Иванович Юрий : другие произведения.

Обладатель (общий файл)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
  • Аннотация:
    АННОТАЦИЯ: Что творится за фасадом такого огромного мегаполиса как Москва? Всё ли там свершается естественными, общепринятыми методами? Нет ли в действиях теневых кукловодов загадочной магии? А может некоторым помогают таинственные, никому не видимые инопланетяне? Иван Фёдорович Загралов, ничем не выделяющийся из толпы москвич, сталкивается с такими тайнами и оказывается на пороге неизведанного и нереального чуда. Причём ему даже трудно представить, что дальше ему предстоит: дорога к величию, независимости и возможности исправить несправедливости нашего мира или дорога в кровавый ад.

ОБЛАДАТЕЛЬ

ПРОЛОГ

   Иван Загралов ненавидел табачный дым. Хотя и сам почти всю жизнь, начиная с пятилетнего возраста, покуривал с достаточным удовольствием. Но вот когда бросил четыре года назад, с той поры как отрезало: некогда приятный аромат истлевшего табака стал восприниматься как непереносимая вонь. Аналогично, с презрением он стал относиться и к курильщикам. И старался с тех пор даже по улице рядом с ними не идти. Вот только сегодня, будучи в гостях, да ещё и при сложившихся жизненных обстоятельствах, свои законы диктовать, было не с руки. Ничего не оставалось, как молча скрипеть зубами, проклинать судьбу, да пытаться залить возмущённое сознание дешёвой водкой.
   Увы! Водка помогала слабо!
   Поэтому последние полчаса Ивану, которого ещё не так давно чаще величали "господин Загралов", стало совсем дурно, в этом прокуренном, зловонном и жарком подвале. И он еле дождался, пока его собутыльники, они же добрые, приютившие его хозяева данной конуры, впадут в бессознательный сон от явно лишней дозы алкоголя. Погасил свет, банально выкрутив свисающую на тонком проводе с потолка лампочку, и бросился к наглухо закрытому, расположенному под самым потолком окошку. Чтобы его раскрыть, пришлось взгромоздиться на два ящика из-под стеклотары, но затраченные усилия того стоили. В лицо подул свежий, влажный воздух, и грудь спазматически вздрогнула, набирая как можно больше живительного кислорода.
   Уснувшие хозяева подвала, многозвучно, но кратко именуемые Егорыч и Панфа, ещё с первого предложения "...открыть проветрить", чуть не взбеленились. Еле удалось их потом успокоить разлитой по стаканам водкой и утверждением, что, дескать, пошутил. По их словам получалось, что в мрачном дворе и в квартирах вокруг него жили одни вурдалаки, злобные чудовища и самые скандальные монстры вселенной. И лишь один проблеск света наружу может обрушить массу неприятностей на милых, добрых и таких непритязательных к жизни существ, как они. После третьего стакана, ссутулившийся Егорыч шёпотом поведал, что во дворе уже массу несчастных и зарезали, и пристрелили, и на кусочки растерзали. И заглядывать туда даже в дневное время - "...мурашки по телу лошадками скачут!"
   Ну а малохольный с виду Панфа, уже совсем не соображая после пятого стакана, пустился в философские изречения, как раз соответствующие его внешнему виду:
   - Если хочешь долго жить - далеко не ходи! А те, кто много знали о тех вурдалаках - уже молчат, развеянные прахом. Меньше шевелишь копытами - крепче спишь. Хочешь с нами жить-дружить - надо водкой дорожить. Наливай... Осторожней!
   И окошко, к удивлению, было закрыто наглухо. Мало того что двойное, так между рамами вплотную оказался набит сложенный матрас, а снаружи стоял ещё и тонкий лист жести, прижатый изнутри рамой. То есть со двора кто бы ни заглядывал, подумал, что тут тыщи лет никто не бывал. Кто бы ни прислушивался - ни единого вопля бы не услышал, хоть бы в этом подвале кого пытали или убивали.
   При последней мысли, Иван невесело скривился:
   "Вряд ли эти бомжи на такое способны. Обокрасть кого по пьяни, да собутыльнику все карманы вычистить от лишней мелочи - запросто. А на что-то страшное они не пойдут никогда..., вот потому здесь и проживают... И я такой же..., скоро стану..."
   Грудь вздымалась, дышала вольготно. Взгляд мимолётно пытающийся выхватить из ночной полутьмы хоть что-то, натыкался на горки подтаявшего снега, груды гнилых деревянных ящиков, остовы нескольких мусорных баков и перекосившуюся будку не то в виде газетного киоска, не то деревенского туалета. Хотя ещё и не было двенадцати, но ни единого звука снаружи не долетало. Тишина казалась такой ощутимой и густой, что вроде даже слышался шорох редких, падающих снежинок. А значит, живущие в квартирах соседи ни в коей мере не могли считаться мировым злом, стремящимся затопить своим ядом растления не только все подвалы, но и первые этажи. Процент скандальных упырей, здесь, похоже, стремился к нулю. Да и судя по запустению двора, сюда никто не наведывался с прошлой осени.
   За спиной у застывшего любителя чистого воздуха что-то скрипнуло, зашуршало, и после глухого удара послышалось неразборчивое ругательство. Иван скорей для успокоения совести, чем волнуясь, направил на звуки лучик маленького фонарика, который составлял значительную часть всего его теперешнего имущества. Егорыч, свалившись с узкого лежака вместе с одеялом, теперь лежал на полу, на животе, и нисколько не заморачивался понижающейся температурой. Его крепкий сон и на мгновенье не прервался от падения. Скорей его организм инстинктивно сам выискивал места посвежей.
   Уже в который раз скорбно улыбнувшись, Загралов погасил фонарик, уложил его в карман куртки, и, развернувшись к окну, решил:
   "Пора и мне спать. А завтра..., завтра будет видно..."
   Но не успел он подхватить вставленную в щель между кирпичами заслонку из жести, как началось.
   Откуда-то сверху, плашмя, спиной, свалилось тело довольно массивного мужчины. И никакого даже сомнения не могло возникнуть, что это упал уже труп. Живые существа так не шлёпаются. Удар получился такой мощный, что ящики под ногами наблюдателя вздрогнули, а капли и ошмётки распластанного сугроба, ударили по лицу и по глазам. Пока Борис совершенно неосознанно вытирал эти брызги, гул от падения странным эхом отразился от стен дома и вновь вернулся к подвалу. Зато в опустевшей голове, только и осталась одна мысль, зацепка к реальности:
   "А ведь Егорыч не соврал!.."
   После чего в поле видимости появился другой мужчина. Наблюдаемый сзади и снизу только по пояс, он словно мираж в больном воображении сделал шаг вперёд и замер. И если бы только это! Вокруг него, словно в плохом, чёрно-грязном мультфильме возникло сразу трое мужчин: один сзади, и двое по сторонам и чуть спереди. После чего первый презрительно буркнул:
   - Вот ты, урод и долетался! - и сделал после этого вообще непредвиденное действо: достал правой рукой из-под мышки пистолет с коротким, толстым глушителем, и метров с трёх, всадил в голову наверняка уже дважды убитого трупа сразу три пули. После чего совсем успокоенным голосом скомандовал своим сопровождающим: - Обыскать! Все что найдёте, в эту сумку!
   Стоящий у него сзади телохранитель, сместился вперёд и влево, а два других, ринулись исполнять приказание. И, наверное их второе или третье движение на теле убитого, спровоцировало следующее, совершенно неуместное действо: труп взорвался! Не громко, а словно лопнувший шарик, или как бутыль с перекисшим вином. Но вот последствия этого сильного взрыва оказались страшны до абсурда. От самого тела остались только небольшие куски окровавленного мяса. Тех, кто обыскивал, разорвало на мелкие кусочки и разметало во все стороны. Третьему телохранителю оторвало верхнюю часть туловища, ну а тому, кто ими командовал, просто снесло голову. Его обезглавленное тело, раскинувши руки в стороны и вверх, пролетело метров пять спиной вперёд, и рухнуло почти рядом с раскрытым в глубине стены подвальным окошком.
   На этот раз брызги не только мокрого снега, но и горячей крови попали на лицо невольного свидетеля. Да и что-то более тяжёлое ударило его в грудь, возле самой гортани. Всё это в сумме, заставило его очнуться, прийти в себя, и тут же, ещё больше ужаснуться от кровавой картины заброшенного двора. Теперь там ничего не белело, а оказалось покрытым чёрно-красным цветом.
   В последний раз судорожно втянув "свежего воздуха", Иван осознал что влип в настолько большие неприятности, что все его прежние беды и несуразности жизни показались ему бреднями. Никаких аналогий! Всё равно, что сравнивать лёгкий насморк с заболеванием рака в последней стадии. Ну и естественно, что в голове зароились, пусть и несколько панические, но только самые верные и правильные мысли:
   "Это разборки! Найдут меня - убьют! Бежать!"
   Его тело и руки, получившие команду, стали действовать независимо, от продолжающего паниковать сознания. Лист жести оказался вставлен на место, и надёжно придавлен наружной рамой. Затем на место стал укладываться, лежавший здесь прежде матрас. Но именно укладывая его, господин Загралов замер, прислушиваясь, и осознал до конца выражение "седеют волосы от ужаса". Его отличный музыкальный слух, по одному только "Да?" опознававший любого человека по телефону, чётко расслышал голос того самого мужчины, которому полминуты назад оторвало голову!
   Причём первое предложение состояло сплошь из нецензурных слов. А второе поражало своей несуразностью ещё больше, чем все предыдущие события:
   - Вот сюда я упал, летел оттуда, значит сигвигатор должен быть где-то недалеко. Искать! - после чего раздался топот и движения, которые могли создавать не менее чем шесть, а то и восемь человек. А ещё секунд через тридцать, раздался женский, капризный голос:
   - Фу! Сколько здесь кровищи!.. Я испачкала туфли..., и мне холодно!..
   - Помолчи! - грубо оборвал женщину голос, принадлежащий странно ожившему мужчине. - Зато здесь ты в безопасности!
   - Неужели? Разве это не твоя кровь по стенам разбрызгана...
   - Ерунда. Главное, что ловушки больше нет... Ха! Представляешь?! До чего же хитрый урод додумался? Первый раз меня так подловили..., - и видимо тем, кто продолжал сновать вокруг него, в нетерпении бросил: - Ну что? Долго ещё копаться будете?!
   - Ищем! - последовал лаконичный ответ. И через пару секунд раздалось интенсивное шуршание возле самого окошка. Похоже, кто-то не поленился наклониться, прощупывая рукой пространство возле жести.
   Это окончательно вывело Ивана из ступора, и он продолжил деятельность по спасению собственной шкуры. Уже подсвечивая фонариком, затолкал окончательно матрас в пространство между рамами и тщательно закрыл внутреннее окно. После чего, опомнился, и грязным носовым платком протёр металлическую ручку и щеколды. Вовремя в голову пришла мысль, что свои отпечатки ни в коем случае оставлять в данном месте не следует.
   Опускаясь с ящиков на пол, неловко пошатнулся, но боясь создать лишний шум и опираясь о стену, нечаянно выронил фонарик на пол. Тот нисколько не пострадал по причине своей лёгкости, но зато лучом света озарил лежащий на грязном полу странный предмет. Величиной и формой, тот напоминал сложный и немного допотопный пульт управления домашними телевизорами и видеоаппаратурой. И с точно такими же многочисленными кнопочками и дисплеем, но с обеих сторон. И самое главное, что данный предмет, своим видом словно орал: "Я - не от мира сего!" Уж в подобных вещах господин Загралов считал себя докой!
   И естественно, что такой вещицы в данном подвале, в переписи имущества бомжей не могло числиться по умолчанию. И большого ума не надо иметь, чтобы догадаться: это и есть тот самый сигвигатор, который с таким тщанием пытаются отыскать те самые типы. И который, наверняка, вырвался из левой руки обезглавленного человека, влетел в окно, ударился о грудь и только потом свалился на пол.
   Длинная цепочка случайностей, жизненных коллизий, моральных пристрастий - и вот результат. У него в руке очень и очень престранная штуковина, которую чувство самосохранения убедительно требует немедленно от себя отбросить, потом забыть о ней и бежать. Бежать куда глядят глаза и молиться всем чертям, богам и ангелам-хранителям, чтобы они помогли хоть как-то запутать следы.
   Случись подобное событие ещё только неделю назад, а уж тем более месяц тому, господин Загралов прислушался бы к голосу рассудка. И отбросил бы диковинный пульт от себя словно ядовитую гадюку. В те времена он себя считал очень рассудительным и всегда поступал правильно.
   "И что мне эта правильность дала?! - набатом ударила в голову мысль. - Я превратился в ничтожество, ночую с бомжами и потерял всё! Но хуже всего, что я смирился с таким положением! Я - не протестую! А ведь по сути, мне и терять-то больше нечего... И последние три дня я готов умереть... Так что меня в этой штуковине пугает? Смерть? Ха! Плевать и на неё, и на всех в этом подлом мире! Беру!!!"
   Тотчас сигвигатор оказался упрятан во внутренний карман ещё вполне прилично смотрящейся куртки, а фонарик несколько запоздало и заполошно высветил силуэты недавних собутыльников. Но те как дрыхли без задних ног, так и не собирались ближайшие час, полтора требовать продолжения банкета.
   Пытаясь разогнать застывшую в членах кровь, бросился к столу, сделанному из толстой фанеры. Опять вкрутил лампочку обратно и первым делом вытер её и патрон. Затем манипуляции устранения своих отпечатков, проделал и со всеми остальными предметами, которых могли касаться его пальцы. Напоследок вообще забрал свой стакан, который в компании двух остальных, казался слишком новым и неуместным в данной обстановке. Стаканы купили вместе с водкой и тем минимумом закуски, который новые знакомые разрешили прихватить к выпивке. Они бы и знакомиться с ним не стали, а уж тем более никогда не пригласили бы в эту конуру, но Иван сильно замёрз и решил не зажимать последние, оставшиеся у него деньги. От такой щедрости, изначально расслабившиеся от пива бомжи, уже не смогли удержать стойку, и таки пригласили в своё "очень тёплое и самое уютное местечко" во всём городе.
   Познакомились они в полумраке пивбара, да и вообще в этот злачный район теперь уже не "господин" Загралов попал чуть ли не впервые в своей жизни. Так что вряд ли Егорыч, и его молодой напарник по кличке Панфа, его помнят, и тем более опознают после того как проснутся. А судя по их пьяным разговорам, и попыткам назвать его каким-то "Саньком", а потом и "Дарчем", они уже после первой порции водки стали путать новенького соседа со своими старыми товарищами по образу жизни и смыслу существования.
   То есть опознать его они не смогут. Описать внешность - тем более. Значит, при опросе ничего толком и объяснить не смогут. Это конечно в случае, если те типы и сюда как-то доберутся. Но очень хотелось верить, что не доберутся...
   Правда, в душе что-то тревожно заворочалось, когда, уже уходя, Иван бросил взгляд на хозяев данного подвала. Если уж действовать по совести, то следовало разбудить мужиков, вдолбить им в головы мысль о смертельной опасности и пусть бегут на все четыре стороны. Глядишь через какое-то время всё уляжется и вновь вернутся в свою конуру... Но мысль о таких благих делах сразу вылетела из головы, как только появилась мысленная картинка предполагаемого события. Вдребезги пьяного вообще трудно разбудить. Затем долго придётся втолковывать суть, и не факт, если в ответ не понесётся громкая брань, а то и разбавленная с рукоприкладством. А со своими физическими данными, "господин Загралов" небезосновательно сомневался, что он даже с малохольным Панфой справится. А такой как Егорыч, его вообще словно ребёнка поломает или с одного удара вырубит. Последние рассуждения окончательно решили всё, и заставили живо перебирать ногами.
   И вскоре уже невольный свидетель страшных, кровавых убийств, выбравшись из анфилады подвалов и сделав большой крюк по переулкам квартала, подобрался к искомому дому со стороны ярко освещённого проспекта. Замёр, в тёмной подворотне и прислушиваясь, уставился на строение напротив. По его чёткому ориентировочному чувству, именно вот эта громада здания имела в своих внутренностях тот самый окровавленный дворик. По всей логике, кто-то из соседей обязательно должен был что-то услышать, что-то увидеть, да и позвонить в полицию. Ведь не даром бомжи тамошних жителей именовали самыми скандальными в мире. Тем более что свет в окнах, выходящих наружу, виднелся в доброй четверти проёмов со стёклами. Многие жители ещё не спали, время-то не совсем позднее.
   Да только никаких признаков паники, или даже малейшего ажиотажа не было. Ни возле дома, ни на подъездах к нему. Не мигали лампы скорой помощи, не слышались сирены машин полиции, не торчали посреди проезжей части громыхающие сапогами пожарные. Оно конечно подобные разборки всегда проводят не простые граждане. Могут попросту и позвонить куда надо, и приостановить городские службы одной просьбой "...не спешить!"...
   Но чтобы вот так? Совершенно никак и ничего?!
   Ну и чем дольше Иван стоял в подворотне, тем больше ему становилось страшно и неуютно. В конце концов, он тихонечко развернувшись, вышел с другой двора и поспешил переулками как можно дальше от этого места. А перед глазами у него так и мелькали самые странные воспоминания сегодняшнего вечера: падение трупа, неожиданно появившийся человек, потом ещё трое... И откуда они могли взяться? Как смогли локализоваться из ниоткуда? И этот несуразный взрыв...! Но самое кошмарное - это голос! Голос человека, которому полминуты назад оторвало голову!
   Не бывает такого? Конечно, не бывает...
   Но точно так же, ещё две недели назад господи Загралов и о такой вот жизни бесправного бомжа, мог заявить с полной уверенность: не бывает! Тем более с ним - никогда!
   И тем не менее...
   Страх растворился в ночи, а мысли незаметно переключились на то, что случилось с ним в последний месяц. Память перетекла в иное время, когда он был полностью счастлив. Тогда он считал себя очень умным, рассудительным и дальновидным. Тогда он жил в уюте, покое и достатке, тогда он имел право брезговать струящимся в лицо дымом. Тогда он считал себя преуспевающим и стабильно востребованным специалистом...
  
