А случилось это не за морем-окияном, да не во времена тутошние - а в царствии Российском, да во времена стародавние, былинные. Правил страной, да людом православным царь Николай, по батюшке Павлович, за нумером один.
Царствие его было складно да ладно, все шло как и было предками встарь заведено. Без потрясений. Не было у царя батюшки никакой печали, да случилось вот что ...
Дознал один его боярин, из рода Мельниковых, что в странах заморских делают дороги из железа, да пускают по ним поезда самобеглые. И так ему захотелось на те поезда посмотреть, что выпросив у царя батюшки дозволения, отправился он в страны далекие, смотреть на чудеса диковинные. Долго он отсутствовал, ни один годок прошел, но все же вернулся на родную землю.
Царь то, когда ему дозволения на вояжи выписывал, думал что посмотревши на чуда чудные боярин Мельников и успокоится, да снова в степенства то и войдет. Ан нет, умен был царь-батюшка, а здесь вот не подгадал. Вернулся тот боярин с еще худшей кручиной - раз в пять худее допредж той с которой уехал: стал он царя просить у умолять, чтобы дозволил он ему построить и России чудо заморское , дорогу железную.
Не знали до той поры православные ни о каких железных дорогах, и отцы их не ведали и деды... Попервоначалу отнекивался царь, надеясь , что дурь этакая сама из головы Мельникова уйдет. Идет время, поспешает, а дурь - она никуда не девается, только круче боярина сжимает. Как встретит он царя, так и пристает - Дозволь государь-амператор соеденить дорой железной две столицы православные - Москву и славный град Петров!
Что тут делать - хоть во дворец его не пускай. Опечалился царь-батюшка, да давай советников своих спрашивать, да пытать - ой вы гой еси бояре думные, как избавится от этой напасти, присоветуйте!
Говорят ему бояре думные - Эта беда, и не беда вовсе. Не бойся надежа царь, знаем мы как горю твоему помочь: Приходили к нам купчины толстопузые, что хлебом со странами заморскими торгуют. Все у нас хорошо, говорят - а вот хлебушка мы могли бы и больше бусурманам продавать, да тяжело его вывозить. Так что отправь ты боярина этого неразумного, на юга далекие. Пусть покой твой не тревожит, а строит ту дорогу вдалеке от столиц православных, надежа амператор.
Дело говорите, бояре думные - отвечал им Николай за нумером один - пишите указ: Повелеваю боярину Мельникову ехать в славный город Феодосию, да строить от того города дорогу железную, чтобы купчинам толстопузым было удобнее хлеб в станы заморские вывозить. А пойдет дело складно и ладно - продлить ту дорогу до первопрестольной .
Скоро сказка сказывается, а царска воля еще быстрее выполнятся. И не успел боярин Мельников в себя придти, а сидит он уже пакетботе парусном, да держит путь в славный град Феодосию...
Царска воля - закон. Приплыл тот боярин в море теплое , что Черным зовется, сошел на берег, да стал дорогу железную ладить. Плывут корабли в Феодосию из стран далеких, заморских. Везут железо, уголь, да машины хитрые - землекопательные. На берегу мужики суетятся - кто насыпь насыпает, кто шпалы кладет, а кто рельсы к шпалам прилаживат. А далее и вообще дивы дивные происходят - строются заводы, на коих поезда да вагоны самобеглые производить будут. Роют шахты глубокие, чтобы добыть уголья черные, чем паровозы самобеглые топить надобно. Шум, гам , работа кипит, все при деле, а боярин Мельников - тот поперед всех. Ничто от его зоркого глазу не укроется, ничто его досмотру не избежит.
Один год прошел, другие за ним поспешают - побежали по рельсам поезда самобеглые , повезли пашеничку в страны заморские. Казне достаток, а купчинам толстопузым - прибыток. И думал уж боярин вскорости дорогу железную до Рима Третьего довести - да случилась тут в стране беда лютая, напали на нее вороги злые, исконные: Царь Аглицкий, да амператор Французский Наполеон - племяшь родный, того самого Наполеона, что из Россеи с великим для него позором, во времена амператора прежнего Российского выгнали.
А случилась эта беда так. Отправил царь-батюшка боярина Мельникова в земли южные, далекие - и думал более горя не знать. А вышло оно все по другому. Пробралась в его столицу хворь заморская - флотофильная. Живет вроде разумный человек, живет и горя не знает, не ведает. А как набросится на него эта хворь - прощай покой, да порядок. Как увидит захворавший человек лужу малою - так непременно ему нужно в луже той корабль военный пустить, а на берегу военно-морскую фортецию построить. А море увидит - так вообще, ни сам покоя не видит, и другим не дает - бегает, по берегу, да кричит - Флот, флот , военный флот надо срочно строить!
Да и это еще не беда - а есть если на море узость какая - пролив называемая - так флотофилу вообще свет не мил, надоть эту узость всенепременно захватить - иначе жизни России не будет. Вот такое горюшко в России-матушке то и поселилось. Извели флотофилы окаянные царя батюшку, замучили совсем. Ни сна ни роздыху не дают. Надоть, говорят, всенепременно воевать Султана Турецкого, да захватить пролив Дарданельский !
Говорил, говорили, да и уговорили! Дал им царь батюшка дозволения настроить во граде Себастополисе флот военный , парусный, а потом воевать Султана Турецкого. И затеяли флотофилы окаянные войну с Туретчиной. Приплыли к берегам , на коих держава султана располагалась, да и потопили весь его флот! И совсем уж было собирались забрать проливы Дарданельские, ан нет - заступились за султана давние вороги Российские - хфранцузы, да англичане, и послали в Черно море флот. Да не простой флот - флот пароходительный. Ежили русские то корабли могут по ветру, да поперек ветру ходить - у бусурманов и супротив ветра переть получается. Испужались тут флотофилы окаянные, вернулись в Себастополис, корабли все свои потопили, дабы гавань запереть, а сами в городе замкнулись - носу показать боятся. Да царю слезные письма отправляют, пришли надежа царь войско, да освободи нас бедных.
А как прислать то - велика Россея - матушка, покамест войско дойдет , бусурмане всех и изведут... Понял тогда царь всю гнусность заразы флотофильской, да пожалел что не слушал боярина Мельникова, да не строил дороги железные. Дороги то те позволили войско быстро да складно в любую окраину отправить... Ну да слезами горю не поможешь и пошло войско царское к северному концу дороги южной, Мельниковской.
А поганые знают, что скоро войско царское не придет, да высаживают десант рядом с Себастополисом, да сгружают пушки осадные. Да не простые пушки - пушки со свинтопрульными снарядами. У кажного такого снаряду на конце буравчик - не спрятаться, не укрыться от них. Попадет в борт корабля - насквозь провертит. Попадет в стенку дома или еще какого укрытия - и его провернет!
Стоят французы, да нагличане лагерем под Себастополисом, да и пускают в него свинтопрульные снаряды. Как пустят - так флотофила -адмирала и пришибут, а с ним и еще кучу народу. И не боятся ироды войска Россейского.
Но чу! То не волк бежит. То не сокол в небе летит. То дрожит земля , да гудят рельсы. Едет на помощь Себастополису боярин Мельников! Едет - поспешает. На поезде едет, да не на простом, на поезде - на блиндированном. Покрыт тот поезд покрышкою из железа котельного. Да не простою покрышкою, а двойною. А меж тех покрышок - шпалы уложены, да песок засыпан. Никому не пробить ту покрышку!
Застучали рельсы на стыках, да заскрипели тормоза, снопы искр выбрасывая - то остановился блиндированный поезд, пред бусурманами погаными! Остановился, да открылись в нем два оконца малых. В одно высунулось дуло пушки бонбической, а в другое - пулемета парострельного. Пушка та стреляла бонбами разрывательными, а пулемет - пулями свинцовыми. Мала кажная пулька - да много их пулемет выбрасывает. Пар к нему от котла по особой кишке поступает - всю хитрою механику в дело приводит. Сам берет пулемет пульку из короба, сам в ствол прилаживает, да сам паром в ворога и кидает! Как даст пулемет парострельный очередь - так в гуще басурман улица. Как пальнет пушка бонбическая - так площадь целая!
Увидали тут воеводы вражеские, что войско их урон терпит, да приказали развернуть пушки осадные, да стрелять по поезду блиндированному, снарядами свинтопрульными . Стреляют, стреляют, а нет поезду блиндированованому ущерба даже самого малого - буравчики об железо котельное ломаются, и снаряды вглубь не пускают. Поняли воеводы, что конец их войску настал, поняли да и закричали : Ой вы воины, воины бусурманские - бегите к поезду, поезду блиндированному. Окружайте поезд, поезд блиндированный. Затыкайте дверцы малые, не давайте из них стрелять - иначе все нам придет смерть лютая!
