сказал Король.
  - Кстати, но как вы смогли найти меня в том лесу? Мне сказали, что он закрыт от магического поиска! - вспомнила я.
  - Льщу себе надеждой, что я все-таки не захудалый деревенский Колдун. Ведь главное - что нашел. А уж как - позвольте оставить профессиональный секрет при себе, - ловко ушел от ответа мужчина. Его право, он не обязан быть абсолютно откровенным со мной. - Я рад, что вы поправляетесь, Ярослава. Теперь вам нужно привести себя в порядок и позавтракать. На обеде я попросил бы вас присутствовать. Это важно. А теперь, княжна, вынужден откланяться - дела не ждут.
  - Подождите...
  Я посмотрела на него внимательнее, и только сейчас заметила на лице Короля признаки сильнейшей усталости. Да он же сутки не спал! Лечил меня... А я, увлекшись своими переживаниями, совсем не заметила, как ему тяжело! Ох уж это мальчишеское нежелание признаваться в собственных слабостях. А я? Тоже хороша! В самоупоении своими страданиями, даже не заметила, как плохо человеку, спасшему меня!
  Король был бледен, усталые глаза с полопавшимися сосудами, неожиданно проявившиеся мелкие морщинки в уголках глаз, тревожная складка между бровями и упрямые - в уголках губ... Сидит, слегка ссутулившись, чего никогда не позволял себе раньше. И всеми силами пытается продемонстрировать, что совсем не устал. Должно быть он уйму сил, в том числе и магических, потратил сначала на мой постоянный поиск, а потом и на такое быстрое лечение! А я даже и не поблагодарила его толком... Только сейчас я начала понимать, какой силой обладает сидящий передо мной человек. Но ведь даже она - не безгранична. И сейчас он держится лишь на силе воли и гордости.
  В моей душе переплелось столько чувств по отношению к нему, что я не выдержала, и совершила поступок, который посчитала бы крайне неприличным ранее. Я потянулась, и накрыла его руку, лежащую на кровати, своей. И попыталась вложить в этот жест все, что испытывала в тот момент: ободрение, искреннюю благодарность, сожаление, смущение, зарождающуюся нежность... Его глаза неуловимо потеплели. Даже карий, всегда такой холодный и загадочные словно бы осветился изнутри. На миг разгладилась морщинка между бровей. Он быстро повернул ладонь, сжал мою руку, поднес к губам и поцеловал. А потом быстро встал и вышел. Я осталась сидеть на кровати, прижав руку к груди, в которой отплясывало какой-то бешенный танец сердце...
  
  Однако, я быстро встряхнулась. Сейчас у меня не было ни времени, ни желания копаться в себе. Я по натуре была не тем человеком, который подвержен приступам меланхолии и напряженного раздумья о смысле жизни, потому как искренне верила, что его нет - а значит, и печалиться тут не о чем.
  И уж тем более я никогда не была подвержена внезапным влюбленностям. Исторические примеры, на которых я была воспитана, ясно говорили об опасности подобных чувств. Например, история о княжне Леле и её возлюбленном Михее - весьма жизненная и поучительная.
  Много времени назад жила моя предшественница - княжна Леля. Девица в высшей степени мечтательная и романтичная. В деревьях она видела Змеев, в лягушках - заколдованных принцев (от постоянного целования оных она щеголяла вечными и неизбывными, как глупость, бородавками), а из тыкв пыталась выдалбливать кареты. Батюшка-князь особого внимания на пристрастия дочери не обращал - не буйно сходит с ума, и ладно. Хотя, он вообще был на редкость невозмутим - помнится, когда на княжество напали очередные враги, он даже не соизволил к ним выйти и собрать войско вообще. Враги, озадаченные и глубоко обиженные таким невниманием, сочли его тактической хитростью, и решили на всякий случай капитулировать. Кроме всего прочего, тогдашний князь был еще на редкость жизнерадостным, а потому даже не оставлял надежды выдать свою дочурку замуж за какого-нибудь глуховатого и подслеповатого принца, потому как приданное за Лелей было положено немалое. Но, несмотря на это, желающих пока так и не находилось.
  О странных пристрастиях Лели не знал только ленивый, в народе о них сложили немало скабрезных частушек и потешных историек. Сама княжна об этом знать не знала, и вполне счастливо жила с собой в своем мире, полном тыкв и лягушек.
  Но люди у нас не без выдумки, а любителей быстрого обогащения так и вовсе не счесть. Вот и нашелся такой в нашем княжестве - выпивоха, мот и жуткий бабник - Михей. Был он беден, как бродячий пес, однако смекалист, и за что-то активно любим женщинами. Так вот, день, когда он однажды внезапно протрезвел, стал для него поистине судьбоносным. Ибо тогда Михей впервые узнал в какой стране живет, имена князя, княжны, а также о необычных увлечениях последней. Выпив, для лучшей работы мысли, Михей буквально сразу был озарен идеей, которая после второй кружки была признана им гениальной.
  Итак, был обычный теплый летний денек. Княжна Леля по своему обыкновению, с тыквой подмышкой, отправилась на обильно поросший водорослями и покрытый тиной пруд, в коем в изобилии водились принцы-лягухи. Поскольку, княжна была натурой романтичной, такие мелочи, вроде определения пола лягушки, её совершенно не волновали. И все земноводные по умолчанию признавались ею мальчиками. Сами лягушки, кстати, уже узнавали странноватую княжну в лицо, и категорически отказывались выходить и квакать в её присутствии. При приближении княжны пруд настороженно замирал. Леля, однако, ничуть не расстраивалась. Она ставила на принцев сети. Ибо, по иронии судьбы, оказалась не только мечтательной, но еще весьма упорной и предприимчивой.
  Картина рисовалась интригующая. Девица сидела на каменистом бережку и упоенно долбила тыкву, распевая при этом на редкость неблагозвучную песню. Лягушки молчали и прятались. Им вообще было очень страшно. Но еще они знали и о том, что без добычи княжна не уйдет, а потому, почти перед самым её уходом выбирали одну жертву, и выкидывали несчастного теоретического принца прямо в руки Лели. Та профилактически его обцеловывала, результат не получала, печалилась и уходила обратно в терем. До следующего дня. Тут надо заметить, что ни охрана, ни мамки-няньки княжну уже давно не сопровождали. Какой смысл, если все и так знали, где она находится? Да и вообще, кто на неё позарится?
  Итак, Леля проводила свой привычный день, а в соседних кустах, тихо, но выразительно сквернословя, возился Михей, спьяну усевшийся на муравейник. Он вообще уже сожалел о своей идее и считал, что княжна таких мучений не стоит. Особенно, когда, воспользовавшись оказией, рассмотрел её одухотворенно-бородавчатое лицо. Но глоток самогона быстро примирил героя с жизнью, и Михей, тщательно высмотревший на этот раз отсутствие муравьев, принялся выжидать удобного момента. Оный выдался нескоро. Песенный репертуар у княжны оказался поистине неиссякаемый. Причем все распеваемые ею баллады были заунывны и протяжны, как вой замковых привидений. Да и тыква все никак не кончалась. Наконец, удовлетворившись выдолбленным нечто, что в равной степени походило на полурассыпавшийся песочный куличик и обгрызенную мышами тыкву, княжна потянула сеть, расставленную в пруде.
  Оттуда ей в руке вылетел бледно-салатовый от страха молоденький лягух. Увидев радостно скалящееся лицо княжны, он потерял сознание и изобразил предсмертную агонию. Княжна сочла это добрым знаком, и приготовилась к поцелую. Михей же, уже давно придремавший в кустах, был разбужен жестоко. Дело в том, что его нос чем-то приглянулся пролетавшей по своим делам пчеле. Видно, из-за красноты она приняла его за какой-то диковинный цветок. А потом и разозлил её чем-то. Вероятно, отсутствием нектара. Так что, пчела выразила свое негодование жестоким и подлым укусом. Михей проснулся очень сквернословно.
  Княжна, недоумевающее посмотрела на лягушонка:
  - Что? - грозно поинтересовалась она.
  - О, прекрасная княжна, - нашелся Михей, зажимая нос и отчаянно гундося. - Ты нашла меня, нашла своего принца!
  - Ах, принц, - кокетливо захлопала глазками Леля. - Я вас сейчас поцелую! И вы вновь станете человеком.
  Больше всего Михею сейчас хотелось стать кувшином медовухи, но он мужественно переборол свое желание.
  - Да, моя прелестница! Я стану человеком, и женюсь на вас, моей спасительнице!
  - Ах, - княжна затрепыхала ресницами еще активнее. Как она не могла понять, что голос исходит не из лягушки в её руках, а из кустов слева, я понять не могу по сей день. Видно, мечтательность как-то нехорошо бьет по мозгам.
  - Только, - продолжал Михей. - Расколдовывать меня нужно особенным образом. Ты должна поцеловать меня, затем отпустить и закрыть глаза. Досчитай до двадцати, и я встану перед тобой добрым молодцем!
  - Точно встанете, принц? - подозрительно осведомилась княжна. - Так давайте же заключим с вами устный договор о намерениях.
  - Что? - подавился Михей, отхлебывающий в это время из фляжки. Как уже говорилось ранее, княжна была все-таки княжной, а потому воспитание тоже оставило тяжелый отпечаток на её образе мыслей. Девица могла быть глупа, как березовая чурка, однако своего никогда бы не упустила.
  - Вы, принц, прямо здесь и сейчас поклянетесь своими бородавками, что по превращению моими усилиями вас в человека, немедленно берете меня за руку, идете и женитесь!
  - А... э... конечно же, о моя прекрасная избавительница! - совладал с собой Михей. - Я сам не мог бы и мечтать о подобном, слишком уж вы прекрасны!
  - Принц, - подозрительно ласково попросила Леля. - Клянитесь. Я жду. А то не поцелую.
  - О нет! - драматично взвыл Михей. Клясться ему почему-то не хотелось. Видно, из мужской солидарности к бедному лягушонку, уже полузадохшемуся в нежных, натренированных тыквами, ручках княжны. - Прекрасная дева, не бросай меня на верную погибель в пучинах этого болота!
  - Женишься? - надоело ждать Леле. Она показательно встряхнула лягуха. Тот слабым голосом квакнул, но дергаться не решился.
  - Женюсь! - отрезал Михей.
  - На мне? - дотошно уточнила княжна.
  - На вас, о свет сердца моего, - томно вздохнул мужчина, вспоминая красотку, с которой провел последнюю ночь.
  - Сразу после превращения? - гнула свою линию княжна.
  - Да хоть прямо сейчас! - взвыл Михей, которому уже изрядно надоела вся эта возня. Он уже был готов жениться хоть на лягушке.
  - Целую, - честно предупредила княжна. В точности выполнив указания Михея, она принялась считать до двадцати. Несчастный, обретший наконец свободу, лягух прополз немного, и замер, находясь в настоящем обмороке. Михей, выпрыгнувший из кустов, деликатно отпихнул его подальше, и предстал перед княжной во всем своем сомнительном великолепии многолетнего запоя, перешедшего уже в жизненную философию. Леля придирчиво осмотрела предложенное, и выдала суровый вердикт:
  - Не похож.
  - На кого? - изумился Михей.
  - На принца - уперла руки в боки княжна.
  - Так я ж лягушкой сколько времени был! - взвыл Михей, почувствовавший, что гениальный план дает сбой.
  - Ладно, - смилостивилась княжна. - Пошли жениться.
  - О, моя высокородная зано...зазноба! Не пристало ли нам сперва зайти к вашему батюшке, дабы испросить его, отцовского, дозволения и благословения на наш брак? - на самом деле героя интересовал лишь размер приданного, но он благоразумно решил об этом княжне не сообщать.
  - Дело говоришь, - решила та.
  В общем, князь и на этот раз повел себя весьма флегматично. Он сказал, что раз дождалась княжна своего принца, вот пусть за него замуж и идет, а приданое княжны получит лишь первый ребенок, родившийся у новобрачных. После свадебного пира, коий отыграли весьма скоро, Михей страстно замычал, и поволок княжну в спальню, ибо выпил столько, что за женщину ему сошел бы и сундук.
  Прошло два месяца. Долгожданный наследник все никак не желал образовываться. До княжны медленно доходило, что возлюбленный её как бы и не совсем принц. Последними каплями стали две девицы, не самого скромного образа, коих притащил домой Михей. Громко хлопнув дверью (о головы незадачливых изменников), Леля вернулась к батюшке, и предалась печали. Пыталась даже повеситься от тоски, но потолочная балка не выдержала и переломилась пополам.
  Итог, как ни странно, был в чем-то даже счастливым. Ибо через пару дней в терем заявился мокрый и подозрительно зеленоватый юноша, который сообщил, что является на самом деле заколдованным лягушачьим принцем. А поскольку там, на пруде, клялись именно его бородавками, то княжна, как честная женщина, обязана выйти за него замуж. Ибо в человеческом облике подданные его просто не понимают. Новую свадьбу делать не стали. Народ итак знал, что Леля расколдовала-таки принца, и выскочила за него замуж. А потому, пару благословили, и отправили в принцев пруд. Новобрачные поцеловались... и оба превратились в лягушек. Кстати, из княжны она получилась вполне себе миловидная, и принц даже по-настоящему в неё влюбился.
  Мораль: ни к чему хорошему любовь не приводит.
  Развеселив и успокоив себя забавной историей, я поняла, что оттягивать неизбежное больше невозможно, и подошла к блестящей серебряной пластине в мой рост. Оттуда на меня взглянуло размытое отражение призрака, не иначе. Длинная белая закрытая ночная рубашка наводила на размышления о саване. Исхудавшее лицо с заострившимися чертами, темные глаза, ставшие еще больше, вызывали жалость, и намекали на то, что с едой в загробном мире дела обстоят не лучшим образом. Растрепанные короткие волосы, похожие на очень сердитого ежа, заставляли думать, что призрак не просто призрак, а, скорее всего, моровая дева, ну, или в крайнем случае - чума ходячая. Я скептически скривилась. Красоты в отражении не прибавилось. Теперь выходило, что призрак мучается еще и несварением желудка. Привести себя в порядок категорически не представлялось возможным. Но надо же было с чего-то начинать?
  Я решительно подошла к двери. Нет, выглядывать наружу я не собиралась. Не подобает княжне, чтобы её наблюдали в таком виде. Да и вообще, не хватало еще сердечных приступов у охраны...
  - Господа, - погромче провозгласила я. - А служанки мне не полагается? - тоже, конечно, не лучший вариант, однако оборудовать комнату обычным шнуром, с колокольчиком, находящимся в комнате прислуги, почему-то никто не удосужился. Вообще, я заметила, что находимся мы явно не в замке. Окна в моей комнате не было (видно, во избежание еще какого-нибудь оригинального похищения), однако кладка стен, как и цвет камня, были иными, равно как и убранство помещения. Здесь все было выдержано, скорее, в стиле гаремов восточных степей (а я и там побывала). Много дорогих пушистых ковров и легких газовых тканей. Приятные глазу цвета: небесно-голубой и цвета морской волны, песка и влажной земли, утренней зари и крови. Даже кровать была с балдахином! Всегда о такой мечтала - здорово спасает от гнусных летающих насекомых, коих в наших широтах немерено. В комнате была даже ширма для переодевания и столик с разными притираниями. В общем, радость для любой девушки.
  Интересно, внезапно подумалось мне, а это что - домик для тайных свиданий Короля-Колдуна? Тут же представилась какая-нибудь роскошная дворянка, сидящая на невысоком пуфике у столика, и умащающая кожу розовым маслом. А на кровати, полулежа, наблюдает за этим Король.
  Ну что за мысли? Неподобающе. Однако, я прямо почувствовала, как внутри разлилась желчь. Княжна, княжна, что вам за дело до личной жизни Короля? Самоувещевания не помогли. Наоборот, стать красивой захотелось до такой степени, что желание переросло в навязчивую потребность. Ну ничего, на обед я спущусь настоящей Светлой княжной: сдержанной, абсолютно здоровой, сияющей и красивой. А своего я добиваться умею. И никакая дворянка здесь сидеть не будет - потому что в этой комнате я.
  Новая служанка появилась, неся в руках большой поднос с едой, за что я сразу же испытала к ней искреннюю симпатию.
  - Здравствуйте, Светлая княжна, - скромно поздоровалась она. - Я - Иса, ваша служанка.
  И это были единственные слова за весь завтрак, что я от неё услышала, чему была рада. Девушка, не задавая лишних вопросов отщипнула по кусочку от всех блюд и отпила из чашки, видимо, ей заранее сказали о моих привычках.
  Наевшись досыта, я почувствовала себя счастливой и умиротворенной, что в мои планы отнюдь не входило. Однако, взгляд на свое отражение заставил меня подскочить и начать бодрым голосом отдавать приказания.
  - Итак, Иса, в первую очередь я хотела бы помыться, - море, конечно, было выше всяческих похвал, однако горячая лохань с травами и маслами - совсем другое дело.
  - Горячая вода уже готова, княжна, - произнесла Иса, забирая поднос. Через несколько минут в комнату действительно внесли большую деревянную лохань, и слуги принялись таскать в неё воду.
  Что и сказать - это было блаженство. Травы расслабляли и успокаивали, а масло делало кожу нежной и гладкой. Вслед за этим пришел черед платья - на этот раз оно было словно бы из моего сундука. Белая рубаха и красный сарафан в пол смотрелись на мне весьма неплохо. Вообще, у Короля какие-то нежные чувства к красному, он мне уже второе платье этого цвета предоставляет. Вот с волосами пришлось сложнее. Обычно, к такому наряду прилагалась толстая коса до пояса. Моих же хватило бы разве что на два витка и бант сверху. Однако, и тут мы нашли выход - голову украсили узким обручем с яхонтами, а сзади к нему привязали много разноцветных лент, как делали на моей родине. Так что, отсутствие косы хотя бы не так бросалось в глаза. И вообще, выглядела я очень по-княжески, если можно так выразиться.
  В общем, рассказываются все эти приготовления быстро, а на деле мы управились аккурат к обеду. Зато и цели своей я достигла. Король-Колдун, не доверяя охране, лично явился ко мне в комнату, дабы препроводить на обед.
  - Ярослава, - начал он, и по его виду я поняла: мои усилия не пропали втуне. Хотя, зачем мне это было нужно - объяснить я не могла. - Вы выглядите просто прекрасно.
  - Ваше Величество, благодарю, - я не смогла сдержать улыбки. Колдун предложил мне руку, и вот так, вместе, мы спустились в обеденный зал. И вот там меня ждала не слишком-то приятная неожиданность.
  - Его Величество, Король Южных земель и Светлая княжна Ярослава - наследница Княжеств! - звучно объявил церемониймейстер. А в зале стояла никто иная, как Ванхильда - Ледяная Королева. И взгляд, которым она смерила меня и Колдуна, мне очень и очень не понравился. Почему-то сразу захотелось повыдирать ей лишние волосы, как той, съеденной волками тетке.
  - Её Величество Ванхильда, Королева Эльтхейма! - продолжил надрываться голосистый мужик.
  Тут нужно сделать небольшое отступление, и сказать, что с Ванхильдой я была знакома и раньше, а слышала о ней и того больше. Начать хотя бы с того, что обладала она на редкость скверным характером, была жестка и жестока, являлась довольно сильной колдуньей и слыла одной из самых недоступных невест материка. Правила Ванхильда самым большим из северных королевств, однако, это не делало его богаче. Возможно, делу процветания страны мог бы помочь выгодный династический брак, однако королева была на диво самостоятельна в вопросах управлением государством и на диво холодна в делах сердечных. Собственно, поэтому её и прозвали Ледяной. Кажется, прозвище принадлежало какому-то менестрелю, но доподлинно это неизвестно. И сейчас Ледяная Королева буквально пожирала глазами мужчину, держащего меня за руку.
  - Здравствуйте, Ваше Величество, - Колдун изобразил легкий наклон головы.
  - Доброго вам дня, - изобразила я улыбку ядовитой степной кобры.
  - Ваше Величество, Светлая княжна, безмерно счастлива вас видеть, - ответила нам Ванхильда. Хотя по её глазам можно было понять, что меня она рада была бы видеть лишь на погребальном костре. Я теснее прижалась к Королю, и по улыбке гостьи стало ясно, что перед сожжением она лично бы меня отравила.
  Я поймала себя на мысли, что прикидываю, как Ванхильда бы смотрелась в той комнате, что занимаю сейчас я? Выходило, что очень даже плохо. Она ну совершенно не вписывалась в яркие, по-степному сочные цвета комнаты. Северянка, у неё и красота была такой же - холодной, северной. Ярко-голубые глаза, похожие на льдинки, снежно-белые волосы. И платье было такое же - цвета северного моря.
  - Ваше Величество, - обратилась я к Колдуну. - Что же вы не сказали, что за обедом у нас будет высокая гостья?
  - У вас? - переспросила королева, не забывая, впрочем, светски улыбаться. Судя по тому, что улыбка все добрела и добрела, Ванхильда мысленно составляла для меня подробный список пыток.
  - О, - небрежно взмахнула рукой я. - Я гощу здесь с дипломатическим визитом уже неделю.
  - Какие же вопросы вы обсуждаете так долго, княжна? - равнодушно (или успешно делая вид) полюбопытствовала Ледяная королева.
  - Ах, Ваше Величество, - многозначительно улыбнулась я. - Давайте позволим каждому иметь свои маленькие секреты? Например, посол Каменного Архипелага гостил у вас месяц...
  - Конечно, - светский оскал королевы был холоден и ядовит. - Ох уж эти маленькие секреты - они придают пикантности жизни любой женщины...
  - Не понимаю, о чем вы, - с невинным видом безмятежно соврала я. Желание вцепиться нахальной дамочке в волосы отдавалось зудом в кончиках пальцев.
  Что-то со всеми этими приключениями я начала терять хватку дворцовых разговоров. Не спорю, быть ближе к природе иногда хорошо, но в моем случае - чревато. И дело даже не в чем-то личном, просто такой тон ведения светских бесед - обычен. Сотни недоговорок, десятки смыслов в каждом слове - поди угадай, что лишь предположения, а что - данные, донесенные разведкой. У королей не бывает друзей, возможно лишь временные союзники. Так что, сказки о верной дружбе королей с кем-либо так и останутся сказками. Уж очень сковывает само понятие дружбы или даже симпатии.
  Правящие особы настолько погрязли в вечных недомолвках, что они стали привычными, и теперь вести разговор получается только так - провоцируя, нанося упереждающие удары... В политике не так уж много женщин, но если они встречаются... Каждая из нас привыкла считать себя особенной и неповторимой, но когда две такие уникальные женщины встречаются в замкнутом пространстве - это похоже на 'вежливую' беседу двух змей в одной клетке. И, повторюсь, дело не в чем-то личном, а в самом факте существования еще одной неповторимой в непосредственной близости. Наличие рядом Колдуна, как переходящего трофея, делало наше взаимное существование еще более острым. С другой стороны увлекаться тоже не стоит. Не следует забывать, с кем я веду беседу, а то как нашлет на меня королева проклятье - оставшиеся волосы выпадут.
  - Дамы, - осторожно (чтобы ядом не заплевали), но непреклонно (кто тут хозяин, в конце-концов?) вклинился в нашу беседу Колдун. Мы, уже успевшие позабыть, в чьем доме находимся, изобразили живейшее внимание. - Не пора ли нам пройти за стол? Королева Ванхильда столь занята, что едва нашла время для дружеского визита.
  Король не перестает меня поражать. Настолько явно указывать гостье, что её присутствие угодно лишь на некоторое время - верх наглости! Однако, как фигура значимая на политической карте мира, он себе может это позволить. Быть откровенным до неприличия - что еще может настолько сбить с толку собеседников, привыкших к кружеву лжи?
  По традиции придворного этикета, Король сначала провел за стол меня (потому как и вошел со мной), а затем вернулся за Ванхильдой, провожая её и помогая сесть. По пути он как бы невзначай заметил, что с каждой их встречей женщина выглядит все лучше и лучше. Та заметно успокоилась и одарила меня полуперзрительной улыбкой 'не хочу с тобой связываться'. Я не осталась в долгу, вышло что-то похожее на 'да кто ж тебя спрашивает?'.
  Когда мы расселись, картина получилась следующей: во главе стола, на правах хозяина, Король-Колдун. По его левую руку разместилась я, по правую - Ванхильда. Мы с ней друг напротив друга. От этого наше настроение не улучшилось. Видно, некое напряжение между нами все же угадывалось, потому как слуги и охрана вообще старались быть невидимыми и слиться со стенами.
  - Дамы, - вновь обратился Колдун к нам обеим. - Я предлагаю выпить за приятную встречу.
  - С удовольствием, - протянула Ванхильда.
  - Такая встреча несомненно стоит того, чтобы за неё выпить, - откликнулась я.
  Расторопный слуга мигом кинулся наполнять наши бокалы. Делал он это хитро, ибо этикет в данном случае сам себя загонял в тупик. Первым, по всем правилам и традициям, оделялся хозяин дома. Далее шли гости, причем вином обносили в строгом соответствии с их знатностью, родовитостью, постом, занимаемым при дворе, и просто личными симпатиями хозяина. У нас был приватный ужин, за столом сидело трое человек. Причем, по статусу все мы были равны, а двое из трапезничающих еще и женщины. И женщины, явно не питающие друг к другу больших симпатий. Если совсем уж строго следовать букве этикета, то Ванхильду следовало бы обносить вином первой, поскольку она - правящая королева, а я пока еще лишь наследница, и престол мне грозит в необозримом будущем. Колдун, однако, так поступать не рискнул, и, могу заверить, поступил весьма мудро. Потому, несчастный виночерпий по-своему выбирался из затруднительной ситуации. Он поставил мой и королевы кубки рядом и поочередно наполнял их вином - немного в один, немного в другой. Получилось хоть и медленнее, зато мы с Ванхильдой остались довольны.
  Но, не обошлось без странностей. Пока наполнялись наши кубки, Колдун повернулся, отдавая лакею какие-то распоряжения. Его вино стояло на самом краю стола, с левой стороны, и, оборачиваясь, он нечаянно или преднамеренно задел его локтем. С тонким звоном серебряный кубок упал на пол.
  - Какая досадная неловкость, - скривила губки Ванхильда.
  Я, случайно поймав взгляд Короля, уронила вилку, которую зачем-то подняла со стола. Слуга тут же кинулся приводить все в порядок. Я скромно опустила глаза, и увидела у себя на руках клочок бумаги. Там красовалась лаконичная надпись: 'Продолжай её злить'. Подошел другой лакей, принес новые кубок и вилку, и бумажка также таинственно исчезла с моих колен. Я кинула быстрый взгляд на Колдуна, давая понять, что прочитала. Интересно, это он таким необычным способом пытается от меня избавиться? Злить сильную колдунью! Ладно бы колдуна - тот бы сразу молнией ударил - не мучалась бы хоть! А Ванхильда... да у неё же по глазам видно, как именно она собирается меня расчленять. Правда, Король - тоже колдун. Но, надежды на то, что он успеет меня защитить - мало.
  - Первый тост от хозяина дома, - взяв кубок за тонкую ножку, улыбнулась я. Колдун кивнул мне с ответной улыбкой. Ванхильда бросила недовольный взгляд, видно, собиралась сказать то же.
  - Что же, сидя в окружении столь красивых и умных женщин хочется выпить только за то, чтобы красота и ум их всегда уравновешивали друг друга, достигая совершенства, - интересно, это он тост сказал, или так завуалировано оскорбил? И если да, то кого из нас? Мы с Ванхильдой встретились одинаково сомневающимися взглядами, и, похоже, одновременно решили, что сказанное нас не касалось. - Выпьем, дамы, - широко улыбнулся Колдун.
  Я поднесла свой кубок ко рту, чуть помедлила, дождалась, пока пригубит Колдун и Ледяная королева, и выплеснула содержимое через плечо.
  - Вино прокисло, - под удивленными взглядами ответила я. От пятна на полу шел резкий уксусный запах.
  - Бывает, - иронически скривилась королева. - Однако юные девушки иногда бывают столь мнительны и эксцентричны... что это начинает выходить за рамки приличий, - какова! Позволять себе делать замечания по поводу приличий в чужом доме - это верх наглости.
  - Да, я еще юна... - скромно опустила глазки я, и сделала значительную паузу, чтобы недосказанное 'в отличие от вас', успели додумать и понять все. - И потому, согласитесь, странно было бы мне осуждать нравы современной молодежи.
  В это время нам принялись раскладывать легкие закуски. Согласно традиции, беседа должна быть не слишком оживленной, и касаться лишь общих тем. О серьезных, настоящих делах начинали говорить лишь за легким десертным вином.
  Как водится, общение с королевой мы начали именно с пресловутых общих тем.
  - Ваше Величество, ваше платье вам необычайно к лицу. Помниться, я видела нечто похожее пару лет назад на приеме по случаю помолвки правителя Приморского Королевства и первой дочери степного султана на одной из подружек невесты... - да, знаю, что грубо, но ведь и цель у меня вполне определенная, верно?
  - Да вот что-то только о вашей помолвке ничего не слышно, - участливо оскалилась Ванхильда. - Сколько вам сейчас? Семнадцать? Насколько я слышала, в вашей стране это почти закат молодости.
  - Ах, эти слухи, слухи! - весело отмахнулась я. - На редкость недостоверная вещь! То они умалчивают то, о чем должны были бы говорить все, то сообщают совершенно непроверенные вещи. По меркам Княжества - возраст у меня вполне подходящий для замужества, а помолвка по портретам состоялась еще год назад. Как, вы не слышали об этом? Право, новости на север доходят с большим опозданием, - фальшиво опечалилась я. - Однако, очень скоро у меня будет свадьба. Конечно, мы еще будем рассылать приглашения, но пока, неофициально, приглашаю вас. Вы просто непременно должны там быть! Планируются грандиозные торжества, как в Княжестве, так и в Западном Королевстве! Как знать, быть может, и вы там найдете себе пару по сердцу. Не короля, конечно, но бароны и графы тоже люди, верно? Особенно вдовствующие - у них должны быть неплохие имения! - я говорила откровенные гадости с невинной улыбкой восторженной и недалекой идиотки. И Ванхильда прекрасно понимала, что делаю я это специально, но придраться было не к чему: все произносилось с самым искренним участием и заботой о собеседнице. Она буквально вся перекосилась от благодарной улыбки, но развивать тему, либо расцарапывать мне лицо не стала.
  Подозрительно. Либо королева проглотила шпильку, либо не нашлась, что ответить, либо уже наслала на меня с десяток убойных проклятий, и я прямо сейчас начну в муках корчиться и некрасиво умирать. Но Ванхильда предпочла ответить.
  - Ах да, - она безуспешно попыталась нахмурить гладкий лоб. - Я слышала о чем-то подобном, но решила, что это досужие вымыслы. Право, принц Западного Королевства слывет настоящим красавцем, все ожидали, что он сделает блестящую партию... Но, видимо, политические интересы перевесили, - с фальшивым сочувствием произнесла королева. Я почувствовала, как перекашивает уже меня, однако, усилием воли сдержала недостойные порывы. Хотя руки так и чесались устроить эти самые порывы на платье Ледяной колдуньи.
  - Ах, Ваше Величество! - всплеснула руками я. - Неужели вы все еще верите, что браки между особами нашего уровня должны заключаться по любви? Право, какая нелепость... Какие устаревшие взгляды! Две богатые, процветающие страны заключают между собой союз - и становятся вдвое богаче и сильнее. Ах, простите... Не хотела быть бестактной, - чуть виновато улыбнулась я, давая понять, что как раз именно хотела упомянуть о бедности Эльтхейма.
  - К слову о женихе, - вкрадчиво начала королева, с трудом разжимая стиснутые зубы, и аккуратно откладывая нож в сторону. И вовремя, потому что я уже прикидывала, как мне аккуратнее падать на пол, если этот нож в меня все же полетит. Сейчас же я 'лишь' внутренне сжалась, понимая, что убивать меня будут скорее словесно, и изобразила на лице презрительно-снисходительную улыбку. - Как же он позволяет вам находиться с дипломатическими миссиями в замках неженатых правителей? Или же, как мы говорили ранее, маленькие секреты вносят в пока еще незамужнюю жизнь перчинку?
  По мере того, как она говорила, моя улыбка становилась все шире, искреннее и плотояднее.
  - Ах, Ваше Величество, право, у вас какие-то странные представления о замужестве. Быть может, оттого, что вы не знаете, о чем говорите? Государственные интересы решают все. В данном случае, моей стране и Южному Королевству необходимо было заключить ряд дипломатических соглашений, не имеющих ровно никакого отношения к моей личной жизни. Но если вам так это интересно (а я могу вас понять - в отсутствии своих отношений чужие всегда вызывают интерес), то могу сказать, что мой жених осведомлен о моем теперешнем местонахождении, и даже самолично прибудет за мной со дня на день, - несчастная Ванхильда во время моего монолога как-то еще больше побледнела, и теперь щеголяла красными пятнами на скулах.
  Ну вот, разозлила я её, а дальше что? Уважаемый хозяин дома, может, перестанете делать вид, что вас за столом не существует вовсе? Нет, преспокойно кушает, ухмыляется, и, похоже, откровенно наслаждается нашей задушевной беседой. Мне же, видимо, остается лишь спрятаться под стол, под стол, потому что меня, кажется, сейчас будут изощренно убивать? Однако, королева на то и королева, что сумела совладать с собой, взяла себя в руки, несмотря на то, что ей, видимо, очень хотелось взять в них моё горло, и невозмутимо продолжила беседу.
  - Однако, я заметила, княжна, что о сроках вы говорите весьма расплывчато: 'со дня на день, скоро'... Быть может, вы стремитесь принимать желаемое за действительное? - в ответ на эту её реплику я вся начала просто лучиться благостностью и любовью к ближнему.
  - Ваше Величество, - я позволила себе чуть наклониться и понизить голос до интимного полушепота. - Вы знаете, у меня в столице есть одна бабка - волшебница, иначе не назовешь! Негодящих девок на раз замуж выдает. Не за принцев, конечно, но ведь в таком положении не до переборов, верно? Так как, может рассказать вам, как её найти?
  - Знаете, княжна, - королева держала себя в руках из последних сил, хотя был момент, когда мне казалось, что она прямо через стол вцепиться мне ногтями в лицо. - У меня складывается ощущение, что ту очередь желающих выйти замуж возглавляли именно вы. Но, боюсь, неудачно.
  - Ваше Величество, - благостность из меня уже просто выплескивалась, а любовь к ближнему грозила задушить всех окружающих. - Что ж вы даже подумать не хотите? Мы же с вами уже почти подруги! О вас же забочусь, исключительно! Кстати, не ешьте так много сладкого - вам столько нельзя. Вообще, если честно, вам бы кушать поменьше, глядишь, тогда бы и фигура проявилась...Исключительно по-дружески советую, - неумолимая доброжелательность выплеснулась-таки из меня, и нашла себе жертву. Королева приняла нежно зеленоватый оттенок, и с отвращением посмотрела на тарелку, где одиноко чах крошечный кусочек пирога.
  За время нашего исключительно дружеского разговора, мы успели справиться и с легкими закусками, и с плотным обедом, во время которого вести беседы по традиции вообще было нежелательно. Судя по всему, все съеденное сейчас внепланово стало у Ванхильды колом в желудке.
  - А что же вы сами столь невоздержанны в еде? - прошипела она, сверля меня злобным взглядом. Но я уже поняла, что в присутствии Колдуна, и более того, в его доме, она не посмеет мне что-либо сделать. Вот когда-нибудь потом... Отомстит так, что мало не покажется. А сейчас и понаглеть можно.
  - Видите ли, я, конечно, удивлена, что вы не знаете общеизвестных фактов, однако в моей стране идеалом красоты является именно пышная женщина. Считается, что она наиболее добрая и плодородная. Так что, кушая, я лишь приближаюсь к идеалу, - моя улыбка перешла все допустимые пределы и теперь Ванхильда как-то странно на меня косилась.
  - Весьма успешно, могу сказать, - заметила она.
  - Стараюсь, - скромно пожала плечами я, и попыталась изобразить на лице улыбку Скрула Мучителя - покровителя всех сирых и убогих. Видно, получилось впечатляюще, потому как Ванхильда вдруг вспомнила о неотложных делах и резко засобиралась домой.
  - Ваше Величество, - он изящно наклонила голову, и ядовито произнесла: - Спасибо вам за трапезу и приятную беседу.
  - Вам тоже спасибо за то, что составили нам компанию, Ваше Величество, - не скрывая иронии, слегка поклонился Колдун.
  - Светлая княжна - надеюсь, мы с вами больше никогда не увидимся, - Ванхильда посмотрела на меня спокойно и холодно.
  - Я тоже питаю подобные надежды, Ваше Величество, - и снова улыбнулась. Ванхильда, не дожидаясь от меня еще какой-нибудь гадости, замаскированной под вежливое общение, исчезла.
  - Браво, Ярослава, - Король позволил себе пару раз хлопнуть в ладони. - Вы были неподражаемы. А сейчас давайте мы с вами пройдем в более удобное для беседы место.
  - Конечно, - кивнула я. Похвалы, чего уж греха таить, были весьма приятны.
  Кабинет Его Величества оказался на втором этаже, причем в его же спальне. Когда мы вошли в помещение, я как раз прикидывала, что будет более соответствовать моему статусу и моей чести: выразить недовольство словесно, или же подождать, что будет дальше, и, в случае чего, приложиться ногой в самое ранимое место каждого мужчины. Пока я металась в раздумьях, Король подошел к стене, что-то понажимал, что-то попинал, подождал немного, и открыл вход в кабинет. Я, мигом забыв о моральных терзаниях, недоуменно взглянула на мужчину.
  - Я подумал, что говорить о серьезных вещах в вашей спальне, хотя и стало традицией, однако разнообразие тоже не помешает, - улыбнулся он. - Или же вы предпочтете пойти к вам?
  - Нет, что вы, - мило улыбнулась я почти через силу - во время обеда обмен фальшивыми улыбками был настолько частым, что мышцы лица ощутимо побаливали. - Очень интересная... тайная комната, - и свободно прошла в новооткрытый кабинет мимо Короля.
  - Последняя линия обороны, - пояснил тот, входя следом. - На случай нападения.
  - Кто может напасть на вас в вашем же доме? - нахмурилась я. Это делалось не в пример легче, чем улыбка. - Это же государственное преступление!
  - Княжна, вам ли не знать, бывает всякое... - туманно отозвался он, проходя за массивный стол, и садясь в обитое багровым бархатом кресло. Мне досталось такое же - напротив. На стенах висело самое разнообразное оружие, однако предпочтение отдавалось стрелковому - луки и колчаны стрел, арбалеты и болты к ним - самых разных размеров и изготовленные из самых разных материалов.
  Мне подумалось, что, пожалуй, в случае необходимости в стене откроются отверстия, через которые будет очень удобно отстреливать растерявшихся врагов, которые будут в это время искать тайный ход. К тому же, будь я на месте Короля, сделала бы еще и так, чтобы между стенами комнат и реальными стенами дома был зазор, достаточный для того, чтобы там свободно мог пройти человек с оружием. В таком случае судьба нападавших была бы весьма печальна и предсказуема.
  - Прикидываете способы обороны, Ярослава? - вклинился в поток моих мыслей Колдун.
  - Прикидываю, как взять этот дом штурмом, - улыбнулась я.
  - Но вы ведь уже в нем, - как-то многозначительно сказал мужчина. Я сочла за лучшее перевести разговор на другую тему.
  - Скажите, а почему мы не в вашем дворце?
  - С тех пор, как там появились вы, я всерьез сомневаюсь в его безопасности. Вы обладаете просто поразительным свойством находить неприятности даже в местах, казалось бы, совершенно для этого непредназначенных, - обезоруживающе заявил Колдун.
  - Неужели вы, Ваше Величество, хотите сказать, что это я приношу вам все неприятности? - неприятным голосом поинтересовалась я. Скандал бы, конечно, закатывать не стала - это участь дворовых девок, и в данном случае бьет скорее по моей чести и по моему воспитанию.
  Настоящий правитель должен всегда быть холоден и беспристрастен - так учили меня наставники, и у меня нет оснований им не верить. Так что, ругаться с Колдуном я бы, разумеется, не стала, но вот отказаться продолжать беседу, или просто закрыться в коконе ледяного, но вежливого молчания, вполне бы смогла. Мужчина, похоже, почувствовал это, но, кажется, не понял, за что я готовлюсь на него обидеться. Он-то ничего такого ввиду не имел.
  - Я только хотел сказать, что неприятности у нас с вами общие, - спокойно и рассудительно начал он. - И я, в некотором роде, несу ответственность за вашу безопасность, пока вы находитесь здесь.
  Меня так и подмывало сказать, что не видно как-то было ответственности в тот момент, когда я скиталась по лесу, однако, во-первых, это было бы несправедливо, а во-вторых, желание уязвить собеседника, уязвляет самого говорящего. Колдун, видимо, почувствовал мои противоречивые желания.
  - Понимаете, Ярослава, после всего произошедшего, я вспомнил ваши слова о том, что некоторые мои люди могут быть не вполне... лояльны. Дабы обезопасить вас и не ввергать в искушение их, я решил, что лучше вам дожидаться своих освободителей в одном из моих частных домиков, - он произнес это с некоторой долей иронии.
  - Так значит, их несколько? - переспросила я.
  - Да, я имею несколько домов в городе. Разной степени секретности. И всего три, о которых знает лишь очень и очень ограниченный круг лиц. В каком из них находимся мы с вами в данный момент, знают лишь двое.
  - Умно, Ваше Величество, умно, - восхищенно протянула я. - Выходит, что если на какой-то из этих домов и будет совершено нападение, то вы точно будете знать, есть ли в вашем окружении предатели?
  - Абсолютно верно, княжна, - кивнул Король. - Мое 'второе я' осталось во дворце, так что для непосвященных - Король всегда на месте. Решает государственные дела и всячески радеет о благе своего народа.
  - Так кому же именно вы не доверяете? - не то, чтобы я знала всех обитателей его замка поименно, однако, ожидала, что мне хотя бы пояснят, какие посты занимают попавшие в 'черный список'. Однако, ответ Колдуна был на диво лаконичен.
  - Всем. Видите ли, Ярослава, все зависит от возможностей. У одних людей, для нанесения удара, их больше, у других - меньше. Допустим, я подозреваю в предательстве своих советников и министров - всех тех, на кого тень сомнения падает в первую очередь. Они все оказываются верны своей чести и присяге, но у каждого в шкафу есть скелеты - все это порождает еще больше сомнений, и уводит совершенно не в ту сторону. А неизвестные враги, не смогли добраться до меня через верхушку власти, и решили действовать через низы, на которые мы, как правило, не обращаем ровно никакого внимания. Но достаточно подговорить одну-единственную прачку, посулив ей достаточно золота, и на моей рубашке окажется яд. Он будет долго впитываться в кожу, смерть наступит не сразу, и будет на диво загадочной. Так что, княжна, вы поняли, о чем я. Если уж не доверять - так всем.
  - Впечатляющий пример вы привели, - я зябко поежилась. Нарисованная им картинка стояла перед глазами, как живая.
  - В том-то все и дело, что это не пример, Ярослава, - произнес Колдун задумчиво. - Такой случай был, еще в самом начале моего правления. Тогда еще оставалось много недовольных тем, что я взошел на трон... - он замолчал, видимо, предоставляя мне самой додумывать, что же стало с теми недовольными. Да и история его восхождения на трон тоже довольно странная, надо признать. Естественно, сама я её не застала - я все же гораздо моложе своего собеседника, однако политика предписывает знать о соседях своего государства все и даже чуточку больше. Понятное дело, что все не знал никто, разве что сам Колдун, но история все же слишком громкая, для того, чтобы полностью её замолчать.
  Родители Короля, тоже колдуны не из последних, скончались внезапной и страшной смертью. Какой - неизвестно. Наследнику же их, теперешнему Королю было пятнадцать лет - возраст вполне достаточный для того, чтобы править и самостоятельно понимать все последствия, к которым приводят те или иные решения. Однако, тогдашний совет знати был категорически против восхождения Колдуна на трон. Аргументы были самые разные: начиная от его юности, кончая тем, что покойный Король не оставил своей письменной воли - кого он оставляет после себя. Глупости, конечно, преизрядные - у погибшей четы был только один ребенок, и кому же еще, как не ему, теперь было распоряжаться страной? Уж не знаю, как именно уговаривались несогласные, и уговаривались ли они вообще, однако, уже через неделю на трон взошел новый Король. А в столице прибавилось виселиц.
  - Признаться, я ожидал, что вы, Ярослава, поймете меня вполне. У вас самой не вполне приятная обстановка в тереме, - Колдун произнес это спокойно, а я задумалась: как много из происходящего в моем доме становится достоянием разведки соседей? Выходило, что многое. И это отнюдь не радовало.
  - Безусловно, я понимаю вас. И, вполне вероятно, на вашем месте поступила бы так же. Однако, Ваше Величество, я требую объяснить, участницей какого спектакля я стала по вашей милости сегодня за обедом? - я вспомнила беседы с Ванхильдой, и была жутко возмущена. Причем, если бы не услышала вполне удовлетворившего меня объяснения, еще одним покушением на жизнь Короля стало бы больше.
  - О, Ярослава, - улыбнулся Колдун. - Вы были совершенно неподражаемы. Сколько чувства, сколько иронии, сколько гадостей! Даже Ванхильда, привыкшая к подобным беседам высшего света, была несколько озадачена вашим напором.
  - Бросьте мне льстить, Ваше Величество. Меня интересует совершенно конкретный ответ на поставленный мной вопрос. Я надеюсь, что причина подобного моего поведения была достаточно весома, - я не поддержала шутливого тона Короля. Ему-то хорошо, а я вот, похоже, нажила себе врагиню среди Колдунов.
  - Причина весьма весома, - перестал улыбаться собеседник. - Видите ли, фамильное мастерство Ванхильды - изготовление тех самых перемещающих предметов, попортивших вам, в прямом смысле этого слова, немало крови.
  - О... - отреагировала я. Честно говоря, я затруднялась сказать что-то более определенное.
  - Перед обедом мы поговорили с ней, она отрицала любую свою связь с заговорщиками. Однако, я сумел узнать, что довольно большая партия 'перемещалок' через подставных лиц ушла за границу. Отследить их, как вы понимаете, совершенно невозможно.
  - И тогда, вам оставалось проверить: имеет ли действительно что-то против меня Ванхильда. Какой-то личный интерес? Так? - сумела уловить логику его действий я.
  - Вы снова абсолютно правы, княжна, - Колдун уже не поражался моей догадливости - видно, надоело. - Конечно, Ванхильда - особа весьма поднаторевшая в придворной жизни, и вывести её на чистую воду не так-то просто. Однако, в моменты сильных душевных волнений - а злость как раз к таковым и относится - человек может выдать свои истинные намерения. Жестом ли, взглядом, неосторожным словом... Либо Ванхильда так хорошо держалась, либо она действительно ничего не знает о заговорщиках. И неприязнь к вам у неё возникла лишь после этого ужина.
  - И вот теперь она примкнет к нашим врагам, - уныло заметила я.
  - Сомневаюсь, княжна, - улыбнулся Король. - Во-первых, у неё нет никакого мотива. Ваши государства даже не соседи. Что толку, если вас убьют, и на троне будет кто-то другой? Ей это совершенно не выгодно. К тому же, у Ванхильды сейчас другие проблемы - начался падеж шерстистых туров, а это грозит стране голодом, - шерстистые туры были единственными животными, соглашавшимися приживаться в условиях постоянного лютого холода. Причем, как раз именно из-за того, что имели весьма густую и теплую шерсть, шедшую на продажу в другие страны, и были неприхотливы в плане еды. Таким образом, мясо этих животных составляло основной рацион северных королевств, и их падеж действительно грозил обернуться непоправимыми последствиями.
  - Что же, выходит, что мы с вами снова в тупике? Ванхильда не при чем, есть ли предатели среди ваших людей - неизвестно. Я так полагаю, что в лесу, и в том доме, где меня держали, тоже никого не нашли. Заговорщики умны, и не оставляют следов. Что делать? - поинтересовалась я у Колдуна таким тоном, как-будто бы интересовалась урожайностью брюквы в этом году.
  - Подождать, княжна. Что-то подсказывает мне, что скоро мы узнаем многое... - задумчиво протянул Колдун, и я поняла, что у него есть какой-то план. А вот какой - он не скажет мне даже под пытками.
  - У вас есть план? - напрямую поинтересовалась я, ибо вызнавать все окольными путями не было ни сил, ни желания.
  - У меня есть догадки, - хитро улыбнулся Король, и я поняла - не скажет. - Но, так как пока они ничем не подтверждены - озвучивать их не стоит.
  - Все происходящие касается и меня тоже. Я имею право знать, не находите? - попробовала зайти я с другой стороны. Однако, давить на Колдуна прочувствованными речами о правах и долге было столь же бессмысленно, как сажать ёлку в снег. В том плане, что совершенно никому не нужно, и дерево все равно сдохнет...
  - Пока мои догадки остаются таковыми, раскрывать я их вам не буду, - продолжил улыбаться мужчина. - Вы же у меня в гостях, Ярослава, а гостей не принято посвящать в проблемы хозяев.
  - А если проблемы хозяев, случайно так, задевают гостей? - поинтересовалась я, не намереваясь сдаваться.
  - Хороший хозяин непременно все решит сам, - легче было пробиться лбом сквозь каменную стену кабинета Колдуна, чем заставить последнего выдать хоть какую-то из бережно хранимых тайн. Не человек, а одна большая загадка, состоящая из десятков более мелких, честное слово...- Давайте договоримся с вами так, княжна: мы увидимся с вами за ужином, и я постараюсь дать ответы на некоторые ваши вопросы. Естественно, если сам буду их знать, - он обезоруживающе улыбнулся, и я почти готова была поверить в то, что он говорит правду. Однако, потом я быстро вспомнила кто он, кто я, и поняла, что мне безбожно врут. - Да, и оденьтесь к ужину попроще - нам предстоит небольшая прогулка. Впрочем, ваша служанка уже получила инструкции. А пока, прошу меня простить - срочные дела! - этот несносный человек сделал какое-то замысловатое движение кистью, после чего у меня резко закружилась голова, я на миг прикрыла глаза, а, открыв - оказалась в своей комнате.
   Хорошенький способ избавляться от надоедливых посетителей, ничего не скажешь! Короедов Колдун! Видите ли, когда ему удобно, и когда надо поставить меня на место - я у него в плену, а когда неудобно отвечать на мои вопросы - в гостях!
   Мне не нравилось подобное отношение, я не привыкла, когда все решают за меня, не считая необходимым даже поставить об этом в известность. И уж тем более верх всяческого неприличия - обрывать беседу подобным образом! Да, конечно, он - Колдун, ему можно и не такое, но кто сказал, что со мной? Побушевав еще немного на тему 'ненавижу недостаток сведений и тех, кто эти сведения скрывает', я пришла к выводу, что поразмышлять на некоторые темы вполне могу и сама.
  Например, неожиданно остро встала тема пристального интереса Колдуна к поведению Рейналда в момент моего похищения. И ведь не зря! Колдун вообще не из тех, кто будет чем-то интересоваться просто так. Итак, буду опираться лишь на известные и достоверные факты. В двух случаях неудавшихся покушений на меня и одном - удавшемся похищении, Рейналд всякий раз оказывался рядом. Нет, он лично был за меня ответственен, охранял... но сейчас же не охраняет? В том эпизоде с квасом - тот стражник, который его пробовал, явно нервничал, теперь это даже не подвергается сомнению. И в расчете: жизнь одного охранника за жизнь целой княжны (а я ведь вполне могла выпить ту злосчастную кружку, если бы не разыгравшаяся подозрительность) тоже что-то есть. Тот охранник однозначно что-то видел, к этому выводу мы пришли вместе с Колдуном, и фактов, опровергающих это, нет. Но не сказал ни слова об увиденном. Почему? Потому что считал это незначительным, или потому что его убедили в этом? В рядах дворцовой стражи все строго: слово старшего по званию - закон. И если на мгновение предположить, что этот самый старший сказал, что ничему из ряда вон выходящему младший стражник не был свидетелем...
   Да, я вступила на весьма зыбкую почву догадок и предположений. Безоговорочно верить им нельзя, отметать сразу тоже не стоит.
   Вот и когда на меня с ножом бросалась Айя, если подумать, то куда легче служанку было просто впустить в мою комнату. Во дворце Колдуна магия - вещь привычная, однако не стоит все усложнять. Как говорил мой наставник: 'Сложные пути уводят от истины. Простые - не приближают к ней. Истина всегда где-то посередине, а раз никакой путь к ней не ведет, значит, её просто не существует. Поняли, Светлая княжна?'. Примерно на этом моменте мое сознание заходило в логический тупик, и я могла только делать вид, что все поняла. В общем, вместо того, чтобы доверять служанке сложный и очень дорогой магический предмет, не легче было бы просто открыть дверь, и впустить её в нужный момент? Опять сплошные вопросы, а они вгоняют меня в тоску, и удручают.
   Да и когда меня похищали, Король не зря обратил внимание на поведение стражи в этот момент. Действительно наводит на подозрение. Факты, факты, факты! Их слишком мало, чтобы сложилась полная картина, а неполная меня, увы, не устраивает...
   Но это все, в общем-то, ерунда. Слуги, стражники - лишь исполнители. Моя же смерть и обвинение в оной Колдуна нужны кому-то из сильных мира сего. Каюсь, я даже подумала бы на свою мачеху, если бы не знала, что у неё нет ни связей, ни возможностей для осуществления подобного заговора. Впрочем, жизнь бывает такой непредсказуемой! А люди - и подавно.
   Вот, к примеру, история о скромной сиротке Даре и её злобной мачехе. Давным-давно, а когда конкретно - никто не знает, жила бедная сиротка, оставшаяся без матери - Дара. Было сиротке уже лет тридцать, она успела похоронить двух мужей, а третий сам от неё сбежал, видимо, не желая, чтобы деятельная супруга схоронила и его тоже. Итак, сиротка, вся в расстроенных чувствах и самой черной печали, вернулась жить к папе. Тот же чувствовал себя мужчиной хоть куда (хотя, по мнению Дары, ему впору было разве что на погребальный костер), а потому весьма скоропостижно женился на женщине хозяйственной и обстоятельной, тоже вдове, имевшей к тому времени двух дочек. За какой надобностью Даре, имевшей два дома от безвременно усопших мужей, жить в доме отца - не знал никто. Но не выгонять же дочь, коль пришла? Сама же Дара оказалась бабой весьма ушлой, и самостоятельно решила, что мачеха ей ни в коем разе не нужна. Мнением отца на эту тему вообще никто не интересовался.
   Сама сиротка же, принялась весьма активно придумывать про новоявленных родственников самые разные небылицы. Ладно бы, она придумывала их тихо-мирно, и для себя, но нет! Каждая её новая небылица тотчас же становилась достоянием общественности. Общественность тихо зверела. Причем, гнев народа был направлен не на болтливую сиротку, а на её мачеху! Начиналось все с того, что мачеха зверски глумится и избивает несчастную Дару. Представить сие было весьма сложно, потому как сиротка примерно раза в два превосходила мачеху в размерах. Сама же Дара, девица (уже смешно) скромная и работящая (в это верилось тем более с трудом, потому что по хозяйству вкалывали мачехины дочки), все эти издевательства безропотно терпит, и выполняет любые прихоти самодурствующей родственницы. То ей два рассыпанных и перемешанных мешка с просом и ячменем перебрать надо (это при том, что ни того, ни другого в деревне не росло!), то найти в лесу заблудившуюся корову (одна-единственная представительница славного семейства мясо-молочных невозбранно стояла в хлеву, пережевывая солому), то и вовсе сшить мачехе с дочками платья для королевского бала (и кто же позовет простых селянок на бал, да еще королевский?).
  В общем, Дара развлекалась, как могла, а простодушные селяне ей верили. Мало того, скоро в деревне случился неурожай и повальный падеж скота. И снова понятно, кто оказался виноватым, ибо, по мнению Дары, мачеха оказалась еще и страшной колдуньей. То, что колдовской дар имели лишь представители некоторых древних королевских родов, а среди простого народа таковых явно не имелось, никого не волновало, потому как виновница всех бед была найдена!
  Дара рассказывала красочные и ужасающие в своих подробностях небылицы о том, как мачеха в полнолуние зверски режет и замучивает мышей в подвале, а по ночам их призраки бродят по всей деревне.
  В общем, долго ли коротко, а деревенским вскоре надоело терпеть гнусную колдунью у себя под боком, и несчастную мачеху торжественно утопили. Дарин отец тоже вскоре тихо скончался, но до этого уже никому не было дело. Двух дочек утопленницы выгнали из деревни. Естественно, столь громкое дело не могло не дойти и до столицы. Приехали несколько бояр из Следственного Приказа, однако несчастная сиротка до того их очаровала, что незаметно выскочила замуж за помощника боярина. Причем, сделала она это так тихо и быстро, что сначала в блаженном неведении оставался даже сам свежеиспеченный муж. Впрочем, у него довольно быстро открылись глаза, и он решил последовать примеру предыдущего своего собрата - попросту сбежать.
  В общем, дальше Дара теряется в череде бесконечных замужеств. Известно лишь, что умирала она счастливой женщиной, овдовевшей двадцать четыре раза, и имевшей солидную коллекцию самых разнообразных домов, кои вполне успешно сдавала внаем, и жила с этих денег счастливой безбедной жизнью...
  Вот и верь после этого в торжество добра над злом.
  
