Великолепие замка Веарно справедливо считалось олицетворением старого Одельтера: дух Империи угадывался в строгом внешнем облике дворца и в лишенном помпезных изысков внутреннем убранстве чертогов. Архитектор, шестьсот лет назад возводивший это строгое великолепие, исполнил его под стать былому, величественному государству. Сейчас в Империи строят по-другому: грандиозные замки канули в Лету, а эклектичные особнячки, наводнившие провинции Одельтера, малы, приземисты и все как один выкрашены в приторно-светлые тона.
По прошествии нескольких столетий высокие стены Веарно, не поддавшиеся влиянию природных стихий и не тронутые орудиями врага, сохранили почти первозданную красоту камня. Внутреннюю обстановку замка заменяли не единожды, но первоначальный замысел выдерживался неукоснительно, и потому перемены были незаметны.
Казалось, время в старом императорском дворце остановилось, а Тронный зал его обернулся воротами в другие столетия. Многоярусные витражи из цветного стекла, громадные гобелены с дивными пейзажами мира и пугающими - войны внушали благоговение и трепет. Гигантские красные ковры и геометрические плиточные узоры странным образом сочетались с манящей позолотой карнизов, изяществом подсвечников и барельефов. Три ведущих цвета зала - синий, белый и черный - сплелись мраморными орнаментами на стенах.
Сегодня, 1 ноября 889 года эпохи Высокомерия, Веарно готовили к прибытию делегации с островов Тари Ашш. Гости собирались засвидетельствовать новому Императору свое почтение, а тот, как говорили, - пожаловать вассальному государству новые свободы. Многие одельтерцы полагали, что это ознаменует светлую эпоху отношений между государствами.
Император Ресильен Ристель Беранже Гьертон де Брольи, он же Ресильен Первый, распорядился принять делегацию в самом царственном помещении замка, там, где несколько веков подряд короли Одельтера вступали на престол, праздновали свои победы и решали судьбы поколений. Здесь было решено устроить пышный праздник - прием с участием первых лиц Одельтера, чиновников и светских дам. По окончании торжественной части послов будут развлекать талантливые певцы и музыканты, а ночью, если гости того пожелают, самые красивые женщины Империи. Лишь после двух дней увеселений сильные мира сего приступят к делам государственным.
Несмотря на то что гости были еще в пути, а приготовления - в разгаре, в Старую столицу Этидо еще с утра начали стекаться высшие чиновники. Столь ранний приезд был вызван непосредственным распоряжением Императора, и поэтому, оказавшись в замке, никто из них не сетовал на снующую повсюду прислугу. Советник по науке, виконт Леримельсиг Тюэз, даже не изменился в лице, когда мимо него проследовал громоздкий и шумный караван из рабочих, переносивших огромные тканые гербы Одельтера и Ядовитых Островов, дабы украсить Тронный зал в старинном стиле.
Виконт Тюэз спешил на разговор с графом Ройемом Исангаром, Главой ведомства Тайных дел, и нельзя было медлить ни минуты. Узнай Император о секретных беседах между советниками, да еще под собственным носом, опись их имущества и ссылка на каменоломни были бы неизбежны. Это и занимало мысли Леримельсига, двигавшегося в направлении третьей западной башни.
Кивнув скучающему у дверей охраннику, Тюэз вошел в небольшой кабинет: там перед чрезвычайным собранием Совета обосновался на пару часов граф Исангар. Помещеньице было приятно натоплено и составляло контраст с огромными холодными коридорами Веарно. Помещеньице безмолвствовало, и тишина нарушалась разве что потрескиванием камина. Двое присутствовавших в комнате человек не издавали ни звука: Ройем Исангар, неаристократично присев на край письменного стола, читал некую бумагу, а Советник по экономике Итрих Ксавия сидел в кресле и прилаживал сигарету к мундштуку.
- Добрый вечер, господа! - бодро начал Леримельсиг, усаживаясь напротив Ксавии. - По душе ли вам сей пережиток прошлого?
