Аннотация: один из смакаревичей, доигрался, и попал в 1941 год. А дальше, самое интересное...
Либераст-Попаданец.
- Как же эти ватники, меня достали, - приговаривая эти слова, мужчина лет шестидесяти, с ослепительно блестящими залысинами, быстро набрал что-то на компьютере, и нажал кнопку "enter".
На мониторе ноутбука высветился новый комментарий, его как раз и набирал мужчина:
Я буду праздновать падение Кремля, и демократическо-либеральные силы восторжествуют! Эта Пидарашка, доиграется, и ответит, за свои грехи, ватников и колорадов будут давить по всему миру.
Мужчина встал, и шаркая подошел к термопоту, взял стакан и налил кипятка, затем опустил пакетик с чаем в стакан, и снова сел к ноутбуку. Помешивая ложечкой чай, он нажал на кнопку "f5" и стал ожидать перезагрузки страницы. И на экране появилось сразу два ответа, на его комментарий, мужчина прочел ответы, коротко выматерился и хлебнул чая. Чай еще был очень горячим, и Варсонофий обжегшись, выплюнул кипяток, прямо на ковер. Затем снова прочел комментарии:
Мне кажется Варсонофий, вы переходите все рамки. Вам не кажется, что за такие слова, можно получить по рылу?
Мужчина поставил стакан на стол, и хищно стал отвечать на комментарии от оппонентов, он нажал, на кнопку "enter", и ответ на первый комментарий ушел в сеть, затем высветился на экране:
А пошел ты мудрак, либерализм столбовая дорога человечества. А вы сталинисты, только и умеете угрожать. Зато я только логическими доводами топчу ваш социальный нацизм в пух и прах. Так что утритесь козлы комуннячьи. Мало ваших пострелял Гитлер и Бандера, еще надеюсь участвовать в расстреле таких уродов как ты!
Мужчина удовлетворенно потер руки, и стал отвечать на второй комментарий, от следующего оппонента.
Мне кажется Варсонофий, вы переходите все рамки. Вам не кажется, что за такие слова, можно получить по рылу?
И это говорите вы, самый уважаемый мной человек, из этой своры коммунистических мракобесов? Ну защищайте, защищайте свою Пидарашку, и своего колорадского ботоксного лидерка. Ничего, скоро Америке и странам свободного мира, надоест наблюдать за вашими кривляниями, и это будет конец Рашки. И вас тоже расстреляют, как и этого блудного эстонца Короткова.
И снова Варсонофий нажал кнопку отправить, удовлетворенно потер руки, и взял уже остывший, и от того безопасный чай в руки. Прихлебывая чай, мужчина, стал перечитывать удовлетворенно свое творение, вернее говоря свои творения. Допив чай мужчина снова опять обновил страницу и получил сообщение:
И, слава богу, Владька, радуйся мудрак сам, если бы я попал в то время, (как ваши тупые попаданцы) я бы не стал лизать кремлевскому мяснику, а боролся бы против него и таких как ты, за свободу, права человека и демократию. Ведь вам: сталинистам, квасным патриотам, едросам, путинофилам не понять торжество духа, вы привыкли быть рабами... Да, и личную встречу ты засцал провести, когда я уже на границе Эстонии был, тебе жмоту было жаль тысячи долларов?
Тут же пришло сообщение, но оно было от неизвестного пользователя, и потому Кварцев-Бородворкин внимательно прочел этот комментарий.
>если бы я попал в то время, (как ваши тупые попаданцы) я бы не стал лизать кремлевскому мяснику, а боролся бы против него и таких как ты, за свободу, права человека и демократию.
Быть посему, человече, твое желание будет исполнено в течении трех мгновений...
Комментарий три раза мигнул, и исчез...
А у Варсонофия в глазах, потемнело, потом перед глазами возникли какие-то черно-белые видения, как кадры старой кинохроники. Сперва Ленин, выступающий на броневике, затем Николай II у бронепоезда. Николая Романова сменяют красногвардейцы, шагающие по Красной площади, а мавзолея на ней нет. Вместо Красной площади появляется Сталин на каком-то собрании, после этого, Гитлер получающий букет от девочки. Потом германские штурмовики с факелами идут по какому-то немецкому городу. И заканчиваются видения кадрами кинохроники 1941 года, торжествующие немецкие фашисты, передвигающие по улицам СССР, тысячные толпы пленных красноармейцев и разбитая техника РККА.
