Аннотация: Повесть о любви художника Карла Брюллова и графини Юлии Самойловой.
Заходящее солнце играет на глади воды, отбрасывая причудливые тени на мраморную скамью в саду и расположившуюся на ней прекрасную молодую женщину. У ее ног, положив голову ей на колени, сидит художник. Одной рукой дама касается его волос, теребит их, поглаживает, а другой отщипывает виноградины с грозди, лежащей в плетеной корзинке, которая стоит тут же на скамье, и подносит ягоды к губам художника. Он ловит ее руку, нежно целует ладонь, запястье, пальцы. Взгляд его полон любви и восторга. И в то же время с не меньшим восторгом глаза художника отмечают игру теней на шелке легкого платья, изящное движение руки, янтарный отблеск в спелых ягодах винограда. Замечательная, совершенная сцена для его "картин итальянской жизни"...
--Ты мое итальянское солнце, Юленька. Я не умею говорить слов любви, но я буду писать тебя, вкладывая в картины всю свою любовь, восторг, восхищение... Века пройдут, нас давно не будет на земле, а люди будут знать
тебя, земную богиню. Они увидят тебя в зеркале моей любви, страсти, томления и грусти. Мы будем жить вечно, родная.
-Дружка мой Бришка, не говори мне о вечности. Мы молоды и пусть наш каждый день заполнен до краев будет свободой, возможностью жить без оглядки по велению души. А душа моя до гроба тебе привержена будет. Для меня счастье великое быть рядом, беседовать с тобой, слушать твои суждения об искусстве. И нет для нас правил света, мой великий Карл. Для всех есть, а для нас нет и не будет никаких правил. Потому что я несметно богата, а ты - гениален.
---Смотри, уже зажгли люстру в столовой зале. Скоро ужин подадут. Пойдем. А вечером я буду сидеть у твоих ног, а ты расскажешь мне о своем детстве. Об учебе в Академии, о семье. Я все о тебе хочу знать и ты обещал рассказать.
После ужина Юлия распорядилась подать чай в малую гостиную. Теплый итальянский вечер. Ветерок чуть колышет кисейные занавески, от озера веет свежестью. Откуда-то издалека слышны звуки мандолины.Удобно расположившись в кресле, Карл начал рассказ.
---Семейство мое происходит из Франции, откуда после отмены Нантского эдикта гугенотское семейство Брюлло то ли было изгнано, то ли вынуждено было покинуть родину, и обосновалось в северогерманском городе Люнеборге.
В 1773 первый известный в России Брюлло - Георг был приглашен для работы на императорском фарфоровом заводе.
Я Георгу прихожусь правнуком, а отец мой, Павел Иванович, внуком. И сколько есть сведений о моих предках по мужской линии - все они были скульпторами, художниками. Отец мой в России знаменит и уважаем - академик, скульптор и резчик по дереву, мастер живописной миниатюры по камню и стеклу, он и сыновьям своим уготовил судьбу заниматься художеством.
---Теперь, Юленька, ты знаешь какого я роду-племени. Наверное, тебе интересно будет узнать, графинюшка, что до пяти лет я не ходил. Врачи сказали - золотуха. Не обещали, что когда -либо стану ходить, но сказали, что лечение одно- сажать дитятю в теплый песок. Маменька, не знаю, надеялась ли, что смогу ходить, но с немецкой педантичностью требовала, чтобы летом, в погожие дни, меня сажали в подогретый песок на заднем дворе, а зимой в специально отведенной возле кухни комнате я тоже сидел с утра до вечера в подогретом жаровнями песке. Меня мыли, одевали, в срок кормили, но играми не занимали. В нашем просторном трехэтажном доме на средней линии Васильевского острова все были заняты делом. Маменька, бывало, побалует сладким пирожком, по голове погладит, а отец вроде бы сторонился меня - взглянет с сожалением и отведет глаза, проходя мимо. Как сделал первый шаг - не помню. Но матушка сказывала, что сразу пошел резво и твердо, не запинаясь и не спотыкаясь, а через несколько дней уже и скакал, и бегал . Я не помню, когда начал рисовать, но отец заприметил мой интерес и начал меня обучать по своей методе. Метода была проста - утром до завтрака нужно было с данной им гравюры точно срисовать фигурки лошадей или людей... И повторить нужно было один рисунок столько раз, сколько отец велит. Завтракать было позволено только после того, как отец работу осмотрит. Братья, Федор и Александр, работой этой тяготились, а мне она в радость была. Я всякий раз лошадку и человечка старался как в первый раз рисовать и это не скучно было, а интересно... Отец на похвалу был скуп, но работу мою редко правил и к завтраку всегда допускал.... Не скучно тебя меня слушать, Юленька ?
--- Милый мой Бришка, я будто детство твое с тобой рядом провожу. А листы с лошадками у тебя сохранились?
---Может и лежат в каком сундуке на чердаке, право не знаю...
Да и зачем они тебе? Слушай, а дай- ка я тебя верхом напишу.
-Позировать долго заставишь? Я нетерпелива.
----Не буду я тебя мучить... Несколько сеансов... Потом по памяти допишу .Вот завтра и начнем.Тогда и свой рассказ продолжу, если не наскучил.
--- Нет, дорогой завтра мы едем в оперу, будем слушать Паччини. Знаю, как тебе нравится его "Последний день Помпеи" . Кстати, я пригласила к себе в ложу Демидова.Мне кажется он собирается сделать тебе заказ.Я встречалась вчера со своим банкиром и под большим секретом он сообщил мне, что Демидов собирается финансировать работу над очень крупным живописным произведением.
---О, неужели я смог заинтересовать его " Последним днем Помпеи" ! Не хочу искушать судьбу, не буду пока питать надежду.
