Аннотация: Верные собаки, знают только одного хозяина и ко всем остальным относятся равнодушно или снисходительно.
"Собаки любят своих друзей и кусают своих врагов, в отличие от людей, которые не в состоянии бескорыстно любить и смешивают любовь и ненависть..." (Зигмунд Фрейд)
...Тунгус Иван Волков, работавший в строительно-монтажном поезде лесорубом, под Новый год по пьяной лавочке порезал трех человек, а четвертый всадил ему нож в ответ и серьёзно поранил, пробив лёгкое. Когда милиция вызванная комендантом общежития прибыла на место, то застала обоих участников драки за перевязкой, причём Ивана, сидящего на полу и истекающего кровью, перевязывал Петя Востриков, у которого, у самого из раны на спине сочилась кровь, но он, порвав рубаху пытался унять кровотечение у Ивана.
Волкова сейчас же увезли в больницу, а Петю посадили в КПЗ, ввиду несильного ранения, но через сутки отпустили под подписку о невыезде.
Иван Волков пролежал в больнице двадцать дней и когда рана на животе затянулась, он с помощью приятелей бежал из больницы в лес, а куда - никому не известно! С собой он прихватил свою собаку по кличке Верный.
...Этого отчаянного парня искали всю зиму, а весной обнаружили его следы на Муе, где он жил и охотился. Команда милиционеров устроила облаву и удачно, без сопротивления захватила преступника в зимовье. При этом Верный, который должен охранять хозяина, был коварно обманут одним из милиционеров, который, тихонько подойдя к зимовью приласкал Верного и подкупил того куском аппетитно пахнущего мяса.
Его хозяина, Ивана Волкова связали, посадили в вездеход и увезли в райцентр. Вскоре, прошёл суд и Ивана Волкова, признав виновным посадили на несколько лет в тюрьму...
А Верный остался в посёлке, скучал и искал пропавшего хозяина, перебегая из одного человеческого поселения в другое. По иронии судьбы, через некоторое время, собака попала в руки Пети Вострикова - участника той самой злополучной драки...
Чувствуя за собой невольную вину перед осиротевшей собакой Он, ухаживал за ним, кормил, даже сделал уютную конуру. Но дружеских отношений между ними так и не завязалось. Петя не был охотником и в отличии от Ивана Волкова в лес не ходил, а охотничьей собаке такой хозяин не нужен...
В конце концов, Верный и от него сбежал и скитаясь по лесу, набрёл на метеостанцию, стоящую далеко в тайге - я работал там некоторое время подменяя одного из лаборантов...
Надо сказать, что на метеостанции была стая собак, одна другой крупнее и злее. Мне рассказывали, что эти собаки стаей легко давили волков, а однажды три из них в начале зимы, выгнав на наледь сохатого повалили его на лёд и выпустили внутренности, до того, как хозяин подоспел к ним.
Возглавлял стаю здоровенный чёрный кобель с оторванным в драке ухом и жутковатым взглядом зелёных глаз. Он держал всю стаю в повиновении и страхе, пресекая малейшую попытку к самостоятельности.
При появлении Верного, Одноухий сразу дал понять кто в стае хозяин. Во время кормления, он без предупреждения набросился на Верного и сильно покусал, несмотря на яростное сопротивление. Я видел всё это и с трудом отогнал Одноухого. Верный, поскуливая и глядя на меня, хромая ушёл за сарай...
Понимая, что о нём некому позаботиться, я кормил его остатками от нашего стола и через некоторое время, Верный стал приходить в себя. Когда он появился на метеостанции то был худой, рёбра торчали и хребет забором выделялся под грязной, линяющей шкурой.
Через полмесяца он стал выправляться: бока округлились, грудь стала шире, шерсть, очистившись после линьки заблестела. Белые пятна на чёрном фоне стали смотреться как стиранные салфетки... Одним словом, собака восстановила боевые кондиции...
Но вот особенность характера: я кормил его, гладил и прочёсывал шерсть, но его угрюмость не проходила - всё это он воспринимал как надоедливое приставание и в ответ на мои заботы, ни разу не приласкался ко мне, ни разу его хвост не вильнул в ответ на моё поглаживание. Его полный достоинства вид говорил: "Хочешь, ухаживай и корми, это твоё дело, но мне до тебя дела нет".
Наконец, он поправился полностью и стало видно, что это собака превосходная: широкая грудь, туловище на стройных и длинных ногах, маленькая голова с коричневыми мрачно смотрящими глазами, уши небольшие и подвижные, в пасти торчат острые белоснежные клыки в два сантиметра длиной.
Отношения с Одноухим оставались натянутыми и Верный, избегая стычек с ним, сохраняя достоинство уходил от драки, но никто из стаи не смел подходить к месту, где Верный лежал большую часть дня.
