Белоусова Софья Д.
Мои воспоминания о революции 1905 г.и участии в партизанском отряде во время гражданской войны

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Воспоминания Софьи Белоусовой о подпольной работе до Революции, о поджоге черносотенцами драмтеатра в Томске, об участии в гражданской войне, о тыловом снабжении красноармейских отрядов летом 1918 года, о пребывании в плену у белых в Екатеринбургской тюрьме. В двух вариантах - автобиография и воспоминания о гражданской войне
  В РЕДАКЦИЮ ГАЗЕТЫ "УРАЛЬСКИЙ РАБОЧИЙ"
  
  МОИ ВОСПОМИНАНИЯ О РЕВОЛЮЦИИ 1905 г.и УЧАСТИЕ В ПАРТИЗАНСКОМ ОТРЯДЕ ВО ВРЕМЯ ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ
  
  Я уроженка Киевской губернии Сквырского уезда Романовской волости. Отец мой был крепостным помещика ТЕРЕЩЕНКО. Он ещё в 1899 г. участвовал в революционном движении и во время китайского восстания был арестован и посажен в тюрьму, сначала Московскую, а затем сидел в Киевской, Тобольской и Енисейской тюрьмах, после чего был сослан на вольное поселение около Енисейска в Еланск. Через Малиновского мы имели с ним связь, а также и с т. Лениным. В то время, как отца арестовали, мы были вынуждены отправиться вместе с отцом в Сибирскую ссылку. Таким образом, получив с детства опыт тюремного режима, я, уже будучи в ссылке в Томске в 1904-5 г., работая в студенческой столовой, исполняла по просьбе студентов те или иные конспиративные поручения. По желанию организации поступила в горничные к Томскому губернатору с целью покушения отравить его, но была задержана и посажена в Томскую тюрьму, в которой и отсидела 3 месяца. После 3-х месячного заключения была освобождена под поручительство врачей и продолжала работать в студенческой столовой.
  
  В дни революции 1905 г. во время митинга в недостроенном театре мы были накрыты полицией, но не сдавались. По распоряжению Томского губернатора были вызваны войска, в числе их находилась и Чёрная сотня. Под благословения архиерея и с портретом Николая Романова все выходы из театра были заняты войсками и чёрной сотней, театр облили керосином и подожгли. Только немногим из наших товарищей удалось остаться в живых, в том числе и мне с двумя товарищами студентами удалось случайно уцелеть, забравшись в водосточную трубу под аркой в подвальном помещении театра. Только по истечении двух суток с начала пожара нас обнаружили под указанной аркой в безчувственном состоянии. Не придя в сознании, отправили в городскую больницу, где я и пришла в сознание только на третий день. Всё это страшно отразилось на моём здоровье, и я вынуждена была пролежать в больнице 45 суток.
  
  Черносотенный погром 1905 года в Томске
Черносотенный погром 1905 года в Томске
  
  Миновав арест, отчасти при помощи врача Больницы Виноградова, я вновь не переставала участвовать в подпольной революционной работе до 1910 г. В 1910 г. вместе с мужем уехали на его родину в завод Сысерть на Урале, где [1] всё время я находилась под надзором полиции до 1917 г., т.е. до Февральской Революции.
  
  С первого же дня революции принимала опять таки активное участие в движении пролетариата, т.е. самостоятельно и открыто работала в партии большевиков как организатор Красной Гвардии при Сысертском районе против Дутова. Была также и делегаткой и членом Совета. При выступлении чехов под напором белых в боевом порядке отступала вместе с отрядом Красной гвардии. Во время отступления всё время находилась в рядах и принимала участие во всех боях и схватках с белыми: под Пышмой, Медным, Ниж. Турой, Н.Тагилом и пр. В боях же потеряла мужа как без вести пропавшего.
  
  Отступление продолжалось до Перми, где на ст. Пермь попала в плен с Отд. Снабжения Крестьянского полка в числе 12 мужчин, но из ответств. работников была одна я. Имея при себе фальшивый паспорт на другую фамилию, благополучно миновала ареста и хотела пробраться в Сибирь, но на станции Пермь при поверке документов была опознана одним из белогвардейских солдат, который видел меня в одной из деревень в партизанском отряде. По его доносу я была выдана агентам контр-разведки и в тот-же день арестована и отправлена под конвоем в Екатеринбург в штаб контр-разведки для выяснения личности.
  
  По прибытии в штаб знаменитого палача Ермохина и др. белых офицеров они меня в течение 12 час. водили на допрос 3 раза и каждый раз сопровождали побоями прикладов и нагаек. После допроса была отправлена в тюрьму ?1 и пробыла в таковой до освобождения Урала от Колчака. Следует заметить что мне, матери Юровского и жене бывш. В.-Исетского комиссара Ермакова был вынесен смертный приговор, но его не удалось привести в исполнение, т.к. он был прочитан в 8 ч. вечера, а в 10 час. тюрьма была занята красными войсками - лишь поэтому мы и миновали смерти. С 8 до 10 час. было растреляно 17 чел. мужчин. В 10 час. пришла 1 Петроградская батарея, и мы за поздним временем до 3 час. утра оставались в ней под своим конвоем. 19 Июля 1919 г. нас вынесли на носилках, так как мы не могли двигаться, и отправили домой.
  
