День начинался со старика. Он сидел в низком кресле и смотрел на Даню. Синие джинсы и черная безрукавка - такая же, как у него.
Мальчик приподнялся с капсулы и подул на старое лицо. Маска из морщин задрожала и исчезла. Но воздух закончился, и все вернулось: лицо обвисло складками, покрылось грубыми бороздками.
Даня провел рукой над седой головой старика, и голография растаяла.
"...Это совсем другой человек... Нет, это ты... - перешептывались голоса, - модель твоего будущего облика, где учтены тысячи параметров и вероятность сходства близка к абсолютной".
- Зачем мне смотреть на себя старого? - спрашивал он вслух и слышал в ответ покашливающий голос:
- Старость в будущем.
На прошлой неделе у Дани болело горло. И все закашляли; гувернер, молчаливые уборщики и сам Кир.
- Вы не можете болеть как я, - сердился мальчик, - вы машины.
- Кир говорит, что это человечно, - возражал гувернер.
Теперь Даня здоров, но гувернер по-прежнему покашливал. "Это вносит в общение человеческую теплоту", - монотонно уверял он и смотрел вверх. "Так считает Кир", - догадывался Данька.
Корпус у гувернера круглый, чуть приплюснутый. Пластик облупился и потускнел, а табличка с номером не читалась.
"Но совсем недавно цифры отсвечивали медью. Семь семерок - счастливое число. Машины стареют, как и я, - размышлял Даня, рассматривая в зеркале еле заметные лучики у глаз. - А когда хмуришься, вот как сейчас, то видно - старик во мне".
Если оглянуться вокруг, то можно увидеть следы ночи: пенал прозрачного отсека стал тесней, а дорожка, опоясывающая башню жилого блока, уже. И с каждой ночью вещи теряли цвета, будто из них что-то уходило. Овальное зеркало над умывальником потемнело, и отражение, словно присыпало черной пылью.
Иногда мальчик думал, что зеркало показывает будущее: мир, где нет красок.
- Сегодня твой день рождения, - гувернер, в унисон с музыкой, закачался маятником. - С днем рожденья, милый Даня... С днем рожденья...
- Невеселый праздник, - мальчик вяло махнул рукой. - Будем изображать счастливую семью? А может, следующего дня рождения не будет. И мы все исчезнем.
Музыка стихла, и гувернер замер. Полоска настроения на корпусе подернулась красными всполохами.
Даня, взглянув на гувернера, безвольно опустился в кресло, проговорил:
- Посмотри на себя, ты выглядишь на тысячу лет, а прошло сорок дней. Еще немного и мы развалимся. И у нас нет цели. Мы просто существуем.
- Цель есть - сохранить жизнь.
- Конечно, - горько усмехнулся мальчик, - первый закон робототехники.
- Сегодня особенный день - нас ждут перемены. Так сказал Кир.
- Гув, а тебе не кажется, что он сломался? - Данька дотронулся до виска, - вчера он распевал песенки о какой-то Мэри, которая его ждет. А потом проиграл мне в шахматы. Расстроился и сказал, что я смухлевал. Понимаешь, он никогда не пел песенок. И никогда не ругался моими словечками.
- Это так человечно, - сказал, покашливая, гувернер. И нежно-розовоя полоска поведала об умиротворенности.
- Вы все становитесь похожими на меня.
- Даня, Кир попросил передать, что ангар открылся и...
- Ну вот, о самом главном в последнюю очередь! - воскликнул мальчик, срываясь с кресла.
Спиральная лестница тянулась вверх, чтобы в конце уткнуться в дверь, врезанную в скальную породу.
КИР - некогда золотые буквы на двери давно поблекли от щеток уборщиков, а стальной цвет фона сменился ржавой сыпью. Да и таинственная аббревиатура превратилась для Дани в привычное имя - Кир.
Мерное гудение матовой сферы, плавающей в прозрачном кубе, показывало, что Кир в раздумьях.
