Аннотация: Герой просыпается в холодном и сыром помещении. Он не помнит вчерашний день и самого себя тоже не помнит. С ним связывается мужчина. Герой видит только лицо на экране. Оказывается, он согласился участвовать в подпольном эксперименте.
Меня разбудил холод. Пальцы на ногах окоченели так, что я не мог понять, двигаются они или нет. Тело затекло. Противные мурашки пробежали по коже, вызвав за собой волну озноба. Но встать не получалось. Лопатки упирались во что-то твёрдое и ледяное, будто я лежу на металле. А может, я действительно лежу на металле? И где это я?
Картинка расплывалась. Словно от мира меня отгораживала белая калька. Ну знаете, раньше такая была, чтоб перерисовывать. Нда... детские воспоминания. Хотя... Больше я ничего вспомнить не могу.
Да где я, чёрт возьми?
Попробовал привстать. Тело поддавалось туго. Казалось, вот-вот раздастся скрип, как от несмазанных шестерёнок. Постепенно я начал различать предметы вокруг, фокус настроился, как в старом телевизоре, когда ловишь канал - крутишь-крутишь этот барабанчик, пока помехи не уйдут, а изображение не станет чётким и ярким. И откуда я это помню? Ведь такие, наверное, только в молодости моей бабушки были. Странно. Мне так живо это представилось вдруг...
Я сжал кулак, раздался хруст, суставы задеревенели, кончики пальцев совсем потеряли чувствительность. Я ещё и голый! Приехали.
Бункер. Я в каком-то бункере, раньше у военных такие были - бомбоубежища. От холода и сырости на стенах сочится влага. Наверное, конденсат. Подо мной анатомический стол. Ну не в морг же я угодил?
Так. Что было вчера? Пусто. Я не помню! Я... Я... А кто я?
Мерцающий свет исходил от маленького экрана в углу помещения. Я лежал к нему затылком, поэтому не сразу приметил. После того как вскочил, голова закружилась, и я принял этот свет за мираж. Но головокружение постепенно уходило, а голубоватое мерцание так и теплилось в уголке. Это был монитор - старый, плазменный, но состояние неплохое. Крепился он на стену, а под ним металлический стол, - всё здесь металлическое. Хотя нет, стул деревянный.
Огляделся по сторонам - помещение полупустое: моя лежанка, как разделочный стол на колёсиках, потрёпанный стул, железная дверь и какой-то свёрток у двери. Попробовал сделать шаг и чуть не свалился на пол, еле удержался за каталку. Подо мной всё заходило, словно я на палубе морского лайнера во время шторма. Мир поплыл, предметы расползлись, как акварельная краска на мокрой бумаге. Наверное, хорошо приложился головой, раз меня так скрючило. Отдышался, пришёл в себя и снова попытался сделать шаг. Ноги будто договаривались друг с дружкой и не всегда удачно. Кое-как, подобно годовалому ребёнку, который только учится ходить, я добрался до загадочного свёртка.
В кулёк холщовой ткани, как в деревенский узелок, были завёрнуты брюки и растянутый свитер. Ну, хоть что-то. Правда, в моём состоянии залезть в них непросто. Неимоверных усилий мне стоило натянуть на себя одеяние грубой вязки. Свитер казался необъятным, шерстяные нитки кололись. Какое-то время у меня перед глазами стояли крупные петли ёлочкой. Они заслонили всю остальную картинку и не сразу освободили зрение. Видимо, я слишком долго пытался вынырнуть из свитера, не находя горловину.
Натягивая брюки, я свалился на холодный пол. Откуда-то раздался механический скрипучий голос:
- Ну и как без мозжечка? Нелегко? Ха-ха!
Я оглянулся. В помещении по-прежнему никого, кроме меня, не было. Я лихорадочно натянул штаны и пытался встать, хватаясь за холодную дверь ладонями. Но они соскальзывали с противным скрипом, и я снова терял равновесие.