Варсонофий почувствовал как куда-то упал плашмя, и открыл глаза. Вокруг трава, солнце (примерно полдень, по его положению), деревья и красноармейцы, одетые в форму начального периода ВОВ (без погон).
- Ты, Пыжик, ты чего тут мельтешишь, сейчас как дам в кочерыжку, сразу заснешь тупица. - Угрожающе говорит, лежащий рядом боец Бородворкину, причем буква "г" у бойца больше похожа на букву "h" ну или на тюркскую "?". Видимо боец откуда-нибудь из-под Ростова, или Донецка решил Кварцев-Бородворкин.
- Я не Пыжик, я Кварцев-Бородворкин.
- Слышь, дурень, я тебе точно трепанацию черепа сделаю. Ты что головой ударился, или с ума сошел? Ты красноармеец Юлий Пыжик, правда красноармеец туповатый, да и трепло порядочное, короче заткнись, и так все устали пока шли, впереди немцы, еще тут ты сказки порешь.
И боец сопроводил свои слова хорошим тумаком, параллельно дополнив тумак, пинком по дряблым ягодицам Бородворкина, ставшего Пыжиком.
И Варсонофий замолчал, стал осматривать себя, ведь мало того, что его тело было упаковано в форму красноармейца, так еще оно скинуло килограммов тридцать. Бородворкин (теперь уже Пыжик) смотрел на свои руки, на которых не было морщин, и удивлялся. Потом Юлий (или Варсонофий) ощупал свою трудовую мозоль, мешавшую давно увидеть первичный половый признак, и опять Бородворкин не нашел своего жирного, мягкого и обвислого пуза. Когда он ощупал свою голову, смахнув с нее пилотку, он обнаружил на ней не залысины до затылка, а волосы. Это были, пусть и коротко остриженные, но реальные волосы.
С женой Кварцев-Бородворкин расстался еще десять-пятнадцать лет назад (из-за своего вздорного, жадного и пустого характера), ну и единственного ребенка, дочку умницу жена забрала. С тех пор Варсонофий обленился еще более, так как пропал стимул. Причем жена была стимулом, в изначальном смысле слова - палкой вонзая острый конец которой, древние римляне погоняли волов. Теперь Кварцеву никто не вонзал свои упреки, и он обленился вконец. Да и межполовые отношения были забыты Варсонофием лет пять назад, после того, как он прогнал Валентину, соседку с которой спал, после ухода жены. А Валю Варсонофий прогнал за то, что она украла заначку, правда потом Кварцев нашел свои деньги...
А звать Валентину ему было лень, да и основной инстинкт как-то ушел, и осталась у Варсонофия одна страсть - графоманство. Он писал бесчисленные стихи, повести, рассказы и эссе, затем все это словоблудие рассылалось по редакциям, издательствам и конкурсам.
Чаще на все эти рассылки, Бородкоркину-Кварцеву, или не отвечали, либо отвечали вежливо и приторно, но всегда отрицательно. Хотя некоторые журналы его печатали, но абсолютно бесплатно, или на конкурсах он получал поощрительные призы, как-то: статуэтки, медали (медно-никелевые) или звания лауреата. С лауреатством да с дипломантством было еще легче, давали всего лишь диплом, и ничего материального.
И все это очень сильно откладывало отпечаток, на Бородворкина, следующей его страстью была борьба с "сталинизмом-патернализмом" и "социальным нацизмом". Эти термины в его понимании это любой патриотизм, не направленный на защиту США и стран ЕС. Почему-то патриотизм американцев и европейцев, вызывал у нашего героя уважение и восхищение, но стоило русскому восхищаться Россией, украинцу Украиной или казаху Казахстаном, то это становилось "сталинизмом-патернализмом" и "совком".
Причем почему-то он объединял патриотизм и Сталина, хотя Сталин, конечно много сделал для патриотического воспитания граждан СССР, но патриотами РФ (Украины, Казахстана или Туркмении) были не только сталинисты.
