И как Елена это терпит?
Мы вечно, сокращая, вламываемся
в такие тернии и дебри!
(Она считается за главного,
а мы - считаемся что дети.)

Теперь вот - обходи прижимы те,
мол, по сыпухе безопасней.
До горечи поспела жимолость.
В смородине шуршала живность
и щёлкала зубастой пастью.

А вниз катиться как-то стрёмно -
и вот корячимся на траверсе,
по зарослям рододендрона.
Я проклял бы своё упрямство,
но высоту теперь терять нельзя!

Нельзя! - догмат заблудших вер.
А дома ждут короткой почты.
И ноги сами лезут - вверх,
ища себе неровной почвы.

Но если б мы сюда не вылезли
и грязный пот со лба не стёрли - 
какие ветренные выси
мы не увидели бы вовсе
оттудова, с дороги торной!