Юрьев Вит : другие произведения.

Личное пространство

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:

  В детстве их четырёхкомнатная квартира была постоянно заполнена людьми. Отдельные мгновения ранних лет жизни так сильно врезались в память, что иногда, помимо воли, всплывали в сознании яркими, обжигающими душу, картинками.
  
  Вот, например, одна из рождественских вечерь. Огромная пышная ёлка - верхушка красной звезды упирается в высокий потолок. Блеск игрушек, огоньки гирлянд, переливы дождиков. За длинным столом - родители, старшие брат и сестра. И, конечно, гости. Множество гостей. Близкие родственники, дальние родственники, друзья, друзья друзей. Восторженная суматоха, оживлённый гомон разговоров.
  
  А пока взрослые да ребята постарше шумно развлекаются, он умиротворённо катает машинки под столом, наслаждаясь теплом, покоем, уютом. Незаметно разделяя всеобщую радость.
  
  Да что там святки! Практический каждый день походил на праздник, полный веселья, жизни, огня.
  
  Даже когда малость повзрослел, по-прежнему любил играться на полу, скрытый ото всех длинными полами скатерти.
  
  Но однажды исчез отец. Тут память несколько подводила... Вот папа сидит, откинувшись на спинку стула, посмеиваясь в усы. А в следующих кадрах, на привычном месте, уже отсутствует. Вместо него во главе стола то дедушка, то брат, то ещё кто.
  
  Сам момент исчезновения прошёл для дошкольника не слишком заметно. Ведь вокруг постоянно крутилось множество близких. Пусть они обычно обращали мало внимания на шнырявшего под ногами сопляка, зато всегда находились рядом, одним присутствием обеспечивая хрупкое ощущение комфорта.
  
  Шли годы. Постепенно куда-то подевались друзья друзей, повседневные друзья, а затем и близкие родственники. Однажды из квартиры, зачем-то предварительно со всеми перессорившись, съехал брат, а вслед за ним отчалила и жаждущая "свободы" сестра.
  
  Этим двоим вечно чего-то в жизни не хватало. В отличие от него, привыкшего довольствоваться малым, они всегда стремились к большему, к неким высоким свершениям. Вот и разлетелись по миру. Брат в конце концов уехал работать за границу, да там и остался. А сестра, словно тот мотылёк, порхала от цветка к цветку, пока не упорхнула столь далеко, что напрочь исчезла из виду.
  
  Общение с ними помалу становилось всё более редким, эпизодическим, а затем и вовсе прекратилось.
  
  Когда умерла мама, они даже не явились на похороны. Возможно, сведения о её смерти не дошли до них, ведь связь давно оборвалась. Либо узнали о произошедшей беде слишком поздно, когда смысл мчать в отчий край пропал. А может им стало стыдно являться теперь домой. Какая уже разница?
  
  Вот и остался он, неожиданно для самого себя, в огромной четырёхкомнатной квартире совсем один.
  
  И брат, и сестра подобному обороту событий, случись подобная оказия именно с ними, верно обрадовались бы. Они обладали широкими душевными порывами и умещали в воображении громадьё планов, для реализации которых требовалось пространство. Чтобы действовать наверняка: с размахом и шиком. Когда четыре комнаты - лишь отправная точка. На меньшее они точно не согласились бы. Но ему, от природы не особенно требовательному, вскоре стало дома не по себе. Неуютно и даже иногда жутко.
  
  Комнату он использовал одну, свою, а остальные запер. Практически в них не заглядывал - ни к чему. От высоких потолков, коими любила прихвастнуть мама, толку мало - не покупать же теперь ёлку лишь ради того, чтобы заполнить эту брешь?
  
  С таким выгодным "наследством" встретить бы хорошенькую девушку, жениться на ней, завести детей, вновь наполнить стынущее жилище возгласами безудержного веселья... Не получилось.
  
  Понемногу запертые, припадавшие пылью, помещения стали тяготить его. Их незанятое пространство опустошало душу. А излишний просвет сверху тяжело довлел над сознанием. По собственной квартире ходил теперь чуть не на цыпочках, настороженно прислушиваясь к любому постороннему звуку.
  
  Всё чаще за стеной, в бывшей гостиной, спросонья слышался шум, движение, галдёж засидевшихся близких... и по спине растекался холодок ужаса.
  
  Однажды, прямо посреди ночи, в голову пришла идея - надо сделать размен!
  
  Наутро хорошенько всё обдумал. С какой стороны ни посмотри - мысль здравая. Какой смысл чахнуть тут как Кощей над златом? Вместо бесполезной дряхлой сталинки он получит новую однокомнатную квартирку, где будет всё чистенькое, свеженькое, а прошлое останется лишь в редких тревожных воспоминаниях.
  
  Пора! Круто изменить жизнь. Встретить ту самую девушку. Родить одного, двух... Тем более он далеко не старик. Всё лучшее впереди.
  
  Вскоре размен состоялся. Панелька и впрямь оказалась ему под стать. Первые месяцы, никак не нарадуясь принятому решению, с удовольствием и очень часто в ней убирался, тщательно поддерживая блеск и лоск современного ремонта.
  
  Но со временем новые пенаты перестали утешать. Однажды уныло осознал, что в однокомнатке чересчур много пространства для него одного. А постоянно наводить порядки - сомнительное удовольствие.
  
  Со странным любопытством и слабой завистью читал публикации о скромных жилищах бедняков Токио и нищенских Гонконгских клетушках. Чем-то они привлекали, вызывали неподдельный интерес.
  
