... Войска сарацинов расположились в долине между двух скал, и потому их невозможно было обойти, нельзя было даже ударить во фланг. Две тысячи рыцарей и чуть больше простолюдинов приготовились атаковать почти десятитысячную конную армию неверных. Рыцари выстроились в боевой порядок, и наконец эта грозная, закованная в броню, махина двинулась в долину. За ними бежали легковооруженные солдаты. По мере ускорения движения, простолюдины начинали кричать и бить по своим деревянным щитам мечами и копьями, создавая тем самым нужный психологический эффект. Земля дрожала от тяжести воинов, она трескалась, и в воздух поднимались тучи тучи пыли. Разноцветные перья, гигантские щиты с родословными гербами и девизами, красочные попоны, укрывавшие лошадей, ленты плавающие по ветру, все это создавало атмосферу истинно военного праздника. Крестоносцы наступали! Они готовились раздавить ненавистных сарацинов, порубить их на куски, растоптать копытами лошадей. Сколько раз достигали они великолепной молниеносной победы, и враг бежал, бросив оружие, оставалось догнать и полностью уничтожить его. Не так ли будет и на этот раз!?
Сарацины ожидали удара, но, увидев железную массу, готовую снести, смять все на своем пути, стали нервничать. Чувствовалось надвижение беды. Все молчали и ждали. Кто пожелает принять удар первым и быть раздавленным в лепешку!? По рядам побежали легкие волны, словно море тронул легкий ветерок. Но назад пути нет. Примечательно, что султан поставил свое войско на краю бездонной пропасти, и отрезал таким образом путь к отступлению. Либо сражать и умереть в бою, либо найти свою смерть на дне той пропасти.
Рыцари приближались, и теперь уже можно было различить рисунки на щитах и прочитать девизы крестоносцев. Солнце палило, обжигая огнем, нагревая сталь и затрудняя наступление. Но оно продолжалось, несмотря ни на что. Расстояние сокращалось. Уже слышались отдельные слова, храп коней...
Ужас охватил всех без исключения, но все же люди таили надежду остаться в живых в этой сече, либо попав в плен, либо зарывшись в трупах товарищей, ведь надежды на победу не было....
Не выдержали!
Когда расстояние между армиями сократилось до ста метров, сарацины дрогнули, и вот уже первые ряды рванулись навстречу своей погибели...
Каждый рыцарь в эту секунду осознал, что битва выиграна, и взял копье наперевес, чтобы всадить его в ненавистное тело врага, дабы уничтожить его. Каждый мысленно подсчитывал трофеи, когда небо в одно мгновение почернело, затем сделалось фиолетовым, а затем кроваво-красным. Кривые молнии засверкали повсюду, и все застыли, с ужасом разглядывая лицо, нарисованное этими вспышками. Словно по мановению волшебной палочки все живое замерло, а уже в следующую секунду на землю хлынули потоки воды и смыли в бездну оба войска вместе со штабами и обозами, точно также домохозяйка смывает дерьмо, выливая на него ведро воды...
... Акус Янат позвонила Саше, и трубку сняла его Девушка.
- Твой дома? - услышала она противный голос Акус Янат.
- А кто его спрашивает? - поинтересовалась Девушка.
- Это - жена Сея.
- Так они же вместе работают, - попыталась закончить разговор сашина невеста.
- Ну и что! Я знаю это. А разве он не звонил? - ее голос звучал требовательно, как бы давая понять, что ей обязаны отвечать, но, как говорится, не на ту напала.
- А почему он интересует тебя?
- Он меня не интересует, я беспокоюсь о своем муже...
- Ну вот и беспокойся о нем, а меня нечего допрашивать...
- Да пошла ты!.. - Акус Янат швырнула трубку. Онга не привыкла, чтобы с нею так говорили. Она была уверена, что все вокруг боятся Сея, а следовательно и ее, поэтому должны стелиться перед ними обоими. О как она ошибалась! Уже многие и многие считали Сея какашкой, а бояться его перестали до такой степени, что даже перезрелые сопляки шестнадцати-семнадцати лет желали набить ему морду, но то ли им было лень, то ли отвратительно. Неоднократные попытки все же были, но за него неожиданно вступались его ровесники, объясняя свои действия "обидой за наше поколение". Сей же орал, что сам справится с любой угрозой, тем самым оплачивая свой долг перед заступником...
