С самого утра день не заладился. Было жарко, небо закрывали облака, воздух был перенасыщен электричеством как бывает перед грозой. Однако грозы не было, не было освежающего ливня - и душное марево продолжало висеть над Санкт-Петербургом.
Из-за этой погоды Император Всероссийский (и прочая, и прочая, и прочая...) Николай 1 меряя шагами свой кабинет, испытывал какое-то смутное беспокойство. Душа ныла внутри грудной клетки и рвалась наружу. 'А все ли я правильно делаю? Так ли управляю страной?' - вдруг возникли в его голове мысли, совершенно не свойственные его простой солдафонской натуре. Чтобы их отогнать, да и просто развеяться, Николай Павлович решил совершить прогулку, для чего приказал подать свою карету.
Через некоторое время лакей почтительно доложил, что императорская карета ожидает во внутреннем дворе Зимнего дворца. Насвистывая какой то мотивчик, император сбежал по лестнице и вышел на крыльцо. Распахнутая дверь говорила о том, что карета ждет своего венценосного пассажира. Николай Первый сделал несколько шагов, но замер на месте из-за страшного грохота! Сначала царю оказалось, что в его карету попала молния, от наконец-то начавшейся грозы. Однако это была не молния, хотя легкие буквально обожгло, как бывает при близком грозовом разряде. Но свет совершенно не походил на вспышку молнии. Этот свет был какой то потусторонний, с зеленоватым оттенком, и несмотря на свою яркость не слепил глаза. Это не было мгновенной вспышкой - зеленое свечение окутало карету с лошадями, как саван окутывает мертвеца. И карета приобрела какой то нереальный вид, потеряв свои яркие краски. Мгновение - и цвета вылиняли до того, что сквозь карету и лошадей стали просвечивать деревья! Это, однако, продолжалось не долго. На месте кареты стали проступать контуры какого то предмета. Если карета становилась все более призрачной - то этот предмет становился все более реальным. Еще мгновение - и карета пропала, а на ее месте стояло, что-то невообразимое - большое, зеленое, с прозрачными окнами... Наконец потусторонний свет погас и предмет приобрел полную материальность.
Из окон на потрясенного царя глядели испуганные глаза людей, находившихся внутри странного экипажа....
Гости из будущего.
- Невероятно.
Царь мерил шагами свой кабинет.
-Невероятно!
Не в силах сдержать эмоции он стукнул кулаком по крышке секретера.
Наконец Николай немного успокоился и стал способен рассуждать логически.
- Гости из будущего! Черт меня побери - гости из будущего. Из 21 века! Это, это... Даже и не знаю, что это - но что то это должно значить! Ладно, долой сантименты. Итак, во дворе стоит какое то странное средство передвижения (хотя гости говорят, что это не все средство, а только часть - как бы невероятным это ни казалось!). В Петропавловке сидит 15 человек, из них один - кучер этого самого средства передвижения - электрички по ихнему. Еще один человек - торговец книгами. Книги у него изъяты. Напечатаны они явно на русском, но на каком то странном русском. Ну да впрочем, за столько времени многое могло измениться...
Царь уже полностью успокоился. Подойдя к столу, он взял одну из книг (она к стати была довольно тонкой, но большого формата) и рассеяно начал ее листать с интересом рассматривая картинки.
- А хороши там у них девки-то. Ну ладно, девки девками, но как Царь Всероссийский, я должен думать о будущем своей империи. Люди к гостям приставлены и допросы уже начались. Сам я поизучаю эту литературу, да и на допросах надо поприсутствовать...
Еще со времени допросов декабристов, в Петропавловке имелась допросная, за происходящем в которой можно было наблюдать из соседней комнаты, оставаясь невидимым и неслышимым. Пришло время вновь посетить ее....
Русские вопросы и русские ответы.
Шел второй час допроса. Жандармы допрашивали машиниста - водителя повозки из будущего. Допрос шел ни шатко, ни валко. Машинист Петр Евгеньевич Горбатко был человеком очень словоохотливым, постоянно перехватывал нить разговора и разбавлял свои ответы весьма занимательными ( так ему казалось) историями. Следователь и его помощник почти отчаялись получить хоть какую то информацию о своем времени. Вдруг в комнату вошел высокий красивый мужчина. Жандармы попытались привстать, но он остановил их жестом.
- А что вы можете рассказать о правлении императора Николая Первого? - обратился он к машинисту.
- Николая - то ? - переспросил Петр Евгеньевич (следователей аж передернуло от такой фамильярности) - Как же помню - х... у него маленький был!
Евгений Алексеевич схватился за голову. Его помощник побелел и стал медленно подниматься из-за стола. Вошедший в комнату мужчина был просто ошарашен.
- Поззз ... вольте милейший - наконец выдавил он из себя - Откуда же это вам известно?
- Да это у нас все знают - по крайней мере, все железнодорожники - охотно ответствовал машинист, даже и не заметивший впечатления произведенного его словами на присутствовавших в комнате.
- Когда Николай решил железную дорогу строить, его инженеры спросили, а какую колею делать, как у англичан или больше? Ну а император и скажи - 'На х... больше?'. Инженеры не растерялись, попросили дозволения померить императорский х... и сделали колею шире ровно на его размер. Так у англичан ширина колеи 1420 миллиметров, а у нас стала 1524. В общем, выходит, что у Николая причиндалы были сантиметров 10 длинной. Маленький такой х... шко. Не повезло мужику. Вот у нас в депо обходчик работает - тоже к стати Николаем зовут - так у него этот самый прибор....
Однако, хотя Петр Евгеньевич и попытался рассказать еще одну интересную историю, его уже никто не слушал. Высокий мужчина вышел из комнаты, жестом позвав за собой жандармов.
На Николая Первого было страшно смотреть. Его лицо покрылось красными пятнами и казалось, что он сейчас взорвется от распиравшего его гнева. Однако, совладав с собой, он прошипел: 'Не знаю, что такое колея, но чтоб к вечеру вы померили ее у этой 'Электрички' и сообщили мне' - отдал он распоряжение Евгению Алексеевичу.