  

Глава первая

БИОГРАФИЯ

   Обычно человек в тридцать два года уже полностью формируется как личность, определяется в своей профессиональной пригодности и довольно ясно видит, куда его приведёт выбранная дорога в жизни. Иван Фёдорович Загралов, как ему казалось уже лет десять, тоже увидел, определился и сформировался. Чёткие моральные принципы, жёсткая политика невмешательства, умение хорошо учиться и много помнить, неприхотливость к предметам роскоши и отсутствие каких-либо желаний добиваться власти, жёстко обусловили его нишу в окружающем обществе.
   И несколькими словами, эта ниша определялась так: крепкий середнячок. Или: инженерно-технический работник. По-другому: "белый воротничок", который понимает, что место начальника отдела ему, в лучшем случае, дадут за два месяца до ухода на пенсию. Но никаких обид на окружающих Борис Семенович не испытывал. Никакие чрезмерные амбиции на карьерной лестнице, ему не мешали спать. Никакие потоки зависти не кипятили у него желчь, когда он смотрел на роскошный джип своего соседа. Никакое возбуждение его не терзало при виде очаровательной блондинки в дорогой шубе. Никакие желания не давили ему на мозг при редком наблюдении величественных особняков или роскошных вилл на берегу моря. Всё это ему казалось чем-то далёким, его совершенно не касающимся и поэтому недостойным внимания.
   Ну, блондинка! Ну, грудастая и губастая! И что? Ничем не лучше иных сотен таких же девиц, которых можно отыскать на страницах модных журналов, а то и увидеть во время оргий на порнографических сайтах. Зато сколько на неё надо потратить сил, средств, энергии чтобы убедиться в итоге короткой совместной жизни, что она тебя за скота последнего считает? Массу! Имелись десятки случаев из жизни окружающего электората в виде печальных примеров.
   Что там дальше?.. Ну джип, стоящий миллионы! А счастья с него? Если сосед бледнеет только при виде бегущего рядом с его машиной мальчугана. Не говоря уже об иных трагедиях, связанным с наличием у тебя, ну очень дорогостоящей машины. Их можно перечислять часами...
   Ну, вилла на берегу тёплого моря! Это уже как-то согревало... Но ещё в юности, удалось услышать и осознать какие огромные расходы идут на содержание подобных домов. И тогда Иван долго и с отвращением отплёвывался:
   "Каков смысл тратиться на бассейн, в котором хозяин не купается одиннадцать месяцев? Зачем тратить тысячи евро только на охрану этого строения, хотя и это частенько не спасает от тотального уничтожения недвижимости? Лучше уж только за эти сэкономленные деньги каждый год совершить скромное, но кругосветное путешествие! Кто не копит - тому терять нечего! Кто не жадный - тому дышится легко! Кто не трясётся над своим златом - не чахнет в тоске и печали!"
   Вот три последних выражения, довольно точно выражали главное жизненное кредо Ивана. А уж на хлеб с маслом, да ещё и на икорку (пусть только на красную), сил и ума заработать хватит. А всё остальное: приходит с болью и переживаниями, зато и уходит без следа, но чаще всего со слезами. Так что стоит ли горбатиться и грызть ежедневно горло ближнему своему?
   Вот господин Загралов и не грыз. А жил, пусть и довольно скромно, но в своё удовольствие.
   Естественно, если уж быть до конца откровенным, многое ему в этом мире не нравилось. Очень многое. Список из несуразностей, несправедливостей, цинизма, подлостей и жестокостей получался очень и очень длинный. Но сознание уже давненько выработало иммунитет против множественных пунктов, отторгая их подспудно от ежедневного существования банальным вопросом-утверждением "А что я могу сделать...?!" На что чувство самосохранения сразу же и чётко заявляло в ответ: "Ни-че-го!" Ведь любая конфликтная ситуация могла перерасти в крупные неприятности, а то и катастрофу. Любая ссора могла довести до драки. И любой инцидент мог завершиться летальным концом. А сама жизнь, по чёткому определению, стоила дороже всего остального. Ради возможности видеть мир и вольно дышать полной грудью не следовало впутываться в неприятности.
   В связи с подобными утверждениями, напрашивался иной вопрос: если человек не борется за справедливость, то наверняка у него и советь отсутствует полностью?
   Но нет, с совестью у Ивана Фёдоровича всё было в полном порядке. Но вот вмешиваться он ни во что не собирался, действуя по принципу, глаза не видят, душа не болит. К примеру, если за углом слышится ругань, а то и звуки драки, то к той драке не то, что приближаться не следует, вообще за тот угол заглядывать не стоит!
   Вот господин Загралов никуда, никогда не заглядывал... В герои он не рвался...
   И, тем не менее, потерял всё! Кроме жизни, естественно. Ну и того жалкого мизера одежды, в котором ещё как-то можно было передвигаться по мокрому, холодному мартовскому городу.
   Ещё месяц назад у него была жена, стабильная работа, две квартиры, и довольно неплохая, по меркам скромного буржуа машина. В одной, двухкомнатной квартире он с супругой жил, вторая, трёхкомнатная, выгодно сдавалась внаём. Подобным образом неплохо существовали многие владельцы недвижимости в столице. Причём существовали настолько неплохо, что попутно умудрялись отложить некие средства на "чёрный" день. Москвичи не гнушались подобным заработком, даже гордились им, совершенствовали его, холили, лелеяли и добавляли к нему новые красочные грани.
   Вот одна из "граней" этого способа существования и оказалась тем переломным моментом, споткнувшись о который тридцатидвухлетний Иван Фёдорович стал нищим и бесправным бомжом. Хотя..., если смотреть правде в глаза, наверное в любом случае его доля определилась бы подобным образом. Одно следствие вытекало из другого, а вдуматься и рассмотреть надвигающуюся угрозу мешали наивность и принцип невмешательства.
   Обе квартиры Загралова были на его имя. Одна ему досталась от деда по материнской линии, а вторую оставили ему родители, которые ещё десять лет назад уехали с какой-то дури в сибирскую тайгу и жили где-то недалеко от озера Байкал. Что-то им втемяшилось в голову, что именно там будет наилучшее место для выживания человека в условиях грядущих всепланетных катаклизмов.
   Иван к тому времени заканчивал обучение в Бауманке и ехать никуда не собирался. По этому вопросу родители с ним и разругались настолько, что громогласно отреклись от собственного сына и в последние годы поддерживали отношения только кратными поздравлениями на Новый год и на дни рождения. А самая худшая фраза, сказанная отцом на прощанье, звучала так:
   - Ничего, ничего! Ты ещё попросишься, чтобы мы тебя приютили! А мы ещё подумаем и на твоё поведение посмотрим! - ну как на такие речи молодому парню не обидеться и не делать всё наперекор?
   Вот так и остался молодой Фёдорович почти сиротой при живых родственниках. Может и загрустил бы он, да стал менять свои мировоззрения, но как раз на последнем курсе и встретилась ему та самая нежная, самая понимающая и самая любящая женщина. И неважно, что она оказалась с дальней периферии, и в прежние годы совместной учёбы даже не смотрела в сторону довольно скромного, не хватающего звёзд с неба парня. Всего два месяца они встречались, а после защиты дипломного проекта супруга переехала к нему жить и стала распоряжаться домашним хозяйством. О детях она сразу заявила: "Вначале поживём пару лет для себя, а потом - сколько пожелаешь, столько и нарожаю".
   Но как-то так сложилось, что годы шли, а дети так и не появлялись, сколько Иван не старался. То становление на новой работе отвлекало и мешало, то первые путешествия по соседним странам, то попытки достигнуть того прожиточного минимума, при котором не стыдно и гостей к себе позвать и самим в свет выйти. А в последние годы жена стала заявлять, что у неё не всё в порядке со здоровьем и зачастила по разным врачам и лечениям санаторного типа. Причём молодая женщина ни дня не работала, несмотря на наличие высшего образования. Подобные несообразности более подозрительного, дотошного мужчину обязательно бы насторожили, заставили бы хоть раз проверить если не саму правомочность лечений, то хотя бы места ежедневных многочасовых визитов.
   А ведь частенько усыплённый наивностью и чрезмерной верой разум получает на свою голову огромные неприятности, а то и чудовищные преступления.
   К тому всё и пришло. Многоходовая, подлая афера оставила Загралова нищим, скомпрометированным, униженным и бесправным. Началось всё с того, что на работе прошла реорганизация, и новый начальник, разрешил определённой категории специалистов работать на дому. В условиях нынешней глобализации и засилья интернета подобное действо было возможно, удобно и выгодно всем сторонам творческого процесса. Загралов являлся специалистом робототехнических систем и комплексов, да и как обучавшийся на факультете информатики и систем управления создавал сложные программы да шлёпал по производственной необходимости нужные сайты. Потому в последние годы только и работал, что за компьютером. Громоздкие чертёжные доски и приспособления давно канули в лету, уступив место компактным принтерам и сканерам, ну а проверять работу подчинённого в любом случае удобнее и дешевле по конечному результату.
   Вот Иван и получил право работать дома, а на работу являться только в случае острой необходимости или при форс-мажорных обстоятельствах.
   Первые дни супруга после этих изменений ходила какая-то взвинченная и недовольная. На вопросы о таком нестроении, нервно отвечала, что дома работать лучше, но лучше бы зарабатывать больше. И добавляла:
   - Мне удалось значительно поправить здоровье, и у нас наверняка скоро будет ребёнок. И на что мы в три рта станем жить, если нам самим на хлеб не хватает?
   Иван терялся от таких заявлений, недоумённо пожимал плечами и заявлял с бодрым оптимизмом, что они обязательно что-нибудь придумают. А потом пытался выяснить, чего конкретно "самим на хлеб не хватает"? Ведь в холодильнике имелось всё, чего душа пожелает и при этом оставались немалые резервы в кошельке.
   Жена от выяснений уходила, конкретики избегала, и мрачнела всё больше. Но однажды примчалась вся радостная, раскрасневшаяся и с порога заявила:
   - Я придумала! Да и умные люди подсказали! Тем более что твоя новая система работы, нам даёт простор для любых пространственных перемещений.
   - В смысле? - заволновался Загралов. - О каких перемещения речь?
   - Ну ты ведь давно мечтаешь побывать в Индии! - с напором напомнила благоверная. - И отныне наша мечта осуществится в полной мере. Мало того! Я могу тебя обрадовать, а заодно объяснить причину моего плохого самочувствия в последние дни. Сегодня у проверилась и могу смело заявить: у нас будет ребёнок! Ура!
   Давно ожидаемая Заграловым новость, окончательно его расслабила, выбила из колеи здравомыслия, и он от радости поглупел окончательно. Поэтому довольно быстро, не особо сопротивляясь или возражая, согласился на предложение супруги, которое должно было принести в бюджет семьи очередные пятьсот евро ежемесячно.
   Суть действа была проста, и заключалась в следующем. Сдать квартиру в дорогостоящей Москве, а самим пожить временно в более дешёвом месте. Так уже делали многие столичные жители, повышая свой уровень жизни до комфортного. А далёкая, но страшно экзотичная Индия предоставляла для этого все шансы и возможности. То есть квартира в Москве сдаётся, к примеру за тысячу евро в месяц. В то же самое время четыреста евро хватает для проживания небольшой семьи в одном их шикарных особняков в нищей Индии и с питанием вдвое лучшим, чем прежде. Ещё сто, сто пятьдесят евро остаётся для накоплений, уходящих на перелёты два раза в год туда и обратно.
   Шик? Блеск! Комфорт? Ещё и какой манящий!
   Да и побывать в этой далёкой, экзотической стране Иван Фёдорович Загралов в самом деле мечтал с самого детства.
   Дальше начались чисто технические и организационные пертурбации. Нужный особняк в Индии отыскался почти сразу. Билеты можно было взять в любой момент. Желающих снять московскую квартиру, благо, что почти в самом центре, тоже отыскалось более чем предостаточно. Клиентами занималась сама госпожа Загралова, пытаясь отыскать через знакомых наиболее платежеспособных, добропорядочных и наименее шумных. Кого-то там она приводила, показывала, шепталась потом с ними заговорщески на кухне. Ну и на работе никаких сложностей у Загралова не возникло: со всеми и обо всём договорился.