Побежали воины бусурманские. Тычут в поезд блиндированный штыками, затыкают дверки малые, не дают стрелять. Но не растерялся боярин Мельников, приказал высунуть из поезда, поезда блиндированного, пипки железные, да пустит по ним пар шипящий, да кипяток кипящий из котла паровозного.
Все команда поезда блиндированного в точности и выполнила - высунула из поезда пипки железные, да пустила пар шипящий, вместе с кипятком кипящим. Шипит пар, злится, ворогов обжигает, шпарит. Вопят вороги, одежу срывают, да с одежей и кожа ихняя, бусурманская слазит ! А кипяток кипящий ворогов обдает, да мясо ихнее прямо на их костях то и варит !
Вопят вороги с жизнью своей поганой расставаясь, вопят как грешники а аду!
Поняли воеводы заморские, что ничем не одолеть поезда блиндированного, да в плен то и сдались. И войско ихнее, заморское, сдалось - кто жив остался. А тут по железной дороге подъехала и армия Российская - да всех в полон и взяла!
И поехали все к царю батюшке - на север. И боярин Мельников поехал и войско и пленники, да и флотофилы битые увязались. И было в Санкт-Петербурге великая радость и веселье. Сам царь к боярину Мельникову вышел, да меж других бояр его и выделил. Велел ему продолжать сроить дороги железные, да приставить к этому делу пленников басурманских - чтобы помнили каково это на Россею - матушку нападать! А флотофилов велел гнать метлой поганой, да поддать им розг на дорожку. И затаили флотофилы злобу на царя православного, и как то на пиру подсыпали ему в кубок йаду. Понял, царь-батюшка, что смерь его пришла. Понял, да и велел позвать сына - надежу и опору. Позвал да и говорит слово царское - Помираю я сынок , на тебя Россия остается. Ты ей теперь защитник, ты ей теперь опора. Слушай мою последнюю волю: строй дороги железные - они слава российская. Изводи флотофилов поганых - они позор россиянский!
Отвечал ему царевич - Не извольте беспокоится батюшка. Все исполню в точности.
Понял царь-амператор что в надежных руках оставляет Россею-матушку, да смежил свои очи ясные, и уснул сном последним - вечным....
Александр за нумером два, а по уму - так первый.
Взошло над Россией- матушкой новое солнышко, вступил на престол царь батюшка Александр, свет Николаевич. Крепко помнил он заветы отеческие - строил дороги железные. Одна дорога железная побежала на севера далекие - в славный город Архангельск, а другая - на юга проследовала, к морю полуденному, Каспийскому - в славный Астрахань городок.
Не забывал царь и о других заветах батюшкиных: изводил флотофилов поганых. Были к этому делу представлены добры молодцы из отделения Третьего, что располагалось на улице Гороховой. И пропали флотофилы с земли русской, подозрительно быстро пропали. А завелся в России-матушке новый народец, что звался славянофилами. Носили славянофилы косоворотки красные, порты холщевые, лапотки с онучами, да отпускали бороды лопатами. Говорили славянофилы речи складные и правильные. Должен де православный царь над всеми славянами быть поставлен, так как все они из одного корня идут, все сродственники...
Слова славянофильские были как мед, складные и верные, да вызывали славянофилы бородатые у царя сомнения. Чувствовал он какую то неискренность, не было у него душевной ясности.
И позвал царь добрых молодцев, добрых молодцев из отделения Третьего, что на улице, да на Гороховой. И дал он им поручение секретное - составить списочек, куда внести всех славянофилов российских, всех, с друзьями, да сродственниками, да не забыть дворню всякую, приживал , да приживальщиков. А как составят добры молодцы тот списочек - положить его в ларец заветный, ларец укрыть в комнатке потаенной, в доме отделения Третьего, да на улице, на Гороховой. Пусть лежит тот списочек - лежит до срока. Все исполнили добры молодцы, добры молодцы из отделения Третьего , что на улице, да на Гороховой. И ключ от ларца принесли царю батюшке.
Идут дела в Рассеи - матушке , идут - не остановишь... Оставим мы берега моря Балтийского, да перенесемся на берега моря теплого, что Черным зовется. Есть на берегу моря Черного Одесса -городок, что построена Ришелье - кардиналом, и живут там издавна жыдовины пейсатые. Промышляли жыдовины пейсатые торговлию, а промеж ее и контрабандую. Привозили они ту контрабанду из стран далеких, да сами делали, делали на улице малой, что Арнауцкой зовется. Окромя того приторговывали пашеничкую, да шили костюмы разные. А на прибыль вырученную - строили синагоги всяческие, где собирались да хвалились своими доходами.
Год прошел, и пять прошло - смотрят жыдовины пейсатые , а уменьшаются их доходы. И в золотой монете падают и в бумажных ассигнациях. Товар то по дороге железной в России перевозить стали, а дорога та до Одессы-городка не доходит. В Феодосии обрывается и все доходы купчины феодосийские имеют, а жыдовинам пейсатым один убыток, да разорение остается. И собрались жыдовины пейсатые в синагоге набольшой, да порешили промеж себя посланников выбрать. Да послать тех посланников на севера , на брег моря Балтийского - в стольный град Питербурх. Поклонится должны те посланники Царю-батюшке. В ножиньки поклонится. Да передать гостинцы, да просьбу нижайшую - построить до Одессы-городка дорогу железную, чтобы не терпели жыдовины пейсатые разорения.
Как решили - так и устроили. Поскакали посланники в стольный город , что Питербурхом зовется, да поклонились там Царю батюшке. И просьбу ему передали. И ответил им Царь батюшка, что дороги железные - дело полезное, да есть препятствие техническое. Чтобы добежала дорога железная до города жыдовинского, надобно в Киев-граде мост наладить, мост анженерной работы. А Днепр-река в том месте так широка, что ни один анжинир, ни наш, ни заморский за дело это не берется. Так что будет таково слово царское - если сумеют жыдовины пейсатые мост тот сладить - будет им дорога железная, а нет - придется ждать технической возможности.
С тем словом царским посланники и уехали, то слово царское в синагоге набольшой всем жыдовинам пейсатым и передали. Призадумались жыдовины пейсатые, стали искать анжиниров головастых. И в России матушке искали, да по заграницам всяким. Кто из анжиниров головастых сразу отнекивался, кто поперед соглашался, да приехав в Киев -град, да увидев Днепр - реку, назад свое слово и брал. И совсем загрустили жыдовины пейсатые, стали думать о переселении. Переселении в страны далекие - в Палестины всяческие. Да решили поперед того спросить совета у жыдовина набольшого, что решал все дела сложные. Служил тот жыдовин в синагоге, да почитывал книги разные - Тору с комментариями, да протоколы мудрецов сионистических. Попросил жыдовин набольший два дня сроку, да и заперся в своей библиотеке. А через два дня вышел, и молвил слово мудрое - дескать нечего нам жыдовинам пейсатым пред заморскими ажинирами кланяться - сами сладим мы мост, православным на удивление.
После слов таких заветных, воспрянули духом жыдовины пейсатые, накупили припасу всяческого анженерного, да поехали в Киев - град. Приехав в тот город, сложили припасы у Днепр-реки, да стали ждать указаний жыдовина набольшого. Встал тот жыдовин набольший на берегу Днепр-реки, да сказав слово заветное, воздел руки к небу синему. Зашумел, забурлил Днепр-батюшка. Забурлил да и расступился от берега до берега, образовав дорожку малую. Встрепенулись тут жыдовины пейсатые, похватали припасы анжинирные, да бросились ладить мост, да не простой мост, а мост железнодорожный. Кто сваи вбивает, кто заклепки клепает, кто быки из каменьев кладет - всем есть работа. А кто и просто меж жыдовинов бегает, да говорит слова каленые, работу ускоряющие. Да и сам жыдовин набольший за порядком посматривает, а где непорядок какой, да небрежание увидит, так сразу слово свое говорит, да не простое, а слово веское : ' Ой вы гой еси жыдовины пейсатые, никак вы тунеядничать собрались? Тунеядничать, да от работы отлынивать? Смотрите, да слушайте - затекли мои рученьки. Вот как опущу их, да пущу воду Днепр-реки - все потоните, все на корм рыбам отправитесь'.
Слыша слова такие заветные - еще пуще жыдовины пейсатые стараются, по две и три нормы на гора выдают. И прошло время малое, а мост анжинероной работы уже выстроен. Всем мостам на загляденье, а заграницам всяким - на зависть черную. Опустил жыдовин набольший свои рученьки - и вновь потек Днипр батюшка. А мост - стоит мост не шатается.