Мальчик, с шумом ворвавшийся в отсек, принялся расхаживать перед сферой, бросая красноречивые взгляды на видеодатчик. Гувернер завис над кубом маленьким спутником и поддерживал Даню ярко-красной полоской.
- Здравствуй, Даня, - голос Кира мягко возник из небытия. - Удивительное дело - время.
- Привет, Кир. Ангар открылся? Значит, мы можем выйти наружу? - проговорил мальчик, остановился и, сдерживая торопливость, продолжил, - но почему ты ничего не делаешь?
- Разве? Я ждал тебя сто лет. А если точнее - то сто лет, один час и тридцать три минуты. Именно столько времени прошло после последней нашей встречи. И пока ты спал как сказочная заколдованная принцесса, энергетическая буря стала стихать.
- Какие сто лет, если вчера мы играли в шахматы? - мальчик развел руками. - Мне кажется, ты... немножко нездоров.
- Похоже на комплимент. Всегда подозревал в себе что-то человеческое. Мне так не хватает робототехника, моей Мэри. Я стал странен и забывчив. И, наверное, витаю в духовных сферах.
- Ну, я тоже витаю... - мальчик бросил многозначительный взгляд на гувернера. - А что произошло с ангаром?
- Не спеши. История настолько запутанная и сложная, и мне пришлось потрудиться, чтобы облечь ее в понятную оболочку. Устраивайся поудобней, я расскажу тебе историю о мальчике и волшебном веретене.
- Ну, только поскорее...
- Не бойся, все самое страшное уже случилось. И так, слушай:
"Давным-давно жил на свете мальчик. И это был самый обыкновенный непоседа, и родился он неподалеку от карликовой желтой звезды, на уютной голубой планете. Днем он купался в ласковом море и бегал по зеленой траве, а ночью спал. И снились ему сказочные сны о далеких звездах и вечных странниках - астероидах..."
- Прямо, как я, - прервал рассказчика Даня и мечтательно улыбнулся.
- Да, он очень похож на тебя. Но слушай дальше:
"...Жил он поживал, пока сны его не обратились явью. Родители мальчика - космостроители, взяли его с собой, и ледяной астероид стал на многие месяцы для дружной семьи звездным домом.
Жизнь мальчика переменилась, но сны ему снились по-прежнему. Только не о далеких звездах и астероидах, а о ласковых морях и зеленой траве. Но, по правде сказать, мальчик несильно скучал, ведь вокруг было столько интересного. Он задал тысячу вопросов и получил тысячу ответов и даже побеседовал с Искусственным Разумом корабля-астероида. И никто не подозревал, что в мрачных глубинах вечного странника таится нечто. Я назвал его волшебным веретеном. Но имени у него нет: нельзя дать имя тому - чего не понимаешь.
И случилось так, что первым к волшебному веретену прикоснулся наш непоседа. Его давно привлекал таинственный ангар, куда ему строго-настрого было запрещено входить. Быть может, родители боялись, что мальчик попадет под громадный шагающий кран, или провалится в один из многочисленных колодцев, сделанных неутомимым бурильщиком - про то мне неведомо. Но в один из дней мальчик пробрался в ангар. Поначалу, ничего удивительного он не нашел: обычная стройка - из тех, которые можно встретить и на обычных планетах. Он увидел и шагающий кран, и потрогал алмазные сверла бурильщика, и попрыгал на блоках с расческами арматуры, и заглянул в глубокий колодец.
Вполне возможно, мальчик представил, что в колодце прячутся фантастические инопланетные монстры и крикнул в непроглядный мрак что-то обидное..."
- Ничего подобного, - возмущенно произнес Даня. - Он крикнул: "Я вас не боюсь"!
- Да, именно это прокричал мальчик, - согласился Кир. - И вот, что было дальше:
"... То ли слова мальчика, то ли просто пришло время, но нить удерживающее волшебное веретено в состояние покоя оборвалась. Узкий тоннель заполнился его сущностью, и колодец превратился в некое окно, где плескалась другая вселенная..."
- И я потрогал ее руками, - обреченно вздохнув, сказал Даня.
