Волчица в облике девицы
                                 состарилась, заматерела.
                                 Девица тоже поседела -
                                 на тёртых жизнью половицах.
                                        Но вот оказия - любовь,
                                        такая трепетная штука,
                                        непостижимая наука,
                                        век будоражащая кровь.
                                 Она рыдала в расставаньях.
                                 Лучами солнца в небесах,
                                 она являлась - в телесах,
                                 в извивах плотского старанья.
                                        Его жалела и скорбя,
                                        слезами омывала нежность,
                                        клыков  скрипящую потребность.
                                        Себя, как лярву, -  не любя.
                                 И внеутробная игра,
                                 и предвкушения в истоме
                                 едва таили  вой в законе,
                                 что вырос в страшный рык - "Пора!"