Аннотация: Не имеет значения, что всю жизнь ты шла по одной стороне и отчаянно хотела попасть на другую. Важно, в какую сторону ты сделаешь свой последний шаг. Добро есть добро... Зло есть зло..?
Глава 2.
Мы сидели возле камина: я в кресле-качалке, Кай на старом тусклом ковре. Дрова в камине потрескивали, раскачиваясь в кресле, я смотрела мужчине на затылок и никак не могла понять красивые ли у него волосы? Да... Когда-то давно, его каштановые волосы были так красивы. Я помню, как снег падал на них и снежинки не таяли. Много-много снежинок. Я понимала, почему их выбор пал на Кая: снежинки жили на его волосах так долго, как нигде прежде не могли. Это завораживало.
Однако сегодня утром, когда он пришёл, весь искрясь и переливаясь снегом, я никак не могла решить красивые ли у него волосы. Одно я знала точно,- со дня нашей встречи они не изменились.
Этим зимним днем в душе моей было спокойно и пусто. Мне не было больно, я не хотела знать, кто из нас вчера победил в очередной игре, и какой приз ждёт победителя. Время в комнате застыло, стрелка часов всё пыталась пойти дальше и нервно дёргалась, её не пускали, и ей не оставалось ничего иного, кроме как отступить на шаг, чтобы в начале новой секунды ещё один раз попытаться рвануть вперёд. Мне казалось, она уже выбилась из сил. Бедняжка...
Я лениво посмотрела в окно. Снег падал так же медленно, как бегали мысли в моей голове. Краем глаза отметила, Кай, в очередной раз, пошевелил дрова в камине.
-Ты выиграла... - сказал он, я вздрогнула, его голос казался таким неподходящим для этой комнаты, для дров в камине, для меня... или это я не подходила ему? Мне вдруг стало отчётливо неуютно. Впрочем, так было каждый раз, когда я расслаблялась в его присутствии. Он не давал мне спокойствия.
Или давал?
Пара минут молчания разрезала пространство между нами пополам. Словно пытаясь его склеить Кай продолжил.
-Правил не было, - и тихое, - я не думал, что ты утонешь вместе со мной, - не поворачивая головы, краем глаза наблюдала за мужчиной. Я тоже не думала, что пойду за ним, но пошла. Привычка. Пожала плечами, встала с кресла-качалки, постояла пару секунд, раздумывая и села рядом с Каем. Он снова перевернул дрова в камине.
-Если правил не было, значит, не было и судей. Тогда кто решил, что выиграла я?
Я не ждала ответа, мне просто нужно было вставить фразу потому, что Кай сказал уже две, а я ещё не одной, счёт не в мою пользу... Я снова посмотрела на его голову и вздохнула. Жаль, что снег растаял прежде, чем я сумела понять красивые ли у полукровки волосы.
-Я думал, ты уйдешь домой... Ясения так думала, - его голос был жарким, как один из тех летних дней, когда тебе становится дурно ещё с утра, но ты не обвиняешь в плохом самочувствии жару, старательно убеждая себя, что на самом деле тебе всё это нравится и продолжаешь притворно радоваться, отсчитывая секунды до наступления ночи. Да. Столько тепла, что начинала болеть голова.
-Кто такая Ясения? - я не забыла про свой предыдущий вопрос, но так как ответа на него не ждала, то решила скомкать его и забросить в тот угол памяти, где в пыли, покрытые паутиной, валялись другие вопросы, на которые я так же не ждала ответа. Или уверяла себя, что не ждала.
-Твой сон, - коротко ответил Кай, а я вспомнила ту симпатичную красноглазку, которая превратила его в кошмар, хотя... Я не стала больше задавать вопросов, мне было всё равно. То, что было вчера, не имело никакого значения для того, что стало сегодня. Мы с Каем сидели на полу, он всё так же ворошил дрова в камине, стрелка часов всё так же пыталась сломать застывшее время, а я снова погрузилась в состояние обманчивого покоя.
