Грохотание поезда по маленькому мосту, от которого до ближайшего к берегу шатра было совсем рукой подать, стало уже привычным и даже каким-то домашним звуком, помогающим скрыть за своим лязгом и грохотом то, что не желало быть услышанным или увиденным. Джейми изумлялся тому, как взгляды людей в этих поездах скользят, даже не задерживаясь, по рядам шатров и палаток, среди которых кипела бурная деятельность, так как балаганщики и клоуны готовились к своему первому дню представления. Стоянка для кемпинга, похоже, быстро теряла свою популярность, учитывая количество водителей, которые заезжали на нее, оглядывались по сторонам и почти сразу же уезжали, словно почуяв что-то неладное. Редко кто задерживался дольше, чем на несколько минут, и то только для того, чтобы воспользоваться туалетами на стоянке, после чего в еще большей спешке покидали это место.
Дин/Диби когда не делал отжимания и не надоедал всем остальным лекциями об истинном смысле комедии, проводил большую часть времени, демонстрируя огромный клоунский бицепс каждой особи женского пола, что попадалась ему на глаза, в основном, конечно же, Джоди/Эмеральд. Его рубашка при этом надувалась, будто воздушный шар, до невероятной степени. В один из таких случаев Дупи ради эксперимента подкрался к нему со спины, держа наготове булавку, но вместо того чтобы лопнуть, раздувшийся бицепс выстрелил тоненькой струйкой крови. Диби громогласно объявил всем, что ему нисколечко не больно, после чего довольно сильно поколотил Дупи и пинками откатил его к берегу, чем спровоцировал нападение Гоши, несмотря на попытки Джейми всех успокоить. Гоши забрался на железный мост, дождался, пока Диби окажется под ним, и рухнул вниз подобно наковальне. Что-то с хрустом сломалось, но все кончилось тем, что Диби заставил своего обескураженного противника качать пресс в течение следующего получаса, против чего Гоши, похоже, нисколько не возражал, судя по его довольным посвистываниям и чириканью. Дупи нервно пританцовывал рядом с этой сценой, обещая пожаловаться Гонко, или может даже самому мистеру Большестраху.
Потом Диби, соорудив самодельный гарпун, отправился на рыбалку. Он выловил из реки кучу разной экзотической живности, ни одна из которой на самом деле не водилась там до этого. Во времена Джейми на удочку мог попасться разве что случайный сомик. В улове же Диби были даже акула и осьминог, которых женщины-цыганки тут же с радостью пожарили. Вскоре Диби стал их любимым клоуном, и Джейми едва ли нужно было говорить ему, чтобы он подыгрывал. Дин явно наслаждался жизнью, что немного сдвинуло мнение Джейми в лучшую сторону, после всех тех зловещих выводов, которые он сделал о цирке и его работниках.
Ну да, да, здесь было странно, порой даже мерзко... и это были странные люди, если их вообще можно было назвать людьми. Но обязательно ли сразу считать это дурным или злым? Обычно зло прячется за чем-то нормальным, даже приятным для глаз, сливается с окружением. Эти создания и их методы прячутся от мира в основном потому, что мир не понял бы их, даже если они и были хорошими за этим внешним уродством.
Эмеральд/Джоди тоже, похоже, чувствовала себя как дома. Ей нравилось, как цыганки кудахчут над ней, причесывают, одевают и увешивают своими причудливыми украшениями. Она даже не взглянула на Джейми, когда он зашел, чтобы узнать, как у нее дела. Более того, царственно отмахнулась пренебрежительным движением ухоженных ноготков, отчего цыганки накинулись на него и с ножами наголо прогнали прочь. Он только успел взглянуть под ее вуаль, когда она поправляла ее, и едва мог поверить своим глазам. До этого он считал ее просто симпатичной, хотя и того уровня привлекательности, ради поиска которого Джейми традиционно пустился бы на разные безумные мужские уловки, имей он хоть какой-то шанс с такой девушкой. Теперь же она была совершенно другой, сражающей наповал в каком-то странном, даже неземном смысле, хотя и неясно было, что же конкретно в ней изменилось. То же лицо, та же не особо гитарная фигура, те же каштановые волосы. Глаза просто притягивались к ней и не хотели смотреть ни на что другое. Было даже хорошо (в первую очередь для нее самой), что она носила вуаль, иначе он, а может быть и все остальные большую часть времени просто таращились бы на нее, а некоторые из этих клоунов явно не очень-то хорошо могут сдерживать свои порывы.
Он по-прежнему ни насколько не приблизился к ответам на вопрос о том, что же случилось в "тот раз", за исключением разве что тех необычных (и даже волшебных) вещей, что он уже видел своими собственными глазами. Единственная информация, что он получил, была от карлика по имени Костяшка во время его перекура. Это был не тот карлик, что пытался убить его вчера (тот карлик по-прежнему злобно зыркал на него, когда он проходил мимо). Толстенькое бородатое создание, сошедшее прямиком со страниц Толкиена, Костяшка вытащил из кармана какую-то бумажку и, запинаясь, прочел приготовленный ответ: "Что мы делаем тут в зирке... то есть в цирке... это убираем неудачу и бал... болезни? Как это ре лиза вы вата ся? В виде таких кристаллов, которые падают на зеп... Землю. Вроде тех, что были в том мешочке у тебя. Мы потом собираем всю эту плохую штуку, и так ее можно потом уничтожить и..." Усилий, потраченных на ответ (ну или попытку прочесть его) хватило, чтобы усыпить карлика, и он проснулся, только когда его сигара догорела до пальцев.
Заранее заготовленный ответ на вопрос, несколько отличающийся от того, что задавал Джейми? Подозрительно, да, но едва ли самая странная вещь из тех, что случались в последнее время. Возможно, карлик был не слишком умен, и ему нужно было держать при себе письменное напоминание о том, в чем состоит его собственная цель в жизни. И конечно же, существовала еще одна назойливая вероятность, похожая на зуд, который никак не хотел униматься: что все они водят его за нос, за нос, за руку, за ногу, все они тянут его в места, куда он вовсе не хочет идти.
