Аннотация: Такое часто встречается в жизни, на самом деле. Вот например, эту сказку я писал одной девочке с похожей историей.
Ей было плохо. Ей вообще было плохо последние года два. Ну знаете, ее никто не любит, она никого не любит, жизнь_говно и люди_идиоты.
А еще ее не понимают родители. Мать истерит по пустякам, отец многозначительно хмурит на дочь брови, украдкой поглядывая в телевизор,
когда мать не смотрит. Какие еще проблемы дочери, какое воспитание? Там же мировой чемпионат по футболу, все-таки.
- Как это подралась? Доча, ты чего... Да куда ты бьешь! Да кто так играет вообще!!!
- Да ты от своего телевизора хоть на пять минут оторвался бы, занялся воспитанием дочери! Кто дура, сам дурак!
- Да тихо ты...
- Зачем только я...
А доча тихо и незаметно утопала в свою комнату. Родители уже забыли, с чего вообще начиналась беседа, и упоенно ругались.
Как обычно. Потом мириться будут. А потом снова ругаться. Сумасшедшие.
Вообще-то, она не подралась. Драка - это когда двое участников бьют друг друга. А когда бьют только тебя - это несправедливость.
В первый раз все было прозаично. Ей исполнилось пятнадцать. Она с утра проснулась с ощущением, что чья-то кошка нагадила в календарь,
и от этой даты отчетливо смердит. Телефон молчал. Как обычно. Наверное, потому что у нее нет друзей. Вот совсем. А телефон есть. И он молчит.
Даже в день рождения - оттого обиднее вдвойне. Нет, она не ожидала, что кто-то ей напишет или позвонит сегодня... Нет, конечно же, она ожидала.
А вот не звонят. И не пишут. Она вообще не уверена была, замечают ли ее в школе. Наверное, нет. И даже имени не знают. На уроках она тихо сидит.
На переменах тихо читает толстенную книжку с вызолоченными буквами "А. и Б. Стругацкие". После уроков тихо идет домой. Дома тихо...
Телефон завибрировал. Она насторожилась. Все-таки, не каждый день такое событие. Показалось, может быть? Она перекатилась по кровати, с подушкой
в обнимку. Осторожно протянула руку к мобильнику. Не, точно показалось. Хотя... Экран телефона показывал иконку сообщения. Она села на кровати,
выпустила подушку из объятий. Зачем-то пригладила волосы. Зажмурилась и ткнула пальцем в телефон. Кто же, кто же...? Оу.
"Буду поздно, ужин в холодильнике. Целую, мама".
Эм. Ну...ладно.
- Маам, вообще-то у меня сегодня день варенья, - жалобно проговорила девочка. И вздохнула.
Телефон снова завибрировал, едва не заставив ее выронить мобильник из рук.
Наверное, мама. Напишет, что пошутила. Ну не могла же она забыть. Все-таки день рождения...
"Уважаемый абонент, поздравляем Вас с днем рождения и дарим 50 СМС..."
Вот. Даже оператор знает, что у нее ДР. А мама забыла. Глаза предательски повлажнели.
Швырнула телефон - ничего, кровать мягкая, не разобьется. Зарылась головой в подушку.
Телефон снова завибрировал. Не глядя нашарила сотовый, ткнула пальцем.
"ВНУЧА С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ ТЕБЯ НЕ ПЕЙ НЕ КУРИ БУДЬ ЗДОРОВА И СЧАСТЛИВА"
"Спасибо, ба. И ты будь здорова."
- Эх, ба. Научись капс выключать уже. И так не пью, не курю, здорова...и не счастлива.
Интересно, если бы пила и курила, была бы счастлива? Не, вряд ли.
Девочка зевнула. А хорошо было бы заснуть - и не проснуться. Насовсем. Как Белоснежка в сказке. Вот только у Белоснежки семь гномов были. А еще принц.
А у девочки никого. Даже про ее день рождения мама забыла... Наверное, девочка и правда никому не нужна, как ей сказали в школе. Эх, как хорошо было бы
заснуть насовсем. Она перечитала смс-ку от бабушки. И вспомнила, что у бабушки плохо со сном, она принимает таблетки на ночь. А в прошлый приезд
ба забыла флакончик с таблетками.
Девочка порылась в аптечке, достала из флакона таблетку. Лизнула ее. Фу. Горькая. Как же их бабушка пьет? Решено было запивать таблетки молоком,
чтобы перебить вкус. А сколько их надо? Десять хватит? Или лучше двадцать... А, ладно. Девочка высыпала содержимое флакона в рот. Тут же запила
молоком. Поморщилась. Фу. Гадость. Скоро она заснет. И не проснется.