Кварцев боялся настоящих националистов, ведь те люди не умные, они больше животные, и могут настучать по организму старого либерала, интереснее было переругиваться с коммунистами (сталинистами), патриотами, державниками и единоросами. Ведь эта публика, не так отморожена как нацисты, и скорее всего не побили бы Варсонофия. Ну в этом он был прав, его оппоненты, как раз не собирались его бить, и не били, но словами огорчали не раз. Так как Бородворкин в истории, литературе, да и во всей сфере знаний был невеждой, и потому он не раз сам себя загонял в тупик, своей ложью или невежеством.
Как только мятежники устроили на Украине, переворот и правительство Януковича бежало, Кварцев заговорил о украинском патриотизме. Так получилось, теперь, он признавал украинский патриотизм, несмотря, на то, что не менее 60% этого патриотизма, были банальным антикоммунизмом и русофобией.
И тут главный фактор был тот, что США и ЕС поддерживали этот "патриотизм".
Так вот, Пыжик (бывший Кварцев-Бородворкин) теперь ощутил, что его тело помолодело, ведь это было не рыхлое и вязкое тело ленивого пенсионера, а тело молодого человека. И тут Пыжик (для удобства повествования) опомнился, ведь стоило появится комментарию от некоего САВАОФа, как его закинуло сюда.
"Интересно, это точно времена красного вампира, или мне снится?" - подумал Пыжик.
- Становись! - Прозвучала команда и все бросились, на голос, Пыжик решал полежать. "Не буду служить красным едросам" - решил он.
-Красноармеец Пыжик, тебе что, особое приглашение нужно, - рявкнул очутившийся рядом молодой человек с какими-то треугольниками в петлицах.
- А не хочу, не буду я служить и прислуживать красной банде, и тебе не советую.
Молодой человек с треугольниками, подошел ближе, и больно пнул Пыжика под ребра.
- Будешь сука, тут мне контрреволюцию, разводить быстро в особый отдел попадешь!
Тут же рядом появился давешний ростовчанин (а может донетчанин, или луганчанин) и попробовал помочь Пыжику:
- Товарищ сержант, не стоит его в особый отдел отдавать, он итак дурачок, так еще и на солнце перегрелся, я сейчас его сам приведу, вы идите.
Сержант ушел, а донетчанин, так же мягко выговаривая звук "г", схватил за ухо Пыжика, и тому пришлось встать (не лишаться же уха).
- Юлька, говно ты московское, что офонарел, ты знаешь за такие речи можно и пулю в лоб получить перед строем. Война началась, немец прет окаянный, а тыт тут антимонии разводишь, бегом в строй скотина.
И подгоняемый пинками Пыжик побежал вперед, а там все красноармейцы уже построились, и перед строем ходил командир.
- Товарищи красноармейцы, немецкие фашисты, вторглись в пределы нашей Родины, и мы обязаны защитить социалистическое Отечество. До места, где мы должны построить оборонительную линию, еще десять километров, потому нам необходимо сделать еще один бросок. Направо! Шагом, марш!
И людская толпа, идеальным параллелепипедом двинулась на запад. При этом командиры и сержанты, подгоняли и подгоняли бойцов, а донетчанин, подгонял временами пинками Пыжика. Оказывается на самом деле, красноармеец Друценко, уроженец Волновахи, что под Донецком, донетчанин, и потому его "г" было непривычным для Пыжика.
Прошло полтора часа усиленной ходьбы, и запыхавшиеся бойцы, были на месте, это оказался берег реки и мост, который и пришлось охранять роте. Роте усиленной батареей 45мм противотанковых орудий и батареей 76 мм пушек, предстояло оборонять мост и этот берег реки, от немцев. Но немцев пока не было, зато сплошным валом шли отступающие войска и беженцы.
И тут Пыжик попытался проявить характер, отказавшись рыть стрелковую ячейку. Тут сильнейший удар в глаз от сержанта Шальных, не только украсил правый глаз Варсонофия в ультрафиолетовые тона, но и усилил сознательность его. И Добрушкин стал рыть ячейку, причем так ретиво, что даже бывалый Друценко только диву дался.