А теперь пришла очередь подходить к телефону Акус Янат.
- Чтобы разговаривать со мной таким тоном, сначала проспись!
Вот это было ударом ниже пояса - по этим самым...
Акус Янат облеванная и оплеванная сидела на диване, раздвинув острые коленки, вертела в трясущихся руках пульт управления телевизором и плакала. Ее слезы почему-то были мутными и оставляли после себя противные следы. Она хотела тут же расправиться с нахалкой, но чья-то жестокая рука прижала ее к подушке...
... Сей убежал с работы по-раньше не потому, что он спешил к своей подстилке, а просто ему нужно было залить глотку. Денег ни гроша, а потому он направился к винному, где опять выстроилась длинная очередь. Сей оглядел людишек злобными красными глазищами и поймал на крючок человека с портфелем и в костюме. Дальше размышлять было некогда. Сей поймал "тачку" и поставил ее за углом, приказав водителю "Ждать!" Сам же пошел в народ.
- Кому взять и сколько? - шепотом спросил Сей у очереди так, чтобы слышал "портфель". Он мгновенно клюнул:
- Мне! Только мне много нужно...
- Сколько? - Сей был краток.
- Пару ящиков коньяка, ящик водки и еще сухого...
Сей почесал затылок, давая понять, что предстоит задача не из легких.
- Хорошо, - выдержав паузу по Станиславскому,сказал Сей, - Переплата - десять процентов!
- Идет! - "портфель" вытащил из внутреннего кармана кошелек.
- Не здесь, - Сей подхватил клиента под руку. Очередь провожала их завистливыми взглядами.
- Пойдем через универмаг, там - заведующая, будем действовать через нее.
"Портфель" бежал за Сеем как собачонка, и они вошли в универмаг. Среди стеллажей со шмотками Сей увидел продавщицу, упитанную девицу в синем халате, а за ней - дверь в подсобку. Он пошел прямо на девицу.
- Заведующая у себя? - не останавливаясь спросил Сей и не выслушав ответ, уже был там, где ему было нужно быть.
Дальше все решали обстоятельства.
Сначала он хотел дать "портфелю" по голове и отобрать деньги, но затем где-то сбоку показалась распахнутая дверь какого-то кабинета. В освещенном помещении было пусто.
- Заходи сюда! - скомандовал Сей, и мужчина проследовал в кабинет, - садись за стол и жди меня, я сейчас вернусь с заведующей.
С этими словами Сей получил пухлую пачку денег и вышел. О, счастье! С обратной стороны двери в замочной скважине торчал спасительный ключ. Сей закрыл облапошенного человека и выбежал на улицу, туда, где его ждала машина...
... Сегодня Акус Янат не могла выдать ему полученную информацию, Сей был пригоден для транспортировки только в горизонтальном положении...
... Ее привезли в офис к начальнику Сея, с которым они работали два года, и которого Сей обирал постоянно, как вторую дырку на случку, и Сей подцепил ее для себя. Тогда он был на вторых ролях, с чем никак не мог смириться. Он решил заняться скрытым вредительством, саботажем, подрывом авторитета руководства, хотя это самое руководство, будучи когда-то другом Сея, вытащило его из грязи. Сей любил позабавить себя и других рассказами о своих подвигах. Всячески подчеркивая свои положительные качества, он рассказывал, как поднимал своих товарищей в местах не столь отдаленных, а они, дескать, забыли о хорошем. Порой от этого пустого разглагольствования тошнило, но Сей не замечал и продолжал изливать душу, высказывая настолько парадоксальные вещи, что временами волосы вставали дыбом...
И вот подвернулась дежурная подружка, которой можно не побрезговать и в обеденный перерыв и на сеновале.