   Несколько напрягло то обстоятельство, что на новое, пусть и временное место жительства приходилось отправляться вначале самому. Жена должна была прилететь через неделю, и находила этому вполне веские причины:
   - Пока ты там немножко освоишься, я прослежу, как сюда наши квартиранты вселятся, и как будут себя вести. У меня на эту тему отдельная договорённость. Ну и потом ты меня в Индии уже встретишь как знаток тамошних достопримечательностей.
   Неделя - срок небольшой. Тем более что и билет, уже купленный на должное число был торжественно продемонстрирован. Наивный москвич собрал чемодан, прихватил ноутбук и отправился в страну своих детских мечтаний. Особняк и в самом деле оказался выше всяких похвал и всяко комфортнее московской квартиры. Обильное и роскошное питание, заставляло опасаться скорой смерти от переедания. А многочисленные соседи русского происхождения, коих там оказался, чуть ли не целый городок, позволили чувствовать себя как дома чуть ли не с первого часа пребывания среди услужливых индусов. Многие советовали сразу нанять симпатичную служанку, которая обходилась белому человеку в сущие гроши. Сказка - претворившаяся в жизнь! О чём весьма дотошно рассказывалось в общении с Москвой по телефону и по скайпу.
   Накануне прилёта супруги, у той случилась огромная неприятность с её матерью: попала в автокатастрофу и доживала последние часы в коме. Естественно, что отказать в визите своей благоверной к её умирающей родительнице, сердобольный муж и не подумал. Сам-то Иван с тёщей не ладил в первой минутой знакомства, и в душе даже вздохнул с облегчением при таком скорбном известии, но свою половинку жалел и искренне сочувствовал её горю.
   Билет был сдан, а у Загралова началась вторая неделя вынужденного семейного одиночества. Она прошла скучно, потому что из далёкой российской глубинки ни дозвониться, ни связаться с помощью интернета не удавалось.
   Третья неделя началась со звонка от супруги и её утверждения, что новый билет на самолёт куплен и через восемь дней она наконец-то доберётся к их вожделенному особняку.
   - Почему не завтра? Или не послезавтра? - попытался возмутиться Иван.
   - Ох! У меня столько забот после смерти матери! - стенала вторая половинка. - Столько дел утрясти надо! Хотя бы с тем же наследством. Ничего не успеваю!
   Что там вдруг за странное наследство появилось, оставалось только удивляться. Тёща вроде как жила бедно, да и иных родственников у неё при жизни хватало, желающих урвать изо рта последний кусок хлеба. Но делать нечего, пришлось погрустневшему Фёдоровичу смириться. А чтобы не хандрить и не скучать, он со всей головой ушёл в работу. Благо её хватало на все ближайшие десятилетия. Руководство специалиста ценило, ему доверяли и давали только самые ответственные и престижные задания.
   Первый тревожный звоночек прозвучал, когда за два дня до намеченного вылета жены, Иван не смог ей дозвониться. "Абонент недоступен!" - вот и весь ответ, что удавалось расслышать в трубке. Связь в инете, тоже не действовала. Словно скайп на искомом ноутбуке просто отключили или перевели в режим невидимости.
   Ночью спалось плохо. В голову лезли неприятные мысли и неуместные фантазии. Раз тёща погибла в автокатастрофе, то подобное может случиться с кем угодно. От подобных несчастий никто не застрахован со стопроцентной гарантией.
   А на следующий день пришёл вежливый, но очень непреклонный рантье, или иначе говоря, владелец особняка. По договорённостям, следовало оплачивать за следующий месяц двадцать первого числа данного, текущего месяца. И этот день прошёл ещё вчера. Русский квартирант тоже вежливо извинился, посетовал на свою забывчивость и бросился к своему ноутбуку, делать должный перевод. Но в течении получаса, так отправить деньги и не удалось. По неизвестным причинам доступа к банковскому счёту не было.
   Тогда как индиец, ссылаясь на свою непомерную занятость, стал нервничать и заявлять, что если денег не будет немедленно, то до конца месяца следует освободить особняк. Не желая с ним препираться и самому долго нервничать, Загралов оплатил следующий месяц из наличности, которая у него имелась, ну а потом уже с всё нарастающим беспокойством опять бросился к средству всемирной инетовской связи. Несколько часов усиленной работы, привели к тому, что удалось окончательно убедиться: пароли доступа к его счетам изменены.
   В жизни такое случается, и как человек сам плотно знакомый со всеми перипетиями компьютерных злоупотреблений, Иван знал о подобных хищениях и знал, как надо поступать в подобных случаях. Сразу позвонил куда надо, попросил заблокировать, что следует и заставил инициировать банковское расследование на предмет пропажи своих денег. В любом случае после разбирательств, деньги опять возвращаются к прежнему владельцу. Особенно если правильно и своевременно среагировать.
   Уже ближе к вечеру, опять вернулся к попыткам связаться с супругой. Безрезультатно! Попробовал разыскивать её через московских знакомых. Часть друзей и приятелей ничего толком ответить не могли, а часть откровенно удивлялась: "А разве вы не вместе уехали в Индию?" Мало того, все отвечающие как-то слишком нервно и разговаривали и злобно, а несколько человек брякнули непонятные фразы, наподобие: "Месяц вообще-то ещё не кончился..."
   Вторая ночь получилась более кошмарной из-за дурацких мыслей и беспочвенных опасений. Так и не выспавшись, Иван Фёдорович помчался ранним утром в аэропорт, надеясь, что жена вполне благополучно прилетит означенным ею ещё восемь дней назад рейсом. Но когда её и там не оказалось, как и вообще в списках пассажиров, Загралов получил некий моральный шок. Теперь он уже испугался, запаниковал по-настоящему. Ринулся в российское посольство, переполошил там всех, поднял на ноги ответственных работников и заставил действовать дипломатические службы по их каналам.
   А добравшись поздно вечером в арендуемый особняк, сразу наткнулся в электронной почте на сообщение со своей работы: "Безотлагательно прибыть для выяснения некоторых административных обстоятельств!" Это уже стало последним поводом для немедленного возвращения домой.
   Билет в Москву съел почти все наличные средства, но и после возвращения на родную землю проблемы не исчезли. Наоборот! Самые главные неприятности и страшные новости посыпались как из рога изобилия.
   В двухкомнатной квартире, где он проживал до недавнего времени, оказались не квартиранты, а полноправные новые хозяева квартиры. На Ивана они уставились с недоумением и естественной враждебностью:
   - Что за наезды?! Мы выплатили вашей жене все деньги и документы нам оформляли в самой солидной риелторской конторе!
   Одураченный владелец, мотал головой, краснел, пыхтел, но даже будучи в глубоком трансе просмотрел показанные бумаги, сделал должные выписки и поспешил на другую квартиру, которая сдавалась уже давно и там проживали хорошо знакомые, "солидные" квартиранты. Увы! Вместо старых знакомых там оказались новые владельцы, которые выплатив сумму полностью, въехали в квартиру буквально несколько дней назад на полных юридических основаниях.
   Уже догадавшись, что произошло, Загралов бросился к своему гаражу, намереваясь использовать свою машину для намечающейся эпопеи восстановления справедливости. Но и там ему обломилось: на воротах висели новые замки. После бурных поисков и препирательств, появился новый владелец гаража, показал документы на покупку, а по поводу прежде стоящей здесь машины, проинформировал:
   - Так твоя жена её продала сразу же, за полцены. Я сам удивился такой поспешности..., - похоже, что и гараж ему достался сравнительно дешевле существующих расценок.
   Одураченному мужчине труда не составило припомнить, что он давал супруге полную доверенность, что на машину, что на гараж. Так что долго кричать и распинаться об этой потере он не стал. Тысячекратно важней было вернуть сейчас свою недвижимость. То есть в тот момент он ещё держался, крепился и намеревался сражаться до конца. Понял, что жена его жестоко предала, обокрала до нитки и выставила на улицу, но ведь жизнь на этом не кончается, когда у нормального специалиста есть стабильная работа, а у общительного и доброго человека имеется куча друзей и приятелей.
   Так как дело шло к вечеру, решил наведаться к некоторым друзьям. И вот там его вера в человечество испарилась окончательно. Потому что каждый встречал его примерно одинаковым вопросом:
   - Принёс деньги? Даже раньше обусловленного срока?
   Оказывается его подлая жена и тут устроила полный Армагеддон. У каждого друга, приятеля, а то и просто знакомого человека она заняла различные суммы денег. Сколько у кого смогла вырвать со слезами и причитаниями. Действуя артистично, используя наилучшие трагические образы из мировой классики в качестве подражания, она со слезами, и валяясь на полу со сложенными в мольбе ладонями, описывала сцену ареста своего любимого мужа. Якобы его подставили, засунув в чемодан пакет с наркотиками и теперь ему грозит долгое тюремное заключение. Но если дать взятку кому следует, то дело замнут, тем более всем и так понятно, что оно шито белыми нитками. Вот все и давали..., причём довольно крупные суммы. А эти суммы в итоге тянули ещё на одну квартиру.
   Всем пострадавшим от коварной аферистки, Иван объяснял происшедшее уже на последних крохах своих моральных сил. Ему вроде и верили, даже сочувствовали, но собственной злости и расстройства скрыть не могли. То есть обстоятельства прояснились, виновные как бы определились, а вот неприятный осадок в любом случае останется. Тем более что вопрос о возвращении долга так и продолжал оставаться в подвешенном состоянии.
   Практически всю ночь Загралов провёл в полицейском участке, давая показания, строча заявления и излагая скрупулёзные объяснения каждого часа своей жизни за последний месяц.
   А утром, опившись до тошноты крепким кофе, подался на свою работу. Как раз успел вовремя к началу тотальных полицейских и ведомственных разбирательств. Счета фирмы оказались обокрадены начисто, банк секретных технологических данных вскрыт и ограблен, куча наработок и готовых к лицензированию работ попросту уничтожена с помощью вирусов и прочих вредоносных троянских программ. И всё это не без помощи тех паролей и допусков, которые были известны Ивану Фёдоровичу. То есть его сходу обвинили в пособничестве ворам, прямом соучастии в преступлениях, и как следствие непосредственным виновником краха всей фирмы.
   Арест. Пребывание в следственном изоляторе целых пять дней. Беспросветные допросы. Жуткий психический и моральный надлом. Постоянно усиливающееся желание покончить собой. И скорей всего чисто случайный выпуск пострадавшего на улицу в связи "...с недостаточностью улик". А может его просто кто-то из прокуратуры попросту пожалел по доброте своей душевной. Человек-то ни в чём не виноват, а его жене, даже когда её отыщут, вряд ли удастся инкриминировать хищение паролей и взлом с их помощью охранной системы научно-исследовательской фирмы.
   Полный крах всех жизни. Даже яростная месть и дикое желание растерзать подлую самку, которая недавно считалась его женой, где-то скрылись под пеплом сгоревшей веры и обломками разрушившейся судьбы.
   Первую ночь, слабо соображающий Иван провёл в какой-то грязной подворотне. На вторую - примазался к каким-то бомжам, которые ночевали в основании моста. Ну а на третью, его пригласили переночевать в свой подвал Егорыч и Панфа. Да и то, скорей не пригласили, а вынуждены были позвать лишь после покупки нескольких бутылок дешёвой водки.
   Попойка. Засилье табачного дыма. Окно. Свежий воздух. Жуткие кровавые разборки. Сигвигатор в кармане. Страх. Тоска. Непонимание.
   И всё то же полное одиночество в центре огромного, многомиллионного мегаполиса. И дорога под ногами, под названием "куда глаза глядят"...
  
  

Глава вторая

КУДА?..

