"...Искренняя, сердечная связь - это пьеса театральная, в которой акты самые короткие, а антракты самые длинные..."
Нинон де Аанкло
...Макс работал в педагогическом институте, на кафедре физики, старшим лаборантом и потому, имел в институтском подвале комнату, которая и была его кабинетом.
Внутри, он сделал небольшой ремонт, поставил в просторной комнате два письменных стола - один большой и другой маленький.
В дальнем углу, под врезанным в толстую стену окном с железными решётками, выходящем на уровень земли, установил старый диван и накрыл его протёртым ярким ковром.
В летние жары, он иногда приводил сюда своих университетских друзей с исторического факультета, и в холодке, они с наслаждением пили пиво и закусывали перченным сыром...
Сюда же, к Максу приходили его знакомые девушки...
Люба Филиппова, приходила в этот подвал редко и только зимой...
Она робко стучалась в двери и когда Макс впускал её, долго щурилась на яркий свет дневной лампы, улыбалась чуть стеснительно потирая озябшие руки и многозначительно поглядывала, на, как всегда чистенько и щеголевато одетого, Макса...
Максим разговаривая, ставил воду в стеклянной колбе из химического стекла на плитку, включал обогреватель с жужжащим вентилятором, давая Любе время осмотреться и обогреться.
Одежда на ней была явно ношенная, почему - то мала по размеру и она на улице мёрзла и её носик отогреваясь и оттаивая, краснел.
Болтая о мелочах, они пили чай заваренный прямо в колбе и ели вкусное печенье, хранившиеся в ящике большого стола и оставшееся после предыдущих гостей.
Когда она, отогревшись и напившись чаю, взглядывала каким-то особо серьёзным взглядом на отвлёкшегося Макса, то в глазах её, кроме благодарности, что - то ещё мелькало, неуловимо быстрое и острое...
Макс заметив эту серьёзность, подсаживался к ней поближе, а она ласково брала его ладонь в свои руки и перебирая длинные пальцы с ухоженными ногтями, долго смотрела на него снизу, вверх, чуть приоткрывая в улыбке влажные мягкие губы, а потом говорила сдавленным и хриплым от волнения голосом: - Ты бы двери-то закрыл? - чуть вопросительно, словно оставляя за Максом право решать, что им обоим делать дальше.
Макс вставал, мимоходом гладил её по светлым волосам, а она уже разгораясь, откровенно и страстно смотрела на его сильную фигуру, чуть увлажнившимися глазами и начинала дрожащими тонкими пальчиками, расстёгивать верхние пуговицы на кофточке.
Закрыв двери, щёлкнув выключателем, он гасил свет и возвращаясь в темноте слышал, как Люба с шуршанием, торопясь и щёлкая резинкой по голому телу снимала вязанные колготки.
Он, подойдя к ней почти на ощупь, целовал её в голову, в то время как молодая, красивая женщина, подрагивая от волнения, тяжело и напряжённо дыша, помогала снимать его одежду.
"Почему от неё иногда зимой, так явственно пахнет резиной? - почти меланхолически спрашивал он сам себя, ощущая голой кожей живота слабый сквозняк из окна, и не находя ответа, присаживался на диван обнимая её покорные плечи...
...Когда всё заканчивалось Люба, стесняясь, так же в темноте, молча одевала на свои худые, стройные ноги колготки, а он ждал, так же молча, пока она оденется и лишь потом включал свет.
Им в этот момент уже не о чем было говорить и она от неловкости, вдруг, начинала болтать вздор и откровенности: - А ты такой большой...
Ты больше чем он...
- И потом ты такой обворожительно ласковый - и смеясь хриплым смешком, оправляла смятую кофточку...
Макс понимал, кого она имела ввиду, но ему это уже было всё равно.
Он знал, что идёт у неё на поводу, но не находил в себе жестокости в один день решительно сказать ей о своём равнодушии.
Максим, почему-то жалел её и даже сочувствовал - ведь он помнил её несколько лет назад, когда Люба казалась ему и была действительно неприступной красавицей...
Иногда, уже после близости, сидя на стуле у большого письменного стола, она, посмеиваясь спрашивала: - А что мы будем делать, если сейчас муж придёт и начнёт стучаться?
