Аннотация: Fanfiction по "Интервью с вампиром" Энн Райс. Арман/Луи, R.
Название: РУБИНОВЫЕ СЛЕЗЫ Автор: Сумеречный Лорд Фандом: "Интервью с вампиром" Рейтинг: R Пейринг: Арман/Луи Жанр: angst, romance Summary: "Мне казалось, что вернувшись в Новый Орлеан, ты вновь станешь прежним..." Disclaimer: персонажи принадлежат Энн Райс.
Смысла нет говорить - о любви ведь обычно молчат.
Застилает глаза пелена драгоценных рубиновых слез.
Знал ли ты, что так горько и сладко вернуться назад?
Знал ли я, что все будет всерьез?
Покажи мне свой мир, раздели со мной город и ночь.
Может быть, эта ночь - наш с тобою единственный шанс,
Ну, а может, обман. Только знаешь, я вовсе не прочь
Обмануться с тобой в этот раз.
* * *
С тех пор, как мы приехали в Новый Орлеан, ты всегда просыпаешься раньше меня. Слишком рано, так, словно боишься потерять какие-то драгоценные для тебя мгновения. Словно боишься не успеть... Куда или чего - я долго не мог понять. Пока однажды не проснулся одновременно с тобой. Минуты две я помедлил, давая тебе время выйти из спальни, и только после этого осторожно поднял крышку собственного гроба, опустил ее на роскошный бордовый ковер - этот ковер был твоим неожиданным капризом, хотя обычно ты равнодушно относился к предметам роскоши, - и тенью скользнул за тобой.
Все той же тенью замер я в дверях гостиной. Ты стоял у распахнутого настежь окна, спиной ко мне. Высокая, стройная фигура - сумрачный силуэт на фоне неба, где еще переливались фантастические краски заката. Было действительно слишком рано: солнце едва успело опуститься за горизонт, и его прощальные отблески безжалостно обжигали твою белую кожу - я ощущал твою боль, как свою собственную. Но ты стоял и смотрел на небо.
Я сразу понял, что именно так начинался каждый твой вечер здесь, что именно ради этих коротких мгновений ты просыпался раньше обычного и, конечно же, всякий раз рисковал. Неужели нью-орлеанские закаты стоили этого риска и этой боли, Луи? Вопрос, который я так и не задал тебе. Какой смысл спрашивать, когда знаешь ответ? Да, для тебя они стоили того и даже больше. Я так ни разу и не спросил - почему. Это я тоже знал.
В тот раз я не решился потревожить тебя и до сих пор не знаю, почувствовал ли ты мое присутствие. Так или иначе, ты не обернулся, поглощенный созерцанием неба. Бесконечно прекрасная статуя...
Я вернулся в спальню, а спустя некоторое время едва уловимый звук твоих шагов затих за дверью квартиры, в которой мы обосновались. Одна из многих квартир, которая никогда не станет нашим домом...
С тех пор, как мы приехали в Новый Орлеан, ты ни разу не позвал меня с собой. Я охотился и гулял один. И еще никогда так остро не ощущал свое одиночество, как во время неторопливых блужданий по этому городу. Когда я шел по улицам, утопающим в неоновых огнях, когда смотрел на проносившиеся мимо автомобили, когда растворялся среди прохожих, выбирая жертву, меня неотступно преследовала одна мысль. Точнее желание: я хотел увидеть твой Новый Орлеан. Ведь здесь для тебя все еще жило далекое прошлое. Мне было важно знать, что чувствуешь ты, когда идешь по улицам, которые еще помнили твою мягкую поступь, когда дышишь родным воздухом, когда в изменившемся за столетия городе ты все еще узнаешь следы и отголоски прошлого. Мне казалось, это поможет мне лучше понять тебя. Я хотел вновь увидеть тебя живым.
Но каждый вечер ты уходил из дома один. Задевало ли меня это? Да, безусловно. Но, привыкший повелевать другими, я не мог заставить тебя поступать иначе, а просить не позволяла мне гордость. Оставалось ждать, надев привычную маску равнодушия.
