в которой звучит имя Алхат, ведутся откровенные разговоры под красное вино и прячутся от света тени
Возможно, сон стирает грань
Меж двух времен...
Эрхат.
Шагин ад-Дориан
Он услышал. В токе воздуха, в глухом рокоте Пламени бездны, в редких вскриках одиноких птиц. Ветер принес издалека слово. Горькое имя, проклятое имя. Пахнущее травами и хищной птицей.
Алхат.
Сердце мое, надменная степнячка со вплетенными в волосы орлиными перьями.
Одинокая птица кружила высоко в небе, виток за витком выводя гигантскую спираль. Шагина Крылатых не покидало смутное ощущение присутствия скрывавшегося за действиями этой птицы разума. Человеческого разума.
Ирилур поднял лук, прицеливаясь.
- Не надо. Пусть летит. - Разрешил Шагин, отводя от лица ладонь.
Отступник коротко усмехнулся в ответ.
- Донесет.
- Ну и пусть. - Не пожелал признаваться в совершенной глупости Шагин. - Я не хочу убивать людей.
- Придется. - Ирилур рванул с места вперед, не дожидаясь ответа.
Придется. Если не произойдет что-то непредсказуемое.
И оно случилось.
Янтарные глаза и белоснежные, выдающие кровь Стихий, пряди в волосах. Острый запах перьев и застывший на плече степной орел.
Алхат. Предательница. Выкупившая Кагул ценой своего позора.
Любимая...
И снова наваливаются, сливаясь воедино, события. Прокладывает дорогу, размазываясь краской по страницам, неукротимый ход времени.
- Это Шан-Хет-Ка, город Бога. Ад-дар живет здесь. - Алхат оборачивается, ее лицо бесстрастно. Черные тени, безжалостной кистью обведшие глаза, превращают его в дикую маску. - Я проведу тебя к нему. Тайно. Если ты его убьешь, битвы не будет?
Нет, правительница, сражения не избежать. Останутся наследники и приверженцы бога. Останутся его слуги. Они пожелают отомстить.
- Мы почти на месте. Дальше иди один. Я ненавижу тебя, но я желаю тебе удачи. Обещай сохранить Кагул. - Легкое прикосновение пальцев, и Алхат устремляется в небо хищной птицей.
Даю слово. Чего бы это мне ни стоило...
Агидарис сидел спиной ко входу. Он ждал.
- Ты пришел. - Не оборачиваясь, он протянул Шагину кубок с вином. Вино пахло раскаленной летним жаром землей и спелой вишней. - Не обвиняй Алхат, она не знала.
- Не знала... - Ад-Дориан сел на скамью, положив рядом клинок. Рубиновая жидкость горчила на вкус. - Даже тогда?
Напитанный запахом пряных трав полумрак палатки и Алхат, такая очаровательно-трогательная, такая хрупкая и несчастная...
- Даже тогда. - Агидарис устало потер переносицу. - Учись, мой мальчик, учись. Если хочешь править.
- А ты не хочешь? - Было обидно, нечеловечески обидно. Пройти полмира, возомнить, что ты умнее всех, увериться в собственной непогрешимости и с размаху угодить в расставленную ловушку. Но что нужно Мыслителю? Неужели предложит поединок по правилам?
- Уже нет. - Древний устало провел ладонями по лицу. - Наше время вышло. Эрилурос с тобой?
Шагин кивнул.
- Он пришел сам. Присягнул на верность, поклявшись Пламенем бездны. У меня нет оснований не доверять ему.
Агидарис тихо рассмеялся. Или закашлялся.
- Верь. Эрилурос не предаст. Он сделал идола из собственного благородства и не устает приносить ему новые жертвы. Бойся Саториса. Младший с поражением не смирится. Он, сам того не понимая, разрушит мир ради призрачной надежды свести счеты.
- А ты? - Откуда вдруг оно взялось, это доверие ко врагу?
- Моя эпоха завершилась. Теперь ты, Шагин, любимое детище Пламени бездны. Не я... - Древний, не предлагая, налил себе еще вина и выпил залпом. - Я уже давно не слышу зов темного Пламени. - Агидарис баюкал в ладонях пустой кубок. - Знаешь, каково это - сходить с ума? Бояться самого себя, потому что плоть вдруг отказывается подчиняться тебя? Очнуться, стоя на коленях над трупами учеников? Или среди пожарища? Все помнить, но не мочь ничего изменить. Не в силах забыть. Хотя бы самую малость. - Древний поставил кубок прямо на пол, обхватил голову руками и заговорил, чуть раскачиваясь из стороны в сторону. - Пламя бездны отвернулось от нас. Пламя нас предало. Почему? Мы ведь были верны ему. - Агидарис поднял глаза на Шагина. Не глаза - провалы в темную бездну, лишившуюся питавшего ее огня. Бездну, которую уже невозможно насытить...
