(Из книги "Динка и..."; книга готовится к изданию, если вы желаете приобрести её и/или помочь автору с её изданием, заходите сюда: https://planeta.ru/campaigns/104846 )
- Баба Нюра приезжает, - сообщила как-то мама папе за ужином. - Звонила, обещала быть в воскресенье.
- Надолго? - поинтересовался папа.
- Недели на две, - сказала мама. - А может, и на три. Мост едет делать.
- Это хорошо! - обрадовался папа. - Хоть присмотрит немного за этим пиратом в юбке...
Динка на "пирата в юбке" не обиделась. Она буквально на днях пересмотрела все серии "Пиратов Карибского моря" и полагала, что пираты - ребята хоть и шебутные, но вовсе не злые, а то, что они часто дерутся, так это не от злобы или вредности, а, как сказал Сева из сорок четвёртой: "от тяги к острым ощущениям".
Что же касается приезда бабы Нюры, то Динка пока не знала, радоваться этому или нет. После ужина Динка ушла в свою комнату и стала думать.
Вообще, бабушек у Динки было три.
Первую бабушку - мамину маму, Тамару Ивановну - и бабушкой-то, по большому счёту, назвать было нельзя: она носила джинсы, коротко стриглась и вела во Дворце спорта секцию фехтования.
Папину маму - бабушку Ольгу - Динка никогда не видела: та жила на Дальнем Востоке, в Южно-Сахалинске, работала какой-то начальницей в порту и лишь время от времени, на праздники, присылала поздравительные открытки, в которых неизменно передавала привет "принцессе Диане".
Самой "правильной" бабушкой была баба Нюра - мама Тамары Ивановны. Баба Нюра с дедом Тарасом жили в деревне, километрах в ста от города, держали поросёнка, кур и козу Фросю. Дед Тарас на своих стареньких "жигулях" частенько навещал детей, всякий раз привозя из своей Сосновки каких-нибудь "экологически чистых" вкусностей: летом - клубнику-малину да огурчиков-помидорчиков, зимой - сала и домашней колбасы. Поэтому деда Тараса Динка знала хорошо, а вот бабу Нюру она совсем не помнила.
В гостях у бабы Нюры и деда Тараса, в Сосновке, Динка была только один раз - года три или четыре назад - и в памяти у неё от той поездки остались, собственно, только две вещи: та самая, бодливая коза Фрося, которую Динка очень боялась, да удивительно вкусные бабушкины блинчики, которые баба Нюра пекла на огромной чёрной чугунной сковороде. Блинчики у бабы Нюры получались что надо! Они были лоснящиеся, духмяные, ноздреватые и чуть-чуть пахли дымком. Их так прикольно было сворачивать в тоненькую трубочку, макать её в густую домашнюю сметану и потом, откусывая сметанный конец трубочки, жевать на полный рот.
И вот теперь баба Нюра приезжала в гости - "делать мост".
Динка, конечно, удивилась. Ну, во-первых, мостов в их городе и так было три, и Динка совершенно не понимала, зачем надо строить ещё один, четвёртый. И во-вторых, построить мост за две, ну, пусть даже и за три недели было делом совершенно нереальным. Вон, детскую площадку в соседнем дворе рабочие поломали ещё осенью, когда вздумали менять под ней трубы, и уже больше чем полгода не могли построить на её месте новую. А тут целый мост! Наверное, баба Нюра была каким-нибудь очень-очень выдающимся строителем. И Динка стала с нетерпением ждать бабушкиного приезда.
Баба Нюра оказалась большой - выше мамы и даже выше папы - и очень громогласной. Войдя, она, казалось, сразу же заполнила собой всю квартиру. У неё было широкое морщинистое лицо и большие загорелые кисти рук, торчащие из рукавов синей вязаной кофты. И голос у бабы Нюры оказался громким и зычным. "Командирский голос!" - с уважением подумала Динка. От этого голоса даже слегка позванивала посуда в буфете. И Динка как-то сразу поверила, что вот как раз баба Нюра и способна построить мост за три, а может даже, и за две недели. С таким-то ростом и с таким голосом! Динка сразу нарисовала себе картину, где баба Нюра, как полководец, стоит на высоком берегу, над рекой, и без всякого мегафона командует большой стройкой; к берегу один за другим подъезжают доверху гружёные самосвалы, а множество рабочих и два огромных плавучих крана быстро-быстро возводят между берегами новый, удивительно красивый, мост. От этих мыслей своих Динка поначалу даже немножко заробела и всё никак не осмеливалась подойти к бабе Нюре поздороваться. Но баба Нюра так ласково улыбнулась ей, так по-доброму протянула к ней свои большие руки, что вся Динкина робость сразу куда-то улетучилась и Динка смело подошла к бабушке и обняла её. Несмотря на свой командирский голос, Баба Нюра была мягкая и тёплая, и какая-то... уютная, что ли. И пахло от неё очень уютно - тем самым, немножко горьковатым, блинным дымком.
