Аннотация: Когда на песке появляются странные надписи, в мир проникает шепот из страны наших фантазий, но стоит ли прислушиваться к его тихому эху? Стой! Что или кого, ты призываешь?
Нарисуй мне Луну и подари все звезды.
- Кто ты? ангел или демон?
- Разреши идти с тобою.
Я ищу... ищу не существующего человека... Скажете, такого не бывает? Засыпая, я чувствую его дыхание на моих губах и его ласкающий дерзкий взгляд. Боже, что бы я отдала, если бы проснувшись, смогла увидеть его? Все...
Я не красивая и не уродина, не молодая и не старая, не худая и не толстая... я никакая... Я просто ищу того, в чьих глазах смогу отразиться. Тогда, целую вечность назад, я начала его выдумывать. Я любила рисовать и однажды нарисовала странную картину - портрет, на котором были только глаза, и повесила в спальне, чтобы они могли смотреть на меня... а потом началось все это...
~*~***~*~
- Тебе пора кого-нибудь себе подыскать, в конце концов, тебя в гости даже не пригласишь - надо придумывать, кого бы позвать для пары, - язык у Нины работал как заведенный, и я уже не надеялась, что этот поток можно остановить, а мимо проплывали облака. Мы сидели за столикам маленького летнего кафе в Центральном парке и отсюда был виден пруд, а еще зелень, непрекращающаяся зелень весны.
- Нин, прекрати, - остановила я подругу. - У меня сегодня годовщина последнего дня рождения, и я не собираюсь ее портить.
В глазах светловолосой девушки, которая только что перешла первый возрастной рубеж и еще сохранила обаяние юности, отразилось выражение изумления.
- В каком смысле годовщина последнего?
- В таком... Последний раз я его праздновала в девять лет, а потом отменила за ненадобностью.
- Ты сумасшедшая, и мало того, что знаешь об этом, кажется, тебе это еще и нравиться, - выпивая залпом свою диетическую колу, заявила она.
- Я все знаю... Я знаю, что в моем возрасте пора иметь кавалеров, подкрашивать волосы и научиться наносить макияж... Просто я этого не умею.
- И не хочешь учиться... Ты типичная старая дева.
- Угу, - я энергично кивнула в ответ.
- Ну скажи, кого ты ждешь? Принца?
- Нет... кому нужны принцы? Мне нужен король!
И в этот момент где-то далеко упала и разбилась стеклянная слеза...
Глава первая: "Грустно, чувственно и дерзко"
- Я иду путем неверным.
- Можешь следовать за мною.
Моя вотчина - остров Манхэттен, и я очень люблю ставший мне родным Нью-Йорк. Мне нравиться затеряться среди приветливых жителей Гринвич-Виллидж, я люблю ходить пить кофе в маленькое кафе на углу, где его подают в деревянных чашках неправильной формы. Мне нравиться раз в неделю смотреть на новую экспозицию в витрине "Блуминг-дейл" и кататься на роликах по Центральному парку. Я люблю созерцать выступления уличных музыкантов на ступенях Метрополитен, мне нравится подниматься на смотровую площадку Эмпайр Стейт Билдинг и читать воскресный, пухлый номер "Нью-Йорк Таймс" на набережной, проведя утро в Бронкском зоопарке. А еще я просто без ума от запаха океанской воды, доносимого ветром из порта. В общем, я - типичный житель Нью-Йорка, помешенный на своем Большом яблоке*.
