Дробные капли дождя барабанили по стенам, будто тысячи пальцев, решивших свести ее с ума. От мерзкой сырости крутило суставы. Тошнотворным пульсом лупила по черепу мигрень, и щенячьи визги, танцующие по стеклу, делали лишь хуже, хуже, хуже...
Шавка вывела щенков на улицу, под обратившееся гигантской гематомой небо. Зачем? Чему они радуются? Чего резвятся в лужах, заливаясь смехом, обливая друг друга зябкой грязью? Память рыскала в поисках ответа. Казалось, будто уже из чрева матери она выползла сморщенной и старой, переполненной завистью к этим безмозглым хохочущим личинкам. Конечно же, это не так. Когда-то и она была ребенком. Наверное. Память - скверная, негодная ищейка.
И тем не менее, несмотря на болезненный звон в затылке, губы потягивались в ухмылке. Милый Том, знал бы ты, как я тебе благодарна. Тебе и твоей заячьей душонке. Теперь даже мой паршивый нюх учуял душистый аромат Цветения. Ох, как долго я ждала. Так долго, что начала терять надежду.
Взгляд прыгал между детскими фигурками, как счастливый пес, заглядывая в глаза, возможно, тому самому. Близняшкам полюбились новые куклы? Очкарик утолил жажду познания? Или ты, надменный самоуверенный сопляк, стоящий в стороне с руками по карманам, будто копошение сверстников ниже твоего достоинства, - может это ты, победив учителя в бессмысленной игре, вкусил величия, которого так страстно жаждал?
Высохшие пальцы легли на виски, спина рухнула в глубины кресла. Скоро боль уйдет. Будет сброшена, словно змеиная кожа. Но перед этим она должна решить проблему. В саду кроме нее бродят мерзкие, голодные волки. Их скудный мозг никогда не вместит концепции Цветения. Но им и не нужно. Азартные псы смотрят лишь на нее, по взгляду пытаясь угадать, где спрятана желанная косточка. И если она хоть как-то себя выдаст... покажет, что один из цветков распустился... они оборвут весь сад. И побегут, скуля и счастливо виляя задом, к своему идиоту-хозяину в Авенхалл.
- Не позволю, - прошелестела старуха, все глубже утопая в кресле.
Есть лишь один способ понять, кто из детей тот самый. Разделяй и властвуй. А точнее...
- Разделяй и Проверяй, - заверещала марионетка, корчась на штырях в алькове. - Поделив детей, узнай! Где заплачут - там не то. Где смеются - там оно!
Уже неделю сукровь в Приюте потеряла всякий смысл. Пока ты рядом с Цветком, ты недосягаем. Ни одна тень тебя не коснется. Но стоит увезти Цветок подальше, за границу площади, - и все, кто лег в кровать без сукрови, познают ужас, калечащий рассудок.
Беда в том, подумала она, едва пружины в марионетке достигли очередной зарубки, что просто развести детей по этажам Приюта недостаточно. Расстояние слишком уж ничтожно.
Отдавать детишек тоже ни в коем случае нельзя. Вот уже пять лет пугала она идиотов, имевших наглость явиться в кабинет с просьбой об усыновлении. "Бедняга кашляет, наверно потроховая чахотка", - стенала она перед застывшими в ужасе мужчинами и женщинами, - "Простите, Вию уже вызвались забрать. Может, вон ту, что начала лысеть? Ах, нет? Ну что ж, а этот... простите, не советую. Уж больно любит мучить животных..."
За время жизни в Заробе у нее не прибавилось ни одного друга. Ни приятелей, ни знакомых - никого, кому она доверит столь щепетильное задание. Была только "мисс Файн". Но кто назовет другом крысу, поселившуюся под твоей крышей?
Пальцы наползли на глаза, из горла вырвался сдавленный стон. Что же делать? Куда вывезти детей? Где их держать ночью? И как, скажите на милость, сделать все это, не переполошив свору Кровавого Князька?
- Неужели? - тело старухи приподнялось над столом, ладони уперлись в расцарапанное стекло. - Ну-ка, давай послушаем... И что? Конечно знаю! Тот мерзкий мальчишка как раз оттуда... Но как я смогу... А обратно?! Ох... вот оно что... звучит безумно, не обессудь. Но кто я такая, чтобы судить безумие?
Хриплый смех заполнил комнату.
- Звучит достаточно безумно, чтобы сработать. Но придется попотеть... ох, придется раскоряжиться на славу...
* * *
Наступала Настоящая Осень, как ее с уважением называли люди из глубинки, и на Заробу, вспенивая пыль и опавшие листья в переулках, налетели беспощадные брезеньские ливни. Переливчатые белые шторы закрыли улицы от глаз, от шума закладывало уши. Айрис уже не рисковала вести детей на улицу. Подхватит потоком и унесет, потом не разыщешь.
К добру или к худу, Приют Цветущей Крови оказался отрезан от цивилизации. Детишкам это нравилось до безумия.
Разбившись парами, они рассыпались по этажам кряхтящего от ветра здания. Неразлучные близняшки невесть откуда взявшимися новыми куклами отыгрывали сложный, многоуровневый скандал. С подоконника за драмой следила Лесси. Изредка взрываясь.
- Вот подлец!
- Он ЧТО сказал?!
- Ну это уже слишком...
В ответ на нее сердито шикали раскрасневшиеся близняшки.
В главном зале Прия вслух читала затертый до дыр томик со сказками. На ее коленях, притворяясь, что слушает, пускала носом пузыри Вия. Неподалеку возилась с кошкой Уву. Не в силах вынести концентрированное детское обожание, кошка то и дело сбегала и неизменно обнаруживалась на руках у Прии. Надувая губки, Уву вырывала кошку и уносила обратно.
Голос Прии в такие моменты ломался. В глазах отражалось брезеньское небо.
- Счастлив не только тот, о ком заботятся, - сказала Айрис, положив ладонь на темноволосую макушку. - Но и тот, кто заботится.
- Не выходит заботиться, - губки Прии сложились домиком. Она подняла голову, чтобы из глаз не струились слезы. - Даже подержать толком не дают.
- Речь не о кошке, - Айрис присела, изнанкой ладони провела по мокрой щеке Прии. Проследив за ее взглядом, Прия опустила глаза вниз, на храпящую Вию. Пальцы машинально убрали прядь волос изо рта подруги. - Жертвуя своим счастьем, ты заботишься о двух девочках сразу. Не говоря уже о балбесе-брате. Такое не каждый взрослый осилит. А тебе, между прочим, всего десять.
- Девять, - Прия слабо улыбнулась, когда Айрис потрепала ее за щеку.