Появление Юлии и Карла в ложе Миланской оперы не удивило великосветскую "русскую Италию" Их привыкли видеть вместе. Разумеется , судачили. Это был союз, но союз странный - без обязательств и посягания на личную свободу. Поговаривали о интрижках на стороне и Юлии, и Карла. Тем не менее, союз был прочен. У Карла не было отбоя от заказчиков из числа русских и итальянских аристократов. Первые небольшие полотна, написанные Брюлловым по прибытии в Италию, принесли художнику широкую известность. Хотя манера письма во многом еще оставалась академической, это были полные жизни и солнца картины, на которых по настоящему живые люди занимались своими повседневными делами, а не стояли в театральных позах на фоне маловыразительного пейзажа. Спустя почти два века искусствоведы так и не сошлись во мнении, был ли Брюллов последним представителем академической живописи или первым русским художником - романтиком. Но наших героев, в пору описываемых событий, не волновали будущие суждения потомков. Они любили друг друга и жили полной и яркой жизнью.
*****
-Ну что Демидов?--- Юлия порывисто встала, протягивая руки к Карлу, переступившему порог гостиной, - о чем договорились? Он готов финансировать работу?
--- Да, и на прекрасных условиях. Ограничения по срокам нет. Подготовительная работа займет много времени. Он это понимает, готов финансировать помощь специалистов в музейных, архивных, библиотечных изысканиях и оплатить аренду мастерской, подготовку инструментов и вспомогательных средств для писания полотна очень большого размера. То есть, моя дорогая, создаются для меня совершенно райские условия. К тому же он будет выплачивать мне очень приличное ежемесячное содержание, и в пенсии общества поощрения художников я более не нуждаюсь.Не будет этой тягостной кабалы. И по окончании работы он выкупит картину! Каково?!
Что-то напевая, он обнял Юлию за талию и закружил ее в каком-то невообразимом диком танце.
----И до начала работы , дорогая, целую неделю свободы я для себя, нет - для нас, выговорил. Проведем ее вдвоем в твоем чудесном замке на озере Комо?!. Отказа я просто не переживу .
---Ну кто посмеет отказать Карлу Великолепному? Конечно, поедем... Если выехать рано утром, то уже к обеду будем на месте. Сейчас распоряжусь о лошадях и экипаже. А Трифон прямо сейчас туда верхом отправится, чтобы к нашему приезду все подготовить.
----Ты чудо, графинюшка! Волшебница, королева! Я тебя боготворю!
***
Мерно покачивается на рессорах экипаж. За поднятыми занавесками проплывают освещенные рассветным солнцем пейзажи. Графиня, положив голову на плечо Карла, слушает его неторопливый рассказ.
---В конце 1809 года меня хлопотами батюшки приняли в Академию для обучения за казенный счет. С первых же дней учеба у меня пошла легко и споро. Было мне учиться интересно. И я уже кое- что умел, благодаря отцовской науке. Не буду тебя, графинюшка, долгим рассказом утомлять. Скажу только, что учеба мне в радость была. Особливо хорошо было то, что поладил я с однокашниками, которые признали мой талант и не завидовали нисколько, а относились уважительно. Ну и я по дружбе многим помогал. Поправлял рисунки ребят перед тем, как их для оценки сдавать несли. Очень скоро меня перевели из класса копирования гравюр в класс рисования классических скульптур. Эти гипсовые копии рук, голов, торсов наши профессора именовали антиками, и требовали точного их изображения. Стращали нас, школяров, тем, что закончив курс на экзамене статую знаменитую "Локоон с сыновьями" нужно будет изобразить. Говорили, что многие этого экзамена не выдерживали и либо должны были повторный курс пройти, либо Академию покинуть... Но и этот экзамен я с успехом выдержал и высокий балл заслужил. В старших классах тоже было много поощрений. Картина, написанная к экзамену по композиции "Гений искусства" была рекомендована как образец для копирования. А "Лежащего Нарцисса" академик Иванов купил для своей коллекции. Особенно его поразил улетающий ангел, которого я написал на картине. Когда я сказал, что улетающий ангел укор тому, кто, влюбившись в себя, не познает любви к другому, профессор прослезился.
Я закончил курс Академии с большой золотой медалью и был уверен, что получу пенсию для поездки в Италию. Но президент Академии счел, что мне еще три года в Академии совершенствоваться надлежит. Благо Общество воспомоществования художникам выделило мне и брату моему Александру пенсию. До Италии добирались долго. С каким восторгом и рвением копировал я в Европе полотна старых мастеров. В Риме я увлекся написанием небольших полотен с сюжетами городской жизни. Они имели успех. Появились заказы. Меня даже стали модным художником называть. А дальше, графининюшка, тебе все известно. Повстречал я тебя, мое итальянское солнце, и с тех пор счастлив безмерно.
Имение на берегу озера Комо встретило любовников прекрасной погодой, но насладится отдыхом и покоем им не пришлось. Буквально на следующее утро прибыл нарочный от Зинаиды Волконской. Письмо принесло дурные вести. Разгорелся скандал, который нужно было погасить. Утопилась натурщица Аделаида Демюлен. Причиной ее поступка считали то, что Брюллов жестоко отверг ее любовь.
Госпожа Демюлен была широко известна среди русских художников. Говорили о ее романах то с одним, то с другим живописцем. И всегда заканчивалось все скандалом. Поговаривали, что красавец - пейзажист Сильвестр Щедрин бежал в Неаполь, спасаясь от любвеобильной француженки.
--- Еще до знакомства с тобой, в Риме, я несколько раз встретился с Аделаидой. Чувств никаких не испытывал, но не скрою, поддался соблазну. Вскоре объявил ей, что встречаться более не намерен и в ее услугах натурщицы не нуждаюсь. Денег ей дал. Велел лакею не принимать. Письмами она меня одолевала. Я не только не отвечал, но и не читал их. Когда мы с тобой поехали в путешествие по Италии, так и остались эти письма в римской мастерской... И вот- поди ж ты! Конечно жаль ее-- глупую, взбалмошную... Но какая тут моя вина? А скандал выйдет большой ... И неизвестно еще, как, в каком виде, история до государя дойдет... Все планы могут рухнуть.