- Весьма и весьма недурен. Да и ушей здесь едва ли больше, чем наших, - вкрадчиво улыбнулся Ройем; между делом он смял столь трепетно изучаемую верже и бросил ее в камин. - Господа, приглашаю вас сыграть партию в шахматы. Они были присланы моей жене из Десарины... и вы только посмотрите, как тонко выполнены серебряные фигуры! Я могу видеть все складки на мантии короля, его корона инкрустирована самоцветами; на коне дорогая попона с морионами, а крохотные копытца - из слоновой кости! Пешки отлиты в виде крестьян, которые на своих серебряных плечах несут мешки с серебряной соломой! Прекрасно, прекрасно! Воистину, десаринайцы знают толк в ювелирном деле!
"Еще бы, - подумал Советник по экономике. - Ведь не иначе, как во всем известных правилах игры было зашифровано десаринайское послание".
Ксавия затянулся, медленно выдохнул сладковатый табачный дым и с прищуром воззрился на Ройема. Но что бы Итрих ни думал о новом Советнике Тайных дел, он не располагал против Исангара ни одним козырем. Ройем же, напротив, владел полными и достоверными сведениями, позволившими ему начать игру.
Невинную игру за спиной Императора.
Граф Исангар усмехнулся, и по взмаху его изящной руки на журнальный столик легла будто неизвестно откуда взявшаяся шахматная доска. Ройем принялся сам расставлять фигуры, и движения его отличались легкостью и аккуратностью.
- Пока я занят приготовлениями, - распорядился граф, - расскажите нам, любезный Леримельсиг, как продвигаются ваши исследования времени?
- Ничего нового, Ваше Сиятельство, за исключением наблюдения асимметрии протекания самопроизвольных природных процессов. Мы пытаемся привязать частоты разных колебательных процессов к материи, к силе, а после...
- Просто сделайте как можно быстрее то, о чем я просил, - помрачнел Ройем и выставил на игровое поле последнюю ладью. - Ваш ход, Ксавия.
На стороне герцога были черные фигуры. Советник по экономике манерно отвел мундштук ото рта и, сделав первый ход конем, отчеканил:
- Не хотелось бы никого огорчать, господа, но за последний год у вас не последовало сколько-нибудь значимых открытий. Лаборатории, если вы ненароком забыли, оплачиваются из моего кармана, а в обещаниях я более не заинтересован. Тебе бы уже следовало обратиться к чародеям, Исангар.
Леримельсиг, которому предстояло ответить на ход Ксавии с честью, втихомолку переставил белую пешку на клетку вперед. Советник Тайных дел, увидев это, хохотнул, расправил затекшую спину, хрустнув позвоночником, и лишь затем снизошел до Советника по экономике:
- Я и сам тот еще чародей. И да будет вам известно, месье Ксавия, я всегда вижу все ходы Вашего Сиятельства - все до единого.
"Этот не упустит повода поглумиться", - презрительно подумал Советник по экономике и потянулся за новой сигаретой; он не мог остановиться, поскольку пребывал в скверном состоянии духа. Оппоненты передвигали все новых пешек, пока Леримельсиг наконец не поставил в третий ряд коня.
- А что вы расскажете о продвижении в иных областях науки? - вновь поинтересовался граф Исангар у главного ученого Империи.
- В прошедший месяц мои профессора предсказали существование новой планеты в системе, выявили условия гибели некоторых вирусов и провели несколько испытаний нового двигателя. Perpetuum Mobile еще недостижим для нас, но...
- Великолепно! Обо всем этом и поведаете Ресильену на Совете.
Игроки продолжали разыгрывать выжидательные ходы: каждый действовал осторожно, не спешил бить фигуры врага либо дебютировать гамбитом.
На доске воцарился беспорядок: слоны и ладьи встали в один ряд с пешками, а на четвертой и пятой горизонталях столкнулись лоб в лоб черный и белый пионы . Через пару ходов к ним присоединились два коня и рядом с каждой пешкой встала вражеская фигура.