- Тем более. Мы с мисс Файн смотрим за десятью карапузами. На каждую - по пять голов. А ты в свои девять закрываешь половину нашей нормы. Страшно представить, какой ты станешь, когда вырастешь, - Айрис подмигнула Прие. - Будешь заботиться обо мне, когда я стану старенькой и у меня повыпадают зубы?
- Фуу! - Прия рассмеялась, когда няня одними только губами вгрызлась в подставленное запястье девочки.
Вытерев слюни, Айрис поднялась и, убедившись, что на лице Прии сияет счастливая улыбка, продолжила инспекцию этажей Приюта. Рэндалл и Яго рубились в шахматы, не поведя и бровью на учителя. Оззи по обыкновению лежал за колонной в кровати. Стена перед ним украшалась все новыми козявками. Тома нигде не было. За окнами сгущался сумрак.
За ужином она разволновалась не на шутку. Поднявшись из-за стола, где Уву за обе щеки уплетала рагу из одной тарелки с кошкой, она направилась в бельевую, где обычно ошивалась ее коллега. Едва Айрис переступила порог, мисс Файн взвилась в воздух со стула, будто ее застали за чем-то непристойным.
- Чего тебе, не видишь, я стираю! - воскликнула она, стоя посреди сухих тазиков и одной забившейся в угол простыни. - Том наверху с госпожей Урсулой. Не твое дело, чем они занимаются. Том учится, у него испортились оценки. И ночевать он будет там же!
- Вот оно как, - Айрис не сводила насмешливых глаз с мельтешащего лица мисс Файн. - Может, тогда и сукрови не надо? Лекции госпожи Урсулы убаюкивают хоть куда. Почти как нехватка воздуха.
- Оскорбляешь госпожу Урсулу? - крысиное личико мисс Файн ощетинилось. - Ну всё, ты доигралась, Айрис. Я пишу еще одну жалобу.
- Да, да, - Айрис повернулась, выставила руку с большим пальцем. - Не стесняйся. Кидай к остальным.
Она уже выходила из бельевой, когда ядовитый голосок мисс Файн заполз в уши, как детеныш аспидной гадюки:
- А что ж твой кавалер перестал нахаживать? Неужто понял, что ловить ему тут нечего?
- Ты про Танша? - Айрис пожала плечами. - Кто знает. Может, боится встретить здесь тебя?
Мокрая тряпка шлепнулась о стену в добром метре от лица Айрис.
- Только попробуй сегодня прийти в спальню, - голос мисс Файн вибрировал от ярости. - С сегодняшнего дня, только я имею право давать детям раствор. Теперь за все, что связано с сукровью, отвечаю я. Приказ госпожи. Ясно тебе?
- Пожалуйста, не разбрасывайся имуществом, - Айрис поддела носком тряпку и подкинула к обернутым в белые чулочки ногам мисс Файн. - Подумай лучше, как поплывешь на Мясной Рынок. Без Танша и Маришки у нас вот-вот кончатся припасы.
- Почему я? - перепугалась мисс Файн. - Я-я даже не знаю, как выбирать это чертово мясо. Ты пойдешь!
- Эх, хотела бы я... - Айрис перешагнула порог бельевой, оставляя открытой дверцу и ротик мисс Файн. - Но теперь за все, что связано с сукровью, отвечаешь ты. Уж не обессудь. Приказ госпожи.
Она вышла в коридор, к удивлению обнаружив, что и правда задумалась о Танше. Его внезапное исчезновение озадачило Айрис. Она читала юношу, как затасканную книгу, и знала, что тот отдаст последние штаны - или ту странную пыльную мантию, которая на нем висела - лишь бы прийти в Приют еще раз и "ненароком" столкнуться с ней на лестнице. Или налететь на повороте, на мгновение коснувшись пальцами ее предплечий. Наивная простота Танша вызывала умиление, наряду с грустью. Гораздо приятнее, когда на нитях танцуют подлецы и монстры вроде Йейши.
Но Танш исчез, будто в пруд канул, и если он конечно не умер, как Маришка - Айрис не понимала, почему юноша ни разу не пришел ее увидеть.
Была, помимо Танша, еще одна загадка. Застыв в коридоре, Айрис во все глаза смотрела на голые окна.
- А где... скажите на милость... наши шторы?
* * *
Не только у Тома испортились оценки. Сопровождаемая мисс Файн, под глазами у которой набухали темные мешочки, госпожа Урсула за завтраком грозно объявила, что успеваемость просела и у остальных детей.
- Не знаю, чем вы тут занимаетесьы, пока мы с мисс Файн управляем Приютом, - произнесла она медленно, пережевывая спаржу и буравя глазами Айрис. - Но учебой тут и не пахнет.
Детишки переглядывались, опустив носы в тарелки. Было объявлено, что теперь каждый ребенок по очереди будет заниматься с госпожой Урсулой лично. А дабы убедиться, что другие дети не будут надоедать ученику всяческими глупостями, мешая усвоению бесценных знаний, отдыхать после занятий несчастный тоже будет в ее кабинете.
- И уберите кошку со стола, - сквозь зубы процедила Урсула, проходя мимо бледной как призрак мисс Файн.
Такая подача льстила Айрис. Цирк приехал для нее. Напару с мисс Файн Урсула раздувала щеки, лишь бы убедить ее, что ничего подозрительного не происходит. Айрис аплодировала стоя. Нужно отдать должное их стараниям. Такую сказку не придумают даже близняшки.
Только чем больше вы стараетесь, чем жарче играете, взывая к стыду единственного в Приюте учителя - тем сильнее ползут швы на вашей милой маленькой легенде.
Вернувшись в стаю, Том толком не смог пересказать, какие ценные знания вынес из интенсивной сессии с госпожой Урсулой. Запинаясь, мальчик выдавил, что ему вручили толстенную книжку с буквами, которые он так и не сумел прочесть.
По очереди с ужина пропала сперва одна, потом другая близняшка.
Однажды ночью, во время особо свирепого ливня, Айрис услышала стук из вестибюля. Щеколда на входной двери была открыта. Рука ветра трясла дверь взад-вперед, щели подвывали, загоняя в прихожую водяную пыль и зябкий воздух. Поставив перед дверью стульчик, Айрис села поудобнее и закрыла глаза. Носок ботиночка задвинул щеколду обратно.
Прошло порядка двух часов, прежде чем дверь тряхнуло уже не от ветра. Щеколда задребезжала, по ту сторону в панике задергали ручкой. Айрис открыла глаза и сладко потянулась. Понизив голос до томно-тревожного, она позвала через замочную скважину:
- Любимый, ты ли это? В столь ранний час пришел упасть в мои объятья?
Тряска прекратилась, будто крокодил, вцепившийся с той стороны в защелку, устыдился и уполз в канализацию. Скрестив руки, Айрис с улыбкой отсчитывала секунды.