- Что? Не очень голосок? Ну что ж, издержки профессии, ха-ха.
- Кто здесь? - только и выговорил я.
- Видишь монитор? - проскрипел голос, - можешь лицезреть меня прямо на экране.
Отсюда я ничего не видел, кроме мерцающего ореола. В глазах всё расплывалось. Шаг, ещё шаг - ступал я осторожно, шатко и неуверенно.
- Ничего, - подбодрил меня голос, - надо несколько минут на настройку и калибровку навигационной системы. Подожди.
- Какой системы?
- Только не говори, что ещё и не слышишь ни черта!
Я доплёлся до дальнего угла, где висел монитор. С экрана на меня смотрели усталые, слегка покрасневшие глаза на осунувшемся лице, больно знакомом лице. Губы плотно сжаты, кожа серо-бежевого цвета собиралась в складки у внешних уголков глаз и на широком лбу. Чёлка двумя слипшимися прядями падала на бок, оголяя глубокие залысины. Вид у незнакомца был отталкивающий. Но меня не покидало ощущение, что я уже где-то видел этого человека. Только вот где?
- Кто вы? И где я?
Лицо нахмурилось.
- Хм... ты не помнишь?
- Нет. Ничего. Вообще ничего...
- Имя Даниил Каховски тебе ничего не говорит? - лицо хмурило брови, отчего казалось зловещим.
Я силился вспомнить, твердил: 'Каховски, Каховски...'
- Н-нет. Ничего.
- Чёрт знает что такое! - выругался мужчина.
Его глаза забегали, словно он искал что-то вокруг, но я ничего не видел, кроме лица. Потом его взгляд на чём-то остановился. Мужчина сделал кому-то знак глазами, указав в сторону. Там кто-то есть. Точно кто-то есть!
- Что здесь происходит? - во мне росла злость, я начал паниковать. - Почему меня держат здесь? На каком основании? Что это за место?
- Успокойся, - прохрипел голос, - скоро мой помощник придёт к тебе и обновит базу данных. Видимо, какая-то накладка вышла. Видишь ли, я и есть доктор Даниил Каховски, и мы проводим эксперимент. Мы будем наблюдать за тобой сутки, соберём статистику. Тебе надо периодически проходить несложные тесты. Вопросы будут высвечиваться на экране, а ты просто отвечаешь - мысленно, вслух - неважно. Понял?
- Ну, более-менее, - я не совсем понял, как можно отвечать мысленно, но в одном был уверен: этот Каховски где-то рядом. Если помощник, который с ним, скоро придёт, то наверняка они расположились поблизости.
- Ну, вот и хорошо, - с облегчением выдохнуло лицо.
- А почему я ничего не помню?
- Хм... Я бы тоже хотел это знать. Но ты не волнуйся, мы всё выясним. Давай по порядку. Что ты знаешь о Novus cerebrum?
В моём сознании начали всплывать образы.
- Новус церебрум - повторил я, - новый мозг. Я знаю перевод и ещё много чего об устройстве всех этих штук, но я не помню, откуда.
- Прекрасно! Ты должен знать многое, не меньше меня, потому что в тебя вживили cerebrucytus. Они - точная копия моего головного мозга. Всё, что знаю я, должен знать и ты. Понимаешь?
- Церебруцитус... церебриум. Нанотехнология - замена человеческого мозга.
- Точно! Это совершенный мозг, - с чувством восхищения произнесло лицо и сжало губы. А потом, после непродолжительной паузы, добавило: - Это моё изобретение, которое изменит мир.
