Цырин Юрий : другие произведения.

Тепло Востока на Квинс Бульваре

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Тепло Востока на Квинс-бульваре Мемуары Предлагаю вниманию читателей повесть-эссе, показывающую штрихи моей американской судьбы, начавшейся в связи с воссоединением семьи, которое произошло, когда я уже вышел на заслуженный отдых, как принято говорить, по старости. А судьба моя, по случайному везению, удачно обустроилась в Нью-Йорке под крылом бухарско-еврейской общины, которую я полюбил всей душой. И в судьбе моей - уже 15 лет журналистской работы в газете этой общины, в судьбе моей - новые глубокоуважаемые друзья из этой общины, а также новые приятные знакомства вне её, отраженные мною в родной газете и частично выросшие в дружбу. Вот о штрихах всего этого и узнают читатели - надеюсь, с некоторым интересом.
  Юрий ЦЫРИН
  
  ТЕПЛО ВОСТОКА НА КВИНС-БУЛЬВАРЕ
  Калейдоскоп судеб, характеров, фактов, размышлений
  в очерках, репортажах, интервью и комментариях
  нью-йоркского русскоязычного журналиста
  
  ПОВЕСТЬ-ЭССЕ
  
  Редакции газеты The Bukharian Times
  с любовью и признательностью посвящаю.
  
   Я всерьез полюбил этот жанр - повесть-эссе.
   В умных справочниках можно прочесть приблизительно следующее. Эссе - это жанр литературного сочинения, который подразумевает свободу творчества. Это повествование и размышления по поводу услышанного, прочитанного или пережитого автором. Пишется в свободном стиле (лучше разговорном), на любую тему. В эссе прямо демонстрируется личность автора - его мировоззрение, мысли и чувства.
   Да, именно это, как говорится, - моё! Не люблю сочинять сюжеты - люблю доверительно беседовать с читателем, раскрывать ему душу. Даже если и создаю традиционное сюжетное повествование, то сюжет обычно базируется на реальном содержимом моей памяти, умеренно разбавленном робкими элементами импровизации. О, как далек я от таких творцов, как Жюль Верн или Александр Дюма!..
   Некоторую надежду на скромный успех предлагаемой повести-эссе вселяет то, что, как узнал я из статьи какого-то литературоведа, интерес современного читателя заметно смещается к повествованиям о невымышленном, соответственно, к реальным эмоциям и размышлениям.
   Потенциальные читатели могут спросить меня, о чём же всё-таки моё повествование. Я отвечу, что о штрихах моей американской судьбы, начавшейся в связи с воссоединением семьи, которое произошло, когда я уже вышел на заслуженный отдых, как принято говорить, по старости. А судьба эта, по случайному везению, удачно обустроилась под крылом бухарско-еврейской общины, которую я полюбил всей душой. И в судьбе моей - 15 лет журналистской работы в газете этой общины, в судьбе моей - новые глубокоуважаемые друзья из этой общины, а также новые приятные знакомства вне её, отраженные мною в родной газете и частично выросшие в дружбу. Вот о штрихах всего этого и узнают мои читатели - надеюсь, не без интереса. По своей структуре мое повествование состоит из лирических очерков и интервью, ранее опубликованных в нашей газете, с неутомительными комментариями. Именно такую форму повести-эссе мне хотелось осуществить. Ведь жанр эссе практически ничем не ограничивает автора. Этим я и воспользовался - пусть меня осудят, если заслужил этого.
   Ну, что ж, дорогой мой читатель, в добрый путь! Буду счастлив, если Вы осилите его.
  
  
  1
   Судьба не дала мне в молодые годы уйти в профессиональную журналистику. Я, ученый-буровик, ответственно и напряженно занимался научными исследованиями, изобретательством, проектированием технических средств и опытно-промышленными работами на нефтяных месторождениях. Так трудился более 40 лет и, видимо, небесполезно.
   Меня глубоко тронуло поздравление с 80-летним юбилеем от друзей и коллег - нефтяников, опубликованное в российском отраслевом журнале "Бурение и нефть". Они вспомнили о моих многолетних делах через 17 лет после того, как я в пенсионном возрасте полностью перешел от научной и изобретательской деятельности к журналистской и писательской. Безмерно признателен им. Ну, а мой переход к новой форме творчества я не мог не позволить себе на пороге старости, поскольку всю жизнь во мне соседствовали технарь и гуманитарий, и я давно пообещал гуманитарию его освобождение от неволи после наступления моего пенсионного возраста. И даже старался подготовиться к такому моменту, штудируя в свободное время учебники для студентов-филологов.
   В данной повести-эссе я постараюсь отразить некоторые штрихи своей регулярной журналистской и писательской работы, которая длится на волонтерской основе уже более 15-ти лет. А пока коснусь того творческого багажа, с которым в нее вступил.
   Вот что написано, в частности, в уже упомянутом поздравлении от друзей и коллег - нефтяников, которое всегда будет согревать мою душу.
  Тепло навевает даже неожиданный заголовок этого поздравления: "ПОВЕЛИТЕЛЬ ЗАКОЛОННОГО ПРОСТРАНСТВА". Далее - фрагменты текста.
   "15 марта 2017 г. исполняется 80 лет Юрию Завельевичу Цырину - одному из ведущих ученых в области строительства нефтяных и газовых скважин, доктору технических наук по специальностям "Бурение скважин" и "Машины и агрегаты нефтяной и газовой промышленности", заслуженному изобретателю Российской Федерации, почетному нефтянику. Окончив в 1959 г. МИНХ и ГП им. И.М. Губкина, он отдал науке более 40 лет жизни... Имеет более 200 печатных научных трудов (книг, брошюр, статей), авторских свидетельств и патентов на изобретения, руководил научными лабораториями и подготовкой кандидатских диссертаций.
   Основные исследования и разработки выполнялись Юрием Завельевичем с коллегами в направлении радикального совершенствования технологии разобщения пластов при креплении наклонно направленных и горизонтальных скважин в сложных геолого-технических условиях.
   Под его руководством, на первой стадии развития данных работ была решена задача надежного разобщения пластов в строго заданных малых интервалах заколонного пространства скважин посредством заколонных проходных (не перекрывающих полость обсадной колонны) пакеров, имеющих высший в мире уровень эксплуатационной технологичности. К концу 80-х годов прошлого века около 10000 таких устройств были установлены в скважинах Западной Сибири, чем обеспечивалась экономия за счет сокращения затрат на капитальные ремонты по ликвидации заколонных перетоков в скважинах. В 1990 году Миннефтегазпром СССР официально признал данное научно-техническое направление "одним из важнейших для повышения эффективности нефтяной и газовой промышленности".
   В последующие годы Юрий Завельевич с коллегами разработали новые в мировой практике технико-технологические комплексы (включающие устройства, материалы и технологию), в частности, для осуществления высокотехнологичных специальных способов цементирования скважин...
   Разработанные комплексные объекты, по мере необходимости, эффективно использованы при креплении скважин (главным образом, в "Сургутнефтегазе").
   Сердечно поздравляем Вас, дорогой Юрий Завельевич, с юбилеем, желаем здоровья и долгих лет жизни! Уверены, что Ваши творческие идеи и замыслы и впредь послужат научно-техническому прогрессу нефтегазовой отрасли".
   Но одновременно с моей напряженной научно-технической деятельностью гуманитарий во мне не желал томиться в полной неволе и рвался хоть к каким-то делам. Отдушиной стала стенгазета нашего ВНИИ буровой техники. И тут я был не один. Тех, кого в научно-технической сфере постоянно тревожило желание гуманитарного творчества, оказалось не так уж мало. Сколько вечеров, бессонных ночей, суббот и воскресений было отдано на благо родной стенгазеты! Позже я вспоминал об этом в стихах, посвященных соратнику и другу, известному в отрасли ученому Александру Межлумову (к великому сожалению, он уже ушел из жизни):
  
  Алик, милый, вспомни это:
  Стенгазеты, стенгазеты -
  От студенческой весны
  До покрова седины...
  Было что-то и важнее,
  Что вершили мы, седея.
  Но всегда хотелось снова
  И того, лихого слова,
  То с хитринкой, то с бравадой,
  Не за почести с наградой,
  Не, тем паче, за гроши -
  Для людей и для души.
  Те порывы неподсудны.
  Всем бы знать такие будни!
  
  
   Уже давно не стало стенгазет в моей жизни - захлестнули меня другие проблемы, да и вообще в России, откуда я приехал в Америку, закончилось время стенгазет, жизнь стала рациональнее. И все же спасибо стенгазете, собиравшей возле себя толпу поклонников в коридоре нашего института. Работая в ней, я понял, что глубокая радость человека в творчестве может порождаться вовсе не масштабностью его творческих дел, а их полезностью для каких-то конкретных людей, значимостью для него самого, их одухотворенностью. Еще в молодости я твердо осознал, что мои газетные будни не тускнеют для меня на фоне успехов преуспевающих журналистов центральной прессы. Мы выравнены творчеством...
   И если я сегодня в чем-то полезен русской прессе Америки, искренне, от всей души благодарю за это незабываемую стенгазету нашего НИИ - "мои университеты" в журналистике.
  Добавлю, пожалуй, что эти "университеты" начались еще в моем славном учебном институте имени академика И.М. Губкина, где я вдохновенно, подчас в ущерб учебе, редактировал факультетскую газету "Промысловик". В той дружной редакции тоже собрались энтузиасты журналистики. Сколько творческих поисков посвятили мы нашему детищу, которое полюбилось всему институту! А вершиной наших достижений стал специальный выпуск газеты, все публикации которого были объединены общим названием, проникающим в душу каждого студента: "С нашим завтрашним днём мы ведём разговор". Мы провели немалую работу. Узнали адреса многих выпускников нашего факультета, работающих в разных регионах страны, и разослали им письма, в которых попросили их рассказать нынешним студентам о своей трудовой судьбе, поразмышлять о том, что может помочь или помешать нам в будущей профессиональной жизни. Получили много интересных, поучительных писем от людей разного ранга и возраста. Этот выпуск газеты имел успех, какого мы не ожидали, - успех и в институте, и на конкурсе студенческих стенгазет Москвы - я получил почетную грамоту Московского городского комитета комсомола...
  
  
   2
  
   Наша семья воссоединилась в Нью-Йорке в самом конце 1999 года, когда я ушел не пенсию. В этом городе уже около девяти лет жил мой сын. Он ждал нас, родителей, мы всегда были очень дружны с ним и в пенсионном возрасте решили стареть поближе к сыну.
   В России я создал более 120 изобретений. Все изобретения посвятил моей родной нефтяной промышленности... Когда мы с женой начинали свою жизнь на американской земле, сын внушал нам, что пришла пора спокойного и вполне заслуженного отдыха. Но изобретательское творчество - это ведь азарт, и подчас просто неодолимый. Изобретатель - тот же поэт, но технического прогресса. А может ли поэт принять решение, что ему пора оставить творчество и приступить к отдыху!..
   И все же взялся я в Америке за "вполне заслуженный" отдых от каждодневной суеты: исследований, изобретательства, проектирования, командировок, совещаний, переговоров, служебных писем, написания и рецензирования статей, оппонирования диссертаций, руководства лабораторией и аспирантами, чтения лекций специалистам, повышающим квалификацию... Отдыхал, отдыхал - и ощутил прикосновение скуки.
   Потребность в творчестве возникает подобно голоду - никакими самоувещеваниями ее не утолить. Всколыхнулось в сознании и сердце беспокойство моих последних десяти российских лет, когда дерзнул с сотрудниками подарить нефтяникам комплекс новых технических средств, позволяющих скважине в полной мере проявлять свой потенциал - давать людям как можно больше "черного золота". Что-то у нас получилось здорово, а что-то, как обычно бывает, удалось не вполне... Ощутил неукротимое желание заново осмыслить то, что мы сотворили в Москве, и создать нечто иное, не имеющее ни одного из тех недостатков, которые мы допустили ранее. И начались мои американские приключения в изобретательстве.
   Здесь, пожалуй, уместно привести Вам, уважаемый читатель, свою дневниковую запись, сделанную в конце 2000 года:
   "Впервые обращаюсь к дневнику в Америке. Уже год мы с женой живем здесь, рядом с сыном, который очень ждал нас...
   Иногда становится грустно из-за того, что нет уже в жизни заведенной пружины бурной служебной деятельности. Был некий наркотик - нагромождение дел. Даже когда оно становилось непосильным, душу согревало ощущение своей нужности отрасли, чуть ли не всему человечеству... Но вот что нельзя забывать. Я посвятил жизнь созданию нового и борьбе за его реализацию, и та судьба давно показала мне, что творчество, да и вообще увлеченность добрыми делами всегда дают человеку жизненные силы. Это так многообразно! Это - вне возраста. Пока это остается со мной, я буду иметь стимул для жизни...
   Да, силы для жизни нужно искать только в себе, в работе своей души, в своих заботах, надеждах и увлечениях. И нет другого пути!"
   Один из моих московских учителей, профессор Исаак Абрамович Чарный, говаривал: "Главное, что требуется от ученого, - не экономить бумагу". В данном случае не будет никаким преувеличением сообщить вам, что я извел, как любят говорить, гору бумаги. Чувствовал, что могут быть созданы самые существенные объекты моей творческой жизни...
   И вот желанные объекты были созданы. Мои знания и опыт не оставляли сомнения, что все получилось всерьез. Я был изнурен, но счастлив. Счастлив не просто результатом неожиданного творческого порыва. Вдруг обрел надежду на крутой поворот в своей американской жизни: завтра я становлюсь участником проектирования изобретенных объектов, затем консультантом при их изготовлении, испытаниях и, наконец, внедрении... Каким бы подарком судьбы это стало!..
   Конечно, денег на патентование изобретений у меня не было. Обременять такими расходами сына я не мог себе позволить. Оставалось, как я понимал, одно: заключить с какой-либо фирмой соглашение о передаче ей моих изобретений для их патентования, а затем организации производства и продажи придуманных мною устройств. Я же буду получать некоторые денежные отчисления при продаже этой техники.
   Вроде бы запланировал складно, во всяком случае, по средствам. Только где эта желанная фирма?
   И тут судьба (такие удачи бывают, оказывается, не только в плохих фильмах) подарила мне знакомство с инженером, изобретателем и ученым, выходцем из Украины, который моложе меня почти на 20 лет, -
  Борисом Яковлевичем Ганелиным. Узнав о моих надеждах, он сообщил, что имеет немалый опыт технических предложений американским компаниям - таковы его служебные обязанности - и предложил мне помощь...
   Рука у него оказалась легкой. Не успел я оглянуться, как интерес к изобретениям проявила одна из крупных нефтяных компаний Америки. Она предложила нам проект соглашения, запрещающего ей своевольно разглашать полученную от нас информацию, мы подписали это соглашение.
   Затем началась интересная, волнующая деловая переписка по электронной почте. Нашими внимательными кураторами стали два крупных менеджера компании. Один занимался проблемами технических средств, другой - технологических процессов. Вопросы, раздумья, решения, ответы... И вновь - вопросы... Предложенные мною первоначальные идеи день за днем обогащались новыми, важными штрихами. Мой помощник быстро освоился в новой для него стихии и теперь по своей инициативе пытливо и творчески вникал в каждую деталь того, что я первоначально придумал. Он становился истинным соавтором этих новинок, а объекты наши - все лучше, все совершеннее...
   И вот мы получили первое приглашение в Техас для детального живого обсуждения наших идей и решений. Совещание продолжалось около семи часов. И хотя кондиционеры надежно защищали нас от техасской жары, мы были перегреты - творческим волнением, вниманием и доброжелательностью наших американских коллег, предчувствием победы...
   Улетали к себе, в Нью-Йорк, заряженные новыми, полученными от коллег, предложениями по совершенствованию наших объектов, обнадеженные искренним одобрением наших творческих усилий. Не могу не признаться: душа ликовала. Можем! Можем найти признание и в Америке!
   Вдохновенно погрузились в желанные муки дальнейшего совершенствования своих идей... Интернет позволял незамедлительно представлять эти совершенствования нашим кураторам - менеджерам компании. А тем временем и представитель исследовательского центра компании начал детально рассматривать сделанные нами предложения. Переписка активизировалась. Вопросы, раздумья, решения, ответы... В какие-то моменты нам уже не хватало переписки для оперативного взаимодействия - и тогда мы вели обстоятельные телефонные переговоры.
   Шаг за шагом устранялись разногласия, сомнения... Мы приближались к тому моменту, когда станет возможным представить результаты общих усилий, уже почти полугодовых, более широкому кругу специалистов компании - конструкторов, технологов, экономистов, изготовителей.
   Наконец, этот момент наступил: мы вновь - на нефтяном юге Америки. Наши кураторы встретили нас тепло и были полны оптимизма.
   - Я думаю, - заметил один из наших друзей-менеджеров, - сегодня совещание не будет длительным: вопрос, кажется, ясен. Будем заключать контракт, а затем вместе работать.
   Мы с соратником очень старались, делая свои обстоятельные доклады. Ощущали искренний интерес собравшихся. Нас вдохновляли их глубокие, умные вопросы.
   Но в разгар совещания руководитель конструкторского подразделения о чем-то пошептался с нашими кураторами, и они, все вместе, тихо удалились, оставив остальных в некотором замешательстве. Прошло полтора часа. Беседа продолжалась, но, никем не управляемая, она потеряла прежнюю целенаправленность и, по-моему, стала скучноватой. Чувствовалось, что оставшиеся в зале представители компании просто не понимают, что происходит сейчас на самом деле и нужна ли еще эта беседа.
   Мы и до сих пор не поняли, что тогда произошло. Когда ушедшие вернулись, они были несколько возбуждены, не поинтересовались, как шла дискуссия в их отсутствие, а один из наших кураторов взял слово. Он сказал:
   - Мы выслушали интересные сообщения и благодарим наших гостей. Они, понимаю, надеются, что уже сегодня мы оформим наши отношения контрактом. Но, к сожалению, это пока невозможно: компании потребуется дальнейшая экспертиза полученных нами предложений еще в течение около двух месяцев.
   Нас по-дружески проводили. И два месяца молчали. А затем мы получили короткое письмо о том, что компания благодарит нас за интерес к ней, но решила прекратить наше сотрудничество...
   Такая вот история произошла со мной в Америке. Понимаю, конечно, что простой по событиям этот эпизод моей жизни полон непростой внутренней диалектики. Познать бы ее во всей глубине...
  И все же не забыть живого интереса американских асов. Быть может, все получилось предельно просто: подкрепившись нашими откровениями, решили они пойти к намеченной нами принципиальной цели, но без нас. Пойти своим путем. Ну, и нормально - ведь не слабаки же они. И мы подобным "грешили" - разве нет? Изобретения, изобретения... Изредка они - востребованный товар, а чаще, к сожалению (а для человечества, конечно, к счастью), лишь искра для чьего-то творческого возгорания. Не смог бы я вспомнить изобретателя, который не нырял в бездну чарующей патентной информации. Так, воспламеняя друг друга, и служим вместе, неугомонные чудаки, прогрессу. И не угадать, кому посчастливится дойти до того вожделенного творческого результата, который, хотя и не дает покоя конкурентам, уже не может быть эффективно заменен дальнейшими техническими решениями, с каких сторон ни подбирайся.
   Впрочем, не исключаю, что наша ситуация была предельно проста по-другому: мы стали полезны американским специалистам лишь тем, что они с удовлетворением осознали превосходство собственных готовых идей по повышению качества скважин перед теми конкурентными предложениями, которые выстрадали мы. Знавали и мы такую радость. Всегда кто-то бывает сильнее - не только в спорте. Но без состязания этого не увидеть...
   Так завершились научно-технические поиски в моей жизни. Гуманитарий во мне расправил плечи и заявил, что жаждет обещанной свободы и непременно будет надежно дарить мне в старости стимул для жизни. И я решил не возражать.
  
  
  3
  
   Я всегда буду помнить два поступка главных редакторов нью-йоркских русскоязычных газет, - поступки, которые коренным образом определили мою счастливую судьбу на американской земле. Возможно, эти люди улыбнутся тому, что их обычные решения относительно меня, принятые в редакционной текучке, я называю с некоторой торжественностью ПОСТУПКАМИ. Но хочется подчеркнуть, что даже совсем не какая-то особенная, но чуткая поддержка человека в нужный момент способна принципиально повлиять на его судьбу. И такую поддержку этими людьми я буду помнить всю оставшуюся жизнь. Знаю, что на неё способен далеко не каждый...
   Являясь постоянным жителем Америки в пенсионном возрасте, я всё острее ощущал, что ещё не дожил до такого состояния, когда смогу существовать без всяких творческих нагрузок, то есть быть озабоченным только бытовыми проблемами, как дряхлый старик.
   После безуспешной попытки сотрудничества с американской нефтяной компанией я размышлял так. Наряду с научной и изобретательской деятельностью, многие годы пишу стихи и очерки, однажды даже написал киносценарий, но всё это оставалось в ящике письменного стола, а если иногда и публиковалось, то лишь в стенгазете. Я не позволял творчеству в литературе помешать моей сосредоточенной работе по научной тематике. Но литературные пробы и активная работа в качестве редактора стенгазет давали мне, пожалуй, не меньшее удовлетворение, чем дела в науке. Никогда не угасал во мне гуманитарий. Значит, надо попробовать свои силы в русскоязычной прессе Нью-Йорка!
   И я написал письма в несколько редакций с предложением своих услуг в качестве журналиста или литературного редактора. В ответ получил полное молчание. Оно продолжалось недели три. Мною овладело уныние: я обретал уверенность, что в нью-йоркской прессе место для меня не найдется. А мне ещё необходима востребованность в творчестве. Значит, впереди - тоскливое, наполненное скукой существование...
   Вдруг дома раздался телефонный звонок, и я услышал приятный женский голос:
   - Я говорю с Юрием Цыриным?
   - Да, это я.
   - Юрий, вам звонит главный редактор газеты "Русский базар" Наташа Наханькова. Мы получили ваше письмо, и вот что я предлагаю. Принесите мне какое-нибудь ваше литературное сочинение, лучше всего очерк по близкой вашей душе теме. И мы побеседуем. Согласны?
   Как я мог быть не согласен!
   Через несколько дней я пришел к ней с отпечатанным на принтере и записанным на дискете довольно объемным лирическим очерком "Милые мои технари". В очерке тепло рассказал о своих замечательных учителях в науке, а также об увлеченных техническим прогрессом инженерах-нефтяниках, без поддержки которых не мог бы добиться реальных успехов на нефтяных промыслах.
   Наташа прочитала не более полутора страниц, затем с доброй улыбкой посмотрела на меня и сказала:
   - Я давно не получала текстов на таком красивом, сочном русском языке. Этот очерк будет опубликован через три дня, в ближайшем номере газеты. И давайте договоримся: вы станете нашим постоянным автором. Пишите новые очерки или рассказы - я с удовольствием буду их публиковать. И оставайтесь вольным художником, а редакторы и корректоры нам пока не нужны. Успехов вам!
   И, немного помолчав, добавила:
   - Вы знаете, меня не оставлял в покое прекрасный стиль вашего письма. Именно поэтому я решила пригласить вас. И не зря!
   Я не шёл от неё - я, счастливый, летел на крыльях. Могу, могу работать в серьёзной газете!
   Творческие идеи стали переполнять мою голову. Я публиковал в "Русском базаре" очерк за очерком. Наташа принимала их безоговорочно. Но тот, первый стал как бы моей визитной карточкой. Представляя меня кому-то, Наташа говорила: "Это Юрий Цырин - автор очерка о технарях..."
   Наташа Наханькова (позже ставшая Наташей Шапиро) своей чуткостью и доброй поддержкой буквально подарила мне уверенность в себе и жажду творческой работы в литературе. Низко кланяюсь ей за это!
   Я продолжал и продолжал публиковаться в "Русском базаре", но мой аппетит в газетной деятельности разрастался. Мне уже хотелось быть не только автором вольных литературных произведений, но и настоящим журналистом: писать репортажи, аналитические статьи, брать интервью. А еще лучше было бы одновременно работать одним из редакторов в газете - обеспечивать высокий стилистический и грамматический уровень публикаций. Хотелось живого ощущения бурной редакционной деятельности. И начал я, как говориться, "поглядывать по сторонам".
  
   И вдруг стал счастливой "жертвой" ещё одного чуткого поступка. Шел я как-то по Austin Street в нью-йоркском районе Queens. Обратил внимание на небольшую вывеску, показывающую местоположение редакции газеты The Bukharian Times. Постоял я возле этой вывески, задумавшись, и решил испытать судьбу - предложить свои услуги в качестве журналиста и редактора либо корректора.
   К счастью, я застал главного редактора газеты Рафаэля Борисовича Некталова. Он встретил меня с любопытством и, узнав цель моего визита, предложил сесть рядом и рассказать о своей предшествующей жизни и деятельности. Не торопил, не прерывал. Я читал в его глазах искренний интерес и доверие к моему рассказу.
   До сих пор не могу объяснить, почему, выслушав меня, Рафаэль Борисович сразу предложил мне войти в коллектив редакции. Возможно, он обладает какой-то экстрасенсорной проницательностью. Возможно, какую-то хорошую роль сыграла сама моя речь: русский язык - это, образно говоря, моя религия, подобно тому как ощущался Булатом Окуджавой любимый московский Арбат. Во всяком случае, Рафаэль Борисович тут же совершил, вроде бы, самый рядовой поступок, но поступок этот сыграл огромную, стратегическую роль в моей американской судьбе... и, хочется надеяться, стал некоторым благом для газеты.
   Я вдохновенно участвую в деятельности редакции The Bukharian Times уже более 15-ти лет. Рафаэль Борисович буквально создал "зелёную улицу" для моих журналистских и писательских работ. В газете опубликовано немало моих репортажей, интервью, лирических очерков, стихов, рассказов и даже повестей. Позволяю себе верить, что всё это не повредило репутации газеты, а у меня возникла регулярная и бесценная живая обратная связь с читателями, многие из которых проживают в том же районе, где живу и я. Эти контакты с читателями очень помогли мне совершенствовать свою творческую работу.
   Но не только такой стала моя деятельность в The Bukharian Times. Рафаэль Борисович доверил мне и регулярную редакторскую деятельность, а подчас поручал и замещать его (когда бывал в командировках или, к сожалению, болел). И эти дела я тоже выполняю вдохновенно. И вижу, что моё редактирование замечается и положительно воспринимается нашими взыскательными читателями.
   Причем главный редактор неоднократно и жестко вставал на мою защиту, если моя редакторская работа вызывала острое недовольство не столь грамотных, сколь амбициозных, авторов.
   Сердечное спасибо, дорогой Рафаэль Борисович, за Ваш незабываемый начальный поступок, касающийся моей судьбы, и за долгую последующую цепочку дружеских поступков, способствующих моей вдохновенной и счастливой жизни на американской земле! Моя признательность Вам умрет только вместе со мной...
  
  
  4
  
   Итак, я начал сотрудничать в еженедельной газете общины бухарских евреев Америки.
   К своему стыду, я, москвич, ранее ничего не знал об этом этносе. Да и о Средней Азии, земле его многовекового проживания, знал весьма мало и почти никогда не думал. Кроме Москвы, я был привязан душой к Сибирским нефтяникам, у которых бесчисленное количество раз бывал в командировках, к заводчанам Поволжья, Западной Украины и Рязани, с которыми осваивал производство разработанной нами техники, а вот к Узбекистану или Таджикистану моей душе еще не довелось прикоснуться.
   Знакомство с Центральной Азией, причем через специфические, еврейские грани её колоритного облика, началось у меня в душевной, приветливой и гармоничной бухарско-еврейской общине. Причем работа в общинной газете стала для меня не только формой самоутверждения в американской жизни, но и счастливой возможностью познакомиться с самыми незаурядными, самыми яркими представителями этого маленького, но многообразно талантливого, хорошо организованного и сплоченного народа. Ведь редакция газеты - это всегда своеобразный клуб интересных людей.
   О некоторых из замечательных членах общины, о тех, с кем у меня возникло близкое знакомство и даже дружба, я здесь немного напишу, и пусть те слова станут также знаком моего глубокого уважения ко всем их соплеменникам, всему бухарско-еврейскому этносу, с которым я нахожусь в неразрывной связи уже более 15-ти лет.
   Многим своим дорогим коллегам по работе в газете мною написаны (как правило, в связи с их юбилеями) короткие дружеские посвящения в стихах, которые предложу вниманию читателей в первую очередь.
   К великому сожалению, трое из моих коллег уже ушли из жизни: заместитель главного редактора профессор Борис Ильич Пинхасов, редактор Эдвард Париянц и дизайнер Регина Кузнецова.
   Об этих прекрасных людях, их нравственной эстафете, оставленной нам, я подробнее расскажу позже в этом повествовании. Они навсегда остались в наших сердцах, и мы, кому повезло работать вместе с ними, всегда будем сверять по ним наши жизненные ориентиры. И не хочу исключать посвященные им стихи из небольшого собрания строк, адресованных тем, с кем мне посчастливилось сотрудничать в The Bukharian Times.
  
  РОДНОЙ ГАЗЕТЕ
  Давно ль ты только начиналась?!
  А как ты возмужала ныне!
  И неизменно было в радость
  с тобой свидание
   общине.
  И постепенно, но резонно
  тебя за друга признавали
  весь русский Квинс и Аризона,
  Канада, Вена и Израиль...
  "Белеет парус одинокий..." -
  не о тебе мотив тот славный.
  Ты в русской прессе по Нью-Йорку
  сегодня равная меж равных!
  Нас делали дружней и строже
  удачи наши и ушибы...
  Пусть долго -
   хоть не стать моложе -
  творить тебя нам
   для души бы!
  
  
  ГЛАВНОМУ РЕДАКТОРУ
  РАФАЭЛЮ БОРИСОВИЧУ НЕКТАЛОВУ
  Города познаю по людям...
  Меж нью-йоркских
   скучных кварталов,
  в мир души моей
   волей судеб
  вдруг вошел Рафаэль Некталов.
  На семи ветрах неизменно
  Рафаэль в трудах для общины.
  И сбегать из этого плена
  ни желанья нет, ни причины...
  Есть свершенья десятилетий,
  А вокруг - половодье дела.
  Как он молод, друзья, заметьте,
  Как вершит работу умело!
  Завтра снова творить газету,
  в чьи-то души нести порядок...
  В двух строках не скажешь про это.
  Просто людям все это надо!
  Просто нужен наш Рафик людям,
  наш боец, что -
   ведь это правда! -
  временами в кипенье буден
  вносит ауру Самарканда...
  Жить наш Рафик обязан долго
  многим добрым людям во благо.
  И пусть будет той же дорога!
  Пусть скучает старость-бедняга!
   _______
  
  Страшный сон мне привиделся как-то,
  Что закрылась Bukharian Times.
  И от этого горького факта
  Весь азарт в моем сердце погас.
  Размышленья текли в полудрёме
  От полуночи и до утра...
  Как удар по общине огромен!
  Сколько будет мучительных ран!
  Потускнеют часы пред шаббатом
  И весь отдых воскресный для нас.
  Пусть и было такое когда-то -
  Мы не помним то время сейчас...
  Без газеты родной, как без света -
  Жизнь скучнеет, душа не поёт.
  Нам Арон наш Михалыч* поведал,
  Что листает лишь только её...
  
  Страшный сон мне привиделся этот,
  Но открыл поутру я глаза:
  У подушки - родная газета!
  И вернулся мне в сердце азарт.
  Будем дружной командой стараться,
  Чтоб газета
   всем радость несла,
  Чтоб в четверг ей привычно верстаться,
  Чтоб жила и жила, и жила!
  Как и ныне, пусть в облике яви
  В ней всегда воплощается цель!
  Потому что, друзья, нами правит
  Несгибаемый наш Рафаэль,
  Наш подвижник, которому счастье
  Не дано без газетных страстей.
  И о деле
   с его там участьем
  Быть не может печальных вестей!
  В нем достоинств теснятся приметы -
  Достояньем общины он стал.
  А меня с ним сдружила газета -
  Мой сегодня желанный причал.
  В юбилейные дни Рафаэля
  Быть мечтаю с ним дольше в пути.
  Лет на пять я, признаюсь, нацелен -
  Он пусть правит
   ДО СТА ДВАДЦАТИ!!!
  ________
  * Очерк об Ароне Михайловиче Аронове см. ниже.
  
  
  БОРИСУ ИЛЬИЧУ
  ПИНХАСОВУ
  Как столько добрых дел свершить?!
  Как столько покорить вершин?!
  Встречал я Вам под стать людей,
  но как немного их везде!
  И как бесценен их урок
  (хоть и не каждому он впрок)!
  Я верю: станет лучше мир,
  коль Вы - меж нас,
   коль Вы - с людьми!..
  В знак всех моих побед и бед
  Вы ныне и в моей судьбе -
  мой компас, бодрости заряд,
  моя вечерняя заря...
  Нет лет,
   коль есть Ваш пыл в крови!
  И Вам я
   признаюсь в любви!
   _______
  
  Если Бог нам бросит клич:
  "Кем пожить бы вам хотелось?"
  Я ему отвечу смело:
  "Выбор мой -
   Борис Ильич!
  Я хочу, как он сумел,
  Обрести лавину дел:
  Институт вести к победам,
  Быть профессором при этом,
  Стать народным депутатом,
  Конституцию писать...
  Ну, и чтоб со мною рядом
  Добрым людям - благодать:
  Моя мудрость им приятна
  И приветливость моя,
  Я и чуткости маяк -
  Всё во мне, как в песне, складно..."
  
  Скажет Бог: "Ты всё учел,
  Но, увы, не быть такому.
  Знай: Борисом Ильичом
  Не по силам
   стать другому!"
  
  
  ЭДВАРДУ ПАРИЯНЦУ
  Скажу лишь немного лестного,
  не буду я лить елей -
  хочу
   как мужик приветствовать
  тебя я в твой юбилей.
  Крылов дарил
   свои басни нам -
  и верю я до сих пор:
  быть мастером в деле -
   нравственно,
  не мастером быть -
   позор.
  ...Все ищут в газете пристально:
  ну где же наш Париянц?!
  Нашли!!!
   А в тобой написанном
  ищи - не найдешь
   изъян!
  Пусть ныне маяк -
   не качество:
  нам schedule всего важней,
  но, коль твое имя значится, -
  есть
   Мастер и наших дней!
  Душа твоя не состарена
  лихой эстафетой лет.
  Ты доброй судьбой подарен нам -
  с тобой мы всегда
   в седле!
  _______
  Schedule - план, график.
  