- Юлька, хватит, ты же сейчас до Антарктиды дороешься, лучше винтовку свою почисть.
- А пошел ты, патерналист чертов!
- Юлька, за твои московские ругательства, я тебе сейчас и под вторым глазом прожектор поставлю, и ноги наизнанку выверну, ты меня понял?
Юлий (теперь уже окончательно Юлий), оценивающе осмотрел на бугры мышц под гимнастеркой соседа, и инстинкт самосохранения посоветовал ему заткнуться.
- Да, понял я.
И Пыжик, сев на дно своей ячейки стал отдыхать, а для маскировки, стал постукивать фляжкой об винтовку, создавая звуковую маскировку, мол это разборка-очистка оружия. В Советской армии, Кварцев конечно служил, но не солдатом, а офицером. После университета, где он с грехом пополам одолел военную кафедру, его послали в армию, присвоив звание лейтенанта.
Но после первого же дня, видя его беспомощность в командовании взводом, командир полка, майор Воронин, сослал его в штаб, в политотдел дивизии, там и прослужил до звонка Кварцев. Потому, хоть и прослужил наш герой два года, но в военном деле как был профаном, так профаном и остался.
Потому, разобрать винтовку Мосина, он бы не смог даже под угрозой расстрела. Еще пятнадцать минут из ячейки Пыжика доносился, маскирующий металлический лязг, а потом Юлия сморило, и он заснул.
Снилась Юлию (вообще-то Варсонофию) Москва 2014 года, он гулял по набережной Москвы-реки, но тело у него было Пыжиково. И потому девушки. Оглядывались на подтянутого военного с интересом. Правда одет был Варсонофий в военную форму Юлия, но ее архаичность, не особо действовала на девиц. Потом почему-то, девицы (все как на подбор с ультракороткими юбками) стали собираться вокруг него, и все просили у него автограф:
- О, это же величайший писатель и поэт современности Кварцев-Бородворкин, лауреат и медалист. Господин Кварцев-Бородворкин, распишитесь мне на сиськах.
- И мне на сиськах...
- И мне на сиськах...
- Давайте свои сиськи, - по- барски разрешил Кварцев-Бородворкин.
Все девицы, бесстыдно расстегнув кофточки (или задрав маечки, топики и т.д.) стали окружать плотно Варсонофия, и вот вокруг него: сиськи, сиськи, сиськи. Тут, та что приживалась своими чудовищными молочными железами к груди Кварцева-Бородворкина, заговорила мужским голосом:
- Красноармеец Пыжик! Опять сука спит.
И девица ударила своей грудью Юлия, по голове.
"Какая жесткая у нее грудь" пронеслось в голове Пыжика, и он очнулся, сверху в ячейку смотрел насмешливо Друценко.
- Ну что контра, бабы небось снились?
- Нет, ты что, так спал, без снов.
- А кому крикнул "Давайте свои сиськи", Гитлеру что ли, так у него титек нема, вин чоловик, а не жинка. Як ты не любишь працювать Пыжик...
- А что, опять надо делать-то?
- Да ничего, отдыхай, позиции готовы, немцев пока нет, воля. Хотя нет, вон старшина показался с кухней, значит, сейчас кормить будут, вылазь из своей норы Пыжик, ищь забился в нее як полоз.
Пыжик почувствовал голод, и одним рывком покинул ячейку, оказавшись на поверхности, стал оглядываться по сторонам, по дороге пропуская поток отступающих и беженцев, двигался грузовик с полевой кухней.
Оказалось, что легкомысленно брошенное в ячейке металлическое ведерко, вовсе не ведерко, а котелок для приема (и получения) пищи, потому Пыжику пришлось снова сбегать к ячейке. Вновь встав в очередь Юлий, получил порцию горячего супа-пюре горохового и хлеб. Осмотревшись, он понял, что столов, да скатертей с кетчупами, не будет, придется, есть сидя на земле. Комфорта - ноль, но голод, не свояченица, и так сойдет. Юлий так рьяно принялся за еду, что амплитуде движений его нижней челюсти, позавидовали бы даже нильские крокодилы, и аллигаторы с кайманами.