- Идем со мной. - Ад-Дориан протянул Древнему руку. - Станешь моим советником. Мне нужна твоя мудрость, Агидарис.
- Нет. - Древний оскалил зубы в усмешке. - Я не сумею быть вторым. Или третьим. После Эрилуроса. Может, именно поэтому я и ушел тогда от них...
- Теперь он Ирилур, - зачем-то уточнил Шагин.
- Пытается избавиться от прошлого, сменив имя? Бесполезно. - Мыслитель смотрел куда-то в сторону. - От судьбы не убежать. Я отрекся от имени вообще, но ты отыскал меня даже здесь.
Ад-Дориан погрузил лицо в ладони, не пытаясь сдержать приступ неуместного сейчас веселья.
- Что тут забавного? - Агидарис с озадаченным любопытством покосился на собеседника.
- Сама ситуация абсурдна. Сижу здесь, пью вино. Хорошее, имперское. И разговариваю с полусвихнувшимся Древним. Ну разве не смешно? - Расписал происходящее Шагин.
- Смешно, - легко согласился Агидарис. - За это надо выпить.
Ад-Дориан протянул руку за кубком. Ножка была влажная. Шагин посмотрел на испачканные алым пальцы и невольно вздрогнул.
Нет, померещилось. Вино.
- Пообещай мне только одно. - Агидарис маленькими глотками смаковал рубиновую жидкость.
- Что угодно. - Окровавленная рука не предвещала хорошего исхода.
- Не торопись. - Рассудительно заметил Древний. - Мало ли чего я захочу.
- Так попроси. - Шагин попробовал улыбнуться - губы не слушались.
- Обещай сохранить Кагул.
Пальцы непроизвольно разжались, и ад-Дориан выронил кубок. Тот, траурно зазвенев на мраморных плитах, откатился под скамью Агидариса.
- Ты чего? Не пугай меня, мальчик. Здесь я - ненормальный. - Древнему еще доставало мужества шутить.
- Так сказала она. - Кто именно, уточнять не потребовалось.
- Хорошая девочка. - Одобрил выбор Агидарис. - Если она тебе нравится - забери ее с собой.
- У нее есть муж, сын...
Пламя бездны, о чем они говорят?! Шагин пришел сюда убивать, а не исповедоваться или выслушивать чужие откровения.
- Она не выбирала мужа. - Древний поднес было к губам кубок, но передумал. - Когда Хаттис стала Алхат, ее выдали за младшего хана.
- Хаттис? - Она никогда не рассказывала о себе ад-Дориану, да он и не спрашивал...
- Это имя, данное ей матерью. Алхат - титулование правительницы, что-то вроде Шагина. - Агидарис внимательно присмотрелся к ад-Дориану. - Аааа... Так ты не знаешь. Жаль. В жилах Хаттис течет кровь первых детей Пламени, Лишенных формы, поэтому местные считают правителей полубогами. В их семье женщины наследуют способности Стихий. Но они постепенно вымирают: их тоже бросили на произвол судьбы...
- Я... догадываюсь... - Темное Пламя бездны не скрывало от Шагина прошлого. Почти не скрывало.
- И что тебе мешает? Построишь храм где-нибудь в горах, подальше от слишком назойливых почитателей, и станешь для них новым божеством. Ад-дара сменит ад-Дор. Забавно, не правда ли? - Древний насмешливо фыркнул. - Потребуешь приносить тебе в жертву лошадей или девственниц. Смотря, что больше нравится. Я вот предпочитаю лошадей. С ними проще договориться...
- Она любит тебя, - прервал разглагольствования Древнего Шагин.
Хотя при более внимательном рассмотрении идея храма в горах представлялась не такой уж и неудачной.
- Тоже мне достижение. - Агидарис покрутил в пальцах кубок. - Любит-любит, а убийцу в Шан-Хет-Ка впустила.
- Но ты же сам... - Попытался возразить ад-Дориан.
- А, неважно, - отмахнулся Древний. - Слушай, у меня там библиотека. Солидная. Там много чего оставшегося от самых первых. Да и мое есть, я же Мыслитель, как-никак... - Агидарис коротко выругался. - Присмотри, ладно? А лучше себе забери. На память, так сказать... Дар от темного прошлого светлому будущему.
Помолчали.
- Хорошо. - Шагин кивнул, не сводя глаз с Древнего. Все-таки некоторым лучше не пить.