  
   АШЕРУ ТОКОВУ
  Приятно извлечь из газетных потоков
  статьи,
   что нам дарит без устали Токов.
  В них - жизни кипенье,
   в них взгляд аксакала -
  поклонников тех публикаций немало!
  Желаем, Ашер, наш душевный коллега,
  кто,
   знаем,
   от сложностей жизни не бегал, -
  желаем здоровья,
   любви,
   вдохновенья
  и сил
   на грядущие Ваши творенья!
  
  
   ТАВРИЗ АРОНОВОЙ
  Не равнодушная ни в чём,
  на всё хватает страсти ей,
  ей риски жизни нипочём -
  и нет
   её "зубастее".
  И трудно мне понять, друзья,
  за что так повезло:
  не знал её укусов я -
  знал лишь души тепло!
  
  
   АРКАДИЮ ЯКУБОВУ
  Он, ветеран афганских бед,
  Не может жить неинтересно!
  О, сколько нас в его судьбе,
  Но всем в душе его не тесно!
  
  
   МИХАИЛУ ШИМОНОВУ
  Вы посвящали жизнь коврам,
  чтоб всем жилось теплей и краше -
  хоть не достать их было нам
  без мук в той давней жизни нашей.
  Но эти беды - не в зачет,
  коль над делами и годами
  ковер волшебный - самолет
  примчал нас с Таней к дружбе с Вами!
  Мы всей душой желаем Вам -
  пусть не всегда в коврах
   дорога -
  идти по жизни
   долго-долго
  и счета не вести годам!
  
  
   МЭРИКУ РУБИНОВУ
  Да, жизнь сложна -
   в ней круг проблем всё шире...
  Но красит нам её, по крайней мере,
  то,
   что пришел к нам в судьбы
   в сложном мире
  наш добрый, светлый и надежный Мэрик!
  Интеллигент по всей глубинной сути,
  он снимет стресс нам шуткою игривой,
  согреет нас,
   а надо - и рассудит,
  и сотворит нам фото - просто диво!
  
  
   РЕНЕ АРАБОВОЙ
  Наша чуткая и трепетная Рена
  жизни
   словом откликается мгновенно.
  И всем видно,
   как отзывчивостью этой
  потеплела вдруг любимая газета!
  
  
   ЗОЕ ЯКУБОВОЙ
  Жаль, что заходит старость в мир -
  эпоха грусти и покоя!..
  Но есть волшебный эликсир,
  и эликсир тот - наша Зоя.
  С ней рядом нам не постареть,
  она - как солнышко весною.
  И, хоть на это есть запрет,
  все как один мы любим Зою.
  
  
   АЛЕКСАНДРУ ТАНКЕЛЕВИЧУ
  Окуджаве был религией Арбат,
  Ну, а мне
   стал русский наш язык.
  Оттого я всей душою рад,
  Что в газете
   Сашин слог возник.
  
  
   ПАМЯТИ РЕГИНЫ КУЗНЕЦОВОЙ
  Нередко мы корим судьбу,
  Не видя щедрости ее.
  Лишь в горький час когда-нибудь
  Мы эту щедрость сознаем...
  Как незаметна и тиха
  Вы были в нашей суете!
  Но кто для дела так "пахал",
  Так каждому добра хотел?!
  Даря тепло нам и уют,
  Гармонию и мастерство,
  Тем рвали душу Вы свою,
  Что многим
   было б трын-травой.
  Сказать достойные слова
  Мы не успели Вам, увы,
  Но ждали Вас, любили Вас...
  И в сердце каждого из нас
  Навек живой остались Вы!..
  
  
   ВСЕМ МОИМ
   ДРУЗЬЯМ-КОЛЛЕГАМ
  Да, видно правильно я жил,
  Коль вас в итоге заслужил -
  И вы в судьбу мне ворвались
  Наградой доброю за жизнь.
  Пусть снятся мне еще порой
  Ночные вздохи буровой,
  Взамен падений и вершин
  Есть вы - причал моей души...
  И, как Антею мать-земля,
  Как долгожданный дождь полям,
  Березка жителю Руси,
  Вы мне нужны для новых сил.
  Б-г правит нашей жизни бал.
  Не знаю, сколько мне судьба
  Даст новых помыслов и вех...
  Но только будьте в ней навек!
   _______
  
   Прошу прощения у тех моих коллег, кому мною пока не написано персональное дружеское посвящение. С любовью заявляю: я верю, что оно непременно будет!
  
  
  5
  
   Ну, а теперь - несколько подробнее о тех моих коллегах-друзьях, которых мы, увы, потеряли из-за коварной болезни, вырвавшей их из жизни. Я позволю себе просто обратиться к своим небольшим очеркам, посвященным их светлой памяти и опубликованным в нашей газете. Мне хочется, чтобы здесь в первозданном виде прозвучала та глубокая скорбь, которая жила тогда в моей душе.
  
  ПРОЩАЙТЕ, ДОРОГОЙ НАШ
  ДРУГ, КОЛЛЕГА И УЧИТЕЛЬ
  
   Случилась невосполнимая потеря для его милой супруги Светланы Юновны, которая, вместе с ним, тоже стала нашим другом и коллегой, и для всех родных Бориса Ильича Пинхасова. Этого ярчайшего соплеменника больше не увидит в своих рядах бухарско-еврейская община Северной Америки, гордостью которой он являлся. Глубокой печалью отозвался его уход из жизни в сердцах многих и многих людей в нашей стране, Израиле, Узбекистане - в самых разных уголках мира.
   И среди тех, чьи сердца наполнены скорбью, - все, кто трудятся в газете The Bukharian Times. С самого начала жизни нашей общинной газеты, в течение 14
  лет, Борис Ильич разделял с нами заботы о ней,
  радуясь вместе с нами, что интерес многочисленных читателей к ней никогда не тускнеет и что ныне она доступна на всей планете благодаря своей электронной версии.
   Нам посчастливилось отмечать радостные юбилеи Бориса Ильича на американской земле. Тогда ему было сказано множество сердечных слов, а наша газета публиковала стихи, сочиненные в редакции в честь этих прекрасных событий.
   Сколько гармонии, мудрости, чуткости и оптимизма вносил Борис Ильич в жизнь редакции! Даже просто его присутствие поднимало имидж нашего коллектива. А как оценить его дружеские советы, его редакторские замечания, его удивительное умение корректно и неоспоримо находить решения в противоречивых, даже конфликтных ситуациях! А разве забудутся его яркие публицистические публикации! Всё это можно выразить так: нашим общим счастьем было то, что Борис Ильич не обошел наших судеб, нашего дела!
   Его бесценная, незаменимая роль в нашем коллективе обусловлена не только его прекрасными человеческими качествами, но и тем, что он был безмерно обогащен огромным и многогранным опытом многолетнего ответственного служения науке и обществу.
   Заслуженный деятель науки Узбекистана, депутат Верховного Совета республики, профессор, автор десятка капитальных монографий и более 150 научных статей, Б.И. Пинхасов внес огромный вклад в науку и пользовался заслуженным авторитетом среди ученых мира. Многие годы он возглавлял в Ташкенте Научно-исследовательский институт судебных экспертиз, подготовил 15 кандидатов наук, оппонировал кандидатские и докторские диссертации в Ташкенте, Москве и Душанбе, создал школу криминалистов в Узбекистане.
   Обширной была общественная и государственная деятельность Бориса Ильича. В течение 36 лет он избирался народным депутатом советов разных уровней, в том числе в течение двух созывов заседал в Верховном Совете Узбекистана, возглавляя там Комиссию законодательных предположений. В независимом Узбекистане был членом Конституционного суда, заместителем председателя Республиканской комиссии по помилованию при президенте Узбекистана.
   Здесь, в Нью-Йорке, Борис Ильич много лет участвовал в работе благотворительного фонда "Ташкент", являлся самым авторитетным и уважаемым членом правления фонда.
   И будучи профессором Ташкентского университета, и в нашей, американской общине Борис Ильич был мудрым советчиком и наставником молодёжи. Она осознавала, что это человек, достойный подражания.
   Борис Ильич являлся поистине гармонически развитой личностью. Мы знали, что он неизменно был и поклонником искусства. В частности, вместе со Светланой Юновной, регулярно посещал великий театр "Метрополитен-опера", и всегда нас радовало его искреннее, почти юношеское восхищение талантом артистов.
   Мы, его коллеги по работе в общинной газете, всегда будем гордиться тем, что нам посчастливилось трудиться вместе с ним на благо общины. Его уход из жизни - огромная потеря для каждого из нас. И наша светлая память о нем не потускнеет с годами.
  2016 г.
  
  
  ПРЕКЛОНЯЮСЬ
  ПЕРЕД ЕГО СВЕТЛОЙ СУДЬБОЙ
   Однажды я посвятил своим новым друзьям, счастливо обретенным в годы нью-йоркской жизни, такие строки: "Да, видно, правильно я жил, коль вас в итоге заслужил - и вы в судьбу мне ворвались наградой доброю за жизнь". Каждый из этих замечательных людей - в моем сердце, и в их созвездии сияет исключительно яркая и неугасимая планета - мой любимый старший друг Борис Ильич Пинхасов. К великому сожалению, его уже год нет среди нас, но я непременно продолжаю сверять каждый свой шаг с его мироощущением, его поведением в сложном человеческом общежитии. И уверен, что так относятся к его светлой памяти многие, потому что этот человек был признан современниками и востребован на любом участке своего жизненного пути, на разных континентах.
   Доктор юридических наук, профессор, блестящий руководитель большого научного коллектива и крупный общественный деятель Узбекистана, Борис Ильич сделал для родной республики и всей нашей бывшей огромной страны множество важных благородных дел. В одном из моих стихотворений о нём есть такие слова: "Как столько добрых дел свершить?! Как столько покорить вершин?! Встречал я Вам под стать людей, но как немного их везде!"
   Этот его урок бесценен! Но столь же бесценен для нашего нравственного поведения его урок как не обошедшего наши судьбы ХОРОШЕГО ЧЕЛОВЕКА. Об этом я написал так: "Я верю: станет лучше мир, коль Вы - меж нас, коль Вы - с людьми!.."
   Борис Ильич, несомненно, - уникальная личность. Какое это огромное везение, что он не обошел и моей судьбы! Безмерно приятно, что родная газета The Bukharian Times дала мне возможность около 15-ти лет трудиться рядом с этим удивительным человеком на американской земле. Свой громадный деловой и жизненный опыт и свой драгоценный нравственный потенциал, а можно и просто сказать - своё сердце, он отдавал процветанию общинного еженедельника, ставшего весьма популярным, а также и каждому из своих новых коллег.
   Можно детально анализировать, как мудро и, в то же время, тактично он влиял на организацию работы нашей редакции, на качество публикуемых материалов, на нравственный климат в нашем коллективе. Но имеет ли смысл делать этот анализ в коротком эссе? Все, кто знают масштаб личности Бориса Ильича, осознают, что его влияние просто не могло быть незначительным, что оно было многообразным и огромным. И отмечу, как делал это и ранее, что сам факт участия этого человека в деятельности редакции серьёзно поднимал престиж нашей газеты, вызывал к ней особое уважение многочисленных читателей.
   Я счастлив, что в ходе своей совместной работы в газете мы с Борисом Ильичом стали друзьями. Я, пожалуй, уже и не сосчитаю, сколько раз мы вместе с ним посетили великий театр "Метрополитен-опера", и меня радовало его почти юношеское восхищение талантом артистов. Он всегда душевно воспринимал мои скромные литературные пробы, даря мне вдохновение и радость жизни! А сколько душевных бесед было у нас по самым разным проблемам жизни! И как наслаждался я, слушая его завораживающие выступления на различных общественных мероприятиях!
   Когда Борис Ильич решил, что уже не может ежедневно трудиться в редакции газеты, я написал ему: "Мое сердце - с Вами! Я преклоняюсь перед Вашей прекрасной, светлой, благородной судьбой, перед Вашей мудростью, интеллигентностью, чуткостью. Та добрая аура, которую Вы создали в редакции, конечно, неповторима и незаменима. И мы уверены, что Ваше присутствие среди коллег и друзей не прекращается, что Вы и впредь будете приходить - пусть и реже - в родную редакцию, и это продолжит искреннюю радость всех, для кого общение с Вами всегда является праздником души".
   ...Я запомнил Бориса Ильича Пинхасова молодым, мудрым, активным, никогда не забуду, каким он был блестящим оратором, каким был верным поклонником искусства. В канун первой годовщины его ухода из жизни в моей душе родились такие поэтические строки:
  
  Да, нам, живущим,
   Вас уж не вернуть...
  Громаде Ваших дел - святая память!
  Но чистая душа осталась с нами -
  Нам озаряет жизненный наш путь.
  И это вечно!
   Времени полёт
  Того сиянья в нас не уничтожит,
  Тот свет души в потомках оживёт
  И жить им верно, как и нам, поможет!
  2017 г.
  
  
  ПРОЩАЛЬНОЕ СЛОВО МОЕМУ ДРУГУ
  ЭДВАРДУ ПАРИЯНЦУ
   И все-таки это случилось... Ты боролся всеми силами с коварной болезнью. Тебя каждый день, час и минуту поддерживала милая верная Велта. Твои коллеги понимали, как тебе трудно, но радовались, видя твои новые материалы для газеты, и несколько наивно верили, что болезнь отступит и этой беды не случится. Но болезнь оказалась сильнее твоей стойкости, сильнее надежд и стараний родной Велты, сильнее светлой веры любящих тебя коллег. Случилось непоправимое...
  
   Прощай, дорогой Эдик! Прощай мой друг и учитель!
   Я гордился, что в нашей газете мое имя было вписано рядом с твоим в состав ее редакторов. Это было и высокой честью и, конечно, авансом, потому что я, технарь, по существу являлся твоим учеником в журналистике, очень старательным и, надеюсь, делающим какие-то шаги вперед.
   По ритуалу, заведенному в редакции в последние годы, через мои руки
   проходили почти все авторские, не заимствованные из других изданий тексты. В их потоке были и твои неизменно интересные подборки информации. Я понимал, что при нашей "скоростной" работе редакторский глаз не помешает никогда, но твои материалы я всегда откладывал для наслаждения, для приятной разрядки от кропотливой, а иногда и мучительной работы со многими другими текстами. Подчас получал за это упреки главного редактора: почему, дескать, задерживаешь актуальные подборки Париянца? Ну, как объяснить, что "работа" с этими подборками дарит мне новые силы и вдохновение для дальнейших дел, а потому я обращаюсь к ней, когда от утомления уже не способен качественно делать что-то другое!
   Я преклоняюсь перед профессионалами, перед мастерами своего дела. Поистине счастьем нашей газеты было то, что в ней задавал тон качеству материалов ты - настоящий мастер журналистики, прошедший многолетнюю школу в центральной прессе Латвии!
   Тяжело вспоминать, что еще совсем недавно, в июле 2011 года, мы радовались твоему замечательному юбилею - 70-летию. Тогда руководство общины бухарских евреев и вся наша редколлегия желали тебе и твоей очаровательной супруге доброго здоровья, благополучия, новых радостей и счастья, творческих побед.
   И вот тебя уже нет с нами. Но навсегда останутся в наших сердцах твое неизменное отношение к делу и умение вершить его, твое глубокое уважение к коллегам, твои мудрые советы, твой ободряющий юмор... А потому с нами навсегда останется Мастер и замечательный человек Эдвард Париянц.
   И помним мы, что хороший человек, уходя от нас, оставляет нам эстафету высокой нравственности, а мы обязаны достойно пронести ее по своей жизни во имя блага своего поколения, но еще больше во имя правильной, достойной жизни наших детей. Пусть когда-то эта эстафета во всей своей чистоте перейдет от нас в их руки...
   Много проникновенных стихов создано поэтами. Мне хочется, завершая это маленькое прощальное слово, вспомнить одно из них.
  
   Есть убедительность - у смерти,
  жестокий, жуткий реализм.
  Перед ушедшими
   в ответе
  Нам быть, друзья, всю нашу жизнь.
  
  Да, жизнь -
   и праздники, и будни,
  потери,
   боль и торжество.
  Другого времени
   не будет
  здесь, на земле, ни у кого.
  
  А всё ли в жизни
   мы свершили,
  что нам
   ушедшие велят,
  а так ли пели,
   так ли жили -
  покажут
   сыновей дела...
  
   Прощай, дорогой Эдик... Ты достойно прожил жизнь, и мы постараемся быть верны твоей памяти.
  2013 г.
  
  
  РЕГИНА БЫЛА РЫЦАРЕМ СОВЕСТЛИВОСТИ
   В летние дни 2010 года ушла из жизни наша Регина. Ушла тихо, не вовлекая нас в свои проблемы.
   Так она и трудилась дизайнером газеты - без шума, без ропота и капризов.
   А ведь можно было и роптать, и капризничать. Далека и неудобна была ее дорога к дому, в Нью-Джерси. А газету приходилось заканчивать и ночью. Обычно в день выпуска газеты я бывал с ней в редакции до победного конца и подчас слышал, как она, потеряв надежду добраться домой на общественном транспорте, звонила, если не ошибаюсь, сестре (в общем, нью-йоркской родственнице) и договаривалась, что переночует у нее. Намного чаще ехала в поздние часы домой - долго, нудно, дискомфортно. Но завершить газету вовремя было для нее святым делом.
   Не раз я предлагал ей прийти на ночь в нашу с женой квартиру, а не мучиться с дальней дорогой, но она всегда мягко отказывалась. Я понимал, что за этими отказами - скромность, щепетильность, интеллигентность. Помнится, что все же несколько раз, видимо, в ситуациях, когда иного разумного выхода не видела, она приняла приглашение главного редактора Рафаэля Борисовича - ночевать в его с Мирочкой квартире... Только два - три раза... Помню и ее регулярные смущенные отказы от предоставления ей оплаченного редакцией карсервиса.
   Я написал выше, что завершить газету вовремя было для нашей Регины святым делом. Это правда, но не вся. Для нее было святым делом выпустить вовремя КАЧЕСТВЕННУЮ газету. И этим Регина была особенно близка моему сердцу.
   Дело в том, что всю свою деятельность в науке я посвятил борьбе за качество нефтяных скважин. И очень хорошо прочувствовал, что КАЧЕСТВО и СКОРОСТЬ - антагонисты, враги, Кто-то сверху нацелил нашу отрасль на скоростное бурение. Я же всеми силами боролся против создания скважин-калек в жажде стать победителями по количеству метров проходки. Стать таким победителем в те времена - это стать героем труда, орденоносцем, обрести в подарок автомобиль от министра... О, сколько "пинков" мне досталось (множество единомышленников обрёл лишь через годы)! Так что стремление к качеству - в моей крови.
   В газете качество и скорость - тоже антагонисты, что тут греха таить! И то, что Регина неизменно проявляла себя как стойкий борец за качество, постоянно очаровывало меня. Но эта стойкость недешево ей обходилась.
   Она просто не могла допустить "грязного" дизайна и проявляла себя в этой сфере, как говорится, "святее Папы Римского", что само по себе нелегко. К тому же, да простит меня главный редактор, временами получала от него эмоциональные упреки за это свое рвение. Такова уж диалектика руководства: надо соблюсти разумный баланс между скоростью и качеством, и тут иногда нервы сдают - а вдруг ее священнодействие в отношении качества сорвет выпуск газеты?
   Но срывов не было - Регина ни разу такого не допустила, хотя при этом никогда не изменила себе как борец за качество дизайна. И я имею в виду не только формальные признаки оформления газеты. Она находила удивительно точные иллюстрации к различным текстам. В частности, я был буквально восхищен теми иллюстрациями, которые она какими-то чудесными способами добывала к моим скромным рассказам. Она умудрялась глубоко прочувствовать и отразить характеры героев, ауру произведения.
   Это далеко не все о том, чем Регина меня покоряла.
   Она еще втихомолку редактировала и корректировала тексты в верстке, повышая их качество в добавление к тому, что делали, но не доделали те, кто занимали должности редакторов. По призванию она была и прекрасным редактором.
   А, кроме того, ее захлестывал бесконечный поток звонков или визитов капризных рекламодателей и авторов - и она всегда работала с ними так спокойно и доброжелательно, словно и нет у нас совсем проблемы СКОРОСТИ.
   Она не спешила, не нервничала и на самой заключительной малоприятной стадии работы: при финальной чистке газеты, то есть внесении дополнительных правок в тексты на сверстанных страницах.
   Она была поистине символом качества! Ну, а если во имя качества приходилось снизить скорость - так ведь есть еще и ночные часы работы, есть возможность, если потребуется, переночевать у родственницы... Газету надо сделать на совесть!
  Но и это, конечно, не все. Она была изумительно чутким и внимательным другом. Если в день выпуска очередного номера газеты мы вечером оставались в редакции вдвоем и она сосредоточенно совершенствовала дизайн, я позволял себе нагружать ее еще и своими наболевшими размышлениями, а то и волнующими меня воспоминаниями. По ее вниманию и точнейшим репликам я ощущал, что она искренне неравнодушна к тому, что я говорю. Как облегчалась, как пела моя душа после таких вечеров!
   Об этом, казалось бы, слишком тихом, почти незаметном в редакционных бурях, но, конечно, уникальном и во многом незаменимом человеке хочется говорить и говорить добрые слова.
   Не могу не сказать еще немного о трогательной чуткости Регины. Как-то я пожаловался ей, что после нескольких лет регулярного поиска юмора для газеты, уже, кажется, иссякаю: использовал десяток толстых книг, перекопал в интернете почти все, что возможно, друзья шлют всякую всячину, но на килограмм "мусора" находишь грамм чего-то интересного - устал! И вдруг, при нашей следующей встрече, она мне дарит два объемных сборника еврейского и американского юмора.
   Эти книги еще надолго останутся моими помощниками, и общение с ними будет напоминать мне о светлом, чутком, теплом и безмерно скромном человеке, к счастью, не обошедшем наших судеб и, к великой печали, покинувшем нас навсегда, - о нашей милой Регине Кузнецовой...
   Уходя из жизни, хорошие люди оставляют нам выстраданную ими нравственную эстафету. Этот человек оставил в наших сердцах высокую планку совестливости. Всех нас можно распределить вдоль "шкалы совести по Регине", и какая высокая честь в нашей непростой жизни - оказаться вблизи верхней точки той шкалы - вблизи того места, которое неизменно занимала сама Регина!..
   2010 г.
  
  
  6
  
   В последние годы наша редакция заметно охладела к широким торжественным мероприятиям, посвященным либо очередной годовщине существования своего детища, The Bukharian Times, либо выходу в свет газеты, имеющей "круглый" порядковый номер. Это понятно. На ранних стадиях деятельности редакции такие мероприятия являлись неким дополнительным средством её самоутверждения, сближения с общественностью, роста авторитета газеты, привлечения в неё новых рекламодателей и авторов.
   Сегодня, через 15 лет существования газеты, это уже неактуально: газету знают и любят в разных странах мира, чему способствует и её электронная версия, ей не просто всегда хватает авторов - на её страницах желают публиковаться ведущие русскоязычные журналисты Америки и Израиля, нам активно пишут читатели, а поток предлагаемых нам реклам (они, понятно, являются основой бюджета редакции) только возрастает.
   Мне довелось быть автором практически всех репортажей о торжественных моментах жизни нашей редакции. И попробую коснуться этих публикаций, отражающих путь становления газеты.
  
   В начале 2005 года нашей газете исполнилось три года. За это время выпущено 154 номера, газета обрела широкий круг читателей не только в бухарско-еврейской общине Нью Йорка, но и среди всех русскоговорящих жителей города, особенно Квинса.
   25 января в ресторане "Gan Eden" состоялся товарищеский ланч, посвященный третьей годовщине деятельности нашей газеты. Кроме руководства общины и ее общественных деятелей, а также работников редакции, на ланче присутствовало много рекламодателей, представителей разных общественных организаций и учреждений Нью-Йорка.
   Роль гостеприимного ведущего на ланче, естественно, досталась главному редактору газеты Рафаэлю Некталову.
   В своем вступительном слове он отметил: "Феномен нашей газеты - то, что она является общинным изданием, а значит, ее функция - и участвовать в процессах внутренней жизни общины, и объединять вокруг общины множество других хороших людей для полезного обеим сторонам взаимодействия".
   На ланче выступило немало рекламодателей, а по сути друзей и деловых партнеров газеты. Первыми из них стали отец и сын Барановы - врачи, создавшие и освоившие на страницах The Bukharian Times новую концепцию медицинской рекламы: отказ от многократного повторения отработанной дизайнерами наглядной рекламы и замена ее серией увлекательных для читателя научно-популярных статей.
   Доброжелательным, но весьма критичным было выступление президента клуба ученых "Рошнои", руководителя работы по созданию большого коллективного научного труда "История бухарских евреев" д-ра Роберта Пинхасова. Он указал, что в газете не хватает авторских и полемических работ, дискуссионных материалов, бывает теденциозность в публикациях.
   Собравшиеся с большим интересом слушали выступление известного общественного деятеля всей русскоязычной диаспоры Америки Марины Ковалевой. Она начала с шутливого заявления о том, что, дескать, не может поверить в столь младенческий возраст "The Bukharian Times" настолько прочно эта газета заняла свое место в жизни русскоязычных людей Нью-Йорка. Далее она сказала: "У любой газеты со столь счастливой судьбой есть какая-то высокая миссия. И я думаю, что одним из существенных моментов миссии этой газеты является единение бухарско-еврейской общины со всей еврейской общиной. Надо отметить, что подчас именно ваша община, при участии своей газеты, выступает с такими инициативами, до которых остальные группы евреев самостоятельно бы не дошли. И еще важно подчеркнуть следующее. Мы знаем случаи, когда вокруг бухарско-еврейской общины пытаются создать нездоровый климат недоверия, подозрительности. Ваша газета очень интеллигентно и убедительно реагирует на такие проявления. Ценность материалов вашей газеты бывает настолько высока, что их цитируют и даже перепечатывают англоязычные газеты.
   Сегодня высокий авторитет вашей общины и вашей газеты неразрывны. И в этом несомненна роль главного редактора The Bukharian Times. Он по необходимости может быть и невероятно надежным мостом, и поездом, и трактором, и бульдозером. Если это нужно для успеха газеты, он и проедет, и наедет, и разгребет..."
   Создатель и директор Нью-Йоркского музея бухарско-еврейского наследия Арон Аронов сообщил, что газетой интересуются не только в нашем городе, но и в других штатах. Поэтому он, по собственной инициативе, еженедельно рассылает несколько десятков экземпляров газеты своим друзьям и знакомым в разные места Америки. Сам же он не просто постоянный читатель The Bukharian Times. Он читает газету с карандашом в руках, делает вырезки из нее, создает тематические подборки на основе ее материалов.
   От имени Конгресса бухарских евреев США и Канады редакцию газеты сердечно поздравил президент Конгресса Борис Кандов. Он подчеркнул, что в настоящее время жизнь общины явно находится на подъеме, и всем ее общественным деятелям надо взаимодействовать еще дружнее, поменьше искать корысти в каких-то ошибках, просчетах друг друга, а наоборот, помогать друг другу в таких ситуациях. Он выразил уверенность в дальнейших успехах общины, где так много замечательных людей.
   Около четырех часов продолжался душевный, заинтересованный разговор, мы услышали и хвалебные отзывы, и критику, и пожелания. Ланч оставил нам, работникам редакции, и вдохновение, и раздумья о том, что нам еще не удалось в делах.
  
   Как-то один из моих питерских друзей заявил: "Ленинградец - это не география, это национальность!" Я хорошо его понимаю, потому что у меня, одного из детей Арбата, щемяшим музыкальным мотивом звучат в сознании слова Булата Окуджавы: "Арбатство, растворенное в крови, неистребимо, как сама природа".
  Мне захотелось использовать эту метафору, чтобы сказать гордо: "Газетчик - это не сфера работы, это национальность!" Быть газетчиком - это принадлежать к особой, быть может, немного странной касте, это не просто любить творчество, это и ощущать в себе незаменимую ничем страсть к созданию именно газетного слова - для людей и для собственной души. Ну, а редактор интересной и неувядающей газеты - это обязательно сплав таланта, мудрости и самоотверженности...
   Я кратко расскажу о бизнес-ланче в честь очередного дня рождения, а точнее, четвертой годовщины любимой в общине - и не только в ней! - газеты "The Bukharian Times". Ведущий этого мероприятия, главный редактор газеты Рафаэль Некталов, смог задать ему очень теплый тон, но в той же мере скромно говорил об усилиях и успехах возглавляемого им коллектива, который еженедельно создает эту газету. И, возможно, не объяви доктор В.Баранов торжественно, что недавно Р. Некталову газетой "Форвертс" присвоен почетный титул "Журналист 2005 года" - а это стало признанием нашей газеты во всей русскоязычной общине Нью-Йорка! - данный волнующий факт мог бы оказаться и не подчеркнутым на бизнес-ланче. Впрочем, мне была по душе та сдержанная, благородная тональность, которую выбрал главный редактор для представления своей газеты-именинницы. И все же - был праздник признания!
   Итак, нашей газете исполнилось всего четыре года, пошел пятый. Но ее голос уверенно и четко звучит для десятков тысяч читателей. Она приносит важную, многообразную и интересную информацию, предлагает трибуну для высказывания наболевшего или просто переполняющего сердце, позволяет представить на своих страницах счастливые строки творческих находок, и, конечно, неизменно гостеприимна для всех, кто хотел бы дать рекламу или объявление во благо людей.
   Бизнес-ланч в честь четырехлетия "The Bukharian Times" состоялся в зале торжеств открытого недавно в Нью-Йорке Центра бухарских евреев. Если оценить прошедшее событие очень коротко, то можно уверенно сообщить, что встреча была и представительной, и искренней, и теплой, и при этом в достаточной мере деловой и даже конструктивной. Украшением встречи стала фото-выставка замечательного мастера художественной фотографии, корреспондента "The Bukharian Times" Романа Исхакова.
   А теперь немного подробностей.
   Собравшихся сердечно приветствовал президент Конгресса бухарских евреев США и Канады Борис Кандов. Он отметил, что общинная газета прошла от своих истоков очень непростой путь и завоевывает все больше и больше читателей.
   Р.Некталов обстоятельно представил присутствующих гостей. Не буду утомлять читателей протокольным перечнем имен всех, кто в этот день проявил дружеское внимание к нашей газете. Среди гостей были высокие политические деятели разных стран, известные общественные лидеры, видные бизнесмены-рекламодатели, друзья общины - представители образовательных учреждений, англоязычных средств массовой информации и других общин выходцев из бывшего Советского Союза, а также вдохновенные хранители и созидатели культурных ценностей бухарско-еврейского народа...
   Многие гости выступили с теплыми и интересными приветствиями в адрес газеты, руководства и всех членов общины, а также с конкретными деловыми предложениями.
   Посол Узбекистана при ООН г-н Алишер Вахидов подчеркнул, что бухарские евреи в эмиграции проявили качества людей, способных исключительно быстро адаптироваться в новых условиях, а значит, людей динамичных, которые смотрят вперед, не забывая при этом о своей истории. Открытый недавно новый общинный Центр, подчеркнул он, можно смело назвать Дворцом бухарско-еврейской духовности.
   Посол от имени министра иностранных дел республики Ильёра Ганиева вручил руководителю политического департамента Конгресса бухарских евреев США и Канады Тавриз Ароновой почетный подарок - три памятных медали из серебра, анодированных золотом. Особо символичным является то, что и серебро, и золото добыты на рудниках Узбекистана. Посол выразил глубокое уважение к Т. Ароновой и охарактеризовал ее как человека, имеющего глубокие знания, весьма принципиального и всегда справедливого.
   Советник миссии республики Казахстан при ООН Дулат Бакишев передал поздравление нашей газете от имени посольства, а также зачитал благодарственное письмо министра иностранных дел республики Казахстан К.К. Тукаева в адрес Рафаэля Некталова, который являлся международным наблюдателем в ходе недавних выборов президента республики.
  Поздравление конгрессмена г-на Энтони Винера бухарско-еврейской общине по случаю знаменательной даты в жизни общинной газеты передала представитель его офиса.
   Затем к присутствующим обратилась известный неутомимый общественный деятель Марина Ковалева (кстати, благодаря совместной с ней инициативе мэр Нью-Йорка г-н Майкл Блумберг впервые посетил только что отстроенный Центр бухарско-еврейской общины). Она представила присутствующего на встрече представителя Генерального консульства Израиля в Нью-Йорке г-на Амира Офека, которого назвала надежным другом всего русскоязычного Нью-Йорка. Он произнес сердечные слова приветствия в связи с днем рождения общинной газеты.
   - Для нас важно, что в Квинсе есть сильная и процветающая община бухарских евреев, которая с такой симпатией относится к Израилю и странам исхода. Мы будем активно сотрудничать с "The Bukharian Times", развивая наши отношения.
   Надо отметить, что это был первый визит представителей израильского консульства в Нью-Йорке в новый Центр бухарских евреев. Положено начало серьезным контактам с общиной.
   Вслед за А. Офеком и сама Марина Ковалева выразила свои добрые чувства к бухарско-еврейской общине. Она сказала, в частности, такие проникновенные слова: "Пока все евреи в Нью-Йорке и за его пределами только думают, бухарские евреи что-то делают! Ваш новый центр - это гордость каждого русскоязычного еврея в нашей стране. И за то, что нереальная мечта об этом центре стала реальностью, я прежде всего благодарю г-на Б. Кандова. Моя глубокая благодарность г-ну А. Аронову за создание потрясающего музея, рассказывающего о наследии бухарско-еврейского народа. И еще хочу выразить признательность Рафаэлю Некталову. Благодаря возглавляемой им газете, наряду с ее прочими достоинствами, в жизнь всей русскоязычной общины внедряется то, что есть у вас, но не всегда есть у других, - а именно традиция общего чаепития, которое сопровождается душевной беседой друзей, к каким бы этническим группам они ни относились".
   С теплыми приветствиями выступили бизнесмены - друзья и рекламодатели газеты. Как всегда, тепло и сердечно выступал директор Bramson ORT College д-р Эфраим Букс. Этот колледж является партнером бухарско-еврейской общины в образовательных проектах.
   Привествуя главного редактора и коллектив "The Bukharian Times", поэт Ильяс Маллаев, вокалисты Тамара Катаева и Яков Явно подарили нам минуты наслаждения их прекрасным творчеством.
   В заключение Рафаэль Некталов и профессор Борис Ильич Пинхасов представили гостям весь коллектив, обеспечивающий регулярный выпуск общинной газеты и ее поступление к читателям. Все энтузиасты газеты были награждены аплодисментами присутствующих.
   Да, встреча подтвердила, что газета "The Bukharian Times" нужна людям. А значит - в дальнейший путь, путь мучительных поисков и радостных свершений!
  