   Почти конец марта, а весна в этом году более чем поздняя. Снег. Холодно. Ещё и ветер продувает ледяной. Хорошо ещё что под курткой, удобный тёплый жакет с внутренними карманами и на тёплой подкладке. И в какой-то момент, Иван Загралов замер на месте. За расположенным метрах в трёх по ходу поворотом, подвывал зимний сквозняк, мечущийся между домами, и против выхода на него бунтовало всё промёрзшее существо:
   "Тут теплей... Кошмар! - мысли хаотично метались в разные темы. - Чуть больше недели назад я ходил в шортах и загорал под солнышком... А у родителей там, возле Байкала тоже морозы... Но хоть не голодают... И мне не стоило водку покупать, лучше бы еды накупил. Но ведь мог замёрзнуть... Ха! Так ещё большая часть ночи впереди! Успею дойти до трупного окоченения. Если не найду тёплый угол... Или одеяла... Или подвал... Как же! Найдёшь тут подвал! Везде двери железные, а где можно прорваться, так бомжи уже давно оккупировали... Или всё-таки к Егорычу и Панфе вернуться? Погуляю ещё часик и вернусь? - воспоминания о разорванных трупах в мрачном дворе тут же заставили рассуждать здраво: - Что за ерунда в голову лезет? М-да... Но ведь тёплое место надо найти. И срочно! Иначе до утра и в самом деле не дотяну... Если бы ещё этот непонятный сигвигатор согревал... А может и согревает? Тот мужик с оторванной головой в лёгком, расстегнутом пиджаке был... Да и вообще, что такого в этой штуковине? На кой ляд я вообще её с собой прихватил? А вдруг она какой-то пеленг даст, если я начну с ней разбираться и на кнопочки тыкать? Ах, да... Мне уже глубоко на всё плевать... Всё время из головы вылетает... Но тогда опять тот же вопрос: зачем мне чужая вещь? Ведь никогда в своей жизни не воровал! А тут..., докатился..."
   Хотя и сам прекрасно понимал, что катиться уже дальше некуда. Сам когда-то посмеивался при пересказе анекдотов о бомжах. Сам когда ухмылялся, представляя себя как это: падать уже некуда, можно только встречать иных падающих? И вот теперь он на самом дне. А встречать-то и некого! Чёрный юмор.
   Но именно этот юмор помог осознать Ивану, что дно, которого он достиг, ещё не последняя веха в падении человека. Можно ведь не только украсть чужую вещь, можно ведь и убить при этом. А потом получить справедливое возмездие в виде страшных физических пыток в каком-нибудь окровавленном, изолированном от всякого шума подвале. Вот тогда уже точно - дальше падать будет некуда.
   А ведь те парни, у которых он стащил непонятный по своему назначению пульт, так и поступят. Закроют в гиблом месте и станут медленно убивать. Вот было у Загралова твёрдое убеждение в этом: станут! Был и страх, плещущийся в теле и время от времени истерически вопящий "Выбрось эту штуковину! Немедленно!"
   Но в то же время и дух противоречия свирепствовал: "Почему это выбрось?! Да ни за что!" Ну и желание раскрыть страшную тайну пыталось лебедем рвануться ввысь: "Надо вначале хотя бы присмотреться к данной вещи! Попытаться разобраться в ней! Отыскать тихое, светлое местечко и спокойно прощупать диковинку. Не делать же это ночью, прямо посреди улицы..."
   Впервые за последние дни в сознании затеплилось что-то новое. Некая цель, пусть и призрачная, ненужная и даже опасная, но куда-то зовущая. А если кто-то или что-то зовёт, любое существо на этот зов потянется. А разумный человек начнёт думать, действовать и искать некие пути достижения новой цели.
   Вот Иван и двинулся на появившийся огонёк призыва. Вначале мысленно:
   "Итак, мне следует отыскать место ночлега. Срочно! И желательно вполне нормальное, человеческое. Кто может меня принять у себя? Родители очень далеко, друзья все отвернулись, приятели тем более. А кто ещё? На работе полный... Стоп! А ведь на работе у меня были вполне отличные отношения с некоторыми сотрудниками. Сейчас они тоже наверняка среди пострадавших, так как лишились своего рабочего места. Правда их ни в чём не подозревают, и они легко найдут, если уже не нашли иные возможности заработать на жизнь. Мало того, они наверняка чётко понимают, что моей личной вины в развале фирмы нет, и скорей всего претензий ко мне не имеют. Следовательно, можно к ним обратиться. И лучше всего это сделать... Точно! Базальт!.."
   Взгляд сразу же заметался по сторонам, пытаясь сориентироваться на местности. Память услужливо подсказала нужный адрес, а ноги тут же стали резво перебирать в нужном направлении. Тем более что цель оказалась на удивление близка.
   Можно сказать что Базальт, всеми своими качествами и внешними данными соответствовал данному ему прозвищу. По сути, мало кто помнил его настоящее имя, фамилию, а тем более отчество этого человека, разве что это надо было знать при составлении отчётных бланков и при выдаче зарплаты. Да и вообще Илье Степановичу, фамилия Резвун как-то не шла. Ну, совершенно не шла. Солидный, основательный крепкий, всегда серьёзный и уравновешенный, толковый и знающий, но уж никак не резвящийся или пытающийся пошалить. Кто ему дал прозвище Базальт, историей не прослеживалось, но работал он на фирме со дня её основания и все к нему так и обращались. В особых случаях делая к Базальту приставки из слов "уважаемый" и "господин".
   А близко Резвун и Загралов сошлись года два назад, во время написания одной весьма сложной и заковыристой программы. Поработали вместе, подивились немалым знаниям друг друга, поделились некоторыми своими взглядами на жизнь и незаметно перешли к более дружескому общению. В дальнейшем весьма активно и часто помогали друг другу в решении самостоятельных, поставленным перед ними руководством задач. К тому же Илья Степанович, будучи на одиннадцать лет старше своего приятеля по работе, на правах почти ветерана частенько повторял:
   - Ванюша, ты не стесняйся, если что, сразу обращайся!
   И один раз даже заволок сотрудника на свой день рождения в свою весьма приличную, трёхкомнатную квартирку. Там тогда собралась весьма неплохая компания человек в пятнадцать, и было очень весело, задушевно. Да заодно и адресок в памяти прочно отложился.
   Полчаса интенсивной ходьбы позволили толком прогреться, добавить порцию кислорода в застывший от горя мозг и продумать все возможные варианты предстоящего разговора. Три километра, по меркам Москвы - сущий пустяк, так что можно было говорить о первом везении. Денег на такси не было, и если бы пришлось идти на другой конец города, уставший и обессиленный Иван, никогда толком и спортом-то не занимавшийся, просто не выдержал бы.
   Неожиданно страх опять вернулся уже в тот момент, когда тянулась к кнопкам домофона. Причиной послужила мысль-предположение, что приятеля по умершей работе не окажется дома. Ведь мог же он отправиться в путешествие? Или к родственникам? Да в конце концов банально сидеть у соседа по лестничной клетке? Мог! Как мог элементарно попросту не услышать звонок из-за крепкого сна, а то и попросту проигнорировать слишком позднего гостя.
   Помогло внушение: "Если его нет, паниковать не стоит. Приду сюда завтра".
   После первых двух мелодий никто не ответил, и когда после вздоха разочарования уже решил на всякий случай позвонить в третий раз, послышался заспанный голос Базальта:
   - Кто там посмел явиться за полночь без ящика пива? - а так как пил он сравнительно мало и только коньяк или водку, то можно было смело утверждать, что даже спросонья настроение у него хорошее. Соответственно и Загралов сразу же расслабился и постарался пошутить в ответ:
   - Пиво превращает мужика в бабу! Базальт, оно тебе надо на старость лет?
   - Э-э-э?.. Никак ты, Ванюша?
   - Он самый...
   - Ну, за "старость" ты мне сейчас ответишь! Поднимайся! - и зуммер оповестил, что внутренний замок открыт. А когда гость вошёл в квартиру, хозяин в удивлении расставил руки: - Вид у тебя, однако... Уф! И запах! Несмотря что с морозца.
   Ивану ничего больше не оставалось, как повторить те же движения руками и напомнить старинную русскую поговорку:
   - От тюрьмы и от сумы не зарекайся.
   - Да понял я уже, что тебя припекло. Хотя слухи ходят самые противоречивые и несусветные. Но нет ничего лучше, чем услышать всё из первых уст. Так что давай, проходи, рассказывай.
   Разувшись, и сняв верхнюю одежду, Загралов прошёл в гостиную и, млея от живительного тепла, присел на краешек стула:
   - Рассказывать слишком долго, но я попытаюсь только саму суть...
   Как ни старался сокращать, еле-еле уложился в полчаса. Но только задумался, добавлять или нет про балаган в полицейских участках и следственном изоляторе, как нахмуренный Базальт выскочил из комнаты и вернулся обратно уже через двадцать секунд, держа в руках махровый халат и большое банное полотенце:
   - Давай в душ! - заявил он безапелляционно. - А я пока этот диван разложу.
   - Спасибо..., огромное..., - стало прорываться из странно осипшего горла Ивана.
   - И давай только без этих ненужных благодарностей! Не за что! Пошёл, пошёл!..
   Илья Семёнович чуть ли не подтолкнул гостя в прихожую, а потом и в ванную комнату. При этом он опять скривился от запаха и добавил:
   - Одежду (всю!), сразу закладывай в машинку и включай вон ту кнопку. Полный автомат. За ночь высохнет. Вон в том ящике пакеты, сложишь туда паспорт и что у тебя там из вещей. Куртку и шапочку простираем утром.
   Противиться подобным распоряжениям было выше всяких сил. От одного вида белоснежной ванны и запаха мыла, несчастный лишенец чуть сознания не лишился. Уже плохо соображая, вывернул карманы, сложил все имеющиеся вещи в пакет, а одежду заложил в стиральную машину. И под её успокаивающий гул полез в ванную.
   Всё-таки мытьё, а тем более комфортное и неспешное, оказывает на человека самое положительное влияние. Взбадривает, заряжает оптимизмом, каким-то магическим способом пробуждает силу воли, желание бороться, что-то делать, к чему-то стремиться, что-то познавать.
   Так что ещё через полчаса, Иван Фёдорович Загралов вышел из ванной комнаты совершенно иным человеком. Не совсем чтобы прежним, или вдруг познавшим все тайны вселенной, но однозначно иным. Правда, тут же ему пришлось последовать за призывным жестом Базальта на кухню. Там его ждало очередное, но ещё более приятное чудо: небольшой кухонный стол был не просто накрыт тарелками с несколькими видами закусок, но и стояла довольно солидная сковорода с зажаренной картошкой и несколькими вбитыми между соломкой яиц.
   - Угощайся. А потом - ложись спать. Сегодня мне уже и самому засиживаться некогда, с раннего утра одно важное дело. Вернусь к одиннадцати, отоспишься, сам себе сварганишь завтрак, холодильник в твоём распоряжении. Если кого ещё увидишь, не смущайся, это моя подружка...
   - Ох, извини! - с запоздалым пониманием и почти шёпотом зачастил Иван. Он только сейчас припомнил стоящие в прихожей помимо мужских аксессуаров женские сапоги и висящую на плечиках шубку. - У меня совсем соображаловка не работает...
   - ...А в другой комнате мой школьный приятель спит, - продолжил объяснения хозяин квартиры. - Проездом в Москве. Часов в десять утра, он должен на вокзал умчаться.
   - Понял. Веду себя как мышка, - пообещал ночной гость, пытаясь заодно хоть как-то отблагодарить несколькими словами: - И это..., ещё раз огромное...
   - Ну сколько можно?! - с недовольством перебил его Резвун. И с непроницаемым лицом пошутил: - Спасибо на хлеб не положишь. Потом отрабатывать будешь каким-нибудь рабским трудом.
   - Легко!..
   - Всё. Пошёл я. И так меня заждались...
   Насколько подруга Базальта его заждалась, стало понятно сразу. Вначале доносились некие недовольные обертоны. Потом минут на десять всё стихло. Ну а затем, до бесшумно насыщающегося Ивана донеслись звуки более фривольного характера, свидетельствующие о бурном и громком сексе. Похоже ничего не стесняющаяся подруга сразу пыталась доказать своё право на данного мужчину и принадлежащую ему жилплощадь. Дескать, как себя хочу, так и веду. А всякие временные товарищи или приятели мне не причина для скромности.