Акус Янат сразу узрела в нем свой идеал и стала подмазываться к нему, вытаскивая его честолюбие, тщеславие и корысть наружу, выворачивая смысл всего наизнанку и выдавая черное за белое. Сей, не обремененный логическим складом ума стал осознавать свою избранность и исключительную ценность, как материала, так и производителя (ценных мыслей!). Амбиции росли, но не хватало умения и возможностей их реализовать. Развивались многочисленные комплексы, что вело к окончательному помрачению сознания. Но это с чисто человеческой материалистической точки зрения. Было еще кое-что...
Акус Янат быстро освоилась с ролью царицы, но этого становилось мало. Однако она вряд ли читала Пушкина...
...Автобус ехал на концерт через весь город, и пьяный Ударник уже проспался и мог членораздельно сказать: Здравствуйте! Он поднялся из-под скамьи и таращил глаза на ящики с аппаратурой, гитары и барабаны, между которых сидели его друзья-музыканты. Они улыбались, хотя смеху было мало - едва не сорвавшиеся гастроли из-за смерти жены Певца, теперь могли закончиться из-за запоя Барабанщика. Но вроде бы все налаживалось. "Клянусь своими десятью пальцами! - сказал Гитарист, - Я не дам тебе и полрюмки водки, пока мы не отработаем тур!" С этими словами он растопырил пальцы обеих рук и потряс ими словно веером. В тот же момент автобус тряхнуло так, что Гитарист не удержался и упал на пол, а два пальца правой руки застряли под резиновым ковриком. Он взвыл от боли и дернул руку, но тщетно. Друзья стучали в кабину водителя, и тот затормозил. Неведомая сила швырнула автобус в сторону, перевернула словно щепку в воздухе и шмякнула о пригорок. Запахло бензином, а после - гарью. "Пожар!" - прокричал кто-то. Кто-то рванул дверь, кто-то подтолкнул вопящего Гитариста, и все вместе вывалились на улицу как камни из мешка. Только водителя зажало так, что помочь ему никто не смог. Музыканты ползли в разные стороны, как скорпионы, и стоило им отползти на определенное расстояние, раздался взрыв. Гитарист, поддерживавший переломанные окровавленные пальцы, с ужасом смотрел на клубы дыма, принимавшие формы приобретенного недавно замка. А эхо взрыва напомнило жуткий смех, и теперь уже Барабанщик готов был поклясться, что видел среди языков пламени злобные глаза.
Из остальных автобусов спешили к месту происшествия группис. Они что-то кричали, махали руками и бесполезными плакатами. Длинные засаленные волосы, рваные джинсы, рубахи петухами, кожаные и деревянные браслеты и амулеты, разноцветные бусы и лампочки, все это напоминало языческие фестиваль...
Басист видел в толпе одно и то же женское лицо - лицо землистого цвета. Он схватился за голову и повалился в траву...
...Саша вышел на работу и не дожидаясь Сея, стал устанавливать наличники и плинтуса. Работа продвигалась медленно еще и потому, что Анджей и Ко динамили с деньгами. Саша точно знал, деньги получены от заказчика, тот сам сказал об этом, Анджей Сотоварищи прокручивали валюту, выгадывая крохи, да обдумывая, как получше облапошить работяг.
К обеду появился Сей и заявил, что он работать не будет, пока не заплатят. Саша попытался объяснить, что нужно быстрее закончить объект, но Сей лишь рассмеялся и скривил губы. Он явно что-то затевал.
После выпитого стакана напарника как обычно потянуло на откровения и псевдофилософствования. Он поносил всех и вся, обвиняя их во всех грехах, но выгораживая самого себя. Он распалялся все больше и больше и наконец выпалил: "Я чувствую некую силу, которая охраняет меня... Все неспроста в моей жизни!.. Вспомни хотя бы Мука!.."
Мук был закадычным дружком Сея еще в детские и юношеские годы, и вместе с ним они совершали глубокие рейды и отоваривались возле пивных палаток, у винных отделов и в темных переулках. Все сходило с рук до поры до времени, но вот однажды они попались, точнее Сей сбежал и сидел дома, попивая чаек с мамой, когда за ним пришли. Его отправили, куда следует, и Сей затаил лютую злобу на Мука: "Сдал меня, гад!" Прошли годы, время, как говорится, стирает все, однако Сей искоса поглядывал на своего дружка, считая, что должен свершиться высший суд. Эта абсолютная уверенность в собственной правоте подкупала. Действовал своеобразный энерго-вампиризм. Становилось не по себе, что казуистический бред Сея был по своему оправдан, Мук выбросился из окна двенадцатого этажа четырнадцати-этажного дома. Его нашли лежащим в веселой позе с вывернутой на 180 градусов головой.