   И вот нашей газете исполнилось семь лет!
   Сразу подчеркну, что торжество это было организовано в ресторане "Da Mikelle" очень уютно, душевно, можно сказать, по-семейному. Абсолютно отсутствовала нарочитая пышность, которая, по моим представлениям, размывает тепло сердец, вызывает у гостей некую отстраненность от события, ощущение статистов на чужом празднике жизни. Уверен, что всем было по-настоящему хорошо, как на добром семейном застолье, а значит, все чувствовали доброе и живое единение с виновниками торжества - созидателями уже возмужавшей любимой газеты.
   Очень непринужденно, я бы сказал, весело, с регулярными шутливыми ремарками, вел встречу главный редактор газеты Рафаэль Некталов. И это, конечно, способствовало той раскованной, дружественной атмосфере, которая отличала наше праздничное мероприятие.
   Вначале он кратко и тепло представил собравшимся каждого присутствующего: и работников редакции, и рекламодателей, и просто верных друзей газеты. Тут надо заметить, что затем те люди, которые созидают газету, которые неделю за неделей вместе идут в бой за её качество, подробнее были представлены во вдохновенном выступлении её редактора профессора Бориса Ильича Пинхасова. И каждый из представляемых им работников редакции был награжден аплодисментами.
   Президент Конгресса бухарских евреев США и Канады Борис Кандов подчеркнул, что достижения редакции - это отражение её любви к народу, к общине. И особую роль здесь играют огромные, неуёмные старания главного редактора Рафаэля Некталова. Он отметил, что главной целью газеты с её рождения было писать на темы, волнующие общину: о её буднях, достойных людях, об общинных культурных, религиозных и других мероприятиях, об образовательных программах, о партнерах и друзьях общины, о проблемах и деятельности ячеек общины на разных территориях и многом другом. Газета постоянно формирует сознание, мировоззрение членов общины, сплачивает их вокруг общих благородных задач. Борис Кандов высказал пожелание, чтобы было еще много подобных праздников, чтобы они продолжались и в жизни наших внуков и правнуков.
   На нашей встрече состоялась проникнутая теплым юмором процедура приема в состав редсовета верного друга газеты доктора Марии Якубовой.
   Мы услышали много добрых слов, высказанных рекламодателями и друзьями газеты. Они отмечали умелое, эффективное руководство, осуществляемое Рафаэлем Некталовым, подчеркивая при этом, что у него великолепная, профессиональная команда. Говорили о глубоком уважении к нашей газете, о её популярности, сообщали, что видят "работу" рекламы, помещаемой в газете.
   Я, конечно, не буду излагать всех прозвучавших речей. Важно подчеркнуть, что все выступления были теплыми и уважительными. Кроме указанных выше ораторов, выступили представители Брамсон ОРТ колледжа д-р Эфраим Букс и Зоя Якубова, директор Американского форума русскоязычного еврейства Леонид Бард (огласивший официальное, письменное приветствие), ведущая актриса театра "Возрождение" очаровательная Элла Бангиева, известный радиожурналист, создатель и ведущий программы "Караван" на Дэвидсон-радио Борис Авезов, любимец общины певец Эзро Малаков и немало других гостей.
   А в заключение Рафаэль Некталов предложить выступить и мне - в качестве поэта. Я с искренней радостью подчеркнул, что наша редакция - это дружный коллектив единомышленников, где все приходят на работу с радостью. И когда такое сочетается с интересной работой, я ощущаю это как счастье. Ну, и коль мне дали слово в качестве поэта, прочел своё стихотворение, посвященное нью-йоркским друзьям, в первом ряду которых, конечно, стоят мои соратники по работе в газете.
  
   Очередной юбилейный бизнес-ланч был организован в связи с выпуском 400-го номера нашей газеты. Среди гостей были далеко не только представители бухарско-еврейской общины.
   Входя в прекрасный светлый зал на третьем этаже главного общинного Центра бухарских евреев, гости видели большие круглые столы, уставленные яствами, а также черный рояль, которому предстояло много раз звучать в ходе дружеской встречи.
   Встречу, естественно, открыл главный редактор "The Bukharian Times" Рафаэль Некталов. Он сообщил, что на празднике нашей газеты присутствуют многочисленные гости, которых он сердечно приветствует и которым будет предоставлено слово.
   Отдельно он высказал добрые слова в адрес очень высокого гостя - Генерального Консула Республики Узбекистан в Нью-Йорке г-на Х.И. Икрамова. К сожалению, ввиду неотложных дел, Хасан Икрамович, вынужден был покинуть вскоре нашу встречу, но затем, по телефону, высказал нам следующие приветственные слова:
   - Я от всей души желаю успехов коллективу редакции газеты The Bukharian Times. Вы выполняете благородную, нужную очень многим людям работу. В газете регулярно освещаются вопросы истории, культуры, общественно-политической жизни Узбекистана. The Bukharian Times является источником многообразной актуальной информации не только для бухарско-еврейской общины, но и для всей диаспоры выходцев из нашей республики. К вашей газете проявляется интерес и на территории Узбекистана. Уверен, что она останется популярным и любимым тысячами читателей изданием на многие годы.
   К участникам бизнес-ланча обратился президент Конгресса бухарских евреев США и Канады Борис Кандов. По национальной традиции, президент прежде всего надел золототканый халат на Рафаэля Некталова как на руководителя того коллектива, что стал виновником торжества, и подчеркнул, что выпуск газеты - очень и очень нелегкий труд, особенно для главного редактора.
   - Благодаря этой газете мир узнаёт о нас, получает сведения о нашей повседневной общественной жизни, о многих и многих мероприятиях, которые проходят в нашей общине, - сказал он. - Община признательна всему коллективу редакции, выполняющему трудное, но благородное дело.
   Как это традиционно происходит на юбилеях, было множество душевных слов. Но прежде чем коснуться некоторых из них, не могу не отметить изящества, с которым Рафаэль Некталов организовал дружескую встречу. Она была украшена музыкальными и вокальными выступлениями. Эти выступления перемежались с речами ораторов, добавляя тепла и праздничности в ауру нашего юбилейного торжества. В художественной программе приняли участие замечательные исполнители: пианист Леонид Генсон, певцы Тамара Катаева, Эзро Малаков, Мира Аронбаева и недавно приехавший из Израиля Юрий Муллаев. В качестве аккомпаниатора, а в конце встречи и как отдельный исполнитель, покорял гостей блестящей игрой на рояле и сам Рафаэль Некталов...
   Один из руководителей ХИАС (Общества помощи еврейским иммигрантам) Джин Борщ зачитал официальное приветствие от руководства этой славной организации, в котором подчеркивалось, что газета заявила о себе как оригинальное авторское издание и что её творцы интеллигентностью и актуальностью публикаций достигли главного - уважения, доверия и любви многочисленных читателей.
   Слово было предоставлено представителю редакционного совета "The Bukharian Times" Тавриз Ароновой. Она, в частности, сказала:
   - Девиз нашей газеты - освещать все события, которые происходят в общине, при этом быть порядочными, честными, ответственными, быть людьми, которые отвечают за каждое слово, напечатанное в газете.
   Прозвучало приветствие Михаила Хананашвили, известного журналиста, многие годы проработавшего в информационном агентстве ТАСС. Наш видный коллега дал высокую оценку профессионализму работы редакции The Bukharian Times, а также дружбе и сотрудничеству бухарской еврейской и грузинской еврейской общин.
   - Я, как профессионал, не только высоко оцениваю это общинное издание, работу главного редактора и коллектива его соратников, но и слегка завидую тому, что вы делаете в Америке, - сказал он.
   Собкор израильской газеты "Менора" Рена Елизарова дала высокую оценку не только редакционной, но и культурологической деятельности Рафаэля Некталова. Отметив многолетнее сотрудничество с ним, она заявила:
   - Без него, наверное, в нашей общине было бы скучно жить! От него всегда исходят импульсы поступательного движения. И важно, что он очень тонко чувствует, о чем и как надо говорить с нашими людьми в газете. Спасибо! Так держать!
   Мы услышали еще немало приветственных слов. А завершилась наша встреча зажигательными выступлениями певцов и даже танцами гостей под музыкальное сопровождение неугомонного Рафаэля Некталова. Оставалось только всем вместе сфотографироваться на память.
   В одном из моих стихотворений есть такая строка: "Миг юбилея - наш костер, чтоб греться..." Душевно, тепло прошел этот миг юбилея. И мы снова - в работе: пришла пора готовить очередной номер газеты...
  
   В 2015 году вышел 700-й номер The Bukharian Times, а недавно, в июне 2017 года - её 800-й номер. Последнему событию предшествовало 15-летие нашей газеты. Эти юбилейные моменты уже не сопровождались широкими застольями, но, конечно, не остались незамечены общественностью и городскими властями. Редакция получила множество теплых поздравлений и напутствий. А наш главный редактор Рафаэль Борисович Некталов в 2017 году был удостоен двух высоких наград: Всемирный конгресс бухарских евреев присвоил ему почетное звание "Человек 2016 года", а главный ревизор Нью-Йорка Скатт Стрингер наградил Почетной грамотой в рамках недели русскоязычного наследия, прошедшей в городе.
   В поздравительном отклике коллектива редакции на эти награды, подготовленном мною, есть, в частности, такие слова:
  "Многогранная общественная деятельность Р.Б. Некталова неизменно играет важную роль в деловом и нравственном развитии американской общины его соплеменников, её значимости в жизни страны, укреплении связей США с республиками Центральной Азии, где формировалась многовековая история бухарско-еврейского этноса.
  Для нашего коллектива наиболее близка, прочувствована и поистине бесценна работа Рафаэля Борисовича на посту главного редактора газеты The Bukharian Times. Под его руководством газета заслужила уважение и любовь многочисленных читателей в Америке, Израиле и других странах. Наша редакция - это не просто трудовой коллектив, это настоящая дружная семья, где нет разрушительных конфликтов, нездоровой "мышиной возни", где все любят свою работу. И во всем этом несомненна роль главного редактора газеты - несгибаемого энтузиаста нашего общего дела, умеющего направлять его без устали, всегда мудро и ювелирно.
  Говорят, что нет незаменимых людей. Нам представляется, что Рафаэль Борисович Некталов на своем газетном посту сегодня незаменим. Надеемся, что когда-то он вырастит достойного преемника, но пока он, слава Б-гу, достаточно молод и энергичен, так что многих лет жизни и многих успехов ему в дальнейших благородных делах!"
  
   А вот фрагмент из эмоциональной статьи Р.Б.Некталова, посвященной выходу 700-го номера нашей газеты.
   "Дорогие читатели, друзья и почитатели газеты The Bukharian Times!
   Позвольте выразить всем вам сердечную благодарность за поздравления в адрес газеты, посвященные выходу юбилейного 700-го номера The Bukharian
  Times.
   Не скрою, что этот юбилей мне особенно дорог. Не стану лукавить, три последних месяца были непростыми для меня, а также для моих коллег. Мне приходилось делать газету из госпиталя, из квартиры, одним словом, дистанционно, подключив к домашнему компьютеру все компьютеры офиса редакции.
   Раньше мне иногда приходилось делать газету, находясь в других городах страны и государствах. Неважно, где я находился, в Денвере или Атланте, Фениксе или Торонто, в Израиле, Узбекстане, Таджикистане, Казахстане, Грузии, России, Азербайджане, Австрии, Германии, Франции, Канаде, газета выходила в срок, каждую пятницу. Но это мог быть только один номер, так как я старался не осутствовать в редакции дольше, чем готовился один выпуск.
   Однако в этот раз, мне пришлось работать дистанционно почти три месяца! Это значит, при подготовке более десятка номеров!
   Но я не отчаивался, так как знал, что могу положиться полностью на своих профессиональных коллег, которые с честью справились с возложеными на них обязанностями. Работая из больницы, затем из своей квартиры, я старался
  быть со своим коллегами, и четверг был для всех нас, и меня в частности, днем выпуска номера. Работая в таком непростом режиме, мы ни разу не вышли из графика, не подвели наших преданных читателей и рекламодателей.
   Я хочу выразить благодарность своим коллегам, и в первую очередь, перечислить имена тех, кто непосредственно работали над каждым номером.
   В первую очередь, это заместитель главного редактора, всеми нами уважаемый и почитаемый человек, известный публицист, крупный ученый, а еще автор художественных произведений в стихах и прозе Юрий Завельевич Цырин. Несмотря на своё слегка пошатнувшееся здоровье после перенесенных операций, он смог взять на себя всю ответственность за подготовку и выпуск каждого номера газеты.
   В любом издании есть человек, без которого никогда не будет прочитано ни одно слово, не будет видно ни одной иллюстрации. Это дизайнер, специалист который верстает полосы, создает рекламу. В нашем коллективе трудится замечательный дизайнер Виталий Плоткин. Он работает с нами почти два года, и за это время проявил себя только с лучшей стороны. Обязательный и терпеливый человек, Виталий сразу же расположил всех к себе, стал нам большим другом и верным соратником.
   Понятно, что газета немыслима без отдела рекламы, который многие годы возглавляет бессменный и незаменимый Мэрик Рубинов. Его умение об-
  щаться с рекламодателями, деликатность, чувство юмора, честность создали в редакции обстановку всеобщего доверия и уважения. Под его руководством
  работает целая группа профессионалов, подпитывающих газету новой рекламой.
   При подготовке каждого номера с двойной силой и полной отдачей работал в указанный выше трудный период Ашер Токов - редактор и корректор газеты. Кроме выполнения этих, технических функций, он пишет замечательные очерки, репортажи, интервью, ведет переговоры с авторами. Эта комплексная работа, сложная и ответственная, неизменно выполняется им на должном уровне.
   Несомненное положительное влияние на качество материалов газеты оказывает ответственная и неформальная, включающая элементы редакторского творчества, работа Михаила Шимонова - нашего обладающего высокой грамотностью сотрудника, который осуществляет компьютерный набор текстов. Он же регулярно составляет для газеты кроссворды, неизменно пользующиеся популярностью у читателей.
   В нашей газете многие годы работают талантливые публицисты и журналисты Тавриз Аронова, Борис Пинхасов, Светлана Исхакова, Малкиэл Даниэл, Аркадий Якубов, Арон Аронов, Владимир Аулов, Евгений Гирин, Имма-
  нуэль Рыбаков, Рена Арабова, Мария Якубова, Борис Бабаев. Наше издание по праву гордится их эксклюзивными, авторскими материалами.
   Уже несколько лет газета стоит на сайте www.BukharianTimes.org (также на сайте Всемирного Конгресса бухарских евреев www.Bukharim.com), благодаря технической поддержке и вниманию Александра Мелик-Бархударова, автора первого дизайна газеты, человека, работающего с нами со дня основания The Bukharian Times.
   ...Казалось, совсем недавно, в январе 2002 года, мы отмечали выход первого номера газеты The Bukharian Times. Сколько было скептиков, размышлявших о кратковременности, недолговечности этого общинного проекта, "претенциозности" названия, "выпячивании" собственной идентичности, вместо единения со всеми единоверцами, "недальновидности" и т.д. Мы с пониманием отнеслись ко всем высказываниям и пожеланиям,стремясь найти собственную
  нишу в медийном пространстве - нишу иммигрантов из Центральной Азии.
   Время было сложное, общину раздирали противоречия, даже политическая борьба, связанная со строительством нового здания Центра бухарских евреев в
  Нью-Йорке, были непростыми взаимоотношения между разными волнами бухарских евреев - иммигрантов из Израиля, Афганистана, СССР.
  Но один из основателей нашей газеты, покойный Давид Аминов, понимая необходимость создания нового издания, тогда мудро предсказал, что только
  общинная газета способна содействовать преодолению противоречий, укрепить
  единство общины - и в конце концов мы сможем (только вместе, подчеркивал он) достичь поставленных перед общиной целей и задач.
   Газета The Bukharian Times на самом деле стала выразителем и защитником интересов общины бухарских евреев в диаспоре, она получила признание не только в Нью-Йорке, но и далеко за его пределами. Нам верят, на нас ссылаются, с нами поддерживают и развивают многолетние творческие и деловые контакты. Значит, наше упорное стремление занять собственное место в информационном пространстве многоликого, полиэтнического, многомиллионного, при этом слегка еврейского Нью-Йорка, не оказалось напрасным.
   Спасибо всем, кто с нами!
   Спасибо всем, кто поверил и верит в нас!"
  
   Когда Рафаэль Борисович вернулся после лечения к нормальной жизни и, соответственно, работе, я подарил ему такое стихотворное приветствие:
  
  Жизнь продолжается - наш Рафаэль здоров!
  А значит, быть гармонии в общине
  И познавать ей шквал его даров
  Весь долгий срок, что он обрёл отныне.
  
  Науке, к счастью, многое дано:
  Заменит почку, печень, даже сердце...
  Но хам и будет хамом всё равно,
  Пройдохе от себя не отвертеться,
  
  Не заменить науке никогда
  Стяжательство на щедрость поведенья,
  И глупости остаться навсегда,
  И от коварства не найти спасенья...
  
  А Рафику проблемы те чужды -
  Он жив любовью к людям, вдохновеньем,
  Ему нельзя без творческой среды,
  Без благородных дел с самозабвеньем.
  
  Жизнь продолжается - наш Рафаэль здоров!
  И что сегодня нам придумать лучше?!
  Пусть нынешней, начавшейся порой
  Он будет нам, друзья, благополучен!
  
  Так станет больше счастья на земле.
  Я счастлив с вами, Мирочка и дети!
  Хочу, чтоб Рафик жил сто двадцать лет,
  Даря талант
   родной всем нам газете!
  
   Хочется вспомнить добрые слова из приветствия президента Конгресса бухарских евреев США и Канады Бориса Эфраимовича Кандова в связи с юбилейным, 800-м номером The Bukharian Times:
   "The Bukharian Times - детище общины, и газета начала издаваться
  на важном этапе новейшей истории народа. И с той поры началось её
  победоносное шествие из дома в дом, принося тысячам людей тепло
  и талант тех, кто создаёт газету.
   Ориентированная на читателей всех возрастов она повествует о наших
  мужественных людях, раскрывает красоту их души, приверженность нашим традициям. Газета отражает не только жизнь бухарских евреев, но и других народов мира.
   Нельзя не отметить важность регулярных публикаций, посвященных актуальным, злободневным проблемам общины, политики, музыкальной культуры, искусства.
   За годы издания газета стала авторитетной трибуной успешной общины.
   За цифрой 800 - труд, волнения, бессонные ночи членов редакции, их постоянные творческие поиски и радости встреч с интересными людьми, делающими нашу жизнь красочней.
   Желаю всем сотрудникам редакции крепкого здоровья, новых творческих
  успехов во имя дальнейшего процветания нашей общины на благодатной земле
  Америки".
  
  
  7
  
   Очень точно отметил Б.Э. Кандов, что среди многих дел и волнений у журналистов газеты есть "радости встреч с интересными людьми, делающими нашу жизнь красочней". Для меня эти радости бесценны и дарить читателям свои очерки о таких людях или беседы с ними - истинное счастье. И вспоминая свой 15-летний путь в родной газете, считаю просто необходимым вернуться хотя бы к некоторым из таких публикаций, актуальность которых не хочет следовать за несправедливой кратковременностью жизни очередного номера газеты.
   Естественно, эти публикации в основном касались представителей бухарско-еврейской общины Нью-Йорка. Подготовка таких материалов неизменно дарила мне новые светлые впечатления о самобытном и очень интересном этносе, углубляя мое уважение и подчас восхищение по отношению к нему. Думаю, что эти мои чувства лучше всего проиллюстрирует "пробежка" по тем публикациям. Хочется надеяться, что ни один читатель не воспримет их с равнодушием.
  
  
  У ВДОХНОВЕНИЯ ВО ВЛАСТИ
  
   Мой очерк - об Учителе, которого судьба подарила мне в Америке. Но позвольте мне, дорогой читатель, вначале сказать несколько слов о себе - лишь для того, чтобы получше донести до вас то состояние души, которое побудило меня написать этот очерк. Я уже не молод и в жизни своей где только не учился... И школа была, и институт, и аспирантура. И учителей у меня были десятки - тех, кого никогда не забыть, и тех, о ком никогда не вспоминал, расставшись. Да и сам обучал немало специалистов-нефтяников. Казалось бы, ничему уже не суждено всколыхнуть мое сердце в преподавательской сфере. Однако такое произошло. И, думаю, не только со мной, но и с моими одноклассниками, вместе с которыми одолевал английский язык.
   Судьба подарила нам Арона Михайловича Аронова как преподавателя в Metropolitan Learning Institute, организованном в Квинсе неутомимым Борисом Давыдовым и его соратниками.
   Мы, принятые в студенты вместе с молодыми, перешагнув рубеж своего шестидесятилетия, благодарны тем, кто поняли сердцем нашу жажду жить в новой для нас стране интереснее, оптимистичнее, обрести надежды на свою деловую востребованность.
   ...Наш класс без всяких обсуждений и коллективных решений стал звать преподавателя английского языка Ароном Михайловичем, как положено величать учителя на той нашей, далекой ныне, земле. И в глаза так звали, и за глаза. Не получалось - ни "мистер Аронов", ни просто "Арон", на американский манер. Не получалось - не позволяло стремительно наполнившее душу глубокое, искреннее уважение к нашему Учителю, этому седеющему человеку, по-юному динамичному, покоряющему многоцветием педагогического таланта. Около года он вел нас в увлекательную стихию английского языка, заряжая всех своим неподдельным волнением за нашу увлеченность в этой новой стихии, страстной верой в то, что мы обязательно освоимся в ней и ощутим тот особый внутренний комфорт, который неведом в нашей новой жизни человеку "без языка".
   Спасибо, Арон Михайлович, за наши новые знания, за уроки английского, что Вы нам подарили! И все же, думаю, не менее важными уроками Учителя было и другое...
   Рос я в Москве, моя жена - в Ленинграде. Вокруг были живые драгоценные россыпи истории, театрального искусства, музыкального мира, живописи, книгохранилищ, знаменитых музеев мировой цивилизации... И вот мы увидели, что эти высоты человеческого духа являются и высотами мироощущения нашего Учителя. Да нередко освоены им получше, чем нами, хотя рос он далеко от этих столичных городов, бегал босиком по волнистым пескам пустыни.
   К этому нельзя не добавить потрясший меня факт: он свободно говорит чуть ли не на десяти языках, а мы - только на русском, в который он, кстати, проник весьма глубоко.
   Так что к важнейшим урокам Арона Михайловича относится урок вдохновенной и неугомонной работы над собой. Путь из своего босоногого детства к обязанностям переводчика будущего американского президента Ричарда Никсона, гостящего в Узбекистане, - это путь Личности. Общаясь с Ароном Михайловичем, невольно становишься собраннее и целеустремленнее, глубже осознаешь, что человек обязан искать силы для жизни в неустанной работе своей души...
   Когда-то, в ранней юности, Арон Михайлович намеревался посвятить себя медицине. Но обстоятельства жизни привели его к изучению языков. И это стало его любимой стихией. Овладев многими языками, он начал щедро и увлеченно делиться своими знаниями с людьми. Ему довелось, в частности, индивидуально обучать многих людей, и учеба эта в дальнейшем помогала им достичь завидных высот карьеры. Одной из впечатляющих граней его увлеченности миссией учителя было, думаю, то, что особо талантливых учеников он всегда вел к знаниям безвозмездно. Платой становилось для него наслаждение успехами ученика. Увлеченность любимым делом - тоже среди важнейших уроков нашего Учителя.
   Многие годы, и, быть может, особенно в Америке, где нашим переселенцам подчас очень непросто, он живет в постоянной готовности служить людям, делать их судьбы светлее и благополучнее. Вот почему он востребован жизнью столь широко и многогранно. Мы видим его, подчас, утомленным, но никогда - расслабленным и равнодушным. Бесконечная вереница дел проходит через щедрую душу Арона Михайловича, и всем делам там просторно и комфортно - такой уж он у нас. Только - непросто это.
   Осенью 2001 года и я впервые почувствовал тепло души этого человека. Потеряв свою скромную работу (при статусе "пароль") - отголосок ужасного нью-йоркского теракта - я, грустный и беспомощный, пришел вместе с женой в NYANA, чтобы посоветоваться с мудрым и добрым человеком А.М. Ароновым (это нам подсказали приятели). Мы ощутили неподдельное внимание, мы получили важные советы - и, быть может, самым счастливым из них был совет поступить в тот институт, где он позже делился с нами своей любовью к английскому языку. Арон Михайлович сказал тогда: "Наш директор - чуткий человек, он поймет, как важно вас поддержать. А я постараюсь, чтобы вы были в моем классе".
   Стремление помочь людям по мере своих сил и возможностей, неизменное и всегда отмеченное вниманием именно к данному человеку, - еще один из важнейших уроков Арона Михайловича.
   В своем главном деле, педагогике, А.Аронов является мастером. Каждое бы дело вершили такие мастера - как бы изменилось человеческое общежитие! Он не просто ведет урок - он создает особое состояние студентов на те четыре вечерних часа, что отводятся нам для общения с Учителем. Его урок - это общие веселость и возбуждение, это, более того, оптимизм, ощущение каждым пробудившейся способности провести длинный вечер в динамичной работе, не пугаться разнообразия учебных задач, это стремление не огорчить Арона Михайловича глупыми ошибками, которые он искренне переживает, пусть и с элементами волнующего артистизма, всегда точно нацеленного на благо урока. А как искренне он радуется удачам студентов в учебе! И еще: когда мы все же утомлялись изучением премудростей American English, он дарил нам интереснейшие паузы - рассказы и размышления о чем-то важном, что могло забыться да и просто пройти мимо сознания в суете, а по существу, дарил минуты прикосновения к мудрости.
   Мастерство - и этот урок познавали мы среди важнейших уроков Учителя.
   И не могу не сказать еще об одном очень важном уроке Арона Михайловича. Да, он, несомненно, глубокий интернационалист и подчеркивал нам это неоднократно. Как-то сообщил, что у него дома есть художественно оформленные памятные уголки Москвы и Ленинграда. Но при этом он страстный и деятельный патриот своей, бухарско-еврейской общины. Он создал и упорно, по крупицам, совершенствует Музей наследия бухарских евреев - памятник своему народу на американской земле. Среди собранных им экспонатов есть даже свиток Торы, которому более четырехсот лет. Арон Михайлович верит, что музей поможет общине сохранить свое лицо, своеобразие, отличавшее её на протяжении веков.
   У каждого из нас в жизни было много преподавателей, но Учителем мы запомнили вовсе не каждого. Влияние Учителя - это не только новые знания, это и обретение нового в осознании ценностей жизни, в характере, в поступках. Простите меня, дорогой читатель, если Вы не сторонник пафоса, но я не могу не сказать, что считаю жизнь Арона Михайловича Аронова удивительной и красивой. Пусть будет здоров Учитель - и люди увидят еще немало его добрых дел!
  
  
  УРОК НРАВСТВЕННОСТИ
   В январе 2015 года мне посчастливилось присутствовать в Нью-Йорке, в Центре бухарских евреев, на конференции, посвященной 105-летию со дня рождения крупного ученого-экономиста Юны Израиловича Исхакова.
   Это был очень эмоциональный, очень добрый форум, по существу, урок высокой нравственности, который, несомненно, укрепил в душах всех присутствующих убежденность в том, к а к надо жить. Я имею в виду вот что. Человек не может выбрать эпоху, в которой ему жить. Но он может и должен достойно действовать в том времени, которое ему досталось.
   С таким, в принципе, мировоззрением я и мои друзья, ставшие, как правило, технарями, вошли в трудовую жизнь в конце 50-х годов прошлого века и честно трудились на благо соотечественников десятки лет. Юна Израилович и подобные ему замечательные люди бывшей советской страны из поколения наших отцов, - именно они, передали моему поколению эстафету нравственного поведения в жизни, твердое желание быть в ней честными и слившимися с благородными идеалами своей очень противоречивой эпохи.
   На прошедшей конференции я услышал немало интересных и поучительных выступлений глубоко уважаемых мною людей. Эти выступления будут жить в моей памяти и моей душе.
   Хочется отдельно отметить развернутый и очень эмоциональный доклад дочери Юны Израиловича милой и мудрой Светланы Юновны. Какое счастье, что она и ее супруг профессор Борис Ильич Пинхасов не обошли моей судьбы и, можно сказать, каждодневно согревают и вдохновляют меня в нынешней жизни! Я ощущаю их своими неизменными единомышленниками и (уж простите мне такой неологизм) единочувственниками.
  И теперь, после конференции, я осознаю, что влияние Юны Израиловича сыграло немалую роль в формировании их характеров, их отношения к людям и делам - в их становлении прекрасными людьми. И, конечно, такое его влияние распространялось на многих и многих других людей. Точно и верно написала Светлана Юновна о своем отце: "Через всю жизнь Юны Израиловича Исхакова прошла жажда учить, опекать, поддерживать, помогать. Его помощь не была чем-то вообще, а являлась действенной, конкретной, бескорыстной".
  
   И мне под эмоциональным влиянием состоявшейся конференции захотелось посвятить здесь несколько слов своему любимому учителю в науке и жизни профессору Николаю Иосафовичу Титкову, который не только был научным руководителем моей работы над кандидатской диссертацией, но и впоследствии многие годы буквально по-отцовски опекал меня, дружески поддерживал в трудных ситуациях. Я хочу вспомнить об этом человеке, чтобы на конкретном примере показать, что глубокоуважаемый Юна Израилович был, к счастью, вовсе не одинок в своей нравственной позиции. И поэтому миллионы представителей моего поколения, верных своим учителям, тоже смогли достойно мыслить, чувствовать и действовать в сложном человеческом общежитии.
   Затрону кратко только один эпизод своей жизни.
   Москва, 1966 год. Я завершил работу над кандидатской диссертацией по нефтяным делам под руководством моего главного учителя жизни в науке, ныне покойного профессора Н.И. Титкова, преклонение перед которым будет в моей душе всегда. Так называемая предварительная защита диссертации прошла, похвалюсь, здорово - и настал момент, когда я вошел в кабинет директора нашего института, известного ученого-геолога, и дал ему на подпись проект письма в газету "Вечерняя Москва" с сообщением о предстоящей официальной защите (тогда была необходима публикация таких сообщений). И тут произошло то, чего я не понимаю до сих пор. Некоторые друзья внушали мне, что это было проявлением элементарного антисемитизма. Может быть... А возможно, результатом подлого навета какого-то тайного завистника. Разве мало было и такого в науке? Во всяком случае, директор вернул мне поданную ему бумагу и жестко сказал: "Вашей защиты в институте не будет". Я даже не успел испугаться, лишь наивно-недоуменно воскликнул: "Почему? Ведь я так старался!" Ответ прозвучал еще жестче: " Уж не хотите ли вы, чтобы я перед вами объяснялся?"
   Куда мне было идти? Естественно, к моему профессору... Он лишь грустно вздохнул и направился к приемной директора. Я продолжал недоумевать в коридоре. Не помню, сколько длилось мое ожидание, но немало... Профессор вышел в коридор с красным лицом и возбужденным взглядом. Дал мне подписанное директором письмо и заставил себя спокойным голосом сказать: "Можете ехать в редакцию".
   ...На моей защите, понятно, было много народу: пришли и те, кто просто ждал интригующего, пикантного "спектакля". Ведь все, естественно, узнали об отношении директора к моей защите. Директор вел ученый совет. Одним из моих оппонентов был сотрудник его научной лаборатории. На трибуне, в начале выступления, с этим оппонентом случился нервный приступ: он побледнел, с его лица капал пот, лист бумаги, в который он глядел, передавал дрожь его рук. Ему принесли воды. Он смог взять себя в руки и поистине мужественно зачитал свой положительный отзыв. Развития "спектакля" не было...
   Никогда не забуду результат голосования - 21:1. Я стал не только кандидатом наук, но и тем, кто твердо, на своем опыте, понял, что добро может быть сильнее зла. И что надо верить в людей.
  
   ...Мне радостно, что в общине прошла конференция, посвященная замечательному ученому и человеку Юне Израиловичу Исхакову. Уверен, что это светлое мероприятие всколыхнуло в душе каждого участника волну доброты и признательности к нему, да и ко всем людям, несущим в жизнь честность, принципиальность и добронравие и тем самым делающим ее просто-напросто лучше.
  
  
  ВЕСЕННИЙ ВЕЧЕР В ЯНВАРЕ
   Это было январским вечером в Центре бухарских евреев Америки. Зал тожеств на третьем этаже заполнен людьми. У всех приподнятое, праздничное настроение. Возле небольшой сцены организаторы мероприятия завершают какие-то приготовления под руководством неугомонного созидателя общественной активности соплеменников Рафаэля Некталова. И наконец начинается торжество в честь 25-летия Бориса Сачакова, по существу творческий вечер этого музыкально одаренного молодого человека.
   Вечер проходит вдохновенно, интересно, многообразно, выступления сопровождаются дружными аплодисментами, зал остается заполненным до конца концертной программы, а затем собравшиеся приглашаются к фуршетному столу. В общем, по-моему, мероприятие оставило у всех светлое впечатление.
   У всех, и в частности у меня. Я еще глубже ощутил, какое уникальное и бесценное явление - бухарско-еврейская община. Это не нечто формальное, надуманное, а поистине огромная реальная семья, в которой тепло и уютно каждому ее члену. И не могу без искренней гордости думать, что уже более 11-ти лет отдаю свое сердце этой замечательной семье, стараюсь быть ей полезным...
   Да, я уходил с этого юбилейного вечера - думаю, как и все другие - в светлом настроении. Но тут мне хочется доверительно поделиться с Вами, дорогой читатель, и другими добрыми мыслями и эмоциями, наполнявшими меня в те часы, да и сейчас тоже.
   Я уверен, что ни у кого из гостей юбиляра светлое настроение не было совершенно безмятежным - оно сопровождалось и непростыми размышлениями, и даже легкой печалью. Вы, несомненно, помните волшебные пушкинские слова: "печаль моя светла; печаль моя полна тобою". И я вспомнил их, находясь тогда в зале. Вспомнил, потому что чувствовал что-то подобное. На сцене сидел счастливый, широко улыбающийся присутствующим, одухотворенно дарящий нам свое вокальное искусство молодой юбиляр. Он сидел... в инвалидном кресле. К нему подходили поздравляющие, к нему подсаживались на стуле те, с кем он пел дуэтом. А его место было неизменным...
   Есть такое слово: ПРЕОДОЛЕНИЕ. В книге прекрасного казахского поэта Олжаса Сулейменова, имеющей именно это название, есть такие слова:
  
  Я люблю тебя, жизнь,
  За весну
  И за страх,
  И за ярость.
  Я люблю тебя, жизнь,
  И за крупное,
  И за малость,
  За свободу движений,
  За скованность
  И за риск.
  Я люблю тебя, жизнь...
  
