Аннотация: Это очередное добавление к "Закарпатским балладам". Возможно будут еще.
Кто не бывал в Закарпатье, но смотрел детективный фильм "Над Тиссой", где отважные чекисты с помощью местных пастухов - красавцев с трембитами - разрушают коварные планы заокеанских шпионов, тот представляет Тиссу полноводной рекой вроде Волги. Ловкие молодцы гоняют там плоты и, обходя буруны и водовороты, поют прекрасные гуцульские песни. Так то оно так, да не совсем. Тисса катится с гор и полноводной бывает считанные дни в году, когда несет в Дунай талые снега. Раньше весеннее таянье растягивалось на недели, но советским людям нужна была мебель и буковые леса изрядно повырубили. Теперь горы сбрасывают зимнюю шубу за считанные дни. В это время русло переполняется, река выходит из берегов и заливает близлежащие поселки. Каждый год жертвой стихии (а, ежели по правде, то бездарного планового хозяйствования, не ждавшего милостей от природы) становятся коровы, овцы, техника, жилье, а порой и люди. Можно еще рассказать о плотинах, которые некогда были на реке и укрощали ее норов, но так мы далеко уйдем от главной темы. Утешимся тем, что местные люди - русины и гуцулы закалены исторически. Они умели приспособиться ко всем властям с их разнообразными идеями. После развала Австро-Венгрии кому только не принадлежали эти земли! Каждая власть внедряла свои порядки, ломала и сгибала. Насельники этих краев приветливо принимали новых хозяев, обеспечивали внешний антураж - вывешивали очередные флаги, переходили с одних денежных единиц на другие, начинали говорить в официальных присутствиях на другом языке (от трех до пяти языков соседей там каждый знает с детства), но продолжали жить, как жили, находя выгоды в глупостях очередных начальников. Рассказывают, что другая горная речка Латорица ежегодно заливала территорию местного завода минеральной воды. Она наносила ущерб предприятию, разоряя склады с готовой продукцией и унося множество бутылок с прекрасной водой тех мест. Но вот странность: уволакивая заполненные бутылки, она пренебрегала пустой посудой, остававшейся на берегу. Благодаря такому поведению реки, корректировались планы, списывались в убыток потери и благоденствовали руководители предприятия. Очистные сооружения другого предприятия - химического были выстроены у самого берега, и, при каждом наводнении, дамбы прорывало, все накопленное исчезало без следа, и опустошенные очистные сооружения после ремонта дамб снова были готовы принимать отходы.
Но вернемся к Тиссе.
Когда, после Великой Отечественной войны, Закарпатье стало советским, по Тиссе провели границу. Город Бычков до второй мировой стоял на двух берегах. Летом и зимой Тисса мелеет и перейти по камешкам на другой берег не составляет труда. Кажется, был и мостик. При демаркации меньшая часть Бычкова оказалась в Румынии, а большая в Советском Союзе и получила название Великий Бычков. Великий, по украински значит большой. Ни на какое особое величие этот небольшой городок не претендовал. Многие семьи оказались разделены. Родители на одной стороне, а их взрослые дети на другой. Один брат стал гражданином Румынии, другой получил серпастый, молоткастый. Это было неудобно. Особенно в первые годы, когда бдительные чекисты с большим подозрением смотрели на приграничное население. Постепенно устаканилось. Даже обнаружились некоторые плюсы. Некоторые вещи были дешевле на одной стороне, некоторые на другой. Пограничников и там и там научили постепенно закрывать глаза на маленькие шалости. Одно время в укромном месте на двух берегах таинственно появились блоки. Через них кольцом был пущен тросик. Достаточно было привязать какой ни будь груз и перебирать руками тросик. В считанные минуты товар оказывался на другой стороне. Расплата по бартеру тем же путем приходила назад ко взаимному удовольствию. По мере смягчения режима обнаружились и другие плюсы. Родственники получили право ездить друг к другу. Однако, просто пускать людей через Тиссу было бы слишком просто. Пропускной пункт в Румынию был в Яссах - в Молдавии. И вот внучка поехала к бабушке в гости. Сперва доехала до Львова. Оттуда ходит поезд на Кишинев. Из Кишенева автобус довозит до Ясс. Не прошло и двух суток и вот она стоит уже на том берегу вместе с бабулей. Папа с мамой на этом машут ей руками. Ежели чего срочного и важного, то сложат газетку рупором и прокричат - корова отелилась, Иштван из армии вернулся, папа забор починил. С той стороны покивают головой и ответят своими новостями.
Граница на этом участке была обустроена только с нашей стороны. На том берегу стирали в речке белье, в специально отрытых ямах купались, брали воду и поили скот. А на нашей стороне границей служил плетенный из хвороста тын. Говорили, будто по верху забора была проволока под током, сигнализация. Но один случай опроверг эти опасения.
Я приехал в очередной раз на завод в Великом Бычкове зимой, вскоре после Нового года. Это был далеко не первый приезд, меня уже знали и принимали так тепло, как умеют только закарпатцы. В цехе в обед все собрались со своими свертками вокруг большого стола. За едой рабочие обменивались шутками, порой хлесткими, но не слишком обидными. Разговор шел сразу на нескольких языках. Из уважения к гостю чаще говорили по-русски (точнее, на языке похожем на русский, и более или менее мне понятном).