Саша поморщился, а Сей прищурился, прищурив красные глазки.
"Мне никогда не было стыдно за свои поступки", - сказал он, и никаких сомнений не было, именно так он и думал." а как же мошенничество?" - не выдержал Саша, и Сей посмотрел на него... Не передаваемое ощущение.
"Наверное и это чей-то промысел!" - загадочно произнес он и осушил очередной стакан. Его тяжелый взгляд готов был раздавить Сашу, но тот не поддавался. С некоторых пор Саша включал самозащиту, он знал, рано или поздно они встанут по разные стороны баррикады. Переходить в атаку пока было рано, но и отдаваться на волю победителя не стоило. Физическое превосходство еще не все, но бороться с человеком низкого интеллекта сейчас не представлялось возможным, а потому Саша уходил в себя, что очень раздражало Сея, он вскипал, и все же повода для открытого столкновения не находилось. На мне где сядешь, там и слезешь! - подводил итог Саша и тихонечко радовался.
Некая сила...
Скоро предстоит настоящая схватка, - подумал Саша. Но Сей все еще не осознал, откуда исходит опасность...
Псалом Давида 13
1. Сказал безумец в сердце своем: "нет Бога". Они развратились,
совершили гнусные дела; нет делающего добро.
2. Господь с небес призрел на сынов человеческих, чтобы видеть,
есть ли разумеющий, ищущий Бога.
3. Все уклонились, сделались равно непотребными; нет делающего
добро, нет ни одного.
4. Неужели не вразумятся все делающие беззакония, съедающие
народ мой, как едят хлеб, и не призывающие Господа?
5. Там убоятся они страха, ибо Бог в роде праведных.
6. Вы посмеялись над мыслею нищего, что Господь упование его.
7. "Кто даст с Сиона спасение Израилю!" Когда Господь возвратит
пленение народа Своего, тогда возрадуется Иаков и возвеселится
Израиль.
... Фестиваль проходил на территории замка, за крепостными стенами. Фанаты стали съезжаться ночью, и к рассвету их набралось около двух тысяч. Но поток не иссякал, и по лесу тянулись ватаги длинноволосых людей в рваной джинсе и ярких одеяниях. Все это походил на слет индейцев-кочевников, не хватало лошадей и вигвамов.
На сцене, возведенной на площади, устанавливалась аппаратура, и скоро гора усилителей и колонок стала похожа на тот же замок, где происходило само действо. У микрофона еще никого не было, а из громкоговорителей стали раздаваться скрипы гитары и моторный рев баса. Но до уровня громкости не дотягивало.
Молодежь начала вздрагивать в такт музыке, прикрыв глаза и подергивая патлами.
Первые музыканты появились ровно в половине первого и слабали заунывный блюз в стиле Lynyrd Skynyrd и получив в подарив жалкие хлопки полтора десятка слушателей, убрались восвояси. На сцену выползла следующая группа и принялась наяривать разухабистые рок-н-роллы, но никого не завела и после очередной песни-клона уползла за кулисы. Третьей была команда, претендовавшая на нечто большее, нежели... Но либо ребята слишком мало репетировали, либо слишком много выпили, вобщем и они провалились с треском. Ансамбль гитаристов показал неплохую игру, а-ля цыганский барон, но публика-то не дура, заснуть ей не дали, но и разбудить забыли. Потом был товарищ, стоявший полчаса на одной ноге и считавший, что он похож на Яна Андерсона, но по большому счету он был похож на журавля или цаплю. Чередой проходили исполнители блатной музыки, не пользовавшиеся спросом, поскольку блатари уже достали всех на радио и телевидении. Было больно смотреть на, затянутых в кожу и проклепанных с ног до головы, металлюг, визжащих непотребности в микрофон. От всего этого сброда становилось дурно.