--- Карл, успокойся. Я все улажу. Сейчас уеду, а ты возвращайся к субботе. Никуда по дороге не заезжай, ни с кем не встречайся. Вечером мы в Оперу поедем. Будут две оперы в представлены к поединку- Доницетти и Боччини. Победит Боччини и в его честь я в воскресенье дам обед. Ты увидишь, мой дорогой, как благосклонно и с сочувствием отнесутся к тебе и художники, и общество.... Уж я позабочусь и о победе Боччини, и о добром к тебе отношении.... Положись на меня. Когда все будет улажено, мы с тобой отправимся в Неаполь... Я даю тебе слово, что к работе ты со спокойной душой приступишь. А я, дорогой мой Бришка, буду подле тебя и позировать тебе буду с небывалым терпением. Обещал же ты своими картинами мне бессмертие даровать. Вот и держи слово.
******
Графиня Самойлова была светской львицей . Так в начале девятнадцатого века стали называть в Европе женщин независимых, пренебрегающих условностями и правилами света. Такие женщины были хорошо образованны, зачитывались романами Жорж Санд, курили, позволяли себе ездить верхом в мужском седле, надевать мужскую одежду и, главное, высказывать независимые суждения об искусстве, литературе и политике. Подобный образ жизни и образ мыслей могли позволить себе далеко не все. Эта свобода давалась знатным происхождением и деньгами. И то и другое у Юлии Самойловой было.Происхождением она приходилось родственницей царскому дому Романовых и была богатой наследницей. Воспитывалась в семье своего деда- адмирала Литта, который любил и баловал внучку.. Старого адмирала восхищала жизнерадостность девочки, ее прекрасные способности к учебе, к музыке и какая-то врожденная доброта и чувство справедливости. Для такой знатной и одаренной девицы путь был один - во фрейлины. Александр 1, как известно, был неравнодушен к женской красоте. Естественно, обратил внимание на юную красавицу, но к немалому своему удивлению получил отказ. И тогда царь сосватал Юлии жениха и в этом отказа бы не принял. Пришлось подчиниться. Флигель- адъютант царя Николай Александрович Самойлов был завидным женихом и ровней юной графине Пален (девичья фамилия Юлии), но сердце его принадлежало другой. Тем не менее, ослушаться воли царя не посмел. Юлия тоже не любила графа. Брак оказался непрочным и через несколько месяцев супруги развелись. Но врагами не расстались. Граф, как благородный человек, вернул полученное приданое и сохранил с Юлией дружеские отношения. После разрыва с мужем Юлия уехала в Италию, где вскоре получила "титул" светской львицы. Будучи страстной меломанкой, она окружила себя композиторами, многим их которых оказывала денежную помощь. Дружеские отношения сложились у нее с композитором Паччини. В своей книге воспоминаний, последний называл графиню своим ангелом - хранителем и спасительницей. Жена композитора умерла от родов и графиня взяла к себе на воспитание его новорожденную дочь Джованину
И вот теперь, по дороге в Милан, графиня вынашивала план спасения репутации Карла.. И хотя на осуществление плана времени было мало- всего неделя, деятельная Юлия справилась со всем блестяще. Во-первых, Трифон в течение двух дней нанял более трехсот клакеров, которые должны были на субботнем соревновании обеспечить провал оперы Беллини "Норма" и успех оперы Паччини "Корсар". Сутки трое писцов писали приглашения на званый обед в честь победителя. В программу вечера входили танцы и благотворительный базар в пользу несчастного осиротевшего ребенка, имя которого не называлось. На благотворительном базаре к продаже должны были быть представлены акварели Брюллова. Это графиня оговорила с Карлом перед отъездом в Милан. В это же время через влиятельных знакомых были выяснены детали биографии несчастной безумной девицы Демюлен, как ее в разговорах стала именовать графиня.
В последующие дни Юлия самолично развозила в дома знати приглашения. Разговор заходил о Карле и графиня рассказывала тогда историю, которую слышала от графини Р. в Милане.
Девица Демюлен, приехав из Франции, поступила на службу к графине Р. Графиня поймала ее на воровстве, но не стала поднимать скандал, а просто уволила воришку. После этого Аделаида решила стать натурщицей и прибилась к колонии русских художников. Нанимаясь на работу к живописцам, становилась их "временной подругой". Нигде особо не задерживалась, так как имела вздорный и истеричный характер. После разрыва начинала преследовать и шантажировать художников. Одни откупались деньгами, другие поспешно покидали Рим , как это сделал Сильвестр Щедрин. Прибывший в Рим, молодой и неопытный Брюллов нанял ее в качестве натурщицы. Однако очень скоро он понял, что как модель она ему не подходит, а вступать с ней в более близкие отношения у него намерения не было. Дальше все пошло как обычно--- письма, шантаж . Что подвигло девицу на самоубийство неизвестно. На письма Брюллов не только не отвечал, но даже и не читал их. Более того, уже несколько месяцев художник живет в Милане, где у него множество заказов. Бедный юноша незаслуженно стал жертвой пересудов. Но речь о другом. Графиня Р рассказала Юлии, что у Аделаиды осталась незаконная дочь шести лет, с которой она приехала в Италию и здесь отдала несчастную малютку в приют. Идея выставить на продажу акварели и помочь ни в чем не повинному ребенку принадлежит сердобольному Карлу.
Расчет графини оказался верным. Акварели продавались недорого и их охотно раскупили. И кому захочется распускать неприятные слухи о художнике, если его картина висит у тебя в гостиной. Карла благосклонно приняли на обеде.
Не успев разгореться, скандал был погашен.
******
Три года тяжелой, но плодотворной работы ушли у Брюллова на подготовку к написанию картины. И вот сейчас экипаж и две груженые телеги, над которыми сооружены были некие шатры, долженствующие предохранить от превратностей погоды эскизы, рисунки, записи художника, сделанные во время подготовки к написанию полотна, направляются из Неаполя в Рим. В экипаже за закрытым окнами и спущенными занавесками Карл и Юлия , которая на протяжении трех лет, хоть и не оставляла своих светский развлечений, но тем не менее была верной сподвижницей и музой живописца.
Прощай, Неаполь. Жаркий неаполитанский полдень, солнце нагрело крышу экипажа, но окна лучше не открывать. На улицах красивейшего города стоит ужасающий смрад. Тяжелый дух лошадиного навоза смешивается с миазмами, распространяемыми многочисленными свалками.