- Баба Нюра, - окончательно осмелев, спросила Динка, подняв к бабушке лицо, - а ты напечёшь мне своих блинчиков?
Баба Нюра даже прослезилась.
- Вон оно как! - поворачиваясь к Динкиным родителям, растроганно сказала она. - Ведь такая кроха была, а ведь всё помнит!.. Напеку, Диночка, напеку, внучечка, обязательно напеку! Вот завтра, прямо с утра, и напеку... - и, опять включив свой командирский голос, от которого тоненько запели буфетные рюмки, строго спросила у Динкиной мамы: - Оксанка, у тебя мука в доме-то есть?..
Проснувшись утром в понедельник, Динка сразу же почувствовала, что в квартире пахнет блинами. Она соскочила с кровати и побежала на кухню. И действительно, - баба Нюра, стоя у плиты, жарила блины. Правда, у мамы на кухне большой чугунной сковороды не оказалось, у неё была только маленькая тефлоновая, и блины от этого выходили маленькими и чуть бледноватыми, и сметана на столе была самая обыкновенная, магазинная, но блины у бабы Нюры всё равно получились очень вкусными. Динка слопала сразу семь штук и объелась так, что чуть доползла до дивана. Она думала, что наелась блинами надолго, но к вечеру ей блинов захотелось опять и она снова пошла к бабе Нюре.
- Конечно, напеку, внучечка, конечно! - вновь умилилась баба Нюра.
Так что во вторник на завтрак Динка опять лопала блины.
По её просьбе баба Нюра пекла блины и в среду с утра, и в четверг.
А вечером в четверг к Динке в комнату заглянула мама.
- Динка, ты чего хулиганишь? - почему-то шёпотом спросила мама, оглядываясь на дверь.
- Я? Хулиганю? - тоже шёпотом удивилась Динка.
- Ну да! - мама села рядом с ней на диван и стала тихонечко нашёптывать в ухо: - Ты ж бабу Нюру совсем загоняла. Ты думаешь, это так просто каждое утро блины печь? Это тебе не яичницу приготовить. Это ж тесто надо развести, разболтать, да каждый блинчик с двух сторон обжарить. А баба Нюра, она ведь уже старенькая. Это она с виду только грозная да шумливая. А так у неё и сердце часто прихватывает, и ноги болят - ей у плиты-то стоять тяжело. Так что, Динуль, ты прекращай бабу Нюру блинчиками тиранить. Она, конечно, вслух ничего не говорит, но я-то вижу - тяжело ей. Да и вообще, для нас, для женщин, мучного есть много вредно - от мучного толстеют. Ты ж не хочешь стать толстой, как бегемот?
- А что, разве бегемоты едят блины? - удивилась Динка.
- Нет, бегемоты блины не едят, - терпеливо сказала мама, - но те, кто ест много блинов, становятся похожими на бегемотов. Поняла?
Динка кивнула.
- Ну что, договорились мы с тобой? Не станешь больше бабу Нюру блинами напрягать?
- Не стану, - сказала Динка.
- Ну вот и хорошо! - обрадовалась мама. - Я знала, что ты у меня умница.
Она чмокнула Динку в нос и ушла. А через пять минут в комнату заглянула баба Нюра.
- Диночка, внучечка, тебе что завтра на завтрак приготовить? Опять блинчики?
Динка вздохнула.
- Нет, баба Нюра. Не надо блинчиков. Спасибо.
- А что так? Аль наелась блинчиками?
- Наелась, баба Нюра, - грустно сказала Динка.
- Ну и хорошо! - заулыбалась баба Нюра. - И хорошо!.. А чего тебе тогда? Чего хочешь? Кашки, может, какой сварить? Аль яишенки пожарить?
Динка думала, наверное, целую минуту.
- Вот что, баба Нюра, - наконец сказала она, - сделай ты мне завтра... оладушков.