   Доев угощение, Загралов ощутил, как его ресницы закрываются, словно под весом гирь, тело немеет от наваливающегося сна, и в сознании наличествуют только одно желание: как можно быстрее добраться до выделенного ему дивана. Но чувство благодарности и банального воспитания возобладали. Вначале тщательно перемыл посуду, убрал начисто стол и даже аккуратно подмёл крошки с пола. Но только собрался выходить из кухни, как женский силуэт, размытый воздушной ночной рубашкой, промелькнул по тёмному коридору и скрылся в ванной. Пришлось чинно ждать, пока дама совершит омовение своего тела и вновь вернётся в спальню. За оное время и самому вдруг захотелось в туалет. После этого, заглянул в опустевшую ванну, и вынул уже полусухую одежду, взамен неё засунул куртку с шапочкой и шарфом, а выстиранное развесил на примыкающем к кухне балконе.
   Само собой разумеется, что свой таинственный трофей он переложил в пакет, подержав в руке его только мельком, но придя на отведённое для него место ночлега, всё равно не удержался, и при свете придвинутой настольной лампы стал более тщательно рассматривать сигвигатор. Делал он это, уже улёгшись, и прикрываясь со стороны входной двери одеялом. Почему-то очень не хотелось, чтобы странный предмет хотя бы случайно увидел кто-то из посторонних. Пока в эту категорию "посторонние" относился и хозяин квартиры, Илья Степанович Резвун. Причём не столько из-за недоверия, сколько по причине слишком уж большой, кровавой опасности, окружающей историю похищения этого устройства.
   А то, что устройство было очень и очень удивительным, Иван теперь уже убедился окончательно. Во-первых, сам материал выпадал из всех известных аналогов. Ни в коей мере не пластик, но по прочности совершенно не уступающий титану, который Загралову несколько раз удавалось видеть и ощупывать. Но и не титан. Скорей некий сплав, неизвестного состава.
   Во-вторых, сами выступающие кнопочки, или иначе говоря выпуклости, отличались от всех известных аналогов. Каждая выпуклость имела своё рельефное различие, как по высоте, так и по форме, цвету и даже шероховатости. Словно данной вещью мог пользоваться не только зрячий индивидуум, но и слепой. Закрадывалось подозрение, что и звук мог различаться при нажатии.
   Ну и в-третьих: оба стекла, являющиеся чем-то наподобие экранов, никак стеклом считаться не могли. Как и прозрачным пластиком, опять-таки. Судя по первому впечатлению, это могла быть либо прозрачная сталь, либо некое соединение кристаллического углерода, по крепости не уступающее алмазу. Царапнуть было нечем, а постукивание ногтём и ключами от сворованной квартиры, наводило именно на такие размышления.
   В четвёртых: у опытного специалиста сразу возникало впечатление, что данное устройство идеально герметично. То есть даже после окунания в воду, оно наверняка продолжит исправно действовать, а про попадание грязи или мелкой пыли внутрь, и говорить не приходилось.
   Естественно, что имелось ещё и "в пятых", и "в шестых", но Иван уложил сигвигатор под подушку, погасил свет и, улёгшись на спину, ощутил что вот так сразу не уснёт. Нажимать на кнопочки он не стал по вполне здравым рассуждениям: если данная вещица сможет дать о себе знать и её засекут иными приборами, то пострадает от наезда не только он сам, но и приютивший его Базальт. А также ни в чем не повинный школьный товарищ Базальта и его горячая любовница. Опробования кнопочек следует проводить только в тщательно экранированном помещении, и не факт, что голыми руками. Это только оживающие покойники, после того как им оторвали голову уже ничего не боятся и хватаются за оголённые провода хоть там за три тысячи вольт.
   То есть данная предосторожность казалась совсем не лишней. Зато теперь в голове крутился словно заводной всего один вопрос:
   "Могут ли сделать подобное устройство на Земле?" То, что на Земле не бывает нежданно оживших и вновь разговаривающих трупов, Ивана как-то не сильно беспокоило. Ведь всё увиденное, или некая часть событий могли ему попросту померещиться. Кружащаяся от противного дыма табака, выпитая дешёвая водка, треволнения последних дней, кого угодно могли довести до сумасшествия. В таком состоянии и те же Егорыч с Панфой могли показаться натуральными чертями с того света.
   К тому же не следовало сбрасывать со счётов и некие, не поддающиеся никакому осмыслению дикие шутки неких любителей поиздеваться, устроить грандиозные розыгрыши. В голове подобный цинизм не укладывался, слишком это страшно. Но вдруг некие учёные установили у подвального окна некое подобие виртуального экрана? И попросту транслировали изображение любому, кто из данной смрадной обители бомжей выглянет на свет божий? Разве брызги от сугроба, а то и горячей крови трудно устроить? А потом шутники ухохатывались, наблюдая с какой поспешностью улепётывают из подвала приютившиеся там бездомные. Ещё и на скрытые камеры этот побег тщательно фиксировали. Возможно такое? При современном развитии техники - запросто.
   К тому же о подобном розыгрыше могли свидетельствовать сразу несколько деталей: странная тишина и явная необитаемость внутреннего двора; отсутствие каких-либо правоохранительных действий после выстрелов, взрывов и вёдер крови; и упоминания хозяев тёплого подвала "...что там всегда творятся жуткие вещи". То есть Егорыч и Панфа оказались такими жуткими флегматиками, что их никакие сцены насилия, убийств и членовредительства не напугали. Закрыли наглухо окно, заложили внутренности старым матрасом, да и жили-поживали себе в тёплом месте. Нисколько при этом не подозревая, как возможные шутники удивляются и недоумевают.
   "Скорей всего, так бы я и решил, - размышлял Загралов, пялясь в мутно-молочный потолок, - Если бы не прихватил оттуда сигвигатор... А если не решил бы, то убедил бы себя всеми возможными способами. Ведь подобное объяснение всё сразу и окончательно ставит на свои места: никаких трупов, только рано поседевшая, наивная массовка. Но теперь, когда я рассмотрел устройство более тщательно, окончательно убеждаюсь..., (хм, а может, просто чувствую?), что устройство не от мира сего. И мне очень, ну прямо до смерти хочется понять, что это такое и как оно действует. А действует ли оно вообще? Вдруг оно только и заточено под руку того говорящего покойника? Вдруг к нему уже отключили подачу неведомой энергии? Если в этом замешаны какие-нибудь марсиане, то для них почти не существует никаких преград. Может всё-таки рискнуть и прямо сейчас нажать некоторые кнопочки? - и сам себя строго осадил: - Нет! Утро вечера мудренее. Спать!.."
   Ещё несколько минут поворочался, и всё-таки провалился в сон. Причём если тело отдыхало, то вот сознание сразу окунулось в сонм перемежающихся и совершенно не связанных между собой кошмаров. То ему казалось, что он сидит у телефона в далёкой Индии и с внутренним отвращением ждёт звонка от своей подлой жены. Якобы она вот-вот должна позвонить и сообщить, что все деньги она вернула покупателям, а всё имущество Загралова вновь записано на его имя. Потом сон резко менялся, и уже казалось, что он падает с неба в чёрный зев знакомого двора. Падает лицом вниз, пытаясь хоть как-то перевернуться спиной. Не получается! Уже виден огромный сугроб, и покосившаяся будка-киоск. А в голове бьётся одна напрасная мысль-желание попасть в грязную гору снега. И как назло сильный ветер относит в сторону, прямо на ощерившееся толстыми досками строение. Стон, скрип зубов, премерзкое ожидание смерти..., и вдруг резко приблизившееся лицо хозяина индийского особняка. И тот, на английском начинает требовать оплату сразу за три месяца вперёд.
   Опять падение. Но теперь мимо проносятся освещённые окна, с высунувшимися по пояс людьми. Кажется можно ухватить их за руки, остановить падение, но руки в последний момент отдёргиваются, словно от удара током, и несчастный человек продолжает падать в пропасть... На второе дно... Или на третье?
   Именно с этим вопросом в голове, Иван Фёдорович и вырвался из кошмарного сна. Резко открыл глаза и сбросил с потного тела одеяло. Настолько оно неприятно давило своей неожиданной тяжестью.
   Минуты три прислушивался и присматривался. Без пяти десять. С кухни доносятся громкие голоса. Через окна прорываются солнечные лучи.
   "Хорошо придавил на массу! - пустился Иван в рассуждения. Несмотря на ночные кошмары и мокрое от пота тело, чувствовал он себя вполне бодро. - Что это они? Неужели ругаются? Да вроде нет... Шутят. Значит давно и хорошо знакомы. И погодка сегодня, вроде как на поправку пошла. Неужели весна спохватилась? Давно пора... Но как мне к ванне-то добраться? Может ещё чуток подождать?"
   Пока сидя на спальном месте, надевал халат, и прятал сигвигатор в пакет, голоса переместились в коридор, дело пошло к прощанию:
   - Всё, Ленка, побежал я. Базальту привет, пусть не забудет мене завтра перезвонить. И это..., - мужской голос стал тише. - В таком виде не ходи, а? Не одна ведь в квартире.
   Шумное фырканье в ответ перешло в капризное женское контральто:
   - Чем тебя мой вид не устраивает?
   - Уф! Прибьёт тебя Илья когда-нибудь, ей богу прибьёт.
   - Ага! Дождёшься от него! - в женском голосе чувствовалась обида. - Он меня даже к тебе не ревнует.
   - Ничего, ничего! Ещё пару раз ко мне усядешься на колени, и сиськи свои мне на уши положишь, он тебя точно с балкона полетать отпустит. Ты его ещё плохо знаешь. Всё, чмок, чмок!
   Хлопнула входная дверь, щёлкнул замок. После чего тень мелькнула в сторону спальни, и ждущий наготове Иван, устремился к ванной комнате. И в коридоре чуть не столкнулся с замершей девицей. Лет двадцати двух, двадцати пяти, стройная и красивая, в лёгком пеньюаре, босиком и с полотенцем на плече, она скорей всего прислушивалась, что творится в гостиной. Заранее встала в самую эффектную позу и теперь наслаждалась растерянностью и смущением на лице ночного гостя. А тот топтался на месте, никак не получалось сообразить: вернуться обратно, поздороваться или так и продолжить свою партизанскую пробежку.
   Девица заговорила первой:
   - Так это значит, тебя Ванюшей зовут?
   - Да..., Елена! - наконец-то прорвались вежливые, упредительные слова. - Рад познакомиться. Прошу прощения, что в таком виде, но моя одежда сохнет на балконе, а я несколько переспал... Не догадался будильник поставить.
   - Да ладно, что я мужика в халате не видела? - ухмыльнулась красотка. - Твою куртку я тоже на сушку повесила ещё два часа назад. А готовить ты умеешь?
   Такой неожиданный вопрос заставил гостя пожать плечами и соврать:
   - Нет... Ну, разве что там яичницу поджарить, макароны с тушёнкой сварить.
   - Жаль, думала, ты чего вкусного на завтрак сделаешь. Ведь посуду помыл, всё убрал, значит, и готовить должен уметь.
   - Нельзя объять необъятное, - позволил Иван себе пофилософствовать, непроизвольно поглядывая на дверь в ванную комнату. Потом попятился обратно: - Сейчас я постель свою уберу и диван сложу...
   - Да мне в той комнате ничего не надо, так что не спеши. Помыться ведь хочешь?
   - Если можно?..
   - Да сколько угодно! - милостиво разрешила Елена, удивлённо подвигала тонкими бровями и, слишком уж соблазнительно повиливая бёдрами, отправилась в спальню.
   Как ни странно, но никакого влечения плоти к красавице Загралов не ощутил. Ни капельки она его не прельстила, хотя, несомненно, обладала для этого всеми качествами ухоженной, шикарной и можно смело утверждать сексапильной самки. Уже моясь в душе, он с горечью подумал на эту тему:
   "Похоже, во мне напрочь умерло мужское начало. И что-то мне подсказывает, что я больше никогда не женюсь. Хорошо это или плохо? Хм..., в данный момент мне кажется, что очень хорошо! Женщины - зло, и от него надо держаться как можно дальше. А если и пользоваться ими, то лишь с потребительскими целями. Ни в коей мере не влюбляясь и не впуская их в глубину души!.."
   И тут же окаменел под струями воды. Потому что явственно расслышал своим музыкальным слухом, как скрипнула приоткрывшаяся дверь в ванную комнату.
  
