Аннотация: Волки - хищники, и нелепо требовать от них, чтобы они питались морковкой или капустой!
Черныш. Из сборника рассказов "Собаки и волки"
... Стая волков, в которой молодой Черныш был седьмым, ходила по тайге широкими кругами и волчица, хорошо запомнила места, в которых держались и кабаны, и лоси, и олени.
Иногда, по пути, они выпугивали из дневных лёжек высоконогих, стройных косуль убегающих в ужасе от одного запаха серых разбойников. В беге, они высоко выпрыгивали взлетая над кустами, показывали белые "зеркальца" на заду, чем во многом облегчали погоню своим преследователям.
Но бег косуль был так лёгок и стремителен, что волки, прогнав их с километр постепенно отставали, а потом и прекращали преследование - снег становился так глубок, что мешал волкам развивать большую скорость...
В один из дней, на красно - алом солнце-закате, стая вышла на следы крупной кабанихи с одним подсвинком. Всего в помёте было при рождении семь поросят, но два умерли ещё в первый месяц жизни, а ещё четырёх смогли отогнать от матки и потом задавить, дикие собаки, отбившиеся от человеческих поселений и живших в пригородных лесах, как волки - их дикие предки!
...Волчица остановилась, понюхала воздух крутя головой по сторонам и решив что-то для себя, не спеша пошла по длинной дуге, огибая большую поляну, с южной стороны ограниченную крупно-ствольным сосняком.
Здесь, на границе леса и поля, земля в солнечные дни прогревалась и снег, превращаясь в крупные кристаллы, постепенно испарялся, кое - где обнажая чёрно - серые полоски земли, с остатками увядшей травы.
Тут и кормились кабаны, вспахивая верхний слой дернины, своими пружинисто - крепкими "пятаками", в поисках кореньев.
Дойдя до кабаньих покопок, волчица вошла тихой рысью в сосняк и вдруг, оттуда на поляну выскочила негодующе хрюкающая кабаниха, а за нею подсвинок.
Волки мгновенно окружили дикую свинью и её детёныша и стали теснить матку, стараясь отделить поросёнка и отогнать от свирепой и сильной кабанихи. Она весила не мене ста пятидесяти килограммов и была покрыта чёрной с проседью жёсткой щетиной, стоявшей на мощном загривке дыбом.
Она словно танк, неожиданно бросалась на ближнего волка, который поджав хвост бросался на утёк, а в это время матёрый и волчица набрасывались на пронзительно визжащего отбивающегося от хищников кабанчика!
С третьего раза, матёрому удалось перекусить сухожилия на задних ногах поросёнка и тот, так пронзительно завизжал, что кабаниха, бросив преследовать молодого волка вернулась к кабанятам, но было уже поздно.
Кабанёнок сильно захромал и подволакивал левую заднюю ногу
Кабаниха стояла рядом и делала короткие броски в сторону окруживших её волков, пытаясь если не отогнать, то хотя бы напугать хищников. Но всё было напрасно...
Проведя несколько часов в этих кустах, обессиленная, голодная кабаниха попыталась прорваться сквозь волчье кольцо. Она, выбежав на край поляны, попеременно бросалось в сторону двух переярков, отвлекающих её внимание, а матёрый и волчица в это время рвали беззащитного и загрызли наконец до смерти.
Кабаниха, с трудом оторвавшись от наседающих волков, пришла на помощь к кабанчику, но её детёныш был уже мерт. Стоя рядом с ними, громадная, с вздыбившейся на загривке щетиной кабаниха была в несколько раз крупнее волка - вожака. Но она ничего не могла поделать с умной инстинктивной тактикой этих прирождённых бойцов и охотников...
Уже через час, одинокая кабаниха, поняла, что её поросёнок мертв, оставила подсвинка и побрела в сторону ближней железной дороги, куда волки боялись подходить...
Волки её не преследовали, и как только она скрылась за густым ельником, вожак накинулся на поросёнка и рядом пировала волчица - молодые волки ждали своей очереди!
Через час, на морозном солнце-восходе, под тревожно пронзительное стрекотанье сорок сидевших на соснах над полем, волки разодрав подсвинка на куски и растащив окровавленное мясо в разные стороны, насыщались, изредка утробно порыкивая, поднимая голову оглядывались и облизывали окровавленные морды.
Снег на поляне был вытоптан и на белом, были заметны следы крови, клочки чёрной кабаньей щетины и серой волчьей шерсти...