И как всегда, когда этот зуд усиливался, он успокаивал его мыслями о семье, которая больше не доверяла ему, о телефонных звонках, которые называли его убийцей, и о сослуживцах, которые смотрели на него с подозрением. Не говоря уже о привычных повседневных занозах в заднице, таких как штрафы за вождение и счета за телефон; культура, с каждым годом становящаяся все более безнравственной и развращенной (одни только завывающие музыкальные клипы по утрам были отличным показателем этой болезни); то, что надо вставать по утрам и идти исполнять роль раба; пробки на дорогах, старение, смерть, и все это без какого-либо реального смысла, если конечно только ты не начнешь вкладывать все свои эмоции в результат футбольного матча. Если он и отправляется в какое-то плохое место, насколько хуже оно может быть того, из которого он пришел?
***
Когда Гонко наконец вернулся (перед его приходом появились еще несколько новых карликов, для которых пришлось возвести еще один шатер), у босса клоунов было с собой какое-то огромное существо, закутанное в рясу монахини. Остальные успели только разглядеть колени и лодыжки, похожие на гигантские зефирины из молочно-белой плоти, да еще ноги, кожа на которых колыхалась при каждом шаге.
"Так что, я смогу тут скоро выступать, да?" - спросил испуганный голос, прежде чем Гонко завел это существо в шатер, в который Джейми (и остальным новеньким) не разрешалось входить.
Покончив с этим, Гонко собрал клоунов вместе (всех, кроме Диби и Джейми), и принялся перешептываться с ними. Перешептывание сопровождалось частыми взглядами и тыканьем пальцами в сторону Джейми. Он увидел пожимающие плечи, озадаченные выражения лиц, и у него сложилось отчетливое впечатление, что он сделал что-то не так. Однако когда круг распался, никто ему ничего не сказал.
Гонко подошел к нему.
- Отдохни. Завтра день представления. Мы сразим их всех наповал.
Джейми сказал:
- Круто. Но разве вы не будете ставить указатели или вешать вывески, чтобы привлечь сюда народ? Как вы собираетесь заманить сюда публику? Мы вроде как спрятаны.
- Не волнуйся, красавчик, - Гонко указал на поезд, который в данный момент грохотал по мосту, полный пассажиров. - Каждый из этих простецов завтра будет тут. Билетеры поставят свои ворота между семью и восемью прямо на вокзале.
Джейми это мало что сказало.
- Что-то он не очень-то избирательный, ну, этот процесс по отбору невезенья и болезней у тех, кто в этом нуждается?
- А? Что за хре... а, да, точно. Избирательный, чертовски избирательный, мой маленький проказник. Каждый из этих простецов был тщательно отобран научно-исследовательским отделом. Итак, у нас нет времени репетировать номер, так что покажем старый материал, если только ты не сможешь придумать к завтрашнему дню пару новых шуток. Если нет, твое задание будет держать Диби подальше от моей сцены. Он вмешивается в мое представление, я вмешиваюсь в его физическое строение. Это ясно?
- Конечно. Но кстати да, у меня есть пара набросков, типа вот этого, где...
- Позже, позже. Гонко в последние дни был сильно занят, так что сейчас он собирается немного покувыркаться с Мэрилин. Да, какого черта Гоши нужны все эти цветочные горшки?
- Похоже, он просто коллекционирует их.
Возле шатра клоунов по четыре в ряд аккуратно стояла уже дюжина глиняных горшков.
- Вроде как довольно безобидное занятие, если я, конечно, чего-то не упускаю?
- А. Ну ладно. У него была с этим делом связана одна история. Совет - держись подальше от горшков.
Гонко завалился в шатер клоунов, выпинул оттуда Дупи и Рафшода и повесил снаружи табличку "не беспокоить". Через несколько минут изнутри донеслось: "Конечно, я сделаю тебя звездой, куколка. Но это дорого тебе обойдется".
Дупи сказал, поправляя свою шляпу:
- Слыхали, парни? Босс нашел Джей-Джея! Гонко пошел, и ушел, и нашел себе Джей-Джея! И он собирается вернуть его, прямо как вернули нас.
- Тихо! - поморщился Рафшод.
- Ой. Ох, боже ж, это ведь секрет, да?
Джейми перевел взгляд с одного на другого:
- Кто или что этот Джей-Джей?
- А, ничего, - ответил Рафшод.
- Ага, нет никакой такой штуки, как Джей-Джей, - добавил Дупи. - Кроме того, Джей-Джей мертв. Прямо как были мы, да, Раф? Джей-Джей совсем мертвый.
***
Джейми в ту ночь спал плохо из-за бодрящего эффекта клоунского грима, шума старого поезда и его собственного подсознания, бормочущего тревожные вещи. Остальные клоуны храпели рядом с ним на надувных матрасах. Было еще темно, когда его разбудил протяжный, почти часовой пердёж Дупи и заставил закусить костяшку пальца, чтобы не разбудить остальных своим смехом над разнообразием звуков, некоторые из которых на самом деле были довольно мелодичными. Однако тухлая вонь, которая вскоре наполнила шатер, заставила его, шатаясь, вывалиться наружу. Плотные облака закрывали почти полную луну, а в маленьком лагере балаганщиков было тихо как в могиле. Приглушенное хихиканье и голос Диби в шатре напротив указывали на то, что он и Эмеральд все еще были парочкой, хотя уже и не такой шумной, как раньше. И в который раз то, что они чувствовали себя здесь комфортно, чуть снизило градус некоторых его сомнений.
Он мимоходом отметил, что Гоши не было вместе со всеми. С другой стороны шатра, там, где стояли цветочные горшки, послышался шуршащий звук. Он осторожно обогнул шатер, и увиденное заставило его застыть на месте.
