Искусственное зеленоватое освещение комнаты придавало всему тому, что происходило в комнате, оттенок некоей загадочности и мистицизма. Старший аспирант внимательно следил за показаниями приборов, тщательно записывая последовательные изменения данных. Техники, следящие за хитроумным визирным устройством в дальнем углу, о чем-то тихо перешептывались.
Из-за древнего шкафообразного универсального тестера слегка выглядывала фигура первого ассистента, занятого предпоследней проверкой внесенных в аппаратуру данных. Неумолчный гул, царящий в комнате, свидетельствовал о напряженной работе рефракционной установки, занятой внесением изменений в последние рабочие выкладки. Ассистент под номером два неспешно запускал привод ведущего трансмиттера, едва касаясь его хромированных тумблеров.
В общих словах, работа в лаборатории шла своим чередом. С восьми утра до девяти вечера старший аспирант оставался на службе, строго следуя давноустановленному им графику работы. Если большинство уходило из лаборатории сразу после седьмого звонка специализированных часов, то он продолжал работать в поте лица, ради ведомой одному ему цели.
Георгий, так звали старшего аспиранта, был способен на любые лишения, лишь бы приблизить тот день, когда он сможет заявить во всеуслышание о своем открытии. Да, все усилия молодого ученого были направлены на достижение этой цели, такой близкой ныне, и такой желанной. Алхимики древности вот-вот должны были быть посрамлены.
Словом, Георгий вот уже третий год бился над секретом философского камня. Он перерыл горы средневековой литературы, изучая все, что, так или иначе, касалось этой нерешенной никем задачи. Долгие ночи провел ученый, листая всю научную литературу, особенно касающуюся метаморфизма металлов. Его память переполнилась всевозможнейшими рецептами изготовления философского камня, которые на поверку были всего лишь попытками выдать желаемое за действительное. Результатом всего этого стало настойчивое стремление Георгия проникнуть в тайну тайн, и создать единственно правильный рецепт.
Желание проникнуть в тайну веков с лихвой превосходило мысль о том, какой резонанс вызовет его открытие, будучи явлено всему миру. И теперь заветная цель приближалась с каждым решенным уравнением, с каждым выполненным условием основной задачи. Три года утомительных изысканий не прошли даром - Георгий стоял ныне на самом пороге открытия. Совсем немного оставалось до получения первого опытного образца. Ясное дело, что старший аспирант вовсе не рассчитывал на немедленный положительный результат - скорее всего, придется внести какие-нибудь поправки, но это уже детали.
Тем временем первый ассистент торопливо подбежал к Георгию и захлебываясь слюной, потянул его к тестеру. Обойдя вокруг громадины, старший аспирант уставился на показания прибора. Льняная рубашка его немедленно покрылась выступившим потом - результат превзошел все его ожидания. Конечный продукт, несомненно, обладал всеми свойствами, которыми должен по идее обладать искомый философский камень. Обоим на ум пришла одна и та же мысль: они совершили открытие века, да что там - целого тысячелетия!
Внимательно старший аспирант провел повторную проверку, все еще не в силах поверить в случившееся: дело закончено полным успехом. Повторная операция по определению наличествующих эффектов лишь подтвердила, что все выведено верно. Он вытер пот с лица, и нетвердой рукой оперся на ближайший стол - его организм отреагировал на внезапное осознание конца столь долгих трудов невесть откуда взявшейся слабостью. Зазвенело в ушах, словно в помещении резко упало давление.
Наконец Георгий справился с охватившей его слабостью, и только сейчас расслышал, что второй ассистент что-то говорит ему:
- ...А международное сообщество вообще будет в шоке, - твердил тот, сияя как фонарь, от счастья, - мы вошли в историю, дружище.
- Не торопи события, - глухо промолвил старший аспирант, - нужно провести еще практические испытания.
И только сейчас увидел, что первый ассистент рукой в перчатке вынимает из пробника маленький кусочек серовато-зеленого минерала, а перчатка прямо на глазах начинает переливаться золотым блеском.
- Идиот, - пробормотал Георгий, морщась, как от зубной боли, - хорошо хоть перчатку надеть догадался, не то сам бы в золотник превратился...
Спустя неделю, когда все необходимые эксперименты неопровержимо подтвердили осуществление древней мечты алхимиков - создания философского камня, Георгий постучался в кабинет проректора института. Алексей Сергеевич, так звали проректора, был в приподнятом настроении, поэтому молодому ученому не пришлось уговаривать выслушать свой доклад. Минуту спустя они вдвоем стремительно проследовали в кабинет куратора института, впереди шел проректор, потрясая выкладками старшего аспиранта.
Оттуда Георгий вышел триумфатором - даже у куратора не нашлось доводов против, особенно после наглядной демонстрации фотографий с явным превращением разных предметов в их золотые аналоги. Георгий уже предвкушал шумиху вокруг своего открытия, как вдруг под его ногами словно открылась бездна. Он со всей ясностью представил, как из-за его открытия начинается мировая война с целью заполучить столь ценное открытие.
Смятение старшего аспиранта длилось недолго: он принял решение. Если уничтожить все данные, и образец, то никто не сможет повторить его эксперимент, не имея тех исходных уравнений, вокруг которых и строился весь проект. Быстрым шагом Георгий направился в лабораторию и старательно стер все сохраненные данные, после чего растворил образец в царской водке и вылил в раковину, следом тихонько пробрался в кабинет куратора, и, унеся доклад, сжег его в пепельнице.
- Я поступил правильно, - сказал сам себе Георгий, глядя в зеркало, и улыбнулся...