Кое-как подогрели публику гастролеры с Урала и гости с Невы, но народ ждал! Он ждал Их и уже сгорал от нетерпения.
Обстановка накалялась, и даже погода, казалось, нервничала, пузырясь облаками и выплевывая сгустки эмоций колючими солнечными лучами. Небо превратилось в горячее сито и жгло слушателей музыки, не взирая на пол и расовую принадлежность.
Чем дальше, тем больше.
Зазвучали первые аккорды знакомой и любимой музыки. И хотя это была только фонограмма, зрители выли и рыдали.
На сцене появилась четверка, и небо заволокло тучами, стало темно, как ночью. Но ничто не могло испортить праздник. Застонала гитара, забулькал бас, а когда в диалог вступил ударник, и все смешалось, стало невыносимо от звуков, напоминавших вой демонов в кастрюле с кипящим маслом. Певец схватил микрофон и... стал мучительно выжимать из себя слова песни... Было ясно, что его голос сел...
Небо раскололось, и из трещины хлынул поток. Но то был не обычный дождь, лилась настоящая кровь, раскаты грома напоминали жуткий хохот...
... Саша встретил Б. возле пруда, они взяли пива и устроились на лавочке возле лодочной станции.
- Так ты до сих пор работаешь с этим? - спросил Б., разглядывая два плавающих трупа - мужчины в приличном костюме и мерзкой голой старухи.
- Да, - как бы стесняясь ответил Саша.
- И как ты с ним находишь общий язык?!
- Вроде как нормально, - и тоже посмотрел на утопленников. "Наверное плавают с вечера."
Они засмеялись, вспомнив историю со старыми фотографиями и "вопросом бокса", а рядышком прогуливалась парочка пенсионеров такого древнего возраста, что они могли рассыпаться от малейшего прикосновения ветра. Старичок опирался на палочку, а старушка в платьице в мелкий цветочек висела на его руке.
- Неужели ты не можешь найти работу по лучше? - помолчав спросил Б.
- В данный момент нет. Меня пока все устраивает. Платят нормально, пусть и задерживают, но ведь и заказчик подкидывает...
- Смотри, пожалеешь! Еще вспомнишь мои слова...
Б. встал и решительным шагом направился к автобусной остановке.
Саша машинально посмотрел на парочку пенсионеров, словно суслики поджали ручки и поскакали по дорожкам бульвара с такой скоростью, что уже через пятнадцать секунд скрылись в Волчьем лесу.
Саша поежился, встал с лавки, отбросил в траву пивную банку и пошел в ту сторону, куда ускакали старики. Он дошел до Волчьего леса и увидел на земле следы раздвоенных копыт. Они прошли здесь, - решил Саша и побрел по следам. Долго ли коротко ль шел Саша по лесу, как вдруг уткнулся во что-то мягкое, но упругое. Он поднял глаза. Перед ним стоял его старый знакомый - "Заяц", которого убили лет пять назад здесь же - в Волчьем лесу! За что убили Зайца, Саша не знал, но вот сейчас представлялась возможность спросить об этом самого Зайца.
- И что же случилось с тобой? - спросил Саша.
- Здороваться нужно... - странным голосом произнес Заяц, и Саша испугался, увидев его черные пустые глазницы.
- Как-то не удобно говорить покойнику "Здравствуй", - заметил Саша, на что Заяц сказал:
- Мы все - покойники, кто - давно, кто - сейчас, кто - чуть позже...
- Ты не видел здесь... - начал Саша.
- Они побежали туда - в межлесье, в свое место...
- А где это?
- Там, - неопределенно произнес Заяц.
- Разреши задать тебе один вопрос?
- Задавай. Но только последний. Мне нужно спешить. Ты же не пойдешь со мной? - и он скривил рот в жуткой улыбке.
- Ты знаешь, кто такой Сей? - Саша вновь заглянул в глаза Зайцу, а тот задрожал, и с высоты его двухметрового роста прозвучал глухой голос:
- Об этом я не могу сейчас сказать. Слишком рано. В другое время ты все узнаешь сам. Но опасайся коварства! Будь готов ко всему! Своей могилой я обязан... - Заяц задрожал еще сильнее и стал сжиматься, - ПрощайЙЙЙЙЙ!... - только и услышал Саша.