  Оставшееся до ужина время я провела с несомненной пользой: успела немного вздремнуть, повышивать и даже попробовала снова продраться сквозь неисповедимые дебри трактата Виталуса Золотоносного об экономике. Когда за мной пришла Иса, я была бодра и полна желания вырвать из Колдуна ответы на все интересующие меня вопросы.
  - Госпожа, ваше платье, - служанка принесла мне довольно просто скроенное льняное платье, закрытое и скромное, однако не стесняющее движений. Она помогла мне облачиться в него; с волосами делать ничего не стали - я с ними и так уже сделала все, что можно...
  В назначенный час за мной явился Король, тоже одетый весьма скромно и непритязательно.
  - Вы готовы совершить небольшую прогулку, Ярослава? - поинтересовался он у меня.
  - О, вы решили показать мне столицу? - не скрывая иронии, ответила я вопросом на вопрос.
  - Отнюдь, - улыбнулся он. - Просто дайте мне руку.
  - Опять магия? - обреченно поинтересовалась я, не спеша протягивать Колдуну затребованное.
  - Не доверяете мне? - выгнул он бровь.
  - Недолюбливаю магию, - честно ответила я. - Я от неё пока что мало хорошего видела.
  - И море вам не понравилось? - хитро поинтересовался Король. Это был удар ниже пояса.
  - А вы снова хотите отвести меня к тому морю? - загорелась я.
  - Вы сами все увидите, давайте руку, Ярослава, - как ребенка уговаривал меня Колдун. Я подумала, что ничего подобного больше никогда не увижу, потому что очень скоро за мной приедут, и я снова окажусь дома. Нет, с одной стороны, мне, конечно, очень хотелось отдохнуть от постоянных приключений с опасностью для жизни, но с другой... С другой стороны - кто сказал, что в тереме покушения на меня не продолжатся? Когда я вернусь - меня скоропостижно выдадут замуж, из моей жизни исчезнет колдовство, и единственное, что будут от меня ждать - это наследника - продолжения княжеского рода и династии правителей Западного королевства. Нет, ничего плохого в этом нет, но я как-то уже успела отвыкнуть от подобных мыслей...
  - Что ж, я принимаю ваше приглашение, - улыбнулась я, и решительно протянула руку Колдуну.
  Все снова произошло очень быстро: небольшое головокружение, заставляющее закрыть глаза. Когда я открыла их, то долго не могла вымолвить ни слова. Место и вправду было потрясающим. Более того, я довольно неплохо знала географию, но никогда и нигде не читала ни о чем подобном. Первое, что поражало взор - это большое идеально круглое озеро с багровой водой. Небо было темно-синее, бархатное; звезды - такими крупными и нависали так низко, что казалось - их можно потрогать рукой. Несколько деревьев неизвестной мне породы, с бледно-серебристыми, как-будто седыми листьями, гордо возвышались за нами. Словами невозможно описать всю мрачную, поистине колдовскую красоту этого места. Слова - это как-будто круги на глади озера с багровой водой - вроде бы и отражают окружающее, однако так слабо и расплывчато, что почти ничего не видно.
  - Потрясающе, - только и смога выдохнуть я.
  - Вам нравится? - прозвучал голос Колдуна за моей спиной.
  - Это волшебно, - согласно ответила я. - Но постойте, где находится это место? И почему мы без охраны?
  - Видите ли, Ярослава, это довольно сложно объяснить, - привычно-туманно начал отвечать Король.
  - Ваше Величество, - прервала его я. - Вам не кажется, что здесь вполне достаточно тумана над озером, чтобы напускать его еще и в ваши слова?
  - Светлая княжна, как обычно, желает знать все четко и ясно? - с насмешкой поинтересовался мужчина.
  - Именно, - с непроницаемым лицом заявила я, поворачиваясь к нему.
  - В таком случае, серьезные разговоры не ведутся на пустой желудок.
  - И что же, вы хотите сказать, что в лесу полно дичи, и вы, подобно охотникам древности, примитесь догонять и ловить её голыми руками? Я всякий раз думаю, что вам больше не удастся поразить меня, и всякий раз ошибаюсь, - не удержалась от шпильки я, представив довольно забавную картину.
  - Зачем же такие жертвы, княжна? Я думаю, престиж государства, чей король гоняется по лесам в поисках дичи на ужин, будет безнадежно испорчен, - в тон мне ответил Колдун. - Мы поступим иначе.
  В этот раз я даже не успела заметить, какое движение он произвел, да и было ли оно вообще. В нескольких шагах от озера оказались две довольно-таки больших корзины.
  - Слуги должны были собрать все, что нам может понадобиться, - объяснил Колдун, первым подходя к ним. - Поможете, княжна?
  - Разумеется, - улыбнулась я.
  Странно, но мысли о том, что я, как изнеженная княжеская дочка, могу чопорно отказаться выполнять работу прислуги, даже не забредали в мою голову. Наоборот, это оказалось так интересно: расстелить большое толстое покрывало на землю, покрытую блестящей зеленой травой, сверху постелить небольшую скатерть для снеди, которую принялся выгружать Король из второй корзины. Так же, нам предлагались две подушечки, для того, чтобы удобнее было сидеть, и два пледа для меня и Колдуна, чтобы, не дай Древо, не замерзли.
  Мы почти не говорили с мужчиной, занимаясь каждый своими делами, однако тишина не висела между нами разделяющей стеной, наоборот, это было как-то уютно и естественно. Надо сказать, весьма редкие для меня ощущения, потому я пыталась насладиться этим сполна. Когда мы, наконец, устроились, и Колдун наполнил вином два серебряных кубка, я предложила тост:
  - Ваше Величество, предлагаю выпить за прекрасный вечер, который был бы еще более чудесным, если бы вы все-таки ответили на некоторые мои вопросы, - не мог же он и в самом деле рассчитывать на то, что необычное место и необычный ужин произведут на меня столь большое впечатление, что заставят отказаться от четких намерений узнать, наконец-то побольше?
  - Вас не так-то легко сбить с толку, Ярослава, - в тон моим мыслям заметил Король. - Что ж, давайте сначала выпьем, ну а потом побеседуем. За вас, княжна! - он отсалютовал мне кубком. От такого тоста я не могла отказаться при всем желании.
  Мы пригубили вина.
  - Итак, что же вы хотите знать, княжна? - поинтересовался Король, отрезая кусок от запеченного на вертеле окорока.
  - Давайте начнем по порядку, - откликнулась я. - Для начала: что это за место?
  - Видите ли, княжна, Древо дает почти неограниченные возможности для тех, кто умеет и может ими воспользоваться, - неторопливо начал Колдун, тщательно подбирая слова, видимо, чтобы объяснить мне достаточно ясно, и в то же время не сказать слишком многого. - Древо огромно, на его ветвях находится множество самых разнообразных и причудливых миров, но это отнюдь не значит, что места на его ветвях мало. По сути - Древо бесконечно. И тот, кто обладает достаточными знаниями, может воплотить здесь некоторые свои... фантазии, - он замолчал, пытаясь понять, уловила ли я суть его рассказа. Я пребывала в некотором замешательстве.
  - Постойте, - произнесла я. - Неужели вы хотите сказать, что придумали этот мир? - такая правда буквально не укладывалась в моей голове. Какой же силой обладают колдуны, чтобы мочь то, что обычно является привилегией Духа-Хранителя?
  - Не преувеличивайте мои возможности, княжна, - тихо засмеялся Король. - Создавать миры под силу лишь Духу-Хранителю. Я же просто придумал это конкретное место. За его пределами - ничего нет, если вы попытаетесь это проверить - вас просто завернет, и вы окажетесь снова у озера.
  - Так вот почему вы не взяли охрану, - прозрела я. - Это кусочек ваших мыслей, мечтаний, фантазий, если хотите, а потому ничто здесь не может причинить вам вреда?
  - Именно, - довольно подтвердил Король.
  - Потрясающе, - второй раз за вечер произнесла я. - Ваше Величество, - посерзьенела я. - У меня возник один вопрос, давно, правда все никак не подворачивалась оказия его задать. Я не сомневаюсь, что ваша разведка на уровне, как и все в вашем королевстве. Вы не можете не знать, что творится в моем тереме. Знаете, ведь так? Видите ли, мне хотелось бы знать, в какую обстановку я вернусь.
  - А вы полагаете, что там может происходить что-то серьезное? - поинтересовался как бы невзначай Король.
  - Скорее, не исключаю такой возможности, - осторожно подтвердила я.
  - На самом деле, вы несколько преувеличиваете мои возможности, княжна, - начал Колдун. - О происходящем в вашем тереме я знаю не так уж и много. На следующий день после вашего похищения, за вами действительно отправился спасательный отряд, снабженный немалым количеством золота. Батюшка ваш повел себя действительно весьма спокойно, похоже, к вашим похищениям он привык. Мачеха ваша советовала ему не отсылать с отрядом золота, ссылаясь на плохой урожай и скудость казны. Однако, как вы понимаете, князь Всеволод её не послушал. Отряд беспрепятственно дошел до одной маленькой таверны на границе, где пару дней спустя к нему присоединился ваш нареченный - принц Альберт. Проследить их дальше не представилось возможным - похоже, в его распоряжении оказались какие-то амулеты, настроенные против слежки. Но, когда они войдут в ворота столицы, мы непременно об этом узнаем, - заверил меня Король. - И еще одно. Ходят слухи, что князь Всеволод тяжело болен.
  - Не может быть, - вскинулась я. - Еще неделю назад ничего об этом не было известно! Батюшка всегда отличался завидным здоровьем.
  - Мне тоже показалось это странным, но согласитесь, княжна, бывают такие болезни, которые не проявляют себя до поры до времени, - осторожно заметил мужчина.
  - Возможно, - не стала спорить я. - Но кто управляет страной?
  - Насколько мне известно, в отсутствии вас, как законной наследницы, князь каждый день принимает у себя представителя совета боярства, и дает указания лично ему.
  - Это не страшно, - выдохнула я. - Хуже было бы, если бы мачеха начала заправлять Княжеством.
  - Она хотела, - с усмешкой ответил Король. - Но князь Всеволод мужчина решительный и далеко не глупый.
  - Да, - рассеяно сказала я, обдумывая услышанное. Выходило, что ничего хорошего дома меня не ждало, и рисковать своей жизнью там мне предстояло ничуть не меньше, чем здесь. Разозленная мачеха явно не в восторге оттого, что её не допустили к вожделенному правлению, а потому... Что может быть логичнее, чем убрать меня (мы еще посмотрим, кто кого!), и выдать свою старшую дочь, вторую по старшинству на наследование трона, за того же принца Альберта? По сути, ничего не изменится, но действующие лица - другие!
  - Задумались, Ярослава? - понимающе спросил Колдун.
  - Еще как, - ответила я. - Насколько я знаю характер своей мачехи - она настолько же упорна, насколько и честолюбива. Я стою ей поперек горла, выражаясь народным языком.
  - Княжна, вы знаете, что любой вечер перестает быть чудесным, когда грустит молодая девица? - сменил тему Колдун.
  - Я не богатырь, я не грущу, а думаю и строю стратегические планы, - улыбнувшись, отозвалась я. Но, в самом деле, зачем же перекладывать свои мрачные мысли и проблемы на плечи другого человека? Это прекрасный вечер, когда можно хоть ненадолго отвлечься от собственных неприятностей. - Вы знаете, а есть довольно забавная и поучительная история как раз про озеро.
  - Буду рад послушать, - галантно ответил Колдун.
  - В далекие времена, когда богатыри были побольше, и подвиги совершали действительно великие, а не как сейчас - любой желающий в герои податься норовит, и до того красочно свои деяния в корчме описывает, лишь бы наливали побольше, что просто дрожь берет, жил муж достоинств невообразимых, по причине их скрытности и собственной скромности. Звали его Увар. Как по батюшке - история того не сохранила. Победил однажды тот Увар Змея - до того большого, что аж с княжеский терем. Но потому как строили дома тогда гораздо ниже, то в величине этого Змея лично я сомневаюсь. Да и вообще, побеждал он его оригинально и весело, но об этом в другой раз. А сейчас Увар громко, весело и о-очень хмельно отмечал собственно свою победу. Медовуха лилась рекой, потому как тогдашний князь разрешил Увару три дня пировать за его, князя, счет. Откуда такая щедрость? А дело в том, что тот Змей похитил по недогляду, не юную княжескую дочь, а, уже далеко не первой свежести, тещу князя. А в пещере, разглядев, кого похитил, употребил несчастную по назначению, в пищу, то есть. Вот князь и радовался весьма, а от его радости и Увару перепало. Естественно, на дармовщину и помои - медовуха. А потому упился Увар до такого состояния, описать, прямо скажем, сложно. Следует лишь заметить, что, выходя по надобности, принял он растущее во дворе дерево за еще одного Змея, а потому, героически и в небывало короткие сроки, порубил его на дрова. Уж как корчмарь ему был благодарен - в сказке не описать, потому как когда выкорчевывали корни - нашли там зарытый сундучок с золотом. Увару с того ничего не перепало, однако наливал ему корчмарь с тех пор бесплатно. Так вот, выбравшись в очередной раз по надобности, свернул куда-то не туда. И вовсе не по пьяни, а по причине благородной геройской задумчивости! Шел он, шел, недоумевая, как это корчма успела убежать от него так далеко, и вышел внезапно к озеру. До того оно красивое было, что Увар аж икнул от восторга - уж больно самогон оно ему напомнило. В общем, смотрит Увар, и глазам своим не верит. И правильно делает, потому как смотрят они в разные стороны... Но, героическим усилием, собрал свои богатырские очи Увар в кучку, и видит диво натуральное. Посреди озера камень большой. А на камне том - девица, красы неписанной. Хотя как на мой взгляд, так в ночи все девицы серы. А уж при луне да с перепою - и вовсе карга красавицей покажется. А девица эта ему ласково так:
  - Здрав будь, добрый молодец.
  Увар подумал, покачнулся, едва не заснул стоя, однако ответ придумал:
  - И т-теб-бе т-того же, ух... - что он хотел этим сказать, истории доподлинно не известно, не иначе как что-то мудрое, поскольку герои иного не произносят.
  - Вижу, молодец, притомился ты? - развивает тему девица.
  - Ага, - радостно ответил молодец, и навострился прямо по озеру к девице добираться. Но та его пыл остудила:
  - Не торопись, богатырь. Заколдована я, колдунами злыми да могучими. Была принцессою, в стране соседней, да положил на меня глаз колдун тамошний. Так я ему его и повыбила... А в отместку за то, наложил он на меня проклятие... Молодец, слушаешь ли? - Увар, чисто по своему героическому складу ума и души, к столь длинным речам приспособлен не был, а потому в трезвом состоянии они вгоняли его в тоску, а в подвыпившем - в сонливость.
  - А...хр... шо? - мутными глазами герой взглянул на девицу, похоже, искренне недоумевая, кто он, как тут оказался, и чего от него хочет эта странная баба. Та тоже поняла, что красивостями героя не разжалобить, скорее, он прямо здесь уснет, как конь, стоя.
  - Я. Принцесса. Заколдованная, - стараясь говорить по возможности и коротко и по существу, начала девица. - Хочешь? - подошла она к самому животрепещущему вопросу.
  - А... это... ик! Ага, - довольно согласился богатырь. Как можно было заметить, наш молодец был человеком сугубо практичным, жизнерадостным, и не любил утруждать себя долгими раздумьями, считая оные в корне вредными. - Шо делать?
  - Только молодец с чистым сердцем и светлой душой... - завелась было снова девица, поглядела в пустые глаза того самого молодца, и вернулась к прежней манере речи. - Жениться. Сейчас. Быстро. Будет у тебя жена. Принцесса. И трон. Хочешь?
  - Ага, - радостно отозвался Увар, достал из-за пояса баклажку, побултыхал её, сделал могучий глоток, выдохнул, уставился на девицу и задал гениальный по своей сути вопрос: - А шо делать надо?
  - Жениться, - девица, похоже, с трудом удерживалась от того, чтобы не плюнуть на незадачливого возможного жениха, и не поискать себе другого. Однако, известное присловье: 'Лучше заяц в руках, чем медведь в лесу' было знакомо и ей. - Сейчас. На мне. Будет трон.
  - А ты хто? - ошарашил её новым вопросом герой. Девица испытала острое желание побиться лбом о камень. Только то, в какую позу при этом придется изогнуться, остановило её.
  - Принцесса. Заколдованная.
  - Ааа...- понял Увар. - Пыйдем? - он глотнул еще для храбрости, и нетрезвым зигзагом повел девицу, прошедшую к нему по воде, аки посуху, жениться. Почему-то в корчму. На полдороге, девица, сообразившая, куда направил блудны ноженьки её будущий супруг, уперлась, и с совершенно не девичьей силой, потащила того в правильном направлении.
  Утро начиналось для Увара плохо. После трехдневного запоя жутко болела голова, было сухо во рту и рябило перед глазом. Одним, потому как второй был весь заплывший. Жуткая рожа, склонившаяся над героем, так же не добавила последнему приятных впечатлений.
  - Ух, ё..., - попытался отшатнуться он, забыл, что лежит, и со всей богатырской мощи треснулся затылком о лавку, на которой изволил почивать. Рожа расплылась в щербатой улыбке. Герою стало откровенно плохо, ибо он решил, что это какая-то недоубитая им нечисть пришла счеты сводить.
  - Здравствуй, муженек, - пропела рожа и потянулась к Увару с поцелуем.
  Закончилась эта поучительная история весьма трагично. Оказалось, что накануне вечером забрел Увар ни на какое не на волшебное озеро, а к большой луже перед свинарником. Там же возилась скотница, пытающаяся уже пятый год эту лужу убрать, что, понятно, затея с самого начала обреченная на провал. Ни разу не бывшая замужем, девица уже весьма преклонных лет, скотница, увидевшая в полено нетрезвого богатыря, поняла, что это единственный её шанс. Которым она, без промедления и воспользовалась. Поскольку брак их состоялся по всем правилам, скоропалительному Увару оставалось либо принять такое положение вещей, либо тихонько придушить новоявленную супругу. Богатырь выбрал третий путь. Он ударился в подвиги. Если раньше Увар был несколько ленив на них, и подвиг со Змеем и тещей значился первым в его списке, то теперь он взялся за них всерьез и со всем тщанием. Всего за несколько лет он умудрился настолько достать нечисть в трех королевствах, что однажды они, запуганные, не выдержали, собрались скопом, кого сколько осталось, и богатыря загрызли... Князь, помнится, потом еще долго печалился. У него помимо тещи еще и сестра жены сварливая была. Ну а девица, которая к тому времени была уже далеко не девицей? Когда она отмылась и приоделась, оказалось, что глядеть на неё можно не только после трехдневного запоя, но даже после второго жбана медовухи она кажется вполне миловидной. Так что, недолго пробыв во вдовицах, она быстренько выскочила замуж еще раз. Правда, не за богатыря, а за помощника бездетного купца, которому тот после смерти отписал все свое имущество. И прожили они безбедно до самой старости. Только умерли не в один день. Видно, второй муж хотя бы так попытался спастись от склочной супруги, а потому скончался первым.
  Мораль: ночью с перепою - все девки красны, а наутро с похмелья - нет...
  Когда я закончила, то впервые услышала, как смеется Колдун - искренне, тихо, слегка хрипловато.
  - Ярослава, вы - удивительная рассказчица, - заметил он.
  - Благодарю, - я опустила глаза. Похвала была приятна.
  - Где же вы такое вычитали, княжна? - поинтересовался Колдун, пристально меня разглядывая.
  - Народные побасенки, и мои собственные представления о том, как было на самом деле. Зная начало и конец нетрудно представить, что было в середине, ведь так? - я слегка смущенно улыбнулась.
  - Смотрите, княжна, - вместо ответа кивнул он мне.
  По всей поляне, зажигались светлячки. Самых разных размеров и цветов, они сначала плотным облаком закружились в воздухе. А потом, я просто не поверила своим глазам. Светлячки начали выстраиваться в фигуры из рассказанной мной истории. Вот контур Увара - он даже идет нетрезво, ноги его заплетаются. Вот - озеро, волшебное и таинственное, там, на камне сидит девица, и глаза её горят, словно звезды. Я сидела, затаив дыхание, наблюдая за тем, как все описанное мной становилось живым, и в это верилось... Под конец светлячки изобразили эту самую полянку, озеро, звезды, и нас, сидящих рядом друг с другом.
  Все это было настолько волшебно, красочно и невообразимо, что даже после того, как представление закончилось, я сидела, не в силах отпустить момент потрясающего колдовства.
  - Ярослава, - тихо позвал меня Король. Я обернулась, он оказался слишком близко. Наклонился еще ближе, и я почувствовала на своих губах легкое прикосновение, настолько мимолетное, словно улетающее мгновение, словно несбыточность чуда... Подскочив, я почти что отбежала к озеру. Оно было спокойно, и недвижимо, стойко храня свои секреты, где-то на багровой глубине. Я старалась поплотнее закутаться в плед, словно в кокон, который мог бы спасти меня от... себя? Колдуна? мира? Кто его знает, и я не хотела в этом разбираться. По крайней мере, сейчас.
  А потому:
  - Думаю, нам пора возвращаться, Ваше Величество, - я постаралась, чтобы голос мой был как можно более спокоен. И он действительно вышел в меру вежливым, в меру дружелюбным. Вообще, в меру. Словно бы ничего и не было.
  - Как скажете, княжна, - поднялся мужчина. Когда я обернулась, на поляне уже ничего не было - ни покрывал, ни остатков ужина. Король был собран и деловит, протягивая мне руку - необходимый для колдовства жест, и ничего более. Так правильно.
  Мы перенеслись точно в мою спальню.
  - Доброй ночи, Светлая княжна, - сухо сказал Колдун, и вышел, не взглянув на меня ни разу.
  Я без сил опустилась на кровать, во мне сейчас бушевало слишком много чувств. Да как он смеет? Зачем это все? И спокойная, стальная логика: я скоро уеду, вернусь к привычной жизни, и постараюсь забыть все, что здесь происходило. Эти впечатления будут вытеснены новыми, в тереме мне тоже не дадут скучать, там, пожалуй, за свою жизнь стоит опасаться еще больше, чем здесь.
  Привычные мысли о собственном будущем помогли успокоиться и сконцентрировать внимание на себе. В самом деле, кто же еще позаботиться обо мне, как не я? Будущий муж? Смешно, мы еще даже не знаем друг друга, и если между нами будет хотя бы взаимное уважение - этого будет вполне достаточно. Не будет, что ж, можно прожить и с этим.
  С такими мыслями, я, не раздеваясь, провалилась в какой-то вязкий, тревожный сон.
  Чуть позже ночью начался штурм.
  
