Что обычно дарят любимым жёнам на юбилей? Колечко с красивым камушком. Золотой кулон. Норковую шубу. В крайнем случае, двухнедельный тур в какой-нибудь Таиланд. Я подарил своей жене восхождение на Эльбрус.
Эльбрус - высочайшая точка Европы, жемчужина Большого Кавказского хребта. Он гордо возносит свою двойную вершину на высоту почти шесть километров (Западная вершина - 5642 м., Восточная - 5621 м.), оставляя далеко позади себя все другие кавказские и альпийские горы: и франко-итальянский Монблан, и швейцарский красавец Маттерхорн и разрекламированный в своё время одноимёнными сигаретами грузинский Казбек.
Эльбрус - в переводе с персидского "высокая гора".
Первое восхождение на высочайшую гору Европы было совершено в 1828 году в рамках экспедиции Российской академии наук под руководством начальника Кавказской укреплённой линии генерала от кавалерии Георгия Арсеньевича Эммануэля. Правда, восхождение это нельзя назвать в полном смысле успешным: из 160 членов экспедиции до Восточной вершины смог добраться лишь один - местный проводник Киляр Хаширов.
Вторая экспедиция к двуглавому красавцу последовала лишь спустя 40 лет. Восхождение на Восточную вершину Эльбруса было совершено в 1868 году группой английских альпинистов под руководством Дугласа Фрешфилда,
Первое восхождение на более высокую Западную вершину последовало только в 1874 году. Совершено оно также группой английских альпинистов во главе с Флоренсом Гроувом.
В 1890 и 1896 годах русский военный топограф и альпинист Андрей Васильевич Пастухов в ходе научных экспедиций по картографированию Кавказа совершил восхождения на Западную и Восточную вершины Эльбруса. В честь значительного вклада А. В. Пастухова в исследования Эльбруса и Кавказа в целом, его именем названа группа скал на южном склоне Эльбруса на высоте 4550-4800 метров.
Начиная с первой четверти XX века, по мере развития сопутствующей инфраструктуры и в силу удобной транспортной доступности и относительной лёгкости с альпинистской точки зрения, восхождения на вершины Эльбруса стали носить массовый характер. Так, в 1928 году на Эльбрус поднялись 32 группы советских альпинистов, в 1935 году на вершине побывало 2016 человек, а в 1960-м только в массовой альпиниаде в честь 40-летия Кабардино-Балкарии участвовало 1395 спортсменов.
Во время Великой Отечественной войны 21 августа 1942 года в ходе немецкой наступательной операции "Эдельвейс" группа альпийских стрелков из одноимённой горно-стрелковой дивизии совершила восхождение на Эльбрус и водрузила фашистские флаги на обеих его вершинах. Любопытно, что Гитлер, узнав об этом, пришёл в ярость. "Этих сумасшедших скалолазов следовало бы отдать под военный трибунал! - неистовствовал он. - В самый разгар войны они играют в свои честолюбивые игрушки, занимают этот идиотский пик, когда я приказал сосредоточить все силы на прорыве к Сухуми!.." Впрочем, кадры с водружением фашистских штандартов на высочайшей вершине Европы были растиражированы немецкой кинохроникой и облетели мир. Сталин, напротив, отчётливо понимая всю знаковость и пропагандистскую силу данного акта, приказал немедленно скинуть символы Третьего рейха с Эльбруса. Осенью и зимой 1942-го года горными подразделениями Красной армии было предпринято несколько неудачных попыток восхождения на Эльбрус, но снять немецкие штандарты с вершин советским воинам удалось лишь 13 и 17 февраля 1943 года.
В последние годы, благодаря относительной доступности и технической простоте восхождения, покорение Эльбруса приобрело большую популярность. Стремительное развитие туриндустрии и, в частности, горного туризма привело к тому, что сейчас сразу несколько турагенств предлагают "несложное" восхождение на высочайшую вершину Европы, обещая своим клиентам массу незабываемых впечатлений, изумительный фото- и видеоряд и документальное свидетельство в красивой рамочке. При этом, дабы не сильно утомлять дорогого клиента, ему предлагается ряд послаблений, начиная от заброски его ратраком на стартовые 4700 или даже 5100 м. и заканчивая банальной посадкой вертолётом прямо на вершину. Всё это зависит исключительно от пожелания клиента и толщины его кошелька. В результате количество побывавших на вершине Эльбруса за сезон ныне колеблется от полутора до трёх тысяч человек. Однако это лишь видимая часть айсберга. Количество претендентов, стремившихся к вершине и по разным причинам не достигших её, превышает приведённые цифры в несколько раз. Горы есть горы, и порой никакая техническая помощь не способна обеспечить гарантированного восхождения человека на вершину.
Разумеется, самым сильным "поражающим фактором" гор является высота. Как известно, с увеличением высоты резко падает атмосферное давление, и уже на высоте 5000 м. количество кислорода во вдыхаемом воздухе составляет лишь половину того, чем дышит человек на уровне моря. На бо́льших высотах эта разница ещё существенней. Явление это, именуемое гипоксией, вызывает у восходителей так называемую "горную болезнь", проявляющуюся в одышке, слабости, головных болях, головокружении, а в наиболее тяжёлых случаях приводящей к утрате пространственной ориентации, потере сознания, и порой даже заканчивающейся летальным исходом. Способ борьбы с "горной болезнью" один - простой и радикальный - немедленный спуск вниз.
Нельзя "обмануть" горную болезнь, но можно в какой-то мере адаптировать свой организм к работе в условиях высокогорья. Для этого разработаны и многими поколениями альпинистов апробированы несколько методик, наиболее распространённой из которых является способ восхождения "по пиле". Суть его заключается в том, что восходитель последовательно поднимается на всё большую высоту, спускаясь после каждого "зуба пилы" на некий базовый уровень, который, в свою очередь, также постепенно увеличивает свою высоту, с таким расчётом, чтобы в итоге на одном из пиков восхождений альпинист достиг вершины. Всё это требует не только хорошей физической подготовки, выносливости, но и достаточного длительного времени пребывания в условиях высокогорья. Всего этого как раз обычно и лишены клиенты новомодных турагентств. Ведь большинство из них хотят, чтоб получилось быстро и несложно. А в горах так не бывает. Горы требуют к себе уважения и берут немалую плату с тех, кто относится к ним пренебрежительно, свысока. Ведь даже сейчас, в двадцать первом веке, при наличии сотовой и спутниковой связи, ратраков, снегоходов, вертолётов и прочей технической атрибутики горы продолжают собирать немалую дань человеческими жизнями. На склонах того же Эльбруса, несмотря на сравнительную простоту восхождения на его вершины, ежегодно гибнет от пятнадцати до двадцати человек, что составляет порядка 80 % всех несчастных случаев в Приэльбрусье. Правда, справедливости ради следует отметить, что это, в основном, относится к неорганизованным группам и одиночкам. Ведь достичь вершины стремятся не только спортсмены-альпинисты, но и гонористые, жаждущие дешёвой славы юнцы, и психически неуравновешенные люди, и религиозные фанатики. Однако среди погибших и пострадавших во все времена были не только туристы-любители (так называемые "дикие туристы"), но и зачастую опытные подготовленные спортсмены с соответствующим горным опытом. Ведь, кроме гипоксии, основными объективными опасностями при восхождениях на Эльбрус являются многочисленные ледниковые трещины, а также погодные условия - в силу специфического расположения и доминирующего положения горы, погода на Эльбрусе может испортиться в считанные часы, что, наряду с уменьшением видимости и резким падением температуры, может приводить к потере ориентации и гипотермии. Кроме того, недостаточная высотная акклиматизация восходителей и такие связанные с ней факторы, как обезвоживание организма, резкое ухудшение самочувствия и, как следствие, потеря концентрации внимания также зачастую приводят к трагическим последствиям. Так всем группам "покорителей Эльбруса" на первом же инструктаже по технике безопасности обязательно в качестве примера приводится случай массовой гибели восходителей 9 мая 2006 года, когда на седловине Эльбруса замёрзли одиннадцать из двенадцати туристов, совершавших восхождение за Западную вершину...