Если верить этому Каховски, то в моём теле миллиарды, - нет! больше, гораздо больше, - высокоинтеллектуальных наночастиц, каждая из которых - мощный сверхкомпьютер. Вместе они способны создавать сеть - единый организм, работать слаженно. Задумывали их как замену человеческому мозгу - сначала для тех, кто лишился способности ходить из-за травм спины. Церебруциты должны были давать команды тем частям тела, которые оказались изолированными от мозга. Поначалу государство спонсировало проект. А инициаторы этих наноразработок обещали избавление от всех недугов. Даже когда сам мозг был повреждён или совсем погибал, церебриум мог вернуть человека к прежней полноценной жизни. Так утверждали энтузиасты. Но потом проект закрыли. Не думаю, что кто-то решился бы спонсировать эксперимент. Всё это я знал. Но вот ведь какая странная штука - знал, а не помнил.
- Неужели правительство дало разрешение на клинические испытания? - с недоверием спросил я.
- Ха! Жди от них, - лицо со злобой заскрежетало зубами, челюсть заходила, а глаза недобро заблестели. - Там сидят одни наукофобы. Они боятся, что мы нарушим устои их церкви. Боже!
- Так, подождите-ка. Тогда как мы проводим эксперимент?
- А так и проводим. Нас хоть и немного, людей науки, но мы есть. Своими силами мы докажем всему миру, что будущее за наукой.
Глаза у Каховски загорелись болезненным огнём. Наверное, так выглядят одержимые. Хрестоматийный сумасшедший учёный. Но кто же я такой, раз согласился на этот подпольный эксперимент? Безумец? Или?
- И вы хотите сказать, что я согласился? Вот так добровольно, под страхом уголовного наказания?
- Да! Конечно!
Странно всё это.
- Но пока мой помощник не пришёл, не будем терять время. Выполни пару тестов. Сейчас на экране появятся вопросы. Тебе надо будет выбрать один вариант ответа. Я выйду на связь, как только ты всё закончишь.
Экран погас, а через секунду загорелся белым светом. Я прочитал первый вопрос: "Некоторые улитки могут быть горами. А все горы обожают кошек. Значит, все улитки тоже любят кошек". И варианты ответов: "Правильно-неправильно".
Второй вопрос был ещё более сумасшедшим. После этого теста начался тест с картинками - выберете лишнюю или укажите, какой не хватает. Так глупо я себя ещё никогда не чувствовал. После третьего теста я понял, что все они то ли на определение уровня IQ, то ли на логическое мышление. Что ж, это хоть что-то объясняет. Но всё-таки не очень приятно ощущать себя в роли подопытного кролика, да ещё и быть запертым в каком-то сыром бункере.
- Поздравляю! Первый этап нашего эксперимента прошёл успешно. Программа зафиксировала результаты. Как впечатления?
Я лишь пожал плечами.
- А сейчас ты просмотришь один ролик. Только смотри внимательно, потому что потом тебе придётся ответить на вопросы. Мы специально подобрали тематику, в которой я ни черта не соображаю, хе-хех, - тонкие губы скривились в подобие улыбки, и экран погас.
Я откинулся на спинку стула, тот издал жалобный скрип, но меня удержал. Начался ролик. На экране сменялись картинки из мира насекомых. За кадром мужской голос с поставленной дикцией вещал про редких пауков, которые, в отличие от своих собратьев, не плетут паутину. Я пытался вспомнить, но ничего про этих тварей не всплывало в моей голове. Видимо, и знаний о них у меня не было.
Как я ни старался быть внимательным и сосредоточенным, мысли сбивались. Мне вдруг подумалось - как этот эксперимент может показать всю силу церебриума в здоровом теле? Ведь я не парализован. Как они определят, что сейчас отвечает за мою умственную деятельность: мозг или церебруциты?
Эта мысль не оставляла меня и тогда, когда я пытался отвечать на вопросы по только что просмотренному фильму. Напряжение росло. Мне жизненно необходимо стало понять смысл происходящего. Я вскочил со стула и начал ходить по комнате. Хотя это место, скорее, напоминало тюрьму или келью схимника-аскета. Координация движений пришла в норму, как и обещал Каховски. Вышагивал я теперь уверенно.