* * *
Мраморная статуя, в которой не осталось ничего живого, - таким ты стал после той ночи в Париже, за которую я уже не раз проклинал себя. Мне казалось, я дарю тебе свободу. Мне казалось, вечность ждет только нас двоих. Тогда я не понимал, что теряю тебя навсегда.
Навсегда...Для бессмертного это слишком страшное слово.
"Я ничего не мог сделать, я не мог спасти их", - так я сказал тебе. Но я солгал.
Мне казалось, я освобождаю тебя...
В том мире, который я хотел открыть тебе, им не было места. Ни твоей холодной богине Клодии, этому вечному ребенку, прекрасному и безжалостному. Ни Мадлен - рыжеволосой кукле в безумном мире фарфоровых кукол, заменившем ей реальность. Я знал, что они не отпустят тебя, что тебя будет вечно привязывать к ним чувство ответственности, вины и той странной, болезненной любви, которой я никогда не мог понять. Да, спасти их было в моей власти, но все же я позволил им умереть. Их существование казалось мне таким же бессмысленным, как существование Сантьяго и прочих членов Театра вампиров. Что могли дать тебе твои прелестные, но мертвые куклы? Что могли дать мне глупые, пустые лицедеи? Мне был нужен лишь ты один. Только ты, Луи. Ты единственный из них всех был живым. И я хотел тебя с самой первой нашей встречи. Хотел целиком, без остатка. И в изумрудных омутах твоих глаз я читал тогда то же желание, тот же голод, ту же страсть, что сжигала меня. Я был нужен тебе, как никто другой, мы оба знали это.
А теперь я знаю, что больше ты не нуждаешься ни в ком...
* * *
Когда мы вновь проснулись одновременно и я, как и в первый раз, чуть помедлив, последовал за тобой в гостиную, ты точно так же стоял у окна.
Застыв в дверях, я слишком долго смотрел на тебя. В этот раз ты не мог не почувствовать моего взгляда. И я уже не мог уйти просто так.
- Луи,- тихо позвал я.
Никакой реакции. Ты по-прежнему смотрел в окно. Последние отблески вечернего зарева быстро таяли в небе, уступая место волнующим весенним сумеркам. В комнату, вместе с шумом города проникал тонкий аромат жасмина, цветущего в саду.
Возможно, тебе хотелось, чтобы я ушел и оставил тебя одного, но я медленно, осторожно приблизился.
Извини, я не уйду.
Я замер в шаге от тебя, словно наткнувшись на незримую стену. Больше всего мне хотелось преодолеть этот последний шаг, приблизиться вплотную, обнять твои плечи, спрятать лицо в темном шелке твоих струящихся на спину волос. Но я сдержался: мне не хотелось, чтобы ты узнал, как отчаянно я нуждаюсь в тебе.
Наконец ты повернулся ко мне, и у меня перехватило дыхание.
Безмятежная, бесстрастная, безупречная маска - и тревожные печальные сумерки в глубине глаз.
А еще - две блестящие рубиновые дорожки на белых щеках. Слезы вампиров - цвета крови...
- Луи, твое лицо... - я осекся и поспешно достал из кармана белоснежный платок тончайшего дорогого шелка. Протянул руку, чтобы стереть кровавые следы, но ты успел перехватить меня за запястье, взял платок из моих пальцев и сам тщательно вытер лицо.
- Все? - спросил ты через минуту и, когда я утвердительно кивнул, добавил: - Это от света...
Послышалось ли мне или в твоем голосе и впрямь проскользнуло смущение? Не знаю зачем, но я взял платок из твоих рук и долго разглядывал оставшиеся на нем пятна. Слезы... Твои рубиновые слезы...
- Ты что-то хотел, Арман? - твой голос вдруг потеплел. Я поднял голову и увидел, что потеплели также и твои глаза. И вновь я тонул в волшебных зеленых озерах...