  Глава 6
  
  Какой может быть штурм? Этим вопросом задавалась я, когда мы бежали по дому. Несколько мгновений назад в мою комнату без стука вбежал Колдун. На лице его не было страха или растерянности, лишь холодная сосредоточенность.
  - Княжна, просыпайтесь! - тряхнул он меня.
  - Что... - недовольно начала я, однако меня перебили.
  - Все вопросы - потом. Нас штурмуют.
  Все еще не понимая, что происходит, я мчалась вслед за своей вытянутой рукой. Порой мне даже казалось, что я вполне могу не перебирать ногами, скорость мужчины была такой, что я запросто могла бы низко лететь. Благо, дом был не слишком большой, а потому запыхаться я не успела - мы оказались в зале для приемов. Он был почти пустым, если не считать не слишком помпезного трона на небольшом возвышении. Теперь мы остановились около него, и Король соизволил дать мне небольшие пояснения.
  - Меня все-таки предали. Зато теперь я знаю кто. Этим днем, под прикрытием нескольких купеческих караванов, ваш нареченный со своим небольшим войском самых лучших вошли в город. Вошли через разные ворота, в разное время, но мои люди сумели их засечь. Правда, я ожидал, что они подойдут к дворцу, однако ничего такого не случилось. Они остановились на нескольких постоялых дворах. Похоже, им нужно было время, чтобы подготовиться к штурму, и получить сведения о том, где мы с вами находимся. Штурмовать дом в пределах города - задача довольно простая. Долго мои люди не продержатся, я не хочу лишних жертв. Придется сдаваться в плен, княжна.
  - Что?! - возмутилась я. - А как же дворцовая охрана? В городе расположены казармы стражников!
  - Во-первых, они, скорее всего, не успеют подойти, - с убийственной логикой парировал Колдун. - Во-вторых, я не хочу резни на улицах своего города. Вы уйдете отсюда, а мне потом разбираться со всеми проблемами. Не говоря уже о том, что в городе много деревянных построек, которые так хорошо горят... А в-третьих, неужели вам не хочется узнать, почему вопреки всем устоявшимся традициям, ваш жених не пришел выкупать вас у злобного меня, а решился отбивать силой? Странно это, не находите ли?
  - Я все понимаю, - вынужденно согласилась я. Однако, в плен идти категорически не хотелось. Что хорошего я там не видела? Мне представилась картинка, как я, героическим усилием, отдираю от трона подлокотник (уже смешно), и, прыгая по залу, словно свихнувшийся заяц, пытаюсь гвоздить обученных воинов деревяшкой по железным маковкам. - Но постойте, - внезапно пробилась ко мне другая мысль. - Вы что же, хотите сказать, что к покушениям на меня причастен мой же жених? Право, я не понимаю.
  - В жизни ничего нельзя исключать, княжна, - странно посмотрел на меня Король.
  - Но в чем его выгода? - не унималась я. - Мы даже не женаты, прав на Княжество он не будет иметь никаких... Нет, я сомневаюсь.
  - Как бы то ни было, об этом еще слишком рано говорить, княжна, - пожал плечами Колдун. - Пока что мои люди на стенах оказывают видимость сопротивления. Скоро я прикажу им отступать через подземный ход. Почему мы тоже не можем так поступить? - я закрыла рот, собираясь и вправду задать этот вопрос. - Повторяю, я не хочу, чтобы в следующий раз штурмом пытались взять какой-либо другой дом, а того хуже - дворец. Мне не нужна война на улицах города. Даже оказавшись в плену, я смогу поддерживать видимость того, что Король остался на троне - мой двойник сейчас во дворце, и смуты удастся избежать. Сейчас же, когда ваш героический жених ворвется в зал, я тоже окажу некоторое сопротивление, вы же, Ярослава, будете сидеть на троне, и изображать из себя заколдованную принцессу... простите, княжну. Вы не будете двигаться и ни на что реагировать. Вы даже смотреть будете в одну точку. Понятно?
  - Зачем все это нужно? - не могла уяснить я. Все развивалось слишком быстро, слишком странно, и, к стыду своему, я не могла поспеть за стремительным бегом событий.
  - Вам нужны сплетни и пересуды, княжна? Представьте, вас, активно выступающую на моей стороне, увидит как ваш жених, так и полсотни его воинов, - я хотела было поинтересоваться, с чего это он взял, что я буду на его стороне, однако, удержалась. Ведь, в самом деле, Колдун окажется в заведомо проигрышной ситуации: полсотни на одного. Естественно, я такого произвола не выдержу, и буду пробовать пытаться уладить дело миром. Мен не послушают, но услышат, а уж какие слухи потом пойдут... Начиная с того, что мы тут вместе неделю колдовством занимались (ничего пошлого!), до того, что я-таки являюсь его любовницей (а вот тут уже пошлого предостаточно). Скандал, расстроенная помолвка, и я - в черном списке невест. Приятного мало. Король вообще поступает очень благородно по отношению ко мне.
  - Скоро, - сказал Колдун. - Ярослава, занимайте назначенное место. Привыкайте к трону загодя.
  Он помог мне подняться, дождался, пока я усядусь. Я втайне успела порадоваться тому, что уснула, не раздеваясь - иначе, забавное было бы зрелище княжны в ночной рубашке, гордо восседающей на троне. Точнее, не забавное, а жутко неприличное. Колдун, тем временем, уходить не спешил, он внимательно посмотрел мне в глаза, коснулся ладонью лба, и я почувствовала себя живой статуей! В самом прямом смысле слова, я даже возмущаться не могла! Я сидела, неестественно выпрямившись, медленно дыша, и глядя в одну точку. Попытки пошевелить руками, ногами... ну хоть пальцами! ни к чему не приводили. Оставалось лишь утешаться мыслью, что когда меня расколдуют - я отомщу Королю. Пока не знаю как, но страшно.
  Видимо, Колдун и вправду отдал приказ своим людям отступать, потому что через некоторое время я услышала топот нескольких десятков ног по коридору. Догадаться, кто это, было несложно. Первыми в зал забежал отнюдь не мой жених, а десятка полтора воинов. Больше - просто было бы неразумно - они бы мешали друг другу. Последним неторопливо и осторожно, зашел принц Альберт. Хотя я и видела его лишь на портрете, однако узнала сразу. Кому еще могли принадлежать выдающийся фамильный нос с небольшой горбинкой, ухоженная бородка и сочного каштанового цвета кудри? Мой нареченный, тем временем, оценил обстановку, сделал для себя какие-то выводы, и, картинно указал мечом на Колдуна:
  - Вот он, гнусный приспешник Короеда, удерживающий в плену мою невесту!
  Из-за пафосности исполнения, мне захотелось скривиться. К тому же, он что, действительно думает, что солдаты, стоящие к нему спиной, видят его красивые жесты?
  Колдун тоже повел себя сообразно законам жанра. Здесь разыгрывалась веками утвержденная постановка, где каждый знал свои роли, и не мне её было критиковать... хотя жутко хотелось!
  - Докажи, что достоин её, - отозвался Король, горделиво сложив руки на груди. Однако, Альберт ничего такого доказывать не захотел, в этой постановке я тоже была лишь символом.
  - Взять исчадие Древесных Корней живым! - возвестил принц, не вдохновляя, впрочем, своих воинов личным участием.
  Кому как, а с места стороннего наблюдателя, мне казалось, что Колдун искренне развлекается, пытаясь устроить врагам как можно более интересные подлости. Он превращал врагов в тараканов, крыс и ночные горшки. Он заставлял летать их так красиво и в таких невообразимых позах, какие не пришли бы в головы влюбленным молодоженам и после пары лет счастливого замужества. Он ставил вокруг себя прозрачную стену, и враги бились в неё, словно мухи, а потом и вовсе приклеились к ней. Тем не менее, со сроком действия своих заклятий Колдун не усердствовал, и враги быстро приходили в норму. Конечно, будь здесь настоящий бой, он шутя расправился бы со всеми, однако, финал был тоже освещен традициями, и был известен всем...
  Король начал делать вид, что устает.
  - Вперед, мои верные войны! - возопил Альберт со своего тихого уголка, откуда он генеральским взором окидывал поле битвы. - Проклятый Колдун слабеет! - и воинственно потряс мечом.
  Свежепоименованный Колдун едва сумел скрыть улыбку. Я мрачно думала о том, что все мы становимся заложниками этих многовековых традиций, в итоге повторяя судьбу своих предков до мелочей. Да, история идет по кругу, но не потому ли, что сами люди не меняются, и, подобно грустному ослику, ведут историю по кругу собственных узких взглядов?
  А Колдун, тем временем, совсем 'обессилел', и опустился на пол. Воодушевленные воины благородно кинулись добивать поверженного врага. Даже Альберт пару раз соизволил его пнуть. Вот теперь, сидя здесь, обездвиженной, будучи даже не в силах пошевелить рукой и вымолвить ни слова, я поняла еще одну причину, по которой Король решил меня заколдовать. Он знал заранее, что будет именно так, предвидел.
  Впрочем, и мне самой нетрудно было бы догадаться, в последнее время я насмотрелась на многое, однако, до сих пор наивная уверенность в том, что людям благородной крови не смеют причинить вреда, до сих пор жила во мне. Сейчас она, конечно, увяла на корню, но мне было не легче. И, глядя на то, как жестоко избивают мужчину, которому я была небезразлична, и который (зачем врать самой себе?) был небезразличен мне, я поняла, что имей возможность двигаться - кинулась бы на его защиту. Не посмотрела бы ни на какие слухи, ни на свой титул, ни на свой статус, ни даже на численное превосходство противника, - безрассудно, глупо, импульсивно кинулась бы защищать его, как не думают птицы, когда защищают собственных птенцов.
  Раньше я бы даже представить не могла, что на самом деле гораздо больнее наблюдать за тем, как причиняют боль небезразличному человеку, чем испытывать эту боль самой. Видно, раньше у меня не было достаточно небезразличных людей.
  Наконец, воины отвели душу, мстя за свое унижение, и связанного Колдуна вынесли вон из зала. Мне оставалось лишь теряться в догадках по поводу его дальнейшей судьбы. Хотя, чего уж там... Вероятно, поместят в темницу в нашем тереме, потребуют выкуп у Южного Королевства, а потом отпустят.
  У меня было ощущение, что я занимаюсь самообманом, но в это очень не хотелось верить.
  А в зале остался лишь принц Альберт, и какой-то сухонький старичок, которого я раньше здесь не видела. Он был морщинист, бесцветен и постоянно кутался в толстый плащ, обитый мехом.
  - Что делать с княжной, Драгориус? - поинтересовался Альберт, глядя на меня примерно так, как смотрят на дойную корову - с такой же долей потребительского и хозяйского отношения.
  - Она заколдована, мой принц, - таким же сухоньким голосом отвечал старец.
  - Я это давно понял, - раздраженно ответил принц. - Как снять заклятие?
  - Я думаю, Ваше Высочество, это несложно. Колдун придерживался традиций, а значит, Светлую княжну нужно поцеловать...
  Я в свою очередь едва не задохнулась от возмущения. Они что, сговорились все, лезут ко мне с поцелуями? А меня кто-нибудь спросил? Да я этого Альберта вообще не знаю, даром, что жених! Может, он слюнявый, а, может, вообще заразный?
  Однако, мое возмущение пропало втуне, а мое мнение традиционно никого не интересовало. Едва только принц коснулся моих губ, как я почувствовала, что заклятие спало, и тут же подскочила. На то, чтобы избрать линию поведения у меня была лишь пара секунд. Я сделала глубокий вздох, позволила себе легкую улыбку, и произнесла:
  - Вы спасли меня, принц! - тому, видимо, такое начало пришлось по душе.
  - Я так долго шел к вам, княжна, - подпустил он томности в голос. И снова целоваться лезет! Пришлось, нервно заломив руки, сбежать с возвышения.
  - Но где же пленивший меня злодей? - поинтересовалась я действительно нервно.
  - Он сам в плену! - торжественно возвестил Альберт. - Вам больше не нужно его бояться.
  - Я благодарю вас от всей души, - проникновенно заявила я. - Ах, я столько всего пережила, как бы мне хотелось побыстрее оказаться дома...
  - В этом нет ничего сложного, дорогая, - расцвел в улыбке Альберт.
  - Принц, - в моем голосе прорезалась сталь. - Мы еще не женаты. Не оскорбляйте меня подобными вольностями, пожалуйста, - постаралась улыбнуться я, чтобы смягчить общий тон высказывания.
  - Ах, княжна, вы еще так невинны, - умилился Альберт, подбираясь ко мне, и пытаясь облобызать хотя бы ручку.
  - Принц, - я едва удержалась от того, чтоб не шлепнуть этой самой ручкой ему по губам. Вмиг бы зарекся их распускать! - Я не хочу обсуждать подобные вопросы при посторонних. Это неприлично, в конце-концов!
  - Княжна, он не такой уж и посторонний. Познакомьтесь - мой личный советник - Драгориус, - советник мне уже не понравился. Интересно, что он ему такого насоветовал, что принц ведет себя как медведь после спячки? В смысле, бросается на все, что хотя бы издали напоминает медведицу.
  Я обозначила кивок. Хватит Драгориусу и этого.
  - Вы высказали желание побыстрее оказаться дома, княжна? - довольно спросил Альберт. Я осторожно кивнула. Мало ли, чего от него можно ожидать. - Давайте тогда мы с вами выйдем во двор? - предложил нареченный. Я пожала плечами, но причин для отказа не нашла.
  Во дворе собрался весь отряд принца, перед ними лежал туго связанный Колдун, не подающий признаков сознания. Я украдкой посмотрела на жениха - вот его бы так спеленать - я бы посмотрела...
  Альберт же, явно красуясь, достал из ворота камзола булавку, украшенную крошечным изумрудом. Я начала что-то понимать, и это мне совсем не понравилось. Как когда-то объяснял мне Король, для того, чтобы переместить большую группу людей куда-либо, они должны касаться друг друга. Хоть немножко, хоть чуть-чуть, но если есть контакт - перемещаются все. Похоже, принц Альберт решил провернуть нечто подобное. И самый главный вопрос: уж не слишком ли большое совпадение - наличие у него этих 'перемещалок'?
  Я подозрительно искоса посматривала на жениха. Тот, тем временем, организовал воинов в большой круг, держащийся за руки, двое воинов держались за Драгориуса, он одной рукой едва прикасался к Альберту, а другой - крепко держал связанного Колдуна. Мне же, видимо, на правах невесты, предлагалось подержаться за какую-то часть принца. За нос его, что ли, ухватить? Но, поразмыслив, я приняла решение легонько касаться рукава нареченного. Тот, торжественно переломил иголку; знакомое головокружение - и мы оказались на заднем дворе княжеского терема!
  Что, конечно, заставило меня сразу же выпрямиться, и почувствовать себя более уверено. Как никак, хозяйка здесь я. Кажется. Усомниться в этом меня заставило слишком уже командный тон, которым Альберт отдавал распоряжения. - Гнусного Колдуна - в темницу, отряд - в казармы, Драгориус - со мной. Княжна, мне придется вас покинуть. Однако у нас с вами будет еще время для того, чтобы получше узнать друг друга, - он отвесил мне поклон, и быстрым шагом, в сопровождении Драгориуса, удалился. Потрясающе! Он в моем доме распоряжается, как хочет!
  Пылая гневом и раздражением, я пошла в свою светлицу. Время было позднее, потому на пути мне не встречалось никого, кроме стражников, охраняющих наиболее ценные двери. При моем приближении они вздрагивали и вытягивались, делая вид, что даже не помышляли о сне на посту. Тревожить покой хворого батюшки не хотелось, но вот кое к кому зайти стоило. Но этот визит может немного подождать...
  Интересно, куда удалился принц с советником? И не поискать ли мне для начала их? В свои покои я зашла неторопливым величавым шагом, как того и требует положение наследницы. А вот внутри уже приходилось действовать быстро. Тайный ход опутывал княжеский терем сверху до низу. Из него можно было попасть в любую комнату на всех трех поверхах, за исключением, разве что, подвальных темниц. И то, делалось это для того, чтобы ушлые разбойнички не смогли пробраться в комнаты правящих особ, а не наоборот.
  Я быстро вынула из сундука мягкие туфли, помогающие ходить бесшумно, и накинула на плечи легкий темный плащ. Княжеский терем был сложен из толстых цельных бревен, был весьма просторен и имел три поверха. Вот только мало кто, за исключением разве что правящей семьи (и то, не всех её членов), знал, что на самом деле теремов - два, один в другом. Расстояние между ними небольшое - ровное такое, чтобы смог пройти не слишком упитанный человек. Естественно, древние строители понаделали здесь и ловушек, однако с течением времени многие из них сломались и заржавели, что, впрочем, не всегда радовало. По сути, есть ли разница: быть проткнутой новеньким блестящим, или нечищеным и заржавелым копьем? Последним даже как-то обиднее. Но уже многие годы ни один правящий князь не посылал никого ремонтировать эти ловушки - те далекие строители теремов были убиты сразу же, после постройки. А поступать так же снова князья не хотели. Добрее, видимо, стали. Вот и сейчас я тихонько пробиралась тайным ходом. Как я уже говорила, выход в него был из каждой комнаты, другое дело - нужно было знать, как его открыть. Я знала, а потому отодвинула гобелен, изображающий стаю лебедей, мирно плывущих по глади озера, нащупала нужное бревно, толкнула его, трижды провернула, пнула стену почти возле самого пола, стараясь попасть в сучок, и нажала на легко поддавшееся бревно на уровне пояса - почти как если бы открывала дверь за ручку. Теперь же я передвигалась по темному, узкому и весьма мрачному коридору, стараясь делать это как можно тише. Было довольно трудно еще и потому, что тайный ход обильно зарос пылью и паутиной и просто вопиял об уборщице. Потому и плащ с глубоким капюшоном надела - чтобы не чихать на каждом шагу и не являть собой кладбище пыли.
  Поиски своего жениха я решила начать с третьего поверха, потому как именно там располагались покои князя, княгини, их детей и ближайших родственников. Свободны пока что были комнаты в восточном крыле терема, а потому именно туда я и направилась. И не прогадала. Альберт и Драгориус были там. В комнате горела лампадка, а принц с советником расположились за большим письменным столом.
  - Что скажешь о княжне, советник? - лениво спросил Альберт, потягивая вино.
  - Пока еще рано делать определенные выводы, - как обычно, осторожно, начал Драгориус. - Однако Ярослава показалась мне не лишенной ума.
  - Значит, слухи о ней оказываются правдой, - фыркнул Альберт. - Она может нам как-то помешать?
  - Сомневаюсь, Ваше Высочество, - отозвался советник после недолгого раздумья. - Она представляется мне особой, строго блюдущей как родовую честь, так и традиции. Кому как не вам знать, что женщина с малых лет воспитывается в послушании мужчине - сначала отцу и братьям, а потом - мужу.
  - Я ей еще не муж, - резонно заметил Альберт. - А по слухам, Ярослава своевольна и пытается участвовать в политических делах Княжества.
  - Значит, вам нужно жениться на ней как можно скорее, - сделал вывод Драгориус.
  - Ты же знаешь, - взмахнул рукой Альберт. - У нашего плана много вариантов.
  - Да, Ваше Высочество, тем он и хорош, - заметил советник. - Я бы хотел у вас спросить о...
  - Не нужно, Драгориус, - упереждающе поднял руку принц. - Даже в нашем замке у стен есть уши. Здесь же далеко не все рады нашему присутствию, не забывай об этом, - а принц умен, вынуждена признать. Ну почему, почему, почему мне не достается ни одного глупого врага, который, злодейски хохоча, выкладывал бы все свои планы всем, кому видит? - Уже поздно, - продолжил мой жених. - Ты свободен.
  Сквозь щель между бревнами я видела, как Драгориус встал, поклонился и пошел к двери. Я решила, что мне пора бы нанести второй визит, и уже собралась было уходить, как до моего слуха долетела тихо сказанная Альбертом фраза:
  - И помни: Колдун должен умереть как можно быстрее...
  Я услышала вздох Драгориуса, и ускорила шаг. Теперь, уверенная в том, что больше ничего интересного не услышу, я могла дать волю своим мыслям. Как, однако, хорошо спланировано! Моё удачное похищение, спасение, пленение гнусного злодея-похитителя, его скоропостижная кончина, о которой до поры до времени не узнает никто из соседей... и трон Южного королевства, захваченный малой кровью!
  Народу, по сути, совершенно все равно, кто сидит на троне. Если государь слишком милостив - его считают слабовольным. Слишком жесток - тираном. А если всего в меру - то народ даже не заметит, что на троне поменялись фигуры.
  И ведь получается, что наша свадьба с Альбертом объединит два наших государства. А если прибавить к ним еще и бесхозное Южное королевство - большое и богатое - то принц Альберт станет... Императором? А там, объединенными силами трех королевств, можно запросто установить свою власть в Степи, Южное королевство откроет выход к морю, у Колдуна хороший флот, и вот оно - Империя будет завоевывать все новые страны! Что и говорить, захватывающие перспективы.
  Вот только, есть ли в планах Альберта я? И если есть, то на какой срок? По сути, я отыграю свою роль тогда, когда выйду за него замуж и рожу наследника. А это мне явно не подходит. Я хочу править долго и счастливо. Но каков принц! А ведь вначале я посчитала его недалеким напыщенным франтом. Как обманчиво бывает первое впечатление. Принц оказался не только умен, но и хитер, что делало его куда более опасным противником.
  Но как тогда в этот план увязать покушения на меня? Да и похищение тоже... Альберт все же мне только жених, и ему совершенно невыгодно терять невесту до законного бракосочетания. Да и сразу после - тоже. Все ж таки наследница и законная правительница Княжества - я. А он, даже будучи моим вдовцом никакого права на трон не имеет. Нет, не вяжется... Что-то тут есть еще. Что-то, чего я пока не понимаю.
  За своими невеселыми размышлениями, я дошла до нужной мне комнаты. Открыла потайную дверь, и быстро вошла. В эту ночь в тереме, похоже, мало кто спал. Воин, сидевший ко мне спиной, похоже, тоже был занят раздумьями. Перед ним на столе стояли горящая лампада, кувшин с медовухой и серебряный кубок.
  Я была уверена, что зашла бесшумно, однако, он услышал, развернулся, выхватил меч... мгновение - и я стою прижатая к стене, с мечом у горла.
  - Так ты встречаешь свою княжну, Ратмир? - спокойно спросила я у нашего воеводы. Ратмир был высокий видный мужчина, не мускулистый, но, что называется, мощный. Он не верил никому, а потому даже жену не заводил. Довольствовался случайными девками, и, насколько знал, имел уже с полтора десятка детей. Спал в кольчуге, ел собственноручно приготовленную пищу, и был искренне предан княжеской семье.
  - Светлая княжна, - произнес он, убирая меч в ножны. - Прошу простить, виноват, - однако вины в его голосе не слышалось. Да я и не была в обиде, потому что если кому и могла немного доверять в стенах терема - то это ему и нашему волхву, ибо эти двое посвятили моему воспитанию немало времени.
  - Рада видеть тебя, воевода, - произнесла я, скидывая капюшон плаща, и усаживаясь на лавку.
  - Я тоже, Ярослава, - сказал он, садясь напротив. Только ему и волхву иногда, в крайних случаях, позволялось называть меня по имени, без обязательных 'княжна' и 'Светлая княжна'.
  - Мне не нравится то, что здесь происходит, - начала я без экивоков.
  - Ты уже многое успела заметить? - усмехнулся мужчина.
  - Достаточно, - кивнула я. - Например то, что мой жених и его советник имеют слишком большую власть в этом тереме. Повторюсь, мне это не нравится.
  - Все верно, - вздохнул Ратмир. - После твоего похищения, буквально на следующий день, в тереме появился принц Альберт. Не один, а с целым отрядом. Откуда они взялись на заднем дворе терема - понять не могу по сей день. Я лично облазил все щели, выпорол стражников, несших охрану, но дознаться не смог.
  - Колдовство, - уверено сказала я.
  - Откуда знаешь? - с оттенком недоверия спросил воевода.
  - Сталкивалась, - коротко ответила я. - Похоже, принц Альберт владеет внушительным запасом колдовских предметов, могущих перемещать на большие расстояния. Откуда у него столько денег? Кажется мне, Ратмир, тут замешан кто-то еще... И да, кто-то из наших людей ему счастливо продался. Чтобы переместиться сюда необходимо, чтобы одна часть волшебного предмета была здесь.
  - То, что продались - не новость, - хмуро заметил воевода. - Лично я о многих знаю, о многих догадываюсь, а о некоторых подозреваю. Так вот, заявился, значит, принц. Жалостливо поохал, повздыхал и заявил, что непременно поедет тебя вызволять. Имел долгий разговор с князем Всеволодом. Тот, как я понимаю, благословил его на твое спасение. Часть отряда Альберт оставил здесь, часть забрал с собой. Сказать по правде, не понравились мне его людишки. Высокомерные, заносчивые, ведут себя, как хозяева. Однако я недовольства выказывать не стал. Разместил их тут честь по чести.
  - Подожди, - перебила я воеводу. Одна мысль назойливо не давала мне покоя. - А теперь давай по дням, когда появился Альберт, когда исчез?
  - Появился, как я сказал, - начал припоминать Ратмир. - Аккурат после твоего похищения, на следующий день. Небось, давно тут людишек прикормил, ему и донесли. Оставался он тут еще сутки, потом - исчез.
  - То есть, - медленно начала я. Мысль становилась четкой по мере того, как я её проговаривала. - Ты хочешь сказать, что он не поехал меня спасать?
  - Нет, - рубнул воздух воевода. - Исчез, как есть. Мы уж и тревогу поднимать хотели, думали, похитил кто. А его люди говорят, мол, все нормально, принц спасать нареченную отправился.
  - Но в столице Южного королевства он появился от силы вчера, если не сегодня! Где он был все это время? - все происходящее мне очень и очень не нравилось. - Ладно, это все дела прошедшие. Что еще?
  - А как он уехал, - продолжил воевода. - Так через пару деньков твой батюшка и слег. Лекари говорят: болезнь черная его пожирает. Недолго уж осталось.
  - К батюшке я зайду завтра. Как бы ни было мне больно это признавать, сейчас куда важнее решить, что делать дальше?
  - Альберт себя здесь уже хозяином чувствует, - заметил Ратмир. В народе тоже появились крикуны, его славящие. Дескать, принц Альберт доблестен и храбр, спас княжну из плена и жениться на ней все равно собирается.
  - Что-о?! - подавилась я воздухом. - Откуда они знают о плене? Ой, как мне это не нравится...
  - Они ведут к тому, Ярослава, что если тебя по каким-то причинам не станет, народу вполне может понравиться добрый и благородный вдовец на княжении...
  На этот раз что-то услышала я. Может, даже не услышала, а почувствовала, не знаю. Последние события сильно на меня повлияли, и я стала куда собраннее. Я еле заметно качнула головой на неплотно прикрытую дверь тайного хода. Ратмир слегка опустил веки.
  - Ратмир, будь добр, принеси мне карту, - я указала на шкаф со свитками, стоящий аккурат возле подозрительного хода. - Может, так будет легче понять, кому из соседей...
  Я не договорила, в этом не было уже необходимости. Потому что Ратмир спокойной походкой дошел до шкафа, а потом резко распахнул дверь, и прыгнул в тайный ход. Раздался глухой звук удара, и все смолкло.
  - Ратмир? - позвала я.
  - Все плохо, княжна, - из хода появился воевода, неся на руках какое-то черное тряпье. После непродолжительного осмотра оно было признано Драгориусом. - Ударился затылком. Насмерть.
  - Плохо, - заметила я. Мозг лихорадочно искал пути выхода. - Вот что, сейчас отнеси его на главную лестницу. Сделай все так, как-будто он сам ночью зачем-то по ней спускался и случайно упал. Случайно. Мы об этом и знать не знаем.
  - Он специально шел сюда, значит, подозревал о чем-то, - заметил Ратмир.
  - Что ж, жаль, но от случайного падения с лестницы никто не может уберечься, - пожала плечами я. - Мне пора. И знай: я не отдам им Княжество.
  - Мы верим в тебя, Светлая княжна. Здесь еще много верных тебе людей, - скупо улыбнулся воин.
  - Боюсь, что скоро все они мне понадобятся.
  