--- Городские службы хоть и есть , но работают спустя рукава,- объясняет Карлу графиня,- ленив народ Неаполя. Им бы только петь, плясать, да на берегу залива на солнышке греться!
---Ого, графинюшка, ты и с простыми людьми города успела знакомство свести?
----Ну есть же у меня в конце концов слуги. Хоть и не веду я с ними бесед, но вижу, что не столь они трудолюбивы. Даже Трифону трудно с ними сладить. К тому же, хоть и бойко он по-итальянски научился говорить, но неаполитанского наречия не понимает.
---Но, слава Богу, скоро будем в Риме, графинюшка.
---О, не одну неделю путешествие займет. Соскучилась я по своему палаццо римскому, по удобному ложу и шелковым простыням.
---А по милому дружку Бришке? Неужто заставишь меня до Рима терпеть?
Карл сначала нежно, а потом все более страстно целует руки и плечи графини. Ее воркующий смех только раззадоривает его.
Кучер на облучке невозмутим, погоняет лошадей, не обращая внимания на то, что экипаж не в такт движению сильно раскачивается на рессорах.....
В Риме еще месяц ушел на подготовку холста и окончательное обустройство мастерской. И закипела работа. Юлия сдержала слово. Она позировала терпеливо, выполняя все требования художника. Когда-то на заре их близости Карл сказал, что их любовь будет бессмертной, потому что останется на его полотнах. На картине четыре персонажа носят ее черты. Спустя почти двести лет зрители узнают прекрасную графиню в образе женщины, чью спину художник с ящиком кистей и красок на голове прикрывает от натиска толпы и надвигающейся лавы и в распростертой на земле погибшая женщине, и в матери, в минуту приближающейся смерти, обнимающей дочерей
****
Вечерний чай сервирован на террасе. Заходящее солнце освещает руки Юлии, разливающей чай. Чуть позвякивают, недавно вошедшие в моду, тонкие золотые браслеты на руках.
---Как же ты исхудал, Бришка , - говорит Юлия,--- щеки запали, грива вон какая отросла.
---Юленька, совсем немного осталось. Неделя, другая--- и картина будет закончена. Говоришь, исхудал? А чувствую себя как никогда здоровым и сильным. Рука моя тверда, разум ясен. Каждый мазок на полотно ложится так, будто Бог моей рукой движет. Еще никогда я не испытывал такого неугасающего вдохновения. Дело не только в работе. Наши ночи, любовь моя. Наши ночи! Твои ласки, моя ненаглядная, в меня силы вливают. Люблю тебя, мое итальянское солнце.
******
Прошел еще месяц и двери мастерской распахнулись для зрителей.
Итальянские и русские вельможи, горожане всех рангов и сословий стремились увидеть картину.
---Довольны ли вы выполненной работой, Анатолий Николаевич?
Как заказчик, Демидов первым из публики увидел полотно. С бокалом шампанского в руке меценат не отрываясь смотрел на картину уже добрых полчаса. Наконец обернулся к Карлу. Лицо Демидова раскраснелось, глаза сверкали.
----Ты завтра , по выражению Байрона, проснешься знаменитым. Да что там знаменитым?! Ты, Карл, гений,-
отставив бокал, он обнял и расцеловал художника.
Карл стал любимцем римлян. Его узнавали на улицах. Когда он с Юлией появился в ложе Оперы, ему устроили овацию. Газеты и журналы публиковали восторженные отклики. Жизнь закружила приемами, устраиваемыми в его честь.
--- Соскучился я по работе , Юленька. Время пришло твой конный портрет писать. Помнишь, мы говорили об этом?
Помню, Карл, но у меня есть идея получше. Напиши конный портрет Джованины. Она замечательно в седле держится, ей будет в радость позировать. К тому же ее в Петербурге нужно будет в свет выводить. Это, как бы, твоей рекомендацией будет.
И про маленькую Амацилию не забудь. Ее тоже на картине изобрази. Я горжусь своими приемными дочерями. Ты мне этой картиной радость доставишь.
---Будь по- твоему, дорогая. Покуда "Последний день" к перевозке в Милан готовят, я картину напишу. Знаешь, Демидов намерен "Последний день" в Париж после Милана везти. В Салоне осеннем представить. Ну вот напишу " Всадницу" и в Милан.
Юлия не слишком любила бывать в мастерской. Предпочитала видеть готовые картины в рамах на стенах своих вилл. Но на приглашение Карла посмотреть "Всадницу" откликнулась с радостью. Не терпелось. И вот, обнимая за плечи прильнувшую к ней Джованину, стоит она перед накрытой полотном картиной. Карл сдергивает покрывало и картина предстает во всем блеске.
Возгласы восторга и восхищения.
--- О, Карл, я теперь жалею, что не позировала тебе для этого чуда. А впрочем!
Она выхватывает из кувшина тонкую кисть и обмакнув ее в краску пишет мелкими изящными буквами на ошейнике собаки " Самойлова"
---Ах ты баловница,- смеется Карл.
Шутка Юлии заставила искусствоведов почти два века спустя все еще сомневаться в том, кто же изображен на картине- графиня или ее приемная дочь
*****
--- Ох, графинюшка, знаешь ли, кто сегодня "Последний день..." приезжал смотреть? Сэр Вальтер Скотт.
---Мне говорили, что он приехал в Рим лечиться, но стар, немощен и никуда не выезжает.
----Так и есть, но приехал картину смотреть. Час молча перед ней просидел. Потом встал, пожал мне руку, даже как бы обнял меня и говорит: " Я думал, вы написали исторический роман. Это тоже было бы немало и прославило бы ваше имя. Но передо мной не роман--- эпопея. Вы великий художник , сударь"
---О, Бришка, совсем у тебя голова от славы закружится.
---- Да нет же, милая. Я думаю просто судьба возвращает мне то, чего я в детстве не получил. Отец мой очень суров был. Даже на похвалу заслуженную очень скуп. Только раз в жизни он меня поцеловал, когда нас с братом в Рим провожал. Вот судьба и решила меня одарить твоей любовью, что для меня важней всего, ну и народным почитанием за труд и упорство вознаградила.