Штаны Гоши были спущены, спина повернута к Джейми. Две покрытые морщинками округлые мясистые выпуклости светились в темноте белым, будто две луны. Гоши стоял среди цветочных горшков, каждый из которых был заполнен лоснящейся черной землей. Время от времени Гоши вращал тазом, от чего обвислая белая кожа бедер и задницы тряслась и ходила волнами. Его руки были как всегда выпрямлены по швам, ладони в белых перчатках сжаты в кулаки. Медленно, с явным усилием, он согнулся в талии, с ужасной неотвратимостью открывая взору провал размером с шар для гольфа между своими ягодицами, и опустился на один из горшков.
До этого момента движения были такими медленными и осторожными, что Джейми затошнило от той неожиданной скорости, с которой Гоши задвигал своим тазом взад и вперед, сминая вместе складки обнаженной плоти словно тесто. Тихие хныкающие звуки вырывались из него, перемежаемые восклицаниями удивления: "Хнмм, хнмм, о! Хнмм... о!"
Джейми оцепенел, не вполне понимая, на что же он смотрит. Возможно, это была какая-то странная форма мастурбации, или может он испражнялся в цветочный горшок, но оба этих действия были слишком далеки от нормального человеческого поведения. Может быть, клоуну нравилось ощущать черную влажную почву этой областью кожи, и по каким-то причинам он не додумался нанести ее рукой.
Вдруг Гоши резко поднялся. Пока он вставал, Джейми успел мельком заметить - это длилось меньше секунды, так что он не был полностью уверен, - тонкий, похожий на трубку отросток, не гениталии, а что-то больше похожее на рыло муравьеда, которое выскользнуло из грязи и скрылось в трясущейся морщинистой массе. С все еще спущенными штанами клоун повернулся. Его плоские зубы были оскалены, кожа вокруг лица собралась в плотные розовые складки. Его глаза были огромными, влажными и безумными. И они впились в Джейми.
Он не мог пошевелиться. В тот момент все вялые объяснения рассыпались в прах, показавшись ему полной чепухой, явив ему это, бесстыдное, безумное и злое. Вот это теперь его семья, весело хихикнул демон, победоносно приплясывающий где-то у него внутри, дразнящий его и потешающийся над его горем. Вот что украло твою жизнь и теперь собирается попользоваться тобой как своей игрушкой.
Зубы Гоши защелкали, будто клавиши печатной машинки. Его взгляд сверлил Джейми, недоступный и чужой. По мосту прогрохотал поезд, его вагоны перевозили какой-то скот. Джейми вскрикнул и побежал.
Он просидел, съежившись, на берегу реки, пока не взошло солнце. Прошло еще некоторое время, прежде чем он смог наконец придумать рациональное объяснение тому, что он увидел, но что еще важнее - тому, что он почувствовал в тот момент. Вскоре он не так чтобы до конца, но снова нашел утешение во лжи и смог, хотя и без особого рвения, поверить в нее.
***
Наступил день представления. Ярость, в которую пришел Гонко, была по его меркам незначительной, когда он узнал, что до сих пор еще не готова ни сцена (за этим должен был проследить Дупи), ни места для зрителей. Карлики торопливо принялись отрывать доски от ограды стоянки и столиков для барбекю, затем отправились за реку в другой парк, чтобы принести еще. Скамейки были вырваны или спилены с бетонных оснований и рядами поставлены в самом большом шатре. В результате там худо-бедно могли рассесться пятьдесят или шестьдесят зрителей, плюс сзади стоя смогли бы поместиться еще около тридцати. Через несколько часов, под бесконечные крики, стук молотков, визг пил, всхлипы и плач, сцена в конце концов была построена. Она получилась всего полтора метра высотой, поскольку ни дерева, ни времени не хватало, и на вкус Гонко, на ней даже близко не было достаточно места для выступления.
Закончив с последней вспышкой гнева, Гонко сгреб Джейми за воротник и рявкнул:
- Наброски! Ты сказал, у тебя есть идеи. Выкладывай!
- Ну, да, ладно, значит так, Гоши забирается куда-нибудь повыше, может, на стремянку? А публике говорят, что он собирается нырнуть в стакан с водой. И они типа ждут какой-нибудь фокус или трюк, так как это явно невозможно. Но он прыгает и приземляется плашмя, разбивая стакан с громким звоном и всяким таким. Ну, типа такой грубый балаганный юмор, только наверно надо использовать пластиковый стаканчик, чтобы он не поранился...
- Это не балаганный юмор, если нет настоящей крови, - сказал Гонко. - Ладно, это используем. Только с настоящим стаканом. Что еще у тебя есть?
Джейми дошел уже до середины шутки про ресторан, в котором загорается еда, когда что-то похожее на детский плач заставило их повернуть головы в сторону гошиной коллекции цветочных горшков.
В течение этого дня Джейми заставлял себя быть рядом с остальными клоунами и списать прошлую ночь на гиперреакцию/недоразумение, во что он и сам уже почти поверил. Он из кожи вон лез, стараясь быть вежливым с Гоши, внимательно вглядываясь в странное лицо клоуна на предмет появления любого признака угрозы или гнева по поводу того, что он оказался свидетелем этого... этого... что бы это там на самом деле ни было.
Сейчас Гоши стоял среди цветочных горшков, улыбка растягивала его лицо, кожа на шее, лбу и голове под шляпой собралась в гармошку. Вытаращенные глаза Гоши светились восторгом и гордостью. Гонко, Джейми и Рафшод подошли к нему. Дупи уже был там, но от перевозбуждения не мог произнести ни слова и только перепрыгивал с ноги на ногу, взволнованно пытаясь говорить: "Ох, боже ж, ух ты, ах, мбрблр..."
В одном из горшков, а точнее в трех, торчали крохотные клоуны. Дупи с благоговением поднял один горшок дрожащей рукой и показал им. Миниатюрный Гоши, - точная его копия, вплоть до клоунского костюма, - стоял, покачиваясь, по колено в земле. Его рот открылся, и оттуда раздались тонюсенькие завывания, похожие на крик младенца.
Джейми согнулся пополам и выблевал украденную в Вулворте шоколадку, которую он съел на завтрак.
- Ну разве это не здорово? - выдавил наконец Дупи.
Гонко ткнул мини-Гоши пальцем, и тот попытался пососать его кончик.