  Ночью я спала беспокойно. Мне снились тайные ходы, мертвые советники, летающий с жутким хохотом Колдун, и Альберт, почему-то в национальном кокошнике и сарафане. В общем, проснулась я не только не выспавшаяся, а, скорее, еще больше уставшая.
  Привела себя в порядок, и, как только это стало возможно, навестила батюшку. Он был действительно плох: изможденный, высохший, почерневший - куда только делся тот могучий цветущий мужчина? Перемена была настолько ужасна и разительна, что я едва смогла удержаться от непрошенных слез. Но, княжны не плачут, это известно всем. Батюшка мне обрадовался. Насколько смог в своем состоянии, естественно. Тут же послал за волхвом, и, в присутствии свидетелей, написали бумагу о том, что следующей княгиней, после смерти князя Всеволода становлюсь я, его законная первородная дочь. Особо оговаривался статус моего мужа - на этом настояла я, а батюшка вполне меня поддержал. Мой муж действительных прав на княжеский титул не имел, и именовался светлым княжичем. Следующим править страной будет только мой ребенок. Это меня вполне устраивало.
  От батюшки я уходила в самых мрачных и растрепанных чувствах. Да, у нас с ним были не самые близкие отношения, однако, он - мой отец, и делал все для моего блага, я не могла этого не замечать. Он советовался со мной, старался, чтобы я постигала все тонкости управления страной... И вот сейчас видеть его умирающим - это был настоящий удар для меня. Там более тяжелый, что болезнь случилась внезапно. Я не питала иллюзий о том, что хворь эта естественного происхождения. Слишком уж много совпадений: явление принца Альберта, спешное отбытие, болезнь князя Всеволода, захватнические планы моего жениха...
  Моя уверенность в том, что я помогу Королю избежать гибели, только крепла. Быть может, он поможет и батюшке избежать смерти? Мне отчаянно хотелось в это верить, но я так же понимала, что если бы немного раньше, в самом начале болезни, а теперь, когда она зашла так далеко... Дальше я старалась не думать, потому что тогда выходило, что остается готовиться к худшему.
  - Княжна Ярослава! - на повороте меня подхватил под ручку жених. Он буквально кипел от возмущения, и грозил выплеснуть все на меня. - Это возмутительно! - еще чуть-чуть и забулькает, как котел с водой.
  - Что именно? - поинтересовалась я, добавив про себя, что лично я нахожу тут много чего возмутительного, но не кричу же об этом на каждом повороте, брызгая слюной в лица всем встречным...
  - Мой советник! Его нашли мертвым! Это убийство! - сколько патетики, какая игра!
  - Что вы говорите? - ужаснулась я. - Как можно? Убийство? В моем тереме? Это немыслимо! Нет-нет, Ваше Высочество, это никак не может быть убийством. Как нашли тело?
  - Он... лежал на лестнице, с проломленным затылком, - снова закипел принц. - Его оттуда столкнули! Или нет, сначала проломили голову, а потом столкнули!
  - Ваше Высочество, - укоризненно сказала я. - Какие жуткие вещи вы говорите. Я абсолютно уверена, что было иначе. Ваш советник, разгуливая ночью по моему терему, случайно оступился на лестнице. Было темно, он, наверняка, не заметил ступеньку... печально, но такое бывает. Почти каждый год так умирает кто-то из слуг. Новенькие, они слишком торопливы, и забывают о том, что ходя по терему нужно брать с собой хотя бы свечку...
  - А откуда вы знаете, что Драгориус был без свечки? - попытался подловить меня Альберт.
  - Бросьте, - развела руками я. - Если бы он был со свечкой, то явно сегодня был бы жив.
  - Я требую, чтобы его смерть была проверена! - вяло завозмущался Альберт снова.
  - Без сомнения, этим займется наш Следственный приказ, - покладисто согласилась я.
  - А куда вы направлялись, Ваше Высочество?
  - О... - не сразу нашелся Альберт. - Я шел в темницу.
  - Зачем? - мило поинтересовалась я.
  - Проверить, как там пленник, - мрачно поведал мой жених, предчувствуя, что такая откровенность ничем хорошим для него не обернется. Так и случилось.
  - Вам повезло, что вы встретили меня, - самым доброжелательным тоном заметила я. - Один, вы наверняка бы заблудились. Я провожу вас.
  - Нет-нет, зачем же? - попытался было возражать нареченный. - Вам, как девице, явно не пристало посещать такие места...
  - Ах, Ваше Высочество, - улыбнулась я примерно так же, как в свое время скалилась мне Ванхильда. - В своем тереме я знаю все. А Колдун, так или иначе, все-таки Король. Не пристало, чтобы пошли нехорошие слухи о том, что мы издеваемся над правителем соседней державы. Вы же понимаете меня?
  - Да, несомненно, - кивнул Альберт, едва не скрипя зубами. Я представила, как бы хорошо он смотрелся в моей темнице, и мне сразу стало легче. Жених попытался галантно предложить мне руку, однако я сделала вид, что не заметила, и, оживленно болтая какую-то глупость, бодро пошла вперед.
  Под темницу отводилось западное крыло терема. Это было даже в какой-то степени символично, поскольку практически всех, кто попадал сюда, ждал закат их жизни. Наш штатный палач в свободное от работы время был поэтом. Собственно, и это сравнение тоже придумал он. Когда он пытал заключенных - читал им стихи, отчего те рыдали, бились в истерике, и предлагали все-все рассказать, даже то, каково им жилось в утробе матери. Однако, кат не любил прерывать свои произведения на середине. И пытку продолжал с удвоенным рвением. Тут следует еще заметить, что коротких вещей он не писал из принципа, и стихами-то называл их, скорее, из скромности, на деле же они были натуральными поэмами. Помнится, он как-то раз попытался выступить на площади, на один из праздников. Впечатлительный народ падал в обмороки, каялся и рыдал, обещая больше никогда не грешить, лишь бы не слушать нашего самородка. Поэты - тонкие люди, их вдохновляют, порой, самые невообразимые вещи. Но, зачастую, вдохновляются они тем, что видят вокруг. Несложно себе представить, что каждый день видел наш палач, и что служило основной темой его поэм...
  Когда мы подошли к двери темницы, за которой находился Король, я праведно возмутилась.
  - Что?! Кто позволил держать его здесь?
  - Дорогая, - начал было Альберт. Я смерила его ледяным взглядом, и он поспешил исправиться. - Светлая княжна, но где же еще держать гнусного колдуна?
  - У нас есть гораздо более уютные темницы для особых гостей, - процедила я. - И вы не можете не знать об этом потому, что такие есть у всех.
  Не слушая его, я повернулась к стражникам на входе.
  - Сейчас мы зайдем в темницу, а когда выйдем, вы со всеми почестями, переведете нашего гостя в темницу у лестницы. Понятно? - стражники кивнули. - Я лично буду за этим присматривать. А потом, пойдете к воеводе Ратмиру, и все ему доложите. Ясно? - опять судорожные кивки. О горячем нраве нашего воеводы все стражники знают не понаслышке - хоть раз каждого да выпороли на конюшне. - Чего стоите? Открывайте!
  Дверь темницы открылась со скрипом - петли не смазывали специально, дабы заключенные при попытке побега издавали как можно больше шума.
  Когда я увидела обвисшего на цепях Колдуна, мне захотелось так же отпинать по больному Альберта. Уж я-то знала, каково это, когда без жалости бьют ногами. Вид Колдуна напоминал скорее аккуратно приготовленную отбивную, нежели чем человека в самом расцвете сил и здоровья. Альберт стал в горделивой позе прямо напротив Короля. Я держалась позади жениха, так, чтобы он меня не видел. Колдун с трудом поднял голову, и посмотрел на нас.
  - Ты похитил мою невесту, гнусный чернокнижник! - высокопарно провозгласил Альберт. Если бы не знала, каким он может быть холодным и расчетливым, поверила бы в его глупость. Впрочем, Колдун, даже в таком положении, был куда выше его. Я, за спиной Альберта сделала большие глаза, и кивнула подбородком, на языке жестов спрашивая, чем могу помочь. Колдун с усилием сглотнул. Я прижала два пальца к горлу: 'пить'? Он устало закрыл глаза.
  - Молчишь, - удовлетворенно протянул Альберт. Мне надоело.
  - Ваше Высочество, - спокойно произнесла я. - Вам не кажется, что Его Величество просто не может говорить? Сейчас выполнят его распоряжения, и попозже вы, если хотите, сможете обсудить с ним интересующие вас вопросы. Но попозже, - я сделала ударение на этих словах. Альберт неохотно подчинился.
  А я, проследив, чтобы все мои приказы были выполнены, и Колдуна перевели в удобную темницу с кроватью, и прочими необходимыми для жизни мелочами, направилась наверх. Я знала, что делать. Официально я не могла отпустить Короля, поскольку тот был не моим пленником, не мне и решать его судьбу. Но вот помочь бежать... Это стало для меня делом чести, даже не из-за какого-то особенного отношения к правителю Южного королевства, а просто из желания прищемить гордость своему жениху.
  По пути я усиленно размышляла, что могу сделать в таком разрезе. Колдун ясно дал понять, что нуждается в воде. Помнится, что-то такое я читала и в старинных летописях, а потом и слышала уже в виде народных сказаний.
  Жил, дескать, в далекие-далекие времена в Чудиновом бору царь нечисти - Костюш I. Хорошо жил, ел-пил, баб любил. Никому и не мешал вроде. Наоборот даже, нечисть при нем покладистее да уживчивее стала.
  Но герои - народ неугомонный. Открыли на несчастного царя натуральный сезон охоты. По официальной версии, потому как нечистый он и о власти над всем миром мечтает, по неофициальной - Костюш был просто до неприличия богат, ибо подданная ему нечисть стягивала в жилище царя всякие проклятые клады, а то и не гнушалась украшениями с богатых покойников. Да что там, некоторые покойники сами из могил вставали, да налог царю приносили - так у него с этим было строго. Вот герои и решили, что обладать такими запасами и ни с кем не делиться - не хорошо. Уж сколько они ратоборствовать с Костюшем ходили - в сказке не описать. А то, что ходили много и часто - исторический факт. Прямо как гуси золотолюбивые, в стаи сбивались, и в Чудинов бор летели.
  Надо сказать, что поначалу Костюш не зверствовал. Озорничал, скорее. То разденет какого героя, и, в чем мать родила, прямо в корчму отправит. То пятачок свиной богатырю отрастит - а тому сплошной позор и истерика. А коли богатырка приходила, так, если не сильно страшна была, - Костюш её соблазнял, а потом нагишом, крапивой по разным интересным местам хлеща, до самого города и гнал. Ну а если совсем уж хуже нечисти на лицо была - так он и без соблазнения обходился. Многие девицы про обычай Костюша прознав, стали под видом богатырок по нескольку раз в тот лес шастать, ибо слыл царь мужчиной в самом расцвете возможностей. Да и обращением был весьма любезен, что девицами высоко ценилось. Потому как всегда приятно, когда мужчина не только на сеновал тащит, но и, лежа все на том же сеновале, про звезды поговорить может...
  И жили все так некоторое время, и всем оно нравилось, потому что цель в жизни у всех была. Но затаила одна богатырка (которая настоящая, а потому страшная, как теща с похмелья) обиду на Костюша. Её и из обычных-то мужиков никто соблазнять не осмеливался, а тут даже царь нечисти, весьма до женского полу охочий, и с оным же всегда могучий, как на неё поглядел, так сразу у него все опустилось, и испытал он великое желание покаяться во всех грехах. Царь хоть и был бессмертный, а думал - сердце не выдержит. Даже по своему обычаю крапивой стегать не стал, раздевать её не решился, а просто так из лесу выставил.
  А богатырка смертельную обиду с того поимела, и решила Костюша извести. Или, хотя бы, довести. До постели. А потому как она от царя далеко не золота хотела, а кое-чего иного, то оказалась изобретательнее прочих героев. Захватила она нескольких подданных Костюшевых, да потребовала самого царя для переговоров. Ну а когда он пришел, изловчилась, да и пленила самого Костюша цепями из холодного железа, кое, как известно, всякое колдовство напрочь отбивает. И уволокла к себе в плен.
  И ладно бы, она от него золота хотела, вечной жизни, и всего такого, чего обычно желают в таких случаях. Колдун, хоть и не золотая рыбка, а многое ему под силу. Другое дело, что богатырка возжелала самого Костюша, от чего ему становилось дико грустно, и посещали мысли о вечном. Согласить он не мог по вполне понятным причинам. Ситуация была откровенно неприличная. Она хотела - он не мог, а то, что он мог - уже она не хотела.
  И неизвестно, чем бы эта история закончилась, если бы не счастливый случай. Нечисть, прознавшая, что их любимый царь, себя не жалеючи, за них безвинно страдает, домогательствам грязным подвергаясь, возмутилась и решила Костюша спасать. Перевертыш один, из лис, в молодца пригожего перекинулся, и на службу к богатырке поступил. Та, явно непривычная к мужскому вниманию и сладким речам, с радостью соблазнилась. А хитрый перевертыш, отчаянно пожертвовавший собой, темной ночью пробрался в темницу к Костюшу, и дал ему напиться колодезной воды. До того она полезной оказалась, что царь в сей же миг оковы разорвал, и собрался уже было покинуть негостеприимный дом вместе со своим спасителем, как... Тот наотрез отказался! Заявил, что ему, дескать, богатырку жаль, женщина она одинокая, и вообще, его еще никто до этого на руках не носил.
  Плюнул Костюш, махнул рукой, да и сбежал на другой конец континента - к морю поближе, нервы лечить... Золото, правда, все с собой забрал, в качестве справедливой платы за жуткие моральные муки. С тех пор нет у нечисти царя, ибо они до сих пор старого ищут, чтобы сказать ему большое сердечное послание, и намекнуть - красть государственные деньги - нехорошо.
  Так что, любимые мной истории, похоже, не врут. Охрану от темницы Колдуна я удалила надолго - Ратмир им спуску не даст, а мне теперь предстояло самое интересное - добыть воду и пойти вызволять Короля. И если с первым никаких проблем не было - остановила первого попавшегося слугу, да послала его за водой, то вот как быть со вторым? А вдруг меня шпион какой-нибудь заметит? Пока я размышляла об этом, меня заметили куда как более нежелательные лица: мачеха Ядвига и нареченный Альберт. Они шли по коридору, мило и эмоционально о чем-то беседуя. Мне стало прямо интересно.
  - Здравствуйте, любезная мачеха, - пропела я, отвешивая от щедрот небольшой поклон. - Вижу, вы уже нашли общий язык с моим женихом? - очень хотелось спросить, на какую же тему они его нашли? Уж не моего ли торжественного усекновения?
  - Здравствуй, дорогая дочка, - с чувством сказала Ядвига, женщина еще молодая и красоту сохранившая вполне. По её глазам было видно, что с куда большим удовольствием она удочерила бы таракана. Но, увы, перед ней обреталась я. - Мы с принцем (какой милый у тебя жених!) обсуждали новые сорта роз. Он в них прекрасно разбирается!
  - Да, дорогая княжна, - перебегая ко мне, и пытаясь хотя бы взять меня за руку, отозвался Альберт. - Видите ли, по традиции каждый принц должен овладеть каким-либо ремеслом. Меня привлекло мастерство садовника.
  - Похвально, весьма похвально, - ответила вежливой улыбкой я. - Что ж, не буду мешать вашей познавательной беседе о цветоводстве, - я уже совсем было хотела уйти, как нелегкая принесла слугу с водой. Альберт, заметив это, и, словно бы что-то вспомнив, шустро ухватил меня за руку, и, рассыпавшись в любезностях мачехе, отвел меня в сторону.
  - Светлая княжна, что это значит? - грозно поинтересовался он.
  - О чем это вы? - изобразила недоумение я, внутренне жалея, что это не он вчера попался в тайном ходе под горячую руку воеводы.
  - Вода, - широким жестом указал принц на слугу. Тот неуверенно посмотрел на меня, и, похоже, приготовился проглотить всю жидкость вместе с берестяной кружкой. Я покачала головой, и жестом приказала ему приблизиться.
  - Ах, вы об этом, - улыбнулась я. - Пить захотела. В тереме ужасно душно, не правда ли? - и для наглядности сделала небольшой глоток.
  - И вы не собирались относить её пленнику? - подозрительно спросил жених.
  - Что вы! - ужаснулась я. - Я не служанка - носить кому бы то ни было питье или еду!
  - Отрадно это слышать, - пробормотал принц. - И еще, - он сурово сдвинул брови. - Я не желаю, чтобы впредь вы при свидетелях, или без оных позволяли себе разговаривать со мной в непочтительном тоне! Вы - моя будущая жена, и должны быть милы и послушны.
  - Вы правы, принц, - начала я. - Я - ваша будущая жена. И, ко всему прочему, законная наследница этого терема и этой страны. А потому, наверное, все-таки я буду принимать решения, всех важных вопросов, происходящих здесь. Будь мы сейчас в вашем дворце - я не позволила бы себе там командовать, поверьте.
  - Вы удивительно дерзки и непочтительны, княжна! - возмутился принц. - Похоже, вашим воспитанием здесь никто не занимался. Но после свадьбы это исправиться, даю вам слово, - а вот это уже угрозы. Я такое не люблю.
  - Милый принц, - плотоядно улыбнулась я. - Не кажется ли вам, что выяснение отношений на виду у всех также не способствует повышению вашего реноме среди моих людей?
  - Мы еще поднимем с вами эту тему, княжна, - вежливо процедил Альберт. Поцеловал руку, с таким намерением, будто хотел её вообще откусить, и, расцветая в улыбке, снова вернулся к Ядвиге.
  - Поднимем, - пробормотала я. - Непременно поднимем...
  Внутри меня бушевала сдерживаемая холодная ярость. Ах так! Значит, хотим видеть рядом с собой послушную куклу? Не бывать! Все дело в том, что воспитывали меня, как наследницу, а значит, как активную правительницу, а не всего лишь тень своего мужа. Потому, привыкнув к определенной свободе, я с большой неприязнью восприняла слова жениха. Да, впрочем, Короед бы с ним! Меня волновало другое.
  О том, чтобы лично доставить воду Колдуну теперь и речи быть не могло. Приходилось буквально на ходу менять планы. Зайдя к себе в покои, я, даже не накидывая плаща, побежала по тайному ходу к Ратмиру. Благо, тех стражников, что я сняла с поста у него уже не было, и воин сидел в своем кабинете. Все дело в том, что Ратмир, как лицо, наделенное полной ответственностью за всю охрану, должен был почти постоянно присутствовать на месте, ибо к нему стекались донесения со всех уголков терема. О том, чтобы помуштровать во дворе солдатов старый воин мог только мечтать. Большая должность несет на себе много ответственности, увы.
  - Ратмир, дело важное, - с ходу начала я, вваливаясь через потайную дверь. Воевода поднял брови. - В темницу к Колдуну нужно пронести воду и напоить его. Ты можешь это организовать, я знаю.
  - А ты, княжна, до этого сама пыталась, что ли? - как-то нехорошо спросил воевода. Я почувствовала себя нашкодившей семилетней девчонкой, которую ругают не за пакость, а за то, что не смогла её совершить так, чтобы отвести от себя все подозрения.
  - Сделала робкую попытку, но быстро поняла всю абсурдность своих намерений, - с достоинством попыталась отказаться я.
  - Иногда мне кажется, что я ничему тебя не учил, - тяжело вздохнул Ратмир.
  - Учил! - возмутилась я. - Если бы не учил - я бы не пришла сейчас к тебе, а так бы и пыталась навести справедливость самостоятельно... Ничего такого, принц лишь видел меня с кружкой воды.
  - Да, а перед этим ты при нем отзывалась о нем в весьма нелестной форме, - начал перечислять мужчина. - Активно защищала его пленника, и вообще, провела неделю во дворце Колдуна!
  - Меньше, - буркнула я. - И это никого не касается!
  - Касается, Ярослава, и ты это прекрасно понимаешь. Твоя жизнь, так или иначе, касается всех.
  - Ратмир, - я подняла на него глаза, в которых не было ни капли вины или стыда. - Да я чуть не совершила ошибку, ты прав, что указал мне на это. Но я больше не маленькая девочка. Пожалуйста, несмотря на все мое уважение к тебе, не надо меня воспитывать.
  - Конечно, Светлая княжна, - поклонился воевода.
  - Замечательно. А теперь, пожалуйста, выполни мою просьбу, - я не была обижена на Ратмира, да и он тоже не рассердился на мои слова. Другое дело, что он, как человек, знавший меня с младенчества, зачастую забывался и перегибал палку. Да, я тоже человек, и тоже могу делать ошибки, но не надо устраивать будущей княгине подобные выволочки!
  Кивнув, я выскользнула из комнаты воеводы - туда могли зайти в любой момент, а если учесть, что в тереме находится непонятное количество глаз и ушей моего будущего мужа... в общем, давать им пищу для размышлений не хотелось.
  Остаток дня прошел на удивление спокойно. Я посетила скромные (все же князь при смерти), но торжественные обед и ужин в мою честь. Точнее, я просто не могла их не посетить, так как там собрался цвет боярства. Альберт цвел, пах, рассыпался в комплиментах, и, похоже, пытался очаровать всех бояр разом. Те посматривали на верткого чужака не без подозрения. А ну как Всеволод умрет, на трон взойдут новая княгиня с мужем - и воровать не позволят? Как же-с, государственные устои пошатнутся! Ибо, если не воровать и не пить - то какое же это Княжество?
  После ужина, на котором бояре попытались осторожно затронуть тему: 'А каким же быть Княжеству при новой княгине?', я чувствовала себя откровенно вымотанной, ибо потребовалась вся моя дипломатия и все мое красноречие, чтобы, не сказав ничего определенного, успокоить всех.
  Когда я уже готовилась отходить ко сну, в моей спальне образовалось дивное видение: Король-Колдун, средней побитости, с обрывками цепей на руках и ногах. Правда, я настолько привыкла к его эксцентричному поведению, что даже не удивилась, а только присела на краешек кровати, похлопав рукой по одеялу, приглашая, таким образом, мужчину присесть
  - Вижу, освобождение прошло удачно, - светским тоном начала беседу я.
  - О, вашими усилиями, - отозвался Колдун.
  - Ой, а на вас синяки рассасываются, - с детским любопытством я следила за интересным процессом, когда расцветившие лицо Короля побитости исчезали сами собой.
  - Да, вода вернула мне колдовскую силу, отнятую железом, - кивнул Колдун.
  - Я рада, что смогла помочь, - улыбнулась я. - Вы сможете так же переместиться в свой дворец?
  - Без сомнений. А вы меня уже выгоняете? - поинтересовался мужчина.
  - Не то чтобы... Но мне казалось, что вы сыты своеобразным княжеским гостеприимством...- осторожно заметила я.
  - Не совсем, - отозвался Колдун.
  - К тому же, я думала, что вы горите желанием покарать Рейналда.
  - Почему именно его? - умеренно заинтересовался Король.
  - А разве не он - предатель? - удивилась я.
  - О, тут все не так просто. Его кандидатура на эту роль была слишком очевидна. Конечно, определенную часть доверия к нему я потерял...
  - Но вы же говорили, что только он знает, в каком из домов мы находились? - не поняла я.
  - Разве я говорил именно о нем? - хитро улыбнулся Король.
  - А... Нет, - вынуждена была признать я.
  - Так вот я и не говорил ему об этом, - пожал плечами интриган.
  - Но тогда кто же? - мне было любопытно - извечный женский порок, который невозможно истребить, им можно только наслаждаться...
  - Мой советник по военным делам, - равнодушно пожал плечами Колдун. - И его уже покарали, если вы хотите об этом знать. Его схватили почти сразу же, как начался штурм.
  - Поражаюсь вам, - только и смогла сказать я.
  - А почему вы так не хотите, чтобы я оставался в тереме? - задал неудобный вопрос мужчина.
  - Видите ли, сейчас мне приходится считаться с присутствием своего жениха в тереме... - почему-то попыталась оправдаться я.
  - Именно об этом мне и хотелось бы побеседовать, - подхватил тему Король, и я пожалела, что упомянула Альберта в разговоре.
  - А именно? - мне отчаянно не хотелось говорить об этом, может быть потому, что тогда мне пришлось бы вслух самой себе признаться в том, что я собираюсь затеять.
  - А именно, я думаю, что вы прекрасно разобрались в целях вашего будущего мужа, не так ли? - напрямую поинтересовался мужчина.
  - Не знаю, сочтете ли вы мои выводы верными, - начала я. - Однако, мне показалось, что Альберт просто мечтает создать Империю.
  - Не одной вам так показалось, княжна, - улыбнулся Король. - Ваш жених почтил меня своим присутствием еще раз, совсем недавно. И непрозрачно намекнул, что темница может стать моим последним пристанищем.
  - Я слышала эти разговоры, и именно поэтому приказала помочь вам освободиться.
  - Только поэтому? - странным тоном спросил Король.
  - И по ряду многих других причин, - дипломатично ответила я, не давая загнать себя в тупик. - Кстати, - лучшая защита - нападение. - Может быть, скажете мне, для чего вы разыграли весь этот фарс с пленением? Мне было далеко не весело за этим наблюдать.
  - Видите ли, Ярослава, бывают такие догадки, которые необходимо проверять, так сказать, изнутри... - неопределенно протянул Король.
  - Постойте, - перебила его я, осененная внезапной мыслью. - Вы что же, хотите сказать, что давно знали о планах Альберта?
  - Берите выше, Ярослава, я догадывался не только о них, но и том, что он причастен к покушениям на вас, - серьезно сказал Колдун.
  - Не может быть, - не поверила я. - Я думала над этим, но какой ему резон?
  - Вы думали не с той точки зрения, - поправил меня собеседник. - Вы думаете со своего места, если можно так выразиться, с точки зрения Светлой княжны с перспективой в княгини. А попробуйте поставить себя на его место? Что будет, если вас не будет?
  - Свадьба не состоится по уважительной причине, - начала думать я. - Альберт не получит даже мнимой власти в Княжестве, и все, что ему останется - устраивать великую благородную войну против вас.
  - Не то, княжна. Это слишком сложно, долго, отнимает много сил, и не стоит результата. Лучше подумайте о том, какой статус приобретет Альберт после вашей смерти.
  - И что? - я никак не могла понять, хотя казалось, решение рядом, просто я не могу его рассмотреть.
  - Все просто, Ярослава. Альберт весьма пришелся по вкусу вашей мачехе. Сама она управлять княжеством не может и не умеет, но вот её муж...
  - Погодите, вы что, хотите сказать, что Альберт и Ядвига...
  - Да, сговорились, - кивнул Король. - Вы - слишком неудобная жена, Ярослава - суете свой нос, куда не следует, перечите, ни в грош не ставите жениха. Другое дело, если бы безутешно потерявший невесту Альберт решил жениться на столь же безутешной вдове князя Всеволода. Неплохая партия, верно? Ну а если не на ней, то, что ей мешает выдать за него любую из двух дочек, на выбор? Убить меня, захватить трон Южного королевства... блестящий план, не так ли?
  - Вполне... - я пыталась уложить все кусочки мозаики в голове. - Но если я останусь жива?
  - А вот тут срок вашего пребывания с мужем несколько затянулся бы. Месяцев на девять, - намекнул Колдун. А ведь я и сама об этом думала!
  - Интересный расклад, - пробормотала я. - Альберт получает наследника, избавляется от слишком самостоятельной жены...
  - И в связи с этим, меня интересует вопрос: что вы собираетесь делать, Ярослава? - похоже, Король наконец-то подошел к действительно интересующей его теме. Я с силой потерла висок.
  - В общем-то, все то же, что собиралась. Останусь здесь и выйду замуж, - ответила я, криво улыбнувшись.
  - Вы не производили впечатление девицы, горящей желанием принести себя в жертву, - произнес собеседник.
  - И не собираюсь, - спокойно ответила я. - Видите ли, я, как это ни печально, весьма азартна. Мне бросили вызов, и я постараюсь сделать так, чтобы в этой игре мне выпало три шестерки.
  - Это опасная игра.
  - Знаю, но ничего другого не остается, - пожала плечами я. - В самом деле, выбор сделан, кости брошены, оставалось лишь ждать, какой гранью они выпадут. К чему ненужный страх?
  - Остается, - глухо произнес Король. - Ярослава, я предлагаю тебе стать моей женой.
  - О... - некоторое время я могла лишь остолбенело хлопать глазами. - Постойте, - нашлась я. - Я понимаю все ваше благородство, однако не нуждаюсь в подобных жестах... жертвах, с вашей стороны. Я могу справиться сама.
  - А что, если, - Колдун поднял голову и посмотрел мне в глаза. Весь поток моих неловких слов разом прекратился. - Это не жертва? Что, если это взвешенное и обдуманное решение взрослого человека? Послушай, Ярослава, эта неделя не прошла для меня даром. Я думаю, что полюбил тебя. По-своему, как могу, но все же... Это предложение - не дань вежливости.
  - Спасибо, - прошептала я, чувствуя, что всякие слова и благодарности совершенно неуместны. - Я, кажется, тоже тебя люблю, - почти зажмурившись, словно в омут с головой бросилась я. - Просто мне казалось, что подобные проявления чувств для меня не характерны. Что я просто не умею любить. Но... Все то светлое, на что я способна, похоже, досталось тебе, - выдавить из себя главное признание оказалось сложнее всего. Потом дело пошло значительно легче.
  - Так ты выйдешь за меня? - требовательно спросил Колдун.
  - Я... Нет, - решилась, наконец, я.
  - Почему?
  - Ты не понимаешь, - с отчаянием произнесла я. - Кем я приду к тебе? Безродной нищенкой с позором бежавшей из своей страны, отдавшей свой народ чужакам? А ведь так и произойдет, если я соглашусь на твое предложение. Мое положение, как будущей княгини, еще очень шаткое. Альберт сделает все, чтобы очернить моё имя, да что там! Он просто женится на вдовствующей Ядвиге. И всем будет плевать, что настоящая наследница - я! Мой народ изгонит меня. Блудная невеста, сбежавшая почти что со свадьбы. Позор! Нужна ли тебе буду такая я - предавшая свою честь, растоптавшая, ради личного блага, честь страны? Подумай, хорошенько подумай. Нас родили и воспитали правителями, в этом нет нашей вины. Но ты не сможешь жить с той, кого не сможешь уважать, а я не смогу жить, не уважая себя.
  - Я все понимаю, Яра, ты права. Но хотя бы иногда ты можешь поступать так, как велит тебе сердце, а не чувство долга? - тихо спросил он. Сердце в данный момент разрывалось, и требовало никуда не отпускать мужчину, сидевшего так близко. Чувство долга было спокойно. Оно знало, на чьей стороне победа.
  - Я не приду к тебе нищенкой, и не унижу тебя мезальянсом, - повторила я, опустив голову, будучи просто не в силах смотреть колдовские разноцветные глаза.
  - Я понял, княжна, я все понял, - бесцветным голосом произнес он, гордо вскидывая подбородок.
  - Да ни Короеда ты не понял! - взорвалась я. - Послушай меня, Колдун, послушай внимательно. Ты привык предсказывать другим, так теперь я скажу тебе. Однажды я приду к тебе сама. Не как жертва, нуждающаяся в защите, но как равная, добившаяся своего и осуществившая все цели. И вот тогда ты посмотришь на меня, и скажешь: нужна ли тебе такая Ярослава? - этот яростный порыв высосал из меня почти все силы. Последние слова я почти прошептала, и искренне надеялась, что сказала правду.
  - Я хочу надеяться, что так будет, Яра, очень хочу, - в тон моим мыслям сказал Колдун. - И больше всего потому, что хочу доказать тебе: ты нужна мне любая. А пока, будь по-твоему...- он встал, сделал шаг, и, видимо, собирался уйти с помощью колдовства.
  Для меня эти мгновения растянулись в вечность. Я вдруг неожиданно поняла, что сейчас он уйдет, и я могу больше никогда его не увидеть! Надо быть честной хотя бы с собой: я хожу по грани, и могу умереть в любой день. Я начала игру, в которой кто-то из нас двоих: я или Альберт - должен был остаться в живых. Очень может быть, что однажды просто некому будет прийти к Колдуну...
  - Подожди, - я не узнала свой голос, и не совсем понимала, что творю. - Подожди. Ты можешь продлить эту ночь?
  Он обернулся. В его глазах была совершенно невообразимая смесь удивления, недоверия, надежды и еще многого такого, чему я просто не могла подобрать названия. Наверное, именно в тот момент я поняла, что хочу, чтобы этой ночью стало жарко звездам. Потому что это единственное воспоминание может греть меня всю оставшуюся жизнь, какой бы короткой она ни была. Воспоминание о ночи с любимым мужчиной.
  - Ты уверена? - стараясь держать себя в руках, спросил Король.
  - Не спрашивай меня об очевидном, - фыркнула я, протягивая руки. Он, словно бы не доверяя, приблизился.
  - У нас есть ровно четверть дня, - произнес он. - Больше я не вытяну. Игры со временем - сложная штука.
  - Но нам хватит, - многообещающе улыбнулась я. Я не узнавала себя. Как-будто бы меня в единый миг кто-то подменил. Или, может быть, только это и была - настоящая Ярослава? Четверть дня... О таком подарке я не могла и мечтать. Остается лишь надеяться, что плата за него будет не слишком неподъемной.
  - Яра, - прошептал он, вдруг оказавшись близко-близко. Замер на мгновение, будто давая мне шанс одуматься. Поступок, конечно, героический, но, безусловно, напрасный. Горячая кровь моего рода упорно призывала окунаться в безумства с головой. Светлая княжна изволила терять голову, трепещите все! Лихая безрассудность ударила мне в голову с силой крепленого вина...
  А потом был первый поцелуй. Не такой, как у багрового озера - там это было лишь невесомое касание. Сейчас же прикосновения его губ напоминали путника, умирающего от жажды, стремящегося напиться так, чтобы впрок, чтобы на всю жизнь. Король ведь тоже все прекрасно понимал.
  Одежда казалась ненужной, лишней, мешающей, скрывающей суть вещей и чувств. Не оставалось ничего, кроме тока крови в ушах, всепоглощающего жара, и мужчины, ставшего внезапно таким большим. Или это я была такой маленькой?
  Звездам действительно было жарко в ту ночь, но они скромно отворачивались, не желая подглядывать за чем-то настолько важным и личным. Или они просто боялись, что блеск чужого кратковременного счастья может затмить их - величественных и вечных? Кто знает...
  Для меня тогда не существовало ничего вокруг, ничего внешнего, наносного. Был только жар наших тел, огонь поцелуев, искры взглядов. Но все это затмевалось пламенем желания: быть ближе, ближе, еще ближе! Влиться в другого, стать его частью, утерянной когда-то на заре времен, внезапно найденной, а потому еще более дорогой и ценной. Высшее проявление любви - не в физической близости, но в болезненной обнаженности душ в этот момент.
  Мы понимали все: как кратковременно наше счастье, как непостоянны наши жизни и сильны враги, но сейчас мы были вместе, по-настоящему вместе, полностью разделяя мысли и чувства друг друга. И сейчас нам не был страшен абсолютно никто. Вместе. Раз и навсегда. И его не интересовало, что я все-таки выйду замуж, потому что это была сущая ерунда. Я уже была - его. И никто бы не смог этого изменить.
  
  Глава 7
  
  Потом наступило короткое затишье, когда я удобно устроилась на руке Короля.
  - Скажи, а ты ведь не... - как-то неуверенно начал он.
  - Да, - оборвала его я на полуслове. - Видишь ли, как я говорила, не ты первый меня похищаешь. А степные султаны очень любят женщин, но даже высокородных пленниц рассматривают как законную добычу. Пусть и пользуются ей недолго... Но все это давно в прошлом, - встрепенулась я. - Расскажи о себе. По сути, я даже не знаю твоего имени...
  - Светлая княжна пытается разведывать секретные сведения? - улыбнулся Король.
  - Исключительно для личного пользования, - парировала я. - Ну расскажи...
  - Хорошо, - поудобнее устроился Колдун. - Слушай. Меня зовут Герхард... - каждое утро я просыпаюсь с этими словами. Тому есть несколько причин. Первая из которых - мое имя никто не произносил вслух вот уже тридцать лет. Так происходит со всеми королевскими детьми в нашей стране. До пятнадцати лет и после, наследник именуется Принц, и никак иначе. В день же пятнадцатилетия отец-король должен дать Принцу имя. Которое не будет знать никто, кроме их двоих. Ведь зная истинное имя врага, вы запросто можете его проклясть.
  После пятнадцати лет, и дарения Имени, у наследника просыпается колдовской дар. Только силой истинного имени новоявленный Колдун может повелевать теми сущностями, что встречает во снах на протяжении всей жизни. И это - вторая причина. Вопреки расхожему мнению, колдовству нельзя научиться. Не существует никаких книг заговоров и заклятий. Потому что каждый получает ровно то, что в силах вынести. Колдуны не спят по ночам. Точнее, спят лишь их тела. Разум же исследует Древо Жизни. Часто бесплодно. Могут проходить месяцы и годы, прежде чем на пути Колдуна встретится сущность, наделенная полезными знаниями. И тогда в ход идет истинное имя. Произнеся его мысленно, Колдун связывает сущность нерушимыми путами, и может черпать её знания. Но за это есть и расплата. Многие однажды не просыпаются - застревают между двумя мирами, и тоже становятся сущностями-носителями знаний для других Колдунов. Те же, кто просыпаются - некоторое время не могут осознать себя и то, где они находятся.
  Поэтому напротив моей кровати висит зеркало. Каждый раз, возвращаясь в телесный мир, я произношу эту фразу: 'Меня зовут Герхард'.
  Но это все лирика, на самом деле, каждый из нас знает, на что идет, и делает это осознанно.
  Я правлю Королевством уже довольно давно, и нахожу в этом своеобразную прелесть. Да, это тяжелая, нудная, и чаще всего, абсолютно неинтересная работа, но ощущение власти - пьянит. Это как переставлять на карте игрушечных солдатиков, зная, что где-то там настоящие армии идут в бой. И все это - по мановению твоей руки.
  Но власть не дается просто так. Она любит лишь умных и осторожных. И я пытаюсь быть таким. Я, как смог, отдалил от себя всех людей, чтобы уменьшить вероятность предательства. Я попытался создать образ Короля-Колдуна, построенный на тайнах и недомолвках. Я вел политические игры лишь на своих условиях.
  - О, у тебя это прекрасно получилось, - не могла не ввернуть свое слово я.
  - Я рад, что ты это оценила, - вернул он улыбку. - И да, я похищал принцесс и прочих влиятельных особ. Во-первых, потому что это позволяло в ряде случаев диктовать свои условия, во-вторых, это приносило деньги в казну, ну а в-третьих, мне было в какой-то степени даже интересно наблюдать за ними со стороны. Правда, в конце таких наблюдений, я неизменно приходил к выводу, что принцессы - какой-то особый подвид людей - склочные, надменные, скандальные, и, чаще всего, не блещущие благоразумием.
  Да, следует отметить, что пару раз мне попадались вполне разумные девицы. Но при этом они боялись меня настолько, что едва ли не забивались под кровать всякий раз, когда видели меня поблизости.
  - О, тешу себя надеждой, что стала исключением, - произнесла я, непривычная к подобной откровенности. Как я уже говорила, в политике не ценится искренность, а в иных случаях правда - тоже оружие...
  - Да, княжна ты стала той, кто выбивался из привычного ряда благородных дочерей. Сначала ты показалась мне... забавной. Да, пожалуй, именно так. Ты почти не боялась, по крайней мере, старалась этого не показывать, и пыталась вести себя так чопорно, взросло, что порой становилось смешно. Когда я ошарашивал тебя честным заявлением, или когда проявлял к тебе интерес - ты совершенно терялась, и не знала, как реагировать. В то же время, ты обладала и умением мыслить, что довольно редко встречается в среде благородных дам.
  - Ууу, мне сейчас станет жутко стыдно, - опечалилась я. - Я-то мнила, что веду себя просто воспитанно и сообразно с княжеской честью... Ты рубишь мои мечты на корню!
  - Брось, Яра, - усмехнулся он. - Ты не умеешь мечтать - ты ставишь вполне достижимые цели.
  - Это ты тоже узнал из наблюдений за мной? - несколько уязвлено поинтересовалась я.
  - Что-то из наблюдений, что-то - данные разведки, - уклончиво ответил Герхард. Хотя... нет, пусть лучше он будет Королем-Колдуном. Я не собираюсь злоупотреблять теми знаниями, что он дал мне. И его истинное имя мне лучше забыть. Может, когда и будет такая ситуация в жизни, что оно мне пригодится, но пока - я ничего не слышала. - Собственно поэтому я и водил тебя на море и на багровое озеро, - продолжил мужчина. - Ты не умеешь мечтать, но память у тебя прекрасная.
  - Вот так... - сокрушенно пробормотала я. - Соблазнили, обругали...
  - Во-первых, - со свойственной ему обстоятельностью ответил Колдун. - Кто кого соблазнил. А во-вторых, никакого 'обругали'! Простой факт, не требующий доказательств.
  - Ну это все к Короеду! - решительно тряхнула головой я. - У нас итак слишком мало времени. Поцелуй меня...
  