  
  

Глава третья

ПРИЯТЕЛЬ

   Скрипнувшая дверь в ванную, скорей всего распахнулась от сквозняка, или от подвижек воздуха, получившихся при открытии входной двери. И уже в следующий момент послышался голос Базальта:
   - О! Никак уже все встали? А кто в ванне? Не Сашка?
   - Нет, - послышался голос Елены с кухни. - Он ровно в десять умчался. А ты чего так рано?
   - Ха! Надо же проверять, не заводятся ли у меня в шкафу двуногие моли! - после чего хозяин заглянул в ванну, и буркнул в сторону непрозрачной клеёнки: - Ванюша! Тут защёлка неплотно прилегает, так что надо на задвижку дверь изнутри закрывать.
   Плотно прихлопнул дверь и поспешил на кухню. Тотчас оттуда послышался неразборчивый смех и бубнящие голоса. То есть никаких подозрений по поводу нештатных ситуаций у Ильи не возникло.
   А вот стоящему под душем Загралову, пришлось добавить холодной воды, настолько ему вдруг стало жарко. Слишком уж напугал неожиданный скрип: невесть что сразу в голову взбрело. И от одного только представления возможной сценки в ванне, его не то, что в жар бросило, коленки стали подрагивать:
   "Ох уж эти женщины! - думал он, стараясь быстро и интенсивно домыться. - И в могилу походя сведут, и импотентом сделают играючи! Хотя последнее мне уже не грозит..., и на всякий случай надо будет Базальту в этом признаться... А то эта пассия явно пытается сыграть на его ревности. А вот ответный удар может попасть не в неё, а..., хм, да в кого угодно! Лишь бы не в меня!"
   Одеваться пришлось всё в тот же халат, хотя он и показался не совсем свежим после утренней, короткой пробежки от дивана к душу. Подходя к кухне, вежливо постучался в открытую дверь и только после поощрительного окрика двинулся внутрь:
   - Доброе утро! - дальше вроде как собирался идти на балкон за своей одеждой, но сразу рассмотрел, что её уже доглаживает на раскладной доске Елена. - Ну что вы! Я и сам умею! Не стоило беспокоиться!
   - У меня только и получается, что хорошо гладить! - рассмеялась красотка, с вызовом взглянув на хозяина квартиры. - Остальное я оставляю в крепких мужских руках.
   - Ха! - скривился Илья в усмешке. - Не научишься готовить, тебя никто замуж не возьмёт.
   - Ведёшь себя как меркантильный, проголодавшийся чукча, - обиделась девушка. - В жёны берут только за красоту, ум и умение любить. Правда, Ванюша? - возникшая пауза ей не понравилась: - Неужели ты со мной не согласен?
   Пока Иван пытался облечь в красивую, без ругательств форму своё нынешнее понимание института супружества, Базальт не удержался от смеха:
   - Ох, Ленка, Ленка! Не касалась бы ты этой темы. Иначе такие нехорошие слова услышишь в адрес подавляющего большинства женщин, что уши трубочкой свернутся.
   - Да ладно! - теперь девушка смотрела на гостя с нескрываемым любопытством. - Неужели развёлся только недавно? Колись! И небось застал в своей спальне шкаф полный двуногой моли?
   Она при этом не переставала гладить, но время шло и Загралову ничего не оставалось делать, как после продолжительного вздоха признаться, делая это в каком-то странном порыве злости:
   - Если бы я застал свою жену просто с любовником, я был бы счастлив... Была бы возможность убить её сразу на месте...
   После чего выхватил так и не доглаженную майку и убежал в гостиную одеваться. Говор на кухне продолжился, но еле слышно. Видимо, Илья Степанович Резвун сжато пересказал суть бед, свалившихся на голову его приятеля по работе. А раз не сделал это раньше, то не считал нужным.
   Подумав об этом, Иван расстроился за свою несдержанность. Делать тайну из своей беды он не собирался, да и не смог бы при всём желании, но вот раздражаться в его положении или показывать излишнюю агрессивность никак не стоило. Его приютили, обогрели, накормили и не хватает только, чтобы заподозрили в желании кого-то разыскивать и мстить самым жестоким образом. А ведь на самом деле, даже в самые яростные вспышки ненависти к своей бывшей жене, он только и мечтал, что надавать ей пощёчин, да задать один-единственный вопрос: "За что ты так меня?" Несмотря на всё зло и подлости, что она совершила, серьёзной мысли об убийстве так ни разу и не возникло. А эти, недавно вырвавшиеся слова, прозвучали скорей как попытка хоть как-то восстановить в собственных глазах растоптанную мужскую гордость.
   Оделся, сложил постель. Потом немного повозился, складывая диван незнакомой конструкции. Затем аккуратно и тщательно разложил всё своё скромное добро по карманам. Сигвигатор удобно уместился во внутреннем кармане пуловера, а вот мобильный телефон так и остался в руках, хотелось спросить, нет ли в квартире подобного зарядного устройства. Ну и как только двинулся к выходу из гостиной, хлопнула закрывающаяся входная дверь. А следом послышался из кухни голос Базальта:
   - Ну и где ты там застрял? Ленки испугался? Так она уже ушла в парикмахерскую. Сегодня вечером у неё какое-то приглашение к подруге на день рождения. Ходи здесь - не стой там, завтракать будем.
   Несколько неуверенно Иван вошёл на кухню, недоумевая по поводу девушки:
   - Елена не испугалась? Я ведь просто так ляпнул, сам себе поражаюсь...
   - А зря! Твою Горгону и в самом деле пришибить следовало ещё в колыбели. Ну и Ленку такими словами не запугаешь. Когда ты вышел, она вся затряслась от предвкушения: "...ой, как романтично!" говорит. А потом спрашивает: "Неужели он её таки убил, а теперь прячется от полиции?" Ну не дура полная?
   Вопрос был задал вполне конкретно и никак не риторически. Поэтому присаживаясь на табурет, Иван дипломатически рассудил:
   - Ну что ты. Вполне умная и образованная женщина..., вроде бы...
   - Ню, ню! Хвали, хвали! Мне всё равно с ней детей не крестить, - хохотнул Илья. - Сбежит самое позднее через месяц. У нас разница в возрасте почти восемнадцать лет, ей нормальный, молодой пацан нужен. Такой как ты, или чуть младше.
   Загралов на это отчаянно замахал руками, мол, увольте от такого счастья. Но при этом жесте его телефон был замечен:
   - Звонить-то, кому собрался?
   - Увы! Денег нет на счету, да и батарея села. Наверное, потому в полиции на него никто не позарился, хотя и модель одна из новых. Вот, хотел у тебя поинтересоваться насчёт зарядного устройства? Нет ли подобного? А то может, кто позвонит. Или родители объявятся.
   Всё что делал Базальт, получалось у него быстро, качественно, с завидной уверенностью и с непоколебимой надёжностью. Без лишнего слова вышел в ту комнату, где ночевал школьный товарищ, через минуту вернулся оттуда и вручил гостю устройство, иногда именуемое "вертушкой". Там имелось до десятка различных видов подсоединений. Одно из них подошло, и на телефоне загорелся красный индикатор зарядки.
   Пока Иван возился с этим, Илья включил свой мобильный и потребовал:
   - Какой твой номер? - вбил его в свою книгу, а чуть позже, потыкав кнопочки, деловито сообщил: - Перевёл на тебя триста рублей. Так, на всякий случай. Когда заработаешь, вернёшь.
   - Спасибо. Верну обязательно.
   - Что завтракать будем? Хотя уже и обедать скоро пора...
   - А что у тебя есть из овощей? - тотчас загорелся Иван. - Не скажу что я мастак в кулинарии, но пару блюд могу приготовить быстро и вкусно.
   - О! Ты только Леночке не признавайся! Иначе заклюёт пожеланиями и заказами.
   - А может она сама мечтает научиться готовить? Просто не у кого опыт перенять?
   - Хм! Никогда в таком ключе не думал..., - признался Базальт, раскрывая шкафчики, холодильник и показывая, где что лежит. - Что пригодится?
   - Предлагаю сделать блины с начинкой.
   И тут же оба приятеля приступили к готовке. Жарили лук с грибами, отдельно баклажаны с фаршем и томатом. Так получилась начинка. По ходу дела ещё на двух сковородках стали жарить блины. Ну и попутно, ни на минуту не прекращали разговор на тему: что предпринять немедленно и куда податься впредь.
   - Будешь искать работу? - интересовался Илья Степанович
   - А смысл? В данный момент меня с такой послужной биографией даже в тюрьму не примут. Попытаюсь как-то связаться с родителями, если согласятся принять и вышлют денег на дорогу, махну в их сибирскую глухомань.
   - А до тех пор? В ближайшие дни?
   - Трудно сказать... Я ведь сюда с одной сумкой прилетел, оба чемодана с вещами так и остались в Индии. Практически только и взял что паспорт, ноутбук да разные мелкие вещи. Но сумку оставил у соседа, когда понял, что мою квартиру украли самым подлым образом. А как выпустили из полиции, так за сумкой и не наведался: зачем бомжу компьютер?
   - Да уж, братец, это - Москва. Какие тут только истории не случались, - посочувствовал Илья. - Хорошо хоть оборотни из полиции в сговоре с твоей Горгоной не оказались, иначе могли придавить втихую в каком-нибудь карцере...
   - Думаешь? Честно говоря, и мне весьма странно, что меня так легко и бесшабашно выкинули на улицу. Всё-таки скандал с развалом нашей фирмы получился огромный, могли и подставить как козла отпущения.
   - Ещё как могли! Но видимо более крупная птичка попалась, вот они её и ощипывают. Хотя могут и за тобой слежку продолжить. Вернее - держать на примете и на всякий запасной случай в поле зрения. Подписку-то о невыезде взяли.
   У Ивана тут же проскочила мысль, как неназойливо попросить о помощи в предстоящем деле проверки сигвигатора. Поэтому он, не особо-то и кривя душой, стал жаловаться:
   - Вот и мне показалось, что постоянная слежка за мной продолжается...
   - Извини, Ванюша, - хохотнул хозяин квартиры, - Но при всём к тебе уважении, задам тебе прямой вопрос: а кому ты такой нищий и наивный нужен? Раз уж даже на роль козла отпущения не подошёл, то кто за тобой непосредственно следить станет? Ты только представь, сколько людей для этого надо, чтобы тебя по всяким ночлежкам выискивать.
   - Может ты и прав..., но! При современной аппаратуре ничего не стоит в человека вложить чип и его местонахождение всегда будет известно. А можно и в одежду запаять, причём так, что даже стирка в машине, устройство не повредит.
   - Ха! Да этот чип стоит дороже, чем посланные по твоему следу ищейки!
   - И тем не менее. - Загралов и сам верил в то, что надумал, получалось убедительно: - Во время допросов я пару раз надолго терял сознание. И меня раз пять заставляли глотать какие-то капсулы, утверждали, что это лекарство успокоительного действия. И вдруг у меня внутри уже нечто вросло в стенки желудка и сигналит почище, чем мобильный телефон?
   - И что теперь? - недоумевал Базальт.
   - Надо как-то проверить своё тело. Лучше всего в экранированном помещении, да с использованием нескольких пеленгующих устройств. Да что я тебе рассказываю, сам всё прекрасно знаешь. Будь наша фирма "на ногах", мы бы у себя всё это и проверили.
   Приятель задумался, на какое-то время. Потом признался, что фактически уже три дня как работает при одном научно-исследовательском институте. Причём он там работал ещё до того, как ушёл на почившую вбозе фирму "Контакт". И стал рассуждать:
   - Там, правда, не совсем наш профиль: механика и создание простейших конвейеров. Плюс некие секретные разработки государственного масштаба. Но непосредственный начальник, мой бывший однокурсник и старый дружок, мне многое разрешает. Да и база с некими лабораториями огромная. Ещё от Союза осталась. По сути, даже если оборудование устаревшее, то нам его переделать, что на дискотеку сходить.
   - Нам? - не поверил Иван. - То есть и меня могут пропустить при существующей сейчас тотальной проверке и строгой пропускной системе?
   - А что у тебя в паспорте штамп стоит, что ты беглый каторжник или английский шпион? Подам на тебя заявку, внесу в список и вся недолга. Ещё и мой начальник к этому делу легко подключится. Он личность творческая, на подобные эксперименты со всей душой и усердием ринется. Думаю, что от него и скрывать-то ничего не надо.
   - А если там ничего нет из нужного нам оборудования?
   - Поищем в другом месте, - беззаботно отмахнулся Базальт, принюхиваясь к разносящимся от начинки запахам. - Хм! А ведь недурственные блины должны получиться!
   Тогда как усиленно размышлявший Загралов, просчитывал все варианты возможного обследования в лаборатории. По сути, если его не отыскали "безголовые покойники" до сих пор, значит в состоянии покоя сигвигатор точно ничем засечь нельзя. А вот что случится, когда кнопочки и выпуклости будут нажаты, а тотальная экранизация вокруг не сработает? По логике вещей, хозяин таинственной вещицы сразу бросит своих подчинённых на розыск. А судя по тому, что он явился или ожил на месте своей смерти буквально через минуту или две, то и в любой лаборатории он может оказаться с той же скоростью. Если уж пронимать во внимание тотальную фантастичность происходящего, то следует предвидеть самые невероятные ситуации.
   А раз так, то под дланью смертельного риска окажутся все те, кто по своей доброте душевной согласится Загралову помогать. В первую очередь сам Базальт и его старый товарищ по институту. А то и все, кто окажется в тот момент поблизости.
   Следовательно, встаёт конкретный вопрос: стоит ли открываться до конца? Стоит ли показать найденное устройство и дать по нему подробные объяснения? Как отнесётся ко всему этому Резвун?
   Ведь одно дело просто по-человечески оказать посильную помощь попавшему в беду, невинному человеку, и совсем иное - сознательно подвергать свою жизнь значительной опасности. Да и будет ли лучше подобная откровенность именно сейчас? Именно сегодня?
   После тяжких, но интенсивных размышлений, Иван решил повременить. На данном этапе, вопрос ребром не стоял. Могло оказаться, что лабораторий нет. Или всё нужное оборудование и приборы давно распроданы или просто списаны. Могли прямо в данный момент позвонить ничего до сих пор не ведающие родители и тогда придётся выезжать к ним уже сегодняшним вечером. Могли прямо на выходе из дома взять под белы ручки доблестные деятели правопорядка и вновь вернуть в следственный изолятор. Ведь перипетии уголовного дела неизвестны, и готовый, практически поджаренный до румяной корочки козёл отпущения может понадобиться каждую минуту.
   Но хоть как-то озаботить уважаемого и солидного человека, делающего для него добро, Загралов был обязан. Что он и постарался сделать:
   - Мы забыли про одну деталь, но весьма немаловажную. Вдруг слежка за мной и в самом деле ведётся? Тогда в полиции, или где там ещё, сразу и чётко обозначится моё присутствие в лаборатории. Вот тогда однозначно попадёт на орехи и тебе, и твоему непосредственному начальнику.
   Илья Степанович от досады проронил парочку крепких словечек и разразился поучительной речью:
   - Да сколько можно тебе повторять: ты не беглый каторжник и разыскиваемый за убийства маньяк! Неужели тебя так застращали в той полиции? К слову сказать, если ты им понадобишься, то в любом случае они найдут сотни новых и веских причин для твоего заточения пожизненно. Так что расслабься и не сучи ногами. В данном вопросе у нас у всех есть вполне законные и оправдания, и железные алиби. Ты, как мой старый приятель, пришёл ко мне за помощью в поисках работы. Зная тебя, как отличного специалиста, я порекомендовал тебя своему начальнику, и тот решил на практике проверить на что ты годен. Вот и вся причина твоего появления где угодно в этом научно-исследовательском институте. Понял?
   Иван пожал плечами:
   - Ну..., если так рассуждать...
   - Именно! И давай жрать начинаем. Иначе я сейчас слюной захлебнусь.
   - Нет, нет! Это ещё не финал. Давай взбивай яйца с мукой вот в этой плошке. И где у тебя сода?
   Новое тесто получилось примерно той же консистенции что и на блины, но с чрезмерными содержанием яиц. После чего Иван принялся распределять начинку внушительным слоем на блины, укладывал их треугольником, потом обмакивал во взбитые яйца и обжаривал ещё раз в большом количестве масла. Получался этакий покрытый красивой жёлтой пеной цельный, запечатанный со всех сторон конверт.
   Глядя на это священнодействие, Базальт не удержался от восклицания:
   - Кошмар! Это же сколько в этом блюде килокалорий?!
   - Ну да! Во время диеты и поста подобное не рекомендуется.
   - Как хорошо, что мы не постимся и здоровы! - от души радовался хозяин, быстро добавляя на стол квашеные огурчики, тарелку с кислой капустой, и бутылку "Русский стандарт". - Но, тем не менее, подобную пищу лучше переваривать с несколькими каплями отменного алкоголя. Ты не против?
   Иван невесело улыбнулся:
   - Посмел бы я отказаться! Хотя, это я должен был принести угощение и эти самые лечебные капли.
   - Считай, что ты их заработал, приготовив воистину шикарное блюдо, достойное любого уважаемого ресторана. Садись.
   Но только они выпили по первой рюмашке и вонзились зубами в блины с сочной начинкой, как щёлкнул замок входной двери, потом она хлопнула, закрываясь, и в кухню вплыла дивно похорошевшая Елена:
   - Да что это тут творится? - запричитала она присматриваясь и принюхиваясь. - Без меня? Объедаются деликатесами? Позор таким джентльменам!
   - Да тут на всех наготовлено..., - попытался оправдаться Иван, но Илья продолжил за него с нарочитой грубостью:
   - Чего это ты так быстро вернулась?
   - Красоту ничем не испортишь. Тем более, что очереди никакой не было, вот я и успела на ваше раскулачивание.
   Она села на стул и положила себе на тарелку первый блин. Но прежде чем есть его, притворно вздохнула:
   - Прощай фигура! Здравствуй старость! - потом хмыкнула и добавила. - Что за мужики пошли? Хоть бы один комплимент мне при такой причёске сделал.
   Разливающий по второй порции водки, Базальт второй рукой указал на свободное пространство:
   - Ну-ка, ну-ка? Пройдись ещё пару раз! Надо же и в самом деле присмотреться.
   - Ага! - поняла его уловку красавица. - Пока я тут хвастаться своей неотразимостью буду, вы всё блюдо съедите... Мм! Как вкусно! - но когда положила себе в тарелку второй блин, нахмурилась: - Признавайтесь, кто готовил?
   Незаметно покосившись на притихшего гостя, Илья Степанович важно изрёк:
   - Плод коллективных усилий. Потому что при отсутствии умелой хозяйки, мужчины никогда не пропадут. А вот если женщина не умеет готовить, ей одна дорога: в ...артистки!
   Кажется, он коснулся очень больной для девушки темы, потому что она сразу расстроилась, поникла головой и чуть ли аппетит не потеряла. А съев третью порцию, поспешила в спальню. Кивнув ей вслед, Иван шёпотом поинтересовался:
   - Чего это она?
   - Тщится в кино пролезть, - скривился как от лимона Базальт. - Снялась в нескольких массовках на заднем плане, да в одной второстепенной роли, вот и возомнила себя великой артисткой. А понимания не имеет, что всё роли только через постель получают ей подобные. Любой, кто на допуске к главному режиссеру или на каком-то распределении - её поиметь хочет. Причём самым изощрённым способом. Ленка только успевает от их грабалок уворачиваться. Но до сих пор надеется найти своё счастье на киноэкране.
   Загралов согласно покивал головой. О том, что творится в кино и на съёмочных площадках он знал не понаслышке. Однажды его одноклассница, довольно плодотворно снимающаяся в кино, перебрала алкоголя в узкой компании друзей, и оставшись наедине с Иваном, исповедалась ему во всех своих похождениях. Да плюс ещё массу подробностей о своих коллегах поведала. Причём такие шокирующие подробности и такие фривольные похождения, что слушатель сидел с открытым ртом три часа и никак поверить не мог.
   Только и повторял после этого случая частенько:
   - Кино - не для слабаков и не для девственниц.
   Сейчас же он несколькими десятками предложений пересказал ту исповедь, не называя имён и фамилий. Теперь уже согласно закивал Базальт:
   - Вот и я ей твержу то же самое. А она вбила себе в голову, что и со мной хочет остаться и в кино обязательно успеха добьётся. Сегодня вечером она и оправляется к подруге для знакомства с какими-то режиссерами.
   - С тобой?
   - Да вроде и меня звали, но жуть как идти неохота..., - затем с сомнением посмотрел на бутылку с водкой и спросил у приятеля: - Ещё рюмашку?
   - Нет, спасибо!
   - Да и мне не стоит. Сейчас смотаюсь на работу и всё обсужу с начальником. Это по телефону не решается, да и здесь, рядом, четверть часа ходьбы. А ты? Кстати, вторая спальня освободилась, так что перебирайся туда и спокойно располагайся. Старики мои должны приехать, но это ещё не раньше чем через неделю будет. Вот тебе комплект ключей.
   - Спасибо! - в горле у Ивана как-то странно запершило и ему пришлось прокашляться, прежде чем рассказать о своих планах: - Ну а у меня пока дел нет, смотаюсь только к соседу возле украденной квартиры, заберу сумку с ноутом. К следователю, чтобы узнать, как моё дело движется, даже звонить не хочется.
   - Добро! Значит, часов через пять встречаемся здесь же, поужинаем, обсудим, что к чему... Деньги есть?
   - На метро хватает. И про ужин не волнуйся, я что-нибудь приготовлю.
   На том и простились, одновременно выйдя из квартиры, а у подъезда разойдясь в разные стороны.
  