Она представила, как мама возвращается с работы, зовет ее, а она не откликается. Потом находит ее в постели, безжизненную. С плачем кидается к ней,
обнимает, целует. А вот поздно уже. Потом папа приходит с работы. И они понимают, как много потеряли. И не ценили. А могли бы. Но не стали...
Ох. Все плывет перед глазами. Надо лечь. Она упала на кровать. Представила, как ее находят в постели - бледную, холодную. Хрупкую и трогательную
в смерти. Девочка предпочитала фантастику, и не читала "Мадам Бовари" Флобера, а потому не знала, что смерть от отравления не бывает красивой.
Ее найдут сине-зеленую, в рвоте, с перекошенным судорогами лицом. Смерть вообще не бывает красивой.
Девочка засыпала. Во сне у нее почему-то болел живот, и кричал папа. Странный сон.
...Она очнулась в больнице. Живот болел. Тошнило. И горло тоже болело. Во рту был какой-то химический привкус.
В тот день папа забыл что-то дома, вернулся и обнаружил дочь в бессознательном состоянии. Ее откачали, промыли желудок и две недели держали в
больнице. Больничная еда и без того не особо вкусная, а ее еще посадили на специальную диету. Это были самые паршивые две недели в ее жизни.
Скучно, нечем заняться, время - как резиновое. Хотелось есть то, что нельзя, а то, что можно - не хотелось. За это время ее несколько раз навещали
родители: мать в слезах, отец нахмуренный. Еще какой-то дядька приходил, спрашивал, зачем она это сделала. Она говорила, что просто хотела спать.
Вроде, отстали. Потом все стало как обычно.
Она тихо ходила в школу, тихо сидела на уроках, тихо на перемене читала книжку в потертом переплете с выпуклыми буквами "Р.Э. Хайнлайн", тихо
возвращалась домой. Нормальная девочка, нормально учится, нормальная жизнь у нее. Как дела? Нормально, мам. А в школе как? Нормально, пап.
Родители стали чаще ссориться. Может, из-за нее? Может, всем станет лучше, если ее не станет?
В этот раз она решила не травиться. Уж очень сильно болел живот тогда и тошнило. Наполнила ванну теплой водой. Включила фен, забралась в ванную,
собираясь бросить его в воду. Шнур электроприбора натянулся. Из-под ванны выпрыгнул кот и с боевым мявом набросился на потенциального противника.
От неожиданности девочка вздрогнула и вырвала шнур из розетки. А кот продолжал мусолить и обгрызать врага. Кот был выдворен из ванной, штекер
воткнут в розетку, фен снова включен...вот только кот успел перекусить провод. Самоубиться электричеством не получилось. Да что же такое-то.
Даже самоубиться нормально нельзя. Тогда девочка вспомнила про папину бритву. Раскрутила станок, вынула лезвие с надписью "Спутник". Спутник - это
тот, кто рядом с тобой. С кем тебе по пути.
Резать вены было не больно.
Девочка раньше верила в принца. Верила, что вот-вот, еще чуть-чуть, и настанет день, когда принц найдет ее и полюбит. И тогда она сама станет
принцессой. Ведь принцы любят принцесс. Немного позже она поняла, что принцессы яркие, красивые, веселые. Нет ни одной принцессы, что скромно сидит в
классе на задней парте. Нет ни одной принцессы в очках и с веснушками. А когда поняла это, то перестала верить в принца. Она просто жила. Просто
ходила в школу. Была просто девочкой. Просто...
- Просто что? - спросил кто-то.
Девочка открыла глаза, тут же зажмурившись от солнечного света.
- Ну так? - все тот же голос.
Девочка скосила глаза. Мальчик. Мальчик, как мальчик. Только рыжий. Сидит на стуле возле ее постели, к стулу прислонен костыль, правая нога в гипсе до
колена.
- Ты кто? - осторожно спросила девочка. Поморгала, окинула взглядом комнату, - Где я?
- В больнице. Так что "Просто"? Ты во сне это сказала.
- Эм...я говорила во сне? - девочка удивилась, и попробовала сесть на кушетке.
Не получилось, что-то мешало.
- Ага, фиг. - рыжий заухмылялся. - Про тебя сказали, что у тебя две попытки самоубийства уже. Так что привязали.
Девочка попробовала пошевелить руками. Стало больно, она поморщилась.
- И руками не двигай. Ты мышцы повредила, зашивали. - пояснил мальчик.
- А ты откуда знаешь? - удивилась она.
- Так я тут уже неделю лежу. Тут скучно же. А тебя вчера привезли, это теперь главная новость на ближайшие дня два. - мальчик шевельнул ногой,
костыль упал.