- А вы - обратился он к помощнику следователя - Живо разузнайте какая там колея у англичан!
***
Не меньшее потрясение царь испытал, когда зашел в допросную комнату, в момент допроса Ирины Петровны Мухиной - весьма эффектной, но довольно развязной девицей из будущего. Походив по комнате и задав несколько малозначительных вопросов, он покинул помещение и вернулся в свою наблюдательную комнату.
Будучи весьма высокого мнения о себе, царь не сомневался, что эта девица начнет расспрашивать о нем жандармов. Так оно и вышло.
А что это был за мужчина? - спросила Ирана у Алексея Поликарповича - Сослуживец ваш? Одет он - как педрила какой то... Ему ж наверно этими лосинами все яйца пережало...
Далее Николай слушать не стал. Кровь прилила к его лицу и он, выскочив из своей комнаты, быстрым шагом покинул каземат.
Он то считал себя большим модником и действительно терпел от тесных лосин большие неудобства (натирали они в некоторых местах - мама не горюй). И вот тебе, пожалуйста - из-за них его приняли за мужеложца!
***
Как то раз царь пришел на допрос раньше обычного. Отпустив охрану, он, повинуясь какому то не ясному душевному порыву, не вошел в комнату где производились допросы, чтобы поздороваться со следователями, а тихо прошмыгнул в соседнее помещение - то откуда он мог слышать и видеть допрос, оставаясь незамеченным.
В комнате следователей шел разговор. Приникнув к наблюдательным отверстиям, царь с ужасом обнаружил, что Алексей Поликарпович сидит на коленях Евгения Алексеевича!
Милый - произнес Алексей Поликарпович влюблено глядя на своего начальника - да не уж то наступит такое время, когда можно будет не стыдится нашей страсти? Когда геи, как таких как мы называют наши потомки, могут спокойно жить вместе, проводить парады и не прятать свои чувства?
Наступит, любовь моя, всенепременно наступит - отвечал Евгений Алексеевич, гладя своего помощника по волосам - Жаль только жить в эту пору прекрасную, не доведется ни мне, ни тебе...
Первым порывом Николая было ворваться в соседнюю комнату, надавать по мордам, уволить со службы. Но порыв этот быстро угас.
Ну, устрою скандал - подумал царь - ну уволю со службы и сошлю в солдаты. И что? Все равно пройдет двести лет и по Питеру будут, не скрываясь, бродить мужеложцы...
А ведь эти двое - преданные мне люди. И службу несут исправно - так не все ли равно, то, что они спят друг с другом? - от такого поворота своих мыслей Николай даже растерялся. Лицо его приобрело задумчивое выражение. Он тихо вышел из комнаты и вернулся в Зимний дворец.
День России.
Минули быстротечные годы. Снова наступило 12 июня - День России. В этот день много лет назад Императору Всероссийскому явились посланцы из будущего. Это событие заставило его пересмотреть всю свою прошлую жизнь и круто изменить планы на грядущее правление.
Как и в тот знаменательный день, Николай 1 находился в Зимнем Дворце. Седина тронула его шевелюру, но он ее не стыдился и не пытался закрашивать. Эта седина свидетельствовала о многих трудах во благо и на славу России - и царь гордился ею.
В сопровождении императрицы он вошел в зал полный народу. Его друзья и соратники радостно улыбались своему повелителю. Иностранные посланники угодливо улыбались. Из распахнутых окон доносился гомон толпы, собравшейся на набережной. Царь вышел на балкон и был практически оглушен ревом восторга. Стоявшие внизу люди кричали - ' Слава Царю!', махали Российскими флагами, бросали вверх головные уборы и другие предметы туалета - словом выражали свою преданность властелину самой могущественной империи в мире!
Царь махнул рукой, давая знак о начале торжеств. Полицейские оттеснили толпу с дороги и демонстрация началась. Первыми шли дюжие молодцы, несшие на плечах пирамиду, увенчанную двуглавым орлом. На ее гранях был написан полный титул Императора Всероссийского. Понизу шел лозунг - 'Наш Царь - Велик!'. Пирамида была отделана золотистыми чешуйками. Они сверкали и искрились на солнце. Правда не все одинаково. Некоторые были тусклее остальных... Царь присмотрелся и увидел, что тусклые чешуйки составляют какой-то узор, а точнее изображают цифры - единицу и три с половиной.
Николай Первый изволил погрозить добрым молодцам своим августейшим пальчиком. Однако при этом он изволил благосклонно улыбаться, и добры молодцы не расстроились, а улыбаясь в усы понесли пирамиду дальше.
Царь продолжая улыбаться погрузился в воспоминания ....
Русская колея.
В тот давний день, когда Николаю доложили, что у него просит аудиенции инженер Франц Герстнер, он воспринял это известие без энтузиазма, но в аудиенции все же не отказал.
Вошедший человек рассыпался в комплиментах царю и его империи, и как бы вскользь заметил, что для полного счастья, столь просветленному государю не хватает только железных дорог. И он как верный слуга его величества просит позволения построить опытную железную дорогу до Царского Села, чтобы показать публике все прелести и удобства этого новомодного средства сообщения.
К большому разочарованию Франца, по лицу Николая он определил, что это предложение не вызвало у царя того восторга, на который он рассчитывал. А даже наоборот - царь нахмурился, как будто вспомнил что-то неприятное.
- А какую ширину колеи изволит применить для своей дороги господин инженер? - услышал он вопрос царя.
- Шесть футов, Ваше Величество - ответил Герстнер, поражаясь что царь осведомлен о такой специфике.
- Вы хотели сказать - пять? - переспросил Николай.
- Нет, шесть Ваше Величество - пролепетал Франц, и начал сбивчиво объяснять почему он считает колею в 6 футов наивыгоднейшей.
Царь однако слушал его не очень внимательно - на его лице блуждала какая то мечтательная улыбка.
- А на сколько ваша колея шире аглицкой? - наконец спросил он.
- Да вот примерно на столько - сказал Франц и развел руки.