Он выбрался из Волчьего леса, пройдя вдоль высокой кирпичной стены, на которую натолкнул совершенно случайно и отметил, что ее раньше здесь не было, хотя на вид она выглядела очень старой. Наконец в стене образовывался пролом, и за ним находилась небольшая поляна, залитая серебристым лунным светом, от чего все предметы и люди, находившиеся там, имели металлический оттенок.
Саша задержался из чистого любопытства. Посреди поляны в строгую шеренгу выстроились семь мужчин в одинаковых черных костюмах и такого же цвета галстуках и белых рубашках. Перед этим строем прохаживалась женщина в длинном черном облегающем платье, похожая на змею. Ее голову покрывал не виданной формы колпак, и она говорила громко и без всякого перерыва, отчего смысл фраз было не возможно понять. Часто она переходила на Ф, и тогда мужчины начинали раскачиваться как травинки.
В руках женщины блеснул меч, она взмахнула им, и колпак слетел с ее головы. Редкие сеченые волосы растрепались, а меч, описав круг, снес голову первому мужчине, и обезглавленное тело повалилось в траву со звуком, напоминавшим звук упавшей пустой пивной банки. Остальные не шевельнулись. Саша слышал стук своего сердца, но ожидал развязки кровавого спектакля. Дама снесла головы еще четырем мужчинам, облизала лезвие меча и повернулась к Саше. Он увидел ее лицо... Сомнений не было...
"Это всего лишь сон!!!" - подумал Саша, - "Сейчас я проснусь и увижу рядом свою Девушку!"...
... Лежа в постели и чувствуя рядом Ее тело, он смотрел в окно и видел на черном ночном небе фигуры мужчины и женщины. Они двигались в дьявольском танце, который ни на секунду не прерывался...
... Саша боялся, однако не показывал вида. Он знал, что его не поймут и осудят, к тому же страх главное оружие нападающего. Саша поднялся, включил магнитофон и одел наушники. Jethro Tull... Сколько звучала музыка, сказать трудно. Наверное он заснул, а проснулся от прикосновения нежных женских пальцев. Саша увидел ее во всей красе, ее нагое тело дышало свежестью и чистотой, маленькая грудь напоминала персик, его хотелось ласкать, целовать и гладить, но не нахально, а очень осторожно, чтобы возбудить и принести великое наслаждение, а затем резко накрыть оба полушария ладонями и ощутить соски, которые тут же набухнут и затвердеют. Саша созерцал белую кожу и невольно переводил взгляд на темный холмик... Возможно ли удержаться!?..
... Сей стоял за палатками и выжидал. Он жаждал выпить, но сейчас не знал с кем. В нове время он потерял всех собутыльников, понявших его суть. Он остался один.
И вот ближе к вечеру он вырвался из дома, взял бутылку "Столичной" и высматривал жертву. И словно мухи на гавно на бутылку стали слетаться незнакомые алкаши, и уже тянулись к горлышку заскорузлые пальцы. Брезгливый Сей поморщился, но проявил внешнюю благожелательность. Они зашли за магазин "Искра" и расположились в кустах. Сей выпил первым, занюхал предложенным сухарем, закусил "сникерсом" и отошел в тень, бросая косые взгляды на палатки. Он жаждал встречи и почему-то решил, что она должна произойти именно на этом месте. По-видимому он ошибался...
К палаткам подходил Р.
Сей заметил его издали, и кровь закипела в набухших жилах. Конечно Р. был не тот, кого ожидал Сей, но он также ненавидел Сея, как и большинство... Сей стал превращаться в резиновый шар, его лицо принимало каучуковые формы, глазки желтели, а руки беспорядочно шарили по карманам. Собутыльники заметили странные перемены:
- Что случилось, братан? - спросили они.
- Вон там - человек! - сказал Сей, ведь он знал, что сам не сможет одолеть Р.