- Делать тут нечего, лежи, да выздоравливай. - подняв костыль, продолжил мальчик. - Я вот со скуки напросился волонтером.
- А что у тебя с ногой? - спросила девочка.
- Гипс, не видишь, что ли? - наиграно удивился мальчик.
- Да не, - недовольно дернула щекой девочка. - Под гипсом что?
- Перелом.
- Эм...- "Какой непонятливый мальчик", вздохнула про себя девочка.
Рыжий улыбнулся.
- Ладно-ладно. Перелом у меня из-за гравитации.
- В смысле? - не поняла девочка.
- Ну, знаешь, какой самый важный закон гравитации?
- Какой?
- Упадешь - разобьешься. - мальчик расхохотался.
- А. Так ты тоже...того?
- Чего? - не понял рыжий.
- Ну, пытался?
- А. Не, это я поспорил, что с крыши гаража спрыгну. И спрыгнул.
- Слушай, ты наверное, есть хочешь? - спросил мальчик.
Девочка кивнула.
- Ща, погодь. - мальчик куда-то ушел, неловко переваливаясь со здоровой ноги на загипсованую.
Некоторое время стук костыля еще раздавался в коридоре.
Девочка вздохнула. Опять. Уже вторая попытка. Наверное, правда, что "лох - это судьба". Представила, что опять будут спрашивать, зачем она это
сделала, мать будет обвинять отца, отец огрызаться, они снова будут ссориться. Потом мириться. Потом снова ссориться. Сумасшедшие.
Мальчик вернулся с медсестрой, а медсестра - с подносом. На подносе была миска, в миске...а вот что в миске, девочка затруднялась сказать.
Вообще, медицина - очень загадочная штука. Докторский почерх разберет только доктор - иногда девочка подозревала, что они пишут заклинания на
бумаге. Больничная еда делается неизвестно как, неизвестно из чего, и непонятно, во что превращается после готовки.
Медсестра поставила поднос, подоткнула девочке подушку повыше.
- Ну что, справишься, Вадик? - спросила рыжего.
- А то.
- Ну, смотри, - медсестра ушла.
- Так ты Вадик, да? - поинтересовалась девочка.
- Не. Я Вадим. А тебя-то как зовут?
- Аня. Анна. Скучное имя, - ответила девочка.
- Почему? - поинтересовался Вадим.
- Потому что так Анна, и наоборот тоже Анна.
- Ха. Нашла проблему. Нана же!
- Нана? - удивилась девочка.
- Нравится?
- Да.
- Так ты это, есть будешь? - "это" выглядывало из миски. Еще непонятно, кто кого есть будет.
- Что это? - осторожно спросила Анна-Нана.
- Эм...каша. По крайней мере, повар утверждает, что это рисовая каша на молоке.
- Ну в общем, открывай рот. - Вадим зачерпнул ложкой "рисовую кашу на молоке", - Кормить тебя буду.
Нана обреченно закатила глаза. Каша была вкусной. Удивительно.
...Неделя пролетела незаметно. Вадим приходил к ней каждый день. Они подолгу разговаривали. Обо всем: о космосе, о том, как повара в больнице
умудряются из обычных продуктов приготовить блюдо "угадай-что-и-из-чего", о том, сбываются ли желания. загаданные на упавшую звезду, почему в
книге Хайнлайна "Дверь в Лето" кота назвали Пит, и никак иначе. И много о чем еще. Пару раз ночью читали книгу, накрывшись одеялом, и подсвечивая
фонариком страницы. А потом Вадима выписали. А Нана осталась.
Ей казалось, что от нее оторвали что-то важное, что-то родное. Она сама не знала, что так к нему привязалась. Аня так и не решилась спросить у
Вадима номер. И он тоже не стал. И даже не зашел попрощаться, когда его выписали. Анне стало грустно и одиноко - привычное состояние, о котором она
почти забыла. Дни тянулись невыносимо долго. Приходили мама, папа и даже бабушка. Апельсины и шоколадки не помещались в тумбочке.
Мама иногда плакала. Папа обнимал в такие моменты маму. Как ни странно, они не ссорились. По крайней мере, при Ане.
Настал день выписки. Аня шла по коридору больницы, потирая запястья. Остались шрамы - тонкие белые полоски. Слишком глубоко она разрезала тогда.
"Можно закрыть напульсниками", решила Аня. А можно не закрывать. Какая разница. В школе не спросят. Всем плевать.
А Аня снова станет нормальной девочкой. Нормально ходить в школу. Нормально учиться. Нормально возвращаться домой. Нормально ужинать с