- Айрис. Это я, - заскрипел наконец приглушенный дождем голос.
Еще раз потянувшись, Айрис поднялась со стула и отодвинула щеколду. Госпожа Урсула ввалилась в прихожую, заливая багровый ковер бегущими по плащу ручьями.
- Надо же, госпожа Урсула! - Айрис помогла снять пальто, потяжелевшее в два раза, вытерла платочком плывущее лицо старухи. - Не знала, что вам нравится гулять под луной!
- Под какой еще луной? - огрызнулась Урсула, но оправив себя, наигранно-материнским тоном добавила: - Хотела проверить, надежно ли закрыта дверь. Сама знаешь, в брезень Падаль особенно дурная. Заползет еще к нам внутрь...
- Верно, верно, - Айрис глубокомысленно кивнула. - Удостоверится в том, что дверь заперта, можно лишь открыв ее. Особенно снаружи.
- Именно, - сказала старуха. Губы вытянулись в линию, глаза прошивали Айрис насквозь. В полутемной прихожей приюта она казалась волосатым грибом, вымахавшим за ночь под перилами. - Сходи отнеси пальто в бельевую. Завтра оно нужно мне сухим.
- Будет исполнено. Кстати, о белье... Похоже, нас недавно обокрали. На первом этаже с окон пропали тюли, - Айрис подхватила пальто, и проходя мимо застывшей с каменным лицом Урсулы, добавила: - Я заказала новые, с цветочками. Завтра зайду к вам на демонстрацию.
- Не нужно, - Урсула сглотнула, поспешила вверх по лестнице, припадая на одну ногу. - Я доверяю твоему вкусу...
- Еще бы, - прошептала про себя Айрис. Уперев руку в поясницу, она насмешливо следила за улепетывающей по ступенькам старухой. - Так что там дверь? Хорошо закрыта?
Ответом ей стала дождливая, зябкая тишина.
* * *
- У вас посетитель, - тявкнула "мисс Файн". Это недоразумение стояло на пороге кабинета, привалившись к косяку двери. На дрожащие плечи был накинут дождевик.
- Сгинь с глаз долой, - Урсула разминала виски по кругу, втирая в мозг вечно ускользающий душевный покой.
Вчерашнее столкновение с Айрис спутало все карты. Она больше не могла возвращаться тем же путем, что и три ночи до этого. Эта потаскуха точно будет там, сидя на стуле с паршивой ухмылочкой, и стоит еще раз попасться с поличным - здание вмиг окружат дозорные и будут стеречь круглые сутки. Убрать Айрис тоже нельзя. Случись что-нибудь с его любимой игрушкой, в Приют примчится Йейши и поднимет ее на острие копья! Как бы ни раздражала эта самоуверенная шваль, пока Цветущее дитя не обнаружено, она ничего ей не сделает...
- Это по поводу Яго и Прии, - пискнули с порога. - За ними пришла та женщина, которая привела их в Приют. Говорит, хочет забрать их.
- Что-о-о, - кулаки врезались в черное стекло, посылая паутинку трещин. Она же просила Мороу избавиться от нее!! - Скажи, меня тут нет! Я ушла, ушла!
- Простите, она уже за дверью...
Тяжелый вздох вырвался из груди Урсулы. Беды, гласила народная мудрость, летают косяками. Не успела отойти от удара, нанесенного Айрис, как нате вам, пожалуйста! Раньше Мороу не давал осечек. Неужели не смог ее найти?
С трудом подняв потяжелевшие веки, она совершенно спокойным голосом сказала:
- Запускай.
- Я отскочу на рынок, - на месте "мисс Файн" качалась распахнутая дверь. - У нас почти закончилась сукровь...
Урсула взмахнула пальцами, будто отгоняя назойливую муху.
Из последних сил она подобралась, напялила очки и приняла вид раздраженного, но терпеливого учителя, которого нерадимый ученик отвлекал от проверки кипы конспектов. Черта с два она отдаст Прию с Яго. Через ее холодный труп.
Порог переступила женщина в затертой рубахе и рабочих брюках. Хмурое лицо было смутно знакомо. В последний раз Урсула видела ее три года назад. Еще подросток, измученная, с загнанными как у дикого зверька глазами, она бросила у крыльца заплаканных детишек, очевидно не представляя, что делать дальше. Едва за ревущими детьми закрылась дверь, бедолага рухнула на ступеньки и так и просидела, пока свет Кровоточины не лег на плечи. Уже тогда, помнила Урсула, сложение ее тела впечатляло. Руки - что из железа, спина прямая и прочная, привыкшая к изнурительной фермерской работе. Лишь глаза предавали ее. Глаза молили о помощи. Мерцали слабостью.
Урсула невольно схватилась за ручки кресла, отклонившись назад. В движениях гости не было ни намека на слабость. Казалось, она без труда пройдет и сквозь стол, и сквозь нее, если понадобится.
- Альма, верно?
- Альза, - сказала женщина, до ноздрей Урсулы долетел запах скота и крови. - Я забираю детей.
- Это не вам решать, милая моя, - слова еле выходили из сдавленного горла; Урсула с силой пропихивала их, подчиняя перепуганное насмерть тело. - Бросив малышей три года назад, вы передали их под мою ответственность. Теперь вы ничем не отличаетесь от незнакомца, стоящего в очереди на усыновление. Хотите забрать их? Что ж, я не против. Но будьте добры блюсти проверки и формальности!
"Хрена лысого ты их получишь, - кипела старуха в приступе глухой злости. - Не для того я их растила, чтобы приперлась ты и сорвала для себя!"
Альза приблизилась к пустому креслу посреди кабинета. За годы работы кабинет повидал сотни людей. Большинство не понимали, почему их отчаянно тянет наружу, будто мышат из логова удава. Мерзавец с вопящим мечом был единственным, кто понял. Да и то не до конца. Иначе убил бы ее на месте. Всех объединяло одно: никто не смел усесться в это кресло.
Альза бухнулась в него, словно дровосек, скрестила руки напротив притихшей главы Приюта.
- Что от меня требуется? - буркнула она.
- Как минимум, стабильная работа и подходящий детям дом, - чувствуя, что нет времени на утонченную стратегию, Урсула решила бить с плеча. Да и вряд ли сработают уловки. Это как бумажной скрепкой копошиться в амбарном замке.
- Работа есть. Даже две. И не закончится, пока Поветрие не доберется до Скотобойни. А доберется - закончитесь и вы, - Альза выудила из кармана ключик. - Что касается дома, с сегодняшнего дня я живу со старушкой на Западном бульваре. Мы с ее дочерью работали в одном цеху. После гибели дочки дом тяжело поддерживать, но это больше не проблема. Кроме того, бабка вызвалась смотреть за детьми, пока я на работе.