  Что и говорить, а время, выторгованное для нас Королем, мы оба провели с пользой. Вот только все хорошее имеет пренеприятнейшее свойство - оно заканчивается. Впрочем, если бы наша жизнь состояла только из хорошего - вряд ли бы мы его ценили. Такими философскими мыслями я пыталась отвлечь себя и успокоить, глядя на то, как одевается Колдун. Он, чувствуя мой взгляд, обернулся.
  - Ты точно все решила? - еще раз счел своим долгом поинтересоваться мужчина.
  - Да, - твердо кивнула я.
  - Помни, только позови - и я приду. В любой момент, в любое место.
  - Даже, если выдерну тебя со светского приема? - попыталась выдавить из себя улыбку я, глядя, как он вновь присаживается на кровать.
  - Тем более - с него, - он быстро наклонился, оставив на моих губах даже не поцелуй, а лишь намек на него, и в тот же миг исчез.
  Да, так было правильно. Без долгих прощаний, неизбежных слез. Каждый из нас выбрал свою судьбу, и теперь оставалось лишь пройти её до конца. Каким бы он ни был, но надеяться всегда стоит на лучшее. Перед уходом Король сказал мне, что батюшку спасти уже невозможно - слишком далеко черная хворь пробралась в его сердце. Это было больно, но внутренне я была готова к таким его словам. За все приходится платить. За негаданное, недолгое счастье - я заплачу будущей болью.
  Я смотрела в окно, на то, как слишком долгая, возможно самая долгая ночь за все существование этого мира, сдает свои права, и горизонт заливает розовато-стыдливое сияние зари. Быть может, я даже научусь мечтать. Не о невозможном, а о том, что будет, если все мои цели увенчаются успехом. Хотя... Как сказал бы Колдун - это не мечты, а всего лишь новая, долгоиграющая цель. Значит, пусть будет так. Кому-то - грезы, кому-то - планы.
  
  После ухода Колдуна я пребывала в мрачно-расслабленном состоянии. Мрачном - потому что, пожалуй, только сейчас начала осознавать, что мне придется сделать. А расслабленном - потому что жутко хотелось спать и не хотелось ничего осознавать. И только я собралась осуществить эту насущную потребность, как ко мне в комнату яростным вестником возмездия ворвался будущий муж с двумя охранниками.
  - Где он?! - в лучших традициях вернувшихся с похода мужей, возопил он.
  Я не стала визжать, кричать, ругаться, прятаться по одеяло и переворачивать кровать, лишь бы меня никто не видел в исподнем. Это было бы недостойным поведением для княжны и даже когда-нибудь княгини. Единственное, о чем я жалела - это об отсутствии под рукой чего-либо большого и тяжелого - так бы запустила в принца - сквозь стенку бы, аки привидение вопящее, вылетел!
  - Кто именно? - спокойно поинтересовалась я, принимая сидячее положение. Стражники всеми силами старались на меня не смотреть, но у них это плохо получалось.
  - Так их много?! - едва не задохнулся от возмущения Альберт.
  - Вероятно, да, - пожала плечами я.
  - И вы так спокойно в этом признаетесь? - едва не выпрыгнул из себя Альберт.
  - А что здесь такого? - не поняла я, внутренне злобствуя по поводу нахождения здесь всяких личностей, не дающих выспаться.
  - Погодите, - насторожился принц. - А вы о чем?
  - О нем, - спокойно отозвалась я. - Или о них.
  - О ком? - в почти священном ужасе спросил принц, явно подозревая, что у кого-то из нас скорбная болезнь головы.
  - Вам видней, - равнодушно ответила я. - Слово 'он' можно применить ко множеству самых разнообразных предметов.
  - Так вы не знаете? - подозрительно осведомился Альберт.
  - Помилуйте, о чем?! - в свою очередь позволила себе немного раздражения я. - Вы врываетесь ко мне ни свет ни заря, говорите непонятно что, весь нервничаете. Объясните, будьте так любезны, внятно, что вам от меня нужно в столь ранний час?
  - Колдун, - все еще подозрительно сказал принц.
  - По-моему, вы перепутали мою спальню с темницей. А также, с проходным двором! - повысила голос я, выразительно глядя на веселую компанию, вломившуюся ко мне.
  - И вы ничего не знаете о пленнике? - въедливо продолжал Альберт. Честное слово, он мне надоел, как дятел - дубу.
  - Лишь то, что он находится в темнице, - фыркнула я. - А что, должна знать что-то еще?
  - Он сбежал! - трагично поведал принц.
  - И поэтому вы додумались искать его у меня? - холодно осведомилась я. - Что ж, давайте! Ищите под кроватью, может, хотите заглянуть ко мне под одеяло - вдруг коварный беглец пригрелся там?
  - Светлая княжна, - несколько пристыжено начал Альберт. - Прошу вас простить мою несдержанность, естественно, я не оскорблю вас словом или действием. Однако же вчера я видел вас с водой...
  - Оказывается, простая жажда в моем тереме нынче стала преступлением? - совсем уже ледяным тоном поинтересовалась я. Какой там дятел... Альберт надоел мне как северянин - шерстистому туру. В смысле, настырный северный житель пытался добиться от несчастного животного молока, не совсем понимая, что то - определенно мужского пола. - В таком случае, давайте обыскивать всех, кто вчера был замечен с кружкой воды! Предателя не найдем, зато веселья будет... Впрочем, если у вас ко мне больше ничего нет - я просила бы вас покинуть мою спальню. Не забывайте, что мы еще не женаты, и своим присутствием вы меня компрометируете.
  - Прошу меня простить, княжна, - холодно поклонился мне Альберт, и вышел. Ох, похоже, я нажила себе врага, раньше, чем мужа. Впрочем, жених и так не проявлял ко мне хоть сколько-нибудь теплых чувств, уж на это счет я точно не обольщалась.
  А за окном было еще раннее утро, и я, как изнеженная княжна, наконец-то могла просто поспать.
  
  Следующая неделя пестрела мозаикой самых разнообразных событий. Начать хотя бы с того, что в течение её на меня было совершено рекордное количество покушений - двенадцать! Я упорно ждала тринадцатого, удивляясь работоспособности своих недоброжелателей. Это ведь придумать надо все способы моего убийства, утвердить, нанять исполнителей... Просто чудеса! Однако тринадцатого не последовала, и я подивилась скудости фантазии своих врагов. Лично я могла бы навскидку назвать тридцать с лишним действенных способов отнятия жизни в условиях княжеского терема, ибо никуда из него я благоразумно не отлучалась. С другой стороны, верхом наглости было бы, если б меня попросили еще и помочь с собственным убийством...
  Итак, меня пробовали отравить пятью разными видами ядов. Благо, после смерти первого слуги я опомнилась, и начала проверять еду на собаках... Когда я прогуливалась в саду, на меня пытался один раз напасть дикий кабан, в другой - бешенная лиса. Каким образом эти животные оказались в ухоженном княжеском саду, не мог сказать никто. Предположение, что они там сами завелись, было мной жестоко высмеяно, и отметено, как несодержательное.
  Количеству падающих на мою голову предметов мог бы позавидовать заядлый грешник, коего Дух-Хранитель пытался бы вразумить столь немудреным способом. Особо мне запомнился старый сундук, развалившийся в труху еще в воздухе, и ночной горшок (спасибо на том, что пустой, но зато чугунный), который был принят мной за совсем уж прямое оскорбление.
  Самой оригинальной мною была признана аккуратно выпиленная в полу дыра, заботливо прикрытая ковриком. Когда в неё провалился один из охранников, я, право слово, заслушалась. Самой веселой оказалась попытка одно из слуг обварить меня кипящим супом из ведерной кастрюли, что он нес в руках. Ратмир незаметно подставил ему подножку, и вся масса оказалась на боярине Бобровом, который сам оное животное и напоминал. В том смысле, что постоянно ходил в высоченной бобровой шапке и шубе из этого же зверька. Естественно, с такой защитой боярину ничего не было, но вот сам вид только что искупавшейся крысы...
  Самыми скучными и некрасивыми были попытки пробраться ко мне в спальню ночью, и тому была весомая причина...
  Все покушения подстраивались так, чтобы их можно было спихнуть на жестокий, и, похоже, ехидный, Рок, волю случая, фатальное стечение обстоятельств и все такое прочее. Количество охраны, следующей вокруг и за мной по пятам медленно, но верно подбиралось к десятку. В покоях ночью бродили сторожевые псы - такие жуткие, что я сама боялась вставать с кровати. Уж больно недвусмысленно они давали понять, что охраняемый объект должен лежать на месте ровно, а не шататься непонятно где. Ну а когда в спальне появлялся посторонний... Нет, псы не брехали, не рычали и не подкупались ничем съестным. Дело в том, что съестным вскоре становился сам незадачливый убийца, причем в полной тишине... Когда первый раз наткнулась на остатки такого пиршества - едва не сорвалась на позорный визг, честное слово.
  Но, как бы то ни было, по прошествии недели я все еще была жива, что радовало меня неимоверно, ибо осторожность стала моей тенью. Я старалась держать подле себя проверенных слуг и охранников, но кто мог поручиться, что их невозможно подкупить? Потому, истинным подарком для меня стала неизвестно как оказавшаяся в тереме Иса. Видно, у Колдуна очень длинные руки. Как бы то ни было, ей можно было доверять, не опасаясь того, что в меня случайно воткнут ядовитую шпильку, спицу, или, не мудрствуя лукаво, просто смажут ядом одежду. За охранников отвечал Ратмир, и оный пока не давал повода сомневаться в его выборе.
  Своего жениха с мачехой я видела не так редко, как того хотелось бы, но и не так часто, чтобы они окончательно успели мне надоесть, или сильно испортить жизнь. Конечно, они активно пытались это сделать чужими руками, но вот лично... Всякий раз, видя меня здоровой и цветущей они перекашивались так, что я искренне опасалась того, что эта жуткая улыбка застынет на их губах навечно. Нет, ладно бы еще Ядвига, но вот выходить замуж за такого Альберта... да меня свои же бояре засмеют!
  Но, нехитрые развлечения мои длились недолго. В конце недели от скоротечной черной болезни умер мой отец - Светлый князь Всеволод.
  Я готовилась к этому, я знала, что рано или поздно это произойдет, но смерть родных людей всегда застает нас врасплох. Да, пусть раньше мы были не так уж и близки, но в эту последнюю неделю как будто опомнились, и я довольно много времени проводила у его постели. Мы не говорили о чем-то личном, просто он, Светлый князь, оставался им до самого конца, и, прекрасно осознавая, что оный наступит скоро, посвящал меня во все тонкости управления Княжеством. Я думала, что знаю о правлении все, но только после этих долгих бесед убедилась, как сильно была не права. Батюшка рассказывал самые спорные случаи, кои доводилось ему судить, бегло (но для начала вполне достаточно) познакомил меня с работой Тайного приказа, который подчиняется только правящему князю, указал, каких бояр можно приблизить, а каких - лучше сослать подальше, дабы не искушать их на придумывание подлостей.
  Он был в сознании до самой смерти, и я, когда мне донесли, что Светлый князь отходит в Древесную Крону, наплевав на свое достоинство, со всех ног помчалась в его покои. Потому что это все ерунда - сколько и кто будет на похоронах. Главное - кто провожает человека в его последний путь. Светлый князь Всеволод определенно заслужил того, чтобы до конца с ним были люди, искренне его уважающие.
  Когда я, запыхавшаяся, тяжело дышащая, ворвалась в комнату, то едва нашла в себе силы, чтобы подойти к кровати умирающего. Краем глаза успела заметить, что в углу безутешно радуется Ядвига. Рядом с ней вполне искренне рыдали мои сводные сестры - Забава и Любава. Ближе к постели стояли воевода Ратмир и волхв Огневит. Они оба были мрачны и исполнены скорби. Воевода снял с головы шлем, а волхв - венок из дубовых ветвей. Все звуки были как-будто приглушенными, словно бы тот мир, в который отходил Светлый князь, уже незримо присутствовал здесь, среди нас.
  - Ярослава, - раздался удивительно сильный голос батюшки. Вот он - лучший пример для меня. Даже умирая, князь остается князем. - Подойди.
  Я послушно приблизилась, и поцеловала безвольную, высохшую, почерневшую руку отца. Его глаза, до сих пор пронзительные и острые в упор посмотрели на меня.
  - Что вы хотели мне сказать, батюшка? - тихо спросила я, стараясь сглотнуть комок в горле.
  - Не только тебе, - он закашлялся, однако, выровнял дыхание, и продолжил таким же звучным голосом. - Здесь, на смертном одре, я - Светлый князь Всеволод сын Святослава, объявляю свою последнюю волю. Следующей Светлой княжной будет дочь моя старшая, единокровная - Ярослава. Свадьбу её с наследным принцем Альбертом провести никак не раньше возведения на трон. Для траура по мне достаточно будет трех дней. По истечении оных княжество получит новую княгиню. Ярослава же ответственна и за семью мою - притеснений им не чинить, помогать, в чем возможность будет. Дочерей моих младших - Забаву и Любаву выдать замуж за молодцев, титулом не ниже боярского, кои им по сердцу придутся. Жене моей Ядвиге следует сложить с себя титул княгини незамедлительно после моей кончины. Воеводе моему Ратмиру и волхву Огневиту во всем помощь Ярославе оказывать - советом и по мере сил. Тризну по мне справить завтра. А теперь - выйдите все, кроме будущей Светлой княгини.
  Ядвига попыталась было выразить свое недовольство этим решением, порываясь сказать что-то о правах супруги и прочую ерунду. Но, за что я ценю Ратмира и Огневита - так это за верные решения в сложных ситуациях. Они просто взяли за локти бывшую княгиню, и почти что вынесли её из покоя.
  Не знаю, как тогда я удержалась от того, чтобы не биться в рыданиях. Дух-Хранитель, ну почему же, почему мы так поздно понимаем, какие мудрые и великие люди жили с нами рядом? Мы не замечаем их благородства только потому, что оно становится для нас обычным, а, теряя, - ломаем голову - почему были так слепы? То же самое испытывала сейчас и я. Горечь утраты, удивление мужеством и силой духа, надежда хоть когда-нибудь стать хотя бы немного похожей на своего отца - все это переплелось во мне в саамы странный клубок из всех, существующих на земле.
  - Яра, дочь, - теперь ему не надо было говорить громко, и я поняла, что последние наставления отняли у него слишком много сил. - Мы не были особенно близки, и причин тому было множество. Не следует сейчас искать правых и виноватых. Я рад, что ты выросла такой - умной, рассудительной, сдержанной, гордой. Твоя мать, степная принцесса, была настоящей Светлой княгиней и гордилась бы тобой, как горжусь я. Древо знает, кому какую судьбу давать, и из всех моих дочерей - ты достойна того, чтобы править Княжеством, и продолжать мое дело.
  - Я... - мой голос самым постыдным образом сорвался. Слишком уж неожиданны были слова батюшки, слишком долго, внутренне, я хотела их услышать. И теперь вот... Древо, ну почему же так поздно?! Я не решалась больше говорит в полный голос, а шепот, по-крайней мере, не срывается и не дает 'петуха'. - Я благодарна вам за эти слова, за доверие, за все. Я хочу, чтобы вы знали - я, на самом деле, всегда вами гордилась и любила.
  И тут я увидела то, что доселе казалось мне невозможным! Из глаза батюшки скользнула одинокая маленькая слезинка. Он быстро отвернулся, стараясь вытереть скулу плечом.
  - Благословляю тебя, Ярослава. Иди, - тихо сказал он мне. - И позови волхва и воеводу.
  И это были последние слова, которые я услышала от своего отца - Светлого князя Всеволода сына Святослава. Примерно через час из его покоя вышли Огневит и Ратмир, объявив, что Светлый князь скончался. Ядвига забилась в запланированной истерике, Забава и Любава так и продолжили плакать, а я сидела в каком-то странном оцепенении, краем сознания замечая все происходящее, и не в силах поверить в случившееся.
  - Светлая княжна, - подошел ко мне Ратмир. - Пойдемте. Тело подготовят, вам нужно прийти в себя, а в ночном бдении отдадите последние почести Светлому князю.
  Я безропотно позволила себя увести. В моих покоях верная Иса помогла переодеться, накормила, и даже, похоже, прогнала лезущего с сочувствием Альберта. Увидев мое безучастие ко всему, она задумалась, а потом дала мне выпить что-то. Ох, как меня встряхнуло! Самогон, да еще какой крепкий! Служанка, видя, что напиток действует на меня весьма благотворно, хотела налить еще, но я решительно отказалась - этак и спиться недолго. Не хватало Княжеству только пьющей княгини.
  Впрочем, главное свое дело выпивка совершила - я вновь смогла осознавать себя и понимать, что делаю. Я искренне верила, что там, в Небесной Кроне батюшке будет хорошо. А живые должны жить. И точка. По-крайней мере, в память о мертвых, продолжая их род, дела, воплощая их мечты. И что, если я не умею мечтать? Мне вполне хватит чужих грез. Я - почти уже княгиня, я должна быть сильной.
  Ночные бдения с телом оставили после себя странное впечатление. Ядвига сидела как можно дальше от ложа, на котором покоился Светлый князь, и что-то читала. Забава и Любава - ближе, но, как видно, им было очень страшно находится рядом с трупом. Я не виню девочек, когда видишь мертвого впервые - это действительно тяжело. Тем более, если это близкий человек. Наконец, наплакавшись, они уснули, прижавшись друг к другу. Я, Ратмир и Огневит сидели рядом с почившем князем. Нам было о чем подумать, и, я уверена, каждый из нас говорил ему что-то свое - то, что не могли, не успели, и никогда бы не сказали вслух.
  Ложе было украшено дубовыми ветвями - символом княжеского рода и Древа вообще. Возле головы князя лежал венок из цветущего шиповника - указывающий на тяжесть земного пути, и радость перехода в новый мир.
  В руках отца была искусно выточенная фигурка Древа - с обширной кроной, куда ему предстояло отправиться, с мощным стволом и толстыми длинными корнями - местом, куда отправляются заядлые грешники. Фигурка эта символизировало то, что душа покойного сейчас над этим всем, он еще не определилась и дано ей время увидеть всю мощь и величие Древа.
  На покрывале, коим был укрыт князь, было искусно выткано изображение Духа-Хранителя - лишь росчерк, намек на человеческий силуэт, с еле видными чертами лица. Дух-Хранитель - наш вечный защитник, высшее существо, следящее за порядком, и ухаживающее за Древом. Ибо как бы ни было оно велико, однако же, и ему надобны заботливые руки.
  По стенам покоя, где проходило бдение с телом, были развешаны пучки омелы и аконита - защита от Короеда - того, кто вечно пытается подточить, нанести вред Древу и детям его - людям. Короед обитал в мрачных Древесных Корнях, куда опускались на вечную тьму и забвение души грешников. По преданию, Короед всегда пытался подточить Древо, и, когда ему это удастся, и рухнет основа миров - наступит хаос, тьма и смерть.
  Бдения с телом проходили ночью, после смерти, и были обязательной частью ритуала. Смысл был в том, чтобы любящие души и душа умершего могли соприкоснуться, сказать все, что не было сказано, и помочь усопшему найти путь в Крону.
  Наверное, я никогда не была особенно религиозна. Да, я часто поминала и Древо, и Духа-Хранителя, и Короеда, но это было так привычно, затвержено с детства. Теперь же, мне казалось, что во всем этом есть тайный смысл, непонятный для нас, но высший. Не знаю, как остальные, но я в эту ночь действительно ощущала, что Светлый князь был рядом, благословляя, принимая все, что мы ему мысленно говорили.
  
  Ночь была тяжела - мы втроем не сомкнули и глаза, однако день обещал быть еще более тяжелым. По одной лишь ему ведомой причине, Светлый князь очень торопился с похоронами и возведением меня на трон. Обычно, в Княжестве объявлялся месячный траур. А похороны происходили лишь через неделю после кончины - чтобы все знатные князья и княжичи успели съехаться в столицу - отдать последнюю дань уважения усопшему.
  Впрочем, если можно так выразиться, я была даже рада тому, что все пройдет так быстро. Скорбь, растянутая на долгое время, превращается в фарс. Нельзя мешать естественному ходу вещей, а жизнь, не может принимать диктуемые нами условия.
  Все княжеское семейство до сих пор сидело с телом - с наступлением утра попрощаться с батюшкой допустили всех знатных людей, бывших на тот момент в столице. Простой люд не пускали - им хватит и общего зрелища, которое будет позже. Каждый пришедший попрощаться, приносил с собой ветку белой сирени - дерева мертвых.
  На главной площади стучали топоры - складывался огромный костер. И вот туда каждый желающий, невзирая на сословие и род, может принести любой дар умершему князю, коий вместе с его душой вознесется в Крону.
  У меня ужасно болела голова. Мне казалось немыслимым, бессмысленным, неправильным после бессонной ночи сидеть, и выслушивать лживые слова сочувствия и скорби. Но приходилось. К обеду поток скорбящих иссяк. Казалось бы, почему так долго? Дело в том, что к телу дозволялось подходить по одному, непременно следовало сказать какие-то слова усопшему и осиротевшему семейству. Ключевое слово здесь было именно 'сказать'. Потому как наши бояре больше всего на свете любили говорить. Долго, много, нудно, непременно изящными словесами в старинном стиле. К третьему соболезнующему у меня пошла кругом голова, к десятому - мне захотелось дать приказание лучникам и арбалетчикам расстрелять всю эту многословную толпу, а к сороковому - мне уже было глубоко все равно, ибо я была в своих мыслях, навострившись кивать и вздыхать в особо проникновенных местах. Благодарность за соболезнования за меня выражал Альберт, и я порадовалась тому, что от него есть хоть какая-то польза.
  После обеда были сами похороны. Сказать по правде, я порядком устала от всего этого скорбного действа. Мне даже не было стыдно за это перед батюшкой, потому что с ним я действительно попрощалась, а это... лишь ритуалы в угоду толпе. Мы все, в трауре, стояли возле огромной кучи дров и лежащих среди них подарков. Некоторые, саамы неимущие, приносили, кто что может. Хоть лапти, хоть горшок какой, а все князю почет и уважение выказали. Княжеское семейство - с ветками белой сирени в руках. Для нас были сколочены особые, сидячие места. Все остальные вынуждены были всю церемонию провести на ногах.
  Итак, на площади стоял высокий помост. На помосте - гора дров, на её вершине - тело Светлого князя в деревянном коробе. Перед всей этой конструкцией фигура Огневита казалась какой-то особенно маленькой и жалкой. Наверное, таким и выглядит человек, перед всей мощью Древа. Не могу подробно рассказать обо всем, что говорил волхв, по той причине, что время от времени я словно бы проваливалась в вязкое забытье. Точно знаю, что, воспользовавшись подвернувшейся оказией, Огневит прочел проповедь на тему честной праведной жизни, и такой же смерти. Некоторые даже всплакнули... Впрочем, некоторые кусочки его речи остались в моем сознании:
  - Истинно говорю вам - великий князь почил в день предыдущий... И как каждому князю, по склонностям его, даем мы имя народное, так Всеволоду сыну Святослава, дадено будет имя Мудрый... И не печалься сверх меры, народ, ибо как жизнь дерева продолжается в семенах его, так и наша жизнь продолжается в детях наших... И восславим мы наследницу Светлого князя Всеволода Мудрого, дочь его - Светлую княжну Ярославу.
  Народ разразился криками, но я даже толком не понимала, приветственные они, или наоборот. Я встала, поклонился почившему батюшке, и народу. И в тот момент, когда сгибалась я в поклоне, просвистело мимо меня что-то, да в спинку кресла вонзилось. Я, конечно, почти сразу поняла, что это был арбалетный болт, но дергаться не стала, не по-княжески. Я завершила поклон, выпрямилась, и с гордо выпрямленной спиной села, не обращая ровно никакого внимания на трепещущее рядом оперение. Вот теперь народ точно разразился приветственными криками в мой адрес, и негодующими - в адрес неизвестного злодея.
  Огневит церемонию прерывать не стал, однако быстро закончил свою речь, и из посоха его - молоденького деревца с ярко-зеленой кроной и перекрученными корнями, плеснуло настоящим огнем, поджигая великий погребальный костер. Члены княжеской семьи один за другим подходили, и бросали туда ветви сирени.
  - И восславим в последний раз князя нашего, Всеволода Мудрого!- закричал волхв. И народ подхватил этот крик, достойно провожая в последний путь достойнейшего из князей. И многие клялись в тот день, что в дыме погребального костра видели они огромную фигуру Светлого князя, взмывающую к небесам.
  Потом речь взяла я, выразив свою скорбь, и сообщив нетерпеливо переминающемуся народу о том, что как только прогорит костер, на площадь будут выставлены столы с бесплатной снедью и выкачены бочки с медовухой - на помин души покойного. Народ изъявил желание выразить свою скорбь хоть сейчас, и я не могла винить их в этом. Что ж, великие умирают, но народ остается живым всегда - и это естественное течение жизни.
  Скорбеть наш народ умел, делал он это, не торопясь, и со вкусом, втихую рассчитывая подогнать окончание поминок аккурат под мою коронацию. А и правда: поят-кормят бесплатно, отчего же не порадоваться обретению новой княгини? Честно говоря, мне было как-то даже все равно. Ибо кормили мы людей на их же налоги, еду да медовуху давали попроще - все всё знают, никто не в обиде.
  
  Глава 8
  
  Откровенно говоря, я не слишком-то хорошо помню, как прошел трехдневный траур по батюшке. Все это потребовало от меня колоссального напряжения сил и эмоций, и мне казалось, будто бы вокруг все залито полупрозрачным белым туманом.
  В ночь перед возведением на трон ко мне ненадолго заглянул Колдун. Мы оба знали, что этого нельзя было делать, но мне так нужна была его поддержка, а он так хорошо это понимал... К тому же, какой бы он был Колдун, если бы не смог защитить нас от подглядывания и подслушивания?
  При взгляде на меня, Король признался, что я напоминаю некоторых его знакомцев. А именно - призраков, умерших очень давно и очень нехорошей смертью. От тех, мол, тоже только глаза и остаются. Я долго думала, оскорбиться мне или нет, и, похоже, настолько ушла в себя (а попросту сделала наглую попытку уснуть), что Колдун только покачал головой, поцеловал меня, наслал сон и смылся. Засыпая, я костерила его на все лады, а уж что мне снилось... Того не стерпит никакой пергамент, а я сохраню навеки в глубинах своей памяти, искренне радуясь, что не умею краснеть.
  Само возведение на трон, следующим утром, происходило в теплой и даже дружеской обстановке, в большей степени оттого, что Ядвига его не посетила, сказавшись больной. Если бы церемонию не портила еще и постная физиономия Альберта, я искренне считала бы день удавшимся.
  Итак, с утра меня подняла Иса. Я была совершенно выспавшаяся, бодрая, и даже почти утратила тот нежный зеленоватый цвет, что ввел Колдуна в заблуждение. Потом меня хорошенько накормили, водрузили на голову венок из ивовых ветвей, что символизировали полное духовное очищение, и отвели париться в баньку, ибо будущая княгиня должна быть чиста не только душой, но и телом. То, что меня хотели в этой бане поджечь - я сочла несмешным и неоригинальным. Тем более, что подоспевшие стражники быстро все погасили и я смогла-таки домыться. Нет, право слово, ну до чего же скудная у людей фантазия: пытаться поджечь баню, стоящую на видном месте во дворе княжеского терема! Да она даже задымиться не успела, как её тут же потушили! Правда, помоями, но не в этом суть!
  А по выходе из бани меня и вовсе ожидало зрелище небывалое и даже в чем-то интересное. Поговорка 'жареный петух в...место на выбор... клюнул', все же очень образна и не подразумевает того, что ваша еда может на вас наброситься. В то же время, мне было очень интересно: пытался ли кого-нибудь когда-нибудь клюнуть мертвый петух, или так повезло только мне, и я должна этим зачем-то гордиться? Те, кого хоть роз пыталась заклевать до смерти еще даже не ощипанная дичь, меня поймут, остальным придется объяснять...
  Вот я, вся чистая: духовно, душевно, телесно, и даже помыслами, ибо то, что мне снилось ночью, старательно не вспоминаю, выхожу из бани. Меня берет в почетное кольцо охрана, и мы продвигаемся по направлению к терему. И кто из охранников мог бы хоть на миг предположить, что лежащий на колоде петух с отрубленной головой, кинется на меня, как-будто это я его собственноручно обезглавила? Однако, птица кинулась на меня с таким душераздирающим шипением, что я на миг оцепенела. Причем, петух не был безголовым, отнюдь, иначе, чем бы он пытался меня клюнуть? Голова парила над, бешено хлопающим крыльями, туловищем, примерно на высоте двух пальцев. То есть, нашим глазам открылось зрелище в равной степени комичное и внушающее отвращение. Охранники, конечно, не сплоховали, и посекли гнусную птицу в фарш, однако, осадочек остался.
  Как бы то ни было, а в баню все же сходила, и даже успела сохранить некую чистоту в помыслах. Конечно, после того, как мысленно высказала все, что думаю о петухах, имеющих дурную привычку оживать в самый неподходящий момент. Теперь же я стояла в своих покоях, и служанки долго пытались облачить меня в некое белое подобие савана, долженствующее означать переход мой к новой жизни и, одновременно, чистоту души. Я философски подумала, что, в случае удачной атаки пернатого убийцы, саван использовали по своему прямому и более прозаичному назначению...
  Само облачение тоже не прошло без интересного случая. Потому как неожиданно меня попыталось задушить собственное же платье. Обычное, небогато украшенное домашнее платье, которое я скинула после возвращения из бани, небрежной тряпкой лежало на кровати. Как вдруг оно медленно зашевелилось, и, будто бы в предвкушении потерло рукава. Такая самостоятельность одежды, в которой никого не было, нам со служанками очень не понравилось. Еще больше не понравилось то, что платье, презрительно игнорируя всех находящихся в комнате, ринулось на меня и безнаказанно принялось душить! Впрочем, девочки стояли удивленными столбиками недолго. Подбадривая себя воинственным визгом, они кинулись на платье кто с чем стоял. В итоге воинствующая одежка была зверски заколота иголками, сшита в самых неожиданных местах, а после и разрезана до состояния заплаточных лоскутков. В итоге борьбы оказалась помята и я тоже, однако, меня быстро привели в надлежащий вид - строгий и благообразный до скучной икоты. Саван мой тоже несколько пострадал, и обзавелся парой интригующих разрезов. Впрочем, нами было принято коллективное решение, что так даже интереснее, хотя разрезы стоит хотя бы сметать по живому...
  Накладную косу, которую я носила с самого дня прибытия домой, надевать было нельзя - в момент ритуала на княгине должно быть как можно меньше всего наносного и чужеродного. Саван, как необходимое прикрытие наготы, допускался. Впрочем, эта часть коронации происходит лишь при участии избранных, а на официальной части я и одета буду по-другому, и косу прикручу на место. Да, вот он - ужас любого мужа - когда жена в первую ночь снимает с себя все, и волосы в том числе... После облачения я посмотрела на себя в зеркало, внутренне содрогнулась, и поняла, что не хотела бы встретиться с собой в темном коридоре. Хотя... если я захочу довести до апоплексического удара Ядвигу и Альберта... Но додумать интересную мысль мне не дали, потому как пришло время идти на коронацию. Первая часть ритуала происходила в Княжеской роще - месте воистину особенном. Когда в княжеской семье рождался ребенок, волхв брал мешочек, в котором лежали семена практически всех видов растущих у нас деревьев, вытаскивал не глядя, и сажал. Рос ребенок, росло и дерево, считавшееся его защитником и покровителем. В княжеской роще было много таких деревьев. Были и огромные исполины, возраст которых уже можно исчислять веками, и совсем еще молодняк. Например, как мое или моих сестер деревца.
  Деревом нашего батюшки был могучий дуб. Сейчас, в знак траура по умершему князю, он сбросил всю листву, и его голые ветви словно бы содрогались в молчаливой скорби - прах князя Всеволода был закопан в корнях дуба. Вот таким был круговорот нашей жизни - она начиналась с дерева, и им же заканчивалась.
  Впрочем, не время для печальных мыслей! В момент ритуала мысли мои должны быть чисты и благостны. Мое дерево - тонкая осинка - словно бы в волнении трепетала серебристыми листьями. Казалось, она не верит, что сейчас на ней вырежут несколько линий - символическое изображение короны. Возле нас сейчас собралось немного людей. Только особы, наиболее приближенные к княжеской семье. Мои сестры, мой жених (куда уж без него!), Ратмир, Огневит, который будет проводить ритуал, и несколько бояр, из наиболее знатных. В руках все они держали по дубовой ветви. - Ярослава, дочь Всеволода, внучка Святослава, знаешь ли ты, зачем пришла сюда? - значимо и возвышенно начал волхв, облаченный в торжественный зеленый балахон. В руках Огневит сжимал неизменный посох, в котором была заключена вся сила его, как волхва.
  - Знаю, - коротко ответила я.
  - По воле отца твоего, Светлого князя Всеволода Мудрого, полной его наследницею становишься ты. Принимаешь ли волю отца своего?
  - Принимаю.
  - Отказываешься ли ты от прежней жизни своей, и принимаешь ли ты за свою, жизнь своего народа?
  - Отказываюсь. Принимаю.
  - Протяни руки свои вперед, дланями вверх, и пройди мимо сих людей, близких тебе по крови, духу или закону. За народ свой княгиня должна уметь страдать, но пусть та боль, которая достанется тебе ныне - станет последней, испытанной за время твоего правления.
  Я знала суть этого ритуала - все было очень просто. Я должна была пройти мимо каждого присутствующего человека, и получить чисто символический удар дубовой ветвью по ладоням. Это означало, что я понимаю всю свою будущую ответственность, не боюсь боли, и понимаю, что меня ожидает. Я и была готова к этому. Но не к тому, что первая же бьющая меня ветвь вдруг обернется невероятно колючим розовым прутом! Никогда не любила розы, и теперь я даже знаю почему. После первого удара на ладонях остались довольно заметные царапины. Любава, ударившая первой, в ужасе отбросила от себя двуличное растение, которое на земле вновь стало безобидной веточкой дуба.
  - Продолжать, - сурово произнес Огневит, поджав губы. Правильно, ритуал ни за что нельзя прерывать, иначе мне никогда не стать княгиней. Ставки были слишком высоки, а потому я покорно терпела терзающие плоть удары. Когда я получила последний удар - ладони немилосердно ныли и кровоточили.
  - Осознала ли ты бремя власти княжеской? - продолжил волхв.
  - Да, - ой осознала, еще как осознала! Покажите мне только того, кто эту гадость мне подстроил, так то, что я сделаю с ним и розовым кустом, будет наблюдать палач, и заливаться от зависти горючими слезами...
  - Клянешься ли ты быть справедливой и беспристрастной, править мудро и по совести? - продолжал волхв. Церемония оказалась жутко нудной, осознанию этого очень способствовали чешущиеся и горящие огнем ладони.
  - Клянусь.
  - Да будет клятва твоя услышана повсеместно: и Древесной Кроне в Корня Древесных. Да будет новая Светлая княгиня - Ярослава, дочь Всеволода! - волхв широко взмахнул посохом, и на моей осинке образовалось грубо вырезанное подобие короны. Одновременно с этим я почувствовала тяжесть на своих висках, и поняла, что деревянная корона заняла свое место на моей голове. Все, ритуал закончен. Дальше - только поздравления, и грандиозная пирушка в тереме.
  - Поприветствуем же новую Светлую княгиню - Ярославу! - патетично провозгласил волхв, и все дружно согнулись в поклонах. Новая жизнь моя начиналась жутким раздражением и капающей с ладоней кровью.
  Дальше мне шустро замотали ладони, наложив на ранки кашицу из подорожника, бесцеремонно (ибо надо торопиться, гости все голодные и уже в зале!) вытряхнули из савана, одели ужасно тяжелое, неудобное и негнущееся во многих важных местах, княжеское платье, украшенное драгоценными камнями и золотым шитьем. И, наконец-то, слава Древу, прикрутили накладную косу, без которой на людях было появляться чревато.
  Правда, прежде чем повести меня в зал и хоть немного покормить, меня, как диковинную зверушку, провезли в богато украшенной телеге по всему городу, показывая оному, какая у них новая княгиня. Бьюсь об заклад, лица моего никто не запомнил, зато платье явно бросилось всем в глаза, и в ближайший месяц обсуждать будут именно его, злобно перешептываясь, что, мол, вот на что идут их налоги. А то, что платье вообще еще прабабушкино, просто перешитое по новой моде, никого не интересует, как, впрочем, и
  Впрочем, возведение на трон тоже имело место быть. Наши предки почему-то думали, что это как-то некрасиво - пришел новообъявленный князь и просто так сел на трон. Не тот накал эмоций. Потому, согласно устоявшейся традиции, волхв и воевода Светлого князя на трон именно возводили. В смысле, поднимали на руки, сдержанно пыхтя и отдуваясь, и облегченно сбрасывали на трон. Помню, читала я как-то один пример, когда воевода и волхв не сумели донести некоего особо обширного телом князя, и просто рухнули под его весом. А вот под весом некой княгини рухнул уже сам трон...
  Мрачнее мысли мои немного рассеялись при виде накрытых столов с едой. Я мужественно вытерпела процедуру возведения (не такая уж я и толстая, Огневит и Ратмир пыхтели, отдавая дань обычаю), и уже искренне надеялась перекусить, но...на княжеском пиру мне даже не дали нормально поесть, из-за чего мне захотелось запустить в кого-нибудь супницей, и спрятаться под стол. А что, я княгиня, меня бить никто не посмеет, зато друг между другом... о, вспомнятся все обиды и выльется все накипевшее!
  Как это ни прискорбно сознавать, такого я не позволила бы себе и в бытность княжной. А уж княгиней - и подавно. Потому я мрачно выслушивала сыплющиеся непрерывным градом поздравления, и безумолчную болтовню Альберта. Вот ему в рот хотелось запихать зажаренного целиком молочного поросенка - может, хоть пока жевал, молчал бы?
  - Ах, княгиня, - целовал он мне пальчики под общее умиление гостей. - Бесконечно счастлив поздравить вас с этим прекрасным днем.
  - Бесконечно счастлива сказать вам спасибо, - отвечала я, нацеливаясь отщипнуть хоть махонький кусочек от бочка фаршированного карпа...ну вот, из-за того, что неумный жених вновь полез доказывать мне бесконечность своего счастья - карпа унесли. Одно радует - теперь на меня хотя бы не будут покушаться. Потому как я уже княгиня, и до того, как рожу Альберту наследника - убивать меня никому не выгодно...
  - В день прекрасный сей... - надрывался над ухом очередной боярин, искренне верящий в то, что без его поздравления я прямо здесь зачахну и умру от горя.
  - Ах, как вы величественны на троне, - не унимался принц.
  - ...принять поздравления от всего боярство, кое, как известно, столпы и опора всего княжества, а перво-наперво, княгини Светлой... - нудел боярин. Я отключила слух, и старалась только улыбаться не слишком страдальчески. Впрочем, улыбаться, кивать и делать величественное лицо оказалось не так уж сложно, зато было время подумать...
 &
  Надо ли говорить, что в покоях своих я оказалась глубокой ночью, плавно переходящей в раннее утро? Но и там отдохнуть мне не дали. Навстречу мне с кровати легко поднялся Король-Колдун.
  - Ты знаешь, вчера я погорячился, сравнивая тебя с привидением, - начал он. Я хотела было обрадоваться, но этот преподнес мне еще одну гадость. - Ты больше похожа на труп, который умер давно, но которого откопали совсем недавно...
  - И этот человек говорил мне что-то о любви... - буркнула я, без сил оседая на кровать.
  - Конечно, - с достоинством кивнул Король. - Я очень люблю свое призвание - а в связи с ним мне часто приходится сталкиваться и с привидениями и с трупами...
  Я дрыгнула ногой, в бесплодной попытке одновременно и избавиться от намозолившей туфельки, и попасть ею в Колдуна. Увы, мечты мои не оправдались.
  - Как жаль, мне лень вставать, чтобы убить тебя, - умирающим голосом произнесла я, ложась на кровать.
  - Решила пополнить список моих врагов? - интригующе произнес Колдун шепотом, наклоняясь ко мне.
  - Скорее, возглавить список твоих убийц, - не поддалась на провокацию я.
  - А я тебе поесть принес... - задумчиво произнес Король. Я резко почувствовала, как много у меня, оказывается сил! Просто масса, если вдуматься, и все их я хочу потратить именно на эту чудную корзинку, что стоит на прикроватном столике...
  - Забавно наблюдать за голодной благородной женщиной, - с иронией произнес Колдун. Я сделала попытку подавиться.
  - Почему это? - подозрительно осведомилась я.
  - А потому что тебе хочется есть побыстрее и руками, но ты отчаянно себя сдерживаешь, ешь столовыми приборами, медленно и аккуратно. Кстати, где-то на дне корзинки был ножик для чистки фруктов - это на тот случай, если тебе захочется себя помучить и снять шкурку с яблока... - нагло заявил Король.
  - А можно не с яблока, а с тебя? Фрукт-то мне ничего не сделал... - спросила я, без церемоний вгрызаясь в невинный плод.
  - Если укусишь меня также... - размечтался мужчина. - Постой, что с твоими руками?
  - Да так, ритуальная травма... - я коротко поведала ему обо всех странных случаях за сегодняшний день. Он осторожно размотал мои перевязанные ладони, что-то прошептал, подул на них, и все раны исчезли, как не бывало! Нет, все-таки определенная польза в колдовстве есть, это точно...
  - Завтра у кого увидишь чирей во все лицо - тот и виновен, - усмехнулся Колдун. - Надо же, с магией заигрывать решили...
  Я благодарно ему улыбнулась, чувствуя, как сытость и сонливость навалились на меня с силой снежной лавины. Колдун поцеловал меня напоследок, уложил на кровать, и, забрав корзинку, исчез.
  Нет, все-таки он - потрясающий. И, наверное, то будущее, что я в запале обрисовала ему когда-то, стоит жертв с наших сторон...
  