  Во всё время похода, а также под всеми арестами и во время пребывания в тюрьме со мною находилась моя дочь 5 лет, которая красноармейцами была прозвана "Маня-большевичка", и на вопросы белых, кто ты, отвечала: "Маня-большевичка". При отправке в тюрьму её хотели от меня взять и отправить в приют, но я воспротивилась этому, и её оставили.
  
  Оправившись немного от пережитого, я отправилась в зав. Сысерть [1об] и сразу-же принялась за общественную работу - организовала в Сысертском заводе и дер. Кашино женотделы. Проработав с год, была отозвана Губотделом в Екатеринбург, где и исполняла разные ответственные работы до 1923 г., т.е. до момента моей болезни, после чего уже не могла работать, во первых вследствие болезни, а во вторых из за некоторых недоразумений с ответ.работниками города.
  
  В настоящее время безработная, но состою добровольцем в 1-й Женской роте и при малейшем требование нашей партии и соввласти готова вновь в любой момент встать на защиту завоеваний Октябрьской Революции. Я научилась стрелять ещё при царе, и моя рука никогда не дрогнет в борьбе за правое дело, в борьбе за социализм.
  
  Да здравствует Х-я годовщина Октября, да здравствует Мировая Пролетарская Революция, дорогу освобождённой от рабства женщине СССР! Братский привет женщинам Запада и Востока.
  
  СОФЬЯ БЕЛОУСОВА.
  
  гор.Свердловск ул.Троцкого 34.
  1927 г. [2]
  
  ЦДООСО.Ф.41.Оп.2.Д.177.Л.1-2.
  
  
  Воспоминания Белоусовой С.Д.
  
  Моё участие в Гражданской войне началось в 1917 году, вскоре после свержения Царизма. Работала я в это время в Сысертском районе, деревне Кашиной организатором среди женщин, которых у меня вместе с Сысертью было 300 человек - все жёны, вдовы солдат, ушедших на Германскую войну. Моя задача была сорганизовать их против войны, выхлопатывать для них солдатские пособия у заводоуправлений и т.д.
  
  Организовав политбюро, мы одновременно проводили и военную работу. Я вербовала, подготовляла и отправляла - была организатором отрядов на Дутовский фронт. Под Оренбург в 1917 году нами было направлено из Кашины и Сысерти [...] человек конницы и 20 человек пехотинцев. Ко времени же наступления чехословаков (Надыров мост) у нас был уже отряд в 90 человек, во главе которого стоял тов. Одношевин.
  
  Первое боевое крещение с своим отрядом [1] мы получили под Надыровом мостом по левую его сторону, где я была пехотинцем. От Куяша до Щелкуна нам с боями пришлось отступать перед регулярными, хорошо обмундированными, вооружёнными и снабжаемыми чехами. Всё время мы двигались совместно с отрядами Жебенёва и Безпощадников.
  
  18 июля 1918 г. нам пришлось отступить из д. Кашиной на Реж и с Режа на Косулино по Шадринскому тракту через [Липатово], Малую Мостовку до Большой Мостовой. Этот путь мы прошли с небольшими стычками с неприятелем и его конными разъездами.
  
  В 5 верстах за Балтымом был второй бой с чехами. Мы пробовали отбить у них броневик, [1об] но наше дело не вышло, т.к. у нас не было даже батареи. Всё-таки мы держались на участке 2 недели.
  
  Трудно было держаться. Место такое, что и батарею нельзя подвести, она стояла у нас за 10 вёрст. Врачей, сестёр нет, медикаментов нет, перевязочных средств нет, снабжения тоже. Пришлось всё делать и раскапывать самим, и я не могла уже быть только бойцом: нужно было быть и сестрой, и хозяйкой по заготовке, добыче всего нужного.
  
  Как приходилось работать - расскажу о периоде наших стоянок в районе Б. Мостовой. Она даст всё.
  
  Тут у нас были уже раненые и больные, но для перевязки у нас не было даже тряпок. Организовали группу, начали искать. В доме попа нашли йод и валерьянку, в доме купца добрались до приданого их молодухи и из белья, [2] простыней, скатертей наделали бинтов. Группа приступает к оказанию первой медицинской помощи, начинает перевязывать, приходится только наблюдать - как, и поправлять, я руковожу этой работой.
  