Так жыдовины пейсатые и выполнили наказ Царя- батюшки. И Царь свое слово сдержал, проложил дорогу железную до Одессы-городка. И вновь пошла у жыдовинов торговля, да преумножение капиталов. И забыли они и думать о палестинах всяческих.
Долго ли, коротко ли, а прибыл в Одессу-городок гонец от Императора Всероссийского, с посланием для жыдовина набольшего. И были в том послании слова заветные, царские. Просил Царь-батюшка приехать жыдовина набольшего в стольный град Петра, или прислать своих выучеников, дабы вступили они в корпус анжиниров путейских, да способствовали приумножению дорог железных.
Призадумался жыдовин набольший. Полистал мудрые книжитцы. Да и дал такой ответ гонцу Царя батюшки : По заветам мудрецов сионистических, да по книгам жыдовинским - должен я творить мацу на крови младенцев православных, да и гадить в воду водопроводную. Но отказать Царю батюшке - это встать на пути прогресса технического, да оборота капиталов ускоренного, и прослыть ретроградом всяческим, что противно душе моей жыдовинской. А потому гонец, передай такие мои слова Императору Всероссийскому - дай мне Царь малый срок и будут тебе мои выученники. В том даю слово крепкое - жыдовинское.
А сказав слова те заветные, снял жыдовин набольший кипу со своей главы, да об землю ей и ударил, в знак, что слово его - слово крепкое. С той вестью радостной и ускакал гонец царский. А в скорости в град Петров и выученики пожаловали. Встретил их Царь батюшка радостно. Угостил петушками на палочке, да велел записать в корпус анжинеров, да не простых анжинеров, а путейских. И с той поры пошло в России матушке железнодорожное строительство втрое быстрее супротив прежнего.
Долго ли, коротко ли - а глядят бояре думные - загрустил Царь батюшка. Загрустил, да голову повесил. И спросили бояре думные - что за горе тебя терзает, что ты ходишь весь печальный, али завелась кака тоска-кручинушка? И ответил им Царь батюшка: а от того моя печаль, бояре думные, что имею я мечту, мечту заветную. Хочется мне проложить дорогу дальнюю, дорогу железную. Да не к морю дорогу, а дорогу к океану. Лежит на востоке державы Российской океан Великий. Есть там бухты , бухты потаенные - в самый лютый мороз не замерзающие, омываемые течениями теплыми. А живут на тех брегах китаезы узкоглазые, православного закону не знающие. Такая вот бояре моя мечта - идея. Такое вот у меня пожелание - да нет пока построить такую дорогу возможности технической, даже и с жыдовинскими выучениками.
И отвечали бояре думные Царю Православному - Свет ты наш Царь батюшка - это горе, и не горе вовсе. Велика твоя держава российская, не один океан ее омывает. Есть на северах далеких, в местах полуночных, океан, что ледовитым зовется. И есть там полуостров Мурманский, что омывается течением теплым, гольфстримическим. И есть на том полуострове бухты заветные, в самый лютый мороз не замерзающие. Светят там сияния полярные, а живут на берегах того океана чукочи узкоглазые, православного закона не ведающие.
Встрепенулся Царь батюшка, речь такую разумную услышав. Встрепенулся, да подошел к карте Империи Российской, чтобы проверить слова боярские. А проверив - еще более обрадовался, да и повелел строить дорогу железную, да на полуостров Мурманский. И потянулась дорога железная от стольного Петрограда, да на севера далекие...
И снова бежит времечко, бежит - не остановишь. Новые вести приходят в град Петров. Вести с югов далеких, из державы турецкой. Бунтовать начали поданные султана турецкого, что булгарского роду племени. Не хотят более турецкого подданства, бьют челом русскому царю батюшке - мы де, тоже христиане православные, мы де тоже славянского роду племени. Помоги нам Царь батюшка сбросить иго тяжкое. И славянофилы оживилися - в газетах, да журналах выступают, выкликают народ собираться для помощи соплеменникам. Царю пишут грамотки.
Призадумался Царь батюшка, стал у бояр думных допытываться - как поступить с подобной кручинушкой? Надобно помочь сродственникам, послушаться славянофилов многомудрых.
Так Царю отвечали бояре думные - такие дела Царь батюшка обдумать надобно. Оно конечно речи у славянофилов сладкие да медовые, да думаем мы, они за этим медом яд прячут. Тот самый яд, которым твоего батюшку и извели окаянные. Откуда не земле русской славянофилы взялись - ведь не было у нас такого роду племени? Куда все флотофилы подевались - ведь много их было, не всех англичанин с хфранцузом убил, не всех Третье отделение споймало? А думаем мы Царь батюшка, что славянофилы - это флотофилы перекрасившиеся. Сменили они морские мундиры, на онучи да косоворотки, но душа то у них черная осталась. Ты глянь на карту отец родимый - никак они посуху к проливам Дарданельским подобраться хотят. Уж не забыл ли ты в какое они разорение Россию ввели при твоем тятеньке? Токмо боярин Мельников и спас Россию матушку!
А что до булгар беззаконных - не горюй, не печалься. Никакие они не сродственники - помой булгарина и увидишь что этот татарин татарином, если и чего похуже не сказать. Ничего в них нет славянского! Народец это низкий и подлый, они еще в древние времена супротив князей киевских своевольничали. Освободишь их, кровью людей русских их свободу добудешь, а они не пойдут в твое подданство - немчуру скорее княжить из вредности пригласят!
Слушал Царь слова бояр думных - и краснело от гнева лицо венценосное. А как выслушал Царь батюшка речи умные, так велел позвать добрых молодцев из отделения Третьего. А как пришли добры молодцы - отдал им Государь Амператор ключик от ларца заветного, да повелел достать списочек славянофильский. А как достанут - всех по этому списочку брать под белы рученьки, сажать в вагончики, да везти на севере дальние - строить дорогу мурманскую.
Есть - ответили добры молодцы, добры молодцы из отделения Третьего, повскакивали в возки особливые, возки особые с решеточками на окнах. И поехали по городам и весям - славянофилов и их прихлебателей отлавливать. Оцепят дом, по списочку народ сверят, отметят ежели кто не присутствует (чтобы отдельно споймать горемычного) - и в возок сажают. А там на вокзал, да в дорожку дальнюю, в места заполярные. А если кто и лишний в доме славянофильском окажется, и его сажают болезного, хоть и нет души его грешной в списочке - потому как на службе царевой, усердие - оно не лишнее.
И вот едет по дороженьке железной эшелон. Едет на стыках колесами постукивает. Едет на полуостров, да на мурманский. А в поезде том едут словянофилы все. Едут и думают думы свои горемычные. Все тихо думаю, лишь один пассажир не успокоится, буянит да скандалит и свидания с главным жандармом в поезде требует.
А был тот буян - писателем русским, знаменитым - Тургеневым Ваней. Как и положено писателю русскому, жил он в городе Баден-Бадене. Имел хфранцузскую полюбовницу и любил ностальгией маятся. В год обычно на неделю малую, приедет Ваня в Россию-матушку, вздохнет полной грудью родные запахи , и опять в Баден-Баден уедет далекий. Навернет там трюфелей со сметаною, да давай строчить всяки повести. Про Россию про матушку, да про русский народ богоизбранный.
А случилось Ване в России матушке оказаться, потому как заказали ему славянофилушки , повестушку, бойкую да складную, чтобы она агитировала православных за булгар воевать, проливать свою кровушку.
Написал Ваня сию повесть малую, да и привез в Россию-матушку, для получения гонорария. Тут то его добры молодцы, добры молодцы из отделения Третьего и словили грешного. А словив - в эшелончик направили. Где и стал тот писатель буйствовать, да просить встречи с начальником.
Привели его к начальнику, горемычного, и поставили под его светлые очи. Стал Ваня пуще прежнего буянить, в Баден-Баден проситься к любовнице. Да и просто словами срамными кидаться и тешится. Не выдержало сердце начальника, приказал он достать добрым молодцам, добрым молодцам из отделения Третьего, палочки их волшебные.
Палочки те волшебные, совсем недавно в отделении Третьем обретаться стали. Но имели силу великую. Привозили те палочки из стран далеких, заморских. Из Южной да Америки. Хотя те палочки были выделаны из дерева, но ни из корней , ни из веток и ни из ствола. А из сока дерева каучукова. Каучукова палочка гнется, не ломается, вокруг хребта обвивается. И имели те палочки свойства дивные - погладишь такой палочкой человека, да по буйной головушке - и что надобно - то припомнится, а не надобно - позабудется.