- Какое приятное совпадение, - процедила Урсула. Она в очередной раз прокляла Мороу, не выполнившего свою чертову работу. - Рада, что у вас все схвачено. Но кто, скажите на милость, будет обучать детей? Западный бульвар на другом конце города. Занятия у нас по вечерам, и дети попросту не смогут безопасно-
- Я нашла учителя, - Альза вплотную смотрела на Урсулу. В глазах стальным блеском мерцала решимость. - С рекомендацией от Айрис.
"Снова Айрис!! - ногти старухи до крови впились в ладони. Она поспешила убрать руки со стола. - И не только она. Кто бы подумал, что Бретта объявится и подложит столь гигантскую свинью?! Спокойно... нужно сохранять спокойствие..."
Настенные часы отбивали секунды. На лице Урсулы застыла мертвая улыбка, будто мышцы прибили в таком положении гвоздями. Альза ждала следующего вопроса.
Вопросов не было. Тараканы мыслей бросились врассыпную. Если бы я только знала, я бы вычеркнула Яго с Прией первыми из списка...
Один таракан, виляя усиками, заполз обратно.
- Что ж, раз вы так серьезно к этому подошли... - Урсуле пришлось подняться, отвернуться к дальней стене, чтобы скрыть лицо. Губы расползались все шире и шире. - Вот как мы поступим. Возьмите детей на один день. Ровно на один. Усыновление - большой шаг, и не только для родителя. Пусть и вы, и дети прочувствуют, комфортно ли всем на новом месте. Завтра приведете их обратно. Я их опрошу. И если все в порядке - через неделю-две заберете их насовсем.
- Годится, - Альза вскочила на ноги. Кресло скрипнуло и отъехало назад. Урсуле показалось, что скрип был похож на плутоватый смешок.
- Действительно, детям не помешает развеяться, - она вывела Альзу из кабинета, по-матерински положив руку на спину. Альза, казалось, в момент растеряла пугающую ауру; спина дрожала, но лопатки все равно ощущались как железные пластины. Они вошли в спальный зал, где дети только-только просыпались. Ночь прошла без криков. Лесси, чей раствор оказался лишь подкрашенной водичкой, выглядела свежей и отдохнувшей. Свесив ножки с кровати, она деловито расчесывала вьющуюся по пояс гриву.
Прия смахнула одеяло и с радостным визгом бросилась в объятья Альзы. С ней за компанию вприпрыжку прибежала Вия.
- Прости, я только за ней, - Альза потрепала Вию по волосам, и девочка, расстроившись, босыми ножками зашлепала к кровати. - И за еще одним оболтусом...
Яго стоял на кровати в голубенькой пижаме, заложив руки за спину и расставив ноги. Словно полководец, он наблюдал сверху за попавшим в западню врагом.
- Мисс Айрис, - сказал он, вздернув одну бровь. - Мне кажется, меня собираются забрать.
- Ну наконец-то! - воскликнула Айрис ко всеобщему смеху, порхая меж кроватей и помогая детишкам вылупиться из-под одеял. Встретившись глазами с Альзой, она чуть наклонила голову. Урсулу она игнорировала напрочь.
- Зря вы так, - Яго занялся переодеванием, разбрасывая части пижамы по гостинной. Мальчик всячески показывал, что происходящее его нисколечки не трогает, но ладошки дрожали, и он дважды натянул носок пяткой кверху. - Вот уйду я - кто заберет вашу королеву? Без практики мозг, знаете ли, скукоживается...
- Один день, - напомнила сзади Урсула, понизив голос так, чтобы не слышала Айрис. Звучало это, как угроза. - Потом вернете их обратно.
- Договорились.
Дождавшись, когда Прия и Яго натянут плащи и ботиночки, Альза взяла детей за руки и вышла в вестибюль. Прия тащилась чуть позади. Девочка несколько раз оглянулась на кошку, сидящую в кровати Уву. Подняв уши торчком, кошка с тревогой наблюдала за уходящей девочкой.
- Как это мило, - произнесла Урсула. Она едва удержалась, чтобы не сплюнуть на исцарапанный пол между пустых детских кроваток.
* * *
Ливень становился беспощадным. Капли дождя лезвиями обрубали оставшиеся листья. Порывы ветра бросали их на стекла, прежде чем оторвать и унести в бездну неба. Очередная ночь переползла в утро; Рендалл, хоть и проворочался в кровати до рассвета, не издал ни звука, а к возвращению Яго с Прией вовсе выглядел, как огурчик. Зависть костлявыми пальцами сжимала горло Урсулы. Их свежесть оскорбляла ее. Доводила до исступления. Заставляла лезть на стену, тянуться к заветной баночке, скрытой пыльным альманахом на книжной полке...
Альза все не выметалась, застряв с Прией в вестибюле. Урсула вызвала прачку, приказала силком вытолкать эту гориллу на улицу. Ужас и волнение душили Настоятельницу. Она решила, что пошлет Мороу еще одно письмо.
- Половина, - зубы обгрызали облупившиеся ногти. - Я думала, это будет Прия. Что ж, одной проблемой меньше. Осталось пятеро. Лесси. Рендалл. Оззи. Уву. Вия. Кого же из вас вынести следующим? И как вас вынести, если я не могу вернуться обратно...
За окном сверкнула молния, зубы перекусили ноготь пополам. Морщинистое лицо с удивлением уставилось на свое отражение.
- Зачем мне вообще возвращаться... Нет-нет, подожди, дай подумать... Обязательно ли возвращаться? Может, выносить всех по очереди? И попросить крысу дать сигнал? И если кто-то наконец закричит - взять последнего и исчезнуть. Шавки точно такого не ждут... Проклятье, риск слишком велик! Я сама должна убедиться. Перепроверить! Крыса может предать меня... да и мозгов у крысы кот наплакал...
Она горько посмеялась каламбуру, ухватилась за жидкие седые волосики, струящиеся по дряблым щекам.
- Придется вернуться. Через главный вход нельзя. А что если... что, если...
Она перестала двигаться и даже дышать. Стороннему наблюдателю могло показаться, что дух наконец покинул старческое тело, устремившись к чернильным тучам, где ему было самое место. Скрипнув, пальцы потянулись за колокольчиком.
- Вы звали? - "мисс Файн" застыла на пороге, и теперь даже Урсула заметила черные пятна, проступившие под глазами прачки. Женщина дышала глубоко и медленно, на лбу блестела испарина. Казалось, она вот-вот рухнет в обморок. Этой тряпке скоро на помойку.
- Сегодня Лесси, - произнесла скрипучим голосом Урсула.