   Мы нередко говорим о предначертаниях судьбы, в частности печальных. Борис Сачаков, которому судьба безжалостно подарила тяжелый недуг, с редким мужеством годами преодолевал его - и на своем юбилее предстал перед нами победителем, талантливым и счастливым человеком. И пусть немного печально, что коварство судьбы не удалось одолеть полностью, но печаль наша действительно светла: видя перед собой этого солнечного человека, мы были очарованы им и счастливы вместе с ним.
   И, естественно, мы сознавали, что в своей борьбе он был не одинок. Нас покоряет подвиг его прекрасных родителей Ирины и Романа Сачаковых и его бабушки Раисы Михайловой - беззаветных борцов за его выздоровление. Мы испытываем чувство глубокой признательности к тем благородным людям, которые приобщили его к песенному творчеству: Элине Васильчиковой и народному артисту Туркменистана Бену Исакову. Мы благодарны врачам и всем добрым людям, которые не обошли судьбы Бори Сачакова.
   ...Этот теплый, поистине весенний вечер, не вполне логично вписавшийся в морозный январь, вряд ли я когда-то забуду.
   Вечер начался эмоциональным вступительным словом главного организатора этой уникальной встречи Рафаэля Некталова, знающего семью Сачаковых многие годы. Он рассказал нам об этой замечательной семье и сердечно поблагодарил всех присутствующих и спонсоров - Центр бухарских евреев, Елизавету и Моше Миеровых - за поддержку мероприятия.
   Теплыми и взволнованными были слова родителей юбиляра. Они, конечно, благодарили Рафаэля Некталова, инициатора и организатора юбилейного вечера, педагогов своего сына, формирующих его не только как музыканта, но и как личность. Подчеркнули, что счастливы иметь добрых друзей в общине Флашинга, а также видеть в зале так много гостей - такая поддержка рождает оптимизм, радость жизни.
   А затем начались многочисленные концертные номера в исполнении Бориса Сачакова и его гостей. Эти вокальные и инструментальные выступления чередовались с теплыми поздравительными речами многих людей.
   Я не думаю, что эти выступления и речи мне следует комментировать подробно. Ну, разве не ясно, к примеру, что Тамара Катаева на сцене всегда блистательна и неподражаема или что исполняемые Беном Исаковым собственные песни неизменно трогают душу слушателей! Сразу подчеркну, что неинтересных моментов на этом замечательном вечере не было, в частности, все душевно откликались на выступления виновника торжества Бори Сачакова.
   И всё же кое-что необходимо отметить специально. Прежде всего, участие в вечере талантливых и популярных исполнителей - гостей общины. Это лауреат Второго международного фестиваля Shashmaqam Forever певец Сардор Солиев, казахстанский певец, композитор, участник группы A-Studio Батырхан Шукенов.
  Они были с искренней теплотой встречены собравшимися и награждены бурными аплодисментами.
   Бен Исаков показал себя не только как композитор и вокалист, но и, подчеркнув атмосферу Её Величества Весны в зале, мастерски прочел стихотворение Андрея Дементьева, посвященное этому прекрасному времени года. И еще хочется подчеркнуть, что, наряду с опытными исполнителями, выступил и юный пианист Слава Тахалов. Слушая его приятную, уверенную игру я думал о том, что в общине, несомненно, растет талантливая творческая когорта.
   Руководитель бухарско-еврейского музыкально-драматического театра режиссер Борис Катаев после сердечных поздравительных слов вручил Борису Сачакову приглашение на скорую премьеру театра - спектакль "Пятая заповедь" ("Дальше - тишина").
   Было зачитано приветствие юбиляру от депутата горсовета Нью-Йорка Карен Козловиц.
  
   В заключение, мне хотелось бы присоединиться ко всем поздравлениям, прозвучавшим в адрес Бориса Сачакова и подарить ему свое четверостишие, ставшее для меня талисманом на многие десятилетия, моим надежным ориентиром в жизни:
  
  Меня спасало творчество всегда:
  И в нездоровье, и в ненастье буден.
  Оно мой воздух. Мне нельзя туда,
  Где сладостного творчества не будет.
  
   Вы, Борис, творческая личность, и позвольте мне, старику, заверить Вас: творчество не только приносит человеку счастье, но и никогда не изменяет ему! Не изменяйте и Вы творчеству - и непременно будете счастливы!
  
  
  ИХ ЗВАНИЕ - ХОРОШИЙ ЧЕЛОВЕК
  
  Штрихи жизни и размышлений двух моих друзей
  
   В замечательном романе-эссе "Память" русского писателя Владимира Чивилихина есть такие мудрые строки: "Мы, между прочим, не всегда по достоинству оцениваем роль хороших людей в развитии, преобразовании или просто нормальном течении жизни. Часто необыкновенно скромные... люди эти... очень заметно влияют на окружающих своим нравственным обликом, делают других лучше и чище..." Так и хочется думать, что он написал эти строки, имея в виду подаренных мне Нью-Йорком друзей - Розу и Соломона Юабовых.
   Но, конечно, не знал Владимир Чивилихин Розу и Соломона, двух хороших людей моего поколения, а размышлял он обо всех таких людях. Я же нередко думаю именно об этих моих друзьях. Надеюсь, очерк о них затронет души людей - а другого мне и не нужно...
   Эти мои друзья получили в детстве добрые уроки своих семей, что в огромной мере сформировало их дальнейшее жизненное поведение.
   Они нашли друг друга в студенческие годы, в Ташкенте, и в те же времена, а именно в 1957 году, поженились, решительно преодолев естественные волнения и сомнения семьи Розы.
   Их трудовая жизнь проходила сначала в Казахстане, а затем, более 30-ти лет, в Узбекистане, в городе Андижане.
   Окончив финансово-экономический институт, Соломон был направлен в г. Кентау Южно-Казахстанской области и один год работал экономистом в управлении строительного треста. После этого он, молодой специалист, был назначен директором вновь организованного горкоопторга. Самой продолжительной частью его трудовой судьбы стала работа заместителем директора большой мебельной фабрики в городе Андижане. Основной объем забот о текущей практической деятельности предприятия лежал на плечах Соломона. Он имел бесчисленные непростые и очень далекие командировки, вплоть до Дальнего Востока. При этом нередко решал в них не только задачи своей фабрики, но общеотраслевые задания министерства. И неизменно - с успехом!.. Позже он был выдвинут на должность заместителя директора секретного завода "Нитрон"...
   Нужно ли еще что-то говорить о надежности этого человека?! А за этой надежностью - его прекрасные человеческие качества, дарившие ему доброжелательство и дружбу по всей огромной стране...
   Роза - врач. Вначале была гинекологом. Затем, чтобы не страдала семья от её непредсказуемой, нередко ночной занятости на работе, перешла в качестве микробиолога на работу в лабораторию, проводившую широкий спектр медицинских анализов. Многие годы руководила этой лабораторией. Лаборатория была многонациональной и очень дружной. Все сотрудники стали по существу родными друг другу, предпочитали и повеселиться вместе. А разве могло быть такое без замечательных душевных качеств их любимого руководителя - Розы Юабовой?!
   ...Многое мог бы я еще рассказать о годах жизни моих друзей, - годах, всегда освещенных их любовью и чуткостью к людям. Но вспомнилась мне вдруг мудрая мысль о том, что достаточно маленького осколка зеркала, чтобы отразить все солнце. Есть у меня такой маленький осколок - его и использую. Когда моя жена однажды уехала ненадолго из Нью-Йорка в Россию по семейным обстоятельствам, Роза и Соломон стали ежедневно и настойчиво приглашать меня к себе - угощали прекрасным пловом и другими вкусными домашними яствами, чтобы я, чего доброго, не проголодался...
   Вот так живут среди людей мои друзья Юабовы...
   Они вырастили трех замечательных сыновей. Я говорю "замечательных", зная, ч т о говорю. Буквально нет дня, когда забота сыновей не ощущается ими. Дай Б-г каждому жить в атмосфере столь светлой, чуткой, трогательной любви своих детей.
   Как-то я спросил Розочку и Соломона, что они считают главным в воспитании детей. Они отвечали охотно и дружно, можно сказать, наперебой...
   Главное, по их мнению, - мир между родителями, и то, как они вообще ведут себя в жизни. Дети очень восприимчивы - они впитывают в себя принципы жизненного поведения родителей, а затем передают это своим детям. Так возникает надежная нравственная эстафета во всем роду. В роду Розы и Соломона традиционно не пьянствуют, не курят, не кричат друг на друга, нередко слышны добрые шутки и смех, старшие относятся к младшим уважительно, по-дружески. Семейные проблемы неизменно обсуждали и решали вместе, всегда поддерживали друг друга - и словом, и делом, и, если было нужно, деньгами. Эти традиции восприняты детьми и внуками. Вряд ли важны в воспитании какие-то нотации, наставления, принуждения, если надежно "работает" живой пример родителей, бабушек и дедушек.
   ...Проблема эмиграции их семьи в США была буквально неотложной в связи с тяжелым заболеванием Розы. Врачи поставили ей страшный диагноз и заявили, что, если ею не займется американская медицина, она погибнет. Семья поселилась в Нью-Йорке в 1994 году. Здесь Розе была сделана сложнейшая операция - её жизнь спасли американские специалисты...
   Становление в иммиграции, как практически у всех, было очень непростым. Детям приходилось заниматься любой работой, пока они не встали прочно на ноги. Долго приводили в порядок здоровье Розы...
   Ныне Роза и Соломон регулярно ведут волонтерскую работу в центре для пожилых людей (Senior Center) Форест-Хиллса (Соломон - с первых дней пребывания в Америке). Конечно же, они, как и прежде, внимательны к своим детям, бесценна их роль в воспитании любимых внуков. А в Америке у них появились трое новых внуков и еще трое правнуков. Три невестки защитили здесь свои дипломы, работают в госпиталях медсестрами. Очень довольны своей работой. Один из сыновей - строитель, двое других имеют медицинский офис - тоже работают успешно.
   Согревают душу старые и новые друзья. Любят Роза и Соломон принимать гостей (их гостеприимство я ощутил в полной мере!), увлекаются экскурсиями по Америке и ближайшим странам, посетили Израиль...
   Мы обсуждали с ними актуальный для всех нас вопрос: как надо жить в иммиграции?
   - Человек должен оставаться самим собой, относиться к жизни, к людям так же, как и прежде, - размышляла Роза. - Не надо теряться, впадать в панику, в депрессию. Следует побольше находиться среди людей. Всегда, как говорится, "быть в форме". Своей судьбой в Соединенных Штатах мы очень довольны. Как помогла нам в жизни эта страна! И жизнь мне спасла, и все нужные социальные блага нам дала. Сердечное спасибо Америке!
   А Соломон добавил:
   - И не надо мучить себя сравнениями: дескать, там было хорошо, а здесь плохо или наоборот. В Андижане, где мы жили, у нас тоже было много друзей, и мы, скажу честно, не чувствовали себя отверженными. В моем сердце навсегда осталась любовь к тем людям и делам, что были в нашей жизни, к той культуре, на которой мы воспитывались. А здесь, на новой земле, надо просто находить в себе стимулы и силы для благополучной и, более того, интересной жизни...
   Как близко мне это отношение к жизни! Однажды я услышал в Америке от "наших" эмигрантов из России такое: "Зачем нам теперь Пушкин, Чехов, Достоевский? Плевать на них! Мы живем в американской культуре и должны впитывать только её!" Ну, что ж, впитывайте только её - не запретишь. Но моими друзьями эти люди не станут...
   ...Я напомнил своим друзьям пословицу "В каждом возрасте - свое вино" и спросил, каким они видят "свое вино" в настоящее время. И вот что ответил Соломон:
   - Конечно, мы ощущаем себя уже немолодыми людьми. Но, тем не менее, полны оптимизма, поскольку нас радуют и дети, и внуки, а теперь и правнуки. Я очень счастливый дед... И еще мы нашли здесь новых друзей... Мне нравится мой нынешний возраст. Видимо, человек вообще умеет привыкать к своему возрасту и радоваться жизни, если она благополучна. Так что есть у нас и сейчас "свое вино"... а иногда позволяем себе и водочку - с друзьями.
   И несколько светлых слов добавила Розочка:
   - В душе человек любого возраста остается молодым. Поэтому не хочется думать о старости, а хочется побольше общаться с детьми, внуками, друзьями...
   И, конечно, в наших беседах мы говорили о том, что хотелось бы нам пожелать юному поколению - теперь это уже поколение наших внуков. Тут инициативу брала в руки Роза, она, в частности, сказала:
   - Молодежи нужно вести себя в жизни просто и душевно. А молодожены непременно должны быть терпимыми друг к другу, ведь жизнь - это не всегда веселая штука, она подчас очень сложна. Мы с Соломоном вместе строили свою судьбу, вместе переживали и горести и радости, откладывали деньги чуть ли не по копейке для решения жизненных проблем. Нельзя относиться к жизни по принципу: подайте нам всё сразу, ждать не желаем... Надо беречь друг друга, беречь родителей, которые старались вырастить молодых хорошими людьми, старались сделать всё возможное для их счастья.
   А вот что желает молодежи Соломон:
   - Во-первых, возьмите всё лучшее от старшего поколения, а во-вторых, никогда не делайте людям зла - без этого не может быть у вас счастливой жизни.
   ...Да, нередко я думаю о милых моей душе Розе и Соломоне, моих замечательных нью-йоркских друзьях. О двух из многих хороших людей. Людей, о которых столь проникновенно написал Владимир Чивилихин. Порядочных, честных, не конфликтных без серьезных оснований, не завистливых, всегда обращенных лицом к другим людям. А потому благотворно влияющих на окружающих своим нравственным обликом, делающих других лучше и чище.
   Высокое это звание - хороший человек!..
  
  
  "ЧТО Ж, ПИШИ, ВДРУГ И ПОЛУЧИТСЯ"
  
  Мир Юлиана Семенова и поступок Тавриз Ароновой
  
   У меня в руках - одна из российских книг, опубликованных в серии "Жизнь замечательных людей". Название книги традиционно для этой серии - имя и фамилия героя. Книга названа "Юлиан Семенов", а написана она дочерью выдающегося писателя Ольгой Семеновой. Известно, что в упомянутой серии издано и, к счастью для нас, продолжает издаваться множество развернутых биографий. И вам, уважаемый читатель, мог бы показаться странным тот факт, что я почему-то выбрал одну из таких книг и стал излагать вам нечто, связанное с ее героем, сколь бы значительной личностью он ни был. Чем, мол, эта информация для вас ценнее сведений о других замечательных людях?
   Но я уверен, что данный факт вы не посчитаете странным. И вот почему. Судьба легендарного писателя, автора остросюжетных политических детективов "Семнадцать мгновений весны", "ТАСС уполномочен заявить", "Петровка, 38" и многих других, оказалась сопряжена с судьбой весьма уважаемого в бухарско-еврейской общине Америки общественного деятеля Тавриз Ароновой, известной по многим смелым и мудрым поступкам.
   С жизнью и творчеством Юлиана Семенова связан один из таких ее поступков - весьма непростая и рискованная защита кандидатской диссертации. Имеющийся у меня экземпляр книги начинается следующим рукописным обращением: "Дорогая Тавриз! Вот и вышла н а ш а книга! Спасибо за Ваше участие, дружеские советы, мудрость и доброту. С уважением и любовью Ваш автор О.Семенова".
   Но лучше - по порядку...
  
   Юлиан Семенов был русским по матери и евреем по отцу. Кем же он себя ощущал? Дочь считает так. По преданности русской культуре и языку - русским. А по безумной, доходившей до самопожертвования любви к дочерям он всю жизнь оставался идеальным еврейским отцом. Ну, а если говорить о степени его открытости, раскованности и внутренней свободы, он был гражданином мира и убежденным космополитом.
   Отец Юлиана был несправедливо репрессирован сталинским режимом - арестован и помещен в тюрьму, где стал катастрофически терять здоровье. И сын безоглядно, всеми своими силами, боролся за освобождение отца. Отец был выпущен из тюрьмы в апреле 1954 года. А когда, приблизительно годом раньше, Сталин умер, двадцатидвухлетний студент Московского института востоковедения Юлиан скакал по кровати и ликующе кричал: "Сдох! Сдох! Сдо-о-ох!!!"
   Он неизменно оставался самим собой: был искренним, отстаивал свою позицию, не старался выглядеть "как все". Искрометный и живой, он, по воспоминаниям режиссера Никиты Михалкова, "попадая в любую компанию, в любую атмосферу... мгновенно становился магнитом для всех. Он фонтанировал рассказами, острым, веселым и едким диалогом".
   А вот что написал о Юлиане Семенове его однокашник, впоследствии академик, Е.Примаков - и это принципиально важно: "Он хорошо видел теневые стороны тогдашней жизни, но никогда не замыкался в них... Эта любовь к своей стране, к людям, отдающим свои силы и знания ради ее благополучия, прошла через все его книги".
   Причем он мог писать только правду, что в те годы было непросто. Он делал это, используя в романах и эзопов язык: рассуждения Штирлица о тоталитарном государстве (вполне приложимые к советскому строю), абсолютно антисоветские высказывания, которые он вкладывал в уста политических противников, другие уловки и хитрости. "Я пишу реальность как она есть... Самое страшное в наше время - иллюзия и неосведомленность... Просто я верен фактам и структурам двадцатого века".
   Он искренне любил людей - независимо от возраста, положения, профессии. Его дочь Ольга пишет: "Он постоянно увлекался, идеализировал, раскрывался, отдавал, то и дело разочаровывался и снова в силу вулканически-романтического темперамента увлекался".
   И его самого постоянно согревала любовь читателей. К нему приходили письма со всего Союза - люди просили помочь в приобретении его книжек. В магазинах они расходились моментально, на черном рынке стоили непомерно дорого.
   Но чем больше росла любовь читателей, тем негативнее относились к нему, по его определению, "литературные снобы".
   А такие деятели, считавшие себя носителями высшей интеллектуальности и изысканных вкусов, конечно, были и среди профессуры Московского государственного пединститута им. Ленина. И об этом не могла не догадываться молодой филолог из Ташкента Тавриз Аронова, которая именно на высокий уровень этого знаменитого института решила вынести обсуждение своей диссертации о творчестве Юлиана Семенова. Это было поистине поступком мужественного человека.
   Юлиан Семенов, несомненно, осознавал, что затея молодого ученого, вероятнее всего, окончится крахом. А она шла на первую встречу с писателем с восторгом и надеждой на поддержку и, главное, на оценку результатов ее предварительной работы. Она вспоминает: "Мною были собраны и обработаны сотни статей, очерков, газетно-журнальных публикаций о детективах и политических романах, которые хоть и не считались высокой литературой, но были настолько увлекательны и любимы народом, что нуждались в объективной научной оценке".
   Не веря в успех ее диссертации, Юлиан Семенов повел себя в ходе беседы подчеркнуто вежливо, но несколько отстраненно. И она очень ненадолго (на то она и Тавриз Аронова) пала духом, но затем вдруг вступила в бой с самим Семеновым. Она заявила, что не принимает его мягкого недоверия, скепсиса, отсутствия эмоций, что она знает: настоящий Семенов - другой! И этим эмоциональным взрывом смогла включить писателя в живой разговор. В том, что он говорил, были страсть, любовь и ненависть, тоска и ирония, вера и безверие. И она почувствовала, что произошло единение душ. Прощаясь, он с улыбкой произнес: "Что ж, милое дитя, пиши, а вдруг получится"...
   Затем была и вторая встреча. На нее Тавриз принесла рукопись первого варианта диссертации, написанного без всякой оглядки на цензуру, с нестандартными выводами, в которых можно было найти и излишнюю резкость, и непочтительность. Юлиану Семенову диссертация понравилась, однако он с уверенностью заявил, что в таком виде работа не будет одобрена кафедрой советской литературы МГПИ им. Ленина.
   Так оно и случилось. И тогда состоялась третья встреча с писателем. Он высказал решительный прогноз, что Тавриз на защите завалят: его враги-завистники используют удобный момент и станут рассчитываться с ним через нее... "У тебя, деточка, есть еще один серьезный минус: ты еврейка. Еврейка, защищающая диссертацию по творчеству полукровки! Тебе придется трудно".
   Выслушав все его доводы, она в ответ твердо сказала: "Я готова к любым баталиям и уверена в победе. Ваши завистники не могут не знать, как вы любимы народом..."
   Драматизм ситуации нарастал. Главный оппонент вдруг малодушно отказался выступать на защите. К счастью, его удалось заменить. Другой доктор наук, профессор пошел навстречу "рисковой аспирантке из далекой Азии".
   В итоге: семнадцать голосов - за, четыре - против. Диссертация была защищена!
   Вот что написала Ольга Семенова об этой диссертации: "...Тавриз Аронова сравнила книги отца с книгами Гарсия Маркеса, утверждая, что у обоих обилие имен, фамилий, дат, названий городов и деревень, частые перечисления создают у читателя ощущение огромности мира. Только Маркес таким путем показывает разобщенность, бессмысленность всего и вся, а отец, наоборот, убеждает во взаимосвязанности всех нас, в логичности всего происходящего, в высшей мудрости и доброте. Что ж, она права".
  
   Юлиан Семенов скончался 15 сентября 1993 года, не дожив до шестидесяти двух. Случился четвертый инсульт.
   Такой сильный, незаурядный человек непременно оставляет нам, живущим, свою важную нравственную эстафету. И те, кто знали его, должны достойно нести эту эстафету по жизни для блага современников и будущих поколений. Какая же это удача, что среди нас живет и неустанно борется Тавриз Аронова - живет, и борется за то, чтобы человеческое общежитие было чище, добрее и благороднее! Ведь в ее жизни было почти осязаемое единение душ с добрым, неизменно принципиальным человеком и выдающимся писателем - Юлианом Семеновым.
   Мы нередко говорим: мир тесен! Нам довелось видеть в этом мире и несправедливое, и нескладное и откровенно подлое. Однако я горжусь, что в годы нашей жизни случилось и такое в нашем сложнейшем, но действительно тесном мире. Случилось, что бухарская еврейка из Узбекистана смогла защитить в Москве, в известнейшем институте, свои представления, убеждения и выводы, связанные с творческой деятельностью всемирно известного и всё же очень спорного в кругах "литературных снобов" российского писателя, создавшего жанр политического детектива во всем Советском Союзе.
   Думая об этом, глубже веришь, что мы, выбравшие для себя баррикаду добра, сможем побеждать зло и впредь, как бы оно ни стремилось к своей победе в мире людей.
   Спасибо, Тавриз, и - никогда не сдавайтесь!
   С вами - многие!
  
  
  "Я ПРОСТО ДЕЛАЛ СВОЕ ДЕЛО..."
  
  К 70-летию Михаила Романовича Шимонова
  
   Признаюсь вам, уважаемый читатель, что это интервью я брал с каким-то особым удовольствием. И тут уж ничего с собой не поделаешь. Я - выходец из племени "технарей" и когда общаюсь с "соплеменником", пусть он и не нефтяник, а, к примеру, текстильщик, душа невольно теплеет. Так же бывает, когда на далекой, чужой земле вдруг встречаешь земляка, которого раньше никогда и не знал. А теперь воспринимаешь его как родного...
   Житель Квинса, в прошлом крупный инженер текстильной промышленности Узбекистана МИХАИЛ РОМАНОВИЧ ШИМОНОВ ныне - юбиляр. Он - на рубеже 70-летия, с чем сердечно его поздравляю!
   Михаил Романович любезно согласился ответить на несколько моих вопросов для читателей The Bukharian Times, и хочется думать, что наша беседа вызовет интерес многих. "Людей неинтересных в мире нет", - стремится доказать нам Евгений Евтушенко. А уж судьба М.Р. Шимонова, без всякого сомнения, интересна и достойна внимания.
   Как любят говорить телеведущие, оставайтесь, пожалуйста, с нами...
  
   Юрий Цырин: Михаил Романович, давайте для начала буквально в стиле анкеты пробежимся по Вашему жизненному пути, который привел Вас к нынешнему юбилею. Таким образом, Вы как бы кратко представитесь нашим читателям.
   Михаил Шимонов: Я родился в Коканде в 1938 году. Окончив там школу, поехал учиться в Ташкент. Учился в текстильном институте, по окончании которого был направлен на работу в родной Коканд. Проработал на прядильно-ткацкой фабрике ровно 17 лет, пройдя путь от мастера до главного инженера.
   Затем решением коллегии Министерства легкой промышленности республики был направлен на работу в город Хиву, где строился громадный по размерам и по мощности ковровый комбинат. Здесь мне было суждено проработать в должности главного инженера четыре года. На третий год моей работы комбинат был выведен на проектную мощность, за год мы выпустили 2 миллиона 450 тысяч квадратных метров ковров. Работа моя была очень интересной, творческой, на комбинате работали специалисты со всего Советского Союза.
   После четырех лет работы на комбинате меня перевели на работу в Ташкент, в аппарат Министерства легкой промышленности. Там я работал главным инженером, а затем начальником Республиканского промышленного объединения "Узтекстильпром". За пять лет этой моей работы было построено три крупных хлопчатобумажных комбината и более 60-ти прядильных и ткацких фабрик в сельских местностях Узбекистана. Это были трудоизбыточные районы республики, где многие не имели работы.
   Затем я был назначен начальником Главного планово-экономического управления и утвержден членом коллегии министерства. В этой должности я проработал более десяти лет, до 1999 года, когда вышел на пенсию. И через полгода наша семья переехала в США.
   Ю.Ц.: Несомненно, что у любого из нас ростки личности, ростки судьбы возникают в детстве. Кто в Вашем детстве стали источниками Вашего жизненного поведения на ветрах жизни?
   М.Ш.: Для меня примером добросовестного отношения к труду, любви к своей профессии были отец и братья. Они всегда работали добросовестно на благо той нашей отчизны. Это перешло и в мое мировоззрение, а значит, определило в принципе всё мое жизненное поведение.
   Ю.Ц.: Что в делах Вашей жизни Вы считаете наиболее значимым?
   М.Ш.: Трудно что-то выделять, ведь в жизни было немало серьезных, значимых дел.
   За 39 лет работы мне пришлось трудиться на различных участках отрасли, решать разнообразные задачи, постоянно познавать новое, интересное, вникать в проблемные вопросы и стараться их решить... И когда получался положительный результат, это, конечно, доставляло моральное удовлетворение. Все дела вспоминаются как достаточно значимые, и стоит ли их ранжировать?
   Ю.Ц.: Я вполне понимаю Вас. Но, быть может, Вы вспомните для читателей какую-то живую ситуацию особого напряжения или риска, человеческих сложностей. Ведь таких ситуаций не могло не быть в той огромной работе, которую Вы делали.
   М.Ш.: Ну, что ж, уговорили... Я работал главным инженером Кокандской прядильно-ткацкой фабрики. Фабрика была организована на базе артели, и, естественно, ее корпуса не были приспособлены для внедрения новой техники, для механизации производственных процессов. И в 1974 году, изучив передовой опыт аналогичной фабрики в Харькове, я изложил руководству и ИТР фабрики свои соображения о повышении эффективности работы нашего предприятия. Для этого, в частности, было необходимо временно, на два - три месяца, перейти на прежний, трехсменный режим работы с выходными днями - вторая половина субботы и воскресенье.
   Казалось, меня поддержал весь коллектив фабрики. Но вдруг, когда уже был издан приказ, одна группа рабочих вышла на смену в тот день, когда фабрика по новому графику не работала. Получилось нечто типа забастовки: эти рабочие всю смену просидели, не приступая к работе. Об этом стало известно горкому партии. А второй секретарь горкома в то время вообще подкапывался под меня. Почему? Потому что не имел от меня личной выгоды (говорю открытым текстом). И я знал, что он ищет повод назначить на моё место другого человека. "Забастовка" оказалась ему как нельзя кстати, и он тут же подключил к данному "делу" аппарат Комитета госбезопасности. Однако представители Комитета, выслушав меня, посчитали, что ничего из ряда вон выходящего не произошло, а просто были некоторые издержки на пути к прогрессу.
   Но, как говорится, "процесс пошел", и ему способствовало то, что я был беспартийным. Вопрос рассматривался на бюро горкома партии, куда вызвали с фабрики некоторых коммунистов, а со мной на фабрике тогда остался главный инженер нашего Управления из Ташкента. Я заявил ему, что не считаю возможным не понести наказания, если в связи с нашей "забастовкой" некоторые коммунисты фабрики получат партийные взыскания, и прошу в этом случае снять меня с занимаемой должности.
   И вдруг - звонок: меня вызывают на бюро горкома. Когда я пришел, второй секретарь докладывал, что за время моей работы главным инженером, с 1971 года, все показатели работы фабрики, якобы, ухудшились. Получив слово, я решительно, на фактах, опроверг его информацию. Еще резче выступила в мою защиту председатель месткома фабрики. В итоге, хотя горком и принял решение о целесообразности моего освобождения от занимаемой должности, оно не было отправлено в министерство - и я еще год проработал на своем месте. Но деятели горкома время от времени упорно продолжали устно высказывать недоумение, почему я всё ещё работаю главным инженером.
   В конце концов, потеряв душевное равновесие, я подал министерство заявление с просьбой освободить меня от занимаемой должности. Но меня попросили пока поработать на своем месте, пообещав найти решение моего вопроса. Продолжая работать, я инициативно возглавил крупное строительство и переоснащение на фабрике с целью освоения прогрессивной технологии нетканых материалов.
   Нашим делам эффективно посодействовал Министр легкой промышленности республики. Получив в установленный срок образцы новой продукции фабрики, он жестко заявил секретарю горкома, что в отношении меня горком "раздул из мухи слона". Подчеркнул, что хороший - инициативный и творческий - главный инженер формируется 10 - 15 лет, и такими кадрами разбрасываться недопустимо.
   Но вскоре этот министр внезапно умер. Новый же министр поддержал настрой горкома в отношении меня: дескать, решения партии не обсуждаются, а выполняются. И меня направили на новостройку - Хивинский ковровый комбинат.
   Работа там оказалась чрезвычайно сложной, случались и недоразумения с "верхами", отнявшие немало нервов. Однако, к счастью, моя судьба в целом развивалась только поступательно. И новый министр в конце концов стал поддерживать все мои начинания.
   Ю.Ц.: Спасибо за эту убедительную иллюстрацию печальных гримас эпохи партийной диктатуры. Но Вы смогли достойно выстоять до ухода на пенсию. А что привело Вас к мысли об эмиграции и чем стала для Вас жизнь на американской земле?
   М.Ш.: Буду краток. Мое поколение пережило целый ряд вех судьбы Советского Союза. Но я просто делал свое дело, какую бы веху ни переживала страна, и получал удовлетворение от своей работы. Так же старался вести себя и в годы независимости Узбекистана, не задумывался над вопросом эмиграции. Но в семье возникли новые ситуации. Дочь с мужем эмигрировали в Америку в 1998 году. Это было время хаоса в республиках бывшего Советского Союза. Мой сын руководил пусконаладочным управлением, и работа этой организации оказалась парализованной. Он, не видя перспективы работы, тоже решил уехать в США.
   И тогда мы с супругой решили последовать за детьми...
   Мы полюбили большой, шумный Нью-Йорк. Конечно, стали учить английский язык. Но главной своей задачей здесь считаем помочь детям в воспитании внуков, другими словами, обеспечить детям надежный тыл.
   Нам приятно ощущать силу и мощь бухарско-еврейской общины Америки. Видя её нынешние достижения, невольно думаешь, как много мы могли бы свершить для той страны, и, конечно, гордишься тем, как много сделано соплеменниками здесь, на американской земле. Общиной не забываются наши корни и, в то же время, активно развивается наша жизнь в Америке. Мне лично приятно приносить определенную пользу любимой газете нашей общины. Регулярно публикуются составленные мною кроссворды, в которых я стараюсь пропагандировать выдающихся деятелей нашего этноса... Конечно, важнее всего для моего поколения, чтобы наша молодежь крепко стояла здесь на ногах и достойно служила нашей новой стране.
  
  
  БАБУШКА-КОРОЛЕВА ЖИВЕТ В РЕГО ПАРКЕ
  
  О конкурсе "Его величество бабушка - 2009"
  
   Вот и состоялся очередной, 8-й ежегодный конкурс "Его величество бабушка - 2009".
   Конкурс проходил в Бруклине, в заполненном гостями просторном зале ресторана "Националь". Гости расположились за круглыми столами, на которых уже были и затем дополнительно появлялись дары ресторана - аппетитная еда. Прежде чем излагать некоторые детали, считаю совершенно необходимым сказать о следующем.
   Во-первых, конкурс стал ярким, впечатляющим, а где-то и ошеломляющим шоу.
   Во-вторых, хочется с восхищением низко поклониться основателю и президенту "Be Proud Foundation" и неизменному продюсеру всей серии замечательных конкурсов наших бабушек Раисе Черниной. Присутствуя на конкурсе, мы понимали (но, конечно, далеко не в полной мере), сколько любви к людям, сколько души, сил и волнений отдано этой неутомимой женщиной для того, чтобы в русскоязычной общине Нью-Йорка был этот незабываемый праздник оптимизма и сердечного тепла. Чтобы все участники праздника могли растроганно сказать: "Да, года - не беда!" Или чтобы мы светло улыбнулись добрым поэтическим строкам:
   Беда не то,
   что молодость проходит,
  а то, что не проходит, - вот беда!
   Спасибо, дорогая Раиса, за ваше доброе сердце и добрые дела, за этот прекрасный конкурс, за то, что вы столь трепетно и священно относитесь к замыслу своей мамы, к сожалению, уже ушедшей от нас! Ведь именно она задумала такой праздник во имя того, чтобы на глазах зрителей буквально молодели наши бабушки, повидавшие немало всякого в своей долгой жизни.
   Ну, а в-третьих, я с гордостью заявляю: главный приз конкурса - звание "Бабушка-королева" - получила очаровательная Роза Мордухаева, которая представляла (и как достойно!) бухарско-еврейскую общину Нью-Йорка в старшей из двух возрастных групп!
  