И погладили добры молодцы, добры молодцы из отделения Третьего, Ваню Тургенева, да палочками волшебными. Враз Ваня и вразумился. Вспомнил он, что дворянин он русский, и приказы Царя батюшки для него закон, что чтить надобно. Раз нужна государь-амператору дорога железная, да на севера далекие - то должен он приложить всю силушку, чтобы выполнить повеление государево. Тихо вернулся Ванюша в вагончик, что ему был назначен, и стал ждать когда привезут его на полуостров, да на Мурманский.
Долго ли, коротко, а приехал эшелон на севера далекие. Вывели из него славянофилов, и тут же к делу приставили. Кто каменья из земли выворачивает, кто дробит их кувалдами, кто насыпь насыпывает. А когда насыпь готова - тут уж черед шпалов, да рельсов. И жены славянофильские не дармоедничают, к кошеварскому делу приставлены. И детям работа имеется, дрова носить да посуду мыть. И работа на свежем воздухе - прогоняет мысли скверные, о проливах всяческих. И Ванюша работает, старается. Все у него в руках горит, все у него получается. А вечером , откушав кашки у костра, да запив ее водицию, посмотрит Ваня на товарищей своих спящих, да вспомнит дела дня прошедшего. А вспомнив - достанет книжитцу малую. Достанет, да чего в нее и запишет.
И в назначенный срок дошла дорога железная, до бухты Екатерининской, никогда не замерзающей, от течения гольфстримического. А на брегах той бухты заветной - уже начали ладить городок Александровск - порт торговый, рыболовный, да пригодный для всяческого зверобойного промыслу. На открытие дороги железной, северной - прибыл сам амператор российский. Прибыл с семьею и со сподвижниками и царедворцами. И было веселие великое. И на том веселии поднес Ваня Царю свою нову книжитцу, что назвал он - Дорога на Океан.
И была та книжитца о красотах природы северной, неброских красотах - но душеспасительных. О том как солнце стоит в небе синем, да не заходит на ночь за горизонт. О ночи длительной - полярной. Как светят в небе звезды ясные, как полыхают сияний полярные , електрические. Как по тундре бегут олешки рогатые. Как плавает по морю умка на льдине. Как нерпа глазастая в воде резвится.
И были там слова о человеке с душой израненной. С черной душой, славянофильской. Покрытой наростами, да коростой всяческой. Как был послан этот человек царем мудрым, да на севера далекие. И как строил тот человек дорогу железную. Светило ему солнце ясное. Полыхали для него сияния полярные. Продували его ветры северные. Мочили дожди холодные. Пурга его с ног свалить пыталася. А устоял человек, не сломался - крепче ногами в землю родимую упирался.
Дули ветры, продували его до костей, а только уносили грязь из души человека. Дробил человек валуны гранитные, да киркою стальной - летели из валунов искры, а с его души короста да скверна сходила. Клал человек шпалы, а на шпалы рельсы - а душа его к богу обращалася. И дошла дорога железная до бухты Екатерининской. Встал человек на колени, да и омыл лицо морской водицию. И последняя грязь с его души сошла. Глянул он в воды сини и увидел свое отражение, да лик Иисуса Христа, что с небес ему улыбался. И встал новый человек и пошел творить историю!
Очень понравилась царю батюшке та книжитца. Издавали ее тиражами несчитанными, а все одно - расходилась книжитца, у продавцов не залеживалась. И на языки разные бусурманские ее переводили, и там успех имела книжитца. А через года далекие - даже получила та книжитца премию нобелевскую.
А Ваня Тургенев так полюбил красоты северные, что остался жить в городе Александровске, на берегу бухты Екатерининской. И полюбовницу свою в сей город дивный выписал.
Но не всех славянофилов поганых ждало обращение к делам праведным. У некоторых уж и души не осталося. И задумали они погубить Царя батюшку. Нашли они одного студиозиса, что фамилие имел Кибальчич. Мечтал тот студиозиус о полетах космических, да изобретал ракетные снаряды всякие. И работал над смесями топливными, повышая их скорость характеристическую. А для денежного заработка, делал бонбы всякие, кои продавал для рыбного глушения. Хоть и было это браконьерниченьем, но за ради освоения космоса - дело это допустимое.
И вот купили славянофилы у него пару бонбочек, да подорвали царя батюшку. Умер он от бонбы разрывательной, не успев дать наказу наследнику...
Александр за нумером три, да с одним оюзником.
Амператор Александр Александрович, еще цесаревичем имел склонность к винопитию неумеренному, да творил шалости всякие. Гнул подковы железные, да драл за уши Константина Петровича Победоносцева, от чего тот страдал лопоухостью. Была задумка у флотофилов поганых , подпоить императора нового, предлагая ему вина заморские, да иные напитки высокоградусные. А когда сопьется царь-батюшка - подбить его на строителство флота океанского, да баз всяческих корабельных.
Но имел Александр да за нумером три, здоровие богатырское. Пил зелено вино полными чарами, да не хмелел, потому как вовремя закусывал. А испив вина - повелевал дороги новые строить, дороги железные.
Понял царь-батюшка, что наступили сроки исчисленные. Пришло время заветное. Настал черед выполнить мечту тятинькину - проложить дорогу железную, да на Восток, да на Дальний. Собрал амператор Российский, мужей разумных, что в министерстве путейском службу ладили, да и повелел им составить план-проэкт дороги железной, да до Тихого Океану.
Прошло малое времечко - принесли мужи розумные планы государю-батюшке, да стали ждать похвалы за усердие, проявленное в сокращении расходов государственных, на строительство дороги железной. Предлагали мужи розумные класть дорогу в один путь-дорожиньку, делать мосты деревянные, да подсыпку легкую. Но не дождались от царя слова доброго. А сказал им царь-батюшка, чтобы не позорили они державу Российскую, да и думали о ее процветании. Повелел составить плантик новый - чтобы бежали на восток далекий сразу четыре пути-дороженьки, дорожиньки да железных. И чтоб бежали те дорожиньки по подсыпке прочной, тяжелой. Перебегали через реченьки по мостам стальным да чугунным - во славу державы Русской!
Во время малое был новый план составлен, да начато великое строительство. Да не с одного конца начат, а с цельных двух. Одни дорожиньки побежали от Москвы стольной да на восток, где встает красно солнышко. А другие - от города Володей Востоком, да на Запад полуденный, где солнышко на ночь скрывается. Шибко и правильно пошло строительство. Не бежит - летит путь великий, на Восток, да на Запад - вот-вот дорожиньки встретяться и побегут поезда самобеглые от краю до краю России-матушки.
Ан не встретились, да не состыковалися. Одна дорожинька добежала до города Иркутска, а другая до славного городка Верхнеудинска - а меж ними раскинулось славное море - Байкал священный. Широко да глубоко море это чудесное - окружено горами , да ущельями. Не перейти, ни обойти это озеро...
Собрались мужи ученые, из министерства да путейского. Собрались и заспорили - что делать с печалью-кручинушкой? Кто говорит ломать да взрывать надо скалы , да класть дорогу по берегу. По берегу моря Байкальского, в обход с юга да с севера. Не так все делать надобно! - кричат мужи другие, не менее розумные. Надоть сверлить горы байкальские туннелями глубокими, да обходить то озеро , да подальше от берегу. А есть и такие, что ни с теми да не с другими и не согласные вовсе. А говорят что делать надобно пути крутые, да по горам идущие, ч чтобы поезда с них не соскакивали - делать рельсы да колеса зубчатые.
И флотофилы тут оживилися, да проект свой представили, что де надобно строить через Байкал-озеро переправу паромную. А чтоб и зимой та переправа работала - корабли должны быть большие да ледокольные. А случись спаси-господь война с китайцами, защитить ту переправу надобно - построить на Байкале завод судостроительный, да сделать на нем броненосцев - две штуки, крейсеров броненосительныйх - пять штучек, бронепалубно-черепаховых крейсера ажно десяток построить. И это не считая мимоноцев быстроходных с котлами торникрафтовскими - сих корабликов вообще без счету иметь надобно.
И были при том споре и выучинники жыдовинские, что не первый год в ведомстве путейном служили. Слушали , да в книжечки записывали - сколько один проект требует на строительство, на строительство да на обслуживание - требует золота, да билетов казначейских. И про другой проект, и про третий - все запишут до копеечки. И сами не верят цифиркам записанным - и так и этак пути-дорожиньки вкруг Бакала золотыми выходят. Золотыми и по строительству и по эксплуатации. Протестует супротив такого душа жыдовинская , не хочет смирится с таким разбазариванием казны великой, да и чувствует возможность барыша получения. Барыша великого, но законного. И вскорости поехало в Одессу - городок письмецо. Письмецо жыдовину набольшему, да с выкладками да с экономическими...
