Аннотация: Каждая исповедь, отчасти, - проповедь...
Скорее всего, вам представляется, что я бессмысленный, неживой шарик, иногда незаслуженно попадающий в перекрестье десятка телекамер и многих сотен тысяч глаз...
Но неспроста жаждут дотронуться до меня сорок четыре бутсы, двадцать голов и четыре руки. Вратари обнимают меня крепче любимой девушки, ощущая при этом неописуемый ужас лишь от мысли, что могли меня не поймать. Меня носят на руках ловкие мальчишки за бровкой... Меня взвешивают перед матчем и целуют после победы... Я - совершенство, шар - самая лаконичная форма и сущность мироздания, высшая форма завершённости. Я вам не колесо - гениальное изобретение ленивых, и не трудяга куб - отец строительных кирпичей. Меня величают Футбольным Мячом.
Я не какая-нибудь "дыня" из американского футбола, задёрганная суетой нелепых отскоков и регламентом свистков. Игрушка для быстрого практического ума, с которой игроку необходимо помнить множество стандартных комбинаций и марионеткой встраиваться в них в соответствии со своей специализацией.
Мною играют по реликтовым правилам гармонии. Мой футбол живёт ежесекундной импровизацией. Он разнообразнее и либеральнее любой другой игры. В моём футболе находят себя и двухметровые атлеты, и юркие, взрывные "малыши", и даже девушки.
Я вам не ватерпольный жёлтенький поплавок... Я почти солнце на грешной земле.
Иногда я воплощаюсь в бильярдный шар, стелящийся по ровной траве, чтобы отскочить "свояком" от штанги в ворота. Иногда я - летящая от вратаря до вратаря птица, иногда - разящий снаряд, влетающий в "паутину".
Я сшит самыми прочными нитками из лёгкой непромокаемой кожи. Я изготовлен по сложной технологии, отскакиваю на положенное количество сантиметров, падая с положенной высоты. И всё же, я продукт поколений. Порой, когда забытым лежу без движений на полочке в кладовке, во мне оживают родовые призраки. Тогда я чувствую в темноте нутра скомканные как попало тряпки или сосок, вдавившийся в шнуровку, давно на самом деле рассосавшуюся, как жабры у человеческого зародыша...
Там, на полке, без применения я грущу, ибо нет ничего обиднее забвения в темноте.
Сегодня всё по-другому. Сегодня не до копания в кромешной пустоте с отпечатками несуществующих тряпок.
Сегодня всё залито ярким электрическим светом, от которого чудесный газон, словно изумруд, светится изнутри насыщенной зеленью. Я в руке у главного судьи матча, он прижимает меня к своему телу. Чёрная, без единой складочки шёлковая футболка ещё пахнет морозной свежестью. Через несколько мгновений он поставит меня на точку в центре поля, а пока я слышу, как за футболкой взволновано бьётся его сердце...
Скоро самый сладкий момент. Я - в самом центре поля, на островке побеленной травки. Я в предвкушении счастья. Наверное, это больше самого счастья...
Вы скажете мне: "Глупец, ты смел от незнания. Чему ты радуешься?.. Тебя испинают. Намнут твою кожу, оботрут её шипами и шнуровками... Этот матч лишь приблизит тебя к смерти..."
Кто знает?.. Кто знает?.. Быть может, пока ещё не забитый гол обессмертит меня своей красотой... Раз так, я всем своим существом обречён на смелость... Я заранее готов простить мощнейшие удары по моим белым бокам и забуду их скоро. Всё меркнет в сравнении с полётом в зрячем пасе, словно в полёте мысли, или в рыскающем, с повадками акулы ударе "сухой лист".
Вы скажете: "Так не бывает, ты просто дутый пузырь". Не буду с этим спорить, к тому же, голова многих из вас тоже наполнена дутыми мыслями, и оболочка состоит из таких же молекул - преимущественно углеводородов. Вы только представьте себе, каким должен быть объём мяча, чтобы в его плоти можно было поместить все человеческие бредни.
...Чудесное начало - скорость, осмысленность и техника. Немного сумбурно, ну что ж, - это начало. Волнение игроков понятно. Я и сам в круговерти событий ещё не различаю деталей. Мне жарко от эмоций, натянутых невидимыми нитями от трибуны к трибуне, словно в раме ткацкого станка. Жарко от спортивной борьбы, передающейся по закону сохранения энергии с каждым ударом. Но пока я успеваю остывать, омываясь свежестью встречного воздуха...
Игроки раззадорились не на шутку. В их движениях и яростном дыхании слышится радость обладания бесконечным здоровьем молодости. Оно помогает азарту справиться с грузом ответственности.
Ах, как хорош седьмой номер белых. Ни одного лишнего касания, пасы - точные и хлёсткие, без передержек, в любом, самом остром, направлении. Расслабленные, выштудированные трудом и природой движения... Его ноги словно инструмент мысли. С ним не хочется расставаться, с ним почти сливаешься в одну ипостась. Его ревнуешь, понимая, что главный для него не ты. Он избавляется от тебя в тот же миг, как только потребует игра. Но ему всё прощается, когда видишь, как он рвётся к новой встрече с тобой, открываясь и предлагая себя партнёрам, попавшим в сложную ситуацию.
