... Кондрат Иванов видел чертей каждый день. Да, как не видеть, если работаешь смотрителем отдалённого кладбища. К чертям Кондрат привык. Некоторые забегали к нему в будку потрепаться, да опрокинуть стаканчик. А с одной симпатичной молоденькой чертовкой Кондратий даже шашни закрутил и прижил от неё симпатичненького чертёнка. Чертёнка назвали Васькой. Он как - то очень быстро рос и уже называл Кондрата батей.
С чертями пить и говорить за жизнь было спокойней, чем с людьми. От них ничего скрывать не нужно было, да и захочешь не скроешь. А вот от людей было что скрывать Кондрату.
Те бомжи, которых нанимал Кондрат на копку могил, представить себе не могли, что смотритель кладбища свободно говорит не только на латышском, но и на литовском, польском и немецком языках, и что до войны он блестяще закончил 1-ю городскую русскую гимназию. Впрочем, не только бомжи об этом не догадывались. Об этом не догадывался никто, кроме чертей, коим иногда под настроение читал Кондратий Гейне по - немецки.
По своей натуре Кондрат был человек простой, сморкался в два пальца, крыл матом почём зря, не только ходил летом в телогрейке и ватных штанах, но даже спал в них. Хотя, был у Кондрата собственный дом со всеми удобствами и розами в палисаде и была хозяйка - крутобедрая и востроглазая, которая, мало того, что была ненасытна в постели, ещё и отлично готовила. И была у Кондрата заначка - глинянная крынка с золотишком. Правда, об этом даже его хозяйка не знала.
Кондратий разбогател, когда в составе батальона СС ликвидировал еврейское гетто в том далёком сорок четвёртом году. Это была тяжёлая работа.
Правда, Кондратий сам не стрелял - были для этого люди. Кондратий с напарником собирали и описывали ювелирку. Работы было невпроворот - что уж говорить - любили страдальцы золотишко. Но Кондрат любил его не меньше.
Идею заначить немного золотишка для себя подал напарник Кондрата, за что и получил пулю в затылок под конец работы. Кондрат зарыл его во рву с евреями, а на утро доложил,что напарника нет. Пропал. В горячке того зачислили в дезертиры и позабыли навсегда.
Кондрат был хитрый. Он сообразил во время, что пахнет паленым, дезертировал и удрал на хутора. Там отсиделся, не особо бедствуя, а когда пришли красные, добровольцем вступил в армию.
Через месяц его контузило и оторвало пальцы на правой руке. Так вот и стал эсэсовский фельдфебель Кондратий Иванов инвалидом Великой Отечественной со всеми положенными льготами и прочим уважением.
Жизнь шла своим чередом. Кондратий рьяно смотрел за порядком на кладбище. Убирал дорожки, сажал и поливал цветы, да руководил своими бомжами. Иногда по доброте своей утешал в бытовке вдову, которая вначале казалась безутешной. После обеда обычно приходили черти, одетые как положено: фраки, цилиндры, белоснежные кашне, да лакированные туфли. Перед тем, как забрать своего жмурика, забегали к Кондрату. У того уже было всё приготовлено - и водочка, и стаканчики, хлебушек и лучок на закуску. Кондрат обычно шутил: "Что, черномазые, там у вас в пекле небось не наливают?"
Черти пили не закусывая, только занюхивали правым рукавом фрака: соображали, что без закуси лучше цепанёт.
Потом закуривали и начинались разговоры...
Чертяки о своей жизни и порядках говорили скупо, мол притащим тебя - сам увидишь. А вот Кондрату напоминали иногда такое, о чём он давно позабыл и вспоминать не хотел.
Посидев немного - расходились. Черти за клиентом, Кондрат по хозяйству.
Беда пришла нежданно. Красил как - то Кондрат одной клиентке оградку. И вдруг спиной почувствовал её недоумевающий взгляд. Обернулся
Кондрат вполплеча - и сразу узнал её - девчонку с соседского хутора. В своё время забегал к ним Кондратий пивка попить, да покуражиться. И вот теперь он ясно понял, что его узнали и, что Аусма,- так кажется звали эту бабу,- обязательно настучит куда следует.
Хитрый Кондрат и виду не подал, что всё понял, всё сообразил. Закончив красить и получив законную бутылку, Кондрат поблагодарил и степенно поплёлся к своей будке, всё ещё чувствуя на спине недобрый взгляд. Он спокойно сложил в свою тележку старые венки, засунул под них короткий ломик. Подкатил тележку к Аусминому участку и, остановившись, быстро огляделся. Кладбище было пустынно. Аусма сажала зелень в нагробнике. Кондрат спросил не просохла ли краска и, не получив ответа, сам подошёл проверить. А, проверив, коротко и сильно стукнул женщину по голове. Крови почти не было. Кондратий легко, как ребёнка, поднял клиентку, уложил на тележку и закрыл венками. Потом он отвёз её на старые участки и сбросил в колодец, сняв предварительно кольца, серьги и кулон с цепочкой - добро пропадать не должно.
Аусму нашли через пару дней. Кондрат потом сам её и похоронил. Следователи решили, что мотив убийства - ограбление. А через неделю -другую Кондрат встретил на кладбище двух сосунков, одуревших от похмелья, подпоил их и, потихоньку засунув одному пацану Аусмин перстень в карман, сам позвонил в милицию.
Черти потом Кондратом нахвалиться не могли: "Хитёр ты, братец. На кривой кобыле тебя не объедешь!"
Только стала после этого ночами Аусма к Кондрату в дом ходить. Если бы что говорила, или делала - а то станет на пороге, руки на груди крестом сложены, и молчит. А Кондратию из за неё не спится. Сидит, да курит.
Пожаловался чертям как - то. А те, дурилки лохматые, только смеются.
"А ты думал, - говорят, - что всё пройдёт бесследно. Ан нет! - чужая душа не прыщ на жопе - просто так не исчезает." Кондрат чего только ни делал. И попа звал хату освятить, и сам святой водой углы окроплял, и свечи у киота на ночь зажигал - всё зря. Как двенадцать пробило, глядь - она уже стоит. И добро бы делала что - нибудь, может, легче бы было, а то - ничего. Стоит и пялится.
А тут, как на грех, по телевизору передача была. Рассказывали про инквизицию, да про ведьм. Кондрата и осенило! Но, на всякий случай, он с чертями посоветовался: "А правда ли, что ведьмы огня боятся?" "Истинная правда."- говорят, - "Вот у нас в пекле никаких таких ведьм нету потому, что огня много".
Тогда Кондрат решил поставить точку. К ночи принёс две канистры бензина в дом, аккуратно, чтобы не испортить мебель, облил все углы и зауголья, а когда пришла полночь - чиркнул спичкой.
Хоронили Кондратия за счёт города, как инвалида войны, с воинскими почестями. Красиво хоронили.
Кубышку с золотишком так и никто не нашёл - покойный умел прятать.
А на десятый день ближе к обеду пришли Кондратовы собутыльники - черти, выхватили его из могилы и унесли. И больше не появлялись.
Только иногда люди видят, как сидит у Кондратовой могилы женщина вся закутанная в платки, а возле резвится смуглый бойкий мальчонка. Хороший мальчонка, только ушки острые, да шерстью поросли. Ну, да это не дефект для мужчины. Подрастёт - побреет...