Произвело то письмо в городе потрясение. Бегали жыдовины пейсатые по городу, да со счетами конторскими. Считали проценты да расходы всяческие. Пребывали в большом сметянии, да потирали ладошки потные. В небольшое, малое времячко отрядилась к царю- батюшке жыдовинская депутация. Не с пустыми руками отрядилася, а с проектом хитро составленным, да с гостинцем всем миром собранным. Имелося в том гостинце и зелено вино и закусь приличная.
Встретил амператор ту делегацию, да вел с ней разговоры длительные. Так и этак прикидывал, да и соображал по-всякому. А потом начертал на проекте жыдовинистическом - Быть по сему ! - и приложил росчерк свой августейший. И поехали многие жыдовины пейсатые из Одессы городка, да на берега моря байкальского.
И соединились - стыковались вскоре пути железные, и побежали по ним поезда да с паровозами, с одного конца России-матушки, да на другой. Из Европов западных, да на восток на дальний. А переход дороги через Байкал - озеро стал чудом великим , затмившим все чудеса древности стародавней.
Подходили пути железные , да к берегам озера, да байкальского. Подходили да не обрывалися. А шли далее по дну байкальскому, в глубины холодные. Вода те пути не мочила, расступалась перед ними, да смыкалася поверху - образуя свод чудесный, водянистый и прозрачный. Шли поязда по такому туннелю чудесному. Пассажиры дивились на чудеса байкальские. Смотрели как омуль рыбка да над поездом проплывает. На нерпу байкальскую , пучеглазую дивилися. Да и нерпа любопытная на поезда смотрела. А вдоль дороги, на дне Байкальском лежали ящики с товарами скоропортящимися, в холодильнике естественном хранящиеся. А меж ящиков наблюдали мужика бородатого, да с лопатаю. То академик Ферсман геологию дна байкальского изучал старательно.
И был тот туннель чудесный, построен жыдовинами одесскими. Сохранившими мудрость древнюю - сионистическую. Построили они на обоих берегах Байкал-озера две синагоги каменные. И неугасимым огнем горели в тех синагогах два семисвечника, и читали перед ними раввины книги древние. И пока горели те семисвечники, да читались те книжитцы - стоял тот туннель чудесный незыблемо. А чтобы не случилось какой беды - имелись в тех синагогах семисвечники резервные, да аварийные - и к ним особые люди приставлены. Много за чудеса эти жыдовины пейсатые денег из казны получали, много, да меньше того чем дорога в обход, да туннель какой стоили бы.
Прошло малое времечко - оправились флотофилы поганые, от конфузу байкалького. Да и не только оправились, а осмелели даже. Да и как не осмелеть - конечно проект их не приняли, но и не заарестовали под горячую руку, как при царе прежнем, да и не отправили дорогу железную строить. И возникло у флотофилов мнение, что под действием напитков горячительных, стал царь-батюшка не таковским энтузиастом - железнодорожником как прежде. Говорили они между собой, потирая ручёнки поганые - представим царю новый проект, где укажем что флотофильство , оно не враг железнодорожному строительству, да экономике - а друг первейший, друг преданный.
И задумав козню такую хитрую - представили тати доклад амператору. А в докладе расписано какие убытки несут купчины тостопузые, от кого что колея русская православная да не совпадает с колеею европейской, что по примеру аглицкой выстроена. А от того нельзя поезда скорые, да поезда грузовые, пускать до парижев с берлинами. А нужно на границах амперии товар из вагона в вагон переваливать, пассажиров пересаживать, али менять пары колесные. Но можно избегнуть убытку разорительного, если возить товары до моря Балтийского, там класть на кораблики, да отправлять те кораблики в страны европейские. И малыми буковками, да в самом конце докладика - было прописано, что для защиты тех корабликов надобно построить суда военные, броненосные. Да базу для них смонтировать - для чего Либава - очень пользительна.
Принял тот доклад царь-батюшка, да ничего на него не ответствовал. Но в скором времени пригласил к себе купчин толстопузых, не простых купчин, а Первой гильдии, что вели торговлю со странами заморскими. В строк назначенный, явились купчины во дворец царский, в залу светлую. А там уже стол накрыт, от явств всяких ломится. Да и купчины толстопузые пожаловали не с пустыми руками - при каждом была корзиночка , где лежали гостинцы для амператора и жены его и деток. Вышел к купчинам царь-батюшка, со всеми поздоровался, да и пригласил за стол сесть - и пошел пир горой. Удалой пир, с песнями и плясками, да разными интересными разговорами.
И вот как увидел царь, что захмелели купчины толстопузые, взял да и задал вопрос им каверзный, дабы проверить - не флотофилы ли это переодетые? А такой вопрос то был : А что купчины толстопузые - терпите ли вы убытки от колеи аглицкой, бусурманской ?
- Да как не терпеть царь - батюшка, терпим всенепременно - купчины ответствовали.
- Так может вам товар на судах морских возить, а мне их военными кораблями охранять ? - вновь амператор их пытает.
- Что ты, что ты , царь наш батюшка. Ужас то какой ты говоришь. По морю-окияну плавать - это и самому потонуть можно и товар к рыбам отправить запросто.
- Так чаво вы хотите купчины? Чаво желаете ? Чем я могу вам поспособствовать, чем от убытков -разорений спастить ?
- А поговорил бы ты Царь-батюшка с монархами европейскими, да и уговорил бы как принять колею русскую, православную. Оно бы нам и хорошо было. Очень даже пользительно.
- А что? Царь я али не царь? Неужто вам не поспособствую ? - так рек амператор русский, да и послал за генералом Драгомировым.
Когда царь зовет - медлить не положено. Явился вскоре пред ясные очи Александра Третьего генерал Драгомилов. Радостно его на пиру встретили. Налили штрафную. Потом догонную , потом еще одну, а потом расстегнул генерал китель да и подсел ко столу. И пошел пир - пуще прежнего. Опять разговоры говорятся, тосты провозглашаются - за царя, да Рассею-матушку!
И через время малое спросил царь генерала Драгомирова - А как у нас войсках с боевой готовностью? Как с подготовкой воинской? Готова армия к войне?
И отвечал ему генерал Драгомиров, бойко и складно отвечал - Будь покоен царь-батюшка. Все исправно в войске российском. Все к войне готово - и снаряжение и дух боевой!
- А ежели прикажу я тебе воевать императора немецкого? Справишься? Не осрамишь Рассею-матушку?
- Никак нет! Не осрамлю, ни в жизнь не осрамлю! Прикажи - и приведу к тебе немецкого императора в цепях закованного !
- Ну так что откладывать? Приказываю - напасть на земли немецкие. Взять да порушить их города бусурманские, да и привести императора ихнего к покорности!
- Все сделаю царь-батюшка! Не сумлевайся даже! А разреши вопрос малый задать?
- Спрашивай!
- А вот спросит меня император пленный - почему я его в полон взял, да царство его разрушил ? Что мне ему ответить? Али просто в морду дать, чтоб не спрашивал ?
- А скажи ты ему - Чего ты немчура поганая настроил дорог железных, да с колеей неправильной, не православной? Руские купчины от того убытки терпють , товар перекладывая. Не может Царь-батюшка на такое непотребство смотреть без печали . Оттого и война!
И вздохнули тут купчины толстопузые, пригорюнились. Кто рукавом нос вытер, а кто подолом рубахи. Взглянул на них генерал Драгомиров, махнул рюмку горькой, да и сказал - не могу я на такое попирание православия смотреть -сердце кровью обливается. Не минуты ждать не буду - тот час выступаю в поход с армией!
Сказал, рюмку об пол хлопнул, да и выбежал из залы царской!
А допреж того сказать надобно, что время долгое - были немцы смирными, тише воды и ниже травы посижывали. Но не отмоешь набело кобеля черного, не спрячешь подлую натуру тевтонскую. Срок прошел - и вот пожалуйста, озоровать да своевольничать немчура снова начала. Выбрали какого кайзера, советником приладили к нему Бисмарка - и давай соседей волновать - тиранить. До датчан территорию уполовинили, то австрияков поколотили. А потом и вооще распоясались - побили амператора фхранцузского, племяша самого Буонапартия. И как побили они лягушатников - совсем ума лишилися. Стали мечтать о всяких нах остенах, бредить о пространстве жизненном. Да на Россию нехорошо поглядывать...
