Аннотация: Судьба молодого оленя Сивого и осенние страсти изюбринного гона.
Изюбриный рёв.
...Молодой олень - потомок Рогача, пришёл на альпийские луга в начале лета. Вокруг ещё белели снеговыми вершинами окрестные хребты, но в широких плоских долинах на высоком нагорье распускались альпийские цветы и трава поднималась вверх каждый день всё выше и всё гуще. Внизу, мошка, оводы и комары не давали дышать, забиваясь в ноздри и в пасть, а тут с утра до вечера веял прохладный ветерок и холодные чистые ручьи, вытекая из снежников высившихся на границе гор и неба, шумели пенной, бурливой, хрустально - прозрачной водой.
По краям альпийского зелёного луга, с густой, высокой травой и розовыми вкраплениями ярких цветов - горных маков и желтых, сочно - хрупких лилий. То тут то там благоухали медовым ароматом бело - кружевные опахала зонтичных - местные жители называют их медвежьей дудкой...
Лето в альпийских, горных долинах расцветало во всём своём благоуханном и тёплом великолепии...
Олень поселился в густом высокоствольном ельнике, обрамляющем зелёной рамой луга, заканчиваясь каменистым распадком, высоко и круто вздымающемся к вершине с серыми пятнами каменных осыпей на крутых склонах и полянками зелёного кедрового стланика...
Там, где склон плавно переходил в пологую долину, блестело серебристой поверхностью горное озеро, по которому ещё в начале июня плавали полурастаявшие белые, непрозрачные льдины...
Олень, днём отлежавшись в ельнике среди заросших зелёным плотным мхом скал, выходил на травянистую луговину уже на закате солнца. Подойдя к шумливой горной речке, шурша крупной галькой зверь осторожно спускался к берегу, оглядевшись и прислушавшись наклонял к воде грациозную голову с молодыми рогами - пантами, ещё покрытыми нежной бархатистой кожицей, и долго пил, изредка поднимая голову и прислушиваясь к воркованию водных струй в речном потоке...
Напившись, олень в несколько прыжков поднимался на высокий каменистый берег и в последний раз осмотрев окрестности большими, блестяще чёрными глазами, вступал в высокую луговую траву и начинал кормиться, срывая постоянно жующими челюстями, самые сочные и свежие побеги. Здесь уже слух включался в работу.
Не обращая внимания на шум реки неподалёку и громкое жужжание шмелей, олень настораживался и высоко поднимал рогатую голову, когда слышал тревожное стрекотание лесных сорок - кедровок или тревожный свист проворных маленьких горных пищух в каменных осыпях.
Покормившись первую половину ночи, олень уходил в тёмный ельник и ложился в знакомом месте - подходы сюда он хорошо знал и любой незнакомый звук, мог услышать за двести шагов...
... Олень был замечательного светлого, серо - белого цвета и потому, мы будем называть его Сивым, как местные жители называют светло - серые оттенки шерсти у коров и лошадей.
Сивый дремал до рассвета, и как только на небе появлялась синеватая полоска зари на восточной стороне горизонта, он вставал из лёжки и вновь, уже по знакомой тропе спускался на луговину, темнеющую большим открытым пространством, на фоне тёмных, ещё не проснувшихся горных вершин и многометровой высоты серых скал, вздымающихся в небо и пронзающих каменными остриями пиков изломанную линию горизонта, ещё чуть заметного на фоне тёмного неба.
С холодных снежных вершин дул приятный ароматный ветерок и олень, остановившись долго принюхивался, а потом осторожно и важно ступая, шёл навстречу ветру, выходя на луговину...
Через несколько часов, солнце, пробившись через высокую стену окружающих долину гор, появлялось над линией скал и яркий дневной свет весёлыми брызгами разливался над притихшей долиной. Сивый, к этому времени заканчивал кормиться и уходил на очередную днёвку в тенистые ельники...
Так продолжалось изо дня в день...
Отъевшись, откормившись питательной и сочной травкой, олень округлился, раздался вширь, казалось, даже стал выше ростом. Шерстка, покрывающая рога постепенно подсыхала, а сами рога уже окостенели и Сивый, поддевал ими снизу стройные ёлочки, чесал их о смолистые гибкие стволики пахнущие на задирах свежестью смолы и весной...