Пять лет назад я переехала из Ист-Сайда в Сохо, унаследовав маленькую галерею от своего двоюродного дедушки. Теперь я живу в квартире с огромными окнами, на четвертом этаже красного кирпичного дома с пожарными лестницами на фасаде, а галереею переоборудовала под мастерскую для себя и моих помощников. Так уж получилось, что я выросла в семье художников, эмигрировавших из Эстонии, когда мне исполнилось десять лет. Впитав домашнею атмосферу или получив, как генетическую наследственность, тягу к творчеству, я тоже начала рисовать, но это не стало моей профессией... я делаю кукол, фарфоровых и очень настоящих. Творю я в той самой мастерской - бывшей галерее на противоположной стороне улицы, за компанию с двумя талантливыми юношами, проводя большую часть своих будней в атмосфере художественного беспорядка и любимого с детства запаха лака и красок. Вторая же, меньшая часть моей жизни - это улицы, скверы и парки, ее я посвящаю прогулкам и маленьким путешествиям в пределах города....одна... За много лет мне удалось приобрести здесь лишь парочку друзей: Нину, такую же эмигрантку, как я, мы вместе жили в Лоху, вблизи Таллинна, швейцара, стоящего на дверях отеля "Плаза" и милую семейную пару ворон, живущих напротив моих окон. Еще есть Питер и Эрик, казалось им даже имена дали из расчета, что они встретят друг друга, но это уже история из разряда служебных отношений, давно перешедших эту грань.
С утра моросил дождь, но ровно в два по полудню, я, как часы, по которым можно сверять время, направилась по своему излюбленному маршруту - к саду камней двумя кварталами выше. Это маленькое чудо Нью-Йорка располагалось за одной из Китайских забегаловок и, хотя кормили там паршиво, люди стекались сюда со всего острова, и половина из них лишь для того, чтобы полюбоваться на этот оазис совершенства. Но днем здесь всегда пустовало. Нью-Йорк - город занятых и спешащих, им некогда выкроить время из рабочего графика для того, чтобы присесть или перекусить. Признаться, я даже радовалось этому, когда приходила сюда. Сбоку стояла мраморная скамейка, а у меня с собой был теплый плед. Как всегда, я собиралась провести ближайший час, считая круги на песочной воде, но.... Мне не сразу удалось понять, что именно ни так, только спустя несколько секунд я заметила надпись, которую кто-то вывел поверх аккуратных песчинок.
"Трудно быть одиноким", - гласила она.
Мне вдруг стало холодно, когда я прочитала эти слова и очень захотелось уйти отсюда, но я впала в ступор, как будто эта запятая имела надо мной магическую власть. Она так сиротливо стояла в конце и взывала о продолжении...
Не колеблясь ни секунды, я села на корточки и сняв перчатку, закончила ее - "когда вокруг люди".
По спине пробежали мурашки, а я вспомнила картинки из книги про ведьм, где женщин сжигали как колдуний лишь за то, что они рисовали на песке. Но ведь я не ведьма?
Всю дорогу домой мне хотелось плакать, я даже самой себе опротивела... подумаешь какие-то слова... пусть они даже говорят о том, о чем я не хочу слушать, все равно это не повод впадать в детство.
~*~***~*~
- Что-то ты не в меру задумчивая, - заговорщически улыбаясь, заметил Питер.
- И как его зовут? А быть может ее? - в тон ему протянул Эрик.
- Идите к черту, пособники юных извращенцев, - отмахнулась я, склоняясь над болванкой куклы.
Я начала ее неделю назад, но она никак не хотела открываться и лицо просто не рисовалась.
- А все же? - не сдавался светловолосый Эрик. Он был красивым парнем, из тех которому в след обернешься просто потому, что он радует твой эстетический вкус и не только...
- Вот размышляю - не ведьма ли я.
- А есть предпосылки помимо характера? - голос Питера был таким же звонким как струны гитары, которая отвечала ему взаимностью в музыке, как преданная любовница или любовник. Питер утверждал, что это наследственная черта его рода, ведущегося от древних, благороднейших испанских фамилий. Что же, я в этом нисколько не сомневалась, как и в том, что кобелизм у него был таким же врожденным, не смотря на всю, ставшую уже закономерной, нестандартность его ориентации.
- Хам, - парировала я, не удостоив даже взглядом его наглую, латинскую морду.
- Но ведь ты за это нас и любишь, - примирительно заметил Эрик.
- Нет, ребята, любите друг друга вы, а я вас просто терплю.
Питер собирался заметить в ответ что-то едкое, когда в дверь постучали.
- Открой, пожалуйста, - перехватила инициативу я.
- Это к тебе, - крикнул уже от двери он. - Заказное письмо на твое имя.
- Письмо?