Для Черныша эта схватка была первым боевым крещением. Он помог волчице растянуть кабанёнка, вцепившись клыками в щеку жертвы, а потом перехватившись оседлал кабанёнка, в то время, как волчица сильной хваткой вырвала кусок мяса из незащищённого живота...
Черныш размерами и силой заметно был крупнее своих братьев и потому верховодил и в играх и в драках между подрастающими волчатами. Теперь по силе, он был третьим в стае после взрослых и потому ел намного больше, и рос, набираясь сил заметно быстрее...
...В конце декабря, волчья стая, проходя через болотистые перелески, остановилась в сосняке на днёвку.
Долго устраиваясь на днёвку, молодые волки тихо повизгивали от усталости и голода, располагаясь поудобнее вокруг вожака по длинной дуге. Заснули быстро, прикрывая от свирепого мороза влажные носы пушистым кончиком хвоста.
Волчица изредка глубоко вздыхала, задрёмывала и не просыпаясь взлаивала судорожно подёргивая лапами - во сне она гналась за лосем...
Над лесом стоял серый морозный туман, и неожиданно рано начались длинные зимние сумерки...
Голодные волки встали из лёжек раньше обычного.
Выстроившись походным порядком они пошли на юг, в сторону моховых болот на которых две недели назад задрали молодого лосёнка, зазевавшегося во время кормёжки и не успевшего убежать за лосихой. Волчица вела стаю в ту сторону, надеясь перехватить и оставшуюся в одиночестве лосиху.
Выйдя к берегу широкого безлесного болота, волки легли в прибрежных кустах и Матёрый в сопровождении Черныша, была первой парой которая переходила широкое открытое пространство остальные волки ждали в перелеске.
Дойдя до середины болота, Матёрый вдруг остановился, словно споткнулся и долго, пристально рассматривал незнакомый предмет похожий на корягу торчащую из наледи под крутым сивером - северным склоном, метрах в ста пятидесяти от волков. Наконец убедившись, что предмет совершенно неподвижен, Матёрый продолжил "переправу" и вскоре вся стая, перейдя попарно это опасное место, продолжила свой путь.
...Коряга неподвижно торчащая под северным склоном, оказалась человеком, замеревшим на месте от удивления и невольного страха.
Когда стая ушла дальше, он с облегчением выдохнул воздух, перешёл болото и подойдя к свежим волчьим следам долго их рассматривал, удивляясь, как точно след в след шли один за другим серые разбойники, разбившись на пары.
Человек - местный егерь, занимавшийся в межсезонье, заготовкой, в этих местах ивовых прутьев для плетения корзин, вспоминал сколько было волков и пытался по размерам определить половой состав стаи.
"Однако - думал он - эти волчки, если их оставить тут на зиму, могут вырезать всех кабанов, лосей, да и косуль прихватят на закуску. Это ж сколько надо мяса каждый раз, чтобы эту ораву накормить?"
"А потом они же волчат наплодят и тогда уже спасения всему живому в округе не будет!" - продолжил он размышлять, поспешая в сторону дома.
Отойдя с пол километра, он на всякий случай, спрятавшись за пушистой тёмной елью стоящей на берегу распадка, приготовил топор - ружья в тот раз он с собой не взял, подождал проверяя не последуют ли волки за ним по следам. Убедившись, что преследователей нет, он вышел на просёлочную дорогу и пошёл в сторону деревню, где жил и работал...
Войдя в деревню уже в темноте, егерь свернул в сторону дома своего приятеля, колхозного агронома и страстного волчатника, которому и рассказал о встреченной в лесу волчьей стае. Решили назавтра устроить облаву!
За вечер обзвонили всех охотников в соседних деревнях и договорились завтра утром собраться у оврага, в дальней части таёжной Пустоши, где обычно дневали проходные волки. Егерь был опытным волчатником и знал все места волчьих переходов и их днёвок.
Придя домой, егерь растопил печку, поставил в чугунке вариться картошку в мундире - он жил один, а жена и сын студент, зимами жили в соседнем городке, у родственников.
После ужина, достав с антресолей мотки бечёвки, с привязанными к ним красными тряпочками - "флажками", егерь проверил сохранность бечевы, крепко ли пришиты тряпочки и попив чаю, лёг спать...
Наутро, ещё в полной темноте, прихватив своего друга волчатника, они, на снегоходе укатил на Пустоши, где на развилке дорог, неподалеку от Оврага, стали ожидать остальных участников оклада...
Волки вошли в овраг сверху, ступая след в след и двигаясь один за другим. Впереди шёл Матёрый, который выделялся размерами, большой головой и серо - палевой гривой на широкой сильной груди.