- Сжальтесь, госпожа Урсула, - крыса сложила руки в мольбе. - Пятая ночь без сна. Боюсь, я не выдержу...
- Чего врешь?! Ты днями спишь в своей вонючей коморке. Или думала, я не замечу? - отрезала Урсула. - Потерпишь. Осталось всего четыре ходки. Если вкрай не повезет, это будет последний из оставшихся.
- Но Айрис...
- Не проблема, - старуха сплела пальцы на подбородке. - Пусть хоть всю ночь сидит на стуле. Дверь не откроется. Я войду так же, как и выйду.
Лицо "мисс Файн" превратилось в маску. Губы затряслись.
- Я... не смогу...
- Сможешь, - сказала Урсула. - Или в окно выйдешь уже ты.
* * *
Когда часы отстучали десять, явилась, пошатываясь, "мисс Файн" с долгожданным графином багровой жижи и напоила Лесси. Из впалой груди Урсулы вырвался стон облегчения. Мелкая засранка оказалась более несносной, чем Айрис, что ранее почиталось абсолютно невозможным. Миллион раз спросив, почему именно ее оставили на факультатив, хотя она все слушает и вообще лучшая в классе, соплячка десяти лет отроду вращала глазами и выразительно поджимала губы каждый раз, когда Урсула открывала рот.
Ей хотелось поймать эти глаза и вытащить наружу, раз уж им так не сиделось в глазницах.
Они раздели девочку, скрутили золотистую гриву в пучок и принялись заворачивать худенькое тельце в покрывало. "Мисс Файн" достала из сундука "канат" - перевязанные узлом занавески. Окно распахнулось. Морщась от бьющих в лицо брызг от ливня, они торопливыми движениями принялись спускать ребенка с третьего этажа.
- Вернусь через четыре часа, - сказала Урсула, хватаясь за трос, как только кокон достиг брусчатки. - Поднимешь нас по очереди. Марш к детям. И только попробуй мне дать храпака!
Не обращая и толики внимания на застывшую крысиную морду, она с несвойственной старухе прытью заскользила вниз, в мокрую полутьму.
Дорога до Санктуария заняла минут пятнадцать. Все это время ножки Лесси нещадно били ее по пяткам. Даже в бессознательном состоянии мерзавка пыталась довести ее до припадка!
Храм был заброшен много лет. В боковой стене зияла дыра. Внутри пахло сыростью и мочой, но сегодня ей не пришлось выгонять вусмерть перепуганных бездомных. Первым же шагом нога вступила во что-то липкое и скользкое. Грязно выругавшись, она почти на ощупь направилась к монашеским...
Два рядка мелких зубов сомкнулись на дряблом мясе икр. Урсула взвизгнула, уронила Лесси, тут же бросилась поднимать. Запах девочки распространялся по келье, окровавленные зубы уже искали детское горло. Паршивое зрение Урсулы уловило движение. Сопровождаемый исступленным кличем, каблучок Настоятельницы врезался в мягкую плоть Падали. Хрустнули кости. Писк существа сменился хрипом.
Урсула повернулась и с ненавистью пнула стену истекающей кровью пяткой.
* * *
Дорога обратно была адом. Пришлось оторвать покрывало с ножек Лесси, чтобы замотать рану - но под ливнем повязка прохудилась и сползла. По брусчатке тянулся кровавый след. Капли дождя тут же затирали его, но запах, запах оставался... Припадая на одну ногу, семеня, будто сильно нуждаясь в уборной, Урсула спешила к укромной тишине кабинета, костеря при этом всех, чья мерзкая морда вставала перед распухшими от слез глазами.
- Ненавижу вас, твари... - казалось, только эти слова придают сил двигаться дальше. - Айрис... Артер... Йейши... ненавижу... ненавижу!.. не-на-вии-и-жу-у...
Каким-то чудом на запах не сбежалась Падаль - хвала брезеньскому потопу, низвергающемуся из черному как душа завистника неба. Впереди проступали очертания Приюта. Белая сопля болталась из окна на третьем этаже, насквозь пропитанная влагой.
- Долбанная идиотка, говорила же спрятать веревку, пока меня нет... - грудную клетку на секунду сдавили раскаленные докрасна клешни. Уже не раз бывало, что ей казалось, будто ее ненавидит весь мир. Стоя под дождем, уставшая, замученная, истекающая кровью, она решила: перед тем, как скрыться с Цветущей Сукровью, она самолично перережет горло тем, до кого сможет дотянуться...
Подцепив крюк к свертку с ребенком, Урсула дрожащими от холода и злобы пальцами достала колокольчик.
Один звонок. Два звонка.
Ничего.
Окно наверху оставалось пустым темным провалом.
Все еще не веря, она звонила и звонила, пока ядовитое осознание не заползло в череп: мразь уснула. Нарушила приказ и завалилась дрыхнуть. И теперь она застряла на улице. В ночи. Истекая кровью. Без возможности залезть обратно.
Будто больная, брошенная всеми старая псина.
- Ненавижу.
Разбухшие от влаги пальцы ухватились за веревку. Ею двигала чистая, дистиллированная ярость - иначе нельзя было объяснить, как дряхлое тело, подобно полураздавленной каблуком паучихе, поднималось по сопле вверх, к черному зеву ревущего навзрыд неба. Накручивая веревку на ладонь, она боролась за каждый дюйм, каждую пядь прогресса. Каждый раз, когда она была готова сдаться, она представляла "мисс Файн", храпящую за столом. Ее волосы, выбившиеся из-под чепчика. То, как она их хватает. И то, как разбивает лицо прачки вдребезги о стеклянную столешницу.
Образ будоражил, придавал сил. Она была почти рада, что ей дали повод испытать это чувство.
Она почти достала ногтями до подоконника, когда последние силы оставили ее. С хриплым воплем Урсула рухнула вниз, лишь чудом ухватившись за веревку. Скрюченное тело врезалось в окно на втором этаже. Стекла разлетелись. Урсула шмякнулась на пол среди осколков, издав звук, который можно услышать, лишь изо всех сил швырнув кошку в каменную стену.
Не в силах подняться, чувствуя, что сердце вот-вот вывалится из груди и замрет навсегда, она затаив дыхание ждала прихода Айрис.
Но никто не пришел.
* * *
Позже, сидя в своем кабинете, она думала, что была своеобразная извращенная удача в том, что сегодня она выбрала именно Лесси. Она не понимала, что делает личинок счастливыми. Детская душа - потемки. Но даже она, с ее эмоциональной слепотой, сознавала: вечно недовольная всем Лесси никак не могла быть тем самым. Попросту никак. Это было совершенно и категорически невозможно.