- А что будет на десерт? - спросил Пыжик у Друценко, и от ответил:
- Бисово семя, - от этого ответа, с хохоту покатились все сидевшие бойцы, а чернявый крепыш даже подавился. Пришлось его соседу, высокому, но худому как оглобля бойцу трижды вдарить от всей души, меж лопаток смешливого бойца.
После обеда, собравшихся отдохнуть бойцов, лейтенант отправил помогать пушкарям, ведь этим бедолагам пришлось рыть еще и запасные капониры для орудий, вот до вечера красноармейцы и были обеспечены работой.
Уже вечерело, а немцы, как известно, в темноте не воюют, потому красноармейцы со спокойной душой пошли получать ужин. Старшина не баловал разнообразием, и ужин был предсказуем - суп-пюре гороховый, поужинав этим деликатесом, все (свободные) легли спать. А по дороге, нескончаемым потоком шли и шли беженцы, иногда в этом потоке мелькали отступающие части РККА.
Наутро, лавина отступающих войск и гражданских иссякла, и это был верный признак приближения немцев. И все, кроме Пыжика, были готовы отбивать атаки фашистов, а Юлий обдумывал, как бы ему покинуть роту. Но это не так легко сделать, когда командир роты держит руку на пульсе роты, командир взвода так же держит в уздах свой взвод, а отделенный следит за порядком в вверенном ему отделении. Даже отходя для отправления естественных надобностей, Юлий видел вокруг красноармейцев.
А тут и противник подоспел, на дороге пыля и поднимая шлейф из той же пыли, показался головной дозор гитлеровцев. Бойцы пехотной роты, артиллеристы, и саперы, заминировавшие мост хорошо замаскировавшись ждали подхода врага. Фашисты на двух гробообразных бронетранспортерах в сопровождении четырех мотоциклов, остановились в сотне метров от моста. Десятка полтора солдат противника рассыпавшись цепью начали обследовать окрестности моста.
Видимо пушкари плохо замаскировали свои 76 мм пушку, потому как внезапно немцы открыли огонь, по пушке сержанта Нигматуллина, тут не выдержали нервы у красноармейцев. И по разведке фашистов, был открыт шквальный огонь, передний броневик, сразу был подбит пушкарями, но второй мгновенно развернулся и поехал обратно, так же повернули и поехали обратно мотоциклисты. Вражеские пехотинцы, оставленные трусливым водителем бронетранспортера, побежали восвояси по дороге и по полю. Близкий разрыв снаряда, перевернул один из мотоциклов, но на этом везение красноармейцев кончилось. Сопровождаемые выстрелами немцы ушли.
В результате стычки погибло около пяти немцев, были разбиты бронетранспортер и мотоцикл. Радостное оживление переполняло бойцов, это был первый бой, и непобедимый вермахт позорно бежал.
Правда красноармейцы и не догадывались, что победа пиррова, а гитлеровцы разведали положение огневых точек, правда сорокопятки в бой не вступили, и потому их наличие осталось пока сюрпризом врагу.
Не прошло и трех четвертей часа, как громить выявленные огневые позиции защитников моста, пожаловали стервятники люфтваффе, и началась смертельная карусель. Сначала не поздоровилось неудачливому расчету пушки сержанта Нигматуллина, первая же бомба попала в капонир, и пушка вместе с расчетом погибли.
Весь оптимистический настрой, навеянный разгонов разведки фашистов, свела на нет штурмовка геринговцами позиций защитников моста. Правда, надо признать, стрелковая ячейка, более безопасна, чем окоп полного профиля. Что бы убить пехотинца зарывшегося в землю, необходимо или близкое попадание, или прямое. В то время как прямое попадание бомбы в окоп убьет окопавшихся, на десятки метров вправо и влево от места попадания.
Видимо, немцам очень сильно был нужен мост, потому что шеренгу отбомбившихся стервятников, сменяли новые аэропланы.