Да, хотел... Я хотел тебя...
Не было необходимости говорить эти слова вслух. Все так же глядя в твои глаза и не в силах оторваться, я преодолел тот последний шаг, который разделял нас. Неожиданно ты улыбнулся и сам притянул меня еще ближе к себе. Твои руки обвили меня за талию. Глаза оказались совсем близко, и в них полыхнул отблеск прежней страсти. Сладкая дрожь пронзила все мое тело. Наши волосы и дыхание смешались, мои губы потянулись к твоим, и ты ответил мне долгим, глубоким поцелуем. Каждый раз, когда ты целовал меня, останавливалось время...
Очередную вечность спустя ты слегка отстранился, вызвав мой протестующий стон и заставляя открыть глаза. А потом с новой силой прижал меня к себе и, щекоча горячим дыханием мое ухо, прошептал:
- Хочешь пойти со мной сегодня?
- Да...
У меня промелькнула мысль, что не меньше мне хотелось бы остаться в этой комнате, которую заполняли бархатные сумерки и лившийся в окно нежно-сладкий аромат. Остаться здесь вдвоем с тобой и продолжить то, что мы начали.
Но твои слова звучали обещанием - ты звал меня с собой, готовый подарить мне свою ночь. Я так долго этого ждал...
* * *
На свою беду они вышли тем вечером погулять в старый сквер. Две девушки-близняшки. Тоненькие, большеглазые, черноволосые, они так трогательно держались за руки...
Мы утолили жажду неторопливо, наслаждаясь каждым мгновением, пока одновременно не затихли два отчаянно бившихся юных сердца.
Две хрупкие фигурки остались на скамейке под магнолиями. Казалось, они просто уснули, прижавшись одна к другой и обвив друг друга тонкими обнаженными руками. Одинаковые белые платья мерцали в звездном свете.
Их кровь еще жила внутри нас, разливаясь по нашим бессмертным телам огненными потоками. И мы тоже взялись за руки и пошли дальше, изредка останавливаясь и долго целуясь в глубокой тени аллей.
Потом мы гуляли по мостовым, освещенным неоновыми огнями рекламных щитов и вывесок. А дальше ты вел меня тихими узкими улочками между величественных, сумрачно-строгих особняков. Из садов лилось благоухание роз и жасмина, и эта долгая луизианская ночь окутывала нас сладкой дымкой, опьяняющей, манящей, дразнящей... Мы кружили по городу, как два темных ангела, опьяненные теплым волшебством этой ночи.
Наконец-то я увидел Новый Орлеан твоими глазами.
Когда ты остановился у старинного дома на Рю-Рояль, твои губы тронула улыбка - такая тихая, печальная, светлая, что у меня защемило сердце. Ты посмотрел на меня, и я без слов понял, что это тот самый дом. Дом, где ты жил прежде с Лестатом и Клодией. Он наверняка изменился с тех пор, следы перестройки были довольно свежими. Но ты смотрел на него - и видел тени прошлого. И, несмотря на печаль, которую я ощущал так же остро, как если бы она была моей, ты улыбался. Мне ты никогда не улыбался так...
Казалось, еще немного, и я начну ревновать тебя даже к этому дому, к этому городу, к самому луизианскому воздуху. Как все эти годы ревновал к Клодии, тенью стоявшей между нами с тех пор, как...
О, Луи, а если бы ты узнал, что это я убил ее? Простил бы ты меня и тогда?
"Без нее моя жизнь бессмысленна", - сказал ты далекой парижской ночью, после того как сжег Театр вампиров. Твоя боль разрывала мне сердце. Но мне казалось, что я смогу вернуть тебя к жизни. Смогу заставить вновь испытывать страсть и все те человеческие эмоции, которые и делали тебя живым. Мне казалось, ты вдохнешь жизнь и в меня... Если будешь свободен.