Итак, я подарил своей супруге "тур на Эльбрус". Восхождение должно было состояться в первых числах мая. Мы начали подготовку к нему сразу после новогодних каникул. Тренировки были ежедневными с постепенным увеличением продолжительности и интенсивности физической нагрузки. Кроме того, требовалось скинуть и "жирок комфорта" - лишние килограммы веса, которые могли стать на восхождении "якорем", тянущим вниз. График тренировок был рассчитан так, чтобы подвести организм к наилучшей спортивной форме к началу поездки. Однако эпидемия коронавируса спутала все наши планы. Начиная с марта все туристические агентства свернули свою деятельность. Нам было предложено перенести свой тур, по крайней мере, на несколько месяцев, а лучше - на будущий год. Терять целый год нам не хотелось, и мы перенесли сроки восхождения на последнюю неделю июля, надеясь, что за четыре-пять месяцев эпидемия постепенно пойдёт на спад. В своих расчётах мы не ошиблись, однако некоторые семейные осложнения полностью нарушили наш график подготовки. И хотя мы продолжали по мере возможностей готовиться к восхождению, в тот момент, когда наконец настала пора ехать в горы, наши физические кондиции оказались далеки от идеальных. Но деваться было некуда - Эльбрус ждал...
День первый. Терскол
Автодорога А-158, что ведёт к Эльбрусу, отпочковывается от роскошной трассы "Кавказ" в районе Нальчика и сразу же превращается в горную. Она ныряет в Баксанское ущелье и принимается упорно карабкаться по его склонам всё выше и выше в горы, раз, наверное, двадцать пересекая по пути с берега на берег текущую по ущелью реку Баксан и оставляя позади большие горные селения с колоритными кабардинскими, а может, балкарскими названиями: Жанхотеко, Тырныауз, Тегенекли...
Езда неспешная. Кроме того, что дорога ползёт всё время вверх и изобилует крутыми опасными поворотами, на ней ещё встречаются и "естественные препятствия" - коровы. Местные коровы, по нашим наблюдениям, ведут вполне самостоятельный образ жизни. Во всяком случае, мы ни разу не видели рядом с ними пастуха. Коровы медленно бродят по обочинам, не обращая никакого внимания на проезжающие автомобили, стоят или лежат прямо на проезжей части, небольшими стайками собираются в тени придорожных деревьев и на автобусных остановках. Автобусные павильоны рогатым красавицам особенно по душе. По-моему, они являются для них чем-то вроде клубов по интересам.
Заканчивается дорога у подножия Эльбруса в небольшом населённом пункте Азау. Не доезжая четырёх километров до него, вы попадаете в альпинистскую и горнолыжную Мекку страны - посёлок Терскол. В самом посёлке и в его окрестностях расположены несколько десятков турбаз, гостиниц, пансионатов и домов отдыха, специализирующихся на горном и горнолыжном туризме. Здесь же находится и турбаза МО РФ "Терскол" с самым высокогорным в Европе крытым спортивным бассейном. Ныне на базе этой, некогда прославленной, кузнице армейских горнолыжников, расположена воинская часть - Центр горной подготовки и выживания МО РФ. Кстати, самая высокогорная стационарная воинская часть в стране.
Очутившись на улицах Терскола, вы сразу же понимаете, что попали в центр спортивной жизни: по улицам почти непрерывно снуют бегуны и роллер-лыжники; пёстрыми стайками катят велосипедисты: вниз - под шелест шин низко пригнувшись к рулю, вверх - привстав на педалях, сосредоточенно преодолевая нескончаемый подъём. То там, то тут, прямо на тротуарах, лежат груды неподъёмных на вид рюкзаков, рядом с которыми отдыхают и пьют воду группы горновосходителей. Кто-то уже спускается вниз - молчаливый, уставший, с осунувшимся лицом и в украшенной соляными разводами майке. Кто-то только выходит в путь - полный сил и громадья планов, деловито поправляя на ходу амуницию и весело перешучиваясь с попутчиками.
Наша цель - небольшая трёхэтажная гостиница в самом конце посёлка. Время сбора группы - 19 часов. Мы прибыли в Терскол около трёх часов дня, поэтому имеем некоторый запас времени для осмотра местных красот, основной из которых является, безусловно, Большой Кавказский хребет. Непосредственно из Терскола видны: могучий Донгуз-Орун (4454 м.), вздымающий свою, увенчанную шапочкой ледника, голову из-за пологой спины близкого Чегета; его сосед Накратау (4277 м.); две вершины Когутая (3819 м. и 3750 м.) и грозная, овеянная зловещими легендами Ушба (4700 м.). С другой стороны долину замыкает гора Азау с белым куполом астрономической обсерватории на своём плече. Эльбруса из Терскола не видно - он закрыт собственными предгорьями, и чтобы полюбоваться им, необходимо подняться метров на пятьсот вверх по склону одной из ближайших гор.
Мы с Аллой уже бывали в этих краях: я, ещё холостяком, - в 85-м, и вместе - в 90-м. Но это было зимой. Мы катались на горных лыжах, и всё вокруг было покрыто снегом. Теперь склоны гор - сплошной пёстрый ковёр буйно цветущих альпийских лугов. Часа два мы бродим по окрестностям Терскола, с удовольствием вдыхая ароматы горного лета.
Наконец около 19 часов члены группы, добиравшиеся до Терскола разными маршрутами, собираются в столовой гостиницы. Группа большая - 28 человек. Обычно в группу для восхождения на Эльбрус включают человек 12-15, но коронавирус и здесь внёс свои коррективы - у многих, как и у нас, тур сдвинулся на июль с мая или с июня.
Группа в основном молодёжная. Средний возраст "альпинистов" - 25-35 лет. Мы с Аллой - самые возрастные. На нас поглядывают снисходительно и даже с некоторым недоумением - мол, вы-то, старики, куда?! Мы спокойны. Гора всех расставит по ранжиру.
Гидов пока трое: куратор нашей группы Ирина, Артём и Денис, которого все зовут Дэн. Он по совместительству также исполняет обязанности фотографа.
Начинается знакомство и инструктаж. Артём демонстрирует видеопрезентацию, в которой рассказывается о маршруте восхождения и методике акклиматизации.