Демонстрация того, на сколько его колея больше английской произвела в настроении царя резкую перемену. Он взял Герстнера под руку и любезно улыбаясь стал задавать вопросы о железной дороге и благосклонно слушал ответы инженера.
В конце разговора царь заявил потрясенному инженеру, что нечего заниматься всякими опытами. Железная дорога не потеха, а крайне нужная России вещь. А потому - господин инженер должен строить дорогу от Санкт-Петербурга до Новгорода. А там и до Москвы продолжить...
Потрясенный Герстнер покинул Зимний Дворец и тут же бросился делать все необходимые расчеты.
Царь после его ухода, так же развил бурную деятельность. Вызвав двух лакеев по сообразительнее, он долго их инструктировал. Потом заставлял пересказывать свои инструкции и внимательно выслушивал ответы. Когда ответы его удовлетворили, он снабдил лакеев деньгами, и обещал дать втрое против этого если они его не подведут. А ежели подведут - грозил бить батогами и сдать в солдаты.
Лакеи истово крестились и клялись, что не посрамят. Наконец, царь их отпустил...
Русский размер
- А что немец?
- А немец-то, царю и говорит - 'Желаю выше императорское величество в России железную дорогу выстроить, для улучшения сообщения в державе. Как в Англиях и других европейских странах'.
- Это какую-такую железную дорогу? Настить чтоль листовым железом?
- Да нет брат, эта штука хитрее. Лежат на деревянных подпорках две железные доски, а по ним махина на пару едет (паровоз называется), да много телег за собой тянет.
- А ты как думал? Вот такую штуку теперь и у нас строить будут, да речь то вообщем-то не об этом. Поговорил царь с немцем, пораспрашивал его о том, о сем. А немец ему складно так отвечает - ты не гляди, что по-русски плохо говорит. Ну а под конец царь-батюшка его и спроси - 'Колею-то какую умаете делать, господин хороший?'
- А что за колея то такая мил человек?
- А это брат такая хитрая штука... Вот говорил я тебе про железные доски по которым паровоз ездит, так колея - это расстояние между этими досками. Так вот значит, спрашивает император Николай немца то - 'Какую колею делать будете - как у англичан, али шире'. А немец возьми да и ляпни - 'А на ...й шире, ваше величество?'.
- Что прмя так царю и сказал? А царь что? Пороть приказал али повесить нехристя?
- Да сначала, думаю, повесить хотел, покраснел, да в лице переменился, опять же кулаки сжал. Немец-то, глядя на такое, сам перетрусил, коленки задрожали, и вроде как позеленел даже. И говорит царю-то - 'Я что-то не так сказал ваше величество? Я плохо говорю по-русски'. 'Да смотрю не так уж и плохо' - отвечает царь, и вроде как повеселел даже - 'И где же вы господин хороший такому выражению научились?'. Я, говорит немчура, его на постоялом дворе слышал. 'Трактирщик гостей спрашивал - пирогов вам сколько подать, четыре или больше? А гости ему - Да на ...й нам больше-то, ты лучше водки еще принеси. Я и подумал, что русские так говорят, когда больше им не надо'
- Иш ты немец то какой наблюдательный - засмеялся собеседник.
- А то. Немцы они брат такой народ... Вот и царь послушал немца, да и заулыбался. 'Да, в общем то вы и правы господин Герстнер (это немца так, слышь, зовут), но не всегда и не везде так можно говорить, да и необязательно эти слова значат, то что вы подумали'. Потом улыбнулся (ну думаю - не велит повесить немца, пронесло), да и подзывает меня. Неси, говорит из моего кабинета мерную линейку, а Прохору скажи, чтобы поднос золотой принес. Оба вы мне нужны. Ну, я пошел, за линейкой-то, по дороге вон Прохора встретил, да наказ царский передал.
Сидевший рядом Прохор попытался подтвердить слова своего товарища, но язык его плохо слушался. Сделав несколько неудачных попыток, он махнул рукой, тяпнул еще стопку водки и уткнулся лицом в стол.
- Ну вот. Вернулись мы значит с Прохором к царю. Царь значит берет у меня линейку, да и отдает ее немцу. Сейчас, говорит, вы господин этот самый ...й померяете, и настолько мы колею шире англичан-то и сделаем! И нам подмигивает. А немец то стоит да ничего не понимает. Ну, говори царь-батюшка, берите братцы поднос (это нам значит говорит-то). Ну, мы поднос с двух сторон-то берем, а царь к нам подходит, да на него свое естество и вываливает! И скажу тебе - матерь божья - елда у него, ну что у твоего коня. Убить можно!'
К этому моменту Прохор оторвал личность от стола и вроде как даже слегка оклемался. По крайней мере, дар человеческой речи к нему вернулся. Положив руку на плечо их с Силантием собеседника, он, то ли прошептал, то ли просвистел - Я брат чуть поднос не выронил, глядя на такое дело. Завершив эту фразу, он налил всем еще по стопочке из стоящего на столе шкалика. Все выпили и закусили, после чего Силантий продолжил свой рассказ.
- Немец, узрев эту благодать, аж затрясся. И было от чего в смущение придтить. Как только матушка-царица такое богатство выносит, прости господи? Ну так не об том речь... Затрясся значит немец, но подошел, линеечку приложил, да и говорит царю - 1 фут и три с полтиной дюйма!
-Да ты что!
- Да вот те крест! И Прохор не даст соврать!
Прохор действительно пытался, что то сказать, но язык окончательно отказался его слушаться. Однако ж он не растерялся, а выставил вперед правую руку, на которой ребром ладони левой отметил эти самые пятнадцать с половиной дюймов и утвердительно кивнул головой.
Получив такое подтверждение своих слов, Силантий возобновил свой рассказ.
- Ну, царь значит богатство свое прибрал да и говорит немцу - Ну вот, ежели аглицкую колею на столько расширить, это у нас сколько получится господин хороший?
А немец (немцы они народ башковитый - враз посчитал шельма) и говорит - 6 футов выходит, ваше императорское величество.
- Вот и хорошо господин Герстнер, делайте колею у нашей дороги 6 футов. Пусть знают в Европах, что мы здесь в России не лыком шиты.