  На улице иногда останавливался и с неподдельным удивлением разглядывал всякое отребье: бродяг, пьяниц, бомжей - неопрятных, рывшихся по мусорным бакам, собиравших вторсырьё. Живших какой-то своей невнятной, неряшливой, донельзя простой и...
  
  Наблюдая за ними, никак не мог понять собственных чувств.
  
  Впрочем, ему уличное прозябание точно не подходило. Тепличное воспитание и привычка к комфорту давали о себе знать. Без крыши над головой никак не обойтись. Душе требовалось нечто иное.
  
  Он всё чаще присматривался к объявлениям о купле-продаже квартир.
  
  Основательно пересмотрев собственные потребности, решил ещё более сузить личное пространство. И вскоре стал счастливым владельцем миниатюрнейшей "студии".
  
  Пока газетчики на полях жёлтой прессы спорили о том, можно ли вообще строить такие, с позволения сказать, жилища, где нормы площади не соответствуют даже минимально установленным законами стандартам, он с превеликим удовольствием в одну из подобных клетушек въехал.
  
  Однако радость от обладания ещё более ограниченным пространством вновь оказалась недолгой...
  
  После всех состоявшихся сделок, на счету образовалась некоторая сумма денег, позволявшая бросить постылую работу, но он продолжал на неё ходить, больше по привычке.
  
  Однажды, уныло плетясь домой, а дорога вела через сердцевину одичалого парка, заметил чуть в стороне от хоженой тропы расчищенную местность, освещённую летним вечерним солнцем. Странное предчувствие заставило его сойти с пути.
  
  С трепетом первопроходца раздвинул кусты и вздохнул от изумления.
  
  Посреди полянки стояла залитая мягким светом, утопленная в некошеной траве, будка. Деревянная, ручной работы, срубленная в виде домика. С портиком над входом, настоящим стеклянным окошком на "чердаке" и облупившейся от времени зелёной краской.
  
  Неуверенно преодолев заросли, движимый любопытством, осторожно ступил на неизведанные земли.
  
  Как для будки, строение оказалось крупным, довольно вместительным. По-видимому, раньше в нём жила не одна большая собака, а две, может даже три. Теперь помещение явно пустовало.
  
  К домику вела глухая тропинка, которую он прежде не разглядел. Похоже, люди, то ли по привычке, то ли рассчитывая на снующих в округе бездомных собак, частенько приносили сюда подношения.
  
  В дырявой миске скомкалась каша - гречневая, вперемешку с рисовой. Рядом пылились куски варенного мяса, содранные с кости, не до конца растасканные птицами. Тут и там валялись чёрные сухари, млел размякший батон.
  
  Продолжая с интересом изучать местность, обнаружил, что сбоку будки, на гвоздиках, висит очень длинная, тонкая, крепкая цепочка. Небрежно свёрнутая, оканчивавшаяся кожаным ошейником.
  
  Поводок раньше то ли вовсе не использовался, то ли использовался редко... выглядел практически как новый. Верно, был изготовлен с любовью, из качественных материалов.
  
  Но, что поразило больше всего - ошейник этот, если, скажем, примерить на себя, очень мягко и удобно охватывал шею. Даже ни капельки нигде не давил.
  
  В недрах домика тоже оказалось довольно прилично. Пол укрывал пусть и крепко подёртый когтями, но плотный и пышный лежак. Внутри всё провонялось шерстью и каким-то... по-домашнему уютным... что ли... теплом?..
  
  Странно пахло, в общем, но по-своему приятно.
  
  Ноги, конечно, в длину как следует не вытянешь. Но ежели скрутиться калачиком. Эдак, по-щенячьи...
  
  Найдя удобную позу, умиротворённо задремал. Впервые за долгое, очень долгое время сон его был крепок и спокоен, без назойливых сновидений и нервных пробуждений.
  
  Естественно, не все дни в новом жилище походили на праздник. Первое время, когда досаждал дождь либо донимал сильный ветер - приходилось закрывать проход куском фанеры, чтобы не так сильно мёрзнуть. Но со временем настолько привык, что заслонка больше не требовалась. В погожие дни снимал иногда ошейник, позволяя себе малость прошвырнуться по ветхому, живописному парку. Так сказать, разнюхать обстановку.
  
  Со временем зарос, потемнел, огрубел, окреп. Заматерел.
  
  Сердобольные прохожие, заметив, что полузабытая избушечка теперь обитаема, стали приносить гораздо больше еды. Обычно по утрам, когда барбос ещё отсыпался, а им приходилось спешить на работу: кто мелких косточек насыплет, а кто и посытнее чего подкинет, в зависимости от врождённого чувства жалости и личного достатка.
  
  Пробудившись где-то к обеду и произведя в стороне от домика утренний туалет, мог позволить себе выбрать чем именно хочется теперь полакомиться и неспешно наедался до отвала. А пресытившись, в зависимости от поры года, блаженно загорал на солнышке... купался в лужах... тёрся спинкой о шершавый снежок.
  
  Прежние воспоминания больше не тревожили его. Они навсегда остались в той жизни, где существовали квартиры, деньги, родственники... прочая благоерунда. Нынешний укромный мирок состоял из привольной конуры и аппетитных подачек.
  
  Он был более чем доволен насущной жизнью.
   Лишь изредка, в послезакатные минуты, особенно когда рябил снежок, а радужные огоньки поблёскивали в далёких окнах, те самые прохожие, что подкидывали перед рассветом в блюдца еду, возвращаясь впотьмах с работы, могли видеть, как из сумрака будки глядят на них, едва подсвеченные сиянием стоявшего на отшибе тусклого фонаря, наполненные беспредельной печалью, псовьи глаза.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"