Маршрут, по которому мы будем подниматься на Эльбрус, называется "южный классический". Сложность по установленной российской классификации - 1Б. Маршрут начинается от поляны Гара-Баши (конец канатной дороги, высота 3880 м.) и идёт практически ровно вверх под Восточную вершину, мимо "Приюта одиннадцати" (высота 4200 м.), мимо скал Пастухова (4550-4800 м.) до высоты примерно 5200 метров, откуда по так называемой "косой полке" длинным двухчасовым траверсом осуществляется выход на седловину (высота 5416 м.). Далее от седловины по "второй косой полке" подъём на предвершинную пологость и с неё - по крутому недлинному "взлёту" - выход на саму Западную вершину. Средняя крутизна маршрута - 35 градусов. Среднее время на подъём - 12 часов. На спуск - ещё 4 часа. Но восхождению непосредственно на Эльбрус будет предшествовать целый ряд акклиматизационных выходов. Два - непосредственно из Терскола: на гору Чегет (до высоты 3100 м.) и на гору Азау (3400 м.). После чего группа перебазируется из Терскола в базовый лагерь на поляну Гара-Баши, откуда совершит ещё два предварительных восхождения: до "Приюта одиннадцати" и до скал Пастухова. Ну, а потом уже будет Эльбрус.
- Каждому из вас в ближайшие пять дней предстоит сделать примерно сорок тысяч шагов вверх по склону, - говорит нам Артём. - Причём бо́льшую половину из них - на высотах выше четырёх километров. Для этого вам надлежит научиться по-новому дышать и освоить специальный высокогорный шаг. Кроме того, всем вам необходимо будет научиться пользоваться страховкой и изучить способы самоспасения при срыве на снежно-ледовом склоне.
- А что, могут быть срывы? - раздаётся испуганный девичий голос из задних рядов.
- Редко, но бывают, - отвечает наш гид и тут же успокаивает: - Но опасаться не следует, наши инструктора всегда будут рядом... Ещё вопросы?..
Группа молчит. На лицах присутствующих читается целая гамма чувств - от закоренелого скепсиса до наивного испуга.
- И что, - после продолжительной паузы спрашивает атлетического вида мужчина (кажется, в начале собрания он представился Игорем из Питера), - без этих сорока тысяч шагов обойтись никак нельзя? В смысле, нельзя это число несколько уменьшить, убрать пару предварительных подъёмов?
- Нельзя! - строго пресекает это поползновение Артём. - Поймите, без необходимой адаптации к условиям высокогорья вам просто не взойти на Эльбрус. Впрочем, - сейчас же добавляет Артём, - на само́м восхождении возможны некоторые послабления. Ратраки забрасывают желающих до высот 4700 или 5100 метров. Также возможен и спуск вниз на ратраке с высоты 5100 метров.
- Цена вопроса? - сейчас же деловито интересуются из зала.
- Пять тысяч до высоты 4700, десять - до высоты 5100. Спуск стоит 3500.
- С ратрака? - наивно вопрошают из зала.
- С человека, - ставит точку над "и" Артём. - Кроме того, - после паузы уточняет он, - сертификат о восхождении получит только тот, кто поднимется и спустится с Эльбруса без какой-либо технической поддержки. То есть "ратратчики" в эту категорию однозначно не попадают.
- Да ладно, обойдёмся без ратраков! - уверенно рубит ладонью воздух Никита из Хабаровска. - Дойдём все дружно до вершины и сфоткаемся там всей группой. На фоне, так сказать, соплеменных гор. Правильно я говорю?..
- До вершины дойдут не все, - тихо, но отчётливо произносит со своего места Ирина. - По многолетней статистике, из поднимающихся на гору без использования ратрака до вершины доходит лишь один из десяти. Из тех, кто доезжает на ратраке до 4700, на вершину поднимается каждый третий, а из тех, кто едет до 5100 - каждый второй.
- А остальные?
- А остальные идут вниз в сопровождении гида. С того места, где у них закончились силы. - жёстко заканчивает Ирина.
Группа опять замолкает. На этот раз ошарашенно. Статистика есть статистика. Все хотят оказаться в числе счастливчиков, достигших вершины, но цифры - вещь неумолимая. И вероятность попасть в неудачники намного выше. В скобках отмечу, что впоследствии так всё примерно и оказалось, статистика не обманула, но на тот момент никто из нас, конечно, ещё этого не знал.
- Ну, если вопросов больше нет, - говорит Артём, - тогда все на ужин, а потом - получать снаряжение...
Выдача снаряжения происходит в отделении проката в цокольном этаже здания гостиницы. Мы получаем пока лишь то, что необходимо для местных, маловысотных, выходов. В списке получаемого значатся: штурмовые рюкзаки, ветрозащитные куртки, солнцезащитные очки-консервы и треккинговые палки. О них следует сказать отдельно.
Треккинговые палки во всём походят на обычные лыжные, но в отличие от последних, они телескопически складные. В сложенном положении треккинговые палки легко помещаются в рюкзак, в разложенном - регулируются по длине от 65 до 145 см. Мы с Аллой до этого никогда с палками не ходили, и поначалу отнеслись к этой части экипировки несколько скептически, но в последующем убедились в их полезности и даже незаменимости на длительных подъёмах и спусках. Палки не только служат дополнительными точками опоры, но и, что весьма немаловажно, перераспределяют физическую нагрузку, ощутимо разгружая ножные мышцы, а также мышцы спины...
Спать ложимся поздно, но сон не идёт - слишком много новых впечатлений, слишком много новой информации, причём информации неоднозначной и где-то даже тревожной. К тому же, завтра нас ждёт первое испытание горами - восхождение на Чегет...
День второй. Чегет
- Подъём на Чегет - лёгкая прогулка, - роняет на выходе гид Артём.
Приободрённые его словами мы покидаем гостиницу и примерно с километр бодро шагаем по широкой, хорошо утоптанной тропе, живописно петляющей по сосновому лесу. Группа оживлена, слышны весёлые голоса, смех. Многие часто останавливаются, чтобы сфотографироваться у живописного камня или "...вон у того прикольного пня!".
Минут через пятнадцать мы оказываемся у подошвы Чегета. Справа от нас уходит вверх кресельная канатная дорога. Слева - ревёт невидимый за деревьями неукротимый Баксан.
Артём проводит краткий инструктаж, объясняет как правильно подстроить длину треккинговых палок под рост человека и советует всем намазать открытые части тела противозагарным кремом.
- С солнышком здесь не шутите, - предупреждает Артём. - Это оно только с виду ласковое. На самом деле, на высоте можно сгореть до серьёзных ожогов за час-полтора... И обязательно все наденьте тёмные очки, - советует он и коротко поясняет: - Жёсткий ультрафиолет. Очень вредно для сетчатки...
Выстроившись в цепочку, начинаем карабкаться вверх. Подъём пока не особо крутой - градусов двадцать пять, и молодёжь полна нерастраченных сил. Поэтому продолжается весёлый трёп, обильные групповые фото и одиночные селфи. Некоторые, особо ретивые, пытаются обогнать группу, чтобы сфотографироваться на наиболее выгодном, с их точки зрения, фоне. Артём мягко, но непреклонно пресекает эти попытки.