Однажды, когда Одноухий ушёл с хозяином на рыбалку, Верный за какую-то провинность "побил" второго по силе кобеля в стае, моментальным броском сбив того с ног и прокусив лапу.
Стало заметно, что и Одноухий, наконец начал чувствовать возрастающую силу соперника, он уже не так нагло прохаживался перед лежащим Верным и избегал вообще появляться за сараем, во владениях последнего...
Прошло ещё полмесяца...
Однажды, я собрался на рыбалку, взял спиннинг, сумку под рыбу и пошёл вверх по реке, надеясь наловить хариусов и ленков, где-нибудь за перекатом. Со мной отправились и собаки, - впереди бежал Одноухий, за ним все прочие и к моему удивлению, чуть-чуть позади и поодаль бежал Верный.
Вдруг, мне в голову пришла мысль, что сегодня что-то случится в собачьей стае, но я коротко подумал об этом и забыл. Найдя подходящее место, подняв голенища болотных сапог, я, зашёл в реку и стал бросать муху на верховую. Хариус словно ждал меня, клёв был хороший и через полтора часа, у меня в сумке трепыхались десятка два крупных рыбин, пахнущих свежим огурцом.
О собаках я забыл.
Вдруг, откуда-то справа раздались странные звуки - не то визг, не то пронзительное тонкое рыдание. Я подумал, что может быть это пищит медвежонок, потерявший мать - я видел неподалеку следы медведицы с медвежонком.
"Но тогда куда девались собаки, почему они молчат?" - мелькнула короткая мысль.
Река шумела, перекатывая пенные буруны через крупные камни преграждавшие течение, но лай я всё равно бы услышал. Выйдя на берег и положив спиннинг на песок, я осторожно пошёл на звук.
Подойдя ближе увидел, что под берегом что-то копошится, а остальные собаки сидят наверху и внимательно смотрят туда.
Приглядевшись и я заметил дерущихся собак. Это были они - Верный, чёрная промокшая шерсть которого вздымалась на загривке дыбом и Одноухий, которого он душил повалив в воду.
Из горла поверженного вожака собачьей стаи вылетали эти странные стонущие звуки - не то визг, не то предсмертный хрип.
Прикрикнув на них, я схватил палку и Верный, нехотя отпустив Одноухого глянул на меня налитыми кровью глазами, опьянёнными жаждой убийства. Он был не в себе!
... Вывернувшись из-под победителя, Одноухий с жалобным визгом куснул за морду Верного, но тут же ретировался, жалко поскуливая.
Взгляд Верного, не обратившего внимания на последний укус, весь его вид - взъерошенный и какой-то заторможенный, я воспринял как укоризненную фразу: "Ага, и ты за него, и ты не даёшь мне отомстить за прошлые постоянные унижения".
И что греха таить, - я вдруг подумал, что обидел Верного, - ведь ему столько пришлось вытерпеть от Одноухого.
Осмотрев прибрежные кусты я понял, что послужило поводом для драки: по берегу лежали кусочки засохшего хлеба и вскрытая консервная банка - остатки от рыбачьего обеда. Видимо, Верный первый нашёл их, а Одноухий почёл за право сильнейшего отобрать добычу...
...С этой поры в собачьей стае сменился вожак. Верный, не обращая внимания на окрики, бросался за Одноухого и оседлав сверху, старался ухватить за загривок или шею, стоило тому во время кормежки подойти ближе чем на пять шагов. Одноухий же, в этом случае спешил отступить опустив хвост между ног, всем видом давая понять, что он ничего не имеет против нового вожака... Казалось, справедливость восторжествовала!
Однако, вскоре случилось непонятное. Верный вдруг заскучал, стал отказываться от пищи, всё реже и реже выходил из дощатого сарая, а потом стал куда-то исчезать,- сначала на полдня, на день, потом на несколько дней...
Надеясь, что осенью смогу с ним охотиться и пытаясь приучить к послушанию, я посадил его на цепь. Прошло несколько дней и всё это время, Верный, отказываясь от еды, молча и угрюмо лежал в тени и казалось, что за сутки он ни разу не сдвинулся с места. Его равнодушие ко мне перешло в неприязнь и я стал читать в его взгляде презрение если не ненависть!
Видя, что с этим характерным псом не сладить, я отпустил его с цепи.
Он некоторое время ещё лежал не двигаясь, потом, будто проснувшись встал на ноги, потянулся и не спеша, трусцой побежал в лес. Больше Верного на метеостанции я не видел...
Октябрь. 2005 года. Лондон. Владимир Кабаков.
Остальные произведения Владимира Кабакова можно прочитать на сайте "Русский Альбион": http://www.russian-albion.com/ru/vladimir-kabakov/ или в литературно-историческом журнале "Что есть Истина?": http://istina.russian-albion.com/ru/jurnal