- Полноте! - подначивал Ройем. - Я жажду боевых действий!
Подойдя к шахматной доске со стороны белых фигур и задумчиво приглядевшись к игровому полю, Советник Тайных дел сделал ход вместо виконта Тюэза. Граф переставил с пятой на четвертую горизонталь коня и забрал себе такого же достоинства черную фигуру Ксавии.
Этот прием был излюбленным в богатом арсенале Ройема Исангара.
- Ах, Ксавия, вы потеряли коня! - с чувством воскликнул граф. - И кого же, господа, мы возьмем в партию взамен выбывшей фигуры?
Итрих тут же побил дерзновенную фигуру Исангара слоном.
- Будь аккуратен, Ройем, - как ни в чем не бывало предупредил его Советник по экономике. - Негодная фигура может обречь тебя на "детский мат" .
***
Двенадцать мужчин чистой одельтерской крови собрались в небольшой Восточной зале Веарно. Собрались, поскольку Палаты Парламента, будучи лишь данью современности, повелевали немногим. Все законопроекты и решения, принятые на обсуждениях Палаты Публики и направленные в Палату Земель, одобрялись или отвергались только с недвусмысленного намека со стороны Императора.
Политический курс и его важнейшие шаги определялись Высшим державным советом из четырнадцати человек: тринадцати советников и монарха. Каждый советник возглавлял собственное ведомство и обязан был представлять Государю каждые две недели малый отчет и большой доклад ежемесячно. Император же имел в ведении мощную армию, привязанную к нему нерушимой магической клятвой, и, стало быть, лишь благодаря ей удерживал относительно прочную, главенствующую позицию.
Впрочем, многое в Одельтере было относительно, и именно об этом сегодня велись осторожные разговоры в Восточной зале. Чиновники прекрасно знали о текущих трудностях Империи - нищете рабочего класса, выступлениях подпольных партий, недовольстве Ассоциации государств - и о том, что затруднения эти означали лишь одно: Совет не справлялся.
Новый Государь, Ресильен Ристель Беранже Гьертон де Брольи, был четвертым сыном Императора Ренгуара по прозвищу Победитель, сорок два года назад путем масштабной диверсии захватившего власть в Империи, - и в мире еще спорили о легитимности одельтерской правящей династии. Однако поначалу революция оправдала себя с лихвой: Ренгуар показал себя грамотным правителем.
Победитель скончался после неизвестной и продолжительной болезни, разъевшей его органы изнутри. После кончины Императора Ренгуара налаженная им система уже через пару лет стремительно покатилась вниз: экономика падала, деньги обесценивались, рабочие устраивали забастовки, торговля не приносила и половины былой прибыли, и повсеместно возникали бунты против "самочинной" монаршей власти.
Первые два сына Ренгуара, незаконнорожденные, умерли во младенчестве. Третий его наследник, Грегоир Радрин Гьертон де Брольи, правил совсем недолго, с 883 по 889 год.
Ресильен Первый взошел на престол всего месяц назад; новому Императору исполнилось тридцать восемь лет. Он принял царствование с мрачным лицом и с каждым днем мрачнел все сильнее: несчастье забралось к нему на плечи, словно еще один его ребенок, и, вырастая и тяжелея, все ниже пригибало его к земле. Поводов для радости у Ресильена находилось немного, а вот для печали - более чем достаточно. Самой страшной оказалась мысль о собственной беспомощности: неподготовленный к государственной власти, он понимал, что окажется на престоле неважным стратегом.
Но Государь и не ведал, какими яркими он обладал задатками для того, чтобы стать сокрушительным символом Империи. Таким, на который молились бы; от которого молодые впечатлительные дамы впадали бы в беспамятство; в праведность которого верили бы влиятельные старики. Ведь Ресильен де Брольи был магнетически красив.