   Переходя собственно к выступлениям бабушек, я прекрасно понимаю, что говорить об этом много и подробно - бесполезно. Такое надо видеть, надо просто прожить это трогательное событие, чтобы - и тут вовсе не литературная гипербола - обрести новые силы для жизни.
   Бабушки соревновались в двух группах: младшей (до 69-ти лет) и старшей (от 70-ти). Перечислю участников конкурса без комментариев.
   Младшая группа: Людмила Бокова, Белла Делеу-Бард, Ада Безукладникова, Татьяна Куган, Лея Попивкер, Ревекка Портман, Анна Малкина-Шуваева и Нина Сороцкая.
   Старшая группа: Шифра Блинова, Роза Мордухаева, Галина Зелман, Розалия Фикс, Галина Сарни, Рита Резникова, Ирина Резникова, Ким Брук.
  Конкурс для каждой группы состоял из трех частей:
   - умение представить модели шуб;
   - демонстрация костюмов своей молодости;
   - творческие выступления.
   Бабушкам активно помогали выступать замечательный, вдохновенный ведущий Леонид Кравцов и талантливый аккомпаниатор Владимир Силантьев.
   Ну как рассказать о многообразии впечатлений, которые хлынули в наши сознание и сердца?!
   Например, во время второй части конкурса мы увидели костюм 1967-го года, сшитый из двух шалей, несколько различных нарядных одежд прошлых лет, парадную одежду юной пионерки, дополненную косичками с бантиками. Перед нами появились бабушки в одежде дружинницы середины прошлого века, в строгом черном вечернем костюме с черной шляпкой, как из старого фильма, и даже в офицерской шинели, накинутой на украшенную многими медалями кофточку. Фантазия бабушек покоряла.
   А третья часть конкурса подарила нам множество ярких одежд в стиле разных времен и народов, а также неповторимого лирического характера (например, темное платье, украшенное гирляндами желтых и багряных осенних листьев). Были исполнены замечательные танцевальные номера, песни на идиш, русском, украинском, английском языках, даже гимнастическая композиция. Четыре бабушки разыграли юмористическую сценку. В зал вышла живая статуя Свободы и запела песню "God Bless America". Эту прекрасную песню подхватили присутствующие, её пели стоя...
   Все бабушки были вознаграждены различными ценными призами. Это призы за стремление жить полной жизнью, за сохранение традиций, за обаяние, за талант, за самую молодую душу, за изобретательность... Вручен также приз любимице публики (по поводу этого приза голосовал весь зал).
   Главным являлся приз "Бабушка-королева". В младшей группе его завоевала Татьяна Куган. Всё, что она нам демонстрировала, было посвящено теме "Молодость не проходит!" Она предстала перед нами сначала юной пионеркой, а затем очаровательной танцовщицей, показавшей с молодым партнером быстрый танец.
   Не скрою, я просто торжествовал, когда услышал, что в старшей группе приз "Бабушка-королева" присужден нашей Розе Мордухаевой. Тут же побежал поздравить и поцеловать её. С некоторым трудом прорвался к ней через плотное оцепление верных болельщиков...
   Во второй части конкурса она вышла в зал в типичном наряде времен нашей молодости. Была в образе комсомольской активистки с журналом учета комсомольцев. Одежда - легкая белая кофточка и темная юбка из ткани в крупный горошек. А вскоре на ней появилась жакетка с повязкой дружинницы - помощницы родной милиции.
   Ну, а в третьей части конкурса она продемонстрировала яркий цыганский наряд и исполнила зажигательный цыганский танец.
   И стала победительницей!
   Ещё раз от всей души поздравляю Розу!
   Это не просто личный успех, это и прекрасный подарок родной бухарско-еврейской общине.
  
  
  
  СПАСИБО, ДОРОГОЙ БЕН!
  
   Я с удовольствием начал сотрудничать с композитором народным артистом Туркменистана БЕНОМ ИСАКОВЫМ по созданию песен: пишу к ним тексты. Есть уже восемь таких песен. К пяти из них слова написаны мною до сочинения музыки, а к трем ("Осенний парк", "Будьте добры" и "С днем рождения, София!") - на готовую музыку. Слушатели, знакомые с нашими песнями (преимущественно через Интернет - сайт www.yuriytsyrin.com), как правило, тепло принимают их, что нас, естественно, радует.
   И мне захотелось предложить вашему вниманию, уважаемые читатели, тексты созданных нами песен. Ведь эта часть совместного творчества, пожалуй, и сама по себе может вызвать ваш интерес, ваш душевный отклик. Не случайно же и большие поэты, такие как Е.Евтушенко, Р.Рождественский, Б.Окуджава, обычно включали написанные ими тексты песен в свои поэтические сборники.
   У некоторых текстов наших песен долгая история.
   Слова песни "Байкальский вальс" были написаны мною 55 лет назад и посвящены школьным друзьям, с которыми я в очередной раз (уже через несколько лет после окончания школы) ходил в поход на "славное море, священный Байкал". Это поначалу было просто стихотворение.
   Слова песни "Петербургский туман" в начальном варианте я написал 53 года назад, на преддипломной практике, находясь в Казани (собирая материал в тресте "Татнефтеразведка"). Стихотворение было посвящено моей невесте, ныне жене - ленинградке Тане.
   Бен Исаков увидел эти два стихотворения в моей книге, изданной в Нью-Йорке в 2008 году, и они ему приглянулись. Он дал мне ряд рекомендаций по их доработке для создания более современного, более близкого широкому слушателю и вполне гармоничного песенного материала. Шаг за шагом мне удалось сделать то, чего хотел композитор, без потери, как мне кажется, душевности, ауры этих произведений. И возникли две песни!.. Летом 2010 года состоялась теплая презентация песни "Байкальский вальс" на Иркутском радио...
   Слова песни "Прости" в начальном варианте тоже написаны более 50 лет назад. Того стихотворения не было в моей книге. Я рискнул предложить его вниманию Бена Исакова - и, к моей радости, он решил написать очередную песню на эти слова. Конечно, и данное стихотворение было несколько доработано при подготовке песни, но его аура, надеюсь, сохранена.
   Сюжет песни "Северный романс" навеян судьбой двух моих сибирских друзей, которые нашли друг друга на Севере, уже давно выйдя из юного возраста. В конце 80-х годов прошлого века я стал свидетелем их встречи, их счастья...
   Сюжеты песен "Осенний парк", "Будьте добры" и "С днем рождения, София!" совсем новые, меня вдохновили на создание текстов этих песен музыка и пожелания Бена Исакова.
   А на создание музыки песни "Внезапность ярких встреч" вдохновило Бена Исакова, как и в ряде предшествующих случаев, одно из моих старых стихотворений. Оно рождено в бесконечной череде командировок, ставших важной частью моей судьбы московского ученого-нефтяника и наполненных той самой вдохновляющей внезапностью ярких встреч. Конечно, чтобы моё стихотворение стало словами песни, его пришлось значительно доработать.
   Полагаю, в каждой из наших с Беном песен присутствуют чувства и мысли, близкие тем, что испытали в той или иной конкретной ситуации многие люди...
   Спасибо, дорогой Бен, за радость нашего совместного творчества!
  
   ПЕТЕРБУРГСКИЙ ТУМАН
  
  За окошком туман петербургский повис.
  Вижу бледного солнца размазанный диск
  и старинные зданья - ампира парад.
  Может, вновь оказался я в граде Петра?
   И как было, как помню и снится порой,
   Петербургом туманным пойдем мы с тобой.
   Будут девушки мимо спешить по делам
   и, глаза опуская, завидовать нам...
  Может, вновь до тебя расстоянья - чуть-чуть?
  Лишь оденусь, в знакомый трамвай заскочу -
  и Васильевский остров увижу опять.
  Это, думаю, вряд ли кому-то понять...
   И как было, как помню и снится порой,
   Петербургом туманным пойдем мы с тобой.
   Будут девушки мимо спешить по делам
   и, глаза опуская, завидовать нам...
  За окошком туман петербургский повис.
  Скрылся бледного солнца размазанный диск.
  Я сажусь за дела, и мечтаньям - табу...
  Далеко-далеко от меня Петербург.
   И как было, как помню и снится порой,
   Петербургом туманным пойдем мы с тобой.
   Будут девушки мимо спешить по делам
   и, глаза опуская, завидовать нам...
  Я сажусь за дела, и мечтаньям - табу...
  Далеко-далеко,
   далеко от меня
  Петербург.
  
  
   БАЙКАЛЬСКИЙ ВАЛЬС
  
   Три палатки встали над Байкалом,
   и костер нас радует, резвясь.
   Школа - в прошлом, но опять собрала,
   нас в былую молодость, друзья.
   Рядом в темноте гора дремала,
   всех приняв на узкую ладонь,
   и луна, разлившись по Байкалу,
   к нам ручьем спешила на огонь.
   Неужели вновь я у Байкала?!
   Неужели юность вновь настала?!
   Неужели сказка, что бывала,
   к нам вернулась?!
   И родные лица вижу снова,
   и душа теплеет от былого,
   и опять тобою очарован,
   мой Байкал!..
   Вдруг хорошей песни захотелось,
   и взметнулась песня про Байкал.
   И от счастья сердце холодело,
   словно гимн Байкалу я слагал.
   ...Всё звучали песни, не смолкая,
   про друзей, про юность, про любовь
   и про то, что есть краса такая -
   подмосковных летних вечеров...
   Неужели вновь я у Байкала?!
   Неужели юность вновь настала?!
   Неужели сказка, что бывала,
   к нам вернулась?!
   И родные лица вижу снова,
   и душа теплеет от былого,
   и опять тобою очарован,
   мой Байкал!..
   Три палатки встали над Байкалом,
   и костер нас радует, резвясь.
   Школа - в прошлом, но опять собрала,
   нас в былую молодость, друзья.
   И пускай ты окружен горами -
   ныне всё на свете видишь ты!
   Юность - с нами! Дружба тоже - с нами!
   С нами - ясность мира красоты!
  
   Юность - с нами, дружба тоже - с нами...
   и Байкал наш, колыбель мечты!
  
  
   ПРОСТИ...
  Прости меня, любимая, хорошая,
  за долгое молчание прости...
  Какое счастье, что совсем непрошено
  в родном краю сошлись у нас пути!
  ...Я помню ночь, беседку ту заветную,
  где нам в грозу укрыться довелось...
  Дарил нам ливень песню неприметную,
  а в наших душах было так светло!
   Мне стала память
   вдохновенной песнею...
   А жизнь всё мчится чередою дней,
   и не найти в ней ценности чудеснее
   твоей души и нежности твоей.
  Вот осень уж царит без опоздания,
  ты далеко,
   со мною - лишь во сне.
  И трепетно зажглось во мне сознание:
  люблю тебя, и это - всё сильней!
  Как хочется вернуться в дни весенние,
  услышать снова песенку дождя
  и оказаться в сказочном пленении
  любимых глаз,
   что на меня глядят!
  Мне стала память
   вдохновенной песнею...
  А жизнь всё мчится чередою дней,
  и не найти в ней ценности чудеснее
  твоей души и нежности твоей.
  
  
   СЕВЕРНЫЙ РОМАНС
  Ты помнишь северный простор -
  тайгу и озеро Ханто?!
  Там робкий шёпот сосняка,
  пляж, навещаемый слегка,
  и - после лютых зимних дней -
  дымки костров и смех детей...
  Пусть нет там дивных гор и скал -
  я в том краю
   тебя узнал!
  ...Была вечерняя пора,
  и мы - у нашего костра,
  и слышит озеро Ханто,
   как льется разговор простой...
  Мы знали, что прошли тогда
  не через лес -
   через года!
  А в них звучал надежд набат...
  Тот день вручила нам -
   судьба!
  Ты помнишь май,
   когда с тобой
  мы шли на озеро тайгой?!
  Мы тихо шли на свой костер,
  на наш душевный разговор.
  Вот, словно я под сединой,
  Ханто под шапкой ледяной,
  но вся в проталинах она -
  везде волшебница весна!
  ...Была вечерняя пора,
  и мы - у нашего костра,
  и слышит озеро Ханто,
   как льется разговор простой...
  Мы знали, что прошли тогда
  не через лес -
   через года!
  А в них звучал надежд набат...
  Тот день вручила нам -
   судьба!
   __________________
  
  Озеро Ханто находится возле Ноябрьска - молодого города нефтяников
  (Ямало-Ненецкий автономный округ).
  
  
  
   ОСЕННИЙ ПАРК
  
  Опять наш добрый парк
  встречает нас.
  А я еще не стар,
  ты - так стройна!
  Как мог умчаться вдаль
  я от любви?!
  Мне б заглянуть тогда
  в глаза твои...
  Ты мой романс, ты мой сонет,
  ты лунный свет
   ушедших лет...
  И мы вдвоем
  по парку нашему идем.
  Сбылась мечта:
   со мной ты вновь -
  моя любовь!
  Мелодия плывет -
  любимый лад -
  и в юность нас зовет,
  что с ней прошла.
  Давай осенним днем
  сбежим в весну -
  и вновь судьбу начнем
  с былых минут...
  Ты мой романс, ты мой сонет,
  ты лунный свет
   ушедших лет...
  И мы вдвоем
  по парку нашему идем.
  Сбылась мечта:
   со мной ты вновь -
  моя любовь!
  
  
   БУДЬТЕ ДОБРЫ!
  Будьте добры!
  Повезло нам, земляне, с планетой -
  нам бы сберечь
  этот дар драгоценный судьбы!
  В шорохе листьев,
  и в звоне капели
  встречайте рассветы -
  и в добрый вам путь!..
  Пусть новые песни
  журчаньем свирели
  весна вам исполнит...
  Пожалуйста, будьте добры!
   Люди планеты,
  будьте добры!
  Мир создан для дружбы -
  будем добры!
  И пусть безмятежно,
  все дети смеются
  на нашей планете...
  Будьте добры!
  И пусть безмятежно
  все дети смеются
  в сиянье Вселенной!
   Пожалуйста, будьте добры!
  Будьте добры!
  Согревайте душою планету!
  Горе пускай
  не пройдет через ваши дворы,
  юных влюбленных
  лишь пылкое сердце
  посмеет тревожить
  в закатной тиши,
  а мудрая старость
  даст радость покоя
  и праздник свершений...
  Пожалуйста, будьте добры!
   Люди планеты,
  будьте добры!
  Мир создан для дружбы -
  будем добры!
  И пусть безмятежно,
  все дети смеются
  на нашей планете...
  Будьте добры!
  И пусть безмятежно
  все дети смеются
  в сиянье Вселенной!
   Пожалуйста, будьте добры!
  
  
   С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ, СОФИЯ!
  
  София,
  о внучка чудная моя!
  Мой милый,
  манящий в молодость маяк!
  Кумиров
  по свету ищут, но не я -
  София,
  для деда ты прекрасней,
  чем сама Софи Лорен!
   С днем рождения, София!
  С днем рождения, Софи!
  Ослепительным софитом
  ты нам радость подари!
  С днем рождения, София!
  С днем рождения, Софи!
  Ослепительным софитом
  ты нам радость подари!
  София,
  я стал уже совсем седым,
  но только
  не вижу в старости беды -
  София,
  цветут в душе моей сады,
  отступят,
  я верю, все ненастья,
  коль со мною рядом ты.
   С днем рождения, София!
  С днем рождения, Софи!
  Ослепительным софитом
  ты нам радость подари!
  С днем рождения, София!
  С днем рождения, Софи!
  Ослепительным софитом
  ты нам радость подари!
  
  
   ВНЕЗАПНОСТЬ ЯРКИХ ВСТРЕЧ
  
  В привычном беге дней
   я знал такое счастье -
  аккорд лихих чудес,
   которых не пресечь:
  Нас, пленников
   своей неодолимой власти,
  уводит за собой
   внезапность ярких встреч.
  
   Внезапность ярких встреч!
   Она - любви разбег,
   она - друзья навек,
   маяк, чтоб вдаль увлечь...
   Внезапность ярких встреч!
   Пускай спешат года,
   но ей дано всегда,
   но ей дано всегда,
   ей суждено всегда
   в нас молодость беречь.
  
  Искрится радость в ней,
   подчас в ней грусть таится.
  Я принимаю всё,
   ничто не сброшу с плеч...
  Навек в моей судьбе -
   волшебные страницы,
  что подарила мне
   внезапность ярких встреч.
  
   Внезапность ярких встреч!
   Она - любви разбег,
   Она - друзья навек,
   Маяк, чтоб вдаль увлечь...
   Внезапность ярких встреч!
   Пускай спешат года,
   но ей дано всегда,
   но ей дано всегда,
   ей суждено всегда
   в нас молодость беречь.
  
  
  ГОРДИМСЯ ЭТИМ НАРОДНЫМ ПОДВИГОМ!
  
  Беседа с председателем совета ветеранов
  войны и трудового фронта - бухарских евреев
  Юрием Семеновичем Ароновым
  
  Не хочу я участвовать
   в той кутерьме,
  В той, где каждый себе на уме.
  Возвращаюсь душой
   в те святые года,
  В те,
   где "нет" было "нет"
   и где "да" было "да".
   Поэт-фронтовик Сергей ОРЛОВ
  
   Юрий Цырин: Дорогой Юрий Семенович! Думаю, в преддверии 70-летия Великой Победы нельзя не задать ветерану-фронтовику, который героически участвовал в разгроме германского фашизма, такой вопрос: каково Ваше личное мнение о значении Победы 1945 года для Советского Союза, Европы и всего мира?
   Юрий Аронов: Победа 1945 года, конечно, имеет большое международное значение. Когда Гитлер внезапно напал на Советский Союз, наша армия и гражданские люди поначалу растерялись, не знали что делать. Началось отступление армии, армейские подразделения, части и даже соединения вынужденно попадали в плен. Так оказался в плену и мой двоюродный брат Михаил Календарев. После освобождения из плена он продолжал воевать с гитлеровцами. В 1944 году его демобилизовали, но, ввиду пленения, он был осужден на 25 лет тюрьмы. Отсидел 8 лет, работая в Джезказгане, где день засчитывался за два, затем вышел на свободу. Он не был виноват в том, что оказался в плену: вся его дивизия попала в плен. В 1955 году он женился, в семье появились трое сыновей. Дети выросли, женились. Его жена и сыновья живут здесь, а он в 1991 году умер. Сказалось заражение кишечника, которое он получил, работая в Джезказгане на рудниках.
   Да, было и такое... Но победа над фашистской Германией была, конечно, истинной и великой победой. Красная Армия смогла остановить могучего врага. Маршал Жуков навёл полный порядок в войсках, всё, как говорится, поставил на свои места - и мы начали постепенно наступать. И в результате победили! Конечно, не без помощи союзников. Был открыт второй фронт, где основную роль сыграла американская армия, - этим ускорилось завершение жесточайшей войны в истории человечества.
   Считаю, что Победа 1945 года по праву считается великим международным праздником.
   - Каково Ваше мнение о цене Победы для Советского Союза?
   - Цену Победы можно выразить такими словами. В начале войны командный состав армии, к сожалению, не был нормально укомплектован. Например, командовать полком временно приходилось офицеру меньшего чина, то есть недостаточно подготовленному к такой роли. Такая ситуация, конечно, приводила к чрезмерно большим человеческим жертвам. И лишь позже, когда переходили к наступлению, в должной мере укрепились организованность и четкость в ведении военных действий, командиры стали строго отвечать за себя и за своих людей. В результате наступления Красная Армия победила. И мы гордимся нашей очень трудной Победой!
   - Какой жизненный путь Вы прошли до начала Вашей фронтовой судьбы?
   - Я родился в Казахстане, в городе Казалинске, 20 декабря 1919 года. Там окончил 8 классов школы, затем в Кзыл-Орде поступил на рабфак. После его окончания появлялась возможность поступления в институт. Окончив рабфак в 1939 году, я приехал домой, и мы, несколько друзей, решили поступать в только что открывшийся Душанбинский медицинский институт.
   А в мае этого года, случилась беда: в Сыр-Дарье утонул мой братишка. Его нашли и похоронили только через месяц, течение реки унесло его тело на 4 километра...
   В том же году я поступил в Душанбинский мединститут. Конкурс был шесть человек на место.
   Но тут началась Финская война. Я был активистом, комсомольцем, являлся доверенным лицом директора института на выборах. Но не обращался к нему с просьбой посодействовать, чтобы меня не призывали служить в армии. И, в соответствии с приказом министра обороны о призыве родившихся в 1919 и 1920 годах, был направлен в Красноводск, затем в Баку, после чего в Новороссийск, в воинскую часть. Родители думали, что мы поедем через Казалинск, и пришли меня встречать, но, увы, встреча не состоялась.
   Через три месяца меня как отличника боевой и политической подготовки направили в Дагестан, в Буйнакское пехотное училище. Через два года я его окончил и был направлен в Белгород, где в небольшой воинской части меня назначили командиром взвода. Мы, командиры взводов, должны были готовить младших командиров. Одновременно, с личным составом, создавали противотанковые рвы для защиты Белгорода. Противник постепенно приближался к Белгороду.
   ...Был поздний вечер, темнота. Я с офицерами зашел в столовую на ужин. Там на нашем пути был люк, который солдаты забыли закрыть. И я попадаю в этот люк левой ногой. Боль, наступать уже не могу. Вызвали врача. Оказалось - перелом большой берцовой кости. В госпитале меня загипсовали и санитарным поездом направили в тыл. Утром слышим, что Белгород был сдан противнику...
   А война продолжалась. В результате битвы на Курской дуге Красная Армия овладела стратегической инициативой и двинулась в дальнейшее наступление. Белгород был окончательно освобожден 5 августа 1943 года.
  Через шесть месяцев лечения я был направлен в 1-ю гвардейскую армию, в 130-й полк 44-й пехотной дивизии, командиром противотанковой истребительной роты.
   - Я понимаю, что теперь Вы поведаете непосредственно о Вашей фронтовой судьбе?
   - Да. Началось с того, что я получил в бою ранение в височной области. Осколок повредил ухо. Думал, что задета голова, но, к счастью, ошибся.
  Получив ранение, я хотел прежде всего собрать личный состав. Но выходит из блиндажа начальник штаба и говорит: "Товарищ Аронов, немедленно - в санчасть". Отвечаю: "Я должен собрать личный состав, он разбросан - не могу найти".- "Приказываю вам: идите в санчасть - и всё!" Я оставил за себя командира первого взвода и пошел в санчасть. Это около четырех километров от передовой. Там врач говорит: "Сейчас темно, зажигать свет не разрешается. Ложитесь, утром я вас посмотрю". Утром рану обработали, сделали перевязку. Я находился в санчасти неделю. А вернувшись на передовую, узнал, что от моего личного состава никого не осталось: при бомбардировке артналетами все 13 расчетов погибли. В 130-м полку осталось 12 человек.
   Нас отвели на пополнение за два километра от переднего края. Дали пополнение, и снова - в наступление. Я воевал командиром стрелковой роты, командиром роты автоматчиков. Наша дивизия с боями неуклонно продвигалась на запад. Несколько раз пополнялся личный состав. Когда дошли до Ростока - города на востоке Германии, война кончилась. Мы пешком возвращались в Польшу, а затем шли до Москвы Пехота есть пехота!
   - Каковы были самые памятные для вас события военного времени?
   - Мы форсировали Днепр, причем при этой операции не был потерян ни один человек из личного состава моего подразделения - правильно была организована операция! Могу заметить, что за подобное некоторые командиры получили звание Героя Советского Союза, а я не был награжден никак. Да, такая несправедливость бывала на фронте...
   Однажды в штыковом бою немец чуть не убил меня ударом приклада. Наш солдат на несколько секунд опередил его - свалил таким же ударом...
   В Полесской области Белоруссии была деревня Мормовичи. Она несколько раз переходила из рук в руки, поскольку к нам не поспевало подкрепление. Когда появились наши танки, мы окончательно выгнали немцев из этой деревни. В этих краях - одни болота: наступишь и еле вытянешь ногу. Люди тонули в болотах. В таких условиях приходилось воевать...
   Еще один эпизод. Зима, всё в снегу. Мы - в белых маскировочных халатах. Нас семь человек-разведчиков. Надо идти в расположение немцев... Приблизились к ним, уже слышим их разговор. Сделаешь лишнее движение - уничтожат. Видим, что дальше двигаться невозможно. Потихоньку стали возвращаться назад. Нам вслед стреляли трассирующими пулями. Двое из нас были убиты, трое ранены. Только двое вернулись невредимыми, среди этих двоих посчастливилось быть мне. Горячей пищи не было. Сухари и вода... Бывало, что месяцами не имели горячей пищи - возникали острые желудочно-кишечные заболевания...
   - Нам, кому не довелось быть фронтовиками (я, например, в 1944 году только пошел в первый класс), интересно знать, каков был, если можно так выразиться, механизм награждения вас основными боевыми наградами - орденами, как это осуществлялось.
   - После одного из боев мы отошли от передовой на 5 - 6 км для передышки. К нам пришел командир корпуса и сказал, что меня надо наградить орденом Красной Звезды. У военачальников была возможность наблюдать, как мы воюем (имелись, в частности, мощные бинокли). Орденом Отечественной войны II степени я был награжден тоже по указанию командира корпуса. А орден Отечественной войны I степени получил по указанию командира полка.
   - Спасибо! А где вы встретили День Победы в 1945 году?
   - Мы наступали на Росток. 8 мая пришли в близкий к нему населенный пункт и остановились для получения нового задания. Было приказано всем построиться для получения этого задания. Нас повели на опушку леса. И приказали: "Ройте себе блиндажи - будем ночевать". А 9 мая утром узнали, что война кончилась. Нам дали три дня, чтобы привели себя в порядок, а затем двинулись пешком в сторону Польши и далее. После каждых 70 км пути отдыхали.
   - Юрий Семенович, как складывалась ваша жизнь после войны?
   - В конце войны я был в чине капитана. Попросил в отделе кадров демобилизовать меня, поскольку хотел продолжить учёбу, начатую перед войной.
   Мне сказали, что не могут этого сделать. Я трижды обращался с той же просьбой, и только на третий раз мне пошли навстречу.
   В учебе было пропущено восемь лет. Мои однокашники уже работали на кафедрах. А меня восстановили... на первый курс. Учился пять лет, окончил институт в 1952 году и был направлен в Гармскую область Таджикистана.
   Поработал месяца три, и вдруг меня вызвали в военкомат. Начальник военкомата сообщил, что я снова призываюсь в армию, поскольку в воинских частях требуются врачи. Меня направили на Дальний Восток, а затем на Камчатку.
   Прослужив на Камчатке месяц, записался на прием к командующему Камчатской флотилией. Говорю ему: "Я воевал, прошел войну командиром роты, лишь в самом конце войны меня назначили командиром батальона, оставив в чине капитана. Одновременно таких же офицеров продвинули значительно выше. Воспринимаю это как несправедливость по отношению ко мне. Неужели и теперь, на флоте, такая несправедливость будет продолжаться? Если я не нужен, демобилизуйте меня - я буду работать гражданским врачом..."
   Через несколько дней меня вызывают в штаб нашей медицинской службы. Вижу, что оформляются документы на мое очередное звание. Через два месяца я получил звание майора.
   Кстати, на Камчатке я провел медовый месяц с Раисой Николаевной, с которой живу и сегодня. Нам выделили маленькую комнатку, где поместились только кровать и тумбочка. Служил на Камчатке шесть лет.
   Оттуда меня перевели в Баку, в Краснознаменную Каспийскую флотилию, врачом гидрографического отряда. Затем служил шесть лет в военном городке на Аральском море врачом торпедных катеров. Там выполнялось специальное правительственное задание. При всём этом оставался майором.
   Попросил перевести меня в Туркестанский военный округ, где надеялся получить должность подполковника. Прибыл в Ташкент. Там был направлен на военную кафедру усовершенствования врачей преподавателем токсикологии.
   Через год у меня неожиданно возникла сильная аритмия. Лечили в госпитале в течение месяца - результата не было. В санатории тоже мое состояние не улучшилось. В 1969 году демобилизовался по состоянию здоровья и остался в Ташкенте. Постепенно аритмия ослабевала и затем прекратилась...
  В 1992 году, по вызову брата моей жены, мы приехали в Америку.
  
   В разговор вступила супруга Юрия Семеновича Раиса Николаевна. Она отметила, что в жизни военного врача случалось немало непредвиденных ситуаций. Например, во время службы на Камчатке Юрий Семенович спас матроса, срочно сделав ему операцию по поводу острого аппендицита прямо на эсминце. А на Аральском море они находились в зоне распространения опасной инфекционной болезни - к счастью, обошлось.
   При всей своей неспокойной жизни, перемене многих мест, они решились иметь троих детей. Только в Ташкенте, с 1967 года, жизнь семьи стабилизировалась, хотя бытовые трудности завершились не сразу, лишь после получения квартиры на Чиланзаре. К огромному сожалению, младший ребенок - дочь - пять лет назад скончалась от рака.
   Еще Раиса Николаевна вспомнила, что из Казалинска забрали на фронт 35 бухарских евреев, из которых 24 не вернулись, погибли на фронтах.
  
   Затем продолжилась беседа с Юрием Семеновичем.
   - Расскажите, пожалуйста, о работе возглавляемого Вами Совета ветеранов войны и трудового фронта - бухарских евреев.
   - Нашей первоочередной задачей было взять на учет всех участников войны и всех участников трудового фронта. Когда мы начали свою работу, участников войны было около 150 человек, а участников трудового фронта (которые работали с 13 - 14 лет в госпиталях и на предприятиях, тоже приближая, как могли, День Победы) - 120 человек. Некоторые не стали вставать на учет, поскольку вначале нами было решено собирать членские взносы - 1 доллар в месяц, а это не всех устраивало. Позже мы отменили членские взносы, благодаря финансовой поддержке нашего общинного Конгресса. Сейчас остались в живых 26 участников войны и 19 участников трудового фронта - всего 45 человек. Членами Совета вначале были 5 человек, сегодня - 2 человека, остальных не стало.
   Некоторое время нам удавалось ежемесячно отмечать все дни рождения ветеранов. Покупали виновникам торжества небольшие подарки (ценой по 8 - 9 долларов), в ресторане нам накрывали столы, причем за это с нас не требовали какой-то определенной платы - платили, сколько могли.
   Мы ежегодно приглашаем наших ветеранов вместе отпраздновать День Победы, праздничный стол организуется за счет общинного Конгресса.
  Надо отметить, что мы ходили по домам, навещали тяжелобольных, старались по возможности им помочь (содействовали госпитализации, организовывали подарки).
   Ныне среди наших ветеранов есть такие, кто либо перешел рубеж своего столетия, либо приблизился к нему. В частности, есть 2 человека 1917 года рождения, 2 человека 1918 года, 5 человек 1919 года, 2 человека 1920 года...
   - И позвольте, Юрий Семенович, задать последний вопрос, который я считаю очень важным. Что бы вы хотели сказать молодежи общины в связи с 70-летем Великой Победы?
   - Молодые люди должны представлять, как мы воевали, осознавать, что это была чрезвычайно трудная и жестокая война для их дедов и прадедов. Конечно, надо знать горькую правду о том, что в начальной стадии войны были огромные, чрезмерные человеческие жертвы из-за недостаточной готовности Советского Союза к отпору германской армии, в частности, из-за плохого руководства Красной Армией. С другой стороны, молодежь должна знать, что руководству страны удалось эффективно организовать необходимую для фронта работу в тылу, в частности оборонную промышленность. А в целом советскому народу удалось одержать поистине Великую Победу над германским фашизмом, и этот народный подвиг должен быть предметом искренней гордости наших внуков и правнуков!
   - Спасибо, дорогой Юрий Семенович, за нашу интересную беседу. Поздравляю Вас и милую Раису Николаевну с приближающимся 70-летием Победы! Пусть еще долго не изменяет вам здоровье, пусть радуют вас, согревают ваши сердца родные и близкие люди!
  
  
  8
  
   B приветствии по случаю выхода юбилейного, 800-го номера The Bukharian Times президент Конгресса бухарских евреев США и Канады Борис Эфраимович Кандов отметил: "Газета отражает не только жизнь бухарских евреев..." Да, это именно так. Редакция газеты, как и вся замечательная община, которую это издание представляет, не обособляется от сложной и многообразной жизни которая постоянно кипит за пределами общины, более того, бухарско-еврейская община активно реагирует на эту жизнь и нередко является участницей её политических и культурных событий.
   Мне, например, посчастливилось, по заданию редакции, побеседовать с некоторыми интересными деятелями в сферах искусства, науки и образования, ставших друзьями бухарско-еврейской общины. Я с неподдельным интересом и волнением возвращаюсь к этим беседам и уверен, что читатель не пройдет мимо них равнодушно.
  
  
  ИНТЕРВЬЮ В ЧЕТЫРЕХ МОНОЛОГАХ
  Размышления доктора искусствоведения Владимира Зака
  
   Тогда одному из интереснейших людей нашей, русскоязычной, общины Америки, известному ученому-музыковеду, доктору искусствоведения, человеку красивой, наполненной интересными событиями и делами судьбы, жителю Нью-Йорка Владимиру Ильичу Заку исполнилось 75 лет. В преддверии этого юбилея, я, как корреспондент газеты The Bukharian Times, получил любезное согласие Владимира Зака на скромное блиц-интервью и обратился к нему только с четырьмя вопросами.
   Но наша беседа неожиданно получилась совсем не той стремительной и скромной, какой она задумывалась мною. В ответ на каждый вопрос я был одарен неторопливыми, мудрыми, волнующими раздумьями замечательного человека с молодой, неугомонной душой. Получилось необычное интервью, состоящее из четырех щедрых монологов в ответ на четыре коротких вопроса.
   К огромному сожалению, эта наша беседа оказалась последней. В 2007 году Владимир Ильич Зак ушел из жизни...
  