Ну да долго сказка сказывается, да быстро русская армия в поход собирается. Вскочил генерал Драгомиров, на коня боевого, взмахнул сабелькой острой - и отправилась рать православная, на немчуру беззаконную. Кавалерия да казаки по дорогам скачут. Пехота идет с песнями. Пушки артиллерийские тянуться локомобилями пароходящими. А главная сила - то по рельсам едет! Идут поезда блиндированные. Плотно идут, по-военному. Поворачивают башнями бронированными - выцеляют ворогов. А за ними едут пушки агроменные, что только по дорогам железным перевозить возможность есть. Исполинские пушки ,страшные.
Как дошли поезда блиндированные до границ православной ампериии - и перешли на колею бусурманскую, на что тоже были рассчитаны. А за поездами военными - идут эшелоны путейские. На них анженера, да работники едут и механизмы всяки причудливы. У границы встали те эшелоны, да спрыгнули с них работники - да и пошла удаль, потеха. Колею бусурманскую живо переиначивают в колею верную - православную. Кипит работа, все стараются.
Идут поезда военные, идет и армия православная . Идут выполнять повеление царское - наказать неметчину подлую, что строит колеи неверные...
А в Берлине тем временем , потрясение случилось жуткое. Кайзер с пройдохой Бисмарком поругание России планировали, поживится хотели земелькой православную - ан обернулось то все не по ихнему. Идет войско российское, как паровой каток идет - не остановишь и не замедлишь даже. Две армии посылал кайзер - обе они сгинули и следа не осталося. На крепости надеялся, что года долгие строились - взяла из армия русская приступом ускоренным. А что не взяла - то порушила. Пушками порушила, артиллерийскими, на ходу железнодоржном, да калибра крупного. Не успел кайзер немецкий в себя предтить - а обложила армия царская Берлин кольцом стальным, что не порвать, ни проскочить сквозь него невозможно. Пушки русские постреливают, а армия русская к штурму готовится.
Понял тут кайзер с Бисмарком, что конец то близок и неминуем - идтиь надо на мировую, да мир выторговывать. А то ведь сровняют с землей град берлинский, да и их заодно в земельку то и закатают. Посылали они к генералу русскому, генералу Драгомирову парламентера немецкого, с обещанием мира дружбы и угодничеств всяческих. Принял того парламентера генерал, да и согласился на Берлина капитуляцию. Не простую капитуляция - а капитуляцию безоговорочную.
Встретился он во дворце Потсдамском с кайзером, да и Бисмарком, встретился обсудить предложения мирные. Как и предвидел генерал Драгомиров, предвидел еще в Петербург-городе, спросил его кайзер немецкий поверженный : За что напал на меня царь православный? Ведь ничего я против него не злоумышлял, никаких козней не выдумывал ?
Говорит, а сам косит глазом на Бисмарка, что всякие планы 'Ост' в камине жгет императорском. Жгет, да и кочережкой золу помешивает. И сказал кайзеру генерал Драгомиров : Совсем вы немы совесть потеряли! Граничите вы нехристи с православной амперией, а строите у себя колею аглицкую! А Аглия та совсем и на острове, и не связана с дорогами европейскими! Совсем вы Царя Русского не уважаете!
Пригорюнился кайзер немецкий, стал каятся: Да что ж вы мне раньше-то про это не сказывали? Переделал бы я дороги железные, да под колею правильную! Тотчас же этим и займусь. Как уйдет из Пруссии войско православное!
И ответствовал ему генерал царев - Займешься конечно, а что тебе делать то ? А про Пруссию погодь малость. Земля это издревле славянская, русская. Это вы немчура поганая букву 'П' к названию приладили. Пустили вас предки наши хлебосольные. Пустили как гастарбайтеров. А вы ироды что учудили, безбожные? Расплодились как тараканы шестиногие , да и выгнали хозяев русских. Но не долго вам радоваться - пришел срок исчисленный , возвращается земля прусская под крыло царя православного, к хозяевам настоящим, а не приблудным. Сам манатки собирай, да и немчуру свою прихватывай, и освобождай Пруссию Восточную, да и Западную тож! Вновь земля это русская!
Переменился тут в лице кайзер, да вместе с Бисмарком. Переменился, а делать то что ж? На ногах ватных пошел кайзер к выходу, да остановил его голос генеральский.
- Постой немчура некрещеная - не весь расчет то у нас закончился! Аль не знал ты собака немецкая , что царица русская из Дании? Что в приданое ей отец с матерью отдали Шлезвиг с Гольшейнию? Как же ты смел, нехристь немецкая, воевать те земли датские, что по праву русским являются? Так что освобождай ты и эти земли нашенские, а окромя того - предоставь коридор от них до нашей Пруссии, для строительства дороги железной, что от вас, немчуры безродной будет числится экстерриториальную!
Долго генерал учил то слово мудреное - а гляди и представился случай ввернуть его да без запинки.
Брыкнулся тут кайзер в обморок, а Бисмарк - тот и разумом тронулся. Ан дело сделано. Вернулись те земли в амперию Русскую Православную. А царь жаловал Драгомирова их наместником.
- Эх, судьба кручинушка. Эх, доля моя горькая - так причитал амператор австрийский, думая мысли свои горемычные - Этак дай малый срок - и ко мне пожалует генерал Драгомиров, учить уму-разуму, да выбору колеи правильной...
- Менять , менять надо такую фортуну гулящую. В свои руки брать судьбинушку. Не дожидаться гостей дорогих с востока скифского - так решил Франц Иосиф, да и велел позвать инженеров путейских.
- Пошто вы собаки неразумные строите дороги железные с колеей неправильной, англицкой? Англия то на острове. Нет туда пути-дорожиньки по суху - так кто вас на дело такое неправильное надоумил ? Кто денег дал? А ведомо ли вам что за колею такую неправильную Царь русский с Германией сотворил ? Али хотите ироды прихода генерала этого в земли автрийские?
Повалились анженера путейские в ноги амператору австрийскому, да и повинились, что учинили колею не пятифутовую по наущению посланника аглицкого. Тот посланник поил их винами заморскими да совал в руки кошели с золотом - а все, чтобы отрезать дороги российские, дороги железные, от торговли да европейской.
- Вот оно значит как - подумал амператор австрийский - из одного кармана значит золотишко то... И меня ввел во грех этот посланник... Так амператор подумал, а рек тем не менее слова другие, веские - Ну, взятки - это дело понятное. Это по цивилизованному . Надеюсь расписок то посланнику не давать ума у вас хватило, окаянные ?
- Хватило, хватило, мин херц - закивали головами анжинера путейские.
- Ну и славненько. Учиняйте съезд анженерный, говорите слова умные, подтверждайте их цитатами всяческими - но решите тем не менее, что колея пятифутовая - для Австрии очень пользительна. А как решите - ни минуты не мешкая начинайте перешивать дороги железные. А я тем временем приглашу посланника аглицкого на охоту в горы карпацкие. Там попридержу его сколько сладиться - но никак не менее месяца. Как хотите крутитесь окаянные - но чтобы ко сроку этому - все дороги были перешиты набело. А как будет вас потом посланник допытываться - отрицайте все начисто, и про то как деньги брали и про то что была в Австрии колея когда-то другая, не православная.
Как сказал император - так и сделалось. Как повелел - так и сладилось. Поскрежетал посланник аглицкий зубками своими железными, потребовал вернуть денежку - да ничего у него не выгорело.
А в далеком северном городе, городе имени Петра Великого, доложили весть Царю Батюшке. Весть радостную и правильную - что перешла Австрия на колею православную. Улыбнулся довольно царь Александр Александрович, да подошел к карте на стенке прилаженной. Была на той карте изображена держава Российская, да всякие земли окрестные. И были в державы германские вколоты булавочки особые, с флажками малыми. А на флажках тех - Георгий Победоносец лик свой являл благостный. Усмехнулся царь батюшка, да разгладил усы пышные, а потом взял булавочку особую, новцю, да и воткнул в амперию Австрийскую. Опосля дела этого, открыл шкафчик от супруги потаенный, достал оттуда графинчик да со стаканчиком, налил вина хлебного, да и выпил за успех дела железнодорожного и за продвижение колеи русской, да по всему миру огромному.
С тех пор и завелось в державе Российской: Прибудет ко двору Царя -Амператора посланник какой страны бусурманской, и давай царю представляться. А Царь принимая подарки всякие, между делом и спросит - а какая у вас в стране колея у дорог железных али чугуниевых? Ежели ответ Царю Батюшке не понравиться - подмигнет он своей свите, да и спросит ее невзначай как бы : А вот долго ли Драгомирову до страны этой чудной добираться?