  

Глава четвёртая

ДРУГ

   Час на дорогу в один конец, и вот уже Иван стоит на лестничной клетке и с тоской рассматривает новую дверь, некогда бывшей его квартиры. Сколько лет он сюда возвращался как в свою крепость, в домашний уют и тепло, сколько безмятежных и светлых воспоминаний... И всё! Буквально всё перечёркнуто, растоптано и уничтожено подлыми деяниями некогда близкой и любимой женщины.
   Пока стоял, пытаясь совладать с нахлынувшей горечью и скорбью, дверь соседа стала открывать изнутри. Пришлось вначале кашлянуть, чтобы не испугать мужичка своим окаменевшим видом:
   - Добрый день! Я за своей сумкой. И сразу премного благодарю за помощь в трудную минуту.
   Без всякой считки мыслей, можно было проследить за думами соседа. Эмоции так и менялись у него на лице: узнавание, жуткая досада, жадность, попытки что-то сходу сочинить, и злость, что придётся отдавать явно уже облюбованное имущество:
   - Э-э-э..., тут совсем житья не стало! - пошёл мужичок в наступление. - Полиция ко мне три раза наведывалась...
   - Знаю, мне следователи всё о ваших показаниях рассказали! - быстро сообразил как надо себя вести Иван. - И у них даже подозрение твёрдое возникло, что вы с моей женой в сговоре были. Еле удалось их убедить, что вы человек честнейший, достойный полного доверия и в никаких злоупотреблениях никогда замечены не были. И про сумку с ноутбуком я им рассказал, как пример вашего сочувствия к пострадавшему.
   - А-а?.. Ну да, конечно...
   - Сумочку, будьте добры!
   Тот буркнул что-то неразборчивое и скрылся в квартире. Минут пять отсутствовал, в спешке собирая уже наверняка поделённые между домашними трофеи. Потом вынес сумку в таком виде, словно в неё впихнули раза в два больше вещей, чем было прежде. Загралов демонстративно проверил ноут и его работоспособность. Всё равно ведь без паролей им никто посторонний пользоваться не смог бы. Но явно пытались. Затем просмотрел все остальные необходимые вещи, такие как зарядные устройства и личный дневник со своими записями. Сразу заметил отсутствие некоторых вещиц, сувениров и сладостей из Индии, после чего с неприятной, ехидной улыбкой, скорее напоминающей хищный оскал, проговорил медоточивым голосом:
   - Уважаемый, те несколько сувениров, которые я привёз из Индии, и та пара больших шоколадок, пусть остаются вам в подарок. Не стоит беспокоиться, их разыскивая в холодильнике! - сосед явно побледнел. - Но если вы хоть мельком заметите где-то неподалёку мою жену, напоминаю, что вы обязаны немедленно позвонить следователю или в ближайший участок полиции. Укрывательство преступников приравнивается к соучастию, за что грозит срок до восьми лет тюремного заключения.
   После чего развернулся, вошёл в лифт и поехал вниз. Но до ушей донеслось злобное бормотание:
   - Чтоб твоя стерва удавилась теми деньгами!.. Вместе с тобой...
   Наверняка этот человек уже никогда, ни при каких обстоятельствах не поможет ближнему. И уж тем более не возьмёт что-то на сохранение по доброте своей душевной. Потому как кончилась у него эта доброта, вышла вся. Осталось только жадность, мздоимство и отчётливое желание поживиться за счёт ближнего. Мародёр. В военное время таких расстреливают на месте.
   "И откуда такие берутся? Почему, таких как Базальт ничтожно мало? - выходя под лучи весеннего солнышка, Иван вспомнил своих недавних друзей и знакомых, которые закрывали двери у него перед самым носом и хмурился чернее зимней бури. - И ведь они точно такие же, как этот сосед. Если не хуже... Кстати, про одноклассников! А ведь про Женьку я совсем забыл! - Иван даже на месте замер, от пронзившего его тело запоздалого сожаления. - Лучший друг детства, а совсем из головы вылетело! Как я мог про него не вспомнить? Вот как меня жизненные неприятности в пучину беспамятства вогнали. И про Базальта забыл, и про Евгения..., может следует присесть спокойно на лавочке, и ещё кого-нибудь вспомню? М-да... А ведь время у меня ещё есть и живёт он тут совсем рядом. И звонить ему бесполезно, он ведь номер чуть ли не каждую неделю меняет... Почему бы не заскочить на минутку? Он ведь вроде на дому журналиствует. Или правильно "журнальничает"? А может "журналится"? Вот у него и спрошу".
   Евгений Олегович Кравитц, учился с ними в сто второй по девятый класс. Затем пропал на некоторое время, переезжая со своими родителями с места на место, но лет через пять уже вновь появился на одной из школьных встреч одноклассников. Он тогда уже учился в МГУ на факультете журналистики. В последние годы их дружба как-то не складывалась по причине страшной неприязни между ним и супругой Загралова. Но в данный момент именно этот фактор больше всего и поражал. То есть получается, что друг детства как бы сразу, с первого взгляда прочувствовал и рассмотрел гнилую душонку этой стервочки. И сейчас было бы весьма интересно, почему у Женьки сложилось такое безошибочное мнение.
   Да только увы, на звонок с домофона никто не ответил. Но Загралов знал код открытия подъезда, поднялся на нужный этаж и написал должную записку. Вначале намеревался скрыть печальную правду, рассказав только при личной встрече, но после минутного размышления решил написать в нескольких строках всю правду. Если товарищ не захочет откликнуться, значит так суждено, ну а откликнется, ему десятка пойдёт в плюсы за порядочность и доброе сочувствие.
   Записка гласила:
   "Дружище Кракен, я в глубокой пропасти. Меня обокрали до нитки, выгнали с работы и я теперь практически бомж. Сегодня меня приютил приятель по прежней работе, ночевал у него. Но телефон ещё при мне, если сможешь, позвони!"
   Дописал номер на всякий случай, и подписался детским прозвищем "Грава". Засунул лист в щель между дверью и полом и поспешил по прежнему маршруту. При этом с недоумением замечая, что планка нестроения вдруг резво поползла вверх. Вроде и друга детства не застал, вроде и радоваться как рано, но только одни школьные воспоминания, особенно из начальных классов, вызывали непроизвольную улыбку на лице. Уж как они только не проказничали тогда и не шалили! Что только не вытворяли! А вспомнить, к примеру, про истории сочинения для каждого подходящего прозвища? Целая эпопея с драками, обидами, мировыми и прочими пертурбациями.
   Женьке в том вопросе как-то сразу повезло. У него походка в первом классе была несколько косолапая. Кто-то из ребят постарше и пошутил над первоклашкой: "Ходит, словно Кракен!" Всё! Так и прилипло навсегда это прозвище, хотя в ином случае подобрать нечто солидное к фамилии Кравитц было бы невероятно сложно. Но ещё сложней оказалось как-то обозначиться в компании маленькому Ивану. Имя исконно русское, никаких вариаций не допускает. Фамилия - вообще уникальная, нигде и ни у кого не существующая, кроме как в их роду по отцовской линии. Ну и как прикажете сократить или переиначить такую фамилию? Что только не пробовали и с чем только не связывали. То с монстром Загром. То с грызуном Загрыз или Грыз. То с окончаниями Алов, Лов или Ов. Но единственное древнеславянское слово, созвучное к прозвищу, звучало как Заграва (то же самое: Зарево - отсветы в небе, красного, жёлтого или оранжевого цвета). Увы! Длинное слишком. Потому ребятня и сократила до Грава. Причём ещё более короткое "Грав" не прижилось из-за всеобщего неприятия.
   Между прочим, Ванюша ещё в школьные годы интересовался у отца происхождением их фамилии, но тот всегда непонятно веселился и отмахивался от сына:
   - Маленький ещё! Вот когда подрастёшь, тогда и объясню.
   Объяснил. Сравнительно недавно, года три назад при разговоре по телефону. И жизнерадостно при этом похохатывал. Тогда как сын после этого просвещения расстроился и даже загрустил. Таинственная фамилия в интерпретации отца, (а он утверждал, что ему его дед и прадед подтверждал) показалась уже не такой благозвучной, загадочной как прежде. Поэтому Граве и приходилось делать вид, что так и не знает историю происхождения своей фамилии. В интернете она в поиске не проскакивала, в Википедии - тоже. Так что тайна сия оставалась неразглашённой широкому кругу обывателей. Пока...
   Во время перемещения в метро, вдруг запиликал телефон. Но грохот в вагоне стоял такой, что ничего расслышать не удалось. А может на той стороне связи просто промолчали. Но уже когда Иван находился на эскалаторе, тот же абонент дозвонился снова:
   - Грава привет! - и не успел Загралов воскликнуть восторженное "Какие люди!", как одноклассник поспешно добавил: - Только не называй моё имя! И не кричи на всё метро! Веди себя естественно, словно звонок неважный.
   - Ладно, договорились. Но всё равно привет! И где ты?
   - Тут такое дело, паря, - стал деловито объяснять Кракен, он же Евгений Олегович Кравитц. - Когда ты ко мне звонил, я дома сидел, но открыть никак не мог. Главное не дёргайся, по сторонам резко не оборачивайся и спокойно слушай. Готов?
   - Как пионер, усегда! - Иван ещё продолжал улыбаться, хотя недоумение уже окутало его поведение настороженностью.
   - Я тут одно дело про уголовников раскрутил в прессе, так они меня немножко прижали. Стараюсь сильно у них на глазах не светиться. Знакомый сыскарь тоже мне посоветовал недельку сильно не светиться, пока эту шелупонь подгребут да пересажают. Но уж больно по большой надобности домой следовало заскочить, кое-что из вещей забрать. Внутрь я чудом проскочил незамеченным, а потом смотрю через шторы - опять знакомые рожи нарисовались. Мало того, один мордатый жлоб парочку шестёрок привел под дверь, и там нагло давал инструкции, которые и я расслышал. Дескать, не живёт тут журналюга, прячется где-то, но следить надо, вдруг перехватите и выследите. Они и караулили, в тот момент, когда ты был, а потом за тобой увязались. Я вот тоже благоприятным случаем воспользовался, выскочил, оторвался, проверил отсутствие за собой хвоста и тебе сразу перезваниваю. Постарайся тех шестёрок сбросить с хвоста. Один такой маленький, в тёмно-синей куртке и в серой кепке, а второй тощий, высокий, в чёрном плаще и шляпе "Борсалино". Всё понял?
   - Да без проблем...
   - Потом сразу мне перезвонишь или маякнёшь, поговорим более подробно, и я тебе постараюсь помочь всем, чем смогу.
   Иван закончил разговор, спрятал телефон во внутренний карман и не удержался, от озадаченного чесания затылка. У самого проблемы - глубже некуда, так ещё и Кракен в своей манере лучшего искателя приключений, новые подбрасывает. Правда, ни страха, ни расстройства, ни горечи от этого в сознании не прибавилось. Скорей возникли некий азарт и злая заинтересованность. Друг детства с первого класса всегда умел не только отчаянно ввязаться в любую драку, но и грамотно выйти из неё в самый нужный момент и с наименьшими потерями. Так что и теперь сомневаться не приходилось: Евгений не только вывернется, но и "своим" поможет. А уж как отделаться от описанных довольно ёмко "индейских следопытов", вряд ли составит большого труда.
   Тем более что означенные типы уже попали в поле зрения Загралова. Они старались находиться в толпе метрах в пяти и восьми сзади, и зная где они, можно было придумать кучу манёвров для отрыва. И первый же манёвр сработал изумительно скорей всего из-за его простоты. При выходе из метро, Иван сразу же пригнувшись мотнулся к дверям входа, проскочил обе двери и шагнул сразу в небольшое пространство у стены. Конечно, если бы кто-то из следящих поспешил за ним следом, или по выходному коридору вернулся почти к самому эскалатору, его бы сразу заметили. А так коротышка "Лоснящийся Колобок" стал метаться на площади у метро, а его тощий напарник которому ну очень подходила индейская кличка "Голодный Ворон", вернулся против течения и просмотрел внимательно весь поток людей, входящих в Метро Постояв так пару минут, получая со всех сторон тычки и ругательства, несуразный тип в шляпе тоже поспешил на площадь. Сквозь постоянно раскрываемые двери, Грава с улыбкой наблюдал, как парочка шестёрок пометалась в растерянности, пару раз советуясь во время коротких столкновений, а потом, достав мобильный телефон, с кем-то переговорили.
   Видать им если и не влетело, то уж распоряжение пришло довольно строгое: чуть ли не бегом парочка поспешила к стоянке такси и сразу же умчались по своим уголовно наказуемым делам. Иван же дождался момента, когда поток входящих прервётся, и преспокойно выскользнул на улицу. А потом, уже со всеми надлежащими, как он надеялся осторожностями, подался к дому Базальта. Там тоже не торопился, дал круг, второй, потом присел на лавочке и послал Кракену сообшение: "Оторвался. Позвони!" Чужие деньги, положенные на счёт, желательно было экономить. Мало ли что.
   Ждать долго не пришлось, минут пять, не более. И теперь уже Женька балагурил жизнерадостно и оптимистично:
   - Не сомневался, что ты эту шелупонь сбросишь с хвоста. Молодец! Но что за странная записка? Кто тебя обокрал и главное: что у тебя могли украсть? Ты ведь "буржуа, ниже среднего достатка". В накоплении золота и бриллиантов замечен не был. Ну, если не считать твоих квартир...
   - Вот, вот! Их-то у меня и уволокли! - с мрачным восторгом подтвердил Загралов. - И машину с гаражом. И всё что в квартирах!..
   - Кто?! - рявкнул в трубке уже ошеломлённый голос.
   - Догадаешься с первого раза? А?
   После короткой паузы, послышалось осторожное предположение:
   - Неужели ...жена?
   - Ха! Видать это твоё призвание: сразу различать в толпе сволочных людей и первым вычленять сермяжную правду! - похвалил Иван друга. - Прожжённый ты журналюга! Но вот поведай мне, почему ты эту стерву с первого взгляда невзлюбил?
   - Эх..., тут без пол литры всё не высветишь, - грустно признался Кракен. - Да и на пальцах надо слишком многое показывать. То есть дополнять речь и выпивку жестами для глухонемых... Но, (чтоб меня ирокезы живьем поймали!), как же ты так лопухнулся-то? Ну ладно там одну бы при разводе квартиру отобрала, ну машину в придачу, но чтобы всё разом?! Поражаюсь!
   Пришлось ещё раз сжато пересказать все перипетии своего падения на дно столичного мегаполиса. После такого повествования Евгений не смог удержаться от профессионального ажиотажа:
   - Вот это материал! Вот это она тебя выдоила! Ещё и на работе подставила. Ай да... ...! - несколько совсем нелитературных слов, да ещё и составленных особенным образом, могли бы удивить любого лингвиста. - Правда, у нас на работе такие случаи уже не раз описывались, но тут люди с большим размахом действовали. Могу сразу утверждать, что она сама со своим умишком такое провернуть бы не додумалась.
   - Не ты один так думаешь...
   - Но не это главное. Ведь если её и отыщут, то по сути ничего противоправного ей инкриминировать не смогут. На бумаге-то всё сходится, всё пляшет и играет. Чем ты только ей и сможешь напакостить, так это в морду плюнуть. И то не факт, что после этого она тебя по судам не затаскает.
   На это утверждение друга, который знал все законы не хуже целой своры адвокатов, Ивану ничего не оставалось, как только горестно вздохнуть. Да и что он мог к вышесказанному добавить?
   Тогда как Кракен уже размышлял над тем, что надо сделать и как помочь:
   - Но в любом случае, статейку я напишу такую, что твоя оплёванная стервочка до конца жизни не отмоется. Только ещё со следователями, ведущими твоё дело, посоветуюсь да кое-какие законы почитаю. И через пару дней мы ей подкинем "сюрприз отката". Поверь, мало не покажется! - он мстительно рассмеялся и тут же сменил тон: - Но это всё проза! А в жизни и кушать хочется. Ты где? Мне ведь надо сориентироваться, куда тебя отправить на ночлег, и где поставить на довольствие.
   Загралов скривился, пытаясь сообразить, что лучше в его теперешнем положении:
   - А ты где?
   - Извини за скрытность, Грава. Я сейчас у одной своей знакомой притаился, но у неё двушка, и в соседней комнате отец старенький. Но для меня главное наличие компа. Тут ты не уместишься, но сейчас отыщем нечто...
   - А может не надо? По крайней мере, сегодня? Я вроде у Базальта отлично устроился. Может, завтра к нему на работу в институт сходим, хотелось бы одну идейку проверить, да и насчёт работы с его начальством потолковать. Шутки, шутками, но может, и возьмут на работу, знания ведь мои и умения не пропьёшь и не своруешь.
   - М-да? - Евгений явно сомневался. - Ну, если так, то действуй. Но держи меня в курсе всего. Да я и сам звонить буду. А уже не сегодня так завтра для тебя нечто получше отыщу, сам знаешь, как у нас в Москве не принято на шею садиться к приятелям. Только к другу, и то к такому как я. Ха-ха!
   - Ага! А ты сам-то чего к знакомой попёрся?
   - Ха! Так у нас тут всё более хитро намешано..., потом расскажу. И подумай, как я тебе деньжат могу подбросить. Может, у этого Базальта номер счёта возьмёшь? - вместо ответа Евгений услышал только невнятное сопение и рассердился: - Только умоляю тебя: не строй из себя девственницу! Меня-то ещё никто не обокрал. Ха-ха! И вдобавок постараюсь выбить для тебя небольшой гонорар за актуальное интервью и сенсационный материал из первого источника.
   - Вот так дела! Я сам готов тебе за статью заплатить! - заверил Иван своего друга детства, и тут же смутился - Пока, правда, не из чего...
   - Вот и не заморачивайся. Ещё что-то срочное есть? Тогда до связи!
   Спрятав телефон, Загралов ещё раз оглянулся по сторонам, делая это вроде как небрежно и незаметно, и только после этого поспешил к месту жительства Ильи Степановича Резвуна. Следовало ещё приготовить нечто на ужин, но впервые за последние десять дней дышалось как-то свободнее, и завтрашний день уже не казался настолько мрачным и гнетущим, как ещё совсем недавно.
  