Алкашня с неприкрытой завистью уставилась на Р.; золотая цепочка с крестом сверкала на солнце, а сумка была полна продуктов; но кроме всего задний карман брюк оттягивал тугой кошелек. Мечта отщепенцев могла исполниться в ту же секунду, и они выскочили из укрытия. Р. даже не успел понять, что произошло, когда его сбили с ног и принялись лупить ногами по голове. Он потерял сознание и лишился всего материального, что имел при себе...
... Появилось Северное сияние...
... Замок менялся, но даже местность вокруг него принимала другие формы, которые не берусь описывать...
... Когда закончился Третий Крестовый поход, по полям Европы пронесся Черный всадник. Многие видели его издали, некоторые вблизи, но никто не видел не видел его лица, мало того, говорили, что у него не было родового герба, а вез его на себе мертвый конь... Был ли этот всадник на самом деле, или народная молва придумала его, сказать трудно...
... Саша узнал о Р. от Аш и побледнел. Он уже полтора месяца не работал с Сеем, но почему-то сразу вспомнил о...
Саша вышел из дома и пошел в магазин, чтобы купить каких-то гостинцев в больницу Р. Да не тут-то было! Новые Президентские Указы подстегнули волну преступности, и теперь крутые и подкрутки, зэки и подзэчники бесчинствовали вовсю.
Отдельные бригады сели на коней и с шашками наголо проносились по улицам, сшибая беспечных стариков и детей, и втаптывая в землю всяк и каждого...
Другие, обнаружив в себе партизанские гены, подрывали все виды городского транспорта, и к вечеру повсюду виднелись обуглившиеся скелеты машин и автобусов. Все это дало повод отыграться и органам правопорядка. Они поливали свинцом по любой движущейся цели в любое время дня и ночи, усыпая площади и тротуары кучами трупов.
В пылу высоких патриотических чувств укротители хищников, а также работники зоопарка выпустили на улицы своих питомцев, и те, вконец озверевшие от недостатка мяса, рвали на части всех без исключения, как бандитов, так и допропорядочных граждан.
Электрики устраивали короткие замыкания и обесточили целые кварталы, фабрики, заводы и другие предприятия, и вскоре город остался практически без энергии. В эксперимент включились сантехники и работники иных служб социального обеспечения, лишив население последних удобств.
Медицинские службы прекратили работу, посмеиваясь над умирающими пациентами...
... Акус Янат облизывала пятки Сею, приходила в экстаз и начинала покусывать прыщи и мозоли по всему его телу. Сей балдел, дергался и становился похожим на тритона. Он хватал папиросу с травкой и уходил в глубины. Ему не нужна была Акус Янат, а та любым способом желала вернуть внимание муженька. Она целовала его в зад и перед, выделяя вонючую эротическую слюну, напоминавшую испражнения, она сбрасывала халат, обнажая костлявое угловатое тело с пропахшими потом подмышками, откуда торчали слипшиеся волосищи, и мерзкой тухлятиной между ног.
Сею было все равно, он шлялся по лабиринтам, пытаясь найти ответы на сотни вопросов, но никак не мог ничего найти. Иллюзия рассыпалась, но Сей не мог знать этого...
Акус Янат попрыгала возле Сея, сама пыхнула анашки и побежала на кухню, забыв накинуть халат, но, между нами говоря, тот кто увидел бы ее в таком виде, скорее испугался и убежал, чем выказал другие желания.
Она готовила какое-то зелье из трав, круп, лекарств, каких-то ягод и много чего еще... Удушливый запах распространился по всей квартире, и изо всех щелей полезли муравьи, пауки, тараканы и клопы. Акус Янат собирала их и бросала в большую стеклянную банку, пока та не наполнилась наполовину. Глаза Акус Янат практически вылезли из орбит от удовольствия, по губам текла бурая слюна... Она схватила нож, полоснула себя по руке и быстро поднесла ее к банке. Капля за каплей кровь стекала в банку, Акус Янат по ложечке добавляла сваренное зелье, тщательно перемешивая все. Затем она стала расшвыривать полученный состав прямо из окна, и лишь только частицу его достигали земли, там появлялись жуткие твари величиной с мышь, невообразимых расцветок, с горящими глазами, каковых у некоторых особей насчитывалось аж до шести штук. И полчища этих существ, ковыляя и вздрагивая начали разбегаться в разные стороны, постепенно увеличиваясь в размерах. А из банки вырывались птицы, похожие на ворон, но имевшие в клювах острые мелкие зубы. Они улетали, издавая страшные крики, а за ними, в довершение всего, появились тучи саранчи...