--Бришка, в конце недели едем в Милан? Соскучилась по Опере, по обществу миланскому... Картину в Милане будем ждать?
--- Раньше нас она прибудет в Милан... Уже завтра в дорогу ее люди Демидова снаряжают...Вот и будет у нас с тобой, графинюшка, неделя отдыха. Побродим по Риму. Не знаю суждено ли мне в вечный город когда-нибудь вернуться. Мне кажется проститься с Римом, для меня--- проститься с молодостью. Но стать зрелым человеком и зрелым художником- это ведь прекрасно., не так ли? Нашf жизнь на пути к вершине.
Милан встретил художника не менее восторженно, чем Рим, слава его стала воистину всенародной. Его узнавали на улицах, снимали перед ним шляпу...За Карлом буквально ходили по пятам толпы горожан. Балы. Приемы. Тем не менее он находил время для работы. Заказы от русской и итальянской знати поступали чуть ли не ежедневно....
Время не шло, оно летело. Не очень хотелось, но нужно было ехать в Париж. Демидов настаивал. Картина была представлена на ежегодной выставке Салона. Хотя отзывы критики были весьма холодными, а иногда и враждебными, Демидов не сомневался в награде. Из Петербурга сообщали, что царь уже высказывал недовольство затянувшимся возвращением Брюллова в Россию.
**
Юлия и Карл в экипаже возвращались с приема, устроенного княгиней Зинаидой Волконской в честь Карла. Был чудесный вечер. Закатное солнце пробивалось, сквозь занавески экипажа.
--- Нас ждет вечерний чай и разговор, который я все откладывала.
- Сначала скажи, что ты меня любишь. После этого готов слушать и принять все что угодно.
---Конечно, люблю. Душой к тебе прикипела и родней у меня никого нет.
------Вот теперь я спокоен и готов чай пить с тобой до утра., графинюшка. И еще надежду питаю не только чай от тебя получить...
Воркующий смех Юлии послужил ответом....
За чаем, Юлия начала разговор, который заметно давался ей с трудом.
---Я, дорогой мой Карл, в Париж не поеду. Но ведь и ты там не задержишься. Буду тебя в Петербурге ждать. Разлучаться не хочется. Но очень надеюсь, что разлука наша долгой не будет.
Я письмо получила от твоего брата Александра. Он закончил строительство виллы, а вернее дворца, в Графской Славянке. Осталось позаботиться о внутреннем убранстве. Мне очень хочется устроить там все на свой вкус... Дед -адмирал, который меня вырастил, с двадцать пятого года меня не видел. Пишет, что скучает, что хоть и не жалуется на здоровье, но предчувствие его одолевает, что осталось ему недолго на этом свете оставаться. Мне нужно ехать, дорогой.
---Александр и мне писал. Я этот разговор предвидел. Хотя разлука для меня будет тяжела и я ее страшусь, но рассудила ты верно.
Только не разлюби меня, моя милая. В жизни у меня только ты и художество. Но и художество- это тоже ты, моя муза, богиня. Не разлюби . Помни обо мне и жди встречи.
Я для тебя подарок приготовил. Взгляни.
С этими словами Карл извлек из кармана фрака небольшой плоский футляр из тисненого золотом сафьяна и протянул графине. Внутри футляра помещалась необыкновенной красоты камея из сардоникса, скорее всего изготовленная замечательным резчиком Возрождения. Изящная, неброская оправа из серебра придала произведению искусства законченный вид. Искусно вырезанный женский профиль на камее чертами напоминал профиль графини.
---О ,Карл, что за чудо!- Воскликнула графиня, --спасибо, родной. Буду носить ее как брошь у сердца и не расстанусь с ней до нашей встречи.
---Буду время торопить, дорогая.
*****
Прошел почти год, прежде чем Карл и Юлия встретились вновь. Карл получил золотую медаль Салона в Париже, но принят был художниками, занятыми борьбой школ, холодно и равнодушно. Император торопил с возвращением в Россию, задерживаться во Франции резона не было. Демидов готовил к отправке в Петербург картину, которую намеревался подарить царю. Приезд Карла в Россию прежде полотна он считал неразумным.
-----Ведь замечательно будет, если поедешь в Россию кружным путем- через Грецию и Турцию. И попутчиков я нашел тебе замечательных.
.По размышлении Карл согласился.
*******
Не в характере графини Самойловой было долго размышлять над принятым решением. Сборы были недолгими. Решено было, что приемные дочки в сопровождении гувернанток и нянек прибудут в Петербург весной. Графиня опасалась, что петербургская зима плохо скажется на здоровье девочек. Письмо графини не застало Карла во Франции. А вот два нежных , полных грусти письма Карла графиня успела в Италии до отъезда получить.
Построенный по проекту Александра Брюллова дворец в Графской Славянке поразил графиню своей красотой, необычностью и современнейшими удобствами. Юлия с головой ушла в отделку дворца... Все в нем должно было быть необычным, самым лучшим, утопать в роскоши. Александр Брюллов восхищался энергией, вкусом, умением графини воплощать в жизнь задуманное. Расхаживая по дворцу, отдавая распоряжения о меблировке и декорированию, графиня не переставала восхищаться талантом и изобретательностью Александра. Ее привела в восторг ванная комната, окна в которой были остеклены розовым стеклом.
---Эти стекла делают пейзаж за окном похожим на итальянский. Италия- моя вторая родина. Спасибо вам, Александр . Все великолепно и превосходит мои лучшие ожидания.
Приезд графини в Петербург стал событием для петербургской знати. Не могло это событие пройти и мимо Николая 1. Знатность рода, уважение к адмиралу Литта, деду графини, слухи о необычайном дворце в Графской Славянке- все это подвигло императора пригласить графиню на аудиенцию. После встречи с графиней царь пришел в покои императрицы Александры Федоровны
----До чего же не понравилась мне эта особа, душечка. Этикет она не нарушила, но взгляд дерзкий, вызывающий... Меня после формальностей стала называть "кузен", подчеркивая родство. Будто ровня она нам. Ох, чует мое сердце, намучаемся мы с ней...