   - Чем была для Вас Москва и что Вы думаете о ней сегодня?
   - Вопрос считаю очень серьезным. Мне кажется, что в каждом отдельном случае человек может отвечать очень по-разному на подобного рода вопрос. Ведь жизнь каждого из нас - это отдельная книга с массой психологических тонких линий, которые переплетаются и создают нечто необычное и необычайное в жизни человека.
   Для меня слово Москва означает - вся жизнь. Я прожил в Москве больше 60 лет. Там я родился, получил образование, защитил две диссертации, стал доктором искусствоведения... Считаю, что даже те люди, которые очень неудачно прошли свой путь в московских условиях, - даже они вряд ли смогли бы сказать, что они напрочь перечеркивают свою биографию минувшего. Надо быть объективным к тому, что ты пережил, что "перемолол" за годы. Неужели тебе не сопутствовала никакая линия света? Неужели совсем ничто не поддерживало тебя в том, что ты называешь своей трагедией? Для меня Москва - это прежде всего овладение той профессией, которой я занимался. Для меня Москва - это замечательные друзья, которые стали неотъемлемой частью моей уже, увы, долгой-долгой жизни. Для меня Москва - это город, который ассоциируется с неповторимой прелестью детства, моими родителями. Можно ли это вычеркнуть и нужно ли это вычеркивать? Моя душа восстает против такого.
   Понятие города, где ты родился и жил, очень многомерно. Москва - и очень красивый город, и город, который в чем-то внушает страх. Это город, который связан и с весенним солнышком, и, вместе с тем, с пасмурностью каких-то воспоминаний. Мне думается, что нет ничего одномерного на свете. И, говоря о таких явлениях, как наше прошлое, мы должны быть очень осторожны в определениях.
   В Москве сейчас живут мои коллеги и друзья, которым я очень многим обязан. Это люди, которые читали мои труды, использовали мою теорию в самом лучшем смысле этого слова. Это люди, которые дали мне заряд для развития моих идей. И поэтому я считаю, что если мы сегодня пожелаем всем этим людям самых больших благ, которые в принципе могут быть адресованы человеческой личности, то мы поступим правильно.
   В целом, Москва для меня - это бесконечный ряд ассоциаций, одна важнее другой. Я не буду углубляться в какие-либо дебри социально-политического плана. Хочу подчеркнуть вот что. Следует быть добрыми по отношению к тем, кого мы любили, кто любил нас - я говорю о конкретных людях, которые были связаны с нашей судьбой, а то и определяли нашу судьбу. Мне, как музыковеду, трудившемуся в Союзе композиторов 30 лет, нелегко слышать здесь настоящую ругань в отношении, скажем, такого человека, как Тихон Хренников. Кое-кто позволяет себе называть его одиозной фигурой. Я работал с ним те самые 30 лет и хочу сказать о нем совершенно противоположное. Он возглавлял Союз композиторов в непомерно сложную эпоху. Ему пришлось, подчеркиваю, защищать своих коллег. Да, он всеми силами защищал их - и никогда не нападал на них. Будучи прежде всего талантливым композитором, он сделал чрезвычайно много для конкретных людей, чтобы защитить их от системы, чтобы не позволить системе поглотить их. Достаточно сказать, что не было арестованных членов Союза композиторов, как это было в союзах писателей, художников, архитекторов, журналистов. Подчас он делал, казалось, невозможное, чтобы оградить своих коллег от несчастий. Хренников - это трагическая фигура, которая попала в очень сложный переплет социальной действительности...
   Мы должны быть чрезвычайно осторожны в определении тех людей, с которыми работали. Мне кажется, наша задача заключается в том, чтобы по возможности спокойно разобраться в нашем прошлом. В связи с этим хочу заметить, что я с удовольствием читал и даже цитировал книгу нашего с Вами общего друга Рафаэля Некталова, посвященную творчеству Авнера Муллокандова. В ней - много высказываний самого героя книги и очень интересных авторских комментариев. И многие положения этой книги говорят о чрезвычайной сложности социальной обстановки, в которой находились талантливые люди. Было очень много плохого, было и много хорошего тоже. И если бы не было этого хорошего, не состоялся бы как певец Авнер Муллокандов. А он состоялся как певец - и это важно осмыслить! Читая книгу Рафаэля Некталова, мы ощущаем, что она объективно показывает наше прошлое.
   Многоплановость Вашего вопроса требует от меня коснуться еще одной проблемы, смежной с тем, что я уже сказал. Мы все вышли из Египта - и должны не оборачиваться на Египет. Мы вышли из Египта, и нам нужно освободиться от рабства. Эта философская, психологическая, нравственная установка глубоко справедлива в том смысле, что нельзя, пагубно уподобляться людям, которые все время вспоминают свою прошлую жизнь в идеализированном свете ("Ах, как хорошо, как прекрасно было там - квартира высотой 3 метра, дача, где я мог поселить целый взвод!..). Когда я говорил о том, что немало было хорошего в нашей жизни, я вовсе не имел в виду культа возвращения к прошлому. Безусловно, психологическое мастерство личности заключается в том, чтобы освободиться от примата прошлого, а значит, и от того наносного, что это прошлое часто определяло. Это необходимо потому, что мы строим свою жизнь (я говорю об этом в свои 75 лет!) в принципиально новых социальных условиях, в условиях истинно высокой цивилизации. И дай Б-г здоровья Америке, которая дала нам эту возможность!
   - Каковы вкратце направления Вашей творческой деятельности и что является главной задачей Ваших научных исследований?
   - Прежде всего хотелось бы отметить, что по профессии я музыковед. Но при этом никогда не оставлял своего хобби - сочинения музыки. Да, это - хобби. Не применяю к себе слово "композитор", хотя я и поступил в 1947 году на композиторское отделение Московской консерватории с высокой оценкой.
  До этого, в 17 лет, я окончил композиторский факультет музыкального училища при консерватории по классу профессора Евгения Осиповича Меснера. Он был исключительно интеллигентным, тонким человеком и замечательным учителем композиторов. Являлся ассистентом Виссариона Яковлевича Шебалина, тогдашнего директора консерватории. Я был удостоен высокой чести: Евгений Осипович показывал меня Шебалину.
   А однажды обратился ко мне с такими словами: "Володя, ты говорил мне, что увлечен произведениями Бартока, знаменитого венгерского композитора. Но ведь ты играл его обработки венгерских народных песен. А сам-то ты увлекался каким-нибудь фольклором?" Я ответил, что очень увлекаюсь еврейской песней, что мои мама и папа знают сотни еврейских песен, а сам я помню - со словами - десятки. Он разрешил мне спеть ему что-нибудь. Слушал - слушал и сказал: "Я чувствую, что ты действительно увлекся еврейской песней. Так почему тебе не сделать какие-то обработки по типу того, что делал с венгерскими песнями Барток? Когда ты будешь поступать в консерваторию, мы покажем, что уважительно относимся к фольклору и можем услышать его в современном плане". И, знаете, я написал еврейскую сюиту и с ней успешно поступил в Московскую консерваторию.
   Меня направили в класс профессора Евгения Кирилловича Голубева. Он был учителем многих очень ярких композиторов и представителем высокой русской интеллигенции. Я сообщил ему, что мечтаю и впредь заниматься еврейской песней, что прошедшим летом записал более ста песен, исполненных моими родственниками, и хочу предъявить этот сборник в качестве основы своего будущего творчества. Последовала глубокая пауза, и бедный Евгений Кириллович с большим смущением сказал мне: "Владимир, я очень опасаюсь, что нам будет тяжело реализовать этот Ваш план на практике. Мы же должны утверждать его на кафедре и не только там. Я не уверен, что, когда нам придется обнародовать Ваши намерения, нас правильно поймут. Советую Вам, Владимир, как-то изменить поле деятельности - и нам с Вами будет гораздо легче заниматься композицией".
   Я до сих пор вспоминаю каждое его слово с очень большим волнением, потому что его соображения изменили мою жизнь. Этот наш разговор состоялся 1 сентября 1947 года, за несколько месяцев до начала генеральной волны антисемитизма в стране. Евгений Кириллович, как истинный русский интеллигент, не имевший никакого отношения к антисемитизму, уже предчувствовал наступающую ситуацию и старался по возможности мягко оградить меня от вероятных неприятностей.
   Я рассказал о нашем разговоре отцу, который был из революционеров с твердой жизненной позицией, красных командиров гражданской войны. Он произнес: "Вовочка, я вынужден тебе признаться, что это - бедствие нашей страны... Твой профессор не желал тебе зла, надо действительно уйти в творчестве от намеченной темы. Тебе не дадут ею заниматься открыто. Можешь оставить ее для души".
   Вам уже понятно, что мое вхождение в мир музыкознания было непростым. Но, как верно отметил другой мой учитель, профессор Цукерман, музыковедом, по большому счету, может быть тот, кто умеет музыку сочинять, кто знает, что такое творческий процесс. Признаюсь, что на фоне музыковедческой деятельности у меня были и взрывы сочинительских увлечений. Я был автором музыки к спектаклю "Новогодние мечты", поставленному в Московском театре эстрады известным режиссером Наталией Ильиничной Сац, которая исключительно хорошо относилась ко мне. Было еще несколько подобных случаев, в частности, телевизионный спектакль "Робин Гуд" с моей музыкой.
   Вот я и подошел к прямому ответу на Ваш вопрос о том, какова же была моя музыковедческая задача. Основная задача труда всей моей жизни - приблизиться к разгадке тайн воздействия музыки на человека. Этими тайнами увлекались еще древние греки и древние евреи. Разгадка этих тайн веками волнует все человечество. Почему одна мелодия оставляет нас равнодушными, а другая, вроде бы, похожая на нее, становится другом на всю жизнь? В чем секрет воздействия магии мелодий на нас? Сегодня на этот вопрос не ответит ни один профессионал. Этого еще никто не знает. Но тут возникает следующий вопрос: возможно ли постижение этой проблемы в принципе и зачем ее постигать? И вот что я вам скажу. Мелодия имеет прямое отношение к духу человеческому. Если мы будем знать тайны воздействия мелодии на человека, воздействия на него музыкальной интонации, мы гораздо лучше узнаем душу человека, мы становимся личностями, которые способны понять сердце другого. Так разве это не глобальная задача человека? Особенно сегодня, когда мир раздираем такими кошмарными противоречиями, такой необоснованной ненавистью.
   Я издал несколько книг о секретах мелодии, одна из них была признана моей докторской диссертацией. И я знаю, в частности, из многочисленных писем, что коллеги применяют мою теорию анализа музыки. Вчера я получил письмо из Калифорнии, от одного из крупнейших музыковедов мирового масштаба, своего давнего друга - профессора И. Земцовского, который пишет: "Открытая тобой "линия скрытого лада" лежит в основе души мелодии..." А значит, моя теория жива, она не пылится на библиотечной полке, к которой никто не подходит. Я продолжаю делать все от меня зависящее, все максимально возможное для разгадки тайн воздействия музыки на человека.
   - Чем стала для Вас Америка?
   - Америка - многоязычная страна и совершенно удивительна в том смысле, что ее многоязычие сводится к единому американскому духу (в самом позитивном смысле), который пронизывает все общество. Это имеет прямое отношение к каждому из нас. Я приехал в США в 1991 году, к сожалению, без английского языка (моим вторым языком был немецкий). Незнание английского стало тормозом для моей лекторской работы в университете. Однако я активно продолжил музыковедческую работу, т.е. свои исследования по проблеме, которую мы уже обсудили. Основой этой работы стали мои научные труды (книги и статьи), опубликованные ранее в разных странах. Я продолжил попытки познания тайны мелодий разных народов. И никогда прежде я не погружался так органично и глубоко в еврейскую мелодию, как здесь, в Америке. Именно здесь я смог свободно, без всякой оглядки, попытаться понять культуру того народа, к которому принадлежу. И, конечно, благодарен Америке за это. Здесь я познакомился с целым рядом раввинов, которым, естественно, задавал волнующие меня вопросы, связанные с музыкой и евреями. Я не стану говорить о них поименно, позволю себе отметить лишь имя раввина Кацина, который отнесся ко мне с очень большим вниманием на начальной стадии моей американской жизни и очень многое мне разъяснил.
   Вся моя деятельность здесь состоит из двух основных частей. Одна часть - глубинное вхождение в мир еврейской музыки (что, как я уже говорил, было прервано в России). Вторая - продолжение моей исследовательской работы в области мелодии, имея в виду музыкально-социологический аспект этой проблемы. Университеты, с которыми я связан, поощряют мою работу, в частности, написание новой книги. Мой недавно сделанный научный доклад вызвал интерес и положительную реакцию ученых Нью-Йорка. Я понимаю, что люди ждут мою очередную книгу, и надеюсь, что она поможет студентам, аспирантам и вообще ученым Америки.
   Я внимательно слежу за творчеством американских исполнителей в мире музыки. В частности, продолжаю свое многолетнее изучение творческого почерка Вана Клиберна - именно с позиций моей теории. Мог бы назвать и ряд других общеизвестных имен, с которыми связаны мои научные поиски.
   Чтобы мой социоэксперимент был наиболее достоверным, я много внимания уделяю и тому, как исполняется музыка самыми простыми людьми, например, уличными музыкантами. С помощью маленького магнитофончика я добываю для исследований живой, звучащий материал. Меня интересуют универсальные законы слышания мелодии. Универсальные!
   Позвольте дать несколько пояснений. Композитор точно фиксирует нотный текст. Этот текст - как бы постоянная величина. Многие исполнители чуть-чуть меняют какой-то фрагмент того, стабильного, текста и поют его по-своему. Почему они это делают? Почему они меняют нотный текст именно в данном месте? Такое явление мы называем фольклоризацией. Зачем же к ней прибегают? Это явление, в конечном счете, имеет отношение к человеческой душе (не только к человеческому слуху). Для меня каждый исполнитель - творец, и в этом смысле каждый важен для моего исследования.
   Давайте затронем наиболее общие корни данного явления. Мы живем в изменяющемся, необычайно динамичном мире. Вместе с изменением социальных условий жизни общества неизбежно меняется его психология - это в принципе общеизвестно. И значит, вместе с меняющимся миром меняется наше восприятие, чувствование. Можно ли показать это читателю газеты на музыкальных примерах? Думаю, да. Мы, наверное, все любим песню "God Bless America". Каждый из нас слышал ее по радио и телевидению как до, так и после 11 сентября. Я был поражен тем, как на наших глазах изменилось настроение этой светлой, радостной, гордой песни. Ранее мажорная, приближающаяся к маршу, она стала исполняться медленнее и тише. Сколько страдания внесено человеческой душой в интонации этой песни! Сколько переживания человеческого сердца стало вкладываться в мелодию, которая, по мысли автора, вовсе не должна смыкаться с мотивами стона, чувства горечи! Мы оказались свидетелями как бы перерождения песни, которая часто заменяет нам гимн Соединенных Штатов Америки. За этим стоит весьма чуткое отношение людей к тому, что происходит с ними, что происходит вокруг. И пафос моей специальности - в том, что я стараюсь следить за особенностями, за изменениями психологии, которые обязательно отражаются в музыкальной интонации. Мне, например, хочется понять, как отражается в музыке извечная неприкаянность евреев - разве не интересна эта проблема?
   Очень хочется, чтобы идеи, которые я ныне особенно старательно вкладываю в свои публикации, стали некой заявкой на то, что будут делать мои молодые друзья и коллеги в дальнейшем. И всей душой желаю им добра и полного процветания.
   ...Получается, что и свое восприятие Америки я показываю через призму профессиональных забот и надежд. Не могу не добавить немного и самых простых, житейских мотивов, хотя никаких открытий они читателю не принесут, только подтвердят их собственные ощущения. Эти ощущения вызывают нашу общую признательность великой стране, где мы сегодня живем.
   Здесь, в Америке, я вижу много хороших людей, вижу вещи, которые покоряют своей человечностью. Здесь человек в инвалидной коляске может без затруднений перемещаться по тротуарам, пересекая перекрестки, благодаря специальной, продуманной и любовно осуществленной "архитектуре" улицы. Этот же человек, благодаря техническому оснащению автобуса, без всяких проблем оказывается в его салоне и там не чувствует себя лишним - его окружает климат доброжелательности. Это и многое другое - культура отношения к человеку; она вместе с миром искусства помогает правильно формироваться человеческой душе.
   - И, наконец, пожалуйста, чуть подробнее о Ваших контактах с выдающимися деятелями искусства. Это так интересно!
   - Мне очень повезло в жизни: я встречался и сотрудничал со многими замечательными людьми. Осмысливая пройденный путь, все глубже понимаю, что нужно меньше противопоставлять людей, сталкивать их лбами (а такое нередко происходит, причем кто-то подчас уничтожается в угоду возвышению другого). Часто это глубоко неверно, несправедливо, а то даже и курьезно. Думаю, что сегодня поистине важно постараться видеть то хорошее, что действительно было в нашей жизни. Для меня хорошее - это, прежде всего, соприкосновение с большим искусством. Жизнь моя сложилась так, что я слышал живого Прокофьева, видел и слышал Шостаковича, общался с ним. Общался с другими композиторами, составившими славу российского искусства 20-го века. Среди них Т.Н. Хренников, А.И. Хачатурян и другие. Передо мной прошла такая галерея образов, характеров, неповторимых индивидуальностей, что об этом надо написать несколько книг. Это целая эпоха, в которой были и печали, и, конечно же, радости. Сейчас вспоминаю только хорошее, и мне кажется, что это помогает мне видеть хорошее в моей новой жизни на американской земле...
  ___________
  
   Вот такой получилась моя беседа с Владимиром Ильичом Заком. Моё восприятие его монологов наполнялось дополнительными эмоциями и теплом, поскольку жизнь подарила мне незабываемую живую встречу с искусством Т.Н. Хренникова. В молодости я жил в Казани, и однажды там, в помещении Большого драматического театра имени В.И. Качалова, состоялся щедрый концерт, посвященный творчеству Тихона Николаевича. Я был поистине очарован его светлыми и удивительно гармоничными сочинениями, легко проникающими в душу слушателя, будь они хоть классического характера, хоть так называемой "лёгкой" музыкой.
   Я, совершенно лишенный музыкального слуха, десятки лет храню в душе его чудесные, пронзительно искренние и очень добрые песни, и нередко - напеваю их, по велению души - конечно, не вслух, чтобы не травмировать эстетическое мироощущение окружающих своей певческой бездарностью.
   Вот и сейчас, когда писал эти строки, во мне вдруг зазвучала простая и милая, известная всему моему поколению россиян песенка:
  Шёл ли дальней стороною,
  Плыл ли морем я, -
  Всюду были вы со мнлою,
  Верные друзья...
  
  
  ДВЕ БЕСЕДЫ С ЯКОВОМ ЯВНО
  
   ЯКОВ ЯВНО - певец, завоевавший признание слушателей во многих странах мира, неизменно живущий в искусстве интереснейшими поисками, обращенный к музыкальной культуре разных народов, стилей и эпох, неповторимый исполнитель еврейских песен, мудрый, интересный человек.
   Я беседовал с ним в качестве корреспондента нью-йоркской газеты "The Bukharian Times".
  
  "БЫТЬ БЛИЖЕ К ДРУГ ДРУГУ..."
   (Первая беседа)
  
   - Ваше творчество широко известно в русскоязычной Америке. Но несомненно, что многим хотелось бы более глубоко познакомиться с
  вашей судьбой, вашими творческими устремлениями, вашими раздумьями о современной жизни, о мировоззренческих проблемах. Пожалуй, лучше всего начать с начала - с детства и юности.
   - Я согласен. Ведь исключительно важно, кто был в твоей жизни. Зная это, люди, конечно, лучше понимают, кто есть ты сам. Я родился в Минске. Его называли городом КГБистов и партизан. Не скажу, что чувствовал себя там комфортно в ранней юности, но круг людей, в который я попал, меня радовал. Нас считали отщепенцами, потому что в 15 - 17 лет нам нравилось встречаться с иностранцами и узнавать, что существует какой-то иной, совершенно незнакомый нам мир, мы доставали и с упоением слушали пластинки, знакомившие нас с творчеством Битлз, Роллинг Стоун, Эллы Фицжералд, Луи Армстронга... Это стало для меня самой интересной музыкой и, несомненно, заметным фактором того, что сегодня я очень органично чувствую себя в мире американского музыкального искусства...
   В нашей семье музыку очень любили. Отец окончил музыкальную школу, играл на скрипке, хотя по профессии музыкантом не был. Мама постоянно пела дома. С детских лет я бывал на спектаклях оперного театра и заявлял, что хочу быть артистом. Меня отдали в музыкальную школу, которую я окончил по классу баяна, затем поступил в музыкальное училище по классу дирижирования...
   - Я знаю, что позже ваша учеба продолжилась в Москве...
   - Вы правы. В 18 лет я приехал в Москву, чтобы продолжить учебу. Попытался поступить в ГИТИС, но на третьем туре меня "зарезали", а один из преподавателей, тоже еврей (он сейчас живет в Нью-Йорке), доверительно разъяснил мне, что я не смогу получать образование в этом институте по известной причине. Но, к счастью, в училище Гнесиных меня приняли на второй курс факультета актеров музыкального театра. А продолжил я свое обучение в академии Гнесиных у замечательного педагога и певца - солиста Большого театра, профессора Соломона Хромченко. Вспоминаю о нем и его супруге с огромной теплотой. Я чувствовал, что он меня обожает. Когда я приходил к нему домой, он говорил жене: "Цилечка, накорми, пожалуйста, Яшеньку, а потом мы начнем распеваться". Иногда сокрушался, обращаясь ко мне: "Не понимаю, что я могу вам дать - у вас от природы поставленный голос!" Я старался перечить: дескать, хочу получить серьезное образование, получить школу. И, конечно, он дал мне очень много...
   Да, школа, основа - это, пожалуй, то, чем я могу смело хвалиться. И она, конечно, необходима артисту, чтобы его творческие находки выглядели не зыбкими, а убедительными. Кстати, в моем становлении, понимании не только творчества, но и жизни сыграла огромную роль дружба с такими великими людьми, как Сергей Параджанов или Махмуд Эсамбаев. Например, Параджанов учил меня: нет национальностей - есть люди, а в них имеется позитивное и негативное. И у меня возникло стремление быть представителем не просто какой-то группы людей, а представителем Культуры! Я горжусь тем, что я иудей, но горжусь и тем, что могу быть членом мирового сообщества, представлять всех людей, открытых этому миру!
   - А как складывалась ваша артистическая судьба в России, и чем была вызвана ваша эмиграция?
   - Сразу скажу, что оказался в эмиграции совершенно случайно. В то время я работал Москве, в Камерном еврейском музыкальном театре, был ведущим солистом, играл главные роли в спектаклях. Имел звание заслуженного артиста России и в 1989 году был представлен к званию народного артиста республики. Уже тогда много гастролировал по стране и миру, ощущал себя весьма востребованным - и, естественно, желания жить в другой стране не возникало. Но, замечу, в то же время мои родители уже были в Италии, и предстоял их скорый переезд в Америку, а моя сестра жила здесь.
  И вот в 1990 году я был приглашен для работы в шоу на Бродвее. Во время моего пребывания в Нью-Йорке родители переехали сюда из Италии, и вскоре с мамой случилось несчастье - она оказалась в госпитале. Мне сообщили, что лечение продлится не менее полугода, и я, конечно, остался с мамой: бросить ее в такой ситуации было бы преступлением. И оставшись здесь, начал свой очень непростой путь.
   - Каковы его главные особенности?
   - На Бродвее у меня был успех: представляете, я заканчивал концерт после выступлений звезд Бродвея, и публика принимала меня с энтузиазмом. Но это был успех представителя России, и он никак не отразился на моем дальнейшем пребывании в Америке. Как американский артист я должен был утверждать себя по другим законам. Я испытал растерянность, просто не знал, что делать. Это был жуткий стресс. Меня начали использовать за весьма скромные гонорары, а то и бесплатно (дескать, в надежде на то, что мое выступление заметят какие-то люди, способные изменить мою жизнь). Я почувствовал совершенное безразличие к себе и тех людей, которые говорят со мной на одном языке. Как понял позже, это было обусловлено тем, что я не человек бизнеса и с меня невозможно получить какие-то материальные блага. Кстати, английским языком я тогда не владел совсем.
   Однажды узнал, что еврейская теологическая семинария при Колумбийском университете набирает выходцев из России, имеющих музыкальное образование, для учебы в канторской академии. Я с большим успехом пел на вступительном экзамене и был принят. Полагаю, что только благодаря тому впечатлению, которое произвел там мой голос, мне оформили студенческую визу и нашли спонсора, который в полной мере обеспечил материально мое студенческое существование. Это было просто чудо! Я чувствовал свои обязательства перед этим учебным заведением и учился с огромной энергией.
   Мне прочили невероятную карьеру, серьезный материальный успех. Но на третьем году обучения я понял, что это не мое, что я не могу быть кантором, проводником между Всевышним и людьми, не готов к этому психологически. Но понимал, что иным способом не смогу выжить в Америке, и уже готов был уехать обратно, в Москву.
   И в этот момент я встречаю женщину, Айрин, которая становится моей женой. Она смогла буквально вытащить меня из глубокой депрессии. Я заканчивал учебу в семинарии, но твердо знал, что кантором работать не стану... Был принят в агентство, занимавшееся американско-еврейскими развлечениями, и - такая удача! - моей первой партнершей стала одна из сестер Бэрри.
   Работая на американско-еврейском рынке, я быстро понял, что для обретения аудитории молодых людей и даже людей среднего возраста я должен искать новую подачу песен, новые аранжировки, вдохнуть в песни какую-то новую энергию. Но, открываясь огромному миру из своей общины, нельзя порывать с ней связь, потому что ты органическая часть ее - навсегда... Об этих моих поисках невозможно рассказать коротко. Я предлагаю слушателям разнообразные программы с разнообразными участниками.
   В общем, Америка дала мне исключительно много для творческого развития. И не могу не упомянуть еще раз мою жену, которая не просто поддерживает меня, а является самым главным, а быть может, единственным близким другом.
   - Что волнует вас по большому счету как художника?
   - Осознав мир, в котором мы живем, давно вижу, как много в нем есть зла, зависти, странного и непонятного. Хочется понять, почему это так, что за этим стоит. И надо во что-то верить, что-то обязательно должно питать твой оптимизм, держать тебя в нормальной форме. Ведь есть в нашем мире нечто гораздо более серьезное и важное, чем проявления пороков человеческих. И мне, как художнику, чрезвычайно важно оптимистичное понимание мира. Мне важно понять, что же является позитивным в этой жизни, что в ней движет людей. И, кстати, нужно знать, что такое добро и что такое зло, почему люди, совершающие зло, не осознают этого, а люди, несущие в мир добро, не впадают в любование благородством их жизни... Причем художнику важно выйти за "черту оседлости" и служить не только культуре своего народа, но и мировой культуре. Так творили гениальные Шагал и Михоэлс, они имели, что сказать всему человечеству...
   - Как возникли ваши связи с бухарско-еврейской общиной?
   - Благодаря случайной встрече с Рафаэлем Некталовым. Он ввел меня в совершенно особую общность людей. Я увидел, что эти люди более близки друг к другу, чем это имеет место в иммигрантской русскоязычной среде в целом, что они верны традициям, которых у нас и в помине не было... Я с удовольствием присутствую на мероприятиях общины, мне приятна реакция людей на мое пребывание там. В контактах с этой общиной более глубоко осознаешь, как важно нам быть ближе друг к другу, понимать и поддерживать друг друга. Это сознание особенно проникает в сердце, когда думаешь, как неспокоен и опасен современный мир... Если же говорить о русскоязычной общине Нью-Йорка в целом, то, по моему мнению, ее влиятельные лица ведут себя просто отвратительно по отношению к творческим людям из своей среды, отторгают их. А ведь как нужна таким людям поддержка, как важно почувствовать им, что они нужны своему сообществу!
   - А что вы собираетесь предложить слушателям на ближайшем концерте в бухарско-еврейской общине?
   - Хочется, чтобы люди не просто послушали, как я пою. Быть может, это станет неожиданно, но в ходе нашего общения я буду и просто говорить с людьми, хотя пение, конечно, будет преобладать. Люди общины открыты этому миру, и поэтому хочется что-то им рассказать, что-то оставить в их сознании. Я рассматриваю предстоящее выступление не как концерт, не как зрелище. Это будет дружеская творческая встреча с людьми, и я хочу поделиться с ними сокровенным, при этом что-то воспринять, почувствовать с их стороны. А петь буду самые разнообразные произведения на разных языках, включая свои собственные композиции. И непохожие произведения будут объединены по таким огромным категориям, как, к примеру, любовь или вера, которая должна быть в каждом. Хочется, чтобы люди глубже прочувствовали что-то важное для их жизни...
  
  "МНЕ БЕЗУМНО ИНТЕРЕСЕН
  ЭТОТ ПЛАСТ КУЛЬТУРЫ ВОСТОКА"
   (Вторая беседа)
  
   - Ныне вы находитесь на рубеже двух своих юбилеев: и жизни, и творчества. Я ваш верный поклонник и очень рад возможности поздравить вас всей душой, пожелать вам всего лучшего в дальнейшей жизни! Можно ли услышать от вас несколько слов об этих приятных событиях?
   - Для артиста важно, не каков его возраст, а на сколько лет он себя чувствует. Я себя чувствую так, словно мне лет тридцать. Хотя, конечно, нельзя было бы всерьез говорить о таком моем юбилее, как тридцатилетие. Да, мне уже больше, но, полагаю, артистам не следует говорить о своем возрасте. Зрители и слушатели должны воспринимать артиста именно так, как каждый человек его ощущает. А по поводу юбилея своего творчества ничего не хочу скрывать: это 30 лет моей творческой деятельности. Но можно отметить, что она длится гораздо дольше, потому что я начал петь и мечтал стать артистом, когда был еще ребенком...
   Когда приходит юбилей, непременно подводишь какие-то итоги. Думаешь: вот это я сумел сделать, а это не смог, вот это сделал правильно, а это хотелось сделать по-другому. И сегодня могу сказать, что я еще многого не сделал. А самое удивительное для меня, что я открыл в себе вот что. С возрастом мне все больше нравится, происходящее в музыке сегодня: и современные ритмы, и новые музыкальные направления. И в то же время мне нравится классическое наследие, которое ты можешь переосмысленно предложить аудитории. Такая работа с классикой для меня очень важна. Мне неинтересно петь, как пел кто-то, а думать, как думал кто-то. Никто не смог бы сказать, что я напоминаю кого-то - я стремлюсь создать некий образ, который близок именно мне.
   Хочется выразить благодарность аудитории, которая меня слушает, и при этом подчеркнуть мою признательность бухарско-еврейской общине. Так уж получилось, что еврейство разделилось на много разных колен, и одним из ярчайших представителей еврейства является община бухарских евреев.
   - Думаю, нашим читателям было бы весьма интересно узнать, каково ваше отношение к музыкальной культуре Востока, в частности, бухарско-еврейского народа, и связано ли как-то ваше творчество с этой культурой
   - В данном случае начну не издалека, а с ситуации последних лет. Мне очень повезло: я сдружился с замечательным человеком, Рафаэлем Некталовым, он мне открыл бухарско-еврейскую общину. Во времена Советского Союза я, приезжая в Ташкент, практически не слышал музыки бухарских евреев...
   Я дружил с Тамарой Ханум, а ее дочь была моей близкой подругой. Тамара Ханум оставила неизгладимый след в советской культуре. Она несла людям не только культуру своего народа, но умела как бы растворяться в культурах разных народов мира. Я стараюсь делать это же сейчас, под влиянием таких больших личностей, как Тамара Ханум или Махмуд Эсамбаев.. Считаю, что артист не может замыкаться в рамках национального. Выходя за эти рамки, он становится более интересным, более нужным и у него появляется больше шансов рассказать людям что-то новое.
   Что же касается бухарско-еврейской культуры, мне безумно интересен этот пласт культуры Востока. Это не чисто еврейская культура, она впитала в себя разные элементы богатейшей культуры Востока, дошедшие до нас из далеких времен.
   ...Но не могу ограничиться только музыкальной культурой, ведь эмоциональный мир человека формируется не только ею. Когда во время моих гастролей в Узбекистане мы с Рафаэлем Некталовым оказались в Самарканде, я просто влюбился в этот город. Каскады мечетей, люди, еда, базары - все это оставило незабываемое впечатление.
   Да, восточная культура необыкновенная и интересная. Есть ли ее элементы в моих программах? Конечно же, есть. Песнопения, которые я вношу в свои концерты, - это часть восточной культуры. Бухарско-еврейский народ мне очень близок. В общине бухарских евреев я неизменно чувствую почтение и уважение, которые не ощущаются мною со стороны определенной группы ретивых "знаковых фигур" (по их собственному мнению) ашкеназийской общины. Их бы удовлетворял Яков Явно, если бы пел бесплатно. Но ведь пение - моя профессия, и к этому надо относиться с уважением...
   А по поводу участия бухарско-еврейских исполнителей в моих программах и моего участия в концертах общины, с удовлетворением скажу, что это происходило. Например, у меня в концерте была Тамара Катаева, потрясающая исполнительница, а я участвовал в гала-концерте, посвященном открытию нового общинного Центра в Квинсе и главному спонсору строительства этого здания - лидеру бухарских евреев всего мира Леви Леваеву.
   - Поскольку у вас имеются добрые и прочные связи с бухарско-еврейской общиной, расскажите, пожалуйста, подробнее о вашем отношении к ней, к президенту Всемирного Конгресса бухарских евреев Леви Леваеву. И каково ваше мнение о месте и роли этой общины в современном еврейском мире?
   - Начну с того, что для меня фигура Леви Леваева чрезвычайно интересна. В ашкеназийской общине нет такого лидера. Есть, конечно, крупные бизнесмены, но они не обладают столь страстным стремлением продолжать еврейство. И в таком стремлении - огромная ценность Леви Леваева. Наряду с успешным развитием бизнеса, он регулярно направляет существенную долю своих денег на сохранение еврейства. Вот что важно! Сохранять еврейство можно в разных формах, например, в форме сохранения религиозных традиций, в форме просто уважения еврейства и неизменного ощущения своей причастности к еврейскому народу... Но проблема сохранения еврейства становится все сложнее.
   Немало людей пекутся лишь о том, как бы не потерять себя в материальном отношении. И во имя этого они готовы раствориться в любой общественной среде. Они забывают, что главное в другом - в самоидентификации, глубоком осознании, к какому народу ты принадлежишь. А многие евреи сегодня по существу относятся к людям "без рода, без племени". И если это явление будет безудержно нарастать, то станет трагедией еврейского народа. Количественно мы в целом не растем, при этом в качестве постепенно теряем самое главное - чувство причастности к своему народу. Леви Леваев является одним из тех благороднейших людей, которые посвятили себя проблеме сохранения еврейства.
   Я обожаю Израиль, но, к большому сожалению, вижу там диссонанс в еврейском обществе: есть группы евреев, буквально ненавидящие друг друга. Как это может быть?! Ведь это маленькая страна, которая, казалось бы, должна быть моделью еврейства, но она становится местом, где растет нелюбовь и даже ненависть друг к другу.
   И на таком фоне особенно остро понимаешь, что бухарско-еврейская община - одна из немногих, сумевших сохранить себя, свои традиции. У бухарских евреев есть о б щ и н а! А у нас, ашкеназийских евреев, ее нет, в нашей жизни воплощается басня про лебедя, рака и щуку. А ведь если мы не поймем, что наша ценность в том, что мы - единое целое, то - не сохранимся.
   Печально, что отмечая свой юбилей, я вынужден говорить о негативе.
   Кстати, ситуация, описанная мною, отражается и на интересе нашей, русскоязычной публики к еврейскому исполнителю, который, стремится работать на высоком уровне и хочет открыть ей что-то новое, глубокое, духовное. Попсе из России тут обеспечено первенство в завоевании публики.
   Я считаю, что сегодня бухарско-еврейская община является поистине моделью действенной заботы о сохранении еврейства, важным примером для других еврейских общин. Только умея уважать друг друга и объединяясь в благородных делах, мы сможем сохранить еврейство, остаться уважаемым народом в мире. И я горжусь, что есть бухарские евреи, есть Леви Леваев!
   - Мечтаете ли вы о чем-то в свои юбилейные дни?
   - Да. Мечтаю и впредь подниматься по ступенькам в творчестве и вести за собой как можно больше людей. Я ценю уважение со стороны людей. Без этих людей я бы не мог существовать. И каждый исполнитель нуждается в такой поддержке. Именно поэтому в бухарско-еврейской общине я чувствую себя очень спокойно и уверенно.
   Еще мечтаю о большом концерте, где приняли бы участие прекрасные исполнители из этой общины, среди которых есть настоящие бриллианты. И чтобы в этом концерте участвовали и представители ашкеназийской общины. Конечно, я бы с удовольствием принял участие в такой программе. И пусть в ней участвуют также представители других еврейских общин: может быть, из Ирака, Сирии, Ирана, еще откуда-то. Если сделать такую программу, то все вносимые исполнителями краски составят огромную картину, в которой будет многообразие цветов. И, может быть, тогда у многих людей возникнет доброе желание стать ближе друг другу. Быть может, многие люди перестанут смотреть с иронией на культуру другого еврея, а будут больше уважать ее и находить в ней то, чего им не хватает в своей культуре! И, признаюсь, есть у меня надежда, что глубокоуважаемый Леви Леваев в ряду своих многочисленных благородных дел сможет найти и рычаги достойной поддержки высокого еврейского музыкального искусства, без проникновения которого в массы вряд ли можно достичь должного развития духовной культуры еврейского народа.
  