- А нельзя ли побыстрей?! - наконец не выдерживает один из "жеребцов". - А то плетёмся, понимаешь, как эти...
- Нельзя! - ставит его на место Ирина. - Идём все вместе. Приучайтесь к горному шагу.
Впрочем, посоветовавшись с Артёмом, она вскоре делит группу на две разновеликие части. Одна, побольше, под предводительством Ирины уходит вперёд. Но недалеко - крутизна склона увеличивается, и "жеребцы" постепенно теряют свой первоначальный задор.
К середине маршрута обе группы вновь собираются в одну длинную цепочку. Шуточек уже не слышно. Зато отчётливо слышно тяжёлое дыхание "восходителей". С фотографированием уже тоже как-то особо никто не торопится, хотя виды, открывающиеся с этой высоты, гораздо живописнее тех, что были внизу. Как бы компенсируя падение общей фотоактивности, свою работу фотографа начинает Дэн. Он то забегает далеко вперёд и ведёт съёмку с верхней точки, то подкарауливает группу за каким-нибудь камнем и в упор "расстреливает" каждого проходящего.
- Фотки-то будут? - тяжело пыхтя, интересуется один из проходящих.
- За отдельную плату! - весело откликается Дэн.
Наконец группа выходит к верхней станции первой очереди канатной дороги.
- Привал! - командует Ирина.
Все облегчённо валятся в траву.
- Сидеть, кстати, не рекомендую, - "радует" всех Артём. - "Забьёте" мышцы - потом идти будет намного труднее.
- Как, ещё труднее?! - распахивает глаза москвичка Анжела.
Она единственная из всех вышла в поход, как на городскую прогулку: в длинной юбке и в легкомысленных тапочках на босу ногу. Обильная косметика на её лице уже изрядно поплыла от пота.
- Да, - кивает Артём, - дальше уклон будет только увеличиваться - вплоть до сорока пяти градусов.
- Больше пейте, - советует Ирина. - Обезвоживание очень опасно для организма.
Но в этом плане подгонять нас нет нужды - все и так пьют, как изнурённые пустыней верблюды. Захваченные с собой бутылки с минералкой и колой пустеют прямо на глазах.
- Встаём! Выходим!..
И вновь бесконечный подъём, и вновь палящие лучи солнца, и медленно переступающие ноги впередиидущего, и тяжёлое прерывистое дыхание идущего сзади.
"Жеребцы" уже не галопируют, не скалят зубы и даже не "помахивают хвостом".
- Нахрена мне всё это надо было?!.. Сидел бы сейчас в своём кабинете с кондеем, пил бы холодненькую минералку и смотрел клипы в сети... - негромко, но отчётливо вопрошает пространство один из них - типичный представитель "офисного планктона", нарастивший себе красивую мускулатуру в элитном фитнес-клубе.
- Воистину, - тихо говорю я Алле, - в стойле конь удал да в поле увял. Это тебе, хлопец, не кубики на животе в "качалке" шлифовать.
Больше на реплику "атлета" никто не реагирует. Все заняты. Все работают. Шаг - вдох, шаг - выдох. Левая палка - правая нога, правая палка - левая нога... Пот заливает глаза. Лёгкие "горят", их объёма явно не хватает для дыхания: хочется вдохнуть поглубже и ещё поглубже... но лёгкие упираются в рёбра и приходится делать выдох, чтобы тут же снова сделать максимально глубокий вдох...
- Ничего себе "лёгкая прогулка"!.. - задавленно сипит кто-то впереди...
К часу дня мы достигаем наконец цели своего восхождения - верхней станции кресельной дороги, высота 3100.
- Всё! - радует всех Ирина. - Пришли!
Мы скидываем пропитанные потом рюкзаки и озираемся. Здесь достаточно многолюдно. По кресельной дороге регулярно поднимаются туристы - одиночно и целыми семьями с разновозрастными детьми. Стремление их понятно - вид, что открывается отсюда, действительно впечатляет: Большой Кавказский хребет громоздится от горизонта до горизонта во всей своей красе. Вот правда, основной достопримечательности - Эльбруса - сегодня не видать, он закрыт облаками.
- В здешнем кафе делают отличные чебуреки, - информирует нас Ирина. - С сыром, с ягодами и обычные - с мясом.
- С ягодами?! - удивляемся мы. - Стоит попробовать.
Несмотря на жару, голод даёт о себе знать - всё-таки калорий потрачено много. Наша группа дружно "оккупирует" маленькое помещение высокогорного кафе. Ждать приходится долго - хозяйка кафе явно не справляется с наплывом посетителей.
- Больше одного чебурека "на нос" не берите, - советует Артём. - Они большущие - не съедите.
Народ начинает делиться на пары и тройки, чтобы отведать все виды местных чебуреков. Нам с Аллой проще - мы берём два на двоих: один - с мясом, второй - с ягодами.
Чебуреки выше всяких похвал: вкусные, сочные, кроме того они реально большие - чуть ли не две четверти "в размахе". Хорош и здешний ягодный чай - с облепихой и дикой вишней.
После еды все слегка веселеют. Вновь начинаются обильные фотосессии "на фоне соплеменных гор". Дэн трудится не покладая рук.
- Вниз едем на "канатке", - сообщает нам Ирина. - Хватит с вас на сегодня.
Группа радуется, словно приговорённый к казни и нежданно помилованный заключённый. "Жеребцы" вновь оживают.
- А на Азау подниматься труднее? - интересуется у Артёма "офисный атлет".
- Не труднее, но дольше, - сообщает гид.
- Тогда ладно, пойду, - "осчастливливает" присутствующих любитель сетевых клипов.
- А я не пойду, - сообщает гидам Анжела. - Хватит с меня гор.
Она действительно выглядит плохо: лицо красное, потное, под глазами залегли нехорошие вечерние тени. Инструктора озабоченно щупают у неё пульс...
Спуск на "креселке" лёгок и прост. Внизу проплывают верхушки могучих сосен. Налетающий ветерок покачивает кресло, ласково обдувает разгорячённое лицо, сушит насквозь промокшую от пота ветровку.
Внизу группа собирается и дружно движется в сторону гостиницы. Идти не в гору, оказывается, намного проще, ноги легко шагают по упругой лесной тропе.
- Кто со мной? - бросает призыв "офисный атлет". - Я тут знаю один клёвый ресторанчик!..
Быстро сколачивается небольшая компания любителей ресторанной еды. С разрешения Ирины они отделяются от группы и ныряют в ближайший переулок.
- Вина только не пейте! - напутствует их Ирина. - А то завтра на горе сдохнете!
- И пива! - запоздало добавляет Артём...
Вот и гостиница.
- Завтра выходим рано, - сообщает группе Ирина. - В семь. До вершины Азау пять часов ходу.
- Это в лучшем случае, - уточняет Артём.
Кто-то вздыхает.
Мы идём в свой номер и с наслаждением забираемся под душ. Ноги гудят. Плечи ноют. Но настроение хорошее - первый экзамен пройден. А завтра... Что ж, завтра будет завтра. Как говорится, упрёмся - разберёмся. И опять же, назвался груздем, вылетело - не поймаешь...
День третий. Азау
В семь, разумеется, не вышли - группа собирается медленно, то один, то другой из уже подошедших вдруг снова исчезает: забыл то, забыл это, попить, пописать...