Едва она втащила соплю с коконом в сумрак кабинета, она уже не управляла собой. Будто бес завладел окоченевшими конечностями. Двери распахивались, лестницы сменялись коридорами. Она решила, что сотрет "мисс Файн" в вязкое месиво. А потом спустит в унитаз остатки.
Обыскав залы и кладовки, забежав в спальню, где мирно храпели дети, она в замешательстве остановилась, не понимая, куда дальше. Память услужливо подкинула еще одну комнату с кроватью: лазарет на втором этаже. Еще на подходе к нему Настоятельница услышала нечто, что заставило перейти с бега на запинающийся шаг.
За приоткрытой дверью, отбрасывающей оранжевый прямоугольник на скомканный ковер, раздавались сдавленные крики бьющейся в припадке женщины.
Взявшись за ручку, готовясь удрать в любую секунду, Урсула бочком просочилась в лазарет. Вокруг тусклой лампы кружили мотыльки. По стенам комнатушки плясали тени их крыльев, биение тьмы напоминало стук скованного аритмией сердца. Тело "мисс Файн" билось о пружины узкой койки. Рядом с ней сидела Айрис. Графин с водой в ее руках пытался отыскать губы на искаженном крысином личике. После очередной порции воды больную скрючило и вырвало. Розоватая рвота обрушилась на туфельку Айрис, в паре дюймов от железного ведра.
- Что случилось? - пальцы Урсулы не отпускали дверную ручку, даже стиснули сильнее, когда Айрис не обернулась.
- У мисс Файн есть дети? - спросила спина Айрис.
- Н-нет. Какое это имеет...
Слепые руки нащупали запястья Айрис, сжали их, притянули к щуплой груди перекошенного припадком тела. Урсула вздрогнула, когда из горла "мисс Файн" раздался надорванный голос. Прачка звучала так, будто кто-то на глазах пожирал ее ребенка.
- Они там заперты, Айрис... - ладошки Айрис легли поверх побелевших пальцев несчастной, будто прикрывая еще теплившееся в них пламя от свирепого ночного ветра. - Я пыталась... открыть дверь... выпустить их! Ты должна найти их!
- О ком она говорит? - прошептала Урсула, но шепот сливался с трепетанием крошечных крыльев.
- Они их убьют... - голос "мисс Файн" удалялся в пещеру тела, превращаясь в свистящее дыхание. - Мои девочки... мои малышки... Не дай им, Айрис... спаси моих детей...
Глаза прачки закатились. Белки уставились на лампу, окруженную мошкарой. Искра осознания вспыхнула в разуме Урсулы. Веки смягчились, лицо Настоятельницы вмиг постарело лет на десять.
- Она ходила на рынок...
Айрис наконец развернулась к ней. Лицо девушки было молодым, прекрасным и совершенно сухим. Только глаза были красными, будто метания "мисс Файн" не давали ей спать уже многие недели.
- Что с ней случилось? - спросила Айрис таким тоном, будто лично Урсула была в этом виновата. - Это Истерия?
- Нет, - Урсула прижалась к двери. - Истерия делает человека одержимым. Но не безумным. Мисс Файн... обманули на рынке. Ей втюхали нечто, что нельзя продавать в Заробе. И что когда-то... - Урсула перевела взгляд на больничную койку, - когда-то было матерью тех ребятишек.
- Каких ребятишек... - Айрис осеклась, зеленые глаза заполонил страх. Несмотря на крайне неудачную ситуацию, Урсуле понравилось это изменение. - Неужели... человеческая сукровь?
Урсула кивнула. Ладошки Айрис крепче сжали бледные пальцы несчастной. Запруда слез наконец рухнула, по нежным молодым щекам побежали соленые полоски.
- И что теперь делать? - губки Айрис дрожали, кривились, словно хозяйка пыталась взять их под контроль и не могла. - Как мы будем... это лечить?
- Утром позову кого-нибудь, - сказала Урсула. В голосе прохладным ветерком сквозило равнодушие. - Завтра сходишь в ратушу. Оставишь объявление. Приюту нужна новая прачка.
Она повернулась, чувствуя, как груз невыносимой ночи свалился на мокрые от дождя плечи. В шерстяной накидке все еще блестели осколки стекла. Нога кровила. Нужно было побыстрее обработать место укуса, пока мышцы не начали чернеть от яда Поветрия. Ведь так и до гангрены недалеко...
- Как там дети? - она застыла в проеме, обернулась на Айрис почти с надеждой. - В порядке? Нормально... все нормально с ними?
- Все прекрасно, - во взгляде Айрис была неприкрытая ненависть. - Лучше не бывает.
- Ясно.
Постояв еще минуту, Урсула попятилась, спиной соскользнула с двери и, пошатываясь, захромала в сторону лестницы. * * *
Есть причина, почему человеческая сукровь запрещена к употреблению. В отличие от сукрови животных, тупых и бездушных созданий, неспособных создавать воспоминания, человеческая кровь хранит отпечаток жизни своего владельца. Раствор этой дряни равносилен травме мозга. Два разума, две души перекручиваются вместе, будто фарш из свиньи и петуха. Разделить их уже невозможно. Человек становится инвалидом, неспособным отличить свою личность от фантома. Призрака, пережившего не только свою жизнь и травмы, но и агонию смерти.
Другое дело - детская сукровь, думала Урсула, распластавшись среди седых волос на черном стекле. В особенности - сукровь ребенка, достигшего абсолютного, бескомпромиссного счастья.
Цветущая Сукровь. Частица Адуляра.
Она не помнила, как очутилась перед книжной полкой, прижимая к груди заветную колбу. Тяжесть этой ночи доконала ее. Единственная помощница, какой бы дерьмовой ни была, канула в лету, смыта приливом безумия. Время кончается. А проверять еще четверых...
Бессилие и гнев закупорили горло. Казалось, ее голова взорвется от запертой в ней крови. Очередной приступ зависти раздирал кожу на части. Ох, как она ненавидела эту кожу. Это дряблый, морщинистый мешок, где была заперта она, прекрасная, нежная, настоящая, свежая, вечная, незыблемая и мудрейшая. Единственная, достойная чистоты и молодости. Единственная, кому хватит ума оценить дар жизни по достоинству.
Рыдая и кривясь, чувствуя, что вместе с пальцами отрывает саму свою плоть, она отодрала руки от банки и спрятала за гнилыми книгами.
Пока заживала почерневшая от укуса нога, она провела в покое, близком к кататонии. Она не выходила к детям, не принимала посетителей, не встречалась с рыжеволосой ищейкой, рыскающей по коридорам. В израненную душу вливался раскаленный металл. Затвердевая, он мерцал в глазах Настоятельницы.
Да будь там хоть тысяча детей. Хоть тысяча Айрис на стульях. Хоть миллион безумных прачек. Ни Йейши, ни Айрис, ни Альза, ни сама судьба не остановят ее.