И через 10-15 минут наступила полная тишина, бомбардировщики улетели восвояси, и теперь дали о себе знать недостатки стрелковой ячейки, а именно изолированность от других. В окопе можно было пробежаться и определить, кто убит, кто ранен (и нуждается в помощи), а кто жив-здоров. А тут пришлось выскакивать на поверхность и осматривать каждую ячейку. Потери пехоты и саперов были не велики, всего пострадали 11 человек, из них семь погибли, а остальные ранены, но пулеметчик Макеев погиб вместе со своим "Максимом". Зато у пушкарей полностью погиб расчет незадачливого татарина, вместе с пушкой, а так же убило троих служителей бога войны из других расчетов, да на пушке Рыкова разбило прицел.
Пока красноармейцы определяли потери, да оказывали помощь раненным, на той стороне реки показались множественные дымы (или клубы пыли), то надвигались танки сопровождаемые пехотой в транспортерах и мотоциклистами.
А еще, эту устрашающую армаду, гитлеровцы, для верности, решили поддержать авианалетом, уже вторым. И на позиции Красной армии снова налетели бомбардировщики немцев, и снова завертелась карусель, снова в бойцов полетели бомбы, пули и снаряды. Почти двадцать минут над головами висели стервятники, вновь и вновь налетая стаями, и бросая без остановки смертоносный груз.
Но бомбили немцы осмотрительно, старались не попасть в мост, наконец, устав от жатвы смерти небесные фашисты улетели, уступив очередь фашистам наземным. В этот раз, так же спокойно, как в первый, оклематься так же спокойно уже не получилось. Санинструктор Федосеева, поползла помогать раненым, остальные готовились стрелять, ибо танки и бронетранспортеры противника уже были у моста.
Первым же выстрелом замаскированной сорокопятки сержанта Шаландина был остановлен головной танк, и сразу же без остановки начали стрелять остальные орудия, и 45мм ПТО и 76мм пушки. Из бронетранспортеров, поддерживаемые огнем пушек и пулеметов, установленных на бронетехнике, стали высаживаться, сразу залегая, гитлеровские пехотинцы. И красноармейцы открыли стрелковый огонь по вражеской пехоте.
Труднее было конечно наступающим немцам, ведь они были на открытой местности, а советские бойцы зарылись в землю. Без остановки строчили пулеметы, винтовки и пушки, Шаландин подбил еще один танк, от близкого разрыва снаряда из орудия сержанта Матевосяна оставшись без гусеницы, завертелся третий танк. Оба оставшиеся 76мм пушки осыпали пехоту врага осколочно-фугасными боеприпасами, и немцы, укрывшись за горящими танками, нанесли минометный удар по позициям ПТО.
Пришлось вступить в дело, расположенному на правом фланге пулемету ефрейтора Серых. От остальных пулеметов минометчики неприятеля, были скрыты танками, трофеями Шаландина. И минометы после полторы десятков выстрелов, заглохли, Анцифер Серых, безжалостно хлестал позиции минометчиков свинцовыми струями.
Несмотря на это, танки противника, сопровождаемые пехотой, двигались неуклонно к мосту, противотанкисты остановили еще два танка, и из восьми наступающих танков, у гитлеровцев осталась только половина. Вот первый танк въехал на мост, за ним к мосту подтянулся второй, и тут с левого фланга, осколочно-фугасным снарядом ударило в бок второго танка. Танк тут же вспыхнул, и видимо механик-водитель потерял ориентацию в пространстве, так как машина рванула вправо, и обрушив перила танк рухнул в воду.
На мост стал въезжать третий танк, а первый уже оказался на этом берегу, и шел вперед, поливая позиции красноармейцев из курсовых пулеметов и пушки.
За все это время, Юлий сидел на дне ячейки, и выпускал выстрел, за выстрелом в небо. Когда он решил все-таки осмотреться, он увидел танк, идущий к нему, и давешнего Друценко, который полз навстречу танку, сжимая в руках связку гранат. Немецкие танкисты, видимо его не заметили, так как Друценко с 15 метров метнул гранаты под бронированное чудовище. Взрыв, инициированный донетчанином, видимо сразу убил танкистов, так как танк остановился практически на месте, и остался стоять с работающим мотором.