- Детский сад... - ворчит Артём.
В четверть восьмого подтягивается компания давешних "ресторанщиков" - молчаливых, с бледными опухшими лицами. Наконец в семь двадцать пять выходим.
Группа наша слегка поредела - из строя ожидаемо выбыла Анжела. Отсутствует и её муж. Теперь нас двадцать шесть.
Путь наш лежит в противоположную от вчерашнего маршрута сторону.
Гора Азау расположена на территории государственного заказника, поэтому не удивительно, что в начале дороги, что ведёт на её вершину, стоит шлагбаум и кособокая будочка, в которой дежурит местный "джигит". Ирина собирает "откупную дань" - по 50 рублей с человека - и вручает её "стражу горы". Шлагбаум поднимается. "Джигит" живо напоминает мне Остапа Бендера, который, как известно, собирал деньги на ремонт Пятигорского провала: "Чтоб не сильно проваливался!.." Делюсь этим наблюдением с Ириной. Она разводит руками:
- Ничего не поделаешь! Местная традиция...
Идти сегодня легче, чем вчера. Может, из-за несколько меньшего угла подъёма. Может, из-за того, что мы уже слегка адаптировались к высоте. А может, из-за того, что приноровились равномерно двигаться в гору, освоили высокогорный шаг. Но скорее, - из-за всего вместе взятого. Тем не менее после двух часов непрерывного подъёма воздух в лёгких опять заканчивается. К счастью, примерно на средине пути нас ждёт приятный сюрприз.
- За следующим поворотом выйдем к водопаду, - сообщает нам Артём. - Там - большой привал...
Сначала мы слышит голос водопада. Это - низкий рокот, немного напоминающий вертолётный гул. А сразу за близким поворотом водопад предстаёт пред нами во всей своей красе.
Мощный горный поток, накатывая на скальный лоб, расплющивается по горизонтали и вдруг, потеряв опору, широким фронтом рушится вниз с пятнадцатиметровой высоты, разделяясь в падении на сотни переливающихся на солнце серебристых прядей. Он похож на струящиеся волосы какой-то горной великанши, за что вполне ожидаемо носит название: водопад "Девичьи косы". Зрелище действительно красивое. Величественное и завораживающее.
Все забывают про усталость. Группа рассыпается по окрестностям: кто-то спускается к бегущей от водопада реке, кто-то, наоборот, карабкается к падающим струям, чтобы "погладить косы", и все обильно фотографируются. Аппарат Дэна трещит без передышки.
Привал затягивается минут на тридцать. То и дело к водопаду подходят другие группы туристов - место это в Терсколе знаковое, включено во все справочники местных достопримечательностей. Впрочем, большинство пришедших, "отметившись" у водопада, уходят обратно вниз, в долину. Нам же предстоит продолжить путь наверх.
Выходим. Выше водопада пейзаж меняется. До этого мы в основном шли по сосновому лесу и по альпийским лугам. Теперь же вокруг - россыпи голых камней и целые отвалы рыжеватого шлака.
- Азау не самостоятельная гора, - поясняет нам Артём. - Это гребень одного из боковых вулканических жерл. Эльбрус - это ведь древний вулкан. Поднимемся на вершину - увидите само жерло. Точнее, то, что от него осталось...
Ещё полтора часа пути, и мы выходим к обсерватории. Белый купол её, отчётливо видимый снизу, из Терскола, в виде малюсенькой бляшки, вблизи оказывается громадным - высотой метров тридцать. Тут же, за внушительного вида забором, - пара жилых домов, какие-то ангары; рядом с недостроенным и уже поросшим травой зданием - заржавевший подъёмный кран.
- Раньше тут кипела жизнь, - сообщает Артём, - нынче - запустение. Эта обсерватория - совместный российско-украинский проект. Строили вместе, а теперь никак поделить не могут.
- Но наблюдения-то какие-то ведутся? - интересуемся мы.
Артём пожимает плечами.
- Наверное, ведутся. Тут изредка можно видеть машины за забором. Кто-то, значит, приезжает...
Выше обсерватории дорога превращается в еле заметную тропу. Продолжаем упорно карабкаться вверх. Вдруг отчётливо слышим артиллерийскую канонаду. Или это гром? Но небо относительно чистое, во всяком случае без грозовых облаков.
- Обвал, - показывает рукой на высящийся напротив Донгуз-Орун Ирина. - Вон, смотрите, там, где пыль клубится.
Мы смотрим во все глаза. Крошечные серые точки катятся, подпрыгивая, по наклонной стене горного великана - от ледника "Семёрка" - вниз, в ущелье. На самом деле это - огромные глыбы величиной с целый дом. Тучи пыли, поднятые ими, напоминают отсюда узкие серые дымки́, тянущиеся от печных труб.
- Не дай бог попасть под такое! - задумчиво произносит кто-то.
- Да, - подтверждает Артём, - это примерно, как попасть под артобстрел...
Ещё час размеренного верблюжьего шага и вот она, вершина. Высота 3400.
Здесь господствует ветер. И не тёплый летний ветерок, как внизу, а резкий горный ветер, дующий с уже близких ледников. Сразу начинаем одеваться - в мокром от пота термобелье простыть на таком ветру дело нескольких минут.
На небольшой каменистой площадке на западном краю вершины - обелиск. Он установлен в честь воинов кавалерийских частей Красной армии, освобождавших эту местность в 1943-м году. Мы изрядно удивлены. Оказывается, здешние горы освобождала кавалерия.
- Я понимаю, что здесь ели кавалеристы, - бормочет, рассматривая окрестности обелиска, Тимур из Ставрополя. - Они ели лошадей. А вот что тут ели лошади?!..
И вправду, окружающий пейзаж напоминает, скорее, лунный: всё пространство между выступающим скалами и грудами камней засыпано отвалами чёрного, серого и рыжего шлака. То там, то тут видны пятна и целые поляны грязно-рыжего снега. Лишь кое-где просматриваются зелёно-бурые островки мхов и лишайников.
Вскоре цветы находим и мы. Они прячутся в защищённых от ветра местах и очень низкорослы - не выше щиколотки. Но поражает их разнообразие - мы с Аллой насчитали на вершине не менее двух десятков различных видов цветов. Правда, опознать нам удалось только один: ромашку лекарственную. Остальные цветы нам совершенно не знакомы. И это неудивительно - даже известные всем по равнине растения здесь, в высокогорье, зачастую совершенно изменяют свою форму. Кроме того, здесь ведь полно и местных эндемиков. Несмотря на малый рост, здешние цветы очень яркие и своим присутствием радуют глаз.
Наиболее выгодная точка для фотосессии на вершине Азау - её восточная часть. Здесь вершина почти вертикально обрывается в трёхсотметровую пропасть, противоположный край которой представляет собой тоже почти отвесную стену гребня, полого поднимающегося в северо-западном направлении - к Эльбрусу. Самого Эльбруса сегодня опять не видно - двуглавая вершина уже второй день упрямо прячется от нас в мутно-белых облаках.
- Перед вами Восточная кальдера, - поясняет нам Дэн. - Когда-то она была одним из жерл вулкана. Представляете себе масштаб извержения?..