Провидение наградило его примечательной, "острой" внешностью: казалось, черты лица его сплошь состояли из прямых углов и ломаных линий. И было что-то совсем не одельтерское в этих чертах лица - резких, даже когда Государь пребывал в спокойствии. Его впалые щеки были усеяны точками щетины даже несмотря на старания придворных брадобреев; небольшие глаза и короткие волосы, уложенные с пробором у левого виска, странно походили друг на друга цветом - тем, что именуется в народе кофейным. При общении Ресильен всем своим существом излучал какую-то странную приятность, и если бы не постоянные напряжение и усталость, придворный штат мигом пополнился бы свитой из королевских любовниц.
Двенадцать советников ждали сегодня Императора, а вместе с ним и Йерне Леклера, ответственного за внутренние дела государства. Волнение, царившее в Восточной зале, становилось настолько осязаемым, что, казалось, затмевало блеск форменных черно-синих мундиров. Каждый желал выпить хотя бы вина, но перед собранием советникам принимать алкоголь запрещалось, и поэтому кто-то мерил шагами залу, кто-то просил сладкого чая, а кто-то вел навязчивый светский разговор - лишь бы отвлечься.
Наконец в комнату вошел Ресильен, и за ним - полотняно-белый Советник. Государь, стало быть, излагал перед этим барону Леклеру слишком нелицеприятные вещи, ибо сейчас с высокого лба Советника катился крупный пот; и, пристыженно волочась позади правителя, Йерне вынужден был обтираться фарогнейским платком.
Ресильен де Брольи ступал без самодовольства: он еще не распробовал абсолютную власть на вкус и держался наравне с Державным советом. Однако приступы его гнева вызывали серьезные опасения, и поэтому чиновники, завидев сюзерена, выпрямились и застыли, вскинув левые руки в приветственном жесте.
Государь щелкнул пальцами, и двери затворились, а двенадцать человеческих статуэток были вновь оживлены.
- Итак, господа Высшие советники, я полагаю, вы готовы озвучить доклады, - произнес Ресильен, скользя недобрым взглядом от одного лица к другому. - Начнем с вас, Исангар.
Советник Тайных дел в мгновение ока вырос у императорского письменного стола и поклонился.
- Княжеский Синклит весьма негативно относится к подписанию торгового договора на разработанных нами условиях, особенно к упрощению регистрации наших судов, - сказал он. - Ядовитая нация, разумеется, будет вновь ходатайствовать о свободе внешней политики и предложит заключить выгодные экономические соглашения с Сен-Деггон. От которых, честно говоря, и они, и Одельтер могли бы получить немалую прибыль.
- Ни за что! Сен-Деггон в торговой блокаде, - злобно уронил Ресильен. - Сейчас, как никогда, нельзя идти против Ассоциации. Однако торговля не так важна. Главное - заполучить их военные разработки.
- Да, Ваше Величество, - продолжил Ройем Исангар. - Согласно Уставу Ассоциации, отобрать их силой мы не имеем права, поэтому заключить договор с Островами следует обязательно.
У Империи, надо заметить, до сих пор не было ни одного документа, регулирующего пользование научными достижениями вассального царства Тари Ашш. Каждый из советников знал, что Ядовитым людям проекты военной техники ни к чему: любая война сотрет их маленький народец с лица земли. Но для Одельтера - главным образом, из-за раскрытого союза мансуртов и Цесс - овладение военными технологиями царства Тари Ашш носило первостепенный характер.
- А взамен нам придется отдать место в Державном совете, - тяжело вздохнул Император. - Не выставлять же себя варварами.
Советник Тайных дел никак не откликнулся на высказывание монарха - куда более его занимал сейчас собственный отчет.
- Вынужден также сообщить, - невозмутимо продолжал Ройем, - что мои шпионы нашли в Империи Цесс следы Дезире Дуакрона и его жены, некоей Либертины.