Спустившись метров на триста в сумрачный овраг занесённый утрамбованным ветром и морозами снегом, стая остановилась, волки чуть разошлись, вынюхивая и выискивая место для лёжек.
Матёрый лёг на возвышении, носом к ветру - остальные волки, расположившись вокруг, обтоптавшись легли на снег и свернувшись калачиком, прикрыв пушистыми хвостами носы уснули.
Только Матёрый ещё какое - то время вслушивался в тишину тайги, нарушаемую свистом холодного, пронзительного ветра и убедившись, что тайга как обычно спокойно - равнодушна, задремал, положив голову на лапы...
...Рассвет застал стаю в Овраге - после вчерашнего длинного перехода, волки отдыхали.
Было по прежнему холодно, но ночью ветер прекратился и алое от мороза солнце, во всей красе и величии незамутнённой природной чистоты, появилось на зимнем низком и безоблачном небе.
Яркие, ещё по-утреннему розоватые лучи светила брызнули поверх вершин сосен и редко стоящих крупных елей, и снег заискрился, играя разноцветными огоньками.
Однако укутанные снегом деревья оставались совершенно неподвижными, и тишина охраняла это лесное зимнее сонное царство от вторжения мира яростной жизни, обычной для других времён года в тайге...
Вдруг позади, в нескольких сотнях метров, за тёмным, молодым ельником, что - то треснуло и человеческий голос, произнёс - пропел первый раз: - Хоп - хоп! По - шли ро-ди-мы-е!
Вслед, кто - то озорно и насмешливо заулюлюкал: - Э - ге - ге - гей...
С другой стороны оврага, тоже закричали звонкие человеческие голоса, безжалостно нарушая тишину дремучего зимнего леса...
Матёрый вскочил первым, заметался по поляне, и его тревога передалась остальным волкам. Волчица выскочила на бугор, замерла и убедившись, что голоса раздающиеся из ельника принадлежат людям, развернулась и на галопе понеслась прочь от опасных звуков, вдоль своих входных следов, на выход из Оврага. За ней помчались молодые волки и быстрее всех - Черныш.
Матёрый, на какое-то время задержался, оценивая обстановку, а потом решил попробовать прорываться, уходить в одиночку. Он свернул вправо и на широких махах, поднимая снежную пыль, утопая по грудь в белом снегу, галопом бросился вверх по склону...
... Волчица первая выскочила на линию стрелков в белых халатах, притаившихся под и за деревьями, которые делали их неподвижные фигуры невидимыми.
Грохнул первый выстрел, и тяжелое эхо пролетело над неподвижным лесом!
Заряд картечи встретил волчицу в прыжке, пробив шкуру проник в тело, перебил несколько рёбер и сломал крестец. Волчица, взвизгнула от боли и ещё по инерции проползла несколько шагов на передних лапах.
Затем, с двух сторон ударили ещё выстрелы и она, пробитая во многих местах картечью, замерла распластавшись на холодно-белом покрывале снега.
Кровь, вытекая из её обездвиженного тела, чуть парила на морозе!
Два молодых волка, не успев остановиться, были встречены частыми выстрелами из цепи стрелков и тоже умерли, даже не увидев своих убийц!
...Черныш, после первого выстрела, всеми четырьмя лапами резко затормозил бег, развернулся на сто восемьдесят градусов и громадными прыжками понёсся вспять, но тут же услышал впереди задорно злое: - Хоп - хоп - хоп... И почти звериное: - Хэ - й - я - я - я ...
В людях, во время загона, особенно в тех из них, кто страстно любил охоту, вдруг просыпался дикий прачеловек, и потому, они, в такие моменты готовы выть, визжать, рычать и драться за свою добычу, а внутри, ещё гордились этими, необычными для современного человека чувствами.
Странные метаморфозы порой происходят с представителями рода "хомо сапиенс - сапиенс".
... За Чернышом увязалась и едва поспевала его сестра, молодая волчица, часто- часто отталкиваясь на коротких, но быстрых прыжках.
В акой-то момент, вновь резко свернув в сторону Черныш, по склону оврага выскочил к гребню и тут, от страха на его загривке вздыбилась шерсть: по краю оврага, на уровне волчьей головы, были на незаметной бечеве развешены красные тряпочки, которые чуть заметно и таинственно трепетали под несильным утренним ветерком.
Черныш, постоял мгновение вглядываясь, в непонятно чем страшное движение ярких "флажков", но тут снизу и слева, вновь грянули выстрелы и он, словно живая пружина метнулся вперёд, на ужасные красные тряпочки и высоко выпрыгнув, перемахнул страшное препятствие!
