В студенчестве я каким-то образом, каким уже не помню, познакомился с парнем по прозвищу "Мамонт". Ну, да - когда ты молод, то, и знакомишься, и расстаешься с невероятной легкостью, не запоминая подробностей. Где-то, когда-то, мы, вероятно, оказались рядом, да и сдружились, даже не помню на какой почве. Но учились мы в разных вузах, поэтому общались, все же, довольно редко, хотя дружба наша, как ни странно, продолжалась, и в институте, и после института, да и длится по сей день.
Этот "Мамонт" получил свое прозвище не зря - это был настоящий гигант - выше всех нас, даже самых высоких, на целую голову и значительно шире в плечах. А главное - он был мулат, со всеми вытекающими отсюда последствиями, а именно - его мужская сила значительно превышала нашу, что составляло предмет нашей зависти и влекло к нему женщин, всех возрастов, оттенков и размеров. Мать у него была русская, но африканская кровь победила и цвет его лица не намного отличался от цвета лица его африканских собратьев. Очень темный был.
Мамонт женился, в конце концов, тоже на русской и история повторилась - его сын, с русским именем Алеша, был такой же темный, как и отец. От отца он унаследовал такой же высокий рост, и широкие плечи. Вполне понятно, что женщин к нему тянуло, как магнитом, хотя двоих, прямо из кровати, отвезли в больницу. Африканская страсть не для всякой белой.
Алеша, иногда, для встреч пользовался моей квартирой на Приорова, где пососедству жил некий Пашка, имевший в свои двадцать с небольшим пару-тройку судимостей, и, как потом выяснилось, был не только пьянь, но еще и наркоман. Он систематически ввязывался в какие-то потасовки, ломал руки, ходил с синяками на лице, но такого, как в тот раз, я у него никогда не видел. Все лицо его представляло сплошной кровоподтек, как будто бы он налетел мордой на движущийся троллейбус или свалился откуда-то с высоты.
Я начал выспрашивать - как это его так угораздило. Он поначалу отмалчивался, но после пары стаканов разговорился и поведал такую историю.
Выходя в сильном подпитии, вместе с другом Колькой, из своей квартиры, он увидел "огромного как гора" негра, копошащегося у моей двери, рядом с какой-то белой девкой, казавшейся на его фоне маленьким ребенком. Этот факт его сильно зацепил, поскольку Пашка женщин любил, но они, по большей части, обходили его стороной, а те, которые тянулись к нему, ставили перед собой только одну цель - напиться за его счет. Пашка в душе сразу осерчал на негра, и, как это часто случается с хлюпиками, решил к нему задраться, для чего громко произнес: "Смотри-ка Коль, - обезьяна". Алексей не обратил на его слова никакого внимания, а сказал своей подруге: "проходи". Тогда Пашка, от такого пренебрежения к своей персоне, окончательно потерявши голову, подошел к нему на расстояние вытянутой руки и, тыча в его сторону пальцем, проорал: "Коль - она говорящая"...
Очнулся он в противоположном конце коридора с вот таким лицом. Поганца Кольки простыл и след - он бежал, так быстро, что сорвавшись с лестницы на втором этаже, подвернул ногу, но продолжал бежать, превозмогая боль, пока не ворвался в свою квартиру в соседнем доме и не запер дверь на два оборота.
А Пашка, на четвереньках доползши до своей двери, завалился на полу в кухне. А, полежав часок-другой, вроде бы очухался и, встав, глянул на себя в зеркало... Да так и обомлел... Ну, как говорится, не привыкать... Но ТАКОЕ - в первый раз.
В завершение своего повествования, он спросил у меня:
- Этот... Он че... Боксер?
[audio][/audio]
- Нет - ответил я - бухгалтер!
- А... - заухмылялся, разбитым ртом, Пашка - бугалтер, что долги выбивает, на правеж ставит... Ясен хуй...
Самое смешное, что Алексей действительно бухгалтер...