- Так и сказал?
- Так и сказал! И говорит - повелеваю вам господин Герстнер проложить железную дорогу до Новгорода, а там бог даст и до Москвы потом довести. Ну что дальше то было, я не знаю. Нас с Прохором из комнаты услали. А потом, значит царь снова нас вызвал да и говорит - вот вам ребята по рублю - можете выпить за мое здоровье, но никому о том что здесь было ни сказывайте. Нечего нам народ пугать. Вот мы с Прохором царское пожалование, как и было сказано пропиваем. А то, что мы тебе по-пьяни мил-человек рассказали - ты уж сделай милость - ни говори никому. А то да царя дойдет - нам головы не сносить.
- Конечно, конечно. - закивал головой их собеседник и перекрестился - вот те крест. Ни одной живой душе.
Подобные беседы Прохор и Силантий в ту ночь провели в нескольких трактирах. Не забывая брать со своих слушателей клятву о том, что дальше их эта история не пойдет. Поэтому ни удивительно, что где то через неделю эта история уже была довольно широко известна в Питере и в его ближайших окрестностях.
От Москвы до Петербурга мы проложим магистраль!
У обывателей вдруг проснулся огромный интерес к железнодорожному делу. Особенно все интересовались какая ширина колеи в Англии, а также какой ширины будет колея у строящейся Новгородской железной дороги. В салонах велись оживленные беседы на железнодорожные темы, изучалась соответствующая литература. Герстнер вдруг сделался очень популярен в петербургском обществе. Всякая светская львица стремилась пригасить его на вечер в свой салон. Однако он был очень занят и отвергал почти все предложения. На некоторых светских раутах ему, однако, пришлось побывать. Ни один такой поход не обходился без того, чтобы кто-нибудь из гостей не отводил его в укромный угол и не пытался выспросить подробностей аудиенции с государем императором. Герстнер краснел и все отвергал, что однако ж трактовалось петербуржцами, как подтверждение того что данные события имели место быть, но Герстнер как честный человек, дав слово Государю - это слово держит. Это увеличивало в обществе уважение как к Герстнеру, так и царю Николаю.
В конце концов, он оставил Петербург и все свое время посвящал строительству железной дороги, что только шло на пользу дела. За делами посвященными строительству он смог выкроить немного времени для написания статьи ' Начало железнодорожного дела в России'. Эта статья, будучи опубликована в альманахе 'Северная пчела', произвела настоящий фурор. Тираж альманаха переиздавался несколько раз, но все равно он быстро стал библиографической редкостью.
Простодушный Герстнер , описывая свою встречу с царем, ввернул такой оборот - ' ...Государь Император проявил живейшую заинтересованность в постройке железных дорог в России, и продемонстрировал огромное желание в расширении железнодорожной колеи...'.
Вскорости инженер был вызван ко двору, где царь самолично возвел его в русское дворянство и отдал распоряжение начать строительство ветки от Новгорода до Москвы, не дожидаясь завершения строительства магистрали Санкт-Петербург - Новгород, а также подумать и о дальнейшем продолжении этой дороги на юг.
Справедливости ради надо заметить, что не все верили в простодушие Франца Герстнера, и указывая на то, что он никакой не немец, и даже не австрияк, а чистый чех - ввернул эту фразу нарочно. Ну да бог им судья...
Николай очнулся от своих воспоминаний и вернулся в зал. Герстнер хоть и был занят в Америке постройкой магистрали от Аляски до Калифорнии (а Калифорнийские владения России росли год от года - индейцы охотно принимали Православие и вступали в русское подданство), но нашел время посетить столицу. Он оживленно беседовал со своим давним приятелем - графом Муравьевым-Амурским. Друзей увлекала новая идея - после завершения строительства БАМа, продолжить ответвление этой дороги до Якутска дальше на север и вывести к Берингову проливу. А там устроить паромную переправу и соединить российскую железнодорожную сеть с американской. Потом можно было подумать и о туннеле под Беринговым проливом...
- Энтузиасты - подумал Николай и улыбнулся, но тут его внимание привлек какой то необычный шум, доносящийся из окна...
Русская вера
Это был какой то необычный посвист. Царь вышел на балкон и закрутил головой, желая понять, откуда он идет. Наконец он увидел, что над Васильевским островом летит какой-то предмет, издавая тот самый звук, что привлек его внимание. Предмет приближался, а свист становился все сильнее. Над Невой летательная машина совершила разворот и предстала пред Николаем во всей красе. Это был огромный аэростат сигарообразной формы. По всему баллону шла размашистая надпись - 'Предан без лести'. Снизу к аппарату был подвешен мосток. На мостке стояли люди и радостно махали сгрудившейся на набережной толпе. Кроме людей, на мостке находились и какие-то приборы, вероятно приводившие аппарат в движение. Из двух торчащих снизу труб валил белый дым, а по бортам аэростата крутились пропеллеры и вздрагивали какие-то лопасти или рули.
Появление этого необычного снаряда вызвало бурную радость у столпившихся на набережной людей. Раздавались приветственные крики, в воздух взлетали подброшенные шапки и чепчики.
'Вот ведь пидо...., - беззлобно подумал Николай 1 - обещали что полетят, и гляди-ка - полетели!'.
Он вновь погрузился в воспоминания....
***
Николай знал, что ему предстоит возможно самое сложное дело за всю его жизнь - жизнь не только прошлую, но и ту что ему еще предстояло прожить. Но он был готов к этому. По крайней мере ему хотелось в это верить.
Твердым шагом он вошел в помещение Великого Синода и обвел взглядом всех присутствовавших здесь иерархов Русской Православной церкви. Если какие-то сомнения и имелись в душном сумраке дна его души - на лице они не как не отражались. Взгляд его был тверд, а лицо имело волевое выражение.
'Я собрал вас здесь для того - начал свою речь император - чтобы явить вам свою волю. Россия стоит на пороге великих перемен и должна быть готова достойно ответить на те вызовы, что принесет нам будущее!'
Все замерли, ловя каждое слово обожаемого монарха.