Хорош и долговязый стоппер красных - прыгучий и легко читающий траектории моих верховых полётов. На него натыкаешься как на самоотверженный волнорез. Он там, где опасность, но он не слепой "выбивала" в аут, как "четвёрка" на правом краю белых. Он техничный и зрячий футболист. Вот, поймал меня на грудь, на излёте длинного навеса, и вторым касанием, низом, кинжальным пасом по дальнему адресу, метров на тридцать, послал на ход скоростному одиннадцатому номеру.
Тот стремительно протащил меня почти до штрафной, проскакивая по ходу над подкатом, смещаясь к центру, пересекая ход догоняющему его защитнику и освобождая фланг партнёру. И вдруг, не жалея, сильным ударом, от бедра к голени и стопе, не давая опомниться, послал меня в раскрывшуюся посреди защитников брешь... Классный игрок, использующий малейший шанс, как говорят, игрок одного касания.
Лечу, почти не вращаясь, чувствуя сопротивление ставшего плотным воздуха. Восторг!.. Одиннадцатый подгоняет вслед взглядом, надеясь, что я влечу наклёвом под перекладину. Вратарь подседает и прыгает, вытягиваясь всем телом за растопыренной ладонью. Ему не достать меня. Но и я не достигаю цели, - как вселенская катастрофа вминаюсь всем своим накаченным телом в перекладину. Обжигаюсь теплом удара о прохладное железо. Сотрясаюсь каждой молекулой. Сотрясаю перекладину до струнного звона. Восторг!!!
Вы скажете: "При чём здесь восторг?.. Бесплодный удар по мячу..." Тогда вы ничего не понимаете в футболе. Эстетика мощного, дальнего удара в перекладину - эстетика высшей пробы.
...Я - пострадавший, оглушен и умер на секунду, почти лопнул!.. Но воскресаю во взрыве эмоций, в точке совокупления многотысячного хора выдохнутого облегчения и недовольного гула аморфного чудища разочарования... Поздно досадовать, поздно. Время убегает, лишь отпечатавшись субъективными образами на цифровых и биологических носителях. А я зализываю боль удара в катящемся по влажной травке пасе.
Неуклюже пытаясь исправить предрешённое, случить не случившееся, защитник снова выбивает меня навесом в штрафную соперника, приближая к ещё помнящей удар перекладине. Но это уже навал - дело сумбурное и пустое. Вратарь, небритый и свирепый, выдвигается с линии и диким истошным криком орёт - "Я!..". От этого крика внутри всё холодеет. Вратарь выпрыгивает, выставляя вперёд колено, и цепко ловит меня огромными перчатками, затем, ни секунды не мешкая, выносит могучим ударом с рук далеко за середину поля.
Кричит о своём тренер - что-то поверхностное, нервное. Его не слышно за мощью событий. Он, вместо тяжёлого и отстранённого проникновения в глубину матча, тратится на срывающийся крик ...
Во втором тайме борьбы не убавилось, наоборот, заметно прибавили белые. И вот - шедевр, чудо из ничего, капелька удачи, выдавленная из мастерства и давления на защиту...
Случайно я отскочил к рабочей лошадке белых, борцу за живучесть момента, трудяге - пятому номеру... Мы станцевали с ним волшебное страстное танго. Он нёс меня, словно фехтуя удачей, сквозь частокол агрессивных ног защитников, по наитию проталкивая волей и филигранными движениями к воротам.
Он, словно снайпер, попал в "десятку" оптимальности. Я прощаю ему нелепый рикошет, дурачком вонзивший меня в сетку собственных ворот после проигрыша позиции в первом тайме, его корявые пасы и простецкие выносы в аут... Всё это ничего не значит в сравнении с неожиданным иноходным дриблингом, разорвавшим линейное движение защиты к искусственному "вне игры".
Ах, футбол, что за чудо! Вратарь бросается в ноги моему кудеснику, вышедшему один на один. Пласируя, он до меня, отброшенного в обводке чуть в сторону, дотягивается, почти одновременно заваливая споткнувшегося о руку игрока. Всё тонет в рёве трибун...
Подбегающий судья указывает на точку - пенальти. Я слышу гул несправедливой обиды. Я знаю: пенальти назначен неверно. Я чувствовал кожей: сначала вратарь коснулся меня... Больно от несправедливости. Меня кладут на точку, на мне огонь многих тысяч взглядов...
...И вы хотите, чтобы я стал соучастником безобразия?.. "Так нельзя!" - кричу я мысленно. Я постараюсь помешать... Почему нечестные пенальти часто не забиваются?.. Это потому, что я, самое совершенное в природе - шар - против...
Я телепатом буду проситься в левый нижний угол ворот, и кричать об этом вратарю, излучать флюиды, вызывать глюки, сжимать все свои внутренние карманные фиги... Потому что я не рулеточный самодур, я - шар справедливости...
Другое дело, когда всё по-честному. Тогда я расслаблен, тогда я солдат удачи в подчинении футбольного мастерства...
Ну, вот и финальный свисток. На коже грязь, большая царапина, ссадины... - я здорово потрёпан. Такого матча у меня уже не будет. Пожалуй, мой эйфорийный путь окончен... Но дело живёт, оно и есть - жизнь.
![[]](/img/j/judin_a_e/ispovedfm/ispow.futb.jpg)