Дупи пообещал:
- Я буду кормить их молоком и, и я научу их говорить, хорошо говорить. Нельзя нам их оставить, Гонко? Ты просто должен сказать да, ты просто должен!
Гонко сам пытался подыскать слова.
- Шоу уродов, - сказал он. - Держи их там. Может быть, используем одного в номере.
- Он собирается сделать еще, Гонко. Правда, здорово?
Гоши издал полный гордости звук: "Гаааа". Его челюсть отвисла.
- Насколько большими они станут? - спросил Гонко, его взгляд блуждал до реки и обратно.
- Ну, боже ж, мы не знаем, Гонко, потому что такого никогда, это в первый раз, когда мы, мы до этого никогда, у нас никогда раньше...
- Ладно-ладно, черт побери, оставьте их. Но не делайте слишком много. Я даже знать не хочу как или почему. Бьюсь об заклад, это все Эм-Эм, этот вонючий говнюк. Но вы оба должны мне отменное представление сегодня. Я хочу увидеть первоклассную клоунаду. Поняли?
- Конечно, босс, как скажешь! - Дупи погладил рубашку Джейми и придвинулся к нему так близко, что бусинки пота с его носа коснулись кожи Джейми и закапали вниз. - Ну разве это не самая лучшая вещь во всем целом свете? - прошептал он.
- Они... они милые. Правда, очень милые, - сказал Джейми.
Огромные белые глаза Дупи внезапно стали больше чем весь мир, его пальцы продолжали гладить и теребить рубашку Джейми. Одному Богу известно, что бы он сделал, дай Джейми другой ответ.
"Помогите, помогите!" - закричал один из стоявших на земле крошек Гоши. - "Помогите!"
Остальные двое подхватили: "Помогите, помогите!"
- Это что за хрень?! - завопил Гонко, отпрыгивая от горшков.
- Это первое слово, которому я их научил, - сообщил Дупи. - Правда, они умные? Они так хорошо разговаривают.
Гонко зашагал прочь, лихорадочно выискивая глазами что-нибудь, о чем можно подумать еще. Джейми сделал то же самое.
***
Наступил вечер. Гонко постоянно сверялся со своими карманными часами и выжидал, выжидал... Наконец он дал указания Кудряшке и другим билетерам, которые, похоже, только сейчас начали понимать, что все это выходит за рамки любых приказов Джорджа, что бы там Кудряшка им ни говорил, и теперь они обречены также как и Гонко, если слух просочится вниз. Они страшно нервничали, когда наконец поплелись к железнодорожному вокзалу. Короткая дорога туда заняла немного больше времени из-за деталей ворот, которые они несли. Целью билетеров должна была стать сельская ярмарка за полпланеты отсюда, но они установили свои ворота почти незамеченными, даже когда прибыл поезд и изрыгнул из себя сотни пассажиров. Когда эти простецы попадут вниз, после того, как цирк Гонко выдоит их, возможно станет заметно, что в толпе слишком мало детей и младенцев, зато гораздо больше, чем обычно, костюмов, портфелей и сунутых подмышку газет. И, конечно же, гораздо меньше пыльцы душ.
С Эмеральд сняли вуаль. Цыганки уже не прятали засунутые за пояса ножи. Почти все время они были заняты тем, что отгоняли клоунов и остальных балаганщиков от ее деревянной будки, где спереди краской было выведено "Будка для поцелуев" без какого-либо упоминания цены. Эмеральд стояла там, с лицом, излучающим неземную красоту и ее привычную, вполне земную, скуку, и вместе с остальными ждала, когда через ажурные садовые ворота пройдут посетители.
- Музыка! - гаркнул Гонко.
Поставленный на это дело карлик принялся вращать ручку шарманки. Застонал органчик, ксилофон зазвенел, словно капли дождя, весело засвистел ветер в латунных трубах, забряцали тарелки.
- Ты готов, Гоши? - прошептал Дупи на ухо своему стоящему неподвижно как статуя брату. - Мы скоро должны будем смешить людей. Мы должны их рассмешить по-настоящему.
Открыли и шатер с шоу уродов, как раз, когда появились первые посетители, на лицах которых всего на пару секунд мелькало выражение замешательства от внезапной смены обстановки с парковки у вокзала на это. Но затем цирковая музыка проникала в них вместе с ароматом попкорна, наполняя их головокружительным весельем. Это же ярмарка. Маленькая ярмарка, но веселая. Вот карлик с игрой в кости, его обитый бархатом чемоданчик с призами полон сверкающих рубинов и сапфиров. А вот еще один, который прячет монетку под бумажными стаканчиками. У него для тебя таких пиратских сокровищ еще больше, лишь угадай, где она. А дальше, между двумя маленькими "улицами" из палаток - женщина небывалой красоты. Она улыбается, ожидая, когда цыганка подведет к ней, одного за одним, ее клиентов. Нервничая, они подходят ближе, и вот уже не существует такого понятия как подружка, невеста, жена, или вообще женщина. Эмеральд была первой женщиной, которую они видели, первой, которая клала свои прохладные длинные пальчики им на щеки и на три, четыре благословенных секунды это была первая женщина, которая исследовала их рты своим, оставляя их в счастливом пьяном дурмане. Эмеральд была хитом. Она имела успех даже у нескольких представительниц женского пола, хотя никому из клиентов не позволяли снова встать в очередь, чтобы получить второй поцелуй. И никто не догадывался, почему после каждого клиента она наклонялась в своей будке и, как ее научили цыганки, сплевывала в ведро маленькие сверкающие кристаллики, похожие на истолченные драгоценные камни. Ведра наполнялись быстро. Цыганки тайком улыбались друг дружке и уносили их прочь.
В менее впечатляющем количестве порошок покрывал землю на маленькой импровизированной Аллее аттракционов. В шатре уродов один из мини-Гоши в цветочном горшке молотил ручонками, напуганный всеми этими людьми, что заходили сюда, чтобы поглазеть на уродцев. Голова в стеклянной банке рядом с ним ворчала: "Безобразие! Загораживает вид... никогда не видел такой гадости! Медицинская наука. Чушь собачья!"