'Некоторые перемены уже идут, некоторые только предстоят, и многое зависит от позиции которую займет Православная Церковь - от вашей позиции! На вас смотрят не только наши предки, но и будущее поколения! Смотрят с надежной и тревогой. России вновь предстоит стать во главе мирового прогресса и возглавить поступательное движение к переменам! Я желаю, чтобы Православная Церковь отказалась от преследования и осуждения сторонников однополой любви, а наоборот раскрыла для них свои материнские объятия, освещая их союзы своим благословением!'.
В зале было тихо и до этого, но стало еще тише. Потрясенные священники переглядывались между собой... Николай знал - сейчас решается вся будущность его царства, вся его будущность. Наконец один из попов отвел взгляд от сидящего рядом с ним товарища и, переведя его на царя, стал медленно подниматься. Казалось что по залу разливается напряжение, и его можно ощутить буквально кожей. Священник сделал несколько шагов по направлению к Царю, поднял правую руку и вдруг упал на пол. Потрясенный Николай, ожидавший самого худшего, не успел придти в себя, а поп уже валялся у него в ногах, целовал его ботфорты и всячески выражал свою радость.
'Батюшка-царь, да благословит тебя Господь Бог, да продлятся твои дни! Господи дожили, дожили! Радость-то какая, радость! Да за такое мы для тебя... Да что хошь ! И на латиницу перейдем, а хочешь - григорианский календарь введем ?'
Николай Павлович был очень удивлен, хотя по его виду об этом и нельзя было догадаться ( вот что значит настоящая армейская выправка). Он ожидал сопротивления, ожидал что придется убеждать, а может и отступится от своей идеи - но такой бурной радости он не ожидал.
К этому моменту его сапоги целовали уже несколько попов, а остальные выражали бурную радость по-другому. Кто кричал ура, кто подбрасывал вверх кадило, а некоторые бурно обнимались и целовались.
'Как то они очень активно целованием то занимаются' - подумал царь. И тут до него дошло - 'Так они ... Эти самые? Вот те на... Да, многого я оказывается еще о своих подданных не знаю...'.
Но в слух он произнес совсем другие слова : ' Я рад, что вы оказали столь бурную поддержку идее легализации содомии. И тому, что вы сами выразили желание перейти на латиницу и Григорианский календарь ( по правде сказать о переходе на латиницу и о введении нового календаря царь и не думал, но решил не отказывать). Надеюсь, что вы засучите рукава и быстро приведете церковные уложения к новым требованиям'.
Полные энтузиазма церковные иерархи направились к выходу из зала. Многие из них, уже не стесняясь держали за руки своих избранников.
Волна перемен прокатилась по России. К немалому удивлению Николая - перемены по большей части были мирными. Практически сам собой прекратился раскол, из-за того что его приверженцы в массовом порядке вернулись в лоно Православия. Раввинат показывал чудеса изворотливости - но количество людей исповедующих иудаизм сокращалось буквально на глазах. Ислам также лишился большей части своих приверженцев - верны этой религии остались только сторонники педофилии, а эту забаву царь не одобрял. В конце концов немногочисленные приверженцы этой религии объявили джихад Русскому Императору, а он в ответ на это своим указом запретил исповедовать эту веру живущим на территории Российской Империи.
Крестовый поход
Известие о том, что в России признана однополая любовь и, более того, разрешены однополые браки - вызвала небывалое потрясение в Европе. Католические ксендзы клеймили русских схизматиков и содомитов. Им вторили протестантские священнослужители.
Особо сильное воздействие эта весть оказала на папу Григория ХVI. И так не склонный к либеральничинью отец католической церкви, впал в полнейшее неистовство и, несмотря на сопротивлении своего окружения, объявил крестовый поход против России!
К удивлению окружения папы идея крестового похода была поддержана широкой европейской общественностью. Пожертвования лились рекой, в добровольцах также не было недостатка. Выступить в поход против России выражали желание и жители протестантских стран.
Папа Григорий ХVI пребывал состоянии эйфории - в мечтаниях ему виделось возрождение светской власти папства, возвращение протестантских стран в лоно католической церкви... Но сначала нужно было сокрушить Россию!
Наконец огромная многоязыкая армия двинулась в свой освободительный поход. Она не уступала по численности Великой армии Наполеона, а учитывая то что она состояла из свирепых католических воинов, чью решимость укрепляли многочисленные священники - ее боевая сила намного превосходила все с чем Россия сталкивалась до этого!
Война.
Известие что на Россию идет многоязыкая рать врагов Царя и Православия, вызвало в стране небывалый подъем патриотизма. Армия была готова выступить в поход по первому знаку самодержца. Обыватели записывались в ополчение. Именитое и не очень купечество жертвовало на нужды православного воинства. Не отставали от русских и инородцы. Картину единения всех народностей и сословий Российской империи портили только поляки. Из врожденной подлости они желали победы католическому воинству, мечтая стать подданными Папы Римского.
Этот мерзопакостный сброд появился в России при матушке Екатерине. Довольно быстро его стали называть поляками. Это название произошло от слова 'падлюки', коим матушка императрица называла этот убогий народец, не желавший принимать православие и из какого-то врожденного мазохизма державшийся той же веры, что и многочисленные католические ордена, кои грабили и унижали эту страну практически на всем протяжении ее истории. Ну да речь не о том. Слово падлюки, довольно скоро стали произносить как подляки, а потом и поляки.
Католическое воинство шло на территорию царства Польского. Туда же направлялась и Русская Армия под водительством Николая Первого. Поляки же тем временем точили косы, палки-копалки и другие кетмени, мечтая напасть на русских с тылу, когда завяжется сражение.
Два войска неумолимо двигались друг на встречу другу, а Европа, Россия и Польша замерли в ожидании их столкновения.
Не в силе Бог, но в Правде!
Русская армия была построена в боевой порядок на самой границе - далее шил земли басурман, где супротив нашей армии так же выстроилась католическая. Был прекрасный летний день. Светило солнышко, дул ветерок - но воздухе висело напряжение как перед грозой. Солдаты вражеских армий смотрели друг на друга. Из кустов, канав и рытвин воровато выглядывали поляки, сжимая потными ручками лопаты и кирко-мотыги. Казалось воздух скоро начнет звенеть от разлитого в нем напряжения.