Нарезав с десяток кругов по периметру, но так и не найдя ответа на мучивший меня вопрос, я застыл перед экраном. На нём светился текст очередного задания. Мои руки потянулись к лицу, захотелось потереть глаза, виски, хоть как-то снять напряжение, которое вот-вот разорвёт меня.
Но глаз я не нащупал, мои ладони встретились... На мгновение я впал в ступор и не мог понять, что происходит. Я проводил руками над шеей, но они только рассекали воздух в том месте, где должна быть голова. Трясущимися пальцами я нащупал ключицы, потом потянулся выше и выше, пока не понял, что шея обрывается сразу над кадыком и перетекает в небольшой искусственный купол, на ощупь - пластиковый или стеклянный. Я ощупывал его всего, по сантиметру, от и до, каждый участок поверхности. Осознание того, что я только что обнаружил, ударило молнией - у меня нет головы!
Сердце пыталось выпрыгнуть из груди, ноги подкосились. Я еле доплёлся до стула и упал без сил. Но как? Почему я ещё жив? Церебруциты. Это они поддерживают жизнь в моём теле и заменяют мозг. Боже! Я не мог на такое согласиться. Просто не мог.
Паника быстро улеглась. Видимо, наночастицы привели уровень адреналина в организме в норму, пульс выровнялся. Но что дальше? Что мне делать дальше? Я узник, заложник этого безумца.
Неожиданно в тишине раздался скрип. Кто-то по ту сторону двери вставил ключ в скважину. Ржавый механизм не поддавался, ключ не проворачивался. Незнакомый голос чертыхнулся и продолжил греметь связкой, периодически пиная железную дверь.
Точно! Это помощник пришёл. Мгновенно мысли прояснились. Я подскочил и встал наготове у двери. Подумав, схватил хлипкий стул и отломал ножку. Больше никаких предметов не было. И это сгодится. Дверь со скрипом отворилась. Щупленький, узкий в плечах мужичок кое-как отталкивал толстую металлическую дверь, кряхтел и бубнил что-то себе под нос. Лысая макушка светилась в полумраке. Как только он засунул голову в комнату, чтобы оглядеться, я треснул ему по этой самой лысине деревянной ножкой со всей силы, как мог. Мужичок шатнулся, переступил с ноги на ногу и рухнул плашмя на холодный пол. Я прощупал пульс - жив. Значит, скоро очнётся. На это я и рассчитывал. А пока у меня есть немного времени.
Вытащив у него связку ключей, вышел наружу, а дверь запер. Пусть посидит там чуток. Если мои предположения верны, то Каховски должен быть где-то поблизости. Передо мной вытянулся узкий коридор - катакомбы какие-то, ей-богу. Поплёлся наугад, руками прощупывая стены. Я надеялся наткнуться на какую-нибудь дверь. Ну, что-то же здесь ещё должно быть!
Интуиция меня не подвела. Или церебруциты? Пройдя метров сто пятьдесят, я наткнулся на такую же металлическую дверь. Постучал.
- А, это ты, Семён Палыч? - донёсся изнутри уже знакомый голос.
Я начал подбирать ключи. Первый не подошёл, второй тоже. Пятая попытка увенчалась успехом - ключ провернулся.
- Ты? Но как? - лицо вытянулось, тень ужаса проскользнула, но потом сменилась на строгое и сосредоточенное выражение. - Где Семён?
- С ним всё в порядке, скоро очнётся.
- Хорошо, - сказало лицо.
А я всё стоял и в изумлении смотрел на открывшуюся мне картину. К этому я готов не был.
На круглом металлическом стенде помещалась голова... К ней подходили проводки от небольшого прибора и много мелких шлангов от двух сосудов с разноцветными жидкостями. В одном, похожем на колбу, пузырилась тошнотворная жижа грязного желтоватого оттенка. Во втором жидкость была голубая.