Мы мысленно рисуем себе картину этого давнишнего природного катаклизма. До противоположной стороны кальдеры километра три. Это - диаметр жерла, через которое в незапамятные времена извергалась из бушующих земных недр раскалённая лава и миллиарды тонн горячего шлака.
Ныне когда-то кипящее дно жерла представляет собой наклонную равнину площадью в несколько квадратных километров, по которой бегут от горных ледников многочисленные бурливые мутно-рыжие ручьи. Много снежных полей, щедро взрезанных скальными выходами и всё теми же вездесущими отвалами шлака. Изредка по кальдере ниже нас пробегают небольшие лохматые облачка, похожие сверху на клочья гонимой ветром овечьей шерсти. Фон для отчётной фотосессии идеальный.
- Всё! Заканчиваем! Выходим! - подгоняет всех Ирина. - Не забывайте, здесь подъёмника нет. Сегодня спускаемся ножками.
Вскоре группа, вновь выстроившись в длинную цепочку, трогается в обратный путь. Треккинговые палки настроены на спуск - их длина увеличена на 10-15 см.
Идти поначалу легко. Ноги, кажется, сами шагают вниз. Но уже через полчаса начинают проявляться сложности и особенности длительного спуска: колени, непривычные к такому виду передвижения, начинают "скрипеть"; пальцы ног, упирающиеся в носок ботинка испытывают сильный дискомфорт. Так и до мозолей недалеко. Неудивительно, что на обратном пути группа останавливается гораздо чаще, чем при подъёме в гору.
Примерно через два часа спуска выходим к будочке "хранителя гор". Неутомимый "джигит" исправно собирает мзду с направляющихся в горы туристических групп. Весело раскланиваемся с предприимчивым сыном гор.
Вот и Терскол. Вваливаемся в гостиницу.
- После обеда не разбегайтесь - будем получать высотное снаряжение, - предупреждает нас Ирина...
Полученное нами снаряжение почти полностью занимает выданный нам тут же, в прокате, грузовой столитровый рюкзак. В перечень снаряжения входят, во-первых, высотные ботинки: неуклюжие и тяжеленые, основная задача которых - уберечь наши ноги от воздействия низких температур. Ботинки устроены по принципу термоса: во внешний, пластиковый, жёсткий корпус вложены мягкие вкладыши, отлитые из специальной термостойкой пены, и напоминающие по форме классические борцовки. В условиях равнины ногам в них комфортно и при минус пятьдесят. Но в горах всё иначе.
- Переносимость холода на больших высотах строго индивидуальна, - рассказывает нам Артём. - Всё зависит от того, насколько сильно ваш организм подвержен влиянию высокогорья. При пониженном содержании кислорода в крови организм тратит почти всё своё тепло на обогрев внутренних органов, поэтому на руки и ноги остаётся то, что остаётся. Так что на высотах выше пяти километров можно и при минус десяти за короткое время получить сильнейшие обморожения...
Кроме высотных ботинок мы получаем: "кошки" - для передвижения по снежно-ледовым склонам; непромокаемые гамаши, призванные предохранить ботинки и штанины от попадания в них снега и талой воды; пуховую куртку; утеплённые высотные штаны; пуховые варежки - "верхонки"; страховочную обвязку, каску и ледоруб.
- Правила обращения с ледорубом и страховкой вам будут доведены на специальных занятиях в базовом лагере на Гара-Баши, - напутствует нас наш гид.
Складываем всё полученное добро в рюкзаки и тащим их в гостиничный номер.
Весь оставшийся вечер посвящён отбору необходимых в базовом лагере вещей и тщательной укладке рюкзаков. Занятие это оказывается, на удивление, утомительным. Только около полуночи завершаем сборы и тут же падаем спать. Завтра выезд на Гара-Баши...
День четвёртый. Гара-Баши и "Приют одиннадцати"
Для того, чтобы перевезти нас от гостиницы до станции канатной дороги, что ведёт на Эльбрус, понадобилось три ходки автобуса. Причём каждый раз автобус - битком. Оно и понятно: группа - двадцать пять человек (ещё один восходитель - минус), у каждого два доверху набитых рюкзака: большой грузовой и малый штурмовой. Кроме того, три гида со своим высотным снаряжением. Кроме того, запас питьевой воды на всю группу на четверо суток пребывания в базовом лагере (на Эльбрусе питьевой воды нет) - пятнадцать двадцатилитровых канистр. И в довершение - несколько больших коробок с продуктами: крупы, масло, консервы, чай, печенье и прочее. Гора снаряжения в здании "канатки" - чуть ли не до потолка.
Подходит вагончик. Выстраиваемся в цепочку и начинаем передавать вещи из рук в руки - от здания станции до дверей вагончика. Первый вагончик полон - пошёл. За ним загружаем второй. В третий наконец впихиваемся сами.
На промежуточной станции "канатки", "Верхний Кругозор", всё повторяется по уже отработанному сценарию: цепочка - кажущийся нескончаемым поток рюкзаков и канистр - первый вагончик - второй - третий - поехали!
От верхней станции "канатки", "Мир", вверх, на поляну Гара-Баши, уходит нитка подвесной кресельной дороги. В каждое кресло помещается один рюкзак. Или канистра. Или человек.
Грузимся. Едем. Примерно на полпути "креселка" ныряет в облака. Сразу становится холодно и неуютно. Выныриваем из облаков в нескольких десятков метров от конечной станции. Теперь мы над облаками.
На поляне Гара-Баши солнечно, но неуютно. Дует пронизывающий холодный ветер. Я верчу головой, но ничего не могу опознать - за тридцать лет здесь всё изменилось до неузнаваемости. Бросаются в глаза развороченные бульдозерами склоны вокруг и всё те же вездесущие груды рыжего шлака. М-да... Помнится, в прошлый наш приезд сюда, в 90-м году, пейзаж выглядел несколько нарядней: ровные снежные склоны, усеянные яркими, радующими глаз, костюмами снующих горнолыжников...
Однако предаваться ностальгическим воспоминаниям некогда. Хватаем рюкзаки и, надрывая пуп, тащим их к вагончикам, что стоят метрах в ста от верхней станции "креселки", на краю обрыва.
Это наш базовый лагерь - высокогорный приют "Ветер". Название вполне подходящее - приют продувается насквозь. Ветер, дующий от стекающего с Эльбруса ледника Гара-Баши заставляет кутаться в ветровки и поглубже натягивать шерстяные шапочки.
Заселяемся в три вагончика - по 8-10 человек в каждом, без разбора на мужеский и женский пол.
В вагончике тесно - пять двухэтажных кроватей вдоль стен занимают практически весь его объём, оставляя для передвижения лишь узкий проход посредине. Возле единственного окна - небольшой стол. Обстановка более чем спартанская. Правда, есть электричество, и это пока единственное, что радует в здешнем быту. Сразу же включаем калорифер - в домике ненамного теплее, чем снаружи. Единственно, нет ветра. Кое-как распихиваем по углам всё своё многочисленное имущество и идём в вагончик-столовую на обед.
Обед уже тоже походный, без разносолов: суп из консервов и пшённая каша. Без мяса. И без масла.