Жирдяй отрывал огромные куски от другого бока, дав вчерашним ранам залечиться, и весь блестел от крови, которую он с нетерпением слизывал или собирал чайной ложкой. Его изречения были полны задора: "Я слежу, чтобы в моем рационе было больше продуктов из основных групп: меня и себя!" и "Говорят, локоть не укусишь. Только не у меня! Смотрите!" - и далее ему в рот отправлялся кусок мягкой белой плоти. Живой стул Манипулятора Материей печально смотрел на все это и видел, как порошок дождем лился на землю. "Кто-нибудь хочет попробовать?" - предлагал Жирдяй, указывая на те части тела, до которых он сам не мог дотянуться, но желающих не находилось.
Конечно, шоу уродов было по душе не всем, но мало кто хотел пройти мимо представления клоунов. Шатер со сценой был забит битком. Джейми смотрел шоу непосредственно из-за кулис, так как ему предстояло выступать на следующий день представления, ну или так ему сказали. Диби нигде не было видно. Гонко предельно ясно дал понять всем, что Диби позволено лишь встречать и приветствовать посетителей, ну может еще скрутить пару зверушек из шариков, но это все.
Дупи и Гоши было сказано, что они должны показать отменную клоунаду, и они показали. Смех заполнял шатер, пока они вдвоем изображали мужа и жену в родительном отделении, с Гонко в качестве неуклюжего доктора. Гоши был будущей матерью и таращился вокруг с недоумением, в то время как Гонко извлек топорик и со всеми сопутствующими звуками что-то пилил и рубил под простыней между ногами Гоши. Рафшод играл относительно традиционную медсестру, хотя и умудрился поджечь простыню, прямо перед тем как из-под нее появился Гонко с цветочным горшком в руке. Крошечный Гоши бился в горшке в неподдельном страхе, тонко вереща: "Помогите, помогите!" Хотя он и был отцом, Дупи дал ему грудь, роль которой исполнял его бицепс, из которого каким-то образом во все стороны брызгало молоко.
Дальше Гонко показал несколько избитых шуток про падающую шляпу, которую никак не удается поднять (с выпадающими из шляпы разнообразными предметами), пока сам он изображал кандидата в президенты, притворяясь, что произносит речь перед избирателями, которых играли остальные клоуны. Каждый из них бросался исполнять неправильно истолкованные команды, которые они видели в бешеных жестах Гонко. Конечным результатом стал бунт среди клоунов, в ходе которого Рафшод был затоптан почти до смерти... чтобы потом быть реанимированным Гонко - неуклюжим хирургом, который снова нацепил свой белый халат и стетоскоп, но (комично) не мог заставить себя сделать искусственное дыхание рот в рот. Дупи сделал это вместо него, после чего последовала пародия на любовную сцену из кино: приглушенный свет, сексуальная саксофонная музыка, возня под простынями, и наружу стыдливо был вытолкнут все тот же малыш Гоши, пищащий: "Помогите, помогите!"
Публике это понравилось. Им понравился и грандиозный финал с нырянием Гоши в стакан с водой, то, как реалистично он шлепнулся с трехфутовой стремянки вниз, разбив стакан грудью, как хлынула кровь, а также тревожные завывания закипающего чайника, которые начал издавать несчастный клоун. "Ммммм! Ммммм!" - умолял он о помощи первый ряд.
И снова появился Гонко - неуклюжий хирург и приготовился делать операцию... но тут он застыл на месте, зарычал, вены на его шее вздулись от злобы. К его удивлению и ужасу Джейми, Диби выбрал именно этот момент, чтобы пробраться через толпу зрителей и подняться на сцену.
- Убирайся! - зашипел на него Гонко.
Остальные клоуны растеряно таращились на Диби, который прочистил горло и начал:
- Минуточку внимания. Мы все наслаждаемся сегодняшними шутками. Но есть кое-что, над чем нельзя шутить - загрязнение окружающей среды.
- О боже, - проворчал Гонко. Он подошел к Рафшоду, что-то прошептал ему, и тот бросился наружу.
- Знаете ли вы, что выброшенные сигаретные окурки в итоге попадают в водоемы, и рыба, а то и дельфины зачастую принимают их за еду? - горячо продолжал Диби. - Знаете ли вы, что пластиковые упаковки от пива могут душить черепах и подавлять их развитие? В то время как эти клоуны повторно используют свои шутки, вы также можете быть уверены, что они сдают для повторного использования и свой пластик. Делайте также! И пожалуйста, пожалуйста, не мусорите.
Произнесено это было, как оказалось в итоге, в удачный момент. Рафшод вернулся с улицы с большим алюминиевым мусорным баком, отдал его Гонко, и тот перевернул его над головой Диби, опрокинув на него весь скопившийся там за неделю бесчисленный мусор: обертки, старые рыбьи кости и вонючую тухлую воду. Гонко надел на него бак одним яростным движением, так что дно порвалось, и голова Диби выскочила наружу. Публика, которая не знала, как реагировать на речь о загрязнении, засмеялась, посчитав, что это была заранее заготовленная шутка, и немного жажды убийства покинуло взгляд Гонко.
Немного, но не вся. Он скатил бак со сцены и выкатил наружу, знаками велев остальным клоунам очистить шатер от простецов, чтобы освободить место для новой партии. Судя по покрывающему землю ковру из пыльцы, эта публика была выкачана досуха. Гонко покатил Диби к реке. Джейми выбежал за ними.
- Я против подобного, - сказал Диби. - Только потому, что у нас разные взгляды на истинный смысл комедии. Эмеральд совершенно не понравится эта мусорная вонь.
- Если это худшее, что случится с тобой сегодня, парень, ты будешь благодарен, - ответил Гонко, выкатывая бак на берег.
- Настоящая комедия заставляет людей думать, - сказал Диби. - Ваш номер был поверхностным и нуждался в социальном комментарии. Я придал ему требуемой глубины.