Смысл всех этих причуд был ясен - на металлический стенд с постоянной частотой подавались электрические импульсы, а через сложную систему насосов голова снабжалась то жидкостью с нейромедиаторами, то питательной средой. Система устаревшая, вышла из обихода ещё в конце двадцать первого века. Но со своей задачей справлялась - некоторое время могла поддержать в организме жизнь. Благодаря электрическим импульсам, мозг мог управлять и какой-то частью лицевых мышц, сохраняя мимику насколько это было возможно. Говорила голова с помощью синтезатора речи. Вот почему мне казался этот голос таким механическим.
- Да-да, допотопная железяка, но нам хватит. Видишь ли, без финансирования туго. Редкие спонсоры, предпочитающие оставаться анонимными, помогли нам доработать церебриум. Но вот на оснащённую лабораторию средств не хватает, но это и к лучшему - так проще оставаться незаметными, как ты понимаешь. Так что тут у нас не фешенебельный отель, хе-хех. Но ты не волнуйся, операцию сделали как надо, в современной клинике. Мир не без добрых людей, хе-хех, есть у меня сочувствующие.
Прямо голова профессора Доуэля, ей-богу. Может, церебруциты пошаливают, и я схожу с ума? Несколько минут я не мог произнести ни слова. Хотя... как я мог говорить, если вместо головы у меня пластиковая "пробка"?
- Как ты меня понимаешь? - спросил я наконец, когда отошёл от оцепенения.
- Как же? Ведь в тебе церебруциты. Каждое из этих устройств получает информацию извне, перерабатывает её и посылает импульсы телу. Теперь тебе не нужен мозг как единый центр. Глаза, уши, рецепторы на наших пальцах уже не играют никакой роли - вместо них всю окружающую среду сканируют наночастицы. И общаешься ты тоже с их помощью. Они подают сигналы, а программа расшифровывает, - голова усмехнулась, довольно причмокнула и продолжила: - Церебруциты могут поддерживать жизнь, заменяя функции вышедшего из строя органа. Это носители настоящего интеллекта. Они - скорая помощь в организме, команда реаниматоров и анестезиологов. Теперь ты понимаешь, что мы стоим у истоков великого открытия, нашего открытия!
- Нет, не нашего. Ты обезглавил меня в угоду своим безумным амбициям!
- Я обезглавил себя! Ты - это я, - и голова закатилась истеричным смехом.
Не может быть! Этого не может быть. Я... Я никогда бы... Но я не помню.
- Почему я не помню?
- Видимо, мы ещё не в совершенстве научились отцифровывать информацию из человеческого мозга. Мы можем делать его точную копию и имитировать работу. Ты думаешь, так же, как и я, потому что обладаешь моим набором нейронных связей. У тебя та же база знаний, навыков и умений, но воссоздать память почему-то не удалось. Но если бы ты позволил Семёну провести пробное обновление, то некоторые вопросы отпали бы сами собой. А теперь мне нужно читать тебе лекции, тратить время, которого и так в обрез.
- Но зачем? Зачем ты ампутировал себе голову? А-а-а! Чтобы никто не сказал, что в работу твоего изобретения вмешался человеческий мозг?
- Ну конечно! Ты меня понимаешь, ведь ты мыслишь, как я, - и голова довольно причмокнула.
- Где результаты моих тестов? Я хочу взглянуть.
- Компьютер перед тобой, друг мой.
Я подошёл к рабочему столу, на котором стоял раскрытый ноутбук, прямо перед головой. На экране было открыто диалоговое окно программы "NC". Я кликнул на вкладку "статистика". Внимание привлёк странный факт.
- Объект "Каховски" - это я?
- Совершенно верно. Точнее, тело - носитель церебриума.
- А "H" - это ты?
- Голова - носитель человеческого мозга.
- Показатели на начало эксперимента были идентичны? Я так полагаю, количество, структура, сложность, возраст нейронных связей были одинаковы?
- Абсолютно!