Не сдамся. Жилы порву, но не сдамся.
Спрятавшись в логове, Урсула зализывала раны и копила силы. Всю энергию она направила на калибровку Шепчущих Марионеток, заполнявших кабинет бесконечными, лишь ей понятными частушками.
Были в эти дни и сюрпризы. "Мисс Файн" приходила в себя. Бред, срывавшийся с побелевших от постоянной рвоты губ, истончился и на третий день прекратился вовсе. На четвертый дверь кабинета открылась. Прачка вошла и склонилась в поклоне, сказав лишь, что готова к работе.
- Прекрасно, - только и выдавила Урсула. Появление помощницы было приятной, но тревожной новостью. - Пока отдыхай. Сегодня Уву.
Она обратила внимание на крысиное личико, словно бы преображенное, растерявшее свою мелочную злобу. Глаза "мисс Файн" изменились. Теперь это были два темных пруда, в которых Урсула не видела дна.
Она даже выползла из логова и, прячась в полутьме коридоров и витых перил, наблюдала за прачкой. Изменения коснулись всего. Будто рука художника заштриховала дерьмовый рисунок ребенка, добавив глубины и контраста. Из каблучков "мисс Файн" пропала нервная пружинность. Она больше не поджимала губы и не ускоряла шаг, сталкиваясь с Айрис. Рядом с детьми она и вовсе двигалась медленно, сосредоточенно, движениями старьевщика, протирающего товар в набитой хрусталем лавке. А еще прачка молчала. Ее молчание все больше и больше угнетало Урсулу.
С наступлением темноты, когда детей погнали спать, Урсула взяла Уву на ручки и унесла в кабинет. Девочка вела себя послушно и тихо, но вдруг замычала и взбунтовалась, когда Урсула протянула графин с сукровью. Она никогда не видела ее такой. "Мисс Файн" отправилась за настоящим канатом, который притащила с рынка на обеде, поэтому мычание Уву пришлось разгадывать самой.
- Уву, крошка моя, чего же ты хочешь? - она все тянула графин с раствором к губкам девочки, но маленькие ладошки упрямо отталкивали его в сторону. - Это обычная водичка. Такая же, какую мисс Файн и мисс Айрис дают каждый вечер. Солнце мое, без него тебе приснятся страшилки. Ну же, что такое?
Уву замяукала, чем окончательно сбила Урсулу с толку. Почесывая макушку, она с раздраженной озадаченностью смотрела на мурлыкающую малышку.
Прикрыв дверь в кабинет, она хлопая полами накидки понеслась по лестнице, как древняя сова над тростником в поисках мышонка. Спальню заполняло сосредоточенное сопение. Паршивые глаза привыкали к полутьме, благо ночь была ясная, мертвая луна плевалась пятнами сквозь решетки. Одно пятно лежала на кровати, где переплелись ножками и ручками две девочки. Между ними, словно в колыбельке, дремала старая кошка.
- Иди сюда, плешивая, - прошептала Урсула. Она забыла спросить у прачки, кто сегодня маркер. Когтистая ладонь застыла над кошкой, Урсула внимательно следила за дыханием девочек. Ровное, глубокое. Малышки спали. Пальцы ухватились за черный хохолок, потянули теплый комочек вверх из колыбели.
Комочек раскрыл глаза и посмотрел на Урсулу. В следующую секунду на запястье расцвели три кровоточащих полосы.
- Тварь блохастая, - Урсула хлопнула кошку по мордочке, заставив ту сожмуриться от боли.
Прыгая между кроватей, Настоятельница скрылась на лестнице, уже не слыша, как из носика Прии раздался мокрый слезливый кашель.
* * *
Цвета ушли из мира, сползли, как дешевая краска под дождем, просачиваясь в каверны и глубины. Она стояла посреди голой черноты с заходящимся от ужаса сердечком. К небесной бездне тянулись вершками сталагмиты. Или то были странные грибы, некой пагубной силой скрученные в узловатые спирали.
Она почуяла, что не одна, обернулась, увидев фигуру в белоснежных одеждах, порхающую над землей в леденящем кровь танце. Лысую голову покрывали кратеры, в глазах-щелочках плескалась тьма. Что-то двигалось под невесомыми полами платья, перекатывалось сочленениями, дыбилось и опадало, иногда вырываясь наружу и хватаясь за скалы, посылая изломанное тело все ближе. Подобно взмахам невидимой косы, белесая фигура полумесяцами надвигалась на Прию.
На пути вырастали другие дети. Раскрыв рты в беззвучном крике, они пустыми глазницами тянулись к Прие. Бледные тела призрачно мерцали. Пролетая мимо, Леди в Белом срезала их, будто жнец молодую траву. Тельца разлетались утренним туманом. Прия ждала. Движения Леди в Белом навевали ни с чем не сравнимый ужас. Частокол узких игл на месте рта скрывал все черты, кроме узких щелочек и испещренного дырами лба.
Бесконечная тень перечеркнула Прию. Божество зависло над ней, в три, в четыре раза выше Альзы. Кружевное платье было безупречным. Лишь багровое пятно, полукругом расплываясь ниже пояса, портило его совершенство. По ноздрям бил гадкий, металлический запах.
Длинный ноготь уперся ей в ключицу. Грудная клетка сжалась и поплыла, из солнечного сплетения Прии посыпались прозрачные как слезы камушки. Она пыталась удержать их, схватить руками. Плоть мерцающим песком убегала сквозь пальцы.
- Помогите... - сдавленное страхом горло шептало, чтобы не навлечь гнев Леди в Белом. Воронка на груди все ширилась и ширилась. - Кто-нибудь... пожалуйста... мама...
Последняя капля надежды покинула тело. У ног на пористом холодном камне скрючилась Альза. Будто бушующий прибой, вдоволь наигравшись, выплюнул ее тело. Волосы скрывали лицо, из синих губ вырывались облачка пара.
- Альза... - забыв о коллапсирующих ребрах, Прия потянулась к ней, безуспешно пытаясь согнуть окоченевшие колени.
Все остановилось. Леди в Белом исчезла. Прия стояла посреди укрытого цветами холма. Лепестки, мерцая во тьме, заполоняли пространство, взбегая по ногам девочки к дыре, оставленной божеством. Внизу, дыхание Альзы стало ровным и глубоким. Мускулистое тело тонуло в стеблях, бережно прикрытое от черноты небес. Цветы покрывала рубиновая крошка.
Не успела Прия выдохнуть, как рука Альзы, обрывая стебли, с натугой поднялась и указала вдаль. На соседнем холме застыла фигурка Яго. Охваченное мелкой дрожью, его тельце чернильным контуром проступало на фоне исполинской Луны, растущей из-под горизонта. Глубочайшие каверны и трещины опоясывали Луну. Она казалась мраморным шаром, разбитым вдребезги рукой обезумевшего бога.