И только вид Государя Императора являл полный контраст со всеобщим настроением. Сидя верхом на своем гнедом жеребце, он с вершины холма осматривал будущее поле боя. Ни один мускул на его лице не выдавал его волнения. Лицо его выражало полную уверенность в предстоящей победе. Чтобы столь прекрасное мгновение не пропадало - сразу несколько живописцев стремились запечатлеть его для потомства.
От вражеской армии отделилась небольшая группа парламентеров и поскакала в направлении царской ставки. 'Сдаваться будут предлагать' - прошелестело по рядам русской армии, но православные воины отвергали саму мысль о сдаче и были готовы умереть за своего царя.
Парламентеры подскакали к Царю. Он надменно оглядел их со своего коня. Вид его был столь величественен, что каждый мог бы сразу сказать - вот ОН - НАШ ИМПЕРАТОР! Живописцы удвоили свои усилия, делая эскиз за эскизом.
- Ваше Императорское Величество - обратился к царю глава парламентеров - Мы смиренно припадаем к вашим стопам, и выражаем желание приять православие и вступить в русское подданство. Ибо черна и мрачна жизнь в гомофобной Европе, и только на востоке, в России встает Заря Свободы, подающая надежду на лучшее будущее для прогрессивных людей всего мира!
Этакая просьба слегка ошарашила царя, но не один мускул не дрогнул на его лице - казалось он даже и не сомневался, что к нему обратятся с такой просьбой.
- Россия никогда не отказывала обиженным и оскорбленным в приюте. Православная церковь также готова распахнуть перед вами свои материнские объятия. Надеюсь, что вы не обманите наших надежд и станете без лести преданными России, Православию и царствующей императорской фамилии!
Все парламентеры соскочили с коней, встали на одно колено и склонили головы перед Императором. Император простер над ними правую руку, в которой находился православный восьмиконечный крест, быстро поданный ему одним из батюшек.
Казалось, что у художников дымятся карандаши - в таком быстром темпе они работали.
Это была прекрасная и величественная картина торжества Истиной Веры - не зря теперь ее можно встреть почти в каждом православном храме.
Несколько парламентеров вскочили на коней и поскакали назад. При их прибытии бывшая вражеская, а теперь дружеская армия взорвалась от ликующих криков. Грянули военные оркестры. Русская армия взяла 'на караул', а бывшая католическая - проходила перед ней и своим новым Императором церемониальным маршем.
Когда стихли радостные крики и немного улеглось волнение, обе армии перестроившись в походный порядок - двинулись по направлению к Петербургу. Это было триумфальное возвращение. В церквях звонили в колокола, с амвонов священники читали многие лета Императору и его семейству. Поселяне и поселянки выходили встречать доблестную армию во главе которой ехал император. Красивые юноши и девушки бросались с цветами к солдатам и целовали их... ' И как они е ошибаются к кому бросаться?' - удивлялся Николай - 'Чудны дела твои Господи'. Но, действительно - не ошибались, и само проведение толкало их в объятия людей нужной ориентации.
А как же поляки? - можете спросить вы. Ах, поляки... А нет больше никаких поляков! Вид столь чудесной силы духа, явленной Императором Всероссийским, который с помощь доброго слова и восьмиконечного креста обратил в свою веру католиков, совершило в их душе настоящий переворот, заставило отринуть годы прожитые в скверне и возродится к новой жизни. Теперь уже не как поляки, а как русские, они стали жителями Западно-русского Царства.
Не будем вспоминать о скорбной доле папы Григория ХVI, почившего от лютой болезни, всеми покинутого и забытого. А вот Николая Павловича ждал еще триумфальный въезд в русскую столицу, всеобщее ликование сограждан и делегация Святейшего Синода, смиренно просящая принять звание чудотворца - ибо кто как ни он достоин такого? Он - который выступил в поход для защиты родной страны, и сумевший не только обойтись без единого выстрела и сохранить свое воинство - но и приумножить его.
Скромно отказавшись от предложения, Николай I заявил, что еще не пришло время писать его житие. Все восхитились сиим скромным ответом, как бы намекающим на то, что впереди царя ждут новые свершения во славу России!
***
Вспоминая сии славные времена Император Николай, отвел взгляд от окна, и увидел весящую на стене картину 'Жизнь за Царя'. Она являлась зримым напоминанием о том, что ничего в жизни не дается даром - и за все приходится платить.
Англичанка гадит.
Как известно Россия была создана всеблагим господом нашим Иисусом Христом для того чтобы являть всему миру примеры духовности, всепрощения, смирения и еще множества прекрасных качеств, столь нужных всему остальному миру пребывающему в скверне разврата и сребролюбия. Но Диавол не мог допустить установления царства Третьего Рима над всей землей и создал Великобританию, с той целью чтобы эта страна гадила Царствию Божию - то есть России.
Понятно, что известие о переходе Европейской Освободительной Армии ( созданной в том числе и на английские деньги) на сторону Николая Первого, не могло обрадовать сосуды скверны - английских масонов, кои собственно и заправляли всей английской политикой. Они нажали на нужные пружины и подергали тайные веревочки, в результате чего английское правительство решило направить к берегам России две эскадры, соответственно на Балтику и Черное море. Цели адмиралам были поставлены простые и незатейливые - топить русские военные корабли, захватывать торговые и обстреливать прибрежные города. Одновременно русскому царю был вручен ультиматум, где говорилось, что эти враждебные действия будут продолжаться до тех пор, пока Россия не отпустит незаконно удерживаемых узников совести и всяких инакомыслящих (список которых прилагался).
С эскадрами правда у англичан вышла промашка. Войдя в Балтийское и Черное моря, английские корабли дружно спустили 'Юнион Джеки', подняли Андреевские флаги и под пушечные салюты вошли в гавани Кронштадта и Севастополя, где попросили политического убежища. Кое им и было предоставлено лично царем, заявившим английским адмиралам при встрече, что рома, плети и содомии к которым привыкли английские моряки, у него нет. Но водки и однополой любви (вполне одобряемой Православной Церковью) - у него хватает и все это в полном распоряжении его новых подданных.