А Макс в ответ, смотрел на неё внимательно и серьёзно, как-то немного лениво растягивая слова, говорил: - Я открою дверь и ни слова не говоря и не впуская его в комнату - это было бы глупо и мелодраматично - нанесу ему правым крюком удар по челюсти...
А потом, пока он будет лежать, выпущу тебя...
Она в этот момент не знала, как ей реагировать на эти слова - смеяться или обидеться, а Макс начинал смотреть холодно и откровенно ждал, когда она уйдёт...
Люба, была его очевидным, но скрываемым грехом и если так можно об этом говорить - его слабостью. До неё, макс твёрдо придерживался правила не спать с замужними женщинами, тем более с жёнами друзей.
Но однажды, его "бес попутал", а если быть точным, то сама Люба подстерегла.
Она давно хотела его соблазнить, а он умело и не оскорбительно отстранялся... Но чем больше Макс сопротивлялся, тем больше она его хотела...
Ведь ещё Пушкин сказал: "Чем меньше девушек мы любим, тем больше нравимся мы им"!
И вот, как - то, когда Любин муж Жора, был в отъезде, Люба неожиданно позвала его к себе поздно вечером, послав за ним свою младшую сестру.
Он пришёл встревоженный и застал около её дверей пьяненького Юру Костина. Когда они оба вошли в квартиру, Люба неловко улыбаясь и почти не глядя на Костина, попросила Макса увести Юру, объяснив, что он к ней откровенно пристаёт, пользуясь отсутствием Жоры...
Юра, также как и Жора, был другом Макса ещё со школьных времён, а Лина, жена Юры была одноклассницей и близкой подругой Любы.
Для всех, и для Макса в том числе, Юрино приставание было недоразумением - все знали, как он любил и боготворил свою бывшую жену.
Поэтому, Макс не очень грубо вывел сопящего, упирающегося, пьяненького Юру на трёхступенчатое крыльцо и слегка подтолкнув его в раздражении, приказал: - А теперь проваливай!
Юра слетел с крыльца, чуть не упал, но зная крутой нрав Макса ворчал вполголоса и сделал вид, что уходит....
Макс проводив сердитым взглядом удаляющуюся фигуру, вернулся в квартиру, к Любе...
Она его попоила чаем, посмеиваясь над привязчивым Костиным.
Потом, поболтали о мелочах и Макс простившись, совсем уже пошёл домой, но за углом Любиного дома, вдруг, обнаружил прячущегося там Юру.
Тут Макс рассердился не на шутку, но не стал трогать Юру, а пообещав, что в следующий раз увидев его здесь, поддаст ему по-настоящему... и вернулся к Любе домой.
Люба, увидев возвратившегося Макса, откровенно обрадовалась. Выслушав рассказ Макса, она попросила его не уходить, и постелила на диване.
Он понимая, что не должен этого делать, согласился, опасливо поглядывая в её сторону...
А дальше было уже поздно, да и глупо о чём - либо сожалеть...
Люба пришла к нему в постель под утро сама, разбудив его и вызволив из мягкого сна, тёплым поглаживанием. И он, не захотел ругаться среди ночи и уходить на мороз...
Потом, Макс утешал себя тем, что - "чему быть - того уж верно не миновать"!
Часов в шесть утра, уходя, Макс прощаясь грустно посмеивался, а худенькая Люба, запахивая полы халатика повисла на нём и целуя смеясь говорила: - Я наконец - то своего добилась. Я, как только увидела тебя в первый раз, после армии, подумала, что между нами обязательно что - то должно произойти...
Макс молчал, не смеялся, но и не плакал, хотя уже понимал, что ему придётся рано или поздно отвечать, заплатить за эту ночь и за эту Любину радость.
- И даже не на Страшном суде - бормотал он, подходя к своему дому.
Расплату за свои грехи, он всегда предчувствовал заранее.
Когда он, решался делать что-нибудь рискованное или безнравственное, то всегда, каким - то особым душевным чутьём знал грядущие последствия...
"Но, что сделано, то сделано - размышлял он, широко шагая и вдыхая прохладный предвесенний, рассветный воздух полной грудью.
- Авось, обойдётся!? - безнадёжно уверял он сам себя, стараясь забыть поскорее о произошедшем...
Остальные произведения автора можно посмотреть на сайте: www.russian-albion.com
или на страницах журнала "Что есть Истина?": www.Istina.russian-albion.com
Писать на почту: russianalbion@narod.ru или info@russian-albion