Яго, оцепенев, смотрел на шар. Луна сокращалась, оборачиваясь к детям "другой" стороной. Прия закричала ему закрыть глаза. Тельце Яго бил тремор.
Линия терминатора осталась справа. Луна повернулась.
Колени Яго подломились.
Мычащий крик вырвал ее изо сна. Прия снова была в спальне, среди храпа и косых прямоугольников лунного света. По коленкам девочки топталась Ночь. Кошка смотрела в глаза и тревожно мяукала, словно спрашивая, что случилось. Прия обняла кошку и расплакалась.
- Ты вернулась ко мне, Ночка... - подняв урчащий комочек на руки, девочка босыми ногами спустилась на пол.
Пересекая мужскую половину, она обогнула мисс Файн. Из-за слез Прия не могла разобрать лица няни. Размытое пятно показалось ей застывшим в шоке, будто на пол уронили бесценный сервиз. Прачка тихой тенью осталась позади. Прия прошлепала до кровати, где в мешанине простыней лежал мальчик в задранной пижаме. На худом тельце выпирали ребра, из раскрытого рта вылетал громоподобный храп.
- Яго, - Прия забралась на кровать, примостилась рядом. Кошка свернулась клубком между братом и сестрой. Уши защекотал утробный рокот.
В этот раз она не видела ни Леди в Белом, ни луны, ни Альзы. Сознание девочки провалилось в спасительную черноту.
- Прия! Яго! Поднимайтесь, сони!
С трудом разлепив опухшие глаза, Прия отодрала голову от подушки. Яго хрюкнул особенно сильно; черный хвостик Ночи завернулся под носом, делая брата похожим на усатого джентльмена. Кровати вокруг были убраны. Сквозь занавески сочился рассвет. В другом конце комнаты, бросая лукавые насмешливые взгляды, за длинным столом восседали дети.
- Уже утро? - Прия зашарила ладонью по кровати. Наткнувшись на нос Яго, она повернула вентиль. Глаза Яго моментально распахнулись.
- За вами пришли, - мисс Айрис подняла чайную ложечку и указала Прие за спину.
Еще не осознав до конца, что происходит, Прия ощутила, как сквозь сердце огненной стрелой пронеслось жгучее волнение. Они с Яго посмотрели друг на друга, синхронно сглотнули, повернули головы почти как по команде. В дверном проеме стояла женщина. Ее железные руки, три года назад протащившие Яго и Прию двенадцать миль по Животракту, мирно отдыхали в карманах. На угрюмом лице едва заметным лучиком играла улыбка.
В это мгновение Прие показалось, что она еще спит. Звон посуды, полоскание занавесок, отражение солнца на ножках кроватей - все застыло, повисло в дреме, прекрасное и непостоянное, как подхваченный ветром лепесток. Она была готова расплакаться и проснуться. Но тут нос Яго засвистел, напряженно выпуская воздух, и мальчик едва слышно прошептал нечто, что никак не прозвучало бы в ее прекрасном сне:
- Ну наконец-то нахрен...
Она врезалась в объятья Альзы, как метеор. Остаток утра она соображала так себе. И то, как мисс Айрис, по-доброму ворча, напяливала на них одежду; и то, как Альзу пригласили за стол на завтрак; и Ночь, разгуливающая по столу в поисках крошек - все это Прия видела сквозь мерцающую дымку. Лишь Яго вел себя как мужчина, а именно ковырялся в носу и всем видом показывал, что его до смерти утомили. За детским столиком Альза возвышалась, как скала. Дети вокруг с восхищением глазели на ее плечи.
Внезапно шебуршение вилочек прекратилось. Головы детей и мисс Айрис повернулись к лестнице. Прия успела заметить, как морщинки у глаз мисс Айрис разгладились, красивые зеленые глаза остекленели.
По лестнице походкой королевы спускалась, почти плыла, госпожа Урсула. Седые волосы были прибраны в круглый шар вельветовой лентой с золотой каймой. Настоятельница мурлыкала песню. Изогнувшиеся губы невпопад вставляли обрывки лишь ей ведомых строк.
На сгибе локтя качалась в такт шагам Уву. Девочка потирала глазки, приходя в себя после сна.
- А вот и мы, - Госпожа Урсула провернулась на носочках. Уву вспарила в воздух, охнула, когда Настоятельница звучно чмокнула ее в щеку. - А вот и мы, а вот и мы. Такие вот красивые и сонные. Спустились к вам на завтрак, потому что мы жу-у-утко голодные. Ну-ка, дети: "Привет, Уву!" - она помахала ручкой сонной девочки, нежно обхватив ее запястье.
Дети невпопад замычали "Привет, Уву...". Копчики ерзали на стульях. Кто-то странным молящим выражением смотрел на мисс Айрис. Прия уставилась в тарелку с манной кашей, ее радость куда-то испарилась. Скосив глаза, она заметила три багровых борозды, ползущих под рукав Настоятельницы. Альза, проследив за глазами девочки, смотрела туда же. Лицо потемнело, вдоль носа проступили жесткие тени.
- Ну что ж, ну что ж. Давайте-ка завтракать. М-м, как вкусно пахнет... - госпожа Урсула серебристым облачком опустилась на фигуристый стул в изголовье. Уву осталась у нее на коленях. Девочка тут же приманила к себе Ночку аппетитным кусочком бекона.
Завтрак закончился сфокусированным шуршанием челюстей. Дети сметали порции с тарелок, тихо и без лишних слов. Лишь госпожа Урсула ела медленно, со вкусом, то и дело что-то спрашивая Уву на ушко. Временами еще и хихикала, будто очередное мычание Уву оказывалось на редкость остроумным.
После завтрака Яго и Прия поднялись на третий этаж и облепили стены. Альза и госпожа Урсула скрылись за дверью. Уву почему-то тоже была с ними. Прия бродила по скользящему ковру, туда-сюда, не находя места. Яго, совсем измучившись, выискивал щели в дверной коробке. Из комнаты не доносилось ни звука. Казалось, все внутри перенеслись на другую планету.
Когда дверь отворилась, Прия застыла на месте, закрыв ладошками глаза. Яго уперся лбом в стену, готовый к поражению. Так они и стояли, пока голос Альзы не вырвал детей из оцепенения.
- Море волнуется раз, - выглянув меж пальчиков, Прия увидела, как грудь Альзы вздымается вверх-вниз, будто от сильного волнения. - Вещи сами себя не соберут.
![Hysterium Chapter 7 [Max Yugo]](/img/j/jugo_m/hysterium7/ch7.jpg)