Некоторое подобие бучи пытались поднять русские адмиралы, не желавшие допускать конкурентов на свои флоты. Но их попытки оказать давление на Николая провалились. Царь, прочитавший несколько книг из будущего, знал что в ближайшие 150 лет русский флот будет способен только на то, чтобы героически отстаиваться или гибнуть в собственных гаванях, а потому не ставивший своих адмиралов ни во что, произнес очередную историческую фразу: 'Пусть лучше флотом командуют активные гомосексуалисты, чем ни на что не способные импотенты'. Эта фраза стала неофициальным девизом русского флота.
Все эти события ни как не могли радовать официальный , и еще более - неофициальный Лондон. Все их попытки нагадить России стоили очень дорого, а приводили только к убыткам и вящей славе царя Николая. Как последняя надежда был разработан тайный план 'Табакерка-2', и снабженные толстыми пачками фунтов и стерлингов эмиссары мировой закулисы были направлены в Россию.
Спецназ в бою -1
Практически одновременно с Николаем, на картину 'Жизнь за Царя', смотрел и находящийся в том же зале генерал - настоятель 'Черной сотни' Алексей Поликарпович Елагин. Да-да это был тот самый молодой жандармский офицер, которого иколай увидел на коленях своего начальника. Но боже, как давно это было! Прошедшие события потеряли свою реальность, вылиняли, потускнели - но боль, боль будет жить вечно...
***
Та ночь... Ночь, когда на веки закрылись глаза его возлюбленного... В ушах до сих пор стоит его предсмертный крик - 'Беги, беги любовь моя - спасай царя!', но сердце отказывается верить что его крепкие руки больше никогда не обнимут своего Алешеньку...
Но прочь сантименты - не время сейчас для них. Время для ненависти и мести !
Тряся головой, Алексей Поликарпович приходит в себя. Он сидит в пролетке, едущей по ночным петербургским улицам. Напротив него сидит бригадир Иосиф Карлович, с разложенной на коленях картой Питера, и его начштаба, подсвечивающий карту фонариком. Другим офицерам ДШБ нет места в пролетке, но это их ничуть не смущает. Они бегут рядом с пролеткой, слушая указания своего командира. Выслушав и коротко рявкнув - Есть - очередной офицер растворяется в ночи, бегом направляясь к своему подразделению.
Вся десантно-штурмовая бригада имени Александра Македонского, построенная в колону, извивается за пролеткой словно огромная змея. Десантники молча топают своими кроткими сапогами на шнуровке, по булыжной мостовой. Ни одного разговора не нарушает ночную тишину. Только из рук в руки передаются баночки с черной ваксой - как и положено при действиях ночью, дшбешники зачерняют свои лица, что бы враг не смог заметить приближение столь грозной силы.
Когда Алексей Поликарпович указал на карте все места, где ему пришлось отрываться от гвардейских патрулей, командир ДШБ отдал последние приказы и, хлопнув его по плечу и сказав - 'Бывай ротмистр, будем живы - свидимся', спрыгнул на ходу с пролетки. Мгновение и толстый питон колоны ДШБ распался на множество змеек и исчез в ночи!
Одинокая пролетка ехала по ночным улицам притихшей столицы. К ротмистру обернулся извозчик - 'Куда теперь барин?'
'Давай к Зимнему!'
'Да нельзя вам к Зимнему - убьют вас!'
'Эх, да все равно мне жизнь не мила!'
'Ну что ж вы барин так убиваетесь. Горе - не беда. Эх, была не была, подсоблю я вам, да и царю подсоблю' - сказал извозчик, стегнув свою лошадь.
Пролетка с грохотом исчезла в ночи.
О подлом сословии.
Работа в России для жидомасонских эмиссаров представляла известную трудность. Народ России любил своего царя, и не мог даже помыслить о зломышлении против его священной особы. Крестьянин или купец, лопарь или калмык - все они не колеблясь отвергли бы протянутые им пачки масонских денег, испачканные в крови нашего спасителя - Иисуса Христа. Но было одно сословие, которое не было столь монолитно и крепко в истинной вере. Его впадение в богомерзкие ереси достигло столь вопиющих глубин, что некоторые его срамные члены даже создавали жидомасонские ложи на территории России!
Да, речь идет о русском дворянстве - хотя по чести сказать, заслуживали ли многие из дворян привилегию зваться русскими? Это гнусная рука русских масонов заколола в сортире матушку Екатерину, она же сжимала шарф, душащий государя Павла. Эта же черная рука писала оскорбительные письма Александру Первому, те самые письма что заставили его инсценировать свою смерть и скрываться под личиной старца. Эта подлая рука выводила полки на Сенатскую площадь при вступлении на престол государя нашего Николая Павловича. И вот, подкормленная англицкими деньгами, она вновь готовилась нанести удар отравленным кинжалом - удар направленный в самое сердце России!
Хотя теперь это было не так-то просто. Значительная часть дворянства всей душей приняла николаевские реформы и не могла помыслить о возвращении на прежний путь.
Попытки подкупить охрану или обслугу царя в Зимнем - провалились. Увы - гвардейский сброд, не имел столь прекрасных душевных качеств, и польстился на проклятое золото...
Было решено что ночью гвардейские полки блокируют центр города, быстро уничтожат охрану Зимнего дворца, и расчистят путь группе убийц Николая.
Первая часть плана прошла успешно - мирно спящий город и не подозревал о творящихся на его улицах злодеяниях. Но потом все пошло наперекосяк.
Жизнь за царя!
Охрана Зимнего сработала четко. Хотя караульные у входов были убиты - они успели подать сигналы тревоги, и дежурная смена была поднята в ружье. Не сумев удержать первый этаж, из-за многочисленности нападавших, охрана организованно отошла на второй этаж, заблокировав лестничные марши. Тут уже численное превосходство гвардейцев не играло такой подавляюще роли и наступление временно захлебнулось.
