Tomson Jonny. Национализм (Рассказ Аверченко 1910 г)

Аркадий Тимофеевич Аверченко (1881--1925) -- знаменитый русский писатель-сатирик и юморист. Написал более пятисот юмористических рассказов, пользовавшихся популярностью в России и за рубежом. Работал главным редактором в популярных журналах "Сатирикон" и "Новый Сатирикон". Автор более 200 фельетонов в периодической печати своего времени, в большинстве своём повторно не опубликованных

Национализм.

Купец Пуд Исподлобьев, окончив обед, отодвигал тарелку, утирал салфеткой широкую рыжую бороду, откидывался на спинку стула, ударял ладонью по столу и кричал:

-- Чтоб они пропали, чертово семя! Чтоб они заживо погнили все! Напустить бы на них холеру какую-нибудь или чуму, чтоб они поколели все!!

Бледная робкая жена Пуда всплескивала худыми руками и, в ужасе, широко раскрывала испуганные глаза:

-- Кого это ты так, Пуд Кузьмич?

Пуд ожесточенно теребил рыжую бороду.

-- Всех этих чертей -- французов, американцев и китайцев. Штоб знали!

-- Да за что же это ты их так?

-- Потому -- иностранцы. Потому -- не лезь. Он сладко улыбался.

-- У нас в городу француз булочный магазин завел... Взять бы ночью пойти да сдаля побить ему стекла каменьем. Стекло дорогое, богемское...

-- Да ему ж убыток? -- задумчиво возража-ла жена.

-- Пусть. Зато и иностранец. Ха-ха-ха! Вчерась я итальянца, который с фигурами, встретил. Ты, говорю, такой-сякой, чтоб тебя градом побило, патент на право торговли имеешь? В церковь ходишь? Да по корзине его! Народ, полиция; с околоточным потом беседовал. Как в романе.

Жена робко моргала глазами и молчала. Ей было жалко и француза булочника, и итальянца, но она сидела тихо, не шевелясь, и молчала.

Через некоторое время купец Пуд Исподлобьев опять, сидя за обедом, судорожно схватился за свою рыжую бороду и стал кричать:

-- Чтоб вас небесным огнем попалило, чтоб вы с голоду все попухли, чтоб вас нутряной червь точил отныне и до века!!

-- Французов? -- спросила жена. Пуд Исподлобьев ударил кулаком по ребру стола.

-- Нет, брат, не французов! Полячишки эти, жидята, татарва разная... Нет на вас, гадов, праведного гнева Божьего!!

-- Да они ж в России живут, -- недоумевающе сказала жена.

-- Это нам безразлично -- все равно! Не наши, черти!

Он задумался.

-- Вытравить бы их порошком каким, что ли. Или пилюлей. Потому -- иностранцы.

Однажды учитель местной гимназии приехал к Пуду Исподлобьеву с подписным листом.

-- Что? -- угрюмо спросил Пуд.

-- Не подпишетесь ли от щедрот своих?

Страшное бедствие -- голод, болезни, голодный тиф.

-- Где? -- спросил Пуд.

-- В Самарской губернии.

-- Ходи мимо, учитель. Пусть дохнут от тифа! Так и надо.

-- За что? -- изумился учитель.

-- Потому -- мы рязанские, а они что? Самарцы. Не нашей губернии. Ходи мимо.

-- Да что вы такое говорите?! -- ахнул учитель. -- Разве они не такие же русские, как и мы?

-- Нет, -- упрямо сказал Пуд. -- Не такие. Не пожертвую. Будь еще наши, рязанские. А то какие-то иностранные люди -- самарцы.

-- Да какие же самарцы иностранные?! Они русские, как и мы с вами.

-- Врешь ты, придаточное предложение! Русские, брат, мы -- рязанцы!

Учитель внимательно посмотрел на Пуда, покрутил головой и уехал.

Сидели за чаем.

-- Человек пришел, -- доложила кухарка. -- В дворники найматься.

-- Зови, -- сказал Пуд Исподлобьев. -- Это ты, брат, дворником хочешь?

-- Мы.

-- А какой ты, тово... губернии?

-- Здешней. Рязанской.

-- Это хорошо, что Рязанской. А уезда?

-- Да уж какого ж уезда? Уезда мы Епифанского.

-- Вон! -- закричал купец. -- Гони его, кухарка! Наклади ему, паршивцу, по первое число.

-- За что ты? -- спросила подавленно жена, после долгого молчания.

-- Иностранец.

-- Царица небесная! Да какой же он иностранец?! Наш же, рязанский.

-- Знаем мы. Рязанский -- рязанский, а уезда-то не нашего. Иностранного. Этакий ведь чертяга, убей его громом...

Если бы изобразить поведение купца Пуда Исподлобьева в виде спирали -- было бы ясно, что он со страшной быстротой мчался от периферии к центру. Круги делались все уже и уже, и близко виднелась та трагическая мертвая точка, которой заканчивается внутри всякая спираль.

На другой день, после изгнания дворника, к Пуду приехал во гости купец Подпоясов, живший от него через две улицы.

Пуд вышел к нему и сказал:

-- Ты чего шатаешься зря! Гнать я решил всех вас, иностранцев, по шеям... Нет у меня на вас жалости!

-- Пуд Кузьмич! -- отшатнулся Подпоясов. -- Побойся Господа! Да какой же я иностранец?!

-- Бога мы боимся, -- сухо отвечал Пуд. -- А только раз ты живешь в другом фартале, на другой улице, то есть ты не более как иностранец. Вот вам Бог, вот порог... Иди, пока не попало...

Спираль сузилась до невозможности.

Пуду уже было тесно даже у себя дома. Он долго крепился, но, в конце концов, не выдержал...

Однажды позвал жену и детей, злобно посмотрел на них и сказал:

-- Пошли вон! Жена заплакала.

-- Грех тебе, Пуд Кузьмич!.. За что гонишь?

-- Иностранцы вы, -- сказал Исподлобьев. -- Нету у меня к вам чувства, чтоб вы подохли!

-- Да какие ж мы иностранцы, Господи ж? Такие же, как и ты, -- Исподлобьевы...

-- Нет не такие, -- сердито закричал Пуд. -- Не такие! Я Исподлобьев, а вы -- что такое? Иностранцы паршивые... Вон с моих глаз!..

В большом пустом купеческом доме бродил одинокий истощенный Пуд... Он уже не ел несколько дней, а когда жена из жалости приносила ему пищу, он бросал в нее стульями, стрелял из револьвера и яростно кричал:

-- Вон, иностранка!!

Так он прожил неделю. К началу второй недели спираль дошла до своей мертвой точки, Пуд Исподлобьев увидел, что и он не более как иностранец...

Висел три дня. Потом заметили, сняли с петли и похоронили.

Хоронили иностранцы.

Комментарии: 35, последний от 05/07/2019. © Copyright Tomson Jonny (crocodil@list.ru) Размещен: 17/11/2014, изменен: 17/11/2014. 9k. Статистика. Рассказ: Политика Иллюстрации/приложения: 1 шт.		Оценка: *4.977** Ваша оценка:
Аннотация: Давным давно, жил такой писатель, звали его Аркадий Аверченко. За свою жизнь он написал более 500 рассказов. Один из них, я хотел бы что бы прочли все.

Tomson Jonny : другие произведения.

Национализм (Рассказ Аверченко 1910 г)