Спросит Царь Батюшка, да и ответ выслушает. И меняется часто лицо посланниково, белеет его кожа нежная, к морозам русским непривычная. А потом летит в трану дальнюю депеша спешная, да тайная. А за депешей работа начиналася, и колея на правильную менялася. А Царь Батюшка после таких известий радостных вновь открывал шкафчик заветный, и пил вновь за дороги железные. И очередная булавочка занимала место на карте, да на настенной. Не простой карте, а амператорской.
И пошла, побежала по миру колея правильная, православная. Спляла она страны заморские с державой российскою. Побежали по тем путям железным поезда скорые, везя люд деловой да празный, и товары простые и драгоценные.
А англичане злокозненные на своем острове маются. Не удалось им заразить землю российскую заразой флотофильною, не удалось и обложить колеей неправильной. Да куда ж теперь другие страны подбивать на дела поганые - и до их земель дошла правда -матушка. Почуяли ироды, что приходит конец их империи, что не хотят народы порабощенные, чтобы топтала их землю колея неправильная. Кончилось их терпение. То сипаи восстанут в Индии, да и перешьют дороги железные. Только с этой напастью справишься - глядь, а туземцы австралийские к дороге железной подберутся да колею то и поменяют - не уследишь за всеми дикарями чумазыми. Да и в самих Англиях народец стал пошаливать. Заведется в лесу какой Робин Гуд самозваный , да и давай налеты устраивать - и поезда пограбит и дорогу переложит - к стыду и позору имперскому.
И пошли дела таковские, к славе России Матушке и к позору империи Аглицкой. Все в делах этих было хорошо и ладненько, все - окоромя здоровья амператорского. Много стран перешло на колею православную, много рюмочек за это было выпито. Хоть и был Царь здоровья железного - а представился до срока отмеренного, оставив державу наследнику.
Николай за нумером два или просто Великий
Зашло над Россией Солнце Красное, как представился государь-батюшка Александр свет Александрович. Да не долго во тьме пребывала родина - вступил на престол новый государь, Николай свет Александрович. Носил он имечко своего предка незабвенного, что направил Россию по пути правильному, железнодорожному. Да не только имечко унаследовал, но и страсть к делу путейскому. Еще цесаревичем интересовался государь-батюшка паровозами быстроходными, с покрышкую аэродинамическую. Не чурался применения в локомотивном промысле силы сгорания внутреннего. Вводил поезда электроходные, что влекутся по пути-дороженьке силенкой невидимой - електрической . Она - силенка эта хоть и невидима, но сильна да опасна. Убился энтой силою, да во времена стародавние, немец с фамилией Рихман, что служил в российской академии. Но и ту силушку, что прихлопнула немца глупого - смогли обуздать люди русские, и приставить к делу полезному.
Это все дела полезные, да богоугодные - но были у людей сведующих сомнения насчет государя нового. Еще вьюношей дал Николай Ляксандрович зарок господу, не пить вина хлебного - потому как настрадался болезный от забав тятенькиных, учиненных по делу пьяному. Но совсем не пить - это ж и не расслабиться. Копить внутри себя печаль - кручинушку, да злобу лютую. И могло от накопления этакого, беда случиться немалая. Ну да впрочем - это куды вспышка гнева государева направлена будет, а может выйдет то это и к почету российскому. Вот как совершал Николай цесаревичем путешествие кругосветное, да не просто путешествовал, но и приглядывал, что в державах заморских есть интересного, да что можно перенять в землю рассийскую. И заехал в державу японскую. А живет там народ мелкий. Образины имеет желтые. А характер у них - пакостный.
И замыслил один местный пакостник зарубить наследника российского поразив местный люд своей удалью. Подкрался он к цесаревичу, обнажил саблю вострую, да хотел срубить Николаю голову. Но заметив беду эту лютую , Николай от удара спрятался , совершив движение ловкое. А потом достал револьверт нагановский, да и свяршил пяток выстрелов. А затем обнажив палаш свой верный - рубанул пару раз того пакостника. И потом, через время малое, подойти изволил к телу павшему - оказал почет сапогом хромовым. И раз оказал и другой, и потом еще немного добавил почестей. И так много почету оказано , что вчетвером цесаревича оттаскивали. И промеж делов этих почестливых - не забывал Николинька говорить слова емкие и образные. Японские толмачи те слова слушали - да понять не могли сердешные. Только русский толмач переводил без запиночки: де совсем цесаревич на страну японскую не гневается и злобы ни на кого не таит в этом царствии, а то что решил Николай из страны сей уехать - так призывают его дела державные - нужна помощь государю-батюшке. И с тех пор шептались промеж себя царедворцы российские : хоть и прост Николай, да обходителен - а не стоит ему перечить без дела, да попадать под руку горячую. Да и еще говорили - ох станет Николай царем-батюшкой, ой не спустит он стране японской такого обращения. Ну, царствие - дело долгое , по всякому оно вывернуться может.
А не успел Николай Александрович взять бразды правления царского , глядь -имеется ситуация революционная. Заслышав о приверженности царя нового к образу жизни трезвому - заволновалась всяка голь перекатная : просто ханыжники, алкаши пропойные, шаромыжники да халявщики. Был в России- матушке обычай древний - как венчался на царствие государь в Граде первопрестольном - ставил он на поле Ходынском бочки с зеленом вином, да всяким угощением : пей - гуляй народ русский! Так узнав о смерти государя Ляксандра Ляксандровича - потянулись в Москву просто ханыжники, а также алкаши пропойные , а меж них и шаромыжники с халявщиками затесались. И пошел среди них слух, что не будет сладкой халявы , а будут только представления с фейерверками! И пошло среди просто ханыжников, алкашей пропойных, да шаромыжников с халявщиками - брожение революционное. Что де надо свергнуть царя-батюшку, да установить правление президентское. Президент де - при кажных выборах ставить простому народу сподобится.
Но потом глядят просто ханыжники, алкаши пропойные, да шаромыжники с халявщиками - ан не обломилася им выпивка. Приезжают на поле ходынское добры молодцы, ставят шатры шелковые, кладут в них вина зеленые, да хлебные ведрами заливают. И снеди всякой завезено - поперед раза в три более, чем можно было надеяться. Стихло брожение революционное, как его и не было. Стали ждать просто ханыжники, алкаши пропойные, да шаромыжники с халявщиками - визита государя нового, чтобы поприветствовать его криками радостными, выразить свою верноподданность , да и выпить за долгое царствие.
И приехал на поле Ходыское царь новый, да не один, а с зазнобую. И объявил празднование, и повелел открыть ворота поля Ходынского. Ломанулись на поле просто ханыжники, алкаши пропойные, да шаромыжники с халявщиками, и быть бы тут смертоубийству всякому от толчеи да давки, коль не было бы празднование организованно мастерски. Везде стояли барьеры особые, да добры молодцы приветливые. Направляли добры молодцы народец в палатки всякие , а там все было уж сорганизовано : выдавали девицы красные страждущим стопки заполненные, да закусь расфасованную , а чтобы не лез никто по разу второму - просили ставить росписи в бумажках, али крестик, кто неграмотный.
И пошел пир горой! Просто ханыжники, алкаши пропойные, да шаромыжники с халявщиками обнаружили быстренько, что девицы красные - не большого ума работницы. И второй и третий раз подойти к ним можно, получив выпивон с закусью, да поставив в бумагах закорючечку. И еще пуще прежнего пир ладиться, текут вина, да и от угощений столы ломятся! А стомился кто на пиру - того добры молодцы сносят в палатки особые: полежать, очухаться, да и снова за прежнее...
И шел пир далеко за полночь, и много было съедено, а допреж того и выпито. Просто ханыжники, алкаши пропойные, да шаромыжники с халявщиками - через сутки только в себя приходить и начали. Глядь - а лежат они на лежанках в два яруса, в комнатках маленьких, и эти комнатки - вроде как покачиваются, дрему приятную навеваючи. А кто поперед всех хмель успел сбросить - тот сообразил уже, что лежит не в простой комнатке, а в вагончике, и едет тот вагончик навстречь Солнышку . А на окнах вагончиков - решоточки узорчатые прилажены, и к чему дело таковское - непонятьненько. Пытать стали просто ханыжники, алкаши пропойные, да шаромыжники с халявщиками, добрых молодцев, что по проходам хаживали - зачем де они в этих вагончиках случилися , да куда едут болезные? И сказали им добры молодцы, да сказали без утайки всяческой - что на поле Ходыском , на пиру царском завербовались они на стройки железнодорожные, в местах далеких, местах Дальневосточных. И едут они строить дамбу на Сахалин-остров, дабы устроить с ним сообщение железнодорожное.