- Мясо на высоте есть вредно, - комментирует скудное меню Ирина. - Жиры сжигают слишком много кислорода. Так что привыкайте к углеводной диете.
Делать нечего. Привыкаем.
Сразу после обеда экипируемся по-высотному и выходим в первое акклиматизационное восхождение - пока не слишком высоко - до "Приюта одиннадцати".
"Приют одиннадцати" - место историческое. Ещё в 1932 году здесь, на высоте 4200 метров, было возведено деревянное здание на 40 мест для туристов и альпинистов, на базе которого с 1939 года начала действовать самая высокогорная в Европе гостиница. Гостиница эта благополучно пережила войну и исправно функционировала до 16 августа 1998 года, года в ней случился сильный пожар, уничтоживший бо́льшую часть здания. В 2001 году началось восстановление и реконструкция сгоревшей гостиницы, которая ни шатко, ни валко продолжается до сих пор. Как временная мера, неподалёку от строящегося здания установлен ряд жилых 12-местных вагончиков и вагончик- кухня. Это и есть нынешний "Приют одиннадцати". Здесь есть свой дизель-генератор, так что по вечерам огни приюта служат хорошим ориентиром для поднимающихся на Эльбрус альпинистов.
Первый высотный выход даётся нам без особого труда. Разве что поначалу несколько непривычно шагать в громоздких горных ботинках.
На полпути к приюту доходим до границы снегов, лежащих отсюда выше вплоть до вершины.
- Надеваем "кошки"! - командует Ирина.
Новое дело! Несмотря на то, что порядок подгонки и надевания "кошек" был нами опробован ещё внизу, в Терсколе, процесс затягивается. Одно дело надевать "кошки" на ровной поверхности в тёплом помещении, сидя на удобной скамеечке, и совсем другое - надевать их на крутом снежном склоне, руками в перчатках, загораживаясь собственной спиной от плотных, норовящих опрокинуть вниз, порывов ледяного ветра.
Ирина, переходя от человека к человеку, помогает то делом, то советом. Процесс ответственный: "кошки" - это хорошее сцепление и устойчивость на снежном склоне, а значит, безопасность. Развязавшаяся или даже просто плохо подогнанная "кошка" может стать на восхождении причиной серьёзных травм.
Передвижение в "кошках" - хотя оно и требует некоторых навыков - в целом нам нравится. Действительно, когда ноги надёжно цепляются за склон, идти не в пример легче - нет "отдачи", то есть нога не проскальзывает при отталкивании назад. К тому же твёрдая опора придаёт уверенности - пропадает постоянное напряжение, боязнь поскользнуться или потерять равновесие на крутом склоне.
Весь путь до "Приюта одиннадцати" занимает у нас чуть больше двух часов. Укрываемся от ветра за каменной грядой и устраиваем привал. Укрываемся это сильно сказано - да, ветер больше не норовит сбить с ног, но полностью спрятаться от него здесь невозможно, порывы его "заглядывают" и за гребень. Ветер очень холодный, а мы разгорячены после подъёма. Сразу же лезем в рюкзаки за пуховыми куртками. "Пуховки" на высоте - спасение. Закутываемся в них и сразу же чувствуем себя намного уютней. Теперь можно сесть (прямо в снег!) и, не торопясь, попить горячего чая из термоса. Жизнь налаживается! Чего нельзя сказать о погоде. Ветер тащит за собой грязно-серые облака, внутри которых становится совсем неуютно. Исчезают окружающие панорамы гор, исчезает и сам склон. Видимость падает метров до двадцати. Становится понятно, почему в горах столько несчастных случаев из-за потери ориентации - действительно, потерять нужное направление при такой видимости проще простого.
Попив чая и передохнув, начинаем спуск.
На границе снегов снимаем "кошки" и снова прячем их в рюкзак.
Вот и наш "Ветер". Первый высокогорный выход завершён.
- Сейчас все на ужин, а потом отдыхать, - распоряжается Ирина. - Завтра пойдём на скалы Пастухова. Там всё будет посерьёзней.
Быстро проглатываем на ужине очередную порцию углеводов и забираемся в вагончик. Какова она будет, первая высокогорная ночь?..
День пятый. Скалы Пастухова
В одной из своих песен Владимир Высоцкий в своё время пел: "Эта ночь для меня - вне закона..." В общем, ночка выдалась ещё та...
Одно из проявлений "горной болезни" - бессонница, и мы в полной мере испытали на себе все "прелести" этого неприятного симптома. В первую ночь в нашем вагончике толком не спал никто. Я так вообще не сомкнул глаз. Точнее, я их исправно смыкал, но сон не шёл. Совсем. Более того, периодически переставало хватать воздуха, и тогда приходилось делать "гипервентиляцию" лёгких: шесть-восемь глубоких - "до упора" - вдохов-выдохов. На какое-то время мне легчало, а потом организм начинал задыхаться опять. К утру вдобавок разболелась голова.
В общем, ночь не принесла желанного отдыха. Скорее, даже наоборот - мы чувствуем себя измочаленными, как после многочасового изнурительного перехода. Все встают с помятыми осунувшимися лицами, с красными от бессонницы глазами. Но делать нечего, надо готовиться к очередному восхождению.
Таблетка от головной боли и лёгкая физическая зарядка приносят некоторое облегчение. Большая кружка сладкого чая также приходится как нельзя кстати. Чего нельзя сказать об очередной порции "полезных на высоте" углеводов - порцию пустой гречневой каши приходится запихивать в себя чуть ли не силком.
В десять часов выходим вверх.
Погода переменчивая: небольшие солнечные "окна" резко сменяются закрывающими небо плотными тучами. Где-то гремит гром.
На границе снегов надеваем "кошки".
Солнечные "окна" всё реже. Гром всё ближе.
И вдруг становится темно. Мы внутри грозовой тучи. С оглушительным треском метрах в двухстах в каменистый гребень бьёт молния. И сразу начинается дождь.
- Достаём дождевики! Быстро! - командует Ирина.
Её почти не слышно за свистом ветра и раскатами грома. Выуживаем из рюкзаков дождевики и, борясь с резкими порывами ветра, пытаемся натянуть их на себя. Дождевик, надетый прямо на рюкзак, едва сходится на груди, оставляя открытыми для дождя живот и ноги. Но это не столь важно, главное сохранить сухой "пуховку" в рюкзаке, ведь без неё на высоте делать нечего.
Дождь резко сменяется градом. Крупные градины, кажется, летят со всех сторон. Они громко щёлкают по дождевику и больно секут лицо. Натягиваем капюшоны и застёгиваемся на все застёжки - теперь наружу торчит лишь кончик носа.
И снова вместо града - дождь. И снова близкие вспышки молний и оглушительные удары грома.
Дождь прекращается так же внезапно, как и начался. Туча, ворча, переваливается за гребень горы. И снова солнце. Стаскиваем с себя дождевики и прячем их в рюкзак. Ничего не поделаешь - горы. В горах одеваться-раздеваться порой приходится каждые полчаса.
Продолжаем движение вверх. Вот и "Приют одиннадцати". Короткий привал. И снова очередная туча, но теперь из неё сыплется снег - мы пересекли границу отрицательных температур. Достаём "пуховки".