  Снабжения по-прежнему нет, голод. Перед занятием деревень там запуганное кулаками население разбежалось всё, остались топившиеся печи, замешанные квашонки. Что делать? Хлеба нет. Пришлось нам самим спешно организовать печение хлеба. Идёшь, набираешь из сменившихся группу и опять только направляешь работу. Они [сперва] пекут и с охраной испечённые на поду лепёшки корзинами разносят раненым, больным и находящимся на передовой линии.
  
  При отступлении для переправы раненых нужны были подводы, у нас их не было. Идём по деревням, прибегаем к мобилизации, набираем подводы, [2об] организуем [караульных] за их движением вперёд, т.к. нужно следить, как свезут, иначе сбросят больных и уедут.
  
  Крестьянам не нравилась эта моя работа, и в Малой Мостовке они собрались устроить мне самосуд, чтоб не ходила, не наряжала подвод. Избавилась от самосуда только благодаря наличию бомб, силу которых они не знали и поверили, что всю деревню снесут эти две бомбы.
  
  От Балтыма дальше до Медного отступали тоже с боями. Находились с нами безсменно Жебенёвцы, Безпощадники, Соколовские и Онуфриев с своим отрядом и, кажется, ещё 2-й Камышловский полк. Наш отряд переформировали в Бомбомётную команду, а я осталась у Безпощадников. С ними было лучше в том отношении, что имелся хороший крепкий обоз, и я [3] спокойней была за свою девочку, дочь 4 лет, которая всё время двигалась вместе со мной. Командир отряда был [Галенкин].
  
  До Невьянска далее мы отступали без боя, и только под Тагилом снова началась боевая страда. Тагил два раза переходил у нас из рук в руки. Там я потеряла и своего мужа, находившегося в бомбомётном отряде.
  
  Последний бой, в котором я участвовала, был на станции Быньги [В. Турин.], а там я уже больная (сильно простыла, работала плохо) отступала с своей частью до Перьми. В Перьми работала в отделе снабжения.
  
  По взятии Перьми, при отступлении мы не смогли [3об] проскочить через мост, и наш состав на ст. Перьм 1-я забрал 1-й Сибирский стрелковый полк. Многие мужчины повыскакали и пытались переправиться через реку, но были перебиты из пулемётов, а нас женщин [...] человека и моя девочка были взяты белыми.
  
  У меня были заготовлены документы на другое имя, и меня уже думали отпустить, но по дороге я была опознана одним своим односельчанином, служившим у белых, и с этого начались мои мытарства по тюрьмам у белых.
  
  Вскоре я была направлена в гор. Екатеринбург к Ермохину. В контрразведке за время моего первого 12-ти часового пребывания я была 4 раза допрошена. [4] На допросах ставили к стенке, направляли револьверы и винтовки через каждые пять минут и приказывали стоять смирно и глядеть прямо. Когда я, измученная уже столь долгой и нервной процедурой, закрывала глаза, кололи штыками (имею несколько штыковых ран) и били прикладами, подбадривали с того бока, на который я валилась, не будучи в силах стоять.
  
  Просидела в тюрьме я 7 месяцев и за это время раз 6 ходила на допросы, [где] беспощадно били прикладами и нагайками. Они знали уже всё обо мне, выпытывать было нечего больше, т.к. и односельчане Кашиной, и все обиженные попы не только описали то, что я делала, а и то, что я [4об] совершенно не знала. Контрразведка же была уверена, что у меня сохранились [снабовские] деньги в сумме 36 000 руб., полученные мною для выдачи жалованья.
  
  В ночь на 14 июля 1919 г. меня посетила в камере группа офицеров во главе с генералом. Любезно пообещали мне скорейший расстрел, но с той поры я их уже не видала больше.
  
  14 человек мужчин в ночь на 14/VII были расстреляны. И какими судьбами остались мы [живы], до сих пор не знаю, только в 3 часа ночи нас вывела из тюрьмы воинская часть, назвавшая себя Петроградской красной батареей. [5]
  
  При освобождении была группа рабочих с Ленинки. В платье моей дочери был зашит тонкий красный батистовый платочек с надписью: "Вперёд без страха и сомненья на подвиг доблестный, друзья!" Этот платочек совместно прибили мы на палке и укрепили на воротах тюрьмы. С год он висел там, пока не стал совершенно белым.
  
  Празднуя ныне XI годовщину освобождения Урала от белых, мы не должны успокаиваться тем, что белые ликвидированы.
  
  Мы должны, и особенно бывшие партизаны, приложить всю [5об] энергию и силы для того, чтоб выполнить поставленные партией большевиков и советской властью пред всеми трудящимися задачи по досрочному продвижению в жизнь первой пятилетки. Выполнение этих задач как никогда укрепит обороноспособность нашей страны и не позволит никаким врагам пытаться ещё раз пойти походом против диктатуры пролетариата.
  
  Белоусова [6]
   ЦДООСО.Ф.41.Оп.2.Д.204.Л.1-6.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"