Возмутились тут просто ханыжники, алкаши пропойные, да шаромыжники с халявщиками - никаких контрактов мы де не подписывали, и ехать никуда не желаемся. Не стали с ними спорить добры молодцы, а показали бумажки с их подписями : кто на три года вербанулся , кто и на четыре, а некоторые - и на десять лет согласилися строить дороги железные... А на всякие другие беспорядки-склоки разные - добры молодцы уже ответов не давали, а доставали палочки волшебные , да из сока дерева каучукова, да и вразумляли просто ханыжников, алкашей пропойных, да и шаромыжникам с халявщиками от щедрот уделяли внимания. Приутихли просто ханыжники, алкаши пропойные, да шаромыжники с халявщиками, а промеж себя прикидывают - дай срок, приедем на место далекое , да и сбежим в разны стороны.
Долго ли, коротко - а приехали составы на Восток на Дальний, к проливу Татарскому. А вокруг - ни пути ни дорожиньки, не места какого приметного - только тайга Уссурийская. Вывели из вагончиков просто ханыжников, алкашей пропойных, да шаромыжников с халявщиками -тут самые головы горячие в тайгу то и прыснули, чтобы не вкалывать на строительстве царском. Да не успели добежать до лесу, стали на них напрыгивать тигры уссурийские, что зовутся амбами. А кого и вмедведь словил гималайский, с белым галстуком под шеею. Всех бегунов то и заломали, да кушать начали. И поняли просто ханыжники, алкаши пропойные, да шаромыжники с халявщиками - что места тут дикие, закон - тайга, а тигра - хозяин. И придется вкалывать как в контракте прописано, да и строить дорогу железную. Так и сделалось - развели просто ханыжников, алкашей пропойных, да шаромыжников с халявщиками по местам рабочим - и пошло дело важное. Кто камень в щебенку дробит, кто щебень в вагонетки грузит, кто вагонетки те толкает, а кто и в воду вываливает. И растет в длину дамба , да и в ширину ширится. И рельсы к дамбе прокладывают, а на брегах строют электростанции, да и внутрях дамбовых механизмы прилаживают. А дело у просто ханыжников, алкашей пропойных, да шаромыжников с халявщиками - в руках горит на голову, да на трезвую.
И вот, через время недлинное, хотя и некороткое , была насыпана дамба до Сахалин острова. А по ней побежала колея двупутная, православная. И соединился остров Сахалинский путем железным, со всей державою российской - людям добрым на радость, а ворогам злым - в устрашение.
А не стоит время на месте, да не поспевает за делами, что в земле российской творятся. Новые свершения ждут просто ханыжников, алкашей пропойных, да шаромыжников с халявщиками - задумал царь батюшка соединить железной дороженькой землю аляскинскую, с остальной державою российской. Довести железную веточку до пролива Берингова, а там , где туннелем, где мостом, а где насыпью - добраться до берега мериканского. И заладилось новое строительство, и поехали на севера дальние просто ханыжники, алкаши пропойные, да шаромыжники с халявщиками, у кого контракты не кончились.
У кого же они скончалися, и срок вышел строить дорогу железную - те получили положенные денежки, да было устроено для них угощение знатное - с винами, да разносолами. Те из просто ханыжников, алкашей пропойных, да шаромыжников с халявщиками - кто вошли в разум, да пили средственно - уезжали домой беспрепятственно, иль оставались при строительстве - получая повышение. Остальные же горемыки горькие, те поутру, протрезвев да очухавшись, обнаруживали с радостью, что заключили контракты новые, да на сроки, да на разные...
А в те времена, во земле японской, пришли к микадо-императору бояре местные, из сословия самурайского. Пришли поклонилися , поднесли подарки разные, да и речь завели интересную.
- А позволь ты нам, амператор - микадо восточный, прикупить броненосцев в Англиях, а потом и напасть на китайцев с корейцами. Потешить душу самурайскую, порубить их буйные головушки, забрать в плен-полон, да присвоить все их имущество. А потом - захватить их земли богатые, да устроить на них жилье привольное, самурайское. А то ведь мало ли что сверзиться - вдруг потонет земля японская, как нам жить в таковском случае ?
Отвечал им микадо японской - Дело говорите вы бояре самурайские, броненосцы теперь дешевы. Но, а вдруг как на нападение нашенское - рассердится царь, да российский? У него ведь на востоки дальние, идет дорога Трансибирская, об четырех колеях дороженька, высокой пропускной способности. Да не просто идет - а пряменько, Байкал по дну пересекаючи. Да и еще сказывают, что строит царь русский и другие дорожиньки... Вдруг как по этим дороженькам, да приедет войско российское? И замес нашей прибыли - терпеть нам убытки придется всякие? Нас порежут шашками казацкими, да возьмут в полон в земли дальние....
- А на случай беды таковской - отвечали бояре самурайские - и нужны нам броненосцы англицкие. Если выйдет такая надобность - отступим на земли японские, захватив с собою пленников, да имущество всяко награбленное. А потом начнем плавать вдоль берега, из пушек охаживая варваров северных.
- Это складно бояре вы баете, да о многом вы забываете. Вдруг жидовины пейсатые, что при служат опричь министерства путейского, смастерят туннелю хитрую, как по дну озера байкальского? Та туннеля дойдет да Японии, и придет по ней войско русское?
- Не изволь печалится амператор японский, ни чуточки - те дела совсем невозможные. Послушай сначала повесть поучительную :
Во времена стародавние, жили жыдовины пейсатые на земле палестинской. И сами звались - иудеями. А жили они - поделившись на роды-племени, что зовутся у них коленами. И случилось дело такое невидное, что постыла земля палестинская двум коленам - коленам гулящим. И решили колена гулящие, податься на землю Обетованную, что зовется Америкой Северную. Но имелось к тому препятствие - не было с ней сообщения. Ни по морю и ни по воздуху.
Кто бы может и отступился бы, но решили колена гулящие изучить книги моисеевы. Поднабравшись же всяких хитростей - перейти океан Атлантический, по дну , да по глубокому. А чтобы не случилася потопления - раскинуть над иудеями купол водонепроницаемый, искусниками хитрыми полученный, по заветам по Моисеевым.
И решившись на дело таковское - подались иудеи на земли западные, к столпам Геркулесовым, да проливу Гибралтарскому. А дойдя до земли окончания, стали творить заклятия старинные.
Сотворив таки заклятия - пошло в воду колено первое. Идут иудеи по дну атлантическому, идут да радуются, да на красоты дивяться подводные. А за ними колено второе двинулось, на первое глядючи.
Вдруг почувствовали иудейские искусники , искусники из колена первого, что тяжело им идти приходится. Не хочет двигаться купол воздушный, не йдет вперед, сопротивляется. С каждым шагом растет давление, давление, да сопротивление встречное. Велит иудейским искустникам начать остановочку. И прошло малое времечко - совсем застрял купол чудесный. Ни вперед ни назад не двигается, хорошо хоть не уменьшается. Увидев такое дело дивное - развернулось колено второе, да и двинулось обратно к берегу. Чудом дошли иудеи до берега - стали ждать возвращения сородичей. Много ждали, да так не дождалися. Сгинуло колено первое в волнах атлантических, не сумело выбраться на сушу желанную.
С той поры живут иудеи из колена первого - на дне океана атлантического, близ пролива Гибралтарского. Живут в подводном городе, накрытом куполом Моисеевым, едят рыбу фаршированную, да закусывают восьминогами. И зовутся теперь - атлантами: нереидами и тритонами.
А случилось то дело дивное, от повышенной лектропроводности, неучтенного состава химического да других отличий воды атлантической. Не долго работают Моисеевы хитрости в водах солености повышенной ...
И прознав про дела эти скорбные - направилось колено второе вместо земли Америки, на Востоки, на Дальние. Там прибилось к племенам кочующим, что потом стали японцами. И создали те иудеи премудрые религию новую - синтонистическую и стали ее служителями. И хоть нет в них помыслов прежних, сионистических - все ж хранят они знание дренее.
- Будь спокоен микадо -батюшка, не добраться да нас злым ворогам. Соберет русский царь жидовинских искустников , да пойдет по дну со своей армией не пройдя половину пути встанет накрепко. Мы ж начнем кидать бонбы глубительные - дл всего живого губительные. Изведем его армию дочисто и в китаи вернемся с победаю. Даже может - возьмем контрибуцию.
Выслушав речи такие разумные, повелел микадо - батюшка покупать броненосцы англицкие, воевать народы китайские, а допреж - завладеть всей Кореею.