Выше приюта подъём поначалу не особо крут, но потом рельеф резко меняется: относительно пологий склон сменяется резким "взлётом" крутизной порядка 45 градусов. Идти "в лоб" становится почти невозможно, и группа начинает движение галсами.
Через несколько десятков шагов лёгкие уже привычно начинают "гореть". Ноги наливаются свинцом. Движение замедляется. Ритм уже не тот, что внизу, на первых выходах. Теперь дышать приходится гораздо чаще: вдох-выдох - шаг... вдох-выдох - шаг. Да и сам шаг теперь - с полступни.
"Взлёт" кажется бесконечным. Пот заливает глаза. Очки-консервы запотевают изнутри. Многие останавливаются, стаскивают с себя "пуховки" и прячут их в рюкзак.
Большая россыпь камней - цель нашего восхождения - кажется, не приближается вовсе.
Ветер сгоняет тучи, но полюбоваться открывшимся пейзажем особо не получается - бредём носом в склон. Лишь на смене галса порой удаётся бросить мимолётный взгляд назад - на горы Большого Кавказского хребта. Мы уже выше большинства из них: в частности, выше Донгуз-Оруна и вровень с "двуухой" вершиной Ушбы. А вот Эльбрус опять не виден - на его вершине "сидит" неопрятная грязно-серая туча.
Ещё десятка два галсов и мы выходим на небольшую пологость. Высота 4700.
- Всё, пришли! Привал! - командует Ирина.
Разбредаемся кто куда и, прячась за камнями от ветра, падаем в снег. Пить! Термоса с горячим чаем пустеют чуть ли не мгновенно. А вот заготовленные впрок бутерброды "не идут". С трудом заставляем себя съесть по кусочку шоколада и немного кураги.
Рассиживаться долго не приходится - ледяной ветер проникает даже под пуховые куртки, холодит ноги и взмокшую под рюкзаком спину, поэтому отдохнуть толком не получается, все начинают без команды подниматься, топтаться на месте, размахивать застывающими руками и ногами.
- Выходим вниз!..
Вдеваемся в рюкзаки и, подгоняемые хлёсткими порывами ветра, начинаем спуск. Идём уже не галсами, а напрямик, широкими размашистыми шагами. Я тут же сталкиваюсь с новой неприятностью: нога в конце каждого шага наваливается на переднюю кромку ботинка и намокшие от пота термоноски начинают усиленно натирать щиколотки и голень. Уповаю на то, что спуск по времени намного короче подъёма.
Тем не менее ушли мы сегодня достаточно далеко и только через два часа безостановочного спуска выходим к нашему приюту.
Разбредаемся по вагончикам и с облегчением стаскиваем с ног опостылевшие "колодки".
Я внимательно осматриваю повреждения. Потёртости налицо: одна приличного вида мозоль на левой голени; вторая - чуть поменьше - на правой щиколотке. А ведь завтра Эльбрус! Обильно смазываю раны "пантенолом" и в тапочках на босу ногу - по камням, по снегу и льду - тащусь в столовую.
На ужин опять "углеводы". Теперь - горох.
- Если и до перловки дело дойдёт, я точно повешусь, - мрачно бормочет себе под нос Никита, размазывая ложкой по тарелке липко-жёлтую субстанцию.
Его почин остаётся без поддержки.
- Завтра с утра - снежно-ледовые занятия, - оповещает Ирина. - Потом - отдых. В 22 часа выход на Эльбрус. Вот здесь, - она пускает по рукам разграфлённый листочек, - отметьтесь: кто идёт на вершину от Гара-Баши пешком; кто едет на ратраке до высоты 4700; кто - до высоты 5100. И кто едет на ратраке вниз от 5100 после восхождения.
- А подумать можно? - спрашивает кто-то в конце стола.
- Можно. Но недолго. К завтраку списки должны быть составлены. Нам ещё договариваться с водителями ратраков.
Листочек доходит до нас с Аллой. В нём четыре графы: "пешком", "4700", "5100" и "ратрак вниз", и пока несколько фамилий. Мы уверенно вписываем себя в первую графу. Сосед по столу, а это Игорь, смотрит на нас изумлённо:
- Вы что, пешком?!
- Пешком, - киваем мы.
- Так вы же!.. Так там же!.. Ох, и ничего себе!.. - слов для того, чтобы выразить свои мысли, у него явно не хватает.
Молодёжь за столом смотрит на нас во все глаза. В глазах этих отчётливо читается: "Во дают пенсионеры! С ума сошли!.." Мы невозмутимо пьём чай. Не для того мы проделали такой путь, чтобы заезжать на вершину на тракторе. Идти так идти! Побывать на вершине, конечно, приятно, но гораздо важнее - испытать себя. Пытаемся донести эту мысль до присутствующих. Некоторые проникаются и смотрят уважительно. Некоторые хмыкают и чуть ли не крутят пальцем у виска. По их мнению, побывать на вершине - гораздо важнее. Ведь это - клёвые фотки, лайки в "Одноклассниках" и в "Инстаграмме", сладкая слава "покорителя Эльбруса". А испытывать себя? Да кому это надо?! Это всё - слова, сотрясение воздуха. Какая от этого выгода?!..
Неожиданно нас поддерживает Оля из Белгорода - миниатюрная, хрупкая на вид женщина, врач-педиатр по профессии. Она тоже уверенно вписывает свою фамилию в первую графу. "Жеребцы" в шоке:
- Оля, и ты?!
- И я, - категорично ставит точку Оля. - Если уж идти, то идти!
Ещё раз убеждаемся, что твёрдость характера не зависит от твёрдости мускулатуры.
- Ну ладно, - говорит наш куратор, видя за столом такое "брожение умов", - листок я вам оставляю, до завтра у вас есть время, чтобы определиться.
Идём в свой вагончик и валимся спать. Завтра - Эльбрус!..
День шестой. Погодные козни
Вторая ночь прошла немного легче первой - даже удалось часика четыре поспать. Но к утру вновь чувство усталости и головная боль. Сценарий прежний: таблетка ибупрофена, лёгкая разминка, горячий сладкий чай. Слегка легчает.
Выбираюсь на улицу и наблюдаю невиданную доселе картину: вершина Эльбруса свободна от облаков. Горный великан в день восхождения как будто рекламирует себя, предлагая на всеобщее обозрение всю свою крутобокую снежную мощь. Длится, впрочем, эта "рекламная акция" всего несколько минут, после чего Эльбрус вновь натягивает на себя облачную шаль.
Идём в столовую. Здесь нас ждёт сюрприз.
- Восхождения сегодня не будет, - "радует" нас Ирина, - эмчээсники прислали штормовое предупреждение: по району грозы, сильные осадки, на вершине ветер до шестидесяти метров в секунду. Все выходы в горы запрещены.
- А занятия? - интересуемся мы.
- Занятия состоятся по плану, - успокаивает нас Ирина. - Нам для этого далеко от базового лагеря уходить не обязательно.
- Так а на Эльбрус когда?
- На Эльбрус - завтра, - Ирина делает паузу. - Если, конечно, погода наладится.
Это "если" нам категорически не нравится, но делать нечего - горы есть горы, и любое, даже самое подготовленное восхождение самых опытных альпинистов может в любой момент сорваться из-за капризов погоды.