--Как же я не люблю этих новомодных иностранных манер, Николенька. Вы бы велели Бенкендорфу за ней негласно присмотреть. Если смуту заметит, так и отправить ее из России без церемоний...
---Вы правы, милая-- сказал царь, склоняясь к ручке супруги.
*****
Поездка Брюллова не задалась. Когда в Афинах он тяжело заболел желтой лихорадкой, попутчики покинули его. Две недели метался Карл вбреду с высоким жаром. Неизвестно выжил ли бы. Но заботливая хозяйка пансиона и лекаря-еврея привела, и потом терпеливо поила оставленными врачом травами да голубиными бульонами. Тем не менее прошел месяц, прежде чем смог художник продолжить путь. Дорога в Россию далась тяжело. Возвращался через Одессу и Москву.
Картина его, разумеется, обогнала.
****
Получив в подарок полотно Брюллова, Николай1 сначала разместил его в Эрмитаже, а потом подарил картину Академии... Что тут началось! Петербуржцы всех сословий буквально осаждали Академию. У всех на устах были строчки из стихотворения Баратынского "И стал Последний день Помпеи для русской кисти первым днем" .
Брюллов тем временем добрался до Москвы, где его встречали с необычайным восторгом. Юлия приехала на несколько дней и встретилась с Карлом. Этой встречей Карл был встревожен. Она прошла тепло, но прежнего любовного восторга со стороны Юлии Карл не увидел. Все мысли и чувства графини были заняты ее Салоном в Графской Славянке и жизнью петербургского света... Сердце Карла сжалось в недобром предчувствии.
• Тем не менее, переписка между графиней и Карлом стала регулярной В письмах Юлия по-прежнему звала его бесценным другом, но ласковое обращение Бришка было ею забыто, он стал для нее Карлом.
Брюллов страшился отъезда в Петербург. Ему по душе была московская свобода и круг художников и поэтов, в котором он был принят с радушием и уважением. Знакомство с Пушкиным художника воодушевило . Оказалось, что взгляды и на литературу и на живопись у них схожи. И еще Карл прочел в списке "Медный всадник" Поэта и художника удивило совпадение по времени их размышлений о том, что стихия, рок могут быть властны над жизнью одного человека и целого народа.
---Приедем в Петербург, Карл, увидишь, что за красавица, что за ангел у меня жена. Закажу тебе ее портрет написать. Есть у меня чудесный акварельный портрет, твоим братом Александром написанный. Но от тебя жду работу маслом.
---Напишу я портрет твоей жены, но только сначала - твой, если ты мне позировать станешь.
*****
-Присаживайтесь, Александр Христофорович.
- Благодарю, ваше величество.
- Я , Александр Христофорович, на вас во многом полагаюсь и службой вашей доволен. Однако есть личности, о которых мне от вас доклад еженедельный необходим. Поэтому прошу , начинайте. Итак . Что там Пушкин?
---Пушкин , ваше величество, в настоящее время в большом денежном затруднении находится... В минувшую неделю передал рукопись для цензуры. Работу цензурную я лично выполнил, и готов для высочайшего прочтения и цензурных исправлений вам представить. Если будет на то высочайшее разрешение, хочет издать в "Библиотеке для чтения", чем полагает текущие расходы на свое семейство покрыть...
--- Рукопись с вами?
---Так точно, ваше императорское величество.
---Оставите в приемной. Прочту.
---Слушаюсь.
Теперь о Самойловой. Прошу подробно.
----В Графской Славянке у графини Самойловой по средам собирается обширное общество. Список гостей, бывших в минувшую среду, я принес. Среди приглашенных поэты, художники, иностранные посланники, именитые российские вельможи. Мой агент сообщает, что гости ведут много неподобающих политических разговоров... Часто вспоминают события 25 года. Выражают сочувствие семьям казненных и сосланных заговорщиков...Ведутся так же разговоры об искусстве и литературе. Упоминаются модные в Европе вольнодумцы - философы и писатели. В свете считается почетным получить приглашение в Салон графини. В минувшую среду много внимания было уделено художнику Брюллову. В его адрес расточались комплименты, произносились тосты и стихи слагались экспромтом. Но сославшись на нездоровье, он рано покинул собрание. Судя по всему, любовная связь между художником и графиней продолжается, но встречаются они нечасто. Графиня светской жизнью поглощена, а у художника работа в Академии, заказы да и здоровье его оставляет желать лучшего. -
---Спасибо. Через неделю жду вас с докладом.
--Честь имею.
Бенкендорф откланялся и удалился.
На широком ложе в петербургском доме графини Самойловой, еще разгоряченные близостью, еще не разомкнувшие объятий, лежат Карл и Юлия. Он нежно целует ее шею, плечи. Если бы Юлия обратила на него взор, то заметила бы в его взгляде не только любовь и нежность, но и грусть... Но она уже в мыслях далеко.
---Ах, Карл, как же мне нравится петербургская жизнь. Закружила она меня. Все мои дни до минуты расписаны. Времени не хватает дыхание перевести. Я вот что думаю - за те деньги, которыми я владею, я очень многое, да что там, почти все что пожелаю, купить могу. Кроме одного. Я не могу время купить. Могла бы- половину состояния отдала, чтобы сутки растянуть...
---Понимаю, дорогая- в списке твоих каждодневных забот я последнюю строчку занимаю. А может даже и не последнюю, а за чертой твоего списка нахожусь.
Заметив недовольную гримаску на лице графини, поспешно добавил:
---Я не ропщу, милая. Знаю, что любовь-это не только радость, но и страдание. И чашу сию мне суждено до дна испить. И своими жалобами не стану больше наши встречи омрачать... Богу молиться не приучен, а судьбу молю, чтобы эта последняя тонкая ниточка, нас связывающая, не порвалась. Я говорил тебе - в моей жизни есть только ты и художество. Но и художество - тоже ты. Уйдешь, и уйдет вдохновение, останется одно мастерство.