За ним последовала молодая волчица...
И всё!
Они были свободны, оставив в окладе, окровавленные мёртвые тела матери волчицы, своих братьев и сестёр...
...Вожака, застрелил молодой загонщик, идущий в цепи с самого краю, случайно заметивший мечущегося, в нерешительности перед "флажками", волка.
Выстрел был произведён наугад, но как известно - новичкам часто везёт - случайная картечина попала Вожаку прямо в глаз...
Волчий загон завершился: в стае из семи волков, остались живы и ушли через флажки только два - Черныш и его сестра - уменьшенная копия Черныша, но только палевого окраса...
Молодые волки ещё долго скакали вперед и вперёд, напрягая все силы, стараясь как можно дальше убежать, скрыться от страшного места!
Наконец тяжело дыша и высунув языки, волки перешли на рысь и по распадку, поднявшись на водораздел, не обращая внимания на следы оленей и косуль избороздивших снег вокруг, перевалили гребень и ушли в соседнюю речную долину...
Первое время, молодые волки голодали...
Теперь уже не было рядом ни Матёрого, ни волчицы, которые всегда возглавляли большие охоты и первыми бросались на крупных жертв.
Теперь всё надо было делать самим.
Черныш, физически был сильным и крупным волком и после того, как они на пару, отделив молодого косулёнка от убегающего стада легко задрали его, он инстинктом понял свою силу и готовность к убийству других!
После этой охоты, жизнь волчьей пары стала намного легче...
... В январе наступили сильные морозы. Реки и ручьи промерзли до дна и вода выдавленная на поверхность, шурша салом - текучим льдом, медленно "плыла" вниз, образуя на поверхности неровности и вздутия.
Звери затаились в норах и укрытиях, а копытные отощали и чтобы выжить должны были кормиться много времени, иногда и днём.
Мать лосиха и лосёнок Сам, поднялись повыше на перевал, где было поменьше снега сдуваемого оттуда ветром, выбрали себе площадку, на почти плоском вершинном болоте и не уходя никуда, прожили здесь все морозы, питаясь молодыми побегами ивы и осины, объедая вершины деревцев и кустов, а если не могли достать, то находя на деревце, тяжёлым телом, ломали промёрзшие насквозь стволики и на сломанных, обгрызали все ветки.
Дневали здесь же, ложась на снег сверху и поджав под себя костистые, длинные ноги, с короткой, жёсткой серой шерстью.
Сам всё делал подражая матери, но силы в молодом теле было заметно меньше и потому, он сильно похудел и ряд широких, плоских рёбер проступили сквозь натянутую на брюхе кожу.
Солнце, в морозные дни, не могло пробиться сквозь холодный туман, а отсутствие света и тепла ещё больше угнетали молодого зверя.
Но к началу февраля наконец отеплило.
На небе, всё чаще появлялось яркое солнце и в затишке, перед густыми сосновыми зарослями, солнечные лучи почти не задерживаемые чистым и сухим воздухом, растапливали снег, а кое - где, даже появилась, протаявшая до серой прошлогодней травы земля.
Лосиха приводила Сама на опушку леса днём, при самом высоком солнце и молодой лось, может быть впервые за всю зиму, по настоящему отогрелся и крепко засыпал, а мать-лосиха сторожа его покой чутко дремала, часто поднимая голову повыше оглядывалась и прислушивалась.
Но место тут было мало доступное и кроме большого стада изюбрей, кормившихся неподалёку, здесь, за всю зиму никого кроме них не было.
... Раньше, в округе, волчья стая из семи волков как по жестокому графику, еженедельно задирала то лося, то оленя, то кабанов. Потом стая на время исчезла из окрестностей, и это позволило выжить многим копытным, включая и Сама. Постепенно, молодой лось отошел от морозного стресса и начал поправляться - бока его округлились, шерсть заблестела и плотно прилегла к телу. Во время кормёжки, он начал всё дальше и дальше отходить от матери, проводя неподалёку, за пределами прямой видимости, уже несколько часов. И только на лёжку они, по-прежнему каждый день уходили вместе...
В конце февраля завьюжило, подули снежные ветры, хотя сильных морозов больше не было и потому, лоси переместились на южные подветренные склоны, на которых ветер не делал глубоких заносов, пробиваться через которые было трудно даже длинноногим лосям...
... Однако это были уже угрюмые последние судороги зимы.