"... Когда миры мальчика и волшебного веретена соприкоснулись, разыгралась буря, где переплелись пять материй. Они прошли через весь астероид, замыкая его в кольцо. И мальчик стал сердцем этого кольца. Ведь волшебное веретено сделалось его частью. И небольшой островок жизни, заключенный в кокон нестабильной материи, помог сохранить Искусственный Разум, гувернера и десяток механических уборщиков.
И так прошло сорок дней. А может, и нет: сны мальчика, околдованные волшебным веретеном, длились по сто долгих лет. И если мальчик внешне совсем не изменился, то окружающий его островок жизни постарел на четыре тысячи лет.
Кир замолчал, и возникла тягостная тишина, которую нарушил Даня:
- Четыре тысячи лет! Твоя... история продолжается?
- Да, история продолжается, но я не знаю, чем она закончится. Пятьдесят лет назад буря стала стихать, и ангар, и часть моих видеодатчиков восстановились. Ангар все тот же. Но пока ты спал, время поставило печать на всем, кроме...
Из сферы потянулись световые нити, рисуя в воздухе потемневшие блоки и ржавые пальцы арматуры. Мальчик в синих джинсах и черной безрукавке, заглядывал в колодец, где ярким и живым цветом играло волшебное веретено.
- Это же я! Как такое может быть? Я же вот он! - Дня растерянно оглядел себя. - А это не голография?
- Нет, возможно, это одна из линий той реальности, которые распалась четыре тысячи лет назад, - сказал Кир. - И что произойдет, если линии встретятся? Быть может, они сольются в одну, а может...
Я никуда не пойду, - проговорил Даня. Он ссутулился, засунул руки в карманы синих джинсов и опустился на мраморный пол.
- Пройдет еще несколько тысяч лет, и однажды... ты не проснешься. Машины рассыплются от времени: и не будет ни воздуха, которым ты дышишь, ни еды. Мальчик исчезнет. Останется одно волшебное веретено. Быть может, это уже было, и история повторяется - вновь и вновь.
- И хорошо, я никогда не превращусь в противного старика.
- Старость - это мудрость, - оборонил гувернер. Его полоска почернела, и Даня склонил голову, чтобы никого не видеть.
Я привык к такой жизни, - тихо произнес он. - Она мне не нравится, но я привык. Я мечтал ее переменить, но теперь... мы умрём.
- У мальчика из истории есть надежда - ты и твои поступки, - сказал Кир.
- А если я дотронусь до него, и ничего не произойдет, или исчезнет он, или... сказал Даня и замолчал.
Спустя время, которое для машин не имеет значения, мальчик поднялся с пола.
- Никакой другой истории ведь нет... - сказал мальчик. - Это наша история. Я прикоснусь к нему, только прикоснусь. Это не так много, но мне страшно...
Легкое эхо от шагов катилось по мрачному ангару и казалось, что это шорох других реальностей, которые приближаются к точке соединения: к застывшему мальчику у открытого колодца.
- Привет. Как ты? - сказал Даня и, глубоко вздохнув, протянул руку. - Я не боюсь...
* * *
В жилой блок Даню привел добродушный космостроитель.
- Вот ваш мальчик. В ангаре играл. Вы его несильно ругайте. Парень он вроде ничего, - сказал он, подталкивая встревоженного Даню к раскрытой двери.
Когда дверь закрылась, строитель постоял немного - прислушиваясь - хмыкнул и отправился по своим делам.
- Ну, объясни мне, почему ты заставляешь нас волноваться? - выговаривала мама мальчика после объятий и положенных шлепков. - А если бы ты провалился в колодец? Ты о нас подумал?
- Я только смотрел в колодец и чуть не упал. А потом, ко мне кто-то прикоснулся, словно бы удержал...
- Ну, наверное, это был твой ангел. Только пообещай мне - что никогда! Слышишь? Никогда не будешь уходить без разрешения!
- Да, обещаю. Но я еще что-то видел, - в глазах Дани заиграли искорки. - Оно, как вселенная...