  
  ИХ ПОДНЯТАЯ ЦЕЛИНА
  
   В Нью-Йорке мы сдружились семьями с милыми супругами, врачами Людмилой Заславской и Ефимом Шабаш. Я знал, что эти люди участвовали в памятном моему, немолодому поколению освоении целины. Конечно, у них была своя, неведомая мне целина: они создавали и взращивали медицинcкое обслуживание целинников. Эта грань целинной эпопеи известна немногим.
   Как-то мне удалось разговорить Милу и Ефима - и услышал я взволнованный, долгий рассказ. Эстафету рассказа они очень тактично, чутко передавали друг другу, лишь изредка нарушая этот принятый ими порядок эмоциональными примечаниями...
   А через несколько лет случились две беды. Один за другим Милочка и Ефим, наши дорогие, бесценные друзья, ушли из жизни. Их одолела одна и та же коварнейшая болезнь нашего времени - рак.
  
  
   Не забыть мне, что за несколько лет до первой из этих трагических потерь они сагитировали нас с женой стремительно принять решение о поездке с ними по Карибскому морю - и через несколько дней мы уже летели в Пуэрто-Рико, чтобы там пересесть на комфортабельный многоэтажный теплоход. Круиз по островам был интересным, душевным и веселым - незабываемым. И на прощальном ужине я подарил друзьям такие стихи:
  
  Как верно, что вначале было слово!
  И мы,
   плывя среди красот Кариб,
  уверены: не ведать нам такого,
  коль вы нас
   в этот путь не увлекли б.
  Здесь входят в сердце города и скалы,
  здесь дарят силу небо и вода...
  Ведите нас на новые причалы.
  Мы любим вас,
   мы с вами навсегда!
  
   ...Пусть это короткое повествование по мотивам нашей душевной беседы хранит образы этих замечательных людей, живые, светлые, вдохновенные.
  
   Милочка росла в солнечном городе Запорожье. Мама - врач, папа - провизор... Папа с первого дня войны - на фронте. А мама с дочкой эвакуированы в Казахстан, в Актюбинск. Конечно, не думала тогда девятилетняя Милочка, что казахстанские степи будут ее судьбой... В 1944-м вернулась с мамой в освобожденный Запорожье... Мечтой была медицина. Стала студенткой Днепропетровского мединститута, где вскоре познакомилась с энергичным, спортивным, беспокойным однокурсником Ефимом.
   Он пришел в этот институт другим путем. Отношение к труду было воспитано отцом, рабочим, трудившимся с 10 до 90 лет, не понимавшим жизни без труда. Страшное лицо войны мальчишка Фима увидел под Сталинградом, в эвакуации. Ефим годами мечтал стать инженером-кораблестроителем. Но как-то, в один миг, его душу перевернула книжка про чудо, сотворенное земским врачом, который прямо в поле спас умирающего от дифтерии ребенка, разрезав ему косой трахею. Понял тогда Ефим, что и его призвание - помогать людям. Твердо решил стать врачом.
   Учились в институте с интересом. В зачетках Милы и Ефима были, в основном, отличные оценки и совсем не было удовлетворительных. Но в самом конце их учебы где-то было решено, что им не следует давать "красные" дипломы. По известным соображениям. Эта задача была успешно осуществлена на заключительном экзамене по марксизму-ленинизму. Несколько коварных, "неподъемных" вопросов - и в зачетках появилось по первой и последней оценке "удовлетворительно"... За полгода до окончания института поженились. И были направлены на казахстанскую целину.
   Для них знакомство с целиной началось со взгляда в окно поезда, который везет их в Акмолинск, будущий Целиноград. Бесконечные выжженные, голые степи... Асфальта в Акмолинске почти нет. В центре города поднятый ветром песок больно хлещет по лицу и ногам. Радушный, темпераментный заведующий облздравотделом В.М. Мансветашвили направил их в глубинку - Макинский район.
   Районная больница располагалась в старом доме, по возможности приспособленном для такого назначения. В каждой из его шести комнат - по больничному "отделению". Нет ни стерильного материала, ни автоклава, ни операционной... Решили, что так работать невозможно, и вернулись в Акмолинск. Там узнали, что Ефим уже назначен заведующим районным отделом здравоохранения. Снова поехали в райцентр, получив обещание, что Ефим будет специализироваться по хирургии, а Мила - по глазным болезням.
   Вскоре Миле удалось поехать на специализацию в Алма-Ату, а Ефим начал организовывать хирургическое отделение в районной больнице. Первым приобретением стал походный автоклав, обогреваемый трехголовым примусом. Затем постепенно появились инструментарий, материалы, операционный стол...
  Начались операции. Больных носили на руках - колясок еще не было... Первая операция не забудется ему никогда. Дедушка привел пятилетнюю внучку, у которой указательный пальчик висел на кожице. Питал его один кровеносный сосудик, кость раздроблена. Вопреки канонам, Ефим рискнул сшить пальчик. Через два месяца пальчик работал, как будто ничего и не было.
   А когда прошло два года, заведующему районным здравотделом уже удалось открыть фельдшерские пункты во всех новых совхозах, достроить участковую больницу и разместить районную больницу в большом двухэтажном деревянном здании, где раньше работали райком партии и райисполком.
   Затем Ефима назначили бортхирургом областной станции санитарной авиации. Это была скорая помощь на крыльях по всей области, в радиусе подчас более 500 км. Полтора года летал на самолетах ЯК-12 и, впоследствии, АН-2. Научился водить самолет и иногда подменял уставшего, а случалось, и "болеющего" с похмелья пилота.
   Позже поручили организацию областного онкологического центра, чтобы больные со злокачественными опухолями перестали быть в области "беспризорными". Здесь он работал главврачом и руководил любимой хирургией...
  Вскоре был назначен заместителем заведующего областным здравотделом. К великой радости, разрешили не отрываться и от хирургической практики. И энергии, и энтузиазма неизменно хватало на всю эту неугомонную жизнь.
   ...А Мила шла по ступеням своей судьбы в офтальмологии - тонком, красивом деле, в которое она влюбилась навсегда. Когда она начинала работать, в области было всего три офтальмолога - молодые, почти девчонки. Старались стать для больных самыми близкими людьми. Техники остро не хватало - лечить помогала душа. Главным было бороться с трахомой, наследием антисанитарного образа жизни, и с глазным травматизмом. Причиной массового травматизма глаз трактористов стали металлические осколки - порождение бездумного проектирования крепежных "пальцев", устанавливаемых ударами молотка в гусеницах тракторов. Выстояли в этой тяжкой, мужественной борьбе. Добавили ума-разума и конструкторам - появились "пальцы" с мягкими наконечниками...
   Затем удалось открыть глазное отделение в областной больнице. Взвалила на себя хлопоты заведующей. "Мне нравилось создавать что-то новое - всю жизнь", - призналась мне Мила. Заботилась об оснащении современным оборудованием, на уровне столичных клиник. Учила медсестер. Курировала, а то и просто обеспечивала медицинскую помощь по глазным проблемам во всей области, нередко выезжала в районы. Совместно с доцентом А.К. Голенковым руководила специализацией по глазным болезням и помогла стать мастерами почти шестидесяти врачам. Оперативное лечение чаще всего проводилось при катаракте, глаукоме, косоглазии, заболеваниях слезопроводящих путей, последствиях травм. Нередко требовались и пластические операции. Мила организовала работу по профилактике глаукомы, эта работа была представлена на ВДНХ СССР. В течение 28 лет являлась главным внештатным офтальмологом области. Нужно ли еще что-то излагать словами, если есть такие цифры: 10 тысяч глазных операций, 30 научных статей в журналах, 5 рацпредложений!
   Увлеченные работой, не замечали, как летят годы. А дома росли любимые дочь и сын. Сегодня они, естественно, тоже врачи... Накапливались памятные, волнующие награды. Обоим вручили медали "За освоение целины", почетные знаки "Отличник здравоохранения", многочисленные грамоты. Ефим был награжден орденом "Знак Почета".
   А впереди были новые задачи, новые высоты дела. В 1961 году пять целинных областей объединили в Цeлинный край. Через месяц Ефим был назначен заместителем заведующего здравотделом этого громадного края, на него возложили ответственность за подготовку медицинских кадров, строительство и оснащение лечебных учреждений. Он бывал в командировках до 120 дней в году, и нередко приходилось вместе с облздравотделами с нуля организовывать медицинскую службу в целинных совхозах. Крайздравотдел добился строительства крупных, многопрофильных больниц в целинных районах, что качественно улучшило медицинскую помощь населению. Одновременно были выстроены областные больничные комплексы.
   Но практическую хирургию так и не оставил.
   Когда выяснилось, что для задуманного размаха работ в Целинном крае остро не хватает врачей, Ефиму поручили подготовить необходимые документы для открытия медицинского института. Целиноградский мединститут начал работать в 1964 году, и Ефим перешел в это свое детище на преподавательскую работу. Участвовал в организации кафедры общей хирургии совместно с профессором В.М. Удод, затем кафедры онкологии совместно с профессором Н. В. Волобоевым. Берутся новые рубежи. Защищена кандидатская диссертация, получен диплом доцента. Стал изобретателем нового метода лечения гнойных ран. Впервые выявлена эндемия зоба в Целинном Приишимьи. Опубликовано 60 научных трудов. А еще - совершенствование обучения, организация студенческих трудовых семестров. С теплотой называет Ефим имена своих коллег - Б.С. Зальцберга, И.И. Штильмана, М.С. Темкина, Г.В. Цоя, С. Темирбулатова, А. Кюрегяна, А. Елеубаева и других...
   Продолжалась и продолжалась беспокойная жизнь. В ее кипении подошел и пенсионный возраст...
   А затем, по настоянию детей, - отъезд семьи в Израиль. Там Мила и Ефим продолжили врачебную деятельность. И вдруг выиграли американскую грин-карту...
   О пройденном пути вспоминают тепло, с сознанием состоявшейся судьбы. Да, к счастью, удалось им красиво построить свою деловую судьбу - безмерным и неколебимым напором воли, таланта, ума, ответственности. "Если бы надо было повторить, я согласна на то же самое", - улыбается Мила.
   А Ефим говорит: "Наша жизнь продолжается - и посильным общественным трудом, и освоением английского языка, и семейными радостями. Главное - никогда не опускать руки..."
   Вот такие слова сказали мне эти добрые, неугомонные, не желающие стареть люди.
  
  
  
  Д-Р ЭФРАИМ БУКС:
  МОЯ МИССИЯ - ПОМОГАТЬ НАРОДУ
  
   Талантливый ученый, педагог, руководитель крупной американской образовательной системы - ORT Operations USA и директор Bramson ORT College г-н Эфраим Букс подошел к своему большому юбилейному рубежу - 60-летию. Редакция The Bukharian Times доверила мне взять интервью у юбиляра, и он любезно согласился побеседовать со мной.
   Не могу не отметить, что наша беседа доставила мне глубокое удовлетворение. Я общался с мудрым и интересным человеком, с творческой личностью, специалистом, сумевшим решить в науке ряд актуальных задач, в том числе на изобретательском уровне, ярким и неутомимым деятелем в сфере образования.
   После нашей беседы меня не покидает такая мысль. В нашей, русскоязычной среде Америки есть немало замечательных людей, с которыми пресса непременно должна знакомить многих и многих людей, что станет для читателей стимулом новых размышлений, оптимизма, целеустремленности, доброго воспитательного влияния на подрастающее поколение...
  
   Юрий Цырин: Г-н Букс, колледжу Bramson ORT, несомненно, повезло в том, что им руководит не просто умелый администратор, а настоящий ученый, имеющий немало серьезных творческих достижений. Это обстоятельство не может не поддерживать в коллективе колледжа атмосферу интеллектуальности, любознательности, целеустремленности...
   Эфраим Букс: Мне очень приятно дать интервью газете The Bukharian Times, поскольку между организацией ORT и бухарско-еврейской общиной сложились близкие отношения, а лично у меня - глубокая дружба с лидерами общины Борисом Кандовым и Рафаэлем Некталовым. Мы сотрудничаем уже много лет. И свою миссию я понимаю так: помогать народу. Данное интервью рассматриваю как обращение к людям, попытку принести им ещё немного пользы и пригласить всех желающих к прямым контактам по вопросам образования со мной или нашими ответственными сотрудниками, прежде всего с координатором нашей работы с общиной, отзывчивым и чутким человеком - Зоей Якубовой.
   Благодарю вас за добрые слова, но лучше не надо похвал - в этой ситуации я ощущаю какую-то неловкость. Поверьте, я всю жизнь, к счастью, остаюсь скромным человеком - это мое естественное состояние.
   Ю.Ц.: Обязательно учту вашу просьбу, но в данном случае даже не прошу прощения, поскольку, по существу, хотелось подчеркнуть именно тот факт, что колледжу повезло. И прошу коротко рассказать нашим читателям, как вы шли в науку, кто повлиял на ваш выбор пути.
   Э.Б.: Моя история, видимо, типична для многих эмигрантов. Я с семьей приехал в Израиль, когда был ещё молодым парнем. Недавно окончил Кишиневский университет, получив образование физика. Это было в начале 70-х годов. Мы, пробыв некоторое время "в отказе", оказались одними из первых ласточек, которых выпустили в связи с договоренностью между Брежневым и Никсоном.
   Я со студенческих лет мечтал быть ученым. Кстати, такое желание в определенной мере стимулировалось у многих советских евреев имевшим место в стране антисемитизмом. Ведь многие другие пути делового становления и роста были для евреев ещё более ограничены - это известно.
   А именно физиком я (и не только я) стал под влиянием своего замечательного школьного учителя по этому предмету - Бориса Самойловича Цукерблата.
  Но вот что хочется вспомнить. В то время ОВИР требовал наличия официальной рекомендации для выдачи разрешения на выезд за границу. Но, естественно, давать такую рекомендацию мало кто соглашался. Такое письмо согласилась дать мне организация, которая снабжала город горячей водой. И я стал работать там слесарем, ликвидировал утечки из труб...
   Приехав в Израиль, я активно занялся изучением иврита. Через некоторое время меня призвали в армию, я служил в специальных войсках, связанных с артиллерией. Со мной служили иммигранты из разных стран - это позволило мне многое узнать о многообразии населения Израиля. Работая в какой-то узкой научной среде, такой возможности, конечно, не получишь. В армии я, к тому же, существенно усовершенствовал свой иврит (при этом хорошо знал и английский), поэтому с первого года после армейской службы смог преподавать в Тель-авивском университете. И докторскую диссертацию я написал на иврите.
   Ю.Ц.: Видимо, после защиты диссертации и стала развиваться ваша научная карьера?
   Э.В.: Да, я получил много предложений из разных стран о продолжении научной деятельности. В частности, был приглашен в Германию с обеспечением финансовой поддержки на три года и возможностью заниматься любой научной деятельностью по своему выбору в университетах страны. Но я в то время испытывал некоторое недоверие к Германии: ведь во время войны евреи очень пострадали, включая, естественно, мою семью. И решил переехать в Соединенные Штаты, получив приглашение работать в американском Институте солнечной энергии. До этого момента я, как теоретик, накопил опыт исследований в биофизике, занимался химическими реакциями и физическими процессами, уже имел много публикаций, но больше всего меня влекли исследования, направленные на решение каких-то практических задач. Я понимал, что будущее любой страны, особенно Израиля, связано с использованием солнечной энергии, и твердо решил перестроить свои академические интересы в таком направлении. Думаю, что это было правильное решение.
   Ю.Ц.: А над какими именно научно-техническими задачами вы работали в Америке?
   Э.Б.: В то время в стране был кризис, цены на нефть и нефтепродукты очень поднялись, и президент Картер сказал, что необходимо вкладывать деньги в расширение использования солнечной энергии. Тогда, несомненно, был ренессанс научной и инженерной деятельности в этом направления. Но затем экономика стала подниматься, цены на нефть упали - и многие компании потеряли интерес к этому направлению. Я поработал около двух лет в университете Делавэра, где был организован Центр солнечной энергии, и одновременно сотрудничал с Институтом солнечной энергии в Колорадо. Решал задачу использования энергии Солнца для расщепления воды на водород и кислород. Эта задача актуальна и сегодня - уже есть двигатели, работающие на водороде, следовательно, необходима недорогая система получения водорода. С другой стороны, соединяя водород с кислородом, можно получать электрическую энергию - этот принцип используется в космических аппаратах и начинает реализовываться в автомобилестроении (в частности, компанией Дженерал Моторс). Я очень доволен, что мои работы тех далеких лет сегодня доводятся до практического применения.
   Затем я перешел в известную нефтяную компанию "Шелл", которая заинтересовалась проблемой использования солнечной энергии на случай существенного подорожания нефти. Я разработал новую технологию в области тонкопленочных солнечных батарей. Затем возглавлял группу ученых в крупной химической компании, находящейся в Огайо. Мы решали задачу использования экономичных органических материалов, полимеров, в качестве полупроводников, взамен дорогостоящих неорганических материалов. Я стал автором изобретения по защите известных всем нам дисков - CD с помощью тонких полимерных покрытий. Наши полимеры можно использовать и в качестве нагревательных элементов (создавая сопротивление электрическому току, они, естественно, нагреваются), в частности, мною предложена технология борьбы с опасным накоплением льда и сосулькообразованием на крышах в зимний период. Разработал сенсор для ранней фиксации обледенения крыла самолета. В общем, предлагал и старался осуществить на практике немало идей. Обрел опыт не только научной, но также промышленной и коммерческой деятельности, стал консультировать различные компании.
   Ю.Ц.: И с таким прекрасным багажом достижений вы перешли из науки в сферу образования. Почему? И почему вы выбрали сиcтему ОРТ?
   Э.Б.: Конечно, определенную роль тут сыграло то, что у меня уже росла дочь - и стало нежелательно много разъезжать. Но главное - это было, как говорится, велением души: мне очень хотелось реализовать свой жизненный опыт в сфере образования, подготовки квалифицированных специалистов для страны. Я продумывал поступающие предложения от разных университетов. И случайно встретился с представителями ОРТ. Эта "организация ремесленнического труда" возникла около 130 лет назад в России, чтобы как-то облегчить тяжелое положение проживающих там евреев. Ныне ОРТ трудится на благо еврейских общин в пяти частях света, более чем в 30-ти странах мира, дает прекрасное образование и высококачественную профессиональную подготовку, отвечающую запросам современного рынка труда.
   В школах, институтах, колледжах системы ОРТ сейчас обучается более 300 тысяч студентов. Мы являемся самой большой образовательной организацией в мире.
   ОРТ сыграла огромную роль в истории еврейского народа, в частности, помогла создать систему технического образования в Израиле.
   Мне предложили работать заместителем директора ОРТ Соединенных Штатов. Я с удовольствием принял предложение и не жалею об этом.
   Ю.Ц.: Как развивалась ваша деятельность в системе ОРТ?
   Э.Б.: Итак, началась она в 1990 году. В 1997 меня назначили директором ОРТ в Америке, а позже поручили совмещать эту работу с деятельностью директора Брамсон ОРТ колледжа. Руковожу всеми программами ОРТ Соединенных Штатов. У нас много колледжей, в основном они находятся в Нью-Йорке, Лос-Анджелесе и Чикаго. Есть также программы в Майами, Атланте, Кливленде и Детройте, где мы активно сотрудничаем с еврейскими школами, общинными еврейскими центрами, другими еврейскими организациями. В 90-е годы был пик иммиграции с территории бывшего СССР. В Америку приехало множество русскоязычных специалистов с высшим образованием - и, во взаимодействии с NYANA и HIAS, я создал курсы их переподготовки, в частности, для инженеров, архитекторов, ученых в области лазеров, медицинских работников. Через наши курсы в Нью-Йорке и Лос-Анджелесе прошло более 100 тысяч иммигрантов из республик бывшего Советского Союза. Мне это очень приятно.
   Я значительно расширил программы ОРТ и постарался сделать рациональнее саму систему этих программ. Раньше мы занимались только компьютерами, высокими технологиями. Теперь мы охватываем также область медицины и другие области, в которых спрос на работников очень велик. И вообще мы усилили роль специальных курсов за счет общеобразовательных, поставив своей основной целью максимально эффективно подготовить студентов к будущей работе. Это, можно сказать, новое веяние в американской системе образования.
   Мы стали регулярно, раз в году, встречаться с коллегами, работающими в Израиле и других странах, обсуждать и формировать совместные программы. Создаем международные программы, предусматривающие, в частности, обмен студентами между колледжами разных стран. Создаются и так называемые "программы по Интернету". К примеру, студенты, обучающиеся в Мехико Сити, будут брать через посредство Интернета программы из Брамсон ОРТ колледжа.
   Ю.Ц.: Насколько успешно находят себе работу ваши выпускники?
   Э.Б.: Хочу подчеркнуть, что более 90% наших выпускников работают по специальности. Это является результатом того, что мы стараемся давать студентам только востребованные специальности, причем на основе определенных экзаменов определяем склонности каждого студента, чтобы специальность обязательно приносила ему удовлетворение. Во всех наших колледжах есть отделы по трудоустройству, что, конечно, положительно сказывается на судьбах выпускников. Кстати, эти отделы открыты для всех.
   Каждый член общины, имеющий соответствующие вопросы, может обратиться в отдел по трудоустройству нашего колледжа. Им руководит г-жа Beth, которая с удовольствием окажет конкретную помощь (в подготовке резюме, поиске места работы и др.). Хочу сообщить общине, что колледж регулярно получает заявки компаний на требующихся работников.
   Ю.Ц.: Есть ли у вас такие особенности работы со студентами, которые вы хотели бы отметить?
   Э.Б.: У нас обучаются выходцы из 40 - 50 стран мира - и по поставленному вами вопросу можно сказать очень много.
   Важно подчеркнуть, например, следующее. Мы обратили внимание на то, что многие ученики школ, приехавшие из бывших республик Советского Союза, учатся там плохо, а иногда даже бросают школу. И мы ввели новую программу, позволяющую такой молодежи получить у нас не только диплом колледжа (Associate Degree), но и диплом High School. Эта программа стимулировала многих студентов, в частности из общин бухарских и грузинских евреев, учиться в нашем колледже.
   В Бруклине ОРТ имеет программу для профессиональной подготовки тех, кто не окончил иешив, и мы намерены распространить её по Соединенным Штатам. Данная программа вызвала большой интерес и в других странах.
   Хочу отметить, что в нынешних экономических условиях у нас значительно возросло количество студентов, которым необходимо переучиться, получить другую специальность - и мы учтем это обстоятельство в организации нашей дальнейшей работы.
   Несколько слов об учебных программах колледжа. Сейчас наиболее популярны наши программы по медицине и фармацевтике. Такие специалисты (medical assistant и pharmacy technician) очень востребованы. B мы стремимся, чтобы наши студенты по возможности быстрее обрели базовые знания для трудовой деятельности. При желании они могут продолжать учебу в целях дальнейшего повышения квалификации.
   Большой популярностью пользуются и программы по бухгалтерскому делу, бизнесу, график-дизайну, компьютерному программированию, оборудованию для кондиционирования воздуха. Мы обновили программу в области электроники и вводим новую программу, связанную с дизайном компьютерных игр.
   С удовлетворением отмечу, что в нашем колледже создана для студентов очень богатая библиотека (в ней есть книги и на русском языке).
   Отвечая на ваш вопрос, нельзя не упомянуть вновь наши весьма удобные "программы по Интернету".
   У нас есть для студентов курсы практической работы. Например, чтобы получить диплом медицинского ассистента, наш студент должен поработать в медицинском офисе, то есть получить практические навыки, и мы обязательно находим ему такую работу.
   А когда студенту будет выдан наш диплом, мы подготовим его к государственному экзамену для получения National Certificate - и тогда он становится специалистом, сертифицированным на общеамериканском уровне. Это важно для благополучной карьеры человека, поскольку в Америке отсутствуют общие стандарты образования - и работодатель часто требует, чтобы квалификация специалиста была подтверждена государственным сертификатом.
   Ю.Ц.: А удобно ли спросить, как финансируется ваша организация?
   Э.Б.: Вполне удобно. Наша организация не прибыльная, единственное её назначение - помогать народу. И лично я вижу свою миссию в том же: помогать как еврейскому народу, так и неевреям. Мне и всем сотрудникам колледжа установлена зарплата, и никаких иных источников дохода мы не имеем. Каковы же наши источники финансирования? Наши студенты платят нам за обучение, причем эта плата установлена на самом низком уровне, необходимом для деятельности колледжа. Если же им необходима финансовая помощь, мы платим им стипендию из нашего бюджета. Этот бюджет формируется также и из различных благотворительных взносов, поступающих в ОРТ. Государственного финансирования практически нет, однако студенты с низким уровнем дохода получают гранты от федерального правительства и от штата Нью-Йорк.
   Ю.Ц.: Брамсон ОРТ колледж находится буквально в центре района компактного проживания бухарско-еврейской общины Нью-Йорка. Расскажите, пожалуйста, о взаимодействии колледжа с этой общиной.
   Э.Б.: Мне приятно говорить о близком партнерстве колледжа с бухарско-еврейской общиной. Его основы заложены давно, когда бухарские евреи начали селиться в Форест-Хиллс, где мы были единственным колледжем. Многие сотни представителей этой общины здесь учили английский язык и получали специальность, а сегодня у нас учатся их дети, а то и внуки. В нашем колледже работает немало представителей общины. Это Зоя Якубова - координатор наших связей с общинами, Раиса Абрамова и Люда Фазилова - работники финансового отдела, Марина Шаламова - работник бизнес-офиса... У нас работает и сотрудник вашего редакционного коллектива Владимир Аулов. Есть у нас и преподаватели - бухарские евреи. Колледж может считаться уже не только самостоятельным заведением, но и организацией бухарско-еврейской общины - настолько тесны и прочны связи между нами.
   Кстати, мы специально занимаемся и еврейским образованием детей. Есть соответствующая программа в Бруклине. Если получим какие-то гранты, то будем осуществлять такую программу и в Квинсе и, конечно, предложим её общине бухарских евреев. Были у нас организованы программы по обучению подростков-школьников график-дизайну и веб-дизайну, что, конечно, было полезно и для этой общины.
   Ю.Ц.: Ну, и напоследок, пожалуйста, несколько слов о вашей семье, о вашей, так сказать, личной жизни, если можно.
   Э.Б.: Я с семьей живу в Нью-Джерси. Моя жена - доктор химических наук, ездит на работу в Филадельфию. Так и разъезжаемся по утрам - я на север, она на юг.
   Дочь оканчивает McGill University в Монреале и намерена возвратиться в Америку.
   Я всю жизнь люблю спорт. Играю в теннис. Неизменно занимаюсь физкультурой и придерживаюсь принципов правильного питания (кстати, по этим вопросам мог бы прочесть лекцию в бухарско-еврейской общине). Уверен, что каждый человек с молодости должен дружить с физкультурой - не пожалеет.
   Моя сестра говорит мне, что, поскольку я родился в первый день месяца по еврейскому календарю, значит, имею свойства пророка, предсказателя. Если предположить, что так и есть, то хотел бы с уверенностью предсказать: бухарско-еврейская община будет процветать, и взаимодействие нашего колледжа с ней будет усиливаться.
   А моя миссия навсегда останется неизменной: помогать народу. Ко мне и Зое Якубовой всегда можно обращаться по вопросам образования, переквалификации. Рады будем помочь.
   Ю.Ц.: Большое спасибо за беседу, которая, несомненно, будет интересна нашим читателям. С юбилеем заранее поздравлять не принято, но пожелать вам долгих лет жизни, здоровья и многих успехов, а также благополучия вашей семье - это вполне возможно, и я делаю это от всей души!
   Э.Б.: Спасибо редакции и вам лично за внимание!
  