Несколько советников, услышавшие новость о наследнике старой монаршей династии (и предполагаемом главе партии "Освобождение"), стиснули зубы. Давний недруг Одельтера, Цесс, объединилась не только с мансуртами, но и с преемниками убиенного Императора Вернатье! Что, как не это, послужит великолепным подспорьем оппозиционно настроенным группировкам?
Династия Дуакронов правила Одельтером в течение шестисот лет, и именно ей Империя была обязана присоединением островов Тари Ашш. Но прежние государи слишком долго отрицали новые политические принципы, не давая народу даже видимости участия в управлении своими землями. За что вскоре и поплатились революцией.
Примечательно, что Одельтер, свергнувший одного монарха, тут же оказался под властью нового: Империя не привыкла обходиться без жесткой руки. Ренгуар де Брольи, тонко прочувствовав настроение народа, образовал Державный совет и местные органы самоуправления - с великолепно обрисованными правами, разумеется. В то время Империи прочили спокойствие на сотню лет вперед.
Когда казнили Вернатье Дуакрона, отпрыск его изловчился убежать в Цесс и через несколько лет приплодил там сына, который сейчас одной только вестью о своем здравии мог пошатнуть настроения в Одельтере в неугодную Совету сторону. Дезире и Либертина повели себя неаккуратно, выдав через столько лет свои имена, но в Одельтере по-прежнему не знали их лиц. Освобожденцы печатали на своих листовках портреты "народного монарха", с подачи неизвестного художника наделенного лишь общими чертами Дуакронов. "Будь между партийцами и Дезире настоящая связь, отец давно бы раскрыл их, - подумал граф Исангар. - Но простой народ верит в чудесное преображение старой династии. Народ всегда недоволен властью".
- Благодарю вас, Ройем, - задумчиво проговорил Император. - Направьте людей в Цесс и тихо избавьтесь от Дуакронов. У вас будут абсолютные полномочия.
На том Исангар откланялся. За ним давали отчет советники по здравоохранению, промышленности и судопроизводству. Выступивший через некоторое время Леримельсиг Тюэз рассказывал о научных исследованиях и украдкой поглядывал на Ройема; граф не выражал никаких эмоций, что и было по сути своей негласным одобрением.
Наконец с нерадостными новостями вышел Советник по экономике. Его слова о нестабильном денежном курсе и непрекращающихся убытках произвели, пожалуй, самое сильное впечатление на присутствующих: их лица вытягивались и бледнели в немом ужасе. Император же беспрестанно хмурился и свирепел, угадывая в глазах чиновников не столько страх за Империю, сколько боязнь потерять собственные капиталы и место.
- То есть казна продолжает пустеть, - бесцветно подвел итог герцог Ксавия.
- Куда же, черт возьми, деваются деньги?! - взвыл Император и ударил кулаком по столу. - Я отстраню вас от дел, Итрих!
- Не торопитесь с выводами, Ваше Величество, - слова Императора не произвели на Советника должного впечатления. - Посмотрите статьи расходов: новые дороги, траты на контроль деятельности партий, оплата устранения отрядов Уязвленных... да и предстоящий прием обойдется недешево. Напоминаю также, что в связи с резко участившимися выступлениями оппозиции налоги были сокращены на три процента, а также дала о себе знать изоляция Сен-Деггон.
Император вырвал документы у Ксавии из рук; пока Ресильен занимался их изучением, остальные молчали. Советник по внешним связям Гийом Дюпюи сверлил взглядом ненавистного ему Канцлера Эдалура Планель, Штатгальтер Кемиантан де Паре пытался заглянуть через плечо Императора. Наконец де Брольи потребовал перьевую ручку и принялся делать пометки в документе. Все ожидали, что скоро Его Величество выскажет свои замечания Советнику по экономике, вернет ему отчет и, недовольный, покинет зал.
Однако один из присутствующих осмелился нарушить привычный ход заседания.