Несколько раз на альпийском лугу, уже солнечным утром, сквозь жужжание пчёл и звон реки, Сивый слышал шуршание приминаемой тяжелым телом травы и даже негромкое чавканье. Срываясь с места в галоп, олень на махах поднимался на склон и выбрав чистое место, развернувшись, видел внизу, среди сочной зелени, темно - коричневого, толстого неуклюжего медведя, который тоже отъедался сочными листьями и хрустел, сламывая под корень, выросшую высотой в два метра толстую медвежью дудку...
Однажды, медведь даже погнался за вспугнутым оленем, однако уже через двести метров безнадёжной погони остановился, раздраженно рявкнул и повернув в другую сторону, продолжил пастись, набивая себе рот сочной травкой, смешно торчащей во все стороны из клыкастой пасти...
В конце осени Сивый спустился в сосновые леса предгорий - скоро должен был начаться гон - наступили тёплые ярко раскрашенные дни бабьего лета. По ночам на зелёную ещё траву выпадал толстый слой холодного инея, закрашивая зелень травы белым цветом...
Проходя по предутреннему лесу, идя на кормёжку в болотистую долину речки Олы, Сивый слизывал иней с поникшей промороженной травы и казалось, что вместе с этой замерзшей влагой, в его тело входил медленный и жгучий огонь желаний...
Началась пора изюбриного рёва...
Первые яростные трубные звуки, Сивый услышал на алой заре рано утром и рёв раздавался почти с получасовыми интервалами, перемещаясь по высокой плоской гриве заросшей ольхой, багульником и крупными редкими соснами. Находясь ниже гривы метров на двести, Сивый не раздумывая поспешил наверх, сразу перейдя с места на ходкую рысь.
За осень бык накопил силы и энергии и потому, доскакал до гривы за считанные минуты. Поднявшись через седловину на плоское место, он, выдыхая горячий воздух превращающийся в холодном утреннем сумраке в струйки серого пара вырывающиеся из раздувающихся ноздрей, услышал где - то впереди себя, в чаще, лёгкое потрескивание под ногами стада маток, которых гнал перед собой их властелин, мощный бык с семиотростковыми рогами.
Сивый взволновался и заложив рога за спину и вытягивая, раздувшуюся от напряжения шею, затрубил жёстким баритоном... "И - и - хх, И - и - аа-аа..."
Песня состояла из короткого первого рёва и последующего длинного переходящего с высоких, пронзительных нот на басовито низкие...
И тотчас, из чащи ответил властелин "гарема" из семи маток. Он запел визгливым басом и закончил, вовсе каким-то свирепым рычанием. Но запах самок вскружил голову Сивому и олень быстро шагая вперёд стучал рогами по веткам разбрасывая их по сторонам и фыркая приблизился к стаду маток, к их вожаку и повелителю...
Наконец Сивый появился на поляне, где его уже ждал Королевский рогач, - мощный, сильный, уверенный в себе олень - изюбрь.
Быки на рысях сблизились и не доходя друг до друга нескольких шагов, остановились, а потом, медленно двигаясь по кругу, начали, вытянув шеи и склонив рога к земле, покачивать ими, демонстрировать их силу и красоту. Острые отростки рогов, собранные в корону, венчали головы оленей, как венчают драгоценные короны головы всевластных королей...
Олень, соперник Сивого, был заметно крупнее и его рога - коричнево-серые с белеющими концами отполированных отростков - выглядели устрашающе. Он опустил голову ещё ниже и вонзив рога в землю словно плугом рассёк её, прочертил тёмные бороздки и поднял над головой пучки травы и повисшие корни кустов.
Рога Сивого были более тёмного цвета и всего о шести отростков. Он тоже боднул землю и тоже вырвал пучки травы, частью оставшиеся на поднятых рогах...
Несколько минут, быки, словно модели на подиуме демонстрировали свою красоту, величину и силу.
Наконец олени сблизились и Повелитель гарема ударил первым и напрягшись всем телом, вздыбив шерсть на загривке и распушив тёмно - коричневую гриву внизу шеи, начал толкать Сивого назад, пробуя его силу и устойчивость. И как не сопротивлялся Сивый, упираясь и взрывая землю всеми четырьмя копытами, Королевский бык был намного старше и потому сильнее.