Третий танк уже преодолел середину моста, и на мост въехал четвертый (и последний) танк и за ним гуськом три бронетранспортера. Тут работали саперы, и взрыв заложенной заранее взрывчатки, разнес три пролета моста. Произошло такое чудо, первый, третий и четвертый пролеты моста рухнули в воду, а второй остался, и на нем остался стоять танк. Спрятатся посередине реки танку было негде. И пушкари спокойно добили стального жука, венец тевтонского сумрачного гения.
Пехотинцы расстреливали, выплывших из транспортеров гитлеровских вояк, а остатки наступающих немцев, решили ретироваться. И снова наступила тишина над рекой, и снова бойцы стали осматривать своих соседей, выявляя погибших и раненных. А Аннушка Федосева поползла по позициям, оказывая помощь нуждающимся в ней. Старший лейтенант, командующий ротой, объявил построение, и скоро бойцы узнали, что выжившие пехотинцы, саперы и пушкари, будут отходить, а прикрывать останется второй взвод роты.
К прискорбию бывшего Кварцева-Бородворкина, оказалось, что он (Пыжик), все-таки, боец второго взвода, и ему придется тут задержаться...
Больше двух десятков пехотинцев, артиллеристов и саперов, из сводного отряда, погибли, за время бомбардировок и боя с немцами, и их долю провианта, старшина оставил взводу прикрытия. Потому, лейтенант Могилевец, командир взвода, разрешил поесть, как говорится "от пуза". Наевшись теперь Пыжик лежал и маялся животом, вот, что значит переесть.
А тут еще, как, на зло, Могилевец приказал поменять позиции, немцы же знают про прежнее расположение отряда. Вот и пришлось обуреваемому болями в животе Юлию, рыть ячейку, когда ячейка была готова, лейтенант лично проверил глубину, но и снова не дал отдыха. Теперь он красноармейцев, заставил возводить брустверы, для ложных укреплений, и тут ретивое взыграло в Пыжике:
- Господ, до каких пор мы будем бессловесным скотом, в руках комунняк, зачем мы стреляем в немцев, которые хотят нам помочь сбросить тоталитарное иго большевиков, нам необходимо повернуть оружие в...
На этом месте Пыжику пришлось заткнуться, потому что его стали бить, били жестко, и почти всем взводом. А не нелестные эпитеты, которыми характеризовали при мордобитии нашего героя красноармейцы, составили бы материал не для одной докторской диссертации, по нецензурной лексике русского языка. И не только русского, Друценко использовал могущество украинского мата, мордвин Писарев добавил мощи мордовского мата.
Наконец Могилевец остановил избиение, затем скомандовал, и Пыжика обезоружили и связали.
- Как только дойдем до наших, сдадим этого недобитка в особый отдел дивизии, Друценко и Писарев, не спускать глаз с этого чуда.
- Товарищ лейтенант, а мабуть вин из кулакив? - спросил донетчанин.
- Да нет, по моему он дворянчик, слишком уж по ученому говорит, - ответил Могилевец.
- И шо с ним працювати, может вбить, бисова сына?
- Нет Друценко, не имеем мы права на самосуд, все отвечаешь своей головой за этого графа, ну или как его там.
- Товарищ лейтенант, да какой же он граф, он же деревенский, из деревни Петрухино из-под Калуги.
- А ты откуда знаешь, Писарев?
- Так давно же служим, уже год, вот и я думаю, с чего это хороший мужик Пыжик, стал немецким прихвостнем...
- Отставить разговоры, продолжить возведение ложных позиций, с дурнем остается Друценко.
И снова закипела работа, но оказалось, что труд был напрасным, немцы так и не подошли к реке, зато к вечеру, фашисты неожиданно напали с тыла. Видимо противник переправился в другом месте, и передовая часть имела приказ очистить окрестности бывшего моста. Мотоциклисты, при поддержке трех танков и четырех бронетранспортеров ринулись с ходу, на ложные укрепления, возведенные тактическим гением Могилевца. Но у его взвода, тяжелого вооружения уже не было, ведь пушки ушли вместе с основной ротой, и потому пришлось воевать, с тем, что имели.