  Следующая неделя стала для меня натуральным кошмаром. Казалось, что в Княжестве просто нет такого дела, которое не свершилось бы с позволения, или ведома Светлой княгини.
  - Светлая княгиня! Удой коров в восточных провинциях падает!
  - Попробуйте кормить их получше... В крайнем случае - почитайте им стихи!
  - Отправить к ним нашего палача?
  - Вы что, хотите, чтобы коровы совершили массовое самоубийство?
  
  - Светлая княгиня! После тризны и праздников казначей ушел в запой, и выходить оттуда не желает!
  - Казначею - дать по шапке, от казны найти запасной ключ. И вообще, где помощники казначея?
  - Так в запое...
  
  - Светлая княгиня! Боярин Козлов позволил себе хулительно высказаться о власти княжеской.
  - Двадцать плетей на конюшне.
  - Так боярин же, неудобственно...
  - Хорошо, двадцать плетей на площади. И да, оббейте плети тканью подороже - боярин же...
  
  - Светлая княгиня! Казначей вышел из запоя.
  - И что?
  - Клянется, что случайно принял ключ за закуску, и проглотил его.
  - Казначея отдать палачу. Пусть почитает ему что-нибудь особо проникновенное. И найдите, наконец, запасной ключ!
  - Никак невозможно, ключ существует в единственном роде...
  - Хорошо, пусть палач хоть выжмет казначея, но ключ доставить мне сегодня же! И проведите обыск в казначейском доме... У меня почему-то такое ощущение, что некоторую часть нашей казны можно найти там...
  
  И вот так изо дня в день. Тонны пергаментов на подпись, бесконечное число указов, законов, нововведений. Неисчислимое количество жалобщиков и просильщиков. Да, я прекрасно понимала Колдуна - это нудная, выматывающая, скучная работа, но что делать? Впрочем, истинное удовлетворение доставило мне известие о том, что вдовствующая княгиня на людях показываться не изволит, ибо чирей у ней во все лицо выскочил! Не знаю кто как, а лично я считаю это справедливостью.
  Поводов для раздумий добавил Альберт, укативший на родину. Дело в том, что его там тоже ждала коронация - родители умерли из-за несчастного случая на охоте. Кони испугались, понесли, споткнулись, сломали себе шеи, а наездникам - позвоночники. Престраннейший случай, однако упрекнуть Альберта не в чем - все знают, что последнее время он жил в моем тереме, ввиду подготовки к свадьбе. Надо сказать, с его отъездом я почувствовала себя гораздо увереннее и свободнее. Нет, я знала, что за мной продолжают следить, о моих шагах продолжают докладывать жениху, но... За это время я убедила себя, что он - враг. А видеть врага каждый день и мило с ним беседовать - не лучшее времяпрепровождение.
  Впрочем, если вдуматься, все вышеописанное было сущими пустяками по сравнению с тем, что я вдруг поняла в конце недели. Я не хотела верить до последнего, я убеждала себя, что просто мало времени провожу на свежем воздухе, и у меня желудочное недомогание, но... я была беременна. Причем, как можно догадаться, не от своего жениха, ибо того я подпускала только к ручке, и то неохотно. Варианты 'ветром надуло', 'съела вишенку с косточкой' не проходили... Нет, отца ребенка я прекрасно знала, но вот от этого становилось не легче!
  Помнится, был у нас такой исторический пример. Дело происходило в те времена, когда в Чудиновом бору заправлял царь нечисти Костюш. Это был как раз расцвет его правления, и он предавался любимой забаве всех правителей - похищал девиц из благородных семей. Надо сказать, что многие короли даже ведут между собой негласное состязание - кто больше похитит.
  И вздумалось Костюшу однажды позариться на княжну нашу, Василису, коя приходится мне прапрапрабабкой. Девица он была бойкая, решительная и несколько несдержанная. В том плане, что тяжела на руку, а уж если полюбит кого... Один муж от неё сбежал в неизвестном направлении, второго она так приласкал подсвечником по голове, что тот всю жизнь потом косил во все стороны и хихикал не по делу, третий перед алтарем Древа клялся, что его заставили брать в жены эту разбитную девицу, а четвертый - мой прапрапрадед (официальный, по-крайней мере), большую часть жизни провел прячась от решительной женушки во всех закоулках терема. Его еще после смерти так и прозвали Древодар Неуловимый. С намеком на то, что никто никогда не знал, где его искать. А с государственными делами справлялся, поди ж ты...
  Так вот, позарился Костюш на мою прапрапрабабку, похитил её, и, как водится, соблазнил. Помнится, когда за ней пришла делегация, дабы забрать обратно, дерганный и побледневший царь нечисти еще и сам втихомолку приплатил им, лишь бы забрали ретивую княжну из его дворца, который и так уже подозрительно пошатывается...
  Все бы ничего, что в этом всем странного? А в том, что Василиса оказалась плодовита, и понесла от Костюша. Что было делать? В те далекие времена она была уже не замужем в третий раз, и необходимость стать 'уже замужем' в четвертый назрела сама собой. Княжна не растерялась! Она соблазнила самого пригожего княжича, что был в то время в столице, а на следующий, под угрозой повешения, заставила его на себе жениться, потому как 'прямо сейчас от тебя, Короедова сына, забеременела!'. Юноши тогда были смущающиеся и на диво наивные, а потому в ту версию Древодар поверил беспрекословно. Хотя... Быть может, ему просто очень хотелось стать князем?
  Диалог их выглядел примерно следующим образом:
  - Милый, доброе утро, - протянула Василиса, томно потягиваясь в кровати.
  - Доброе утро, дорогая, - подкрутил пшеничные усы Древодар, искренне надеявшийся, что ему перед уходом еще раз удастся соблазнить пылкую княжну.
  - Ты ведь на мне женишься? - промурлыкала страстная Василиса.
  - А? - княжичу показалось, что он ослышался. Только потому он остался в кровати.
  - Женишься на мне? - рявкнула ему в ухо княжна. - Правда-правда? - вновь захлопала она ресничками.
  - Зачем? - не понял Древодар. Слухи о романах княжны при дворе ходили самые разнообразные, и, при желании, из них можно было сделать целую книгу.
  - Ну ты же меня уже любишь? - далеко не столь игривым тоном осведомилась княжна.
  - Ну конечно! - страстно промычал Древодар, ужом пытаясь сползти с постели.
  - Лежать! - рыкнула Василиса. Княжич испуганно вытянулся стрункой. - Так женишься?
  - Зачем? - жалобно спросил юноша, убеждая себя, что он - бревно, и ему нет никакого дела до выгибающейся Василисы. Либо у него было с силой убеждения, либо княжна могла нравиться даже бревнам.
  - Я беременна! - радостно оповестила его княжна.
  - А я при чем? - праведно возмутился княжич. Василиса опустила руку, нашарила что-то из организма Древодара под одеялом, и с силой сжала.
  - А при том! Или, скажешь, не твое?
  - Мое, - просипел юноша, понимая, что отказ может лишить его самого ценного.
  - А соблазнял меня кто? - еще более грозно поинтересовалась княжна. Древодар был правдолюбивым человеком, и не любил лгать, а потому у него были вечные проблемы с женщинами.
  - Не я! - честно ответил он, вспоминая, как прошедшим вечером самостоятельная княжна зажала его в темно углу и буквально силком заставила себя соблазнить.
  - Значит, не женишься? - задумчиво спросила Василиса. Юноша придушенно засипел. - Стража! - заголосила бойкая девица. - Ай, соблазнили, опорочили, изнасиловали, кто посмотреть хочет - налетай, может, и сам поучаствуешь!
  Естественно, такой призыв не мог пропасть втуне. В покои довольной княжны и заикающегося от ужаса Древодара набилось столько народу, что свадьбу сыграли прямо там же, не спуская новобрачных с кровати.
  И кого потом интересовало, что ребенок поразительно непохож на папашу?
  - А у нас дедушка был худой и лысинкой. Да-да, на этом самом месте! - нагло заявляла всем любопытствующим Василиса. Все делали вид, что верят, даже Древодар. А что, это было в его же интересах...
  В общем, о чем это я: со свадьбой надо поторопиться... А пока что я отменила все дела, послала к советнику всех просителей и кляузников, и пошла в капище. Дело даже не в том, что моя душа настоятельно требовала уединения или успокоения, мне просто нужен был совет.
  Капище было особенным местом. Там всегда было прохладно, стоял приятный полумрак. Со стены строго и всепрощающе благословлял Дух-Хранитель. А в середине было, наверное, самое большое чудо, которое когда-либо существовало на нашей земле. Небольшое дерево, чья окраска коры делала его одновременно похожим на все деревья этого мира. Оно висело в воздухе, не закрепленное ничем, и корни его извивались, похожие на толстых змей, послушных воле заклинателя. Листья его, похожие на листья всех деревьев мира, задумчиво шелестели, переливаясь в неровном свете факелов.
  Я принесла ему жертву - красивую, расшитую бисером алую ленту, которою с почтительным поклоном повязала ветку. Древо как-будто бы слегка наклонилось ко мне, желая выслушать. Значит, жертва принята.
  - Мне нужна помощь, - тихо прошептала я.
  - Что привело тебя сюда, Светлая княгиня? - раздался голос за моей спиной. Я оглянулась. Старый волхв стоял, опираясь на неизменный посох, и поглаживая длинную седую бороду. Служитель Древа, Огневит и сам был похож на него - грубые, словно резаные, черты лица, неторопливость и неподвластность времени. Я помнила его таким с самого детства, и мой отец тоже говорил, что волхв ни капли не изменился. - Ты редко бываешь в капище, - заметил волхв.
  - Увы, когда еще вспоминать о вере, как не в минуту испытания? - в тон ему ответила я.
  - О вере нужно помнить всегда, - наставительно сказал Огневит.
  - Это так трудновыполнимо... - вздохнула я, опасаясь, что сейчас нарвусь на долгую и нудную лекцию о пользе религии в быту.
  - Так чего же ты хотела, княгиня? - Огневит не зря славился умением читать в людских душах, и сейчас он, видимо, понял, что я не настроена на никому не нужные и бесплодные речи.
  - Умирая, батюшка просил вас помогать мне советом и по возможности... - начала я, придумывая, как бы помягче выразить волхву свои пожелания, и не нарваться на какое-нибудь заковыристое проклятие от него.
  - Я вижу в тебе новую жизнь, - неожиданно сказал Огневит, махом обрубая все мои красивые и правильные заготовки о государственной необходимости и моим долгом перед страной. К чему это было - не знаю, но придумала я красиво, так за сердце и брало! Теперь же мне оставалось только с тоской подумать, что если бы этой жизнью оказались обычные паразиты - всем было бы проще и легче...
  - Вот об этом я и хотела поговорить... - обреченно сказала я.
  - Ты что это удумала? - возмутился волхв. - Плод вытравить не позволю! Ибо Древом то даровано...
  - Погодите! - непочтительно перебила его я. - Ни о чем подобном я просить вас не собиралась.
  - Ребенок от жениха? - остывая, спросил волхв. Я порадовалась, что смогла его вовремя остановить, иначе, как есть запустил бы каким-нибудь малоприятным и чешущемся в неприличном месте проклятием!
  - Где-то, как-то, с какой-то точки зрения... В общем, нет, - сдалась я под суровым взглядом Огневита.
  - Заметно это. Хороший колдун с него будет, - произнес волхв. Я застыла в изумлении, и даже не нашлась, что сказать, а это, всем понятно, для княгини позор великий.
  - Конечно понял, что от Короля-Колдуна, - уверено сказал волхв. - Но замуж тебе за него нельзя. А раз так, мне придумать надобно, как сделать так, чтобы в ночь брачную к Альберту пришла невинная девица, так? - мне оставалось лишь облегченно кивнуть.
  
  Глава 9
  
  - Долго там еще? - шипела я накануне свадьбы, вздрагивая, и ощущая непроизвольное желание почесываться.
  - Молчи, распутница, - нервно огрызался волхв, из чего я сделала вывод, что мой случай - первый в его практике. До этого женщины нашей семьи были более традиционны и старомодны, и выходили замуж невинными.
  Со времени моего визита в капище прошло две недели - и это самый короткий срок, в который смогли уложиться, подготавливая нашу свадьбу! Сам Альберт, похоже, искренне льстил себе, думая, что моя поспешность вызвана внезапно вспыхнувшими к нему чувствами, а не другой, менее романтичной причиной. На родине его торжественно короновали, и теперь я выходила замуж не за принца, а за короля. Впрочем, разницы мне не было никакой.
  После того, как отгуляем свадьбу здесь, мы должны ехать в Западное королевство, дабы отметить её и там, и вообще показать местным жителям, что у них появился не только король, но и королева.
  Пока же я находилась в капище, где Огневит старательно водил руками над моим животом, что-то нашептывая. Мне все это действо здорово напоминало ритуал в покосившемся обшарпанном домике бабки-знахарки, которая за кувшин первача приворожит к вам 'хучь принца заморского, али княжича нашенского'. Я же выступала в роли, благодарно развесившей уши, слушательницы. Надо сказать, что находилась я весьма нервно, ибо ушла 'посетить капище и очиститься духовно' уже довольно приличное время назад. И, если вдуматься, то уже давно должна была быть обряжена в свадебный наряд, потому как до часа бракосочетания было уже весьма и весьма недалеко. Еще чуть-чуть, и меня силой придут извлекать из капища, думая, что я тут не очищаюсь, а просто внаглую заснула.
  - Всё, - наконец устало выдохнул Огневит, вытирая пот со лба.
  - Точно все? - дотошно поинтересовалась я, напоминая самой себе сварливую покупательницу на рынке, прикидывающую, что ей выгоднее: поверить словам торговца, что 'эта рыбка вот буквально еще утром в речке плавала', или своим глазам и носу, утверждающим, что рыбка сдохла еще в начале прошлого года.
  - Точно, - махнул на меня рукой волхв.
  - А ничего незапланированного не будет? - с беспокойством спросила я. - Не взорвется?
  
  Спросила я это не просто так, а, припоминая весьма поучительный исторический пример о том, как выходила замуж некая принцесса. Та, сомневающаяся в том, что принц изобразит в первую брачную хоть какую-нибудь страсть (ибо по внешнему виду этого от принца ожидать никак не было возможно: более субтильного и флегматичного юноши свет не видывал), купила у торговца некие 'притирания, весьма способствующие повышению жизни и личной и качества её в целом'. Уж как она могла в это поверить - истории неизвестно. А вот пикантные детали первой брачной ночи довольно быстро стали достоянием общественности и темой для многих шепотков и скабрезных историек. Итак, после свадебного пира, принцесса, четко следуя инструкции, использовала притирания по назначению. Как оказалось, принцы те были, в общем-то, и не нужны, ибо, откуда в таком щуплом создании взялось столько страсти, - доподлинно неизвестно.
  Так или иначе, но было у них все замечательно - полная любовь и взаимность, увы, лишь до определенного момента. Когда между ними заплясал отнюдь не образный огонек страсти, влюбленные на мгновение впали в ступор. Ну а потом... покои новобрачных сотряс такой визг, какой издает только домохозяйка, узревшая на любимой кухне полчища мышей, крыс и тараканов. Причем, те не разбегаются, а встают в наглую позу и интересуются: 'Ну и кто тут теперь хозяин?'.
  Дальше же и вообще началось натуральное светопреставление. Вбежавшие слуги решили, что кто-то из молодоженов уронил в кровать свечку. Не разобравшись, на мужа и жену были вылиты все жидкости, какие только оказались под рукой расторопных слуг, берегущих своих величеств. Как то: кувшин вина, розовая вода для омовения рук, вода для омовения ног, персиковая вода для питья, и прочее, прочее. Хорошо, хоть ночной горшок вылить на них не догадались, хотя какой-то слуга и туда заглядывал, но посудина оказалась пустой.
  Как итог брачной ночи: молодожены испуганные, с сорванными голосами, мокрые, липкие и ничего не понимающие. Какая уж тут любовь...
  Когда была найдена виновница всех бед - баночка с притиранием - на бумажечке было мелкими буковками выведено: 'Огонь страсти. Наносится на любовные участки тела. После нанесения и использования - закрыть глаза. Осторожно: при изготовлении состава была использована магия!'. Ушлого торговца, как можно было догадаться, никто не нашел, а принц после того случая еще долгое время не мог смотреть на женщин вообще и на молодую жену в частности...
  
  - Придумала тоже, - сварливо отозвался волхв. - Ничего ни у кого не взорвется. Просто у принца возникнет ощущение того, что ты еще невинна.
  - Вот бы такое ощущение возникло и у меня... - пробормотала я.
  - Поздно каяться, - сурово сказал волхв. - Наблудила - теперь расхлебывай. Кольцо не забыла?
  - Нет, вот оно, - отозвалась я, прокручивая на пальце массивный перстень с крупным янтарем. Дело в том, что там, под камнем, надежно спрятанная до поры, была моя кровь. Обычай проверять простыни после первой брачной ночи сохранился и до наших дней, к моему великому сожалению и негодованию. А так, волхв считал, что я смогу улучить момент, провернуть камень, и создать о себе нужное впечатление.
  
  То, как на меня пытались в спешке натянуть свадебное платье, я не могу описывать без слез. Начать хотя бы с того, что оно оказалось мне маленьким. Увы, служанки смогли понять это лишь после того, как издала наиболее душераздирающий хрип и, хорошенько придушенная, начала оседать на пол. Платье стянули, но проблему это не решило - мне было просто не в чем идти на собственную свадьбу. Конечно, служанки быстро кинулись распускать швы, но вот результат вышел скорее смешным, чем красивым. Потому что я напоминала хорошую такую свинку, наряженную в мешок из-под муки... То есть, влезть - вроде бы влезла, а вот результат...
  В итоге платье решено было совершенно распороть, и ладить уже на мою фигуру. Все были красные, злые, торопились, и истыкали меня иголками. Сметанное на живую платье вызывало куда лучшее впечатление, однако поражало своей хрупкостью. Стоило мне сделать слишком резкий жест рукой, повернуться, или хотя бы просто пойти слишком быстро, как немедленно какая-то часть платья оказалась бы на полу. И ладно бы еще, если бы это был рукав...
  Впрочем, как дополнительная защита, у меня была плотная белая накидка, надевающаяся на голову и доходящая почти до колен, в которую меня заматывали так тщательно, что я почувствовала себя младенцем. Когда я попыталась сделать первый шаг, и едва не упала носом в пол, служанки поняли, что немного перестарались...
  В общем, второй раз за день в капище я шла совершенно умотанная и злая, как Короед, которому не досталось грешников. В капище были все: княжеская семья, приближенные особы, почетные гости, званные гости, обычные гости и даже гости незваные. Не было лишь жениха. То есть вообще, никак и ни в каком виде. Я на мгновение застыла, не зная, как переварить данный факт. Меня что, решили бросить накануне свадьбы? Помилуйте, господа, это не смешно, это даже как-то грустно... За кого мне теперь замуж выходить-то? Гости созваны, столы накрыты - зря?
  Впрочем, я ж княгиня, а это значит, что мне можно почти все.
  - Жениха найти, и доставить сюда хотя бы связанным... - сквозь зубы процедила я Ратмиру. Тот понятливо кивнул, передал мое приказание паре стражников, и вернулся к гостям. Я сделала вид, что зашла просто так, посмотреть, все ли на местах, и быстренько вышла вон.
  Жениха действительно нашли и доставили очень быстро. Правда, в каком он был состоянии... Точнее, состояния, как такого не было. Альберт был не просто пьян, он был в совершенно невменяемом состоянии. Двое стражников, пыхтя, тащили его к капищу. Горе-жених поднял голову, узрел меня, и так мощно дернулся назад, что едва не раскидал охранников.
  - Ааа, призрак! - начал он. - Моровая дева! - ого, меня повысили. - Мы все умрем!
  - Болван, - пробормотала я, сквозь зубы. - Волхва Огневита сюда. Быстро! - один из стражников кинулся выполнять мой приказ. Ну уж нет, я намерена выйти замуж сегодня, и невменяемое состояние жених его от этого не спасет!
  - А й..я.. ик!.. тебя не боюсь! - покрутил пальцем перед носом жених. Засмотрелся, запутался в собственных ногах и не эстетично брякнулся на землю. - М-меня в об-биду не дадут, да... - продолжил он уже оттуда.
  Я почувствовала, что созрела для того, чтобы с удовольствием огреть его пучком березовых ветвей, что держала в руках. Эх, размахнуться бы, да с оттяжкой хлестнуть... Кровожадным планам не дал осуществиться Огневит, подоспевший удивительно вовремя для жениха.
  - Огневит, быстро сделай что-нибудь, - попросила я, нервно поглядывая на капище. Гости нервничали, им было любопытно, но пока что Ратмир со своими молодцами сдерживали их.
  - Протрезвить не смогу, - сокрушенно покачал головой волхв. - Он выпил столько, что давно должен был лопнуть.
  - Можешь придать ему более устойчивое положение, и сделать так, чтобы всю церемонию он молчал?
  - Это можно сделать и без волхвования, княжна... - загадочно улыбнулся волхв.
  О, великий Дух-Хранитель! Если это свадьба, то что такое балаган? Начать с того, что жених безмятежно, беззаботно и совершенно бессовестно спал. Хотя бы не храпел, и ладно... Сзади ему под камзол ему засунули длинный дрын, чуть покороче вставили под плечи. Жених стал немного напоминать пугало, однако имел хотя бы ровную осанку. К алтарю Древа его конвоировал Ратмир, меня под руку вела Любава.
  - Новая мода, - поясняла я всем на ходу. - Пришла с Западного королевства. У жениха и невесты должны быть друг и подружка, которые провожают их к алтарю. Дабы не сомневались они в крепости своего решения... - или не сбежали из-под алтаря.
  Надо сказать, что в этот момент мысли мои были далеко от Короля-Колдуна. Это было странно, ведь кажется, я считала, что люблю его. Однако этот день принес столько мелких неприятностей, что думать о чем-то другом было просто невозможно. И вот теперь я добровольно отдаю себя замуж, а жениха буквально насильно заставляю себя брать. Ради чего? Да, у меня есть цель, может быть, даже великая цель, но вот оправдывает ли она все происходящее? Не знаю, совершенно в этом не уверена. Я понимаю, что делаю все это ради будущего своего ребенка, потому что только сейчас я наконец-то смогла сжиться и принять мысль о том, что дам начало новой жизни. И я за неё в ответе уже сейчас.
  Дальнейший фарс можно описывать практически без комментариев.
  Итак, мы стоим у алтаря, гости, вытянув шеи, ждут. Огневит, серьезный, как никогда в жизни, с посохом в руках, подходит к нам.
  - Сегодня мы собрались здесь, дабы Древо соединило молодые сердца.
  - Хрр... - одобрительно всхрапнул Альберт. Ратмир ткнул его кулаком под ребра. Жених встрепенулся и замолк.
  - Мы надеемся, что солнце над их головами будет всегда ярким, а небо - ясным, - глядя на опасно покачивающегося Альберта, Огневит решил порядочно сократить церемонию, потому как на самом деле речи его должно было хватить еще часа на пол. А так, у нас еще оставалось время на то, чтобы привести жениха в более осмысленное состояние перед пиром.
  - Итак, скажи нам, Альберт, Король Западного Королевства, сын Ричарда, берешь ли ты в жены при людях и по воле Древа, Ярославу, Светлую княгиню, дочь Всеволода.
  - Хррр... - определенно утвердительно прохрапел Альберт.
  - Да, - произнес сквозь зубы Ратмир, стараясь подражать голосу моего нареченного.
  А я стояла и думала, чем сейчас занимается Колдун? Может быть, так же пьет до потери сознания? Мечтает быть сейчас на месте Альберта? Или, как обычно, решает насущные государственные вопросы? Скорее всего, последнее. А я не буду стоять здесь и мечтать, чтобы он появился в ключевой момент и забрал меня с собой. Потому что я не умею мечтать, зато умею ставить цели.
  - Берешь ли ты, Ярослава, Светлая княгиня, дочь Всеволода в мужья при людях и по воле Древа Альберта, короля Западного королевства, сына Ричарда?
  - Беру, - спокойно сказала я. Давайте оставим всю романтику на долю сказок, там она хотя бы уместна...
  Нам на вышитой подушечке поднесли серебряные кольца, выкованные в виде трилистников клевера.
  - Обменяйтесь кольцами, - велел Огневит. Смотреть без смеха на то, как Ратмир действует руками Алберта, пожалуй, было забавно. Мой, теперь уже муж, был похож на дерганную марионетку. И теперь, глядя на него, я запоздало ужасалась: за кого я только что вышла замуж?
  Но, ужасаться было поздно, ибо Ратмир руками Альберта уже надевал кольцо мне на большой палец, что означало то, что главный человек в нашей жизни уже найден. Мне пришлось сделать то же самое. Когда я потянулась за кольцом, жалобно треснул и отвалился рукав платья. Я подумала, что вряд ли навскидку могу припомнить худший день в своей жизни.
  Свадебный пир описывать не могу и не буду, ибо то было зрелище грустное, однако обычное. Нам удалось на какое-то время привести Альберта в себя, однако, когда началось застолье, он лихо тяпнул кубок, и снова блаженно захрапел. Впрочем, довольно скоро гости стали отличаться друг от друга лишь степенью опьянения, так что на жениха особого внимания никто не обращал.
  Однако, когда пришло время провожать нас в спальню во имя светлой цели - исполнения супружеского долга, из тарелок восстали даже те, кто казался беспробудно спящим и пьяным. Они так и шли, подобно восставшим трупам, с коих пластами отваливаются куски плоти. Некоторые, особо ушлые, отдирали от лица капустку, или даже кусочки мяса, и на ходу закусывали.
  - Заноси, - велела я Ратмиру, кивая на бесчувственное тело мужа. Тот выполнил приказ, и, особо не церемонясь, бросил его, как дрова, на кровать.
  - Спасибо дорогим гостям, все свободны, - ледяным тоном сказала я, намекая, что первая брачная ночь при свидетелях меня мало вдохновляет. Гости загомонили. Положение спас Ратмир:
  - В пиршественном зале осталось много медовухи! Айда пить за здоровье молодых!
  Толпа радостно подхватила этот клич, и на своих плечах буквально вынесла воеводу из спальни. Мы с мужем остались одни. Первая брачная ночь начиналась как-то совсем не так, как мне представлялось. И что я должна делать с этим бесчувственным телом? Похоже, мне выпала великая честь: раздеть его.
  Надо сказать, пока управилась с этим нелегким делом - взмокла и упрела так, как не смогла бы даже если бы муж все-таки исполнил свой супружеский долг. Уже улегшись рядом с ним, я вспомнила, что забыла о самом главном. Перевернула камень в кольце, и вылила немного крови на простыни. Невинность Светлой княгини можно считать потерянной!
  