-Что ты хочешь? - нарушил тишину Кай, а я поморщилась.
-Не приноси в следующий раз цветов, мне некуда ставить, - сказала я. Это одновременно было и правдой и ложью. Мне давно было некуда ставить его цветы, часто я делала вид, что забываю их поливать и тогда они умирали. И Кай знал это. Ему нравилось рассматривать их высохшие трупики.
-Хорошо.
Я не знаю, сколько мы так сидели, но дрова в камине прогорели, комната погрузилась в полумрак, её освещал только яркий блеск снега за окном. Кай зловеще ухмыльнулся. Один его глаз (полностью белый, как у слепого) казалось, светился в полумраке старой скрипучей комнаты, а второй из тёмно-зеленого стал почти чёрным.
-Твой глаз стал ярче, - соврала я, чтобы как-то утешить его горе, хотя не знала наверняка есть ли ему по чему горевать. Он продолжал молчать, и я понимала, что с прошлой игры не изменилось ничего. Кай по-прежнему мог видеть лишь то, что умерло. Когда я шла по улицам, то сквозь унылую тусклость своих глаз видела деревья, на которых шевелились листья, траву под ногами, цветы... Но Кай, Кай видел лишь то, что уже мертво: поэтому он так любил осень и зиму, всё умирало, и он видел то же, что и все. Мне казалось, что чем больше видят мои глаза, тем сильнее он их ненавидит.
-Я слеп как моя падшая с Небес мать, - зло прошипел он своим удушающе летним голосом, а мне вдруг захотелось встать и полить розы, стоявшие в горшках на подоконнике.
-Ты не справедлив, твоя мать ничего не видит, а ты...
-Вижу лишь то, к чему Смерть протянула свои жадные руки, - хмыкнул мужчина.
-Ой, ой, - протянула я и, взявшись за лейку, стала поливать розы, хотя одна их половина уже завяла, а другая явно собиралась присоединиться к первой в скором времени. Да, Кай все-время дарил мне цветы в горшках, и я расставляла их всюду: на полках, тумбочках, на полу, в ванной. Это было моё маленькое хобби расставить цветы так, чтобы Кай непременно на них натыкался, но не мог отгадать, что за цветок растёт внутри. Было забавно наблюдать, как мужчина задумчиво вертит горшок в руках, рассматривая его, принюхиваясь. Мне казалось, что ему доставляет странное удовольствие заставлять меня видеть то, что сам он видеть не мог. Поэтому я каждый раз убивала один из его подарков для того, чтобы он мог на них посмотреть.
-Я устал, - сказал мужчина. Я стояла к нему спиной и не видела, что он делал, однако, услышала, как он встал, затем лёг на пол. Это была его маленькая шалость, его наслаждение.
Иногда он приходил в дом ночью и ложился где-нибудь на полу. Утром я натыкалась на него, лежащего под дверью моей спальни или около лестницы, на кухне под столом или около входной двери. Иногда (входя в дом с улицы или спускаясь по ступеням лестницы) я спотыкалась об него. Случайно я наступала на его руку или могла пнуть в бок, как маленькое домашнее животное, что вечно лезет под ноги именно тогда, когда ты решил идти. В такие моменты я чувствовала себя виноватой, мне не хотелось пинать мужчину или наступать на его руки. Но Кай, сам Кай, казалось, был страшно собой доволен в такие моменты, словно то, что я на него натолкнулась, значило в его голове больше, чем просто чувство дискомфорта или боли, которое я могла причинить ему.
В такие моменты он улыбался.
Вот почему, покончив с цветами, я развернулась, увидев его, лежащего перед моим креслом-качалкой, подошла и, как бы случайно, несильно ткнула его в бок.
Мужчина открыл глаза и посмотрел на меня так, словно я была жива, то есть сквозь меня, как на человека, душа которого всё ещё жива. Я вздохнула и легла рядом с ним.