- Угу, давай, болтай себе дальше, приятель.
- Когда у меня освободятся руки, давай разберемся. Один на один.
- О, мы как раз разбираемся, - откликнулся Гонко. Мусорный бак закатился в реку. Гонко встал на него, балансируя будто серфер, пока Диби бился под водой.
- Гонко, хватит, слезь с него, - нервно попросил Джейми.
- Конечно, приятель, только дай мне четверть часа, и я сразу подойду.
- Я серьезно, Гонко, ты же убьешь его.
- В этом-то и план.
- Перестань, может ему и не следовало вылезать на сцену, но они смеялись, когда ты высыпал на него этот мусор. Вышло же неплохо в итоге.
- А, так тебе понравилась эта импровизация? Смотри и учись, юный Джейми. Этот номер называется "Утопление засранца".
- Гонко, слезь с него.
На поверхности воды лопались пузыри. Диби отчаянно дергался еще какое-то время, затем затих. Джейми бросился вперед и прыгнул на Гонко, столкнув того в реку. Бак выскочил из воды. Голова Диби показалась на поверхности, и он жадно заглотнул воздух. С его лица потекла белая краска.
Гонко вырвался из воды с топором в руке.
- Есть кое-что, что тебе нужно выучить по поводу вмешательства в клоунскую цепочку команд, - заявил он, занося топор.
- Эй, босс, - позвал Рафшод с берега. - С Джейми все нормально. Ты не помнишь?
Он произнес одними губами: "хорошие парни".
Гонко остановился, размышляя.
- Не знаю, Раф. Все это начинает немного надоедать, вся эта история. Да и честно говоря, я что-то не видел, чтобы этот клоун Джейми смешил публику до колик.
- Ты должен дать мне шанс, - пятясь, сказал Джейми. - Ты ведь даже не выпустил меня сегодня на сцену.
Гонко закинул топор на плечо.
- Ну что ж, теперь тебе выпал этот шанс. Топай туда и слегка подурачься, приятель. А эта лужа блевотины больше никогда не наденет клоунскую униформу. Понятно?
Он указал на Дина, который, пока стирал грязь с лица, смыл большую часть грима. Он выкашлял речную воду, затем сел, дико озираясь, словно человек, который вдруг проснулся в неожиданном для себя месте.
- Все, что скажешь, босс, - торопливо ответил Джейми. - Только дай мне минутку поговорить с Дином?
Гонко уже не слушал. Он вышел из воды и зашагал обратно к шатру со сценой.
- Дин, ты в порядке? - спросил Джейми.
Рафшод задержал на них взгляд на секунду, затем пошел следом за Гонко по берегу реки, над которой по железному мосту в этот момент как раз грохотал поезд.
- Ты разозлил его, вот что. Он собирался убить тебя. Блин... чувак, я же сказал тебе не лезть на сцену! Какого хрена ты туда полез? Я только что спас тебе жизнь, ты это понимаешь?
- Я... - Дин пытался сообразить. - Я был не в себе. Что-то изменилось.
- О чем ты? Ты пьян? На наркоте?
- Я сваливаю отсюда, Джейми. Я был не я последние пару дней. Словно кто-то другой завладел мной, и он совсем не боится этих людей. Он думает, что может справиться с любым из них. С чего это? Что, черт побери, так изменило меня?
- Я не знаю. Одежда? Грим? Они и меня заставляют чувствовать себя немного по-другому, но ничего похожего на то, что ты сказал. Здесь есть волшебство, Дин, какое-то волшебство. Я не понимаю пока... но слушай, ты не можешь сбежать. Они найдут тебя, точно также как они нашли меня. И тогда возможно убьют. Ты теперь знаешь про них, понимаешь? Им это не понравится.
- Так значит мы по уши в дерьме, а?
- Возможно... В смысле, они сказали мне, что они хорошие парни, но они себя так не ведут. Здесь происходит что-то странное, страннее даже всех этих безумных штук, что мы видим. Сохраняй спокойствие, ладно? Клоуны не опасны, если их не злить. Сохраняй спокойствие, не высовывайся и подыгрывай. По крайней мере, пока мы не поймем, с кем мы на самом деле имеем дело.
Дин посмотрел на него. На его лице отобразился страх, но не только он. Джейми также увидел, что он просто кипел праведным гневом. Дин сказал:
- А когда мы поймем, с кем имеем дело?
- Не знаю, Дин.
- Что ж, зато я знаю. Мы покончим с ними, Джейми.
***
Итак, клоун Джейми поднялся на сцену и получил свой шанс. Он шутил и дурачился так, словно от этого зависела его жизнь, внутри него бурлила мощная смесь адреналина, страха и волшебного грима. Он верещал как истеричка, когда за ним гонялся Рафшод-романтик, вооруженный розами и коробкой шоколадных конфет в форме сердца. Он получил пирог с кремом, а следом пирог с кирпичами в лицо и едва почувствовал это. Он бросил, когда ему подсказали, в пузо Гоши скалку, которая отскочила обратно и нокаутировала его. Толпа простецов улюлюкала, веселилась и хохотала. Эти звуки были похожи на шум далекого океана. Когда все затихло, он все еще лежал на спине, часто дыша. Он увидел, как над ним склонились лица остальных клоунов.
- Он... ну надо же, он - клоун, Гонко, - затаив дыхание, произнес Дупи. Это было высшей похвалой.
Губы Гонко изогнулись.
- Тогда ему очень повезло. Ладно, ты был неплох.
Четыре головы исчезли из поля зрения.
Джейми услышал в словах Гонко несказанное: "На этот раз прощаю. Живи. Все еще впереди". И в мозгу Джейми это было сказано с неохотой.
***
Когда на часах Гонко сработал будильник, он отправил весточку билетерам, которые притащили части ворот со станции.
- Отправляйте их вниз, - велел им Гонко. - Внизу время представления.
Кудряшка с друзьями собрали части ворот снова, чуть подальше, под железнодорожным мостом. Гонко и остальные погнали туда простецов будто свора овчарок, гонящих стадо, по крайней мере, гавкали и рычали они почти также. Джейми увидел, как посетители прошли через ворота и исчезли Бог знает где. Когда последний из них прошел внутрь, карлики разобрали ворота.