... Саша держал за руку Любимую и наблюдал жуткие превращения, происходившие за окном на улице. "Я боюсь!" - произнесла она и крепче прижалась к Саше. "Нужно бежать!" - сказал он, - "Бежать, пока не поздно"...
Они выбежали из дома в половине шестого вечера и мчались вперед, все равно, куда, лишь бы дальше отсюда.
Было так темно, что почти не были видны окружающие предметы, но Влюбленные миновали все препятствия и оказались в переулке, освещенным сине-зеленым светом, и там звучала тихая музыка. Саша сразу узнал эти звуки...
Как же раньше он не заметил танцующие пары - мужчин в черных костюмах и женщин в белых платьях. Девушка вновь прижалась к нему и прошептала:
- Это не люди!..
Двигались магазинные манекены с застывшими лицами-масками.
Из старого трехэтажного дома с облупившейся штукатуркой вышел отряд манекенов без голов и построившись в две колонны, отправился в дозор, гулко выстукивая по мостовой. Из дыр, куда должны были помещаться головы кукол, текла густая темная жидкость...
Но не успел Саша подумать об этом, как резкий толчок отшвырнул его и его Девушку в сторону. Случилось землетрясение. Второй толчок, последовавший спустя три-четыре минуты, был сильнее первого, а третий заставил вздрогнуть дома. Саша тащил свою Девушку за город. Быстрее, быстрее...
В земле образовались трещины, а из домов повалил обезумевший народ, ведь сейчас прятаться не было никакого смысла.
Саша бежал, отталкивая горожан, которые пытались оттолкнуть его, он бежал и постоянно оглядывался, боясь потерять Любимую.
Трещины расползались, дома тряслись, и кое-где уже поехала крыша.
Но вот и первый домик рухнул, оставив на своем месте кучу мусора и облако пыли.
По улицам неслись свихнувшиеся люди, хватая все, что подворачивалось под руку.
Стихия бушевала.
Мир стал похож на картины Кандинского, он был как-то смазан и перемешан, несколько не разборчив, но в тоже время ярок и стремительно быстр. Кто смог бы закрепить это полотно в золоченую раму? Кто мог бы исполнить фантастическую симфонию боли и ужаса, тайны и экстаза, страха и ненависти?
Саша прибавил хода, но его Спутница порядком устала. Она спотыкалась и вскрикивала. Саша подхватил Девушку на руки и побежал дальше. Он никогда бы не смог подумать, что у него найдутся такие силы! Он летел вперед к свободе, которая открывалась за кольцевой дорогой.
Трещины в земле стали настолько широки, что люди с трудом перепрыгивали их, но некоторые не могли даже сделать этого и летели в пропасть с дикими воплями.
И вот из трещин показались монстры, каких еще не видывала земля. Они медленно выползали наружу. Размеры их были совершенно различны, от не оправданно маленьких, до неопределенно больших. Чудовища появлялись отовсюду, и их количество росло...
Саша прекратил движение лишь на секунду и пораженный увиденным, понесся дальше. Дело в том, что монстры гнались за ним.
Саша ускорял бег, но тело не повиновалось ему, а жуткие существа уже настигали и готовы были схватить и растерзать его. Их мохнатые когтистые лапы едва касались сашиного тела, когда он со своей Девушкой ускользал...
Саша упал на кольцевой дороге и был бы непременно раздавлен нескончаемым потоком машин, но машины не ходили. Саша был бы смят толпами беженцев, если бы они бежали по трассе, но, увы, человеки метались в пределах города, находя свой конец в ограниченном пространстве. Наконец, он мог бы быть разорван монстрами в клочья, и тогда над миром прозвучал бы довольный демонический хохот. Но этого не произошло...
Саша вместе со своей Девушкой повалился в кювет по ту сторону...