-У меня есть сказка, - сказала я.
Кай повернул голову в мою сторону.
-Она про снег, - добавила я, а мужчина лёг на бок, подперев голову правой рукой.
Медленно я начала рассказ Тайны. Это не было сказкой, но мне хотелось, чтобы он ещё раз услышал то, что знал с самого детства.
***
"Под Небом, которое никогда меня не согреет, я стою, ловя ртом снежинки. Как чисто, как спокойно моему сердцу стоять здесь и думать, что в следующей жизни за свои грехи или, быть может, за терпение я обязательно стану снегом. Буду падать на прохожих, забираться за воротник, хрустеть под ногами. Я буду жить недолго, умирать быстро. Каждый раз, словно заколдованная, падать с Небес на асфальт и ломаться, когда кто-то по незнанию своему наступит, сломает всю мою уникальную красоту, и я превращусь в каплю, впитаюсь в землю, подарю жизнь кому-то другому. Я буду каждый раз менять свою форму, превращаясь то в красавицу, то в уродину. Буду похожа не то на мужчину, не то на женщину. Возраст мой будет неизвестен. Когда-нибудь, когда моё тело перестанет дышать и душа окажется свободна, я буду снегом, таким чистым и белым, каким не могла быть на земле.
Но всё, что я чувствую сейчас - боль. Я ощущаю, как ломаются убеждения, которые прочно сидят в моей голове с момента создания, мои крылья сгнили почти до середины и скоро я не смогу летать. Мне кажется, я умираю здесь, холодным зимним вечером белая, как снег, что ложится мне на плечи и не тает.
Я всё ещё могу встать и продолжить то, зачем спустилась с Небес, но не хочу".
***
-Ей казалось, что она так долго страдала, пытаясь найти человека, за которого сможет зацепиться. Человека, которому Ангел сможет подарить тепло. Человека, благодаря которому, она сможет вернуться на Небо, - я пыталась не упустить ни одного слова Тайны из её рассказа, чтобы у Кая сложилось впечатление, что я - это она. Мне было интересно...
-Но все кого она встречала, были грязные лживые ублюдки, не способные на сострадание и доброту, - прошипел Кай и ядовито улыбнулся, переворачиваясь на спину. Молчание повисло в комнате.
Я смотрела на него. На полукровку, с белой кожей Ангела и тёмными волосами человека, я смотрела на его слепой глаз и на губы, растянутые в горькой ухмылке. Полумрак, окутавший всю его фигуру, казался мне ненавистью, которая выплеснулась из его сердца. Но чья была эта ненависть моя или Тайны?
-Яра, - протянул Кай и посмотрел на меня глазами ребёнка, за которым не вернулась мать, - Яра...
Я не смогла отвернуться. Мне хотелось кольнуть его ещё больнее, когда я могла это сделать. Пнуть его в самое сердце туда, где ему всё ещё было больно. Однако отчего-то я продолжала смотреть в его глаза, не раскрывая рта.
-Яра, - сказал он третий раз, и брошенный ребёнок превратился из жертвы в палача, - кажется, нам пора запустить время, - он встал, а моё сердце пропустило удар. Я приподнялась на локтях, чтобы лучше видеть полукровку.
А Кай быстро подошёл к часам, словно весь этот день только и ждал случая, чтобы в очередной раз уничтожить меня, и одним касанием руки запустил время. Стрелка часов, почувствовав свободу, бросил бежать по циферблату, отмеряя секунды. Я замерла. Мне казалось, что время утекало у меня из-под пальцев, так быстро секунды сменяли одна другую.
Полукровка стоял ко мне спиной, его руки нервно подрагивали, мне казалось, что он смеется надо мной.
-Пора выйти из дома, Яра, время пошло, - спокойно сказал он. А я ненавидела его так сильно, как только может ненавидеть человек, которого снова заставили жить.