Через полчаса перестрелки, Могилевец увел вглубь своей территории остатки взвода, Друценко погиб, и потому Пыжик так и остался лежать связанным. В таком виде его и отыскали фашисты, получив положенное число тумаков и пинков, от солдат фюрера, Юлий предстал перед гауптманом Томасом Грюном.
Томас Грюн, истинный ариец (скрывший бабушку еврейку), молодой и подающий надежды офицер гитлеровской армии, пользовался доверием дивизионного начальства, потому имел уже "Железный крест", за Францию. А за Россию, он рассчитывал получить все возможные и невозможные награды рейха, а так же поместье, гектаров эдак на тысячу, где-нибудь на Украине или в Крыму.
У герра гауптмана был даже свой переводчик, Эрнст Грибаускайте, бывший красноармеец, попавший в плен еще 22 июня, и ставший "хиви". Тому и пришлось пообщаться с "руссиш швайне".
- Ти кто такой?
- Я русский либерал, Варсонофий Кварцев-Бородворкин, и приветствую германских освободителей, на многострадальной земле России.
- А почему, у тебья документи на Юлий Пижик? И этот Пижик, на фотография, есть ты?
- Я на самом деле Варсонофий Кварцев-Бородворкин, и я из 2014 года, меня САВАОФ отправил, сюда, что бы я помог господам европейцам справиться с богомерзкими патерналистами сталинистами.
- Ти контуженни, или просто дурак, - исправно переводил речь гауптмана Эрнст.
- Нет, я на нашем сайте, воспитывал социальных нацистов Антоновых, Семеновых, Короткиных и других, ставя их в логические тупики.
- Значит ти, боролся против национал-социалист?
- Да конечно, они все такие противные, еще они борются против геев.
- Хто есть такие - геи?
- Это господин переводчик, уважаемые люди, гомосексуалисты.
Гауптман выслушал перевод, подошел к Юлию, и глядя тому в глаза, начал награждать Пыжики оплеухами, выражая в звуковой части наказания, неслабые познания в немецком мате. Но Юлий, не смог оценить полет мысли Грюна, так как во-первых, был занят получением оплеух и зуботычин, и во-вторых понимал в немецком языке, не более варана с острова Комодо.
Вдоволь натешившись, офицер стянул перчатки, и кинул их под ноги Пыжика, затем начал говорить, а Грибаускайте стал переводить:
- Предположим, что ты прав, и тебя действительно Саваоф, или Христос, или Один все-таки послал сюда из будущего, расскажи как кончилась война, мы взяли Индию?
- Нет, мистер офицер, ваши победоносные войска были остановлены под Москвой зимой 1941, и потом война шла с переменным успехом. Но с 1943, эти ватники, все-таки разбили победоносную армию господина Гитлера, и взяли Берлин в 1945 году.
Услышав переведенные Эрнстом слова Пыжика, гауптман расхохотался.
- Ти точно дурак и осель, как эти трусливые и неумелые русские свиньи, смогли разбить нашу великую армию? Хочешь, я предскажу будущее России? Россия и всякие Украины, навеки станут землями Великой Германии. Великогерманцы, высшая раса господ, будет управлять всем миром, а ви все станете нашими рабами. Вот это сльова настоящая правда и будущее, а твои сльова это лепет тупого раба. Ну вот как эти бегущие от солдат Рейха унтерменши, могут взять Берлин?
- Они мистер офицер, заваливали вашу великую армию трупами, расстреливали всех инакомыслящих, и так смогли одержать победу. А еще эти коммунисты - антисемиты, и Сталин убил Мейерхольда, и инициировал дело "кремлевских врачей". Они травили бедных евреев по всей стране.
- Ты сума сошель, как жидо-большевики, могут быть антисемитами и травили жидасов? Они что травили сами себя? Я не буду тебья расстреливать, ты будешь "Хиви", и если будешь себя хорошо вести, то будешь жить. Понятно?
- Да господин офицер, рад выполнять ваши приказы.
Теперь в роте Грюна, было два "хиви": помощник первого сорта - Грибаускайте, и помощник последнего сорта - Пыжик. Почему они были поделены по сортам, да потому что, поручения Грибаускайте мог давать лишь сам гауптман, а вот Пыжику, все кому не лень.