  
  КАВАЛЕР ОРДЕНА ЧЕСТИ ИЗ НЬЮ-ЙОРКА
  
   Я - из довоенного поколения и знаю: начало эмиграции требует от немолодого человека столь серьезной духовной мобилизации, что иногда это требование кажется просто непосильным. Конечно, такой человек переехал в другую страну не легкомысленно, его побудили к этому весомые причины. Но у него за плечами - десятилетия сложной, многообразной судьбы, и радовавшей, и печалившей, а теперь прерванной в очень многом - не только плохом, но, к сожалению, и хорошем. Впереди же - целина новой, еще незнакомой и плохо понятной жизни. Душа ощущает стойкий дискомфорт. Завидую тому, кто испытал его в легкой форме. Преодолеть его с достоинством можно только работой души, а еще, непременно, человеческим общением. И, думаю, в этом общении, вместе с родными, бесценную роль играют новые друзья.
   Спасибо Вам, милые, чуткие, интересные, стойкие люди из Москвы, Ленинграда и других уголков той необъятной земли, где я прожил более 60 лет, еще недавно незнакомые, а ныне столь дорогие и, быть может, просто незаменимые для меня. Именно здесь, в Нью-Йорке, мне, воспитаннику Москвы, стали ближе, стали с новой силой согревать мое сердце Узбекистан и Грузия, Казахстан и Украина... Меня знакомили и сближали с новыми друзьями совместные дела и колледж, школа английского языка и лагерь отдыха, туристические поездки и просто доброе соседство... Мы продолжаем встречаться. Наши встречи для нас - и добрая поддержка, и мудрый суд во всем, чем заполнена наша новая жизнь. Замечательных людей довелось мне узнать за годы эмиграции! Неужели я просто везучий такой? Хочется размышлять и писать о людях нашей эмиграции. Верю, что узнавать о многих из них - это становиться оптимистичнее, мудрее, благороднее...
   Мне радостно, что я могу писать об академике Михаиле Рокетлишвили как о человеке, с которым у меня на американской земле сложились теплые, доверительные отношения.
   Он приехал в Нью-Йорк из родного Тбилиси в 1995 году, и здесь произошло воссоединение его семьи - ситуация, хорошо известная в русскоговорящей среде Америки. Он приехал на седьмом десятке лет с двумя дипломами Тбилисского университета, где окончил юридический и экономический факультеты. А еще он привез дипломы кандидата и доктора экономических наук, старшего научного сотрудника и профессора, действительного члена Академии экономических наук Грузии. Через год его приняли в свои действительные члены Международная академия социально-экономических наук, Нью-Йоркская академия наук, а позже и Академия наук Грузии. За всем этим - трудная работа десятилетий, отраженная в девяти книгах и многих десятках научных статей, включающая 22 года преподавания юридических и экономических дисциплин в Тбилисском университете и множество других дел.
   А в 1999 году, по приглашению, полученному от имени президента Грузии Эдуарда Шеварднадзе, он поехал на Родину, где случилось, быть может, самое
  волнующее событие его жизни. Президент Грузии вручил ему высокую награду республики - орден Чести.
   Михаил и сегодня вспоминает об этом событии с неподдельным волнением. И можно ли не понять этого скромного и эмоционального человека? Эта награда, имеющая такое ясное и гордое название, и сама по себе не может не волновать своего кавалера. Но здесь-то произошел особый случай - награждение соотечественника, проживающего за рубежом. Подобного награждения еще не случалось в жизни выходцев из Грузии, живущих в США.
   Я спросил Михаила, на какие цели была направлена его научная деятельность. Естественно, он не стал посвящать меня в бесчисленные профессиональные конкретности своих творческих поисков и борьбы в науке. Он сказал лишь о самом главном, и я еще больше уверился в том, что многие годы душа его работала и работала беспрерывно. И если говорить о целях его труда в науке совсем кратко, то нужно сказать вот что. Он посвятил десятилетия этого труда тому, чтобы честные и добрые люди страны пользовались признанными цивилизованным миром правами человека, чтобы эти права не могли произвольно ущемляться, чтобы правоохранительные органы были справедливыми и объективными в своей работе. В заключении каждой его книги и статьи есть рекомендации о том, какие следует внести изменения в действующие гражданский и уголовный кодексы, правила, инструкции. Михаил с заметной гордостью сообщил мне, что большинство его рекомендаций дошло до сознания органов власти и внедрено в жизнь...
   Быть честным и принципиальным в науке - это весьма высокое достоинство. Но Михаил Рокетлишвили - еще и боец на всех семи ветрах жизни. Всегда беспокойный и активный, переполненный раздумьями о повседневном кипении жизни, он не мог скрываться в тишине научных анализов и обобщений. И часто его голос звучал как голос оратора, публициста, собеседника, консультанта... Многие грузинские евреи ощутили работу его души, его живое доброе участие в их судьбе. Об этом можно писать специально. Не случайно вскоре после приезда в Америку он был избран вице-президентом Ассоциации эмигрантов из СНГ города Нью-Йорка. Но работа в Ассоциации стала только частью неугомонной общественной активности Михаила. Конечно, языковый барьер очень затруднил его жизнь. И все же она осталась многогранной, плодотворной. Михаил сохранил связь с друзьями, коллегами, начал писать в прессу США, Грузии, Израиля. Опубликовал здесь две книги. Его публикации - продолжение борьбы за мировоззрение людей, за справедливость. Это - творчество страстного, смелого публициста. С интересом листаю подборку выступлений Михаила Рокетлишвили в печати...
   Публициста Михаила Рокетлишвили глубоко волнует социальное положение наших иммигрантов в Америке. И мне передалось это волнение, когда я читал его размышления о судьбах наших высокообразованных и опытных специалистов на гостеприимной американской земле. Много хорошего в этих судьбах с благодарностью отмечает Михаил. Но он, конечно, не может не думать о недостатках в общественной системе страны, где мы теперь живем. И, в частности, спрашивает: разве не было бы справедливым дать возможность иммигрантам - специалистам высокого класса работать по своей специальности (например, консультантами, ассистентами, советниками) хотя бы за сумму, равную выплачиваемому им социальному пособию. А затем очень просто и ясно обосновывает эту мысль: "Их знания и опыт принесли бы пользу как обществу, так и им самим, если иметь в виду общение и моральное удовлетворение". Как не согласиться, что в такой ситуации стало бы меньше случаев депрессии и других нервных заболеваний среди немолодых иммигрантов!
   В другой публикации Михаила Рокетлишвили звучит призыв к созданию единой, мощной русскоязычной общины, либо конфедерации, невзирая на национальную принадлежность. Это позволило бы иммигрантам с территории бывшего СССР лучше противостоять трудностям, возникающим на нашем пути, эффективнее влиять на социально-политическую жизнь Америки.
   В числе руководителей Ассоциации иммигрантов из СНГ в Нью-Йорке Михаил в свое время оперативно подготовил и подписал "Открытое письмо кандидату в сенаторы госпоже Хиллари Клинтон", очень конкретное и наполненное взволнованной заботой о благополучии иммигрантов, о дальнейшем приближении их прав к правам американских граждан. Среди многих важных предложений авторов письма хочется выделить одно, касающееся тех уважаемых всеми нами людей, которых, к сожалению, становится все меньше среди нас. Вот это предложение: "Уравнять в правах инвалидов и участников Великой Отечественной войны из бывшего Советского Союза с инвалидами и участниками войны с фашизмом - американскими гражданами, которые самоотверженно боролись против общего врага во имя спасения мировой цивилизации..."
   Трудится и трудится беспокойная душа Михаила Рокетлишвили - такой уж он человек...
   У его родителей было семь сыновей и одна дочь. Воспитанный на традициях большой родни, он старается не терять их и здесь. К счастью, в Америке у него немало родных людей и новых друзей. И никому не тесно в его добром и чутком сердце.
   Мы с ним одолевали языковый барьер в одном из новых учебных центров - "Metropolitan Learning Institute". Нередко поздними вечерами шли вместе после учебы по улицам Квинса - нам по пути. Беседовали... Однажды он сказал мне: "Хорошо, что здесь у нас есть такие условия для продолжения работы над собой, учебы. Быть может, успеем внести более весомую лепту в жизнь этой замечательной страны. Мы обязаны ..."
   Я старался посвятить жизнь науке и людям. Что-то удалось, а что-то нет, в чем-то отдельные коллеги не поняли меня, кое-какие безрезультатные порывы своей души вспоминаю с грустью... И для меня ныне важно и животворно - заряжаться энергией благородной души своего соотечественника по бывшей огромной стране, подаренного мне судьбой в людском океане Нью-Йорка.
  
  
  ПРЕДЛАГАЮ БЫТЬ ОПТИМИСТАМИ
  
   Мой старый друг и бывший коллега по работе в российской науке, представитель западносибирской когорты нефтяников, коренной сибиряк-сургутянин Геннадий Борисович Проводников недавно посетил Нью-Йорк. Его визит связан с нашим совместным намерением написать серию новелл, посвященных примерам трудностей, преодолений, непреклонной воли и мужества простых тружеников - тому бесценному человеческому фактору, благодаря которому достигнуто превращение небольшого западносибирского рабочего поселка по имени Сургут в славную нефтяную столицу России. Мне подумалось, что беседа с этим гостем нашего города может вызвать интерес читателей.
  
   Юрий Цырин: Геннадий Борисович, вы коренной сургутянин, уже прошедший рубеж своего 65-летия. Пожалуйста, расскажите коротко, как изменялся Сургут за прошедшие годы вашей жизни.
   Геннадий Проводников: Я родился после войны, в 1946 году. Во времена моего детства Сургут был по существу селом с деревянными избами и мелкими личными хозяйствами. Держали коров, лошадей, кур. Сургут расположен на великой сибирской реке Обь, поэтому жители, естественно, занимались рыболовством. Вокруг - просторы тайги - и, конечно, в жизни сургутян большую роль играла также охота.
   В Сургуте было два предприятия: рыбоконсервный комбинат и леспромхоз. Апогей развития комбината пришелся на военные и первые послевоенные годы. Ныне он находится в упадке из-за несоответствия современным экономическим условиям...
   Впервые я увидел автомобили и трактора в 1953 - 1954 годах. Немного позже в Сургуте появились геологи и стали бурить разведочные скважины. К тому времени нефть и газ уже удалось обнаружить в ряде других регионов Западной Сибири. В первой половине 60-х годов у нас были проложены первые бетонные дороги. И вообще с приходом нефтеразведчиков Сургут оживился. Появились товары, которых ранее мы не видели, в частности разнообразная одежда, продукты и другое. До этого сургутяне приобретали в магазине, в основном, спички, соль, хлеб и - чуть позже - муку. А одежду обычно шили сами. Покупали сукно и шили...
   В середине 60-х годов были открыты первые нефтяные месторождения в районе Сургута - и началось бурение эксплуатационных скважин. С приходом нефтяников развернулось жилищное строительство. Первые крупнопанельные дома рождали у сургутян уверенность, что здесь обязательно будет город. Быстро строилась крупная тепловая электростанция. Она заработала на попутном газе, который извлекался из скважин вместе с нефтью и ранее просто сжигался в факелах. Утилизация попутного газа стала прорывом в электроэнергетике.
   В Сургут стали летать современные самолеты. Город рос, развивался. Пик градостроительства и благоустройства города был достигнут в конце 80-х - первой половине 90-х годов. Ныне в городе соединены все разрозненные микрорайоны, почти не осталось деревянных домов, горожане гуляют по гранитным набережным, развит общественный транспорт, город пронизан сетью дорог высокого качества.
   Население Сургута увеличилось за время моей жизни с 6 - 7 тысяч человек до более чем 300 тысяч. В "Сургутнефтегазе" работают около 90 тысяч человек. Трудятся также газовики, строители, энергетики... Недавно Сургут признан одним из лучших городов России по комфортности жизни.
   Ю.Ц.: Я знаю, что вы, являясь старшеклассником, изложили свои мечты о будущем Сургута в школьном сочинении. Насколько точно вам удалось предсказать будущее родного города.
   Г.П.: Это был 1963 год, когда в городе уже работали геологи, что стимулировало буйные юношеские мечты. Интересно, что мне удалось вообразить мой город практически в том виде, какой он обрел к началу 21-го века. Правда, я ожидал, что он станет таким лет на 15 - 20 раньше. Но ведь известно: скоро сказка сказывается - не скоро дело делается. Пусть я и ошибся в сроках, но искренне горжусь городом, в котором сегодня живу!
   Ю.Ц.: Вы коренной сургутянин далеко не в первом поколении, и при этом ваша трудовая жизнь целиком посвящена родному городу. Именно здесь вы состоялись как инженер и организатор производства, а затем как ученый, изобретатель и организатор науки. Не уверен, что у кого-то еще в Сургуте есть подобная судьба. Скажите несколько слов об истоках своей судьбы: о вашем роде, о родителях, об учителях.
   Г.П.: Мой отец, Борис Андреевич, - коренной сургутянин, выходец из казаков. Его родословная упоминается в летописях еще в начале 18-го века. Казаки направлялись в эти края для наведения порядка (в частности, для контроля за политзаключенными). По линии матери, Наталии Николаевны, ситуация была другой. Маму сослали в эти края в 1930 году, в возрасте 7 лет, с родителями. Ранее ее родные жили под Екатеринбургом большой семьей, работали на земле, имели развитое, крепкое хозяйство. Это раздражало местную власть - семья была "раскулачена" и сослана в район Сургута...
   Здесь родители честно прошли свой трудовой путь, а отец стал и участником Великой Отечественной войны. Вернулся с фронта с тяжелым ранением руки. Сегодня из ушедших на фронт коренных сургутян в живых остался только он.
   Тепло вспоминаю свою школу, учителей. Это были истинные подвижники, верные взятой на себя миссии. Их жизнь, их дела стали для нас, школьников, важным уроком нравственности.
   В младших классах моей учительницей была Мария Абрамовна Кушникова, которая искренне любила нас, своих учеников. И я, по велению души, смастерил для нее в подарок сувенир - полочки со своими выжженными автографами. А через много лет увидел, что эти полочки сохранены и остаются на стенах ее дома...
   С глубокой признательностью вспоминаю директоров школы Виктора Павловича Бирюкова и Андрея Николаевича Сибирцева, учителей старших классов. Коротко об этом не рассказать.
   В производственном обучении школа была перепрофилирована с сельского хозяйства на нефтяную отрасль. Для нас, школьников, неоднократно организовывались экскурсии на буровые, и меня, конечно, вдохновляли дела и успехи буровиков, я стал увлекаться техникой. Над нашей школой шефствовала геологоразведочная экспедиция легендарного впоследствии геолога Фармана Курбановича Салманова, открывшего в Западной Сибири многие десятки нефтяных месторождений. Да, шефом была экспедиция Салманова - а это не шуточки!
   Ю.Ц.: Что привело вас в науку из производственной деятельности и что помогло вам ощутить себя в науке вполне комфортно?
   Г.П.: Придя на производство, я поставил своей задачей познать его досконально, устранить все пробелы в своих знаниях не только по бурению скважин, но и по добыче нефти. Это потребовало немалого труда, зато - и это не хвастовство - в дальнейшем не было такой инженерной задачи, какую я бы не сумел решить.
   Что касается науки, мне давно хотелось оказаться в этой сфере, что стало бы естественным развитием достигнутых умений, но в Сургуте тогда еще не было никакого научного центра. Когда же организовался институт СургутНИПИнефть, я с радостью туда перешел. Знания и умения, приобретенные в инженерной практике, стали для меня надежной основой научной работы. А тонкую специфику научных исследований я осваивал с помощью опытных ученых-нефтяников.
   Ю.Ц.: Какие принципиальные цели вы ставили перед собой в науке, и в какой мере вам удалось их осуществить?
   Г.П.: Я сосредоточился, прежде всего, на проблемах заканчивания скважин. Это, в конечном счете, проблемы продуктивности скважин - главных технических сооружений нефтяной отрасли. Мне было доверено руководство соответствующей лабораторией, и я поставил цель наиболее рационально решить задачу сохранения коллекторских свойств продуктивного пласта при освоении скважин. С этой целью была разработана специальная скважинная жидкость, которая не потеряла актуальности до сих пор. Стало возможным при минимальных затратах достигать наибольших положительных результатов: продуктивность скважин повышалась многократно.
   Такая же концепция - максимальная эффективность при минимальных затратах - была принята и для разработки новых буровых растворов применительно к конкретным геолого-техническим условиям. Разработано порядка десяти видов.
   Я намерен и впредь продолжать работы по поиску новых высокоэффективных материалов для строительства скважин.
   Мы сотрудничали с другими научными институтами. В частности, ряд важных разработок, обеспечивающих повышение эффективности работы скважин, был осуществлен нами в содружестве с ВНИИ буровой техники. Эти работы следовало бы развивать дальше, но, увы, научно-исследовательская часть данного института перестала существовать (осталась разработка проектов на строительство скважин). Это один из примеров лавинообразного развала российской отраслевой науки, который начался в 90-е годы прошлого столетия.
   В настоящее время у нас используется зарубежная техника и технология заканчивания скважин, что является весьма дорогим удовольствием, но при нынешней, весьма высокой цене нефти обеспечивается определенный положительный эффект. А что будет завтра? Хочется надеяться на лучшее...
   Ю.Ц.: Какие основные трудности довелось вам лично пережить в борьбе за технический прогресс?
   Г.П.: Основные трудности были вызваны, главным образом, теми условиями, в которых оказалась наука, когда в России происходили экономические преобразования конца прошлого века. В начале горбачевской перестройки, казалось, создались более благоприятные условия для науки. По существу, научную деятельность приравняли к чисто производственной и перевели ее на рельсы хозрасчета. Нашим главным маяком была провозглашена прибыль.
   Но жизнь упорно показывала, что наука и производство не могут быть организованы совершенно одинаково, если думать об эффективности. Расходование денег в науке сопровождалось всё меньшей отдачей. Хозрасчет позволял нам достаточно свободно обращаться с деньгами, например, сэкономить на каких-то экспериментах и на этой основе повысить зарплату...
   А вскоре наш институт отделили от акционерного общества "Сургутнефтегаз - и прекратилось централизованное финансирование исследований и разработок: дескать, ищите сами заказчиков и деньги на пропитание. Тут же из института уволилось множество специалистов. Остались три лаборатории, позже преобразованные в отделы (по строительству скважин, геологии и гидродинамике). Работать стало очень трудно, нас поддерживал обретенный ранее и не угаснувший энтузиазм. Приходилось работать в долг, без денег, при этом стало необходимо сократить численность научных подразделений.
   К счастью, через некоторое время институт снова стал структурной единицей "Сургутнефтегаза"...
   Ю.Ц.: Что, по вашему мнению, необходимо для благополучия российской прикладной науки в дальнейшем?
   Г.П.: Я бы назвал прикладную науку главенствующей во всей научной сфере, хотя такое мнение многие назовут спорным. Да, академическая наука дает бесценные новые знания, но ведь именно прикладная, отраслевая наука должна непосредственно создавать те новые объекты техники и технологии, которыми прямо определяется научно-технический прогресс в экономике. А разве мы сегодня слышим в России какие-то вразумительные разговоры о путях развития прикладной науки, в частности, корпоративной (относящейся к отдельным компаниям, акционерным обществам и т.д.)?!
   Ну, ладно, не будем раскладывать типы наук по чашам весов, но, несомненно, что российскую прикладную науку надо спасать. А в основу ее спасения, несомненно, должна быть положена четкая и разумная система ее финансирования. И здесь ничего выдумывать не надо - следует просто перенять опыт ведущих капиталистических государств и корпораций. Достаточная часть прибыли должна неизменно направляться на развитие науки и обоснованно распределяться между ее актуальными направлениями - вот суть вопроса. Тогда отечественный научно-технический прогресс станет вровень с объективными потребностями совершенствования производства.
   Ю.Ц.: Ведется много разговоров о том, что Россия "сидит на нефтяной игле" - и это, дескать, очень плохо для прогресса ее науки и техники. Что бы вы могли сказать по данному вопросу?
   Г.П.: В этих разговорах, по моему мнению, наряду с разумными мотивами имеется немало и сытой демагогии. Конечно, всестороннее гармоничное экономическое развитие страны - это прекрасная ситуация, и к ней надо по возможности стремиться. Хочется, чтобы Россия, успешно справилась с такой задачей в кратчайшие сроки. Но при чем тут героическое освоение западносибирских нефтяных и газовых богатств, в огромной мере обеспечивающее жизнеспособность страны?! При таких несметных богатствах недр было бы нелепостью слепо копировать, к примеру, экономическое развитие Японии, где о богатствах недр говорить просто не приходится.
   С другой стороны, гроша не стоит мнение о том, что "качать нефть" - примитивное дело, а такое мнение мы подчас слышим. Нет, это дело очень наукоемкое и весьма комплексное. Ему служат, кроме буровиков и эксплуатационников, геологи, геофизики, химики, математики, прибористы, машиностроители, специалисты по автоматике и телемеханике и многие другие. В частности, возьмем точную проводку глубоких наклонно направленных и горизонтальных скважин. Думаю, она приближается по используемой автоматической системе контроля и управления к выводу спутника земли на космическую орбиту.
   В общем, несомненно, что развитием нефтяной отрасли стимулируется прогресс во многих других областях науки, техники и производства. От дел, творимых нефтяниками, никому плохо не будет!
   Ю.Ц.: А стоит ли уповать на развитие нефтяной отрасли - ведь известны мнения, что нефть скоро кончится?
   Г.П.: Я предлагаю быть оптимистами. Мрачные прогнозы о запасах нефти мы слышали десятилетиями, но пока они не сбываются.
   После бакинских и грозненских планета подарила нам богатые нефтяные месторождения Татарии и Башкирии, грандиозные нефтегазовые богатства Западной Сибири. Теперь начато освоение нефтяниками и просторов Восточной Сибири.
   Новые технологии позволяют сегодня добывать нефть и на старых месторождениях: ведь там оставлено в недрах не менее 30% запасов нефти. Подобную задачу будут решать наши дети и внуки и в Западной Сибири.
   А еще впереди - увеличение глубин бурения, разведка подземных богатств морских шельфов на Севере... Обязательно будут новые открытия!
   Ю.Ц.: И напоследок - лирический вопрос. Вы сегодня гость Америки. Каковы ваши впечатления?
   Г.П.: Понимаю, что подробно отвечать невозможно. Буду предельно краток. Я в Америке не первый раз, плодотворно взаимодействовал с ее специалистами-нефтяниками, а в ходе нынешнего визита получил удовольствие и от знакомства с живущими в Нью-Йорке представителями русскоязычной общины...
   Впечатляют и природа, и инфраструктура страны. Мне здесь нравится. Скоро отправлюсь домой со светлыми, как и прежде, воспоминаниями.
  
  
  9
  
   Моя родная газета многократно проявляла дружеское внимание и лично ко мне. Это случалось и на её юбилейных торжествах, и, особенно, когда я подходил к своим юбилейным рубежам. Это проявлялось и в том, что неизменно принимались к публикации мои философско-лирические эссе, посвященные самым разным темам.
   А тем этих было множество: благородство дорогих "технарей" в моей судьбе; "самочувствие" российских ученых в стихии социально-политических экспериментов, происходивших в стране в конце прошлого века; осмысление социально-религиозных истоков нью-йоркского теракта, происшедшего 11 сентября 2001 года; значение ПОСТУПКА в человеческом общежитии; современные явления в живописи и театральном искусстве; проблема чистоты улиц и станций метро в Столице мира...
   Я, пожалуй, не буду представлять здесь эти эссе - они слишком далеко уведут читателей от намеченной темы данного повествования, -темы о том, как щедрое тепло Востока согрело меня на Квинс-бульваре благодаря дружбе и совместным добрым делам с бухарско-еврейской общиной Нью-Йорка.
   В завершение этой темы приведу одну необычную творческую находку прекрасного журналиста нашей газеты Тавриз Ароновой. В канун моего 75-летия она опубликовала интервью со мной, - интервью, которого... не было. Она "сконструировала" эту беседу по мотивам книги "Пусть не моё теперь столетие...", которую я написал несколькими годами ранее. Получилось, по-моему, довольно интересно, во всяком случае, очень правдиво и точно.
   Спасибо, милая Тавриз! Я использовал Ваш впечатляющий прием в последующей книге "Сургутское сплетение", написанной мною совместно с сибирским другом Г.Б. Проводниковым. Там мною по мотивам газетных публикаций "сконструирована" моя беседа с двумя руководителями бурения скважин в славном акционерном обществе "Сургутнефтегаз".
   Почитайте, пожалуйся, как я якобы беседую с Тавриз Ароновой.
  
  
  СО ЗЛОМ СРАЖАЮСЬ ДЕЛОМ
  
  НЕОБЫЧНОЕ ИНТЕРВЬЮ
  
   С героем этого интервью Юрием Цыриным я познакомилась несколько лет назад в стенах редакции нашей газеты. Мы стали работать над одним из моих текстов, и уже через 15 минут я не просто поняла, я ощутила - передо мной близкий по духу, почти родной и такой узнаваемый человек. Его манеры, стиль поведения, особая, присущая только ему, лексика были из того, другого мира, из которого безжалостная судьба исторгла меня в мир прагматики и холодного расчёта.
   А он, большой, великодушный человек, источал такое дружелюбие, искреннюю заинтересованность и культуру поведения, что моментально втянул меня в водоворот своих рассуждений, ощущений, настроений.
  Какое это было упоение - вдруг обнаружить, что тебя не просто слышат, понимают, подхватывают и развивают твои мысли и чувства, но ещё и сопереживают и, возможно, даже сострадают тебе в твоей бесплодной попытке прижиться душой в этом ярком, но пока ещё чуждом пространстве.
   Итак, Юрий Цырин - интеллигентен, умён, изысканно учтив, неизменно доброжелателен, отменно вежлив, прекрасно образован и начитан, всегда элегантен и при этом - открытая, обезоруживающая улыбка, вызывающая абсолютное доверие и некое, трудноописуемое умиротворение.
   Все годы нашего общения (увы, не столь частого, как хотелось бы) я испытываю бесконечное признание Юре за полное отсутствие даже малейших признаков чванства, высокомерия, надменности, чем в полной мере порою обладают люди, добившиеся значительно меньших успехов в карьере и жизни.
   А ведь Юрию Цырину есть чем гордиться! Доктор технических наук, заслуженный изобретатель и почётный нефтяник России. Такое признание надо было заслужить реальными, а не мнимыми достижениями и результатами. Всё это - талант инженера, смелый полёт фантазии, точный расчёт изобретателя и годы, десятилетия бесконечного, часто очень тяжёлого труда. И при всём при этом - совершеннейшая скромность вместе с чувством собственного достоинства, весьма заметные при общении с этим неординарным человеком.
   И, заметьте, эта неординарность не только в его инженерно-техническом таланте. Он ещё, к великой радости, в душе лирик, романтик и поэт. Хотя нет, поэт он не только в душе. Его первая книга "Пусть не моё теперь столетие" - тому доказательство. Я убеждена - как только хорошие стихи находят своё воплощение на бумаге, их читают, перечитывают, находят нечто близкое, родное, созвучное душе, их создатель становится поэтом, признанным читателями.
   Вот так одна душа вместила в себя научно-технический взлёт и поэтический восторг. А мы в итоге получили Юрия Цырина.
   Предполагаю, что найдутся скептики, если не сказать хуже, завистники, которые будут обвинять меня в пристрастии, необъективности и корпоративности. Что ж, спорить не стану (что само по себе необычно), однако позволю себе мысль вслух. Во-первых, всё, сказанное о Юре, правда, не приукрашенная совершенно, ибо Цырин в этом не нуждается. А во-вторых, я имею полное право на сугубо субъективное мнение, хотя в этом случае оно сильно смахивает на вполне объективное.
   Ну, а теперь, сделавши всем реверансы, хочу предложить моим любимым читателям необычное интервью, которое я написала без участия нашего главного героя.
   "Как же так?" - спросит дотошный читатель. Отвечаю: "Я нашла все ответы в стихах и прозе Юрия Цырина". Мне они показались интересными, и я решилась на такой безответственный, с точки зрения строгой критики, эксперимент.
   Посмотрим, что скажет наш искушённый во всех отношениях читатель, особенно тот, кто знаком с творчеством этого интересного человека.
  
   Тавриз Аронова: Как случилось, что вы, в душе романтик и поэт, уже смолоду сделали свой выбор в пользу технического вуза, такого далёкого от литературы и поэзии?
   Юрий Цырин: В первую очередь - это влияние и, пожалуй, даже давление моих прагматичных родителей. Оба инженеры, они хотели, чтобы у меня была реальная мужская профессия, дающая возможность прокормить не только меня, но и мою будущую семью.
   Т.А.: Вы считаете, они оказались правы?
   Ю.Ц.: Трудно ответить однозначно, однако в чём я твёрдо убеждён, так это в том, что технический вуз, работа на буровых, бесконечные командировки, вечно занятая изобретательством голова - это колоссальный источник познания интереснейших человеческих судеб, многие из которых стали до некоторой степени и моей судьбой. Настоящая мужская дружба, суровые, но справедливые, честные, благородные люди - всё это я познал именно как инженер-нефтяник.
   Т.А. (иронично): Вы полагаете, что подобных людей можно было встретить только в вашей профессиональной среде?
   Ю.Ц. (горячо): Нет, конечно, нет. Но наша работа нередко проходила в тяжелейших условиях, порою на грани человеческих возможностей, и потому пороки и достоинства людей проявлялись очень быстро, ярко и активно. Сама природа, дикая, необузданная, подталкивала к проявлению истинных качеств характера. Я считаю - мне повезло. Было трудно, порою невыносимо, но всегда интересно, без намёка на скуку.
   Т.А.: Однако эта нелёгкая работа не убила в вас романтика и поэта.
   Ю.Ц.: Наоборот, порою давала такую пищу для души, ума и фантазии, что для реализации всех творческих импульсов просто физически не было времени.
   Т.А.: В вашей поэзии и прозе много размышлений о любви. Вы так верите в любовь?
   Ю.Ц. (убеждённо): Абсолютно уверен, что именно любовь движет всем прекрасным на земле. Именно она облагораживает мужчину, делая его сильнее, мощнее, увереннее.
   Т.А.: Или наоборот... Подкаблучником, рохлей, роботом-исполнителем, рабом, в конце концов.
   Ю.Ц.: Нет, то, о чём вы говорите, - не любовь, а зависимость. Неважно какая - физическая, моральная, материальная.
  Любовь - это нечто совершенное, придающее какой-то особый оттенок отношениям между мужчиной и женщиной. Она ему дарит нежность, ласку, трепетные прикосновения, а он - свою мощь, силу, защиту. Так же трепетно, как и надёжно. Они друг друга дополняют и заполняют. Вот тогда это любовь, где есть место всему - ревности, упрёкам, слезам, печали, но в основе - любовь.
   Т.А.: Вы упомянули о мужской дружбе. Для вас это конкретное или всё-таки абстрактное понятие (для красного словца)?
   Ю.Ц.: Совершенно конкретное, вполне осязаемое, ощущаемое не просто понятие, а чувство, глубокое и сильное. Не менее сильное, чем любовь. Настоящий друг - это опора, уверенность, защищённость, это, если хотите, умение прощать, сохраняя главное - верность и преданность, честь и достоинство, не только своё, но и друга. Это понятие, как говорят, круглосуточное. Вовремя прийти на помощь или получить её. Без спросов-вопросов. Надо - и всё тут. Такое, знаете ли, всеохватное, всеобъёмное взаимодоверие. Иметь такого друга или друзей - огромная удача, даже счастье. Одного из них я бы хотел вам назвать - мой верный друг и коллега - сургутянин Геннадий Борисович Проводников. Когда-то я посвятил ему такие строчки:
   Не спит буровая во мраке ночей
  веду испытанья...
   Но вам-то зачем
  делить со мной риски, волненья, испуг?
  А просто
   Вы истинный друг.
   Т.А.: Согласна с вами: настоящий друг, понимающий, защищающий, надёжный - это счастье, испытать которое дано совсем не каждому. А в дружбу между мужчиной и женщиной вы верите?
   Ю.Ц.: Верю, однако готов согласиться, что грань, за которой может начаться нечто другое, присутствует незримо довольно часто. Подчас приходится жестко приказывать себе не приближаться к ней и уж тем более не переступать её... Тут, как мы знаем, имеет место очень непростая диалектика, кстати, активно используемая писателями, в частности киносценаристами, в их творчестве.
   И ещё вот что хотел бы добавить по поводу дружбы. Умение принести в жертву свои личные интересы на её алтарь - это и есть истинное её понимание. А иначе, какая это дружба, если всё время ждёшь подвигов от друга, ничего не давая взамен. Или наоборот - всё время что-то отдавая другу, постепенно из друга превращаешься в полезного человека. Это уже не дружба.
   Т.А.: Вас предавали в жизни?
   Ю.Ц. (помолчав): Да... Понять и принять это было не просто трудно, а невозможно. Но предательство так же сильно, сколь и верность. Приходилось с этим жить. Хотя разочарование в людях очень болезненно. Я вообще убеждён, что душевная щедрость и бескорыстное добро должны быть бескорыстны, но не бездумны.
   Т.А.: Вы редактор единственной общинной газеты The Bukharian Times, и вам, как редактору, по долгу службы приходится работать с разными авторами, некоторые из которых, будучи малограмотными людьми, совершенно не приемлют ни разумной критики, ни редакторской правки. Зная вас как очень деликатного, тактичного, сдержанного редактора, я, тем не менее, знаю, что вам порою достаётся от "великих грамотеев".
   Ю.Ц.: Отвечу стихами:
   Быть меж людей - искусство жизни целой:
  Беречь любимых, вдохновлять друзей,
  А час пробьёт -
   со злом сразиться делом
  И быть собой - всегда, во всём, везде...
   Правда, эти строчки относятся не только к недоверчивым, самоуверенным авторам. Считаю, что жизнь среди людей - штука нелёгкая, а порою и вовсе тяжёлая. Просто уже смолоду надо научиться мудро ощущать границу между добром и злом, чётко определив для себя, на какой стороне баррикады твоё место. В нашем мире борьба добра и зла была, есть и будет. И крайне важно, заняв однажды заняв однажды в ней своё место, как солдат на войне, охранять добронравие всеми силами своей души. А иначе жизнь станет скучной и серой. Мне бы стало неинтересно жить.
   Т.А.: Китайцы говорят, что месть - блюдо, которое едят холодным. Вы, добрый, интеллигентный человек, умеете мстить? И если да, то какой вид мести вам по духу?
   Ю.Ц. (мягко): Доброта и месть плохо совместимы. Если я добр, как вы говорите, то, скорее всего, просто отойду от того, кто принесет лично мне зло, и стойко продолжу свои добрые дела.
   Хотя, по большому счёту, убеждён, что зло должно быть наказуемо. Ибо безнаказанность рождает уверенность в правильности избранного пути. Бывают такие ситуации (не приведи, Господи!), когда самая обычная месть оправдана и необходима. Мне, к сожалению, приходилось проявлять воинственную принципиальность в столкновениях с подлостью. Но, конечно, я неизменно действовал, не теряя чувство меры, открыто, без коварства и изощренности.
   И хочу отметить вот что. За прожитые годы я не раз убеждался, что злобливым, подлым, мерзким людям обычно воздаётся по заслугам самим течением жизни. Несомненно, есть такая объективная закономерность.
   Кстати, думается мне, что когда пишу стихи о добром, о вечном, о светлом, я тоже мщу кому-то, пусть и своеобразно. Ведь стремлюсь, чтобы стали сильнее, устойчивее, а то и просто неодолимы те, кто стоят на баррикаде добра - глядишь, и пакостить кому-то надоест...
   Т.А.: Вы производите впечатление вполне довольного жизнью оптимиста, для которого стихи являются обязательной частью жизни.
   Ю.Ц.: Да, я оптимист, и уверен, что все мы просто обязаны ими быть. Наши родные, близкие, друзья должны, глядя на нас, заражаться нашим жизнелюбием, ибо есть у нас святая миссия - поддерживать их дух умением находить в себе силы для светлой жизни и добра. Для меня нет другого пути к душевному благополучию, нет другого средства не сломаться на ледяных ветрах жизни.
  А писать стихи, вообще говоря, вовсе не обязательно...
   Т.А.: Вот такое интервью по страницам книги Юрия Цырина у меня получилось...
  ___________
  
  А завершу я всё свое повествование стихотворением, которое прочёл дорогим гостям на праздновании моего 80-летия. Среди друзей, пришедших, чтобы отметить со мной это событие, в большинстве были представители бухарско-еврейского народа:
  
  В своей не самой простой судьбе
  познал я дни
   и бед, и побед,
  пожив на нашей грешной земле
  уж восемь долгих десятков лет.
  Давным-давно на моем веку
  всё началось
   с родного Баку,
  но стал москвичом я
   к школьной поре,
  а школу окончил -
   на Ангаре.
  Буренья проблемы
   вуз показал,
  в науку смогла
   заманить Казань,
  а позже Москва меня вновь приняла,
  чтоб там повзрослел
   в научных делах...
  Лет тридцать
   весь творческий свой запал
  Я недрам тюменской земли
   отдавал.
  Не стали дела удачей сплошной -
  ушибы
   фиксировались сединой.
  Но всё же была
   побед высота!..
  Нежданно
   почетным нефтяником стал...
  
  ...На пенсии
   к сыну прибыл с женой -
  здесь осень жизни
   стала весной:
  сердцами вашими
   я согрет,
  я - свой
   в одной из чтимых газет,
  в писательстве
   радость творца нашёл -
  Хоть верьте, хоть нет,
   а мне хорошо!
  И СЧАСТЛИВ, РОДНЫЕ,
   СЧАСТЛИВ, ДРУЗЬЯ,
  ЧТО ВАС
   УДОСТОЕН СУДЬБОЮ Я!
  
  
   Спасибо, родная газета The Bukharian Times и прекрасная - дружная, душевная, талантливая - бухарско-еврейская община, - спасибо, что вы не обошли моей судьбы!
   Я стараюсь быть достойным вас!
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"