Ревери Фабре, Советник по судопроизводству, вышел из тени, где оставался добрую половину встречи, и отважно попросил слова. Мужественность в его фразах, однако, обратилась скоро в великое беспокойство; и от того, что он дрожал, пуговицы пиджака, обхватившего полное тело, норовили навсегда расстаться с крепившими их нитками.
Но Советник попросил слова, и Ресильен разрешил, - хотя и не оторвался от доклада по экономике.
- Шесть обгоревших трупов в моей родной провинции, Ваше Величество, - доложил барон Фабре сбивчивым голосом. - В провинции Эон. За последний месяц... при невыясненных обстоятельствах... Смею высказать предположение, что местная полиция не в состоянии справиться с происходящим. Среди погибших есть и аристократы, и я, образно говоря... опасаюсь за свою семью.
Император поднял голову и подумал о том, что заботы об Империи вытягивали из него всю жизненную силу, но не окупались и на четверть.
- Снова флагеллянты? - устало спросил он.
Советники обеспокоенно переглянулись: им вспомнилось выступление сторонников Последнего Мессии, разразившееся в столице Одельтера полтора года назад. В небольшой Восточной зале воцарилось граничащее с отрешенностью смятение.
- Что думаете об этом, Ройем? - самым отрешенным из всех оставался Император.
Советник Тайных дел, тактично упустивший в своем докладе события в Эоне, покраснел так, будто на него вылили кипятка:
- Не иначе как очередная попытка цесситов, Ваше Величество. Тайное ведомство осведомлено и предпринимает попытки по поиску виновников. Как помнят Ваше Величество и Ваши Превосходительства, Одельтер весьма преуспевает в борьбе с подобными явлениями.
Исангар не лгал: хотя сторонники Последнего Мессии с группой умелых ораторов и сыскали массу сочувствующих из разных слоев общества, существование их закончилась плачевно. Одельтерские приверженцы Мессии, устроив ритуальные самосожжения, ликвидировали себя сами, а зачинщики с вырванными языками были сосланы на рудники. Остались лишь страшные воспоминания об учиненных ими беспорядках.
- Пускай Тайное ведомство присмотрит за провинцией, - распорядился после недолгого молчания Ресильен.
Ройем послушно кивнул, вновь поклонился и сделал несколько шагов назад, чтобы оказаться вне поля зрения Императора и тем самым подальше от беды. Остальные советники отмерили его передвижение холодными взглядами. Исангар был моложе всех присутствующих, и те испытывали по отношению к нему плохо скрываемую неприязнь. Умирая, граф Аллестин Исангар передал старшему сыну управление разведывательной сетью по всему Одельтеру и за пределами оного, но Ройем первым делом принялся вскрывать козыри высокопоставленных чиновников. Об этом догадывались, но лишь Леримельсиг Тюэз знал наверняка, и ему, как человеку исключительного образования, хватило ума не распространяться.
Ройем Исангар был светловолос, высок и тонок настолько, чтобы одельтерские аристократки, привыкшие к крепким приземистым мужчинам, считали его малопривлекательным. Впрочем, Советника обстоятельство это едва ли беспокоило: не женское внимание доставляло ему настоящее удовольствие, а разного рода секреты и интриги. Об иных пассажах не надлежало знать и Государю: они создавали серьезную угрозу его шаткому спокойствию.
События в Эоне относились к подобным явлениям непосредственно. Исангар рассчитывал бесшумно послать в провинцию своих людей и задушить тем самым волнения на корню. Однако планы его были сорваны, а беспокойство перекинулось на всех чиновников. Для Императора же сообщение барона Фабре стало последней, решающей песчинкой, упавшей на чашу его недоверия Державному совету.
- Можете расходиться, господа, - бросил Ресильен Первый, самостоятельно открыл дверь и нервными шагами вышел из залы.
Провожавшие монарха взгляды не выражали ни откровенности, ни участия. "Рыбоглазые люди с пустыми душами, - вспомнил Государь слова почившего отца. - Они только и ждут, чтобы ухватить себе кусок. Остерегайся их, подави их - или возглавь их".