Выкатив кровавые глаза, дыша горячим воздухом через раздувшиеся ноздри, соперник толкал и давил на Сивого. И тот, постепенно, метр за метром отступал и наконец отскочив назад, развернулся и рысью, сохраняя достоинство побежал прочь от быка победителя. Тот, однако, его не преследовал, а остановился, гордо поднял голову с развесистыми красиво симметричными рогами и затрубил - заревел на всю просыпающуюся, отогревающуюся под первыми благодатными лучами солнца тайгу, и от избытка яростной нерастраченной мощи начал рыть передним копытом землю, срывая с поверхности пожухлую траву...
Вдруг, боковым зрением он заметил, что одна из молодых маток - оленух, грациозно переступая стройными ногами потянулась в сторону убегающего Сивого. Олень - властелин прыгнул с места, галопом подскочил к красивой стройной матке, заметно меньшей размерами чем он сам и своим большим телом перегородил ей путь. При этом он легко боднул матку в бок и она отступила, развернулась и последовала к остальным "наложницам", послушно щипавшим травку невдалеке...
А Сивый, отбежав и скрывшись за деревьями, остановился и тяжело дыша, отходя от пережитого напряжения, стал вглядываться и вслушиваться в том направлении, где остались матки и олень - победитель...
Молодой бык решил сменить тактику...
Теперь он следовал в отдалении от стада маток, которых бык - властелин, как опытный табунщик держал всех вместе, не позволяя им разбредаться в разные стороны. По временам он выбирал себе очередную жертву, вскакивал, громоздился на неё сверху и под его тяжестью у "наложницы" дрожали стройные ножки...
Насладившись коротким актом обладания, блестя глазами, возбуждённый бык на быстрой рыси обегал свой табун по кругу и казалось, пересчитывал их - все ли на месте? При этом, пока владыка гарема занимался любовью с одной из них, другие матки мирно паслись не обращая никакого внимания на происходящее рядом. Они уже и сами становились жертвами этого грубого "насильника" и потому, ничему не удивлялись...
Сивый следовал за стадом Королевского быка и днём и ночью...
И как то улучив минуту, когда грациозная молодая матка отошла чуть в сторону со своей подружкой, Сивый стараясь не попадаться на глаза владетелю гарема, приблизился к ним и погнал их прочь, поторапливая ударами рогов и острых передних копыт. Украденные "невесты" следовали впереди и уже через пять минут, свернув в крутой затенённый распадок, три оленя скрылись из глаз...
А в это время Королевский бык боролся с очередным "соискателем" и победив его, насладившись ритуальным триумфом, вдруг обнаружил пропажу двух своих "жён". Бык рассвирепел, на галопе обежал стадо нюхая воздух и обнаружив следы беглецов, кинулся за ними в погоню.
Но тут, с другой стороны, из короткого, крутого распадка раздался хриплый, словно простуженный рёв старого быка и Королевский бык остановившись, ответил ему и вернулся к стаду...
... Сивый гнал "украденных" маток полдня и только поднявшись по долине высоко в предгорья, остановился у речки, напился и стал обнюхивать Грациозную, которая, в этот раз, не проявляла своего строптивого характера, лизнув Сивого в чёрный нос, нервно перешагивая с ноги на ногу покорно повернулась к нему задом...
И Сивый, взвившись над её крупом, обрушил всю свою застоявшуюся силу инстинкта на оленуху, вошёл в неё неожиданно мощно и глубоко и излил семена новой жизни в её покорное лоно. После короткого, но резкого наслаждения, олень - бык, вытолкнул матку из под себя, опустился на передние ноги, тогда как матка, отскочив в сторону, сгорбилась, словно от боли и потом неуверенно отошла в сторону...
Вот так, Сивый впервые насладился близостью с украденной маткой и испытывая прилив силы и уверенности, втягивая чёрными широкими ноздрями прохладный осенний воздух, поднял грозную рогатую голову и заревел победительно и громко, заявляя свои права на свой небольшой гарем, на эту знакомую до мельчайших подробностей тайгу, на эту прекрасную осень, ставшую началом периода его зрелости и силы.
Теперь и он стал полноправным владетелем, пусть маленького, но своего "гарема"!