  

Глава пятая

СВЯЗИ

   Когда он появился в квартире, там было тихо, как в сонном царстве. Естественно, что Иван и окликать никого не стал, догадываясь, что Елена наверняка отсыпается перед ответственной вечерней встречей. Прошел тихонечко не кухню, плотно закрыл за собой дверь и стал соображать, что можно приготовить из имеющихся продуктов. Отыскал в морозилке мороженый хек, кусками, и поставил его размораживать. И только собрался чистить картофель, как заявилась немного заспанная красавица:
   - Ух, ты! Опять у нас будет праздник живота? - догадалась она сходу. Причём одета была ну очень легко и фривольно: некое подобие топика на груди, с отсутствующим под ним лифчиком и трикотажные шорты, обтягивающие изумительную попку. Если бы Загралов был ещё тем, прежним, наверняка бы сразу возбудился и дышал бы через раз возле такого роскошного соблазна. А так только внутренне посмеялся над собой, снисходительно вздохнул и стал рассуждать:
   - Может и будет, но для этого надо приложить совместные усилия. Тогда получается троекратно вкусней. Вон, какие мы с Базальтом блинчики на пару сварганили, пальчики оближешь. Так что если будешь помогать...
   - Но я ничего не умею, - призналась Лена. - Илья меня ничему не учит, да и сам толком готовить не умеет. - Заворожено глядя, как ловко очищается картофелина, она высказала и опасения: - К тому же я порежусь обязательно, ногти поломаю, или ещё какое членовредительство сотворю. Меня мама никогда на кухню не подпускает.
   - Ну и зря. Любой человек должен уметь приготовить вкусную еду, а женщине это самой природой определено.
   - Нет на тебя феминисток! - решила оспорить такое заявление девушка. - Мы не рабыни на кухне!
   Иван в недоумении пожал плечами:
   - Как можно кормление отменными блюдами своих близких и любимых называть рабством? Феминистки, твердящие подобное - это обречённые на вымирание личности. Им нет места в эволюции вида, а создание и укрепление подобных движений за отчуждение женщин от кухни - прямая и целенаправленная деятельность тех уродов, которые хотят оставить на Земле не более одного миллиарда населения.
   - А может и правильно хотят? Еды-то на всех не хватает.
   - Наглое вранье и оголтелая пропаганда! Уж поверь мне, я специально этими вопросами как-то интересовался. Наша планета легко и безболезненно может прокормить население в количестве и сорока миллиардов. А если бы не тратить средства на бессмысленные во всех смыслах этого слова вооружение, то мы бы ещё в двадцатом веке стали заселять Луну и Марс.
   - Фи! Пошла политика! - возмутилась будущая кинозвезда. - Ненавижу и не верю. Особенно когда речь идёт о таких огромных толпах народа. Они же пожрут друг друга без соли и без перца!
   Мужчина мог бы рассказать на эту тему много чего интересного, но осознавал, что в данный момент это будет делом бесполезным, длинным и неблагодарным. Поэтому продолжать диспут не стал, а переключился на актуальные действа. Вручил красавицы очистной ножик, три морковки и повелел:
   - Очищай! - так как она смотрела на него и на морковку с сомнением, добавил: - Мы с тобой готовим особенное блюдо: картофель с рыбой под красным соусом. Вкуснотища! И между прочим, секрет приготовления известен в Москве единицам. Так что присоединяйся к священнодействию и хорошенько всё запоминай.
   Потом он научил её резать морковку тонкой соломкой так, чтобы не мешали ноготки. Той же процедуре подверглись и три луковицы. Потом это всё обжаривалось до золотистой корочки, заправлялось пассированной мукой, кипело в томат-пасте и обильно присыпалось специями и травками. Благо последних приправ в арсенале кухне имелось с переизбытком. Много времени ушло на обжарку картофеля тонкими пластинками, а потом и рыбу до золотистой корочки на большом жару. В финальной фазе рыба, картофель и соус были уложены слоями в два этажа на глубокую прозрачную жаровню и поставлено в духовку на самый малый прогрев.
   - Как только услышим стук входной двери, - вел постоянные инструкции Иван, - Сразу включим мощность духовки на максимум. Пока Илья помоет руки и усядется на стол, блюдо получит должную красоту и законченность, и мы его подадим, полив каждую порцию сметаной. Сбоку наложим порцию салата из огурцов, помидор и лука, но на оливковом масле. Ни в коем случае не на сметане или майонезе. Запомнила?
   - Запомнила... Но это всё так долго готовить! Кошмар! Я уже от голода чуть в обморок не падаю, - призналась девушка. - От запахов голова кружится.
   Салат сделали быстро, и даже успели довольно празднично оформить стол.
   Да и Базальт на этот раз оказался более чем пунктуален. Правда, войдя на кухню, он довольно скептически уставился на наряд своей подруги, хмыкнул, и поинтересовался:
   - Ты в таком виде и на встречу к подруге собираешься? - и, не дожидаясь ответа, порадовал: - Тогда тебя точно на какую-нибудь роль возьмут. Особенно если сериал порнографический.
   - Много ты понимаешь! - фыркнула Елена в ответ, но в спальню, сменить одежду отправилась. После чего приятель обратился к Загралову:
   - Ванюша! Хоть бы ты ей намёк сделал. Сам, небось, себя неловко чувствуешь?
   - Нисколечко! - как можно убедительнее выдал лишенец и стал пояснять: - Отморозился полностью. Что физически, что морально. Сама мысль о сексуальной близости всё в желудке сворачивает и на рвоту тянет. Так что любые женщины передо мной могут хоть голышом расхаживать, нисколько не опасаясь за свою честь и репутацию.
   Илья Степанович закивал с сочувствующим вздохом:
   - Эк тебя придавило... Но раньше времени себя не хорони, молодое тело само оправится от любых болезней. - Он уселся на стул, внимательно присматриваясь к водружённой на центр стола жаровне и принюхиваясь к ней: - Очередное чудо? И без водочки? - протянул руку и достал бутылку и рюмки. - И кто готовил, спрашивать не надо?
   - Сам знаешь, что мы с Леной, - девушка как раз вошла в кухню. - По сути, в следующий раз она уже сможет сделать тоже самое уже самостоятельно.
   Базальт уставился на подругу с явным недоверием и недоумением. Потом мотнул головой, глядя, как она накладывает блюдо ему в тарелку, поливает сметаной и двинул бровями в явном озарении:
   - Так это получается, что к моей красотке уже завтра целая очередь из кандидатов в мужья выстроится? Хм! Может, стоит стать с эту очередь первым?
   За что сразу получил многообещающую улыбку и совсем иной, скорей всего радостный, если не восторженный взгляд от своей подружки. Скорей всего это был первый, пусть и шуточный намёк на какие-то иные, семейные отношения между ними. И если подобные слова вылетали из уст такого основательного человека как Базальт, то они многое значили и на многое позволяли рассчитывать. И видно было по задумчивому женскому взгляду, что она уже строит некие планы, в том числе и по освоению минимальных навыков в кулинарии. Да и у Ивана попыталась сходу выведать ещё несколько рецептов.
   В итоге несколько ранний ужин прошёл замечательно, чуть ли не в семейном уютном кругу. Мужчины уже допивали ёмкость с водкой, когда женщина встала из-за стола, но тут же спохватилась:
   - Помочь помыть посуду?
   Загралов в знак протеста замахал руками:
   - Да что тут мыть три тарелки! - сковородки и прочую посуду, используемую при готовке, он помыл сразу. - Не волнуйся, мы сами с руками.
   - Ну тогда я пошла красоту наводить, - и уже на пороге кухни остановилась, обращаясь к Базальту: - Илюша, может всё-таки пройдёшься со мной? А то мало ли там какие мужики окажутся?
   - Ха! Ты ведь утверждала, что все режиссеры и спонсоры - это бесполые существа или голубые!
   - Говорила о тех, кого знаю, а тут эта "подруга" не внушает особого доверия. Уж так она себя ведёт развязно, что даже я за неё краснею.
   - О-о! Это показатель! - изумился Базальт. - Если уж ты покраснела..., то так и быть, прогуляемся... Ванюша, компанию мне составишь?
   - Легко! - согласился тот, улыбаясь. - У меня вроде парочка свободных часов есть.
   - Вот и отлично. На саму встречу не пойдём, а рядом с подъездом прогуляемся. А ты, малышка, если что только не так, сигнал с телефона дай. - И когда она вышла, уже совсем иным тоном обратился к приятелю: - Про подругу она явно выдумала. Просто всегда любит, когда я её провожаю. Ни один жлоб не пристаёт и никто похабные комплименты вслед не бросает.
   Видя, что товарищ улыбается как-то мечтательно, да после такого ужина под водочку, Иван и сам впал в благостное состояние. И ему показалось, что счастье иным людям всё-таки доступно, и даже семейное в том числе. Если ему самому так не повезло в жизни, то это не значит, что все остальные мужчины тоже должны смотреть на женщин волками. Движение к гармонии и любви нельзя остановить никакими катастрофами.
   Поэтому осмелился спросить:
   - Так может, вы всё-таки поженитесь? Отличная пара получилась бы.
   Илья Степанович оглянулся на кухонную дверь и в сомнении хмыкнул:
   - Я ведь тебе уже говорил: разница в возрасте мешает. Это я сейчас ещё "о-го-го!", а через десять лет? Стану старым и немощным и она станет метаться в поисках резвого любовника. Оно мне надо? И это ещё хорошо, если только изменять будет. Глядя на твой пример, вообще страшно становится семью заводить.
   - Ну ты ведь не настолько глуп, чтобы дать жене доверенности на всё?!
   - А зачем тогда жить вместе? Если нет доверия, то и сходиться не стоит. Половинчатых решений я не признаю. Или всё, или вот так, чисто по-дружески и без каких-либо обязательств. Правильно я говорю?
   Иван в бессилии развёл руками:
   - Какой с меня сейчас советчик? Только как ты правильно заметил "яркий негативный пример". Неудачник и лох...
   Базальт добродушно рассмеялся и добавил:
   - Ага! И северный олень! Ха-ха! Но не переживай, прорвёмся. Кстати, о работе... С начальником я тоже переговорил, и тот отнёсся к твоим бедам с пониманием. В лаборатории побывать разрешил и мало того, хочет сам с тобой побеседовать и уровень твоих знаний проверить. Говорит, если ты и в самом деле к развалу фирмы "Контакт" не причастен, да хорошо в программировании сечёшь, то постарается что-то придумать. Он мужик толковый и связи у него в таких местах и на таком уровне, что нам с тобой и не снилось. Ведь его папаша
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"