В начале весны, когда солнце всё выше поднималось на небо к полудню, а синие влажные сумерки сменялись прозрачной прохладой ясных лунных ночей, мать Сама, вместе с ним перекочевала за водораздел и остановилась в широкой пади, по которой, в высоких кочковатых берегах протекала небольшая река Хея.
Кругом ещё лежали глубокие снега, но на южном, высоком берегу реки, в редких сосняках, под деревьями образовались проталины, куда и выходила кормиться лосиная семейка...
...Черныш и молодая волчица к тому времени стали уже мужем и женой, избежав свирепых драк между кобелями-волками - в округе больше не было других волков...
Брюхо волчицы заметно увеличивалось с каждой неделей, и волчья пара отыскала себе логово в старой, покинутой барсучьей норе, очистив её от прошлогодних листьев и занесённого внутрь мусора. Эта нора, случайно находилась неподалёку от места, куда выходили кормиться лоси: матка и лось - сеголеток.
...Уже под вечер, пробегая вдоль реки по гребню высокого берега, волки натолкнулись на лосиху и лосёнка Сама!
При виде волков, шерсть на загривке лосихи поднялась дыбом и Сам, к тому времени уже ставший размерами с мать, придвинулся к ней поближе и гневно захрапел.
Волки, разделившись, обежали вокруг лосей и те, поворачивали головы вослед их движению, пристально наблюдая за волчьими манёврами.
Черныш, вздыбив шерсть на загривке, мелкими шагами приближался к стоящим бок о бок лосям, когда Палевая, перемещаясь, совершила ошибку - подошла слишком близко, к готовой защищаться не на жизнь а на смерть лосихе.
Оценив момент, мгновенно напрягшись, лосиха прыгнула вперёд, встала на дыбы и обрушила дробь убийственных ударов на Палевую, которая метнулась назад, но вытаявшие кусты черничника, на мгновение помешали ей увернуться от острого правого копыта лосихи.
Чёрное острое копыто попало в заднюю часть тела волчицы, в крестец, рассекло кожу и повредило кость правой задней лапы. Черныш бросился на выручку, но Сам, неожиданно быстро отпрыгнул в сторону и развернувшись тоже поднялся на дыбы и стал передними копытами бить уворачивающегося волка.
Чёрная шерсть на загривке лосёнка торчала дыбом, крупные белые резцы оскалились и после серии ударов, опустившись копытами на мёрзлую землю, Сам, ещё пытался укусить, бросающегося из стороны в сторону Черныша, старающегося забежать или сбоку, или сзади разъярённого и испуганного, сверкающего в злобном оскале белыми острыми клыками волка.
Но в конце концов, волк своего добился - отвлёк внимание на себя. Лосиха - мать бросила визжащую от боли, ускользающую от ударов Палевую и кинулась к Саму на выручку.
Отступая, скача то влево то вправо, Черныш уводил от раненной подруги, почувствовавших свою совместную силу лосей.
Наконец Черныш отбежал на несколько десятков метров и лоси храпя и поводя налитыми кровью глазами стали медленно, с остановками уходить, иногда имитируя броски - выпады, в сторону врага, от которых Черныш, якобы, в нерешительности, делал несколько шагов назад и в сторону...
Когда лоси скрылись за деревьями в соседний распадок, Черныш вернулся к Палевой, которая лежала и лизала отбитый зад, жалобно повизгивая от пережитого страха и боли. Черныш лизнул её в морду, словно жалея и понимая её состояние ...
Вскоре, волчица приподнялась и подволакивая задние лапы, сильно хромая, пошла в сторону логова, сбоку сопровождаемая Чернышом...
...Несколько дней Палевая находилась между жизнью и смертью, а Черныш приносил ей по вечерам мясо, приходя с охоты зайцев и птиц, а однажды и приволок и кусок косулятины.
Но Палевая ничего не ела, по временам зализывала рану жалобно поскуливая, глядя на Черныша влажными блестящими глазами, словно благодаря его за заботу и участие.
Через несколько дней, волчица начала поправляться, но ещё долго скакала по лесу на трёх лапах, а потом прихрамывала почти до первых зелёных листочков.
В положенное время она родила мёртвых волчат, и потому, на лето, они остались по-прежнему парой, но жили около норы...
2016 год. Лондон. Владимир Кабаков
Остальные произведения Владимира Кабакова можно прочитать на сайте "Русский Альбион":http://www.russian-albion.com/ru/vladimir-kabakov или в литературно-историческом журнале "Что есть Истина?": http://istina.russian-albion.com/ru/jurnal