"Спросите, пан Штефана, где палинка краще - на яком берегу" обратился ко мне один из рабочих. Все за столом заулыбались, все взгляды обратились на коренастого смуглого слесаря. Я знал его по прежним приездам. Толковый и добросовестный, как, впрочем, и большинство закарпатцев, он имел одну слабость - выпив, становился задиристым, спорил до хрипоты, обижался по пустякам. Правда, драки случались крайне редко. Трезвый, он был приветлив и сдержан. Водка, по местному "палинка", будто спускала какую то пружинку. Штефан хмуро отнекивался и тогда его товарищи сами наперебой стали рассказывать о его приключении.
В тот злосчастный день давали получку. Штефан получил неожиданную премию и повел свою бригаду в колыбу. Об этом заведении надо рассказать подробнее, не все, кто будет читать это, имели счастье там побывать. Изначально колыбами называли пастушьи времянки. Времянка, она и есть времянка. Когда летом пасут скот в горах, на крутом косогоре роют землянку, делают дыру вверху, чтоб дым костра уходил, посередине очаг, где готовят немудреную пищу, по сторонам костра импровизированные ложа.
Местные кооператоры, еще сохранившие прежнюю предприимчивость, откликнулись на тягу зачастивших туристов из России к экзотике и стали строить нечто подобное из подручного материала в городах, поселках и на оживленных трассах. Костер в центре, простые столы и лавки вдоль стен и в углу прилавок. Там Вам подадут нанизанные на шпажку куски маринованного мяса с луком, тарелку зелени, помидор, огурцов и бутылку местного легкого вина. Вы сами пожарите себе шашлыки на том костре. Традиционно их поливают тем же вином в процессе поворачивания. Палинку на прилавке не увидите. Но если очень попросите... Чаще всего у дородных хозяек этих заведений можно было выпросить сливовицу - сливовый крепчайший самогон. "То я тильки для себе принесла, но для Вас панове....". Обстановка за сколоченными из досок столами самая демократичная, соседи быстро знакомятся, льют друг другу в стаканы из своих бутылок, чекаются: "най нам кони йдуть!". В колыбы забредали цыгане со скрипками. Устраивали импровизированный концерт. Под пение скрипок приплясывали около столов красавицы смуглянки в национальных одеждах. Звенели монистами, кланялись гостям, собирая для своего табора гонорар.
Я побывал в Закарпатье совсем недавно. Там, куда я добрался, уже не было ни колыб, ни шинков, одни лишь кафе, бистро, рестораны. В кафе орет радиола или на полную мощность включен подвешенный к потолку телевизор. В ресторане вечером играет духовой квартет и певица в длинном вечернем платье с глубоким декольте воспроизводит с помоста репертуар мировых знаменитостей. Может где и остались те заведения, но мне их встретить не случилось.
Известное дело - когда я был моложе, и солнце ярче светило...
В такой колыбе Штефан угощал свою бригаду. Выпили, повыясняли отношения. Штефан обиделся, кинул хозяйке крупную купюру и ушел. Он отправился в другую часть городка, где находилось еще одно питейное заведение. Дело шло к Новому году и в тех местах часто в такое время снег ложится только на вершины гор, а в долине сыро, промозгло. В темноте сбился с дороги, да и дождик накрапывал. Набрел на какой то плетень. Обходить его было лень. Штефан перелез через заборчик и побрел дальше. Ноги скользили, обувь намокла. Вот, впереди, наконец, показались огни. Место было не очень знакомое, да в темноте и после стакана палинки собственный двор покажется чужим. Повстречался прохожий. Штефан бросился к нему, как к родному. Позвал в шинок - "я угощаю!". Пришли. Быстро образовалось содружество славных людей. Штефан скомандовал хозяйке - "всем налить за мой счет!". Отменно погуляли! Подошла пора расплатиться. Штефан вытащил пачку - "возьми сама сколько надо!"
Хозяйка повела себя странно - "Гроши давай. Что ты мне суешь?" - "Так тож гроши!" удивлялся Штефан. Друзья куда то исчезли. В шинок явились румынские жандармы. Штефан возмутился - какое они имеют право?
Короче говоря, очнулся парень утром избитый, оборванный и обобранный в участке на румынской стороне. Его передали пограничникам. Те составили акт на незаконный переход границы, оформили штраф. К этому добавили штраф за дебош и долг той хозяйке заведения. Этот последний был просто немыслимым - хозяйка скалькулировала так, что в убытке не осталась. Передали бумаги и самого героя советским пограничникам. Те добавили штраф за нарушение границы и все отправили на завод. Еще сказали ему, что пусть и не пытается подавать заявление на упрощенную поездку на ту сторону к родственникам. Та сторона его не примет. Теперь Штефан выплачивал ежемесячно четверть заработка и конца этому не видать.
В мой следующий приезд от плетня не осталось и следа. На бетонных столбах колючая проволока была натянута столь часто, что перелезть не было никакой возможности. По верху шли кольца из колючей путанки и в дополнение ко всему тонкий проводок сигнализации. Была и широкая паханая полоса, и таблицы с грозными надписями. Ехидные приятели утверждали, что все это построено за счет Штефана.