---Ничто не кончено, дорогой Карл, Ничто не кончено!- Сказала Юлия, украдкой взглянув на стоящие на каминной полке часы.
Самодержец всея Руси, государь император Николай 1 очень любил час вечернего чая в будуаре императрицы. В этот час рядом с супругой он становился Николенькой, мог сюда придти со своими заботами, мог получить по-женски рассудительный совет. Если он и не любил ее, то уж уважение всегда выказывал. У императрицы была болезнь странная, лечению не поддающаяся. Время от времени лицо ее искажалось судорогой, после чего начинала мелко трястись голова. Но такие припадки редко случались в этот час задушевной беседы.
---Ну что, Николенька, устал? Отдохни, ман шер. Твердой рукой ты империей правишь. Нужно и отдых себе дать.
---Права милая, беспрестанно об отечестве думаю. И все бы хорошо, кабы не смутьяны. Век такой- не удержать дворянство от новомодных веяний из Европы. Не хватает нашей знати любви к отечеству, патриотизма, как теперь говорят.
Я вот давеча у Бенкендорфа спросил: "Ну чего Пушкину надо?"
А Бенкендорф мне: "Я когда не знаю, чего ему надо, письмо пишу. Так мне сам Пушкин и говорил, что после моего письма ему ни жить, ни дышать не хочется. Так и держу в узде"
---Вот кто верный слуга отечеству и государю. Есть тебе преданные люди, государь
---Много с Пушкиным хлопот, милая. Супруга его хвостом вертит. С Дантесом, который недавно на ее сестре женился, почти открыто роман завела... Не хватало еще потом с французами да голландцами скандала. На субботнем балу позову Пушкину в кабинет для разговора. Царь ведь отец своим подданым. Наставлю заблудшую овцу на путь истинный. Лицо императрицы исказила судорога, голова мелко затряслась. Но припадок прошел почти моментально. Посмотрев в глаза царю спросила:
----А что Самойлова? Все сманивает общество в свою Славянку? О ее приемах, сказывали мне фрейлины, больше, чем о наших говорят.
Я ей письмо отправил. Предложил Славянку в казну продать. Хоть и дерзка, но отказать не посмеет.
Юлия прибыла на аудиенцию к царю. Когда вошла в кабинет, Николай сидел за столом. Навстречу ей не встал. Как требовал того этикет, Юлия сделала глубокий реверанс, но голову не склонила и глаз не опустила.
---Прошло две недели, графиня, а вы так и не ответили на мое предложение о продаже в казну Графской Славянки.
- Ваше величество, я подчинюсь
--- Решение правильное. Тем более, как мне известно, разговоры в вашем Салоне ведутся вольнодумные. Будьте осмотрительны, Юлия Павловна. Дерзость в Российском государстве не приветствуется. Здесь не Италия.
----Понимаю, что такое предложение равносильно приказу. Я, безусловно, продам имение. Причем, на ваших условиях. Деньги от продажи пожертвую православному монастырю на содержание детского приюта.
.--- Хорошо что имение будет продано и Ваш салон прекратит существование.
---- Ваше величество, ездят не в имение. Ездят ко мне.
Глаза царя гневно блеснули.
---Вы предупреждены. Аудиенция закончена.
Не вставая, царь протянул руку для поцелуя.
*****
Юлия металась по небольшой гостиной в квартире Карла, предоставленной ему Академией. Волосы ее растрепались, щеки горели, глаза метали молнии.
---Ах, тиран, солдафон, невежа. Обращаться так со мной?! Со мной! Ну я ему покажу! Он узнает, кого предпочитает общество...
---Юленька, прошу тебя
--Юленька, прошу тебя, здесь у стен есть уши.
---Знаю, но не боюсь. Ты же был в Европе, Карл. Ну и скажи, где Европа и где Россия? Ты единственный русский художник, которого Европа узнала, признала, вознесла. Как тебя в Италии простые люди встречали - всяк узнавал и перед тобой шляпу снимал. А здесь? Царь Картину из Эрмитажа с глаз долой убрал, Академии передал. Не позволил тебе вне очереди звание профессора присвоить. Когда замшелые академики роптать стали, чтоб их успокоить, тебе Анну третей степени пожаловал. Просто смех! Царю, только пушки, ружья да парады нужны. Кругом для него враги - и внутри России и за границами. Жандармы одни кругом, доносы. Девятнадцатый век на дворе, а для народа даже и школ нет. Темен народ и забит. Ну увидит он, как свободные люди живут без страха- прямо из окна своего дворца и увидит...
Юлия в изнеможении опустилась на диван. Прижалась к Карлу. Но когда почувствовала, что его объятья стали жаркими, а поцелуи страстными, отстранилась.
---Я душой к тебе привязана, Карл, я люблю тебя, но прошу- не сегодня . Не сегодня!
• После продажи Славянки графиня поселилась в своем Петербургском доме.. Приемы стали еще роскошнее, славились на весь Петербург . Как же она раздражала царя!.
Бенкендорф постоянно передавал пачки донесений о вольнодумных речах и спорах, которые велись в ее Салоне открыто. Еще она затеяла каждый день выезжать на прогулку и за ней тянулась кавалькада карет поклонников- ее почитателей. Этим она как бы подтверждала, сказанное царю. "Ездят не в Славянку, а ко мне" В театре внимание публики больше привлекала ее ложа, чем царская...
---С этим надо что-то делать,- сказал царь Бенкендорфу, -Видеть не могу эту смутьянку в Петербурге.
И снова аудиенция у царя.
---Вы ведете себя крайне предосудительно и вызывающе, сударыня. Я мог бы отправить вас в дальнее ваше имение и не позволить вам появляться в Петербурге, Москве, вообще, в каком- либо из крупных городов империи. Но я с большим уважением отношусь к вашему деду, адмиралу Литта, и не хочу огорчать его, учитывая заслуги перед отечеством и преклонный возраст. Посему в двухмесячный срок вы покинете пределы России и мне будет достаточно вашего честного слова, что никогда больше вы в Россию не вернетесь. Прощайте, сударыня.