Кисть съехала в бок, оставляя кровавую слезу на белоснежной щеке куклы.
- Нужно, чтобы ты расписалась.
- Сейчас, - стараясь спасти фарфоровую болванку, крикнула я.
В дверях меня ждал посыльный в лиловом костюме с большими накладными помпонами.
- Вот здесь, - услужливо протягивая мне лист в позолоченном держателе, подсказал он.
- А вы уверены, что это не ошибка? Мне неоткуда получать письма.
- Это не ошибка, мэм, абсолютно точно, не ошибка.
- Кому адресовано письмо?
- Мерли Тейне, это вы?
- Да, - кивнула я, ставя неловкую закорючку на бумаге.
- А вот и ваше послание, - протягивая мне желтый конверт, с улыбкой на десять баксов чаевых, промурлыкал посыльный.
Бумага была приятной и гладкой на ощупь, а внутри прощупывалось что-то твердое.
- Ну, открывай, - заглядывая мне через плечо, потребовал Эрик.
- Только когда твой любопытный нос уберется на расстояние поиска с биноклем, - отрезала я, засовывая конверт в карман фартука. - А что за фирма вас прислала? - доставая пару долларов из джинсов, спросила я у посыльного, но его уже не было, и это удивило мне гораздо сильнее, чем заказное письмо.
Посыльный, не дождавшийся чаевых? Чертовщина, не иначе.
Весь остаток дня ребята не отходили от меня буквально ни на шаг, надеясь, что я все же открою письмо. Но я проявила чудеса выдержки, даже не прикасаясь к конверту, пока на часах не пробило семь, и моим помощником ничего не оставалось делать, как собираться домой. Я видела обиду в глазах Эрика, когда запирала дверь и даже пожалела его - ведь на самом деле я не вскрывала письмо потому, что просто боялась его открыть.
Очистив рабочий стол в опустевшей мастерской, я положила конверт напротив и села, ожидая неизвестно чего... может чуда... Так я сидела и сидела, пока за окнами не сгустились сумерки, тогда я одела куртку и, взяв девственное послание, пошла домой.
На последней полке в угловом шкафчике кухни стояла бутылка виски, а в холодильнике был лед и кола - сегодня я собиралась напиться. Зажигать свет не хотелось, поэтому я зажгла свечи и с ногами забралась на кровать, которую специально поставила напротив окна в спальне, чтобы любоваться звездами. До переезда я ими никогда не любовалась, просто не было времени, поэтому и не знала, что в мегаполисах их не видно. Туманный свет неоновых вывесок и миллион горящих в ночи окон затмевают вечные светила, так что балом в небесах Нью-Йорка правит приторно вечная луна.
Пришлось дождаться, когда лед, кола и виски закончатся, чтобы я решилась надорвать конверт...
Внутри лежала открытка, на черном фоне которой застыла в величественном полете белоснежная сова.
"Что сделаешь ты? И чего ждешь от меня?".
Даже после бутылки виски это сообщение казалось странным.
Накинув куртку и прихватив остатки горячительного напитка, я открыла окно и вылезла на пожарную лестницу. Холодный ветер безжалостно ударил в лицо, вероломно отрезвляя разум. Поежившись и присев на ступеньку, я закрыла глаза. Тоска... она редко посещала меня, но если уж посещала, то впивалась в душу, стараясь осушить ее до дна. Больше всего на свете в этот момент мне хотелось увидеть чистое горное небо с миллиардами звезд, таких близких, что их можно потрогать, а не бесконечно черный небосвод Манхэттена. В накладном кармане блузки лежал карандаш, профессиональная привычка художника - всегда иметь с собой карандаш. Я развернула открытку - на обратной стороне оказалась та же картинка, лишь с той разницей, что теперь по белому фону парила черная сова, и написала:
"Я нарисую луну, а ты подари мне все звезды".
- Проклятье... что я себе вообразила? - в сердцах скомкав листок всхлипнула я. Рука почти автоматически откинула его в сторону мостовой...
И в этот момент где-то далеко упала и разбилась вторая стеклянная слеза.
________________________________
*Большое яблоко - название, которым окрестили свой город ньюйоркцы