- Что гложет тебя, Кудряшка? - спросил Гонко.
- Вши на яйцах, - огрызнулся Кудряшка.
- Ты здорово развеселишься, когда сегодня вечером мы увидим мешочки с жалованием, плывущие в твои ручонки.
На самом деле Кудряшка развеселился прямо здесь и сейчас, но все еще был обеспокоен.
- Вся эта история с железнодорожным вокзалом, - сказал он. - Знаешь, на парковках есть люди, которые ждут своих приятелей-простецов, которые должны выйти к ним, когда подъедет поезд. Но их приятель-простец опаздывает. Потом и вовсе не появляется. И там кучи таких приятелей-простецов, которые возможно до сих пор ждут и, наверное, напуганы.
- И что?
- А то, что они сообщат, что те пропали, простецам-копам, а потом их приятели-простецы появляются на парковке через несколько часов, после того как с ними разделаются два цирка. Они поймут, что что-то случилось.
- Не забивай свою кудрявую головенку. Простецы-копы станут искать их и найдут черта лысого. Те просто будут дома позже, только и всего, и им придется объясняться со своими простецкими мужьями и женушками. Что ни мои, ни твои проблемы. Кто-нибудь из этих простецов заметил вас?
- Не похоже на то. Мы знаем, как прятаться.
На этом Джейми их оставил, его внимание привлекла новая лихорадочная деятельность, которая закипела в шатрах и в траве среди них. Ползая на четвереньках, балаганщики обшаривали каждый дюйм, подбирая пальцами и пинцетами крохотные сверкающие осколки и выковыривая из земли те, которые были затоптаны. Выражение их глаз встревожило его... Это вещество, судя по словам Гонко, было проявлением болезни, несчастья, плохой кармы и всяких других проблем, которые наводняли человека. Но лица тех, кто собирал его, светились алчностью и голодом. Это вещество складывали в ведра. Их потом относили в шатер клоунов, и каждое проносимое ведро провожали горящие жаждущие взгляды. В шатре, Рафшод черпал эту штуку половником и ссыпал в бархатные мешочки, точно такие же, как тот, что Джейми нашел у себя в "ту ночь".
Одно только это показалось ему более подозрительным, чем, скажем, тяга Гонко к насилию, или жутковатость Гоши. Но позднее, когда уставшие балаганшики разошлись спать, а Джейми, естественно, не мог заснуть, он тихо бродил среди шатров, приглядываясь и прислушиваясь.
Гонко распределил бархатные мешочки: по три - каждому балаганщику, больше - для особо привилегированных персон, вроде Кудряшки. Каждая передача сопровождалась россыпью благодарностей и многочисленными поклонами. Это смахивало на то, как начальник раздает жалование, на самом деле, напоминало это в точности, только с еще большим жеманством. Так с чего бы всей этой неудаче, плохой карме и всему такому остальному быть балаганщикам оплатой?
Кудряшка сам помог ответить ему на некоторые из этих вопросов, хотя всем явно было велено не отвечать ни на один из вопросов Джейми. Карлик взял с собой мешочек и мензурку и улизнул в парк. Он скрылся за беседкой, от которой была оторвана большая часть досок. Там стояли качели, соединенные с горкой. Кудряшка залез на верх горки. Он беспрестанно оглядывался через плечо, но, похоже, так и не смог заметить клоуна Джейми, вокруг которого сгустилась ночная тьма.
Кудряшка насыпал немного порошка (было не видно, сколько точно) в мензурку, зажег спичку и дрожащими руками поднес ее к стеклу. Пламя освещало его искаженное лицо. Он облизывал губы и причмокивал.
- Я желаю, - произнес он и пробормотал остальное.
Полминуты ничего вроде бы не происходило. Затем Кудряшка, похоже, увидел кого-то, кого Джейми не мог видеть. Карлик уставился на пустое место рядом с собой, протянул руку и как будто коснулся кого-то невидимого.
- Нет, выше, - сказал Кудряшка. - И толще. Такую толстую, что она сломала бы эту горку, - он широко раскинул руки. - И у нее должна быть такая копна черных волос с одной стороны головы. И маленькое красное платье.
А затем произошла престранная вещь. В лунном свете на лице Кудряшки засветилась плотоядная улыбка. Он спустил штаны, бросился плашмя и начал извиваться на чем-то невидимом. Что было самое странное, так это то, что Кудряшка как будто завис над поверхностью горки. Джейми прищурился, пододвигаясь поближе. На секунду, потом еще на одну, он уловил силуэт женщины необъятных форм, в задранном ей на живот красном платье, которая смотрела, как внизу ее туловища яростно трудится карлик, чья голова доставала ей до груди. Она погладила его по голове, потом исчезла, появилась снова...
Джейми попятился от этой сцены, которая все продолжала проигрываться у него в мозгу.
"Помогите, помогите! - раздались тоненькие вопли со стороны шатра с шоу уродов. - Помогите помогите помогите помогите!"
Холодок пробежался по позвоночнику Джейми. Что-то в крике малыша Гоши отличалось от их обычного повторения того единственного слова, которому Дупи научил их. Медленно и с трудом его ноги привели его к двери в шатер уродов.
Голова в стеклянной банке смотрела, нахмурившись, время от времени ворча: "Чушь собачья... чепуха. Медицинская наука". Жирдяй лежал на полу своей самодельной клетки, собранной из перекладин рукохода и деревяшек, закрыв руками голову и уткнувшись лицом в землю. Его дряблая плоть колыхалась от рыданий. "Живой стул" в ужасе смотрел на сидящего на табуретке Гоши. Его лицо покрывала кровь. У его ног валялся пустой цветочный горшок, земля вывалилась из него вместе с крошечными клоунскими башмаками, из которых торчали блестящие изуродованные обрубки хрящей.