Побледневший, осунувшийся Карл слушал рассказ Юлии и думал о предстоящей разлуке.
Он был в отчаянии, но старался не показать это графине.
-Юленька, позволь, любимая, я напишу твой портрет и выставлю его в Академии. Я напишу его так, что все поймут, что ты не сломлена, тебя не выдворяют, ты гордо уходишь.
После паузы графиня произнесла:
--- Хорошо, дорогой, можешь уже завтра начать. Буду терпеливо позировать...
В последующие два месяца Карл и Юлия виделись почти каждый день. Картину Карл так и не начал писать Они понимали --им предстоит расставание, не сговариваясь, решили не говорить об этом в часы последнего горького счастья...Их близость была полна нежности и грусти, а иногда, исступленной страсти.
Время неслось с неимоверной быстротой. И вот он наступил- последний день пребывания графини в Петербурге.
---Мы расстаемся навсегда, дорогой Карл. Мы оба это знаем. Завтра на рассвете я покидаю город. Не нужно писем, дорогой! Кончено! Я была очень счастлива. Больно, очень больно, но нужно эту боль пережить. Прощай.
Графиня стремительно покинула квартиру Карла, не давая возможности себя проводить.
Как будто кулак сжал в груди сердце художника. Стало невыносимо тяжело дышать... Неделю Карл не покидал квартиру. Пил, глуша физическую и душевную боль...
Через неделю он все же объявился в Академии. Нужно было отобрать учеников в класс исторической живописи, который Брюллову предстояло вести
• Оказалось, что преподавание не являлось сильной стороной художника. Несколько учеников, в которых Карл видел талант, питали его интерес. Но посредственности его раздражали.
Популярность и слава Брюллова были велики и в заказах недостатка не было. Вот только от царских заказов Брюллов под различными предлогами отказывался.Царь негодовал, злился, но при этом говорил: "Не в тюрьму же его сажать"
Брюллов и Пушкин хотя и не стали близкими друзьями, но испытывали друг к другу большую симпатию. Довольно часто встречались. Иногда возникали между ними откровенные разговоры.
---Жениться тебе нужно, Карл, ---однажды сказал Пушкин
---Я, как Чацкий, " езжу к женщинам, да только не за этим, "- смеясь ответил Брюллов.
---- Мы, художественные натуры часто увлекаемся, влюбленность рождает вдохновение. Но брак- это нечто другое, Карл. Жена- свой брат. Она, если нужно и клизму тебе поставит, и жалобы твои выслушает. Да вот хоть сейчас поехали ко мне на Мойку. Детей моих увидишь.
Когда приехали, дети уже спали. Пушкин стал по одному выносить их из спальни. Сцена эта Брюллову не понравилась. Показалась натянутой. Когда Наталья Николаевна вслед за мужем повторила фразу о женитьбе, Брюллов довольно сухо ответил:
---Жена моя- художество.
Шло время. Боль от разрыва с Юлией понемногу стала стихать. Брюллов стал чаще и охотнее посещать светские приемы.
*******
Рижский бургомистр Тимм в собственном доме на Васильевском Острове давал бал. И звездой бала была его восемнадцатилетняя дочь Эмилия. Юная красавица была чрезвычайно мила и застенчива, легко краснела и смущалась при самом невинном комплименте. Отец ее с гордостью объявил что дочь его училась музыке у самого Шопена, а пению ее обучала итальянская оперная певица. Гости были восхищены ангельским сопрано девицы. Она спела несколько арий, аккомпанируя себе на фортепьяно. Очарованный юным созданием, Брюллов предложил отцу, написать ее портрет и получил благосклонное согласие и приглашение на первый сеанс через несколько дней. Карл возвращался с бала и с удивлением спрашивал себя :" Неужли? Неужели влюблен?" И сам себе отвечал: " Да, влюблен. Так же горячо и пылко, как влюбляются юноши"
Писать портрет Эмилии было решено в доме бургомистра. Эмилию не оставляли с Брюлловым наедине. Обязательно то ли тетушка сидела за пяльцами, то ли сам бургомистр развлекал художника беседой. Не раз заводил разговор о том, что хотел бы выдать Эмилию замуж в Петербурге за человека порядочного, хорошо бы из мира искусства, поскольку и дочь его подает надежды, как большой музыкант и певица.Сам Шопен ей большое будущее прочит.
Карл понимал намеки.
Портрет писался легко. Художник был окрылен своей влюбленностью. Его безмерно, до головокружения, восхищала чистота, непорочность, юность Эмилии. Всю свою нежность он вложил в ее образ на полотне. Портрет оказался шедевром.
В конце концов Карл сделал предложение .Была объявлена официальная помолвка. Венчание должно было состояться через две недели в лютеранской церкви. Со стороны невесты свидетелем выступал ее отец, со стороны жениха Тарас Шевченко, любимый ученик художника, которого Брюллов с помощью поэта Жуковского выкупил из крепостных.
Короткий срок жениховства Карла быстро подходил к концу.
Страшная сцена разыгралась накануне венчания.
Эмилия приехала в квартиру Карла. Она стояла на пороге гостиной, скрестив руки на груди, очень бледная. По ее лицу катились слезы.
---Карл, вы должны выслушать меня и простить.
---Что случилось, дорогая?
Карл хотел подойти к ней, но она сделала останавливающий жест. Сама шагнула вперед и вдруг упала на колени.
Ошеломленный художник застыл на месте.
---Два года назад я влюбилась в одного человека,--- сквозь рыдания и всхлипы говорила Эмилия. Он воспользовался моей неискушенностью и соблазнил меня. Отец начал догадываться о наших отношениях и соблазнитель бежал во Францию
---Кто это был? Имя!- Вскричал Карл.
--Учитель французкого,- снова громкие рыдания и всхлипы... Картинно протянутые к Карлу руки...
" Похоже на сцену из какой-то оперы",- подумал как -то отрешенно Карл.
----Простите меня, простите,--- рыдала невеста,--- Я люблю вас и буду верной и преданной женой. Посвящу свою жизнь вам. Умоляю, не позорьте, не отменяйте свадьбу.