Но после той зимней ночи ты не нуждался даже в моих ответах. У тебя попросту не осталось вопросов. Ты сам сказал, что теперь мы лишь отражения друг друга. Зеркала, стоящие напротив. Но я не хотел этому верить.
Мне казалось, что вернувшись в Новый Орлеан, ты вновь станешь прежним...
* * *
- Арман?.. - твой голос и рука, слегка встряхнувшая меня за плечо, вернули меня к реальности.
Мы стояли перед твоим старым домом на Рю-Рояль, и ты заглядывал в мои глаза. Что ты видел в них? Темные омуты невыразимой печали, продолжение своего собственного взгляда?
- Ты в порядке? - наверное, мне было приятно слышать заботливую интонацию в твоем голосе, но сейчас она казалась мне бесконечно далекой. Как и ты сам...
- Да, просто задумался... Пойдем?
Мы вновь вернулись в сквер, где оставили девушек, утоливших нашу жажду этой ночью. Утром ранние прохожие или дворники найдут их и вызовут полицию, а в прессе появится очередное сообщение о жертвах таинственного нью-орлеанского маньяка. Я усмехнулся. Люди никогда не разгадают загадку этих смертей.
И снова мы шли темными аллеями, держась за руки. Сначала это было лишь робкое касание - наши руки как бы невзначай оказались рядом. Но я ощутил твой трепет и уверенно взял твою тонкую, прохладную ладонь в свою. И в тот же миг твои пальцы переплелись с моими, словно ты боялся, что я отпущу твою руку. Я улыбнулся и сделал вид, будто действительно собираюсь отпустить тебя, но прочертив ногтем линию на твоей ладони от пальцев до запястья, вновь сжал твою руку. Наши пальцы сплетались, ведя замысловатый танец...
Не в силах больше сдерживаться, я безмолвно увлек тебя в сторону от аллеи, прижал спиной к шершавой, теплой коре огромного дуба и стал жадно целовать. Так, словно делал это в последний раз. В порыве страсти я кусал твои губы и слизывал с них капли крови. Твоя кровь сводила меня с ума, заставляя дрожать всем телом, и ты тоже дрожал в моих объятьях от нараставшего возбуждения. Но мне было мало этих капель...
Когда мои губы и язык скользнули по твоей шее, я ощутил, как сладкая судорога прошла по твоему телу. Одновременно я почувствовал, как твои непослушные пальцы расстегивают молнию на моих брюках. Моя рука уже давно справилась с аналогичной задачей и ласкала твой член. Я заглянул в твои потемневшие от страсти глаза, спрашивая разрешения, и прочитав в них ответ, как можно бережнее вонзил клыки в твою шею. Туда, где под нежной кожей билась голубая пульсирующая жилка. То ли стон, то ли всхлип сорвался с твоих губ. Я и сам тихо застонал, земля уходила у меня из-под ног. Ритмично покачиваясь, я пил тебя, и твоя кровь была божественным нектаром, жидким огнем, а наши сердца бились в унисон, все ускоряя и ускоряя ритм. Даже не пытаясь сдерживаться, ты беспрерывно стонал и сквозь эти стоны выдыхал мое имя. Мы достигли пика наслаждения одновременно - яркая, сумасшедшая волна оргазма накрыла нас в тот миг, когда мне казалось, что наши сердца взорвутся.
Теперь, испив твоей крови, я по-настоящему узнал тебя. Еще недавно я думал, что больше мы ничего не сможем дать друг другу. Но когда я увидел тебя плачущим в лучах заката, я понял, что ошибался. А теперь был уверен, что вдвоем мы сможем изменить мир и измениться сами. Но только - вместе.
Я оторвался от твоей шеи и заглянул в твое лицо, такое бледное, но уже не похожее на застывшую маску. Оно вновь было живым, а губы и глаза улыбались, и сейчас твоя улыбка принадлежала мне одному. На твоих щеках темнели влажные дорожки - ты плакал, Луи? - и я с наслаждением и удивительной мне самому нежностью слизнул твои рубиновые слезы.