  Утро после свадьбы. О чем мечтает любая девушка? Проснувшись, увидеть любимого, с умилением разглядывающего её одутловатое от сна и выпитого накануне лицо? Или увидеть нынешнего мужа, приносящего ей завтрак в постель?
  Моё брачное утро начиналось так.
  - Светлая княгиня? - раздалось донельзя удивленное надо мной, и я нехотя проснулась. - Что вы делаете в моей постели?
  - Если быть совершенно точной, то постель - моя. И не я, а вы делали в ней вчера ночью.
  - Что? - ужаснулся Альберт.
  - А что, по-вашему, может делать мужчина ночью в постели с женщиной?
  - Спать? - с надеждой поинтересовался муж. Я вздохнула, слезла с кровати, выдернула из-под него простынь, и наглядно продемонстрировала. Альберт в ужасе захрипел.
  - Что вас так удивляет? - поинтересовалась я равнодушно.
  - Но как? Вы же... мы же...
  - Да-да, вы абсолютно правы, мы вчера поженились, - приветливо ответила я, не без удовольствия наблюдая выражение ужаса на его лице.
  - Но как? - наконец, не выдержав, возопил муж. - Я же ничего не помню!
  - Льщу себе надеждой, что вы потеряли память от счастья. Потому что Я помню все, - значимо ответила я.
  - Да, вы конечно пришли несколько выпившим... но, могу вас заверить, никто из гостей этого даже не заметил. Вы держались молодцом. А потом так браво потащили меня на руках в супружескую спальню... - расчет мой был прост: упившиеся вчера гости вряд ли помнят, кто кого тащил на руках - Альберт меня, или Ратмир - Альберта, а потому радостно подтвердят незадачливому мужу мои слова.
  - Но... как я мог давать ответы, если был пьян?
  - Повторяю, вы совершенно не были пьяны. Я подумала, что вы, пожалуй, сделали глоточек для храбрости, но не более. И на вопросы волхва вы отвечали вполне внятно, - если, конечно, можно счесть храп за ответы.
  Альберт, тем временем, бессильно откинулся на подушки.
  - И что... у нас все было? - мученически спросил он. До меня дошло, что большая часть муки, похоже, вызвана жесточайшем похмельем, но предлагать ему рассольчика не стала - пусть помучается. Я же вчера мучалась, раздевая его.
  - Конечно. Вы были очень... темпераменты. Но что это? Мне кажется, я слышу в вашем голосе печаль. Вы не рады нашему бракосочетанию? - нехорошим тоном осведомилась я.
  - Что вы! - встрепенулся Альберт, уловив суть. - Невероятно рад, вот только коварный недуг подкосил меня внезапно, отняв всю память о чудесной ночи! - не знаю, кому как, а моя ночь была далека от чуда. Кто хоть раз пытался заснуть ночью под непрекращающийся храп и невероятной силы сивушный запах, должен меня понять.
  - Что ж, в любом случае, нам нужно выйти к людям, и сообщить, что первая брачная ночь состоялась, - заявила я, посчитав тему исчерпанной.
  - Вы уверены? - вздыхая, спросил Альберт.
  - В чем? Что она состоялась, или что нам нужно выходить? - обличительно тряхнула простыней я.
  - Выходить, - осторожно сказал муж, здраво опасаясь того, что если он усомниться в первом - я задушу его этой же простыней.
  - Абсолютно в этом уверена, - отрезала я. - И, кстати, нам с вами следует готовиться к отъезду. Завтра мы должны поехать в ваше королевство, дабы подтвердить наш брак там.
  - Но зачем? - попытался было возразить муж.
  - Что? - изогнула бровь я. - Или вы хотите сказать, что после всего того, что было - я вам не жена? - метод действенный, им еще моя прапрапрабабка Василиса весьма успешно пользовалась.
  - Что вы! - сразу пошел на попятную Альберт. - Я просто хотел уточнить: почему так скоро?
  - Во-первых, зачем же медлить? Если в результате этой ночи я понесла от вас - никто не должен сомневаться в сроках, - заметила я. Правильно, зачем в них сомневаться? Я вот уже знаю, что малыш родится 'недоношенным' по крайности на месяц. Или сообщить ему о счастливой беременности еще попозже? Семимесячные дети, говорят, выживают чаще восьмимесячных... - К тому же, как вы могли заметить, у меня здесь немало неразрешенных дел.
  - Да, дорогая, как скажете, - уныло согласился муж. Я подумала, что начало семейной жизни однозначно оказалось неплохим.
  
  О том, как мы съездили в Западное королевство рассказывать нет никакого желания. Поездка выдалась на редкость унылой. Люди оказались чопорными до невозможности. Ради соблюдения всевозможных приличий, нам пришлось задержаться там на целых полмесяца. Не один десяток гонцов проклял нас, доставляя мне срочные сообщения из Княжества. Думаю, еще долго местных сеньоров будут заботить мои платья и мое поведение при дворе. Кстати, его наверняка признают неподобающим, потому что жители Западного королевства придумали себе столько традиций и правил хорошего тона, что даже они сами не знают всех.
  Впрочем, мне нет нужды волноваться об этом, ибо спустя полмесяца я, наконец-то, оказалась дома. И решила отметить это хорошее событие признанием о своей беременности, ибо тянуть дальше было уже невозможно, а во время заграничной поездки эффект таких новостей абсолютно смазывается.
  - Дорогой супруг мой, - торжественно начала я, входя без стука и доклада в его кабинет.
  Супругу в этот момент было несколько не до меня. На его коленях сидела хихикающая служаночка из новых, а сам принц что-то нежно шептал ей на ушко. Увидев и услышав меня, они замерли в неестественных позах, смешно выпучив глаза.
  - Быть может, мы поговорим без посторонних? - предложила я, налюбовавшись оригинальной скульптурной группой. Скандал закатывать я ни в коем случае не собиралась: ругань более приличествует базарной торговке, нежели чем Светлой княгине. Да и, насколько я помню, пункт про верность Огневит благоразумно убрал из нашей свадебной клятвы.
  - Да-да, конечно, дорогая, - опомнился Альберт, пинком выгоняя девчушку из комнаты. Всегда знала, что он скрытый тиран. - Итак, о чем же вы хотели поговорить со мной? - спросил муж, пытаясь делать вид, что ничего не было.
  - Видите ли, я несла вам радостное известие, однако, теперь сомневаюсь, что оно будет вам интересно... - ответила я.
  - Нет-нет, что вы! - воодушевился муж. - Я всегда рад вас слышать!
  - В таком случае, рада вам сообщить, что жду вашего наследника, - спокойным тоном сказала я, потому как момент торжественности был безнадежно утерян. Однако Альберт не прекращал меня удивлять.
  - Откуда? - спросил он. Я сострадательно на него посмотрела и ткнула пальцем в живот. - Но когда вы...мы успели? - не мог опомниться супруг. - Мы же всего одну ночь... и то, которую я не помню!
  - Много ли ночей нужно для истиной любви? - скромно потупила глазки я.
  - Да-да, много ли... - отозвался Альберт, о чем-то раздумывая.
  - Значит ли это, что вы не рады появлению своего будущего наследника? - в лоб спросила я.
  - Что вы! Рад, очень рад! - прояснилось лицо супруга. Видно, он решил, что раз я так быстро забеременела, то и избавиться от меня тоже сможет быстро. В самом деле, осталось подождать какие-то девять месяцев - и он свободный молодой вдовец с немалыми землями. - Но в таком случае, вам нужно беречь себя, и меньше заниматься государственными делами! - заботливо сказал будущий отец. Хитрый какой, надеется отстранить меня от управления государством.
  - Что вы, эти заботы для меня совершенно необременительны... - попыталась было увильнуть я, но, как уже успела убедиться ранее - у моего мужа был железный характер.
  - Нет, это положительно невозможно! - заявил муж. - Вы должны больше времени уделять себе и нашему наследнику. В конце-концов, у вас есть законный супруг, который сможет взять бремя ответственности за страну на себя.
  - Конечно, дорогой супруг мой, - улыбаясь, ответила я, не желая идти на открытое противостояние. Придумаю ему какое-нибудь жутко нудное и скучное занятие, а к правлению Княжеством - не подпущу ни за какие богатства! - Тогда, мы должны как можно скорее объявить о нашей радости нашим подданным.
  - Непременно, дорогая, - буквально расцвел в улыбке муж. - Как можно скорее!
  
  Поле взаимных расшаркиваний и заверений в вечной и неубиваемой, как жажда власти, любви, я вышла из покоев мужа. У меня было слишком много дел, которые копились за время моего вынужденного отсутствия и требовали немедленного рассмотрения. Следовало раздать несколько освободившихся должностей, назначить нового городского голову, разобрать ворох жалоб бояр друг на друга, и подписать новые торговые соглашения, сулившие нам немалую выгоду. Но, спокойно поработать мне не дали и в этот раз. В кабинете меня уже ждал Ратмир, и, судя по виду, он принес не самые лучшие новости.
  - Что случилось? - с порога спросила я, ожидая услышать какую-нибудь гадость.
  - Да уж, новости не самые хорошие, - отозвался воевода, присаживаясь. - На западной границе не спокойно.
  - Сколько себя помню, там всегда случалось что-нибудь эдакое, - осторожно заметила я, не желая прежде времени ударяться в панику.
  - В этот раз дела обстоят хуже. Три селения, стоящие возле границы со Степью, разорены и преданы огню. Из местных почти никого не осталось в живых. Однако, те немногие, кто уцелел, в один голос говорят, что подверглись нападению усиленных отрядов степняков. Они налетали внезапно, не единым отрядом, а рассыпавшись по одиночке. Сама понимаешь, это приграничье, там дети сызмальства играются настоящим оружием. И уж тактику борьбы со степняками приграничные выработали давно, - терпеливо объяснил мне Ратмир.
  - Вот что... - задумалась я. - Войну развязать мы всегда успеем. Быть может, степные султаны ничего не знают об этом. Подожди, - я подняла руку, призывая воина к молчанию. - Это Степь, там иные законы. Это могли быть просто грабители, а могли быть и обученные воины, застоявшиеся без дела. В любом случае, мы не должны вести себя неразумно, и идти в отместку жечь степные кочевья. Я немедленно составлю гневную ноту, коя будет послана с гонцом к султану Ибрагиму. Он обладает наибольшим влиянием среди своих собратьев, и именно он от лица Степи заключал с нами мирное соглашение.
  - Как бы не потеряла ты время с этими нотами, княгиня... - задумчиво сказал Ратмир.
  - Послушай, мне тоже все это не нравится! - не выдержала я. - Но если мы не сделаем так, как я говорила, а сразу нападем - весь мир будет считать захватчиками нас.
  - Да, я прекрасно это понимаю, - сказал воевода. - Но нравится от этого мне твое решение не начало.
  День выдался очень сложным и суматошным. Я не решила и половины запланированных дел, зато отправила в Степь настоящую делегацию послов, которые должны были передать мою гневную ноту султану Ибрагиму и попытаться решить миром сложный
  В спальню свою я заходила совершенно вымотанная, уставшая и задумчивая. Однако почти уже не удивилась, увидев там Короля-Колдуна.
  - Здравствуй, Светлая княгиня, - улыбчиво поприветствовал он меня.
  - И тебе не хворать... - ответила я, с трудом выжимая из себя ответную улыбку.
  - Что повесила буйну голову, как у вас говорят? - заботливо спросил Колдун.
  - Это обычно говорят о мужчинах, и, непременно, о героях. Потому что только у них головы настолько буйные, что не дают своим владельцам спокойно жить, - возразила я. - Причем, зачастую, разница между героем и буйнопомешанным настолько тонка, что почти неразличима...
  - И в истории был такой случай? - поддел меня Король.
  - Был, конечно, - кивнула я. - Вот был однажды в Княжестве богатырь - Ольх. Вроде всем хорош - умен, пригож, силен, вниманием женским не обделен. Однако же, случилась с ним неприятность великая - потерял он всю силу, что, собственно мужчиной его и делала. Нет, мускулами он был хоть куда, а вот женщины, увы, стали для него объектами исключительно любования.
  Естественно, ни один нормальный герой такого потерпеть не может. Ибо какой же богатырь без непременной благодарности от спасенных им красавиц? Они же не только ради денег подвиги совершают, многие юноши грезят званием богатыря, как раз из желания стать желанным. А это, какой-никакой, а все же стимул.
  Так вот, призадумался наш Ольх, закручинился, буйну голову повесил. Не свою, а дракона степного, который на свое несчастье мимо пролетал. Так вот тот дракон и проболтался нашему герою, что, дескать, в Чудиновм бору живет его свойственник - Огненный Полоз, царь всех гадов пресмыкающихся. Так вот тот Полоз якобы имеет такую дурную привычку - похищать по ночам силу мужскую, и беззастенчиво ею пользоваться в свое, полозье, удовольствие. Не знаю, как богатырь в это поверил, у них вообще какие-то свои отношения со здравым смыслом и реальной жизнью, но Ольх твердо порешил - искать Полоза и силу свою возвращать.
  Долго ли, коротко, а прошел он Чудинов бор до середины, поубивал там кучу итак вымирающей нечисти, сам лишился пальца и почти - глаза. Ну то есть ему его так качественно подбили, что герой все равно видел только вторым - целым. Так вот, искал он Полоза, искал, а найти не может. И до того он уже одичал в этом бору, что и речь человеческую почти забыл, и хвост у него расти начал, да и на деревья поглядывать богатырь начал с немалым интересом. И быть бы ему еще одним обитателем бора - диким человеком - если бы не счастливый случай. Огненный Полоз, прослышавший, что некто его упорно ищет, сам решил взглянуть на героя.
  Надо сказать, Полоз был змеем бывалым, и крепкими нервами, однако, увидев Ольха, едва не подавился собственным пламенем.
  - Ты кто? - спросил он, не сумев самостоятельно причислить стоящее перед ним существо ни к одному из видов.
  - Богатырь, - Ольх мучительно вспоминал человеческую речь, с неприкрытой злостью разглядывая огромную змею, стоящую перед ним. Причем, герой настолько исстрадался, что Полоз казался ему исключительно неприличной формы, что злило Ольха еще больше.
  - Не похож, - честно сказал Полоз. Ольх ответил ему сдавленным рычанием, которому научился у злобного муравьедного медведя. Хотя последний и бытовал исключительно в сказках и легендах, наш герой умудрился откопать где-то это вымирающее животное. - Ладно, - смилостивился змей. - И чего же тебе, детинушке, надобно?
  - А ну, - в лучших традициях богатырских отвечает ему Ольх, не стесняясь в выражениях, ибо уверен, что сквернословие пагубно действует на нечисть. Оно и правда действует - у них уши натурально вянут. Причем оттого, что нечисть, как правило очень начитана и образована. Почему? Все просто, это Добро может позволить себе роскошь быть таким, какое оно есть. А Зло всегда должно казаться, пытаться быть, как это ни смешно, чуточку лучше, чем оно есть на самом деле. Зачем? А иначе, кто же тогда добровольно захочет отдать свою жизнь служению Злу? - Отдавай гад такой-растакой силу мою мужскую! - рычит богатырь, кулаками потрясая.
  Надо сказать, данное оригинально заявление Полоза удивило.
  - Какую силу? - подозрительно спросил он. - И вообще, на кой, прости, она мне нужна?
  - Которую ты спер у меня подло! - не унимается Ольх.
  - Знать не знаю, - гордо отвернулся Полоз.
  - Ах так! - обиделся герой. Герои - они все такие, обидчивы просто до икоты. Если монстр отказывается самостоятельно дохнуть - впадают в неконтролируемую истерику, и пытаются всячески свести счеты с жизнью. Вражьей, разумеется. - Ну тогда я тебя, гадину неприличную, зарублю! - решился герой.
  - Чем? - не скрывая насмешки, поинтересовался Полоз. Оно и понятно, за время блужданий по лесу герой лишился большей части одежды, взамен обильно обрастя мехом, а оружие так и вовсе потерял еще в начале своего путешествия.
  - Удавлю! - взвыл герой. Полоз задумчиво покачал головой, отчего вид его сделался еще более неприличным. Столь откровенной насмешки герой снести не смог, и, естественно, кинулся в заранее проигрышный бой. И проиграл, став довольно питательным полозьем блюдом.. А что? Разве могли здесь быть иные варианты?
  А если бы дружил герой с головой, то нипочем не стал бы слушать непонятных драконов, и уж тем более, не стал бы ввязываться в бой с превосходящим противником. Так что, героизм и глупость зачастую идут в ногу...
  - Убедила, - хмыкнул Колдун. - Кстати, княгиня, а как тебе понравился мой свадебный подарок?
  - Это какой? - подозрительно спросила я, предчувствуя что-то нехорошее.
  - Какая жалость, - фальшиво расстроился Король. - А я так старался, подбирал для Альберта вино... И Иса ему подливала с таким тщанием...
  - Что?! - возмутилась я. - Так этим свадебным позором я обязана тебе?
  - Я полагал, что ты поблагодаришь меня за отсрочку выполнения супружеского долга, - уже серьезнее сказал Колдун, и стало понятно, что тема его задевает.
  - Поблагодарю, - серьезно сказала я. - Но еще больше я была бы благодарна, если бы ты хоть иногда посвящал меня в свои планы, которые, прошу заметить, меня же и касаются.
  - Увы, этого обещать я не могу, - с непробиваемым спокойствием ответил он. - Зато, могу поделиться планами твоего супруга. Если тебе интересно, конечно.
  - Да, мне было бы интересно их узнать, - отозвалась я.
  - Слышал, у вас неспокойно на границе со Степью, - в привычной манере начал Колдун. - А еще я слышал, что в то время, как вы посещали Западное королевство, король Альберт милостиво принимал у себя степных послов.
  - Почему я этого не слышала? - насторожилась я.
  - Может быть потому, что ты там чужая? Или потому, что тебе просто не следует много знать? - логично предположил Колдун.
  - Вполне возможно... - пробормотала я.
  - Что ж, - поднялся Король. - Я сообщил тебе все, что знал, мне пора, Ярослава.
  - Да, - кивнула я. - Иди.
  Ему нельзя было долго у меня оставаться, ему было неприятно то, что, пусть даже и формально, я принадлежу другому, он не мог ничего изменить, и ему тоже не хотелось уходить. Я не могла ничего изменить, по-крайней мере, пока, я не могла ничего объяснять, и я тоже не хотела его отпускать. Что же нам было делать? Увы, только ждать, и пытаться идти к намеченной цели.
  
  Глава 10
  
  - Княгиня, в северных провинциях мятеж! - такое ошеломляющее известие встретило меня сегодня на Боярском Совете.
  - Как допустили? - холодно спросила я, не показывая, насколько эта новость меня ошеломила.
  Мятеж не то что был не нужен (когда и кому он вообще нужен?), он был катастрофичен для страны, раздираемой войной со Степью. Тогда, пять месяцев назад, я посылала к ним делегацию, с гневной нотой. Головы моих послов были оставлены в богато изукрашенном сундуке на пороге княжеского терема. А после этого, естественно, началась долгая и изнурительная война. Со степняками всегда сложно воевать - их лошади быстры и неподкованы, сами всадники легко вооружены, и весят гораздо меньше наших, облаченных в кольчуги воинов. Степняки совершают стремительный налет, вырубая просеки в наших рядах, и так же быстро рассыпаются, теряясь в необъятных просторах степи. Однако, пусть и ценой больших потерь, нам удавалось теснить их. Еще немного - и мы бы выдавили их за пределы нашей страны, и, возможно, захватили бы даже новые земли.
  А теперь, мятеж в северных провинциях грозит расколом в стране. Мне придется рассредотачивать войска, подавлять мятеж, и, по сути, воевать на два фронта. А войско уже далеко не так велико, как было даже три месяца назад. Мне катастрофически не хватало опытных руководителей.
  На поддержку войска Альберта рассчитывать не приходилось.
  - Ах, дорогая, - говорил он, лениво. - Вы же сами прекрасно справляетесь, а мои ребята сейчас на учениях в горах.
  Хорошо хоть я заставила его издать письменный приказ, в котором он признает моего ребенка своим законным наследником.
  И теперь дражайший супруг (чтоб на него шкаф упал с размаху!), решил высказаться.
  - Фи, подумаешь, мятеж! - я почувствовала настойчивое желание огреть его чем-нибудь тяжелым по голове. Жаль только, что не поможет, потому как моего супруга, похоже, еще в раннем детстве жестоко роняли из колыбельки. Обычно, подобные люди идут в герои, а вот король Альберт подался в злодеи. - Я думаю, что воевода Ратмир с двумя отрядами, усиленными дворцовой стражей, запросто справится с этим непотребством.
  Я сидела, неестественно выпрямившись, и стараясь ни на кого не смотреть. Малыш в животе отчаянно пинался, видимо, прекрасно чувствуя мое настроение. Я положила руку на живот, стараясь его успокоить. То, что предложил супруг, было вполне правильно и логично, но... совершенно губительно для меня.
  Дело в том, что я прекрасно видела и знала - Альберт хочет захватить власть в Княжестве. Останавливало его пока только одно - в тереме было много верных мне людей, и Ратмир, который был для воинов родным отцом. Теперь же, если я соглашусь с предложением Альберта, я отдам себя в его полное распоряжение. А ведь я скорее всего соглашусь, потому что это - единственный выход... У меня нет больше людей...
  - Что ж, предложение супруга моего представляется мне вполне разумным, - спокойно произнесла я. - Пусть будет по слову его.
  Я поймала предостерегающий взгляд Ратмира, но никак на него не ответила. Выбирая между безопасностью личной, и безопасностью страны - что решу я? Страна всегда важнее, выбор очевиден.
  
  А следующим же вечером, после того, как воевода с войнами ушли из терема, ко мне без спросу ворвались Альберт с несколькими своими стражниками. Власть в тереме предпочли менять тихо.
  - Как прикажете это понимать, супруг мой? - холодно осведомилась я, выгибая бровь.
  - О, дорогая, ничего особенного, - с фальшивой радостью заверил меня Альберт. - Как ваш муж я посчитал, что вы совершенно не бережете ни себя, ни нашего наследника, постоянно занимаясь делами государственными. Теперь же вы все свое время посвятите исключительно нашему малышу, - он потянулся рукой к моему заметно округлившемуся животу. Я непроизвольно отпрянула.
  - Следует ли понимать это как попытку государственного переворота? - спросила я, давая понять, что не собираюсь поддерживать его ложь.
  - Что вы! - всплеснул руками Альберт. - Какой же это переворот, если в тереме не осталось ваших союзников? Вас вежливо препроводят в уютную темницу, где мы дождемся появления наследника.
  - На каком же основании меня заключат в темницу? - полюбопытствовала я, раздумывая о том, что прошлый опыт, похоже, совершенно ничему меня не научил. И ведь собиралась же я, собиралась взять несколько уроков у наших заключенных - и все никак времени найти не могла! А теперь вот придется в темницу по второму разу идти. Интересно, могу ли я в таком случае считаться матерой преступницей?
  - Ах, княгиня, прошу вас, не отказывайте мне в уме! - сладко улыбнулся супруг. - Зачем же простому народу знать о наших внутрисемейных делах? Всем будет объявлено, что вы всего лишь отошли от дел, из-за ожидания ребенка, и нежелания подвергать оного опасности.
  - Вы - ужасный лицемер, дорогой супруг, - холодно улыбнулась я.
  - Вы тоже не подарок, дорогая, - он вернул мне улыбку. - Чего вы стоите? - это относилось уже к стражникам. - Препроводите княгиню в её новые покои.
  
  Как это ни было смешно - поселили меня в той же темнице, в которую я в свое время перевела Короля-Колдуна. Это было так предсказуемо, что даже неинтересно.
  Альберт был неплохим врагом, однако, как и все злодеи - страдал от одиночества, потому как умнее себя никого вокруг не видел, а своих подельников считал недостойными внимать его мудрости. А я все ж-таки была врагом, потому и поговорить со мной он считал незазорным.
  - Княгиня, - самодовольно улыбнулся он. - Ты была так предсказуема, что за тобой, право слово, было забавно наблюдать... - каков наглец! Он еще и мысли мои повторяет. Своих ему мало? - Ты так искренне считала себя хорошей интриганкой, что верила в мою непробиваемую глупость? - я гордо молчала в лучших традициях плененных героев из своих историй.
  В отличие от Альберта я искренне считала, что высказывать глупые банальности - неприлично, а если умных мыслей нет - лучше помолчать. Как бы до него это донести, а?
  - Ты думала, - продолжал разоряться супруг. - Что я не подозреваю о том, кто убил Драгориуса? О том, кто помог бежать Колдуну? О том, что у вас с ним нежная любовь? Ах, как это пошло, княгиня, изменять супругу со своим бывшим похитителем...
  Неужели ему правда доставляет удовольствие эта пустопорожняя болтовня?
  - Будьте лаконичнее, супруг, - вежливо попросила я. - Что еще важного вы хотели мне сказать?
  - Только то, что ты умрешь, княгиня, - почти ласково улыбнулся Альберт. - Поверь, мне плевать, что ты носишь не моего ребенка, зато он даст мне главное - права на твой трон после твоей трагичной гибели, скажем, от родильной горячки. Как ты на это смотришь?
  - Вы слишком самонадеянны, и непростительно высокомерны, - пожала плечами я.
  - Надеетесь на своего любовника, княгиня? - нехорошо улыбаясь, поинтересовался муж.
  Я же задумалась о том, что злодеи, как правило, очень любят приписывать всем какие-то предосудительные связи. Интересно, почему? Потому что с ними самими в них никто не хочет вступать? Или это просто такое желание: видеть всех себе подобными? Хотя... Мне ли возмущаться на эту тему?
  - Нет, - безмятежно улыбнулась я. - Я просто считаю, что Добро всегда победит.
  - Когда я собственноручно заставлю вас выпить яд, вы будете считать так же? - спросил принц. Фу, как неизящно он запугивает.
  - Да, я буду считать, что Добро победит в отдаленной перспективе. Скажем, мой сын бестрепетно зарежет вас, когда вырастет, в память о своей невинноубиенной матери...
  - Похоже, вы просто не понимаете, что вас ожидает, - Альберт нервно на меня покосился. Кажется, он начинал думать, что я блаженная.
  - Нет, дорогой, это вы не понимаете законов мировой гармонии, - светло улыбнулась я, решив поддерживать образ. В конце-концов, если вы находитесь в безвыходной ситуации, что еще остается, как не глумиться над врагом?
  - Княгиня, вы здоровы? - осведомился муж, подозрительно на меня смотря: а ну как еще брошусь на него, покусаю?
  - Вполне, - коротко ответила я. - Достаточно для того, чтобы ощущать себя карающим мечом возмездия, и строить коварные планы о том, как низвергнуть вашу кровавую тиранию и сурово вас покарать, - абсолютно серьезно ответила я, внутренне хихикая. Настроение было какое-то категорически несерьезное.
  - Похоже, вы слишком переутомились, - буркнул супруг, и поспешил выместись вон.
  Что ж, по-крайней мере, мне не придется его выслушивать, и можно хоть немного отдохнуть - немилосердно ломило поясницу, и ужасно отекли ноги. Увы, княгини так же страдают от тягот беременности, как и простолюдинки. Просто об этом мало кто догадывается.
  - Не переживай, - погладила я живот. Ребенок активно двинул пяткой мне по руке, намекая, что не нужны ему такие телячьи нежности - дайте врагов - уж он им покажет! - Мама не даст тебя в обиду...
  Сначала это казалось очень сложным - научиться отвечать не только за себя, но еще и за того, кто полностью от тебя зависит. Однако, я тешила себя надеждой, что стала хотя бы немного мудрее, как это и пристало матери семейства.
  С тех пор, как Альберт официально объявил о том, что я жду его наследника, Король не появлялся...
  Впрочем, грустным мыслям мне предаваться было некогда - стоило мне только оказаться в темнице, как тут же объявилось множество желающих нанести мне визит невежливости.
  - Здравствуй, милая падчерица! - радостно оскалилась Ядвига, по-хозяйски заходя в мою темницу.
  Что за люди? От них невозможно найти покоя даже в тюрьме! Кстати, либо я чего-то не понимаю, либо заключенным не разрешают столь частые визиты родственников. Я требую соблюдать свои права, как преступницы, сидящей в темнице!
  - Здравствуйте, любезная мачеха, - ответно и блаженно улыбнулась я.
  А что? Раз уж выбрала сегодня такой образ - надо поддерживать его до конца. О том, что конец этой беседы вполне может стать концом моим собственным, я старалась не задумываться. В самом деле, я в тягости - мне нельзя нервничать, а значит, буду смотреть на мир исключительно радостно, как и советовал мне мудрый волхв.
  - Весьма печально, что ты докатилась до столь неприглядного положения, - скорбно поджала губы вредная тетка.
  - Вы не поверите, как мне прискорбно видеть вас навещающей меня. Ах, быть матерью (хоть и неродной) заключенной - наверняка тяжкое бремя, - сочувствующе покивала я.
  - Что это ты такая, со всем согласная? - подозрительно спросила Ядвига.
  - Я поняла всю бренность и несовершенство бытия, - возвела я глаза к потолку. Мачеха заметно напряглась, отступая.
  - Тебя по голове не били? - на всякий случай поинтересовалась она.
  - Нет, - буркнула я, принимая вид оскорбленной невинности. Воцарилось молчание. Причем, неловким оно было лишь со стороны Ядвиги, я же тишиной нисколько не тяготилась.
  - Кстати! - неожиданно нарушила тишину я. Ядвига вздрогнула всем телом. - А вы зачем приходили, милая мачеха?
  - Я? - даже несколько растерялась бывшая княгиня.
  - Да, - с самым благожелательным видом улыбнулась я. - Хотели поинтересоваться моим здоровьем и справиться, не нужно ли мне чего?
  - Как раз наоборот, - прошипела мачеха. Она вообще всегда быстро приходит в себя, и вывести её из равновесия не так-то просто. - Я пришла, чтобы показать тебе твое настоящее место!
  - Ах, Ядвига, - поморщилась я. - Это все так высокопарно, что, право, навевает зевоту. Вы хотите сказать мне что-нибудь по-настоящему интересное? В смысле, что-нибудь такое, чего не говорят обыкновенные злодеи своим невинным пленникам?
  Надо сказать, вдохновенная моя речь мачехе отчего-то не слишком пришлась по душе. Она даже как-то порозовела от злости.
  - Ты! - не выдержала Ядвига, наконец. - Да как ты смеешь?! Ты должна на коленях молить меня о пощаде, о том, чтобы я оставила тебя и твоего выродка в живых!
  Хрясь! Это я, виновата, не сдержалась. Предыдущие приключения научили меня тому, что придворные легкие пощечины - вещь, увы, малопригодная для отстаивания своей позиции. Потому я ударила кулаком, с разворота, в скулу. Мачеха, явно непривычная к подобному обращению, отлетела на несколько шагов, схватилась за щеку, и, в великом изумлении, осела на пол.
  - Ты... - прошептала она, удивленно меня разглядывая. - Ты еще пожалеешь!
  - Думаю, еще месяц сидения взаперти с новым чирьем научит вас вежливости по отношению к правящей княгине, - на редкость пакостно ухмыльнулась я.
  Допекли, сил уже на них на всех не хватает! Да, она не знает, что я блефую, и сама уж точно никаких чирьев наслать не смогу, и что? Я нахожусь в заранее невыгодном положении, и защищаюсь, как могу.
  - Дрянь! - со слезами в голосе выкрикнула мачеха и убежала вон.
  Я философски пожала плечами. Меня всегда искренне забавляли вопросы типа: 'Почему никто не понимает, что, сражаясь со Злом, сам ему уподобляется?'. Забавляли, скорее всего, потому, что как таковые они для меня не стояли. В моем понимании мира все было предельно просто: есть я - добро, а все, кто против меня, соответственно, - зло. И я борюсь с ним всеми, доступными способами. Все остальное - суть пустая лирика, не только не нужная, но еще и вредная для мозгов. Правда, пускай она и для каждого своя, тем не менее, должна быть одной.
  Да и тем для размышления у меня было много, прямо даже не знаю, за какую взяться. Думаю, мятежи в северных провинциях спланированы и осуществлены для того, чтобы отодвинуть от власти меня. До родов осталось не так уж и далеко, а значит, надобность во мне скоро отпадет. Печально, но факт. Значит, мне придется действовать на упреждение, однако так, чтобы никто в этом моей руки не увидел...
  
  Несколько дней я вела себя как самая образцовая пленница. Я покорно кушала все, что мне давали, срамных песен не пела, не буянила и даже не склоняла стражников к мятежу. Я надеялась, что на какое-то время обо мне забудут. О том же красноречиво просила записка волхва, которую я нашла в хлебе: 'Светлая княгиня! Сидите тихо, не привлекайте лишнего внимания. Вокруг неспокойно'. И все. Ни привета, ни даже поинтересоваться моим состоянием не соизволил. Впрочем, это я уже придираюсь. Скучно-с сидеть без дела...
  Надо сказать, вопросом моего досуга озаботилась не я одна. Одной темной и таинственной ночью (в камере окон не было, а время суток я определяла по тому, как мне приносили еду) в мою темницу опять заявилась Ядвига.
  - Милая мачеха! - умилилась я. Создавалось такое ощущение, что вместе с животом росла и моя наглость. - Вы снова пришли навестить меня, а я даже не успела соскучиться!
  - Нахалка, - с достоинством припечатала вошедшая.
  - А я, в свою очередь, попрошу вас не забывать, что вы разговариваете со Светлой княгиней, - холодно парировала я.
  - Которая сидит в темнице в своем же тереме, - язвительно сказала мачеха.
  - Происки гнусных врагов короны, - небрежно отмахнулась я. - Но не бойтесь, я не забуду никого, кто был в этом виновен.
  - Ты не в том положении, чтобы угрожать, - усмехнулась Ядвига. - Девчонка! Ты думала, что можешь запросто претендовать на все? На трон, на народную любовь, на принца?! Ты привыкла всегда брать все самое лучшее без спросу, искренне уверенная, что оно итак тебе принадлежит!
  - О, вот мы, наконец, и поговорим по-семейному! - фальшиво обрадовалась я. И на мгновение застыла, сраженная интересной мыслью. - Маманя! - фамильярно подмигнула я. - Да вы никак в муженька моего влюбились? Вижу-вижу, что ж это вы, как кошка, даже эмоций сдержать не можете? Ай-яй-яй, как нехорошо...
  - Замолчи, мерзавка! - не сдержалась Ядвига. - Я сказала тебе все, что хотела - наслаждайся своими последними минутами.
  - Вы, милая мачеха, никак убить меня возжелали? - кротко спросила я. - Как же, позвольте поинтересоваться? Надеетесь запугать своим грозным видом?
  - Ты можешь говорить все, что угодно, - высокомерно заметила гнусная тетка. - Это всего лишь отсрочит неизбежное на несколько мгновений.
  - Как ты думаешь, Ядвига, обрадуется ли Альберт твоему самоуправству? - вкрадчиво поинтересовалась я. Ядвига дрогнула, но от своих наказуемых по закону намерений не отступила.
  - И что с того, если тебя не станет? - поинтересовалась она. - Ты мнишь себя незаменимой? Напрасно. Когда умрешь ты и твой... - она осеклась, видимо, вспомнив нашу прошлую беседу. - Ребенок, - выдавила мачеха из себя. - То законной наследнице по старшинству будет Любава. Скажи мне, что помешает Альберту жениться на ней? Таким образом, он будет править княжеством столько, сколько посчитает нужным. Любава глупа - ей власть ни к чему.
  - Зато вам - к чему? - спросила я. - Или вы так сильно хотите добиться благосклонности моего супруга, что готовы делить его с собственной дочерью? Которая, спешу заметить, моложе и красивее вас...
  - Мерзавка! - мачеха пошла пятнами от злости, и я поняла, что случайно наступила ей на больную мозоль. Женщина почти подлетела ко мне, явно намереваясь дать пощечину.
  - Только посмейте, - ровным холодным тоном сказала. Это почему-то её остановило.
  - Иначе - что? - звенящим от злости голосом поинтересовалась Ядвига.
  - Кликну стражу, - любезно пояснила я. - И единственное, что может вас ждать потом - это плаха.
  - Глупая девчонка, - рассмеялась мачеха. - Ты думаешь, что кто-то из стражников хотя бы ухом поведет на твои крики? Они будут глухи, потому что так угодно мне!
  - В таком случае, не думаете же вы, что я смиренно соглашусь умирать? - спросила я единственно из желания потянуть время. Защищать нужно было хоть чем-то, однако ничего подходящего в темнице не было. И вообще, это раньше я могла кататься в вольной борьбе по лесу с противницей, а теперь - увольте. Я все-таки беременна, и отвечаю не только за свою жизнь. Словно в ответ на мои мысли, ребенок воинственно пихался в моем животе.
  - Ты думаешь, что для того, чтобы тебя убить, мне нужно хотя бы близко к тебе подходить? Да ты еще глупее, чем я думала! - мачеха была зла, разговоры ей явно надоели, все накипевшее она уже высказала.
  Похоже, сейчас меня будут убивать. И тут бы мне, конечно, стоило вспомнить об истинном имени Короля-Колдуна, но... как-то так у нас повелось, что в трудных и смертельно опасных ситуациях я привыкла рассчитывать только на себя. Даже мысли не возникло о помощи извне. Я просто готовилась к последнему, и, наверняка, проигрышному бою.
  Ядвига же, тем временем, бормоча какие-то слова, вытянула руки в моем направлении. Словно бы кузнечные тиски сжали мое горло. Инстинктивно я прикрывала руками живот, словно это могло хоть как-то помочь малышу. Дойти до Ядвиги было бы просто - каких-то три шага, однако, их надо было еще сделать. А когда глаза застилает кровавая пелена, в ушах бешено стучит сердце, и ноги подгибаются - о ходьбе думается меньше всего. Единственной мыслью, бившейся в моей голове было нерадостное размышление о том, как же глупо будет умереть именно сейчас, когда до достижения моей цели оставалось не так уж много времени...
  Впрочем, я бы все равно не сдалась просто так. Я силилась сделать хотя бы шаг, понимая, что катастрофически не успеваю, почти слыша хруст своих шейных позвонков, как... время остановилось. Да, оно просто замерло, словно густой кисель. Единственно живым в этой вязкой массе оставался мой не рожденный ребенок. Он как-то по-особенному повернулся, пребольно пнул пяткой в живот, и время снова вошло в привычный ритм.
  Только за это единственное мгновение успело столько произойти... Начать хотя бы с того, что тиски отпустили мое горло, и я, кашляя и хрипя, все же смогла, наконец, сделать первый вдох, вполне ощущая, что чувствуют дети, рождаясь на этот свет. Мачеху же отбросило с такой силой, что впечатало в каменную кладку, и она провисела там еще какое-то время, удивленно хлопая глазами. А потом... вся её кожа покрылась неисчислимым количеством бородавок всех цветов и размеров! Честное слово, в мгновение ока видная и красивая женщина превратилась в нечто невообразимо омерзительное. Какой там чирей, что был у неё в прошлый раз? В этом смысле сын явно превзошел отца, наслав на мачеху натуральное проклятие.
  Все правила благородного поведения говорят о том, что глумиться над поверженным врагом некрасиво и вообще плохо. Однако, глядя на пребывающую в неконтролируемой истерике мачеху, я с трудом удержалась от неприличного жеста в её сторону. Уж слишком допекла меня вредная баба. Я погладила свой живот.
  - Молодец, малыш, - ребенок, будто бы слыша похвалу, задорно лягнулся.
  Тем временем, голосящая мачеха, сумела-таки отыскать дверную ручку и вывалиться в коридор. Хотя дверь и захлопнулась, я успела услышать вопли и ругательства стражников, схватившихся за оружие.
  - Хамы, холопы, мерзавцы! - вопияла Ядвига. Судя по всему, охрана буйствующую мачеху признала, и нападать на неё не спешила. Что очень и очень жаль, по моему скромному мнению.
  Впрочем, еще пару дней эти стражники как-то странно заикались а Ядвига и носу ко мне не казала.
   Н
   На следующий день в хлебе была найдена новая записка от волхва: 'Ядвига в ярости и черной печали. Альберт через неделю собирается подписывать сдачу степнякам на мирных условиях - мы должны будем платить им огромную ежегодную дань. Если народ узнает - бунта не избежать. У Ратмира все хорошо'. Я, конечно, была рада, что у воеводы все было хорошо, но у меня ситуация обстояла совсем иначе. Дань! Согласиться на ежегодную дань степнякам - есть ли в том больший позор? Ну нет! Не бывать тому! Малыш поддержал меня согласным буйным ляганием. Я тут же кинулась писать ответное послание старому волхву: 'Когда Альберт уезжает на охоту?'. Вопрос был отнюдь не праздный. Огромной, и, похоже, единственной любовью моего мужа, была охота на крупных диких зверей. Волки, медведи, кабаны - кого только не затравливал он в наших лесах! Иногда мне кажется, что женился он на мне только из-за того, что в Княжестве много лесов с хищниками.
  Ответ на мой вопрос пришел вместе с ужином: 'Завтра, после полудня'. Коротко и ясно. И я даже знала, что нужно делать. Точнее, очень надеялась, что сделать получится.
  