- Ну что, говоришь, весело тебе? Сейчас еще веселее будет. - И Агидарис почти без замаха запустил тяжелым кувшином в голову ад-Дориану. Не ожидавшего подвоха Шагина спасла лишь врожденная реакция Крылатых. Но даже скользящего удара в висок хватило, чтобы сбросить его со скамьи на пол, на мгновение оглушив. Ослепительно-белый мрамор пол расцветился багряными брызгами. Пока еще вина.
Ад-Дориан попытался дотянуться до легкомысленно забытого на скамье меча, еще не осознавая, что он не нужен. Получилось. Острые когти превратившегося Древнего росчерком пропороли одежду, оставляя глубокие следы.
Взвыв от боли, Крылатый начал менять облик.
Шагин старательно растирал виски, пытаясь избавиться от звучавшего властной нотой: "Добей..." И довольной, почти торжествующей ухмылки Агидариса.
Хитрый лис все рассчитал, все учел. Шагин не убил бы безоружного, но защищаясь... Защищаясь, слишком легко перейти границу - надо лишь вовремя подставиться под удар, когда смертельный разбег уже не остановить, даже безжалостно калеча связки...
Бессмысленное, ненужное жертвоприношение. Собственной гордыне и гордыне Древнего. Если бы Агидарис встретился ему сейчас...
Нет, ничего бы не изменилось. Наше благородство измеряется благородством наших врагов.
- Прощай, Древний...
За окном начинался новый день. Величественно выплывало из-за горизонта солнце. Что ему Кагул, новый или древний? Для солнца и могущественный Шагин был наподобие бабочки-однодневки. Оно помнило и эпоху владычествования Лишенных формы, и мир без порождений Пламени бездны. Что ему, замкнувшемуся в огненную корону собственного превосходства, чужие мольбы и страдания? Безучастно взирает на нас с небес единственный глаз того, кого люди изначально называли Всевышним.
Эрхат.
Лазутчик детей Всевышнего
Черная тень осторожно кралась по запутанному лабиринту коридоров Эрхат, похожих на воплощение ночного кошмара, когда бежишь прочь от чего-то неясного, но пугающего, и не в состоянии скрыться.
Мягкие сапожки бесшумно ступали по темным плитам.
Все решено и обговорено заранее. Но даже самый лучший план не в состоянии предусмотреть всех мелочей. Кто мог предположить, что Шагин будет таиться даже от собственной супруги? Что в своей цитадели - тщательно укрытом в горах убежище - он не снимает маски? Как, спрашивается, охранять того, кто избегает опеки?
До Эрхат он не сомневался. Никогда и ни в чем. Верил покрытым изящной вязью наставлений, тронутым временем страницам древних книг. Не переписанным копиям, а уцелевшим оригиналам. Облаченным в простую темную кожу тяжелым фолиантам, помнившим еще прикосновение пальцев самого Артиса. Отца-основателя и вдохновителя. Величайшего из когда-либо живших на земле людей...
Завороженно внимал слетающим с губ Патриарха словам, как божественным откровениям. А теперь?
Проклятые Всевышним демоны почему-то сразу перестали внушать суеверный ужас. Скорее, восхищение, сходное с преклонением перед прекраснейшими творениями, выходящими из рук лучших мастеров. Многое, что приписывалось тварям бездны, на проверку оказалось ложью. Обыкновенными домыслами, сочиненными трусливыми крысами, погрязшими в мелких склоках.
Что они могли знать о демонах? Они, ни разу не заходившие дальше ворот Эскарины? Басни-небылицы, приукрашенные собственным больным воображением. И всё. Как определить, кто прав?
Час возмездия близится, а он не в силах разобраться, на чьей стороне находится теперь, не в состоянии сделать простейший выбор. Неужели Патриарх ошибся, выбрав его? Нет, нельзя заранее думать о поражении. Он справится. Обязательно справится.
Вот только кого Патриарх определит на роль вершителя возмедия? Кто способен просочиться в Эрхат незамеченным? Разве только Вестник. Впрочем, если Небесный воин пожелает вмешаться, ему не потребуется приказ...
О поселившемся в подземельях под Эскариной Вестнике говорили шепотом даже приближенные к Патриарху. Он был тайной. Страшной, пятнавшей кровью страницы истории тайной. Верный слуга Всевышнего, единственный способный противостоять силе проклятого Пламени, добровольно отказался от небес, чтобы помогать людям. Он выступил против демонов еще во времена Эскора, и выйдет сражаться с отродьями бездны, когда наступит срок последней битвы.
Даже Патриарх боялся упоминать о нем всуе.
Лазутчик детей Всевышнего зябко передернул плечами.
Что ж, это терпит. Текущая цель - вычислить Шагина.
В том, что самый могущественный из демонов скрывается поблизости, посланец Патриарха не сомневался.