"Помогите помогите помогите", - надрывался малыш Гоши на круглом столике. Глаза Гоши не моргали. Его маленькие квадратные зубы словно стали больше обычного, когда он медленно наклонился вперед. "Клац-клац-клац", - защелкали эти зубы. Его плечи содрогнулись. "Помогите, помогите..." Он начал с промежности, откусил, еще откусил, съел. "помогите, помогите!" Гоши пожевал, проглотил с довольным бульканьем. От промежности этого создания осталась кровоточащая дыра. Гоши принялся за молотящие по воздуху ручки, быстро-быстро откусывая маленькие кусочки. Крохотные кости лопались и хрустели на его зубах. Следующей он съел голову, покончив наконец с этими ужасными мольбами о помощи, потом вгрызся в туловище, пока от него не осталось ничего, кроме торчащих из земли окровавленных белых хрящиков.
Гоши застыл неподвижно, мелко дрожа. С его массивной головы капал пот пополам с кровью. Из него вылетел растерянный тихий свист, задавая вопрос в никуда и не получая ответа. Резко дернув рукой, он скинул горшок на пол и издал тонкий всхлип, в то время как клоунские слезы покатились по его покрытым кровью щекам. Затем он протянул руку влево, поднял последний цветочный горшок с последним малышом Гоши внутри и негнущейся рукой поставил его на стол, наклонился вперед и клацнул зубами.
"Помогите!" - запищал мини-Гоши, и Джейми пора было уходить. Теперь он узнал все, что вообще только хотел узнать об этом цирке и его милосердных клоунах. Он стоял, оцепенев от омерзения и ужаса, какая-то крохотная частичка его злилась и кричала, чтобы он остановил это безумие, но он не мог, не мог сделать ни шагу вперед, не мог даже ни секундой дольше смотреть на это, просто не мог. Поэтому он не мог понять, как или почему он вбежал туда, схватил горшок со стола и умчался с ним прочь. "Помогите. Помогите?" - сказал крошечный клоун.
А из шатра за спиной раздался оглушительный вой пожарной сирены: "иииии! иииии! иииии!"
Двери шатров распахнулись, послышались крики, топот ног. Кто-то как-то успокоил Гоши и отвел его из шатра уродов обратно в постель. Джейми слышал все это с берега реки, где он прятался, прижимая цветочный горшок к груди, словно новоиспеченная мать. "Помогите", - произнесло это существо, однако тон его изменился. В нем больше не слышалось страха, а на маленьком лице была улыбка. "Помогите" сейчас означало "спасибо", решил Джейми, и оно повторяло это снова и снова.
На горке рядом с качелями маленькое тело Кудряшки все еще двигалось. Его желание еще не до конца исполнилось, и шум не отвлек его. Джейми бросил взгляд на части ворот, которые лежали разобранными на детали, чтобы через пару часов снова быть собранными Кудряшкой и его командой обратно на вокзале. Когда наконец шум затих, Джейми спрятал цветочный горшок среди высокого тростника у реки, тихо подкрался к деталям ворот и, морщась от каждого случайного звона металла по металлу, собрал части так, как это делали карлики. В любой момент рука Гонко могла схватить его за плечо, развернуть на месте и показать ему настоящий "балаганный юмор"... но этого не произошло. Не уверенный, правильно ли он все собрал или нет, и имеет ли это какое-то значение, он шагнул в арку...
И был уже не в Уайли-парке.
***
Кудряшка, потный и несколько утомленный, но совершенно точно удовлетворенный, спрыгнул со скользкой горки, обозначив конец своего "перерыва". Карлик просто обязан иногда снимать напряжение. Его карманные часы сказали ему, что пришло время топать с частями ворот обратно на железнодорожную станцию, и он чувствовал себя так хорошо, что даже не стал будить остальную команду, чтобы помочь ему. Им нужен был отдых, и так уже они ему все уши прожужжали о том, в какой опасности они все находятся. Если Джордж там внизу поймет, что что-то не так с этой партией простецов, и поспрошает билетеров, у них есть подходящее, хотя и не стопроцентное оправдание: Гонко их заставил. Если здесь наверху все останется распрекрасно, дополнительная оплата будет стоить небольшого риска. Его команда еще изменит свое мнение, он знал - они что-то не особо жаловались, когда к ним в руки ложились бархатные мешочки.
План был такой: установить ворота на станции, отправиться вниз, установить выходные ворота, вывести простецов, улизнуть обратно сюда. Только сейчас он увидел, что кто-то уже установил ворота прямо здесь, в лагере. Волнуясь, он проверил сооружение - если оно собрано с ошибкой, тот, кто прошел в него, мог очутиться в подвале Дома чудес, а может быть и немного дальше. Черт, если они окажутся внизу, прямо на коленях больших боссов, все раскроется очень быстро, и тогда им всем крышка. Настройки, однако, выглядели вполне нормально, все кнопки и рычажки были на тех же местах, что и раньше.
И все же, Гонко должен об этом знать...
Нервничая, он отправился в шатер клоунов и потряс Гонко за плечо.
Гонко выслушал Кудряшку, не произнеся ни слова. Его кулаки дрожали, вены вздулись, кожа побагровела. Он как ураган пронесся по лагерю, чтобы выяснить, кого не хватает. Только Джейми. Ублюдок удрал вниз. Если рот Джейми не останется на крепком замке, пока он будет там, если он обронит хоть словечко про секретный цирк да еще не в той компании, они окажутся в дерьме по шею и выше.
Только из чистого любопытства со стороны Гонко Джейми до сих пор оставался жив. Где, черт возьми, Джей-Джей? Почему труп Джей-Джея зарыт на территории цирка? Почему Джейми не помнит их, и почему грим не изменил его личность на какую-то другую? Теперь еще в пользу Джейми было его более чем достойное выступление сегодня... но парень не очень-то вписывался в команду со всей этой "пожалуйста, не убивайте Диби" чушью, и Гонко чуял с этой стороны вероятные проблемы. Если Джейми отправился вниз и все ему испортил, значит пришло время топора. Будет держать рот закрытым, и возможно тест на лояльность пройден. Время выяснить.