Статистика фиксировала разрыв в наших показателях. После просмотра ролика про пауков наши данные стали расходиться. Количество нейронных связей у "Каховски" осталось неизменным. У объекта "Н" рост составил порядка одной десятой процента. Ряд совсем свежих связей обладали неустойчивыми характеристиками. Программа чётко выводила их оценку: одна колебалась на грани разрушения, другие укреплялись, вплетались в сеть. "Что же это получается, - крутилась мысль, - у меня такое же мышление, как у него, но думаю я церебруцитами. И они не способны обучаться".
- У меня не образуются новые связи, - проговорил я вслух.
Голова прочитала мои мысли. В этом не было сомнений. Глаза пристально смотрели на меня, между бровями вырисовалась глубокая складка, рассекая лоб на две несимметричные половины. Я даже не догадывался, что могу так грозно выглядеть.
- Нет. И не пытайся мне доказать, что человеческий мозг превосходит церебриум. Я создал совершенный организм! Ты его создал!
- Нет. Я - результат твоего эксперимента.
Голова молчала.
- Я не могу учиться, делать открытия - это факт. Но я могу мыслить, чтобы осознать, кем ты меня сделал.
В помещении воцарилась тишина. И только установка еле слышно гудела, работала, перекачивая жидкости и создавая фон для размышлений.
Кто я? Самостоятельны ли мои мысли? Предчувствие чего-то ужасного лавиной накрывало меня. Всё было, как сон. Словно сон...
Если я - это он, то почему не разделяю его энтузиазма? Почему меня пугает то, что я увидел? Я в его теле. Я - копия его разума. А как же сознание? Я же осознаю себя! Ведь осознаю. Но кто я? Что будет, если мне ампутируют руку? В ней ведь такие же церебруциты. Они могут поддерживать жизнь. Постепенно создадут сеть и интеллект, считают информацию из окружающей среды. И вот рука уже начнёт осознавать себя в пространстве, ощущать воздух, чувствовать и даже посылать сигналы, как я несколько часов назад. Сколько нужно наночастиц, чтобы имитировать работу нервной системы и мозга? Чтобы создать новую личность? Ведь каждая из них - копия целого. Будет ли мыслить рука, отделившись от тела? И где будет моё Я? Если оно есть...
Я не мог найти ответов на все вопросы, но одно понимал точно: я - НЕ ЧЕЛОВЕК!
- Если человечество примет твоё изобретение, то все люди превратятся в роботов, живых биороботов.
- Нет, они обретут бессмертие! Ты не понимаешь!
Да, наверное, бессмертие. Но что тогда понимать под словом "смерть"? Я жив? Голова живёт?
Время бежало неумолимо. Должно уже светать. Пять утра. И если верить Каховски, скоро придут его помощники, сектанты новой веры в совершенный разум, чтобы скрупулёзно обработать накопленную статистику. Потом они составят отчёт об успешно проведённом эксперименте и выдадут рекомендации в дальнейший путь церебриуму.
Несколько часов отделяют человечество от нового пути развития - несколько часов этого чёртова эксперимента изменят ход истории.
Я подошёл к двери и запер её изнутри.
- У кого-нибудь ещё есть ключи? - спросил я свою голову.
- Ты не имеешь права единолично решать! - вскрикнула она в отчаянии.
- А ты имеешь?
Издалека донеслись шаги, они приближались, звук становился отчётливее. Шли сюда. Несколько людей. Два, может, три человека.
- Нет! Нет! - твердила голова, - ты не имеешь права, не имее...
Я выдернул все провода и шланги, подключающие голову к установке жизнеобеспечения. Она издала размытый стон и замолкла уже навсегда.
Следующим шагом я очистил статистику.
Теперь последнее - я должен "убить" саму программу. Тогда церебриумы, которые пока связаны с центральным процессором, отключатся. Благо, во мне пока не автономная версия.
После этого меня не станет. Но меня и так уже нет.