  На следующий день, откушав второй завтрак, я грозно сообщила стражникам, что собираюсь вздремнуть, и беспокоить меня не стоит ни по какому поводу. Когда дверь за ними закрылась, я уселась на кровать, и прошептала:
  - Ральф, надеюсь, ты еще помнишь о своем обещании?
  - Конечно, помню, Светлая княгиня! - у кровати образовался огромный волк. Радость моя от его созерцания не смогла бы сравниться и с радостью фанатично верующего волхва, увидевшего Духа-Хранителя. - Кого загрызть на этот раз?
  - Кровожадный ты, мой серый друг, - усмехнулась я.
  - А ты нет, княгиня? - клыкасто усмехнулся хищник.
  - Все в интересах государства, - скромно ответствовала я. - Так ты мог бы закусить королем Альбертом, что нынче выехал на охоту в заповедный княжеский лес?
  - Чем же тебе не угодил супруг, княгиня? - поинтересовался волк, обнаруживая неплохое знание политической обстановки.
  - Повышенной тягой к чужим тронам, - улыбнулась я. - И привычкой распоряжаться чужим имуществом.
  - Это серьезно, - кивнул волк. - Жди похоронных вестей, княгиня! - и он исчез, как-будто не бывало.
  Я же всерьез задумалась. Нет, в том, что я однажды убью Альберта, я не сомневалась с самого начала. Просто тогда эта затея казалась какой-то очень далекой, и потому оставляла мою совесть в блаженном покое. Сейчас же, я готовилась взять на душу грех за третий труп. За Драгориуса моя совесть грызть меня отказывалась, потому как того случайно пришиб Ратмир, и моей вины в том не было. А вот Альберт... Дух-Хранитель учит нас уважать своих супругов, а вот убийство оных им как-то не поощрялось. Конечно, можно думать, что ситуации бывают разные...
  Вот, к примеру, стал бы Альберт посвящать моральным терзаниям по поводу моего убийства столько времени? Да ни в жисть! Забрал бы ребенка, отравил бы меня, и растил бы из малыша нового злодея.
  Тогда по какому поводу волнуюсь я? Скорее всего потому, что в темнице заняться больше нечем...
  Помнится, был однажды такой случай в истории. Жили как-то король и королева одного мелкого северного королевства. И все бы было у них вполне хорошо, если бы не одно но: супруги на дух друг друга не переносили. Мало того, если бы они делали это тихо - так, чтоб никто не знал, к примеру, по полюбовникам бегали бы, все было бы хорошо. Но нет, они превратили свой дворец в натуральный плацдарм боевых действий!
  В стране делали ставки, люди богатели на одних только предположениях: где, как и чем попытаются высокородные супруги сжить друг друга со свету в этот раз.
  Тут надо сказать, что король с королевой оказались тем неудачным сочетанием, когда оба партнера вообще людей на дух не переносят - поодиночке они с этим еще как-то справлялись, сдерживали себя в руках, но вот когда поженились... Вся их общая ненависть к роду людскому перекинулась на одного конкретно взятого супруга.
  Даже в постели готовили они гадости, и пытались убить свою драгоценную вторую половину. Постель, вообще, была для них главным местом ведения боевых действий. Выглядело это примерно так:
  - Вы уже ложитесь, дорогой супруг? - голосом затаившейся кобры шипит королева, лежащая под одеялом.
  - Да, дорогая, - отвечает ей король, пряча в карманы кастет, удавку, пузырек с ядом, коробочку с ядовитым тарантулом, и проверяя, хорошо ли ходит нож, в скрытых ножнах на ноге. Он не обольщается, логично подозревая, что супруга тоже подготовила ему немало интересных и опасных сюрпризов.
  - Доброй вам ночи, - супруги страстно целуются, а потом так же резво отворачиваются, вытираясь пододеяльниками, справедливо полагая, что кто-нибудь уж точно намазал губы ядом замедленного действия.
  Повернувшись, они делают вид, что совершенно ничего не произошло, и все в полном порядке. Король страстно обнимает королеву, незаметно затягивая удавку на её шее. Супруга, негромко пыхтя, достает из стратегически-важного и неудобосказуемого места отравленный кинжальчик. Ситуация складывается патовая: он готов уже вот-вот приступать к удушению, а она выбирает - куда сподручнее ткнуть дорогого супруга.
  Переглянувшись, муж с женой решили остановиться на боевой ничьей, и, как ни в чем не бывало, принимаются убивать друг друга заново. Кроль подпускает к жене тарантула, а та, в это же время, выпускает ядовитую гадюку. Обе твари встретились на середине кровати. Надо сказать, радости от этой встречи не испытал никто: змея схарчила паука, но все равно отравилась его ядом и успешно сдохла.
  Супруги издали трепещущие вздохи, решив, что раз уж все равно не спится - так почему бы им не подраться? И ведь подрались-таки: он оставил у неё по всему телу синяки от кастета, а она так расцарапала ему лицо, что еще долгое время мужу пришлось ходить в повязках. Кстати говоря, именно в эту ночь и была зачата Ванхильда... И, судя по тому, какой получилась дочка - она недалеко ушла от своих темпераментных родителей.
  А те вскоре после её рождения все равно убили друг друга: муж подсыпал яд замедленного действия в вино супруги, а она, в свою очередь, в очередном порыве страсти задушила-таки его, и сама вскоре скончалась в красивых конвульсиях на синем теле убитого супруга...
  Слава Древу, у нас с Альбертом до такого еще не доходило. И уже не дойдет, что, так или иначе, не может не радовать.
  
  Ближе к вечеру в темнице снова появился Ральф. Он был сыт, доволен и весел.
  - Твоя просьба выполнена, княгиня, - оскалился он, красноречиво обмахнув розовым языком пасть. - Кстати, а твой почивший муженек оказался одним из тех, чей запах мы запомнили...
  - То есть, он тоже участвовал в том ритуале? - нахмурилась я.
  - Именно, - кивнул волк. - Так что, прими благодарность стаи - ты второй раз дала нам возможность отомстить.
  - Это хорошо, - задумалась я. - Но все прошло гладко? Никаких подозрений не будет?
  - О чем ты, княгиня? - почти что обиделся хищник. - Все было так. Когда вся кавалькада въехала в лес, я нахально выскочил из кустов перед ними, пренебрежительно зевнул, пару раз тявкнул нечто оскорбительное, и неспешно потрусил вперед. Твой муж был в страшном гневе, и, одновременно, его захлестнул азарт. Несмотря на предостережения и уговоры Альберт вырвался вперед. Вот тогда его окружили мы. Один член стаи в прыжке выбил из рук усопшего арбалет, он, конечно, сразу же схватился за меч, но ты понимаешь, что в рукопашной схватке человека против волчьей стаи первый победит едва ли... Но мы не стали убивать его сразу, о нет! Мы четко зачитали ему список его прегрешений, сказали, от чьего имени вершим правосудие и даже позволили сказать последнее слово. Не наша вина, что он распорядился этой возможностью весьма и весьма глупо - потратил все отведенное ему время на сквернословие и попытки сбежать. В общем, он оказался легкой добычей...
  - Я благодарю тебя лично Ральф, и всю вашу стаю за то, что хотя вы и отдали мне долг чести, но все равно не отказываете в помощи, - торжественно произнесла я.
  - Так уж получилось, что в оба раза наши интересы пересеклись, княгиня, - клыкасто усмехнулся волк.
  - Это намек на то, что может быть и третий раз? - улыбнулась я. А что? Очень даже выгодно иметь такой козырь в рукаве. А, зная, что в случае чего они придут ко мне еще раз - можно спать немного спокойнее.
  - Это намек на то, что я чую в этой комнате запах той, проводила тот гнусный ритуал в лесу, - серьезно сказал волк.
  - Ядвига, - прозрела я. - Ну конечно! Кто еще в окружении усопшего супруга настолько увлекался колдовством?
   - Так она еще не зажилась на этом свете? - настойчиво намекнул Ральф.
  - Увы, - вздохнула я. - Эта дамочка еще может мне понадобиться.
  - Жаль, жаль... - отступил волк, видимо, собираясь исчезнуть.
  - Так что насчет третьего раза? - не дала я сбить себя с толку.
  - Ты позови, если что, княгиня... А там - как знать... - неопределенно махнул хвостом волк, исчезая, словно дымка предрассветного тумана.
  Надо сказать, это мне мало понравилось, но ожидать чего-то иного было бы глупо. Ральф со стаей и так слишком много для меня сделали. И, в конце-концов, он же не сказал мне четкое: 'Нет!'. А значит, надежда на его помощь в самом крайнем случае еще остается.
  
  Через пару дней моя эпопея с новой 'отсидкой' завершилась - в терем вернулся Ратмир, успешно подавивший мятеж. Правда, перед этим я смогла ощутить все прелести бытия безутешной вдовой. В какой-то степени я даже понимала Ядвигу - статус этот оказался приятен и необременителен. Когда в мою темницу зашел перепуганный слуга и с самой постной физиономией заявил, что мой муж соизволил скончаться, я, практически без предупреждения, счастливо зарыдала, как и полагается делать безутешной благородной вдове, оставшейся молодой, красивой и при деньгах почившего супруга.
  Слуга всей силы моей скорби не оценил, а потому попросту счел за лучшее смыться. И ведь, что самое оскорбительное, меня никто даже и не подумал выпустить из темницы! То есть похоронную весть сообщили, кормить тоже не забывали, а выпускать - ни-ни! Я так думаю, что Ядвига все же имела какую-никакую власть над стражниками моего покойного мужа.
  Впрочем, что об этом говорить? Дела прошлые. Я уж точно не знаю, что было, когда в терем вернулся Ратмир с воинами - старый воевода лишь загадочно двигает бровями и молчит, как рыба об лед. Однако, факт остается фактом - как только он вернулся, меня сразу же выпустили из темницы. Причем, что следует отметить особо, не стражники Альберта, а наши, княжеские гридни. А вояк моего покойного муженька я с тех пор и близко в тереме не видела...
  Теперь мне предстояли еще одни похороны, а потом и задачка потяжелее - победить в войне с нечистоплотными степняками! Хотя, кое-какие мысли на эту тему в моей голове уже были. Светлый миг похорон моего мужа должен был состояться, увы, не скоро. По традиции, тело, сколь бы мало от него ни осталось, и в каком бы неприглядном виде оные останки не находились, надлежало хоронить на родине почившего. Я, как самый близкий родственник, на похоронах, конечно, должна была бы присутствовать, однако, не захотела.
  Во-первых, я все-таки была на сносях, а в неароматной поездке с изгрызенным и почти что съеденным трупом и родить раньше срока недолго. А во-вторых, у меня тут война, сплошные боевые действия, а ну как народ решит, что раз княгиня из страны сбежала, то и их тут ничего хорошего не ждет? Пойдет разброд, шатания, а там и до спланированного мятежа недалеко! Особенно, если тут Ядвига без присмотра останется...
  Так что, я сказала заграничной поездке веское 'нет!', и занялась более насущными делами. В данном случае следовало победить степняков. Причем, победить так, чтобы мой народ над ними потешался, а их - боялся даже косо взглянуть в нашу сторону.
  Как я уже говорила, мысли у меня были, теперь стоило бы обсудить их с моим воеводой.
  - Это невозможно! - первое, что сказал мне Ратмир, когда услышал мой план. - Это немыслимо, это противоречит всем традициям и устоям!
  - Но это сработает? - невинно спросила я.
  - Возможно, - сердито кивнул воевода. Его прямая душа не могла смириться с хитростью. Воевода - человек действия, если настучит врагу по головам, так и не со зла, а потому как Отечество защищает. - Но тебя будут осуждать и обсуждать все, кому не лень.
  - Уж с молвой я как-нибудь справлюсь, - несколько самоуверенно заявила я. - Просто победа сейчас важнее...
  - Никогда князья не воевали только заради победы! - вскинулся Ратмир.
  - А ради чего тогда? - резонно спросила я. - Мы делаем все во благо своей страны. А что ей нужно, как не победа?
  - Честь княжеская, - буркнул воевода.
  - Я знаю, - кивнула я. - Но если мы сделаем так, что и честь наша задета не будет?
  - Ты темнишь, княгиня, - нахмурился Ратмир.
  - Темню, - согласилась я. - Так ты поможешь мне?
  - Не дело ты задумала... - покачал головой воевода.
  - Перед смертью батюшка просил тебя помогать мне... - это был недозволенный прием, и я это прекрасно знала. Ради памяти князя Всеволода Ратмир мог сделать многое. А уж отказать его дочери в просьбе - не смог и подавно.
  - Помогу, - склонил голову воевода. Мне было немного не по себе, ведь, по сути, я заставила его дать это обещание. Однако интересы страны всегда будут выше интересов отдельно взятого человека. Ратмир меня поймет со временем, а вот народ, который я могла спасти от бессмысленного кровопролития и не сделала этого - никогда.
  
  Через неделю столица торжественно принимала довольно большое, пышно разодетое войско степняков, под предводительством сына хана Ибрагима - Абдуллы. Иноземцы чувствовали себя в столице хозяевами и свысока поглядывали на простой народ, столпившийся на улице. Впрочем, своих людей я могла утешить лишь тем, что такая спесь у степняков останется ненадолго.
  У княжеского терема Абдулла и его верные охранники-нукеры спешились. Я, конечно, могла бы встречать их на крыльце, но это было бы слишком большим унижением. Мы - все-таки гордый народ, а потому я наблюдала за передвижением неприятельской кавалькады из бойницы своих покоев. Меж тем, слуги кинулись обустраивать знатных степняков в тереме. Здесь им не постоялый двор, конечно, но мы вроде бы согласились платить им дань, а потому иное было бы неуместно.
  Мы дали неприятелю достаточное время на то, чтобы помыться, помолиться, привести себя в порядок и предстать пред моими грозными очами. Очи и вправду не блистали красотой, потому как всю ночь я промучилась бессонницей из-за чересчур ретивого наследника. К утру отекли ноги, и начало страшно тошнить. Я, конечно, и раньше знала, что беременность - не самый легкий период в жизни женщины, но чтобы настолько?!
  Впрочем, когда я сидела на троне, то становилась все же Светлой княгиней, а не обыкновенной женщиной в тягости. Точнее, мне бы очень хотелось так думать и самой в это верить. Как бы то ни было, а Абдуллу я встречала не в самом лучшем расположении духа.
  - Здравствовать тебе, ханыч, - вежливым тоном, но абсолютно невежливо, по сути, поприветствовала его я.
  - Да будут долгими годы твои и наследника твоего. Да не затупится взор твой, и сможет отличить врага от друга. Да будет жизнь твоя подобно цветку лотоса - приятна, легка и благоуханна, - в традиционной манере приветствовал меня Абдулла. Я присмотрелась к нему повнимательнее. Ханыч однозначно был хорош собой: волосы, цвета воронова крыла, длиной до плеч. Умные черные глаза смотрели на мир цепко и оценивающе. Длинноватый чуть загнутый нос напоминал клюв хищной птицы. Как и все степняки, он был поджар и худощав, однако, жилист.
  Я бросила быстрый взгляд на своих сестер - обе девицы смотрели на ханыча явно одобрительно. Неплохо, неплохо...
  - Да будут крепки копыта ваших коней, - кивнула я, отвечая традиционным пожеланием степняков. - Но говорить о делах всегда приятнее на сытый желудок, - быстро заметила я. - Дорогих гостей ждет княжеский пир!
  Повинуясь моему жесту, открылась южная дверь тронного зала, позволяя рассмотреть длинную вереницу столов, уставленных всевозможными яствами. Я гордо прошла в зал первой, и села во главе самого длинного стола. По правую руку от меня сидел Огневит, по левую - Ратмир. Далее сидели Любава и Забава, а между ними я коварно посадила Абдуллу. Бедный ханыч прямо разрывался между двумя девицами, и я всерьез опасалась, что к концу пира у него разовьется натуральное косоглазие.
  Как того требовали традиции, я встала, держа в руке кубок.
  - Пусть будет ваше вино сладким, а еда - сытной. Пируйте, дорогие гости! - я символически отхлебнула воды, которая была вместо обыкновенного в таких случаях вина, и села.
  - Хорошо сказала, Светлая княгиня! - внезапно поднялся Абдулла, в улыбке сверкая белыми зубами. - Плох тот гость, что приходит с пустыми руками. Лучшее вино привезли мы с собой. Отпей с нами, Светлая княгиня, не побрезгуй нашей дружбой!
  Ой... А что теперь делать? Вот суслик степной, мне же пить нельзя! И отказать - никакой возможности. Мне при всех преподносят чашу дружбы - а я: 'Уйди, противный, я не пью'? Да чтоб у всех твоих жен обыкновенное недомогание одновременно началось! Пока я молча костерила ханыча, и вежливо улыбалась, его слуги проворно наполнили большой коровий рог, инкрустированный серебром и драгоценными камнями. Княжич принял его первым.
  - За сиятельную княгиню! - и махом лихо выпил половину, давая понять, что вино не отравлено, и бояться нечего. Рог поднесли ко мне. Старая, немного пожелтевшая кость, была теплой, серебро немного холодило, а драгоценные камни - покалывали пальцы. Прости, малыш, придется пить. Запах хорошего выдержанного вина ударил в ноздри.
  - За дорогих гостей! - сказала я ответную любезность, добавив про себя: 'Чтоб вы трехдневно в заковыристой позе животом маялись!'.
  Я почти уже поднесла рог к губам, как ребенок опять странно повернулся в животе, ударил пяткой, и вино мгновенно обернулось водой. Я допила до дна, и перевернула сосуд, показывая, что выпила все до капли. Зал взорвался одобрительными выкриками.
  Вот интересно, никогда не думала, что князья и вообще правители так близки по своей сути к шутам... Но каков маленький колдун! Он еще не родился, а уже способен на такие поступки! Надо сказать, присутствие во мне моего личного колдуна-амулета здорово успокаивало.
  Княжеский пир закончился далеко за полночь. И был ознаменован еще одним интересным событием. Нет, пить крепкие напитки меня больше не заставляли, слава Древу, иначе я бы в ответ вежливо попросила ханыча выпить яду. Зато, когда гости, сытые и даже немного пьяные, встали, гурьбой отвешивая мне поклоны, из их толпы в меня прилетел метательный нож. Он рыбкой промелькнул в воздухе, вонзился в спинку трона, на уровне моей шее, и мелко задрожал, словно злясь на обидный промах.
  - Покушение на княгиню! - заорал Ратмир, прикрывая меня своим телом. Вокруг выросла стена стражников. Остальные мои молодцы взяли в кольцо иноземных гостей.
  - Что скажете, гости дорогие? - встала я. - Это ли ваша благодарность за хлеб-соль и ласку?
  - Не гневайся, Светлая княгиня, - попытался уладить дело миром Абдулла. - Не мог никто из моих людей таким черным злом отплатить за твое гостеприимство, ибо законы его святы!
  - Идите почивать, гости дорогие, - не стала отвечать на его извинения я. Стража массой буквально вытеснила степняков из пиршественного зала.
  - Хорошо сработано, - заметила я, спокойно усаживаясь обратно - долго стоять на ногах было тяжко. Ратмир вздохнул. - В городе все на своих местах? - поинтересовалась я, зная, что все точно идет по плану.
  - Все, - кивнул воевода.
  
  Ночью город заполыхал с четырех сторон. Все жители, как один, утверждали, что видели, как юркие степняки поджигали дома. Горели, естественно, старые развалюхи, которые и давно пора было бы снести, да все времени на это не хватало. Жители, предупрежденные заранее, быстро справились с пожаром, давая выгореть лишь строго определенным постройкам.
  Основное войско Абдуллы, стоящее за городом было мгновенно взято в клещи. Мы переняли тактику степняков, и распорядились ею по-своему. Из леса россыпью выскакивали всадники основного войска, беря спящий лагерь в кольцо. Когда те, спешно просыпаясь, готовились ударить по нашим войскам, городские ворота открылись, выпуская отряды обученной городской стражи. Впереди шли лучники. Все командиры вместе с ханычем были во дворце. А степняки без жесткого командования никак не могут - у них с этим строго. Это у нас, если командира убивают, его место занимает следующий по званию, а у них все иначе - иерархия жестче, что делает их сильнее в продуманной сшибке, но здорово ослабляет в таких вот неоднозначных ситуациях. Потому, немного подумав, войско противника сдалось в плен.
  Спящих Абдуллу вместе с командирами, мы расселили по темницам, благо, их хватало. Ханыч занял самую уютную, в которой до этого побывали Король-Колдун и я - все ж таки собрат по благородной крови. Все дело в том, что в еду им было подмешано снотворное замедленного действия. Не отравили - пусть радуются.
  Наутро, конечно, недовольства было-о...
  - Как вы посмели, княгиня! - бушевал Абдулла.
  - Политика, ханыч, ничего лишнего, - пожимала плечами я.
  - Общественность вас не поймет и осудит, - пригрозил парень.
  - Общественности будет достаточно того, что вы, прикинувшись гостями, проникли в мой терем, пытались убить меня и поджечь город, - спокойно отвечала я.
  - Какое гнусное коварство! - поражался ханыч.
  - То, что вы стакнулись с моим усопшем мужем - тоже не делает вам чести, - парировала я.
  - Клевета!
  - Чем докажете?
  - Докажем - что? - не понял Абдулла.
  - Что не имели тайных сношений с покойным королем Альбертом на предмет захвата Княжества? - припечатала я.
  - Но... У вас же тоже нет доказательств!
  - Вот видите, - улыбнулась я. - Ваше слово против моего. А верят всегда победителям. И летописи пишутся с их слов.
  - О женщины! - патетично вопиял Абдулла. - Имя вам - предательство!
  - Хочу напомнить, что сейчас вы сидите в моей темнице, и недовольство мной или моим правлением... как бы так выразиться... Может не слишком благоприятно сказаться на вашем пребывании здесь, - внезапно я открыла в себе новое качество: когда меня злили, я становилась прямо очень вежливой, вот только говорила откровенные гадости.
  - Чего же вы хотите? - устало поинтересовался ханыч.
  - О, я всего-навсего решила попробовать себя в роли злодейки, - мило улыбнулась я. - Вы, мужчины, так любите похищать незамужних благородных девиц, что мне тоже стало интересно - каково это. Так что, ханыч, вы у меня в плену, и пробудете здесь до того момента, как за вас заплатят выкуп.
  - Княгиня, вы воюете не по правилам, - гордо сказал Абдулла. Увы, кто в наше время соблюдает правила благородного ведения войны? Только те, кто проигрывают, а мне таковой быть ой как не хотелось...
  Хану Ибрагиму был послан гонец с письмом, в котором сообщалось текущее положение дел. Нет, что вы, я ни на чем не настаивала, и не ставила ребром никаких вопросов, однако ненавязчиво намекала, что правильное решение в этой ситуации - одно.
  Впрочем, очень скоро я начала понимать недовольство Колдуна благородными пленниками. Ох, и какая же с ними морока! Абдулла проявлял себя, как только мог. Он орал жутко неприличные песни (это притом, что сквернословия в них не было, но какие сравнения, какие образы!), он играл со своими же стражниками в кости, шельмовал и бессовестно их обыгрывал, он начинал нудеть старинные кочевные песни - длинные, непонятные и безрадостные, как их степь (два стражника пытались повеситься на собственных перевязях).
  Решение мной было найдено неожиданно. В один из вечеров я просто поставила сторожить темницу нашего палача-поэта. Уж не знаю, о чем они вели поэтические беседы об искусстве, однако наутро у ката были на редкость блестящие масленые глазки, а сам Абдулла выглядел удивленным филином - таким же большеглазым и молчаливым. Так что, я решила, что эти двое нашли друг друга в полной мере.
  
  Глава 11
  
  - Вдовствующая супруга короля Альберта Двенадцатого, королева, Светлая княгиня Ярослава! - звучно объявил церемониймейстер, впуская меня в зал. Собравшиеся встретили меня не слишком-то радостно и одобрительно. Я бы даже сказала, что они предпочли бы не видеть меня всю оставшуюся жизнь, но, увы, такого счастья я не могла им доставить.
  Благородное собрание, поднимаясь, встретило меня взглядами голодных гадюк. Я отвечала им улыбкой сытой цапли, поглаживая живот.
  - Рада вас видеть, благородные господа, - светло улыбаясь, ответила я, нагло садясь на трон, принадлежащий мужу. Высокий, напомаженный хлыщ сделал шаг вперед.
  - Прошу простить меня, Светлая княгиня, однако, осмелюсь заметить, что вы перепутали трон, - с ледяной физиономией объявил он мне.
  - Попрошу заметить, - еще ласковее улыбнулась я. - Что я - ваша королева, и, на данный момент, единственное лицо, облаченное властью, в этом зале.
  - Но нами не может править женщина! - взорвался хлыщ. - Это нарушение всех традиций!
  Видно, свой гнев они копили загодя, чтобы выплеснуть его сегодня, разом и на меня. Впрочем, справедливости ради, следует заметить, что я была к этому готова и тоже не блистала прекрасным настроением - маленький колдун, похоже, будет невероятно драчливым, потому как наружу он решил пробиваться с помощью кулачков и пяток. А оно очень и очень больно...
  - Думаю, мы собрались здесь, чтобы обсудить именно этот вопрос, - очень вежливо произнесла я.
  - Я уполномочен говорить от лица всех, присутствующих и отсутствующих здесь, - гордо вскинул голову хлыщ. Надо сказать, он нравился мне все меньше и меньше. - Меж собой мы давно решили - вся власть Благородному Собранию! - присутствующие поддержали его согласным ропотом. Я улыбнулась так, словно пыталась укусить их всех разом. Этикет трещал по швам.
  - А теперь послушайте меня, благородные господа, - погасив улыбку, холодно и деловито начала я. - Вы не сможете подловить меня на незнании ваших законов - я читала их, и прекрасно все помню. Усопший король Альберт письменным указом подтвердил, что я ношу в утробе его законного наследника. В таком случае, согласно все тем же законам, я, как вдовствующая королева, являюсь регентшей малолетнего короля до той поры, пока он не будет в состоянии сам взять бремя правления на свои плечи. Вы хотите что-то сказать? - вежливо обратилась я все к тому же напомаженному благородному.
  - Никогда еще чужаки не правили Западным королевством! - розовея от возмущения, заявил тот. У него даже волосы курчавиться начали от праведного гнева.
  - О, это так опрометчиво с вашей стороны - называть меня чужачкой... - фальшиво огорчилась я. - Все же, я супруга вашего короля, и мать будущего наследника... И войско у меня немаленькое, и Степь меня поддержит, и Южное королевство и северные соседи... - задумчиво перечислила я не самые блестящие перспективы. Благородное Собрание взгрустнуло и задумалось. Я, не желая мешать напряженной работе их мысли, откинулась на спинку трона, раздумывая о превратностях судьбы.
  Всего лишь каких-то пару недель назад у нас со Степью был заключен крайне невыгодный им мир. Мало того, что ханыча Абдуллу мы оставили у себя в заложниках (надо сказать, тот не очень-то и рвался уезжать, ужом вертясь вокруг Любавы), так еще и стребовали с Ибрагима неплохую ежегодную дань, а также заручились поддержкой его войска, которое все же пришлось отпустить. Правда, и мне тоже пришлось послать ему заложника, но я об этом ничуть не жалею. Наоборот, чтобы у меня забрали этого заложника, я бы еще сама приплатила. Конечно, речь идет о Ядвиге - все еще неприятно бугристой и разноцветной. Думаю, Ибрагима ждет некоторое потрясение, когда он увидит мою разлюбезную мачеху...
  И вот теперь мне, на последнем месяце беременности, пришлось трястись в неудобной карете, чтобы посетить внезапно взбунтовавшееся Западное королевство, и призвать их к порядку. Как я не родила в дороге - ума не приложу, однако же, чудо случилось. Теперь бы еще не начать рожать прямо тут, на троне и при всех...
  - Нам хотелось бы обсудить некоторые условия... - начал хлыщ, когда Благородное Собрание вволю нагрустилось, наразмышлялось и нашепталось.
  - Условия просты, - радушно улыбнулась я. - Вы признаете меня регентшей малолетнего наследника, за что я не вмешиваюсь в дела Благородного Собрания и даже даю вам власть принимать некоторые решения... после согласования их с собой, естественно. А так же, вместо меня здесь будет сидеть наместник - оставлять трон без присмотра чревато, вы сами понимаете... - доверительно понизила голос я. Естественно, они были против, да еще как! Я думала, что шквалом негодования меня просто снесет вместе с троном. - Господа! - воскликнула я. - Но мы же всегда можем договориться!
  Договаривались мы три дня, прерываясь лишь на краткий сон, небольшие перекусы и справление естественных нужд. Но никто из благородных не протестовал! Наоборот, они были полны сил и желания отвоевать себе еще хоть какую-нибудь льготу! Я была приветлива, охотно шла на обсуждения, но стояла на своем несгибаемо.
  И надо ли говорить, что в один из небольших перерывов, когда мы уже почти подписывали соглашение о моем правлении, я вышла из тронного зала, и поняла, что рожаю. Конечно, маленький колдун не мог найти более подходящего момента для появления на свет!
  И я не могла придумать ничего лучше, кроме как позвать его блудного папашу...
  - Герхард, - шепотом позвала я, глядя, как вытекает вода из-под пышного подола юбки. Я не была уверена, что он придет, я вообще не знаю, почему позвала именно его - Колдун вообще как-то мало походил на повивальную бабку.
  - Яра? - удивлению Короля не было предела.
  - Рожаю, - трагично просипела я, и повисла у него на руках, разумно считая, что лучше мне будет потерять сознание.
  За что я всегда уважала Колдуна, так это за его умение на задавать глупых вопросов и находить выход из любой ситуации. Вот и сейчас мы мгновенно перенеслись в его замок, куда в течение получаса он согнал лучших повивальных бабок со всей столицы.
  Я, успешно пришедшая в сознание, и тут же об этом пожалевшая, чтобы не орать благим матом при каждой схватке, могла только нехорошо выражаться в адрес всего происходящего. Бабки суетились вокруг, радостно предлагая мне не быть неженкой, а дышать и тужиться. В ответ я посылала их в те места, которые они видят при своей работе ежедневно. Да, знаю, поведение не княжеское, но и рожаю я ведь тоже не каждый день!
  Временами я проваливалась в тяжелое забытье, но проклятые бабки не давали мне даже спокойно побыть без сознания. Меня тормошили, совали под нос какую-то гадость и снова заставляли тужиться.
  Когда ребенок огласил комнату гневным воплем, только любопытство удержало меня от полноценного обморока.
  - Мальчик! - радовались бабки. - Да какой крепенький, большой какой!
  - Ребенка дайте, - прохрипела я. Малыша, завернутого в чистые пеленки, тут же положили мне грудь. Он серьезно посмотрел на меня разноцветными глазенками: ярко-синим, и почти черным, словно бы знакомясь. - Вот такая у тебя мама, - невесть с чего прошептала я. Малыш задумчиво посмотрел на меня, словно прикидывая: а нужна ли ему такая родительница? Потом, видимо, что-то для себя решил, и дернул меня за прядь коротких волос. Знакомство состоялось успешно.
  - Короля позовите, - приказала я.
  - Да нельзя же, что ж мужчине тут-то делать? - всполошились повитухи.
  - Позовите, - с нажимом произнесла я.
  Колдун зашел в комнату бледный и страшно напряженный. Мне хватило сил, чтобы немного приподнять ребенка на руках.
  - Твой сын, - прошептала я. Сын, словно понимая, о чем идет речь, повернул голову, внимательно рассматривая папашу, побледневшего еще сильнее, и, похоже, готовящегося винтом уйти в красивый аристократичный обморок. Поступок в высшей степени для него нехарактерный, но если бы я внезапно узнала, что у меня родился ребенок - повела бы себя так же. Впрочем, Король оказался крепким, он протянул руку, и указательным пальцем провел по щеке малыша. Тот, недолго думая, ухватился за палец, и сжал его, знакомясь. Итак, отец и сын узнали друг друга.
  Наш сын. Все, что я делала до этого момента - делала лишь ради него. Выходила замуж, убивала собственного мужа, боролась с мачехой... все - для того, чтобы сделать своего сына по-настоящему великим. Я стала княгиней, я выбила-таки из степняков дань, а из Благородного Собрания - признание себя регентшей. А если Колдун возьмет нашего сына под опеку... Дух-Хранитель, я смогла! Малыш будет первым Императором за много-много лет. Ведь когда-то наша страна была уже Империей - но развалилась из-за междоусобиц и вражды. Теперь я делаю новую попытку, и почему-то совершенно уверена в том, новый Император будет поистине великим.
  Вот так и выходит, что я - всего лишь второстепенный персонаж во всей этой паутине интриг, а настоящий главный герой - вот он - лежит на моей груди и внимательно смотрит в глаза своего отца, словно разговаривая с ним без слов.
  - Мой сын, мой Император... - прошептала я.
  И на этом душещипательном моменте, я почувствовала, что силы оставляют меня. Последнее, что я услышала, перед тем, как упасть во всепоглощающее черное болото было:
  - У неё открылось кровотечение!
  
  Эпилог
  
  - Яра... - тихо-тихо позвали меня откуда-то издалека. И я пошла на этот голос, словно за путеводной нитью. А потом раздался громкий сердитый плач, и я почти побежала. Быстрее, быстрее, еще быстрее - потому что где-то там есть двое мужчин, которым я очень и очень нужна...
  Оказывается, это так важно, да что там, это самое важное в жизни - быть по-настоящему кому-то нужным. Причем, не стране, не народу - что ему за дело до смены новых правителей? А именно близким людям, которых так мало, но которые всегда рядом.
  И потому я бежала, бежала изо всех сил, чтобы успеть сказать им самое главное - как сильно я их обоих люблю, потому что чувства, оказывается, вовсе не делают нас слабее.
  И я знала, что добегу, а там меня уже будут ждать. Да, у нас с Колдуном странная, непонятная для большинства любовь, но что поделать, если мы родились такими? Мы давали друг другу полную самостоятельность лишь из боязни тяготить друг друга постоянной опекой, но и оказывались рядом в нужный момент.
  Счастливый ли это конец? Вряд ли. Впереди нас ждет еще очень много всякого. Будут и разочарования, и переживания и предательства. Но мы узнали главное: мы нашли друг друга, уже полюбили нашего сына, победили врагов... Конец редко бывает счастливым, но у нас впереди целая жизнь.
  И это главное!
Оценка: 6.71*13  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"