Эмиссары жидомасонства смогли добиться его возобновления, только раздачей пачек фунтов и разливом стопок водки. Пьяная гвардейщина перла вперед несмотря на меткий огонь охраны. Гибель царя и всей императорской фамилии становилась только вопросом времени.
Командир царской охраны, генерал Эбенгард отозвал к себе уже известных нашему читателю Алексея Поликарповича и Евгения Алексеевича, так как ему хорошо была известна их фанатичная преданность Императору Николаю. После начала николаевских реформ они поженились, и перешли из жандармского ведомства в охрану царя - желая грудью защищать своего любимого монарха.
- Вот что ребята - произнес генерал - Положение наше плохое. Некоторое время мы еще продержимся, отдавая комнату за комнатой, но рано или поздно нас сомнут, завалив телами. Нам нужна помощь, Царю нужна помощь! Свяжите веревки из белья, тайно спуститесь по ним на землю и приведите подкрепление! Любой ценой приведите!
- Служим Императору Николаю! - козырнули бывшие жандармы и бросились выполнять приказ.
Спуск из окна прошел успешно, но уже внизу они были замечены гвардейским патрулем.
Оттолкнув Алексея Поликарповича, Евгений Алексеевич смело вступил в бой с превосходящими силами противника, чтобы дать время своему милому другу оторваться от погони. Тот бежал, глотая слезы, но не смея обернуться и помочь своему партнеру - так как только от него теперь зависела жизнь царя. Только один взгляд назад назад он позволил себе, и этот взгляд он запомнил на всю жизнь - пьяные гвардейцы поднимали тело его любимого на штыки...
О ДШБ.
Алексей Поликарпович бежал не разбирая дороги, петлял чтобы скрыть след. Несколько раз его чуть не поймали гвардейские патрули. Куда он бежал? Он и сам не мог сказать точно, но не удивился когда оказался перед казармами ДШБ.
Первая десантно-штурмовая бригада имени Александра Македонского под командованием бригадира Иосифа Карловича Шпилькельгрубера, являлась одним из новых соединений русской армии, созданных лично по приказу Императора Николая I, и относилась к частям постоянной боевой готовности.
Николай Павлович лично проштудировал всю литературу из электрички, а также имел личные беседы с 'гостями' - и все для того, чтобы получить как можно больше сведений о военной науке будущего. По правде сказать - полученные им знания были весьма отрывочными, и часто давали не реальное представление о Русской (и иных) армиях 21 века, а о том как представляли армии авторы боевиков или псевдоисторических сочинений (другой литературы у книготорговца из электрички не было). 'Гости' же по большей части знали только внешнюю часть армейской службы. Но Николая это не смутило, и он смело взялся за реформу, а в тех местах где не хватало знаний - восполнял их логикой и здравым смыслом.
Части постоянной боевой готовности должны, как это и понятно из их названия, пребывать в этой самой постоянной боевой готовности. А что наиболее сильно снижает боевую готовность войск? Царь знал ответ на этот вопрос - конечно женщины! Известное дело - надо выступать, а половина личного состава в ближайший населенный пункт по бабам ушла. Какая уж тут постоянная боевая готовность...
Так что в ДШБ брали исключительно 'Преданных без лести', и исключительно парами. Чтобы если чего и происходило - то сугубо в расположении части. Таким образом вопрос с постоянной боевой готовностью был решен, оставалось решить проблему экипировки и обучения. Картинки со всякими спецназовцами имелись - дело было за пошивом соответствующих мундиров. Изображения из 21 века и умения местных портных, сапожников и даже кузнецов - привели к появлению довольно причудливой и необычной формы, коя однако со временем завоевала популярность и вызвала многочисленные подражания за границей.
Большую помощь в ее разработке оказала та самая Ирина Мухина - девица довольно строптивая и своевольная, но неплохо разбиравшаяся в моде и пошиве верхней одежды. И разработка новой военной формы стала ее дебютом в качестве полноценного модельера.
Отличительной чертой десантников и предметом их особой гордости были черные бархатные береты, кои они лихо заламывали на правую сторону. В отличие от принятой в это время обтягивающей формы - они одевались в свободные китель и шаровары, из ткани причудливой расцветки, представлявшей собой комбинацию цветных квадратов зеленого, черного и песчаного цветов. В качестве обуви использовались сапоги с низкими голенищами, но снабженные шнуровкой. Кожаная портупея с двумя плечевыми ремнями дополняла наряд.
На картинках из 21 века воины были вооружены какими то странными винтовками, в их конструкции ни Николай, ни его военные так и не разобрались - но на всякий случай ДШБ было вооружено короткими штуцерами со складывающимися прикладами.
Что сильнее всего поразило Николая Павловича, при чтении доставшихся ему книг, так это то, что в будущем у каждого солдата имелась при себе лопата. Она называлась саперной, но упоминаний о том, что ей копают (да и зачем солдату в бою копать ?) он не нашел. С другой стороны - этой лопатой в книгах часто проламывали черепа, рубили шеи - вообщем по всякому убивали супротивников.
Были проведены соответствующие исследования - изготовили несколько лопат, разных размеров и формы, и попытались ими фехтовать. Это было непривычно, но возможно и как оказалось не очень большая лопата с наточенным лезвием является довольно смертоносным оружием.
Бойцы Шпилькельгрубера путем постоянных тренировок, овладели искусством лопатного боя в совершенстве. Кроме фехтования, каждый боец мог метать свою лопату без промаха. Саперные лопаты буквально стали предметом культа у ДШБешников - да и как не любить столь прекрасный инструмент, имеющий такой приятный на ощупь черенок, закругленным навершием... Но хватит о лопатах.
В боевой подготовке вверенной ему части Иосиф Карлович возродил нравы Древней Греции с их гимнасиями и культом физической силы. Парадный стой не был сильной стороной его части, но после пары месяцев усиленной физической подготовки - тела ДШБешников налились силой, приобрели рельефную мускулатуру, и на учениях ДШБ передвигаясь бегом смог обогнать конных кавалергардов